Это не мой день!

Это был явно не мой день. Еще утром мне сказали об этом по радио, объяснив, что  "Венера в Марсе" и что для Овнов это не аллё. Вряд ли Павел Глоба мог знать, что "не аллё" у меня началось еще вечером, когда насмотревшись "Сибириады" Кончаловского, я никак не могла заснуть.
Укладывая впечатления, я крутилась с боку на бок и всё думала о далекой сибирской глухомани, о смерти лесоруба, упавшего лицом в муравьиную кучу, и еще о том, что главный герой Устюжанин, которого сыграл Михалков, сильно отдавал Паратовым из "Жестокого романса". Мне было досадно, что Кончаловский не «подрезал» в картине своего братца,  дав ему так распижониться. Видимо, именно этот режиссерский косяк не давал мне спокойно заснуть.   
 "Это всё потому, что Михалков работяг не способен играть по причине своей генетики", -  решила я и сердито приняла валерьянку.  А тем временем за окном был рассвет: спать мне оставалось часа два, не более.
Проснувшись раньше будильника, я встала помятой. Голова была тяжела и отказывалась работать в привычном режиме. Ни кофе, ни вялый закос на гимнастику ситуацию не выправили.
Вот тут Павел Глоба и заявил по радио, что у Овнов сегодня "не аллё".
"И что ты мне прикажешь делать? Не ездить в Загорск?!" - процедила я сидящему в радиоприемнике астрологу, готовя себе омлет.
 Утро выглядело отвратительно. С ночи моросил дождь, от окон тянуло холодом и даже пес Шансон отказывался вылезать из своей мягкой будки.
Ехать в Загорск надо было обязательно. Я договорилась о встрече с  ректором дочкиного института, огорошившим нас подорожанием учебы. В этот день предстояло доплатить по счетам, переписать институтский договор, отвезти вещи дочери в студенческое общежитие, да еще зайти в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы выпросить новую работу для себя и успехи в учебе для Сони.
Как бы там ни "миксовал" планеты  Глоба, ехать в Загорск нужно было обязательно. Продолжая думать о "Сибириаде" и о том, что Кончаловский ее затянул, я машинально оделась, собрала волосы в хвост и, оценив собранные баулы, решила взять такси.
Все номера проверенной компании "Везет" были заняты.  Тихо выругавшись, мы заказали Яндекс-такси и вытащили к подъезду наш базар-вокзал.
Дождь продолжал моросить. Такси не было. Вяло всматриваясь в утренний туман, я вяло подумала, что кожаная моя куртка совсем не прикрывает мою попу, а на дворе холодно. Вернулась в дом, сняла кожанку, щегольской шарф и сказав себе не выпендриваться, натянула старую любимую куртку.
Второе "не аллё" случилось уже в такси. За рулем оказалась женщина пенсионного возраста. Всю дорогу от Москвы до Сергиева Посада она рассказывала мне о подлой невестке и описала все семейные мизансцены, где змеиным клубком переплелись бабка с внуком и невестка с ее сыном. Это была не "Сибириада", но, судя по истории, пожар тоже намечался.
В обычный день я, может, и включилась бы  в рассказ таксистки и мы, возможно, даже бы наметили план действий. Но брала верх тупая апатия, сковавшая меня от недосыпа. Она не позволяла ни выражать свои мысли вслух, ни возражать. Час дороги я просидела, словно Спенсер Барнс из фильма "Как расправиться с делами": слушая и обтекая.
 "Больше женщин мы не заказываем", - сказала я дочери после того, как исполнила отвела таксистку  в институтский туалет.
 "Аминь!" - согласилась дочь.
Дальше была встреча с ректором и главным бухгалтером института. Нужно было разбираться с делами...
Я не знаю, чем обидела жизнь эту противную бухгалтершу, но встретила она меня как котенка, который обкакал ее личный будуар. Чем я так не понравилась главбуху?  Откуда в пригородном институте такая надменность?
Хамская тональность наконец-то меня разбудила: ноздри мои задвигались, губы поджались. Если бы не рука моей дочери, которую я почувствовала на своем плече, наши диалоги превратились бы в диалоги животных.
Мудрая дочь схватила меня за капюшон и во втором раунде нашей встречи, когда я, как истинный Овен, уже была готова боднуть собеседницу рогами.
Я не могла взять в толк, почему со мной так разговаривает сотрудница института? И почему ректор сказал мне на прощание "Крепитесь"?
"Почему "Крепитесь"? Разве кто-то умер? Или со мной что-то не так?"
 "Эврика" пришла быстро, как только я взглянула на себя бегло в зеркало.
 Господи, да я же была одета, как героиня "Сибириады" из села Елань!
 Салатовая болоньевая  куртка, купленная  для прогулок с собакой, пыталась сочетаться с несвежими синими джинсами. Ансамбль "надень то, что поярче" дополняла белая толстовка с вышивкой "ВДНХ", а "вишенкой на торте" стал серебряный перстень на пальце. И серьги  "Swarovski" в ушах. Я выглядела, как пугало, но приехала в престижный институт "разбираться с делами".
Обратно мы ехали на пригородной электричке, и пьеса Леонида Филатова стала великим развлечением в пути. Я читала его "Часы с кукушкой", смеялась и представляла всех в лицах. Я перестала на время думать, как я одета, перестала злиться на бухгалтершу и уже весело вспоминала про посыл ректора "крепиться". Мир заиграл яркими красками. Он вновь был прекрасен! И я, не смотря на всю свою внешнюю нелепость, тоже живу на этой земле. 
Когда я вызвала в Москве такси, подъехал узбек.  Машина его была феноменально грязна и раздолбана. На просьбу включить какую-нибудь музыку он сообщил, что поставит "такое хорошее, что мы еще не слышали", отчего мы подумали, что дорогу украсят его национальные песни. Но оказалось, что узбек давно уже москвич. Не сбавляя скорости, он порылся в бардачке, воткнул в аппарат флешку и через секунду мы слушали жесткий шансон...
"А ведь Глоба предупреждал, что у меня Венера в Марсе, - уже не сопротивляясь обстоятельствам, подумала я, - просто это не мой день...".
 

Татьяна Феоктистова-Первая.
28.08.2017