На валах Старой Рязани Глава 22 начало

Глава 22

Вернувшись на занятый отрядом Ратьши купеческий двор, повечеряли и сразу полегли спать. Гунчак уже спал в своей каморке. Или притворялся, что спал – шумели, все же, при возвращении изрядно. Так ли, иначе, но встречать не вышел. Обиделся, что не взяли на вылазку? Или в самом деле спал? Разбираться не хотелось. Бог с ним. Коль и обиделся – переживет. Первуша улегся на одном из двух лежаков, приготовленных для него и Семена. Пока взбивал сено в лежаке, все косился на лежак семенов. Перед тем, как улечься, спросил:
- Боярин, можно уберу его завтра?
- Убери, - буркнул Ратислав.
Снова ворохнулась внутри совесть. Скрипнул зубами – не к месту и не ко времени. Как ворога отобьем, так будем совестью мучится. Вроде утихла совесть, но все равно уснул не сразу. Лежал на ложе и слушал, как гомонят за дощатой стеной княжич со своими меченошами, переживая свои приключения во время вылазки. А Первуша, чистая душа, только улегся – сразу засопел. Вскоре угомонились и юнцы за стенкой. Ратислав еще ворочался и после этого какое-то время. Но, наконец, усталость взяла свое – уснул и он.
Проснулись поздно – сквозь забранное слюдой оконце (богат, все ж был купчина!) в ратьшину каморку сочился неяркий свет начинающегося серого зимнего дня. Первуша, как обычно, встал раньше и уже подсуетился с завтраком. Поснедали и сразу двинулись к стене напольной стороны города. Ехали верхом. К утру погода не улучшилась. По небу ползли низкие свинцовые облака, сыпавшие на город и окрестности жесткую снежную крупу. Подхваченная ветром, она больно секла лицо.
Добрались до стены. Опять до Исадских ворот. Поднялись на стену, глянули наружу. Ратислав был неприятно поражен, насколько много успели сделать невольники за остаток ночи и утро. Изгородь была полностью готова. Никаких не заделанных прорех. Сейчас хашар был занят сооружением плоских земляных насыпей сразу за частоколом.
- Что это они делают такое? – мрачно поинтересовался Ратьша у стоящего рядом Гунчука.
- Будут на них пороки ставить, - не сразу отозвался хан. – Место им нужно совсем ровное, да и камни дальше лететь будут, если поставить пороки повыше.
- Их что ли вон там чуть подалее собирают?
- Их, - кивнул Гунчак. – Железные приспособы и прочее монголы с собой в обозе возят, а деревянные делают на месте.
- А вон и камни везут, - указал, протянув руку, княжич Андрей.
И в самом деле с левого дальнего конца татарского стана двигалась вереница больших повозок со сплошными деревянными колесами выше человеческого роста. В них виднелись припорошенные снегом большие глыбы ломанного белого камня. Часть повозок уже добралась до возводимых насыпей. Их облепили невольники, сгружающие камни на снег.
- Долго они собирать пороки будут?
- К вечеру управятся, - подумав, сказал Гунчак. – Но потом еще их устанавливать, ровнять, отлаживать. Это не быстро. Наверное, всю ночь провозятся. Так что обстрел начнут скорее всего утром, как развиднеется.
- Понятно… - почесал бороду Ратислав. – И сильно бьют? Пороки эти.
- Сильно. Видишь, камешки какие разгружают. По четыре-шесть человек с каждым возятся.
- Да. Пудов на семь, если не на восемь каждый, - согласился Ратьша. – И что, добросят пороки такие махины до стены?
- Добросят, - кивнул половец. – А надо будет, и через стену перебросят.
- А это к чему?
- Ну, камни-то за стену и впрямь кидать вряд ли будут – что за радость им порушить дом другой в городе. А вот зажигательные снаряды могут. Что б пожары вызвать, народ от стены для тушения отвлечь.
И так не слишком веселый Ратислав помрачнел еще больше. Помолчав, спросил хана:
- И как против них бороться? Против пороков этих.
Гунчак снял с головы шлем вместе с подшлемником, почесал ежик давно не бритых с изрядной проседью волос на макушке. Ветер бросил ему в лицо горсть жесткой крупы из ближней бойницы. Припорошил волосы. Он торопливо нахлобучил шлем, поежился, ответил:
- Хорошо помогают пороки, установленные на стенах. Только у вас таких нет. Затинные самострелы до них, конечно, добьют, но кидани, что управляются с пороками закроются передвижными деревянными щитами и большого толку от самострелов не будет. –Гунчак помолчал. Продолжил. – Остается вылазка. Добраться до пороков, посечь их, пожечь. Но это сложно и принесет много потерь – придется под обстрелом прорываться через свои же надолбы, татарский частокол…
Ратислав представил такую вылазку. Когда татары будут их ждать. Пусть даже это будет и ночью. Поежился в свою очередь. Как только что Гунчак от холода. Постояли еще немного, посмотрели на татарский стан, кишащий людьми, точно растревоженный муравейник, звучащий людскими голосами, ревом животных, скрипом тележных колес.
Потом глубоко задумавшийся Ратьша повернулся и двинулся вправо по стене. Княжич, половецкий хан и меченоши последовали за ним. Воевода степной стражи шел по стене, время от времени, поглядывая наружу. Часто стоящие стражники при его появлении легонько кланялись. Ратислав кивал в ответ.
Подготовка к обстрелу города шла на протяжение всей напольной части крепостной стены. Ратьша прикинул количество готовящихся насыпей для метательных устройств. Получалось поболее двух десятков. Так дошли до Ряжских ворот. И здесь происходило все то же самое – плотный частокол для прикрытия вражеских стрельцов и невольники, трудящиеся над насыпями для пороков.
