СБ2. Глава 3. Гостья

Глава 3. Гостья

***
Неделю! Господи, НЕДЕЛЮ!
…Уже неделю, как придумываю себе неотложные дела, которые припекает именно вечером, причем срочно, делать: то оплатить за свет забыла (вдруг еще работает касса), то соседка просила помочь с клумбой во дворе (а она просила, а вернее, я навязалась), то продукты кое-какие докупить (но не на рынке, а в «круглосуточном», что в высотке, и путь в который через Их двор). И – ничего. Сколько я бы не выглядывала, не высматривала Его там, в беседке за столиком, но не было. Не было Феди. Уйма (с того вечера) знакомых лиц, и даже его сестра, Вероника, если не путаю, но… не Его самого.
Нет и точка.
А я глупая, тогда так закрутилась, мыслями своими задурманилась, что вовсе забыла ему его спортивную куртку вернуть.
Хотя… чего кривить душой? Я, конечно, безумно рада, что зато у меня теперь есть повод к ним, к Нему подойти… Но и неудобно уже даже.
Наверняка заметили, что, как идиотка, всё бегаю мимо них и взгляды метаю.
Стыдно до ужаса. И потом, вдруг он вообще рассорился или куда переехал? Что, мне вовек хранить его одежину?
Да и я бы с радостью… но…
…неудобно как-то.
Решаюсь.
Шумный, глубокий вдох – и сегодня вместо «ночника», иду прямиком к Ним.
И опять узнаю среди толпы Его родственницу.
Прячу себе под ноги от смущения взгляд. Иду, едва ли не напролом.
Еще мгновение жути, отчаянной храбрости – и замираю за спинами ребят:
- Привет, н-народ, - заикаясь, несмело шепчу.
Взгляд по лицам, в тщетный раз выискивая «заветное». А потому смиряюсь с тем, что есть – шаг ближе к Нике:
- П-привет, - робко протягиваю ей Его олимпийку (а сердце так и обливается кровью, расставаясь с самым ценным, что когда-либо было в моей жизни). – Я тогда забыла вернуть. Не могла бы передать?
Еще одна волна хохота – и наконец-то успокаивается «Рогожина». Стихает и вся толпа.
- О, Малая! Привет! – только сейчас и заметила та меня. Вперилась взглядом.
- Опа! Ваня! – неожиданно чье-то мужское (но явно не Феди голос, нет той странной, такой влекущей интонации, манеры в звуке, бархата, а потому и не ищу взглядом). Наоборот – усерднее прячу очи.
- А мы думали, ты уже нас забыла. Вон – всё бегала тут, а не заходила, не здоровалась, - еще чье-то… чужое, колкое.
Смущенно, криво улыбаюсь. Пытаюсь игнорировать.
В глаза Нике – усмехается, молчит.
- П-передашь? – тычу в ее сторону.
- Передам, - сдержанно рассмеялась, пожав плечами. Забрала. Вдруг проворное движение – и забросила себе на плечи. – Шикарный подгон. Как раз замерзать стала, - гогочет. Вторят ей и остальные ребята. Немного помолчав, вдруг продолжила: – Но серьезно, - взор мне в очи, - че ты к нам не заходишь? Обидели, что ли?
- Д-да нет, - отчаянно, невольным визгом вышло. – Я просто… - жутко вдруг стало, тихо вокруг. Замерли даже хохотуньи. Дрожь прошлась по всему телу. Казалось, сейчас разрыдаюсь от перенапряжения, от волнения. Взор около, но в момент осеклась. На Нику, а затем и вовсе уставилась в землю. – Неудобно как-то… навязываться.
- Шутишь, что ли? – рассмеялась вновь Вероника. – Не глупи. Наш столик – ваш столик. Всегда рады общению. Так что… будет время и желание – заходи.
- Спасибо, - щеки мои уже заживо съедал огонь стыда. – Как-нибудь потом… - сама еще не знаю, вру или нет: хочу, очень хочу, но хватит ли вновь храбрости? – Ладно, - нервически сглотнула скопившуюся слюну. - Сейчас мне бежать надо, - прячу глаза от неловкости. Задыхаюсь от давления столь жуткого, просто убийственного, пристального внимания целой толпы малознакомых людей. – Я как-нибудь потом… Может, завтра.
- Хорошо, ждем завтра.
- До свидания. До встречи, - на автомате; тараторю.
Резкий разворот – и, едва ли не срываясь на бег, спешно подалась, пошагала в сторону высотки, невольно заплетаясь в собственных ногах…
Обратно – даже крюк учудила, лишь бы больше… с ними не встречаться взглядами.
Не сегодня.
Хватит с меня уже позора. И отчаянной храбрости.
Отдала – и хорошо.
Если больше и не решусь подойти к ним – то, по крайней мере, ничего не должна уже.

***
Не смогла. Не выдержала. Уступила глупому интересу, а вернее, жажде… вновь оказаться в Их компании.
Да что там?
