Коронарография

Дела сердечные, судя по обследованиям и выражению лица лечащего врача, были так себе, не очень. И она стала настоятельно рекомендовать мне обратиться в кардиоцентр. Я долго сопротивлялась, меня уже тошнило от больниц, но ей удалось найти доводы, которые меня убедили.
Я поехала в кардиоцентр на консультацию. Там меня и мои анализы посмотрел практикующий кардиохирург, и без всяких обсуждений поставил меня на очередь на стентирование с предварительной коронарографией. Утешало то, что бесплатную операцию по квоте люди ждут годами. А я никуда не торопилась. Перспектива умереть, не дождавшись операции, меня не пугала. Жизнь моя по тогдашним моим меркам не стоила ломаного гроша. Они, мои мерки, не особо изменились и сейчас. Жить с постоянной болью 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году, я вам скажу, штука, совсем не располагающая к оптимизму.
Мало того, на моём внешнем виде это никак не отражалось, и заявления знакомых типа «прекрасно выглядишь» доводили до белого каления. Потому что болело всё, что есть в организме, и может болеть, на мне нет живого места, но вот с головой, слава Богу, всё в порядке, если не считать гипертонию и двух микроинсультов, но на лице это никак не отразилось. Поэтому создавалось впечатление, что я – здоровая лошадь, но вот зачем-то прибедняюсь, и выдумываю сама себе болячки. Для чего я это делаю - непонятно.
Есть люди, которые сами выдумывают себе болезни, а потом активно от них лечатся?
Может и есть, но я явно не из этой категории. И потом, напридумывать себе, конечно, можно что угодно, но вот только диагнозы-то у нас ставят врачи, и не с потолка, а после долгих и нудных обследований, исследований, анализов, консилиумов и прочего.
В общем, я стала жить дальше, в ожидании, когда и до меня дойдёт очередь в кардиоцентре. Пока я ждала, у меня обнаружилась новая неожиданность – жутчайшая аллергия на йод. А при коронарографии в сосудистую систему человека закачивают йодный раствор. Уж не знаю в какой концентрации, но мне, при моей реакции, нельзя было никакую.
Я кинулась с этим вопросом к кардиологам, на что все, к кому я обращалась, меня авторитетно заверили, что это вообще не вопрос, заранее предупредите врача, и вам подберут другой контраст!
Наивная! Я искренне поверила, что именно так и будет.
Наступил день, когда мне позвонили из кардиоцентра, и сказали, что моя очередь подошла, но ввиду того, что, у них большой наплыв народу из области, они предлагают мне сделать коронарографию в одной из «народных» больниц, а потом принести им диск, и уже непосредственно в кардиоцентре проведут операцию по стентированию. Мне эта идея не понравилась сразу, но меня уверили, что там открыли современный сосудистый центр, где современное медицинское оборудование, и всё будет сделано не хуже, чем в кардиоцентре. На мой вопрос о йодном контрасте и аллергии на него, меня душевно уверили, что мне просто надо предупредить лечащего врача, и всё заменят в лучшем виде. Я, опять, наивная, поверила.
Придя на предварительную консультацию к поликлиническому кардиологу при сосудистом центре, первое, о чём я сообщила с порога, что у меня аллергия на йод! Меня, в который раз, лживые эскулапы заверили, что введут другой контраст. Опять поверила.
На следующее утро я, как умная Маша, сидела под дверями палаты. Лечащий врач всё не шла. Наконец прилетела, выпалила, что у них умерла молодая сотрудница, и они все уезжают на похороны. Операций сегодня не будет. И улетела. Как Карлсон. Но обещала вернуться. Завтра.
Народу в палате было 8 человек. На улице стояла 30-градусная жара. Но ночью кому-то подуло, и все окна закупорили. Я с больным сердцем. Мне не хватает воздуха. В придачу бронхиальная астма. Я выползла в коридор. Там окна были открыты, немного тянуло свежестью, я нашла какую-то кушетку в конце коридора около окна, и скрючилась на ней. Кое-как ночь скоротала, но не без последствий. Подскочило давление, разболелись шея и голова от неудобного лежания на кушетке. А там, на минуточку, 3 грыжи в шейном отделе! Знатоки меня поймут! Сказать, что я была никакая, не сказать ничего.
Пришла лечащая врач, и опять с первых минут общения, я не только говорю, я на листе бумаги в историю болезни ПИШУ, первым номером, крупно, 1. Аллергия на ЙОД!!! Далее на все остальные препараты.
Лечащий врач начинает знакомство с пациентом, то есть со мной, с подозрения, что никакой стенокардии у меня нет, а есть обычный остеохондроз. Я малость в шоке. К общению с врачами в таком тоне я, за свою долгую жизнь была совсем не приучена. Поэтому подрастерялась.
То есть в больницах, где я лежала, которые считались одними из самых лучших в городе, и где мне поставили и подтвердили диагноз ИБС, стенокардия напряжения, и в кардиоцентре, где меня консультировал и принимал решение об операции (надо понимать – от нечего делать), практикующий кардиохирург, сидят одни дураки, а вот она здесь самая умная! То есть я просто так годами принимаю сердечные препараты, назначенные мне другими врачами, а сердечные приступы – типичная картина остеохондроза. С её слов! Я знаю, что с врачами спорить бесполезно, и пытаюсь молча проглотить это что-то с чем-то. Глотается плохо, поперёк горла встаёт, но я же ждала этого 2 года! Бесплатно! О том, что у меня высокое давление, она даже слышать не хочет. За то через некоторое время влетает в палату, и начинает орать на меня, что я не дала обработать операционную область ЙОДОМ!!! Прооравшись, опять улетает. Я в смятении, мне уже никуда не хочется. Но, корабль, вроде как отчалил.
