По ту сторону Алой Реки. Глава 12

Цепь



– Я хочу гулять! – И топнула ножкой, звенья цепи забренчали. – Куда я днем денусь, ну?

Левмир посмотрел на великана, который в задумчивости поглощал завтрак.

– Может, хватит держать ее на привязи? – спросил мальчик.

Великан посмотрел на него, потом на И.

– Может, и хватит, – сказал он. – Да только пусть лучше так.

Согласившись оставить И в живых, великан выдвинул два условия: девочка должна остаться у него, а гарантом выступит цепь. Девочка на удивление легко согласилась. Правда большей частью она грустила на лавочке, подперев подбородок руками. Левмир пытался говорить с нею, но И молчала. Почему-то она предпочитала обращаться лишь к великану, который надел на нее цепь.

Одежду И так и не обнаружили. Вместо нее великан принес нечто, назвав это «платьем». На взгляд Левмира, «платье» больше напоминало грубо перешитый мешок, но И безропотно его надела. Вымытые сияющие волосы, рассыпавшиеся по мешковине, выглядели еще прекраснее, чем прежде. А вот улыбаться И перестала.

– Послушай! – Левмир давно перешел в общении с великаном на «ты». – Но ведь можно вбить кол в землю снаружи и пристегнуть там!

Великан прекратил жевать и задумался. Гигантские плечи приподнялись и опустились.

– Это можно, – сказал он. – Поем – устрою. А ты собирайся. На охоту пойдем.

Левмир устремил на И взгляд, исполненный радости. Девочка посмотрела на него холодно и, фыркнув, отвернулась. Почему она ведет себя так? Левмир не понимал. Он стеснялся говорить с ней при великане, а ночью она делала вид, что спит, и не отвечала на его шепот.

Покончив с завтраком, великан выдернул из бревна в стене длинный штырь, к которому крепилась цепь, и пленница смогла, наконец, увидеть неяркое осеннее солнце. Неподалеку от землянки боролся с гниением старый пень. Великан выбрал на нем самое прочное место и вколотил штырь туда. И уселась на тот же пень, поежилась.

– Замерзла? – тут же подскочил Левмир. – Я сейчас!

Он скрылся в землянке, тут же выбежал обратно, неся плотное одеяло, которое пожертвовал ему великан. И сделала вид, что не заметила, как он ее укутывает.

– Точно тут сидеть будешь? – спросил великан, почесывая бороду. – Мы, может, до ночи проблуждаем. Не замерзнешь?

– Я люблю лес, – отозвалась И. – Посижу тут.

– Смотри. А бежать не думай. Ближайшая деревня Сатвир, а там вампиров ой как теперь не любят. Попробуй к кому с клыками сунуться – сразу на костер.

И улыбнулась вместо ответа, что вполне удовлетворило великана. Девочка не пыталась бежать. Знала, что стоит ей остановить сердце, как организм потребует крови. Великана ей не одолеть, а Левмира она больше никогда кусать не хотела. Значит, оставалась деревня… Которая находится незнамо где. Выросшая во дворце, И плохо ориентировалась в лесах. К заветной полянке, где никогда уж, верно, не танцевать ей при луне, вела память. Но и полянка осталась где-то далеко, в другой жизни.

Левмир, держа здоровенный самострел, улыбнулся девочке на прощание, и она едва сдержалась, чтоб не ответить улыбкой. Когда они скрылись из виду, И, поджав под себя ноги, плотнее закуталась в одеяло. «А вот найдет меня сейчас кто-нибудь – что я ему скажу?» – думала она. В голове мелькнула мысль воспользоваться кровью этого путника. Потом – узнать у него, где Сатвир, и бежать. До темноты. Потом – лететь. Добраться до дворца, обнять папу, заплакать…

– Ни за что, – шепнула девочка, представив, как впивается в человеческую плоть. Ее передернуло от этой мысли. Отец много рассказывал о тех, кого он лично отправил на костер за подобную охоту на людей. «В моем королевстве людей кусают только по приговору, – говорил он. – Кровь в пробирках – единственный приемлемый вариант».

Принцесса не могла нарушить волю отца, а потому сидела и ждала, когда вернется Левмир. Когда он поймет, что делает с ней собственными руками.

– Дурак чертов, – прошептала И.



***



«Я погоню его на тебя, а ты стреляй прямо в грудь», – так сказал великан, прежде чем уйти.

