П. Гнедич-Очерки Крыма-2

     П. Гнедич

               Очерки Крыма (1880 г.)

                Часть-2

   Прежде чем "окунуться", так сказать, во все красоты юга с его изумрудным морем, розовыми горами и фиолетовыми небесами, не мешает осмотреть наиболее интересные памятники старины. потом, когда вы узнаете вдоль и поперёк Байдарскую долину, насмотритесь на поразительные панорамы Чатыр-Дага и Демерджи, погуляете в садах Алупки и Ливадии, когда и взор, и воображение ваше будут пресыщены, утомлены, - "памятники" покажутся вам бледными, сухими, неинтересными...
Самым заманчивым памятником Крыма, является, без сомнения, Бахчисарай, бывшая столица ханов, самовластно царивших три века над Тавридой, и - заштатный город Симферопольского уезда.
   С именем Бахчисарая и его дворца связано неразрывно имя Пушкина, до того неразрывно, что с этим далеко неблагозвучным татарским прозвищем соединилось навсегда понятие о "греховном рае", "поэтических грёзах" и "фонтане слёз". Муравьёв-апостол называет его русской Альгамброй...

   Бахчисарай, как известно, "насыпан в яму". Когда вы приедете на Бахчисарайскую станцию Лозово-Севастопольской железной дороги, города вы не увидите, - он помещается верстах в двух от линии за скатом холма, спускающегося к реке, носящей название "Гнилой воды". По самой отчаянной дороге, вымощенной лет сто тому назад, грязной даже в самые жгучие жары, вас дотащит извозчик до города, чрез триумфальную арку, всю заросшую мхом, построенную в 1787 году для въезда в Бахчисарай императрицы Екатерины.
   Острая игла минарета оповестит вам приближение города, а за мечетью, по обе стороны дороги (лучшей улицы города) вы увидите массу лавчонок, сплошной декорацией пестреющих, насколько хватает глаз. Если вы никогда не видали восточных городов и их уличной жизни, новая картина, несомненно, поразит вас. вы видите, что вся мануфактурная производительность совершается тут же, на виду, на улице: каждый магазин в то же время и мастерская. башмачники, выставившие разноцветные ряды туфель, тут же, пара за парой подбавляют к своему товару продукты нового производства. Булочники пекут крендели и булки в открытых печах, кузнецы куют, цирюльники бреют. народ, кишащий на улицах, блистает восточной роскошью цветов на своих халатах, чалмах, шароварах. женщины, кутающиеся в свои белоснежные покрывала, стараются незаметно проскользнуть мимо, шлёпая туфлями без задков по узеньким деревянным тротуарам. Здесь вы видите, что народ живёт только уличной жизнью, что для него улица всё, - и рынок, и биржа, и клуб, и гостиница...

   Но вот вы у дворца. Каменный столб у въезда на ханский двор, рассказывает вам на русском и татарском языке, что в таком-то году императрица Екатерина II и пр. Татарин, исправляющий должность чичероне, говорящий на ломанном русском и французском языках, навяжет вам свои услуги, которые ограничатся тем, что он позовёт настоящих проводников, так как сам он не имеет права водить по дворцу и кладбищу... Обширный двор, усаженный рядом колоссальных тополей и каштанов, сразу производит благоприятное впечатление своей европейской чистотой и опрятностью.
   Суровый мулла, в широчайшем халате, отомкнёт калитку, ведущую на ханское кладбище, - на одно из живописнейших кладбищ мира. Оно запущено: дорожки поросли травой, мраморные гробницы покосились. Ореховые, шелковичные деревья густо разрослись, переплетаясь ветвями. В круглых башнях купольной постройки покоится прах величайших героев Крыма. Гробницы прикрыты старыми истлевающими коврами...

   Что касается самого дворца, то о нём слишком много писано было во всевозможных статьях о Крыме, и я напомню только отрывок из Пушкина, который. характеризует и дворец, и пресловутый Фонтан слёз.
   "...Я прежде слышал о странном памятнике влюблённого хана. К поэтически описывал мне его, называя la fontaine des larmes. Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан; из заржавой железной трубки по каплям падала вода. Я обошёл дворец с большой досадой на небрежение, в котором он истлевал и на полуевропейские переделки некоторых комнат. Пошёл я по ветхой лестнице и в развалины гарема и на ханское кладбище..."
   Впрочем, теперь "Фонтан слёз" исправлен, и вода сочится из него постоянно. Надо отдать справедливость: вкуснее бахчисарайской воды трудно съискать и недаром Де-ла-Мотрай уверял, что бахчисарайская вода самая лёгкая во всей Татарии и Турции...