Его… не знаю как так, почему… но всё готова была отдать, лишь бы вновь очутиться с Ним рядом. Ощутить его тепло, запах. Окунуться в Его… заботу.
А потому, на часах и шести еще не было, переделав всё необходимое по хозяйству (чтоб хоть как-то оттянуть время), тотчас кинулась на улицу. В пресловутый двор.
А там… почти никого и не оказалось: так только – трое девчонок да двое парней. И это в пятницу-то!
- Всем привет, - скривилась я от неловкости (ведь даже не знала, как их зовут; а девушек – так и в лицо не признала).
- Привет, - растеряно те наперебой.
Мнусь, вновь сгорая от стыда.
Вот же я дура!
- А Ники не было?
- Ники? – удивилась одна из барышень.
- Ну, Некита…
(Не про Федора же в лоб расспрашивать!)
- А, Рожиной?! Да она позже обычно вылазит.
- Да вон, идет! – махнул вдруг мне за спину молодой человек.
Резко обернулась. Благодарная улыбка ей навстречу:
- Привет, - неуверенно.
- О, б**! – завалилась та с грохотом на скамью. Шумный выдох. Бесцельный взор около. – Ну и жарень! Думала, сдохну сегодня. В городе с матушкой и Малой были. Видите ли, - паясничая, - нам на первое сентября уже надо срочно купить блузки с юбками! Мать тв*ю! Как меня всё это вымораживает! Какие, нафиг, юбки? Мне – и юбка! Но… зато кроссы еще купили. Мне и Роже. Зацените! – резвое движение – и закинула ногу на лавку. – Там еще и пищащие были, но я так и не уговорила для Федьки их купить. Вот ржака была бы! Сколько мата! Я бы точно там живот порвала, особенно, пока он бы выковыривал эту пищалку из них.
- А че Его с собой не взяли? – осмеливаюсь вклиниться со своим глупым вопросом, но умнее ничего не придумала, а удержаться от возможности поговорить о том, кто вот уже которую ночь не дает мне спокойно спать, - выше всяких моих сил.
- О, привет! – уставилась на меня Вероника. – А я тебя и не заметила. Прости.
- Привет, - несмело шепчу вновь. Закусила губу.
- Рада, что все же пришла к нам. Мы хорошие, - сгримасничала, шаловливо улыбнувшись.
- А где вообще Рогожин? – неожиданно отозвался, вклиниваясь, один из молодых людей. – Че его уже который день нет? Уехал куда, что ли?
- О-о-о, - взревела Ника, паясничая. – А то ты не знаешь, что это - тот еще занятой человек! Еще с утра куда-то свалил. А куда – хр*н скажет. Так что, - скривилась, закатив глаза под лоб, - забей. Как там на днях Ритка выдала? «Когда наш Царь соблаговолит почтить своим вниманием… столь низменных персон – кромешная тайна и никому, кроме Его Сиятельства, она неведома». Да, как-то так, - рассмеялась звонко сама над собой Рожина. Свторили ей и остальные. Не удержалась от улыбки и я.
- Мда… - протянул кто-то из парней. – Вообще, он ох*ел: на друзей совсем забил.
- Шутишь? – едкое Вероники. Взор тому в лицо: – У него просто теперь свои друзья. А мы так – эхо прошлого. Тот же Шмель, Токарь или Гриб – это же, - возвела руки вверх, кривя слово, - «святое»! Да, якобы дела. И я всё понимаю. Но… - закачала головой в негодовании, - но компашка же - та еще!
- Как они еще с Инкой состыковываются? – загоготал Второй.
Обмерла я, пришпиленная услышанным. Застыла, не дыша.
- Как-как? – раздраженно гаркнула Вероника. – Серега, ты как маленький! Сравнил, а! - отвернулась в сторону, сплюнула на землю. – Да так: как припекает, так быстро и время, и место находится… на всё, что надо. А то бы ты увиливал! А мы – это мы. Не сравнивай. Да, Вань? – вдруг на меня, улыбнулась добро. – Чё подвисла?
- А кто такая Инна? – несмело я, едва слышно, шепотом.
Сердце сжалось от ужаса, захлебнувшись кровью.
- Да девушка его, - удивленно; округлила очи та. – А ты что, не знала?
- А, ну да, - живо выпалила я, заливаясь ужасом и стыдом (сама не зная, как так умело родив вранье). – Просто имени Её не знала… - отвела взор в сторону, а там и вовсе отвернулась.
Щеки запылали огнем. Поежилась.
- О-о-о! Вспомни его… - едкое, надменное, желчью, Вероники.
Дернулась я от ужаса. Взгляд в сторону, куда уже все устремили взоры.
Высокая, стройная, длинноногая брюнетка в не менее модельных, на высоченных каблуках, босоножках. Юбочка джинсовая – едва что прикрывала собой. Сверху топ – майка, очерчивающая немалую, упругую грудь с глубоким декольте.
- Привет, народ! – радостный вскрик моего личного… демона.
