Глава 2 - Роберто

      На этой маленькой динамичной фирме оставался Роберто, простой мужик из Мантуи, который ранее прекрасно продавал себе  без проблем миллиарды зубочисток, о чем с гордостью рассказывал мне, руля по пустой еще Москве на Лендровере, пригнанном из Италии фирмой. Думаю, они ожидали в Москве сугробов и медведей, поэтому выбор пал на эту хлопотную и неэкономичную машину.

      Мы прочесывали день за днем Москву, заходя в большие и малые магазины, где Роберто опытным глазом выхватывал, что можно скупить за рубли. Шла распродажа СССР и его остатков. Поразило и навеки осталось в памяти, как Роберто, покрутив в руках хоккейную шайбу в спортивном магазине на Черкизовской сказал:

   -  А сколько мы их можем скупить?

Шок, но я промолчала: Роберто с его наследием Римской империи, конечно лучше меня знает, что нужно на его родине. Просто я никогда не слышала о великой хоккейной державе - Италии.

      Интриги - дело темное. Роберто меня никогда не поддерживал. Более того, у нас был еще один итальянец. Бог меня простит, что не могу вспомнить его имени. Возможно, он был Джованни. Функции у него были чисто технические, со временем он стал бунтовать из-за тяжести быта, непривычной еды, тяжелых заданий, но главное - он душевно и искренне жаловался всем, что страдает приапизмом, объяснял подробно, что это такое и как он это переживает. Я очень ему сочувствовала, мы были друзьями, и он никогда не вел себя бестактно в моем присутствии. Джованни был диссидентом на фирме, в том смысле, что он понимал, что его используют беспардонно, и открыто противился. Однако ни он, ни Роберто никогда бы меня не поддержали в моем протесте. Велико же было мое удивление, когда двумя неделями спустя после моего демарша и ухода позвонил Роберто и сообщил, что Паоло - жулик, потому что  предъявил ему необоснованный чудовищный иск, что он, Роберто,  тоже ушел с фирмы и подал на них в суд в Италии. Джованни тоже ушел, и приехавшая жена забрала его из России домой. Как я догадываюсь, СП приказало долго жить. Роберто уезжал в Италию с вопросом:

  -   Поможешь мне, если я вернусь, чтобы начать свое дело? У меня есть капитал- 10 000 долларов!
  -   Конечно, Роберто! Мы же нормальные люди, а не уроды, как Паоло!

     Была зима 1993. Темень, слякоть, отсутствие работы, непережитая  смерть мамы. Ужас абсолютного одиночества, рухнувшего мира, отсутствия куска хлеба.  Ведь не было еще интернета, баз данных, даже бюро по трудоустройству.  Компьютеры были редкостью, но я уже освоила к этому времени первую расхожую программу Лексикон, с синим экраном, белыми буквами и единственной возможностью редактирования: копи-пастом. Тогда это было - острие прогресса. Проснувшись поутру после хлопнувшей двери, я побежала за газетами. Прочесала все объявления, поняла, что могу и сама давать их.

     Пошла полоса маразмов: странных звонков, вопросов и предложений. Я попыталась продать через газеты свои комнатные цветы. Ушел один – по цене бутылки молока. Иногда срабатывало: вызвали на тихую улицу возле Черемушинского рынка. Молчаливый заговорщик в ЦКовской квартире искал кого-то надежного, чтобы посадить на Кипре. Только теперь я понимаю, что шла первоначальная перекачка наворованного. Он сунул мне дорогущий ноут-бук. В то время мало кто сориентировался бы, как обращаться с ним. Ноут-бук стоил состояние.

   -  Вы утверждаете, что знаете английский. Напишите мне, что хотите, по-английски.

Вспомнив молодость и вступительные экзамены , я быстро настучала монолог Гамлета.
Подпольщик бесстрастно объявил:

   -  Вам позвонят.

По отсутствию звонка я поняла, что не угадала жанр.
Возможно, я должна была написать: «Я - покорная раба, умеющая хорошо считать и переводить, не задающая вопросов и не нуждающаяся в пище».   
…На улице была такая слякоть!

