Зверь

ЗВЕРЬ
Повесть


Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с небес, как молнию.
Иисус Христос. Евангелие от Луки

Иисус сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека
И спросил его: как тебе имя?
И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много.
Иисус Христос. Евангелие от Марка

Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры
Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!
Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геену?
Иисус Христос. Евангелие от Матфея

Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш
диавол ходит, как рыкающий лев, ищя кого поглотить.
Святое писание. 1 соборное послание, Святого Апостола Петра


Городок Согдинск считался маленьким провинциальным городком на севере Вологодской области. Населением не блистал, всего тысяч пятнадцать по последней переписи. Одна большая центральная улица Пролетарская, по которой раскинулись городские магазины и магазинчики. Пара небольших заводов с хлебокомбинатом в придачу, да вот, пожалуй, и все достопримечательности.
Хотя нет, была ещё в Согдинске «достопримечательность» - долгострой огромной для их небольшого городка девятиэтажки, возводимой едва ли не с времён царя Гороха. Но в последние годы стройка возводимого дома, действительно заканчивалась, ещё бы – возведением дома занимался самый «элитный» человек Согдинска, даже можно сказать «человечище» - предприниматель Цыпкин Лев Борисович.
Считался Лев Борисович самым «знатным» и нужным человеком в Согдинске, хотя на дворе и стоял май 2015 года, все понимали, что время таких, как Цыпкин, окончательно пришло и довольно-таки надолго. Поэтому многие местные чиновники, не стесняясь этого факта, «состояли» на службе у Льва Борисовича.
На конец мая сего года в городке планировалось провести торжественную сдачу в эксплуатацию первой в Согдинске девятиэтажки под деятельным руководством Цыпкина. Правда, злые языки поговаривали, что дом сдаётся и принимается с огромным количеством недоделок и огрехов, что довольно-таки опасно для будущих жильцов.
Всё это прекрасно знал и понимал предприниматель, «освоивший» и недовложивший огромную кучу бабла при строительстве данного дома. Не то что Лев Борисович был злым человеком и веры не имел, нет, нательный крестик, как и все, он носил, конечно. Даже помогал возводить в угоду нынешней моде каменную дорогущую церковь в городке, не хуже, чем в Москве! Правда вот, в глубинах своей души, он поклонялся лишь одному своему богу, а им был культ бабла, очень большого бабла.
Так и сейчас, довольно посмотрев в зеркало в своём офисе, Цыпкин засобирался по делам сдачи дома в мэрию.

…На смотрящего в своё отражение зеркало смотрел страшный зверь, с огромной чёрной гривой, львиной пастью вместо головы, и страшными ядовитыми змеями, которые шипя, закрывали лысый череп чудовища вместо волос. Страшные огненные глаза зверя с блудливой мерзкой улыбкой вперились своим омерзительным взором в смотрящего, заставляя его отшатнуться…

