Шамшурик

Однажды, примерно три года назад, я на своей старенькой "Ниве" безнадежно заглох прямо на главном перекрестке в Коршеве. Полдень, жара, на улице ни души, машина не заводится, надо хоть на обочину откатить, но полторы тонны металла встали скалой и ни с места. И в это время откуда-то появился низкорослый мужик с длинными руками, внешне похожий на орангутанга.
- Сломался, друг? Сейчас помогу! Садись за руль!
Мужик навалился на машину и легко покатил ее в нужном направлении. Когда дело было сделано, я подошел поблагодарить его. И уже через минуту понял, что беседую со слабоумным. Так я и познакомился с Юриком.
В каждой деревне есть свой дурачок. Которого знают все. У нас это был Юрка, по прозвищу Шамшурик.
Ему примерно пятьдесят лет. Он вечно грязный, лохматый. От него несет потом, мочой и каким-то кислым, деревенским духом. И он всегда улыбается. Только улыбка у него добрая, светлая, самая чистая во всем его облике.
Юрик безобидный. Единственный его порок, это пьянство. Выпить он большой любитель. Шамшурик завсегдатай всех деревенских торжеств. Будь это свадьбы, похороны или поминки. Только где-то садятся за столы, он уже тут. Пьёт до тех пор, пока не свалится. Если в селе нет никаких событий, торчит возле магазина, ожидая того, кто нальет ему выпить. Этим пользовались. Напоят его и кричат:
- Пляши, Юрик!
Он и отплясывает под музыку из магнитолы. Кавказцы научили его лезгинке. Купят бутылку, и Юрик идет на цыпочках, раскидывая руки, по деревенской пыли, с криком:
- Асса!
Я время от времени покупал ему то пачку "Примы", то бутылку пива, и он привязался ко мне как бездомная собачка. Не успеешь подъехать на торговлю, он уже тут:
- Здорово, друг! Как сам?
Хватает коробки с товаром и таскает их к столам, помогает выгружаться. Я не гнал Юрика, хотя деревенские посмеивались.
- Не понимаем, о чем можно с дурачком разговаривать?
А мне Юрка жаловался. На свою жизнь. Сбивчиво, путано.
- Знаешь, друг, я дома все делаю. И огороды полю, и воду таскаю и дрова колю. Все Юрка. Мать у меня. Старенькая. Братка есть. Нигде не работает. Дома ебить твою мать, ничего не делает. Живет на мою пенсию. Машину ему купили, ебить твою, ебить, сука такая. А мне ничего. Даже на бутылочку не дают. Не дают, ебить твою мать, не дают, обидно...
Был он кормильцем всей семьи. Все сидели на его шее, жили с его пенсии. Никто не работал. Даже в магазин не ходили. Посылали Шамшурика.
Обратили, наверное, внимание, что последние строки написаны в прошедшем времени? Так оно и есть. Нет больше Юрика. На последний Новый Год умер. 2 января нашли в бурьяне, на пустыре, чуть занесенного снегом. Выпил и не дошел до дома.
Вроде так. Но ползет по селу нехороший слух, что убили. Ни за что. Ради шутки. Даже называют кто. Родственники не стали шум поднимать. А полиции и подавно не надо.
Был я как-то на кладбище. Могилу Юрика не нашел. Стоит над ней безымянный крест без надписи. Кому он нужен-то, этот Шамшурик? Только тоскливо на душе почему-то...