Глава 11

XI

Господин де Ларошфуко не носил никакого громкого титула, что не мешало ему держать себя вызывающе. Возможно, наоборот, имей он этот титул, он вел бы себя сдержанней. Но пока герцогом, исходя из порядка старшинства, величали отца, сын довольствовался тем, что компенсировал отсутствие короны соответствующими манерами.
Все же, пусть и с опозданием, он спохватился, что не был представлен должным образом и потому на следующий день гости де Креки имели удовольствие (впрочем, кому как) исполнить все предусмотренные церемонии, каковые проделывают люди, считающие себя воспитанными, когда им представляются, и когда они сами бывают кому-либо представлены.
Теперь возможность выставить Ларошфуко за дверь когда заблагорассудится становилась призрачной. Однако это было единственное преимущество, которое получил Ларошфуко. Де Креки долго и с нескрываемой иронией извинялся, что не сможет дать гостю помещения лучше, чем уже дал. Замок, видите ли, мал, то есть, не то, чтобы мал, но в нем почти нет апартаментов пригодных для поселения. Это неудивительно, ведь построен он почти триста лет назад и предназначение его – быть крепостью, а не гостиницей для праздных господ. Это естественно, поскольку род де Креки старинный и славен военными победами… Господину де Ларошфуко, как человеку молодому, и в этих местах пришлому, все это может показаться преувеличением, но вот, пожалуйста, граф де Ла Фер, также очень старинного рода, давний друг и человек уважаемый, может рассказать…
Рассуждения Креки, а еще больше его тон, заставили улыбнуться даже епископа нуайонского и Рауля, людей озабоченных: одного – своим отъездом, другого – отъездом жены.
Ларошфуко, которого добрых два часа тыкали носом в чужие титулы и заслуги, раздергал себе в клочья все манжеты и исцарапал руки, гневно сжимая кулаки. Он еле дождался окончания трапезы, что позволило хотя бы избавиться от присутствия дам, и больше не принуждать себя к улыбкам.
Оставшись в мужской компании, Ларошфуко пошел в «атаку». Но де Креки, все более флегматичным тоном, отклонял все его требования и пожелания.
Нет, посещать капитана нельзя – запрет врача. Нет, давать указания врачу тоже нельзя – это повредит больному. Нет, приходить в замок, когда захочется, неудобно – это стеснит дам. Нет, посылать каждый час человека с докладом в дом старосты не получится – тут у каждого свои слуги, а у де Креки нет свободной челяди для дополнительных поручений. Нет, в замке можно лишь обедать, в остальное время каждый заботится о себе сам. Нет, дать мебели и белья из замка невозможно – самим едва хватает, весьма сожалеем.
Еще через час такой беседы Ларошфуко имел вид человека готового на убийство. Де Креки же лениво потягивал вино.
- Вы желаете, чтоб я уехал? – напрямик спросил Ларошфуко.
- О, если Вы имеете такое намерение, то мы не посмеем Вас задерживать, – живо отозвался де Креки.
- Мне уехать, не выполнив поручения Его величества? Ничего не узнав?
- Сударь, Вы несправедливы к людям, – нахмурился епископ. – Вы знаете, что наш любезный хозяин, как истинный христианин, предоставил господину д’Артаньяну собственный кров. Что друзья капитана, узнав о несчастье, оставили все личные дела и приехали сюда.
- Д’Артаньяну обеспечен лучший уход, – сказал Рауль.
- Мы все молимся за него, – заметил епископ.
Арамис, в знак согласия, склонил голову.
- Можете так и передать Его величеству, – подвел итог де Креки. – Большего он от Вас не может требовать. И, если у Вас здесь больше нет никаких дел…
- Как я уже говорил, я лично…
- Да-да, Ваше рвение похвально, но заставлять Его величество ждать – неразумно. Что касается дальнейшего течения дел, полагаю, Вы можете целиком положиться… ну, скажем, на Вашего дядю – виконта де Бражелон. Он прекрасно заменит Вас подле д’Артаньяна.