Подъехав к мэрии, предприниматель Цыпкин уверенно и без очереди зашёл, даже не подав «дежурной» шоколадки секретарше, в кабинет к мэру.
В кабинете у градоначальника Велесова Вольфа Борисовича размазывая слёзы, сидела старая бабуля, которой только что без всяких там угрызений какой либо совести, понятия, незнакомого и чуждого современному чиновнику, было отказано в получении аварийного жилья.
– Но вы поймите, Вольф Борисович, – плакала пожилая женщина, и в такт её рыданиям грустно позвякивали на её груди медали и ордена за нелёгкую трудовую жизнь, – никто и не предполагал, что мой деревянный домишко сгорит из-за треклятого соседа-алкаша! Поймите меня, пожалуйста, мне просто негде жить, хоть руки на себя накладывай!
– У нас в стране полная свобода выбора для всех, – не без ехидства комментировал её слезливую речь мэр, – но я уже сто раз объяснял вам, что согласно подпункта пункта соответствующей статьи законодательства, не заложившего материального обеспечения именно в ваш житейский вопрос, не представляется возможным выделение вам аварийного жилья! Возможностей у нашего маневренного фонда нет, денежки отсутствуют!
Закончив длинную, по-чиновному малопонятную и витиеватую речь, взятую прямо скажем «с потолка», мэр Велесов довольно посмотрел на плачущую бабку: – Вам всё понятно, Вера Станиславовна?
– Я на вас прокурору, начальнику полиции и председателю суда пожалуюсь! – обидчиво поджав губы, посмотрела на мэра старая женщина, – Нельзя так с людьми обращаться!
Показывая «великолепное чувство юмора», мэр встал, театрально оглядевшись в поисках неведомых «людей» и сухо пресёк дальнейшие жалобы вредной старушенции: – Жалуйтесь куда угодно, не поможет! Теперь наша власть пришла, ступайте, ступайте вон, и больше не возвращайтесь! Решение по вашему вопросу принято, и ничто его уже не изменит!
– Так что мне, руки на себя наложить?! – в отчаянии и с вызовом посмотрела на чиновника старая женщина.
– Как вам угодно, – улыбнулся холодной, равнодушной и пустой улыбкой чиновника мэр, – как я уже говорил, у нас свобода, каждый может поступать по своей совести, но хотел бы сказать вам, что вы говорите недостойные слова для человека вашего возраста, как вам не стыдно ваших государственных наград?! Рекомендую сходить в церковь, покаяться и запомнить, что надо терпеть!
– А если это невозможно?!! – с грустью и с каким-то надрывом посмотрела на него бабуля.
– Всё в вашей власти, – цинично и безжизненно улыбнулся в ответ мэр, – считаю, что любые переговоры и переписку с вами необходимо прекратить ввиду нецелесообразности, прощайте, я не смею задерживать вас более…
Не попрощавшись, согнутая горем старая женщина вышла из кабинета градоначальника.
– Видал? – презрительно показал рукой в сторону ушедшей женщины мэр, обращаясь к предпринимателю, который по-хозяйски сидел напротив его, – Что они всё ходят, чего-то ищут?
– Люди надеются, – усмехнулся в ответ предприниматель, – верят…
– Оставь надежду всяк сюда входящий, – не без удовольствия процитировал известную фразу градоначальник, – неужели им, всем этим людишкам не ясно, что их время прошло раз и навсегда!
– Какое время? – не без интереса посмотрел на Велесова предприниматель Цыпкин.
– То время, когда ещё им можно было надеяться хоть на что-либо, – с жаром ответил мэр, – здесь все свои, не на отчёте и на съезде! Все мы одинаковы! И я, посмотрев в зеркало увижу себя, так и любой высший госчиновник – олигарх с Москвы глянув в зеркало, увидит то же самое, что вижу и я – самого себя! О чем это я?! А, о народе! Им больницы, предприятия, школы закрывают – а они молчат! Им цены поднимают на всё – а они молчат! Бессловесный скот, который ведут на бойню, и то мычит в недовольствии своём, удобный у нас народец попался! Даже Бог у нас удобный – молчаливый… Впрочем, по мне так его и нет, потому что, если бы был, то было бы страшновато… Сами понимаете, мистика, ад, черти… Но мы с вами люди современные и прикидываться умеем, в угоду времени и любой власти!
Мэр цинично посмотрел на Цыпкина и продолжил: – Как я и говорил, все мы одинаковы! И у меня, да и у вас, как я знаю, прикуплен на народные денежки островок в чужом море, где не будет ни этих вечно стонущих терпил, ни этой грязной вонючей страны с её холодами и вечно разбитыми дорогами, а будет прекрасный пляж с пальмами и с юными, на всё согласными мулаточками, разносящими вечерний бренди в бикини!
– Не очень-то ты жалуешь Россию, – зевнув как лев, усмехнулся предприниматель, – а родные берёзки, к ним тебя не потянет?
– Нет, – с презрением и каким-то отвращением ответил мэр, – не потянет, как и к этому народу, который словно зомби ходит и просит у нас то, что мы ему дать не в состоянии!
– А не жалко народец-то? – посмотрел на Велесова предприниматель, – А вдруг вымрут все и не будет матушки-Расеи, которая, кстати, и кормит нас, и на островок, и на прочие шалости подкидывает, ась?
– Пусть сдохнут! – с какой-то злостью и яростью выдал своё сокровенное мэр, – И страны этой ничуть не жаль, если она позволяет делать с собой то, что делаем с ней мы! Впрочем, извини, Лев Борисович, отвлёкся, довела-таки бабка по непоняткам своим! Что у тебя ко мне?
– Сущая ерунда, Вольф Борисович, – улыбнулся предприниматель, – по планам, в этом месяце, я сдаю долгострой, и в городе впервые появляется элитная девятиэтажка для простого народа, ведь избирателей своих мы любим?
Глянув на Цыпкина, градоначальник плотоядно улыбнулся.
– Так вот, уважаемый Вольф Борисович, – продолжал Цыпкин, – необходимо ускорить дело по вводу дома, а то злые языки в своих жалобах-писюлях к вам, прокурору, начальнику полиции и председателю суда утверждают, что дом не готов, и вселение жильцов небезопасно! Требуется ваше вмешательство!
– Но вы понимаете… – стал набивать себе цену мэр и осёкся, увидев, как с улыбкой предприниматель подталкивал к нему толстый конверт с купюрами явно не российского производства и происхождения.
Взяв конверт и отпустив его в нижний ящик своего стола, мэр тоже улыбнулся, отвечая предпринимателю: – Не сомневайтесь, уважаемый Лев Борисович, по вашему вопросу будут приняты все исчерпывающие меры! Ваш дом будет сдан и принят в срок! Кстати, не забыли, при приёмке дома планируется участие самого губернатора? Всех благ вам, уважаемый наш!
С этими словами радостный градоначальник лично проводил до дверей предпринимателя и довольный встал у зеркала, рассматривая свою физиономию.

…На смотрящего в своё отражение зеркало смотрел страшный зверь, и одобрительно и плотоядно улыбался, показывая в своей ужасной усмешке свои огромные жёлтые клыки…

Не торопясь, на своём личном «Бентли» предприниматель Цыпкин подъезжал к трёхэтажному зданию местных правоохранителей.
На первом этаже здания располагалась полиция, на втором – прокуратура, на третьем – федеральный суд, что было весьма удобно, как и для предпринимателя, так и для жителей данного городка.
Уверенно заходя в кабинет начальника городского отдела полиции, не удостоив даже взглядом секретаршу, предприниматель изобразил дежурную улыбку: – Приветствую вас, уважаемый Марк Борисович!
На него приветливо смотрел полковник, начальник всей местной полиции Медведев, который кого-то сердито отчитывал по телефону. Закончив разговор, полковник посмотрел на Цыпкина, который уже уверенно занял место напротив его.
– Что, какие-нибудь проблемы? – спросил у Медведева предприниматель, – Могу ли я чем помочь?
– Да ерунда, – пренебрежительно махнул рукой начальник, – в туалете мэрии только-что удавилась старая бабка! Дежурный-фуфлыжник не мог решить, как и кого послать, пришлось объяснить первогодку, что некоторые выезды, даже совместно с прокуратурой, можно делать не выходя из кабинета! Эка невидаль – бабка удавилась, ты проживи на её пенсию! И из-за такой ерунды опергруппу гонять?!
– Я рад, что ничего серьёзного не произошло, – понимающе кивнул головой Цыпкин, – пришёл же я к вам, уважаемый Марк Борисович, вот по какому поводу…
– Знаю, знаю вашу проблему, – посмотрел на него полковник, – но она легко решаема…
– Не сомневаюсь в этом, – глянул на начальника предприниматель и осторожно протянул ему пухлый конверт, который взяв, полковник аккуратно положил в служебный сейф.
– У вас нет проблем, уважаемый Лев Борисович, – услужливо улыбнулся полковник Цыпкину, – ваши проблемы, это наши проблемы, а следовательно они устранимы!
– Благодарю вас за службу, – поблагодарил главного городского полицейского предприниматель, – с вами приятно иметь дело!
– С вами тоже! – вытянулся, встав едва ли не по стойке смирно бравый полковник, – Заходите, мы всегда рады вам!
Посмотрев, как Цыпкин вышел из его кабинета, полковник встал перед зеркалом у стола и залюбовался…

