Неупокоенные души. 28 глава

     Наступило молчание, наверное, так и должно было быть. В эти минуты каждый думал о своем. Обратный путь казался короче, мы быстро доехали до нашего дома.
     - Евдокия Павловна, оставайтесь у нас. Я Вас со своей бабушкой познакомлю. Она у меня просто замечательная. Тем более, Светлана Васильевна завтра занята, - сказала я, выходя из машины возле своей калитки.
     - Спасибо. У меня и выхода другого нет, - ответила Евдокия Павловна и вышла следом за мной.
     Попрощавшись с нами и сказав, что позвонит, как только освободится, Светлана Васильевна уехала домой. Я открыла ключом калитку и мы вошли в дом.    
     Бабушка, подоив корову, уже сливала молоко через марлю в отдельную кастрюлю, в которой его и кипятила, эта кастрюля никогда не пригорала. Ну, как сковородка для жарки блинов, в которой больше ничего не готовят.
     - Вернулась, стрекоза? Голодная небось! - увидев меня, спросила бабушка.
     - Бабушка, познакомься, это Евдокия Павловна и сегодня она со своей внучкой останется у нас, - вместо ответа сказала я.
     - Добрый вечер. А я Серафима Ильинична. Заходите, сейчас ужинать будем, - сказала бабушка, вытирая руки о фартук, в котором, казалось, она даже спала.
     - Спасибо Вам. Вы уж извините, что побеспокоила Вас, - ответила Евдокия Павловна.
     - А ничем Вы нас не побеспокоили. Мы что ж, не люди? Положите ребёнка на диван и мойте руки, - сказала бабушка.
     Евдокия Павловна аккуратно положила Кристину на диван и зашла в ванную,  чтобы помыть руки. Кристина на удивление была очень спокойным ребёнком, по дороге её покормили молочной смесью и она продолжила свой безмятежный сон. Я помогла бабушке накрыть на стол и мы сели ужинать.
     - Софья, скажи... а Оля здесь? - вдруг спросила Евдокия Павловна.
     - Она рядом с дочкой, - тихо ответила я.
     - Сочувствую Вам. Все мы смертны, рано или поздно все там будем. Вы уж не переживайте так, что ж тут поделать? Мне Софья рассказала про Вашу дочь, - сказала бабушка.
     - Спасибо, Серафима Ильинична. У Вас необыкновенная внучка. Я слышала, что души умерших приходят к живым. Но что это коснётся и меня... Я и в мыслях себе не могла представить. Оленька была такая умница, послушная и добрая девочка. Я просила её не ехать в город, но в деревне девушкам и работы нет, только на ферме. Думали, как лучше, а видите, как всё обернулось? Теперь моей девочки нет. Как дальше-то жить? Вот и внучку поднимать надо. А случись и со мной что-нибудь, что с малышкой будет? - говорила женщина, нервно теребя салфетку.
     - А Вы о плохом не думайте, Дуся. Вам никак нельзя умирать. Внучка и будет Вам утешением и стимулом жить, - сказала бабушка.
     Поев, я тихо встала и вышла из кухни, чтобы не мешать разговору взрослых.
     Оля сидела на полу и смотрела на Кристину. Казалось, она хотела запомнить образ своей дочери, так пристально она на неё смотрела.
     - Оставь ребёнка, нельзя так смотреть на спящего ребёнка. Тем более тебе. Не дай Бог, заболеет ещё, - сказала я ей.
     Оля поднялась с пола и посмотрела на меня.
     - Ты права. Я не должна. Пора уходить. Как жаль... - промолвила она.
     - Как уходить? Но... твоё тело ещё не забрали и не похоронили возле твоего отца, как ты и хотела, - сказала я.
     - Мама всё сделает, меня здесь уже ничего не держит. Спасибо тебе за всё. Прощай, - сказала Оля.
     Как и должно быть, появилось свечение и она исчезла, словно растаяв, как дым. Я растерянно зашла на кухню и посмотрела на Евдокию Павловну. Она будто почувствовала мой взгляд и резко обернувшись, посмотрела на меня.
     - Что? С ребёнком что-то? - взволнованно спросила она.
     - Нет. С Кристиной всё хорошо. Но... Оля, она ушла, - ответила я.
     Побледнев,  женщина изменилась в лице. Она будто осознала, что потеряла свою дочь, теперь уже навсегда.
     - Значит ушла... Что ж, так и должно быть. Встречусь с ней там, на небесах, если Господь смилостивится над нами, - тихо проговорила она и как в тумане, прошла в комнату, к внучке.
