Моя мать, была судьёй!

               
Судья... Какой глубокий смысл заложен в этом слове! Мы смотрим на судью как на человека, которому дано вершить дела справедливости, противостоять злу, отстаивать и защищать правду. Судья как человек, как личность всегда вызывает у нас, у обывателей, неподдельный интерес: кто он, о чём мечтает, какой он в повседневной жизни, в семье; есть ли у него друзья?
И когда, по воле судьбинушки, мы предстаём перед взором судьи, то личность его для нас приобретает невероятную значимость. Вершить суд земной – удел избранных и, не побоюсь сказать, с благословления Бога нашего.
«Встать, суд идёт!» – раздаётся голос секретаря судебного заседания. И судебное действо начинается. Доводилось и мне находиться в зале суда, когда слушались дела и уголовные, и гражданские. И образ судьи почему-то всегда ассоциировался у меня с образом священнослужителя.
А действительно, кто они, судьи? Как становятся судьями? Об одном из судей Российской Федерации хочу я вам рассказать. Это моя мать, Маргарита Геннадьевна Бабанина.
У Маргариты путь в председательствующее кресло судьи начинался, как и у всех в то время. Родилась в городе Серове в 1933 году, в рядовой советской семье: отец – военнослужащий, мама – повар в столовой. Но вот грянула Великая Отечественная, и вместе с ней – голод, продуктовые карточки.
«Семья выживала благодаря маминому умению из ничего варить супы, – вспоминает Маргарита Геннадьевна. – Несколько ложек тушёнки, крапива, листья одуванчика... Получалось, может быть, и не так вкусно, но, как понимаю сегодня, полезно. И хорошо снимала такая пища чувство голода. Помню, мама в столовой сидела в кассе, я прибежала к ней с мыслью: «Вдруг  что-то съестное перепадёт!» Тут кто-то позвал её, она пошла, а мне наказала смотреть за кассой. А я и думать о кассе забыла – за окном лето! Я взобралась на подоконник столовой и замечталась, глядя на заводской сквер. А в это время кто-то украл стопку хлебных карточек. За халатность моя мама была осуждена, получила полгода исправительных работ, трудилась на лесозаготовках. С того момента я навсегда поняла , какова цена халатности».
 В жизни Пестриковых было немало переездов. После войны отец Риты, Геннадий Георгиевич, остался служить в Германии. Таисия Григорьевна вместе с детьми приехала к мужу в немецкий город  Фюрстенау, где располагалась военная часть. Однако, прожив  там год, жена и дети в один голос запросились домой. Отец написал рапорт на имя командования, и вскоре они вернулись на родной Урал.
Десятилетку Маргарита закончила в городе Ивделе Свердловской области. И по совету  отца, кадрового военного, поступила в Свердловский юридический институт имени Вышинского. Конкурс был большой, но Рите, упорной, усидчивой, удалось его выдержать и стать студенткой престижного в те годы вуза.
Учиться в юридическом было сложно. После первого же семестра неуспевающих отчисляли. Но Маргарите учёба давалась легко. Кроме того, она сразу влилась в общественную работу и вскоре возглавила институтское отделение Фонда мира СССР.
«Благодаря этой деятельности, – рассказывает Маргарита Геннадьевна, – мне удалось съездить в Ленинград и даже за границу – в ГДР. Группа наша была очень дружная,  в свободное время мы ездили за город, на речку. На копейки, которые удавалось сэкономить на собственных желудках, ходили в театр, студенческих денег хватало на самые дешёвые места на галёрке. Но и оттуда мы познавали прекрасный мир оперного искусства. Всё было красиво и интересно, как и у каждого начинающего свою жизнь студента».
По окончании института Маргариту направили в Тюменскую область, в село Ларьяк Нижневартовского района, где она возглавила отдел социального обеспечения населения в администрации  сельского совета. Здесь, в селе, она встретила своего суженого – Леонида Бабанина. Яркая личность, крепкий физически, мастер слова, да к тому же баянист! Разве могла городская девушка, вчерашняя студентка, устоять под взглядом его ярких, пронзительных глаз? Оформили брак. Муж Маргариты был по профессии охотник- промысловик. Чемодан книг у Маргариты, деревянная лодка да ружьё у Леонида – вот и всё приданое молодожёнов. Семейная жизнь начиналась, можно сказать, с нуля, хотя и не без собственного интеллектуального потенциала.
Работа не вызывала у Маргариты особых трудностей, помогла присущая ей усидчивость. А знание законов, умение с ними работать не могло не остаться незамеченным руководством – партийными и исполнительными органами власти. И когда Маргарите предложили должность судьи в городе Берёзово Ханты-Мансийского автономного округа,  она не отказалась. Прошла необходимые законодательные экзамены, после чего её кандидатура и была предложена избирателям. Так началась судебная карьера Маргариты Геннадьевны.
Многие считают, что карьерный рост – это продвижение по служебной лестнице. Но я вкладываю в это понятие совсем другой смысл. Строить карьеру, на мой взгляд, значит взяться за какое-то дело – и блестяще, профессионально его выполнять, совершенствуясь на протяжении всей своей трудовой деятельности, независимо от ранга и должности.
В тогдашнем СССР законодательная жизнь кипела. Партия призвала лечить страдающих алкогольной зависимостью. В стране были созданы лечебно-трудовые профилактории. Тех, кто попадал в медвытрезвитель более трёх раз, по решению суда направляли на лечение в ЛТП на год.
«Исходя из каждой ситуации, суд определял меру наказания пьяницам, от пятнадцати суток исправительных работ до направления в ЛТП, – вспоминает Маргарита Геннадьевна. – Каждое утро судье предстояла встреча с десятью – пятнадцатью пьяными буянами, ожидавшими решения своей дальнейшей участи. Вообще суд в СССР имел особое значение. Показательные суды на предприятиях, в клубах, выездные суды, практиковались по всей стране. Это убеждало провинившихся в неотвратимости наказания. Бывало, приедем в село, а там нет ни зала заседаний, ни помещения, клуб – и тот нетопленый. Но мы справлялись и с этим. Из клуба вынесем на улицу лавки, стулья, скамейки – и начинаем судебное заседание. Белки скачут вокруг, птички летают, а у нас суд. Сначала гражданские дела, а после уголовные рассматриваем. Глядишь, за день в этом селе правосудие и осуществим. Транспорта, как сейчас, не было тогда, перемещались в основном гужевым транспортом на лошадных кошёвках. Если у милиции были свои конные дворы и лошади, то мы просили в организациях, в которых был гужевой транспорт. Едем порой на кошёвке – зима, мороз, тулупы на нас поверх. У возницы всегда с собой ружьё, пока едем, он стреляет куропаток, глухарей, зайцев. А по приезде ночуем где придётся – или на почте, или в администрации сельсовета. Оттеребим от пера дичь и сварим, работники почты или сельсовета принесут картошки, приправы какой-нибудь – вот и ужин. Часто приходилось ночевать в милиции, в  одном помещении с подсудимыми. На следующий день – судебное заседание, а потом все вместе на двух кошёвах – назад, домой, в Берёзово...»
Судейская карьера не помешала Маргарите Геннадьевне стать матерью большого дружного семейства. У Бабаниных родилось четверо детей – два мальчика и две девочки. Воспитывать ребятишек помогали родители – свекровь баба Соня и Таисия Григорьевна.
Коллектив суда был дружным в те времена, атмосфера была искренней. Если садились за праздничный стол, то человек пятнадцать, не меньше – как правило, сотрудники суда и прокуратуры. Пели под баян, тут Маргарита Геннадьевна со своим прекрасным голосом была королевой. Особенно удавалась ей песня на стихи Есенина «Клён ты мой опавший»,  аплодисменты слушателей долго не смолкали. Понятно, что такие вечеринки запоминались на всю жизнь. Закуска на стол готовилась собственноручно, север в этом  помогал особенно. Осетрина, стерлядь, сосьвинская селёдочка являлись главными атрибутами домашнего стола Бабаниных, ведь отец семейства Леонид Ефимович – профессиональный рыбак. А Маргарита Геннадьевна была не только хорошим судьёй, но и замечательной хозяйкой.
Большим событием для семьи стал переезд из «четвертушки» в построенный своими руками дом. На новоселье Леонид Ефимович привёз с охоты сто пять уток, специально для этого события, и наша Маргарита за ночь все эти сто пять уток оттеребила, опалила, разделала и приготовила своими руками! Вдумайтесь, уважаемые читатели, какой это был труд, какие усилия приложила Маргарита Геннадьевна, чтобы порадовать своих гостей!
Зарплаты в те времена в судейском корпусе были невелики. Жалование Маргариты Геннадьевны, матери четверых детей, составляло сто сорок рублей. Слава Богу, попался работящий муж, вдвоём они эту лямку тянули, справлялись, хоть и без излишеств. Служащие суда имели зарплату восемьдесят рублей, и понятно, что желающих работать там было немного. Брали тех, кто был способен красиво писать и внятно выражать мысль. Это могли делать, как правило, учителя общеобразовательных школ. Но в школе зарплата была выше в два раза, чем в суде, вот и попадались работники – секретари судебного заседания, судоисполнители – с отпечатком «зелёного змия». Помню, как часто срывались командировки у Маргариты Геннадьевны из-за запоя секретаря судебного заседания. И вместо того, чтобы возглавлять судебное заседание, Маргарита по телефону внушала пьяненькой секретарше, что вредно пить много водки, и упрашивала её поскорее вернуться к работе. «Я всё тебе прощу, – умоляла её Маргарита, – поставлю в табеле «восьмёрки» за пропущенные дни,  только выйди, пожалуйста, завтра!» Да, бывало и такое…
Доставалось и детям. Отец – охотник, постоянно в лесу. Мать – судья, командировок много. Вот и брала она по очереди нас с собой, весь район так и объездили. Она суд ведёт, а мы гуляем по обрывистым берегам Северной Сосьвы.
«Железная бабушка!» – так про неё говорили люди в последние годы её судебной практики. Бесполезно было давить на неё через звонки, просьбы. Всегда у неё было своё мнение: что заработал, то и получил. И люди шли к ней именно за справедливостью.
Она успевала практически всё. Бывало, прибежит на обед, времени час, гора грязной посуды, детей – орава, а воспитывать когда? И воспитание начиналось с порога. Одной она даст в руки ведро и заставит мыть пол, другую отправит мыть посуду. Нас с братом Юрой пошлёт с лопатами и во двор грести снег. Не чуралась она и подзатыльников, особенно во время проверки уроков. Вечером – всё то же самое, что и в обед, плюс готовка. А когда наступала ночь и все засыпали, Маргарита выкладывала на стол папки с делами и почти до утра корпела над ними, приводя в порядок свою судейскую документацию.
Немало доставалось ей и от мужа. Приедет он с рыбалки, от усталости падает на кровать. «Иди!» – говорит ей, – таскай из лодки рыбу в ледник!» А рыба – это муксуны, штук шестьдесят. Весит каждый около двух килограммов. Маргарита Геннадьевна, когда была  беременная, робко  пробовала возразить: «Я ж беременная, не могу таскать рыбу вёдрами…» Муж на это, глядя в потолок, отвечал: «Не можешь вёдрами, купи бидоны, таскай бидонами!»
Вот такая была у неё женская доля. И порою казалось, что судейская работа у неё – приложение к семейной жизни. Но жизнь так не считала, и педантично, изо дня в день Маргарита Геннадьевна осуществляла правосудие Российской Федерации. Тысячи рассмотренных дел различной подсудности и тяжести. И до сегодняшнего дня к ней, уже  бабушке, страдающей тяжёлым недугом, подходят люди и благодарят за справедливое решение: «А помните, вы меня судили?..» В ответ бабушка Рита дарит им свою очаровательную улыбку.
Тридцать девять лет в судебной мантии! Маргарита Геннадьевна награждена дипломами и грамотами различных государственных уровней: медалью Верховного суда РФ «За заслуги перед судебной системой Российской Федерации»; медалью Верховного суда РФ «150 лет судебной реформы в России». Заслуженный юрист ХМАО - Югры».
Сегодня Маргарита Геннадьевна пенсионер, проживает в Берёзово ХМАО-Югра со своими детьми, в окружении любимых внуков и правнуков.