Рауль, серьезный и сосредоточенный, кивнул:
- Можете быть уверены.
- А Ваш отец – мой племянник, не раз полагался на меня в важных делах. Если Вы последуете его примеру, то убедитесь, что виконт так же достоин доверия, – невозмутимо добавил Атос.
- По крайней мере, я подожду, что сегодня скажет врач, – упрямо поджав губы заявил Ларошфуко.
- Не можем Вам запретить, – вынужденно согласился де Креки и насупился.
- Я пока выйду в сад, здесь стало душно.
- Сделайте милость, – процедил де Креки.
- Я, пожалуй, тоже пройдусь, Вы не возражаете? – Арамис встал, делая вид, что не замечает вопросительного взгляда Атоса.
Ларошфуко кивнул и жестом пригласил Арамиса следовать за собой.
Оставшиеся в гостиной тоже разбились на пары. Креки предлагал епископу любое сопровождение при отъезде, сетовал, что Его преосвященство не может задержаться подольше и обещал сообщать все новости о д’Артаньяне. Атос, решив отложить пока все вопросы к Арамису, беседовал с Раулем. Как раз тогда, когда Элизабет сообщила, что возвращается в Пьерфон, они сами собирались просить ее об этом. Дело было в новостях, полученных из дома.
Это было письмо.
Оно не было адресовано ни виконту, ни виконтессе, ни даже графу де Ла Фер. Оно было адресовано Гримо.
В Пьерфоне не было управляющего, официально не было, и всеми делами занимался Гримо. Так сложилось, и эту ситуацию может и можно было поставить в упрек Раулю, как хозяину, но все, включая Атоса и Элизабет, воспринимали ее как естественную. Так же стали относится к этому и слуги Пьерфона. Гримо был для них главным лицом после хозяев, тем, кому могли сообщить все, что не решались или не могли передать господам.
Это был как раз такой случай.
Причиной был Огюст. В отсутствие взрослых, он забрал всю власть в свои руки и это никак не было преувеличением. Он объявил себя хозяином, влезал во все вопросы и распоряжался с такой самоуверенностью и властностью, что ему не решались перечить. Слуги были в растерянности: не выполнять приказания – рисковать местом, потому что Огюст следил за исполнением и требовал наказывать нерадивых; выполнять – возможно, после придется ответить за самоуправство маленького господина перед господами большими.
Когда Атос читал письмо, переданное ему Гримо, он сказал фразу, которую не понял Рауль и, что бывало исключительно редко, не понял Гримо.
- Черт побери… Луи! Луи де Ла Фер… Хозяин! Кто бы мог подумать…
Но, поймав удивленные взгляды, Атос усмехнулся и замолчал. После того, как с письмом ознакомился Рауль, было решено, что Элизабет необходимо вернуться, пока дело не зашло слишком далеко, и Огюст не натворил такого, что после поставит всех в неловкое положение. Пороть Огюста Атос не хотел ни при каких обстоятельствах.
Теперь, сидя в гостиной, в ожидании визита врача, граф с сыном обсуждали последние приготовления к отъезду Элизабет и то, что ей необходимо будет предпринять в Пьерфоне, чтобы восстановить порядок, при этом не навредив Огюсту – как его положению в доме, так и его чувствам. Задача была не из легких.
Собственные заботы, конечно, никак не сказались на внимании, с каким выслушали врача. У него новостей не было – в точности, как в пословице, где говорится, что отсутствие новостей – хорошие новости. Состояние д’Артаньяна оставалось прежним, ухудшений не наблюдалось, и врач, поколебавшись, разрешил епископу и Элизабет на несколько минут зайти, попрощаться с больным. Раз уж капитан все равно узнал, что дом полон гостей, то прятать их от него  не было смысла.
