Zoom. Глава 10

После выпуска. Встреча на нейтральной полосе.

Когда мы в первый раз собрались с ним на нейтральной полосе 10.08.2003, Жена охарактеризовала эту встречу, как «встречу на Эльбе». Это действительно выглядело, как «Нормандия-Неман»- наша первая встреча после разлуки со времени выпуска –выброса во взрослую жизнь. Он сказал, что в этом городе не принято платить маршруточникам, и я вышел вслед за ним, который выскочил, водитель прищемил меня дверью оттого, что я нагло и дерзко вышел. Мой головной убор слетел на землю, попавшись на этом, я выглядел нелепо, и признавая провинность, мне пришлось отдать денег за проезд. С Буду! мы сидели в кафе и пили пиво «Сибирская корона» под жестяными лампами, большей частью своей колбой напоминая керосинки, которые грели осенний воздух вокруг нас, и всю улицу. Буду! говорил: «Вот если сильно по мне соскучишься, подай на меня в суд. Или я на тебя подам, и мы встретимся»- и я опять удивлялся его изобретательности и находчивости, умению находить креативный и нетривиальный подход, казалось бы, в очевидных и привычных вещах, и подбирать ключи в различных жизненных ситуациях.

Верблюд

Когда я приезжал к нему в Верблюд, он также, но уже безостановочно и беспробудно пил, как будто получив единожды импульс, уже не мог остановиться, скатываясь по наклонной по инерции. Прежде днем, когда ехали за 80 рублей на маршрутном рейсовом автобусе из областного центра –через бескрайние поля и луга, и уже приехав в Верблюд- на переездах железнодорожных путей асфальтной дорогой мы видели дородных казачек в теле, на которых Буду! тыкал без стеснения пальцем, показывая и говоря, какие из них хорошие получатся жены.

На месте он хвастался, что всего за 5 рублей его такси довозит до работы, когда пройти всего два дома до работы можно и пешком. И это место все равно было для него, «мимозы», каким-то аквариумом- все равно этот городок был для него своего рода теплицей, где он скрывался от бурной жизни- жизни жестокой, неоправданно жесткой и несправедливой, и житейских бурь и негараздов. И конечно, в этой условной дыре –он, как и я,  придумывал себе занятия, чтобы не скучать- вырваться и уехать от тоски. И я, наученный его опытом, проявленной практичностью и новациями, говорил- «вот, соскучусь за тобой -подам на тебя в суд, сделаю бесплатный проезд от работы в дороге».

Буду! хотел мне показать фильм «Теория запоя» (но так и не записал его мне на диск )- говоря, что он про таких же, как он, с которыми он себя стал тогда отождествлять. В фильме Шнур проявился, как актер, что тоже добавляло ему популярности и разноплановости, как артисту. Потом я видел многие его работы в «Перемирии» в роли Генки Собакина, каком-то его абсолютно органичном и естественном амплуа и в «4», которые заставляли воспринимать его, как актера, без предубеждения, что он певец и музыкант, а лицедейство это ремесло избранных. Артист и есть артист, и проявляет себя во всех гранях своего таланта.

Я тогда еще курил, и Буду! тоже курил не меньше. Когда прежде, во время нашей учебы он еще только «пробовал» и баловался, а курил из нас двоих только я, курение не было его «вотчиной». А тут он был со мной, как курильщик, «на равных», уже не «стреляя» сигарет, даже покупал их самостоятельно, что говорило о том, что его уже «зацепила» уже и эта вредная привычка. Курить дорогие сигареты все же была привычка бедняков, плебса- но меня это не расстраивало.

Местные, которые мылись с нами тогда в бане, знали, чей я сын, и спрашивали про отца, кивали головой, говорили, что помнят такого преподавателя, а я думал, льстят ли они мне, или специально не хотят плохо говорить о моем отце, чтобы не спровоцировать конфликт. Если увижу детей некоторых своих преподавателей- не буду стесняться, кривить душой и скажу им чистую правду, без купюр и прикрас, чтобы самому перед собой быть открытым, искренним, совестливым и честным.

Он меня разместил задарма в крутой, но абсолютно стерильно пустой гостинице. Я там спал в комфортном номере, но обиделся, ведь мы могли бы болтать всю ночь до утра, даже оставшись у него дома- ведь так давно не виделись.  И  мы с Буду!, размеренно на ночном променаде, от его квартиры до гостинице, неспешно и увлеченно говорили, как хорошо быть вторым или каким-то в метрополии, или первым, мэром –«царем и Богом»  вот в таком городе, как Верблюд и похожих с ним. Этот городок был ночной и пустынный, где совсем не было «ни души вокруг»- ни одного чужого и постороннего из людей, даже случайного прохожего, был таким же закупоренным местом, как консерва и аквариум, чистым и аккуратным, вылизанным, как пробор в волосах, стерильная школьная территория без единого окурка и присутствия детей, потому что все на каникулах или на карантине, или весь город вымер, как после ядерной войны, как в кульминации перед концовкой нашего любимого фильма «Адвокат дьявола». И Буду! говорил про детей, что пока они маленькие, лучше их растить в такой, как здесь, безопасной среде обитания. «Ты хочешь, чтобы твои дети жили в таком унылом говне? Это не уровень» - настраивал на все такие «позерские» разговорчики. Мы долго ходили кругами вокруг построенных домов по типовому плану–там все было так аккуратно, чисто и компактно, потому что было решительно нечего делать несемейному человеку. В Верблюде не было никаких развлечений, кроме кинотеатра, и Буду! сетовал, как там скучно, а руководство понтуется толковыми подчиненными, как «умный хвалит коня», скорее, как «рабочую лошадку», на которую все нагружают и нагружают, а она все едет дальше за морковкой, прет и тянет на себе весь этот зашкаливающий уровень напряжения, диссонанс, который прорывается наружу, фонтанируя делами «направо и налево».

С Буду! мы тогда долго ходили под раскинувшимся светодиодным ковром иссиня-черным южным звездным небом, образцово показательного, не в пример городка с символичным названием Синька, про который мое руководство сетовало, как много проходимцев и случайных людей появилось с тех пор, как разрешило им приватизировать жилье, что дало старт оформлению в собственность и продажам сторонним лицам. Про Синьку он орал так, что сотрясались стены зала, и даже я просыпался на совещании от его праведного гнева, когда сильно от недосыпа и угара у Гольден на квартире в этой самой Синьке меня клонило в сон, но «Юпитер был прав», когда сердился на этот бардак и непотребство. И несмотря на прерванный сон, явнутренне с ним соглашался, что такое безобразие давно пора прекращать.