                Леонид Бабанин.
До начала Великой отечественной войны, население Ханты Мансийского округа, не превышало пятидесяти тысяч человек. Самый большой район в те времена был- Берёзовский. С Берёзовского района больше всего людей ушло на фронт, больше всего не вернулось с фронта- то же с Берёзовского. Кто такие люди, которые осваивали Югру, в те времена?
Мой ответ прост- работали! Югра поставляла для  СССР много чего. Пушнину, рыбу, мясо, дёготь, лес…, не стоит перечислять, Югра всегда была трудовая, как и люди живущие в ней. Пути на север у людей были разные. Первые кто пришёл- это казаки, после и остальной люд. Герой наш Леонид Ефимович Бабанин 1927года рождения, стал Югорчанином, непросто а, как в каком то приключенческом романе. Отец его Ефим, когда то, беглый был, - бежал из Нижнего Тагила, с каторги, из под самой Лисьей горы (рудный карьер). За камень, в те времена каторжники не бегали, сыск работал хорошо, ловили быстро. Вот Ефим Бабанин и взял курс на север, к реке Вах. Купец Липицкий принял каторжника в батраки, ну и конечно за хлеб, назначил работу. Где было каторжней, в карьере Лисьей горы, или у Липицкого, сложно сказать, но Бабанин работал, выполнял всё, что ему скажет купец. Мужички местные не возлюбили этого новенького, решили наломать ему бока. Кинулись как то вечером в драку. Ефим справился с ними, одного в палисадник кинул, двоих на тропинку усадил, поснимал с них шапки, играюче приподнял руками угол баньки, и положил шапки по первый венец. А шапка в те времена много стоила. Упросили после мужики слезмя, что б отдал он их им. Так- то бы  оно, ан нет! Жизнь непредсказуемая штука. Все события расставляет, не так как мы желаем, а как надо. Заприметил Липицкий сноровистость Ефима, стал его повышать в должностях. Сделал Ефима старшиной в обозе, который ходил на Тобольск. Подолгу почти по полгода обозы ходили в те времена , вот хитрец Бабанин Ефим и пристроил в обозе красавицу Софью, должность дал ей. А когда обоз пришёл обратно в Ларьяк, то Софья была на седьмом месяце беременности. Вскоре родила сына- Бабанина Леонида. Это сейчас отцовство по суду доказывают, ДНК берут. А в те времена самое святое считалось- семя! Бабанин Ефим не только не отказался от сына,  дал ему свою фамилию, а Софью пристроил при дворе Липицкого. Отцом так и не стал Ефим, Леониду. Вслед за Софьей, стало не с того, ни с сего, округляться и дочь купца Липицкого, а когда тот понял что она беременна, не в браке, рассвирепел, выхватил из ножен казачью шашку, и велел привести к нему негодяя:
Зарублю…! Вопил на весь двор он. Но…, смышленый приказчик нашёптывал ему:
Зачем рубить то, смотри мужик то, какой Бабанин Ефим смышлёный и работящий, где лучше мужа дочке своей найдёшь!
Вот так, из беглых каторжников, Бабанин стал, купцом. Летело времечко, Советская власть уже не стучалась, а капитально пришла на север. Ефима Бабанина расстреляли в Локосово, как врага народа, а Софья вышла замуж, за Андриана местного ханты. Тот и дал Леониду  Бабанину воспитание, с уклоном в тайгу. Первое что сделал Андриан, приучил Лёньку  к труду. Второе, научил таёжной науке. Этим и Бабанин кормился всю жизнь, и сегодня в девяносто два года, выезжает на реку ставит и проверяет рыболовные сети. Взрос Бабанин, а тут и война прикатилась, мобилизация началась, призвали на мобилизационный пункт и Бабанина. И казалось бы, фронтовой вагон и передовая, ан… нет. Охотник рыбак в те времена ценился больше чем солдат. Изучив трудовую, на призывном увидели что Бабанин по показателям один из лучших охотников, и как и как итог, наложили на него бронь, дали план, и отправили обратно добывать в тайге пушнину, так как это для страны валюта, а в летнее время ловить рыбу. Прошла война.
Первая девушка на его жизненном пути стала калмычка. Много было высланных калмыков в те времена на севере. Жить в семье, у Бабанина возможности в военные годы не было, зима- в тайге, лето на речке на заготовках рыбы. Урывками была у них жизнь, так калмычка и родила ему двух дочек, Таню, и Катю. Соединить узы увы не удалось, война, голод, весной на обласке ( долблёная из осины лодка), Леонид приехал в Ларьяк к своей любимой калмычке, а когда стал подниматься на гору, то увидел свою возлюбленную, с управляющим который держал в руках старшую Таню, а младшуя, которую ещё не видел, лежала на руках мамки.
Слёзы наплыли мне на глаза, рассказывал про это Бабанин. Сел в свой обласок, и обратно по Ваху, вверх сто километров, против течения отмахал. Голод привёл её к управляющему, голод! В те времена это было так- у кого в руках был хлеб, тот и пан. Время шло, и менялось всё к лучшему, война кончилась.
В его маленькое село Ларьяк Нижневартовского района, приехала по распределению Свердловского юридического института им Вышинского, Маргарита, и стала работать нотариусом. Красивый, мускулистый, баянист, таёжник, Бабанин Леонид Ефимович, легко покорил её сердце, и они стали мужем и женой. Смеясь, Бабанин рассказывает про эту свадьбу:
Женились, в качестве приданного у Маргариты чемодан книг, а у меня калданка (маленькая долблёная лодка), и ружьё. Вскоре Маргариту перевели в п Берёзово ХМАО Югры, где они и прожили вместе двадцать пять лет. Четверых родила Леониду, Маргарита.
Но как говорят, в народе дорогу их перешёл бес, разошлись их пути, да и что говорить, село тянуло к себе Бабанина, тайга родная. Уехал он из райцентра  Берёзово, опять в село поближе к тайге. И там нашёл свою новую любовь- троих родила она ему. Одарённый природой, имея абсолютный музыкальный слух, Бабанин виртуозно владел баяном, который помогал ему в жизни. А как итог, в селе родилась песня, слова и музыку к которой написал сам. Полюбили сельчане эту песню, которая после стала застольной. Работал с баяном Бабанин, и на курорте под Тюменью, вёл кружки, и там нашёл подругу, которая родила ему сына. От разных браков, у Леонида Бабанина родилось девятнадцать детей. Со многими он поддерживает тёплые отношения, ибо отцовский вклад в воспитание, был положен крепко. И я автор этого материала, сын Леонида, был воспитан под его крылом, сегодня осознавая, что умение работать крепко порою на износ,- это школа его, Бабанина. За что кланяюсь ему, и желаю дожить до ста.



