Манифест N

МАНИФЕСТ N

СРЕДА

Зазвенел будильник. Человек хотел вернуться в сон, силился вспомнить, почему было так хорошо. «Рвали мясо друг у друга зубами. Она летала и смеялась». - Человек до боли закусил губу, так и не вспомнил голос и сразу забыл лицо.

Жил был Человек. В нем было почти семь литров крови, он совершенно не любил думать. Когда говорили – «все люди одинаковые» или «все люди разные» – Человек недовольно морщился. Человек проживал день, вечером дрочил, ему снились сны, звенел будильник.

Человек вышел из дому поискать себе жену, прошел пару километров по знакомым улицам, и встал на перроне надземки. За забором, за гаражами, хватко гавкало много собак, кто-то истошно орал, будто его драли. Люди на перроне ждали поезда, чтобы поехать по делам или в парк. Даже самые хорошие внутренне радовались.

Человек избавился от воображаемого хвоста, проехав три станции на метро, и заселился в дорогую гостиницу в центре, предъявив чужой паспорт на фамилию N. Он быстро съел колесо, принял душ, переоделся, перешел в пустой бар на другой стороне улицы, заказал Hofbr;u в ледяном стакане и сел с ним на улице спиной к стене. Стакан у него в руке заплакал.
Человеку было некомфортно в центре среди мажорных морд и неподкупных ****ей, а N был здесь как рыба в воде. Человеку не нравится выражение как рыба в воде, а N было плевать.
Дорогие фрики шли мимо к дорогим магазинам. Мужики держались за руки, женщины перекашивали лица, исключая ненужные знакомства. Во всем городе не было никакой жены.
Человек думал, как это -  быть N: «У N, должна быть, жизнь, как у греческих героев - поиск, погоня и битва, и смерть. А с ним, что не так? Он представил битву мертвых двадцатилетних стариков - умерли и идут по магазинам, как разрезанный тунец трепыхающейся в лотке у рыбника».

N, съел бы стейк. Сочно хлынула в рот слюна. N бы глотал не прожевав, резал и глотал. Интересно, взял бы N проститутку, или погулял? Клубы пусты, в них пока нет жен.
- Повторите пиво и стейк.
Человек жадно пьет и ест. Исчезают нелепые заботы и грусть. И вот, N уже идет на массаж. Миниатюрная тайка безразлично снимает купальник, N ложится пузом на стол, тайка елозит голыми сиськами по спине и заднице N. «Как хорошо она молчит», - думает N.

Толпа черной овцой выпирает на дорогу на входе в Клуб. Кто-то противным голосом без конца кричи: «Антон!» Человек не знает, с какого бока приткнуться, N сразу подходит к випу.
- N!!! – С прекрасно противным видом орет Нос крючком. – Таки пришел! Ну, пойдем, я все тебе покажу.
Грустная толпа осталась внизу. Долгая лестница введет вверх, к шатрам на крыше, к ночному небу. Нос крючком ведет N по медленно наполняющемуся клубу. Холодная водочка за встречу в темном пока пустом квадрате бара. Пошлый бутафорский фонтан. Чересчур улыбчивые дамы, вмурованные ногами в полупустой танспол, дергают распухшим верхом.

Нос крючком сыплет на стойку белый. N сворачивает купюру. Бесконечная дорога тянется по барной стойке, N приходится идти, переступая ногами вбок. Порошок впитывается в мозг.
Время  алкоголя и пикантных действий.
Против течения лососем валит со входа народ. Глаза в разбег, виски рекой. Кто-то опять орет:
-N!!
- Классные сиськи! – Руки сами тянутся к сиськам, одна выпрыгивает из низкого декольте прямо к нему в рот. Дама задыхается от его наглости и вожделения.
N идет по проходу и целует незнакомок в губы.