Наши звонки друг другу были действительно какие-то простодушные, как «простота хуже воровства». Вороватый наив, как в той сцене из фильма «Вокзал для двоих» «давай сделаем это по-быстрому», как проводник Никита Михалков пристает к Гурченко. Так могло показаться, что я хочу окунуться в эту возможность встретиться. Легкомысленно рассчитываю, что люди разметают, как лужу веником, и подвинут свои личные планы, потому что я редкий гость в их краях, и окажут мне расположение и уважут меня своим вниманием. Наверное, из-за того, что у людей есть планы и люди такие деловые, им нужно нечто большее и стоящее, чем увидеть кого-то на транзитном поезде, увидеть, как проходящий транзитом поезд, который стоит всего несколько минут, двинется дальше и увезет пассажиров еще на несколько лет вперед. Потом однажды в 2005 году, Буду! приехал на платформу, чтобы помахать нам рукой, когда мы проезжали его станцию с Женой. Мы мчали куда-то на юг, к теплому, плещущемуся только для нас двоих, морю, и я вытащил руку из вагона, чтобы прикоснуться к нему, как будто фея коснулась его волшебной палочкой, чтобы расколдовать его от провинциального бытового алкоголизма и закодировать, вылечить простым «наложением рук».

Дата: Wed, 29 Oct 2003 17:00:39 +0300 (MSK)
Лешик, приветик!!!!! не ожидал меня услышать? А это я! пишу тебе от Лоскут, она против того, чтобы я приставала к ней! Приезжай и сам исполняй свой долг, ты обещал- по четным!!! =)
А если серьезно, то как ты там поживаешь?
Меня тут все заколебало...ой!...прости, надоело...) все- сволочи!
Да, еще не хватает твоих "умных" шуток =)
Помнишь времена: ты мне- бутовская сифа.... =)
Еще  Буду! приезжал, ты знаешь, но особо это не порадовало...Ты был не прав- любовь не спасет мир. (...хотя...ЧЕРТ ЕГО ЗНАЕТ! всякое бывает.. И Буду! когда-нибудь перестанет тупить, наверное.. надеюсь, что доживу до этого дня:))
Лешик, чтобы написал мне письмо! Это приказ! Повторяю адрес. Жду! Я тебе тоже скоро напишу!
По поводу переезда, в квартире полный хаос. От моих родителей тебе привет. Мама спрашивает, когда в гости приедешь?
Ладно, мы все тебя любим, целуем и ждем! А Я ОСОБЕННО!
p.s. Буду! при встрече- привет.. и все-таки дай ему в глаз!
p.p.s. На мыло тоже можешь писать, буду рада! (Лоскут)

Дата: Mon, 3 Nov 2003 00:28:46 +0300 (MSK)
Лешик, приветик! спасибо, что одарил нас волной оргазма, мы долго в себя приходили :)
Ты че не отвечаешь мне на sms? Экономишь? :) Я тут говорила с Буду!, он к тебе 7-го собирается (не ошибаюсь?)
Я, если получиться, тоже приеду...ты меня приютишь? я не буду мешать, а то ты там на свадьбе...??
Но, в принципе, это не факт, что я приеду. Получиться или нет, я потом тебе и Буду! напишу. Эх, ну ладно, жду ответа! целую! чмок!

Приезд ко мне. Ноябрь 2003.

07.11.2003 Буду! приехал рано утром маршрутным рейсовым автобусом. Я, конечно, опоздал, поехав встречать его на автовокзал. Ну, я не мог не опоздать.  Все утро мы у меня просидели в кабинете, пока я не отпросился. Буду! пытался перекинуть фотографии нашей встречи на нейтральной полосе с цифрового фотоаппарата на ноут. Со знанием дела Буду! говорил: «Вот, знаешь от ноутбука твой статус повышается процентов на тридцать. Все думают, что ты много зарабатываешь».

Я отправил мою помощницу Вакантную звезду встречать Нос на вокзале. Помню, как приехав в город, Нос сначала потерялась на вокзале, потому что Вакантная звезда, поехав ее встретить, опоздала. Вакантной звезде я дал точное, почти милицейское описание, как по фотороботу, внешности Нос, но Вакантная звезда ее встретила по другим признакам, определив, что это был единственный пассажир на платформе с выпученными глазами от непонятки, куда она попала.

Я не мог лично встретить Нос, потому что был на совещании, и вынужденно перепоручил ее встретить помощнице, а не от желания продемонстрировать свою власть и важность, что готов прислать за себя порученцев. А Буду! оставался у меня в кабинете «за старшего», поэтому все равно «свой» и человек надежный, вне зависимости от наших личных отношений. Это было равносильно тому, когда ты вхож сюда, и вся система, вне зависимости от того, в какой точке ты бы не находился, приветлива к тебе, потому что ты «свой», как легионер. Это моральное преимущество всегда давало море позитива и ощущение стабильности, самодостаточности и эмоциональную поддержку от взаимовыручки.

По пути в туалет на втором этаже, проходя мимо, по своему обыкновению, зашел товарищ из дружественной конторы, и мы позвездели за жизнь, поделились мнениями насчет нашего коммунистического праздника, годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Потом уже была пора выдвигаться домой и посвятить время приехавшим гостям, и я зашел к руководству отпроситься на свадьбу. Пользуясь случаем, я передал ему лично свое пролетарское поздравление, со словами: «Все - таки я живу здесь в коммунистическом климате, люди совсем здесь иные, чем в метрополии!». Я сказал ему, что мне доверили роль почетного свидетеля. Мне было важно показать, что несмотря на то, что я молодой и зеленый, но ко мне люди проникаются таким доверием, что показывало меня сознательным и серьезным не только на работе, но и в быту. Конечно, я просто был обязан справиться с обязанностями свидетеля, во-первых, как живчик и организатор, во-вторых, это большое доверие, как, скажем, быть крестным ребенку, а абы кого на эти роли и миссии не приглашают. В это время я одновременно чувствовал себя центром тяжести. Меня радовало одно, что, только исчезнув из вида, уехав из метрополии, я тянул к себе старых друзей. Они тянулись ко мне из метрополии, как Нос, и остальных станиц и весей, как Буду!, все ехали ко мне, как в мою резиденцию. Город принимал гостей, они были рады его улицам и злачным местам, отдыху и приволью, общению и долгожданной незапланированной встрече, которая была осуществлена нами всего за какую-то неделю после того, как была задумана. Хотя, неизвестно, кто из нас больше ждал и как долго «вынашивал план» об этой встрече.