                Мой друг ушёл на фронт!
Мой друг ушёл фронт! Как то неожиданно пришла информация, прислали её знакомые, проводов его-  «В контакте». Сцена, молодёжь, и Николай Палыч! Седая борода, за шесть десятков лет, казалось бы… Ан нет, уговорил военкома, «приболтал», не усидел, душа из нылась, а как дома сидеть? Когда враг у порога?
Позавидовал ему и я, чту тут скрывать, но по завидовал доброй завистью. Ибо и моя есть капля в его воле пойти на фронт. Ибо я, друг его, в две тысячи пятнадцатом году, как писатель съездил туда, дал серию репортажей, написал очерки, да и застольных рассказов о той поездке рассказал- ворох! Вот помогло и это повлиять на него!
Ну вот так!
Привет…! Здороваюсь с ним по телефону. Где ты дорогой?
Да в Челябинской области, в Чебаркуле на сборах, с улыбкой информирует меня- Палыч!
Давай, давай.., подбодрил я его, осваивай новое оружие, глядишь потом и нас научишь, по следующей волне мобилизации!
Казалось бы, атаман станицы «Ермаковская», видный казак, общественник, участвует на круглых столах в правительстве ХМАО ЮГРЫ. Жена красавица, свой дом и двор, мама ещё крепкая, почтенный возраст, что ж ещё…?
Родину защищать, есть такой у нас долг, и не на словах по службе например, а на деле, в условиях боевых действий, всё как в Георгиевской ленточке. Прикреплять к груди как награду, которую имеет право тот, кто прошёл дым и огнь, на полях сражений.
Предчувствие мне говорит, придёт наш Николай Павлович оттуда- не герой, хотя не исключаю и это, но обязательно придёт с медалью, к примеру «за боевую доблесть», оденет её на грудь. И улыбнётся как всегда нам сидя за столом.
А я вот спускаю в погреб от северной зимы, большие горшки с розами зимовать, и подумал:
А ведь это то же к Николай Палычу в тему! Придёт героем весной он, розы  встанут снова во дворе, пойдут цветом, и Николай Палыч с медалью, на фоне моих алых победных роз!
Побед тебе Николай Павлович- на вех фронтах!