…На смотрящего в своё отражение зеркало глядел ужасный зверь, довольно улыбавшийся и пускающий кровавую пену из-под своих страшных клыков…

Выйдя из кабинета начальника отдела, Цыпкин поднялся на второй этаж, и игриво хлопнув рукой по заднице молодой, вставшей при его виде, секретарше, по-хозяйски зашёл в помещение городского прокурора.
– А, Лев Борисович! – приветливо улыбнулся, увидев его, пожилой мужчина с прокурорскими звёздами на форменном кителе, – Заходите, заходите, мы всегда рады вам.
По-хозяйски расположившись в кресле напротив прокурора, предприниматель улыбнулся: – Вы знаете, уважаемый Александр Борисович, мои маленькие проблемки по сдаче дома, знаете, что на меня сыплются грязные кляузы по качеству строительства дома? В этом, так сказать дельце, мне нужна и ваша помощь!
Прокурор города Рысев Александр Борисович приветливо кивнул головой: – Не беспокойтесь, Лев Борисович, ваши проблемы решаемы, не впервой!
Открыто, не таясь, предприниматель подал большой конверт с деньгами прокурору, который он взял, коротко поблагодарив Цыпкина: – Всё будет хорошо, прикроем вас и на этот раз!
Проводив предпринимателя до дверей, прокурор встал у старого трюмо, где поглядывая в зеркало, причесал свои волосы.

…На смотрящего в своё отражение зеркало поглядывал ужасный зверь и довольно улыбался…

Поднявшись на третий этаж, Цыпкин, уверенно миновав секретаршу, зашёл в кабинет председателя федерального суда Зайцева Виктора Борисовича.
– Заходите, заходите, присаживайтесь, – жизнерадостно встретил Цыпкина председатель суда, – наслышан о ваших небольших проблемах.
– Да, слухи бегут впереди меня, – усмехнулся предприниматель, – и насколько серьёзны мои проблемы?
– Ерунда, – заверил его Зайцев, – как всегда, все ваши проблемы решаемы…
– Так давайте же решим их и на этот раз, – не дрогнувшей рукой предприниматель подсунул деньги в конверте председателю суда, – ведь не впервой же!
– Не впервой! – согласился с ним Зайцев, и взяв деньги, небрежно положил их в ящик служебного стола, – премного благодарны вам, Лев Борисович!
– Спасибо вам, – встал со своего места Цыпкин, – всегда приятно иметь дело с умными людьми.
С этими словами предприниматель вышел из кабинета председателя суда.
Довольный Зайцев посмотрел на себя в зеркало, да всё у него хорошо!

…На смотрящего в своё отражение зеркало поглядывал страшный зверь, на голове которого шевелились ядовитые змеи и яростно шипели…

