Судьба

2010
Иногда мне кажется, что для нас сошлись звезды, что наша встреча была предрешена миллионы лет назад там, в глубинах космоса. И что до момента нашей встречи каждое решение, каждый шаг вел нас друг к другу. Иногда мне так кажется… А порой я даже уверена в этом.
Когда я сказала тебе об этом, ты смеялся.
В тот год меня уволили с работы в театре. Директор решил перенаправить деятельность на обычные спектакли, и всех музыкантов выбросили на улицу. Мне нечем было платить за квартиру, и, ко всему прочему, серьезно заболел отец. Но я запомнила этот год, как самый лучший в моей жизни. Потому что на утешительную вечеринку, которую устроила моя лучшая подруга и почти сестра Анечка, явился ты.
С порога ты вел себя, на мой взгляд, слишком самоуверенно, а затем и вовсе заявил, что я похожа на лошадь.
«В хорошем смысле, разумеется...», сразу оправдался ты.
Уверена, ты не хотел меня обидеть, а может, даже думал впечатлить меня таким странным способом. Но кому же понравится такое сравнение? Ты мне не понравился.
Мы съехались через два месяца. Я нашла работу в новом оркестре.
Через год ты начал курить и очень много нервничать. Работа никогда на тебя так не влияла, и я подумала, что дело во мне. Глубоко внутри к тому времени укрепилась теория о том, что мы созданы друг для друга, поэтому я всеми силами пыталась защитить себя от депрессивных мыслей. Но, конечно, я понимала все нюансы твоего настроения, каждая мелочь добавляла детали к и без того четкой картине. Я мешала тебе жить.

2012
«Ты сказала, что после всего, что мы наговорили друг другу, ничего не будет по-прежнему. А мне кажется, это к лучшему. Я хреново себя чувствовал, лошадка. Теперь все изменилось. Ты единственная, кто знает обо мне столько, что даже не по себе. И честно говоря, у меня нет ни малейшего желания вываливать это на кого-то еще. Поэтому возьми. Бери-бери!»
Сомнительная речь и коробочка. Вот и все предложение. Но мне показалось, что еще чуть-чуть и меня безвозвратно накроет чем-то смутно похожим на всепоглощающее счастье.
Это чувство меня всегда пугало. Я всегда чувствовала, как оно подступает откуда-то одновременно изнутри и извне, коварно и неумолимо. Ощущение, что я вот-вот наглотаюсь воды, а потом буду долго откашливаться, пытаясь прийти в себя, приводило меня в ужас. Счастью я предпочитала более ровное и безопасное спокойствие.
Мы поженились.

2014
На годовщину мы всегда вспоминаем твое глупое предложение. Ты смеешься и говоришь, что кроме меня эта идиотская речь не могла бы впечатлить никого на этом свете. Мое затаенное чувство неуверенности говорит мне, что кроме тебя никого не могла бы впечатлить я сама. Но я смеюсь и молчу. Мне спокойно.
Умирает отец. Я смутно помню, что ты постоянно где-то рядом, но я не могу на тебя смотреть и словно за якорь хватаюсь за рукав матери. Что-то говорит мне – она понимает меня больше, чем ты. Но я тебя недооценила. Когда прихожу в себя, ты рядом. Словно ничего не случилось.

2019
«У тебя пузо…», задумчиво говоришь ты как-то вечером.
Я посылаю тебя к черту, а ты смеешься и вдруг серьезно выдаешь самую абсурдную вещь на свете: «Давай родим мелкого».
«Не смешно», отмахиваюсь я.
Мы забываем об этом разговоре.

