Битва за Лимитроф

 
 ЛИМИТРО;Ф - Пограничная область Римской империи, которая должна была содержать войска, стоявшие на границе.

Парень и девушка на красных боевых конях неслись по золотому пшеничному полю. Ноздри коней дышали огнём на тяжёлые, спелые колосья. Всадники нагоняли людей в белых кальсонах и фуфайках, убегающих по полю. Девушка била этих людей энергетическим кнутом, оставляя чёрные горелые полосы на их спинах. А парень рубил шашкой чёрных змей, запеленутых в белые байковые портянки.

Глава 1.


В мае как-то по-особенному хочется существовать! Надеть новую одежду, снять старую громоздкую, тёплую. Очистить голову от зимней гари, налипшей слоем сажи на тонкие черепные стенки. Разлить по мискам бульон, который согревал голову кипением в томные, холодные ночи. Дать пустой голове задышать маем, как дышит в эти дни вся пробудившаяся  природа. Гиганский ядерный гриб доминирующего мая взошёл над землёй, стирая ударными волнами страхи людей, вылезающих из долгой спячки. Люди снимают тяжёлые зимние одежды-скафандры и облачаются в прозрачные туники, пропускающие через себя солнечный свет, и позволяют ветру залетать под них.
 Реки радости несёт на своей холке весна. Горшок с горящим углём нечайно разбился, и уголь рассыпался по свету. Пряности шумят в напряжённых жилах освобожденного тела. В те места, куда попадает поток этих вод, рождается маленькое сумасшествие, пьяное, сладкое на вкус, дурманящее! Возникает коричневая феерия, подобная мягкой карамели. Бархатная лагуна, разящая дымом восточных благовоний, овладевает созревшими после зимы людьми и забирает их к себе, срезая с наклонившейся лозы.
 - Алё, Паша, привет, это Алена. Приходи в субботу ко мне на день рождения! Помнишь, ты спрашивал про мою подругу Сашу? Так вот, она тоже придет. Всё, жду тебя. До встречи.