- Привет-привет! – дружеским подколом, радостью отозвалась одна из барышень. - А ты че… уже вернулась?!
Завторили и остальные, здороваясь с Гостьей.
Ответила и я, теряясь своим блеянием среди шума толпы.
Невольно взор на Нику – и обмерла я в удивлении: скривилась та и вновь сплюнула на землю. Тотчас встала со скамьи. Нагло перебивая:
- Ладно, ребята. Я на рынок. Есть кто со мной желающий? - взгляд около.
- Я, - поспешно: невольно вырвалось из меня, хватаясь за это, как за спасательный круг.
- Опа, у нас новенькие, - вмиг отозвалась «незнакомка». – Инесса, - громом, убийственной грозой, пронзая… молнией, разрядом кошмара, меня. – А тебя как?
- Ванька, - поспешно выпалил Сергей вместо меня.
- В смысле, Ванька? – округлила девушка очи, вытаращившись бесцеремонно.
- В прямом, - гогочет все тот же. – Ванька. Твой Рогожин, кстати, притащил.
- В смысле, Рогожин? – еще больше стали ее блюдца (казалось, вот-вот выпадут зенки из черепушки). На лице отпечаталась жестокость. Неприкрытый гнев.
Невольно поперхнулась я слюной. Закашлялась.
- Да расслабься ты! Шутит он! – в момент вклинилась, отозвалась Ника. – Это Гриб со Шмелём к ней докопались. А Федя просто вступился. Ладно, ты идешь, или как? – вперила в меня пронзительный взгляд.
- Д-да, - заикаясь, тявкнула я. Тут же спохватилась с места - и к ней.
Ухватила Вероника меня под руку и силой, напором, нарочно прибавляя шаг, потащила в сторону моего двора.
- Пошли быстрее, - тихо гаркнула Рожина. – Пока эта Швабра не увязалась за нами. Как же она меня бесит. И что он в ней нашел? Тупой кобелина… Кроме морды и сисек – сплошная же жуть жуткая.
Шаги в сторону стройки, заворот – и через садик, сокращая путь, на тропинку в сторону школы. А там – уже и рынок виднеется.
- А давно они вместе? – осмеливаюсь я на самое болезненное, на то… что просто разрывало меня изнутри.
- Да года два, если не больше. Но у них… это так. Не думаю, что уж… совсем всё серьезно. В смысле, чтоб прям до свадьбы. Так, от скуки… да перепихон. Дура она… жесть какая. Бесит нереально. Особенно это ее «Инесса», б***ь. Ладно ты – Ванесса. Тут как не крути. И то – Ванька. А то сама ни о чем – зато перед всеми: царица «Инесса». И попробуй ее Инкой в лицо назови – губы сразу надует. Чучело. А каблуки… видела, какие напялила? – гогочет.
Поддаюсь на ее настроение, улыбаюсь:
- Ага. Обратила внимание…
- И это во двор! Она как-то однажды так и на озеро вырядилась. Потом всю дорогу ныла, что мы «хр*новыми» путями идем. Видите ли, много песка. Нет, б***ь, ради ее Величества крюк в пару «км» делать будем! А дальше-то – всё равно пляж! И он-то уж точно не из асфальта выкатанный! Вообще, о чем она думала? Или чем?.. Чу-че-ло! Ей Богу… аж зубы у меня от нее сводит. Одна честь, что не падкая на деньги и, вроде как, верная. Хотя… это всё с виду. Так-то я свечку над ней не держала и по пятам не ходила.
- Но юбка у нее короткая, - тихо шепчу, сквозь улыбку, откровенно ехидничая.
- О, да! – не менее едкое, саркастическое вырвалось и из Вероники. – У нее еще шорты есть – так у меня труселямбы побольше их будут. Короче, че о ней вообще говорить? – взор на меня. – Рогожин ее себе завел – пусть сам и мучается. Вот не было ее сколько времени (где она там, у бабушки огород полола?). Пусть лучше бы и дальше там сидела. Спокойнее было. А то еще вечно свою варежку раскроет, напи**ит с три короба, а мне потом за нее еще и вступайся, так как, вроде ж, «своя», Федькина. Ладно, - обмерла резко около прилавка.
Устремила и я взор, вторя ей, взглянула на товар, на старушек-продавщиц.
- Ты ж семечки будешь? – неожиданно выдала мне Рожина.
Замерла я в растерянности.
Но мгновения ее зрительного напора, давления – и поддаюсь:
- Да нет, - растеряно пожала я плечами, - спасибо…
- А че? Не любишь, что ли? – удивленное. – Глянь, какие крупные! – кивнула головой на миску (с граненым стаканом внутри), полную «лакомства». – Попробуй! Понравится!
- Да просто… - смущенно заикаюсь, - я денег не брала с собой.
Раздраженно цыкнула Вероника. Живо вырвала свою руку из моей. В карман – и подалась к женщине, протянула монеты:
- Нам два, больших…