Встреча в овсах

 Спелые, медово-жёлтые овсяные поля! Сладкий дух и нежный вид влечёт и мелких зверей, и птиц, и даже коса человека подчас замирает перед красотой золотого моря. Хозяин леса медведь забредает об эту пору в шёлковые заросли, отъедается всласть на сливочной жирности злаков, жиреет и добреет, не трогает ни человека, ни малую зверушку.
Бывал в сих метах и Иван Сергеевич Тургенев. Встретиться с владыкой лесов ему, правда, не довелось. А, впрочем, кто знает. Не всё, что случается, попадает на страницы книг. Как бы там ни было, исходивший тысячи вёрст охотник побывал и здесь и память о себе оставил добрую. Вот дом купца, где он преклонил головушку на ночь, вот тропинка, по которой ступали его ноги, вот ковшик для воды, вот… Да мало ли вокруг разных предметов, деревьев и трав, лесных проток и полевых тропинок, которые помнят его, но ничего не скажут, пока не обратится к ним живая душа человека.
Густые овсы Калужских полей, рассказы старожилов давно привлекали сердца двух отчаянной храбрости дам. Манили их невиданные дали, нехоженые тропы, по которым не ступала нога музейного человека, хотелось узнать, о чём мог говорить, хотя бы мысленно, сочинитель «Записок охотника» с любителем овса и мёда Михайлой Потапычем. Прошло без малого двести лет с тех пор, когда высокорослый охотник с начинавшими седеть русыми густыми волосами, с румянцем во всю белоснежной свежести щёку (что называется, "кровь с молоком"), скрытый по грудь стеблями и колосьями двигался средь жёлтой нивы. Вокруг били невидимые перепела. Но не они волновали охотника. Что перепела? Он перевидал их на своём веку тысячи. Он ждал встречи с хозяином здешних лесов и пажитей. Лёгкий холодок шевелился в сердце. Ну, как встретится на пути сам Топтыгин. Как посмотрят они в глаза друг другу, разойдутся ли миром? Хорошее ружьё марки Лепаж, конечно, не даст осечки. Пыжи в патроны забиты туго. Ну, а вдруг… Хозяин шутить не любит.
Чувствовали ли наши отчаянные дамы нечто подобное, сказать не берусь. Но то, что мечтали о подобном приключении не один год, не скрывали. В ожидании встречи даже ходили в местный клуб общества ДОСААФ острить глаз да твердить руку. Уж готовы были не раз тронуться в путь, да всё не представлялся случай. Как вдруг случилась оказия  поехать на автомобиле Порш в сии славные места. Запаслись они всем необходимым для охотничьего вояжа. Взяли с собой палатку, тёплые одеяла, ягдташ, флягу с водой, коньяк для сугрева, ружьё с серебряными патронами. Было их в машине четверо: двое человек мужеска пола да две женщины. И в одно ясное летнее утро, когда небо едва позолотилось занимавшейся зарёй, постукивая зубами, поёживаясь от утренней прохлады, начали свой вояж. Прибывши на место, мужчины тотчас же отправились пострелять утиц да лебедей в местном озере, а женщины, взяв наперевес одно ружьё на двоих, запасшись куском хлеба с мёдом, пустились на поиски овсяного поля. Михайло Потапыч как раз выходил из овсов, тучный, довольный, раздобревший на сытных кормах. Путь его лежал в ближайший малинник. Увидевши женщин, хозяин здешних мест застыл от изумления. Никогда прежде не доводилось ему встречаться со столь прекрасными видениями. Людей он видел только на экране телевизора в большей барсучьей норе. Одно из видений протянуло ему булку с вкусно пахнущим мёдом, другое наставила маленькую чёрную коробочку со светящимся красным глазком. Едва он успел взять протянутый ему дар, как в коробочке что-то щёлкнуло, полыхнуло белым пламенем. Миша бросился было наутёк, но ласковый голос одной из фигур остановил его. В надежде получить ещё лакомство, он остановился, устыдившись своего малодушия. Одна из фигур подошла ближе и произнесла сладким голосом:
- Пардон, сударь. А не состоите ли вы в родстве с тем господином Топтыгиным, который мог иметь некогда беседу с самим Иваном Сергеевичем?
- Да уж, - отвечал медведушка, - как не состоять, состою и, ежели угодно, поведаю всё, что имею счастье знать.
И поведал, и рассказал, да столько и с такими подробностями, что дамы едва успевали записывать. Пожаловался он на то, что овсы стали редки, и на то, что дом купца, в котором останавливался «большой охотник», почти развалился, а местные власти и в ус не дуют, будто задались целью истребить прошлое. Зачем оно, если впереди светлое будущее, а, может быть, и вовсе никакого, и о многом другом.
Лесная почта работает быстро. Не далее чем через день на коре старой берёзы появились поклёпные заметки, нацарапанные неизвестно чьей лапой. В них рассказывалось всё то, что поведал Михайло Потапов сын Топтыгин. Весть о них пронеслась по лесам, полям и весям, достигло местных вельмож и полетело дальше. Говорят, что заметки сии будут напечатаны в недалёком будущем на страницах Тургеневского ежегодника. И дело по сохранению всех памятных тургеневских мест сдвинется с мёртвой точки. Дай-то бог!
 Вот так окончилась сия достопамятная встреча двух бесстрашных дам с Михайлой Потапычем в овсах.