Левмир притаился за деревом, чуть дыша. Взгляд не отрывался от вершины холма, где нет-нет, да и появлялись оленьи рога. Хитрый зверь знал, что быстро заметит опасность и сможет легко убежать. Как великан собирался заставить его выбрать нужное направление – этого Левмир не понимал. Предпочитал не думать, а просто покрепче сжимал самострел. Таких ответственных заданий раньше никто ему не давал.

«А что если я промахнусь?» – спросил он великана, прежде чем тот ушел. «Тогда твоя женщина останется голодной», – ответил тот. Левмир стиснул зубы: не бывать этому!

Мысли об И навели Левмира на грустный лад. Он всеми силами прятал от себя воспоминания о последней страшной ночи в деревне, но И спрятать не мог. Каждый взгляд на нее вызывал в памяти колодец…

Зашипев сквозь зубы, Левмир вытер глаза рукавом. Не время сейчас для слез. Ночью, когда все уснут, и не раньше.

Он поднял голову, и сердце на мгновение замерло. Олень взбрыкнул, издал странный звук и понесся вниз. Он бежал не прямо на Левмира, а южнее. Мальчик поднял самострел, но понял, что промахнется. Что же делать? Левмир кинулся наперерез. Бежал так быстро, как никогда. Ветер свистит в ушах, ветки хлещут по лицу. Он уже не обращал внимания на шум, который производит, шум, который не мог не привлечь внимания даже перепуганного оленя.

Зверь повернул голову, и Левмир заглянул в его глаза. Будто время остановилось. «Пора!» – понял мальчик. Он вскинул тяжелый самострел и спустил тетиву. Свистнула стрела. Олень поднялся на дыбы, потом припал на передние ноги и, выпрямившись, побежал дальше. Из груди торчала стрела. Левмир выдернул из колчана новую, прицелился, выстрелил. Олень уже далеко, стрела вонзилась на излете – кажется, в круп. Раз моргнув, мальчик потерял оленя из виду.

Руки дрожат, стучат зубы, а успокоить сердце никак не получается. Левмир скорее не услышал, а почувствовал тяжелые шаги великана, бегущего к нему.

– Успел? – спросил тот.

Левмир кивнул.

– Пошли.

«Куда? – думал мальчик. – Домой? Все равно ведь олень убежал».

Но великан направился в ту сторону, где скрылся зверь. Мальчик плелся следом. Великан опустился на корточки. Левмир обошел его, чтобы увидеть, что же там, на земле.

На земле – вернее, на траве, – пенилась розовая кровь.

– Хороший выстрел, – сказал великан. – Грудину пробил.

– Откуда ты знаешь? – изумился Левмир.

– Садись. Поговорим.

Мальчик послушался. Нашел взглядом толстый корень, выпирающий из земли, сел на него. Великан не часто давал указания, но уж если давал, то их нужно было выполнять. Одно из них гласило: не сидеть на холодной земле.

– Я две стрелы в него выпустил, – оправдывался Левмир. Думал, что речь пойдет о неудаче с оленем.

– Вторую зря потратил. Первая рана – смертельная.

– Чего ж мы тогда сидим? – подпрыгнул мальчик.

– Сядь! Почует погоню – будет бежать изо всех сил. А подумает, что оторвался – ляжет и сдохнет.

– Но как же мы его…

– По следам. Уймись. Не всегда нужно куда-то бежать и что-то делать, чтобы все было хорошо. Иногда нужно просто подождать.

Левмир сел. В голове не укладывалась мысль, что он, оказывается, все сделал правильно с первого раза.

– Что дальше делать думаешь? – спросил великан.

– А что нужно?

Великан вздохнул и почесал голову. Сейчас он казался старым и уставшим, несмотря на огромный рост и бугрящиеся мышцы.

– Левмир, ты ведь больше не ребенок. Ты хозяин своей жизни. Как ты поступаешь с ней.

– Как я поступаю? – прошептал Левмир.

Ладони, все еще сжимающие самострел, вспотели. На лбу тоже выступила испарина, несмотря на холодный воздух.

– Я тебе не отец.

– Да я зна…

– Молчи, – осадил его великан. – Я говорю. Той ночью ты потерял все, кроме жизни и девчонки. А теперь приносишь в жертву мне то и другое. Что же думаешь дальше? Так и жить со мной? Держать ее на цепи, как собаку? Выгуливать три раза в день?

– Но ты же сам ее приковал! – вспылил Левмир. – Я говорил, что не надо!

– Нет, – покачал головой великан. – Это ты ее приковал.

Левмир молчал, пытаясь найти место словам великана. В чем он его упрекает? Что нужно сделать?

