Мои воспоминания, 2

Мне стыдно, когда читаю воспоминания друзей о голоде, ко-
торый они испытали. Я была единственным ребёнком в семье.
Наверно, поэтому ничего такого не помню. У нас было своё под-
собное хозяйство, держали корову, овец, кур, а потом коз. Лес-
ные дары всегда были. Помню, сахар давали по паевым книж-
кам, полкилограмма на пайщика. У меня была своя книжка. Са-
хара мне не хватало, поэтому всегда выручали дед, бабушка,
тётя. Про маму и говорить нечего. Жили все одной семьёй, а са-
хар почему-то был раздельно. Я не задумывалась. С подругами
пробовала всё, что они ели: пучки, борщовки, кислушки, горох.
Мне всё нравилось. Ела наверхосытку. Моя сватья Наталья вспо-
минает, как я с большим аппетитом ела у них за столом кашу-
водяшу. Помню, как катышек каши мы купали в растительном
масле. Детей у них было шестеро. Друг перед другом они упле-
тали кашу. Тёте Дусе было стыдно за меня, как будто дома меня
не кормят (дома даже манной каши не ем). А картошка с пост-
ным маслом и солью – это же объеденье!

Я родилась 4 апреля 1949 года в деревне Погост бывше-
го Рато-Наволоцкого с/с, Емецкого района в простой крестьян-
ской семье. Моя мама, Анастасия Васильевна Рыжкова (Шайки-
на), всю жизнь проработала в колхозе, а затем в совхозе Зареч-
ном. Воспитывалась я без отца, но этого не понимала, так как
была окружена огромной любовью бабушки, дедушки, мамы и
тёти Дуси. Тётя Дуся была женой маминого брата Петра, кото-
рый трагически погиб в 1951 году. Детей у них не было, поэто-
му она была мне, как вторая мать. Сколько ревности было у неё
к маме! Мама почти всё время была на работе, и моим воспита-
нием больше занималась тётя. По состоянию здоровья она была
инвалид III группы, но работала поваром в детском садике, а ле-
том – поваром на пожне. Она варила вкусные обеды. Я ездила с
тётей и помогала ей в работе. Была очень горда, что тоже прино-
шу помощь. Тётя была очень интеллектуальная, начитанная жен-
щина, много знающая. Она несколько зим жила в няньках у Оль-
ги Васильевны Фатеевой – строгого директора школы и у инже-
неров из Котласа, уроженцев Рато-Наволока. Не зря, наверно, её
приглашали в «гувернантки». Она была хорошим воспитателем.
Когда тётя работала в садике поваром, то меня, семиклассницу,
брали на работу воспитателем в садик, под её ответственность.
Дети меня любили. Я и ростом-то была чуть выше их. Особен-
но им нравились танцы, которые я устраивала на повети в са-
дике. Детских песен я тоже много знала. Удивляюсь, но дисци-
плина у меня была хорошая. С тётей Дусей было интересно не
только мне, но и моим подругам. Как она умела своими шутка-
ми поднять настроение! Один раз мы пришли с подругой, Галей-
учительницей, с танцев, а её кавалер ушёл с другой, вот она и
ревела. Узнав об этом, тётя Дуся спела ей частушку: «Мне ми-
лёнок изменяет, ну и пи-пи-пи-пи-пи. Неужели мне другого пи-
пи-пи-шки не найти?..». Галя так смеялась!.. Наш дом с мезони-
ном стоит напротив церквей, к сожалению, теперь разрушенных.
Когда-то в нём жил священник. В нашем доме всех очень тепло
принимали. «У вас в доме тёплые стены», – говорили мне.

 У нас были две коровы, сначала Черноха, а потом Красавка. Красавку
держали до 1962 года. Красавка была высокая, я пробовала её до-
ить, но у меня не получалось, да и лет-то мне было около двенад-
цати. Держали коз Любку и Венку. Любка была красивой, корич-
невой масти, с белыми «лоскутками». А Венка – белая, вредная,
так и норовила боднуть. Молока козьего я не любила. Тётя Дуся
утром принесёт мне молоко и обманет, что взяли у кого-нибудь
коровьего, я и выпью сквозь зубы. Я росла болезненным ребён-
ком, не знали, чем и накормить.
Тётушка была очень требовательная. Хотя я была единствен-
ным ребёнком, меня не баловали. Пол иногда и слезами мыла.
Тётя Дуся увидит в углах грязь и заставит перемывать. А маме
было жаль меня, и она иногда мыла полы за меня, чтобы тётя
Дуся не знала. Воду в баню я помогала дедушке возить. Пили-
ли дрова двуручной пилой (лучковкой – не умела). Колола дрова,
носила траву – жала серпом. Однажды сильно порезала палец,
шла, ревела, опустив руку, а кровь так и текла ручейком. До сих
пор заметен шрам. Пасли по очереди коров, овец и коз. Особенно
трудно было пасти в бору овец и коз, они разбегались. Особенно
вредными были козы. Пасли гурьбой, было очень весело. Долго в
хозяйстве держали кур. В колхозе начали работать рано. Возили
кучи. Научились сами запрягать лошадей, только супонь помога-
ли взрослые затягивать. Один раз упала с лошади, но травмы не
получила. Кобыла Розка была маленькая, бежала рысцой. Кони в
наше время боялись звука мотора. Один раз меня «растрепала»
молодая кобыла, испугавшись звука мотоцикла. Она понеслась,
как бешеная, галопом… Как я удержалась? Вспоминала ли Бога
в это время, не помню, но взрослые за меня молились. Остано-
вилась молодая лошадь, только когда зашла в озеро, стала пить
воду. Это был настоящий стресс для меня.