Нос приехала, ввалившись с Вакантной звездой с пакетом личных вещей. Нос сказала маме, что намерена ехать, показав уже купленный билет, как подтверждение твердости своего намерения. (Как будто билет невозможно было сдать и вернуть деньги). Они скрыли от отца, что она приезжала. Вакантная звезда, почуяв удобный подвернувшийся повод смыться, «под шумок» деловито поспешила удалиться на какую-то манифестацию. А мы с ребятами у меня на работе смотрели на подаренный советский флаг, хранящийся в сейфе, который Нос уже успела к тому времени мне выслать, как на что-то реликтовое, раритетное и антикварное, а не «новодельное».

Поехав ко мне, мы профукали нужную маршрутку, идущую на мою остановку, так как за все это время я затруднялся с запоминанием номеров маршрутки, которые идут до дома, отчасти не из-за того, что я лениво усваивал цифры, а поскольку практически все время ездил на общественном транспорте, а не на таксомоторном, экономя на себе. Большая часть проспекта, который мы проезжали, была просто наводнена людьми в красных повязках на левой руке, с огромными стягами, полотнищами кумачовых знамен. С тремя пересадками мы доехали до остановки, а потом по грязи моей улицы шли до дома, перепрыгивая через лужи и пытаясь сохранить глянец, наведенный на обуви.

Буду!, как шибко деловой парень, приехал с двумя мобильниками, не преминул их сразу продемонстрировать, показывая свою важность, востребованность и значимость на работе, а также свое неоспоримое технологическое превосходство над нами, а наше, соответственно, технологическое отставание. И тут, как назло, на оба их одновременно позвонили. Мы шутили, что он «разметался в непонятках»: «Ой! Паника! Позвонили на оба мобильных сразу!».

Хоть Буду! приехал и в выходной одежде, но будничной, частично я его обеспечил, дав ему праздничной одежды на свадьбу и даже выделив ему модные  тогда до чрезвычайности туфли с квадратными носами.
Я: Ты мне на ногу наступил.
По примете нужно наступить «в ответку», чтобы не поссориться. Я не норовил наступить Буду! на ногу, ведь других парадных у меня не было.
Буду!: Ну, наступи, наступи на свои же туфли!

Вместо запланированного «мальчишника» у товарища, которого на следующий день я, как свидетель, поручился женить, я собрался на «вечерний выход» с моими дорогими гостями. Выходя в город, я оделся в мое единственное, и потому лучшее и праздничное, «парадно-выходное», но непритязательное: черное пальто, штаны от черного (на самом деле, темно-синего, «бакинского») костюма и черный свитер с вырезом, поверх темной рубашки. А потом, уже напротив здания бани я, выкарабкавшись, полез сфотографироваться с каким -то барельефом-горельефом изображенной женщины, большой и белой, на Доме культуры, что так рассмешило Нос, как раз тем, что я еще весь перепачкался, как свин. «Так очаровал, обласкал каменную женщину, что она потекла»- коммент Нос на фотографии. Нос весь вечер была сосредоточенной и сконцентрированной, зная, что дьявол кроется в мелочах, была предельно собрана и аккуратна, с той редкой последовательностью, когда просчитывают сценарий, страхуя себя от того, что случайно может пойти «не по плану». Об этом наглядно и красноречиво говорили все детали: ее влажные салфетки, пузырек с антисептическим средством, ежедневные прокладки, когда у нее не было «этих дней» и все-все досконально подготовленное в гигиене, чтобы выглядеть безупречно. На Буду!: второй комплект гражданской одежды Алексея для выходов в город.

По дороге мы купили из алкоголя «Мартини» и старого проказника Швеппс «Битер лимон», пришедшего на смену «Тоник» «Швеппс», который нас познакомил, чтобы бадяжить- делать коктейль «Джин Тоник» и пива. «Русский Джин Тоник» из хтонической смеси водки «Гжелки» завода «Кристалл» и газировки-шипучки «колокольчик» мы делать не стали. Такое странное ощущение, когда у тебя с людьми ассоциированы не только конкретные напитки, как марочные вина, но и конкретный настрой, стойкий набор ассоциаций. Не могли пройти мимо и взяли и культовой  местной минеральной воды с изображением здания речного вокзала на этикетке.

На входе в баню мы купили веники, и пошли в семейный номер вместе с Нос. Женщины-вахтеры, блюстители «облико морале» и одновременно «полиция нравов», привыкшие ко всему, повидавшие там всякого, предосудительно исподлобья смотрели на меня. Я сказал, как скомандовал: «Мне в семейный номер!», выпалив, как подросток, набравшийся дюжей смелости и решительности, чтобы в первый раз в аптеке купить себе презервативы: «Мне вот те! Ну, вот те!». А сам пробубнил себе под нос, и деловито, по-заправски прошел  с Буду! и Нос: «Это я с семьей пришел. Такая у меня семья. «Молодая семья из трех человек без детей» снимет квартиру. Чистоту и порядок гарантируем». «Баня «казачок» рядом была такая, что там одинокому онанисту негде было развернуться»-так я поерничал, оправдывая наш выбор.

В час ночи Нос первая из нас заходила в парную, и у меня даже есть фотка ее в парной, где она голая в парилке и с непокрытой грудью прикрывает то ли от жара, то ли от стеснения лицо, хоть это и было следующим шагом после того, как она голая с Советским флагом фотографировалась для меня. Я видел, как русалка Нос вертит и бьет по глади воды хвостом, все же скромничая, отворачиваясь лицом к стене, к струе воды, стоя под душем, не проворачиваясь, как курочка на гриле, со всех сторон, чтобы поджариться, прокоптиться на взглядах, пропитаться нашим предвкушением.

