Двойной, переносный и другие

ДВОЙНОЙ, ПЕРЕНОСНЫЙ И ДРУГИЕ

Мы с другом родились в одно время – если смотреть в округление дат. Он на три дня раньше меня, но уезжали из роддома мы вместе, вернее сказать – наши отцы забирали наших матерей с нами из районного роддома вместе. Говорили, что доехали тогда вполне нормально, потому что сообразили взять водителем пожилого дядю Петю, который смог дотерпеть до окончания того рейса и только по прибытию домой взялся за чарку. Говорят, что мы дружим с рождения, но мы точно помним, что с детского сада или с яслей,  сейчас уж и не упомнишь этот переход из яслей в садик, но именно с тех пор мы дружим – точно. С тех пор отцы наши только от одного дня рождения обдыбаются, а тут через три дня уже и другой наступает, потом и у нас с другом такая же обдыбаловка раз в году получаться стала и всё он хвастается, что на три дня меня опережает и я его никогда не могу догнать. Причём дружба наша самая выдающаяся  и очень бурно проказливая. До сих пор, когда встречаюсь и здороваюсь с кем-либо из тех воспитателей, или с первой учительницёй, или с остальными учителями, у которых потом мы учились – все в ответ весело здороваются и улыбаются приветливо – это они припоминают наши с другом шалости и забавные курьёзы, причём каждый из них припоминает что-нибудь своё, то есть наше, больше ему понравившееся, а мы с другом всё и припомнить не можем – столько у нас много всего в жизни случалось.
Мы только и помним то, от чего у нас шрамы остались, особенно врезался в память и тело наш вертолёт из старого мотора от бензопилы, хорошо что прочность его винта получилась тогда соизмерима с крепостью наших тел и не так высоко мы успели подняться. Запомнилось ещё, как радовались наши родители, когда мы в течении полугода мастерили этот вертолёт «наконец занялись полезным делом», но всё равно наше дело, как и все остальные, вышло боком для всех и особенно для наших боков, почему и запомнилось.
Вот значит мы с ним так по жизни – не разлей вода, даже в армии в одном полку служили, правда в разных ротах, но на гауптвахте одновременно умудрились таки посидеть, а домой вернулись вместе и никого из односельчан и родителей не удивили этим. Причём в одном звании – это я одной своей выходкой простимулировал своё разжалование из старших сержантов, до сержанта.
Но вот дальше наша жизнь подошла к развилке. Другу захотелось в городе жить. Я тоже вместе с ним попробовал, но мне не понравилось: милиция ездит по улицам: смотрит по походке, сколько ты выпил, пристают к тебе; утром очухаешься не известно где – всё не знакомо, а то и в каком не знаешь вытрезвителе и не понимаешь, как до ближайшего гастронома добраться. Да и не сыскать во всём городе такой бабы Груни, как у нас в деревне, которая тебя в любое время суток кружкой медовухи в долг или даже за так опохмелит.
Не понравился мне город, а друг остался там и стали мы дружить по азбуке Морзе, как он сказал, через точку и тире. Точки – это наши встречи, а тире – это время, когда мы были в разлуке. Но, учитывая его приезды в отпуск и периодически родителей проведать, морзянка в нашей дружбе не смолкала и, как он выразился однажды словами песни «поёт морзянка нашей дружбы весёлым дискантом». И в ней порой случались очень жирные точки, несмотря на продолжительные тире.
Он любил и любит говорить, часто используя переносный и двойной смысл, в городе вообще наловчился по этой части, а когда выпьем, постоянно на это налегает, правда только тогда я его и понимаю хорошо и правильно, а в трезвом состоянии я иногда путаю, куда он этот смысл относительно основного перемещает: вправо, влево, вверх, вниз, потому уж очень он большой в этом виртуоз, ну прям, как лётчик ас-ведущий и я у него часто получаюсь плохой ведомый, который с ним в паре летает, если трезвым бываю – это опять по его переносному смыслу и часто не догоняю его, отстаю и теряюсь. Так на три дня и отстаю и на три дня теряюсь, как и по рождению, по его выражению. Ну не получается у меня сразу ухватить в его двойном или переносном смысле нужный смысл и я часто путаюсь и даже плохо отличаю где, какой из этих смыслов, а где истинный.