Епископ сразу пошел с врачом, а Атос с Раулем отправились предупредить Элизабет. Они видели в саду Арамиса и Ларошфуко, но Атос придержал Рауля, шепнув: «Потом». Он был уверен, что поступает правильно и не ошибся.
Покинув гостиную Арамис и Ларошфуко довольно долго прогуливались молча, пока, наконец, Ларошфуко не выдержал:
- Итак, господин д’Эрбле, что Вы имеете мне сообщить?
- Вы уверены, что имею?
- После нашего последнего разговора – думаю, да. Итак?
Арамис улыбнулся:
- Ничего.
- Ничего, – Ларошфуко покусал губы. – Вы хотите сказать, что здесь Вы исключительно по личным делам? Ваша излюбленная роль. Во время Фронды Вы тоже делали вид, что ни к чему не имеете отношения. Ходили по салонам, пели мазаринады, читали стишки. Многие считали Вас легкомысленным человеком.
Арамис пожал плечами.
- Но Вы забываете, что я Вас знаю! Вы – интриган. Я знаю, кто Вы.
- И кто же?
- Испанский шпион! – не сумев сдержаться, с пафосом заявил Ларошфуко.
Арамис снова улыбнулся:
- Милостивый государь, позвольте напомнить, что я был послом Испании. Так что Ваши умозаключения несколько… странны.
- Я имею в виду, что Вы всегда им были. И когда стали послом, то те, кто рассчитывал на Вас, как на француза, изрядно рисковали. Вы всегда служили лишь Испании. Всегда! И Вы и Ваши… О, я знаю! Вы тут не случайно. Испания проиграла, готовятся переговоры и вот Вы тут, отошли от дел, если и дадите совет, то какой с Вас спрос? Не так ли? Но Вы знаете кому и что сказать, чтоб Вас послушали, поверили… Но на этот раз Вас выведут на чистую воду.
Арамис снова пожал плечами:
- Если бы Вы были умным человеком, я бы дал совет Вам. И поверьте, те, кому я когда-либо давал такого рода советы, были мне после очень благодарны, потому что порой на этом делали карьеру. Если бы Вы были умным человеком, как я сказал.
Ларошфуко побагровел.
- То есть Вы по-прежнему интригуете, тут я не ошибся. Так что не такой уж я глупец, не так ли?
- Что ж, если Вы умны, то сейчас отлично поймете то, что я скажу, – голос Арамиса зазвучал выше, но Ларошфуко, несмотря на уверения, не настолько хорошо знал д’Эрбле, чтобы понять, что тот пытается скрыть волнение. Он по-прежнему видел перед собой спокойного насмешника.
- Вы полагаете, что я уже давал «советы» относительно будущих переговоров, и намерены выдать королю как меня, так и тех, даже, прежде всего, тех, кто ими воспользовался. Польстившись на испанское золото, разумеется. А чтобы придать вес своим словам, подкрепите их головами известных Вам людей, многие годы продававших интересы Франции. И, надо признать, им было что продавать, ибо эти люди не из последних. Я верно понимаю ход Ваших мыслей? Продолжим. Положим, дело обстоит именно так. Как же Вы собираетесь объяснить королю, каким образом среди этих людей оказались Ваш дядя и Ваш двоюродный дед?
- Преданность королю я ценю выше родственных уз!
- Вы плохо знаете короля, дорогой господин де Ларошфуко. Чем гадать о крепости Ваших родственных уз, не проще ли, для пущей верности, избавиться заодно и от Вас? Я вижу, такая мысль не приходила Вам в голову. Вы как-то совсем выпустили из виду, что это –Ваша семья и Вы – ее часть.
Судя по озабоченному виду Ларошфуко, он действительно об этом не подумал.
- Преданность королю – это замечательно, – продолжал Арамис. – И можно даже поверить, что такое прекрасное чувство преодолело те самые родственные узы, если бы…
Ларошфуко еще не до конца осмысливший первое предположение, растерянно уставился на Арамиса:
- Что еще?