– Я ненавижу всех вампиров одинаково, – сказал великан. – Будь у меня под рукой рычаг, повернув который я уничтожу весь их поганый род, я бы повернул его трижды. Но эта пигалица! – Тут великан улыбнулся. – Она человек. В самом хорошем смысле – человек. И если, как ты говоришь, она всем рискнула, чтобы спасти тебя, то не мне ты должен прислуживать, как послушный щенок.

Левмир молчал. Те слова, что крутились у него в голове, были глупыми. Скажи он их – великан замолчит. Так уже было. Второй ценный урок, который мальчик усвоил у великана, был таким: не знаешь, что сказать – молчи.

– Я держу ее на привязи, потому что не могу допустить, чтобы она выдала мое убежище своим, – сказал великан. – Что ж, она, как может, прибирается, научилась с горем пополам готовить – я мирюсь с ней. Убей я ее – наживу смертного врага в твоем лице. А мне ни к чему враги-люди. Поэтому все остается так. Но ты? Тебя-то как может это устраивать? Вот чего я не пойму. Вот почему вампиры наверху, а люди внизу. Люди готовы втоптать в грязь все самое светлое, что у них есть, за кусок хлеба и теплый угол. А вампиры… Они берут силой все, что нужно. За это я их ненавижу, но уважаю.

Помолчав еще немного, великан добавил:

– У тебя свой путь, Левмир, а у меня – свой. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше для вас обоих. А теперь пошли, найдем оленя.

Кровавый след провел их через заросли высоких кустов, изломанных несущимся зверем. Олень будто специально выбирал места, где человеку тяжело пройти, но оставлял за собой коридор. Великан шел впереди, и ветки, задеваемые им, больно хлестали Левмира по лицу.

Олень нашелся в овраге. Глаза погасли, могучие бока не вздымались. Левмир увидел обе стрелы.

– В круп зря саданул, – покачал головой великан. – Шкуру попортил. А впрочем, и так хватит.

Он вынул стрелы, перевязал оленю ноги, чтоб не болтались, и с небольшим усилием закинул тушу на плечо. Левмир ахнул: олень весил не меньше годовалого теленка. Грузно топая по ослепительно-желтому ковру из листьев, великан сказал:

– Через пару дней возьму тебя на другую охоту. Настоящую. Увидишь, чем я занимаюсь, а заодно подумаешь: хочешь ли быть мною.

Остаток дня Левмир учился под руководством великана свежевать и разделывать тушу, превозмогая тошноту и головокружение. Сидя на пеньке, И с любопытством наблюдала за его действиями. Когда все закончилось, она сказала фразу, от которой Левмир сперва застыл, а потом покатился со смеху:

– Так вот как мясо получается!

Великан тоже рассмеялся. И обиделась. Она ничего больше не сказала, но отвернулась, гордо тряхнув головой. Хотела уйти, но вспомнила про цепь, и лишь дернулась в направлении землянки.

Ужин прошел в молчании. Левмир то и дело посматривал на И, но так и не решился заговорить. Да и что сказать? Нужные слова никак не шли на ум. Ложась спать, он подумал, что сейчас ему бы очень пригодился совет Саната. Мальчик вспомнил его простую манеру говорить весело о сложном. С этими мыслями он коснулся шнурков на ботинках и замер. Череда озарений пронзила его, заставила содрогнуться.

Санат – предатель! Эта мысль, будто кровью выписанная, висела над всеми остальными. Санат подарил ему ботинки. Ботинки, в которых Левмир ночью бежал через лес, не разбирая дороги. Санат – предатель! Но той ночью он крался к его дому, чтобы спасти. Так кто же он? Друг или враг?

«Как можно даже думать об этом? – шепнул кто-то в голове у Левмира. – Из-за него ты лишился родителей. Их жестоко убили вампиры. Труп отца пролетел мимо тебя!»

Левмир закрыл лицо руками. Слезы просачивались сквозь пальцы. Мальчика трясло, и он не мог ничего поделать. Рыдания рвались наружу.

Великан спал, или делал вид, что спит. Дотлевали угли в печи, землянка тонула во мраке. Совсем один посреди бескрайней ночи, Левмир оплакивал свою несчастную жизнь. Тысячу раз прав проклятый великан! Его Левмир уже чуть не называл папой. А кем же была И? Уж не матерью ли, прикованной к постели из-за безумных донаций лорда Эрлота? Вот так Левмир пытался спастись, вернуть утерянное, вместо того чтобы признать: все кончено. Выплакать положенное и двинуться дальше.

