Цветы у дороги. Глава 28

Утром выходного дня Денис с рассвета работал над докладом. И никакой шум, доносившийся с улицы, его не мог отвлечь.
 Он знал от ребят, что там – субботник, на который вышел весь шестой этаж со своей воспитательницей.
 Но он дал себе слово не смотреть на нее и даже не думать от этой женщине.

У Дениса было свое, очень срочное и важное дело. Надо было помочь Маргаритке. У нее беда.


Началось все с того, что  прошлой весной Чес  начал ухаживать за Маргариткой.
Это было как-то «не логично» и смешило ребят.
Чес, очень привлекательной внешности «крутой» парень, всегда выбирал самых красивых девчонок, да и то на неделю-две, не больше.
А тут… «девочка - шимпанзе», как называли ее сокурсники.
И  одно только ухаживание за ней у Чеса заняло почти месяц!

 Она его боялась, не доверяла ему и не хотела вступать  с ним ни в какие отношения.
На глазах у обитателей общежития Чес был унижен отказом  и потом  еще долгим  ухаживанием за «шимпанзе»,  стараниями понравиться, угодить.
 
А уж как старался –то Чес!...
В столовке бегал вокруг нее, как официант, терпеливо ждал конца занятий у двери, где занималась ее группа.
Свои-то занятия он большей частью «ставил в игнор».
Зато торчал в читальном зале часами, чтобы сидеть рядом с ней за столом и делать вид, что читает хотя бы глянцевые журналы.

 И вся секция по ночам слушала, как он  подолгу скулил под ее дверью, упрашивая впустить его, и очень правдоподобно объяснялся  в любви.
Девочки соседних комнат развлекались, слушая  этот томящий скулеж красавчика, исполненный сексуальных «душещипательных» позывов, приводивших в волнение всю секцию девочек.
 
Все они единогласно признавали теперь, что Чес, кроме ярких голубых  глаз,шикарных бицепсов и всего прочего, обладает еще большим актерским талантом.

Внимание Чеса к Рите побуждало девчонок рьяно преследовать ее сплетнями,выискивая в ней все новые  и новые изъяны.
Всё в ней находили серым, скучным, даже уродливым.
 
Ее косички с вышедшими из моды  цветными шнурками в виде бантиков болтались, правда, бойко,но глупо и слишком уж по-детски. Одежка на ней была  уж совсем, "до неприличия"  простенькая, самая дешевая "сэкондхэндовская", как говорили девочки, а главное- всегда одна и та же.
Все знали, что она из очень необеспеченной семьи.

Хотя в этом  лицее особо обеспеченных–то и не было.
В прошлом это заведение называлось ПТУ, и туда валили двоечники, вытянутые за уши до девятого класса, да те,
у кого родители не в силах были учить в институтах или в техникумах, отдавали ребенка на полное государственное обеспечение.Страна нуждалась в рабочей силе, и армия вечных двоечников лениво и весьма ненадежно осваивала рабочии профессии.
Исключения, конечно, бывали.
Но, чтобы за получением рабочих специальностей ехать куда-то из дома, и жить в общаге, кормиться за счет государства – это всё-таки  только для самых материально несостоятельных. А имеющие деньги родители обязательно пристраивали своих даже дебильных деточек в институт.
А ПТУ, хоть и был красиво переименован в Технический лицей,
местная молодежь презирала, говорили, что там учится "одна шобла"

Вот это и подстегивало молодежь  лицея выглядеть не бедно.
Особенно девочки не хотели выглядеть «пэтэушницами».
Трясли родителей «по – черному»,  уж кто как мог. Хоть умри,  укради, но дай.
 Приезжая из дома после выходных, хвалились обновками и, как им казалось, выглядели не хуже девочек из  института, здание которого было поблизости.

 Рита же «трясти» мать и не собиралась, одевалась «отстойно», подкрепляя свой дух совсем уже постаревшей, не разделяемой  новым поколением поговоркой: «по одежке встречают, по уму провожают»

- Как я могу все тянуть на себя одну и мать надрывать этим? - отвечала Рита на критику однокурсниц.- Дома - двое младших, их тоже поднимать надо. Мне бы скорее выучиться, да помогать.
 