Мы, мужчины, вальяжны, пришли расслабиться и отдохнуть, а она как на иголках, как на экзамене, все повторяет «про себя» свою заученную роль. Я вспомнил, как она стояла под душевой струей, как будто набиралась смелости, подпитываясь от водных струй, может, просто выбирала наиболее благоприятный момент, чтобы выйти, и при этом, как перед экзаменом, как не затягивай, как не медли, «перед смертью не надышишься». Я не представлял ее такой без одежды, всегда она одевалась скромно, неброско, по-пуритански, и мы наконец увидели, что она все время заботливо прятала под слоями одежды, как капуста, и как она успела вырасти за то время, пока мы ее знаем.

Потом она сбросит простынь, освободившись от трикотажной крахмальной белой скорлупы, красиво сложенная, точеная, как античная статуя, такая же светлокожая, как и Буду!, мясомолочная и розовощекая, как поросеночек, погрузится в бассейн с нами, вытесняя столп воды и оставляя нас наедине со своими невытесненными желаниями, горящими серными столбами геенны огненной. Я впервые увидел ее без одежды, но парадоксальным было то, что, освободившись от нее, как от хомутающего ярма или просто подарочной упаковки, она стала более сдержанной и скованной, как будто навесила на надетые одежды еще одежд. Этот уникальный и чуткий по своей гипнотической силе и накалу ощущений и переживаний редкий и важный момент, когда нагая девушка еще не поднимает на тебя своих глаз, ее веки опущены, она смотрит в пол, сквозь предметы, словно ищет в них опору и поддержку. Это для нее как испытание, пока она еще только набирается смелости, чтобы отважиться преподнести себя обнаженной публике- где больше одной пары глаз.

В бассейне через одиннадцать минут мы были уже расхристанные, распоясанные и пьяные от нами любимого и ностальгического Джин-Тоника – Мартини, смешанного с чем-то еще, ели бананы, виноград и фрукты, колобродили, и я все вертелся в джакузи у той фонтанирующей струи, и Буду! подшучивал, что я прижимаюсь к струе не теми местами. Конечно, мы не обходились без скабрезных, пошлых и дурацких шуток, типа «не ищи струю в джакузи, поворачиваясь задом».

Буду! то и дело бросал отчаянные и понятые только пьяным бредовые реплики: «Лешик, оставь мне Мартини таблетку запить.»
«Лешик, убери свой уд от моей головы, дай мне пива налить!» -выражался Буду!, погруженный в воду по самую шею, пытаясь «поработать барменом».
Любое сказанное слово от дружеское непринужденной и уютной атмосферы комильфо и ланжа моментально превращалось в велеречивый тост.
Нос: «Называй меня сучкой!». Я: «Так выпьем же за это!».

Писанное для Буду!:

Баня. Мужчина должен в любой ситуации оставаться мужчиной, даже в отказе от силы, когда примерялся, присматриваясь к ней. Может быть, если бы я относился к его женщинам, как к вещам, как потребитель, я бы ничем от него не отличался. В фильме «Ностальгия» Тарковского использовалась тема произведения «Искушение Святого Антония», и это одновременно отсылает к книге «Искушения Святого Антония», которую я пишу уже без малого шесть лет. Центральная сцена фильма состоит в том, что герою нужно пронести хрупкий дрожащий лепесток свечи над водоемом. Так и здесь, самое главное было просто пройти через весь бассейн семейного банного номера, и не «запасть» на нее. Мне нужно было пройти через бассейн, и не захотеть Нос, как женщину, бабу. Пройти через бассейн было равноценно созвучной по теме и названию песне, написанной на украинском и русском языках: «Переведи меня через майдан», в которой заложен глубокий символизм в свете недавних политических событий. Этот путь в несколько шагов по воде для меня мое испытание, как и для нее самой. Как путь «межи двух огней», как «в огне брода нет». Это испытание для нее, для нас всех, я представил, что глядя на струи бассейна с пузырящей водой, мы, если согрешим и заблудим,  то будем, как в адском котле, в котором нас варят нас ожидающие нашего грехопадения, черти. Яркой сцены всеобщего благоденствия, искрящейся бенгальскими огнями любви во все стороны фейерверком, как в фильме «9 рота», где все сгруппировались, счастливые и довольные, в ногах у своей Белоснежки, не было.

Писанное для Нос.

(Моя задача, как автора, состояла в том, что нужно написать бабе про бабу, чтобы не повлияло на ее беременность, чтобы она не приняла близко к сердцу писанину, не разволновалась, и это не дало никаких осложнений. В идеале каждому из действующих лиц надо было написать по-разному. Бабе так, чтобы ей польстило, и она почувствовала себя богиней, самой главной, желанной, не просто сексуальным объектом, женщиной, истеричным существом и комком нервов, а волнующей умы, бередящей сердца, западающей навсегда в памяти и т.п.)

И я чисто физиологически не смогу себя сдерживать, потому что во мне говорит сама матушка-природа и первозданные инстинкты, которые мне тяжело подавить внутри себя и расплющить, потому что у меня вовсю работают настройки на голую женщину. Во мне такая прошивка, что автоматически включаются все инстинкты, что напрочь во всей близлежащей округе вышибает пробки, а люди думают, что пошли веерные отключения электричества, и пусть даже эта девушка себя берегла и морально подготовила отдаться другому. Я не хочу сказать, что меня к ней влечет, и я думаю о ней непрерывно и постоянно, что она не выходит у меня из башни, такого точно не было, но сам организм показывал сам градус повышения и поднятия уда перископом, говорит, что влечет, раз можешь удерживать им тяжелое мокрое полотенце или ведро, наполненное водой, и это было не устоявшаяся переменная, просто какая-то происходящая химия, когда внутри все тикает, как таймер на взрывчатке, который начал свой обратный отсчет. Вот, люди плещутся в бассейне, есть какая-то физика и непостижимая логика, в их передвижении в пространстве, как они группируются в чаще водных капель и струй и чаше дна бассейна. Между ними одновременно приходит какого-то рода волнительная химия, где никогда никто из них не может оставаться нейтральными, потому что это противоречит живой природе. Включаются все запахи, вымытые с тела, плюс стоишь на нее обращенный, но, чтобы не смотреть, стоишь, ведь с нераскрытой головкой, поэтому «не считается», вот ведь в чем парадокс. Искушение тебя одолевает, но оно настойчиво чего-то требует взамен, оно, все же, не то, что отзывчиво, но просто за него нужно в свою очередь что-то отдать, и эта плата не может быть безвозмездной. За искушение, за расставание с иллюзиями, обратимость, движение и грех надо платить сполна потом, слюной, соплями и кровью. Я же не отдам свое тело, как цеховую спецовочную одежду, в подменный фонд, оно со своими инстинктами такое же, как оно есть.