Жизнь в Согдинске шла своим чередом.
Правда вот в последнее время, в городке стали исчезать и пропадать люди, в основном несовершеннолетние школьницы, и в городе, обрастая слухами, распространялась весть о страшном нелюде-маньяке, который крадёт и убивает детишек. Именно об этом думала и болела сейчас голова у старшего оперативного уполномоченного уголовного розыска капитана полиции Василия Петровича Куликова. Маньяк, не маньяк, но то, что двое шестнадцатилетних школьниц бесследно исчезли в их городке, это был непреложный факт. Равно, как и то, что до сих пор их тела не были найдены.
Размышления капитана прервал телефонный звонок внутренней связи в его кабинете.
– Василий Петрович, – капитан Куликов узнал в трубке голос молодого дежурного Козлова, – собирайтесь на выезд, у нас опять потеряшка!
Получив в дежурной части адрес заявителя, Куликов вместе с ребятами следственно-оперативной группы выехал на дежурном УАЗе к месту происшествия.
Весь Согдинск был осыпан разлетающимся на ветру яблоневым цветом от множества яблонь, высаженных в городке в своё время, и дежурная машина, пробирающаяся по узким улочкам, белела, как от снега, сброшенной отцветающей красотой. Прибыв по адресу улица Гоголя, дом 73, опергруппу встретила у одноэтажного деревянного дома заплаканная пожилая женщина: – У меня пропала дочь, Маша, 16 лет!
Выяснив все детали, предшествующие таинственному исчезновению школьницы, Куликов установил, что запропала Мария Доронина, возвращаясь поздним вечером от своей подруги домой. Выехав к её подруге, дотошный опер установил все обстоятельства исчезновения.
– Скажи мне, Виктория, – в очередной раз «пытал» он подругу Маши Викторию Соловьёву, – в котором часу Мария вышла из твоего дома?
– Ну, я точно не помню, – осторожничала в своём ответе подруга-одноклассница потеряшки, – примерно около 10 вечера, или чуть позднее, уже начинало темнеть.
– Скажи мне, – настороженно смотрел на юную девушку сыщик, – ты кого-нибудь подозреваешь в её исчезновении?
– Ой, да кого? – с удивлением смотрела на розыскника Соловьёва, – Никого я не подозреваю!
– Скажи, Виктория, – не отставал от неё неугомонный Куликов, – были у неё враги, недоброжелатели?
– У Машки-то? – грустно улыбнулась ему Виктория, – Да какие у неё могут быть враги? Обычная девчонка, как и все…
В дом вошли эксперт-криминалист, участковый инспектор и инспектор-кинолог.
– Ну как у вас дела? – с надеждой спросил коллег по следственно-оперативной группе розыскник, – Есть что-нибудь?
– Нет, ни следа, ни единой зацепочки, – не порадовали сыщика работники опергруппы.
– Так, ребята, – вмешался в разговор старший следователь Петров, – я по месту жительства и здесь все протоколы оформил, просьба продолжить установку свидетелей с проведением подомового обхода жильцов данных улиц.
– Это мы и делаем, – посмотрел на следака опер, – всё равно все материалы на розыскное дело начальник отпишет мне, поэтому не сомневайся, делаем всё на совесть!
– Да я и не сомневаюсь, – пожал плечами Петров, – просто знаю, что эта потеряшка уже не первая в Согдинске, городок кипит, надо шевелиться быстрее!
– Так мы и шевелимся, – заверил следователя сыщик, и с этими словами оперативники вышли из дома, исполняя свою рутинную работу.
Проведя около часа на подомовом обходе и не обнаружив ни реальных свидетелей исчезновения, ни вообще чего-либо стоящего по данному делу, работники следственно-оперативной группы были отозваны дежурным по отделу на заброшенный пустырь в перелеске за городом, где со слов дежурного обнаружены части человеческих тел.
В полном составе под поющую музыку сигнально-громкоговорящего устройства полицейской сирены и проблесковых маячков, группа выехала на место происшествия, благо и располагалось-то оно буквально в 10 минутах езды от города.
Прибыв на место, они заметили местного жителя Фрола Кузьмича Петренко, который, увидев их машину, останавливал полицейских поднятой рукой.
– Так, это вы вызывали? – выйдя из машины, обратился к Петренко сыщик Куликов, – Показывайте, что и где вы нашли.
– Да я их буквально случайно нашёл, – словно бы оправдываясь, залепетал пожилой мужчина, явно находившийся в состоянии шока, – проходя мимо, отошёл по малой нужде к пустырю, а там… Впрочем, идите, смотрите сами…
Петренко уверенно повёл их на заброшенный пустырь, густо заросший травой перелеска. Увиденное заставило содрогнуться видавшего виды Куликова, как и всех его коллег по опергруппе: под разлапистой елью валялись расчленённые и распотрошённые, словно чудовищным зверем, тела его разыскиваемых потеряшек, всех троих.
Вид их был ужасающ: руки и ноги валялись вперемешку, три человеческих туловища, бесстыдно обнажённых, лежали тут же. То, что это были юные девушки, розыскник понял, лишь разглядев в груде мяса, распотрошённые женские груди.
Кроме этого, у всех трёх тел отсутствовали головы!
В воздухе отвратительно пахло разлагающейся человеческой плотью.
– Вот что, Куликов, – обратился к сыщику следователь отдела полиции, – связывайся по рации с отделом, пусть следователь прокуратуры подъезжает, это не наша юрисдикция – здесь убийство!
Послушно кивнув головой в ответ, розыскник из салона служебной машины, стоящей рядом, по радиостанции связался с дежурным, подтвердив страшную находку на пустыре, и затребовав выезд на место происшествия следака городской прокуратуры…
На следующий день, хоть и неприметно городок Согдинск буквально кипел: как снежным комом, обрастая всё новыми и новыми фантастическими подробностями, расширялся слух о согдинском звере-маньяке.
На планёрке в городском отделе начальник объявил о режиме всеобщего усиления и постоянных ночных дежурств работников всех служб от подразделения профилактики правонарушений несовершеннолетних до уголовного розыска!
– Так! – сурово обращался полковник к своим подчинённым, – Пока не поймаете звероманьяка, соделавшее такое с детьми, ни один сотрудник ни одной службы не уйдёт ни в отпуск, ни на выходной! По розыску зверя приказываю вывести на улицы города сто процентов личного состава отдела и весь служебный транспорт полиции! Мне уже сам мэр звонит по этому поводу! Обстановка в городе – хуже некуда! Родители своих детей в школу и в гости боятся отпускать! И это где?! В нашем тихом провинциальном Согдинске!
В зале стояла настороженная и угрюмая тишина.
– Как хотите, – сердито продолжал начальник, – чтобы мне этот нелюдь был пойман в самые кратчайшие сроки!
В ответ на его слова среди сотрудников пронёсся гул удивления и возмущения.
– Начальник розыска! – поднял с места полковник начальника ОУР майора Тимофеева, – Хватит бить баклуши, Леонид Сергеевич! Вы чем там у себя занимаетесь?! У вас пропавших детей убивают! Это вам не Голливуд! Что, звёздочки на погонах жмут?! Смотрите, всех оперов бросить на раскрытие!