 Вечером того же дня в парке Сокольники прогуливаются две девушки.
 - Он придет?
 - Придёт, я ему сегодня звонила. Он мне говорил в прошлый раз, что ты ему нравишься.
 - Он как ни странно тоже мне нравится, что сильно облегчает нашу задачу!
 - Я понимаю, что это все нужно для дела, но если мы его не сломаем, мы пропали!
 - Очень важно в нашем деле не заставлять человека совершать прямое предательство! Ломать его категорически нельзя. Это будет просто дружба с нами, которая будет основываться на симпатии ко мне и сочувствии нашим идеям. Только сочувствии, не более. Нам нужна просто его лояльность и ничего более. Нам нужен человек, а не предатель!
 Это будет просто разговор с моим братом по душам. Виктор знает, что говорить, он очень опытный человек.
 - Ну хорошо, это я просто немного нервничаю перед субботой. Как перед экзаменом.
 - Не бойся, все пройдет гладко.
 В субботу у Алёны стали собираться гости. Улыбающиеся молодые люди, таящие в себе весну, рассаживались за большой стол, сервированный салатами, закусками, соленьями и домашними пирогами.
Когда Павел пришел, Саша вышла его встречать.
 - Паша, привет, очень рада, что ты пришел!
 - Алёна мне говорила, что ты будешь, и я очень рад тебя видеть.
 Играла какая-то медленная музыка, уводя в тонкие сферы бытия Павла и Сашу. Электричество струилось из их тел, соединяясь между собой в светящиеся энергетические сгустки разных цветов.
 Это было то, что называется влюбленностью, страстью, весной, прелюдией к чему-то великому и долгому. Время тянулось, ворчало, отказывалось стремиться куда-то, играло на стороне молодых людей, совершавших странные с его точки зрения движения под музыку. Но неожиданно времени пришлось опять набрать скорость и пойти своим чередом.
 В дверь снова позвонили.
 - А вот и Виктор! Привет, родной. Познакомься, Павел, это мой брат Витя.
 - Очень приятно, Павел.
 - Рад знакомству, Виктор. Пойдёмте выпьем ещё вина за Алёну!
 - Пойдёмте.
 - Обязательно нужно ещё выпить за нашу Алёнушка!
 Виктор поднял бокал и попросил тишины.
 - Друзья, я на правах опоздавшего пью штрафной бокал и хочу пожелать нашей дорогой Алёнушки всех нас без исключения!
  Сейчас я поясню, что имею в виду. Давным давно жил был старик. Но он был уже давно старый, дряхлый и пришло время умирать старику. Отправляться на тот свет. Взмолился он, поднял руки к небу и обратился к Богу:
  - Боже, дай пожить еще хоть немного!
- Сколько же ты хочешь?
 - Столько, сколько листьев на этом дереве.
 - Это очень много.
 - Ну, тогда столько, сколько яблок на этой яблоне.
 - Это тоже много. Я дам тебе пожить столько, сколько у тебя друзей.
- Но у меня нет друзей,- понурил голову старик и вытер набежавшие слезы. Так выпьем же за твоих друзей, любимая наша Алёнка, и пожелаем, чтобы их было больше, чем у этого старика.
 Все стали чокаться, пить за друзей, обниматься и жать руки.
 Виктор вышел на улицу покурить. Саша, увидев это, тоже пошла на улицу, приглашая с собой Павла.
 - Весело сидим, душевно?
 - Да, очень хорошо, у Алёны всегда так.
 - А вы чем, Виктор, занимаетесь?
 - Мелкой исторической скульптурой.   А по-простому - занимаюсь литьем оловянных солдатиков и продаю их на Вернисаже. У меня историческое образование, плюс тяга с детства к изящному. А вы где трудитесь?
 - Служу в ФСБ! В Московской управе.
 - Ну и как там, тяжело служить?
 - Да временами бывает тяжело, но, если честно, особенно нечего и рассказывать. Лучше вы расскажите про оловянных солдатиков. Я впервые встречаю человека с такой профессией.
 - А вы какую историческую эпоху любите?
 - Ну, допустим, двадцатый век, его первые пятьдесят лет да и вторые, пожалуй, тоже!
 - А, понимаю, самый интересный век в работе специальных служб. Я живу здесь неподалеку, можем прогуляться ко мне и я вам устрою обзор по своей коллекции. Составишь нам компанию, сестрица?
 - С удовольствием пройдусь, честно говоря, уже охота сменить обстановку.
 - Я тоже не против, предлагаю уйти по-английски.
 - Ну что ж, тогда в путь, друзья.