Похмельным бредом встает солнце. Шаткий N в невменяемом составе бродит по кругу. Жена не находится. «Кругом одни ****и!» – думает N, раз за разом доверительно заглядывая мутным взором в тех же дам.
- Кругом одни ****и! – кричит N в пролетающую чайку. Безвкусный ритм  глушит все следы его голоса. Чайка падает на танспол.
Рыжая, пышногрудая, кудрявая, широколицая, статная, курит, грустит. Говорит, рассталась с мужем. Улыбается ему усталой лисой. Пьяный N понимает - ее непременно можно хотеть. Пьяный N читает ей на ухо бездарные стихи.
- Хочешь… - говорит Лиса.
- Хочу! – прерывает N.
- Покурить у меня дома? Только покурить, у нас ничего не будет.
- Не будет. – Соглашается N.
Такси, магазин, коньяк.
- Можно поцелую?
Поднял майку и поцеловал в веснушчатую грудь. Грудь стоит. У него стоит. Никак не может нащупать там у нее в трусах. «Нет влагалища! – Понял N.– Не жена».

Света нет, встал в ванну, пошарил – душ оторван. Как она здесь живет? Вода хлещет во все стороны из дырки от душа. Кое-как подмылся рукой в темноте. Вышел мокрый, перевернул и начал снова. Покраснела от натуги, вскрикнула, подбросила N к потолку. Повисел и обрушился вниз в мягкую белую попу.

Вышел из грязного бездумного незащищенного. Прошел два квартала, поднялся на лифте, снял с себя N, повесил в прихожей, жадно выпил воды, пустил ванну.

Человек лежал в теплой воде и смотрел в одну точку, совсем не думал, ощущал, пока не растворился и не вытек.

ЧЕТВЕРГ

Кончил прямо на пол, стало противно, кое-как приоделся и выбежал из дома. Брести не в пример легче, чем лежать. Вдоль дороги воняет, но не воображаемыми собаками, как в душных комнатах.
Человека мучает ощущение бесконечного заправления кровати. Пустоты заполнены дрочкой по два часа в день и покупкой вещей.
Под мостом радужная в бензиновых разводах вода. «Кого я обманываю, у меня разряд по плаванию» - думает Человек, переворачиваясь на спину. Замечательно теплая вода несет вдоль каменного берега.

N пристал в районе Кремля. Вышел по гранитным ступеням, отряхнулся как пес.
Большие металлические шары рушат правый бок гостиницы, с левого бока гостиницы пухнет очередь во всем известный клуб. 
- N!!! – Нос крючком с привычно прекрасно противным видом хлопает N по плечу. – Где успел так пропотеть?
Внутри вибрируют басы, долбят металлические шары, с потолка, мерцая в свете лазерной светомузыки, сыпется пыль.
Нос крючком ведет N к длинноногой Белоснежке у бара.
– N, это Надя.
Надя делает N книксен. Нос крючком фамильярно крутит Надю перед N:
- Чем не жена? А, N? Жена ведь! – заливается озорным хохотом Нос крючком.
N отстраняет его, зарывается носом в Надину шейку и глубоко вдыхает.
- Почему вы весь мокрый? – гортанно спрашивает Надя, густо смотрит на него и приятно пахнет.
- Поcему ы эсь окрый… – Гулильно вторит Наде N, - Поехали ко мне.
- Я живу с мальчиком. – Хмурится Надя.
«И мальчика бери!» – Сходя с ума от ее запаха, думает N. Хочется трахнуть весь мир.
- Что-то же тебе не нравится, раз ты здесь. – N рассудительно ставит перед Надей водку с Ред булом и трогает ее за зад. Что-то в Ред буле должно заставить волю гнуться.
Нос крючком обиделся и ушел. N выставил вокруг Нади руки, из под рук к Наде лезут кавалеры. Из сандалий торчат пальчики накрашенные темным лаком. Тонкие пятки, острые носки из кривых пальцев.
- Как у обезьяны, – говорит Надя, проследив взгляд.
- Поехали ко мне. Еще немного тебя понюхаю. – Говорит N. 
- Поедем, - вдруг говорит Надя.
В такси N запускает ей в трусы рыбку, рыбка уходит на глубину, Наденька раздвигает ноги шире, стонет и бьет водителя в голову ногой, машина врезается в столб. N смеется, хлюпая разбитым носом.

- Меня не возможно удовлетворить, – говорит Надя дома в кровати. N смеется и качается в Наде как в лодке. Наступает время.
- Я люблю тебя! – Палит N.
- «Зачем я это сказал?» - Возмущается Человек.
- «Заткнись». - Отвечает  N.
Человек быстро проходит.