– Будет исполнено! – коротко согласился вставший майор, – Приложим все усилия, товарищ полковник, зверя обязательно найдём!
– Не сомневаюсь, садитесь! – сухо посмотрел на начальника розыскников полковник, и продолжил, – Начальник по работе с несовершеннолетними! Вы подтверждаете информацию, что все погибшие были на вашем учёте?
– Так точно! – встав, отрапортовала начальник службы капитан Морозова, – Все состояли на учёте как гуляющие хулиганистые девчонки! Наглые, до обурения! Сама бы убила!
– Есть ли в этом связь? – спросил настороженно, неодобрительно посмотрев на неё начальник, – Как вы считаете?
– Не могу знать, – доложила капитан Морозова, – но в качестве версии проверить необходимо! Они вполне могли бы подсесть к кому-либо в машину по причине своего, мягко говоря, лёгкого нрава и поведения!
– Проверяйте! – приказал полковник и продолжил, – Приказываю в вечернее и ночное время досматривать весь автотранспорт, за исключением нашего служебного и высшего руководства города! Руководителям оперативных служб дополнительно провести служебные планёрки и совещания по розыску!
Вслед за общей планёркой прошла планёрка сотрудников уголовного розыска, участковых и подразделения по работе с несовершеннолетними.
В кабинете начальника ОУР вёл совещание сам начальник розыскников майор Тимофеев.
– Так, – обратился он к капитану Морозовой, – что у вас на погибших, Вера Сергеевна?
– Стандарт, – грустно улыбнулась моложавая ещё Морозова, – как всегда, Леонид Сергеевич: хулиганство, непотребное поведение и прочие цветочки…
– Товарищ капитан, – официально так обратился к ней майор, – даю задание на проверку всех связей погибших подучётниц. Совместно с участковой службой отработать полностью весь круг их общения, кроме этого, проверить всех подучётных девочек по вашей линии! И самое главное – постарайтесь установить возможную машину, на которой могли подвезти погибших детей!
– Исполним, – согласно кивнули головами начальники подразделений, – все сотрудники будут задействованы в розыске!
– Куликов! – посмотрел на опера майор, – Василий Петрович! Коли ты у нас главный по всем потеряшкам, тебе и флаг в руки! Дуй сейчас в морг и к психиатру, устанавливай детали и почерк маньяка!
– Есть вопросы? – посмотрел на всех майор, вставая, – Нет вопросов! К работе, товарищи офицеры!
Выезжая от отдела на служебной машине ОУР, Куликов понимал, что до наступления вечера он ещё успевает опросить городского судмедэксперта бюро судебно-медицинской экспертизы и местного психиатра.
– Ну, что вам сказать, Василий Петрович, – посматривал на опера судмедэксперт, – потеряшки – да, ваши, те самые шестнадцатилетние девушки…
– Уточните ещё раз причину смерти, – просил сыщик, – подробнее, пожалуйста.
– Хорошо, – соглашался паталогоанатом, – у всех троих смерть наступила в следствии удара шилом в область сердца, впрочем, это могла быть и спица, смерть наступила у всех мгновенно… По расчленению могу вам со стопроцентной уверенностью доложить, что в качестве рубящего орудия использовался топор. Да, именно топор. Время смерти каждой я отразил для вас в акте судмедэкспертизы. Каких-либо иных следов, указывающих на преступника, не имеется.
– Скажите, – интересовался розыскник, – было ли изнасилование жертв?
– Нет, – уверенно ответил судебный медик, – я это отразил в акте экспертизы, ничто не указывает, что перед смертью девушки вступали с кем-либо в интимные отношения. Впрочем, и девственницами они тоже не были…
Паталогоанатом достал сигареты и нервно закурил.
– Кстати, – спросил медик, – головы погибших не нашли?
– Нет, – с огорчением покачал головой сыщик, – их мы не нашли…
– Жаль, – посмотрел на него судмедэксперт, – они бы могли многое прояснить по этому делу.
– Найдём, – заверил «пата» Куликов, выходя из его кабинета, – обязательно найдём!
Посмотрев на часы, сыщик понял, что успевает ешё попасть на заканчивающийся вечерний приём городского психиатра Тимофеевой Ольги Сергеевны, кстати, жены начальника уголовного розыска.
– Здравствуйте, Ольга Сергеевна! – заходя, приветливо поздоровался с симпатичной, голубоглазой, сорокалетней брюнеткой, Куликов, – Я вам не помешал?
– Нет, что вы, проходите, у меня приём закончен уже, – добродушно пригласила его врач-психиатр, – присаживайтесь, пожалуйста.
Присев, вкратце Куликов рассказал о цели своего прихода, при этом попросив уточнить возможные характеристики преступника.
– Не буду вдаваться в медицинскую терминологию, Василий Петрович, – улыбнулась хорошо поставленной улыбкой медика Тимофеева, – как минимум, у вашего клиента усматривается садизм и жестокость, граничащая с раздвоением личности, это болезнь! Впрочем, мне надо осмотреть самого пациента, который страдает этим, но как я понимаю, ваш преступник ещё не пойман.
– Не пойман, Ольга Сергеевна, – посмотрел на психиатра сыщик, – нам нужна хотя бы самая маленькая ниточка, которая могла бы привести нас к нему! И ещё один вопрос, отдаёт ли он отчёт в своих действиях, понимает ли что творит?
– О, психика это тонкая штука! – заулыбалась врач, – Есть такие состояния, когда человек не понимает, что делает, а сделав дело, наутро не помнит, что делал вечером или ночью! Это такого рода чудовищное расщепление и раздвоение сознания, при всей своей редкости, эта форма заболевания, увы, существует.
– Неужели такое возможно? – удивился сыщик.
– Да, – ответила ему психиатр, – и не такое возможно, как говорится, это из вашей оперы, когда преступник не осознавал своих действий и не руководил ими, поэтому, говоря языком психиатра, вряд ли ваш клиент, будет признан вменяемым и подлежащим суду и наказанию!
– Прошу вас, – подавая заранее подготовленный официальный запрос от отдела в руки врачу, попросил Куликов, – подготовить и составить для нас список всех особо опасных психически больных, склонных к совершению подобных действий. Сами понимаете, имеющийся список в отделе, давно не корректировался.
– Хорошо, мы поможем вам, – согласилась с ним врач-психиатр и попросила, – скоро вечереет, чтобы не волновался мой муж – ваш начальник, подвезите меня, пожалуйста, до дому, а то, честно говоря, мне самой неприятно и страшно идти одной по вечерним улицам. Вы знаете, какие страшные слухи ползут по городу! Мне даже муж, когда не может встретить сам, свою служебную полицейскую машину даёт, лишь бы я одна не ходила по вечерам!
– Хорошо, подвезу, – послушно согласился сыщик, – как и ваш муж, я своей жене тоже служебную машину даю, когда сам не могу её подвезти.
После чего они вышли из больницы и Куликов подвёз до дома жену своего начальника.
Прибыв уже вечером в отдел, Куликов уединился в своём кабинете, работая по служебным материалам…