- Судите сами – Вы говорите королю, что некие господа, которых Вы хорошо знаете, кроме прочего среди них Ваши близкие родственники, так вот, эти господа – испанские шпионы. Причем известно это Вам давно, очень давно. Вы сообщаете это и король, а он умный человек, задаст Вам лишь один вопрос…
Ларошфуко смотрел Арамису в рот.
- …естественный, надо признать, вопрос: «Почему Вы молчали все эти годы?». То есть, Вы все знали и молчали? В то время, как велись военные действия против Испании, в то время, когда предатели занимали высокие военные посты и непосредственно влияли на ход кампаний, Вы молчали? Дорогой господин де Ларошфуко, Вы уверены, что король Вас именно наградит? Знаете, Его величество очень не любит тех, кто действует из корыстных побуждений, дожидаясь удобного момента, и лишь прикрываясь словами о преданности. Кроме этого…
- Кроме этого?
- Ваш отец, принц де Марсийяк. О, прошу прощения – герцог де Ларошфуко. Он тоже все знал? А как иначе – ведь он, как и Вы, связан родством с этими людьми и даже более близким. Есть и другие связи, о которых Вам также известно. Не родственные, но, тем не менее, очень тесные. Мадам де Шеврез  – король всегда был предубежден против нее – кажется, имеет связи с Испанией? Вы ничего об этом не знаете? А Ваш отец, когда-то преданный ее поклонник? Как раз в те самые времена, о которых Вы тут вспоминали. А Вы уверены, что он сам тоже… Знаете, при дворе люди завистливы, могут внушить королю, что невозможно не знать, а зная – не участвовать.
- На что Вы  намекаете? И при чем тут мадам де Шеврез?
- Она приезжала не так давно. В Париж, потом сюда – в Гиз, кажется. Словом, в эти края. Я не знаю к кому. Вы с ней не виделись? 
- Я не знал!
- Право? Этому можно верить?
- Клянусь Вам, я не знал!
- Удивительно. Женился ее внук, о том, что она была здесь, знал весь двор, а Вы – нет?
- То есть я, кажется, слышал…
- Зачем же Вы лжете? Вам есть что скрывать? Вы с ней виделись? Что она хотела? Кто ее послал? С какой целью? Это связано с переговорами? Ей нужен был Ваш отец или Вы?
Ларошфуко, ошеломленный этими вопросами, попятился:
- В чем Вы меня обвиняете?
- Ни в чем. Вы ведь утверждали, что Вы умный человек. Тогда мне нет необходимости объяснять. Когда Вы хотите уехать?
Ларошфуко встрепенулся и Арамис насторожился. Он подумал, что сделал ложный шаг. Ларошфуко прищурился:
- Уехать? Вы так настойчиво меня выпроваживаете? Все, что Вы мне сказали, очень интересно, есть над чем подумать.
Арамис побоялся настаивать и промолчал.
Прохаживаясь, они подошли к дому и Ларошфуко указал рукой на Атоса и Рауля, стоявших возле скамьи, на которой сидела Аньес:
- Видимо, есть новости. Идемте, узнаем.
Атос и Рауль уже успели переговорить с Элизабет, и она отправилась прощаться с гасконцем, поскольку собиралась выехать на следующий день рано утром. Теперь Аньес переживала, что тоже не сможет остаться.
- Я не хочу покидать д’Артаньяна, мне некуда и не к кому спешить, в отличие от виконтессы, но как мне оставаться? Единственной женщине среди мужчин? Это не мой дом, я здесь не хозяйка.
Атос и Рауль молчали, каждый по своей причине. Аньес переводила взгляд с одного на другого:
- Вы ничего мне не посоветуете?
- Я не вижу причин для Вашего отъезда, кроме Вашего желания, если таковое присутствует, – сдержанно ответил Рауль.
- Вы, правда, так считаете?
