сексот

КАК и положено, в Бога советский пацан «Сашка Пырик», то бишь я, не верил. Как вовсе не положено, случалось, проходился матом по Ему самому и Егойную маму поминал часто. В комсомольскую (бабью) ячейку педучилища не вступал принципиально, но в комитете ВЛКСМ о моём «воинствующем атеизме» хорошо знали. Когда нужда возникла, узнали и в другом комитете...
- Александр, нам нужна ваша помощь!
- ??, - написано было на моем лице, все ещё конопатом.
Кагэбэшный лейтенант объяснил. Комсомольский секретарь, будущий педагог Екатерина Н. вышла замуж. Есть сведения, что она (работник идеологического фронта!) уже завтра идёт под венец. Требуется Саше (мне, стало быть) побывать в церкви. Ну и запомнить, кто ещё из комсомольско-партийного актива училища в той богадельне засветится... Так в первый раз, насаженный на кукан разведки, сдал я  «оптом» целую пачку «ренегатов великих идей построения коммунизма».
Пусть первым бросит в меня камень тот, кто ни разу, ни кого не продал. Доносительство в крови у каждого! Берусь это утверждать, если «стукачеством» считать не только сообщения миллионов былых и действующих секретных сотрудников  «охранки». Положим, меня, восемнадцатилетнего, лейтенант из всемогущего ведомства просто попросил об услуге: не мог же он внедрить под купол церкви кого-нибудь из своих или активистов с партбилетами. Когда я загибал пальцы в перечне присутствовавших на венчании, гэбэшный шеф дополнял список другими именами. Понятно стало, что «засланцем» в храме я был не единственным.
В ту пору вся страна не любила Мао Дзе-дуна. А Колька З. его прославлял публично и даже носил значок с портретом «великого кормчего» на обороте лацкана пиджака. Последнее было мною проверено уже не по просьбе - по поручению куратора из КГБ. Алка Ф. снималась обнажённой. «Порнуху» в виде чёрно-белого снимка 9х12 изъяли тихо после признания фотографа.
Лейтенанта звали Иваном Ивановичем. Уже в далёком Узбекистане сосед по столику в кишлачной чайхане признался мне, что его тоже зовут Иваном Ивановичем. И передал привет с Алтая... Этот «рафинированный» узбек с чудным  акцентом был в чине капитана. Занимался он соплеменниками-семитами, которые давно посматривали на очень близкий к Средней Азии  Ближний восток. Ещё он турками-месхитинцами занимался, бить которых стали в начале восьмидесятых. В этом эпизоде моего «секретного сотрудничества» ничего любопытного. Использовалось только моё «двуязычие»: злопыхательские письма в редакцию на узбекском   надо было пересказать по-русски подчинённым капитана.
Иван Иванович под тюбетейкой мужиком был, безусловно, башковитым… Только этнические евреи с узбекскими корнями всё равно убежали на «землю обетованную», турков  потеснили аборигены туда, откуда бежали они во времена «чёрных полковников». Уехал и я на историческую родину. Здесь, в России, совсем уж забыл о нелегальной  своей работе в стане идеологического противника Советов и КПСС.
В году окончательной победы демократии, после революционных событий августа 91-го снимаю трубку домашнего (!) телефона: «Александр, здравствуйте! Вам  два привета: с Алтая и Узбекистана. По новым правилам, если пожелаете, можем вернуть весь пакет. Запиши-те телефон. Меня зовут Иван Иванович...»
  Конечно, знал я по службе и телефон, и здешнего полковника: синеглазого, ладно скроенного мужика, досрочно подавшего рапорт об отставке. Папку с досье на меня забирать не стал. Это не поганый шлейф, чтобы прятать его, как  хвост поджимает битая собака.
В конце концов, на врага, указанного партией, науськивались во времена оные миллионы людей. Сейчас просто поменялись приоритеты. Я бы сказал, измельчали ребята. Современники (смотрите любой сериал!) имеют своих «сексотов» не только в бандитской среде. Любая старушка с дворовой скамейки охотно расска-жет, кто к себе бабу приводил, кто самогонку гонит.
Стукачество теперь в законе. Иначе как понимать официальное поощрение доносительства? Cтучать предлагается, например, на тех, кто сдаёт жилплощадь без выплаты налога, кто в конвертах деньги  отдаёт рабам своим. За информацию  «сексотам» теперь даже платят! Читайте: «Анонимность и вознаграждение гарантируются...»
Так что с позиций прошлого века я себя вёл вполне простительно и достойно, ибо выполнял волю «руководящей и направляющей»: будь то борьба с китайской пропагандой идей культурной революции или  оборона от мирового сионизма. Нынешних стукачей в целом понять могу. Но один из них сообщает о схроне оружия, а другой старушку «сдаёт» с банкой самогона. Угроза жизни - и личная обида за не налитый стакан. Улавливаете разницу? Доносительство, стукачество испокон веку в крови. Только не все мы одной крови...
А ВООБЩЕ у моего «стукачества» есть своя любопытная история. Когда  заведовал отделом советского строительства и народного контроля в областной газете, стоял у меня в кабинете оружейный сейф на четыре ствола, словно в «Красной звезде», вполне военном журналистском коллективе. Мой статус председателя первичной организации ДОСААФ это допускал и даже обязывал иметь спортивное оружие.
Винтовки-«ТОЗовки» не раз прославляли редакционных стрелков на соревнованиях по пулевой стрельбе и в областном центре, и на республиканских. Главным соперником у нас в 70-е годы была стрелковая команда пассажирского предприятия (АТП), где тоже ребята имели хорошую снайперскую сноровку.
Помню, отстрелялись мы на очередном соревновании, снова разгромили полсотни команд и вышли с автомобилистами в финал. Первое-второе места мы поделили и забавы ради попросили у начальника стрелкового клуба ДОСААФ малокалиберные пистолеты. Тир давно опустел, и мы с половины винтовочной дистанции - с 25 метров - примерно по сотни патронов перевели.
Дело это азартное, заводное. Потому решили сыграть «на интерес»: кто проиграет, тот накрывает «поляну». Из пяти выстрелов я всегда до сорока пяти очков набирал уверенно, хотя из пистолета стрелял редко. Но вдруг вышел к огневому рубежу ради куража сам директор АТП Григорий Лямке. Этот зрелый, даже старый мужик, всегда болевший за свою команду, в буквальном смысле уложил все пять выстрелов «пуля в пулю»! 50 очков из 50-ти возможных!
О своём спортивном проигрыше я с горечью рассказал Ивану Ивановичу. Посмеялись вместе. А через пару недель вполне официально меня благодарили «чекисты» в кабинете начальника областного управления КГБ. Благодарили «за бдительность». Фактически бывший  военный преступник, начальник АТП, после войны поменял фамилию, уехал в Узбекистан, но был опознан под фамилией Лямке.  Находился он в разработке у ЧК давно и наши с ним снайперские состязания только поставили точку в череде  прямых и косвенных улик против бывшего фашистского прихвостня.