     А потом на мое объявление о переводах мне снова позвонили: Хуан Альварес Рамирес....Впечатляет! Записала адрес и время встречи: Профсоюзная.  Еще были живы мои любимые испанские тончайшие шпильки с разрезиком сзади, еще была нова первая в жизни норковая шуба, заработанная, спасибо, г-ну Юзовицкому, хозяину зверосовхоза под Москвой и его итальянскому партнеру из Виченцы, где я месяц переводила подмосковным мастерам технологию пошива норковых манто в роспуск .

     Полярной ночью, в слякоть и в депрессии я стала бороться за жизнь. Марафет, шпильки в декабре, шуба, голая голова, красная "девятка".  Не поверите, на Профсоюзной меня тормознуло ГАИ, - тогда это называлось так. Я чувствовала себя настолько беззащитной, что сразу заплакала. Так горько, что они меня отпустили с напутствием, никогда больше так не делать (речь шла всего-то о повороте направо из неположеного ряда при совершенно пустой улице).

     Деморализованная, я переплыла в шпильках, черпая по полной, слякотные груды снега и впорхнула в стекляшку-многоэтажку.  Искомый этаж полностью  занимал Хуан Альварес Рамирес  Диего Менакер. Помещение какого-то НИИ мало претерпело изменений.
 
     Меня провели и впустили в святая святых. О! Это могло впечатлить наивных. В огромном помещении, в глубине, висел гигантский распятый американский флаг, для меня на тот момент - самый большой, который приходилось видеть, хотя я бывала уже в Нью-Йорке, флагов повидала и даже снималась на фоне самых крутых. Этот - был непревзойденным. Под ним, как и положено, стоял стол Президента (теперь, как я вспоминаю, достаточно жалкий, - но времена были  бедные). А за столом... сидел ма-а-аленький   паучок, который величественно встал при моем появлении в промокших шпильках. Он представился, - всем своим бесконечным именем (я привожу лишь запомнившуюся его часть). Я была еще отморожена после смерти мамы, по сути мне было абсолютно плевать на его длинное имя и гигантскую полосатую тряпку на бетонной стене в тупой стекляшке.  Я сказала:

   -   Ну?

    Его понесло сходу, как всех неадекватных. Мол, испанец, привезли во время испанской войны с другими детьми. На вид ему было около пятидесяти. Могло и проканать. Говорил он почему-то по-русски, - чисто, хотя почему-то искал переводчиков по объявлениям!   Собеседование, практически, вылилось в его монолог.

    Итак, ребенка, якобы, привезли в Россию, где, испанского мальчика усыновила семья Мироновой и Менакера, который и дал ему фамилию. Якобы учился он в авиационном училище, летал на севере, а потом из-за каких-то мутных гонений сбежал на Запад и служил летчиком-наемником в ЮАР, накопил  бриллиантов - их же там месторождение, - потом вернулся миллионером  уже в США.

     Такова была его легенда, а нынче, как он поведал, он искал, оказывается, совсем не переводчиков (на кой  черт тогда меня вызвонил?), а людей для открытия фирм.

     Я реагировала так, как он ожидал, сообщив, что знаю некоего Роберто, желающего заняться бизнесом: я уже Знала о его уходе с фирмы  и планах. Через день мы явились к карлику уже вдвоем.

     Хуан Альварес Рамирес Диего Менакер торжественно объявил, что готов открыть фирму, положить на счёт десять тысяч баксов и дать нам карт бланш. Почти в два голоса с Роберто мы вякнули:

  -   А хозяин - вы?
  -   Естественно, - последовал гордый ответ.
  -   Мы подумаем, - сказал Роберто, и поставил точку в цыганском сюжете.

Когда я спросила его потом, почему он не поберег свои деньги и не попытал счастья на чужих, он ответил, что не хочет больше иметь дела с жуликами.

     Конечно, он был прав. Паучок-карлик при знакомстве рассказал о фантастических научных разработках, которые он выискал на Урале и в Сибири. Устроил мне экскурсию по своим владениям, показал, в частности, обширную комнату, наполненную компьютерами и мальчиками-зомби, сидевшими за ними.   В то время это было почти фэнтези.  Задаюсь вопросом, что и зачем? Ответ элементарен: сбор информации, создание насосов для откачивания изобретений,  ресурсов, прибыли - всего, что плохо лежит. Он был дешевым легионером, которого заслали в голодную, слякотную Москву. Больше мы не виделись.