               

Действительно, чудо свершилось! В 1593 году в промёрзшем северном местечке, на берегу Северной Сосьвы, притока реки Оби, воевода Траханиотов высадил триста казаков и триста плотников и основал град Берёзов. Именно в таких людях и состояла сила величия российского народа.
Территории нужно было не только завоёвывать, но и обживать. И ехали люди в никуда в поисках счастья, осваивали громадные пространства Российской империи. Не ошибся воевода Траханиотов, в выгодном месте поставил свой град, точно угадал, что вся последующая история его будет писана громкой славой. Да и что история – жизнь! Не нравился новый град с его неприступной  крепостью местным народам, ханты и манси, нападали они на Берёзов, сгорал он, а после снова отстраивался и стоял на перекрестье синих колючих ветров.
В назидание российской общественности в Берёзов был отправлен в ссылку как государственный преступник один из самых богатых людей России – князь Александр Меншиков. А спустя полтора столетия после этого грянула в мир картина Сурикова «Меншиков в Берёзове», на которой изображено, как в унылой убогой избе доживает свои последние дни бывший светлейший князь. Следом за Меншиковым закончили жизнь в Берёзове и другие именитые преступники Российской империи – князь Долгорукий, граф Остэрман. И было это предупреждением для всех о неотвратимости наказания за дела земные. Знал бы Траханиотов, как стало востребовано его детище – град Берёзов, на долгое время превратившись в острог для государственных преступников!
Канули в Лету царские времена. Начались революционные – и вновь в Берёзов поехали ссыльные. Усыпана костями ссыльного народа эта земля – уведут в овраг одну партию, расстреляют, приспят сверху землёй – и следующую ведут. Вот такая жуткая история была в России. В числе других довелось побывать в граде Берёзове знаменитым смутьянам тех времён – Троцкому и Ногину. Сбежать удалось обоим. Один с первого раза ушёл, второго поймали, да убежал со второго раза. Волею судьбы я являюсь пользователем дома, в котором жили эти революционные каторжники.
И дальше история Берёзова не замедлялась в лавине жизненных событий СССР.
Матвей Путилов вырос в деревне Шайтанка близ города Берёзова. Совершив подвиг под Сталинградом, он стал героем войны и Волгоградской диорамы. Помните, как он, связист, будучи раненным, зажал в зубах концы проводов, чтобы восстановить связь с окружённым гитлеровцами заводом?
Время летело, и вот в Берёзове забил первый в стране фонтан газа, известив мир об углеводородном величии нашего государства. С этого фонтана началось возрождение страны – первые газопроводы, первая северная нефть…
Порою кажется, что так будет бесконечно. Многие спрашивают: «В чём секрет вашего Берёзова?» На это я с улыбкой им отвечаю: «В воеводе Траханиотове! Он – прадедушка  и первому фонтану газа.  Благодаря этому фонтану пошло развитие района, стали строиться компрессорные станции, а при них подсобные тепличные хозяйства. Будучи учеником четвёртого класса, я впервые в жизни попробовал свежий огурец, который вырос в теплице компрессорной станции «Пунга». Помните первый газопровод в СССР «Пунга – Серов»?»
«Хватит вам истории!» – упрекнёте меня вы в прославлении моего посёлка. Ан нет. К истории его примыкаю и я – уже как свидетель, рождённый здесь.
Школа СССР. Я – октябрёнок, после – пионер, внушающий своей бабушке Соне, что Бога нет. До комсомола не дошёл из-за низкой успеваемости по ряду предметов, включая труд и физкультуру. Секретарь комсомольской организации Берёзовской средней школы Сергей Собянин мою кандидатуру до вступления в организацию не допустил по вышеназванным причинам. Не переспрашивайте про Собянина. Да, это именно тот  Собянин, мэр Москвы. И именно он – выпускник Берёзовской средней школы. Скажу по секрету, я в дружбе с ним не был. Во-первых, мы жили в разных концах посёлка, я в экспедиции, а он – ближе к гидропорту. Я учился в каменной школе, а он в деревянной.  В школе он был дружелюбным, незаносчивым парнем, и ему было не чуждо всё, чем жили  мальчишки в те времена: обменивались значками, делали деревянные пистолеты и автоматы; «войнушка» – самая популярная игра тех времён. Лыжи, настольный теннис – собянинский спорт. Подмечу, что «мэром» он был уже в школе, так как с чрезвычайной серьёзностью принимал все порученные общественные дела и с такой же серьёзностью их выполнял. Отдолбить от снежной корки деревянные ступеньки в овраге, покрыть противопожарной жидкостью дом, да мало ли что… Поручений в те времена школьники выполняли много.
Да что там Собянин! Дочь моя Полина, увлеченная небом, поступила в Краснокутское лётное училище, закончила его и сегодня летает пилотом в одной авиакомпании страны, как на внутренних авиарейсах, так и на международных, вот вам и Берёзово-чудо! Чудо, которое создал и подарил миру воевода Траханиотов. А как же мы, сегодняшние его потомки, помним тех людей России, по делам которых живём сегодня?
Я обратился к депутатам Берёзовской районной Думы ХМАО Югры: «Прошу назвать улицу городского поселения Берёзово, названную в честь основателя посёлка воеводы Траханиотова». В итоге меня приглашают на заседание комиссии Думы. Депутаты, судя по репликам, не ознакомились с моим обращением, а когда я выступил, полетели фразы:
– А был ли вообще такой Траханиотов, или вы его придумали?
– Надо сделать запрос в музей, был ли вообще такой.
«Ужас, – подумал я про себя. – Такая идеологическая бескультурщина в рядах представительской власти! Я бы на их месте промолчал, не зная существа вопроса, но показывать себя вот так…» Вопрос решила зав. отделом архитектуры, произнеся  следующую фразу:
– Лично я, да и никто другой не позволит называть улицу в честь Траханиотова в связи с такой некрасивой фамилией! Мы обсуждали этот вопрос, и одну из улиц назвали просто «Воеводская»!
К сожалению, не пробить стены непонимания представителей местных властей – «Иванов, не помнящих родства».
А вот  – про героев дня сегодняшнего.
В Берёзовской средней школе нет никакого стенда, посвященного Сергею Семёновичу Собянину. А разве не поучителен для школьников пример выпускника провинциальной школы, ставшего мэром Москвы? Сергей Семёнович, кроме этого, руководил Думой ХМАО Югры, был губернатором Тюменской области.
Мог бы стать поучительным и пример моей дочери  – пилота гражданской авиации, а также пример Руслана Проводникова, чемпиона мира по профессиональному боксу.
Проблема «Иванов, не помнящих родства» всё больше и больше охватывает наши умы и сердца. И этот путь ведёт не в российственность, а в никуда. В БМВ, Шанель, в Эмираты, Таиланд, но никак к самим себе.
Чудо свершил воевода Траханиотов! Град Берёзов поставил! История великая пошла от града! Жители его управляют Москвой, газовые фонтаны Берёзова меняют экономику страны – от дровяной в углеводородную! Девочки-пилоты бороздят небеса мира, боксёры Берёзова громят соперников на рингах! Не перечислить всех достижений града Берёзова, и всё это – благодаря Траханиотову, основавшему град этот на живописном берегу Северной Сосьвы.
К сожалению, улицы в честь воеводы Траханиотова нет в Берёзове по сей день.