 Это и есть супернатурализм моего описания. Просто пишешь о реалистичном и воображаемом, чтобы быть в этом описании супернатуралистичным, с синдромом «дополненной реальности», благодаря доступному «авторскому произволу» и художественному вымыслу. Вот ты идешь в бассейне с Нос, и продираешься, пытаешься быстрее пройти это расстояние, перескочить, проскочить тот ход, как в фильме «Клик. С пультом по жизни», «перевести стрелки», потому что ты же не нудист на пляже, но ты не можешь настолько владеть собой и себя контролировать, чтобы «быть слепым» на голую бабу, когда тебя «вводит во искушение», воспринимать ее естество, как нудист или натурист, не возбуждаясь, не реагируя. А по вуеаеризму так и есть- разглядывание бабы, «раздевание ее глазами». Все смотришь на нее, разглядываешь с живым неподдельным интересом, пялишься, но не идешь дальше, удерживаешь себя на почтительном расстоянии и дистанции от нее. А когда она голая, «вся и сразу», в своей неприкрытой наготе и бесстыдстве, ты стыдливо и опасливо отводишь глаза, когда бы взял.

Твое внимание не удерживается прочно и надолго. Как бы она не завлекала собой, ты отвлекаешься на каждую юбку, сопровождая ее незамыленным взглядом. Они всегда не просто провоцируют тебя своей красотой, а дразнят тебя, надсмехаются, не понимая, что ты на них реагируешь. Глядя на сиськи, любой мужик превращается в чистый дистилированный инстинкт и половую функцию, превращается в самого озабоченного уличного торговца на рынке, со всеми его атрибутами щипающего баб за жопу. Как бы не забивать свою спесь, и не прятать в костюм приличия ретивую прыть, невозможно унять, сбить градус напряжения, остыть, переварить увиденное, «перевести дух», найти другое решение и альтернативу, расслабиться, спокойно работать, выдерживать напряжение и нагрузку, когда она перегрузка. Ты не можешь разобраться с тем, что есть, и что постоянно завоевывает твое внимание, удерживает, вытряхивая тебя из твоих обоссанных штанов, от трусости, с которой ты устал управляться со своими данными, и тут тебя еще искушение подзуживает, разворачивая, как на базаре, лакомые куски плоти. Ешь, плотоядный! Жри, скотина! Совесть душит твое искушение, не оставляя тебе лакун и отдушин. Совесть зарываться с головой в песок, совесть биться об стену головой и рыбой об лед. Совесть будет гасить пирогами и грибами и сушеными блинами, топить искушения, когда они только в зародыше, или пока они еще маленькие, как кутята.

Писанное для своей совести.

Замалчивание. Чем меньше ты напишешь, тем больше доконструируешь в голове от лакун, пробелов и белых пятен. Конечно, мы с Нос не стеснялись и не чурались своей наготы, но, и не фиксируясь на ней, сидели, погруженные в воду, со своими набухшими пиписьками, как мартовскими почками. Не помню, испытывал ли я прилив полового возбуждения или какие другие особые физиологические ощущения от того, что она, голая, женщина, плавала рядом со мной в воде. В своей первозданной наготе, как Ева перед Адамом, Нос плавала голая между мной и Буду!, мы не стыдились друг на друга, как наши первоотцы, не вкусившие греха, и потому не видящие в этом чего-то особенного и запретного, смотрели в сторону, не разглядывая пристально друг дружку, считая это непристойным и даже  чем-то неприличным, а не потому что мы избегали непроизвольного возникновения непреодолимого желания, узнав друг друга без одежды, но еще не познав. Сейчас я думаю, что она, плавая в воде, была стрелкой компаса, которая в своем движении и колебании магнетически выбирает, где север и юг, к кому повернуться, где наши уды в воде всплыли, как поплавки. И пусть она сама выберет, когда каждый от нее на равной дистанции, пусть сердце и инстинкты подскажут к кому надо плыть, к кому она больше обращена, и кто из самцов с приставкой «альфа». И как она выберет более достойного – вежливого/обходительного или статного, сильного и крепкого или красивого, более умного или надежного. В этой оценке рисков, кому она отдаст свое предпочтение, если каждый достоин внимания, как она разберется и сделает выбор, если только не сделала выбор уже давно и мое присутствие здесь в этом периметре пространства ничего не решает. Где третий точно лишний, но никак не запасной. И я понимал, равно тому как она присутствовала на наших с Женой фотографиях, сделанных Коганом, где Нос была лишней, так и на этих фотографиях, даже будучи по двое в кадре, я был этим третьим лишним- но свидетелем их общения и, возможно, любви. Я видел это все в зародыше, как это развивалось, как это росло в них, и проходило свои скачки роста, и это был зум- приближение. Как бывает, когда при тебе вблизи ласкаются и целуются, лащатся, у тебя непроизвольно дергаются губы, прилипают, покусываешь их, перенося увиденное на свое предвкушение и желание, отдающее магнетизмом.

Писанное для себя.

Обо всем сейчас с тобой даже больше говорит твое любопытство -чем пахнет рядом сидящая с тобой женщина, можно узнать всю ее жизнь даже не по видимым родинкам, линиям жизни и любви, а стоит ли? Или есть определенная грань, где люди перестают быть интересными. Вот тебе понравилась мимо идущая девушка- она увлекает тебя ровно настолько, что ее впечатление перебьет другая, одетая более броско, ярко и вызывающе, или с более лучшей осанкой и выдающейся фигурой, наружностью, внешностью- за всем ее телодвижением, как мановением, грацией.. за всеми не угонишься- всех не захватишь, на всех тебя не хватит.. боишься, что уже не осилишь, переоценив свои возможности. И ей не надо никаких украшений- ее украшения-ее особые приметы, ложбинки, шрамы и родинки.