…На смотрящего в своё отражение в зеркало, как всегда, смотрел страшный зверь, с которым смотрящий был един, и поэтому зверь был не только в зеркале, но и в самом смотрящем…
В этот раз жажда убийства овладела зверем вновь. Жадно облизав свои губы, потрошитель завёл машину и отправился на вечернюю охоту.
Как всегда, проезжая вечерний город, зверь подивился, сколько много полицейских охраняло порядок на улицах города. Чудовище презрительно усмехнулось, когда выехав из города его машину остановила размахивавшая руками стоящая у обочины школьница в фривольно короткой юбчонке и блузке, зазывно и соблазнительно открывавшей её юные женские прелести.
– Проститутка, прелюбодейка, – как приговор, произнесло существо, сидящее за рулём, подтормаживающее машину у голосующей шестнадцатилетней школьницы.
Переднюю дверь машины с усилием открыла сама школьница: – Подвезите меня, пожалуйста, если вам по пути, тут недалеко.
– Конечно, подвезу, – плотоядно улыбнулось чудовище и, выждав, когда школьница села на сиденье, точным, выверенным движением, вогнало спицу ей глубоко в сердце, – не волнуйся, дорогая, на наше место приедем без опозданий!
Школьница, дёргаясь в предсмертных конвульсиях, в ужасе посмотрела в глаза зверю, не увидев в них ничего, кроме чернеющей пустоты. Дёрнувшись всем телом ещё раз, девушка умерла.
– Жаль, – искренне пожалел зверь, – рубить вас живыми интереснее!
Приехав на свой знакомый пустырь, зверь безжалостно отрубил большим заточенным топором, валявшимся в машине, руки и ноги девушки. С каким-то особым вожделением вспорол ей живот, доставая внутренности, затем, махнув топором, одним ударом отрубил бедняжке голову, и как охотничий трофей унёс к себе в машину.
Фыркнув, как голодная пантера, двигателем, машина зверя отъехала от пустыря и скрылась в наступающей тьме ночи нового дня.
Прикемарившего в своём кабинете после ночного автодежурства в городе сыщика Куликова разбудил зашедший дежурный: – Вставай, Василий Петрович, очередная потеряшка у тебя.
– Что случилось? – встряхиваясь от короткого сна, переспросил Куликов, – Кто пропал и где?
– Звонила Будилова Светлана Владимировна, – тускло и буднично отрапортовал дежурный, – у неё дочь не вернулась домой!
– Да, не было печали, – окончательно проснулся розыскник, – надеюсь, что её дочь всё-таки жива. А где заявитель?
– Уже в отделе, тебя ждёт, – сумрачно сказал дежурный и позвал, – заходите, Светлана Владимировна!
В кабинет уголовного розыска зашла плачущая немолодая женщина.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – Куликов сочувственно показал на стул вошедшей, – кто у вас пропал и когда?
– Моя дочь, Будилова Катя, 16 лет, не пришла из гостей от подруги, к её знакомой мы уже ездили, она пояснила, что Катерина давно ушла от них, это же подтвердили и её родители.
– Успокойтесь, Светлана Владимировна, – посерьезнел сыщик, – не расстраивайтесь раньше времени.
Приняв от Будиловой заявление, опросив её, заполнив бланки протокола о без вести пропавшей и опознавательную карту на потеряшку, Куликов собрал опергруппу, и уже хотел ехать осматривать дом пропавшей, как вдруг страшная догадка молнией мелькнула в его голове. Вместо дома потеряшки дежурный УАЗ направился к уже знакомому пустырю, у которого, увы, никто не догадался и не удосужился выставить охрану. Подъехав к пустырю и попросив всех находится на месте, сыщик вышел из машины и уверенно, словно зная наверняка, пошёл к месту предыдущего нахождения страшных находок.
Увы, и в этот раз оперативное чутьё не подвело Куликова: в том же самом месте, под той же самой одинокой разлапистой елью, валялись останки расчленённого человеческого тела. Присмотревшись, розыскник уверенно опознал по многим приметам в найденной погибшей девушке пропавшую Катю Будилову.
Как и у предыдущих жертв, у убитой отсутствовала голова, словно бы неуловимый безжалостный охотник собирал свою чудовищную коллекцию жертв!
Проявив милосердие и успокоив заявительницу, пошептавшись с опергруппой, Куликов отправил заявительницу к себе домой на служебной машине, а сам остался ждать группу со следователем прокуратуры на месте происшествия.
Наутро на общей планёрке начальник отдела полковник Медведев устроил показательный разнос всему личному составу.
– Ну что, дармоеды?! – грозно вопрошал он, – Весь город перекрыт, а убийца у вас под носом творит свои чёрные дела. Вы что все, офонарели?! Мне уже звонили с области, с управления МВД и прокуратуры, всем объявляю своё неудовольствие и устное замечание! Начальники служб, встать!
В актовом зале уныло встали все начальники служб и подразделений от ГИБДД до уголовного розыска.
– Ваши подчинённые, что – спят на постах? – устроил им жёсткий разнос полковник, – Ночной автотранспорт и граждане досматриваются, проверяются?
– Так точно, досматриваются, – от имени всех доложил начальник ГИБДД, – как и все проходящие граждане, досматривается весь проходящий транспорт в вечернее, ночное и утреннее время, за исключением служебного транспорта отдела и высших руководящих лиц города!
– Ладно, – махнул рукой начальник отдела, – садитесь! Прошу уяснить всех, что мало нам не покажется, если ЧП произойдёт вновь! В городе слухи о втором чикатило уже ползут! Вам что, проверку из МВД хочется?! Приказываю всему личному составу: удвоить, утроить усилия по поимке нелюдя!
После чего полковник Медведев отпустил весь личный состав отдела на работу по розыску так некстати объявившегося в Согдинске серийного убийцы. Получивший очередной разнос от руководства, опер Куликов самолично учинил допрос с «пристрастием» всем суточным нарядам полиции, дежурившим в эти тревожные дни и ночи.
– Ну за кого вы нас держите?! – обиженно смотрели на него сотрудники, – никто из нас не спал и не филонил! Понятка же есть, что в любой момент зверь может убить и наших близких!
– Ещё раз спрашиваю, – сурово смотрел Куликов на собранных по этому случаю всех дежуривших постовых и офицеров, – весь ли автотранспорт и люди проверялись, особенно в вечернее и ночное время?
– Все проверялись, все, – обиженно встали со своих мест также приглашённые начальники служб, – у нас подробные рапорта от сотрудников о проверке машин и граждан. Не проверялись только по приказу начальника полиции авто руководства города и техника отдела полиции!
– Хорошо, хорошо, – успокаивающе поднял руку Куликов, – все свободны, товарищи! Просьба всё-таки быть повнимательнее!
Смотря на расходящихся сотрудников, оперативник задумался: всё это усиление нарядов не даёт действенных результатов, нет, что-то здесь не так! Но что именно? Опер хмурился, размышляя. Весь круг знакомых и близких убиенных потеряшек проверен и перепроверен не по одному разу, но зверь продолжает убивать, значит где-то был прокол, допущена непростительная служебная ошибка! Зачем начальник дал команду о том, чтобы не проверять транспорт руководства, зачем?
Как виделось розыскнику, проверять необходимо было всех, чтобы отмести любые подозрения от кого либо. И ещё понимал Куликов, ясно так понимал, что маньяк может продолжить свои злодеяния, а место, где он мог ночью появиться наверняка со своей очередной жертвой, и был заброшенный пустырь, на котором, увы, не догадались выставить полицейскую засаду.
Приняв своё решение, получив в дежурной части закреплённый за ним «АКС-74у» - автомат Калашникова десантного типа со складывающимся прикладом и укороченным стволом, и не уведомив о своих действиях абсолютно никого, оставив свою служебную машину с мигалкой своей жене, за которую он боялся и переживал, Куликов на своей личной машине выехал в район пустыря. Уже по наступающей тьме вечера, он приехал к месту своей ночной засады. Как следует замаскировав свою «девятку», оперативник с автоматом занял огневую позицию недалеко от разлапистой ели, где зверь расправлялся с телами своих жертв.
Несмотря на майское тепло, залёгшему в кустах капитану, было как-то неуютно и холодно. Какой-то тянущий, зыбкий, колючий страх охватывал нашего оперативника. Где-то пронзительно вскрикнула вечерняя птица, совсем близко от него вроде бы хрустнула ветка. Опер напряжённо вглядывался в стремительно наступающую мглу.
Нет никого, показалось. Куликов с облегчением вздохнул, пытаясь успокоить сердце, едва ли не выпрыгивавшее из груди отважного полицейского.
Над пустырём зависла звенящая и пронзительная кладбищенская тишина…
На город стремительно наползал очередной вечер, подгоняющий за собой кошмар новой тревожной ночи. Весь город Согдинск, пропитанный флюидами панического страха, жил в ощущении абсолютного ужаса и понимания, что для кого-то из сограждан завтрашний день может не наступить никогда.
Улицы города обезлюдели: даже днём, при свете заботливо улыбающегося солнца, согдинцы боялись отправить в школу своих детей. А по вечерам, поддерживая негласно введённый комендантский час, по улицам расхаживали, охраняя покой граждан, усиленные вооружённые патрули полиции, которые бдительно проверяли документы у всех незнакомых граждан и досматривали все проезжающие автомашины.