Велика Россия! Сказочная страна! Не счесть всех сказок, легенд, сказаний  народов нашей страны. Как-то, общаясь с одним азербайджанцем, я пошутил про Ходжу Насреддина, и он, удивлённо посмотрев на меня, спросил:
– А ты откуда знаешь наши сказки?..
Я улыбнулся и ответил ему:
– Акиф, Ходжа Насреддин – это сказочный персонаж культуры Востока, и любой читающий человек, хочет он или не хочет, мимо такой литературной прелести пройти не сможет и увлечётся чтением. А если говорить без предисловий, то когда материал читается, укладывает  тебя с книгой  на диван и заставляет улыбаться или хмурить лоб, тогда это именно то, что мы ищем, о чём мечтаем.
Не так давно попалась мне тоненькая цветная брошюрка, автор которой – Владимир Енов, обский ханты. Называется она «Два мальчика ростом с пальчик». Приятная внешне  книжица с сочным снимком симпатичного автора раскрылась в моих руках, я оказался с ней на своём диване и увлёкся чтением. Одно дыхание – и несколько литературных сюжетов хантыйских сказаний  прочитано. Сказания в стихах – про то, как двум мальчикам, с пальчик росточком, удалось отстоять своё жильё и честь сестры, которую требовали большие воины в доспехах. Удалось это с помощью силы природы и воли сестры, которая в доспехи их одела, а стрелы и концы луков удлинила. Вот так  выдержали они натиск трёх неприятельских групп.
«Ух, как хорошо!..» – довольный, выдохнул я, прокручивая в голове сюжеты этих сказаний, один припев которых читается так же, как у ведущих российских классиков. Цитирую:
                Два мальчика с пальчик всего лишь росточком,
                Два малых с мизинчик всего лишь росточком,
                Прелестной землёй наслаждаясь без меры,
                Ступая по ней, в своё счастье не веря,
                К реке устремляются взорами пуще,
                Оттуда вновь слышен шум лодок идущих.

Вот такой прелестный сюжет сказочного народного сказания ханты воспел Володя Енов. 
Продолжая думать на эту тему, понимаешь, как всё-таки важно народам России творчество таких «слуховых» творцов, как Енов. Уходят наши бабушки в прошлое, вместе с ними уходит в прошлое и культурный пласт того или иного народа России. Вообще Россия для меня - это горящий яркими бликами громадный бриллиант, каждая грань которого - народ, проживающий на её территории.
Володя Енов воспроизводит услышанные сказки своего народа, легенды, были – и делает из них литературные произведения, одно из которых я с удовольствием прочитал.
Но есть в нашем обществе одна проблема: к сожалению, такое творчество писателей России не приносит авторам ничего. Книги эти мало покупаемы. Но значение их, как вы понимаете, велико. Пройдёт ещё сколько-то времени, и эта литература будет необычно ценна, ибо с её помощью мы сможем узнавать, как жил тот или другой народ России в давние времена.
А властям на местах нужно увидеть этих авторов, пишущих про «мальчиков ростом с пальчик», и дать им материальную основу для более широкого творческого полёта.