Любопытство -именно та мера, что можно ненаказуемо подсматривать за другими, к примеру, за соседями на дачном участке, но в только в той мере, в которой это позволяет тебе заниматься твоими делами. А не то, на что заглядываешься, не видя или в упор не замечая того, кто и что с тобой находится рядом. Или «в собственной руке чужой уд кажется толще». Все недостигнутое и непреодолимое желаемое, манит и привлекает к себе тем, что для его достижения нужно прилагать усилия и средства -такое совпадение, стечение обстоятельств. Сейчас, в полуметре от тебя бьется женское сердце- и его биение не гасится слоями одежды. Но ты не реагируешь- не потому что обстановка не располагает- а при прочих условиях ты бы поступил иначе. Нарочитая вежливость, благоразумие, честь и достоинство. Я не мясник издеваться над собой, как нудисты, умерщвляя свою плоть натурностью и ежедневным созерцанием наготы. Я живой мужик и реагирую на открытое женское «живое мясо», но именно к этой папке у меня «нет доступа». Это твоя реакция просто на голую или именно на Нос, которую ты знаешь? Искра не проскакивает. Скорее, от мысленной установки, что не твое, а не оттого, что не совпали, как звери, принимая друг друга по запаху.

Мысль пришла еще вчера, что Буду!, также как герой фильма «Нежный возраст» Соловьева, который в бассейне плавает с одноклассницей, не снимая одежды после разгоряченных танцев, так во всем и оставался городским пижоном и  мажором. Типичные  горожане, которые «понаехали» из соседних областей, сел и весей, в третьем поколении уже успели во всем, как сталактиты и сталагмиты, обрасти вожделенной «метрополизной», и чувствуют себя вольготно, ровно и уверенно- уступчивость, предупредительность, вежливость и внимательность им ни к чему, недосуг и недоступны, поэтому Буду! и вел себя окрыленно от вседозволенности, вальяжно, самоуверенно, раскованно и раскрепощено, в чем-то даже дерзко, нагло и хамовато, как чувствующие свое превосходство и знающие себе цену. В большинстве его ситуаций я бы так не посмел так поступить и повести себя, как он, мне всегда представлялось стыдным и неоправданно резким, как будто в этом я видел ситуативную дискриминацию, для чего я был более дипломатичен и обходителен, понимая, что не «наглость второе счастье», а участливостью и внимательностью к людям добьешься гораздо большего.

А потом мы все же серьезно упились. Ночью Буду! трахал Нос на соседней кровати под музычку, которая маскировала звук их поползновений, пока я мирно спал пьяный и посапывал.. О чем думает мужик, рядом с которым шпилят бабу, прямо в условиях непосредственной доступности, двух метрах от него. Ему не выйти ни покурить и погулять- подышать свежим воздухом, ни оставить на них бич-хату, на «поток и разграбление». Ему неуместно даже как-то абстрагироваться от ситуации, чтобы не быть ни сторонним наблюдателем и свидетелем самому, целиком, полностью и бесповоротно «уйти в себя» и отключиться не выходит, как в анекдоте про Пятачка и Винни-Пуха: «Винни, я тоже жду, когда ты кончишь». Так, хотя бы «за друзей порадоваться». Среди ночи они меня разбудили этими своими чавкающими звуками соития и глухим скрипом пружинной кровати, как будто соседский мальчик учился играть на скрипке, и я упрекал его сквозь сон, ворча на чужое «раз в жизни» выпавшее счастье: «Сам визжит при пореве, а радио против, чтобы включить, другу спать спокойно мешает!». Как он мне сказал постфактум, потому что он был очень пьяным, он трахал ее указательным пальцем, что Нос в 2015 году не подтвердила словами: «Ничего себе, палец, хм». Я считал, что он поступил непорядочно, воспользовался девушкой, не имея на нее планов, и не испытывая к ней дальнейшего интереса, в чем-то обнадеживая ее своим теплом. Вроде он не так уж и «опал, как осень», после выпитого, как рассказывал, что был «не в состоянии стояния», что трахал Нос указательным пальцем. «Если у меня останется хоть один палец, я все равно буду мужчиной!». Но пальцем могла Нос и саму себя, на что Буду! был необязателен. Так что Нос версию его несостоятельности в тот вечер не подтверждает, говорит, что все было в порядке йоб tonight. Тогда зачем ему было прибедняться, неужто, на что-то и я претендовал, из-за чего он хотел «подсластить пилюлю» мне, чтобы я не очень-то ему завидовал, огорчался или обижался, что мне ничего не досталось и «не перепало». Да и я не тот подбирать объедки с чужого стола. Словами он хотел уравнять нашу «неудачу», как прежде сетовал на то, какая у Песец некрасивая грудь, чтобы я пожалел его, бедняжку, за то, как ему с ней крупно не повезло, и как он с ней мучился. Не знаю, тянуло ли ее ко мне, хотя бы на долю того желания, что было к Буду!. Девушка отдала «самое дорогое», что у нее было, а он инсценировал мои постыдные желания ее, сделав вывод всего по двум фотографиям, сделанных им же самим, когда сам шифровался и фоткал, чтобы не попадать в кадр, чтобы не спалиться перед Патрикеевной вдвоем в кадре с Нос.


С Нос вышло действительно так подозрительно много крови, что мы наутро испугались этого ее кровотечения, как бы оно не оказалось внутренним. «Как со свиньи»- говорил, с «налетом бывалого», дед, впервые только со мной попробовав резать порося. Дед говорил, что как будто кого- то зарезали, и постоянно меня подкалывал, что вы ее, типа, вдвоем «оприходовали», но «чего не было- того не было», и не вдвоем одновременно, ни попеременно. Было такое же бешеное количество крови, как после будущего рассечения Буду! брови у мангала, где я проводил следственные действия. Будущая пьяная ситуация после крестин уравняла и тех, и других, восстановила нарушенный баланс и равновесие по закону сохранения кровищи в природе.