Глава 2.
 - Проходите в большую комнату, по коридору налево. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, я сейчас приду. Приготовлю вам чай! У меня есть прекрасный цейлонский чай. Недавно приятель прилетел из Великобритании и привез большую коробку чая.
 Виктор убежал куда-то по коридору, оставляя гостей в прихожей.
 Павел и Саша последовали в большую комнату, как предложил им Виктор.
Комната была достаточно просторная с полукруглым эркером, выступающим на улицу. На потолке горела хрусталем большая, десяти свечек, лампа богемского стекла. Паркетный пол, видимо, совсем недавно отциклеванный и покрытый лаком, блестел. Все стены были заставлены сервантами с прозрачными дверцами. А там, о Боже, армии оловянных солдатиков.
 Широко представлена эпоха наполеоновских войн, война севера и юга в Америке, англо-бурская война, поход Скобелева в Среднюю азию, русско-турецкие войны. Вообще, надо сказать, в этих сервантах царил девятнадцатый век, не было солдатиков ни до ни после этого исторического периода.
  Павел подумал, что Виктор является любителем этой эпохи. Но ему хотелось поговорить про век двадцатый и про события века двадцатого. Он хорошо знал и любил гражданскую войну, любил рассматривать семейный альбом, где были карточки его прадеда - красного командира, сидящего на стуле с саблей и орденом красного знамени на груди. Нога закинута на ногу, на голове фуражка. Рядом стоит его прабабушка в длинном платье, на плечах оренбургский платок. Там были и другие карточки -  как прадед служил начальником узловой станции, в белых брюках и какой-то темной рубахе, в неизменной фуражке.
 Вот он стоит у эшелона с углём, вот на рабочем месте за письменным столом. У него было три сына - двое из них погибли в отечественную войну. Прадед их пережил и умер в шестьдесят третьем. Об этом говорила тоже карточка в альбоме, где он лежит в гробу в черном пиджаке на фоне белой обивки гроба. Родные и близкие стоят вокруг с печальными лицами, провожая его в последний путь.
 - А вот и чай!
 Виктор вошёл в комнату, неся в руках жостовский поднос с большим  гжелевским чайником на нём.
 - Вот чай, вот чашки, вот конфеты в вазочке, угощайтесь, пожалуйста.
 - Виктор, я смотрю, у вас тут один девятнадцатый век царствует в сервантах.
 - Да, это его территория, и, кстати, мой конек! Я закончил исторический факультет педагогического университета и как раз занимался войнами девятнадцатого века со своим научным руководителем. Он меня кормит, я им, если хотите, торгую!
 - Но где же у вас солдатики из других эпох?
 - Они здесь!
 И Виктор указал на множество ящичков и шкафчиков в нижней части сервантов.
- Сокрыты от глаз нечаянного зрителя. Но вам я их покажу. Самое ценное и необычное из военно-исторической миниатюры я храню в ящичках. Это уже для души, а не для торговли. Настоящая моя коллекция. Вот, например!
Виктор нагнулся и выдвинул маленький ящичик.
 - Что это?
 - Это сотрудники службы госбезопасности ГДР "Штази" собирают в маленькие колбочки элементы одежды немецких диссидентов. Потом они эти колбочки наглухо  закупоривают и ставят в специальное хранилище. Каждая колбочка имеет свой номер. По этому номеру её легко можно отыскать в хранилище. Сам номер хранится в личном деле диссидентов. С помощью запаха обученные овчарки с лёгкостью найдут след разыскиваемого преступника.
 Павел посмотрел в отодвинутый ящичек, в котором, к тому же, автоматически включилась подсветка, и увидел там великолепно сделанные миниатюры. Люди в костюмах бережно укладывают колбочки в подставки на маленьких деревянных стеллажах. На другой сцене в этом ящике мужчина в темно-зеленой военной форме и каске на голове даёт нюхать колбочку красивой немецкой овчарке. В третей сцене немолодого мужчину в финском свитере с оленями догоняет овчарка и хватает его за зад. Мужчина вытягивает руки и голову вперёд, лицо у него показывает испуг и безнадежность.
 - Павел, я вам налил чай в чашку, берите.