2020
Это год моего триумфа. Повышение в оркестре. Я руковожу целым отделением. Целых два месяца.
Потом ты не приходишь домой.
Пустота. Для меня нет работы, нет друзей, нет ничего за пределами нашей квартиры. Удивительно, насколько все в моей жизни было завязано на одном твоем существовании.
Я совсем не плачу и порой удивляюсь, как сильно рознится моя реакция по сравнению со смертью отца. Тогда мне казалось, что у меня отобрали что-то очень важное, мне было невыносимо больно. Но с твоей смертью приходит облегчение. Наверно, я умерла вместе с тобой. Потому что мне легко.
Через две недели я узнаю, что беременна. Я говорю с тобой, рассказываю, что это девочка. Через полгода у меня и правда появляется пузо. Я смеюсь в пустой квартире и не сомневаюсь в том, что эхо приносит мне обратно твой смех.

2030
Глория совсем не похожа на тебя. Она не похожа ни на кого из нас. Она спокойна, как я. У нее твое чувство юмора и энергия. Она одновременно замкнута и очень открыта. Она допоздна проводит время во дворе в компании друзей, а днем читает бесконечные книги о единоборствах. Она ими одержима. Иногда мне кажется, что я никогда до конца не пойму, насколько она разная. Она другая, но она наша.
А потом появляется Прибор. Муж Ани рассказывает мне о новой разработке их института. Он совершенно серьезно показывает мне эту незамысловатую машинку, объясняя сложные нюансы. Аня считает, что я должна попробовать. Я оставляю Глорию у них на выходные и даю себе время подумать.
У меня есть три дня в любом выбранном промежутке времени в прошлом. Но это как бы не прошлое... Это сложно, но все, что мне нужно знать – я снова увижу тебя. Могу ли я тебя спасти? Это решать только тебе. Ответственность за жизнь человека лежит только на нем самом. А ты, как мне объяснили, совсем не обязательно захочешь вернуться. Я отрываю взгляд от машины и оглядываю квартиру, впервые за десять лет по-настоящему осознавая, что я здесь совсем одна. Я решаюсь.

13 июня 2019 года
Я оказываюсь на том же месте. Подо мной наша старая кровать. Это я. Но я спустя много лет, все еще здесь, в 2019 году… Эти ощущение сложно описать. Здесь по-прежнему ужасно тихо, и мне становится страшно. Я вскакиваю и бегу в кухню – пусто. Я уже готова поддаться панике, когда с балкона меня окутывает сквозняк.
Твоя спина. Такая же, какой я ее помню. Рука в закатанном до локтя рукаве, твоя кожа… Я жадно выхватываю детали, вспоминая их без труда. Мои ноги отказываются двигаться, я словно прирастаю к полу. Я еще не готова. Издалека я слышу приближение тайфуна, бури счастья, которая вот-вот поглотит меня без остатка. Я должна с ней справиться. Я сосредотачиваюсь на одной точке и стараюсь взять себя в руки, но тут…
Ты поворачиваешься.
Ноги, налитые свинцом пару мгновений назад, несут меня вперед, я открываю дверь, и вместе с ветром меня накрывает безжалостная волна твоего запаха, тебя.
- Ты что?! Что такое?! – испуганно спрашиваешь ты.
Я плачу и обнимаю тебя, ощущая непонятный стыд от того, что я поддалась этому чувству. Я плачу.
- Ты меня пугаешь, - серьезно шепчешь ты прямо мне в ухо.
Я поднимаю голову и встречаюсь с глазами нашей дочери. Она все-таки вылитая ты.
- Прости меня! – сквозь всхлипы говорю я. – Прости! Прости меня!
- Ты что комп опять сломала? – шутливо спрашиваешь ты.
Я смеюсь и борюсь с приступом кашля.
- Я так скучала по тебе! Боже, я по тебе скучаю! Я скучаю по тебе!
Я путаюсь в словах, но повторяю только эту фразу, снова и снова. А ты все так же растерян.
- Я что во временную петлю упал? – снова пытаешься пошутить ты.
Это не смешно, но в нынешних обстоятельствах просто уморительно, и я снова захожусь нервным смехом.

14 июня 2019 года
Я молча наслаждаюсь твоим пристутвием и ничего не рассказываю. Еще рано.
Именно в этот второй день моего побега в прошлое я понимаю, как жалко выглядели мои попытки притвориться, что ты был все это время со мной рядом.
Мы занимаемся сексом.
- Я была совсем одна… - говорю я после, прижимаясь к тебе.
- Одинокая лошадка… - бормочешь ты и засыпаешь.
Это лучший день в моей жизни. Я скажу тебе завтра.