Я сокрушался наутро: «Вот изверги! Мне все простыни кровью залили! Ты бы еще, родной, палки, которые бросил, царапал на обоях! Слабо? Блин, что вы сделали с моим домом!»
Буду парировал, ерничая: «Квартира, стилизованная под бич-хату.»
Буду! Выпендривался, как обновкой, дорогой перьевой ручкой.
Я: Убирай, убирай, спрячь подальше свою ручку с Кунцевского рынка. Да не звезди, что под «Паркер» закос. По ней сразу видно, как на паленых, пиратских кассетах: «Не для продажи в метрополии».
Нос покряхтывала: «Ой, кашляю, я кашляю, легкие мои старые, старые кости».
Я отчитывал Буду! за то, что разлил воду в предбаннике под умывальником: «Ты мог подумать, прежде чем умываться, хотя бы ведро пододвинуть?».
Буду! тушил сигарету, засунув ее в чашку с кофе, что удивляло меня размахом торжества и разухабистого триумфа нашего разудалого отдыха.
Я: «Ты, Буду!, совсем забарствовался, даже я себе этого не позволяю. Прямо, как в «Бригаде» в икру, в кофе, сигарету тушишь.»
В общем, так все и было, мотивация и разрушенное поведение Буду!, все однозначно бесспорно свидетельствует и говорит о том, что он вел себя неподобающе, даже не дома, а в гостях, на чужой территории, как будто там Бог не видит, хотя повсюду Святая русская земля.

На утро, 08.11.2003 была свадьба моего товарища. Они были вдвоем, когда я уехал на свадьбу работать свидетелем выкупать невесту. Они оставались дома наедине и в этой половине дома им было чем заняться и друг друга развлечь- удручающая обстановка моего скромного спартанского быта их располагала только к этому «скрашиванию». Нос стопудово ехала к любимому человеку, и ехала сюда «за одним этим», вот для чего и был предпринят этот приезд. Если бы она ехала к нему в Верблюд, когда он встречался при живой ей, с Патрикеевной, то воспринималась бы легкомысленно, как девица-разлучница, а так она «выводила его из-под удара», на нейтральной территории, формально к другому человеку, с Буду! легко снимаются все подозрения, кто узнает, что он тоже ко мне приезжал? Я был для всех дымовой завесой, белым шумом и прикрытием. Это как спрятанная встреча Брежнева с любовницей в фильме «Заяц над бездной». У них ничего не было в метрополии. А только произошло в моем городе, и то благодаря мне, не бросая тень на его репутацию. И вроде все путем, чин-чинарем, чинно и благородно, внешне пристойно и все безобидно. И эта встреча состоялась, и это, конечно, было в каком- то порыве торжества, в таком стечении событий, что мы принимали участие в свадьбе, и были навеселе и «на взводе», и конечно, нам потом пришлось ехать, и это ей воспринималось именно как продолжение начатого, как разрядка, которая неизбежно должна была состояться, и неважно, в какой обстановке- на стройке, в подвале, на чердаке, на грязных засаленных матах в спортзале- главное, не антураж и декорации, а любимый человек. Неважно, на какой свежести простыни, и были ли на постелирозовые лепестки, россыпи или ковер из живых цветов и пшеничные зерна, она тянулась к этому человеку, как росток к солнцу, и жертвовала в этот момент большим, отдаваясь сполна ему и своему желанию, уехав от родителей,  подальше от опеки старших, совершив такой неблагонадежный «поступок», что ли сказать. И он должен был это оценить,  принять ее жертву, и не просто трахнуть ее и «сломать целку», и не разрушить созданный своими же поведением «ложный миф о себе» самом, но и он ее не отверг, сказав что «люблю Патрикеевну», а воспользовался ей, «на скору руку», не будучи честным до конца, и как следовало, не разобравшись в себе, лишив ее невинности, не любя, и не продолжив с ней никаких отношений, ввиду чего этой ночью все скоропостижно и прекратилось, также мгновенно, как и началось: и слова, и подвиги, и жертвы, и теплообмен. 

Буду! и на свадьбе в кафе, в 19.00 чудил, цепляясь к гостям, продолжая в своем обычном репертуаре: «Слушай, а твой дед воевал?».
Потом мы бешено добирались домой из отдаленного района. Было весело уже в дороге, когда неоднократно ломалась маршрутка, и я «мочил коры» оттого, что все было коряво, несуразно и нескладно. Машина на въезде «на гору» в соседнем районе уже окончательно заглохла, пустив пары и соки в виде потекшего масла. Водитель с содроганием, сожалением и дрожью в голосе сказал, резюмируя: «Все, приехали!».
Буду!: «Эээ, водитель, что такое «все»? Что значит «приехали»?
Я: Кажется, знаю, что я сейчас сделаю, я пристегну его наручниками к капоту ГАЗели.
Благо у меня были оставшиеся после свадьбы наручники, которыми я страховался, чтобы не украли невесту.
Обратно домой мы добирались на такси. В такси я бушевал:
«Вы не против, если я в машине буду петь? Ля ля ля Эммануэль. На на на.
Понаехали тут, понимаешь, гости, называются, Буду! и Нос, гостюшки мои драгоценные. Ну, я, как истинный свидетель, пришел со своими гостями на свадьбу».
Про девушку, с которой я флиртовал в маршрутке, я решил больше с ребятами стыдливо не распространяться. Однако я кривил душой, девушка была бы моей дамой вечера, как человека, у которого на вечер нет такой пары, как у Нос и Буду!, которые нашли друг друга.

09.11.2003 нужно было Нос собрать в дорогу обратно- предлагалось пойти в супермаркет, чтобы накупить всего нужного на почти сутки пути. Буду! без устали, желая быть признанным душой компании, чтобы его чувство юмора непременно оценили, острил: «Давай, Нос, бери консервы - галеты, поливитамины!».
Уже на месте, в супермаркете «Магнит» на остановке трамвая, мы себя переоценили. Продавщица участливо советовала: «Возьмите в дальнем холодильнике - там креветки подешевле».
Буду! состязался в красноречии: «Неа, мы тока самое лучшее едим». 
Уже на кассе, обиженным голосом, понуро повесив голову: «Ну вот, денег не хватило. Слушай, может одним килограммом креветок обойдемся. Ну, давай еще тогда пиво сдадим для полного счастья. Нос, слышишь, сейчас мы пойдем праздновать твой отъезд без тебя в дорогую пиццерию. Купи, купи Нос бич-пакеты».
Потом мы вместе сидели у моего работы в  пиццерии с подкупающим и многозначным названием «Пицца». Буду! недавно спрашивал: «Ну как там та «Пицца»- не закрылась?». Он многозначительно тогда сказал, когда мыл руки в туалете после того, как сходил по-маленькому: «На твоем месте, я бы здесь жил, по сравнению с твоим домом». Зайдя в туалет, сразу чувствовалось, как там все было чинно, благородно, стильно и аккуратно.

