СБ2. Глава 2. Мираж

Глава 2. Мираж

***
Быстрым шагом вдоль моего дома, в сторону первого подъезда, а там и вовсе нырнуть в чужой двор. В центре стояла самодельная беседка, а в ней уж столпилось народу – тьма-тьмущая, больше, чем обычно старушек на лавочках у подъезда. И тут было куда больше тех, кто "стоя приобщался к обществу", да и хорошо, если вообще удавалось попасть под крышу, а то - нет-нет, да невольно оттесняли бедняг под ядрёный «душ» безжалостных туч.
Резвые шаги - и умостил, положил под лавку на бетонный выступ Федя мои пакеты.
Взор на меня, мнущуюся за спинами ребят.
- О-о-о! Рожа, - вдруг взревел кто-то, перебивая мысли. - Ну наконец-то! А то мы думали, ты там навеки с этой мамзель жить остался.
- Язык прикуси, а, - гневное Федора. Шаг ко мне ближе - обнял за плечи и затащил под навес. - А ну батьку место уступили! А то расселись тут, - захохотал, - наглота да босота!
- Ой, а то ты другой?! – женское, сквозь тихий смех.
Подчинились: сдвинулись вбок, спихнув самого крайнего с места. Что-то гаркнул, выругался тот, но тотчас осекся. Смирился.
- А девушке? - язвительное «Рожи», кивнув на меня.
- А девушку я готов взять на себя, - спешно отозвался тот, кто сидел сбоку. Враз разворот - и протянул ко мне руки.
- Клешни убери, - гогочет Рогожин, явно не без угрозы.
- А че... не поделишься, что ли? - смеется наглец.
- А она че, хлеб? Чтоб им делиться…
Ухмыльнулся. Смолчал собеседник.
Еще напор, движение - и уже следующий невезучий кеглей слетел со скамьи.
- Ну вы и толстож*пые! - слышно сквозь смех.
- Со своим стульчиком ходи! Вон как... Марковна: везде и всегда готова. Даже в очереди, на почте.
Ловко перебрался через скамью Рожа и обернулся ко мне.
- Иди давай ко мне.
Поддаюсь.
Его помощь, всеобщие усердия - и забралась, расселась. Невольно вплотную прижалась к Нему. Тепло вмиг захлестнуло меня, отчего буквально в секунды начало откровенно трясти. Тщетно пытаюсь сдержаться, не выдать себя. Наивную. Глупую. Перепуганную…
Они, мои новые знакомые мне что-то говорят, предлагают, даже стопку суют, а я уже ничего не слышу. Сплошной шум в голове - и... вновь задыхаюсь.
- Что пьешь? - внезапно приблизился своим лицом к моему.
- А? - испуганно пучу на него зенки. А мне страшно и вдох сделать - снова вобрать в себя этот дурманный запах.
Облизался невольно. Секунды выжидания - и вдруг рассмеялся (добродушно, тепло, с каким-то снисхождением):
- Сок, вино, водка? Наливка?
- Сок.
Ухмыльнулся. Разворот.
- Нам сок!
- В смысле, "ВАМ"? – слышу (наконец-то слышу, различаю, осознаю слова): возмущением. - Ты че... пить не будешь?
- Не, не хочу.
- Да хоть чуток. Ну рюмку!
И снова качает отрицательно головой Рогожин.
- Короче, - дерзкое собеседника. - Штрафные - обязалово. А дальше - уже как хотите.
Выругался про себя Федька, заливаясь улыбкой, не издав ни звука - да и не надо: товарищ и так по губам всё прочитал.
- Сам иди туда. Казанова.
Подняты стопки. Кто с чем... короткий тост за встречу, что наконец-то все собрались, - и дернули смело.
Странный, горький какой-то апельсиновый сок попался. Да и вонючий, что ли. Но... что уж есть...
Вдруг движение за нашими спинами и навалился кто-то на наши плечи. Щека к щеке… со мной. Нервно дернулась, отстранилась, подавшись к столу. Взор на нахала - тот самый, что зачал всю эту эпопею, навязав свое и своего "голодного" друга внимание в садике:
- Уговорил-таки? Или чего вернулась? - гогочет.
- А тебе какое дело? - грубо рявкнул на него Федор (перебивая меня, едва попыталась что-то промямлить в ответ). - Свалил давай!
- Ах, вон оно как! Вообще-то, я первый ее нашел, - смеется.
- Слюни подотри, - дерзкое. Сцепились их взгляды. - Свалил, говорю.
- Да понял я, понял, - иронией. Отстранился. Выровнялся во весь рост.
- А звать-то хоть как? - слышится сквозь смех уже другой мужской голос (через стол, напротив).