- Вот выучусь скоро, буду деньги зарабатывать и буду
одеваться. Я успею еще поносить модные шмотки, какие мои годы!..-
отбивалась от насмешек «девочка-шимпанзе».

А вот  училась  она на одни пятерки, далеко оставляя позади себя сокурсниц.
Но это тоже было ей «в минус» в глазах молодежи лицея.
Все считали, что она представляет собой  самый  презираемый, жалкий тип
 «ботаника», «заучки».
 Одно слово - «шимпанзе», «маленькая и чокнутая девочка - шимпанзе».
Таков был общий вердикт.

Несмотря на ее опрятность, собранность, спокойствие, никто не хотел жить с ней в одной комнате.
 
Только Денис Ветров относился к ней внимательно, с уважением. Но он в общежитие приходил обычно уже к ночи, усталый, занятый своими мыслями и проблемами.
Бывало, забегал к ней, приносил что-нибудь вкусненькое, спрашивал, как дела, и, услышав, что все нормально, убегал к себе.
 Он  поставил ей замок на дверь, и Рита всегда сидела в своей комнате одна, закрывшись на замок, что-то там вечно учила, читала.

Ну, и что интересного мог найти в ней Чес?
То, что Денис Ветров проявлял к ней участие – это было всем понятно:
 - Они из одного городка приехали, небось родители просили присматривать за ней. Но личного у Ветрова ничего к ней нет и быть не может, конечно, -  судачили соседки по секции.
 
Интерес Чеса  к «шимпанзе» приковал внимание не только общежития, но и всего лицея.
Все видели, как Рита отбивалась от него и это как раз понимали:
 - Она правильно соображает, не по ней такой парень, не совсем уж дурочка.
 - Ну, а он - то что? В Ритке что найти можно?- недоумевали все.
 - Это Чес разнообразия захотел, чего-нибудь этакого попробовать…С душком нищеты и шизанутости,- вот так говорили. Или так :
 - Сам, небось, не знает, что хочет.

 - Да он дурачится, - говорили его друзья.
-  Дурррак… Захотел блоху вые…ть, - цинично заключил как-то Бульбак, презрительно сплюнув сквозь зубы. – Его мнение было услышано и «растиражировано» между ребятами.

Пришло время, и Маргаритка все-таки сдалась, утонула в его ярко-голубых глазах, окрасив всё в своей  девичьей душе так, как ей хотелось и мечталось.

К новому периоду их отношений-глубоко интимных-она очень изменилась внешне.
Даже косички свои как-то затейливо и красиво  заплетала и укладывала. Челочку, волосы остригла вокруг лица, накручивала, густые завитки волос украсили лицо.
Косметику  стала применять, джинсы у нее появились в обтяжку, футболка модная.
И туфли она теперь носила на каблуках и высокой платформе.
Вид был уже другой, вполне даже современный.
Не то, чтоб она так уж похорошела от всего этого в глазах сокурсниц, но на нее хотя бы «можно было смотреть без смеха».
К тому же, сам Чес своим постоянным присутствием рядом с ней,  украшал  девочку, защищал  и все-таки поднимал ее в глазах лицея.

 А некоторые  даже говорили, что эта пара выглядит «просто потрясно», потому что Рита рядом  с крупной, накачанной фигурой Чеса выглядела, хотя и очень маленькой даже на своих высоких каблучках, но она смотрелась малышкой трогательно нежной, свеженькой, как первый весенний цветочек.
В ней видели и обворожительную женственность, чувственность.
Все это подчеркивалось бережным отношением к ней Чеса - его осторожными прикосновениями к ее руке,  спинке, косичкам, и тем,
как он нежно поддерживал своей огромной рукой маленькое плечико Риты,
когда они шли рядом по лицею, по городу.
 
Теперь они часто сидели в Ритиной комнате под замком уже вдвоем, заставляя соседок по секции замолкать и беспокойно вслушиваться.
 Некоторые на цыпочках вплотную подкрадывались к  Риткиной двери и слушали,
 а потом, смущенно хихикая, шепотом  рассказывали подружкам с присочиненными подробностями, «что там Чес вытворяет с Риткой».
 
Маргаритка  совсем потеряла голову от Чеса, даже уроки забросила.
Влюбилась так, что называется, мозги вразлет.

