Наручники для матери

Семён рос вторым сыном в семье Григория Проценко, который на всю жизнь подвязался к кооперативной торговле – снабженцем. Деньги у него всегда водились. Он знал узкие места коммерции. Баловал иногда своих наследников горстью мелочи, при этом приговаривал: «Учитесь свой хлеб зарабатывать, халявщики».
Помнил Григорий, как во время коллективизации, отобрали у его отца лошадей, быков, полевой инвентарь, амбары. Оставили им небольшую летнюю кухню,  коровёнку и птицу. Одно хорошо: пожалели и не отправили в дремучие края.
И ещё Григорий, когда выпивал, рассказывал своим домочадцам о прошлом. О том, как однажды ненароком подсмотрел за отцом, пересчитывающим в своём кованом сундуке царские екатеринки и золотые монеты. «Нам до такого богатства не дожить», - добавлял всякий раз папаша.
Прошли годы. Крепла советская власть, а простой люд по-прежнему оставался зачуханным. И только отдельным из них, самым смекалистым, удавалось выскочить в люди. Старший сын Григория по настоянию отца окончил кооперативный техникум. Младший - поскрёбыш, никого не спросив, поступил в милицейское училище.
Уже офицером вернулся Семён в родные края. Долго не холостековал: женился на красавице Марии. А ведь знал, что красивая женщина, как мина замедленного действия.  Жили поначалу, как все, не тужили. Родилась дочь. Назвали Галиной.  Когда она пошла в детский сад, а Мария устроилась на работу, появились проблемы в семье.
Сначала тайком, а потом, не стесняясь никого, начала жена Семёна путаться с мужиками. Ни разговоры по душам, ни строгие предупреждения не смогли остановить любовный ком, катившийся с горы. Выход оставался один: с позором, без ребёнка выгнать её из дома. Так глава несостоявшейся семьи и поступил.
Вдвоём с дочерью Семён оставался недолго. Вскоре ему приглянулась, приехавшая по распределению, библиотекарша. Поженились, родился сын.
Семён уже ходил в капитанских погонах, когда в нём проснулся хозяин – ген деда. Он объявил новой жене, что отныне, заработанные ею деньги, будут храниться у него.
– Буду выделять на питание, а на остальное, как посмотрю, – важно объявил он.
Милиционер – всегда сам себе командир. Это-то и давило на его мышление. В каждом месте появлялись нужные слухачи.  Под боком – постоянно действующий гейзер самогона. А о девчатах и говорить не приходилось. Дважды начальник милиции предупреждал Семёна, чтобы тот поумерил разгульную жизнь. Но разве откажешься от сладкого, когда оно само в рот лезет.  Понизили до старшего лейтенанта. На первых порах это возымело действие.
А тут на его голову беда за бедой. Сначала умер отец. Через полгода у жены прихватило на огороде сердце. Оказалось, тромб остановил молодую жизнь.
Подросшая дочь не ладила с мачехой  и после её смерти ушла жить к родной бабке. В десятом классе в безнадзорной девушке проснулись мамины гены. Кое-как окончив школу, выскочила первый раз замуж.
Как-то, проходя мимо Дома культуры, Семён встретил друга детства и соседа своей матери.  Поздоровались.
– Слушай, Семён, надо что-то тебе с матерью делать. Ты бы взял её к себе домой. Уже сколько раз мы с женой поднимали её с земли на улице. Она стала плохо ориентироваться. Даже нас, соседей, плохо узнаёт. Спрашивает: «А кто вы?». Совсем плохая. Как внучка вышла замуж, так и осталась без присмотра. Жалко. Вдруг на улице помрёт.
– Ладно, – буркнул Семён и пошёл недовольный неприятным известием.
Через время Семён встретился уже с другой соседкой матери. Она так же рассказала со слезами на глазах о беде.
– Что вы лезете в чужую жизнь, – зло ответил он.
Скрепя сердцем, привёз мать в двухкомнатную квартиру, в которой жил один: недавно проводил сына в армию. И уже через несколько дней почувствовал дискомфорт. Оказалось, не так просто ухаживать за старым человеком. И только святое слово «мать» заставляло его пока терпеть.
Однажды, придя с работы, обнаружил холодильник открытым. На кухонном столе лежала початая еда. Недолго думая, приспособил замок и стал закрывать холодильник на ключ.
– Сынок, ты уходишь на службу? – как-то спросила старая женщина.
– Да. А что?
– Оставь мне еды на день, а то как-то неудобно просить у соседей.
– Ничего, потерпишь. Приду, тогда накормлю.
Мать заплакала, запричитала, а после ухода сына потеряла сознание.
– Семён, ты чего это мамашу не кормишь? – обратился сосед.
– С чего это ты взял?
– Да я вынес своей кошке поесть, а следом вышла  бабушка и отняла у бедного животного еду.
– Да брось ты болтать, – отмахнулся Семён.
– Не брось, а точно.
Пришёл старлей домой пьяный, взглянул на мать искоса и угрожающе сказал:
– Теперь не сорвёшься, принёс специально для тебя наручники.
– Спасибо, сыночек, – произнесла плохо соображавшая мать.
 Уходя на работу, сын каждый день не забывал закрывать на замок холодильник и защёлкивать наручники на её руках. Мать провожала Семёна со слезами на глазах.
День милиции в отделе отмечали на ногах. Продолжить веселье Семён пригласил домой своего друга. На пороге квартиры приветливо сказал:
– Проходи, Петро, чувствуй себя, как дома.
– Ладно, для порядка вытру хорошенько туфли. Убираться-то некому. Всё сам.
– Да…
– Семён, а кто это сидит у тебя в наручниках? Да ещё к двери пристегнутый.
– Что мать мою не узнаёшь?
– С трудом, дорогой товарищ. А холодильник чего на замке?
– Да это для порядка. А то…
– А как же покушать, в туалет? Это же старый человек. Смотри возле неё мокро.
– Сейчас отстегну, подотрёт.
– А руки-то у неё все синие.
 – Ничего. Пройдёт. А то по холодильнику лазает, соседей беспокоит.
– Если на то пошло, закрыл бы её в другой комнате, поставил туда ведро, включил телевизор, оставил бы еды.
– Нет, так надёжнее. А теперь давай, мать, выпущу тебя на свободу.
Голод сразу заставил женщину схватить со стола кусок хлеба.  Долго не раздумывая, Семён взял со стола скалку и больно ударил её по рукам.
– Ой, ой, – запричитала плачущая мать.
– Семён,  пить с тобой больше никогда не буду.  От всего этого я протрезвел.  Пока.