               
Тобольские татары – подданные великого мыслителя, посланника Бога нашего пророка Мухаммеда – появились на территории Югры, в Тюменской области, наверное, следующими после северных народов и по праву могут считать эти территории своими кровными. И не только на правах переселенцев, но и на правах тех, кто смог вместе с другими народами, проживающими на этих мёрзлых северных землях, идти к заветным целям, излучая самобытную культуру и любовь к нашей великой Родине.
По соседству с тобольскими татарами я жил с детства. Улица моя, Производственная – крайняя в посёлке Берёзово, прямо за ней  – тайга, простирающаяся до хребтов Полярного Урала. Жили мы в небольшом домишке на две половинки, в одной – наша семья, а через стенку –  татарская семья Усмановых. Мы постоянно общались с ними. Отец мой – профессиональный обский рыбак, а дядя Костя  Усманов – рыбоприёмщик на деревянном плавсредстве «плашкоут». Туда мы и сдавали добытую в реке рыбу. На этом плавсредстве мы, мальчонки, подручные нашего отца, находили бескомариный оазис, чтобы во время сдачи рыбы посидеть в каюте за кружкой чая.
Усмановы хранили свои национальные традиции и обычаи; говорили, шутили, ругались на своем родном языке. Мы знали многие их слова и использовали их в обиходе. Дружил отец и с другим соседом-татарином, Сёмкой Аминовым,  вместе они делали вылазки в тайгу, за зверем, и на Обь – за нельмой и осетром. Называли себя гордо: «Мы – короли тоготской Оби!»
Часто у нас бывали общие застолья. Накрывали столы, угощения были обильные, на любой вкус, в основном, из даров богатой по тем временам природы. Это и осетрина, и муксун, и лесная птица… Всё выкладывали на большие блюда горками. Выпивали, смеялись, пели. Отец мой был баянист, умел аккомпанировать. Пели и татарские песни, и русские. В перерывах между ними могли и подраться. Отец был одним из таких драчунов. Дрались неистово, жёстко, до крови, но беззлобно, чисто по-мужицки. Врагами не становились. Утрутся, успокоят их женщины – и снова, с синяками, разбитыми лицами, продолжают застолье до утра. В доме не дрались, если зима, то на улице, в снегу, если лето – на травке. Почему дрались? – сегодня спрашиваю я себя. Наверное, ответ прост: здоровья было много, раз десять за время застолья на руках силой перемеряются. Ну, и люди они были того поколения, чьи соки сызмальства война и послевоенные годы выжимали. А нет войны – и расслабились, а силушка-то неизрасходованная в жилах играла, вот в драках они её и выплёскивали. Но жён своих не били, это факт.
Зимой выходили на улицу и Усмановы, и Аминовы, и Енобаевы. Женщины одеты ярко, во все национальное. Из-под чёрных, блестевших на северном солнце бархатных тужурочек, струились длинные многослойные цветастые юбки. На головах – кокошники с красиво завязанными бантами в виде роз. Мужики в зелёных, высоких, обшитых орнаментами тюбетейках.
В заснеженный огород выпускался конь, вокруг которого и начиналось национальное татарское действо. Коня ловили арканом, грудились вокруг него. Дядя Костя Усманов брал в руки тетрадку и начинал читать мусульманские суры. Вокруг тишина, и мы, мальчишки, в дозоре залегали в сугробах неподалеку, как бы в безопасности, и наблюдали за этим ритуалом.
Мусульманская молитва заканчивалась – и начиналось самое главное. Участники действа  спутывали коню ноги верёвкой, валили его на снег и… ножом выпускали из него дух. Порой конь отчаянно ржал. Жалко его было нам, мальчуганам, но такой вот обычай. Не подходили мы туда и во время обдирки, и после, до тех пор, пока не поспевали первые блюда из конины. Варили мясо в эмалированных баках. Казанов у них не было – видать, промышленность СССР не выпускала казаны в нужных количествах, вот баки и шли в ход. Сути это не меняло.
Татарские бабушки находили нам место, в большие пузатые бокалы наливали густой бульон с домашней лапшой, рядом ставили  блюда с дымящимся мясным курганом – и кулинарный праздник вливался и в наши мальчишеские души. Ели молча, порой с  закрытыми от удовольствия глазами, а когда наедались, сытые, круглые, как колобки, хватали шапки, шубки и кое-как выползали на улицу. Места наши занимала следующая партия таких же мальчуганов или девчонок.
После застолья без устали работали только бабушки, конина перерабатывалась в основном ими. В сенях начинали вывешиваться толстые колбасы с жировыми прожилинами, стопками замораживался внутренний конский жир и алого цвета мясо, замораживалось разными кулинарными полуфабрикатами. И после первого забойного дня у татарского сообщества начинался второй день, я его помню и сегодня.
После школы, как бы невзначай, мы снова оказывались во дворе Усмановых. А там… Там, в больших эмалированных тазах с горкой, маня к себе, освещая северные морозные дали своим ярким оранжевым цветом, лежала разнообразная стряпня: пончики, беляши, кастрюли клюквенного и брусничного морса. Увидев новеньких, красивые бабушки с сильным татарским акцентом звали нас:
– Иди, ешь!
Особо-то и звать не нужно было, – с улыбкой вспоминаю я сегодня. Сочные, вкусные, в припивочку с ягодными морсами беляши и пончики вливались в наши детские организмы. Казалось, ел бы и ел ещё, но некуда. Брать с собой не принято было, зато у них за столом ешь сколько хочешь.
Все вместе играли в самую популярную тогда игру – «войнушку», а поскольку пацаны Усмановы постарше были, то команды в игре выполнялись на татарском языке. Например, навёл свой пистолет на притаившегося «немца», после крика «пах!» вместо «убил» мы кричали это слово по-татарски – «санаваде». И вот, заигравшись в «войнушку», помню, с деревянным револьвером преследуя Шакирку, засёк я его тайник, куда он, как мне показалось, нырнул, – дощатый уличный туалет. На цыпочках, с поднятым пистолетом, резко открыл я дверь туалета и завопил:
– Санаваде!
Но… Вместо Шакирки в туалете заседала его громкоголосая бабушка.
– Я сейчас тебе дам – санаваде! – прокричала она мне, уже ничего не видевшему перед собой от страха, вылетающему во всю прыть на дорогу.
Как-то, помню, подрались мы, навалились на меня Шакирка, Мунир и Серёжка. Побили меня до синяков. Ощущая под глазом большую «сливу», пробирался я в свой дом, стараясь проскользнуть мимо родителей, в слезах, в обиде на татар. А когда разобрал ситуацию, понял, что, кроме татар, бил меня ещё и русский, и тогда простил всем. Не раз мы дрались с переменным успехом, победителей не было. Но дружно живём и сегодня.
Эх, время - времечко! Утекаешь стремительно, быстрее, чем вода в речке. Давно ли это было, а уже полвека прошло и даже больше. Плохо одно для меня: не вижу больше я вот таких татарских хлебосольных женщин, бабушек в их красивой национальной одежде, с доброй улыбкой. Деловых и строгих мужчин в зелёных тюбетейках, читающих мусульманские суры. Будучи мальчуганом, играя с ровесниками в доме Усмановых, я подержал в руках ту тетрадку с мусульманскими сурами и помню, что переписаны они были с официального Корана, вручную. В те времена в СССР не позволяли верующим иметь религиозную литературу. Хотя верить в своего Бога, молиться Ему это людям никак не мешало.
С теплотой вспоминая те времена, с грустью замечаю – уходит культура наших народов в  прошлое. Не вижу больше этих милых татарочек в национальных одеждах, не слышу застольных татарских песен, всё становится однообразным, неинтересным. Самобытная красота народов России куда-то стала пропадать. Мы стесняемся выходить в общество в своей национальной одежде в угоду пресловутой моде, забываем свои родные песни.
Но я и сегодня пою татарскую застольную песню, которая пелась в нашем доме моими русскими родителями вместе с соседями, тобольскими татарами. Наверное, это и есть те драгоценные детские воспоминания, которые несёшь в душе всю жизнь.



Ушёл из жизни писатель Виктор Пронин
Леонид Бабанин
                Витя Пронин!