 И Виктор протянул Павлу чашку дымящегося чая.
  - Я люблю, чтобы чай немного потомился в чайнике, тогда он становиться бархатным. Но здесь есть одна хитрость! Чтобы он не остыл, нужно использовать гжелевский чайник. Эта керамика держит тепло как никакая другая.
 Вам понравилась историческая миниатюра?
 - Да, есть конечно, в этом артистизм и ваша драматургия, но, в общем, блестяще обыгранная сцена. А что у вас в других ящиках?
Тут в разговор вмешалась Саша и попросила показать военный оркестр!
 - Так это у меня вот здесь, - сказал Виктор и выдвинул ещё один ящичек.
 В этом моменте автор должен сделать паузу и затормозить время. Остановив его, мы увидим трёх людей неподвижно стоящих около открытого ящика с чашками чая в руках.
 Теперь нужно ярким светом подсветить каждого из них. Так, включаем прожектор - лица Павла, Виктора и Саши сияют в ослепительном сиянии. Можно наблюдать мельчайшие морщинки и канавки на их лицах. Пожалуй, ещё нужно добавить лёгкого ветерка, чтобы он шевелил их волосами.
 Уступим даме дорогу и опишем первую её. Саша очень часто улыбалась, от этого у нее были на лице такие характерные черточки, делающие её лицо очень приятным. Волосы у неё были короткие и чёрные. Глаза веселые, искристые, нос длинный, тонкий. Сама она была высокая и тонкая, с аристократическими ногами. Пальцы на руках были длинные, фаланги очень точёные, слегка выступающие. Такие женщины нравятся не всем мужчинам. Но всем нравиться нет никакой необходимости. Потому что  те мужчины, которые разглядят такую натуру и соединятся с ее личностью, не отстанут уже от неё никогда. Причина - в искренней радости, уме и честности таких женщин.
 Павел был как раз таким мужчиной, который увидел эту поэтическую искру в Саше. Он как-то заочно, ещё не по-настоящему полюбил её в тот прошлый раз, когда встретил ее у Алёны. Алена была подруга его детства и дочка друзей его семьи.
Ему нужно было завезти лекарство для Алениной мамы, которое он достал через знакомого дипломата. Лекарство было японским и стоило у нас в пять раз дороже, чем в Японии. Таким образом, он заехал к Алёне отдать лекарство, но дверь открыла не Алёна, а Саша. Они собирались идти на концерт, а Алена была в ванной. Саша запустила его в квартиру и пригласила на кухню. Там она смогла разглядеть спортивного молодого человека с умным лицом. Он смотрел на нее добрыми голубыми глазами.
 Потом пришла Алёна и уже официально их познакомила.
 Павел был статен, имел короткую стрижку и ногти, подстриженные очень коротко, так, что такими ногтями вряд ли можно было бы что-нибудь где-нибудь подцепить или нацарапать.
 Саша сразу заметила эту деталь, и она показалось ей очень привлекательной. Человек с такими ногтями самоуверен и практичен. Ей никогда не нравились мужчины с маникюром, в этом, по её мнению, есть что-то петушиное. Петух - этакая птица, красующаяся своими перьями и шпорами. А мужчина с такими ногтями будет обнимать женщину и поглядывать на свои ногти, лежащие на женской талии. Любуясь своими ногтями, он ни разу не соединится с душой женщины, замкнувшись на себе и своих ногтях. 
 А с Павлом, думала Саша, я бы пошла в разведку, он не предаст в трудный момент, променяв женщину на свои прекрасные ногти.
 Ну да ладно, оставим маникюр некоторых товарищей и закончим описывать Павла и Сашу.
 После этой встречи Павел попросил Алёну пригласить его в другой раз, когда будет Саша. Алена и выполнила эту просьбу, позвала его на свой день рождения.
 Вот вкратце история этих двоих.
Теперь направим прожектор на третьего товарища - Виктора.