Видя ее, пребывающую в состоянии такого сильного наслаждения жизнью,
такую захмелевшую от любви и просто утопающую в своей женственности,
всю, что называется, - до кончиков пальцев пропитанную  нежностью и простым  женским счастьем, девчонки болезненно  завидовали.
 
Никто из них не испытывал ничего такого, когда дружили с кем-то, и даже с  этим же Чесом.
Они такого даже в кино не видели.
К тому же многие из них крепко запомнили, как с Чесом  у них все закончилось - насильственным сексом втроем, с его друзьями – амбалами, от которых защититься не было никакой возможности, там не пикнешь, а будешь ублажать всех троих, как им только вздумается…

Это было устроено парнями, как пытка для девушки, чтобы начисто убрать всякую привязанность к Чесу и освободить его от надоевшей ему партнерши, да так, чтоб она после этого даже думать о нем не посмела.

И помнили многие «веселую» и жестокую игру «в собачку»…
Хотя со временем  физическая боль забывалась…
Насмотрелись  потом уже порнофильмов, узнали по ним, что такое
«нормальный секс», и все эти воспоминания о поведении Чеса и его друзей стали пониматься ими, как  норма  «жесткого секса», который практиковался, как самый«крутой» в жизни современной  молодежи…

То есть потом они «понимали», что это  было  очень даже «круто» и захватывающе -  хоть раз в жизни испытать все, через что их провел Чес.
 Игра «в собачку» тоже запомнилась, как «жесткая», но  вполне нормальная сексуальная забава парней, - смелая, бесстыдная, очень даже веселая на пьяную голову, но уж никак не унизительная, так как эти девушки усвоили  растиражированную  мысль, что"в сексе возможно всё".

Просто потом немного стыдно было для девочки про свое участие в этих  «шалостях» парней кому-нибудь рассказать. Ну и ребята помалкивали.
И девочки, которые прошли через игру "в собачку" помнили обнаженные тела Чеса, Бульбака, Нигера во всех подробностях. А вот боль от их ударов ногами забывалась.
 
То, что они не могли самостоятельно подняться с пола после такой «игры»,
они относили за счет своей неуклюжести, не тренированности, долгого непонимания правил игры, «не въезжали», "дурочки", по неопытности своей, вот и злили парней.
 К тому же парни были пьяны, поэтому и не умели соизмерять свою силу ног с нежными девичьими телами. Но тут пьянка всему виной, только пьянка. По-пьянке всякое бывает, думали девочки.

Ласковые, приветствия парней их дружеское отношение при встрече в последующие дни начисто сбивали девчонок с мысли о какой-то  обиде, мщении, обращении в полицию.
Девочки даже кокетливо улыбались своим «друзьям»…
У кого-то  секс с этими троими парнями продолжался и потом, всё тот же «жесткий», но уже без злобы и жестокости парней. Такой девочке говорилось, что она « просто супер»,"лучше всех", "самая сексуальная из всех", «свободная от старых предрассудков»," современная", «крутая»
- «круче некуда». Другие  -  «овцы». Такой девочке они подбрасывали денег,
окончательно заканчивая процесс превращения ее в проститутку.

Время от времени все девочки слышали в глубине ночи собачий лай, и те,
кто прошел через это, знали, что это за лай и хохот парней.
В эти минуты им  становилось страшно, потому что вспоминалось всё, без купюр, и они радовались, что остались не покалеченными, ведь у кого-то  могли на всю жизнь остаться плохие последствия для их женского организма.
 
Но как бы там у кого ни было, а все с волнением ждали, когда у Риты всё кончится.
Было интересно, отпустит  ли ее Чес, «по-хорошему», как немногих девчат?
Или проведет через своих друзей  и через эту игру, или даже через всю свою секцию парней… Ведь с некоторыми  непокорными  было даже такое.

Те, от кого Чес ушел «по-хорошему»,  ничего такого ужасного не знали и ревновали его теперь очень больно и слезно, отсчитывая дни этих двух недель, обычных для Чеса, когда он «крутил  интим».
Готовились во всеоружии своей девичьей прелести снова завладеть его вниманием, что б хоть ненадолго вновь испытать его мужскую силу и нежность в постели.


