Сорока - белобока
Сорока- воровка кашку варила, детей кормила, - мама взяла мою детскую ручонку и по ладони крутила указательным пальцем, словно мешала кашу, и продолжила, - этому дала, этому дала.
В то же время она каждый раз подносила к моему рту ложку с кашей.
Ей удавалось загибать поочередно мои пальчики. И когда дошла до мизинца, чуть громче продолжила:
- Ты дров не носил, кашу не варил, нет тебе каши.
Мама рассказывала позже, что у меня эта присказка вызывала радостный смех.
А дед Гаврил Кузьмич, когда я подрос, пел и играл на «Тальянке»:
"Ты сорока – белобока, научи меня летать. Не высоко, не далеко, прямо к маме на кровать". Он работал кузнецом в старой колхозной кузнице, где дышал жаром кузнечный горн, а рядом стояла тяжелая металлическая наковальня.
Он часто брал меня. И я с восторгом стоял в прокопченной угольным дымом, кузнице, наблюдая за искрами, что сыпались из - под кувалды деда.
Дед знал еще и столярное дело, и мастерил для меня деревянные игрушки. А когда мне исполнилось четыре года, он купил детский двухколесный велосипед.
Мне долго казалось, что сорока, которую я часто видел на плетне, и есть та самая, которая в раннем детстве мне кашу варила.
Иногда она залетала в сарай, чтобы полакомиться свежими куриными яйцами. Но бывало, что сорока вылетала, удерживая в лапах цыпленка.
К дому примыкало крыльцо с перилами по бокам. В то время это крыльцо было и моей страной, и наблюдательным пунктом за всем происходящим во дворе, Как сейчас помню, в сарай залетела сорока.
Дед первым заметил это, и тут же бросился в сенцы за ружьем. Выстрел грянул так неожиданно, что баба Феня вскрикнула, а я, как потом вспоминали взрослые не раз, с восторгом крикнул: «Деда бух, а баба ух, а я немного спужался». В тот раз сороке удалось избежать справедливого возмездия. Но Дедушке удалось все-таки выследить разбойницу.
И это тогда в далеком детстве вызывало у меня гордость за деда.. Детское сознание не доходило ни до обобщений, что существует не одна сорока, ни до сопереживания за загубленную жизнь. А ведь не раз сорока вызывала мой детский восторг.
Особенно нравилось ее оперение белого и черного цвета. Настоящая сорока-белобока. К тому ж, она могла по земле и прыгать, как воробей и ходить, как ходят куры. И еще крылья черные с синеватым отливом.
В детстве красота и вред сороки существовали в сознании отдельно. Не уничтожать красоту, а лелеять ее, это появилось позже.
С третьего класса, я уже учился в городской школе, и в деревню приезжал только на лето.
А еще позднее, мы с пацанами стали лазить по деревьям и доставать из гнезд сорочиные яички. Откладывать яйца сороки начинают раньше других птиц, в начале мая. Яички светло-голубого цвета с темно коричневыми пятнышками.
Вынув из гнезда яички, их надо было сложить в собственный картуз и взять его в зубы. И в таком качестве приходилось спускаться с более чем пяти метровой высоты. Если еще учесть, что сороки, заметив грабителя, летали в такой близости, что можно было услышать шум их крыльев. А воздушный поток от них вызывал опасение,
Но если кто падал, то подвергался не сочувствию, а насмешкам. Найдя какую-нибудь емкость, мы варили яички. Не от голода. Была в этом какая-то детская экзотика и пикантность. Но все еще без понимания совершенных поступков.
.
Соседский пацан Венька тоже на лето приезжал к своей бабке. Однажды он вышел с «мелкашкой».
- Хочешь пострелять?
Я согласился, хотя до этого ни разу не держал ружье. Свою «тулку» дед надежно прятал под замок. И как часто бывает, что-то не хочешь, а оно сбывается. После моего выстрела, сорока, сидевшая на дереве, и, неуклюже махая, одним крылом, упала на землю. Я подбежав к ней и взял в руки. Она смотрела на меня таким полным тоски и упрека взглядом, что у меня от жалости покатились слезы. Это произошло уже после восьмого класса.
Мне было стыдно смотреть ей в глаза. А на следующий день в этом же лесу я подобрал двух сорочат, выпавших из гнезда. Неуклюжие, да и неказистые с виду, они не могли взлететь, и их наверняка бы съела любая кошка. Так в бабушкином доме, а потом и в городской квартире у меня оказались три сороки.
«Ты сорока-белобока, научи меня летать»… Но сейчас я должен был заботиться о них. Быстрее всех освоился взрослый (пол сорок трудно определяемый) и я назвал его «Кузьмич». Сорочат - Нагиш и Плохиш.
Сорочат различить трудно, но что один из них старался выкинуть что либо, это точно.
Все трое охотно ели кузнечиков, которых я им ловил, вареные яйца. Склевывали они и семена подсолнечника, разных трав, арбузов.
Кузьмич сразу расставил приоритеты. Первым ел он. Сорочата приступали, когда тот отходил от тарелки. На второй день у меня с комода исчезли часы. Заметив мое волнение, все трое лукаво переглядывались. Так мне показалось. И вдруг Кузьмич клюнув Плохиша, скачками направился под кровать и вытащил в клюве часы. Но на этом дело не закончилось. Пропавшие запонки снова обнаружил Кузьмич
Время шло, и они привыкли ко мне. Каждый раз они ждали моего прихода из школы. Сорочата садились мне на плечи. При этом Плохиш старался скинуть Нагиша. А когда зажило крыло Кузьмича, тот старался тоже устроиться, избрав в качестве аэродрома мою голову.
Однажды, а дело было уже зимой, Куьмич вылетел через форточку. Плохиш и Нагиш, видно, испугавшись холода, так и не решились даже сесть на форточку.
К весне они уже свободно вылетали, и после «моциона» снова возвращались. Единственно, что мне не нравилось, так это оставленные где попало их опознавательные знаки. И мама не на шутку сердилась и грозила сдать «это стадо» в местный зоопарк. Я любил сорочат и часто вспоминал о Кузьмиче. И более того, неожиданно получил пятерку по сочинению, описав поведение «стада» и нравы этой породы птиц.
Уже в студенческие годы я увидел, что мужик продает сороку. Эту белобокую красавицу. У нее был такой же тоскливый взгляд, как и у Кузьмича, когда я ранил его. Заплатив продавцу, я ощутил в руках биение его сердца. Подмигнув белобокой птице, я чуть подбросил ее. Громко хлопая крыльями, она напомнила мне далекое прошлое, и стало благостно на душе.
Жизнь каждого человека – эпоха. В разные отрезки этого времени каждый из нас постигает не только жизненные или научные, но и нравственные принципы
Я сижу на веранде, прислушиваясь к шуму листьев березы, стоящей на краю дачи. Вдруг прилетела сорока, и застрекотала. Голос у нее звонкий и резкий. Я смотрю на нее снизу и вижу у брюха и низа грудки белую окраску. А длинный с зеленоватым отливом хвост колеблется вниз-верх.Мысли теснятся, сменяя друг друга. Столько воды утекло с тех пор. А вдруг это Кузьмич или Нагиш? Хотя умом понимаю, что при среднем сроке жизни этих птиц пятнадцать лет, такого быть не может.
«Сорока-белобока кашу варила….»
Виктор.
Свидетельство о публикации №217082901388