     Роберто пришлось уехать, но он увез с собой мечту о русском клондайке.
Как же все хотели разбогатеть!  А я продолжала жить подножным кормом заказов через газету - это было только начало, но оказалось, что иностранцы ринулись в Россию в надежде на бешеные деньги, и спрос на переводчиков растет. Пришло лето. Роберто попросился в Москву для изучения обстановки. Понимая, что он экономит, я предложила ему на время пребывания одну из своих двух комнат, - бесплатно, естественно, по-дружески. Когда я встретила его в аэропорту, это было безумно смешно: он прилетел с обреченным видом, убитый сел в машину, и, наконец сказал страшное:

  -   Я готов на тебе жениться.

Я хохотала три дня, а он, вероятно впервые почуял разницу культур-мультур- цивилизаций. Дальше тоже было уморительно: я отвела ему комнату с телевизором, дала ключи и пустила в свободное плаванье, объяснив, что если надо - я за стеной, но это - твое суверенное жилье. В холодильнике он держал один паршивенький паштет, который ел неделю (я не подряжалась кормить его), смотрел молодое российское телевидение, не понимая ни слова, и, по-моему, совершенно не продвигался в составлении бизнес-плана.

      Лето входило в зенит, после моей очень престижной победы в теннис над спортивным  мужиком на ЦСКА, по традиции, разразилась гроза. На радостях от выигрыша я предложила подвезти партнера до дома (он был без машины). При развороте в темном дворе под ливнем я задела заднюю дверь асфальтовой "девятки", слившейся с водяными потоками. Тут и началось... В своей теннисной юбочке я так и сидела за рулем, но уже мокрой курицей, потом долго моталась за раненой “девяткой”, якобы, в какие-то автосервисы для определения ущерба. Смехотворно: мы были на одинаково хромых трамблерами девятках, но они были зеленые хулиганы, а я уже тертый шоферюга: под ливнем они заглохли, и я им прыскала своим спреем на трамблер, чтобы завести. Сбежать я и не мечтала: номера списали. Помощь моя скидки не обеспечила,... а может и да.

     Они отпустили меня (я ведь тоже блефовала, что "позвоню своим Люберецким"). Забили на следующий день на Алтуфьевском, привезти триста баксов на техсервис Пежо или Рено,- не помню. Это были большие деньги. (Такую же сумму у меня выманил с виду порядочный клиент, похожий на  Альбано, заказывавший переводы, а потом неожиданно попросивший взаймы на срочную операцию аппендицита. Криминал: потом звонили через полгода следователи, нашедшие в его записной книжке мой номер телефона, а на автобусной остановке в Медведково - его очки и лужу крови. Поделом.

      На стрелку с молодыми хулиганами с девяткой я попросила съездить со мной Роберто. Фактурой он тянул на кавказского  авторитета. Попросила сидеть в машине, не открывать пасть и сделать суровое лицо.  Мне кажется, это спасло меня от дальнейших вымогательств.  Но и Робертушка, зная, что для меня это финансовый удар, живя у меня бесплатно, не предложил ни копейки помощи. Я не удивилась: он был родом из Мантуи, которая славится скупостью.

      Turun, turus, tatas, как говорят итальянцы про Мантую, поминая ее башни и пышные груди мантуанок. Роберто тупо отсидел в Москве, ни-че-го не сделав. Зачем приезжал вообще не понятно: неужели только чтобы на мне жениться через силу? Уехал, но идеи фикс не бросил. И вот позвонил, что зарегистрировал фирму "Урсс" (двойной смысл: СССР и медведь), по телефону попросил найти квартиру и приготовиться к деятельности. Квартиру я нашла, сняла, - у ВДНХ и очень дешево, сделали за копейки ремонт. Но суть деятельности оставалась неясна. Потом он приехал и поселился в снятой ему квартире,  обзавёлся рыжеволосой красоткой Инной из турфирмы "Роза ветров" . Она была грузинка, породистая и имела шлейф разнообразных спонсоров.   А Роберто сдулся. Не нашел своей ниши, потому что умел только одно: торговать зубочистками, а тут для них оказалось не время и не место.  Уехал Роберто в родную Мантую.

   Когда я позвонила ему спустя десять лет, будучи неподалеку от его города, он сказал, что все хорошо, работает строителем. Увидеться мы не смогли, потому что он пахал с утра до ночи. Я надеюсь, что он сберег свои десять тысяч баксов. Возможно, их уже чуть больше, но не намного: в Европе же проценты по вкладам всегда были нищенские.

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/02/883