У Человека похмелье. Дверь на распашку. Надя ушла.
Может, напьется и напишет откуда-нибудь из клуба: «А ты случайно не здесь?»
Закрыл и лег. Полистал картинки в телефоне. Перешел на лица. «55 кг – зачем мне эта информация? В багаж ее сдавать? Добрая отзывчивая сибирячка. Создатель блога…»
N играет в шахматы с каким-то американцем по сети. С каждым проигрышем кто-то отрывает от Человека кусок. Болит, саднит – он воет: «Уууу, тупой!!!» Американец издевается над Человеком. Хочется вцепиться зубами в американца с другой стороны земли, перегрызть ему горло. 
Бросил играть. Вспомнил ее ноги. Подрочил. Кончил.
Посмотрел на свои ноги. Ногти на ногах отрасли как у орла. «Стали расти быстрее – это к умиранию». – Подумал N,  и с трудом встал. Кряхтя, срезал ногти в унитаз и повалился обратно в кровать.
Кто-то тихонько забрал отскочивший ноготь и положил в суп, в котором вываривают собранное из Человека естество.

ПЯТНИЦА

Вечером у Человека наступило утро.
Человек подходит к зеркалу в ванной и кривит лицо. Он не знает, сколько прошло дней или лет. Человек не нравится Человеку.
 
У Человека нет друзей. N дружит с Борисом.
Человек добыл бутылку водки и зашел к другу N Борису. Сели на узкой кухне. В маленькой плазме на стене над столом трясут ляжками дамы и кривляются геи. Человеку становится хорошо, он все больше болтает, он все больше N.
- Я умираю, N, – говорит Борис. – Осталось месяца три.
Морозит лоб кондей, в остальном на кухне тихо как в проруби.
- Так и будем молчать? – говорит Борис.
- Соболезную, - говорит N, – Все вокруг умирают, брат. А большинство умерло.
- Боженька возьми меня обратно, от таких друзей! – горько и театрально вздыхает Борис.
N улыбается, Борис улыбается в ответ.
В плазме Голубоглазая открывается и закрывает красивый рот.
- Бездонные глаза - два океана. – С выражением говорит N.
Голубоглазая кусает и лижет свои алые губы.
- Будем сегодня ее искать. – Резюмирует N.

В черном баре тихо, почти страшно, когда нет людей. В кабинке за столиком сидит Надя.
- Какая встреча, - безразлично говорит N, садится рядом, замечает, что Надя не одна. – Я не помешал?
- Помешал, - говорит молодой, симпатичный, не злой человек.
- Не помешал, - говорит Надя, - Он уже уходит.
Всем понятно, какие у Нади длинные под столом ноги.
- Можно я здесь посижу? Вы не возражаете? – Спрашивает молодой человек у N. - Мы же с тобой не договорили, Надя, можно мне с тобой договорить?
«До того разнесчастный, что хочется ударить. Это что, у него слезы?»- Думает N.
- Иди отсюда. – Говорит N.
- Да давай, а то сесть некуда, - присаживается Борис.

Молодой человек посмотрел на N, встал и ушел.
Человек внутри что-то шепнул N, а N не расслышал, разозлился на весь мир и выдушил залпом целый стакан виски.
Надя заискивающе улыбалась, но N было плевать – трахнул, теперь можно было пинать ***. N шикарно пинал ***.
- Разбила сердце бедному парню? – Зло сказал N.
Надя перестала улыбаться.
- Боря, ты пару месяцев назад рассказывал, что скоро умрешь. Вот я и хочу спросить, как скоро?
- Пойдем, выйдем, - тихо сказал Борис.

Охранник на выходе проводил их тревожным взглядом. Стемнело. Прошли наверх по лестнице к желтому, будто пустому дому. Встали.
Борис смотрел в пустые глаза N. N смотрел в круглые глаза Бориса. «Как у спаниэля, - думал N, - Ярости ноль». Борис вдруг ссыпался на пол кучей резиновых шаров, распрыгал по мостовой в разные стороны с резиново-воздушным звуком.
- Бей,– без выражения сказал N резиновым шарам.
- Не по-человечьи это, N. – вздохнул Борис.
- Само собой, - сказал N.
Они долго стояли на лестнице и курили гашиш.