Сегодня ушёл из жизни- писатель Витя Пронин. Да, да…! Именно так его называли близкие и даже просто знакомые ему люди. Витя был не только безгранично талантливый литератор, но и необыкновенно обаятельный, добрый внимательный товарищ. Появление его в любом обществе, вызывало добрую улыбку и уважение его персоны особенно в Центральном Доме Литераторов в нижнем буфете, его ждали за каждым столом.  Он любил шумные компании, задиристые, весёлые, ватаги творческих неординарных людей.  Как то шёпотом Виктор показал мне на стене нижнего буфета в Центральном Доме Литераторов г Москвы пятно, опасливо оглянувшись, пояснил:
Видишь пятно…?
Вижу.., ответил я.
Того вон видишь…, кивнул в сторону патлатого поэта за соседним столиком.
Конечно…, вижу, парировал ему я.
Бокал вина выплеснул два год назад прямо в лицо ему я, за одно нелицеприятное высказывание с его стороны. Ну что.., улыбнулся про себя я, и у творческой интеллигенции возникают противоречия.
Витя был работоспособным автором, тексты потоком сходили из  его пера, «Сахалинские очерки», рекомендации, отзывы, рассказы, новеллы, детективы…
Я был частый гость в его доме, даже не гость, а часто постоялец, и помню шаркающие его ноги, заходящие в мою комнатку и его голос:
Вставай Лёня, кофе пойдём пить и через паузу гордо пояснял:
А у меня две компьютерные страницы- сделаны с «утреца»и это ещё не предел. И мы с ним шагали к чайному столику, разливали ароматный кофе. Интеллигент он даже был не только в литературе, но и за столом. Не забуду даже, как он деликатно ножичком резал на своей тарелочке уже порезанные кусочки сыра, что б их вот так, интеллигентно по «аристократному» съесть.  Сидели мы с ним за его кофейным столиком беседовали, как принято в обществе обсуждали текущие литературные события в стране. Особенно Пронин любил «по доброму» обсуждать главного редактора газеты «Литературная Россия» Вячеслава Огрызко, и ушедшего от нас Московского поэта- Юрия Куксова. Персоной номер один в его литературной жизни был и сотрудник Московской писательской организации- Виктор Крамаренко. Поклон им. Именно они  написали мне рекомендацию в Московскую писательскую организацию, после которой я стал членом союза писателей России.
Редактора звонили ему со всей нашей страны, просили дать интервью, опубликовать в их газете его материал, статью и Витя старался, брался за перо и писал, так как по характеру своему, он отказать никому не мог.
В девяностых- период его литературного расцвета, через кинофильмы, поставленные по мотивам его произведений, страна узнала о его авторском величии. Фильм «Ворошиловский стрелок», поставленный  по мотивам его повести, садил у экрана любого скептика, и не давал ему отойти до тех пор, пока не закончится фильм. Фильм этот «Ворошиловский стрелок», просмотрело полмира.
Фильм «Женская логика», то же по мотивам произведения Виктора Пронина главный герой в котором Алиса Фрейндлих, не оставлял равнодушным, ни одного гражданина любителя детектива.
Сериал «Гражданин начальник», главные герои в котором- прокуроры с восторгом воспринимались в нашем обществе. Сам Виктор Пронин, о детективе говорил так:
Детектив- это есть острый сюжет прежде всего, в котором обязательно должна быть ирония и улыбка. И всё это в литературных трудах Пронина получалось. Витя Пронина несомненно лучший автор детектива нашей страны в  сегодняшнем времени.
Любимое место его жизни где он отдыхал и творил- это Коктебель. Город этот никогда не сходил с его уст. Полюбил я по настоящему, и подмосковные вечера, повиляли на моё мировоззрение и его подмосковный яблоневый сад. Помню яблок, в августе падало в его саду на землю столько, что пройти по нему не ступая на ковёр из яблок было невозможно, нужно было  граблями яблоки разгребать по сторонам,  что б сделать дорожки.
И так нас двое, в хрустальной подмосковной тишине, под ароматы «яблонева спаса», под ароматы свиного шашлычка, под дыньку, яблочко, игристое вино, горящую в ночи свечу, сидели мы до самого утра под  разговоры, о величии- литературы, поэтах, прозаиках, и много…,  много,  о чём… А когда под утро уставали говорить, сидели молча, смотрели в курящийся из мангала синенький дымок, и мечтали, каждый о своём.
Задевало и отношение, или не отношение к его персоне телевизионщиков. Помню в передачах о фильме «Ворошиловский стрелок», ведущие ни разу не произнесли его имя.
Почему так…? Возмущённо кричал Пронину по телефону я. На что Витя своим добрым голосом отвечал:
Я им это прощаю, да и мне интересно не это. Интересно то, что мой вымышленный сюжет в повести состоялся, и мир на одном дыхании его видит.
Да где вы видите Пронина, в фильме «Ворошиловский стрелок», заявляли знатоки культуры. Там есть Говорухин, там есть Ульянов… На что я отвечал им:
А можете вы написать и создать такую архитектуру сюжета, и заполнить её такими персонажами, что б мир читал, и смотрел на это затаив дыхание.
Нет.., покраснев смущённо отвечали они мне и замолкали.
Действительно подумал я. Ведь для автора не это главное. Главное то, что когда твой литературный «мандраж», разбивает жмущий твою руку впечатлённый читатель. Ни какая то грамота, ни какая то премия- именно благодарный впечатлённый твоим произведением читатель, разбивает все творческие сомнения.
В последние годы, мангал в саду, походы в нижний буфет у нас уходили на второй план, годы брали над Прониным верх. По телефону даже толком поговорить с ним было невозможно, возраст забирал слух. Я привозил ему и слуховые аппараты, но «гаджеты», Витя отвергал, и применить слуховой аппарат он так и не смог, да и это не главное.
Ушёл Витя от нас. Современники будут помнить о нём, ибо Витя яркая литературная личность. И литература его не будет забыта, ибо она есть отражение кусочка Российской жизни.
Прощай Витя!


Слово о Валерии Ганичеве
Леонид Бабанин
                Грустно, конечно, сегодня говорить о литературе, когда понятие литератор сегодня не в моде, больше скажу, оно  сегодня в обществе как ржавая бочка, которая когда-то, хранила в себе питательную влагу, была красивая, отпотевшая, и давала людям живительную силу. Но сегодня она, валяется в кустах, в репейнике… Посматривают люди на неё как на что-то доисторическое, маленько забыв, что вчера ещё она давала людям многое.

Трудились писатели. На их трудах литературных, на их произведениях, романах, повестях, рассказах, балладах мы выросли… Россия сегодня в мире – локомотив, страна с которой считается весь мир. О прожитом столетии мы знаем именно из трудов писателей России, слово и понятие писатель ещё совсем недавно было святое. Сегодня же оно как та ржавая бочка, выглядывающая из репейника, говорящая тем, кто читает, о не напрасном прожитом столетии. Не ловко в Российском обществе говорить, что ты писатель…

Я застал чуток время, когда слово писатель ещё теплилось в сознании людей, и я присоединился к этому увлечению – делать литературу, аж сделал и издал первый приключенческий роман: «Плата по счетам». Вскрикнул роман мой, наделал шуму на моей родине и потух. Не потому потух, что не читаем, а потух потому что продвигать его некому, книжная розничная система страны утрачена. Магазины берут в реализацию книги, лишь только те, которые кем-то «распиарены». Но все же, восемь тысяч книг моего романа, нашли своего читателя. Осознание того, что я написал и издал книгу не в стол – во мне есть.

Являясь автором романа, даже причисляя себя к «богеме», ехал я в поезде «Нижний Тагил – Приобье» на крайний Север к себе домой. Ёрзая на верхней полке, увидел журнальчик, издание железной дороги, который тут же оказался в моих любопытных руках, стал листать. И…, к своему удивлению, увидел интервью Валерия Ганичева избранного на пост Председателя Союза писателей РФ. И глазки мои, воодушевлённые гостеприимством вагона-ресторана, впились в это интервью столичного писательского авторитета. Не лукавя, скажу, что интервью его увлекло меня сразу. Человек говорил о проблемах, которые свалились на литературу России, не лукавя, говорил интересно с такой деловой иронией, которая говорила, что ещё не всё потерянно в Российской литературе, а классика снова займёт своё место. Прочитал я его интервью и даже заочно «зауважал», позавидовал ему такой вот доброй завистью – ведь он первый, не где то, а в Российской его величестве – литературе. Вот так я узнал о Валерии Ганичеве, под мерный стук колёс состава, мчавшего меня на мою родину в метели и стужи, в знаменитый «град Берёзов», известный миру по картине Сурикова «Меншиков в Берёзово».

Прошло совсем немного времени. Я в Москве. Мой друг, или старший друг, писатель Витя Пронин. Познакомились мы с ним, от него получил благословление на писательство и мы с ним неразлучные друзья. Витя автор детективного жанра, по его мотивам поставлены фильмы, в том числе и самый-самый «Ворошиловский стрелок».