 У Виктора были рыжие усы, и он был  небольшого роста! А ещё он умел очень хорошо говорить и много чего такого интересного знал, чтобы увлечь беседой абсолютно любого собеседника. С детства он был рукаст и мастеровит. Пребывая летом на даче, не вылезал из дедовского сарая. Молоток, тиски и прочие инструменты были его лучшими друзьями. Уже в третьем классе с лёгкостью ковал из двухсотого гвоздя перочинный ножик, делал ему элегантную ручку из пластиглаза с красивым черепом, выпиленном на лезвии. Такой нож оценивался одноклассниками в три рубля, скопленных за лето. А основным увлечением юного мастера были солдатики. Он потрошил аккумуляторы, найденные на помойке, вытаскивал из них свинец и отливал в гипсовых формах маленькие изящные фигурки. С начала он просто копировал уже имеющиеся у него солдатики, снимая с них форму. Но, поднатарев, сам стал лепить миниатюрную скульптуру из пластилина, обрабатывать её лаком и делать формы для литья уже собственных оригинальных фигурок. В девятом классе его осенило, что можно создавать не только образы военных людей. Оказалось, что можно слепить, а потом отлить группу "Металлика" в полном составе!  Причем, даже потом сделать для Ларса Ульриха маленькую деревянную ударную установку. Или Фредди Меркьюри в белой майке и темных очках. Или другого Фредди - Фредди Крюгера с пальцами-ножами. Дарта Вейдера и Михаила Сергеевича Горбачева с родимым пятном в виде карты Советского союза на голове.
 Открытия такого рода привели молодого Виктора на Вернисаж, познакомили с нужными людьми и  обеспечили ему неплохую подростковую жизнь. Прошло совсем немного лет, и Союз рухнул, всё пошло трам та ра ры.Но не у Виктора! Это было его время, можно было действовать на полную катушку и ничего не бояться. Он стал известным в определенных кругах коллекционером и мастером. Купил себе большую квартиру в центре и большую американскую машину. Все бы ничего, но Вернисаж - это очень странная среда людей. Там много разных чудаков, художников, поэтов,  писателей, людей, считающих себя колдунами и волшебниками, провидцами, князьями и даже людей с королевской кровью из дома Габсбургов. Был там один человек, который продавал виниловые диски. Он никогда во времена СССР не состоял в комунистической партии, а напротив, был таким человеком протеста, вел антисоциальный образ жизни,  хиповал. Звали его Константин Николаевич с Трубной площади.
Но вся заковыка была в том, что после краха системы Константин Николаевич стал самым ярым коммунистом. Он считался очень хорошим знатоком музыки и мог достать любой винил. К нему многие обращались за дисками, даже специально приезжали на Вернисаж ради него. Всё это очень впечатлило Виктора и он, будучи ещё неокрепшим в своих взглядах, попал под влияние старого меломана. Константин Николаевич подобно скульптуру занялся преображением бесформенного внутреннего тела своего ученика в изящную скульптуру. И преобразил, к своему огромному удовольствию.  Вместе они впоследствии создали Историческое общество "Луч", которое являлось по существу подпольной коммунистической бригадой, состоявшей из нескольких десятков человек. В один неожиданный момент Константин Николаевич умер, освободив место председателя Виктору. Так ему пришлось уже в одиночку заниматься строительством своеобразного клуба по интересам.
 Организация лихо занималась торговлей  и производством художественных изделий и ценностей. Расчёт был такой: максимально раствориться в действующей реальности, накапливать силы и привлекать к себе молодых людей. Для этого они финансировали собственные военно-исторические кружки и тренажёрные залы, просвящая и оздоравляя молодежь.
Среди членов общества были бывшие военные, учёные из разоренных НИИ, студенты и даже один действующий милиционер. Но давняя мечта Виктора была заполучить сотрудника госбезопасности. Это было дело чести, престижа.
 И тут он узнает от сестры Саши, что она познакомилась у Алёны, которая тоже состояла в обществе, с Павлом, сотрудником ФСБ. Да к тому же, он, этот Павел, очень понравился Саше. А от Алены они узнали, что Саша очень понравилась Павлу!
Круг замкнулся, парня нужно было брать тепленьким. Причем здесь, если бы все прошло гладко, он не просто мог бы стать членом исторического общества, а ещё и родственником.
 В удобный день все люди, составлявшие заговор, пришли к Алёне и окружили своим вниманием Павла.