15 июня 2019 года
Я просыпаюсь внезапно и резко и тут же вскакиваю, проверяя на месте ли ты. И только потом успокаиваюсь, укладываясь у тебя на плече. Сегодня мой последний день. Одна за другой меня посещают полярно разные мысли. Я думаю о том, что смогу тебя убедить не ходить третьего октября на работу, и ты останешься с нами. Это слишком просто. Убедить кого-то жить.
В тот же миг я думаю о словах моих друзей. Он может не захотеть вернуться. Он может не захотеть. Почему? Возможно, в тот миг, когда я скажу ему о том, что его ждет, он сам вспомнит все, что с ним произошло. В конце концов, я не попала в прошлое в полном смысле этого слова. Это какой-то бутафорский мир с прошлым тобой, созданный на три дня. И когда я скажу тебе – ты ходячий труп. И только тебе решать, хочешь ли ты снова стать живым.
У меня бегут неприятные мурашки. Я разглядываю твое умиротворенное лицо и не верю, что ты можешь быть менее живым, чем сейчас.
- Хватит пялиться, ложись спать… - бормочешь ты и отворачиваешься.
- Нет! – испуганно говорю я и стаскиваю с тебя одеяло.
- С ума сошла?
- Пойдем!
- Куда?!
- Гулять… - неуверенно говорю я.
- В… - ты щурясь смотришь на часы, - семь утра?! С ума сошла! Иди сюда…
- Все. Вставай, мы идем в магазин, - говорю я, пытаясь унять дрожь, и встаю с кровати.
- Больная женщина… - ворчишь ты, но встаешь.
Мы покупаем продукты, и я снова думаю о том, сколько часов знакомого спокойствия рядом с тобой мне отмерено.
- Ты смотри… Молоко просрочено… Чуть не купил! Эй! Мало того, что лошадь, так еще и глухая!
Я рассеянно беру из твоей руки пакет молока и пялюсь на дату производства. Через каких-то несколько часов наше с тобой время утечет сквозь пальцы, так же, как время этого глупого пакета.
- Ты что обиделась на что-то? Ну ладно, ты не лошадь… Иди сюда…
- Я самая настоящая лошадь. И не смей меня называть никак иначе! – говорю я и смотрю на тебя со слезами на глазах.
- Ну…
Ты смотришь на меня, как на больную. И я не выдерживаю.
- Я переместилась. Попала в… как ты сказал... во временную петлю.
Ты открываешь рот, но я не даю тебе сказать.
- На самом деле я живу не здесь… В смысле, не сейчас. Сегодня мой последний день. Я должна тебе рассказать про Глорию. Это наша дочка. Ей десять лет.
Я уже не смотрю на тебя, хотя кожей чувствую, как вытянулось твое лицо. А я все тараторю, держа в руках этот злосчастный пакет молока.
- Она очень умная и безумно похожа на тебя. Недавно… точнее, через одиннадцать лет она получит пятерку по математике, она очень старалась… будет стараться. У нее очень много друзей, мне приходится даже забирать ее со двора, чтобы она не задерживалась на площадке. А еще она много читает. Какие-то японские книжки про единоборства, кунг фу и всякое… Я не разбираюсь. А она говорит, что я глупая, и что папа наверняка все это понимал…
Я пытаюсь отдышаться и слышу, как сквозь вату, вопрос, повергающий меня в ужас.
- Понимал?
- Да… Я пришла сказать… Через год, третьего…
- Замолчи!
Я смотрю на тебя и вытираю слезы. Ты смотришь устало, невероятно устало, будто много дней и ночей разгружал вагоны с углем.
- Сегодня последний день, говоришь? – потухшим, каким-то не своим голосом спрашиваешь ты.
Я киваю и кладу остывший в руках пакет молока обратно на прилавок.
- Расскажи мне о ней еще. Раз осталось так мало времени.
- Что?! Но я скажу! Я скажу тебе, когда это случится, и ты вернешься ко мне, к нам! Ты сам это все увидишь, и даже не проси меня больше… Я ничего тебе не скажу!
- Идем…
Ты берешь меня за руку. Мы идем мимо кассы, наверх, в маленький книжный магазин. Ты выискиваешь что-то на прилавках, жестами прося меня замолчать всякий раз, как я пытаюсь что-то спросить. Наконец, ты поворачиваешься и смотришь на меня своими жуткими, уставшими глазами.
- Я все знаю. Третьего октября. Через год. Машина? Перекресток рядом с домом.
Я крепко-крепко зажмуриваюсь и мотаю головой.
- Послушай меня, лошадка…
- Нет! Ничего не хочу слушать! – почти кричу я. – Зачем ты меня сюда привел?! Мы теряем драгоценное время! Я не вернусь без твоего слова! Дай мне слово, что ты не пойдешь никуда в этот день! Дай мне слово! Господи… Да просто задержись у тротуара! Почему это так сложно, просто жить?!
- Прости меня.
Ты качаешь головой, и я смотрю, как твоя рука, словно в замедленной съемке тянется к книгам. Ты достаешь одну и протягиваешь ее мне.
- «Хирогуши Кутогава. Японские виды боевых искусств», - читаю я вслух и каменею, пытаясь не расплакаться прямо в этом магазине чертовой альтернативной реальности.
- Я знаю все, что ты мне скажешь, лошадка. Но все, что ты вынесла уже позади. Помнишь ты сказала, что я твоя судьба? Это не так. Ты просто так решила. И мне это очень приятно. Но твой мир не ограничивается каким-то дураком, который называет тебя лошадью. Ты очень сильная. Ты гораздо сильнее меня. А я… я устал. Прости меня.
- Сделай это! Умоляю тебя! – сквозь душащие меня слезы прошу я.
- Не могу. У меня просто нет выбора. Возьми эту книгу.
Ты улыбаешься.
- Я не хочу уходить! – выдавливаю я из последних сил.
- Ты должна. Прости, родная. Тебя ждет наша дочь. Помнишь?
- Ты всегда все портишь!
- Хах! Это точно! Идем. У нас еще есть пара часов.