Дата: Thu, 13 Nov 2003 15:54:32 +0300
Тема: ПОЗОР ! ВСЕ ПОГИБЛО!!! 

Ну, здравствуйте. Я тут зашел письма почитать, а вы тут понимаешь поблудили и забыли о том, кто для вас организовал этот праздник. ПИСЕМ МНЕ ОТ ВАС НЕТ. простыни сжигал три дня. Вещдок, между прочим, можно подумать, как будто кого-то убили, а Нос просто стала взрослой.
Включаюсь в работу, всех отпустил домой, Гольден и Вакантную звезду, вот на обеденном перерыве пишу... отвлекаюсь, купил диск с песнями МП3 Ленинград, но твоей любимой Нос, песни "побрей звезду" нет, так что не знаю, кто этому из нас больше огорчиться. На следующей день я забыл о девушке из маршрутки, и больше никогда не вспоминал. Бабушка и дедушка боялись подходить к простыням. Как вам не стыдно, так что с тебя, Нос, простыни, можешь прислать бандеролью.
Лоскут, как дела? Тебе большой респект за то, что на твой интернет адрес придет письмо. Застыди Нос перед всеми за то, что целку потеряла. Все объявите ей общественное порицание. Целки и так занесены в красную книгу, а Нос..эх, Нос, Нос, я ведь говорил, что до свадьбы ни-ни, кто ж тебя такую простоволосую замуж теперь возьмет? Вот я еще твоим родителям напишу, выгонят они тебя из дому. И позор! ПОЗОР!
НОС ТЫ ТЕПЕРЬ НЕ БЛУДИ, ЛУЧШЕ ПОЙДИ В ЦЕРКОВЬ ПОКАЙСЯ. И НАБУХАЙСЯ С ГОРЯ.
Лоскут...ге..ге..сегодня нечетный день...

Потом Нос, чувствуя провинность за  причиненный мне ущерб, совестливо прислала мне с розочкой бязевую простынь с нитками мулине, чтобы я вышил чего –то еще «на свой вкус», прислала мне фотографии как фотоотчет, снабдив каждую фото своим актуальным и живым комментарием, что надолго меня эмоционально зарядило. Больше подобного не повторилось, ни продолжения, ни второго шанса не было. Больше они ко мне в город не приезжали. Многие вещи хороши именно потому, что случаются в жизни всего-навсего один-единственный раз, как «счастье, что встречается вдруг».

Я чтой-то подумал о том, кто же знает, что было в голове у героя клипа «Mojo» «Lady», который стоял под душем в мотеле с подругой друга. Думал ли о ней, как о женщине, если клип идет от него, как от первого лица? Представлял ли себя на месте друга? Когда смотришь фильм «Love is all around», где темнокожий герой снимал на камеру героиню Киры Найтли, постфактум, становится явным и понятным, о ком он думал, о чем мечтал. Так всегда бывает, и тайное становится явным, но через время, чуть погодя. Один человек на двоих не делится, как ни дели, это моветон.

Всегда в этих сказках, кино и фильмах, много остается вопросов, по крайней мере, для меня. Всегда себя ассоциируешь с героями, невольно ставишь себя на место героев, экстраполируешь свои отношения на призму других. Так бывает, что, когда ты делишься откровенностью, хочешь быть искренним, показываешь, что есть внутри тебя и ожидаешь взаимности-иногда обманываешься, не получаешь желаемого. Иногда твоя правда настолько режет глаза, что собеседник закроется, замкнется, и твоя правда будет лишней, неудобной, rough, грубой, неразделенной. Такой дозой, от переизбытка которой реакция необратима и вряд ли ты можешь ожидать взаимности, по принципу «ты мне – я тебе». Поэтому многие вещи хороши именно тогда, когда они должны были случиться. Потом это теряет свой смысл и актуальность. Все уходит, как предоставленное тебе время в игре «Форта Бойяр», минута подумать в «суперблиц», или поглядывание у Леонида Аркадьевича на суперприз. Не расстраивайте Леонида Аркадьевича! Все уходит, как песок сквозь пальцы. Мы сами меняемся. Непроверенные на себе рецепты, формулы и неутоленные желания, не сделанные шаги и непринятые решения стоят комом слез и костью в горле. «Таков закон-третий должен уйти»- как в песне «Любе» «Друг» или «Mojo» «Lady (hear me tonight)». А вы когда-нибудь залезали в голову тому третьему, пытались ли угадать или хотя бы прочитать его мысли? Не думаю. Думаю, это мало вообще кого-то заботит, ведь каждый печется о себе. Когда ты спутник, ты просто бесплатное приложение, ты оруженосец, вечный джура, соратник Лефорт Петру, Иолай Гераклу, Робин Бэтмену, Ватсон Холмсу, Юлаев Пугачеву, Боброк Дмитрию Донскому, Минин Пожарскому и прочая, прочая. Ты может и хорош сам по себе, но ты лучшая мужская роль второго плана. И зачастую свой «Оскар» берет именно второй план. Это утешение тем, кто пишет «Загадочного русского мужика», намеренно не ставя себя в центре произведения. Это есть самое что ни на есть центричное мое произведение, целиком и полностью посвященное другому человеку, чтобы в тщательном и безупречном описании его, доводя до предела и  гротеска, экспериментируя со стилями, чтобы хрупкое и шаткое равновесие нарушилось, раскрыть суть самого себя. Чтобы за поднятой планкой увидеть себя в зеркале и удивиться. Это самое сложное и трудное мое произведение «Зум», потому что при той степени доверительности и интимности его описания, оно пишется через «не могу», через силу, путем преодоления барьеров и скованности, когда пишу про свой «Зуд». В его простодушной  натурности, эмоциональной окрашенности, непристойности срывания последних покровов, пальпировании и анатомировании себя и степени обращенности, погруженности внутрь самого себя, его соль и смак. Пока эхолоты отразят звуки –биения твоего сердца от самого дна морской пучины…читать дневники, словно «черные ящики»…
Вспомнил песню группы Brainstorm «С добрым утром!..снова буду», ее символичность в том, что в словах постоянно  слышится: «снова Буду!». И одновременно «ЧайФ», что симптоматично: «не доводи до предела, до предела не доводи».