Глава 3.

  - Это особый ящик, музыкальный!
Виктор выдвинул ящик и перед Павлом предстал оркестр полиции города Берлина, во главе которого с дирижерской палочкой стоял первый президент Российской федерации Борис Николаевич Ельцин. Виктор что-то нажал и вся эта картина преобразилась, задвигалась и стала исполнять музыку. Ельцин двигался, махал палочкой и пел!
 - Калинка малинка, калинка моя, в саду ягода Калинка малинка моя.
В толпе представительской делегации, окружавшей Ельцина, выделялась фигура того диссидента, которого кусала овчарка за зад. Теперь он работал в правительстве ФРГ и стоял рядом с охранником Ельцина Коржаковым.
 Музыка закончилась, и Ельцин остановился, замерев до следующего нажатия скрытой кнопки.
 Павел вспомнил те времена, вспомнил свою бабушку, проклинавшую всех этих мудаков, вспомнил как у неё пропали в 1991 году гробовые восемь тысяч советских рублей, разложенных на несколько сберкнижек. Каждому сыну по сберкнижке и отдельно ещё сберкнижка на похороны.
 - Мне кажется, его заколдовали подосланные филипинские шаманы там в Берлине! - Неожиданно громко сказал Виктор. - Так себя не мог вести   нормальный руководитель государства.
 Виктору нужно было вытащить Павла из коробочки, втянуть его в разговор, вызвать эмоции.
 - Никто его не заколдовал, он пьян как свинья! - Резко сказал Павел. -
 Угробил страну со своей бандой.
  - То есть вы, Павел, считаете, что власть у нас тогда была антинародная?
 - Да.
 - А сейчас она какая?
 Виктору нужно было, чтобы Павел раскрылся, высказал своё мнение.
 Павел задумался и сделал паузу на некоторое мгновение.
 Что-то он много спрашивает и темы какие-то политические странные и фигурки все эти странные. Если бы это не было так спонтанно, и если бы не Саша, то я подумал бы, что это вербовка какая-то. В службе собственной безопасности демонстрировали несколько вариантов вербовок, и там тоже были подобные беседы. Рассказывали, также, и про медовую ловушку, когда используют женщину для уловления сотрудника. Но здесь был совсем другой случай - он сам увлекся Сашей и сам спрашивал про неё у Алёны и брат этот её тоже случайно появился. Так что бояться нечего, можно и поговорить по душам.
 - Сейчас власть лучше, чем тогда, но есть много проблем, которые мешают стране возродиться. - Ответил он на вопрос.
 - А что это за проблемы - поддержала разговор Саша.
 Павел даже как-то оторопел, ему нравилось, что Саша тоже поддерживает разговор и говорить с ней ему было более приятно, чем с Виктором.
 - Проблемы - это люди, которые не любят нашу страну, а любят только деньги, которые в ней зарабатывают!
 - А их можно персонифицировать?
 - Можно, конечно, но лучше их называть просто олигархи и участники приватизации госсобственности СССР, а ещё госчиновники и генералы, деятели дебильной культуры, артисты.
 Саша встала и положила руку на плечо Павла. - А ты, Павел, за Россию или за олигархов?
 - За Россию, конечно!
 Виктор встал со своего места и всех  пригласил к следующему ящику.
 - Взгляните сюда, пожалуйста.
 Ящик открылся, подсветка включилась и перед друзьями появились стены Ливадийского дворца и сидящин около него в креслах Черчилль, Сталин и Рузвельт. Позади них стояли офицеры, сотрудники дипмисий, сотрудники спецслужб и войны войск НКВД.
 - Это передел послевоенного мира, в котором у Советского Союза будет ключевая роль и альтернативная модель бытия, основанная на гуманистических ценностях.
 Обратите внимание, Павел, на сотрудников, находящихся на конференции и воинов войск НКВД.
 Как вы думаете, кому они служат?
 - Ну как, они служат Сталину.
 - А Сталин кому служит? - спросила Саша.
 - Сталин служит партии.
 - А партия кому?
 - А партия народу.
 - Тогда получается, что советские спецслужбы были авангардом, передовым отрядом партии! Они первые защищали народ и свою советскую родину.
 Сейчас Виктору было важно получить положительный ответ от Павла.
- Да, так точно это была тончайшая надстройка над системой, которая служила народу.
 - А вот задумайтесь, Павел, чьим авангардом являются современные спецслужбы?
 - Авангардом России.
 - А кто правит Россией?
 - Правительство.
 - А ещё?
 - Олигархи!
 - Значит, спецслужбы стоят на предовой защите олигархов от народа.
 Сомнение затаилось в сердце Павла.
 - Но органы занимаются не только одной защитой действующего строя!  У органов очень много сфер деятельности. Это и борьба с терроризмом и бандитизмом, предотвращение военной угрозы и блокирование шпионажа. Основная задача спецслужб точно такая же, как и тогда.
 - Да, вы правы, всё, что делают органы, это, бесспорно, нужно и правильно! Но именно та часть их дел антинародна!  Та, которая защищает сложившийся вредительский  уклад, этих буржуев, насилующих нашу Родину, проживающих в Англии, Израиле, США, Турции, Швейцари. Приезжающих к нам вахтово, посмотреть хозяйство.
 Знаете, почему они живут за границей? Потому что они считают нас за тупое и пошлое быдло, за дерьмо. Их дети мажоры безнаказанно глумятся над нашими людьми, не видят себя гражданами нашей страны, ненавидят нашу страну, нашу культуру, историю. Их холуи распоряжаются нашей землей, завоёванной нам нашими  отцами и дедами.
 Виктор давил на больное место Павла. Он интуитивно чувствовал, что Павел ненавидит всю эту шушеру и приводил болевой во все большее действие.
 - Ну хорошо, вы правы, может оно и так, но я как офицер всё равно буду всегда верен присяге и исполню свой долг в случае чего. А там Бог им судья.
 - Ну вот правильно, вы очень правильно мыслите. Цена бы вам была копейка, если бы вы были готовы предать присягу. Но можно же защищать Родину, ловить террористов, бандитов, хакеров и кого угодно с холодным сердцем и праведным гневом. А в том, что касается буржуев и их защите основываться на совести и быть верным ей. Здесь стоит в приоритете выбора ставить народ и его волю. А воля народа - это прогнать всех буржуев и отобрать у них награбленные у народа богатства.
 