 Осажденные тоже готовились к обороне. На стены несли связки стрел для луков и затинных самострелов, складывали в горки камни для сбрасывания на головы врагов и ломания осадных лестниц, налаживали блоки и канаты для подъема на стены ведер с кипятком и расплавленной смолой, котлы с тем и другим уже грелись на крышах осадных клетей, прикрытых от огня дерном. Боевой запас на стены подтаскивали смерды-беженцы из окрестных сел и деревень, с котлами возились их дочери и жены. Воинов на стенах пока было немного – признаков подготовки штурма не заметно, так чего их зря томить-морозить, пусть сидят в тепле, берегут силы для боя.
Постояли на боевой площадке башни Ряжских ворот, посмотрели на суету под стенами. Снова спустились в боевой ход, дошли до места, где стена поворачивала вправо в сторону Оки. Внизу под стеной тянулась узкая полоса дворов Южного Предградия. За строениями раскинулась длинная глубокая ложбина Черного оврага. Правда, сейчас он никак не соответствовал этому своему названию, белея заснеженными склонами. В Предградии тоже царила суета: невольники разбирали избы и дворовые постройки для нужд вражьего войска. Многие из осадной толпы трудились у самой подошвы крепостного вала. Тут же вдоль вала было накидано несколько десятков трупов, утыканных стрелами – тех, кто пытался бежать, пытаясь взобраться на вал и стену. Веревки со стены продолжали свисать, но на них уже никто из невольников не обращал внимания. Видимо трупы тех, кто пытался по ним взобраться, отбивали охоту бежать.
Ратислав поискал взглядом татар, присматривающих за пленниками и упражнявшихся в стрельбе по ним. Нашел. Те рассыпались на дальнем от стены краю Предградия у самого обрыва Черного оврага. Пешие. Прикрываясь за заборами и строениями, они вели вялую перестрелку с рязанскими воинами на стене, не забывая угрожающе покрикивать на работников хашара. Тех же, судя по всему, охватило тупое безразличие обреченных. Работали и даже двигались они с трудом – сказались тяжелый вчерашний день и нынешняя бессонная ночь на крепком морозе, почти без еды и обогрева.
На противоположном склоне Черного оврага уже возвышался частокол, но насыпей для пороков не делали. Понятно – место для штурма не слишком удобное. Лучше приступать к городу с напольной стороны, пусть даже там и валы, и стены гораздо более мощные.
Двинулись дальше. Скоро стена пошла вниз, следуя понижению местности и отступая подальше от оврага. Местами спуск был настолько крут, что боевой ход перемежался ступенями. Дошли до захаба южных ворот, пробрались в его внешнюю башню, поднялись на боевую площадку. Здесь была самая низкая часть городских укреплений. Южные врата стояли почти вровень с окским берегом, разве чуть повыше, но подъем был плавным, малозаметным. Ворота предназначались для торговых гостей, прибывающих на лодьях по Оке. К ним вела мощеная бревнами дорога, начинающаяся от торговых причалов. Подход к башне и участку стены прикрывался рвом, углубленным и приведенным в порядок перед самой осадой. Мост через ров разобран. Еще и два ряда надолбов, как в напольной части крепости, прикрывают ворота. Монгольский частокол имелся и здесь. Продолжался он, насколько было видно, и по побережью Оки через весь Подол. Дворы в Подоле уже разобраны по большей части и продолжают разбираться. Судя по всему, частокол сооружен уже вокруг всего града. Что называется, мышь не выскочит.
Напротив ворот за частоколом невольники сооружают три плоских насыпи. Похоже и здесь татары собираются устанавливать пороки. Ну так место для штурма вполне подходящее. Чуть подальше насыпей собирают какое-то сооружение с двускатной крышей.
- Таран, - подсказал Гунчак.
- Понятно… - кивнул Ратислав. – А как они думают на приступ идти? – спросил, помолчав. – Свой же частокол рушить будут?
- Нет, - покачал головой хан. – Частокол у них устроен хитро: в нужных местах колья не вкопаны, а скреплены поперечными бревнами и стоят на маленьких колесиках, или полозьях, если зима. Пока идет обстрел из пороков и проходы не нужны, эти врата крепят с обеих сторон к частоколу и укрепляют еще кольями изнутри. Как только начинается приступ, колья убираются и врата открывают.
- Все продумали, поганые, - встрял в разговор княжич Андрей.
- Ну то не они, - повернулся к нему Гунчак. – То придумали богдийцы в незапамятные времена. Монголы только переняли их придумку.
Княжич кивнул: понятно, мол.
- Зря не проследили в каких местах эти самые проходы татары устроили. Понятно бы было, где они приступ готовят, да и для вылазки это можно было использовать, - подосадовал Ратьша. – Чего ж ты раньше не сказал!
Гунчак виновато пожал плечами.
- Не подумал, что важно. Да и делают проходы они в темное время, вряд ли бы углядели.
- А так их отличить от частокола можно?
- Вряд ли: крепеж и колья с той стороны. Летом еще, наверное, можно было бы рассмотреть, если к нижней части приглядеться – колья-то не вкопаны. А сейчас – снегом низы присыпали, не поймешь, вкопаны колья, или нет.
Ратьша досадливо крякнул, дернул запорошенную снегом бородку. Буркнул недовольно:
- Ладно, пошли дальше.
Двинулись от Южных ворот по Оковской стене. Теперь стена шла круто вверх. Опять пошли ступени по боевому ходу. Шли ходко, запыхались, пока добрались до самой высокой части городской стены – дозорной башни. Подниматься на нее не стали: чего там нового с нее увидишь – обложили стольный град со всех сторон.