Но ничего жили, дружили и даже семьями и держали наших уже  постаревших родителей, и жён, потихоньку стареющих, в тонусе и в постоянной бдительности, не смотря на которую, умудрялись отчебучить что-нибудь, правда не нарочно, а просто так –  само собой получалось, даже вопреки нашим стараниям, как всегда во всей нашей жизни.  Причём страхи у родственников за нас, всегда были очень короткими, а потом  было весело от наших тех отчебушней. Что радовало всех наших родственников, так это то, что  сыновья наши тоже дружили, но дружба их не приносила им таких хлопот и сыновья тоже составляли ту часть нашего бдительного окружения. Это его сын, по аналогии со своим батей, придумал это слово – «ОТЧЕбушни», тоже переносным смыслом по отцовским генам  отмечен.
Но не смотря на всю хлопотность от нас, родственники нас любят, причём не каждого в отдельности, вернее каждого в отдельности любят конечно в своих семьях, но ещё и сразу обоих  и все вместе, в обоих семьях – такая у нас с другом дружба, что нас по отдельности и воспринимать нельзя, да и мы, чего греха таить, не позволяем этого. Радует родственников ещё то, что Бог нас всё таки милует и они его постоянно за это благодарят. А жёны наши, шутя между собой и тайно от всех, нас двоих «кентавры» называют, причём подразумевают это множественное число в единственном, применительно к нам двоим, как к одному существу.
Вот, значит, жили мы так и, как оказалось потом, даже редко тужили, если только по пустякам, да вдруг настали не очень хорошие времена – всё в стране стало рушиться и самое главное, что не стало рабочему человеку работы, а у кого и была работа, то там не платили зарплату. Тяжёлые времена наступили, причём почему-то у одной части народа, а у другой почему-то очень хорошие времена настали – как так может быть, я до сих пор понять не могу. Почему у одних вдруг всё убыло, а у других прибыло, когда они всё раньше по честному делали.
Без работы плохо, и для русского человека хуже, чем с работой, но без зарплаты. Мужики из деревни стали по  разным местам ездить и вахтовым методом работать, но и там иногда оставались без зарплаты, вернее они оставляли эту зарплату своим хозяевам, когда понимали, проработав по два-три месяца, что они её никогда не получат.
Поехал и я пытать такое счастье в город. Потолкался туда-сюда, нет работы. Тут на выручку мне пришёл друг. Он как раз раскручивал очередное своё дело – как сейчас говорят на иностранный манер – бизнес. Я в своей голове воспринимаю смысл этого слова по сокращённому созвучию, как «без несущей составляющей».
Сколько приезжал к другу в город, смотрю, на улице по первым этажам этот бизнес не держится, а постоянно меняется: то был магазинчик, то другой стал или парикмахерская на этом месте или ломбард, причём через пару кварталов это повторяется. Как бабушки на базаре раньше, все в ряд и все одним и тем же торгуют.
Даже у нас в деревне вместо одного сельмага три частных стало. Если раньше в одном ничего не было, то теперь в трёх всё есть – в каждом, и не знаешь в какой пойти и приходится выбирать по продавщице – где посимпатичней. И все магазины дружно держат цены на уровне потому, что им покупатели подёлённые на три, только третью часть прибыли приносят.
Все стали бизнесменами вдруг, а мозги интересно они где взяли для этого, если у них раньше их не было.  Не могут посчитать заранее покупательскую посещаемость и способность граждан. Только на жадности и глупости и держится этот бизнес и то не долго, потому, что они рентабельность свою поддерживают высокими ценами и тем, что дружно халтурят: дружно не докладывают чего или заменяют в составе натуральное на какой-нибудь зрзац и конкуренции между ними нет никакой, а получается дружная монополия на наш российский манер. Удивляет, что государство усиленно поддерживает такой бизнес, тоже видимо мозгов нет или тоже жадность те мозги замутила и также упрощённо стали мыслить эти госдеятели.
Я с другом обсуждал это, но он говорит, что я ничего не понимаю в рыночных отношениях. Он вообще в городе стал считать себя сильно умным и потерял былую сообразительность, даже лампочку в автомобиле поменять в автосервис едет, не говоря уже о том, чтобы самому мотор перебрать. Вот ему и перебирают мотор каждый год и он ищет всё добросовестных и конкурентноспособных мастеров и хрен их найдёт, потому что они в монополии все, и знают, что если каждый плохо сделает, то деньги сорвёт для себя и другому работу обеспечит, в надежде на то, что тот так же по отношению к нему поступит. Дурят таких неумёх по чём зря.