Устремляю взгляд.
И пусть они почти все - миловидные люди (особенно девушки, те еще нежные цветочки и красавицы), но почему-то только этот Федор и вызывал полноценное доверие.
- А тебе зачем? - ржет сдержано Рогожин. - Жениться собрался?
- Нет, ну причем тут? - поспешно. - Сам-то, небось, давно уже всё разузнал.
- Ну так, - гогочет Федя. - Это же я, а то ты.
- Ванесса, - наскребла я храбрости подать голос.
- О-о-о!!! - взревел кто-то.
Некоторые рассмеялись.
- А че смешного-то? - грубо, явно  с досадой, отозвался Федор.
- Это типа как... ну как ее там? Ну эта... музыкантша! - умное замечание "навязчивого кавалера из садика".
- А, да! Пианистка есть такая! - слышится чье-то мужское.
Женский смех. Поспешно:
- Вообще-то, она скрипачкой вроде как была!
- А у меня она переквалифицировалась!
- Ага, - язвительное. - Лично ради тебя.
- Да кто ж их там разберет! И потом, мало ли чем она еще промышляет!
- Особенно по ночам, - слышится смех "Голодного" (стоит, жует что-то).
- Фу, какой ты мерзкий! - какая-то барышня возмущением.
- Да я про нервы! Че ты?
- Ага-ага! - сарказмом.
- Ой, да сами вы пошлые! - махнул тот рукой.
- Да чего вы завелись?! - резвое. - Вообще-то, мы, как бы, тут знакомились. Я, кстати, Ника, Некит, - живо протянула мне руку через весь стол девушка.
Поддаюсь. Смущенная, тотчас пожала я ее ладонь.
- Сестра этого твоего... - кивнула она вдруг на Федьку, что относительно нее сидел позади меня, - кавалера.
- Очень приятно, - шепчу.
- Да я ей тебя уже сдал, - гогочет Рогожин. - С тобой на параллели будет учиться.
- О, да ладно! - от удивления вздрогнули ее брови. - А какой класс?
- "А".
- А... гуманитарии, - улыбается. - Хотела я как-то туда... - многозначительная пауза. Захохотала вдруг, отведя очи в сторону. - Но потом как-то не срослось.
- Вань, а ты чего так дрожишь? - взволновано вдруг обронил Рогожин, перебивая свою родственницу. -  Замерзла, что ли? Чего молчишь?
- А? - резво оборачиваюсь к нему.
И снова до неприличия близко, отчего просто назло мне... всем моим попыткам совладать с собой, еще сильнее, до откровенного лихорадочного пляса конечностей, начинает меня колотить. Живо привстал с места, расстегнул, снял с себя олимпийку.
- Да водки ей налейте! Сразу согреется!
- Себе налей, - смеется Рогожин.
Еще движение - и набросил одежину мне на плечи.
- Надевай, - приказом. Подчиняюсь: сую руки в рукава.
Только попыталась застегнуть змейку, как не дал: сам обернул к себе лицом и заботливо защелкнул молнию.
- А то сидит тут, молчит, мерзнет, - присел обратно. Мигом забросил руку мне на плечо и притянул к себе. Поддалась - легла ему на грудь.
- Ну и х*ли ты ей стопку тычешь? - раздраженное Феди. - Сок лучше налей.
- Может, еще чаю? - ржет молодой человек.
- А вот тут ты прям... в тему, - захохотал "Рожа". - А ну быстро домой сгонял!
- Ага! Уже-уже, гляди... за поворотом. Твоя мадам - ты и бегай.
- Я, кстати, Коля, - вмешался вдруг в спор наш "сосед" по скамье.
- Очень приятно, - и снова шепчу смущенная.
- А я - Глеб, - торопливо отозвался и "нахал из садика".
- Андрюха, - не отстал от остальных и "Голодный".
- Да какой ты Андрюха?! - рассмеялся тотчас Федор. - Гриб – он и в Африке гриб!
- Ой, да ну тебя! - возмущенное под дружный хохот ребят.
Валя, Коля, Сева, Настя, Катя, Вова, Дима, Женя, Ира, Артур и т. д. И так много, что я даже (хоть и пыталась поначалу) но не смогла не то, что запомнить, но и расслышать.
А после... и вовсе, когда их внимание стихло, переключилось на очередную "жертву" веселья,  я окунулась в собственные мысли. Ощущения...
Странные, пугающие чувства. Но не отталкивающие. Напротив... Никогда не думала, что так может быть... с... молодым человеком. А тем более малознакомым.