Глава 4.

 Павел был согласен с Виктором, но определенно не мог понять, что тот от него хочет!
 - Всё это философия и демагогия, а я - практик, и в моих делах мало места для разного рода надстроек!
 Саша обняла Павла за шею и сказала, что они с братом ведут кружок в военно-историческом обществе "Луч". И это прекрасная надстройка для такого бравого офицера, как он.
 Павел понял, что это точно вербовка! Но вербовка, по его мнению, спонтанная. Просто ребята- идеалисты, с которыми он в общем согласен, занимаются такой вот ерундой и хотят туда позвать его. Он решил, что это безопасно, тем более таким образом можно будет быть постоянно с Сашей.
 Он слышал несколько раз о настоящих предательствах. И это было ужасно. Самый страшный для него случай - это когда его однокурсник по вышке сдал британцам за деньги сов.секретную информацию. Он служил в Службе внешней разведки и был из очень интеллигентной семьи, потомственный чекист. Но что-то пошло не так и он предал. По слухам, его посадили в Лефортово в камеру к омоновцам, сидящим за серьезные должностные преступления. Они превратили этого парня в животное за полгода и выбили из него всё человеческое. Один раз предав, не смог устоять и в камере. Но Павлу его не было жалко, он был для него мразью или даже его для него вообще больше не было.
 Но здесь иное дело - он не передавал своих идеалов, а, наоборот, служил им. Он любил Родину, маму и теперь ещё и Сашу.
 Он согласился посещать их кружок и даже выступать там с лекциями на военную тему. Помогать в воспитании молодежи и быть им товарищем. Пришла со всем этим какая-то осознанность, что он цельный человек, крепко стоящий на ногах. Он теперь четко видел, кто ему враг, а кто - друг.
 Виктор открыл последний ящик и показал ещё одну картину.
 Это была комната, обставленная этажеркой, торшером и патифоном на табурете. В центре комнаты находились две мастерски сделанные фигурки. Мужчина в военных сапогах, зелёных галифе и потертой кожаной куртке. Поверх куртки у него болтался здоровенный Маузер в деревянной кабуре. Напротив него стояла девушка в распахнутой шинели. Темно-зеленая гимнастёрка скрывала её тонкую красивую шею. Красный платок прятал коротко остриженные волосы, заменявшие прекрасные чёрные косы, принесенные в жертву военному времени.
 Виктор нажал кнопку, и заиграла песня в исполнении Валентины Толкуновой.

Нет без тревог ни сна, ни дня,
Где-то жалейка плачет,
Ты за любовь прости меня,
Я не могу иначе.

Павел прижал к себе Сашу и, пританцовывая, крепко обнял её. Маузер мешался между ними, болтаясь на куртке. Саша сделала два шага назад и поклонилась Павлу.

Я не боюсь обид и ссор,
В речку обида канет,
В небе любви такой простор,
Сердце моё не камень.

Павел тоже поклонился Саше и взял её руки в свои.

Ты заболеешь, я приду,
Боль разведу руками,
Всё я сумею, всё смогу,
Сердце моё не камень.

Они смотрели друг другу в глаза, уже больше не таясь и не стесняясь.

Я прилечу, ты мне скажи, 
Бурю пройду и пламень,
Лишь не прощу холодной лжи, Сердце моё не камень.

 Это была их пролетарская свадьба. Саша сняла красную косынку, он потрогал её короткие волосы.

Видишь, звезда в ночи зажглась, Шепчет сынишке сказку,
 Только бездушье губит нас,
Лечат любовь да ласка.

  Танец накрыл тайной молодых людей и вся комната скрылась в дымке.

 Я растоплю кусочки льда,
Сердцем своим горячим,
Буду любить тебя всегда,
Я не могу иначе.
Буду любить тебя всегда,
Я не могу иначе.
 Буду любить тебя всегда,
Я не могу иначе.


Глава 5.