– Папа, – шептал он, вызывая в памяти облик отца. – Мама! – Представлялась добрая мамина улыбка. Их больше не было в мире, пройди хоть тысячу верст, хоть две тысячи!

Маленькие теплые ладошки вдруг коснулись его рук. Левмир не услышал даже бряцанья цепи – И просто оказалась рядом, обняла его и позволила уткнуться в грубую мешковину платья. Сквозь рыдания мальчик слышал знакомый напев, мелодию без слов, будто возвращающую в тот волшебный мир, что окутывал их на маленькой полянке с весело журчащим ручейком и холодно-прекрасным светом луны.

Левмир не заметил, как уснул, убаюканный волшебной девочкой. Когда открыл глаза, она лежала рядом. Великан растопил печь и отворил дверь, впуская утренний свет в землянку. Чем-то гремел, видимо, собирая завтракать. Левмир смотрел на лицо И, освещенное смешанным светом огня и солнца. Приоткрыв рот, девочка тихонько дышала во сне. Можно ли представить кого-то прекраснее? Левмир почувствовал, как глаза вновь застилает пелена слез. Теперь не горя, но гнева.

Вскочил с лежанки, бросился к печке под пристальным взглядом великана. Молоток и зубило оказались под рукой. Приподнялась на локтях И, ее глаза тоже следили за Левмиром, остановившимся возле нее.

Можно было попросить великана, но Левмир не хотел слов. Он освободил ножку И от одеяла. Брякнула цепь, зубило чиркнуло по металлу, взметнулся молоток. Он бил снова и снова, рыча от напряжения, чувствуя, как металл неохотно подается, разгибается. Наверное, И было больно. Она поджала губы и нахмурилась, но терпела, даже не вздрагивала от пронзительных звуков.

Удар, еще удар, и вот полоска железа отогнулась достаточно, чтобы можно было просунуть руку. Левмир отбросил инструмент. Ладони вцепились в горячее от работы железо. Застонав, он разогнул кольцо. И подтянула ногу и принялась растирать затекшую щиколотку.

– Спасибо, – шепнула она в наступившей тишине.

– Иди, – отозвался Левмир, не глядя ей в глаза. – Иди домой. Я не держу тебя.

Говоря эти слова, снова заплакал. Еще горше, еще страшнее, чем ночью, когда И разделила его боль. Но теперь она не утешала. Девочка бросилась вперед, размахнулась, и ударила Левмира по щеке, потом – по другой. Снова и снова, изо всех сил, что-то крича.

Левмир услышал, как великан закрывает дверь. Стало темнее. Мальчик отшатнулся от разозлившейся И, упал на спину, больно ударившись о дощатый пол.

– Дурак! – орала И, что есть мочи. – Дурак проклятый! Куда ты меня гонишь? Зачем цепь снял? Давай, верни все обратно, раз по-другому не умеешь, человечишка бессмысленный!

Мальчик хлопал глазами, щеки горели так, что слезы мигом высыхали. Зато теперь плакала И. В поисках подмоги Левмир посмотрел на великана, но тот лишь покачал головой, будто осуждая. Но что он сделал не так? Что?

– Я не хочу, чтобы ты сидела на цепи, как собака! – крикнул он, вспомнив вчерашний разговор с великаном.

– Да что ты все «якаешься»? – И вскочила на ноги. – Я тебя… Я с тобой… А ты меня теперь…

Она упала на лежанку и заревела в голос, как маленький ребенок. Разом всю напускную взрослость смыло потоком слез. Только теперь Левмир понял, что происходит. От этого стало немного страшно, но очень, очень прекрасно. Он подполз к девочке, положил руку ей на плечо. И стряхнула ее, но Левмир повторил жест.

– И, – шепнул он ей на ухо. – И, послушай… Я дурак. Думал, ты хочешь вырваться, сбежать, вот и сказал глупость.

И повернулась к нему покрасневшим лицом.

– Я хотела, чтобы ты мне верил! – крикнула она. – Без цепи, просто верил!

– Оставайся, не уходи. Будь со мной всегда. Пожалуйста!

Долго еще могла тянуться эта сцена, если бы не великан. Откашлявшись, он сказал:

– Раз уж все помирились, давайте молча поедим. А потом бегите себе на улицу, в куличики играть.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/03/167


Хотите читать в удобном формате? Полную версию романа, а также бумажную книгу можно приобрести здесь: http://ridero.ru/books/po_tu_storonu_aloi_reki/