Вот с Витей мы и оказались как-то в самом главном доме писателей России в Москве на Комсомольском проспекте 13, в доме Союза писателей РФ. Шагали мы к Бондаренко, главному редактору газеты, офис которой,  располагался Дома писателей России. В процессе общения, мы познакомились с Сергеем Ивановичем Котькало, заместителе председателя Союза писателей России Валерия Ганичева. И как итог, я на втором этаже, в коридорах и кабинетах где витал дух великих писателей и поэтов России. Казалось, ещё вчера можно было столкнуться здесь с Шукшиным или Шолоховым. А когда в кабинет Котькало зашёл Валерий Ганичев и пожал мне руку, во мне ёкнуло, щёлкнуло, показалось, какой-то сук громадного дерева.

Неужели это правда, – не верил существу происходящего я. После представления ему меня как северного автора, Ганичев всмотрелся в меня и спросил:

– А с какого ты Севера?

– С Ханты Мансийского автономного округа, с Берёзово.

– Бывал там и в Берёзово, и в поселке Сосьва вашем, – улыбаясь, пояснил знание моих мест Валерий, и спросил: – А как нельма там не перевелась?

– Нет, – ухмыльнулся я, – и селёдочка Сосьвинская, и нельма в Оби ещё есть.

Радостно улыбаясь Валерий воспринял от меня информацию, рассказав:

– Мы в годы репрессий, в Нижней Тавде жили, после в Омской области на Иртыше, помотала судьба нас, но годы эти, несмотря на трудности вспоминаются легко, – говорил Ганичев, – в особенности Тавдинская и Иртышская нельма и, конечно же, красавица стерлядочка, от воспоминаний её вкуса, сразу бегут слюнки. Кушали её, «строганину» слабосолёную, воистину она царь рыба. А какие пироги из нельмы, –  восторгался Ганичев, широко разводя по сторонам свои крепкие, мужицкие руки.

Скажу вам по секрету, как родившийся там, куда ссылали с земли людей. Я с презрением слушаю их сегодняшние стоны, о якобы неимоверных трудностях и воле к выживанию, там на северах… Я люблю север, считаю его самым лучшим местечком на земле, самым комфортным для житья, а послушав Валерия Ганичева, с любовью рассказывающего о нём, «зауважал» его ещё больше. Не часто встречались с ним, я выпивающий, а он нет, да и приезды в Москву не такие уж и частые… Но общение шло, в особенности шли в меня его мудрые советы.

Как то награждали нас с ним вместе литературной премией «Полярная звезда», меня признали лучшим автором, пишущим о севере.

Прошла церемония, Ганичев подошёл ко мне, и сказал:

– Пойдем с нами в бар, будет там и Артур Чилингаров, это тот, кто поставил вымпел России, на дне Северного полюса.

Понятно, что оказаться среди таких людей уже праздник. Думать мне не пришлось, а осталось только подчинятся. Как оказалось, с Чилингаровым они старые друзья, и какое-то время жили вместе в квартире Ганичева…  Под конец чаепития я потянулся за деньгами в карман, рассчитаться за чаепитие, но Ганичев жестом остановил мой пыл:

– Прибереги их для себя, дай лучше нам, ветеранам, волю и в этом деле, – со своим лёгким юмором попросил меня Ганичев.

Вот так, частенько на Комсомольской проспекте 13, я бывал в элите Российской литературы. Спасибо Сергею  Ивановичу Котькало, за то, что он не прогоняет меня из своего кабинета на Комсомольском проспекте 13 и сегодня, более того, частенько подаёт и хорошую рюмку московского чая…   


                Художественная литература- как пища для души человеческой.

Говорить, начинать рассуждать- о её величестве художественной литературе, мне как то даже боязно. Литература- это душевная пища человека, которую он вкушал не одну тысячу лет. Может мы попали в расщелину разлома великих ценностей человека, когда государство Российское сказало литераторам- нет! Живите уважаемые своим умом, отдельно от нас  творчество ваше нам как государству как продукт, не требуется.
А как…? Вскричали писатели. Ведь эпоха целая канет в небытиё, без трудов наших?
Ну и что…, ответило нам государство, защитниками быть вы не можете, бизнесменами то же, да и работать то толком из вас не сможет никто! И указ- не одного рубля из казны никому.
Вот так вот, шаг по шагу, писатели страны, зажав под мышкой повести, романы, рассказы, о великой России, о её великом президенте, пытаются выпросить средства для издания, но… Писатель сегодня не авторитет, общаться с ним дело не пристойное, да и люди они не популярные и не богатые, рекламы на них не сделаешь- гонит бизнес в зашей их.
Что то тут не так.., пытаюсь понять- что происходит в нашем обществе?  Российское общество до недавнего времени, формировалось и шло вперёд по жизни в тысячелетней исторической плоскости вместе с литературой, сказки, рассказы, романы, кинофильмы библиотеки… Войны с Наполеоном, монголами, немцами, воспроизведено великими авторами тех эпох. И…, представил я. Если б сегодня вместе с нами жил Толстой, Мельников Печёрский, Твардовский, Симонов… Они б так же обречённо смотрели на пачки своих рукописей, вздыхали, и задумывались:
А нужно ли это вообще нашему обществу…? Я отвечу:
Обществу нужно…! Вот только грустно вздумалось:
А почему власти сегодняшней это не нужно…? Не потому ли, что мысли их не в России? Не потому что дети их не в России то же…? И Россия для них не колыбель.
Я Путинист по своему мировоззрению, Путинист у которого нет даже загран паспорта- люблю Россию, остальной мир, мне не мил. Изумляюсь- такая эпоха сейчас для великой России. Каждый прошедший день- великая история возрождения нашей страны! Президент не перестаёт нас поражать новыми свершениями и победами. Тут нам карты в руки- пиши писатель! Но нет. Сила какая то, которая победила идентичность России, через уничтожение писательского мира. Как наши потомки, будут судить о нашей эпохе..?
Журналистика нет- журналист сказал, показал- и забыли! По журналистским работам не поставишь фильма, не сыграешь спектакля, не расскажешь сказку. Отвергнув писателя, мы проиграли уже много.
Неужели больше не будет нового Есенина, Рытхэу, Расул Гамзатова, Шолохова… Интересно, а что будет взамен…? Нужна, ли кому ни будь из нас гегемония России в мире…? Думаю нет. Больше Российскому обществу, подходят принципы- вера, надежда, любовь, и литература как духовная пища.
 Считаю слабо стучится во власть писательская элита- наверное слабый лидер у нас, больше думает наверное о себе, чем о нас слабых.
Подтвердил мысли эти мои чиновник, разлива местного в районной власти, сказав мне:
Мы б помогли тебе Лёня в проблемах твоих, но ты знаешь кто ты- писатель! Напишешь ещё чего про нас, после нас… Я помогу тебе сегодня, а мне братишки чиновники по цеху скажут- зачем ты это сделал Серёга. Так что иди Лёня с миром.