У входа уже толпа. Кое-как продрались, Нади уже нет.
N привычно встал у двери. Мимо в туалет идут пьяные веселые люди, входят трезвые люди.
Всего раз за ночь, в двери входит Она. N берет ее за руку, отрывает от нелепых друзей, ведет к стойке.
- Два Лонг-Айланда, пожалуйста.
Круглолицая, скуластая принцесса жжет-гладит N густым миндалем васильковых глаз. Черные косы скручены в средневековые букли. N болтает, а она хохочет розовая. Подруги украдкой посматривают на них из-за угла.
- Поедешь ко мне?
- Так сразу? – Хохочет принцесса. – И что мы будем делать?
- Лягу к тебе между ног и буду лежать, пол часа. Поедешь?
Ее восхищенный взгляд дает надежду, но ее рот все время куда-то убегает от него.
- Поедешь?
Жмет пухлые губки, гнет черные брови.
- Давай так, - записывает ему номер, – Если завтра вспомнишь и заберешь, поеду.
«Ксюша». – Читает N. - «Не вспомню».

N с Борисом едут к Васе на Крышу. Внизу - Клуб для подростков, за ним фейс-контроль и охрана, и еще один пролет на крышу к взрослым дядям. Там в гамачках качаются маленькие малыши с голыми пяточками.
- Можно поцелую?
- Что?
- Пяточку.
- Целуй, – улыбается покрытый золотом малыш.

Громадная венецианская гондола, обитая бархатом, на увитых лентами тросах качается невидимой рукой. Гандола подходит ко входу, N и Боря заходят на борт. Гандола с рокотом летит вправо, медленно режет воздух влево, визжат маленькие малышки. Бармен, покачиваясь, наливает Олд Фешен. На бархатных подушках на корме и носу отдыхают сытые голодные Коты.
- Кот! – кричит N Коту.
Синий Кот, настороженный, когда гладишь, старый знакомый Кот!
- Выпьем водочки, - предлагает Кот.
За толстым Борей увязался толстый гей, гей слегка разобран - парик семнадцатого века чуть съехал вбок, из-под парика торчит ежик гидроперитных волосенок.
- Отъебись от меня, что ты за мной ходишь, - негодует Борис.
- Дурашка, я за тебя волнуюсь! – Плетет подержанное кружево гидроперитный гей.
Играет Вагнер.
- Пойдем вниз за маленькими телочками, - кровожадно говорит Кот и надевает круглые солнечные очки.
Греческие боги спускаются с Олимпа. Вагнер стихает, нарастает бессмысленный шум, сгущается тьма. В нижнем дыму под непонятное выплясывает толпа помоложе. N видит Ее – она вьет руками, колдует каштановыми кудрями, танцует голым животом, искрит лукавым глазом.
N идет к ней, отстраняет переступающего рядом тонкими ногами бестолкового фавна, фавн в ярости. N берет ее за руку, целует в губы.
- Пойдешь со мной наверх?
- Пойду.
Какой знакомый голос. Зовут Таня. N качает ее на коленях, целует и отпускает. Потому что понравилась. Такси с Таней уезжает.

Утро застало N во времени, безрадостно гудит гондола. N душит жажду джинтониками. Покрытый золотом малыш ушел, оставил N на растерзание некрасивую подругу с грустными глазами. Подруга год жила в Сирии, и видно страшно мучилась, так что не против, чтобы ее растерзали.
- Покурим?- Говорит Кот.
За бар, за шторку, на другую сторону, где камбуз, гремят кастрюли и рубят капусту повара в белых шапках.
Там примостился покурить черненький, длинноволосый цыганченок, похожий на Александра Македонского. Чуть откинув голову назад, надменно смотрит сквозь N.
- Как тебя зовут, Александр Македонский?- Спрашивает N.
- Он глухонемой, - отвечает за цыганченка Кот. – Поехали все ко мне, смотреть Касабланку!
Кот, глухонемой Александр Македонский, сирийская Подруга и N - чем не начало прекрасной дружбы?
Домой к уехавшему хозяину Кота.
- Это дорогой ром, его мы пить не будем, - с порога говорит Кот, - Хозяйский ром, привезен черт знает откуда, вкусный.
Кот сворачивается вокруг большой золотистой бутылки, закрывает глаза и урчит. Курят дурь. N рассказывает глухонемому Александру Македонскому про невыносимую легкость бытия.
- Смотри ему в лицо, когда говоришь, - сообщает Кот, прихлебывая золото из бутылки.
N растворился как аспирин. N давно смотрит все вокруг как Касабланку. N трахает сирийскую бедняжку, она стонет:
- ОООО. У меня год не было секса.
N наелся сантиментов, N трахает ее в зад.
- ОООО. Кончай уже! Кончай!! – Терпеливо хрипит бедняжка.