     - Бедная женщина. Я бы умом тронулась, не приведи Господь. Из-за какого-то мерзавца, гибнет молодая девушка, здесь тебе и сирота, и безутешная мать. Господи. Прости ей её прегрешения, - перекрестившись, сказала бабушка.
     Я раздвинула диван и постелила постель для Евдокии Павловны и Кристиночки. Удивительно, но девочка и ночью не плакала, будто понимая, что ночью бабушку нельзя беспокоить.
     Утром, бабушка стряпала на кухне, а Евдокия Павловна помогала ей. Проснулась я поздно, я вообще по утрам с трудом просыпалась, долго лежала, закрыв глаза, потягиваясь и зевая. Но запах из кухни щекотал обоняние и я встала и пошла в ванную. Ополоснувшись, я расчесала и заколола свои пышные волосы, чтобы не мешали.
     - Чем так вкусно пахнет? - спросила я, войдя на кухню.
     - Вот, Дуся пирог с черникой испекла. Вчера по случаю на базаре купила, хотела варенье сварить, но пирог тоже хорошо, - сказала бабушка.
     - Ммм... а румяный какой, так пахнет! - воскликнула я, нагибаясь над столом, на котором в противне лежал горячий пирог.
     - Я делаю тесто по особому рецепту, сейчас немного остынет, я его порежу, -сказала Евдокия Павловна.
     Бабушка заварила чай и мы сели за стол.
     - Я и кашку сварила, может будешь? - спросила бабушка меня.
     - Ты же знаешь, я каши не ем. Я вообще молочное не люблю. Только творог и сливки, - ответила я, с нетерпением ожидая, когда же наконец остынет пирог.
     Заплакала малышка и Евдокия Павловна побежала к ребёнку.
     - Дуся, ты её кашей накорми, с ложечки. Ребёнку полгода, пора бутылочки выбросить, - громко сказала бабушка, заглядывая в комнату.
     Поменяв малышке памперс, Евдокия Павловна вынесла её к нам и посадила себе на колени. Кристина с любопытством смотрела на нас и улыбалась. Евдокия Павловна накормила её кашей, аппетит у девочки был хороший.
     После обеда, мы поехали в милицию, нашли там Сергея, показали ему копию паспорта Оли. Евдокию Павловну провели в морг, для опознания тела дочери. Отдав малышку мне, она с тяжёлым сердцем пошла следом за Сергеем. Я осталась ждать в коридоре. Вернулись они быстро, Евдокия Павловна, шатаясь шла в мою сторону. На неё было больно смотреть. Сергей сказал, что можно будет забрать тело Ольги Ивановны Громовой. Но как? Нужна была специальная машина, типа труповоза. Путь предстоял не близкий. Я сказала Сергею, что мы придём часа через два.
     - Поехали домой, Евдокия Павловна. Если Светлана Васильевна не приедет, мы найдём машину, я сама оплачу перевозку, - сказала я.
     - Что ты, Софья. У меня деньги есть, я же с пенсии откладывала, да и Оленька мне каждый месяц присылала. Ты и так много сделала для меня, - ответила она.
     Я хотела ей ответить, но на мой мобильный позвонила Светлана Васильевна.
     - Ты где, Софья? Я освободилась и могу приехать, - сказала она.
     Я ответила, что мы в милиции и честно сказать, не знаем, что делать. Светлана Васильевна приехала буквально минут через пятнадцать. Выслушав нас, она сказала, что для начала надо заказать гроб.
     - Садитесь в машину, поедем в ритуальное агентство, уверена, там есть готовые гробы, - сказала она.
     Мы послушно сели в машину. Доехав до этого самого агентства, Светлана Васильевна велела нам оставаться в машине и сама пошла выбирать гроб. Там же она договорилась о перевозке трупа девушки в деревню. Что ж, деньги очень помогают решать многие проблемы. Мы поехали обратно в милицию, машина с гробом следовала следом за нами.
     Тело нам выдали сразу, Евдокия Павловна подписала бумагу и тело Ольги нам сразу положили в красивый, деревянный, полированный гроб. Всё это время, лицо у Евдокии Павловны было каменное, она была, словно застывшее изваяние, только слёзы не переставая текли по её щекам. Мы вызвались проводить её до  деревни, а там, как получится.
     - Поможем Вам с похоронами. С малышкой на руках, Вам одной не справиться, - сказала Светлана Васильевна.