Изменились времена. Сейчас можно не пасти коз и овец, тра-
вы в деревне полно, но уже некому держать. До сих пор я вспо-
минаю один случай. Нам было лет по шесть-семь. У Зуевых с
милиционером отнимали сено, а хозяйка Шура Ванина (так мы
её звали) ревела, как по покойнику. Сено она носила коробами
на своём горбу. В колхозе не работала по болезни, была инвали-
дом II группы. Это произвело на нас ужасающее впечатление, и
я побежала домой, докладывать, что видела. Закричала: «Мама и
тётя Дуся, давайте прятать сено». «А куда, Шурочка, прятать-то
будем?» – спросили они. – «Давайте хоть под кровать», – не рас-
терялась я. Сена у нас не тронули, а описали. Так мне было ска-
зано, но я ничего не поняла. Рукоделием начала заниматься рано,
шить, вязать, делать различные поделки. А торт «Прага» с какао
просили меня печь на праздники. Вязала на заказ береты, шапки.
Это уже позднее, в Емецке.
Я пошла в школу в 1956 году. Парты в школе были четырёх-
местные. За первой партой сидели самые маленькие. На мальчи-
ков стали обращать внимание рано. Заводилой была Таня Кли-
мова, повзрослевшая раньше нас. Она в восемнадцать лет вышла
замуж, а мы ещё и не думали об этом. На танцы стали бегать. Би-
блиотека и клуб были в одном здании. Добрая Лидия Алексеевна
Корытова разрешала нам танцевать каждый день, когда мы при-
ходили в библиотеку. Она работала в клубе и избе-читальне. Лю-
била с нами потанцевать, её строгий муж Алексей Егорович поч-
ти всегда сопровождал её и играл в избе-читальне с кем-нибудь
в домино, шашки, шахматы. В двадцать два часа он закрывал
клуб, а нам так хотелось ещё потанцевать. Библиотеки детской
не было, поэтому мы рано начали читать и обсуждать «взрос-
лые» книги. Почему-то мне запомнились Эмиль Золя, Эдгар По
(запретный плод всегда слаще). Я очень любила стихи, часто чи-
тала их со сцены. У нас были переписаны целые тетради со сти-
хами. К нашему стыду, мы не задумывались, кто автор стихот-
ворения. Катаясь на лодке по родной речушке, мы любили петь
песню «Здравствуй, речка Паленьга», только пели: «Ваймуга».
Позднее я узнала, что эти стихи Ольги Фокиной. От стихов Эду-
арда Асадова мы были без ума. Позднее учительница литерату-
ры, Зинаида Николаевна Заборская, дала мне прочесть биогра-
фию Сергея Есенина. В библиотеке такой подробной биографии
не было. Я просто влюбилась в Сергея Есенина (не только в его
стихи). В молодые годы мы всё время в кого-нибудь влюблялись.
Модно было влюбляться в артистов. У меня был любимый ар-
тист Коренев. Мы соревновались, у кого самая большая коллек-
ция фотографий артистов.
 Часто мы ездили с концертами в соседние деревни, не забывая учёбу.
 Жаль, что в наши годы почтине было профориентации.
Я подавала документы в Каргопольское педучилище,
была написана рекомендация, но я забрала до-
кументы из-за подруг. Почему-то многие ринулись в Маймак-
санское медицинское училище, создав конкурс из емчан. Что ру-
ководило мною, когда я забрала документы из педучилища, Бог
знает. Я занималась самобичеванием. Я была ужасная трусиха,
боялась крови. Несколько раз вставал вопрос об уходе из меду-
чилища. Многое у меня написано в книге «Родное и близкое»,
об истории родной больницы, поэтому повторяться не буду. А
про свои влюблённости можно уже роман написать. Мне нра-
вилось внимание парней, которые провожали гурьбой до дома.
Раньше было не принято приглашать парней домой. В сорока-
градусный мороз постоим в крыльце дома, и всё. Тётушка была
у меня очень строгая. Куда и девалась её интеллигентность, ког-
да строжила меня: «Запомни, вперёд м..... замуж не выйдешь. Па-
рень не женится. Всё должно быть после свадьбы». Вот и берег-
ли мы самое ценное у девушек.


Рецензии