У нас ведь всё на наш манер – по другому, чем в других странах, и просчитать нас из других стран смогут, если только по нашему станут думать, а не на свой манер, как наше правительство думает в отношении нас. По нашему ведь нельзя научится думать, нужно просто родиться таким, а такие только в России  могут родиться. Я давно это понял, тоже ведь не дурак и книг не меньше друга прочитал – зимой, когда не нужно пахать, сеять  и жать, мы тоже на книжки налегали и выжимали из них полезное своим умом, хоть иногда и просто под подушку их подкладывали, правда я больше по части техники и логики, а друг в городе в последнее время в гуманитарные и экономические вопросы ударился, без всякой логики в голове. Вот и стал каким-то гуманитарием – гумано-сапиесом недоделанным, как я его иногда называю  (почти гуано и в тоже время гуманный – это я, с использованием двойного и переносного смысла так его определяю, как человека).
Противоположность с ним у нас ещё больше обозначилась, но мы по законам физики, как плюс к минусу ещё больше притягиваться стали. У нас у одного чего-то больше, а у другого этого меньше и мы как положительный и отрицательные ионы притягиваемся друг к другу и образуем такое гремучее соединение, причём во всём, что ни возьми и дружба наша всё крепче становится. Такой вот парадокс наблюдается – родство душ при полном их противоречии и в разные стороны развёрнутости наших голов, такая «кентавра» у нас выходит и правы наши жёны, называя нас так.
А этот умный так и не смог мне толком объяснить, кто и почему нашу общую землю нам же продаёт и куда деньги девает…
Он как раз организовал тогда службу «муж на час». Ходили у него мужики по заявкам и делали домашние работы женщинам, у которых не было мужиков или были не такие, как надо мужики. Я удивлялся, но друг меня со своим высшим пилотажем в переносе смыслов просвещал, что это в современной практике вполне нормальное явление и даже намекнул, что приходится забивать гвозди в нормальном смысле, а иногда нужно иметь особый талант и такт, чтобы распознать истинный или фигуральный, двойной или переносный смысл, заявленных работ и чаще всего при этом совместить их и объединить.
От его «смыслов» у меня голова кругом пошла. Я бы и не взялся за такую работу. Да бензину не на что купить было, чтобы домой уехать, а одалживать у кого-то, даже у друга – не мой принцип. Насел он на меня со своими уговорами, чтобы пособить мне по жизни, и подогнал такую заявку.
Шутки всё шутил: «инструментом своим обойдёшься или тебе выдать?» По всем переносам смысла, хоть как можно понять его слова – он ведь знал, что у меня в багажнике всегда всякий инструмент есть. Да ещё настоял, чтобы я одел новый, такой красивый даже, комбинезон его фирмы. Шутил всё, что парень я хоть куда получился и сказал, что у меня вполне интеллигентное лицо и не зря за мной раньше бегали городские девчонки, когда их на месяц в колхоз наш присылали на сельхозработы.
А про комбинезон: он мне фильм один показывал и про «инструменты» эти в том кино тоже было, да ещё в магазин таких «инструментов» сводил меня ради забавы своей. Смеялся надо мной, что я быстро из того магазина ушёл, когда мне красивая продавщица стала предлагать свою помощь, как в других магазинах все эти продавцы делают.
Вот у меня: смыслы его  и мои, и мозги только мои и трезвые вдобавок, и стали переносными вконец от его высшего пилотажа, да ещё, по старой памяти, от простоты тех девчонок городских, с которыми в молодости пришлось дело иметь.
Приехал по адресу, позвонил, из-за двери приятный женский голос спросил: кто там, я ответил, что мастер по заявке. Дверь открылась и я сразу понял, почему у этой женщины нет мужа, несмотря на её приятный голос, хотя ей и не так уж и много не хватало, чтобы этих мужей у неё могло быть не меньше, чем у какой светской львицы, у неё даже побольше них были перекачаны губы и всё остальное – это только и страшило в ней. Ничего, по телику и не таких ещё показывали, но меня всё равно сразу бросило совсем в большую брутальность и я, как очень серьезный деревенский мачо, который уважительно привык относиться ко всем женщинам, прямо спросил «у тебя выпить есть?»
Она игриво прикусила пальчик, любуясь моим комбинезоном и весело прощебетала «хорошенькое начало» и предложила «может сначала осмотрим фронт работ?», повела меня в спальню, показала на кровать, сказала, что на ней нужно забить гвоздь, потом показала диван, тоже сказала, что нужно забить гвоздь, а потом привела на кухню, показала на мебельный уголок и тоже гвоздь помянула и потом уж достала бутылочку и сама со мной тоже не отказалась пригубить сначала и даже продолжить чуть потом.
Выпили и в разговоре она даже мне понравилась, хотя я понял, что она гвоздя от шурупа не отличает. Меня ещё всё время брали сомнения насчёт этого мебельного уголка на кухне, уж очень он был хлипким на вид, особенно по сравнению с видом хозяйки и моим подходом к делу.
Я ведь ни какой-нибудь выпивоха деревенский. Мы выпить можем только, когда погода работе мешает, а когда вёдро, да пахота или жатва, меня из трактора или комбайна директор с агрономом силой вытаскивали и домой отвозили, чтобы через двое суток поспал хоть часа четыре, а так только следили за четырёх разовым суточным питанием. Чемпионом края был по тысячам вспаханных и обмолоченных гектаров и награды имел, и вообще: взялся за гуж не говори, что не дюж; и нравится – не нравится, а работу сделай –  это наши принципы.
 Короче, уголок этот у нас с ней сломался почти сразу, смеялись мы с ней до упаду и упали на кровать и тоже её ушатали до полного разбора, и диван не устоял и развалился.
Когда я уходил, то намекнул, что начальство очень строгое у меня и отчётность за выполненную заявку сразу требует в виде денег. Она засмеялась, назвала меня шалуном и сказала, что когда всё отремонтирую, то получу всю отчётность наличную и даже премию не отчётную. И весело так намекнула, что у неё ещё раскладушка целой осталась.
Друг поинтересовался насчёт заявки, я ответил, что нужно ещё раз сходить, кое-что доделать. Он удивился: у него городские некоторые, вообще, с кривыми руками и то за раз управляются, а ты такой мастак и вдруг сложности, но потом сказал, ничего это по первости, потом наловчишься ….
Пришёл к ней на второй день и раскладушку ту тоже мы с ней сломали, она сказала, что выбросит её вообще. Отремонтировал всю её мебель, она подвела всё к тому, что мы снова проверили качество моего ремонта и заплатила хорошие деньги, я даже отказываться от части тех денег стал. Так неудобно было.
Другу я отдал отчётность в наличности и даже сверху всё и сказал, что работать я не буду, пояснил, что не по нашему это: ну помог – сделал доброе дело, ну выпил, но чтобы деньги брать с женщин за ремонт и за это тоже – это не по-нашему. Друг пытался меня уговорить, но я тем же часом домой уехал. Ещё я другу сказал, что комбинезон этот его – очень не удобная штука для такой работы. Про то, что мы с хозяйкой замучились оба, пока достали меня из того комбинезона, не стал пояснять.
Самое интересное, что всё досконально я понял, когда он приехал в гости, выпили с ним, я стал его догонять и только тогда понял, в чём официальная и обязательная часть работы состоит, а остальное у него значилось только по шуточному и дурацкому его смыслу. Сколько у меня конфузу было, до сих пор дрожь берёт и сколько у него веселья – через край било. Ас хренов, ведущий умотал своего ведомого вконец своими фигурами высшего пилотажа с переносным, двойным, фигуральным, нормальным, скрытым, дурацким, шутливым и истинным смыслом. Вон сколько ещё нацеплял в городе этих смыслов.
Приезжает когда, пошучивает тайно от всех надо мной, говорит, что позванивает та клиентка, всё спрашивает про ТОГО мастера Колю.
Тайна у нас – этот случай. Не про все наши отчебушни известно всем: о если бы всё известно стало, то не ясно – куда нас с ним записывать и что с нами делать, сразу «рубить» обе головы у «кентавры» этой …, а может и все четыре головы…пришлось бы нашим жёнам…

(3)