     Весть о смерти Ольги, быстро разнеслась по деревне и у дома Евдокии Павловны собралось много народу. Ольгу похоронили на следующий день, Светлана Васильевна съездила на кладбище и заказала место и венки, потом по дороге зашла в местный магазин и накупила продуктов для поминок, у местных старушек, она купила цветы, которые потом и положила в гроб, на тело Ольги, прикрытое белой простынёй. Правда до этого, тело омыли и переодели в новое платье и туфли.
     Помощников было много, в день похорон, с ребёнком осталась соседка Евдокии Павловны, а мы все поехали хоронить Ольгу. На кладбище, как обычно, кто-то сказал несколько слов, потом гроб заколотили и опустили в яму. Мама Оли и мы со Светланой Васильевной бросили по горсти земли...
     Вот и ещё одна душа ушла в вечность и наверное упокоилась. Но об этом, ведал лишь Бог.
     Проведя поминки и попрощавшись с Евдокией Павловной, мы уехали. Ехали молча, да и что было говорить? На сердце было муторно, перед глазами стояла похоронная процессия, тело Ольги, со следами удушения и синяками под глазами.      
     Доехав до города, Светлана Васильевна оставила меня возле моего дома и попрощавшись с ней, я открыла калитку. Бабушка с нетерпением меня ждала.
     - Ну что, похоронили Ольгу? - спросила она.
     - Да, похоронили. Я очень устала, бабушка, лечь хочу, - сказала я.
     - А ужинать? - спросила она.
     - Я не голодна, спасибо, - ответила я и прошла в свою комнату.
     Не раздеваясь, я тяжело упала на кровать и разрыдалась. Не знаю почему, но на душе было так тоскливо. Так, всхлипывая, я и уснула. Утром меня разбудил звонок на мобильный.
     - Софья, доброе утро. Я сейчас приеду с репетитором, начнём заниматься, - заявила она.
     Заниматься мне совсем не хотелось.
     - Прямо сегодня? - спросила я недовольно.
     - Прямо сейчас, - твёрдо сказала она.
     - Кажется, я и правда поступлю в институт и стану психологом, - подумала я.
     Светлана Васильевна приехала через час, я успела принять ванну, позавтракать и даже послушать новости по телевизору. Бабушка ушла к соседке, бабе Мане, с которой она могла болтать часами, а я встретила Светлану Васильевна и репетитора с натянутой на лицо улыбкой.
     - Здрасте. Проходите в дом, - сказала я.
     - Софья? Не ёрничай. Сними эту смешную улыбку с лица, - сказала Светлана Васильевна.
     Я послушно стала серьёзной.
     - Вот эта девушка, о которой я Вам говорила, Евгений Дмитриевич. Как и договаривались, Вы занимаетесь с ней три раза в неделю по всем предметам десятого класса, - сказала Светлана Васильевна, обращаясь к мужчине лет сорока пяти, с залысинами на лбу, с усами и в очках. И в руке у него была чёрная увесистая папка. В нём было всё, что я очень не любила в мужчинах. Но я стойко ждала, когда переговоры наконец закончатся.
     Светлана Васильевна решила поприсутствовать на моих первых занятиях. Мы сели за письменный стол в моей комнате, я сделала умное лицо и посмотрела на Светлану Васильевну.
     - Софья, серьёзней отнесись к занятиям. Потом сама мне спасибо скажешь, - сказала Светлана Васильевна.
     - Я и сейчас говорю Вам спасибо. Только все нормальные ученики на каникулах отдыхают. А я что, рыжая, что ли? - недовольно пробурчала я.
     Светлана Васильевна строго посмотрела на меня и попросила внимательно слушать педагога. Евгений Дмитриевич открыл свою папку, достал учебник по геометрии и мы начали урок. И по мере того, как он мне объяснял, я стала вникать в его слова, мне понравилось, как он говорил, как он показывал на бумаге решение задач и уравнений, просил меня повторить урок. И когда к концу урока я сама решила уравнение и задачу, я получила огромное удовольствие от того, что у меня получилось.
     - Здорово. Оказывается, очень приятно, когда решение совпадает с ответом, - сказала я, сунув в рот конец ручки.
     - На сегодня всё. Думаю, дело у нас пойдёт. Сегодня у нас вторник, значит теперь я приду в четверг, - сказал Евгений Дмитриевич, вставая из-за стола и направляясь к выходу.
     Проводив его за калитку, я вернулась в дом.
     - Как он доступно всё объясняет. Мне понравилось, - улыбаясь, сказала я.
     - А я в этом и не сомневалась, - улыбнувшись в ответ, сказала Светлана Васильевна.