Теперь  о влюбленности Риты знал и Денис.
Он старался вызвать ее на откровенный разговор, хотел как-то отрезвить ее.
 Но поскольку он говорил про  ее «Вовочку» плохое, она  затыкала уши и закрывала от него свою дверь.
- Даже если меня  за это заживо сожгут на костре, я все равно буду любить его!!! –закричала она как-то в лицо своему другу.
- Да, Деня, я… сплю с ним…- прибавила она шепотом, а потом снова закричала:
 – И я счастлива!!!...Ты  этого не поймешь! Ты  никогда не любил… А я, знаешь, готова к тому, что  это  счастье не может быть вечным. Ну, и пусть, пусть, пусть…!  Пусть оно будет хоть мгновение в моей жизни! Ради этого стоит жи-и-ить!!! – Маргаритка, вскинув руки, закружилась, засмеялась, расплескивая свою радость на Дениса, заставив его улыбнуться, глядя на Маргаритку.
 Но потом он задумался, посмотрел, посмотрел на нее, да и ушел.
Ее радостный смех, какое-то оглушенное состояние, когда она совсем не может выслушать его, ее безумно-счастливые глаза еще долго стояли в памяти.
 Он чувствовал, что он, действительно, чего-то не понимает.

Дома, конечно, не знали о таких уже «взрослых» отношениях Риты со своим парнем.
Рассматривали его фотки и были  в восторге от ее парня, какой он сильный, красивый, как он модно одевается. Предполагалось еще, что он умный, добрый.
Рита дома говорила о нем много.

- Мы с Вовой любим гулять по вечерам и на звезды смотреть. Я  рассказываю ему о космосе все. Вова говорит, что я «самая сладкая энциклопедия звездного неба»… А какая у него память!!!...Если бы вы знали... Он плохо учился в школе, потому что никто из учителей к нему не нашел подход, даже по поведению ставили двойки. А он… Он такой хороший, умный, способный!

Когда Денис начинал серьезный разговор с тетей Любой насчет Чеса, когда просил ее, чтобы она  вразумила Риту, получал ответ:
- День, ты просто ревнуешь сестренку. Это бывает, тем более, вы не родные… А ты порадуйся за нее. Посмотри, какая она счастливая!... Красавица моя…  Может, парень и чудит  по молодости… Но не такой уж он плохой человек, раз заметил и выбрал именно нашу Риточку.

Под конец весны Денис был особенно загружен, так, что даже не заметил, когда Маргаритка уехала, не дожидаясь конца учебного года.
Правда, как-то мельком он уже видел Чеса с другой девушкой, потом еще с одной.
Промелькнуло в голове, что так даже лучше. Парень он не хороший, вообще бандюга настоящий. Хорошо, что сам отвалил.
 А она? Сама же твердила, что готова на такой исход, что  это «счастье» вечным быть не может, ну и ладно. Перетерпит, переплачет, думать научится по-другому, смотреть. А жизнь впереди еще большая.

Когда он приехал в домик Тети Любы, первое, что его остановило и напугало - это  было какое-то застекленное неподвижное отчаяние в глазах тети Любы, истерзанное, измученное лицо с печатью безысходностью.Что это? Маргаритка?!..
Денис рванул в комнату, зацепив ногой стул, который с грохотом упал на пол.
На диване, лицом вниз лежала Рита. Лежала, как мёртвая... Денис быстро подошел, наклонился
и перевернул ее на спину.

Сразу почувствовал, что она стала совсем легкой, как будто высохла вся.
- Не ест она ничего…- тихо сказала мать, поднимая стул, поправляя скатерку на столе, и разные предметы на нем. Видно было, что она уже привычно искала, чем  бы занять свои руки и не смотреть на дочь.
 
Смотреть в омертвевшее лицо Риты с закрытыми глазами  было очень тяжело... Оно было чужим, не похожим на то, привычное, с веселым, легким  ласковым выражением.