…На смотрящего в своё отражение в зеркале, как обычно, смотрел дикий зверь, почувствовавший вновь неодолимую жажду крови.
В сгущающейся темноте чудовище привычно село за руль автомашины и поехало по ночным улицам города, выискивая очередную жертву.
Но улицы города встретили зверя пугающей пустотой: абсолютно никого в тиши замершего в испуге городка не было, за исключением то и дело попадавшихся на глаза усиленных нарядов полиции. Зверь разочарованно развернул свою машину – никого!
Под его ногами, также как и он, жаждал крови заточенный топор. Внезапно чудовище улыбнулось: в одном из частных домов его призывно манил, как бабочку на огонь, включённый электрический свет. Зверь, тормознув машину и спрятав в одежде топор и спицу, кровожадно улыбнувшись, пошёл на так зазывно манящий свет.
Находящийся у себя дома с семьёй пенсионер Гурков Иван Станиславович, смотрел по телевизору увлекательный боевик. Было уже поздно. Жена посапывала на кровати, видя уже второй сон. В детской комнате на своих кроватках спали двое малолетних внучат, а у печки добродушно мурлыкала кошка Дуся. В уличные двери внезапно кто-то коротко постучал.
– Иду, иду, – кряхтя, поднялся старик Гурков.
При этом старый пенсионер был отнюдь не дурак, и тревожные известия о местном маньяке конечно же знал. Поэтому, старый охотник взял заботливо приготовленное и стоящее у телевизора двуствольное охотничье ружьё, снаряжённое убойной картечью, и пошёл открывать дверь.
Открыв двери с ружьём наизготовку и увидев зверя, удивился: – А, это вы? Не ожидал вас…
При этом отложил в извинительном жесте своё ружьё в сторону, приглашая зверя зайти в дом. Заходя в дом, кипя жаждой крови и предвкушая наслаждение самим фактом убийства, зверь безжалостно вогнал прямо в сердце старика спицу, моментально лишая его жизни, и, ухмыльнувшись в кровожадном оскале, прошёл в жилую комнату.
Увидев спящую жену Гуркова, чудовище, улыбаясь томной сладострастной улыбкой, вогнало ей спицу в сердце. Бедная женщина умерла прямо во сне.
Завидев спящих, как ангелочки, внуков пенсионеров Гурковых, зверь довольно ухмыльнулся, доставая заточенный топор.
В каком-то упоении кровавой вакханалии чудовище мгновенно отрубило головы так и не успевшим проснуться малышам, затем сбросило их тела на пол, безжалостно рубя их топором и заливая дощатый пол лужами крови. После чего то же самое зверь проделал с телами стариков-пенсионеров. Заметив в прихожей на тумбочке большой чёрный полиэтиленовый пакет, чудовище запихнуло головы погибших туда, как свою охотничью добычу, и зарычало, почувствовав полное удовлетворение от содеянного им.
Затем, уходя, чудовище подожгло дом, и ещё раз сумрачно по-звериному улыбнувшись, отъехало от дома на своей машине.

