Роли

С театром Маяковского меня связывает тонкая ниточка. Очень тонкая. Что-то вроде того, что номера моего дома и здания театра совпадают. Нет, не такая тонкая, но всё же почти невидимая нить. Тем не менее, реагирую на то, что вижу. А вижу я портрет во всю страницу журнала "The Hollywood Reporter" от апреля года 2017. Светлана Немоляева. Великолепная актриса. Дважды смотрел "Канта" в Маяковке, где она монашенка, одна из трёх дам. Ниточка там, где дамы театра, и здесь, где снял журнал с полки.

Статья небольшая, на разворот, можно читать не спеша, отвлекаясь сколь угодно далеко от темы.

Утром всюду в комнате подрагивают осколки радуги: окно выходит на восток, с карниза свисают на тонких нитях пара стеклянных шариков, огранённые прозрачные сферы, эти стеклянные бриллианты и превращают солнечный свет в радужные пятна на стенах и потолке.

Мне нравится игра света и цвета, нравится то, что вижу из окон. Много нового, но есть и дома столетней давности, переживающие вторую молодость. Положим, уже не вторую, но на моём веку довольно будет одной перестройки, долгой, возвращающей к пройденному, выдающей обновлённые фасады за бывшие некогда.

Всё переменилось в квартире, где я прожил сорок лет, а теперь обитают другие. Главное, что и я могу пребывать здесь время от времени, когда молодые хозяева отправляются по своим делам, оказываясь, иной раз, в местах весьма отдалённых.

Свобода относительна, – думаю я, – и спохватываюсь, что журнал открыт. Возвращаюсь к тексту, ограничивая поле зрения.

В коротком рассказе Немоляевой о тонкостях профессии она выделила четыре момента. Может быть, выделил тот, кто редактировал текст, но это не так уж важно, всё равно личность просвечивает сквозь ключевые фразы:

              Всегда оставаться самим собой.
              Отдавать всего себя без остатка.
              В кино всё по-другому.
              Будьте как дети.

«Это сложная вещь и я её не сразу поняла. … [режиссёр] постоянно повторял ""Будьте всегда разными, в каждом человеке 12 молодцов, которые проявляются по-разному. … [другой режиссёр] был очень эмоционален, громко кричал из зала во время репетиций и всегда повторял: "Ничего интереснее, чем вы сами, на свете нет. Не то, что вы себе придумали или где-то подглядели, а то, как реагируете на предлагаемые обстоятельства, данные автором. Надо найти в себе эту непосредственность". … роль Сарры Бернар в пьесе "Смех лангусты" … сказал: "Не пытайтесь копировать великую Бернар. Никто вам не поверит. Играйте себя в предлагаемых обстоятельствах. Вы сама актриса, а проблемы и самой маленькой, и великой артистки в принципе одни и те же: оба просто хотят работать"».

Проблемы и самого маленького человека и великого, в принципе, одни и те же: оба просто хотят жить. Иногда это означает работать.

«Роль моей жизни – это Бланш Дюбуа в «Трамвае "Желание"» Теннеси Уильямса. Гончаров пришёл к нам в 1967 году и принёс две пьесы – "Трамвай" и "Человек из Ламанчи". Он всегда повторял: "Я ставлю один спектакль  разных авторов – борьбу духовного с бездуховным". В 1951 году вышла экранизация с Марлоном Брандо и Вивьен Ли. Когда Лоуренс Оливье, муж Вивьен, прочёл пьесу, то был категорически против, чтобы она снималась в этом фильме. Он боялся, что это плохо повлияет на её психику. Ли не послушалась и попала-таки после съёмок в психиатрическую больницу. Мы все знали эту историю. Андрей Александрович показал нам картину лишь после премьеры. Спектакль уже шёл с невероятным успехом, а он всё кричал мне из зала: "Она, а не ты".
   Я тоже заболела, у меня образовался узел на связке, это грозило параличом. Ещё страшно похудела. Эта роль меня убивала…»

На значимых для меня годах задерживаюсь. А что же Светлана Владимировна, с какого года пишется сюжет её жизни? Заглянем в Сеть.

           Родилась: 18 апреля 1937 г. (80 лет), Москва.
           С весны 1959 года зачислена в труппу театра и всегда оставалась ему верна.

Великолепно!

Не только вид из окна отвлекает, даты и числа тоже. Исчисляя роли, которые доводится исполнять любому, прежде всего следует заметить, что утром ты один, а вечером другой. Полагаю, стиль и характер сменяются не только в зависимости от времени суток. В каждом скрыт набор действующих лиц, в роли которых он временами выступает. Актёру об этом рассказывать не надо. Человеку иной профессии это не всегда очевидно – сам себе кажешься неизменным, одним и тем же лицом. Оттого зеркало преподносит нам иной раз сюрпризы. Годятся и фотографии, сделанные мастером. Мне помогает рассмотреть сцену частной жизни астрологический символизм. Разбираясь с характерами и судьбами, хорошо иметь под руками труппу талантливых актёров, готовых разыграть пьесу, по ходу которой многое что-то становится понятным, а что-то остаётся на будущее, для осмысления и переиначивания.

         Солнце – сущность человека, резонов не признающая, вокруг которой весь личный мир (весь свет) его обращается; внимание, выводящее вещи и явления из тьмы на сцену, где центральный персонаж сам человек.

         Луна – телесность, перемены состояния, смена настроения, чувствительность, самочувствие.

         Меркурий – лукавство мысли, речь, быстрые перемены, отражение окружения в себе (зеркало сознания).

         Венера – вкус, симпатии, эстетика, "нра" и "не нра", хочу и не хочу.

         Марс – действие; она хочет – я сделаю; начнём и продолжим.

         Юпитер – культура и социум, закон и его относительность, радуга на небе, границы видимого и заграничные поездки.

         Сатурн – устройство (строение, структура) мира, вечность, ожидание, препятствия, длительность.

Сложности возникают с первыми двумя персонами, которые плохо вписываются в картину средиземноморской мифологии. В театре это те, ради которых приходят зрители – примы, центральные фигуры, лицо театра. Впрочем, Солнце также склонно исполнять роль режиссёра. В любом случае, именно оно есть то преимущественное впечатление зрителей (окружения, публики), которое и есть личность человека (он же "пьеса"), в отличии от индивидуальности, как правило, скрытой за кулисами.

Семь персон как семь нот; но в гамме 12 клавиш. В астрологии это знаки Зодиака. Они же становятся сценой, на которой перемещаются планеты-актёры.

(Кстати, о "Канте": на сцене семеро мужчин и три женских персонажа. Кант, полагаю, Сатурн. Он сохраняет структуру происходящего. Расписать "по нотам" остальных мужчин можно, не смущаясь явно женскими характерами Луны и Венеры. А три женщины – новые планеты: Фоби Грин – Уран; Фредерика-Ребекка – Нептун; Анна-Регина – Плутон. Анна как раз и есть Светлана. Или наоборот.)

Женщина смотрит на меня с журнального разворота – умная, талантливая, чуткая – а я запутался в дебрях мифологии и метафизики. Докатился. Докрутился, довращался, ухватившись за набирающий обороты круг небесный, на смех публике.

Театр – это замечательно. В том театре, который у каждого свой, играет человек роль трагическую, лирическую или комическую, себя от роли не отделяя, следуя сценарию, не им написанному… как ему кажется. Приглашения к соавторству не принимает, не хочет быть в списке авторов, не верит в себя как в автора; верит в свою роль, без которой свет ему не мил… кто-то подбирает ему костюмы, ставит на сцене свет… со всем светом не ладит избравший дурную роль… бывает.

Впрочем, в большинстве случаев роль человеку как раз по размеру, менять амплуа нет нужды. Разве что, подыгрывая партнёру.

– При чём тут люди? Не они же открыли журнал. Оставь эту самодеятельность!

Ставлю глянцевый источник на полку, прикидывая, – чей выход, кому доверить продолжение шоу…