Мой предприимчивый викинг

Современная сказка для романтиков.

Никогда не имела цели в жизни "найти мужика". Но моя тихая жизнь круто перевернулась в один момент.

Я опаздывала на самолет, брат предложил принять помощь от его лучшего друга. И за короткое время поездки тот положил на меня глаз!

Всегда считала, что настойчивые мужчины — миф. Но после отпуска, по прилету обратно в Россию, меня ждали сплошные сюрпризы.

ОН спелся с МОИМ братом, приручил МОЕГО кота, находился в полуголом виде у МЕНЯ дома... Работа, друзья, мама родная — все вокруг начали считать, что я его невеста.

Да что он о себе возомнил? Кто он, черт возьми, вообще такой?!

— Воронцов Богдан Сергеевич. Предпочитаю на "ты". В это воскресенье, в двенадцать...

— Что именно?

— Мы поженимся.

(Черновик!)






Глава 1 — Знакомство...

"Мужчины никогда не влюбляются по собственному выбору. Это происходит совершенно случайно.

Вот почему в английском языке выражение «влюбиться» дословно переводится как «упасть в любовь».

Он шел-шел и — бамс! — упал. У него был план… но все пошло совсем не так..."



ГЛАВА 1


Богдан любил утренние тренировки в спортзале. Каждый день он приезжал в « Just do it » и пропадал за железом до обеда. В фитнес клубе его по праву считали старожилом тренажерных залов, который знал сто и один способ прокачки бицепса под разным углом и с разной амплитудой. Одной рукой он жал тот вес, который все вокруг считали для себя рабочим или о котором вообще еще только мечтали.

Богдан ходил в зал, потому что это его второй дом и часть жизни. И жизни своей без приседаний и жимов он уже не представлял. Во время тренировок он мог не думать ни о чем. Он ценил эти три часа, они помогали сохранить контроль над своей жизнью и бодрили на весь оставшийся день.

Распознать этого яркого фактурного мужчину среди прочих любителей спорта легко: по мощной мускулистой фигуре (конечно, если он не на массе, в таком случае он выглядел бы просто большим и мощным); по внушительному росту; по зверским стонам, которые он издавал, терзая железо и несчастные тренажеры; а главное – по волосатости. Редко какого взрослого мужчину встретишь с длинными волосами до лопаток и голливудской бородой, закрывающей нижнюю челюсть и круглый подбородок, дополненной усами. Но без бакенбард. И растительность эта имела цвет жженого кофе вперемешку с выгоревшими на солнце песочными прядями.

Не секрет, что самая отточенная женская половина посетителей фитнесс клуба (девушки с великолепными телами, которые когда-то с головой ушли в отделку своего собственного боди под евроремонт) открыла на этого мачо охоту, беспрерывно порхая вокруг него в надежде составить видному самцу пару. Некоторые же клиентки по личным причинам предпочитали наблюдать издалека за Богданом, без притязаний, но предусмотрительно соотносили свое время посещения зала с его. Чисто из любви к прекрасному: пока тело работает, душа отдыхает. Совмещение приятного с полезным. Женщины непременно приходили на следующую утреннюю тренировку после первой случайной с ним встречи, поглядеть как ОН между подходами, когда у половины присутствующих почти кончились силы, небрежно вытрет пот с лица краем своей футболки. Этих нескольких секунд вполне достаточно, чтобы женская половина клиентов разглядела его классный пресс, взбодрилась и продолжила начатое!

И популярность Богдана была далеко не в смазливой физиономии, а в мужской харизме. Эдакий современный викинг, мужчина-скала. Воплощение силы, спокойности и надежности. Казалось, что он останется невозмутимым, даже если рядом приземлится метеорит. А исходящая от него аура одиночества будоражила все женские инстинкты, заставляя их вопить —  «утешь, обними, влюби»!

Сегодня Богдан в зал пришел не один, а в компании своего хорошего друга Андрея. Тренировка подошла к концу, девушки томно вздыхали, повиснув на тренажерах, пока мужчины соблазнительно потягивали воду из пластиковых бутылок, одновременно накидывая на плечи выуженные из спортивных сумок банные полотенца. Дальше по плану значился поход в душ.

У Андрея настойчиво зазвонил стандартной мелодией смартфон. Мужчина кинул беглый взгляд на часы в зале, перевел наполнившееся вмиг отчаяньем глаза на экран телефона, и, ругнувшись, принял вызов.

— Да, тигруля моя! — решительным дурачком начал он, на что брови Богдана от беспредельного удивления из-за небывалого тона Андрюхи взлетели на середину лба. Он вопросительно глянул на приятеля. В ответ тот энергично потряс головой, мол, «все потом» и вернул свое внимание к говорившему человеку в трубке.

— Я в тренажерном зале... — осторожно и как-то подозрительно тихо откликнулся Андрей. Затем резко отбросил трубку подальше от уха, скривив лицо. Наигранно потыкал пару раз указательным пальцем в пострадавшем органе, будто пытаясь его прочистить, и медленно поднес аппарат обратно, прислушиваясь.

Богдану было интересно узнать, кто это так вертит его всегда невозмутимым другом, но он спокойно продолжал ждать, только изредка ухмыляясь краешками губ.

— Помню я, помню. Как я мог забыть? Обижаешь. — воскликнул Андрей с обидой в голосе, отлично подделанной.

— Да. На Титова который... Всё мы успеем, не паникуй. Жду! — с облегчением вздохнув, друг сбросил вызов, и устало приложил дисплей телефона ко лбу.

Богдан, стараясь скрыть острое любопытство, ровным тоном поинтересовался:

— Кто звонил? Твоя новая девушка?

Андрюха медленно повернулся к нему и, сделав страшные глаза, энергично затряс мобильником. На физиономии его так и читалось «Ты в своем уме, уважаемый?».

— Девушка?! О, нет, друг мой. Это сестра. — последнее слово он произнес тоном истинно как в Гарри Поттере называли "того кого нельзя называть", не иначе. Затем нахмурился, словно сказал что-то не то — Ты не думай, я ее люблю. Она у меня золотая и все такое, но временами... временами бывает, мне хочется ее... — и сложил руки в жесте "душу от всей души своей". Маниакальный блеск Андрюхиных глаз поведал Богдану много больше слов.

— Почему я впервые от тебя о ней слышу?

— Можно подумать мы каждый день пересказываем друг другу свое генеалогическое древо за чашкой горячего чая под гребанным плюшевым пледиком, — отмахнулся Андрей, и что-то обдумывая по привычке нервно перекатывался в кроссовках с пятки на носок, держа руки в карманах серых спортивных штанов. Затем поднял глаза на друга — К слову, максимум через двадцать минут ты с ней познакомишься.

Богдан пожал плечами и двинулся в душ. Какое ему дело?

Закончив, мужчины вернулись в зал приятно посвежевшие и бодрые. И оба, как ни странно, в ожидании искоса поглядывали на входную дверь в клуб. Андрей в предвкушении взбучки, потому что успешно забыл об обещании данном пару дней назад по телефону, а Богдан скорее из непонятного ему любопытства.

Мужчины скидывали потные спортивные формы в сумки, когда позади них хлопнула дверь, и звонко зацокали по плитке каблучки как раз в их сторону.
Андрей первый повернулся, спиной почувствовав направленные в его сторону волны недоброжелательности. Мгновенно вытянулся по струнке. Этот иррациональный страх перед старшей сестрой и благоговение тянулось из далекого детства, и не поддавалось истреблению.

— О, как ты быстро, Славка!

«Славка»?

Богдан как складывал форму в полусогнутом состоянии, так и застыл. Его голова непроизвольно повернулась к Андрюхе. Моментально проследил взглядом к кому приятель обращался.

Сердце пропустило удар.

К мужчинам медленной уверенной походкой, покачивая бедрами, приближалась красивая невысокая женщина. При первом взгляде на нее у Богдана перехватило дыхание. Его веки отяжелели, он замер ошеломленный и не мог отвести от девушки взгляд. Медленно выпрямился.

Каждый ее шаг, приближающий к ним, каждый звон каблучков отдавался глухим ударом молотка по гвоздям в крышке его гроба. Он понял, что влипает. В первый раз в жизни у него из головы вылетели все мысли, и она сделалась такооой пустой. Вот что имеют в виду, когда говорят: «Влюбился по уши с первого взгляда». Правда до сих пор он был убежден, что подобная ересь к нему никак не приемлема и в принципе это словосочетание применимо только к мечтательным донкихотским личностям.

Несмотря на разделяющее их расстояние, Богдан ясно видел незнакомку и мог рассмотреть каждую ее черточку. Глаза цвета отполированного золота словно светились изнутри и если бы взглядом умели испепелять, от бедного Андрюхи осталась бы только горстка пепла. Ее недовольно надутые красные губки и милый вздернутый носик с россыпью веснушек на белоснежной коже показались Богдану самым привлекательным зрелищем за всю его жизнь.

Мужчина окончательно прикипел к ее черным коротким кудряшкам, обрамляющим упрямое личико, которые соблазнительно пружинились и подпрыгивали при каждом шаге. Как и груди...

Богдан перевел взгляд ниже и подвиснув на мгновение сглотнул словно мальчишка. Небольшие аппетитные округлости, словно вылепленные лучшим скульптором, обтянутые черным топиком дразнили фантазию и манили.

В тон верху на девушке были надеты элегантные зауженные брюки. Образ заканчивали белые босоножки на небольшом тонком каблучке и решительно сжатая в кулачке того же оттенка что и обувь кожаная сумочка. Из украшений виднелись аккуратные жемчужные серьги и тонкая золотая цепочка с крестиком, красиво уложенным между... ох.

Богдан прикинув что-то про себя перевел глаза на ее руки, точнее на правую. Обручального кольца не было. Мужчина довольно хмыкнул.

Девушка по мере приближения к брату сильнее прищуривалась, хмурила бровки и крепче сжимала сумку. С ее-то небольшим ростиком подобная воинственность выглядела смешно и невольно заставила Богдана улыбнуться, но он учтиво сдержался.

Затем в его голове мелькнула шальная мысль, а точно ли они с Андреем родственники? И если да, то родные ли? Вопрос напрашивался сам собой, потому что глядя на эту парочку рядом друг с другом, никто бы не смог указать на их возможное родство. Она —  маленькая изящная брюнетка, и он —  высокий мощный блондин. Разные, как день и ночь. Ничего общего, по крайней мере, с первого взгляда. Даже цвет глаз и тот различался.

Незнакомка поравнялась с Андреем и смешно задрала голову, чтобы заглянуть брату в лицо.

Забавная…

«Сейчас она откроет рот и разрушит романтику момента. Совершенство ее образа полетит к черту. Я встряхну прояснившейся головой и пойму, что эта куколка такая же, как все. А с наваждением будет покончено», —  подумал тоскливо Богдан.

— Какого броненосца египетского ты вытворяешь? — тихо прошипела девушка, гневно сверкнув глазами.

Богдан весь обратился в слух и перевел внимание на стоящего по стойке смирно Андрюху. Заметил, как у того дернулся кадык.

Мужчина подавился рвущимся наружу смехом. Никогда он еще не видел друга таким и даже не мог представить человека, перед которым бы робел этот здоровяк. И вот он свидетель сему чудному моменту.

Андрей отмер и лучезарно улыбнулся сестре белоснежным набором зубов. Та в ответ скептично подняла бровь. Сильна…

— Тигрууля, — протянул тот. Сунулся было потрепать ее по плечу, но передумал и лишь погладил, — Не злись. Закрутился, забыл. С каждым бывает. Кстати, — Андрей повернул в сторону Богдана голову и быстро нашел его глазами, отчего тот, мигом раскусив маневр друга, опешил.

Меня сейчас знакомить будут? Вот так просто? Пульс предательски участился.

Говнюк с силой притянул Богдана за плечо, словно утопающий единственный на милю спасательный круг, и обалдевший мужчина неожиданно оказался лицом к лицу со своей личной искусительницей. К его чести, внешне лицо не выдало ни единой лишней эмоции, когда он встретился с ее пристальным взглядом. Про себя же он тоскливо выдохнул: «Твою мать… В близи еще прекрасней...»

Он где-то слышал, что по статистике, у представителей мужского пола мысль о сексе появляется, по крайней мере, 34 раза в день. Сейчас, когда его детородный орган дернулся в — слава богам — свободных штанах, Богдан был готов послать ко всем чертям этих гребанных исследователей из Огайо. Если он проведет с данной женщиной по крайней мере час наедине, то перещеголяет того озабоченного парнишку, который за сутки нажал на кнопку «я подумал о сексе» 388 раз.

«Подумай о том, сколько раз тебя угостил бы в челюсть друг, узнай он о твоих мыслишках. Черт, мысль трезвит на ноль целых, фиг десятых».

Воодушевлённый смещением внимания на друга Андрей решил познакомить молодых людей друг с другом:

— Имею честь представить моего хорошего приятеля, — толкнул кулаком в крепкую грудь мужчину — Воронцов Богдан Сергеевич…

— Можно просто Богдан, — чуть перебил тот. И тут же удивленно не признал звук своего голоса. Сиплый?

— Да, называй его именно так. А это, — Андрей указал рукой на серьезную девушку напротив, — Мирослава. Моя обожаемая сестра!

Так вот как тебя зовут, девочка...

Мирослава стрельнула в брата предостерегающим взглядом. И тут же, вернув свое внимание к Богдану, протянула ему левую руку.

«Поцеловать? Пожать? Пожать?! Необычно…» 

Ее маленькая нежная ладошка до смешного хрупко смотрелась в его мощной руке.

— Приятно познакомиться. — ее немного хрипловатый голос мужчине понравился.

— И мне.

Коротко обменявшись рукопожатием, тут же отдернула руку и, мазнув по Богдану ничего не значащим взглядом, повернулась к раздосадованному поворотом дел брату.

— Я тороплюсь, вот ключи — она ловко выудила из сумочки приготовленную связку, которая быстро скрылась в заднем кармане джинс Андрея, — Не забывай кормить Бу каждый день. — сменила мягкий взгляд золотых глаз на грозный — Не навалить кучу корма на неделю и поставить галлон запечатанной воды рядом с миской, а именно понемногу давать каждый день — Андрюха изобразил на лице детскую невинность и обиженно воззрился на сестру, мол, ты за кого меня принимаешь? — И про рыбок не забудь. Самолет через час, подвезешь?

— Хорошо, — незамедлительно согласился тот, удовлетворенный до глубины души оттого что отделался малой кровью.

Богдан встрепенулся. Улетает? Множество вопросов атаковали его. Куда? Зачем? Но это ладно. Главное — с кем? Таак.

— Андрей, — тот вопросительно посмотрел в ответ, — Тебе же с работы только что звонили, и срочно надо ехать, забыл? — с нажимом начал Богдан, отчего Андрюха в замешательстве застыл. Какой еще звонок с работы? Через пару секунд до мужчины дошло. И он, хитро прищурившись, переводил взгляд с сестры на друга.

Затем лукаво протянул:

— Ну, даа… — Тут же хлопнул себя по лбу и резво повернулся к растерянной Мирославе, — Представь, совсем вылетело из головы! Извини, никак не могу, — пожал плечами наигранно виновато с тяжелым вздохом.

Потом этого великого актера в глубоком резерве словно бы посетила столь же великая мысль:

— Богдан, а ты не мог бы оказать мне услугу и домчать Славку первым классом до аэропорта? Если ты, конечно, свободен — и плутовски с ухмылкой обратился к приятелю.

Тот сделал вид, что на секунду крепко задумался. Потом нарочито медленно кивнул, всем видом выражая «у меня, само собой, были дела, но раз ты так просишь…»

В идеально разработанный четкий план неожиданно вклинился сам объект перевозки и охмурения.

— Нет. Думаю, неудобно мне об одолжении просить малознакомого человека. Я лучше такси закажу. — и потянулась в сумку за телефоном.

Мужики не растерялись и удивительно слаженно заработали.

Андрей мягко оттолкнул телефон и обнял за плечи сестру одной рукой. Богдан шагнул решительно вперед.

— Да ты что! Глупости какие говоришь. Зачем такси? Деньги только тратить. Он же мне как брат, — и сверкнул в сторону Богдана «Как брат же теперь, ну?» на что тот в ответ дал беспрекословное утвердительное «Пффф…» Андрей довольно кивнул. — Видишь? Не смущайся, и не смей думать обижать нас отказом.

На лице девушки во всех красках отражалась мысленная борьба, но все же, через мучительно долгую минуту, она сдалась.

— Хорошо. — посмотрела пристально Богдану в лицо, тот мужественно выстоял оценку своей персоны, — Буду благодарна вам за помощь.

— На «ты».

— Что? — удивилась она.

— Давай общаться на «ты», иначе буду чувствовать себя неудобно.

Девушка немного помедлила, затем кивнула. Улыбка еле тронула ее губы, но и этого хватило Богдану, чтобы выругаться про себя. Похоже, он крупно влип.

— Мне надо позвонить, буду ждать вас на улице.

Мужчины единогласно кивнули и девушка, развернувшись на каблучках, покинула тренажерный зал.

Андрей тут же легко толкнул в плечо Богдана, который подвис провожая горячим взглядом вслед фигурку Мирославы.

— Ну, дружище. И что это было?

— Ты это мне говоришь? Она на меня даже не взглянула.

Андрей коротко хохотнул и хлопнул Богдана по спине.

— А ты думал? Она у меня, друг, такая…

— Какая?

— Ты мне лучше сам это потом скажешь, — хитро улыбнулся он.



***


Мы приходим в этот мир и покидаем его в одиночестве. А что делать в промежутке? Мы просто обязаны найти себе компанию. Нам нужна помощь, нужна поддержка. Иначе мы останемся совсем одни, среди чужих, отрезанные друг от друга, забыв, насколько мы близки. Поэтому, мы выбираем любовь. Выбираем жизнь. И на миг... нам становится не так одиноко.



Улица встретила меня шумом от проносящихся по дороге автомобилистов  и ослепительным сиянием дня. Легкий ветерок мигом растрепал короткие кудри и принес с собой освежающую прохладу. Солнце не пекло, как в жаркую июльскую пору, а разливало ласкающую теплоту. Ни одного облачка не плавало в ясном голубом небе. Хороший день, замечательная погода, все как я люблю.

Заправила прядки непослушных волос за уши, поправила на плече сумку и, перебирая подробности встречи с братом и чувствуя, как медленно, но верно усиливается раздражение, через десяток шагов завернула в переулок между торговым центром и административной высоткой, чтобы спокойно позвонить.

Набрала номер подруги. На экране мгновенно высветилась ее фотография: улыбающаяся до неприличия блондинка с голубыми пьяненькими глазами, одетая в светло-голубой наряд снегурочки. На голове кокошник, а отвоеванный у Деда Мороза (в тот вечер исполняющим обязанности бородача был ее муж Серега, который к моменту, когда Леське приспичило фотографироваться благополучно выпал из строя сраженный коварным пойлом капитана Хеннесси) красный мешок переброшен за спину. Мое любимое фото с прошлого нового года.

Невольно ухмыльнулась, припомнив ту веселую ночку.

Гудки на линии прекратились.

— Привет.

— Мирик, ты где? — запричитала взволнованно Олеська, —  Мы уже на месте. Ты же не замуровалась снова в четырех стенах? Не передумала лететь?

Хитрая лисичка упивалась успехом, что вытащила меня таки из дома и, видимо, сейчас опасалась, что почувствовавшая свободу я - передумаю и сдам билет. Кстати, правильно делает, что беспокоится. Олеська уламывала отправиться с ними на отдых примерно, в общей сложности, месяц… В конце концов, я подумала «А почему бы и нет?» и согласилась на отчаянное мероприятие, о чем теперь жалею. Но не передумаю, нет. Действительно пора развеяться.

Весь мой немногочисленный багаж погрузили в их серую тойоту еще вчера вечером и условились встретиться сегодня без четверти час в аэропорту у стойки регистрации. И вот мне пришлось срочно добираться до фитнес-клуба на Титова, чтобы вручить ключи от дома непутевому братцу с развивающимся склерозом. До последнего верила, что он сам приедет в соотвествии с договоренностью, но вышло так, как вышло. Надеюсь, действительно присмотрит за живностью в мое отсутствие, не оставит малышей голодать.

С каждой минутой наедине с собой, поездка на неделю в Барселону теряла былую привлекательность. Олеська же наоборот, была на пике жизненных сил и воинственного настроя. Мне кажется, ни один нормальный человек не мотивирует выбор места отпуска тем, что «там снимался мега охренительный фильм - Три метра над уровнем неба!!! Я его обожаю уже пять лет! Может, мы встретим красавчика Марио Касаса? Нет, ты только представь! » И плевать, что он живет вообще-то в Мадриде. Я узнавала. Да шанс, даже будь мы в Мадриде, а актер не на съемках/отдыхе или еще где-то, встретить его в огромном полуторамиллионном городе, равен… нулю? Но как говорит подруга, Надюха погибает последней.

Устало вздохнула и потерла переносицу.

— Скоро буду, не беспокойся. Только немного задерживаюсь.

— Что-то стряслось?

— Да нет, просто пришлось к Андрею самой добираться, ключи отдать.

— Ясно. Он подбросит до аэропорта?

— Ммм… нет.

— Тогда на такси добирайся.

— Понимаешь, у меня тут другая программа намечается.

— В смысле? — Леська похоже опешила. Опять решила, что другая программа, это в смысле ВООБЩЕ другая?

— Да не трясись ты, сказала же, что буду. Когда я тебя подводила?

— Да семь лет назад! Я тебе просила с одним парнем встретиться, на свидание сходить, а ты в отказ пошла!

— Да ты с ума сошла! — захохотала я в голос — Он теперь муж твой обожаемый. Спасибо скажи!

— Вот я и говорю, подвела ты меня... — наигранно обижено запричитала Леська.  Меня веселила эта тема разговора, каждый раз припоминает, что если бы не я, хрен бы она в тот вечер Сереге пошла отказ мой передавать. Мол я виновата, что завертелось у них так, что ни один не выбрался — И как домчишь? Ну, не автобусе же? — фыркнула она сама себе в ответ и вкрадчиво затем поинтересовалась  — Если не брат и не такси, то тогда как? Или, правильнее спросить, кто?

Раздался гудок второй линии. Андрей.

— А вот так. — гаркнула я и переключила линию. Ишь, любопытная какая.

— Славка, я не понял! Ты куда пропала? Смоталась, да? Смоталась! — Андрей тяжело пыхтел в трубку обиженным ежом. Нет, ну действительно. Что это за репутация у меня такая, раз все первым делом думают, что я чуть что ноги делаю? Смешно. Видимо пора задуматься. Или просто поверить не могут, что я решилась на аклиматизацию в современном обществе?

Хотя знать о своих заморочках и уметь преодолеть их — совершенно разные вещи.

— Сейчас буду, — рявкнула в ответ и закинула смартфон в сумку.

Когда вышла из-за угла здания, брат стоял, привалившись к двери своего серебристого «Форд Фокуса» скрестив вальяжно ноги и всем видом выражая вселенскую скуку. Заметив меня мигом преобразился.

— Славка! — помахал Андрей рукой, подзывая.

— А где твой друг? — огляделась вокруг… нового знакомого не видно, горизонт был девственно чист.

— Богдан сейчас подъедет, машину с парковки забирает. — развеял мои догадки он.

Не успела я среагировать в ответ, как из-за поворота выехал блестящий черный мерседес и плавно двинулся в нашу сторону. А затем и вовсе припарковался рядом.

Челюсть стукнулась об асфальт. Честное слово не знаю, как эта махина называется точно, но выглядела она внушительно. И очень дорого. Мега дорого. Уж насколько обеспеченные у меня знакомые, но на машинах такого класса никто из них не мог позволить себе ездить. Это кем надо работать, чтобы столько заработать?

Попыталась придать лицу менее шокированное выражение. Я ж не деревенщина.

Андрей повернулся ко мне и качнул головой в сторону подъехавшего мерса.

— Карета прибыла, сестренка, — ничего себе карета… — Кстати, — он оглядел меня с ног до головы придирчивым взглядом, на что я удрученно похлопала ресницами — Ты не думала, что тебе пора бы с кем-то начать встречаться? — Моя левая бровь медленно поползла вверх, а глаза сузились недоверчиво. Слуховые галлюцинации? Это на что он сейчас намекает? Точнее на кого? На своего друга в машине или пытается подвигнуть завести курортный роман на берегу Средиземного моря? Странно, до сих пор брат никогда не лез в мою личную жизнь.

— Нет, как-то не думала. Нет ни времени, ни желания, — про время я, конечно, лукавила. Но про желание – нисколечко.

— Мирослава, восемьдесят процентов женщин, утверждающих, что им некогда крутить романы, на самом деле просто одиноки.

Так… закрыла глаза, мысленно досчитала до пяти, и только затем спокойно ответила:

— Значит я из счастливых оставшихся двадцати процентов. Не собираюсь встречаться с каким-нибудь мужиком лишь для того, чтобы числиться «нормальной» женщиной.

Брат посмотрел на меня со смесью удивления и непонимания.

— Что значит с каким-нибудь? Оглянись, вокруг много достойных парней, которым ты нравишься.

— Ну, где? — начала энергично оглядываться и для пущей комичности подрыгивать. Брат скептично на это взирал с высоты своего роста. Развела руки в стороны, подводя итог и как бы извиняясь за несостоятельность в роли МегаОбольстительницы, улыбнулась — Не вижу толпы из снующих вокруг поклонников. И штабелями от моей неземной красоты они у ножек моих не ложатся. Дорожку из лепестков роз не устилают, серенады по ночам под окнами не поют, стихи не читают и прочее-прочее…

Конечно, откуда им, мужикам, взяться? Однажды представители сильного пола собрались и решили, что жирафы с большими сиськами — идеал красоты. И я, увы и ах, не подпадаю ни под один из критериев.

Вот еще буквально шестьдесят лет назад пухленькие были в моде. Худая – болезная значит, в теле – красавица, мать будет хорошая, плюс есть что помять. Всё, 60 с лихом лет прошло и теперь им длинноногих подтянутых няшек с задницами Дженнифер Лопес подавай, с подкаченными губами и грудями, да косой до пояса. А у меня еле на второй размер от матушки природы насобиралось. Через лет тридцать мужики соберут консилиум и придумают что-нибудь новенькое, а мы выкручивайся, подстраивайся. Облизнутся. Главное – нравится себе, а с этим проблем не имею.

— Это потому, что ты изначально не оставляешь парням даже шанса на успех.

Признавать правду я не собиралась. Пускай свои гаремы сначала упразднит и разберется, а потом ко мне с советами лезет.

— Если бы хоть один настоящий мужчина действительно на меня запал, его бы ничто не остановило. — Да, я была убеждена. Мужчина должен быть мужчиной, прежде всего. И всегда добиваться желаемого. Соответственно, раз строптивую меня до сих пор никто не добился, значит, я никому не была нужна по-настоящему. Либо эти орлы не останавливают свой взор на таких воробушках как я. Либо же их просто не существует в принципе. Третьего не дано.

Боже...  Некоторые люди рождаются простыми, а некоторые рождаются… мной.

— Давай закончим этот бессмысленный разговор. Я опаздываю на самолет.

— Ладно, молчу-молчу, а то по шее получу. — засмеялся брательник выпрямившись и неловко засунув руки в карманы джинс, чтобы по обыкновению приняться раскачиваться с пятки на носок. Брат всегда так делал, когда нервничал. Чему-то усмехнувшись, он пригладил пятерней короткие светлые волосы на голове и поднял на меня серьезный взгляд зеленых глаз. Странный он сегодня какой-то.

Андрей уже переоделся из спортивной формы в тщательно выверенный неряшливый деловой стиль, и, надо сказать, выглядел в нем преотлично. Накаченную грудь покрывала элегантная рубашка из монохромно синего хлопка. Дизайнерские джинсы сидели как влитые и придавали ему капельку лоска вперемешку с былой мальчиковостью. От него так и перла уверенность в себе. Да, у мужчин проблем с подгонкой под стандарты нет, они любят себя такими, какие они есть. Какой бы он ни был - он прекрасен. Он ничего не будет стесняться никогда. Ну, серьёзно, вы хоть раз на пляже видели мужчину в парео, который бы говорил: «У меня не идеальные бёдра, я тут прикрою»? Вот и я нет.

— Ладно, давай, в темпе вальса. — прервал мои гиперфилософские думы змееныш — Запрыгивай. — с улыбкой подтолкнул окаменевшую меня к урчащему в ожидании мерину, — Тебя ждет занятой, между прочим, человек, а ты тут слюну пускаешь на его средство передвижения. Хорош жеребец, да? — Андрей любовно оглядел «Мерседес» словно это была прелестнейшая по своей красоте девушка.

— Уверена, в моих оценках автомобиль не нуждается. — хмыкнула я и быстренько чмокнула брата, привстав на цыпочки, в щеку. На что чертяга скривился, но тут же предусмотрительно исправился, страшась моего праведного гнева, и игриво подмигнул. Помахала ручкой в стиле королевы Елизаветы. Затем аккуратно, и оттого наверно неудачно, только со второго раза открыла переднюю дверцу и неловко опустилась на удобное кожаное сиденье. Поерзала. Надеюсь, со стороны мое появление не выглядело, словно рослый неандерталец ломится в пряничный домик. Хотя я мало похожа на кого—нибудь хоть сколько выдающегося ростом... но чувствовала себя в том момент именно так.

Оглядела бегло салон… что сказать? Шикарненько.

Покосилась на водителя сей роскоши. Про него-то я на эмоциях совсем забыла. Какой стыд (мысленно приложилась головой об панель напротив), непростительно затянула с приветствием. Пульс участился, вцепилась не дыша в сумочку и затеребила нервно мягкую ручку, проковыривая коготком трещинки на ней в нерешительности. На сборы крупиц уверенности в себе ушли миллисекунды, и я повернулась к новому знакомому,  с удобством откинувшемуся на сиденье и лениво изучающему меня.

Вот черт. Его слишком… много. Богдан был олицетворением слова «мужик». Большой, даже можно сказать огромный. С крепкой широкой загорелой шеей (мой фетиш), добавляющей ему плюс сто баллов в пользу сильно выраженной сексуальности.

Оценивать мужчину по шее как племенного жеребца это вообще нормально или клиника?

Что еще интересного? Широкий разворот плеч, узкие бедра. Высокий, гипермускулистый. Все это великолепное тело сейчас было упаковано в иссиня—черный костюм, явно пошитый на заказ. Из кармашка на груди торчал аккуратный край красного платка. И данный субъект, словно минуту назад сошедший с обложки глянцевого журнала GQ, удивительно органично смотрелся за водительским сидением дорогущего мерса.

Только один взгляд на него, и я точно знала, кто он такой. Классический альфа, вид, который подгонял эволюцию пять миллионов лет назад, приковывая к себе внимание каждой встречающейся женщины. Такие мужчины очаровывали, обольщали, вели себя, как ублюдки, но женщины биологически были неспособны сопротивляться их волшебной ДНК. 

Возникают закономерно несколько сомнительных моментов:

Первое —  Да кто он, черт возьми, вообще такой?

Второе —  С такими людьми водит дружбу мой брат? Хотя, если поразмыслить, ничего странного. Может на работе познакомились? Андрюха у меня юрист в строительной группе «СибНовСтрой», которая является одним из самых известных девелоперов в области жилой недвижимости. Двадцать лет на рынке хватило компании, чтобы превратиться из небольшой риэлтерской организации в мощнейший холдинг, который прославился своей чрезвычайно продуктивной работой. Группа активно занимается не только строительством непосредственно жилых проектов, но и обустраивает новостройки всей необходимой социальной инфраструктурой. Также «СибНовСтрой» не только разрабатывает и реализует объекты, но и занимается их активным управлением. За весь период своей деятельности компания построила около 20 млн кв. м. жилой площади. Андрей в компании на хорошем счету, работы всегда много, график ненормированный. Могут выдернуть в выходной день даже ночью, если клиент захочет внезапно подписать договор купли-продажи.  Любой каприз, как говорится… Но Андрей обожает свою должность, ни на что не жалуется, да и зарплата изрядно греет душу. Так что не удивлюсь, если Богдан был его клиентом.

Третье — Что я тут делаю? Это все происходит со мной? О. Мой. Бог. До чего же сегодня необычный для меня денек. Хотела новизны — распишись, получи и не жалуйся.

Надо признаться, такой тип мужчин, как Богдан, похожих на несокрушимую скалу, источаемую, уверена, даже в спящем виде тестостерон и мощную силу, я откровенно избегала. Брат у меня тоже не щуплый паренек, но к его габаритам я давно привыкла. Изредка случались проблески, и я смотрела на него словно со стороны, оценивающе, вспоминая, что он оказывается мужского пола, но такие секунды быстро гасились. А рядом с данным экземпляром, сидящим уверенно за рулем рядом со мной, меня по обычаю затопило ощущение незащищенности. Неуверенности. Иррациональный неконтролируемый страх перед ним. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот? Я не была какой-то жертвой жестокости в прошлом от подобного бугая, но инстикт вопил, что рядом с таким ты будешь на втором месте. Он будет все решать, он главный. Что бы не захотел - противопоставить нечего, ты маленькая и слабая. Ох как я ненавидела подобный тип мужиков. И где-то в глубине души понимала, что просто с таким не сработает моя обычная манера общения. Именно таких хуже всего игнорировать. Именно такие (тихонько шептало подсознание) тебе дейтсвительно нравятся. Именно такой мужчина не прогнется под твой вредный характер. И именно такой всегда добивается желаемого… Вот и встретила. Доболталась. Что из этого выходит? С Богданом общаться по дороге не будем, если придется — артачимся, если получится — помалкиваем. Я не могла объяснить все мыслительные процессы, творившееся у меня в голове и принцип закручивания в нем шестеренок, но интуитивно хотелось остерегаться. Ничего хорошего не ждать.

Богдан посмотрел на меня своими теплыми карими глазами, которые единственно выбивались из всего облика секс-террориста. Умные глаза. Живые... Одобрен (галочка).

Был у меня такой пунктик. Я всегда смотрела в глаза человеку (зеркало души и все такое) и выносила вердикт. Хороший/плохой/никакой.  И никогда еще не разочаровалась в своих умениях распознавать людей. Так что по отношению к данному индивиду немного успокоилась и нацепила на лицо дружелюбную маску. Может еще то, что он хороший друг брата сыграло немаловажную роль. В самом деле, подумаешь «тот самый тип», я его первый и скорее всего последний раз в жизни вижу. Что он мне сделает? Было бы отчего переживать. Подвезет, поблагодарю и «Au revoir».

Все еще глядя на меня, он заговорил глубоким низким голосом, от которого мои руки тут же покрылись гусиной кожей.

— Привет.

Его аромат – запах кедра и свежести – начал посылать сигналы удовольствия в мой мозг.

— Привет. Спасибо, что согласился подвезти. — элементарные принципы вежливости. Я хорошая девочка, да. Ритуальные танцы усатых насекомых в моей голове — чисто моя проблема. Ее никак нельзя вываливать на неповинного в моих съехавших с орбиты мозгах человека.

Последовала настороженная пауза. Я прямо-таки ощущала на себе его взгляд, столь же осязаемый, как луч солнца.

Богдан ухмыльнулся непонятно чему, а я только и могла, что проследить за движением его сплоченных усов и бороды при улыбке. Терпеть не могу мужчин с растительностью на лице. Конечно, это придает брутальности и так далее. Но вот если оценивать в перспективе «для себя», то тут уж «простите-извините, вы меня раздражаете, как с вами элементарно целоваться?». Но надо быть объективной, Богдану шло. Борода была густая (признак хорошей генетики), добротная. Перевела взгляд на волосы. Длинные, темные,  с песочного цвета прядями, они были собраны в небрежный пучок на голове. Пронзил легкий укол зависти. За неумением и нежеланием ухаживать за длинными волосами два года назад обрезала свою такую же красоту. Но я точно помню, никогда у меня неряшливый пучок не смотрелся как произведение искусства. А у него смотрелся! Дожилась. Завидую мужской прическе.

Богдан легким движением надел солнцезащитные очки. Первое и последнее достоинство было скрыто (глаза) и я невольно поежилась. Слишком грозен и идиален. Набычилась и уткнулась носом в окно. Пару раз щелкнула на кнопочку, и в салон ворвался теплый свежий ветерок. По-кошачьи довольно сощурила глаза. Уже завтра я буду нежиться в море, зарывать пальчики в горячий песок на пляже… ммм.

Бросила взгляд в зеркало заднего вида, Андрей давно уехал. Интересно, почему Богдан не вышел с ним попрощаться? Пока меня не было уладили все вопросы? Спросить? Ну, нет, подумает еще, что навязываюсь, пытаюсь разговор завязать.

Мужчина повернул ключ зажигания, мотор довольно заурчал, а по салону автомобиля мгновенно разнеслись первые звуки до боли знакомой песни, которую я никак не ожидала услышать в подобной компании. Нет, серьезно? Даже не радио, а с личного iPad? Ущипните меня, я сплю.  Песня «Милая» группы Ненси? Богдан покосился на меня, и хотя из-под очков нельзя было ничего понять, голову даю на отсечение, он был смущен. Но как истинный мужчина сделал морду кирпичом и молчаливо вырулил на дорогу. Кстати песню, к моему удивлению, не переключил. До чего забавно стало. Образ грозного серьезного мачо—мэна рассыпался на глазах и развеялся по ветру. Ну никак не вязалась у меня данная композиция с моими иррациональными страхами и нарисованным в моем представлении Богданом. Скорее с летом, запахом горелой листвы, дачей и неполотыми грядками. А еще по  некогда живому отцу и связанными с ним грустными тоскливыми воспоминаниями. Точнее приятными, но оттого тоска по ним только увеличивалась.



Папа был примерно такой же по конституции тела, как Богдан. Успешный бизнесмен. Владелец крупного холдинга. Непоколибимый, спокойный, жесткий с подчиненными. С тяжёлым характером даже для домашних, но справедливым. Временами на радость маме игривым. Особенно со мной. Наверное, как девочка я считалась его любимицей. И никто из посторонних не смог бы в нем распознать помешенного грибника и садовода. Начиная с одиннадцати лет, он каждый день весь сезон брал меня с собой в лес и на дачу. На последней я безвылазно в купальнике загорала раком на грядках. Весной мы с отцом засаживали огород, летом облогораживали и следили за урожаем, а также мотались в три утра по ягоды, чтобы в десять он уже был на работе. Меня же перед этим возвращал домой отсыпаться. Ближе к концу сезона и в начале осени вели «тихую охоту» на его любимых местах. Он гордился своим увлечением и заставлял на будущее запоминать километры и свертки с трассы на тот или иной богатый для сбора участок.

Занятие мне было по душе, да и в физической форме держало получше всяких фитнес-клубов. Кругом свежий чистый воздух, деревья, пшеничные поля, бесконечные дороги… пыль, грязь, земля под ногтями, комары, пауки(!), мошки. Романтика…

Но плюсы перевешивали минусы, так что мне невольно передалось папино забавное увлечение. Мы пропадали на зеленых просторах до прихода темноты, а затем по ночной трассе гнали счастливые и уставшие домой. Набранное богатство мы периодически продавали задарма скупщикам вдоль дорог, но немного все же оставляли для употребления. Вырученные деньги папа вручал мне со словами «Ты молодец. Заработала. Распорядись ими с умом». И я распоряжалась. Именно в то время отец вложил в меня правильный подход к распределению сбережений и дал познать всю тяжесть их добычи.

Огни ночных дорог, вид леса мелькающего за окном, шум машин на трассе доносящийся через открытое, впускающее свистящий ветер, окно... и улыбающийся отец за рулем — это были мои самые ценные воспоминания из детства. То ушедшее время навсегда отпечаталось в моей памяти. Поэтому песня «Милая» мигом навеяла ушедшие теплые воспоминания, всколыхнуло приятную нежность в глубине сердца. Ведь с папой мы горланили до хрипоты в поездках подобные композиции. Точнее будет сказать, мы горланили все, что крутили по радио.

После смерти отца съездить в лес я себя так ни разу и не смогла заставить. Чувство неправильности захватывало меня при одной только мысли об этом. Как будто без него подобное увлечение потеряло смысл и былую прелесть. Хотя так оно и было, да. Кстати, дачу я сохранила и преобразила в память о былом. Весну и лето проводила исключительно на ней. Позавчера вечером я предусмотрительно полила все посадки, и поручила, если что, соседу дяде Толе приглядывать на неделе, в мое отсутствие.

Уверена, благодаря привитому воспитанию я стала дизайнером ландшафта, безоговорочно преданная своему делу.

Брата папа по неизвестным мне причинам не склонял к своему увлечению, да и Андрей пару раз смотавшись в лес не испытал ни отголоска нашей эйфории, обозвал меня и папу чудиками и в категоричной форме отказался на повторную экзекуцию. Я его, конечно, понимаю, наши поездки практически всегда сопровождалось приключениями. Ломалась машина — ночевали за городом около ближайшей СТО (это еще если повезет). Прокалывали колесо (а то и все четыре) — по бездорожью ехали на сдутых до первых людей. Застревали после дождя на размытой глиняной дороге или еще чего хуже. Мама до одури любила отца, но предпочитала не встревать в наш Мордор неадекватности. И сходила с ума, когда наша парочка в очередной раз оставались вынужденно ночевать у черта на куличиках. Папа шутил, что женщина (я) на корабле (приспособленная к бездорожью волга не помню какого года) к беде. Но все равно всегда брал дочурку с собой. И мы снова попадали в передрягу, и снова улыбались неприятностям в лицо. Мы же были вместе…

Теперь вот есть что вспомнить, да.

И кстати. Вынуждена признать: в восьми случаях из десяти, если я хотя бы чуть-чуть сомневалась с утра в любой поездке, вместо ощущения острого энтузиазма, то до нужного места назначения мы не добиралась. Правда зачастую зов интуиции не слушала, и только потом придавала ему значение. Когда поздно было уже, ага.

Задумалась. Сегодня утром тоже хотелось все послать к черту…

Поёрзала на сиденье. Хотелось бы верить, что мое шестое чувство бьет ложную тревогу. Нервно беззвучно хихикнула.

Мама у меня, кстати говоря, папин антипод. Модная штучка. Как раз из разряда идеала любого мужчины. Она даже сейчас в свои сорок девять, (только тссс, она не прощает упоминание вслух о собственном возрасте), великолепна (пластика, опять же тссс). Маниакально следит за своей внешностью. Образованная утонченная леди, острая на язычок и помешенная на благоустройстве личной жизни горячо любимой дочери. Но они с папой были как инь и янь, в том плане, что идеально дополняли друг друга.

И вот сейчас, когда в баснословно дорогой машине разносились слова «Милая, милая, ты только моя... Нежная, сладкая, люблю я тебя…» я кусала губы и отчаянно пыталась не  засмеяться в присутствии Богдана. Глупо пялилась на сменяющийся городской пейзаж за окном в стремлении сдержаться. Нормальному человеку не понять мое веселье. Я и сама его не до конца понимала. Хорошее настроение, вот и все.

Когда Богдан стал неосознанно кивать в такт головой и забавно шевелить губами, одновременно следя за дорогой — терзанье губ не помогло. Я, не выдержав, прыснула со смеху. Слишком по-свойски в данный момент выглядел этот бизнесмен.

Богдан тут же прекратил свое занятие и энергично заозирался в поисках причины моего веселья.

— Что такое? Что? — видимо вариант, что хихикали над ним, он не рассматривал.

— Ничего. — как можно невиннее выдавила я из себя, отчаянно стараясь скрыть улыбку.

— По твоему лицу не скажешь.

Хмыкнула. Ну да, по-дурацки довольное выражение не исчезало, как бы я не хотела обратного.

— А ты умеешь читать по лицам? — я что… Флиртую, черт возьми?

— Конечно, и довольно неплохо.

Интересно…

— И что такой знаток может сказать обо мне?

— Например, сказать, что ты не замужем. — игривым тоном сообщили мне.

Демонстративно сложила руки на груди, спрятав пальцы подмышками. Его вывод мне не понравился. Вздернула с вызовом подбородок.

— Не думаю, что мы настолько знакомы, чтобы обсуждать мою личную жизнь. И если у меня нет обручального кольца, это еще ни о чем не говорит.

— Даже если бы ты носила два обручальных кольца, всё равно ты не замужем. У тебя взгляд незамужней женщины.

О, как!

— А что, незамужние женщины смотрят как-то по-особенному?

Смотрите, какой знаток женской натуры нашелся.

— Конечно. Они смотрят оценивающе. Как только ты опустилась на сиденье и повернулась, то чисто на инстинктах осмотрела меня с ног до головы, оценила, наверняка вынесла вердикт относительно моей внешности, благосостояния и всего прочего. У  незамужних это бесконтрольное состояние постоянной боевой готовности, даже если девушка сознательно не ищет себе партнера, она все равно рефлексивно присматривается.

Хм, а он… прав? Есть в этом какой-то смысл. Но упираться была обязана. Я же говорила, не умею я контактировать с подобными типами, уверенными в своей возвышенности. Мне больше по душе общаться с безобидными экземплярами сильного пола, а вот с ТАКИМИ не соприкасаться по жизни вовсе. Особенно в столь тесной компании. Я начинаю нервничать и нести бред. Защитная реакция. Хотя, в общем, общаться с людьми я в принципе не люблю. Но если нервничаю, то заткнуть мой болтливый рот не сможет ни один качественный кляп. Сама себя иногда не понимаю.

— Можно подумать вы не оцениваете девушку при встрече. Есть же, например, правило трех секунд. Оно гласит, что любой мужчина за три секунды понимает, кем для него будет девушка. Только ли грелка для постели или в перспективе «любовь всей жизни». Что скажешь? Дашь интервью в качестве первого лица всей мужской братии?

Богдан потер в задумчивости рукой волевой подбородок. До чего жест получился… мужской.

— Если не кривить душой, то это действительно так.

Я знала! Знала!

Богдан на миг повернул ко мне голову, чтобы спросить:

— Теперь твоя очередь. Я оказался прав? У тебя никого нет? Чисто для статистики.

Почему-то не хотелось признаваться в  его успешной проницательности, но врать было бы глупо.

— Нет, не замужем.

Богдан кивнул и вернул все свое внимание дороге. Я опять принялась рассматривать стремительно меняющийся вид за окном. Скоро выйдем на трассу.

— И ты не спросишь меня?

Мужчина нарушил обоюдное молчание спустя пару минут, а я не поняла вопроса и немного нахмурилась.

— А что я должна спросить?

Богдан ухмыльнулся краешком губ и помассировал левой рукой шею. Ткань пиджака на его поднятом вверх бицепсе и мощной спине натянулась, готовясь треснуть в любой момент. Почему мне на ум пришел сейчас стриптизер, разрывающий на голом загорелом теле одежду? О. Мой. Бог. Машина опасно пропиталась тестостероном. Эк как меня плющит. Чертово оружие дамского поражения. Зажала кнопку, опустила до конца боковое стекло. Прохладный воздух щас мигом выветрит всю дурь из головы.

— Обычно, то ли из интереса, то ли из вежливости, спрашивают собеседника в ответ. Не хочешь узнать, женат ли я?

На самом деле даже мысли не возникло спросить. Какое мне дело? Я же, упаси Господь, не претендую. Меня полностью устраивает собственная свобода. Желание создавать отдельную ячейку общества отсутствует. Отбито напрочь давным-давно.

— Думаю, что нет. Статистику не веду. Да и не уместен подобный интерес с моей стороны, мы не настолько знакомы.

Я замолчала, а Богдан как будто обдумывал ответ. По крайней мере, чувствовалось его напряжение.

 — Ты права, мы не знакомы, надо познакомиться получше, поговорить.

Вот этого мне только для счастья не хватало. Ладно, пускай болтает по дороге, жалко что ли?

— Говори, если хочешь.

Мужчина кивнул и весело начал:

— Значит так, я родился холодным зимним утром, в день ВДВ, второго августа, в двадцать часов, тридцать минут, то есть без сорока девять, в местном роддоме. Моя мать нервно прохаживалась туда-сюда в ожидании на улице, методично скуривая пачку сигарет. Моя мама была высокий мужчина, брюнет, похожий на мою бабушку. А мой дед, наоборот, темноволосый…

Я воззрилась на него как на душевнобольного и остановила словесный поток поднятой рукой. Интересно, это заготовленная речь или спонтанная?

— Ты такой…

— Очаровательный, умный, ироничный?

— … неприятный.

Он весело хмыкнул.

— Кажется, ты или с первого взгляда невзлюбила меня, или ты просто флиртуешь со мной. Так что же?

—  К истине ближе первый вариант.

—  А какой был второй?

—  Чего ты хочешь?

— О, например узнать… ты встречаешься с кем-то?

От ответа меня спас телефонный звонок. Серега… Спасибо!

— Да, Сереж.

— Славочкааа, девочка моя, ты где?

Богдан резко крутанул руль, что я чуть было не выпустила телефон из рук, затем выровнял управление, но ничто уже не умолит заработанного от меня недовольного взгляда. Динамик на смартфоне предусмотрительно сделала тише.

— В дороге, скоро буду.

— Ясно. — протянул он — Олеся попросила тебе позвонить, а сама побежала в ближайший магазин с Костей за чем-то.

Да уж ясно зачем. За антипахмелином. Когда он напиться умудрился под зорким то надзором жены?

— А ты чего такой… — договаривать не стала, итак всем понятно «какой».

— Да просто вдруг понял, что я этот… аэрофоб. Во. Самолетов как оказалось боюсь до дрожи в коленках и желания вкинуть внутрь себя стопочку другую, ты только никому не говори. Стыыдно, — тяжелый вздох, — Это же мой первый полет. Ты хоть знаешь, какая нехорошая статистика по России? Да еще напряженная внешняя политика, возьмут и собьют Американцы или Украинцы, как недавно по новостям передавали. Так я для храбрости и принял лечебного на грудь. Тут такой замечательный дютифюти…

— Дьюти-фри, — поправила я его, задумчиво рисуя пальчиком по стеклу.

—  Точно! Славочка, лапочка моя, ты же меня понимаешь? Понимаешь насколько мне тяжело?

— Конечно-конечно. — А что еще можно сказать? Серегу я люблю. По-дружески. С ним пьяным легче разговаривать, если со всем соглашаться. Иначе можно не отделаться так просто.

— Вооот. А моя киса не понимает. Рычала на меня так страшно. — голос его в трубке сделался обидчиво-ранимым, — Словами меня разными называла. Ух! А ведь я ее люблю… Представь, семь лет уже вместе! Срок какой отмотал, а? Вот скажи, разве можно любить семь лет? — засмеялся пьяненько он, — Фильм даже есть «Любовь живет три года», а я вот в два раза больше уже люблю. Следственного эксперимента теория не пережила. Может мне к психотерапевту обратиться? Это же явно ненормально! — затараторил горделиво он, но в голосе чувствовалась искренняя любовь к Олесе, — Слуушай, может она меня приворожила? — закатила глаза, похоже, разговор затянется, — Точно! Как думаешь, может Путин со временем издаст указ, что с вредными женами срок в супружестве в счет стажа пенсии пойдет? Год за два. А что? Идея… — мда…

— Мирослава, — строго рыкнул он, вся встрепенулась, — Ты меня любишь, ну как друга подружки? Тьфу ты! Мужа подружки!

— Конечно люблю.

— То-то же, — довольно затянул он.

Машина начала подозрительно замедляться, а затем и вовсе припарковалась у обочины. Повернулась к Богдану, он был весь собран, сосредоточен и серьезен. Что случилось?

— Славиииик…

— Подожди, Сереж. Я позже перезвоню. Скоро буду, не теряйте. — перебила нагло друга и скинула звонок.

А точно ли доеду?

— Богдан, в чем дело? Почему остановились посреди трассы?

Мужчина промолчал и потянулся вперед, как будто к чему-то прислушивался. Невольно вытянула шею, повторяя маневр. Идеальная тишина. Решительно ничего не слышу.

— Ты слышишь?

Помотала головой.

— Определенно нет. — Только мягкий шум мотора.

Он прильнул другим ухом и замер. Перестала дышать. Что за фигня тут происходит?

— Ну, точно.  — ударил по рулю, — Знал же, что надо тачку загонять было в сервис. Двигатель гудит.

Никакого гудения я, если честно, не слышала, но мне в таких вещах веры нет, никогда не разбиралась.

— И что мы будем делать? — осторожно и даже как-то вкрадчиво спросила я, с надеждой глядя в стекла очков Богдана, рассматривая в них себя с выражением на лице истинно  кота из шрека.

— Чинить. — решительно заявили мне. Скептично подняла бровь, — Дальше ехать так опасно. Такси ты сюда не вызовешь. — Почему это не вызову? Ты меня недооцениваешь, дружок. — Оно просто не успеет добраться сюда и отвезти тебя в аэропорт вовремя. Да и вдруг поломка небольшая, может сам смогу вправить. Так что немного покопаюсь под капотом, а так домчу быстрее ветра.

Нет, я проклята… Ты плохо знаешь, с кем связался. Ты не починишь это, парень. Не в этой жизни. Хотелось материться. Надо было не слушать брата и вызывать сразу такси. Хотя… кто может гарантировать, что я тогда бы доехала? Будем относиться ко всему мудро. Откинулась на сиденье, и устало прикрыла глаза. Пол часа до рейса… Всё что не делается, делается к лучшему? Так же?

Богдан начал стягивать свой пиджак. Приоткрыла один глаз. Нет-нет-нет. Чертов дамский кошмар. Хотелось по-детски зажмуриться.

Странно, но мужчина не выглядел расстроенным положением дел, скорее каким-то … довольным?

Подозрительно прищурилась.
Богдан тем временем остался в обтягивающей беспощадно просвечивающей(!) белой рубашке и брюках, и принялся кропотливо закатывать рукава до локтей. Показались сильные крепкие руки. Вздутые вены выгодно подчеркивали рельеф тела и создавали эффект напряженности, который подсознательно меня всегда влек. Арр, еще один фетиш. Нет, он специально?

Прав был в свое время дедушка Фрейд, когда говорил, что скрытым мотивом всему является не что иное, как сексуальность.

Сижу, вздыхаю. Все мысли насущные из головы повылетали. Беззастенчиво любуюсь малознакомым мужиком.

Наверное, его спина сплетена из одних мускулов, — думаю я, — а пресс... Кыш-кыш-кыш! Изыди. Сатана.

Перестань глазеть—перестань. — отчаянно уговаривала я себя и даже в какой-то степени плаксиво, — Всё это от лукавого, чтобы сбить с выбранного пути.

Слишком хорош, слишком опасен. Эх… Но эстетическое удовольствие получить то можно? Раз уж меня не изводит желание сбежать от мужика в кой-то веки.

Нет, нельзя. Так и до чего посерьезнее скатиться можно.

С трудом отвернулась, отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Сумочку оставила на сиденье.

Трасса по обычаю была оживлена, но никто не останавливался помочь.

Под каблуками потрескивал песок. Солнце беспощадно палило.

Осмотрелась. Дальше по склону с обочины начинался густой ковер ярко зеленой высокой травы. Недалеко виднелась, уходящая в сторону от главной дороги заросшая, на вид заброшенная тропинка. На расстоянии около тридцати шагов возвышался густой подлесок, сквозь который невозможно было что-то увидеть дальше, чем на десяток метров.

Богдан открыл капот и что—то увлеченно рассматривал, трогал и крутил. Ни черта не разбираюсь, даже лезть не буду. Но один момент все же заинтересовал.
— Слушай, я где-то слышала, что диагностику и ремонт двигателя могут делать только настоящие мастера. Неужели ты так хорошо разбираешься?
Он медленно повернулся ко мне и со странным выражением заглянул своими теплыми карими глазами в мои.
— А ты случайно не из тех девушек, которые не щадя маникюра своего, перепачканные мазутой и маслом в свободное время бродят с гаечным ключом наперевес, пропадают в яме и знают внутренности машины вплоть до последнего клапана наизусть, что ночью разбуди - расскажут как устроена ходовая абсолютно не напрягаясь?
Неэлегантно фыркнула и глупо всплеснула руками, до того обалдела от подобного предположения.
— Да ты что! Я скорее из тех, которые багажник с бампером путают.
И тут он выдохнул... с облегчением?
Неужели боится конкуренции? Не жалуют мужчины девушек, которые лучше них в машинах разбираются. Вроде слышала про подобные пунктики, присущие автомобилистам сильного пола.
Облокотилась на дверцу мерседеса и незаметно краем глаза рассматривала моего неудачливого водителя.

Хорррош... таак, с подобными мыслями пора завязывать.
Обескураженно выдохнула и, намотав кудряшку на пальчик, запрокинула голову к голубому ясному небу.
Прохладный ветерок не давал сжариться на солнышке. Замечательная погода! Еще бы на самолет успеть и было бы совсем все прекрасно...
— Можешь развлечь меня разговором, пока я занимаюсь нашим спасением. — прервал моё любование просторами Богдан, мельком глянув на меня.
Посмотрела на него задумчиво. Разговор? Не умею я вот так просто болтать. Да и о чем?
— Давай ты начнешь, а я подхвачу? — как можно безразличнее, стараясь скрыть в голосе затаенную надежду, попросила я.
Такой нахмуренный, брови сведены, губы сжаты. Неужели серьезная поломка?
— Согласен, итак... куда летишь?
— В Барселону.
— О. Хороший город. Средиземное море значит, Испания... отдыхать или работать?
— Конечно отдыхать. Бывал там?
— Нет, только в Мадриде. — все также, не отрываясь от ремонта, сказал он.
— Ммм… ясно.
Вот и поговорили.
— С кем летишь? С подружками?
До того ненавязчиво и безэмоционально прозвучал вопрос, что я сама не заметила как начала исповедь.
— Да, с подругой и её мужем Сергеем. Это он мне, кстати, только что звонил. Потеряли меня. С ними их пятилетний сын, Костя.
Невесело усмехнулась. Начинай ехидничать, парень.
Повернулась к Богдану. Наткнулась на озабоченный и удивленный взгляд. Что? Да, у меня семейный отдых... с семьей подруги. Черт, до чего жалко звучит.
— То есть с Олесей и ЕЕ мужем Серегой? —  недоверчиво спросил он, медленно убирая руки от бампера.

Странный какой—то. Брр, недаром меня такие типы напрягают. Как говорится, со стороны посмотреть красиво, но для меня заверните кого-нибудь попроще. Хотя если брать конкретный пример, то бишь меня, то не стоит терзать упаковочную бумагу.
— Ну да. — ничего не нашла лучше, чем ответить просто и четко, заодно пожав плечами.
Богдан вскинул хищные брови, тут же отвел глаза в сторону и словно обессилив, опустил голову вниз, опираясь руками рядом с открытым капотом. Пару раз вдохнул. Потом снова посмотрел нечитабельно на откровенно удивленную меня, неловко улыбнулся и решил продолжить шарить руками в поисках поломки.
И что это такое было? «Хороший вопрос, а главное правильный» — тоном ненормального продавца книг из любимой мелодрамы «Между небом и землей» поинтересовалась у себя я.
— Вот и все! — торжественно прозвучало меньше чем через минуту. Неуверенно покосилась на Богдана, оттолкнувшись спиной от двери — Можем ехать. — невинно добавил он.

Как это? И все? А где ожидаемый эпик? Где бесконечные проблемы? Где «Ой, кажется, ты никуда не летишь, у меня тут разворотило весь мотор, так что срочно вызываем эвакуатор и ползем в сторону цивилизации и множества сервисов». Со мной так не бывает, чтобы «щелк» и повезло.
— Ты уверен, что исправил проблему?
— Конечно, — бодро сообщили мне, прикрывая капот и вдавливая его резким движением на место. Чистыми(!) руками Богдан начал скатывать обратно рукава. Что за чертовщина?
— Ооо... — только и смогла прокомментировать ошалевшая от радужных перспектив и бушующих сомнений я. — А что за поломка? Если не секрет.
Он как-то странно махнул рукой, мол, фигня и засунул руки в карманы брюк.

Затем удав принялся гипнотизировать кролика своими бездонными глазами, чуть-чуть наклонив голову к плечу.
— Ремешок слетел с двигателя. Сколько у нас времени?
— Двадцать минут. Не успеем. — поджав губы сообщила мужчине.
— Успеем, спорим? — в его глазах загорелись веселые искорки.
Да тут ехать...
— На что? — резво ответила я, сама от себя не ожидая подобного азарта.
— Давай на желание? — посмотрела на него с выражением на лице «Знаю я ваши, сударь, желания.» — Без пошлостей и прочего невыполнимого. — поспешил добавить он.

Собственно, что я теряю? Мы не успеем, это просто невозможно.
— По рукам.
Богдан рванул к машине в ту же секунду.
— Запрыгивай! — На ходу бросил он.

Так и быть, Шумахер, дам тебе шанс.

Богдан подцепил с заднего сиденья внезапно откуда-то взявшуюся белую спортивную кепку, одел козырьком назад. Завершил образ стильными очками. Интуиция вопила, что не к добру эти приготовления и надо ожидать чего-то грандиозного.

Собственно, предчувствие не обмануло.
Через пятнадцать минут я отчаянно пыталась отцепить правую руку от внутренней ручки дверцы и разогнуть сомкнувшиеся клещами пальцы левой вокруг спасительного крестика на шее. Причем во время поездки я от души уповала именно на него.
Гонщик гребанный! Идиот! Да мы несколько раз чуть в аварию не попали. Едва не «поцеловались» с фурой на встречной полосе! Куда только гаишники смотрели? Хотя понятно куда... на блатной номер "007". В то время, пока я истерично вопила при очередном лихом обгоне, Богдан только разок меланхолично хмыкнул, поморщился и выдал одну единственную фразу за всю нашу безумную поездку - "Не дрейфь, малышка. Черта с два я позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Если встретим Бога Смерти, ему мы скажем – Не сегодня!". В тот момент мне откровенно было плевать на пасхалку к Игре Престолов, не до того. Так что я решила подумать над комбинацией слов и их общим смыслом позже. Если выживу.
Вот я, шатаясь, ступила на спасительную землю. Захотелось как после кораблекрушения, упасть на колени и целовать твердую почву под ногами. А потом в позе звезды лежать до победного и ничего незначащим взглядом разглядывать пушистые облака в небе.
Чувствовала себя как бывший пассажир «Пежо 406» с таксистом Даниэлем Моралесом на переднем сиденье из французского фильма «Такси» - отвратительно. Ноги дрожат, сумка в руке потряхивается, желудок после кульбитов просит облегчения в дамской комнате. А этот... тип вражеской наружности смотрит на мои страдания и победно улыбается. Руки вальяжно скрыты в карманах, поза уверенная, только плечи от сдерживаемого смеха еле заметно дрожат. Сукин сын. И успел же, как обещал. Теперь я задолжала этому сумасшедшему желание, хотя лучше бы задолжала ему денег.

Стиснула зубы, чтобы не брякнуть чего сгоряча.

— Ну, — просящееся к озвучиванию «придурок» благоразумно пропустила, — я пошла. — выдавила из себя предельно нейтральным тоном.

— Мирослава, — вскинула раздраженный прищуренный взгляд, — я тут подумал…

Не к добру это…

— … насчет желания.

— Что именно? — выдохнула я, в то время как телефон начал разрываться кричащими под басы миньонами. Олеся беснует.

Тишина… Молчит. Смотрит. Мне неуютно. Странно.

— Ты мне понравилась. — внезапно безгранично удивил меня мужчина, — Буду тебя завоевывать. А ты — поддавайся на мое обаяние. Вот мое желание.

Снимайте крышку — чайник закипел.

— Ни. За. Что. — с вытаращенными глазами медленно проговорила по слогам ответ. Ни капельки не поверила в серьезность его слов, но и поощрять, тем более подыгрывать не собиралась.

— Что-то я не разобрал последние слова. — усмехнулся Богдан, но ребячеством от него и не пахло. Мужчина был сосредоточен, вдумчив и несокрушим в своей уверенности. «Шутки в сторону. Я выбрал тебя и не приемлю отказа.» негласно повисло между нами.

Смутилась под таким напором. Хотя чего это я? У него таких увлечений семь на неделе. Легкие капризы, ежеминутные симпатии. Видали мы, таких как он. Принять на веру подобный кобеляж было бы верхом глупости. Да и нужен он мне как пенсионерке макбук. Уже завтра Богдан обо мне и не вспомнит, так чего упираться сейчас? Пообещаю и смотаюсь… в другую страну. Хех.

— Ну что, каков будет ответ? Наверняка положительный?

Но, к общему сожалению, я не обладала женской хитростью и безграничным чувством такта. И игр вести никогда не умела.
— А шнурки тебе не погладить, парень? Засунь себе это предложение знаешь куда!  Спасибо, что подвез, — шутливо поклонилась, — На этом наше знакомство заканчивается.

— Отчего так грубо? — спросил он, выгнув мастерски бровь.

— Ты тоже не особо обходителен. Разъясняю. Мне не нужен мужчина на данном этапе жизни. Тем более я тебя совсем не знаю, ты меня тоже. Следовательно, запал чисто на мои внешние данные. В однодневных отношениях не заинтересована, а если когда-нибудь я всё-таки захочу разбавить однообразность дней, то моему избраннику будет важен мой внутренний мир. Он будет говорить «Мирослава, мне не важно, что ты красива, что у тебя шикарные волосы, грудь третьего (ладно, второго, но я не буду об этом так кричать) размера, шелковистая кожа… или что еще там. Мне важно то, что у тебя внутри. Мне важно, что ты любишь Толстого. Мне важно то, что у тебя два высших образования. Мне важно то, что ты знаешь три языка. Мне важно, что ты обожаешь компьютерную технику и любишь готовить.» Вот с таким я проведу жизнь. Какая у тебя, — тыкнула воинственно в сторону Богдана наманикюренным пальчиком, — может ко мне, — указала решительно на себя, — быть серьезная симпатия? Ну, серьезно. Я уезжаю в отпуск, через семь дней, когда я вернусь в Новосибирск, ты меня даже не вспомнишь. Хотя за отказ может денька на два в подкорке где-то да отложусь. Короче — твоё желание невыполнимо. Ты красивый взрослый мужчина, утешение найдешь быстро. Так что… на том и простимся.

Но меня не услышали. Точнее услышали только то, что хотели. Для кого распиналась, спрашивается? Глухо, как в танке!

— Ты любишь Толстого?

— Богдан, представь себе да.

— Имеешь два высших образования?

— Именно.

— Знаешь три языка?

— Даже больше.

— Разбираешься в компьютерной технике?

— Целиком и полностью. Маньячно и с упоением.

— Любишь готовить?

— Очень люблю.

— Мирослава, полученная информация делает твою грудь третьего размера еще больше.

Черт знает что! Каких титанических сил мне стоило промолчать, одному богу известно. Проглотила с достоинством рвущуюся наружу гневную тираду, только напоследок одарив кобеля обыкновенного убийственным взглядом.

Затем гордо, пытаясь не спотыкаться, отвернулась и, ощущая буравящий спину взгляд пытливых карих глаз, направилась к зданию аэропорта.

Какой всё-таки странный день. Плевать.

Барселона, я лечу к тебе!



*

— Что за женщина… Она обязана стать моей. — выдохнул мужчина вслед.

Богдан с ухмылкой смотрел на удаляющуюся фигурку Мирославы, изгибы которой причиняли ему танталовы муки с момента знакомства.

Как же она ошибается, раз думает, что он забудет их встречу через неделю. С ним подобное буйство гормонов происходило лишь раз, но определенно не так захватывающе.

Ссориться со своей женщиной (а девушка получила воображаемый стикер на лоб именно такой категории) — это как смотреть артхаусное кино. Вроде картинка красивая и звук идёт, но, черт, про что это? Он не понимал. Предполагал, но не был уверен. Мужская и женская философия кардинально отличалась. Ох уж эти любительницы создавать проблему из ничего.

Уже в машине он набрал номер Андрея и попросил о встрече, предварительно отчитавшись о благополучной доставке Мирославы в аэропорт.

— Давай через пару часов в ресторане, я как раз освобожусь. У тебя что-то срочное?

— В принципе нет. Тебе же передала Мирослава ключи от ее дома?

— Не понимаю, к чему ты клонишь..?

— Да вот пытаюсь о друге позаботиться. Ты вечно пропадаешь на работе, а у меня вагон свободного времени. Кота и рыбок, правильно?, могу кормить ради тебя до ее приезда.

— Ого… — протянул в шоке Андрей. — Вот это да. Мой начальник, Биг Босс, ТЫ, будешь рассыпать корм ежедневно в квартире моей сестры только лишь из заботы обо мне. Это, — прокашлялся он, пытаясь скрыть смех, — интересно. Своеобразно, я бы сказал. По рукам. Невозможно отказать.

— Отлично.

—  Только я наведаюсь как-нибудь на это посмотреть.

— В любое время. — хмыкнул Богдан.

— И друг, учти, — секундная пауза, — какие бы отношения между нами ни были: разобьешь ей сердце — разобью тебе морду. — серьёзным тоном предупредил Андрей, что для его характера был редкостью.

— Разумно. Другого и не ожидал.

Богдан откинулся на кожаное сиденье и вдохнул полной грудью всё еще витавший в салоне запах волос девушки.

Ну что ж, Мирослава, проведем неделю с пользой.




Глава 2 — Неожиданности

"...ни одна женщина не просыпается со словами:..

..."Боже, только бы никто за мной не приударил".

Ну, она может сказать:

"Сейчас мне это совсем некстати".

Или что-нибудь, типа, "я люблю покой".

Или - это мне больше всего нравится,

"Сейчас для меня главное - моя карьера."

Верится? И ей тоже.

А знаете, почему? Это чистейшая ложь.

Всё просто.

Понимаете? Это ложь.

На самом деле ей вовсе...

Не нужна свобода.

Её слова следует понимать приблизительно так:

"Ну-ка, отвали, браток"...

...или, может быть: "Только не отступайся".

Что-нибудь одно.

60 процентов в общении между людьми составляет невербальная часть.

Язык тела.

И 30 процентов - звучание голоса.

Таким образом, 90 процентов того, что вы выражаете, не связано с речью

Конечно, она не скажет правду.

Она не хочет вас обидеть. Но что ей делать?

Только так и стоит отвечать незнакомцу...

К счастью, на самом деле, как и все мы, даже красивая женщина...

...не может знать, чего она хочет, пока она этого не увидела.

Основной принцип: в любом случае,

в любое время, неважно, кто...

Каждый мужчина имеет шанс вскружить голову любой женщине.

Главное - Надо найти подход

Один танец, один поцелуй, один взгляд, — это все что дано, и всего один шаг и два варианта: «вместе жили душа в душу» или «о, это тот мужчина, с которым мы ходили куда то…»



***

Отдых прошел незабываемо. Оригинально, я бы сказала. Не думайте, хорошего больше было, нежели плохого. Да и в целом – весело. Правда, пришлось закругляться через пять дней, а не как ожидали через семь.  Объясню сейчас почему.

Когда я влетела на всех парах в парадные двери аэропорта Толмачёво за пять минут до вылета и встретилась, наконец, с Лесей, та уже готова была сворачиваться и возвращаться сердитым насупленным хорьком домой. Муж безнадежно пьян, подруги нет. А проводить неделю в исключительно мужской тоскливой компании и быть матерью-наседкой обоим ей не улыбалось. И тут появляется гвоздь программы - я. Полились слезы, сопли, зазвучали шепотом обещания скорой расправы…

Опущу подробности полученной от счастливой подруги головомойки.

Координированной толпой мы ломанулись на самолет. Серега умолял выцепить ему откуда-нибудь по пути яблочного соку… чтобы запивать таблеточки от похмелья, на что Олеська только прорычала:

— Слышь, аэрофоб! Когда в салон входили, твои «таблеточки» на весь самолет звенели!

Серега надулся, отвернулся и принялся пялиться в иллюминатор весь перелет до Москвы, предварительно воткнув наушники и отрешенно напевая тихонько:

«Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе видна.
Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери
грустим мы о Земле она одна.
А звезды тем не менее, а звезды тем не менее,
Чуть ближе, но все также холодны.
И как в часы затмения, и как в часы затмения,
Ждем света и земные видим сны.
И снится нам не РОКот космодрома,
Hе эта ледяная синева,-
А снится нам трава, трава у дома,
Зеленая, зеленая трава.»

В общем, укрощал страх, как мог. Лишь один раз, не удержавшись (так меня распирало), решилась спросить:

— Это ты Антонова урчишь под нос?

Поддатый друг ко мне даже голову не повернул, только ответил убитым шепотом:

— Мол-чии…

— Я…

— Ш-ш-ш…

— Но…

— Ч-ч-ч…

О-кей. Оставила в покое. Без вопросов, друг.

Сергей, кстати, получил свое всё-таки при раздаче напитков.

После пересадки в Домодедово мы продолжили путешествие намного спокойнее.

Костя увлеченно играл в Subway Surfers на планшете, папа Кости развалившись на сиденье блаженно дрых и набирался сил перед забегом по достопримечательностям Барселоны, а мы с Олесей составляли маршрут прогулок, а после нос к носу пересматривали «Три метра над уровнем неба» и томно вздыхали над голым грешным торсом подтягивающегося обаяшки Касаса. Вдохновлялись так сказать. Про Богдана я ей ничего не сказала, хотя отчего-то этот ненормальный всплывал в мыслях то и дело при просмотре фильма. 



День 1

По приезду из Аэропорта Жирона — Коста-Брава в выбранный отель, оказалось, что номера, забронированные нами еще месяц назад, не соответствовали фотографиям, представленным на сайте. Поругались (точнее только я, так как единственная в нашей честной компании говорила на испанском, остальные же с чувством крыли на русском). Уехали в поисках лучшей жизни.

Отель Monument, расположенный на фешенебельном бульваре Пасседж-де-Грасия, в пяти минутах ходьбы от архитектурных шедевров Гауди — дома Бальо и дома Мила нам ОЧЕНЬ сильно приглянулся.

Мы же на отдыхе, так что решили «гулять - так гулять».





Олеся сияла от счастья; улыбки не сходили с наших девичьих лиц. Серега же подозрительно осматривался, непривыкший к подобной роскоши, не забывая изредка ехидно комментировать других постояльцев. Маленький Костик — долговязый белокурый мальчишка без двух передних зубов и очень похожий девочку красивыми чертами лица (из-за чего часто становился предметом насмешек сверстников и как следствие ввязывался в детские гладиаторские бои, из которых Костик всегда выходил победителем на радость бывшему профессиональному боксеру папочке, гордому тем, что его наследник растет соблазнительным боевым красавцем) — был куплен бесплатным высокоскоростным Wi-Fi.

Цены, конечно, оказались конские. Когда нам озвучили общую сумму за семь ночей: если бы я была бабушкой-сердечником, меня бы уже провожали в последний путь. Но, даже не будучи ей, я быстренько спустилась с небес на землю. По большому счету нам предстояло только ночевать в отеле, можно было обойтись чем-то поскромнее (о чем  тут же всем сообщила). Я честно пыталась проронить крошечное зерно благоразумия в умы загоревшихся в предвкушении президентского обслуживания друзей, но на меня накинулись практически как на того дантиста в Цезарь Палас из «Мальчишника в Вегасе» с требованием без лишних резких движений отдать кредитку во избежание случайных фатальностей. Для меня.

Только предварительно с видом ленивого Джеймса Бонда, импозантно привалившегося всей тушкой к стойке регистрации, Серега спросил у девушки-администратора о будущих хоромах на английском:

«Cool?» (Крутой?)

Она, конечно же, ответила:

«Very Cool…» (Весьма крутой…)

И всё. Прозвучал стройный хор из двух голосков «Берём!», а мое слабое сопротивление погасили еще в зародыше. Сатана семейная, блин.

Поэтому я могла лишь пробурчать для проформы «Только потому, что я вас люблю…» и протянуть вежливой молодой девушке — вершащей ежедневно судьбы денежных переводов впахивающих целый год ради сбора нужной суммы на недельный отпуск граждан — свою золотую карту. Мимолетно захотелось, как в любимых комедиях, не отпускать карту, когда она потянет ее на себя и устроить битву взглядов. Но я про себя только хихикнула, представив это со стороны и, надавав своей жабе под зад, расплатилась. Про то, что потом на бич пакетах посидим месяц, лишь вволю подпитываясь приятными воспоминаниями, решила промолчать. Зачем портить окружающим и себе заодно такой замечательный настрой? Так что по номерам мы рассосались воодушевлённые и уставшие, отринувшие на неделю все сомнения, дела и проблемы, настроенные жить только сегодняшним днем.

Я направилась прямиком в обещанный «шикарнейший люкс с видом на город» со значительно полегчавшей картой. Слава богу, Костик младше двенадцати лет и за него платить не пришлось.

Номер оказался воистину царским. Я так и замерла на пороге, открыв неприлично рот и безумно вращая глазами. Голова пошла кругом. Провожатый с чемоданами толкался где-то на заднем плане и был благополучно позабыт. Во мне же проснулась маленькая девочка, тянущаяся ко всему новому и интересному. Я не могла поверить, что все это один номер.

Передо мной раскинулся элегантный люкс, расположенный в самой исторической и модернистской части здания. Большая спальня с отдельной гардеробной и комфортабельной гостиной в светлых тонах с видом на бульвар Пасео-де-Грасиа. Номер выходил на небольшой балкон с витиеватым ограждением прямо из 18-19 веков. Лепота. Хотелось визжать от восторга и начать прыгать до потолка по огромной королевской кровати. Зачем мне две ванных комнаты и два туалета я буду думать потом, в России, оплакивая потраченные денежки. Ванная комната с душем и гидромассажной ванной была укомплектована велюровым халатом и туалетно-косметическими принадлежностями марки Jo Malone. Дамы любят красивые новые бутыльки, да. Быстренько все поочередно пооткрывала, пощупала и понюхала.

Потом поиграла в Ревизорро пару минут, проверяя наобум наличие пыли и грязи по периметру. Либо всё действительно чистенько, либо просто я не Елена Летучая.

Пока осваивалась, успела поразиться наличием звукоизоляции, фена, утюга, кофеварки, чайника, кофе машины, а главное двух сейфов! Надо бы что-нибудь туда припрятать для приличия.

Ну ладно. Хватит. Бросила неразобранные вещи, попискивая от счастья освежилась в душе, переоделась в легкое персиковое платье и через полчаса уже стучалась в номер к друзьям.

И что я первым увидела, войдя в такой же степени роскошности номер, как и у меня? Серегу с подкрученными до колен белыми брюками, вышагивающего гуськом по ковру босиком и зарывающегося пальцами сжатыми в кулаки как следует в ворс, словно он пытался ими его выдрать.

После моего вопроса «А чего это, собсно, он делает?», Леська лишь скорбно покачала головой. Нарушил общее напряженно-молчаливое состояние сам предмет наблюдения. Я уже успела с комфортом обустроиться в ближайшем кресле и приготовилась внимать. Как Серега объяснил, он всегда хотел проверить действенность способа релаксации после перелета, как показано в одной из сцен первой части Крепкого Орешка. Где Джон МакКлейн ходит по номеру в подтяжках, с телефоном в руках и по совету незнакомца босиком «чувствует» ворс, чтобы прийти в себя. Случай, по его мнению, наконец, подвернулся. Через десять минут нам вынесли окончательный вердикт, что способ «фуфло», и сразу поведали, что Уиллис в фильме к такому же заключению пришел. М-да…

Еще через полчаса мы посовещавшись решили, что пора посетить местный общепит и голодным строем двинулись в ресторан Lasarte, удостоенный 3 звезд Мишлен, где был представлен широкий выбор блюд от знаменитого шеф-повара Мартина Берасатеги. Серега снова выделился многозначным «Фи», ибо он прибалдел от крошечного размера порций. Брезгливо отодвинул тарелку и поинтересовался "Почему взрослому здоровому мужику в самом расцвете сил определили детский паёк? Это что за издевательство?!". Но голод не тетка, пирожка не поднесет.

Находящийся на территории отеля спа-центр, про который нам вежливо сообщили еще при регистрации, мы посетили с Олесей этим же вечером. А упорхнули через несколько часов расслабленными сверкающими красотками. Тем временем Сергей с Костей отправились исследовать бассейн.

Monument оказался расположен в доме Энрика Бальо, признанного архитектурным памятником и жемчужиной XIX века. Дом был выполнен в стиле, характерном для квартала Золотой квадрат в районе Эшампле, славящимся архитектурой, едой и шопингом. Шопинг нас с Олесей интересовал особенно остро. Но перелет и день в целом утомил всех без исключения, так что покорение Барселоны перенесли на завтра.

***

Первые три дня наша маленькая компания спокойно исследовала город.

День 1

Как оказалось Барселона - это совсем не Испания, Барселона - столица Каталонии. И в этом большая разница. Каталонцы всегда стремились к независимости, а уж, когда к власти пришел диктатор Франко ненависть к Мадриду только усилилась. В Каталонии свои обычаи, свои праздники, свой диалект. В приветствии мы ни разу не услышали "буэнос диас", нам говорили "бон диа".

Люди, как и в любом городе, в любой стране - разные. Улыбчивые и хмурые, веселые и грустные, но дружелюбные и приятные.

Мужчины, в подавляющем большинстве, следят за собой, за фигурой. Очень много тех, кто занимается бегом. Загорелые и подкаченные испанцы, бегают утром и ближе к ночи по набережным. Я заметила, что барселонцы - хорошие папы. Зачастую в метро мы видели папочек с грудными детками на руках, при это мам поблизости не наблюдалось. Умилительно смотреть на картину, как папы кормят и улюлюкают своих малышей.

Женщины - разные. В большинстве своем, не запаривающиеся по одежде, макияже и маникюру, наверное, как и многие европейки. Но, конечно же, есть и красавицы с темной кожей, яркими карими глазами и блестящими черными волосами.

Барселонок, как и других женщин Европы, очень сильно коснулся феминизм. Эти женщины любили выходить на митинги. Например, мы увидели мимоходом митинг за... аборты. Дело в том, что в Испании были запрещены любые аборты, а женщины в Барселоне хотят иметь право выбора во всем.

Очень много барселонок и барселонцев ходят с татуировками. Если не у каждого второго, то у каждого третьего тело украшено тату.

После нескольких разрозненных поездок в город, странное дело, но в голове не было никакой каши. Всё структурируется, и в городе к концу дня мы уже не просто бродили, а неплохо ориентировались.
Барселона покорила нас сразу. После дождя, вынырнули из отеля в умывшийся Эйшампле и.... влюбились с первого взгляда! Мы не пожалели на Эйшампле пары часов. Он напоминил мне Париж, такой же красивый и элегантный. Срезанные углы кварталов, уникальные двери, подъезды, окна и ставни... можно любоваться бесконечно.



Прогулка от отеля Monument до площади Каталонии и бульвара Рамбла заняла десять минут.  А Гауди был потом. Мы в первый же день дали марафон — два музея и парк в один день, не считая Саграды, Госпиталя и фонтанов.

Рассказывать банальности вроде — это «лучший город на Земле» или «там воздух прозрачен и свеж, там море и солнце, и спелые фрукты, и такая потрясающая архитектура» — я не буду. Об этом говорят все без исключения.
Начали мы исследование города с Дворца Гуэль. Из музея мы вышли на Рамблу, заскочили за фруктами-соками на Бокерию и побывали на Королевской площади. Потом направились в Парк Гуэль, по дороге прошли мимо дома Висенс работы Гауди. Внутрь мы не попали - он являлся частной собственностью. Но отделка невообразимая! Вообще, в парке постоянно присуствовали музыканты. Они придавали месту особый колорит и совершенно особенную атмосферу.

День 2

Посетили площадь со скамьёй змейкой. Работу Жужоля. Вид оттуда на город представлялся очень красивый. И на море…

 



Мозаика Жужоля на потолке большого балкона со скамейкой стала моей любимой.



В парке были расположены разнообразные колонны, некоторые из которых наклонные.



Затем мы направились в Госпиталь Св.Креста и Св.Павла, архитектор Доменек Монтанер. Огромная территория с очень красивыми зданиями. Наверно, если бы мы их не посетили, впечатление о Барселоне не было бы полным.

От Госпиталя по красивому бульвару Гауди мы спустились к Саграде Фамилия, а затем дошли до Каса Мила или Педреры, ещё одного дома Гауди. Внешне он, конечно, мрачен... Двор-колодец.

Моим любимым домом Гауди стал дом Бальо. Там на одном из этажей музей, где воссоздана обстановка начала прошлого века, а ещё выставлены предметы быта, которые спроектировал Гауди меня покорил стул со спинкой в форме сердца. Несколько копий скамеек есть в коридорах, их можно опробовать - действительно, очень удобно. И, конечно, их можно купить (очень дорого).

Мы попали в праздничные дни, так что к вечеру барселонцы вышли на улицы красиво одетые.

Вечером мы направились смотреть шоу поющих фонтанов. Поначалу казалось, что это такой раскрученный туристический аттракцион. А потом они нас просто покорили. Мы бежали туда несколько километров, два вечера подряд, и ничуть не пожалели.

 

 

А уже после фонтанов мы прогулялись по вечерней Рамбле...

День 3

Шоппинг.

Шоппинг в Барселоне - дело приятное и увлекательное. Так что мы с Олесей после завтрака отправились опустошать до конца карточки, оставив нежиться Серегу с Костей в отеле.

Бутиков оказалось очень много: Giorgio Armani, Versace, Burberry, Calvin Klein, LV. Памятуя о растраченном бюджете мы выбирали для забега крупные ТЦ (в десяти минутах ходьбы от отеля у нас был ТЦ Diagonal Mar). Там мы встретили все привычные марки, которые мы видели и в Новосибирске. Zara и Mango, к слову, бренды испанские. Цены примерно такие же, как и в России.

Меня же, как бьюти-маньяка, больше заинтересовала Sephora. Благо их в Барселоне несколько (в т.ч. в Diagonal Mar). Это, конечно, очень здорово и приятно видеть в живую и затестить такие марки, как Urban Decay, Nars, Benefit, Too faced и другие, но цены кусаются. Правда это не остановило меня от некоторых небольших покупок.



Довольные и счастливые мы вернулись к нашим мужчинам с кучей пакетов в руках. Приятная такая ноша.



День 4

Тут то всё и началось.

Проблема 1 — разница минус пять часов с Новосибирском стала реальной проблемой в первый же день. Мы плохо ориентировались во времени, слишком рано по меркам Барселоны вставали и не знали куда себя потом деть. А желание поспать накрывало, когда вечер в Барселоне только начинался. Особенно тяжело было из-за ребенка. Костя не мог, как мы, перетерпеть один денек, чтобы войти в режим.

Но мы всё равно наслаждались. Первые три дня бродили по Барселоне, на четвертый отважились покорять пляжи.

Пляжи Барселоны входят в число, охраняемых Юнеско. Действительно, пляжи чистые, песок разровненный. Вода тоже была очень чистой, только когда море штормило, с глубины нанесило водорослей. В остальное время на глубине двух—трех метров дно легко увидеть.

Итак, на радость мужскую и ужас наш женский, барселонки обожали загорать топлес, чуть ли не все. Абсолютно разного возраста и комплекции, никто никого не стеснялся. 

К общему же культурному ужасу некоторые мужчины (в особенности преклонного возраста) любили позагорать вообще ню. Мы мягко, очень мягко говоря удивились, прикрыли глаза ребенку и ушли в поисках уединенного места.

На пляже непривычно было не слышать "Кому медовой пахлавы?", "Горячая сочная кукуруза", "Пирожки с капустой, маком, творогом". Разносили только пиво, воду, колу. Но для кого-то конечно же, спокойствие — большое преимущество. А мы немного заскучали по России, но не сильно.

Хотя спокойными я пляжи не могу назвать, и мне понравилось, что на них кипит жизнь. Все пляжи Барселоны были муниципальные. Мы наблюдали за тем, как на пляж часов в десять утра пришла группа малышей четырех-пяти лет с двумя—тремя взрослыми (предположили, что это детский сад или лагерь для малышей), далее они все намазывались солнцезащитными кремами и купались, играли, загорали часов до двенадцати. Или например видели, как темнокожий мужчина спортивного телосложения обучал двух мальчишек лет десяти капоэйре. Или группа из шести мужчин и одной женщины под руководством инструктора проходили курс самообороны. Мне было очень любопытно за этим всем наблюдать, я чувствовала, что город живет здесь и сейчас.

На пляжах были установлены душевые, фонтанчики для мытья ног, табло с информацией о погоде.

Мы с Олесей загорали в новых купальниках (как это так, вернуться из отпуска и без приличного загара?), Костя плавал с папой на небольшой глубине, затем посты сменились и уже мы русалками ныряли в море. И фотографировали. Много.

Проблема 2 — Сережины купола на спине сгорели за один день на палящем солнце без прикрытия ввиде футболки. Да-да, у него сгорели купола… та самая татуировка, за которую четыре года назад его едва не порешала разъяренная жена на утро после его бурной пьянки с сидевшими друзьями… а сегодня мы тушим возгорание сметаной.

В общем, Сережа выбыл из строя и не поехал с нами на пляж на следующий день. Мы бы рады были его поддержать и остаться в отеле, или же побродить по городу, но маленькому Косте до того понравилось плавать и до того стояла мучительно жаркая погода, что мы отправились на вчерашнее место в неполном составе. Сергей на самом деле был рад передышке, отвык он от подобного активного образа жизни. Но был бы рад больше, если бы не приходилось морщиться от каждого движения.



День 5 — Фатальный



Мы были без нашего защитника Сергея, а за нами решили приударить настойчивые метросексуалы. Два немца ухоженной наружности в обтягивающих плавках не давали нам прохода. Как бы мы их изощренно и с фантазией не посылали в пешие эротические путешествия (Олеся тоже знала немецкий язык) они отказывались посылаться. А также понимать, что одна замужем, а другая терпеть не может мужиков, использующих больше косметических средств, чем она сама.

И в тот момент, когда наглый рыжий парень обхватил меня за талию и притянул к себе одной рукой, а я принялась усердно озвучивать весь мат, который знала на обоих языках, появился спаситель наш Серега. Он, как потом рассказывал, просто заскучал в номере и отправился за нами на пляж. Как оказалось — весьма вовремя!

Любимый наш мужчина быстро оценил ситуацию: меня недовольную в объятиях настырного крупного мужика, Олесю злющую и строго выговаривавшую мускулистому блондину то, куда он мог идти вместе со своим другом, Костяна мирно роющегося неподалеку в песке. Серега немецкого не знал, но всё прекрасно понял без слов. И легкой поступью подойдя поближе к жене, обратился к ней обманчиво ласково:

— Лесенька, а с кем это ты тут на фашистком любезничаешь?

Олеська вздрогнула и резко повернулась к мужу. Ох, сколько радости было у нее в глазах по отношению к Сереже и сколько нехорошего блеска, когда она повернулась к будущему пациенту травматологии. Почему пациенту? Сережа не знал языков, хотя вместе с нами учился в университете, правильно? Из-за чего такой провал в знаниях? Потому что он был выдающимся и приносящим награды универу спортсменом.

И вот этот несчастный неудачливый немец додумался перед бывшим чемпионом по боксу в тяжелом весе схватить его женушку, любимую вредную лапушку за попку, притянуть к себе и громко над этим поржать.

Это был финиш.

Наш Сережа зарыл блондина в песок с одного удара, доказав, что мастерство не пропьешь и не забудешь так просто. Приставший ко мне рыжий немец рванул на помощь своему приятелю, да до того резко это сделал, что мне прилетело с локтя, мать его, в глаз!

Дикая боль. Я присела на песочек в чертовых слезах, прикрывая пострадавшую часть лица. Зло посмотрела на рыжего козла.

Моего обидчика пинала чета Кузнецовых. С чувством, с толком. От души. Олеся, правда, всего пару раз отвела душу, а затем бросилась со всех ног ко мне.

А я лишь волновалась о том, как бы уехать побыстрее с пляжа, чтобы нашего защитника не привлекли местные представители правопорядка.

Когда мы вернулись в номер, взглянула в зеркало…

Я выглядела словно мутант. Синяк. Поганый, страшный синяк. И кто мне это устроил? Один NЗапрещено цензуройN!

Понятно, что ни о каком продолжении отпуска речи уже быть не могло. Мы спешно выехали из отеля и отправились на такси в аэропорт. Настроение было отвратительным у всех кроме (слава Богу) Костика. Да и тот, когда увидел лицо любимой тети, испугался и начал бесконечно мучать вопросами и скакать вокруг.

До аэропорта я добралась в купленных для меня подругой солнцезащитных темных очках, скрывающих пол лица.

Один только раз сняла их при покупке билета, и ухмыльнулась криво реакции работника.

Мне, в конце концов, надоели постные лица друзей и извиняющийся без перерыва убитый горем Сергей, который почему-то решил, что виноват в моей ситуации. Мол, не успел среагировать и так далее. Я его нисколько виноватым не считала. И он весь оставшийся день бесконечно костерил аж всю Германию, а не только тех двух уродов. Так что в самолете я всячески улыбалась и пыталась поднять общий боевой дух. Ничего же такого особенно катастрофичного не произошло? Смысла убиваться я не видела. Ничего ведь не поправишь. Так что на втором часе полета благодаря мне все расслабились и дружно принялись обсуждать впечатления от Барселоны, а также посмеялись над тем, что Германия в который раз проиграла России.

В Новосибирск мы прилетели за полчаса до начала шестого дня планируемого отпуска. Андрею звонить не стала, решила завтра сообщить о внезапном приезде. Друзья вызвались подкинуть меня до дома, забрав серую семейную тойоту с парковки недалеко от аэропорта. Костик крепко спал на заднем сиденье, машина как всегда убаюкала. Тихая приятная музыка доносилась из магнитолы. Когда шины мягко затормозили по гравию на моей улице, мы тихонько посмеялись над удавшимся отпуском еще раз и любовно попрощались, договорившись завтра созвониться. В целом, я была рада тем, как отдохнула. Ничто не могло умолить прекрасных впечатлений приобретенных за четыре замечательных дня. А пятый сделал отпуск незабываемым во всех отношениях.

В душе царила легкость и умиротворение. На улице стояла ночь и приятная прохлада. Тишина…

Открыла со скрипом металлическую высокую калитку, прошла по уложенной тропинке к входу в дом. С удивлением заметила, что свет в окнах горел. Приостановилась.

«Неужели Андрей дома?» — подумала я. — "А машины то его нет... Странно."

Чемоданы побросала в прихожей, из гостиной доносился звук работающего пылесоса. Мой брат умеет убираться? Вот это новости. Не приехала бы внезапно, то и не узнала бы о столь приятном факте никогда.

Радостной козочкой в предвкушении встречи заскочила в комнату и сняла с победным криком «Та-дам!» солнцезащитные темные очки и раскинула для объятий руки в стороны.

И выронила тут же оптику на паркет с глухим стуком. Глаза вылезли из орбит, а улыбка медленно сползла с лица.

— Ты?! — прошептала я в неверии, — Это ты?! — рыкнула угрожающе я и поперла решительно на не менее удивленного и оторопевшего от незапланированной встречи гостя.

Что Богдан делает в моем доме?! Скажет банальное,  "Упс, кажется адресом ошибся"  и я его убью!



Моего запала хватило ровно до момента, пока раскаленная спица его пристального взгляда не выхватила на моем лице уродский синяк. Мужчина быстро скинул оцепенение и грозно двинулся мне на встречу как ледокол, отбросив с силой на пол гибкий шланг пылесоса, а затем и вовсе перепрыгнув через рядом стоящий пуфик. Он несся на меня, ловко преодолевая препятствия, словно нападающий на последней минуте игры с решающим мячом в руках завидев ворота.

Какая-то часть сознания успела отметить, что Богдан проделывает всё это одетый лишь в обтягивающие черные боксеры, и шесть грешных кубиков, как и остальные бугристые мышцы, ничем не прикрыты. Но когда на тебя наступает смертельно опасный античный бог, или скорее даже неовикинг, как то не до мелочей вроде смущения или оценки красоты выставленного для бесплатного просмотра бесстыжего экспоната. Правда и сосредоточиться ни на чем конкретно не получается. К примеру, на ругани. Что за подстава?

Проскользнула совершенно не к месту и не ко времени мысль «А есть ли у него яхта? С такой машиной, чисто теоретически, он мог бы себе ее позволить. Так сказать для завершения образа современного скандинавского воина…»

И тут же живо представила Богдана застывшего на носу корабля и с вызовом вглядывающегося в бесконечную даль. Влажные волосы треплет бушующий ветер, волны захлестывают палубу… бред-бред-бред.

Мирослава, фокус! Не на его трусах, бессовестная, на лице!

А лицо мужчины, быстрым шагом приближающегося ко мне, надо было видеть: карие глаза потемнели и горели какой-то мрачной решимостью, желваки на скулах играли; вот с какой скоростью я летела на него, с такой же скоростью и попятилась. А этот… визитер неожиданный, стремительно преодолевал расстояние между нами, при этом, даже не моргая, словно заколдованный.

Когда я спиной чуть не снесла напольный светильник — робости пришла на смену злость. Да какого собственно черта?! Я в своем, между прочим, доме! Не хватало мне еще в догонялки начать играть. Если разобраться, это он должен от меня бегать и собирать в извинениях вещи!

Так что подошедшего вплотную ко мне мужчину я встретила с вызовом задрав голову и выпятив колесом грудь. Руки сами собой уперлись в боки, а моим взглядом в тот момент можно было резать без ножа. У него нет никаких оправданий в загашнике, чтобы так себя вести. Я здесь права. Хотелось топнуть ногой в подтверждение. Стерпела.

Но мое состояние полной боевой готовности ничуть не смутило и не испугало наглого гостя. Конечно, куда мне маленькой против этого громилы? Разве что если базуку заметит в руках, может, притормозит.

Меня бестактно схватили за подбородок, правда не больно, и молча повернули голову немного влево. Он что, мой синяк рассматривает? Какая бестактность. И взгляд такой внимательный, злой. Ну, точно, его! На эмоциях и с непривычки я о своем выдающемся кровоподтеке совсем забыла. Неужели из-за синяка буйствует? Поднимающееся смущение за свой неопрятный и неприглядный во всех смыслах вид перед образцовым самцом я засунула куда поглубже и прикопала. Никакого мне нет дела до мнения этого скорбного на голову.

Только почему в душе всё переворачивается и скребется в ожидании реакции… Ну, нет же дела, нет?!

Когда Богдан начал мягко очерчивать контуры моего фонарика подушечкой большого пальца, я окаменела, чертыхаясь в душе на то, как легко кожа принимает его прикосновения. В горле мигом пересохло, потоотделение усиленно заработало. Чертовы гормоны.

— Ты что делаешь? — хотела рявкнуть на наглеца, а из горла вырвался непонятный мышиный писк.

— Как… — он на миг застыл, его рука на моем лице замерла и только спустя несколько секунд, тяжело выдохнув, мужчина оттаял и отошел на небольшое расстояние, сжав руки в кулаки — Как это произошло?

И взгляд такой — испытующий, жесткий.

Мне тут же захотелось всё выложить, открыла было рот, поддавшись неизвестному порыву, но мозг заработал вовремя. Я осеклась, щелкнула сомкнувшейся челюстью, и мысленно отхлестала себя по щекам.

Ты ничем ему не обязана. Он для тебя никто. И этот никто не пойми с чего в твоем доме! И тебе должно быть плевать на его мнение о твоей внешности! Очнись!

— Не твоё дело как. — ровно, стараясь сдержать бушующее негодование, проворчала я, — Важнее узнать, что ты делаешь в моём доме? — демонстративно оглядела его с ног до головы. Богдан выгнул дугой темную бровь и мимолетно ухмыльнулся краешком губ (но я заметила!) ни капельки негодяй не смутился, хотя ясно понял, о чем я — И почему в таком виде?



Мужчина нагло проигнорировал мои вопросы и потряс ладонью перед своим лицом.

— Сначала ты мне, Мирослава, поведаешь, безусловно, очень интересную и увлекательную историю твоего отдыха на берегу Средиземного моря. В подробностях. А так же, как ты получила синяк и как он связан с внезапно урезанным на два дня отпуском. Я слушаю. — и сложил руки на груди.

Он что сейчас, мускулами играет передо мной? Хвастается? Мужчина, поверьте, ваши формы в дополнительной рекламе не нуждаются.

Так, что он секунду назад сказал? О чем он? Боже всемилостивый, с полуголым Богданом невозможно спорить! Против правил стоять в чем мать родила перед женщиной, у которой не было мужчины… давно,  еще вдобавок требовать от нее связной речи.

Вздохнула. Сложившуюся ситуацию под властью эмоций не разберешь. Да и сил на истерики и угрозы абсолютно не было.

Если призадуматься, ключи имелись только у Андрея. Значит, этот хлыщ запряг своего друга покормить, по крайней мере сегодня, моих зверюшек. Придушу. Скрипнула зубами в предвкушении будущей расправы над братцем. Но удивительно, как Богдан сам то согласился? Не выглядит он человеком, которому можно сесть на шею или заставить что-то делать против его воли. Неужели дел не нашлось поинтересней в субботний вечер?

Я чувствовала, что голос снова может предать меня, и всё же, попыталась добавить ему хоть толику твердости, чтобы попросить:

— Слушай, я устала. Перелет дался тяжело. Я голодна. Хочу спать. Давай ты оденешься, и мы всё обсудим? — спокойно посмотрела на него.

Черты лица Богдана немного смягчились, он расслабил руки и согласно кивнул.

— Да, ты права. Не подумал.

Он энергично заозирался в поисках своей одежды. Джинсы и белая футболка оказались распластанными на спинке  кремового дивана с многочисленным количеством подушек.

С трудом проглотила колкости, терпеть не могу бардак.

Богдан быстрым шагом добрался до своего шмотья и без всякого стеснения принялся одеваться. Хотя чего удивляться? Я можно сказать, уже почти все видела. А чему свидетелем не была — допредставляла. Фантазия у меня живая и остановить ее не под силу никому и ничему.

Взглянула на наручные часы. Час ночи. Скорее бы выдворить непрошеного гостя, затем быстренько пройтись с ревизией по этажам, перекусить и лечь спать. Уборка и все остальное завтра.

Не стала мучить свое естество мужским стриптизом наоборот и, стараясь не обращать внимание  на собирающегося с армейской скоростью Богдана, гордо прошлепала через коридор прямо на кухню.

Дом, в котором живу, я построила на лично заработанные деньги три года назад в частном секторе на улице Немировича-Данченко. Расположен он в тихом месте, близ леса и озера, но, что хорошо, в пяти минутах езды от всей инфраструктуры. Соседей я практически не вижу, все живут обособленно, спрятавшись друг от друга за высокими неприступными заборами. Такое положение вещей меня полностью утраивает. Спокойно, уютно и тепло.

Всё в доме сделано с любовью. Каждая частичка, каждая деталь интерьера или отделки — тщательно подобраны и продуманны. Моё детище, моя гордость, моя крепость.

Снаружи по кирпичным стенам разрастается бугенвиллея, которая по обычаю цветет летом. От калитки до парадной двери уложена каменная плитка. Справа находится небольшая беседка с качелями, слева гараж. Машины у меня нет, я не представляю себя в роли водителя. Когда во мне желание убивать перекроет  любовь к людям, тогда и обзаведусь этим оружием массового поражения в моих женственных ручках. Но гараж всё-таки держу для автомобилей гостей, а также для размещения прочей утвари (вроде снегоуборочных лопат, газонокосилки и многого другого).



Внутри дом обставлен современной техникой и мебелью. Переступая порог, попадаешь в длинный коридор, который разделяется на три направления, между которыми находится деревянная лестница на второй этаж. Первая дверь ведет в гостиную, вторая на кухню и ванную, а третья в гостевую комнату. На втором этаже расположены: спальня, кабинет и кладовая.

Гостиная просторная, в светлых тонах, стены украшают несколько копий знаменитых картин («Постоянство памяти» Сальвадора Дали, «Девятый вал» Айвазовского, «Женщина с зонтиком» Клода Моне). Посередине стоит кремовый диван с множеством подушек и кофейным столиком, на котором стоит маленький торшер, а прямо перед ним подвешен огромный плазменный телевизор с акустической системой. И так, прочее по мебели. Кухня светлая, что-то между розовым и желтым. Красивый белый кухонный гарнитур с гранитными поверхностями и фартуком с рисунком сакуры. Стеклянный, круглый стол расположен напротив большого окна с видом на лес.  

В гостевой спальне тоже достаточно неплохо: большая кровать с белым покрывалом, письменный стол в углу у окна с сиреневыми занавесками, напротив занимает почти всю стену большой шкаф.

В моей личной спальне на втором этаже значительную часть комнаты занимает огромная двуспальная кровать с красным пледом поверх и изобилием самых разных цветов и форм подушек. Справа изящный трельяж, слева гардеробная с зеркальными дверцами. Смотрится элегантно и со вкусом.

Идем дальше.

Кабинет. Его главной достопримечательностью является рабочее компьютерное место.

Щас пойдет тарабарщина, хотя… я же не полные технические характеристики даю, а так, наименование производителя.

Итак: Черное игровое кресло DXracer Iron с белыми вставками, с полиуретановыми 4D подлокотниками со специальным мягким покрытием против скольжения (к моему восторгу на нем можно качаться). ASUS ZenBook UX530 с внешним монитором от Samsung 27 “CURVED GAMING C27FG70FQI (это очень важно!), к ноутбуку подключена обалденно красивая клавиатура HyperX Alloy FPS с подвеской, мышка марки RAZER MAMBA, на игровой поверхности HyperX Fury XL. Также на белом столе не матового и не глянцевого покрытия (что мне нравится) находятся наушники Blue Microphones Lola, микрофон той же компании,  лампочка от Xiaomi, которая горит разноцветными огнями, например, в такт музыке и мощные колонки Edifier Luna Eclipse Red. На всё это я потратила целое состояние, но оно того стоило.

Комната сама по себе темная, черные кресла, красные тяжелые непроницаемые шторы. Высокие книжные шкафы, широкий с длинным мягким ворсом ковер, на котором я обожаю валяться с ноутбуком или просто так от нечего делать, обдумывая дизайнерские идеи. Потолок очарователен росписью звездного неба. Стены же наоборот приземляют, на них приколоты бесчисленные заметки. Вырезки из статей и журналов, как о садоводстве, так и из любимого «Космополитен» раскиданы на рабочем столе. Кипы чертежей и документов пизанской башней возвышаются в углу. Одна стена полностью выделена под проектор. Мольберт вместе с пустыми полотнами одиноким шалашиком подпирают друг друга за спинкой одного из кресел.

Именно в кабинете царит творческий беспорядок всегда, но так, что я всё равно магическим образом знаю, где что лежит. Хотя другие комнаты в доме всегда идеально чистые, кабинет — это вечное поле деятельности. А там где кипит работа — по определению чисто не бывает. И отчего-то контролируемый хаос здесь мне нравится. Словно материализация образа моих мыслей.

И сейчас, когда я отсутствовала в родных стенах пять дней, дом казался мне еще более уютным и теплым, чем раньше. Словно от ребенка спрятали на неделю не особо ценимую им игрушку, а затем, по прошествии дней, снова выдали ее. Только теперь она кажется интереснее, ее хочется разглядывать, как новую.

На кухне ко мне сразу кинулся мой обжорливый серебристый британец по кличке Бу, громко приветствуя.

– Тебя хорошо кормили, дружок?

Ответом мне было довольное «шмяяяу». Думаю, это означает «да».

Кот восьмеркой позаплетался вокруг моих ног и присел устало на расплывшуюся мохнатую попу. До чего ленивая прелесть.

– У меня для тебя ничего нет. Вон, – указала в сторону миски, – один добрый дядя, смотри, сколько вкусностей тебе наложил.

Почесала соскучившегося котика за ушком и открыла с надеждой холодильник, чтобы, наконец, накормить и себя. А там мышь уже вовсю конструировала себе виселицу и, насвистывая тоскливую песенку со слезами на глазах, вязала крепкую петельку.

Эх, сама же всё предусмотрительно выкинула перед отъездом. А тушеное мясо и приготовленную по специальному заказу пиццу «четыре сыра» брат должен был истребить еще несколько дней назад. С разочарованным вздохом закрыла холодильник и принялась шариться по шкафам в поисках чего-нибудь мало-мальски съестного. Сделала мысленную пометку: завтра же совершу грандиозный набег на супермаркет.

Голодный мозг работал с утроенной силой пытаясь вспомнить, что и где могло заваляться из живучего.

Вернулась к холодильнику, только теперь для ревизии морозилки. Так-так-так. Мясо, косточки, сало, овощи… ага! Пелемени домашние! Сойдет.

Мысленно потирая ручки, поставила греться в кастрюле воду на газовую конфорку. Настроение, если оценивать по шкале, однозначно поползло вверх.

— А меня накормишь?

Вздрогнула, чуть ли не подпрыгнув до потолка, и едва не выронила ложку от неожиданности. Зачем так бесшумно подкрадываться, как ниндзя? Если бы у меня была особенность метать ножи в тех, кто имеет глупость подкрадываться со спины, как в одном из крутых боевиков, то Богдан однозначно был бы убит.

— В наличие только пельмени. — как можно безразличнее сказала в ответ.

— Сойдет.

Краем глаза, пока искала соль, следила за вошедшим. До чего непривычно. Мужчина (! Не брат! Не Серега!) и на моей кухне … Подумать только до чего докатилась.

Тем временем, объект моих волнений весьма по-свойски прошел до подвесного шкафа справа от меня, открыл его и достал хлебницу. Откуда в моем доме хлеб? Наверное,  Андрей купил. Затем, совсем не раздумывая, выкатил второй сверху ящик в нижнем столе и выудил нож. Не поняла…

Дальше — еще интереснее.

Я смотрела на всё это эпическое действие, замерев, с взлетевшими на середину лба бровями, и только диву давалась. Даже дар речи на время потеряла.

А Богдан, удерживая в одной руке уже накопанное, решил таки добить хозяйку дома. Невозмутимо обошел меня, остановился напротив другого подвесного шкафа, открыл и, покопавшись немного, явил миру деревянную доску для нарезки.

Это что еще за новости? Откуда он знает? Почему? Как? Приостановила с трудом порыв схватить мужика за ворот футболки и вытрясти из него все ответы на разъедающие меня вопросы. Обязательно, — прищурилась — ты мне всё обязательно расскажешь, парень.

 Крышка начала скакать на кастрюле, выдергивая меня из состояния бесконечного удивления и подозрительности.

— Тебе сколько скинуть?

Не успела я повернуться, как мне на левое плечо сзади улегся чужой волосатый подбородок. Свежий и резкий запах мужского дорогого парфюма облаком окружил меня. Мурашки тут же по телу мелко прогарцевали. Что за..? Захотелось треснуть половником наглеца промеж глаз.

Дернула раздраженно плечом, пытаясь скинуть обжигающее тельце обнаглевшего хозяина, тесно прижатое ко мне со спины.

— Хм… — он просунул свою руку между моей талией и локтем справа. Как бы невзначай провел костяшками пальцев по моим ребрам, и до того жест получился… интимным, что все мои внутренности мигом наполнил ответный жар. А мужчина, потрепав пакет с пельменями, удовлетворенно выдал мне, героически в этот момент сражающейся с самой собой, на ушко едва ли не мурлыча:

— Штук так тридцать, пожалуйста.

И только потом, ухмыльнувшись, отступил и принялся, как ни в чем не бывало, нарезать стоя хлеб.

Напоследок, показалось или нет, что он легко потерся о мои волосы своим носом?

Да что с ним блин не так?!

Слава богу, хоть одежда на нем. Правда та ничуть не притупляла ужасного сияния его мужской красоты. Даже не смотря на раздражение, не могла не отметить его просто таки будоражащую харизму. Хорошо хоть не в моем вкусе, наверное…

Блин, чертов дамский угодник. Представляю, сколько женщин пало к его ногам после подобного обращения. В конце концов, это неизлечимо.

Тихонько прочистила горло, нервно помешивая пельмени в кастрюле по часовой стрелке и костеря себя, на чем свет стоит за слабость.

— Ну, так что… расскажешь, как ты здесь оказался?

И повернулась к нему в пол оборота, выжидая.

Богдан пожал плечами, легко отодвинул стул и, развалившись на нем, поставил локти на стол, затем устроил на сцепленные в замок руки голову, чуть наклонив ее вбок.

Принялся снова гипнотизировать меня, не моргая. Взгляд у него конечно – ух! Костры можно поджигать! Брр…

Маньяк какой-то этот друг брата. Смотрит так, словно съесть хочет. Надо скорее накормить.

— Андрей, — коротко бросили мне в ответ.

В принципе, я так и думала. Прибью гаденыша.

— Можно подробнее?

— Андрея срочно вызвали на работу, он не знал, во сколько закончит и, соответственно, не смог поехать к тебе. Позвонил, слезно попросил съездить меня срочно накормить животину. Я был недалеко, да и мне не сложно помочь хорошему другу. Смотался за ключами и вот я тут. Теперь и ты тут. Кстати, почему?

И такое нечеловеческое обаяние источает. Приятный у него голос однако, проникновенный такой. Тембр слегка вибрирующий, хрипловатый. Голос как у профессионального манипулятора... или лгуна.

Ловко перевел стрелки. Так я тебе и поверила, ага. Врешь ты, чувствую.

Но даже если у него имеется хорошая легенда, он не в курсе с какой скоростью его сдаст с потрохами брат. Я же знаю сто и один способ выбить из братишки правду. Да и обманывать он никогда не умел. Всегда всё на лице написано.

Помешала еще задумчиво воду в кастрюле. Только вот зачем Богдану врать? Неужели он тогда серьезно говорил про симпатию? Да не может такого быть. Такие как я не во вкусе подобных парней. Я уже не молоденькая глупая девчонка, мне двадцать семь, а вот ему лет так тридцать, самый возраст для того чтобы портить недавно вошедших в пору взросления девочек. А я… Две морщинки и растяжка на бедрах — и ты уже выброшена с рынка. В лучшем случае тебя купят с уценкой. Нет, я конечно богиня, да. Любой будет у моих ног, ага. Да только одной живется замечательно.

А может Богдан и правда просто помогал другу? Меня же дома не должно было быть. Значит и на встречу он не рассчитывал. Если не кривить душой, внимание такого мужчины льстит, но не более того.

И как бы не упорствовал, он только теряет впустую время. Как бы тактичнее, но действеннее объяснить? Или лучшая тактика — бездействие? Наскучит игра в охотника и сам всё прекратит. Случайно вспомнилась цитата из любимого женского журнала «Когда женщина не поддается на ухаживания сразу, когда она недоступна и непокорна, мужчине еще сильнее хочется еще заполучить. Если вы принесете дохлого лося и бросите у порога, мужчина наверняка ничего не захочет с ним делать. Это будет точно такой же лось, как тот, которого он подстрелил на охоте, но эффект, производимый тушей на мужчину, окажется совершенно другим. Именно процесс преследования и пробуждает в мужчине интерес к женщине. Когда женщина начинает охотиться за мужчиной, это оказывает на него такое же воздействие, как и дохлый лось у входной двери.» Что-то мне подсказывает, что Богдан точно решил выйти на охоту… и как быть? Поддаться? Бррр… вот уж чего я делать не стану. И тогда получится, что только подогрею к себе интерес? Чёрт.



- Не пойми неправильно, — внезапно заговорил мужчина, выдергивая меня из собственных рассуждений — я знаю, что это странно. Не думай, что я не думаю, что такая встреча не выглядит странно. Я надеялся, что в следующий раз мы встретимся совершенно по-другому. — он демонстративно обвел рукой кухню и подпер обратно рукой подбородок. Глаза его следили за мной. Как хищник следит за добычей.

Так, значит, следующая встреча таки входила в его планы. Я должна быть польщена? Да мне всё равно, парень.  Значит я права в своих догадказ, и он решил поухлестывать за мной. Может брату сказать, чтобы отвадил? Да, так и поступлю. Завтра же.

А Богдан всё ждал. Не нашла ничего лучше как неэлегантно фыркнуть, отвернуться и продолжить помешивать пельмени с невозмутимым видом дальше, словно мне не прожигает взглядом спину идеальный образчик мужчины.

Включила маленький телевизор, подвешенный в углу к потолку и выбрала музыкальный канал. Лучше, чем гнетущая тишина в компании малознакомого человека.

Вскоре я поставила полную тарелку пельменей рядом с Богданом и скинула новую порцию, только поменьше, вариться в кастрюлю. Пожелала приятного аппетита и поставила на стол бумажные полотенца.

— Как отдых в Барселоне прошел? Почему ты прилетела раньше и откуда синяк?  — ловко закидывая одну пельмешку за одной в рот, как бы между прочим поинтересовался он.

— Отдых вышел замечательный… это да.  Гуляли по городу, ходили на экскурсии, по магазинам. Плавали и загорали, — всего два раза, эх… — Просто Серега, муж моей подруги, очень сильно обгорел, а синяк… — отчего-то мне не хотелось выкладывать Богдану про двух ненормальных немцев, — … его мне их пятилетний сын на пляже нарисовал. Игрался, и нечаянно локтем стукнул. Ничего страшного, бывает. — закусила губу. Да, Мирослава, обвиняй ни в чем не повинного мальчика, хорошая крестная. А что мне остается? Да и чисто теоретически подобное возможно.

Тишина…

—Ясно. — только и сказал он в ответ. Богдан мне явно не поверил. И пусть, больно надо обратное.

Я немного рассказала ему еще о Барселоне, наших вылазках в город, местных и о привезенных с отдха сувенирах, чтобы закрасить объяснение про синяк.

С ужином было покончено, и я ожидала, когда Богдан вызовет такси и уедет домой, или может его машина где-то рядом припаркована, а я просто не заметила, и он укатит в закат на ней?

Но тот всё сидел и смотрел как я ем. Как бы не подавиться под таким взглядом.

— Тебе такси вызвать или ты на машине? — решила толсто намекнуть, вконец уставшая ждать его ухода, я.

— На мотоцикле.

Ого.

— Ммм…  круто. Не думала, что ты еще и на нем ездишь. И где он припаркован? Рядом с домом? — район у нас конечно спокойный, но всякое бывает.

— В твоем гараже. — пауза, — только вот какое дело… я не могу на нем ехать, я выпил по приезду к тебе домой, не планировал уезжать поздно ночью. И, в общем, мне нельзя за руль.

Опачки.

— Тогда такси? — наивно предлагаю я.

— К сожалению, не могу оставить мотоцикл у тебя… завтра с утра я занят, если уеду на такси сейчас домой, придется с утра же возвращаться за байком на машине. Байк в машину не влезет. На такси до тебя … лишняя морока. Я, если ты не возражаешь, переночую у тебя и завтра утром свежий и трезвый покину твой дом без лишней суеты.

И глаза такие сделал… непередаваемо жалостливые. Ну, насколько мега брутальный мужик с бородой и длинным хаером может быть жалостливым. Чуть не подавилась пельмешкой от такого зрелища. И я была против. Очень-очень против. Мои мысли разделились на шепотки ангела и демона.

Человек же не виноват, что ты приехала раньше. Его попросил безответственный друг о помощи, мужчина приехал, наверняка отложил какие-то свои дела ради этого. Получается, непроизвольно дезинформировали. Еще и на ночь глядя выгоняют. Поматросили и бросили, так? Черствая женщина!

Да гони ты его метелкой и вдогонку кочергой угости! Знаем мы этих «мофно ия пеленосюю». Знаешь, что будет, если поддашься на эту провокацию? Рассказываю. Ты засыпаешь. Он прокрадывается в твою комнату и… непередаваемо, обалденно, до звездочек восхитительно надругивается над сонной тобой — сглотнула — а потом поминай, как звали. Ты же видела эти жадные взгляды. Ему нельзя доверять. А если он клептоман? Деньги у него может и водятся, а ощущений острых наверняка не хватает. Сопрет чего-нибудь, как потом докажешь?

Да что ты говоришь такое дурное на приятного молодого человека? Твой брат бы никогда не общался с Богданом, если бы тот был настолько плох. И что плохого в том, что она ему нравится как женщина? Она у нас милашка. Только тупенькая, ну так это тоже хорошо в каком-то смысле. Я голосую за веру в людей, доверие к ближнему своему и оплату местом для ночлега за корм для кота.

Но…

— Раз такое дело, то конечно оставайся, — выдавила я из себя чуть ли не сквозь зубы. — я всё понимаю.

Богдан весь аж расцвел. Сдержанно поблагодарил, и мы одновременно встали из-за стола. Поставила тарелки в раковину и попросила мужчину следовать за мной. Показала по пути, где ванная и туалет. Дошли до гостевой спальни. Открыла дверь и пригласила жестом войти.

— Вот спальня, белье на кровати чистое. Вещи можешь повешать в шкаф или куда тебе угодно. Съестного в доме толком нет, так что всё, что сможешь на завтрак найти —  твоё. Я, скорее всего, из-за разницы в часовых поясах могу проспать дольше, чем ты. Так что если не сложно постучи в дверь моей спальни на втором этаже, когда соберёшься уезжать. — так, что еще? — Если хочешь принять душ или ванну, полотенца найдешь в шкафчике. Вроде всё.

Я неловко улыбнусь Богдану, который стоял, облокотившись на дверной косяк, засунув руки в карманы джинс, с ленивым интересом разглядывал меня.

«Какой же он огромный», —  пискнуло что-то внутри меня, при повторной непроизвольной оценке габаритов мужчины. Но вслух я хмуро выдала:

— Ну, я пошла. — и чуть ли не бегом устремилась на выход из комнаты.

— А как же традиционное «Чувствуй себя, как дома»? — насмешливо спросил он.

И тут такая злость на саму себя накатила, от того, что не могу просто взять и послать куда подальше этого редкостного мужского экземпляра, которому удается раз от раза ставить меня в неудобные ситуации и будоражить все чувства, что я не сдержалась и выплеснула одной фразой всё свое раздражение.

— Не будь как дома, тебе тут официально не рады. Это факт.

Самой нехорошо стало, что так незаслуженно, по сути, нападаю на человека, но я только буркнула пожелание доброй ночи и отправилась на второй этаж.

Потерплю уж как-нибудь, а утром всё встанет на круги своя. Завтра! Завтра больше не будет никаких сомнительных типов и прочих неожиданностей в моей жизни. 

Не дойдя до середины лестницы, вспомнила, что не помыла посуду. Развернулась и потопала вниз.

На кухне быстро вытерла со стола крошки, убрала хлебницу и помыла тарелки. Выключила телевизор и, мурлыча под нос песенку, проверила кошачий наполнитель. Уборка всегда приводит мои мысли и душевное равновесие в относительный порядок.

Наконец поднялась на второй этаж, краем уха слыша, как работает телевизор в гостиной. Вот же ж, не спится.

Прошла в спальню, отодвинула зеркальную створку шкафа и выцепила легкий кислотно-розовый спортивный костюм.

С этими волнениями перестала хотеть спать. Наверное сказывается привыкание к минус пяти часам в Барселоне.

Натянула одежду, хотя обычно дома хожу в любимых трикотажных шортиках с сердечками и коротком просвечивающем топике, но сейчас в гостях тревожный тип и не хочется его провоцировать, хотя он и не должен подниматься на второй этаж. Но береженого, как говориться, бог бережет.

Скинула дорожные брюки и блузку в корзину с грязным бельем, и вприпрыжку заскочила в кабинет. Когда увидела свой родненький ноутбук, всё в душе всколыхнулось. И разве что лиричной песенки романтичной на заднем плане не хватало, под сменяющиеся поочередно крупные кадры моего умиленного лица и крупные кадры строгого ноутбука. Радость-то какая! Вот теперь я точно чувствую, что дома.

Запрыгнула в игровое кресло, нажала на кнопку питания ноутбука и блаженно прикрыла глаза под стандартный звук загрузки десятого виндоуса. Операционка у меня загружается за пару секунд, считай, нажал на кнопку и вот уже твой рабочий стол. Спасибо ссд-диску.

Быстро проверила почту. Оказалось письмо с работы и несколько обычных писем с рекламой, а также приглашение на встречу выпускников нашей школы через месяц. Передернула плечами, вот уж куда я никогда не сунусь ни под каким предлогом.

Свернула браузер, предварительно включив достаточно громко песню «Major Lazer – Light It Up », но так, чтобы не наглеть. Размяла с хрустом пальцы, шею, словно боксер перед боем. Пододвинула микрофон и кликнула дважды на, да простят меня женщины страны, «World of Tanks».

Разомнусь ка в рандоме. Тиканье… отсчет. «Бой начался». О, да…

Полчаса спустя.

Надоело, рвану в командный. Списалась с полуночниками из клана в скайпе. Поприветствовала уже в игре. Меня мои хлопчики давно знают.

Как хорошо играть ночью. Дружина с работы домой приходит, школьников из онлайна разгоняет. А то, бати пришли.

Играем на карте «Прохоровка». Обожаю бульдог (M41 Walker Bulldog) для КБ. Противник пытается захватить первую базу. Наши ЛТ не могут обнаружить противников в квадрате J8 и мы туда перемещаем наш РУ251, который будет атаковать противников в корму. Девяностиков оставляем в квадрате F6. Противник атакует по первой линии, но ему приходится уничтожить наш 50100 в квадрате B1, иначе он безнаказанно бы их расстреливал на захвате. Когда он поехал его уничтожать, отправили рушку противникам в тыл, а 1390 переваливается через жд в кусты на Е6. Я на Бульдоге при этом продолжаю кататься по кругу в центре, подсвечивая противников. Пока противники стараются доехать до нашей 50100 в квадрате B1, чтобы уничтожить её, они получают колоссальный урон и не могут уже ничего сделать.

— Мать твою! — ругаюсь сквозь зубы.

Когда я сажусь за компьютер, барьеры в виде «я же девочка порядочная, интеллигентная и не ругаюсь матом» летят ко всем чертям.

— Сваншотила «Тигра» с 40 процентов!

И под звуки «Пробитие» и «Рикошет» выпала из реального мира, попутно слушая россыпь шуток командира и ребят.

Не знаю, сколько часов я играла, иногда правда порываясь выйти из игры, но каждый раз меня останавливали «Ты, что, хочешь бросить нас на произвол судьбы, как котят слепых?» вопрошали мои соратники, и я сдавалась. Да особо уговаривать им и не приходилось. Я же впервые за неделю дорвалась до ноутбука.

— Сведись и фугасом! Да еп@;%:%?*?:*@!!! — кричала я в микрофон.

Потом тыкнула на внешнем мониторе указательным пальцем в козла на тигре и рявкнула злобно, — Я тебе щас твою пушку @^%***!!!

И тут комнату наполнил дикий хохот. Не мой, что примечательно.

Медленно повернулась, одеревенев.

Экспозиция, значится, такая.

Я — сижу в кресле с одной подогнутой ногой вверх и задранной на ней розовой штаниной, рука, почесывающая икру, нервно замерла. Короткие волосы по бокам приколоты невидимками, чтобы не мешались. Наверняка выгляжу как растрепанный квадрат, еще и с шикарным синяком под глазом.

И ругаюсь  не хуже боцмана и отставного старого матроса.

И играю в танки, из которых как раз доносятся ругательства командира, чего я, мол, встала, как столб (это если культурно).

Мечта короче я, а не женщина.



 О боги всей галактики, что обо мне Богдан подумал? Что уж теперь говорить, посмейся.

Я думала, этот шакал животики надорвет, а нет, не дождалась. Жаль.

— ТЫ! — гаркнула я, сама от себя такого не ожидавши, не успела переключиться с игры на жизнь, — Совсем обнаглел?! Как долго ты здесь торчишь?!

Он — лежит на МОЕЙ кровати (слава богу, в одежде) и укатывается со смеху, лежа на животе. Периодически хлопая рукой по одеялу, жестом поверженного в боксе по рингу.

Меня его беспардонное поведение сильно возмутило, но Богдан всё смеялся, и до того заразительно это делал, что мой гнев плавно смывало, а на смену ему приходило нечто другое.

По началу, я, скрестив руки на груди, с суровым видом сидела в кресле поджав под себя ноги и волком взирала исподлобья на нетактичного бессовестного вторженца.

Затем попыталась представить на мгновение, как происходящее еще пару минут назад выглядело со стороны. Ну да, должно быть забавно.

Но я, нахмурившись, продолжала таращиться на добродушно хохочущего во всё горло Богдана, пытаясь призвать его остатки совести к ответу.

Занятие оказалось бесполезным, усилия были потрачены тщетно. Мужик не унимался.

И потихоньку дурость начала передаваться и мне вместе с воздухом,  что я против воли, не понимая до конца причину нахлынувшего на меня нежданно-негаданно веселья, изредка начала криво ухмыляться.

Сначала это было непонятное фырканье. Вроде и смешно, а вроде и прибить готова.

Затем фырканье переросло в хихиканье, а дальше в громогласный смех.

Мы смотрели друг на друга  с Богданом, хохотали, и не могли остановиться.

Я практически надорвала живот и даже немного всплакнула.

Мужчина первый пришел в себя, остановился, и сидя улыбался, глядя на ненормальную меня.

Меня же почему-то смутил его умный с искорками в карих глазах взгляд. Словно он знал обо мне больше, чем я сама.

Смех, в конце концов, стих, и мы просто смотрели молча друг другу в глаза. Странно.

Повисла какая-то непонятная атмосфера.

Я не знала, что надо говорить. Да и ругаться расхотелось как-то разом.

Ну да, зашел. Так заигралась, проворонила. И если быть честной, сама бы не удержалась от смеха, если бы увидела, например, как Олеся подобное выделывает.

Правда спросить была обязана, напустив на себя для эффекта сердитый вид:

— Ты как здесь оказался? Зачем прокрался в мою комнату?

— Э, нет. — запротестовал он, вставая с кровати. Заерзала неловко на кресле.  — Я стучался, прежде чем войти. Ты не услышала за музыкой, да еще так увлеченно играла,  что когда зашел, попытался что-то сказать, да так и промолчал, сраженный твоим красноречием, — усмехнулся он, поиграв многозначительно бровями.

Так. Я девочка взрослая, краснеть не собираюсь.

— За тобой оказалось весело наблюдать, — продолжил он, — ты такая… милая, когда злишься. Воинственная танкистка. Никогда бы не подумал.

Вот тут я начала заводиться. Терпеть не могу, когда мне говорят «милая, когда злишься», то есть человек собирается выносить тебе мозг, себе на радость, чтобы поумиляться. Лучше бы говорили, «у тебя так глаза сверкают… когда ты бриллиантами усыпана» вот это я понимаю. Что мне жалко, что ли? Засыпайте!

— Это еще почему? — вскинулась я.

Он пропустил мимо ушей мой гневный тон.

— Просто все мои женатые друзья мечтали бы, чтобы их девушки относились с понимаем к их игровым пристрастиям. Что говорить, если бы хоть одна из них как ты играла вместе с мужем в WoT, в мире бы было меньше скандалов. У меня недавно знакомому за предпочтение сексу бою в игре, жена компьютер разбила. Выкинула из окна многоэтажки. Какие страсти были, ты не представляешь! Так что для игроманов, ты — женщина мечта. — удивленно моргнула, никогда об этом не думала в таком ключе. — Хотя как посмотреть. — подмигнул Богдан мне лукаво, — Два танкиста — горе в семье.

Согласно кивнула. И тут же поймала себя на интересной мысли.

Вот как?! Как у него получается сводить мой гнев на нет с такой легкостью?! Я даже не замечаю, как это происходит. Невозможно даже разозлиться, так играючи он лавирует с темы на тему.

Вроде только собиралась ему шею намылить и выставить вон, как мой настрой оказывается внезапно не в меру и не по делу. Даже немного неудобно за себя становится.

Почти что восхищенно на мужчину посмотрела. Истинный дипломат.

— А ты сам играешь? — поинтересовалась, меняя положение в кресле. Быстренько вышла из командного боя, и тут увидела собственное отражение в темном экране ноутбука. Испугалась. Очуметь страшилища!

Пока Богдан прохаживался по кабинету, изредка прикасаясь к интересным ему вещам, что мне не нравилось — не люблю я этого — шустро облизав пальцы, попыталась пригладить пряди темных волос на голове.

Вот почему я умудряюсь перед мужчиной, рядом с которым надо стараться выглядеть не хуже Ким Кардашьян, представать каждый раз едва ли чуть лучше пугала огородного? Боже, ну что за невезуха?!

— Сейчас нет, раньше играл. Что это за фото?  — поднял с полки и повернул ко мне белую рамку с фотографией меня и Олеси внутри, — Вы тут такие счастливые.

Богдан рассматривал с интересом фото, держа его в руках.

— Мне нравится этот снимок. — ответила я.

— Да, мне теперь тоже. Хороший был день, сразу видно.

— В тот день выяснилось, как я сдала вступительные экзамены в университет.

— Наверное, очень хорошо.

— Нет, — засмеялась я, — На самом деле нет, — мужчина с легко читаем замешательством на лице, повернулся ко мне в ожидании продолжения, — В тот день я с треском провалилась. С такими оценками меня не взяли бы даже на заочное отделение.

— Ты этому так радовалась?

— Неет, — улыбнулась, вспоминая тот день, — Я знаю, это звучит странно. Мне по приходу домой хотелось быстрее запереться в комнате и засесть за учебники зубрить, но Олеся сказала «Ни за что. Единственный правильное решение это плюнуть на оценки, рвануть в клуб и упиться текилой».

Богдан указал на рамку с фотографией.

— Это Олеся? — кивнула, — Похоже, подруга была права. Ты выглядишь счастливой. — засмеялся он низким красивым голосом, что я даже заслушалась на мгновение.

— Да… Вот странно, когда я потерпела полное фиаско, в тот самый день, я веселилась как никогда в жизни. Я была счастлива. — закивала я, испытывая легкую тоску по былому, — Самое удивительное, что вскоре я узнала: Олеся забрала документы из этого же университета, хотя она поступила в отличие от меня, чтобы на следующий год пойти учиться вместе. Ох, как ругались ее родители. И я тоже.

— Удивительный поступок… — тихо проговорил Богдан.

— Да… Но всё-таки на следующий год мы смогли поступить вдвоем на факультет мировой экономики и международных отношений.

— И кем сейчас работаешь?

— Дизайнером ландшафта. — сказать, что мужчина обалдел, ничего не сказать.

— Не совсем понимаю…

— Помнишь, я говорила, у меня два образования. Второе оказалось больше по душе, от первого разве что знание языков пригодилось в жизни. Не прельстила меня офисная работа. Я по натуре, скорее, творческий человек. Олеся, кстати, — ухмыльнулась в предвкушении я, — угадай, кем работает?

— Сдаюсь, — развел Богдан руками.

— Три. Два. Один. Барабанная дробь. Фитнес - тренером!

Богдан захохотал в голос.

— Вот это да. Ну, вы, девочки, даете.

— А то! — откровенно веселилась я, — Леська курсы для фитнес-инструкторов закончила во время учебы на последнем курсе университета и теперь занимается прокачкой тел клиентов за вполне хорошие деньги. Олеся... Она — мой человек. Если бы я убила кого-нибудь, то позвонила бы именно ей, чтоб она помогла перетащить труп по полу в гостиной.

Богдан, неизменно улыбаясь, аккуратно поставил на место фотографию, а у меня руки зачесались поправить ее на полке. Долбанный перфекционизм. Знаю, что ненормально себя веду, но ничего поделать не могу.

Мужчина нарушил уютное молчание первым, выдернув меня из состояния самобичевания своим предложением.

— А давай вместе поиграем в WoT? — эмм… — Если ты не против, конечно.

Ну и что остается делать человеку, когда его так культурненько просят? Только соглашаться. По крайней мере, я иначе не могу.

Через полчаса мы сидели нос к носу и замечательно проводили время: я расположилась перед монитором ноутбука, он с комфортом перед внешним, с легкостью подтянув для себя кресло с другого конца комнаты, как будто то оно ничего не весило.

Мы периодически менялись местами во время игры, яростно всё время над чем-то спорили и так же много смеялись.

С Богданом оказалось удивительно просто общаться. Пожалуй, дружеские отношения между нами могли бы сложиться.

Не знаю, сколько мы просидели в компании друг друга. Не знаю точно, в какой момент уснула, и как такое в принципе могло произойти рядом с малознакомым мужчиной. Наверное, в одну из его партий, я прикрыла глаза и больше уже не нашла сил открыть. Подобное поведение не было мне свойственно, но что поделать? Усталость взяла свое. Помню, что во сне меня преследовало великолепное ощущение абсолютной защищенности и нежности. Никогда прежде не чувствовала подобного.

Даже под утро поймала себя на ворочающейся теплой мысли:

«Не хочу, чтобы это когда-нибудь закончилось. Не хочу просыпаться».




Глава 3 — Боже, это не может быть со мной. Не в этой жизни. Пожалуйста, ущипните меня!


— Иди скорей сюда. Смотри.

— Че там?

— Создаю проблему из ничего.

— Моя ты умница.

 

Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так и здесь.

Мою сонную негу разогнал настойчивый телефонный звонок. Пока я пыталась разодрать глаза и понять, что это вообще за звук и откуда он исходит, потому что казалось, будто он раздается со всех сторон. Пока недовольно бурча себе под нос встала с кровати. Пока нашла телефон, который оказался в корзине с грязным бельем в кармане снятых вчера брюк, звонок успели скинуть.

«Мама» высветилось на экране. Решила перезвонить позже.

Посмотрела на виджет со временем. Пол одиннадцатого утра.  Ничего себе я соня.

Пребывая в полубессознательном состоянии стянула с себя розовый спортивный костюм. И широко зевая, с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь доспать последние мгновения и уцепиться за ускользнувшее приятные ощущения во время сна, сложила костюм в шкаф. «Почему я вообще спала в этом ужасе?» пронеслась на задворках быстрая мысль, но так и не укрепилась в сознании.

«Надо в душ. Надо в душ…» — повторяла про себя, как мантру.  

Решила ничего не одевать, оставила на себе только белье. Порывалась и его снять, да лень была сильнее меня.

Схватила содержимое корзины с грязной одеждой, чтобы быстренько засунуть в ванной в стиральную машину.

Пока медленно спускалась по лестнице вниз и пыталась посмотреть на окружающий мир через глаза-щелочки, услышала дурманящий  аромат кофе.

«Боже, дааа… Это то, что мне сейчас нужно».

Откуда запах, кто варит кофе, что вчера было, почему я проснулась в спальне, если не помнила, как там оказалась — ничего меня не волновало. Даже не задумывалась о таких мелочах. Я в принципе по утрам плохо соображаю.

Спустилась, мечтательно прижимая ношу к груди, прошла по коридору, ведомая сногсшибательным запахом, забавно при этом водя носом, вплыла на кухню.

Тем временем на кухне кипела жизнь. Что-то вкусное поджаривалось с треском на сковородке, приготовленное кофе стояло в больших кружках на столе и ожидало своего часа, телевизор надрывно горланил попсовую песенку. Солнце ярко освещало светлую кухню. Идеальное утро.

Но всё это блекло по сравнению с главной достопримечательностью помещения.

Мужик. В фартуке! За моей плитой! Пританцовывает!

Ё-к-л-м-н-о-п-р-с-т!!!

Богдан!

Выронила вещи на пол. Как я могла забыть, вот дура!

Быстро нагнулась за шмотьем, сграбастала кучу в руки и выпрямилась, собираясь дать деру быстрее олимпийских чемпионов в легкой атлетике.

В этот же момент, конечно же, по вселенскому заговору, Богдан взял прихваткой сковородку и повернулся. Яичница с беконом. Он готовил для нас завтрак. Нервно про себя хихикнула.

Мужчина же, заметив меня, остолбенел и только и выдал протяжное многозначительное «Ооо…»

Что? Что такое?

Посмотрела вниз. Я же — мать моя женщина, отец мой мужчина — в одном белье!

По девчачьи взвизгнула и выпустила из рук тут же бухнувшиеся под ноги вещи, чтобы прикрыть стратегически важные места ладонями. Выглядела я наверняка нелепее некуда.

Замахала руками, стараясь двумя руками прикрыть всё и сразу. И чуть, как в анекдоте про блондинку и машину, не всплакнула от досады. Мест то три, а ручек две.

Да еще белье валяется.

Смотрю на Богдана. На белье. Снова на Богдана.

«А, — мысленно махнула рукой, — к черту всё!»

Поздно, Мирослава, строить из себя невинность.

Вздернула с достоинством подбородок, хватанула одежду одной рукой и галопом понеслась в сторону ванной, прикрывая филе свободной ладошкой.

Мужчина же, с моим уходом, видимо оттаял, потому что мое бегство сопровождалось диким ржачем.

 Только когда за мной захлопнулась дверь ванной, выдохнула с облегчением. Вот это да, вот это я учудила. Хихикнула.

Ладно, стоп.

Сгрузила наконец вещи в барабан, одновременно заметив там что-то черное. Это еще что такое?

Вытянула… Пара мужских носков? Чьих? Отложила в тазик. Надо будет выяснить. Еще не хватало носки Богдана начать стирать. Еще не приведи Господь, как повод заехать ко мне использует.

А если Андрея, всё равно пускай едет и забирает. С чем мне он их предлагает закинуть? С блузкой?

Кстати, еще моя бабушка, царство ей небесное, говорила: «Трусы и носки мужик должен стирать сам!». Ба, полностью с тобой согласна.

Настроила программу, насыпала порошка, включила.

Подошла к зеркалу и вздрогнула. Трагично застонала, как раненое животное и схватилась за голову.

Неужели я предстала перед Богданом в таком виде?! Нет-нет-нет! Скажите, что мне это снится.

Из зеркала на меня смотрела девушка-панда. Черные круги под глазами настолько разрослись, что даже перекрыли синяк. Волосы торчат в разные стороны, как иголки у ежа, лицо опухшее и помятое, как простыня, на которой я спала.

Рукалицо. Нет, это просто ужасно. Невыносимо стыдно. Как я мужику теперь в глаза смотреть буду?!

Ладно, стала успокаивать я себя, с кем не бывает? Катастрофы в жизни каждый день случаются и у полных дур, и у женщин с высочайшим коэффициентом IQ. Надо привести себя в порядок и всё придет в норму.

Через пятнадцать минут я снова предстала перед зеркалом. Критично осмотрела себя. Волосы мокрые, гладкие, прилизанные. В целом, не так уж плохо. Лицо посвежевшее, миленькое. Синяк придает пикантности, ага. Выгляжу как милая девушка из женской колонии.

К черту. Надо просто это пережить.

Накинула белый халат и выплыла из ванной, сопровождаемая густым паром, как Киркоров на гастролях с новой шоу-программой.

Переступаю с колотящимся сердцем в груди порог кухни.

Богдан сидит за столом и невозмутимо пьет кофе. Стою, мнусь.

— Присаживайся, — царским жестом указали мне на стул.

Прикрыла глаза и представила водопад.



Соберись, Мирослава, в конце концов, он здесь гость, а не ты. Так чего командует, спрашивается?! Не нервничай… дыши.

Быстро шмыгнула за стол и обняла кружку. Вдохнула аромат. Великолепно. И откуда взял?

Словно угадав мои мысли, или просто я мыслю вслух, Богдан произнес:

— Пока ты спала, съездил в ближайший магазин и купил немного еды. Думал, нам не помешает позавтракать.

Благодарно кивнула и отпила из чашки.

К чести Богдана, он никак не прокомментировал моё недавнее появление, и я ему была за это признательна.

Мы быстро перекусили вкусной яичницей, я сгребла всё со стола мыть в раковину, а мужчина всё продолжал сидеть и сверлить мне спину. Разве ему никуда не пора?

Стою, тру ожесточённо губкой посуду, нервничаю, но вида не подаю. И тут меня внезапно крепко обняли сзади.

Начала мгновенно вырываться.

— Обалдел?!

— Ч-ч-ч… постой минутку спокойно.

— С чего это?! — задергалась сильнее.

— Например… В благодарность за завтрак. — и уткнулся мне носом в макушку.

Раздраженно фыркнула, но трепыхаться перестала. Приятно… тепло. Мысленно встряхнулась, еще не хватало растаять из-за этого простого жеста. Однозначно позвоню брату, пускай разбирается с другом.

Сейчас лучше не нервировать Богдана, а то мало ли.

Как просто было ночью в его компании и вот настало утро, и снова проблемы с ним. Любят же мужчины всё усложнять.

Внезапно меня нежно чмокнули в затылок, и только я хотела разразиться гневной тирадой и таки выпутаться из кольца его рук, чтобы как следует стукнуть, как Богдан сам отступил, развернулся и пошел на выход из дома. Хмуро поплелась за ним следом.

Уже в дверях он обернулся и посмотрел мне в глаза.

— В это воскресенье, в двенадцать...

— Что именно?

— Мы поженимся.

Святые воробушки. Челюсть упала вниз.

— Опух?! — вскричала я.

— Ну почему же, — заулыбался он, — после сегодняшней ночи я, как порядочный мужчина, просто обязан спасти вашу репутацию, леди, и жениться.

Моргнула. А что было ночью? Догадка пришла сама собой. Мы что, спали вместе? Ну, в том, что не переспали — я уверена на сто процентов. Проснулась же в костюме.

Ладно, оставим сумасшедшего в его сумасшествии. Подыграю, и пускай катится на все четыре стороны.

— Ну, боюсь тогда, что огорчу тебя. Что бы ни было, а я придерживаюсь того принципа, что перед любыми отношениями человека нужно узнать, проверить временем.

— Совершенно права. Выйти замуж после всего двух полноценных дней знакомства — просто верх легкомыслия. Надо всё хорошенько обдумать. Дней шесть.

Опешила от такой наглости. Как вообще на подобное реагировать?

Богдан тем временем заговорщики мне подмигнул, словно между нами появилась одна известная нам тайна, сбежал по ступеням и скрылся в гараже.

В шоке закрыла дверь и пару минут тупо пялилась на нее. Чокнутый. Однозначно.

— Черт знает что… — потирая нервно правый глаз, выдохнула я.

Постояв в раздумьях еще около минуты, пришла к выводу, что этот разговор надо просто вычеркнуть из памяти за ненадобностью. А также позвонить брату и распинать, чтобы отвадил от меня своего друга.

Кстати, так и забыла спросить, почему это тот у меня пылесосил… ну да ладно.

Заставила себя не думать обо всём, что связано с Богданом, встряхнула головой и прошла в гостиную, чтобы прилечь на диван и накидать примерный план деятельности на два оставшихся от отпуска дня. До понедельника необходимо уладить все дела, а там не до того станет: работа, начальник вечно вредный Константин Михайлович запрягет по самые ушки, да и заказ один ждет не дождётся.

— Итак — лениво рассматривая каждую мелкую неровность на белом потолке, думала я — что мы имеем?

Через пять минут примерный список в уме накидала.

Сегодня:

Пункт 1. Поднять попу с мягкого диванчика и отправится за тряпками, ведрами и шваброй. Хозяйка вернулась, так что пора в срочном порядке растрясти каждый запылившийся уголок в доме.

Не то чтобы в комнатах царил бардак. Нет. Совсем наоборот. Но для меня уборка это некий ритуал… или вроде того, не знаю, как объяснить. Я вымываю дом от пыли, от грязи, которой нет, а вместо них приходит чистота и покой души. Попутно удостоверяюсь, что всё лежит на местах так же, как было до отпуска, а также стираю следы пребывания в доме посторонних и он снова только мой.

Лежа, с интересом принялась разглядывать пушистый поясок от халата. Оттягивая его и так и эдак, то накручивая его на палец, то раскручивая.

Перед уборкой стоило бы переодеться во что-нибудь более удобное. Во что-то свободное, не стесняющее движений.

Пройдёмся дальше по планам?

Пункт 2. Позвонить Андрею. Р-р-р…

Пункт 3. Позвонить маме. У-у-у…

Пункт 4. Съездить на дачу.

Пункт 5. Заехать к Кузнецовым.

Стоп… не-не-не, сначала к Олеське, а потом на дачу. Вдруг со мной захотят рвануть. Иначе наслушаюсь о себе много чего интересного.

Значит, пункт 4 и 5 меняем местами.

А там набег на супермаркет и домой.

Завтра:

А что завтра? Буду отдыхать, объедаться. Может, сбегаю на вечерний сеанс в кинотеатр. Да и проект по ландшафтному дизайну сада стоит освежить перед встречей с клиентом в понедельник.

И на том, покивав собственным мыслям, встала со стоном с манящего к безделью диванчика и пошла на второй этаж, методично исполнять задуманное.

Примерно через час, сосредоточенную и взлохмаченную меня из-под кровати в гостевой комнате заставил вылезти телефонный звонок.

Миньоны бешено орали, пока я бросала на бегу тряпки, отфыркивалась от попадших в рот прядей волос, пыли, и рычала проклятия на голову звонившему.

«Андрей», услужливо высветилось на экране.

Расплылась в дьявольской предвкушающей улыбке. Ответила.

— Да…— мурлыкнула я.

— Мирославааа, — протянул чеширским котом брат, не разгадав моего кровожадного настроения, — а ты почему не позвонила, что прилетела?

— Да вот как раз собиралась вчера, по прибытию домой набрать, — издевательским тоном начала, — только представляешь какое дело? У меня дома друг твой оказался! Не до того стало.

Готова поклясться, Андрей даже дышать в трубке перестал. Иногда мне казалось, что он почище самых отъявленных сплетниц будет. До того любил послушать самые первые новости из уст каждой возможной стороны. Говорят, самая болтливая баба — это пьяный мужик. Да, согласна. Но Андрею и трезвому только дай повод.

— В одних трусах. — продолжала я подкидывать дрова в костер его любопытства, — Стоит такой, пылесосит, представляешь?

— Богдан? — закашлялся брат.

— Ага, — невозмутимо поддакнула, — Скажи мне, любимый родственничек, — набрала в грудь побольше воздуха, — какого черта ты, козёл египетский, дал левому мужику ключи от моего дома?! — проорала я, — Я его только утром смогла спровадить! Да с таким братом как ты — врагов не надо бояться!

Отдышалась. А в трубке тишина такая стоит. Думает, сразу понятно. Осмысляет степень моей ярости, своей глупости и способы предотвращения надвигающихся последствий.

Решила не мучать, и предложить свой вариант по заглаживанию вины.

— Андрюх, я закрою на всё это глаза, так как понимаю, что тебе пришлось так поступить, ты хотел как лучше и всё такое. И меня там по идее быть не должно было. Но я приехала. А Богдан вышел за рамки вашей дружбы, он тебе в … зятья (? Да, вроде так) набивается! — вздохнула, — так что давай ты поговоришь с ним, отвади…

— Неа, сестренка. — перебил меня спокойным таким голосочком брат.

Вскинула в удивлении брови. Что сейчас сказал этот..? Я ожидала всё, но этого я не ожидала.

— Ну-ка повтори, мне кажется, я ослышалась, — для него лучше, чтобы так оно и было.

— Нет, — как можно тверже ответил он, ввергая уже второй раз в пучину шока и неверия собственную сестру — я препятствовать Богдану не собираюсь касательно тебя, даже наоборот. Буду всячески помогать, содействовать.

Молчу.

Выдох.

— Ты серьезно сейчас? Слушай, давай я присмотрю тебе тихое, славное местечко в психиатрии, и...

— Тигруля, я серьезно. Я выдаю тебя замуж.

Все, меня можно выносить. Поперхнулась и начала как рыба заглатывать воздух от распирающего возмущения и гнева всё моё естство. Ах, ты, хитропопый сводник!

— Да ты..!

— …Лучший брат и отличный друг, спасибо. А вот ты — круглая дура, раз такого мужика решила прокатить. Я Богдана давно знаю, он как за тобой ни за кем не бегал. Сразу видно, серьезен в намерениях, этот мужик слов на ветер никогда не бросает. Или, думаешь, я бы иначе подпустил его к тебе? Да нифига. Я в нем уверен, и свое добро уже дал. Только что с ним разговаривал, мы всё обсудили касаемо тебя. Кстати, ты теперь его невеста, ведь так? Поздравляю, Славик. Такого мужика себе отхватила! Неофициально, конечно, пока. Но это пока! — засмеялся он, а я лишь жалела, что этот брут не рядом, а по другую сторону сигнала. Забоялся приезжать. Все белобрысик. Спасайся. Убью тебя, гада, при первой же встрече.

Так всё подстроено?! О чем еще я не знаю?

А меня спросить, хочу ли я встречаться с кем-нибудь вообще, они одним мозгом на двоих решили, мол, не стоит?! Что вообще за тактика неожиданных предложений агрессивной симпатии такая? Нахрапом решили взять, ироды?!

— Ты что городишь? Какая в бубен тебя невеста?! — орала я возмущенно.

— Ну что ты связки срываешь? Самая красивая невеста. Я и маме уже позвонил.  Хотя зятек и просил никому пока не говорить, я не удержался и обрадовал будущую тёщу. Ты же пока соберешься… — наигранно обиженным тоном попробовал укорить меня брат.

— Что?! За каким бесом ты маме рассказал?! Охренел?! — вспылила я не на шутку. Реанимацию на мой адрес! срочно!

Только не это. Только не ей. Я всё могла пустить в обратный ход, но они привлекли на свою сторону мощное оружие. Самую тяжелую артиллерию из любой возможной. Она же теперь заочно за затька! Ей же лишь бы меня уже сбагрить! Боже, это всё происходит не со мной…

Точно же знал, что я о подобном ей никогда не скажу. Да и вообще что здесь происходит? Какая к чертям невеста?! Фантасмагория какая-то.

— Думаю, Воронцов не обидится, я ему такого союзника отхватил! — продолжил воодушевленное блеянье этот… предатель. — Закачаешься! А мамочка то, мамочка! Она быстрее за коньячком побежала в бар.

Я скривилась, как от зубной боли, она же никогда не пьет…

Всё. Мне плохо. Опустилась прямо в коридоре на пол и выдохнула в трубку:

— Ты хоть понимаешь что натворил, поганец?

— Понимаю. А вот ты когда поймешь, не вздумай забыть про меня и мое участие в устройстве твоего личного счастья! Я никогда не лез в твою жизнь, но тут… было необходимо вмешаться. — гордо заявили мне, ничуть не чувствуя за собой вины.

— Да какое счастье? Какая невеста? Ты спятил? Пьяный? Скажи честно. Я его едва знаю, как и он меня! Какая свадьба? Вы там нанюхались чего-нибудь?!

— Скучная ты. В любви ничего совсем не понимаешь. — сокрушенно запричитал Андрей, — Вспомни наших родителей. Они же на третий день поженились и ни разу не пожалели. Высший пилотаж. — мечтательно тараторил он.

Ну да. Так и есть. Родители часто рассказывали историю своего знакомства.

Папа увидел маму среди прочих ее подружек на одной из вечеринок. Его перемкнуло, у нее что-то щелкнуло, и они расписались на третий же день знакомства. Через девять месяцев родилась я.

Но я то не способна на подобный отрыв! Так что этот пример ничего ровным счетом не значит! Люди разные по темпераменту бывают. О чем тут же и сообщила брату.

— И какая любовь? Сбрендил? — устало спросила, пока мозг отчаянно формировал в общих чертах пути отступления.

— Така любовь, — тоном Гурченко из достопочтенного фильма «Любовь и Голуби» поучительно протянул Андрей.

— Любовь —  это химическая реакция в мозгу, индуцирующая блаженство. Вызывает зависимость. Имеет свойство появляться неожиданно, исподтишка, так сказать, и также быстро проходить. Так что у твоего дружка помутнение временное, можешь его обрадовать. Вы, мужчины, в принципе на долгое серьезное чувство не способны. Ты ему какую-нибудь девчонку подсунь от моего имени, пускай утешится.

— Ерунду говоришь, девочка. И сама, уверен, в душе это понимаешь. Неужели Богдан тебе ни капельки не нравится? — недоверчиво и чуточку капризно поинтересовался он. Видать, либо не мог поверить в подобный расклад вовсе, либо чувствовал, что его вот-вот опрокинут в лучших ожиданиях.

— Знаешь, — искренне начала я, запрокинув к потолку лицо и прикрыв глаза. Нравится ли мне Богдан? Он красив… безусловно. Но как можно сказать что-то о человеке, когда видел его всего два раза в жизни и не в лучших декорациях? А после этого утра… — Медленно, но верно, во мне зарождается одно сильное чувство, безусловно. И имя ему — раздражение. Или может легкая ненависть

— Ну, — воодушевленно заговорил брат, — ненависть это тоже хорошо. Как говорят: От любви до ненависти один шаг!

И у меня прямо перед глазами встала его довольная рожа.

— Нет, дорогой мой, между любовью и ненавистью нет тонкой грани. Между ними Большая Китайская Стена с вооруженным караулом, выставляемым каждые 20 секунд.

— Пфф… посмотрим, — хитро протянул он и замолчал.

— Когда мы встретимся, я тебя убью. Затем воскрешу и снова убью.

— Ха! Так я возьму и не приеду к тебе. — тоном типо «А че? Если решать проблему, так радикально. Глупо, как ребенок. Но так по-мужски». И такой довольный голос в трубке, мама дорогая. — По крайней мере, до тех пор, пока вы там не договоритесь.

Вдох—выыдох. Постигаем дзен. Необходимо срочно наращивать уровень пофигизма. Я прижала руку ко лбу в надежде, что мой мозг не разлетится на кусочки.

— Зачем ты так со мной? — абсолютно спокойно спросила, — Неужели думаешь, что навязывая мне Богдана и угрожая мамой, ты что-то от этого добьешься? Не считая потерянного впустую времени и моей спец благодарности.

— Я добьюсь твоего счастья, глупенькая. — и этот су…чок сбросил вызов.

Под конец разговора я успокоилась и всё для себя решила. Стратегия была проста как дважды два. Ну, скучно мальчикам? Пускай веселятся. Мне равнофигительно на всё. Весь бред их помутненного сознания меня никоим образом не касается. Какое дело, что я кому-то нравлюсь? Не впервой. Игнор тотальный и усё. Дело в шляпе.

Телефон истошно завопил. Надо сменить мелодию на что-нибудь спокойное.

«Мама».



Оу, нет. Застонала в голос. Придётся как-то объясняться.

Проскользнуло детское желание не брать трубку и оттянуть момент выяснения отношений, но умом я понимала, что делать этого не стоит. Лучше как можно скорее опровергнуть бред брата, пока эта заманчивая ересь не укрепилась в ее сознании. А то мне крышка.

— Да, мамуль. — будничным тоном поприветствовала. Пускай поймет, что у меня всё как обычно. Всё в норме. Всё под контроолем… никаких свадеб, никаких мужиков. Ни-че-го стоящего ее пристального внимания и чисто женского любопытства. От разыгравшихся нервов принялась грызть кончики ногтей.

— Здравствуй, Мирослава. — в ее мелодичном голосе слышалась подозрительное оживление.

— Привет. — а я сама мисс обыденность.

По неловкой заминке поняла, что мама ожидала от меня другого настроения.

— Как у тебя дела, малышка? — Понятно. Удочка закинута. Нетерпеливая какая. Эх, мама-мамочка. Вы с Андреем похожи намного больше, чем думаете.

Время от времени мама хотела полного родства душ со мной и братом, но очень быстро становилась нетерпеливой и неприветливой. Мы научились определять признаки изменения ее настроения. Мы были, своего рода, исследователями торнадо, которые должны быть рядом с ним, но стараются не попасть в его эпицентр.

— Да нормально. Вот прилетела из Барселоны на два дня раньше. Там было круто, да ты и сама знаешь, чего рассказывать. Привезла тебе небольшой подарок. А так, сейчас убираюсь, потом на дачу, еще надо в магазин заехать, — меня понесло. Я тараторила без остановки, сама себя не понимая. Может, в надежде перевести тему, заговорить, заболтать. — Представляешь, дома совсем кушать нечего. Наверное, придется такси заказывать, когда закупаться буду. В понедельник на работу, начальник зверь. Заказ такой хороший три недели назад получила, пой…

— До-ча… — перебила мама нарочито медленно, чуток угрожающе.

Замерла. Прокололась? Или нет? Фигушки, мамуля. Подтверждения тому, о чем бы ни накапал на меня братишка, ты не дождешься. Буду играть в «Госпожу Блефа» пока не погорю.

— Что, мама? — а я что? Я ничегошеньки не понимаю и не въезжаю в тему. От слова «совсем».

Вздох в трубке.

— Мне Андрей звонил, всё рассказал. Почему я узнаю от него, что ты скоро выходишь замуж? — в голосе звучала неприкрытая обида — Как я могла пропустить появление мужчины у своей дочери? Ты что… стыдишься меня? — едва ли не всхлипнув,  но с такой надеждой на… всё на свете прозвучали ее слова.

— Да ты чего? Почему я должна тебя стесняться?

— Тебе уж виднее, с женихом же ты меня не познакомила, — попробовала укорить она. Хитрая тактика. Она делает вид, что обижена, я делаю вид, что не замечаю, к чему она подводит разговор.

— С каким женихом, мама?! — как можно более удивленно воскликнула в ответ. Главное не переборщить, да, вот так. — Нет у меня никого.  Андрей, видимо, пошутил. Или перепутал что-то. — буду отбрехиваться до последнего. Да и нет у меня реально никого. Расправила плечи, я же говорю правду. Истина на моей стороне. Но почему у меня острое ощущение, словно я последняя лгунишка?

Пауза. Хотелось побиться головой об стену. Пожалуйста, пускай она поверит!

— Андрей предупреждал, что ты не признаешься. — я противно скрипнула зубами, предусмотрительный собачкин сын! — А еще он мне рассказал, что твой молодой человек умный, порядочный, красивый, богатый и сегодня ночью ночевал в твоём доме, — а-ля неприкрытый намёк. Давай, дочурка, выкручивайся. Что ты на это скажешь?

А я… расхохоталась. Несколько истерично. Глаза метались от одной двери в коридоре к другой, словно вот-вот должен был выскочить человек с беспроигрышной речью в руках на форме А4. Но нет, помощи ждать неоткуда.

— Это очень смешно, мама. Очень. Но если бы мне сделали предложение, ты бы узнала об этом первой. Я же знаю, что ты моей свадьбы ждешь даже сильнее меня. — я старалась говорить голосом, как можно больше соответствующим ситуации, так, чтобы даже КГБ-эшники при прослушке не усомнились. Но мама… это мама.

— Не расскажешь, значит? — я прямо увидела, как она привычно поджимает губы, когда недовольна чем-то. —Хорошо, — протянула она зловеще, — я через твоего брата узнаю все подробности и приглашу будущего зятя в гости, раз родная дочь прячет меня от него.

Самообладание потеряно в какой-то там раз. Полный абзац.

Тем временем дотошный дознаватель решил продолжить:

— Мирослава, ты из тех одарённых от природы людей, которые всё схватывают налету. Так почему же ты с такой же лёгкостью не можешь освоить любовь? Славик, ну ответь. Откуда в тебе эта неспособность признать, что человек тебе нравится? Что кто-то есть в твоей жизни? Это ненормально, ты же знаешь. Но однажды, я тебе обещаю, ты проснешься с обручальным кольцом на пальце и будешь самой счастливой на свете.

— Мама…

— Ты упряма вроде осла. Вся в отца. Ладно, жду тебя завтра. Поговорим. Пока.

— Пока…

Приложила телефон ко лбу. И как всё так получилось, кто мне скажет?



***

«Масса не пропорциональна объёму. 

Девушка, порхающая, как лепесток по вeтру, 
Эта девушка, словно нежная фиалка, 
Притягивала меня сильнее притяжения планеты. 
Мгновение. 
Я превратился в яблоко Ньютона, 
Что упало к её ногам в забвении. 
Удар. 
Удар и ещё удар. 
Моё сердце качалось, как маятник, 
Падая с небес, в плену её чар. 
Это была первая любовь.» 


«Физика любви» Ким Ин Юк (1963)

 

"До сих пор удивляетесь, почему обалденные парни женятся на самых обычных девушках? На ваш взгляд, эти девушки выглядят заурядно, но для мужчин они настоящие красавицы. Неважно, что главным их достижением на поприще красоты была победа на конкурсе «Мисс Тыква» в возрасте шести лет. Когда мужчина ложится в постель с такой женщиной, он счастливее жирной крысы, поселившейся на сырной фабрике..."



—  Зачем ты ей звонил? — спросил по телефону Богдан раздраженно у Андрея, сидя в машине напротив нужного ему дома.

С того самого момента, как покинул Мирославу, он погрузился в океан вздохов. А когда позвонил этот хренов деятель, настроение скатилось настолько, что хуже и быть не может.

— Хотел понять, как она к тебе относится.

— И как, понял? — Богдану хотелось огрызаться, он чувствовал, что Андрей борщит и с его подачи можно переломить тот хрупкий мостик, который он кое-как проложил к Мирославе.

— О, да. Сила ее ненависти равна энергии тысячи солнц. — Богдан до скрипа сжал руль свободной рукой.

— Ты что натворил? Что ты ей сказал? — прорычал нетерпеливо он.

— Да брось. Не злись. Я сделал всё, чтобы она тебя не динамила. Да, она раздражена, не спорю. Кто бы ни был? Но тебе это на руку, надо вывести ее из душевного равновесия, раскачать, чтобы чего-то добиться. Иначе ее скорлупа не пропустит тебя на подступах. Я знаю свою сестренку, уверен, ты ей нравишься, но она никогда в этом так просто не признается.

Богдан промолчал. Его взбесило поведение Андрея, но он надеялся, что в его поступках есть рациональное зерно. Всё-таки он ее брат. К тому же, что сделано, уже не воротишь. Можно лишь стараться исправить поправимое и по возможности сгладить острые углы.

Мирослава… мужчина мечтательно закрыл глаза, сбросив вызов, и откинулся на сиденье. Она сладка, как персик. Но внутри каждого сладкого персика кроется твердая косточка. В какие-то моменты его раздражало ее превосходство, что она не чувствует даже сотой доли чувств, кипящих в нём, словно лава. Но он был совершенно околдован.

Он никогда и представить не мог, что будет так захвачен любовью. Ну, а как же она возникла? Точного ответа нет. Но вот, что он мог сказать  с уверенностью – это произошло в мгновение ока.

Просто слышать ее голос, видеть ее или встречаться взглядом... Если от этих пустяков он чувствовал себя счастливым, то, думал он, это и есть любовь.

Его восхищало всё в девушке. За те пять дней, пока она отсутствовала, он вдоль и поперек исследовал ее дом. Диски, книги, интересы… даже проверил, насколько тщательно моется посуда. Он чувствовал себя, как чёртов сталкер, но ничего не мог с собой поделать. Всё, что связано с ней, казалось ему важным и нужным.  Вот так оно бывает: живёшь своей жизнью, и, вроде бы, тебе ничего не надо, всё у тебя есть. Но вот когда встречаешь её — тут задумываешься: чёрт... и как я раньше жил без неё?

Вдобавок он был без ума, что с Мирославой так сложно. Он по своей природе собственник. Поэтому ему нравилось знать, что другие мужчины не смогут с легкостью заполучить то, чего столь долго добивается он сам.

И то, что он ляпнул про невесту, не сдержавшись… хотел подразнить. Посмотреть на реакцию.

Богдан весело ухмыльнулся, вспоминая ошарашенный вид девушки. То еще будет, когда он исполнит обещанное.

Он был уверен в своём решении, непоколебим в своем выборе. А также был уверен, что не влюблен, как говорят, в придуманный идеальный образ. Он видел недостатки девушки, но у кого их, спрашивается, нет?

Мужчина ослабил галстук, немного подумал, снял его вовсе и отбросил на заднее сиденье. Чертов костюм. Он был обязателен для встречи с акционерами, но что обязательно — то далеко не любимо.

Богдан расслабленно оглядел микрорайон, в который приехал. Все инфраструктурные «плюсы» делового центра в сочетании с «уютным», тихим местом для жизни. Не плохо так. Несколько светлых многоэтажек высились стеной, но его интересовала только одна из них. Дом 36. Последний подъезд. Этаж девятый. Квартира 281.

Богдан вышел из машины, подумал, стягивать пиджак или не стоит, но в конце концов, решил оставить как есть. Хлопнул дверцей, поставил авто на сигнализацию и двинулся с парковки уверенным шагом.

Пора познакомиться с друзьями Мирославы, а заодно узнать, где же соврала его малышка.



***

— Мужчина, а вы к кому? — ошарашенно и слегка растеряно замерла на пороге квартиры очаровательная молодая блондинка. Из примечательного: одета девушка была в розовый милый халат и массивные желтые тапочки в форме головы Гомера Симпсона.



Богдан прокашлялся в кулак, то ли от сдерживаемого смеха, то ли просто решив прочистить горло.

Так вот ты какая….

— Вы — Олеся?

Он старался не акцентировать внимание на одежде девушки, чтобы та не чувствовала себя еще больше неловко и попытался мягко улыбнуться. Пора налаживать контакт. Получить одобрение лучшей подруги Мирославы было для него беспредельно важно. Иначе как? Без него — никак. Поэтому миссия под названием «Перетяни чужого игрока на свое поле» объявлена открытой с этой самой минуты. Произвести хорошее впечатление, кивал про себя Богдан, дело хлопотное, но с лихвой окупаемое. Надо лишь не прощелкать момент, и тогда тылы во время отношений с Мирославой будут надежно прикрыты.

Девушка кивнула и подозрительно оглядела мужчину с ног до головы.

В руках она напряженно сжимала домашний телефон и при случае, он был готов поспорить на свой любимый мерин, отважилась бы им обороняться. Дверь инстинктивно немного прикрыла, чтобы если незнакомец решится вдруг на агрессию, захлопнуть ее перед его носом как можно скорее.

Надо что-то срочно с этим делать, подумал, мысленно цокая языком, мужчина и заговорил.

— Мне зовут Воронцов Богдан. Я — парень Мирославы. — и тут же решил поправиться, — Нет, если точнее, с сегодняшнего дня нахожусь в статусе ее жениха.

Девушка чуть повернула голову, вытянула немного шею; округлила до состояния двух полных лун глаза, так, что затопило бы японцев точно, случись со спутником подобное увеличение в реальности, и одновременно вскинула брови до основания челки. А затем и вовсе часто-часто заморгала, словно старалась сдуть мужчину со своего порога собственно-реснично устроенным тайфуном.

Вся гамма чувств явственно читалась у нее на лице: шок, неверие, удивление, немного шальной радости и капелька затаенного счастья. Но тут же этот гремучий коктейль сменился на симбиоз мрачности напополам с ехидством. Казалось, еще немного и приедет слесарь, монтировать над головой девушки яркую неоновую вывеску из слов «Вы, милок, в своём уме?» или «Я с детства не люблю лапшу, и тех, кто вешать ее любит. Ушами быстро я машу, пусть неудобно вешать будет…»

— Мужчина, кем бы вы ни были, но я встречалась со своей подругой буквально меньше суток назад. Мы вместе с ней всю свою сознательную жизнь, поэтому, появись в ее ближайшем окружении хоть какой-нибудь субъект —  пусть даже отдаленно принадлежащий к роду мужскому, но заинтересованный в ней — поверьте, я знала бы о нем всю подноготную. К тому же, она никогда о вас ничего не рассказывала, не то что как о своем парне, а даже как о человеке. Молчу, про упоминание из ваших уст ереси вроде «жених».  Итак, повторяю вопрос последний раз — «Кто вы, и по какому вопросу? — девушка дернула нагло в жесте «Съел? Так-то, выкуси» подбородком и выжидательно скрестила руки под грудью.

Упрямая. Рациональная. Смелая. В нужной мере подозрительная.

Сработаемся, хмыкнул он про себя удовлетворенно.

— На самом деле понятия не имею, почему Мирослава утаила от вас факт моего существования, хотя могу догадываться…

Маленькая ложь, но для дела, успокоил он себя.

Девушка напротив вся подобралась, как хищница, почуявшая добычу. В данном случае информационную.

— Может это потому, что мы совсем недавно начали встречаться, а условно, предложение о долгосрочных отношениях было сделано лишь пару часов назад. — Богдан как можно невиннее пожал плечами с выражением лица, мол «я сама простота и честность». — Если не верите, — продолжил он добивать, — могу набрать номер ее брата Андрея, с которым мы хорошие друзья, и он всё вам подтвердит. Мирославу, думаю, беспокоить пока не стоит. Мы всю ночь не спали, хорошо бы ей поспать лишних несколько часов.

Олеся в шоке закашлялась.

— Что… — прохрипела она, — что вы сказали? «Не спали всю ночь»? — кажется, остальное ее не так сильно зацепило.

— Именно. — с многозначительным видом отмахнулся Богдан. А про себя ехидствовал «Я то имел в виду компьютерную игру, а вы что, уважаемая, подумали?» Но разуверять не хотелось. Пускай момент сладостного единения свершился пока хотя бы в фантазии девушки напротив, его имиджу «жениха» не повредит. — К тому же, вы же знаете Мирославу, — сделал мужчина акцент, якобы он разбирается в характере их общей девочки не хуже ее подруги, — она скрытна в отношении своей личной жизни, — мгновенно настроился ловить на лице Олеси малейшую эмоцию.

«Да/Нет?», пытался он считать, «Я прав?».

Девушка нахмурилась, но версия, вроде бы, как ему показалась, была принята к рассмотрению и получила шанс на жизнь. Незаметно облегченно выдохнул.

— Вы точно говорите правду? — кивнул, — Я наберу Андрею, учтите, — разрешающе махнул рукой, мол, телефон в ваших руках и принялся с интересом разглядывать лестничную площадку. Девушка кусала губы, явно находясь под действием тяжелых мыслей, а затем резко подняла глаза и заглянула Богдану в лицо. Хотя она и была выше ростом Мирославы, всё равно ей пришлось задирать сильно голову — Какого цвета шторы в ее гостиной?

— Оливковые.

— Принято. — сосредоточенно выдала девушка. Тряхнула распущенными светлыми волосами, как будто не в силах поверить в происходящее. — Олеся, —  представилась деловито она.

— Очень приятно, Олеся.

— Получается, вы действительно парень Мирославы? — и столько скрытой мольбы всплыло в щенячьем взгляде блондинки… не передать.

Я правильно на тебя поставил, мурлыкнул про себя довольный мужчина.

— Да, — твердо ответил он вслух.

Олеська прямо завелась на месте, засияла и на грани слышимости пробормотала что-то вроде «Ну ты у меня, хитромордая, получишь…»

Посмотрев под ноги, тут же спохватилась о своём внешнем виде перед гостем, неловко улыбнулась, переступая ногами в оригинальных с какой стороны ни посмотри тапочках и сделала приглашающий зажатый жест по направлению к недрам квартиры.

Цель первая «Проникновение» — успешно выполнена.

Богдан ослепительно улыбнулся удрученной своим недавним поведением подружке Мирославы так, как умеет это делать только он и лишь в исключительных ситуациях. Олеся только успела войти в режим придирчивой оценки мужчины перед собой, как ее снесли апперкотом, не применяя при этом физической силы. Она готова была уже сейчас хлопнуться на спину, сложить лапки и, признавая поражение, поднять белый флажок с десятью баллами из десяти, как поверженный в битве с непобедимой харизмой судья на конкурсе исключительной мужской красоты.

Да как она вообще его посмела от меня прятать?! — подумала восхищенно Олеся.

Мужчина уверенно перешагнул порог и внезапно раздался медовый мужской голосок откуда-то слева:

— Котёнок, кто там к нам пришел?

Олеся нервозно показывала Богдану где следует разуваться —  в уме прикидывая, как бы быстрее улизнуть в ванную комнату переодеться — когда в коридор вырулил массивной тенью, по видимости, муж девушки.

Мужчины замерли, и, не сговариваясь, принялись беззастенчиво рассматривать друг друга.

— Сереж, это Богдан. Представляешь, он — драматичная пауза — жених Мирославы.

Сергей нахмурился, что свидетельствовало об усиленном мозговом штурме в качестве реакции на новость, по своему смыслу равносильную чему-нибудь вроде: «Зелёные человечки всё-таки существуют, прилетели сегодня в Кремль. Показывают по новостям, пойдем, посмотрим»

Затем он принялся и так смотреть на амбала у себя на пороге и эдак, в итоге в поисках ответов вопросительно глянул на жену, и в глазах его читалось «я вот сейчас не понял твоего юмора, дорогая».

Та губами дала понять «поздоровайся, истуканище», мотнула головой в сторону гостя и предупреждающе сверкнула кошачьими глазами. Серега сразу понял, что дело серьезное, последствия будут соответствующими и про «жениха» только что тоже вполне реально прозвучало.

Он взглянул по-новому на мужика у двери:

Высокий — как гора. Фух…

Мускулатура — развитая (надо не забыть узнать вид спорта).

Но что с волосами? Как у Курта Кобейна или Хью Джекмена в далёком 2008 году длина, или как у педика. Нет, на небесно-голубого предводителя он похож меньше всего на свете. Тип наружности а-ля Валуев, только краше. Бандитская такая внешность.

Смотрю, костюмчик синий надет на нем… приоделся.

Рукопожатие…

Мужчина подошел к Богдану и протянул руку.

— Сергей.

— Богдан.

… кх… крепкое. Терминатор хренов.

Серега поднажал посильнее в ответ, а когда мужчины, наконец, расцепились, ему показалось, что его несчастные пальцы переломаны в нескольких местах.

До чего же больно!

Незаметно скривился.

Мужчина хмыкнул про себя одобряюще.

Сильный. Значит, Мирку защитить сумеет если что. Хорошо. А вот если обижать надумает, то плохо.

И почему я узнаю о нем самым последним? Славика буду жестоко наказывать. — еще разок окинул цепким взглядом Богдана с ног до головы, — Пришел, значится, знакомится… Ну-ну.

Может Славик там по-женски на его внешность и запала, но я не барышня. Я трезво рассужу, и если понадобится, отсоветую. Так что расположение мое надо — заслужить.  Любовь к Мирославе — доказать. Да и познакомиться нормально стоит.

Итак… минуточку. Дайте подумать… а, собственно, что тут думать? Когда лучше всего истинный характер выползает  человека?

Сергей засунул руки в карманы пижамных штанов и исподлобья глянул на Богдана, спокойно ожидающего приглашения пройти дальше.

— И вот что? Вот этот сахарный кренделек будущий муж нашей Мирославы? — спросил Сергей издевательским голосочком, обратившись к жене.

Краем глаза он заметил, как напрягся гость. Ага.

Олеська выпучила глаза и буквально была в шаге от того, чтобы заорать на весь коридор «Ты, зачатый на спор! Ты что такое говоришь то?!»

Но Сергей когда надо умел быть мужчиной, в чьи дела жена не имела права вмешиваться. Олеся быстро поняла дух намечающегося концерта, сделала жест «рукалицо», с безнадежным вздохом привалилась плечом к стене чуть поодаль от самцов и через щелочки между пальцев принялась наблюдать за разворачивающимися дурно пахнущими тестостероном событиями.

— Как ты меня назвал? — спросил Богдан, смерив Сергея тяжелым взглядом из которого разом вылетела вся доброжелательность. — Какие-то проблемы с моей кандидатурой?

— Пока пытаюсь понять, — хмыкнул мужчина в ответ.

— Следил бы языком, раз по существу претензий не имеешь.

Это он мне сейчас угрожает? Интересное дело! — подумал Сергей возмущенно.

— Пошли-ка выйдем, проясним.

— Ну, пошли. — Богдан раздосадовано провел ладонью по лицу. Не так он представлял знакомство с близкими друзьями Мирославы. Ох, не так. Если он сейчас начистит морду ее наглому, но такому дорогому Сереженьке, она его потом по головке не погладит. Мужчина понимал, что пока они с этим козлом в разных весовых категориях ее сердца. Но и честь ронять в грязь не собирался. Дурацкая ситуация.

Сергей тем временем под убитые возгласы "мальчики, может не надо говорить?" жены обул теплые тапочки и хмуро вышел за Богданом на лестничную площадку. Как только входная дверь за ними закрылась, Олеся кинулась набирать номер подруги дрожащими пальцами.




Глава 4 — Отдыхательная с последствиями



Состояние покоя мимолетно, оно приходит лишь на миг и исчезает раньше, чем мы успеваем почувствовать его. Мы можем испытать его в любой момент: когда незнакомец помогает нам, когда нужно сосредоточиться, или когда мы выполняем привычную работу. Каждый день мы проживаем эти мгновения покоя. Важно лишь почувствовать их, погрузиться в них и насладиться. А потом отпустить их.







В смешанных чувствах убрала дом. Мысли, раз за разом возвращались к нерадостным разговорам с братом и матерью. Как только переигрывала диалоги от начала до конца, душевное равновесие в одночасье покидало меня.

Да как они могут так со мной поступать?! Ничего, мы еще повоюем. На порог не пущу этого бородатого! Глаза б мои его не видели. А сводника придушу при первой же встрече. А мамочка… ну что возьмешь с нее? Объясню, как есть, и пускай отменяет бронь ресторана и примерку свадебных платьев. Зная свою маман, уверена, она уже обзванивает все доступные свадебные агентства в городе и за пределами оного.

Вот почему Богдану приспичила именно я? Почему? Я ведь не особо красива. Чертовски мила, да, но есть табуны восхитительных куколок вокруг. Ему только клич брось. Не то, чтобы я не была в себе уверена, но реальности надо смотреть в лицо. Причислить мою персону к тем роковым красоткам, способным легким взмахом густых ресниц отправить в нокаут какого-нибудь впечатлительного малого может или инвалид по зрению (не в обиду таковым), или человек с мирового перепоя.

Также я не гений каких-нибудь докторских наук, и семья у меня, конечно, обеспеченная, но его положению явно не ровня. Поэтому версия с альфонсом отпадает. Так в чем причина?

Любовь — это не сказка. И даже не любовь с первого взгляда. В реальной жизни так не бывает. Я, наконец, стала взрослой и прекрасно отличаю стандартные стадии отношений. Сейчас Богдану всё кажется идеализированным. Всё в его глазах во мне прекрасно, удивительно: внешность, голос, даже недостатки характера. Человек словно находится в состоянии опьянения. Но пройдет время, и розовая завеса падет, перед ним появится реальная я, со всеми своими минусами. Он же не знает обо мне ровным счетом ничего, верно и обратное. А узнай, никогда бы не стал за мной неполноценной ухлестывать. Может сказать? Нет, ради этого душу до боли выворачивать точно не стану.

Настолько сильно задумалась, что пересыпала рыбкам корм. Слишком много… как бы им плохо не было. Эх…

Отставила пачку и уныло принялась рассматривать своих нимфочек. Отряд из шести рыбок мирно плавал вдоль декораций. Они шевелили плавниками, их вытянутые мордашки казались невозмутимыми,  но немного печальными. Бред, конечно, но говорят, что аквариумисты — это особый вид людей. Также как собаководы или кошатники они имеют свои отличительные черты. В их перечень входят: дотошность, флегматичность и застенчивость. Предпочтение отдают спокойному одиночеству. Для окружающих такие люди умные, но скучноватые. Считается, что аквариумисты в основном мужчины. Мол, редкость, когда дама готова чистить аквариум, кормить стабильно живность и — о, ужас! — разбираться в технических атрибутах для него.

А вот мне нравится…

Заметила маленькое пятнышко на стекле. Потянулась за тряпкой для уборки пыли и задумчиво принялась оттирать грязь.

«Флюфился с пелфова фсгляда» — передразнила вслух Богдана после минутного молчания. Тьфу ты!

Влюбился в невыспавшуюся меня после ночного марафона по просмотру сериалов и злющую на братца за то, что забыл об обещании увезти в аэропорт и забрать ключи? Блеск! Вот это романтическая обстановка! Будет что рассказать детям.

«Мамочка, — как последний шизофреник вела сама с собой разговор, — А расскажи, как вы познакомились с папочкой?»

«А в тренажерном зале. Где царил запах железа вперемешку с потом, доченька. Пришла дядю Андрея по стенке размазывать, да папочка твой рядом с ноги на ногу переминался. И как истинный мазохист посчитал, что я страшно красива в гневе праведном. Чудо как хороша! Поэтому нагло решил мамулю твою прибрать к своим загребущим рукам. Правда, милая моя, романтичная история знакомства?»

Господи что я несу? Какие дети? Какой папочка?!

Закатила от собственного идиотизма глаза и мысленно покрутила пальцем у виска. Отшвырнула тряпку, глянула на время, поплелась на второй этаж собираться к друзьям, по пути делая мысленно пометку: захватить сменную одежду на дачу. И не забыть про очки, чтобы не смущать прохожих своим боевым раскрасом.

Внезапно по дому разнеслась звонкая трель. Уличный звонок. Настолько давно в него никто не звонил, что уже отвыкла от характерного ему противного пения канарейки.

Пару раз глупо моргнув развернулась на середине лестницы и отправилась смотреть, кого там принесла нелегкая.  Не думала, что когда-нибудь скажу это, но скорее бы понедельник! Окунуться в привычную рабочую среду, окружение, проблемы. Слишком напрягают эти внезапные перемены. В личной жизни все пошло кувырком, мимо заданного курса. Хочется сбежать в обыденность и непоколебимую, но такую интересную рутину. Почувствовать былой порядок и ощущение контроля над своей жизнью. Слишком много впечатлений получила за последнюю неделю, и, зная себя, с трепетом ожидала, когда период бурного общения с окружающими людьми и миром сменю такой же крепкой апатией. Уютными посиделками дома, работой, ночными походами в кино и посещением детского дома. Но, к сожалению, один самоуверенный мужчина наивно решил, что он мне нужнее будет всего моего мира. Неужели он думает, что я обменяю спокойствие и трезвость мыслей на его сомнительную компанию? Одно только это показывает, насколько плохо он меня знает.

Раздраженно тыкнула на кнопку видеоглазка, и на маленький экран мгновенно вывелось изображение.

— Это еще кто? — пробормотала нахмурившись.

Какой-то парнишка стоял и махал в камеру непонятной серой папкой.

Вышла из дома, сбежала с крыльца, прошла по тропинке и открыла со скрипом калитку.

Молодой парень в синей кепке и белом рабочем комбинезоне дежурно поздоровался, поинтересовался моим именем, а затем крикнул зычно «Выноси!» в сторону фургона, припаркованного напротив, с надписью на весь бок «ЖемчужинаФлористики» в обрамлении кучи сердечек и бабочек. Одновременно подал бланк и ручку к нему на подпись о выдаче заказа лично в руки получателю.

Пока пробегалась глазами по стандартному письму, ко мне подошел нерусской внешности мужчина и с ярким кавказским акцентом спросил «Куда выгружать, хозяйка?»

Подняла глаза. Что?

На автомате размашисто не глядя расписалась, в то время как моя челюсть стукалась с грохотом об асфальт и не торопилась возвращаться на место.

Э—э—э? Откуда? Кому? Мне?! Зачем? Тысячи вопросов грозились взорвать мой хрупкий женский мозг.

А дар речи наоборот пошел в глухой отказ. Замерла, даже моргать перестала. Ручка выпала из ослабших рук.

Мужчина напротив, в ожидании ответа, пытался аккуратно объять огромную охапку роз. Самых разных сортов. Красные, желтые, персиковые, белые, синие, розовые… все с длинным стеблем.

Они прекрасны...



И то, что доставщик держал, была лишь часть. Цветов оказалось столько, что впору мне теперь создавать оранжерею. Или открывать собственный цветочный магазин. Товара теперь навалом.

Но самый главный букет курьер вручил мне лично в руки, повторно поинтересовавшись, куда заносить всю эту пеструю феерию.

В шоке неопределенно махнула в сторону дома, пытаясь дрожащими руками удержать тяжеленный букет из роз нежнейшего зеленого цвета, украшенных разноцветными лентами, жемчугом и прочими девчачьими прелестями. Выглядел он великолепно, просто воплощенная мечта любой принцессы. Ненароком вспомнилось, глупость очередная, естественно, что зеленые розы у восточных народов — символ возвышенной любви, зарождающейся лишь на небесах.



Прибалдела от полученной красоты. Как истинная девочка, я, стыдно признаться, поплыла… Потому что растаяла, как пломбир на солнце.

Мужчины же слаженно и быстро разгрузили машину и составили букеты в коридоре. Но я следила за их действиями отстранено, всё еще пребывая в мощнейшей оторопи.

От кого цветы? Хотя ответ прост. Кандидат лишь один…

Но на всякий случай сунула нос в открытку, заодно непроизвольно втянув тягучий аромат роз.

«Надеюсь, ты улыбаешься. Богдан» — гласила золотистая надпись внутри.

Вот даже злиться расхотелось. Губы сами собой растянулись в счастливой улыбке. Пыталась согнать непозволительную эмоцию, но никак не получалось. Решила не бороться. Черт с ней, я так не получала давно цветов (тем более в таком количестве), что заслужила немного женского счастья. О том, что с ними со всеми делать подумаю позже.

В полу-блаженном состоянии, граничащем с эйфорией — попрощалась с курьерами и вернулась в дом. Прикрыв плотно входную дверь, прислонилась к ней спиной и со стоном вздохнула, осматривая заставленный восхитительными букетами вдоль и поперек коридор.

Неожиданно пришло решение «продам». Всё, кроме зеленого сказочного букетика. Поплотнее прижала его к себе, как самое дорогое. А на вырученные деньги помогу одеться детям в детском доме к школе. Или еще что-нибудь для них. Деньги там лишними никогда не бывают, как и внимание. А мне столько незачем.

Быстро сфотографировала розы на смартфон и выставила объявление о продаже, указав цену намного ниже рыночной. Должны раскупить, если не дураки.



***

Через час я уже доехала до дома Олеси. Расплатилась с таксистом, забрала с заднего сиденья пакет со сменной одеждой, легкую черную сумочку повесила на плечо. Одета я была в узкие черные джинсы, нежно-голубую кофточку и слипоны.

На улице пекло вовсю солнышко, но ветер дул страшный.

Втянула полной грудью свежий воздух и едва ли не вприпрыжку добежала до нужной высотки. Пошарила в сумке. Чёрт, телефон оставила дома! Но настроение мое не испортилось, нет. В принципе, могу обойтись сегодня и без него.

Не успела набрать номер нужной квартиры на домофоне, как подъезд открылся и из него вышел грузный мужчина лет пятидесяти. Проскочила мышкой после него внутрь. Доехала на лифте на девятый этаж и пустилась бегом до квартиры четы Кузнецовых. В радужном настроении пару раз коротко позвонила в звонок, напевая тихонько попсовую песенку и прищелкивая пальцами в такт у бедер.

Дверь резко открылась, и только я успела сказать к моему удивлению чуть ли не по-праздничному одетой Олесе «Привет, подруга дней моих сур…», как она поджала губы и резко втащила меня за руку в квартиру.

Тоненько пискнув и пролетев еще около метра по инерции, затормозила чуть ли не с характерным визгом шин по асфальту, как дверь за растерянной мной захлопнулась, а решительно настроенная Олеся быстро, чеканя каждый шаг в своих светлых туфельках, преодолела между нами расстояние и в спину начала деликатно подталкивать на кухню.

— Да что… — начала гневно я, как мне закрыли рот рукой, предупреждающе шикнув, так что продолжение свой речи мне оставалось лишь промычать подруге в ладонь и грозно свернуть глазами.

Да что за странное поведение?! В конце концов, что здесь происходит?!

— Тише! — зашептала она, наклонившись к моему лицу.

Я благосклонно кивнула, а Олеся убрала руку.

— Какого черта ты делаешь? — зашипела на нее.

Подруга нервно мерила шагами светлую кухню, от окна до холодильника.

— Я?! Знаешь, я думала, что мы подруги. — покачала она головой, а я в ответ непонимающе моргнула.

— Мы подруги…

— Тогда почему я узнаю о том, что у тебя есть жених не от тебя? — вкрадчиво пояснила она.

— Нет у меня нико… — я сама себя оборвала, вспомнив внезапно о Богдане. Но не могла же Олеся узнать о нем? Откуда бы? Да и не жених он вовсе! Я согласия не давала.

Олеся многозначительно подняла брови, мол «агааа». Так что я тут же повторила до конца предыдущую фразу, но более твердым голосом.

— Что значит «никого нет»? — воскликнула она возмущенно до глубины души, — Ладно. Поясни тогда кто это? — она схватила меня под локоток и повела в сторону гостиной. Из-за приоткрытой двери слышался голос Сергея и еще одного мужчины. Они весело смеялись. Олеся царственным жестом позволила мне взглянуть в щелочку.

Стараясь даже реже дышать всмотрелась.

Из меня разом вышибло весь оставшейся воздух. Богдан!!! В компании Сереги распивал коньяк! Форменный беспредел. Хотя, если присмотреться, Сережа пил один, его компаньон только умело делал вид.

— Дайте мне это развидеть, — прошептала я бледнея.

Они сидели друг напротив друга в креслах и увлеченно о чём-то беседовали.

Всё. Абзац. Полный. Я попала. Из этого дерьма мне не выбраться никогда.

Что он вообще здесь, мать его, делает?! Оборзел?! Как он пронюхал адрес моих друзей?

Олеся сложила руки на груди и взглянула на меня с выражением «смотрю, ты знаешь кто это, дорогая». Затем поманила пальчиком на приватную головомойку обратно на кухню.

Я, было, собралась развернуться к подруге, убитая сложившейся жизненной ситуацией и стараясь подобрать в уме правильную оправдательную речь, но затормозила, услышав проскочившее в разговоре мужиков своё имя. Резко вернулась к проходу, прислушиваясь. Представила, что у меня как в мультике увеличивается десятикратно левое ухо. Прищурилась.



Олеська понимающе моментально пристроилась рядом со мной. Женское любопытство — не порок, скорее тривиальная слабость, но оно сгубило кошку. Заметьте, всегда говориться "кошку", а не "кота".

Так мы паровозиком и замерли. Я, кусая губы, надеялась, что нас не застанут в подобной глупой позе. Вот смеху будет!

Итак, что там про меня..?

— Сережа не пустил меня к ним, сказал, что у них "серьезный мужской разговор". — прошептала осторожно мне на ухо подруга.

— Шшш, — отмахнулась я, как только услышала, что мужчины опять подали голос. Обо всем потом успеем поговорить.

— Мужик, да ты просто подарок, — не поняла к чему, сказал Серега Богдану. Но они оба громко рассмеялись.

С моего ракурса обзор был аккурат открыт на лицо Богдана. В костюмчике деловом сидит, ха!

Вы только гляньте на эту хитрющую лисью морду, придушу... вот только послушаю немножко.

— Ты уверен в том, что готов к семейной жизни?

Богдан кивнул.

— Я не знаю, как у вас там всё происходило, но если Славушка выбрала тебя себе в мужья, то ты чем-то конкретно зацепил ее. Она у нас никогда ни с кем шашни не водила, — пьяно басил без зазрения совести мои тайны Серега, — начиная со школьных времен, после того, как с уродом Антоном рассталась. — мне захотелось срочно прервать разговор перемкнув утюгом другу к чертовой бабушке. Олеся успокаивающе положила мне руку на плечо, да я и сама заметила, что хоть Серега и поддатый, а на запрещенной теме осекся, тут же перескочив на другую.

Заметила легкое разочарование Богдана.

Хрен ты, что обо мне узнаешь, придурок настойчивый, — злобно подумала в сторону мужчины. Но судя по его монолитной физиономии, лучи презрения до него не доходили. Жаль.

— Да и я успел понять, что ты наш человек, — продолжил Сергей, особенно выделив слово "наш" так, что меня передернуло. Ах, вы... Спелись, голубчики! — Ты не сердись, что проверять стал. Да и бокс - это дружеские кровоизлияния. — они дрались? Ого! Повернулась к подруге, но та только пожала плечами — Просто... Не важно. Я вот к чему про жизнь супружескую спрашивал. Она ведь совсем другая, не то, что в конфетно-букетном периоде. — тут Олеся поплотнее налегла сверху на меня, — Мы ведь, парни, любим и хотим жить вместе со свой женщиной. Она тебе такой хорошей загадкой кажется вначале, интересным ребусом. Только потом, когда съезжаетесь, оказывается, что взгляд у нее томный, потому что внутричерепное шалит. — Олеська скрипнула зубами, а я беззвучно хохотнула — Мне двадцать восемь лет, в браке уже... — пауза, — шесть лет. И знаешь, первое, с чем я столкнулся? Оказывается, если ты взрослый мужчина в самом расцвете сил, который полностью обеспечивает семью, глава этой семьи, и ты хочешь в кино, а она не хочет в кино, то ты не идёшь в кино. Я первый месяц думал, что это прикол. А нет! Реальность. И еще, крайне не рекомендую приходить поздно и пьяным домой. Я до брака тоже думал, что опоздать к себе домой невозможно. Предупреждаю, она звонить тебе будет примерно с текстом "тока ты приедешь домой, тока ты приедешь, тебе такая жопа!", никогда, слышишь, никогда не говори, «так я не приеду". Это будет плюс сто метров земельки сверху на твою могилу. Лучше, — почему-то перешел на шепот Серега, — сразу заяви, что ты мужчина. И на этом основании всегда будешь решать всё сам. Да, вот так.

Пауза, а мы с Олеськой беспокойно завозились, прислушиваясь.

— Слушай прошаренного в семейной жизни Серегу. Я ценные советы даю. — тишина, — Также есть женщины «бегуньи», я не знаю, принадлежит ли Мирослава к такому подвиду, но если она когда-нибудь заявит «Всё, я ухожу» и, хлопнув дверью, покинет дом — никогда не беги за ней, иначе в следующий раз она начнет ссору, уже разминаясь у входной двери в кроссовках. Но раз ты не побежал, во избежание скандала, когда она наносится по району и вернется домой, и ты услышишь щелчок ключа во входной двери, быстро выключи компьютер и встань у окна. Типо ты ждал ее всё это время. Весь такой в ареоле грусти, чтобы она ни на секунду не усомнилась, что без нее в квартире жизнь остановилась.

Богдан закашлялся, пытаясь сдержать смех, я поддержала его беззвучно, а Олеся глухо рыкнула. Кажется, скоро кому-то предстоит нешуточная разборка.

— Предлагаю тебе его поколотить. — пытаясь не хихикнуть прошептала за спину. — И отключи ему канал ТнТ.

— Так, что бы еще нужного не забыть сказать? — пробормотал Серега, одновременно подливая коньяка себе и Богдану в стаканы. Щелкнул пальцами, в знак «осенило», — Никогда не разрешай Мирославе заниматься спортом профессионально или идти фитнес-тренером. Во-первых, ревность, — Олеська коварно заулыбалась, — Во-вторых, она станет выносливой. Как безжалостная машина. До жути просто. Тебе тридцать? — Богдан кивнул, — В тридцать тебе наверное хочется услышать во время секса «Я больше не могу», а не «Серега, что за пауза?», тьфу ты, — поправился он торопливо, — «Богдан, что за пауза?». — а собеседника Сереги уже вовсю от сдерживаемого смеха потряхивало на кресле, — А это будет не пауза, понимаешь? Это будет всё. Конец упражнению, до субботы, дорогая.

Сергей тяжело вздохнул. Было ясно, что его разговор плавно сошел куда-то не туда. Затем послышалось, как он поднял стакан со стола. Затем поставил обратно.

— Нет, подожди. Последний совет. Если накосячишь, не извиняйся гребанными розами. — Богдан напрягся. Ага, он то мне целый вагон их прислал, — дари полевые. Если решил извиниться букетом. Когда тебе в лицо прилетят хреновы шипы — ты меня вспомнишь.

На этих словах Серега поднял стакан, мужчины чокнулись.

— Нужен тост. — предложил Богдан.

— Я скажу. — мы не сомневались. Молчит, мысли в кучку собирает.

— Никогда не принимай за любовь что-то иное… Если в присутствии Мирославы внезапно ты чувствуешь себя счастливым. Просто оттого, что вы вместе чувствуешь экстаз. Само ее присутствие удовлетворяет что-то глубоко в твоем сердце… что-то начинает петь у тебя в сердце. Само ее присутствие помогает тебе быть более собранным, ты становишься более индивидуальным, уравновешенным. Тогда это любовь. Любовь это не страсть, не эмоция. Любовь это очень глубокое понимание того, что кто-то завершает тебя. Кто-то делает тебя замкнутым кругом. Присутствие другого увеличивает твое присутствие. Любовь дает тебе свободу быть собой. А также, Богдан, помни. Женщины, всё-таки, намного лучше мужчин. Мы безмозглые эгоисты, самовлюбленные нытики. Слишком многое мы делаем ради общественного мнения. А женщины до последнего верят в нас и, я уверен, что многие, поделись я с ними своими мыслями, сказали бы: «Нет, мой Сережа (Ваня, Гоша, Юра, Костя или Андрей) не такой!» Они способны находить нам оправдания — вот в чём их абсолютное преимущество. И еще. Семейная жизнь с нормальной бабой — скука в семье. Но таких, слава богу, мало. Вздрогнем!



— Речь со свадьбы нашей повторил, — хихикнула подруга тихонько.

Сергей выпил до дна и перевернул стакан. Богдан тактично отствавил конъяк нетронутым.

— Так, а где-же моя Олесенька? — запел Серега медовым голоском, вставая. Потому что тошный звук движения тяжеленого кресла по паркету известил нас об этом.

Мы с подругой одновременно ломанулись спасаться. Картинно стукнулись лбами, но подбитые галопом попытались ретироваться в сторону кухни. Сгубило любопытство кошек!

Тут же снесли двумя перепуганными ланями на своём пути ненавистную в тот момент преграду в виде двери кухни; скоренько перебирая четырьмя ножками, собрали в гармошку ковровую дорожку, и едва не опрокинули столик, как незначительную помеху.

Я с победоносной ухмылкой хлопнулась на ближайшее сиденье обеденной угловой зоны первой. Подруга с бешеными глазами замахала руками, требуя, чтобы я отодвинулась подальше (уступила ей место). Но я замешкалась (отвлеклась на дверь) услышав шум приближающихся шагов. Леся, по-видимому, тоже их приметила и коротенько пискнув, напружинилась и перепрыгнула, как истинная олимпийская спортсменка в далеком резерве, через меня (в коктейльном то платье, во дает!) с конкретной целью приземлиться на диван рядом. Но удача сегодня повернулась к нам филейной частью, потому что Олеся в пути ударилась больно коленом об край стола. Совершив посадку, протяжно, но тихо, взвыла. Сквозь зубы чувственно выматерилась.

— Любимая… а что здесь… произошло? — крайне удивленным тоном задал опасный вопрос ее драгоценный муж. Серега встал как вкопанный на пороге комнаты.

За ним маячил Богдан. Он с интересом разглядывал прибывающий в беспорядке ковер. Бровки домиком, руки в карманах брюк держит, поза уверенная, так и расплескивает свой проклятый тестостерон!

Изучал мужчина палас до тех пор, пока не заметил на горизонте меня.

Это надо только видеть. Тут же весь подобрался, грудь выгнул колесом, плечи расправил, руки достал, карие глаза загорелись, ух! Мама родная, какое преображение!

Захотелось глупо помахать ручкой в приветственном жесте «Хеллоу, долли», одновременно игриво приподняв бровь. Сдержалась.

Я же, как бы, должна быть в гневе. Вот, сейчас, внутренний смех от детской нашей дамской шалости пройдет, адреналин в крови утихнет, сразу начну настраиваться на канал «возмущения и предъявы по существу».

Нахмурилась, напряглась, внутренне пыхтя, так я пыталась изо всех сил создать былой кровожадный настрой. Черт.

— Да вот, чай пьем. — выпалила не подумав Олеся. Ага, невидимый такой чаек, из прозрачных чашечек с воображаемыми вкусными плюшками.

Тут, наконец, Серега заметил меня.

— Славик! Это ты. — радостно известил меня он.

Да ну? Тебе кажется. Это не я.

— Привет. — натянуто улыбнулась.

— Здравствуй, Мирослава. — подал голос наглый захватчик всех моих территорий. Фыркнула в сторону и принялась сдувать с ногтей пыль.

Кажется, я потихоньку настраиваюсь на нужный лад. Давай, парень, скажи что-нибудь еще.

— Здравствуй. Какая неожиданная встреча, тебе не кажется? — подняла на него испытующий взгляд.

Мужчина поежился с нечитаемым выражением на лице. О, да мы умеем стесняться? Неужели…

— Я всё объясню. — поспешил заверить он.

— Не сомневаюсь. — отрезала в ответ многообещающим тоном, закатив глаза.

Интересно будет послушать.

Неужели ему нечего делать? Пусть даже так, но не надо делать это здесь. У моих друзей или у моего брата, или у меня дома…

— Обиделась? — проникновенно спросил мужчина.

— Нет, с чего бы? Просто сегодня немножко неприветлива. Я по субботам всегда такая.

— Обиделась. — констатировал он. Отвел глаза и стал покачивать головой, как будто что-то усиленно обмозговывал.

Какие мы догадливые, посмотрите-ка.

— Славик, а ты почему ничего не рассказала нам о Богдане? — влез неожиданно Сергей.

— Да! — воскликнула Олеся и тут же зыркнула недобро на меня.

Ну вот, опять проблемы. А всё, спрашивается, по чьей вине?

— Потому что еще вчера думала, что рассказывать нечего. — не я это устроила, не мне и выкручиваться. Пусть сам всё разгребает, чего стоит без дела, пол давит.

— Как это нечего?! — чета Кузнецовых синхронно негодует.

Пожала плечами и расслабленно откинулась на диванчике.

— Подожди, он же твой жених? — недоверчиво допытывалась подруга.

— Нет.

— Да.

Синхронно выпалили мы с Богданом.

Тут же, начиная закипать до состояния медленного бульканья, вскочила на ноги.

— Так да или нет? — устало спросил Сергей, присаживаясь под бок к жене. Окинул мою напряженную фигуру пристальным взглядом.

Богдан тут же приблизился. Чего еще удумал?

Сделала шажок назад, пытаясь сохранить безопасную дистанцию.

— Вы кому верите, ему или мне? — тыкнула в Богдана пальцем, при этом буравя укоризненным взглядом, прильнувших друг к другу голубков.

— Ничерта не понимаю. — признался Сергей, — А ты? — спросил у жены.

— Тоже. — захлопала глазками Олеся, — Подождите, — обратилась она к Богдану, — Ты знаком с ее братом?

— Да.

— Он знаком с твоим братом? — повторила вопрос теперь уже для меня.

— Да? Но какое это…

— Ты ночевал сегодня у Мирославы дома? — перебила она, снова вернув своё внимание объекту моего раздражения.

— Да. — с достоинством ответил он.

Олеся кивнула. Видно было невооруженным взглядом, что ответом она осталась довольна.

— Ночевал? — строго спросила у нахмуренной меня. Что за странные вопросы? Даже если ночевал, и что? Даже если знаком с братом, что с того?

— Ну да…

— Ага… — протянула загадочно она, отчего я еще больше посмурнела. — Предложение делал?

— Сегодня утром. — откликнулся расслабленно мужчина.

Леся попыталась скрыть улыбку за треснувшей грозной маской.

— Предлагал? — лениво спросила опять у меня, подперев руку кулачком и так предполагая ответ.

— Делал. Но это шутка была, ты видишь у меня кольцо на пальце? — Олеся тут же зашарила своими любопытными глазками по моим рукам. — То-то же. — поучительно ответила я и спрятала руки на груди.

— Я опять ничего не понял. — вставил свои пять копеек Серега. И такой потерянный вид у него… бедненький. Только, думал, друга себе для разбавления малины нашел. А перспективы что-то неумолимо накрываются.

— Это была не шутка, Мирослава. — уверенно произнес своим низким приятным голосом Богдан. Аж мурашки по коже пробежали, брр. Он мог бы такие деньги в сексе по телефону зашибать!

— И я считаю, что не шутка. Ради смеха он бы к нам не пришел знакомиться. — заявила упрямо Олеся, еще больше расшатывая мою нервную систему. Что они сейчас от меня хотят?

— Так, хватит! — рявкнула я на всех присутствующих, отчего они разом встряхнулись. Для эффекта топнула ногой.

— Олеся, где Костик? — вкрадчиво поинтересовалась у оторопевшей подруги.

— У свекрови…

— Значит материться могу. — выдохнула удовлетворенно я и повернулась решительно к Богдану.

— Тебе одну ногу сломать или сразу обе, NНепечатное выражениеN? — заметалась глазами по брюкам, словно решалась, какую выбрать, — Наверное, обе. Чтобы хотя бы на время срастания костей ты, NНепечатное выражениеN, оставил меня в покое!

— Тебе известно, что такое упорство? — спокойно и, казалось, слегка забавляясь ситуацией, задал Богдан вопрос.

— Синоним назойливости! — парировала ехидно. — Ты не можешь мучить кого-нибудь другого? Выйди на улицу, трижды покрутись вокруг своей оси и укажи пальцем в любую. Можешь считалочкой выбрать или список написать и короткую спичку вытянуть. Я же, смотрю, тебе всё равно на ком жениться?!

— Нет, мне далеко не всё равно. Я выбрал тебя. — до чего же злит его эпическое хладнокровие. А еще больше его слова. Непробиваемый!

— Ты просто самодовольный кретин! — вспыхнула я.

— А ты слегка с приветом... Вот видишь, мы подружимся! — и он… он… улыбнулся!

— Сейчас у тебя череп даст трещину, идиот! — и поперла в наступление.

Богдан тоже не остался в долгу и двинулся на встречу так, что этот огромный утес в несколько шагов навис надо мной.

— Хватит! — внезапно рявкнул Серега, стукнув ладонью по столу, — Я понимаю, милые бранятся – только тешатся, и всё такое, но если я захочу послушать брань, ругать, то приглашу к нам на неделю тещу!

— Сергей! — воскликнула с неприкрытой обидой Олеся.

— Ты! — воспользовалась заминкой друзей я, — Что ты вообще обо мне знаешь? — запнулась, пытаясь подобрать слова — Да может у меня прадед Царя убил? — выпалила первое пришедшее на ум.

Что. Я. Говорю?!

— За народ значит был. – не задумываясь ответил Богдан.

— Может я девица легкого поведения?

— Точно не сказал бы.

— Может… может я еврейка?

— Деньги беречь будешь, неплохо.

Аррр…

— Может, — не сдавалась я, — Может я триппером больна?!

— Вылечим!

Нет, вы его слышали?! Он безнадежен.

— Может оставить вас одних? — влезла в нашу перепалку и зрительное перетягивание авторитетов подруга.

— Что значит «Оставить вас одних»? Можно подумать, я хочу быть тут наедине с этим… человеком.

Критично осмотрела Богдана, стараясь, чтобы он легко на моём лице прочитал всё, что я думаю о его поведении в отношении моей персоны. Надеюсь, он впечатлится и вот-вот ломанется на выход… из моей жизни. И обратный путь забудет. Но нет, такого счастья именно этот мужчина мне не доставит, ручаюсь.

Отчасти это вызывало невольное уважение, а с другой стороны суеверный страх. Ну, вот на кой я ему сдалась?!

Поймала себя на давно забытом, как я наивно предполагала, изжитом,  детском ощущении. Когда кто-то из парней начинал проявлять ко мне интерес, неважно в школе или во дворе, чем настойчивее мальчишка был, тем агрессивнее я становилась в ответ. Старалась оттолкнуть. И конечно у меня это получалось блестяще. Мальчики в возрасте двенадцати – шестнадцати лет в принципе не отличаются истинно мужским напором. А тут еще мой дрянной характер в полном действии. Причем чем сильнее мальчик нравился, тем выше был шанс, что я буду неприступной фурией. Внутри я смущалась, безнадежно краснела, металась, едва не лезла на стену от накатывающих чувств во время, к примеру, простого разговора с одним из ухажеров. А внешне была холодна, невпопад отвечала, рычала или гордо удалялась, чтобы в уединении грызть нервно ногти. Притом после корила себя, раз за разом прокручивая мысленно произошедшее. Даже успевала бессовестно жаловаться окружающим, что у меня нет парня, и никто меня не любит.

Не уверена что это было: непонятный инстинкт или странные брачные игры. Сама себя ту до сих пор не понимаю.

Конечно, я матерый волк по части незатейливых отказов и сейчас, не так давно дала отворот поворот коллеге по работе. Но, клянусь, со времен юности не испытывала при этом каких-нибудь душевных метаний, полярности внешней меня и внутренней.

И вот я снова чувствую себя тем неуверенным подростком.

Если поразмышлять, наверное, моё поведение трактуется желанием, чтобы кто-нибудь рассмотрел настоящую меня за всей этой показушной вредностью.

Но что получаем в сухом остатке? Что ты, Мирослава, с тех пор не повзрослела и ума ни на грамм не набралась.

Вот спокойно стою, смотрю на образец мужественности, настойчивости, за который любая другая отдала бы почку, а меня раздирает непреодолимое желание поколотить сие чудо, внезапно решившее сомкнуть на мне свой мир…

Честно? Не верится в реальность происходящего.

Только легкий шепоток на задворках сознания мурлыкал предельно довольно «Останься, Богдан. Ты большшой, хоррроший. Нрравишься мне».

Хотелось схватиться за голову и заняться самобичеванием. Или самолечением.

— Я только хочу сказать, что давайте вы разберетесь дома? Нам и так всё понятно. Да, Сереж?

Естественно он кивнул.

— Что вам понятно? — кипела не по-детски я.

Меня, откровенно говоря, несло.

— Всё.

— Что «всё»?

Олеся закатила глаза и умоляюще посмотрела на Богдана.

Нет, они еще и переглядываются, перемигиваются.

И тут я… перегорела. Накатила такая апатия.

Бури чувств, эмоций — это слишком большой расход энергии для меня, подобное напряжение неимоверно выматывает. