Привет от русской мафии

«Поезд до Мюнхена прибывает на третий путь. Внимание! Поезд до Мюнхена прибывает на третий путь!» - как только диктор вюрцбургского вокзала замолчала, к третьему пути подъехал поезд и ожидающие его пассажиры стали входить в вагоны и занимать места.

«Я очень надеюсь, что мы едем не напрасно и нам пойдут навстречу», - с этими словами Нина встала с места, сняла куртку и повесила на крючок. Дато пожал плечами: «Ну да, будем надеяться. Посмотрим».

В девяностые годы при оформлении российского загранпаспорта фамилии и имена писали, как правило, по-французски. И это было независимо от того, едет человек туристом или на ПМЖ, и куда едет.

Семья Ломишвили, которая уехала в Германию, не задумывалась о таких, вроде бы, пустяковых проблемах, как французское написание фамилий. Пока не столкнулась с регистрацией в школах, клиниках и горсовете. Немцы все без исключения перед тем, как произнести фамилию Ломишвили, сначала перечитывали ее пару раз, а потом, вдохнув и выдохнув, как будто сами себя благословляли «ну, с Богом!» произносили:  Ломикхфили.

К этому прибавлялось еще и оформление всех необходимых документов, где фамилию Ломишвили записывали как в паспорте – по-французски.

В один прекрасный день Нина и Дато решили поехать в Российское консульство в Мюнхене, чтобы там в паспорте исправили французское написание на немецкое. Дорога занимала около четырех часов в один конец. Консульство работало до двенадцати часов. Не было никакой гарантии, что работники консульства пойдут навстречу. Однако, Ломишвили решили попробовать.

В вагон зашли мужчина и женщина и, поискав глазами свободные места, прошли к Нине с Давидом и сели напротив. Эта пара была на вид немного старше Ломишвили. Женщина выглядела усталой. Сидела, повернув голову к окну и отсутствующим взглядом провожала мелькающий за окном пейзаж. Мужчина достал из сумки газету и стал читать, время от времени прислушиваясь к разговору между Ниной и Давидом. Затем улыбнулся и на чистом русском языке произнес: «Я слышу, вы по-русски разговариваете. Вы откуда? Русские немцы?»

Ломишвили обрадовались русскоязычному попутчику, познакомились. Оказывается семья Инги и Клауса Мюллер тоже из Вюрцбурга. Они – русские немцы. Приехали в Германию пару лет назад из Сибири. И вроде бы всё ничего, даже на работу устроились, только вот у Инги началась депрессия, и она уволилась.

Нина, время от времени поглядывающая на Ингу, всё еще безучастно смотревшую в окно, решила пригласить ее к разговору: «Инга, извините, что спрашиваю. Но что вас беспокоит? Расскажите. Может, мы сможем вам помочь?» Инга повернулась, наконец, к своим попутчикам и тихо произнесла: «Не могу больше. Не могу! Понимаете, я – немка. До мозга костей! У нас в роду всё мужское население расстреляли. А потом с Волги в Сибирь отправили. Мы дома только на немецком разговаривали. В России нам всегда указывали, что мы – немцы. И вот приехали мы на нашу историческую родину – в Германию. Ну, хорошо, гражданство и паспорта выдали. Спасибо им. В ноги кланяемся им за это, - при этих словах Инга скривилась и продолжила:  А вот за немцев здесь нас никто не считает. Только и норовят спросить: «А вы откуда приехали? Русские?» Знаете, как это больно? Я чувствую себя как не пришей кобыле хвост. И там – чужая, и здесь – чужая. Апатия какая-то ко всему появилась. Не могу свое место в этой жизни найти», - Инга выговорилась и дала волю слезам.

Нина, внимательно выслушав Ингу, промолвила: «Я очень хорошо вас понимаю. Это на самом деле трудно. Я – не немка. Я – еврейка. И я знаю, что с такой проблемой встречаются не только русские немцы, приехавшие на свою историческую родину, но и евреи, которые приезжают в Израиль. У себя дома им указывали, что они – чужие, но, приехав на историческую родину, они всё время слышат, что они – русские. Это – действительность. Это – мельница, которая перемалывает через себя наши души. И есть только одна дорога противостоять этому!» - Нина замолчала и выжидательно посмотрела в глаза Инги. Инга была заинтригована той информацией, которую еще не сказала Нина. Она напряглась и подалась вперед, всем видом показывая свой интерес: «И?...»

Нина продолжила: «Единственная дорога противостоять этому – это не бояться быть самой собой. Ну чего греха таить? Вы же на самом деле немка, только не местная. Вы – русская немка. Немка, которая выросла в немецкой культуре, но в русском окружении. Немецкий язык, на котором говорят русские немцы, это старонемецкий. Разве не так? Еще со времен Петра Великого. И, конечно же, местные немцы, разговаривая с вами, слышат ваше произношение, ваш язык. И, конечно же, сразу возникает вопрос, откуда вы. И они не стесняются это спросить. Они меньше всего хотят обидеть вас. Просто спрашивают. И всё. А вы сразу впадаете в панику и чувствуете себя чужой. А вы не чувствуйте! И то, что вы приехали, а не здесь родились, это ведь правда. Вот и держитесь за эту правду. Спросят вас, кто вы и откуда, так и скажите, что немка, которая приехала из России. И, поверьте, сразу все вопросы исчезнут. И вам будет спокойнее. И люди будут воспринимать вас хорошо. Я когда-то пришла к этой мысли. Я никогда не стесняюсь сказать, что я – еврейка. Что в этом постыдного, тайного? Ничего. А если у кого-то из моих собеседников с этим проблемы, так это их проблемы, но не мои. Поверьте, Инга. Примите себя такой, какая вы есть. А именно – русской немкой».

Инга задумалась: «Знаете, в этом что-то есть. Я подумаю над этим. Возможно, вы и правы, и это я сама себя так накрутила... Похоже на правду».

Уже приближаясь к Мюнхену Ломишвили и Мюллеры обменялись телефонами и договорились обязательно как-нибудь увидеться. Визит в посольство прошел удачно. Ломишвили пообщались с самим консулом, высоким, улыбающимся и располагающим к себе человеком, который сразу же вписал им в паспорта немецкий вариант написания фамилии и имени и поставил подпись и круглую печать.

****

С тех пор прошло полгода. Нина шла к автобусу и увидела на остановке Ингу. Женщина была модно одета, с хорошей стрижкой, да еще перекрашенная в блондинку. От депрессии не осталось и следа. Женщины сердечно обнялись и, когда подошел автобус, зашли в него и встали у окна. Инга стала рассказывать, что она устроилась работать ассистентом к адвокату, который занимается проблемами и страховками русскоязычных. Что очень довольна. И через слово постоянно благодарила Нину за ее поддержку тогда в поезде.

Женщины разговаривали тихо. Однако, одна пожилая пассажирка, которая сидела напротив них, постоянно морщила лоб и, наконец, произнесла: «Прекратите говорить на чужом языке. Что за привычка такая? Я ничего не понимаю из вашей дискуссии!» Услышав это, Инга сжалась и тихо по-немецки ответила: «Извините, пожалуйста». Но Нина не хотела это проглотить и сказала: «Уважаемая госпожа, мы говорим очень тихо. И даже если бы мы говорили по-немецки, вы тоже вряд ли бы услышали. Но вопрос не в этом. Почему вы вообще должны понимать наш разговор? Вы нам не знакомая, не родственница. Вы вообще чужой человек. И это вас не касается, на каком языке и о чем мы говорим!» Немка сжала губы, но промолчала. А Нина посмотрела на Ингу и сказала: «Над этим тоже поработай!» «Слушаюсь», - ответила Инга и улыбнулась.

Приехав домой, Нина рассказала Давиду, что видела Ингу и что, оказывается, Инга живет совсем неподалеку и вышла за пару остановок до дома Ломишвили.

На следующий день сын Нины и Давида Георгий, который вечерами после школы разносил газеты и таким образом зарабатывал на велосипед, должен был пойти на работу. Давид предложил свою помощь: «Давай я тебе помогу. Я сегодня свободен». Георгию поменяли участок, который он должен был обслуживать. Ломишвили пришли в указанное место и решили разбить участок – в такие-то дома будет раскладывать газеты Георгий, а в такие-то – Давид.

Давид взял стопку газет и направился к дому. Машинально начал читать фамилии на почтовых ящиках и первая фамилия, которая бросилась в глаза, была Мюллер. Да еще перед фамилией стояла буква И. Давид, смекнув, что это почтовый ящик Инги Мюллер, написал ради хохмы на газете по-русски и по-немецки «Привет от русской мафии» и опустил газету в ящик. И вдруг увидел, что еще на шести почтовых ящиках стоит фамилия Мюллер. А вдруг этот самый ящик никакого отношения ни к Инге, ни к Клаусу не имеет? Его обдало жаром и лоб покрылся испариной. Он сразу представил, как какой-то благочестивый местный немец Мюллер достанет вечером газету с приветом от русской мафии, и его от страха хватит кондрашка.

Дато стал пытаться вынуть газету из ящика. Но он так аккуратно ее перед этим сложил и так энергично запихал в ящик, что она оказалась на самом дне этого глубокого несчастного почтового ящика. Давид нашел две веточки и, сложив их, стал просовывать в ящик,  чтобы подцепить и вынуть газету. Проходившие мимо люди останавливались, смотрели на него и задавались вопросом, что это мужчина так выкручивается на пустом месте?

Давиду потребовалось битых полчаса, чтобы, наконец, вытащить газету. Он быстро разложил оставшиеся газеты и, махнув на свою идею послать Инге и Клаусу мафиозные русские приветы, пошел искать Георгия.

Уже потом, при следующей встрече с Ингой, Нина узнала, что Мюллеры живут совсем в другом доме.