Конечная остановка

Было это осенью прошлого года. В музее района проходило устроенное отделом культуры памятное мероприятие, посвященное дню рождения Венедикта Ерофеева, и я оказался в числе его участников. В достаточно скромной, но хорошо обставленной и со вкусом оформленной комнате были размещены экспонаты, рассказывающие о жизни и творчестве этого неоднозначно воспринимаемого писателя.
Ещё живы люди, которые лично знали этого человека и общались с ним. Среди них в первую очередь хочу назвать бессменного, на протяжении долгих лет, директора в то время ещё работающей Караваевской школы Нину Трофимовну Романову. Вместе с ней приехал на памятное торжество уже немолодой, приятной наружности человек – Александр Михайлович Платов.
Надо сказать, что в музее к празднованию этой даты всегда относятся очень ответственно, и всё проходит по плану. Вначале заведующая музеем рассказывает собравшимся о жизни писателя, который родился на Кольском полуострове. О том, кто его родители, чем они занимались, почему будущий писатель воспитывался в детском доме, когда и куда он поступил после окончания школы и чем занимался, будучи взрослым.
Оказывается, первой женой писателя была наша землячка Валентина Васильевна Зимакова, с которой Ерофеев познакомился во Владимирском педагогическом институте. В этом ВУЗе он обучался короткое время и был отчислен по политическим мотивам.
Женившись на Валентине Васильевне, Ерофеев продолжал участвовать в литературном кружке в Москве и появлялся в родную для жены деревню Мышлино лишь изредка. Родившийся младенец не изменил уклада жизни Венедикта, и он продолжал только навещать жену. Видимо, устав от этой неопределённости, вскоре они подали на развод, и Ерофеев стал приезжать к сыну всё реже.
На состоявшейся встрече Александр Михайлович Платов говорил немного. Это меня заинтересовало, мне захотелось с ним встретиться и подробнее его расспросить. Вот что он мне поведал:
- Окончив институт, я приехал к родителям на лето, и в один из летних дней поехал на караваевском автобусе в Петушки. В салоне автобуса я оказался рядом с довольно интересной женщиной средних лет с длинной косой, одетой в белую водолазку и чёрную юбку. Вы, конечно, догадались, что это и была Валентина Васильевна.



Конечно, эта встреча не была судьбоносной, да у меня ещё и не было мыслей обустроить свою жизнь. Однако мы стали встречаться. И вести разговоры, притом ещё на умные темы, да вдобавок и выпивши. Она рассказывала о встрече с Ерофеевым, и всегда при этом подчёркивала, что их сын – это плод любви необыкновенной.
Да и как могло быть по-другому? Ерофеева я видел неоднократно в автобусе, и его, конечно, нельзя было не заметить. Высокий мужчина, косая сажень в плечах. Седые волосы и аккуратная одежда выделяли его из числа окружающих. К тому же он был весьма эрудирован и приятен в общении.
С тех пор времени прошло уже немало, но одно из его выражений до сих пор у меня в памяти: «Если бы не кончалось вино, я бы так ехал и ехал».
Кстати, в то время в автобусе Караваево-Петушки на заднем сиденье обычно собирались любители выпить, это было делом обыкновенным. Среди них иногда сидел и Ерофеев. Поэтому неудивительно, что когда произошёл развод Ерофеева и Валентины, она стала увлекаться «зелёным змием».
Вскоре я устроился на работу и в деревню стал приезжать всё реже. Но когда мы встречались, то был «пир горой». Как известно, определённой категории людей в подпитии «море по колено», вот мы и ходили за добавкой то в Поломы, то в Караваево. В этом отношении у Валентины Васильевны была прекрасная репутация: ей всегда давали в долг. И не только: можно было где-то и вздремнуть.
В это время она часто говорила: «Вот бы родиться дураком и радоваться жизни – каждой сигарете, каждому стакану». По прошествии лет я понимаю, что эти плоды были взращены Ерофеевым. Так как у него было обострённое чувство справедливости, и он по-своему бунтовал.
Хотя с годами понимаешь: любое государство – диктатура, любая власть – насилие. И о какой свободе слова можно говорить, ведь она начинается с материальной независимости. А её у нас как не было, так и не будет. Человек привязан к работе, пенсии, магазину и т. д.
Неизвестно, как бы было, если бы Ерофеев жил сейчас, когда 30 тысяч человек ежегодно умирают от палёной водки. А в то время не только от портвейна, но и от вермута, сделанного на Покровском заводе, никто не умирал, хотя качество тоже было не ахти.
Кстати, умирают не только алкоголики, но и совсем молодые ребята. Я вот недавно видел, что мужчины берут настойку боярышника для употребления внутрь. И это никого уже не удивляет – привыкли.
Ну, да я отвлёкся от темы. Ещё хочется добавить несколько слов о порядочности Валентины Васильевны. Когда меня, будучи выпивши, хотели забрать в вытрезвитель, она встала за меня горой, и я миновал отправки в это заведение.
Однако я заговорился… Постепенно мы прекратили встречаться и стали просто добрыми знакомыми. Иногда мы случайно встречались, разговаривали и желали друг другу здоровья.
В одну из таких встреч в Петушках – там, где раньше был универмаг, а теперь развлекательный центр – мы разговорились. Валентина Васильевна спросила, как у меня дела, и я рассказал, что женат, растёт ребёнок. Она порадовалась за меня. И сказала: «Ты – молодец, сумел спрыгнуть с этой электрички, а меня, видимо, она до конечной довезёт». Она ведь была очень умной женщиной и не могла не понимать, что с ней происходит.
И ещё одна случайная встреча у нас была, когда я ехал в Караваево, а она копала картошку. В эту встречу она и рассказала мне, что ушла из школы и работает в другом месте. Отчаяния на её лице я не увидел. А вскоре она переехала в Караваево, вышла замуж, но мы уже не встречались.
Вот такой рассказ я услышал от Платова. А потом поехал в Караваево. Проезжаешь реку Пекшу - и сразу, за поворотом налево, кладбище. А там прямо напротив входа, в дальнем углу – могила. Ерофеева Валентина Васильевна похоронена рядом со своей матерью. Вечный им покой.
Но мой рассказ был бы неполным, если бы я не рассказал ещё об одном случае. Однажды мне довелось подвозить родственницу одной из моих знакомых. Когда мы с ней разговорились, то она сказала, что знала Ерофеева, они с ним были в одном кружке. Как оказалось, её муж дружил с небезызвестным Менем, и они общались.
Когда мы подъезжали к Петушинскому вокзалу, я увидел сына Венедикта Ерофеева и показал ей его. Она сказала: «Один в один – Венька».
Татьяна Дубовенко, так звали эту женщину, спросила меня: «А что сын, где?» Потом, спохватившись, махнула рукой и продолжила: «Женщины всегда были палочками-выручалочками Ерофеевых, их опорой. А дети повторяют путь родителей». Что ещё можно было к этому добавить?