                IV

   По выходе из дворца, нам предлагает проводник съездить в Чуфут-Кале - небольшую крепость, находящуюся верстах в двух от ханского палаццо. Если вы принадлежите к числу тех туристов, которые - подобно путешествующим англичанам - задаются целью осмотреть непременно всё, чтобы удостовериться - стоит ли это "всё" на своих местах, и таково-ли оно, каким описывается в путеводителях, - то отчего же и не съездить. Если вы художник - типы цыганского предместья Бахчисарая, грандиозные скалы жидовской крепости*** дадут вам прелестные мотивы для этюда. Иосафатова долина - эта усыпательница евреев-караимов, мирно дремлющая возле Чуфут-Кале, - может навести вас на размышление о судьбах блуждающего народа, вечно гонимого, вечно нелюбимого, и в тоже время вечно теснящего без жалости всё то, что не принадлежит к его национальности. При взгляде на осыпающиеся гробницы, безмолвно белеющие вокруг, как-то невольно приходят на ум слова поэта:
Народ, разрозненный грозой,
Скиталец по лицу земли!
Здесь, наконец, вы под землёю
Оседлость вечную нашли...
В Иосафатовой долине
Вас ждал желаемый покой:
И уж не выживут вас ныне
Из лона матери родной...

   Но представьте себе, что вы просто скучающий человек, который ездит из стороны в сторону ради прогулки, который, как большинство наших соотечественников, ничего не понимает в памятниках древности, и даже - о ужас - забыл учебник географии Белохи - наивно предполагает, что караимы - ничто иное как те же татары, так как костюмы их оказываются почти тождественными.
   В таком случае я вам не посоветую посещать ни Иосафатовой долины, ни Успенских скитов, потому что вам нестерпимо надоедят и высосут из вас всё, что могут, всяких сортов чичероне в своих необъяснимых шароварах, нахально жмущие вам руки, нахально требующие денег, ничего не знающие толком, несущие ужасную чепуху об исторических памятниках, чичероне от которых вы ничем не отделаетесь, без которых вам даже пообедать нельзя. Они насильно сведут вас в лавки, в кофейни, заставят выпить чашку густого, как дёготь кофе, заставят купить красных и жёлтых сафьяновых туфель, кнут с козьей ногой вместо ручки, с бубенчиками и с хлопушкой на конце, массу колец и запястьев из какого-то необъяснимого металла, уверят вас, что вам жарко, стащат с вас, поэтому пальто, вырвут из рук книги, плед, - и, наконец, сдерут за свои обязательные услуги самую нелепую плату. В конце концов, вам останется сесть в первый попавшийся фаэтон и бежать скорее прочь, куда глаза глядят, только бы освободиться от жадных лан этих жрецов Ваала.
   Но, быть может, вы принадлежите к числу тех туристов, которые задались мыслью вынести, как можно больше впечатлений. В таком случае, мой совет, осмотревши все затхлые окрестности Бахчисарая, не ехать в вокзал, а отправиться на почтовую станцию, расположенную за чертой города. на юге, и взять оттуда до Севастополя земских перекладных. Теперь, знаменитый в своё время (1852 - 1855 гг.) почтовый тракт упразднён, а потому здесь, как и всюду на Руси, царствует полнейший произвол; вместо прогонов вам предложит смотритель за известную плату тележку с одной перепряжкой; впрочем, с ним можно смело поторговаться, так как крымский обычай запрашивать, присущ всему Таврическому полуострову. Вот вы сторговались, лошади заложены, ямщик-татарин сидит на облучке, деньги заплачены вперёд сполна.
   Звенит колокольчик. Безоблачное горячее небо палит и жжёт лицо и руки. голая степь пологими холмами разливается вокруг. Низенькие. белые татарские лачужки, припёртые друг к другу, ютятся кое-где под чахлою тенью пирамидальных тополей. Полотно железной дороги ползёт извиваясь змеёю, к югу, прерывая свою монотонную линию сквозным решетчатым виадуком, мостиком легко повисшим в воздухе. Жалкие речонки журчат по камням в оврагах; качинские и бельбекские сады резким контрастом остальному выжженному безлюдью, кидаются невольно в глаза, маня к себе своей тёмно-зелёной сочной листвой. Здесь растут лучшие фрукты Крыма и выделывается скверненькое винцо, самого низшего достоинства.
   Дорога вздымается всё выше и выше. Вот с вершины холма далеко-далеко на восток, блеснул какой-то фантастический мираж. Светло-серая и, в тоже время, изсиня-изумрудная полоса моря, а сверху, над этой полосой, словно накинуты кистью гениального декоратора, нависли золотисто-фиолетовые груды гор. Их вершины теряются в лёгкой дымке вечера, выси плавают в прозрачных. розовых облаках, контуры дрожат в искрящемся, тёплом воздухе юга. Это и есть южный берег Крыма, там, у этих гор, и приютилась Байдарская долина...

   Продолжение следует...

 Из личных наблюдений: Вас заинтересует -
"Кофейня degirmen", Бахчисарай, ул. Ленина, 71

___________
***Чуфут-Кале - значит мифическая крепость.