СУББОТА

- Коооот! – Хрипит Человек.
Человек проснулся и не может дышать. Маленький теплый враг притаился у него за спиной. Черный зверек из ада, чихуахуа - даже в названии аллерген - предательски заполз в постель к пьяному N и затих. Почему вчера ее никто не заметил?
- Случилось что? – Заглянул Кот.
- Неси супрастин…Не могу дышать…
- Аллергия на собак? – Радостно уточнил Кот.
Кот сходил в аптеку - теперь есть чем дышать, но болит голова. Нужно поскорее снова стать N!
Кот спит на лавке в прихожей. Человек растолкал Кота и тот начал хныкать:
- Хозяин меня убьет! Выпили весь ром!
- Не волнуйся, – гладит Кота Человек, -  У меня дома большая бутылка дорогого виски. Человек устало закрывает глаза.

N c Котом сидят в центре на бордюре, под палящим солнцем, пьют дорогой виски прямо из горлышка. Прохожие гладят Кота по голове, Кот мурлычет и жмурится.
- Алло, Таня, приезжай. – N не узнает хриплый голос N. Вспомнил Таню всю в дыму, вспомнил животик и губы и позвонил.
Какая-то Дама почесала Кота за ушком:
- Котик, пойдем я тебя покормлю!
- И его покормишь? – Кивает на N Кот.
Таня приехала. Пошли в ресторан. N с Таней сели напротив Кота с Какой-то Дамой. Ресторан оказался Папин. Ох, папа Какой-то дамы был бы ей недоволен!
Кот мяукает на весь ресторан:
- Иди ко мне, я тебе всю письку вылежу!
Трет, жмет Какую-то даму, лезет к ней под юбку. Какая-то Дама хихикает.
Потянулись к выходу ресторанные гости. N пытается поцеловать Таню, дышит в нее перегаром.
- Официант, неси отварной язык, водочки налей и порежь лимончик в сущем ключе! – Голосит Кот, и кидает пустую бутылку водки через плечо.
Коту и N страшно. Дальше – похмелье. Борис умер. Или нет? Мысли путаются внутри N. Невесело алкогольному викингу на пороге валгаллы.
- Фокус! – Орет Кот, встает на диван, делает пару толчков и заправским гимнастом выходит в сальто.
Приземлился спиной на стол. На грохот битого стекла, к N подходит охранник.
- Молодой человек, вам с животным пора удалиться.
Прощай веселье, здравствуй смерть.
Таня ушла. Безутешный N набрал Наде.
- Почему не звонишь?
- Ты как из Преисподни. Что у тебя с голосом?
N повесил трубку.
Напротив хмурая сестра Какой-то Дамы. Черт, да они близняшки! Как он раньше не заметил!
- А вас как зовут, девушка?
- Пошел ты нахуй!
Кот повис на шторах.
Выводят.
- Боюсь, закрою глаза и умру. – Говорит N Коту.
- Не будем спать, – говорит Кот.