16 июня 2030
- Мам! Пойдем в книжный! Я математику сдала! Мам?..
Я все еще здесь. Подо мной наш новый диван. В квартире не пусто. И совсем даже не тихо. Глория топает ботинками по паркету, как слоник.
- Ты чего, мам?!
Она кидается ко мне и вытирает мне щеки. Наверное, я плачу.
- Все хорошо. Я обещала тебе подарок за пятерку?
- Ага… Я пятерку и получила… Ты точно в порядке?
- Да, точно. В книжный мы не пойдем. У меня есть кое-что получше.

«Доченька,
Я не знаю, как ты выглядишь. Я даже не уверен, что ты красавица, ведь я совсем некрасивый, а твоя мама очень много волнуется и кричит. Надеюсь, ты пошла в меня характером и в маму внешностью. Уверен, так и вышло. Несмотря на то, что мы с тобой незнакомы, я немало знаю о тебе. Думаю, ты немного знаешь и обо мне. Мне бы очень хотелось тебя увидеть, но я знаю точно, что у тебя все будет хорошо. Потому что, честно говоря, у девочек, которые в десять лет читают про японские единоборства, все должно быть прекрасно.
Я скажу тебе один секрет, который должен остаться между нами. Не говори даже маме. Очень-очень далеко, за пределами нашей галактики есть миллионы звезд. Иногда они складываются так, что двое совсем непохожих людей сходятся вместе. Они встречаются, и вдруг оказывается, что они подходят друг другу как идеальные кусочки мозаики. И тогда они понимают, что так было суждено. Так было и у меня с твоей мамой. Это была судьба. Только ей не говори. Она это и так знает.»