Метроном

Мне подарили метроном. Представляете, метроном! Сказали: играй теперь так. Мол, ритмы твои ни к черту, они нечеткие, а музыка такт любит. Бом-бом-бом-бом — схема, рисунок, отрезок, все отлажено, вымерено, выверено под глухую и навязчивую, как нервный тик, линейку.

Деревянный помощник занял место на полке. Бездушный, безразличный цензор стонам о творчестве не внимал: какой там! Музыка, а уж тем более, барабанный бой — это математика, цифры, их вычитание и сложение! Фундамент, черепаха, на которой стоит мир!

Глупости, какие глупости!

Те, кто хоть однажды брал в руки палочки, помнят эту интимную связь человеческого естества с грубым телом барабана. Когда бьешь впервые по его гладкой коже робко и легко, словно прицеливаясь, а потом сильнее и сильнее, отчего звук становится громче и заполняет все пространство, проникает в вены, добирается к сердцу — и оно начинает биться в том же ритме и темпе! Теперь вы неотделимы друг от друга, вы суть друг друга, и так будет до тех пор, пока звучит бой.

Дробь прогоняет мысли; пустое все, вздор — есть только вы и священный Ом, мантра, которая приводит то ли к Богу, то ли к самому себе. И вы уходите дальше, выше, в ритмическую кульминацию как в нирвану, экстаз или даже наркотическую эйфорию! Категории смещаются, время уступает звуку, и он длится так же долго, как жизнь и кончается так же быстро, как жизнь!..

И падает. Разбивается о стертые в кровь пальцы, разлетается в щепки, пыль — и постепенно исчезает до абсолютной тишины. Только сердце все никак не может опомниться, оно еще стучит сложный ритм — неровный, шероховатый, истеричный, но живой и свободный.

Музыка любит такт.
Бом-бом-бом-бом — метроном выводит из себя, он покушается на мою аритмию, а без нее я — не я, без нее барабаны — механизм, не имеющий души и нервной системы. И это их-то — к общему знаменателю?

Я фундамент, основа, говорят они. Мне нельзя быть подвижной, говорят они — потому что разрушится, упадет музыкальная конструкция, разлетится на тысячи нот. 

И я сдаюсь. Вылезаю из старой кожи, осваиваю новую — правильную, ровную как прочерк, как дыхание завода, как тиканье часов. Врачи улыбаются — сердце забилось ладно, как написано в их учебниках — бом-бом-бом-бом.
***

Время спустя кто-то разворошит старое, услышит, уловит, прочувствует и произнесет: «Это ведь джаз. Он не нуждается в метрономе».