- Я уж врача вызывала, терапевта, психиатра оплатила… приходил. Госпитализировать, сказал, надо… А я не дала: она не хочет  в психушку, - тетя Люба заплакала.- А что делать, Деня?! Я тебя ждала, что ты скажешь, вместе подумаем…
- Теть Люб, может, бульон куриный надо сварить?…- прошептал  Денис не уверенно, выдавливая слова с трудом.
У него слезы навернулись на глаза. Увидев его слезы, тетя Люба взвыла и ушла на кухню.
 Но чем дольше он смотрел на Риту, тем тверже и увереннее становилось его лицо, руки сжимались в кулаки.

- Да есть бульон, День... Я  его каждый день ей готовлю. Иной раз и скормлю глоток,-
она вынесла кружечку теплого куриного бульона и подала ему.

Рита ни на кого не смотрела, под полуспущенными веками глаза выглядели  подсохшими, почти неживыми. Губы высохли, будто намертво склеены. Самым жутким Денису показалось то, что волосы ее вместо привычных с детства веселеньких косичек были сваляны в крепко
спутавшиеся, сплющенные комья, как  он видел у  выброшенных уличных кошек.

Он приподнял ладонью ее голову, тетя Люба подложила еще одну подушечку.
Уверенным движением Денис поднес к губам девушки край кружки.
Заметив слабую неудачную попытку девушки разлепить рот, он коснулся сверху жирной части бульона и сам влажным пальцем осторожно погладил и разомкнул ее губы.
 Она сделала два глотка и закрыла рот. Она не смотрела на него и никак не реагировала на его присутствие.
 
Попросив тетю Любу и только что прибежавших с улицы Кольку и Петьку выйти, оставив его наедине с Ритой, Денис молча ходил по комнате, думая о создавшейся ситуации.
Он заметил, что Рита наблюдает за ним. Значит и послушает, решил он.

- Проще всего - это умереть. И делать ничего не надо,- проговорил он, наконец.- Убили! Раздавили! Лапки кверху, как таракан, и конец.
Для слабеньких душ это выход.

Опять долгое хождение по маленькой комнатке, как по запертой клетке.
Денис так и чувствовал себя запертым. Подумал, насколько ему было бы легче взвалить ее на себя и вынести из-под пуль с поля боя, когда б кругом была война… Было бы проще, знал бы, что делать.
Насчет больницы он сразу решил, что это потом, успеется.

Он не знал ничего о том, что было сделано с Ритой Чесом и его друзьями. Он думал, что ее состояние вызвано только потерей «любви» Чеса, в которую она верила. Понаслышке знал, что люди и стрелялись, и топились, и вешались на почве неразделенной любви.

Он чувствовал, что о Чесе говорить нельзя. Этот свое дело уже сделал и с ним все кончено.
Надо думать о том, что было до Чеса, чтобы прошлое сцепить с настоящим закрыв рану.

- Ты же хотела быть учителем! А ты почему...? Почему ты выбрала именно это?
Зачем тебе это было надо?... Ведь учителям платят мало, а нервотрепка там постоянная…Помнишь, как мы с тобой спорили?  Я хотел быть ученым – физиком, а ты мечтала быть учительницей по физике. Помнишь? Ты находила в этом какую-то особенную романтику…Я тогда еще смеялся над этим, помнишь? Помнишь, как ты мечтала прийти в класс 1 сентября?

Денис не глядя на Риту, продолжал ходить по комнате и говорить. Он говорил так, как будто с Ритой ничего страшного и не было..А всё дело в том, что она изменила своей мечте, хотела быстрей зарабатывать больше, чем платят учительнице в школе
Он смеялся над ее мыслями из прошлого, повторял ее детские слова о божественности профессии учителя, о том, что важнее этой профессии вообще на земле ничего не бывает, а так почитаемая Денисом наука-физика – ничто по сравнению с обучением, а вместе с тем и воспитанием детей.

Он вспоминал вслух их обсуждения школьных программ, разговоры о конкретных ошибках и находках в работе учителей. Эти темы любила поднимать Маргаритка, начиная с шестого класса.
Она любила подробно рассматривать работу учителя, различные школьные ситуации, которые она могла наблюдать. Перебирали вдвоем с Денисом варианты, что можно было сделать учителю в конкретный момент конфликта с учеником.Рассуждали как взрослые люди, забывая, что сами еще дети.