Впервые даже парфюм не отталкивал. Легкий аромат искусственных "феромонов", примесь алкоголя и даже запаха чужих сигарет - всё сочеталось идеально, и даже манило, влекло, завораживало. Творило нечто невообразимое - как еще никогда в жизни, мне хотелось вдыхать и вдыхать это благоухание, будто я какая сумасшедшая. Умалишенная...
А сердцебиение... Его сердцебиение отбивалось во мне набатом, околдовывая еще больше. Порабощая. Подчиняя своему такту – мой.
Невольно прикрыла веки, погружаясь в шальной, дурмана транс. Бесстыдно и бессовестно. Я тонула в странном, больном удовольствии, изнемогая от невозможности справиться с чувствами.
«С ума сошла!» - гневно вопил рассудок.
«Совсем немножко... пока никто не замечает», - отчаянно молила... душа.
- Может, чего-нибудь скушаешь? Или еще сок?.. - дернулся, приблизился ко мне вплотную, шепотом на ухо Федя.
А голос! Папенька! А голос!!!
- Вань! - отдернул. - Ты что спишь?
- А? - испуганно вздрогнула я. Распахнула веки - лица наши на расстоянии вдоха. Чувствую, как жар залил мои щеки. Напрягся и Рогожин.
- Спишь, говорю? - любезно повторил. - Если да, то давай проведу. Да и твоя, наверняка, уже вернулась.
А я - сижу и ничего сказать не могу. Знаю, что "надо", а не могу... Просто онемела.
Мурашки побежали по телу от накала чувств.
Казалось, я готова уже разрыдаться от перенапряжения, от тока, что впился в меня разрядом молнии и не отпускал до сих пор.
Боже, неужели так бывает в жизни? Чтоб вот так... с первой встречи... едва ли не с одного, первого взгляда, прикипеть к человеку - и желать в него вцепиться, да больше никогда не отрываться?
Господи, как стыдно! Жутко, страшно… но и нет сил сопротивляться. Ни сил, ни желания, ни возможности…
Живо прячу взгляд. Отчаянным, с хваткой смертника, усердием вырываюсь из Его объятий - поддается.
- Да-да, домой надо! - испуганно затарахтела я, срываясь с лавки, попытка перелезть на другую сторону, не задев остальных.
- Эй, ты чего? - заржал пристыжено, сгорая от удивления, замешательства, "Рожа".
- Да ты прав, - ретиво прячу от позора очи. - Как бы еще в милицию она не позвонила.
Задергалась я у своих пакетов (что все еще были под скамьей).
- Вань, че случилось? - насторожено прошептал Федор, присел рядом на корточки.
- Да всё хорошо, - невольно тараторю, вновь сдавая себя сполна. Силой заставляю взглянуть ему в глаза. Замираю, словно перед расстрелом. Не вру (и вру): - Поздно уже, действительно. Мне домой пора. Проведешь? - выстрел. Мой... кроя правду, истинные чувства... али подыгрывая им.
- Ну да, конечно, - кивнул головой.
Отобрал поклажу у меня, встал. Помог и мне выровняться на своих двоих.
- Эй, а вы куда? - обиженное "Гриба". - Рожа, ты куда?
- Да проведу Малую... и обратно. Сейчас буду.
- На тебя бадяжить? - многозначительное.
Скривился раздраженно:
- Ты же знаешь, я не по этой части.
- Ну, мало ли... А ты, Глеб? - крикнул уже другому, вперив в него взгляд.

***
И вновь провел до квартиры...
Полумрак. Тусклый, медовый свет лениво сочился, прокрадывался с первого этажа, отчего едва ли можно было хорошо разглядеть лицо своего собеседника.
- Ну, чего замерла? – ухмыляется добро Федя. – Звони, - кивнул на дверь.
Еще мгновения сражения с самой собой… с неловкостью - и поддалась. Шаг ближе, очередной, косой, беглый взгляд на своего «кавалера», и зажала кнопку звонка.
Жуткие, убийственные секунды тишины – и послышался шорох за дверью. Сжалось болезненно сердце. Запекла обида в горле.
Конец. Конец всему…
Живо оборачиваюсь. Протянула руки к Рогожину, желая забрать поклажу:
- Спасибо тебе огромное за все. За помощь.
- Да было бы за что, - ухмыльнулся.
Резкое движение – и поддался, передал пакеты.
Щелкнул замок, лениво отворилась дверь.
Испуганно обернулась. Сгорая от стыда, тотчас уставилась на маму:
- Прости, я ключи, наверно, потеряла…
Шаг за порог. Обернулась, последний раз коснуться взглядом Его глаз – а там… и след простыл. Ушел, пропал мой Рогожин… оставив по себе лишь воспоминания.