Фландрская элегия

                Фландрская элегия.
В дождливый полдень Сен-ле-Нобль мелькнул за окнами вагона,
Мелькнул и скрылся за бугром; у неказистого перрона
Седая пара под зонтом, у кассы дама в капюшоне,
И летний дождик за окном принёс нам ветер с океана.
Когда-то здесь Она жила… а где теперь? Остался адрес –
Меж Валансьеном и Дуэ посёлок маленький Сумме,
Или Сомен. Он был там как-то, лет пять назад. Всего лишь раз – 
Огромной станции пути, жара и зной. Воспоминанье всплыло как раз,
Как электричка, проехав мост, от водокачки, по стрелкам прыгала к вокзалу.
Большой вокзал, здесь пересадка, ему на Лилль… а может быть,
Коль не забылась эта нить, её попробовать связать, в который раз,
Опять, опять… Хотя попытка, как говорится, и не пытка,
Но может быть куда страшней всех страшных козней палачей.
Она же замужем, и дети… родилась двойня в тридцать пять,
Когда уж все устали ждать, и слава Богу, все здоровы.
«Могла и раньше бы, корова, чего ждала?» - так все соседки
Судачили почти полгода, встречаясь в полдень у порога
Шахтерских низеньких домов, в прохладе маленьких садов.
За двести лет они привыкли к шахтёрской жизни, а теперь,
Когда последней шахты дверь закрылась напрочь, всем боязно,
Работы нет, как жить, что есть, кредиты отдавать накладно…
Он понимал их разговор, их страхи и любовь к беседам,
Желанье всякому соседу промыть все кости до конца.
А как ещё? На небеса мы попадем теперь едва ли,
 И только в ад. А здесь бывали и неплохие времена.
Так как же быть? Вот отправленье, на Лилль полно. На Валансьен
В два тридцать шесть. Ага, в Сомен прибудет он почти что в три,
Жара и пыль… да нет, дожди всю пыль растёрли по земле,
Лишь духота висит во мгле океанической водой, разлитой над сырой землёй.
Шесть евро… как её найти? Товарной станции пути пройти насквозь,
И там дома… а дома муж, хотя едва ли, на службе он, их отпускали
Примерно в пять, как говорила тогда Она. Когда и где? Да здесь,
На станции, в Дуэ. Они ведь жили здесь после свадьбы, года три.
Стояли мы почти что час, и говорили… да ни о чём. И он едва ли
Хоть слово вспомнит той поры. И ведь запомнилось, увы, лишь место,
Где они болтали, сырые стены «цвета стали», и лестница, ребристый пол
В конце туннеля под путями, там где к заводу был проход… да вот он тут,
Петляет так же, по шпалам ржавых тупиков, среди заборов и дворов.
Но это было так давно, а что сейчас? Она ж на службе, наверняка,
Им дотемна приходится в разгар сезона, как на цепи, у телефона
Сидеть… она сменила номер, совсем недавно… как узнать? И у кого?
Звонить знакомым – кой-кого найти б он мог; но разболтают,
По всей провинции молва вмиг разольётся, как волна.
А, черт возьми, два сорок три! А что потом… час двадцать ждать!
Нет, к чёрту – если уж опять такое дело начинать,
То не сей час. Ага, боишься, он сам себе сказал с обидой,
Скривился, но не подал вида, что был расплакаться готов.
Но позже дома, на работе, он взвешивал все за и против,
Гадал и думал, и не мог решиться на какой-то ход.
А что потом? Нам неизвестно, вот если только кто-то местный
Всех просветил бы, но пока во облаках вода темна.