Спустя полчаса, по факту возгорания и пожара частного дома Гурковых, поступил вызов в дежурную часть отдела и пожарную охрану. Прибывшие на вызов огнеборцы довольно быстро справились с огнём, и подъехавшие работники опергруппы с заранее вызванным следователем прокуратуры, с ужасом констатировали факт, что в данном случае имел место не просто пожар, а групповое, массовое убийство, при котором у погибших вновь отсутствовали головы! Был чётко виден почерк согдинского маньяка-убийцы!
На следующее утро планёрку в отделе уже проводило руководство управления МВД и прокуратуры области. На всех руководящих сотрудников отдела были наложены служебные взыскания.
Это ещё ничего, потому что в этот день в городе планировалось грандиозное мероприятие – сдача девятиэтажного жилого дома и одновременное заселение его жильцами!
Планировался и приезд в город самого губернатора! Впрочем, приемка дома прошла без сучка и задоринки, благо все акты были согласованы и подписаны заранее, даже мебель и всё имущество жильцов находилось уже в квартирах построенного дома! Всё это делалось по той простой причине, что очень хотелось местной «элите» покрасоваться перед губернатором, что кроме торжественной приёмки дома, произошло одновременно и вселение жильцов!
Прибывший губернатор под кино- и фотосъёмку местного и областного телевидения торжественно разрезал ленточку, и мэр Согдинска подобострастно согнувшись в поклоне перед областным начальником, дал команду столпившимся согдинцам заходить в свои заранее занятые и даже немного обжитые квартиры. Через 10 минут улица перед домом была пуста. Горожане-жильцы и просто любопытствующие зашли в новостройку.
Стоя не так далеко от дома перед накрытыми на улице праздничными столами для областного и городского начальства, мэр Велесов, открыв бутылку шампанского и налив губернатору, себе, предпринимателю Цыпкину, строившему этот дом, прокурору, председателю суда и начальнику отдела полиции, произнёс торжественный тост.
– Дорогие и уважаемые господа! – при этом он  покосился на собравшихся и продолжил свой тост, – Мы все собрались перед этим великолепным домом, чтобы отметить знаменательное событие – приёмку первого в городе многоэтажного дома и его заселение! Я должен сказать спасибо губернатору, правительству области, руководителям города и района, а особенно нашему главному строителю Льву Борисовичу Цыпкину за его прекрасно сделанную работу…
На этих словах, прервавших дальнейшую хвалебную речь, по всему дому прошла трещина и без шума, как в страшной замедленной съёмке, дом осел, и в этом жутком молчании развалился весь, как карточный домик.
Приглашённые остолбенели, нелепо держа в своих руках красивые красные бокалы с празднично переливавшимся внутри их шампанским, которое по цвету стекла напоминало жидкую пузырящуюся кровь.
На следующий день Согдинск не напоминал уже тихий сонный спящий провинциальный городок.
В городе работало, кроме областного, центральное телевидение. Все отделы и службы города проверяла компетентная специальная комиссия из Москвы, срочно созданная и направленная в Согдинск по факту массовой гибели людей в новостройке.
Никто даже и не вспоминал про согдинского маньяка, куда ему до местных чинуш! Московская прокуратура и следователи МВД накопали столько такого, что руководство городка было отстранено от занимаемых должностей.
В городе и области был объявлен трёхдневный траур, поговаривали, что такой же траур будет объявлен и по всей стране.
Исполняющий обязанности начальника отдела полиции майор Трофимов, назначенный вместо отстранённого полковника Медведева, вызвал к себе старшего опера Куликова и ещё раз поздравив его с назначением на должность начальника ОУР попросил: – Не в службу, а в дружбу, съезди, пожалуйста, Василий Петрович, на моей  старой служебной машине с женой Ольгой Сергеевной до моей дачи! Увезите туда кой-какие припасы да электроотопление в доме включите. К приезду завтрашних гостей по случаю моего назначения дом должен быть тёплым и прогретым. Сам понимаешь, Ольгу я одну боюсь туда отправить, нелюдь-то до сих пор на свободе! Ну а под твоей охраной пусть едет, ты не против?
Конечно Куликов был не против, ещё бы, попробуй откажи, хоть и знакомому, но всё-таки начальнику отдела. Да и жена Трофимова, Ольга Сергеевна, давно чисто по-человечески нравилась сыщику. Поэтому, заведя служебную машину, начальник угрозыска, выехал от отдела и поехал за Трофимовой. По дороге его служебной машине привычно отдавали честь постовые. Взяв на борт жену начальника отдела, он повёз её к ней на дачу, благо она была в 10 минутах езды от города.
По дороге Ольга Сергеевна мило щебетала, приглашая Куликова на завтрашнее празднество. Приехав на дачу, Трофимова открыла дом, попеняв себе, что давно не была здесь и, попросив капитана занести мясо для праздника в дачный холодильник, пошла включать электроэнергию в доме.
Зайдя в дом с пакетами мяса в руках, и подходя к холодильнику, розыскник открыл его и остолбенел: со всех отделений на него посматривали, жутко поглядывая пустыми глазницами все восемь голов ранее убитых людей!!!
В какой-то момент сыщик едва не сошёл с ума, присмотревшись, он увидел на низу холодильника заточенный топор и спицу с запёкшимися бурыми пятнами крови.
Резко обернувшись, он увидел, как к нему подошла Ольга Сергеевна, которая непонимающе посмотрела на него, затем случайно посмотрев в большое зеркало в старинном деревянном обрамлении, дико закричала: на неё смотрел, радостно и кровожадно улыбаясь, тот самый страшный зверь, которого она видела всегда в своих ужасных ночных кошмарах.