Вечный понедельник 12

                Вечный понедельник 12

     Все было как в кино. По всему километру озеро обступали камыши, метра на три в ширину, и между ними были прорублены коридоры к воде - песчаный чистый берег, изумрудная вода. И они были как "квартиры" - один коридор на три метра, как в коммуналке, другой метров на десять, как в особняке, идешь и видишь - вот в "квартире" на берегу сидит компания, человек восемь-десять, у них зонты от солнца и складные соломенные шезлонги, и даже костерок горит на песке, в отведенном месте, и жарится шашлык; а вот два на два метра, только, чтоб постелить покрывало на двоих и загорать голышом; и еще так - большой коридор, метров на пятнадцать, два старика - он и она - сидят в плетеных креслах не на траве, которая стелется до песчаного берега шелковой волной, а за тропинкой, по которой мы бредем, не в силах оторвать глаз от калейдоскопа этих "квартир" и здороваемся со стариками, и проходим к берегу, посмотреть, далеко ли нам осталось идти, и уже мы становимся для них актерами на открывшейся сцене, право, они сидят в театре. Мы же идем по кадрам, как будто по дому, в котором снесло стену.
     Последние "квартиры" я не видела, потому что видела перед собой - вот еще обогнуть мысик - большой песчаный пляж,  с холма спускающийся к воде, две старых акации на его берегу, и под ними - два контейнера для мусора, вот и вся цивилизация. Берег был песок с галькой, да, но галька, на вид круглая, была острой, и колола ноги, которые мне удалось погрузить в воду по щиколотку. Никаких + 25 тут и в помине не было, максимум + 22:
     - Смелей! - подбадривает Левицкий, он уже погрузился в большое озеро по пояс, - сделай еще шаг, посмотри, какого изумительного  зеленого цвета вода!
     - Я и отсюда вижу, - говорю я и делаю еще шаг, мне вода доходит до бедер, у Левицкого видна уже только голова, и эта голова кричит:
     - Давай, плыви, ты хоть плавать-то умеешь?
     - Умею, но не люблю.
     - Ты там на берегу всю воду перебаламутила, плыви сюда, увидишь, какая вода прозрачная, чистая, каждый камешек на дне видно! Эту воду пить можно!
     - Ага, - говорю я язвительно, - Я лучше пойду колбасу резать.
     - Я понял! Есть такие дамочки, - орет Левицкий на целое большое озеро, а там еще эхо есть, - зайдут в воду по пояс, постоят пять минут, пописают, а потом выходят на берег и говорят, что эту воду пить нельзя, в нее все писают!
     - Как Вам не стыдно! - тоже ору я и бросаюсь в воду, и плыву, и плыву, и плыву, и вижу, как вода изумрудными лентами проходит мои руки, обвивает мою шею, толкает меня в грудь, сводит ноги, и разворачиваюсь, до Левицкого все равно не доплыть, доплыть бы до берега, а здесь и правда, каждый камешек видно, и кажется, рукой достанешь, а не достаешь и ногой. В общем, на берег я вылезла на руках. Зато когда вскарабкалась к двум акациям, солнце меня расцеловало!
     Вот где пригодилось маленькое полотенце, мы на нем накрыли стол. Разумеется, все на пластиковых тарелочках, пластиковыми вилками и ножами, и с пластиковыми стаканчиками, которые предусмотрительно захватил Левицкий. У него к столу были четыре вкуснейших котлеты. Виолетта две багеты, начиненных колбасой, сыром, ломтиками помидоров и майонезом попросила меня порезать пополам, потому что только я держала нож в руках.  Причем, когда я подрезала хлеб, я его подрезала на весу, а Татьяна ловко отхватывала кусочек и подкладывала в тарелку для хлеба. Сама Татьяна выложила на стол овощи и зелень. Вот где моя хреновина ко двору пришлась:
     - Ира, признайся, есть ли у тебя с собой какой-нибудь алкоголь? - строго спросил Левицкий.
     - Есть, - созналась я, - бутылочка сливовицы. 200 грамм. Не водку же в Чехии пить.
      - Я в тебе не ошибся, - сказал Сережа, - ну, а я прихватил бутылочку красного вина. Кто будет пить, дамы?
     - Я категорически не пью. Никогда не пила. И пить не буду, - отрезала Виолетта.
     - Ну, а я, при случае, от рюмочки не откажусь, - сказала Татьяна.
     И мы разлили эти двести грамм на троих. И похоже, я Левицкому плеснула, как надо, Татьяне меньше, а себе больше. По крайней мере, меня понесло после первого же глотка, который мы провозгласили, как тост "за нас". Я начала рассуждать на тему, что вот есть "мы", а вот есть якобы "они", и никто толком не знает, кто такие "они", но все знают, они безнравственные подонки. Вот почему-то бог один (это признают все религии мира), а религий четыре! А самое печальное, это для меня выяснилось буквально-таки прямо на днях, три из них - иудаизм, христианство и ислам - это древне-семитские религии!!!
     - Религий гораздо больше, - сказала Татьяна, а она, между прочим, закончила МАИ, когда МАИ был самым престижным вузом страны, выпускающим юмористов.
     - А что в этом печального? - сказал Левицкий, писатель-юморист, тоже в свое время закончивший МАИ.
     - Как - что?! При чем тут русский народ?!
     - Хорошая у тебя колбаса, Ира, - сказал Левицкий, - как раз моя любимая. А что касается твоих последних рассуждений, то ты стала более саркастична по отношению к России.
      - Со мной что-то произошло два года назад.
      - Значит, ты теперь против Путина?
      - А при чем тут Путин? - сказала я, - если брать начало этой истории, то ее надо начинать с Великой Французской революции!
     - Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробней, - сказала Татьяна.
     - Не, - сказала я, - надо начинать с Древнего Рима...
     Я купалась в Татьянином восхищении. Оно меня держало над  изумрудной  водой, когда я плавала во второй раз, я даже не плавала, я  парила над большим озером, и у меня выросли крылья. И я попросила Татьяну сфотографировать меня на память об этом событии. Потом все пошли купаться, а я села на бережку и опустила ступни в воду. Я с ужасом думала, как мы пойдем обратно, пусть даже и налегке.
     Обратно мы шли всего четыреста метров до следующей станции, перед которой вышли, с таким же голым перроном и навесом, под которым, при оказии, могут поместиться четыре человека:
     - Это что же, мы могли проехать до этой станции, пройти четыреста метров и загорать, купаться и закусывать  на большом озере целый день?! - не поверила я, - ну, Вы, блин, Моисей, Сережа!
     - А что ты ему все время "выкаешь"? - спросила Виолетта, - Это же Сергей! Левицкий!
     - Это во мне "совок" бродит, Виолетта.  Сережа для меня все-таки Президент союза русскоязычных писателей в Чешской республике.
     - Баста, - сказал Сергей, - Я тебе разве не присылал приглашения на внеочередное заседание СРП в ЧР на 8 сентября? Еще пришлю. Я ухожу с этого поста. Я разочарован. Если еще два года назад я верил, что это кому-нибудь нужно в России, в Европе и вообще в мире, то теперь я точно понял, что пришло время жить для себя.
      - А я два года назад поняла, что без Вас и без того, что Вы делаете для людей, жить не могу, - призналась я, - скучно жить для себя... да даже и для семьи...хочется жить для людей, как Вы.