 Павел поставил чашку на поднос и обратился к Виктору.
 - Вы, Виктор, затронули пограничные территории того мира, в котором я живу. Там за этими территориями находится что-то, о чем очень трудно думать.
 - Правильно, мы подошли к лимитрофам вашего бытия. За этими лимитрофами находятся вражеские орды. Орды постоянно напирают и хотят отнять у вас лимитроф. Но стоит посмотреть в глаза врагу и вы там увидите много своих друзей. Вот, откройте этот ящик.
Павел подошёл к серванту, у которого стоял Виктор, и взялся за латунный набалдашник ручки.
 - Вот этот?
 - Да!
 Павел медленно выдвинул ящик со следующей сценой.
 Зажглась лампочка и открылась картина эпохи Возрождения.
Последняя неделя перед великим постом. Люди празднуют Масленицу, пьют вино, обильно поглощают еду и проводят время в веселье.
 Множество фигурок мужчин и женщин в масках. Совершенно в разнообразных и необычных позах. Кто-то поёт, кто-то кого-то обнимает, кто-то в шутку сражается с чучелом, втыкая в него шпагу. Женщины, пестрящие цветными, яркими платьями в красивых масках ловят взглядами кавалеров, приглашая оных совершить визит к ним в шатёр, покрытый китайским шёлком.
 - Кто это такие? - спросил Павел.
 - Это ваши враги, Павел. Они могут победить вас не оружием в прямом бою, а мёдом сладкой жизни, негой мещанства.
 Обратите внимание, они все всегда в масках, за маской может быть кто угодно - ваш друг, родственник или совершенно неизвестный вам человек. Там вообще может никого не быть. Вот, смотрите!
 Виктор взял одну фигурку в красном пышном костюме, снял с неё маску, и Павел увидел, что там нет лица.
 - А у других тоже нет?
 - Почему нет, есть.
 Виктор взял фигурку женщины, снял с неё зеленую маску и там таилось очень серьезное, сосредоточенное лицо, хотя маска у этой фигурки была очень веселая. Здесь может прятаться кто угодно и не дай Бог вам попасть сюда к ним, в этот ящик.
 - Смотрите, отверстие в ящике. Павел показал на дырку в дне ящика, из которой вылезал толстый господин в черной маске с пером.
 - А вы посмотрите, что находится в ящике ниже!
 Павел задвинул ящик с масками и выдвинул ящик под ним. Там находились стройно стоящие полки с алебардами.  Во главе войска стоял великий магистр венецианского ордена.
 - Кто это?
 - Это та же самая картина, что и наверху, просто вы сняли условные розовые очки и видите теперь их внутреннию суть. Они через дырку появляются наверху и там кажется, всё это более привлекательно.
 Павел задвинул ящик. Смотреть на своих врагов ему было невыносимо.
 - Саша, давай всё бросим и уедем в Темрюк к моим родственикам, там нас никто не найдет!
 Саша подошла к Павлу и мягко, тепло посмотрела на него, погодя немного, сказала.
 - Сбежать отсюда никуда невозможно, всё это вопрос времени. Орды находятся в постоянном движении и они рано или поздно будут здесь. Тебе предстоит принять бой и может даже погибнуть.
 Вот, посмотри!
 Саша открыла ещё один ящик и там возникла фигурка Павла на вороном коне, галопом мчащимся на встречу темной орде. В противоположном направлении от Павла двигалась санитарная повозка с красным крестом. Этой повозкой правила  фигурка Саши в белой одежде сестры милосердия. Павел заглянул под брезент повозки и увидел, что она полным полна маленьких детей.
 Он неожиданно закричал.
 - Уезжай быстрей, спасайся, я остановлю их!
 Саша закрыла ящик и обняла Павла.
 - Я здесь, дорогой, это просто сон, я здесь, всё хорошо.
 Все будет хорошо, я это точно знаю, я твоя Саша.
 Виктор усадил Павла в кресло около стены с картинами.
 Это были картины, которые он покупал иногда на Вернисаже по случаю. Среди них прямо над Павлом висела картина неизвестно художника "Второе пришествие Христа". Там было много людей, известные персоны, герои, воины, торговцы, лицедеи. Среди них угадывались лица Саши, Павла и Виктора и вообще всех нас. Люди были подавленны, восхищены, поражены. Христос был светел, прекрасен и безмятежен ибо он Бог.