- А помнишь, Курлицин….А помнишь, Ванька Захаров…А помнишь… А помнишь..., - распалялся Денис, перебирая  смешные эпизоды из жизни школьного периода.

Денис делал долгие паузы, продолжая мотаться по комнате уже более медленно и спокойно.
Он старался говорить  не громко, чтоб не утомить Риту, незаметно следя за ее лицом.
И облегченно вздохнул, заметив промелькнувшую улыбку.

Он видел, что Рита слушает его, он чувствовал шаткий мостик ее внимания...

- Ты мечтала  воспитывать детей... Теперь это отменяется?- вдруг резко, даже злобно спросил он, остановившись и глядя ей прямо в глаза.-Что,
никого воспитывать не надо? Пусть будут, как Чес? Миллионы Чесов????
 Что б давили, убивали и шли дальше?  Тебя давили, другую, следующую?! Ты кому хочешь оставить этот мир? Каким?!!! Кто здесь должен работать, если не мы, такие как ты и я?!...

Денис сел на край ее кровати, поймал ускользающий взгляд.

- Через неделю государственное тестирование. Твои бывшие одноклассники сдают. Бросила лицей, ну и ладно, обойдешься без этого лицея. Лучше сдашь экзамены  общеобразовательной средней школы хорошенько, какие надо, тестирование пройдешь и получишь аттестат за 11 классов. И прямо в этом году в институт на заочное.Вот так вот, Маргаритка. А первого сентября этого года ты уже войдешь в класс учителем и дашь свой первый урок. Я это беру на себя. За три месяца ты полностью поправишься, мы купим тебе красивое платье или, лучше- строгий красивый костюм, в котором ты придешь на твой первый урок.
 
- День, да кто ж ее допустит -то к тестированию, она же не училась в школе эти два года, и там она не закончила, в лицее…- это пришла из кухни  тетя Люба.
Она все время сидела там, боясь пошевелиться, вслушиваясь в каждое слово Дениса
-А  это не Ваша забота. Это все я беру на себя. С Маргариткой и с Вами мы одна команда, мы победим, тетя Люба, - неожиданно весело сказал Денис, хлопнув себя по коленкам.
- Я пойду прямо сейчас и улажу все эти вопросы, допуск к тестированию будет обеспечен, слово даю. А вы  пока свою задачу выполняйте тут: вставайте, умывайтесь, начинайте готовиться к экзаменам.

Денька нагнулся к Рите и тихо сказал ей, близко глядя в глаза:
- Трудно, Рита, трудно. Наверное, сейчас встанешь, голова кружиться будет. Очень трудно. А ты потихоньку, работай. Ничего нельзя откладывать. Вставай потихонечку.Все! Я пошел.

Денис и сам удивился, когда вернулся и застал совсем другую картину.
 Тетя Люба с порога, еще в кухне, бросилась к нему на шею, быстро, проглатывая слезы, шепотом прямо в ухо  докладывая о проделанной ими  работе.
После ухода Дениса тетя Люба, которая все слышала, специально не заходила в комнату к Рите, пусть лежит  одна, думает. Вдруг слова Дени как-то подействуют, нельзя перебивать.

Где-то минут тридцать прошло, тетя Люба уж думала, все бесполезно.
Но вдруг Рита медленно начала вставать…Опираясь на мать, сходила в туалет и вместо того, чтоб привычно вернуться на свой диван, начала приводить себя в порядок…

Когда Денис вошел в комнату, Рита сидела за их привычным круглым столом,
который у них стоял посреди комнаты, покрытый скатертью, и читала  конспекты своих старых докладов..
Денис вывалил  перед ней на стол кучу учебников.
Рита, вся чистенькая, ухоженная, хотя и очень худенькая и слабенькая, так обрадовано кинулась к учебникам, и косички ее, веселые и аккуратные, свесились, очерчивая свои кружки и треугольнички по столу, книжкам и тетрадкам.
Денис отошел, он стоял в проеме двери, смотрел на маленькую худенькую Маргаритку, сдерживая слезы. Парню стыдно плакать в присутствии дам.

- Ой, День, разбирали по волоску, отрезать – то волосы можно было, да не хотелось, пусть будет, как раньше, с косичками,- счастливо тараторила тетя Люба.

(продолжение следует)

Марина Славянка