Наконец влетает снова, говорит, что она обо всём договорилась, меня обработают спиртом, бери ночнушку, простынь и пошли в операционную!
Ни жива – ни мертва я шагаю с ней к лифту, около которого нас поджидает то ли анестезиолог, то ли кардиохирург. Ждём лифт. Снова всплывает тема моей аллергии на йод, и он, осторожно так, меня спрашивает:
- А как у вас протекает аллергическая реакция?
Я объясняю, что у меня вздуваются рубцы и образуются струпья, как от ожогов.
У лифта повисает зловещее молчание.
Я, начиная, подозревать совсем уж невероятное, спрашиваю осторожно: «А вы, что, собираетесь мне йод закачивать?»
Я даже подумать об это не могу! Такого не может быть в принципе! Врачи, 159 раз предупреждённые об аллергии на йод, собираются мне делать коронарографию йодным контрастом?!
И тут я слышу убийственно честный ответ: «А у нас нет другого контраста»!
Я на какое-то время теряю дар речи, у меня происходит взрыв мозга, я стараюсь собрать все мысли и мозги в одну кучу, и наконец, выдаю – а почему я узнаю об этом по пути в операционную?! После того, как я за 2 года и до последней минуты всем и каждому твердила о своей аллергии на йод, и всяк и каждый душевно уверял меня, что это не проблема, есть другие контрасты, сейчас в последнюю минуту, вы говорите мне, что никакого другого контраста нет, и спокойненько собираетесь закачивать мне то, на что у меня жутчайшая аллергия!
В ответ – тишина.
Я, уже больше ради интереса, спрашиваю: «А вы даёте мне гарантию, что, закачав ваш контраст, вы не сожжёте мне всю сосудистую систему»? На что мне, конечно же, отвечают, что никто никаких гарантий не даёт, даже сам Господь Бог, и вообще, я же предварительно подписала кучу всяких бумаг, что врачи ни за что никакой ответственности не несут, и, если что, во всём виновата я сама! Ну а кто же ещё! Я же сама придумала себе болезнь, сама поставила диагноз, сама назначала себе лечение, сама поставила себя в очередь на операцию, и помру, если что, тоже сама!
А они все в белом! Некоторые в голубом. Ангелы небесные, врачующие наши грешные тела. И никогда ни в чём не виноватые!
Последнее, что я смогла произнести, стоя у лифта, с зажатой под мышкой ночнушкой и простынёй:
- То есть, сейчас я жива, и могу прожить ещё лет 10-15, а так, меня через 20 минут может уже не быть?
В ответ мне была гробовая тишина.
- Нет, ребята, так мы не договаривались!
Я развернулась от лифта, и пошла в палату собирать вещи, и звонить мужу, чтобы он забрал меня отсюда домой.
Вдогонку мне понеслось – контраст очень дорогой, вы бы всё равно не смогли купить его сами!
Я на ходу спрашиваю – на сколько дорогой, и, услышав в ответ абсолютно реальную, адекватную цену, уже выхожу из рамок достопочтенной леди, и на ходу же бросаю – а вот это уже не ваше дело! Вы не можете за меня решать – что я могу купить, а чего не могу! Но, если бы, меня предупредили заранее, что у больницы только один контраст, я бы купила его сама, за свой счёт, проведя предварительно анализ на аллергию.
Дорогие мои, любимые доктора, которые встречались на моём долгом жизненном пути! Вот Вы действительно были и остаётесь Людьми в белых халатах, о которых пел Бернес, которые ежедневно, ежечасно лечите и спасаете нас от всевозможных хворей, Вам действительно хочется целовать руки и ставить памятники прижизненно. И Вас хочется благодарить от всей души, от всего сердца, и даже от всего кошелька. Потому что любой труд должен быть оплачен, и я не вижу в этом ничего зазорного. Но Вас остаётся всё меньше и меньше.
И кто теперь работает в наших народных больничках, давно превратившихся в фабрики смерти, где жизнь человеческая – ничто, деньги – всё!
Я не вижу в своём случае кому и за что я должна была заплатить.
За то, чтобы меня хладнокровно убили?
А сколько таких, как я, шагнули в лифт, и больше никогда не вернулись?
Меня, как всегда, спасла интуиция и здравый смысл.
Но простой народ меня не понял. Когда я вернулась в палату за вещами, и люди услышали, что я САМА ДОБРОВОЛЬНО отказалась от БЕСПЛАТНОЙ коронарографии, за моей спиной покрутили пальцем у виска и недоумённо пожали плечами. Слов не было! Ну дура, и дура, что тут можно сказать…
Может и дура по чьим-то меркам, но уж точно не овца на заклание!
Желаю все вам быть здоровыми и богатыми! А если скрутит, не ходите к первому попавшемуся врачу. Врачей много, докторов мало! Ищите, а найдёте, держитесь за него руками и ногами. Это ваше здоровье и ваша жизнь. А это дорогого стоит. А бесплатный только сыр в мышеловке.
Замечательных вам Докторов!

Август 2017.