Мрачный Клуб. Семь этажей вниз. N c Котом выходят на пятом - в Казино.
Играют в Блек Джек. Себе хватит.
Близняшки поехали домой спать.
Кот и N играют в Блек Джек восемь часов.
Сисястые хостес носят бесплатные виски и рыбу.
Еще, себе, хватит…
Близняшки поспали и переоделись.
- Извини, что послала тебя нахуй. – Говорит N сестра Какой-то Дамы.
- Поедемте к нам на дачу, – говорит Какая-то Дама.
На даче в беседке таджики готовят плов.
Кот добавляет в чай фен, улыбается:
- Боженька, скорее бы я уже умер!
N лезет в трусы Близняшке, Кот ссорится с Какой-то Дамой…
- Пойдем, - Говорит N.
Завалились во дворец, лезут по бесконечным ступенькам вверх. Сердце N как беззвучный колокол. Раздевает Близняшку, как луковицу, бросает шкурки по лестнице и ползет вверх. Громадная спальня, бесконечная кровать. N зарылся Близняшке между ног, она дышит как паровоз. Сзади слышится шорох, но N не до того.
Снизу напряженные голоса. Прислушался:
- В моей спальне, на моих шелковых простынях!! Пошли Вон!.
Приехали родители Какой-то Дамы.
- Забери меня! – Шепчет Близняшка.
- Поехали, – говорит N.
- Без нее не поеду, – говорит Близняшка, кивая на заплаканную сестру. – Ее Кот бросил.
«И меня бросил, сука!» - думает N.

N не спал двое суток. N лежит с Близняшками в кровати Человека. Нашаривает членом задницу одной, пока вторая ревет. Нащупал и вошел.
- Я в жопе? – Шепчет N на ухо Близняшке, та чуть заметно кивает.
- Вызови мне убер, - просит вторая, заливаясь слезами.
- Сил нет, - не переставая, говорит N.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

N открывает глаза и видит заплаканную Близняшку. Он еще пьян.
- У тебя-то, что случилось?
- Вы все одинаковые! – Ревет Близняшка. – Ты меня тоже бросишь!
N думает о Тане. Какая она правильная и теплая.
Глупая, глупая Близняшка.
- Зато красивая, – говорит Близняшка.
«Я что это  вслух сказал?» - думает N и обрубается.

Проснулся. Двери на распашку. По комнатам гуляет ветер.

- Привет, как ты? Заболела? Сейчас приеду.

Вышла, сонная опухшая, обнял горячую. Ненадолго стало легче.
- Что ты будешь делать? - Спрашивает Таня слабым голосом.
- Поеду в ночь, буду пить.
Ей нет никакой возможности врать. Ей только правду, самую горькую.

Огромным маятником режет носом воздух гондола. Потрескивают увитые лентами канаты. Мертвый N стоит на баке, расставил ноги, заложил руки за спину, капитаном смотрит в город.
Надя. Поцелуи, объятья, алкоголь. Недоброе, написано на лицах, притаилось в глазах. Нелюди танцуют не как люди. «Жакемары». – Думает N. - «Ощипывают время в нелепом танце». Ах, кукольные личики, ах, длинные ножки, ах,  анарексичные тельца!
Миленькая моделька заводной балеринкой крутится вокруг оси в глубине пьяного корабля. N улучил момент подойти.
- Угостить?
- А твоя девушка не будет против?
- Она больше не моя девушка.
- Угости, коли так.

В нелепой надежде cпустился вниз. Тань там больше нет и пора возвращаться.
На встречу идет грустноулыбчивая Надя:
- Тут одна на крыше сказала - я больше не твоя девушка.
 «Какой у нее солнечный взгляд. Как же я довел до того, чтобы он стал таким грустным?» - Думает Человек.
- Ты все не так поняла. – Говорит N.
- Все равно. Слушай, N, наше лето кончилось. Это был прекрасный, лучший в моей жизни, месяц лета.
Резануло. Не сильно. Все в N стремится к теплой Тане. Человек тоже туда стремится.
Время заморозить актив, если не поздно. Отрастить пузик, смотреть во все глаза.

Прошла неделя или год.
Человек и Таня в кафе и пьют чай.
Поблизости нет N. Таня смотрит на Человека и говорит:
 – Думала, у нас с тобой все кончится через неделю.

Перестал дрочить. Перестал пить. Смотрит без конца. Каждый вечер зарывается носом в запах, терпкий безумно теплый, сладкий бесконечно сладкий вкус.
Рвется и стучит, и летает, как бестолковый воробей.
Выдышали весь воздух.
Человеку необходимо спать с другим человеком.
Человек тщетно надеется, что его простят.
Человеку никогда больше никто другой не подойдет.