- Вы вправе оставаться в доме своего родственника по его приглашению. И, если начистоту, то господин де Креки кажется мне последним человеком, которого будет волновать чье-то мнение на сей счет. А если даже найдется такой смельчак, вернее, наглец, то его быстро заставят передумать.
- Господин граф, а что скажете Вы?
Атос чуть нахмурил брови:
- Думаю Вы правы, мадам.
- Мне нужно уехать?  – побледнела Аньес.
- Нет, это мне необходимо покинуть замок. Теперь, когда моей невестки там нет, мое присутствие неоправданно. Виконт, мое соседство не стеснит Вас? Я бы мог занять комнаты епископа.
В это время к ним подошли Арамис и Ларошфуко. Они слышали последние фразы, и Ларошфуко тут же вмешался:
- Значит, в замке освободились апартаменты?
Прежде чем Атос успел раскрыть рот, Аньес уже ответила:
- Да, виконтесса де Бражелон возвращается домой. Она делила комнаты со мной и, уж простите, милостивый государь, я не могу предложить Вам занять ее место.
Ларошфуко через силу улыбнулся:
- Мадам, я был бы польщен…  Не сочтите за нахальство.
Аньес холодно кивнула, давая понять, что хоть и принимает комплимент, но он ей неприятен.
- А я покидаю замок не для того, чтобы предоставить кому-то возможность компрометировать мадам де Беренжер, – так же холодно добавил Атос. – Полагаю, Вы понимаете.
На дорожке, ведущей от дома, появилась Элизабет.
Следующие полчаса все слушали ее, она во всех подробностях описала, как выглядит д’Артаньян, как себя чувствует, что говорил, как слушал, как улыбался, словом, все, что только могли пожелать узнать преданные друзья о его состоянии. Он был бы рад видеть всех, но всё еще быстро уставал, и Элизабет пообещала, что друзья обязательно будут его навещать,  но по одному. Еще она взяла с него обещание, что поправляться он приедет в Пьерфон.
Рауль ушел с женой – ему было необходимо обговорить с ней поведение Огюста, Аньес тоже ушла к себе – ждать подругу, чтобы провести прощальный вечер перед отъездом.
- Вы, сударь, кажется, тоже собирались нас покинуть? – поинтересовался Атос у Ларошфуко, когда они и Арамис остались одни.
- Пожалуй, – кивнул Ларошфуко. – Пора отправляться спать. Уже довольно поздно.
- Я имел в виду другое, я думал, Вы уезжаете?
Ларошфуко помедлил с ответом, задумчиво поглядел на Арамиса, и отрицательно покачал головой:
- Нет, еще нет.
- Что же Вас удерживает? – вежливо спросил Атос. – Капитан идет на поправку, Вы сами слышали.
Ларошфуко еще немного подумал и странновато улыбнулся:
- Положим, у меня есть некоторый интерес. Личного свойства.
Атос слегка отстранился, но Арамис не сводил глаз с Ларошфуко.
- Личного?
- Да. Я… Я могу быть откровенен, господа? Вы же не употребите во зло…
- Господин де Ларошфуко…
- Словом, личный интерес. Мадам де Беренжер – весьма привлекательная женщина. А я, как Вы, быть может, знаете, вдовец.
Атос и Арамис невольно переглянулись.
- Да, уже вдовец. И, значит, свободен в своих действиях, – он победоносно улыбнулся в сторону Арамиса.
- Мадам – родственница хозяина, Вы не забыли?
Ларошфуко снова улыбнулся:
- Вы правы, как порядочный человек, я поставлю его в известность относительно моих намерений.
Он поклонился, прощаясь, и свистнул.
На свист из темноты появился слуга с конем в поводу. Ларошфуко легко вскочил в седло и еще раз, подчеркнуто поклонился и хлестнул коня.
Стук копыт по голой, сухой земле насмешливым эхом отозвался в ушах герцога д’Аламеда и графа де Ла Фер.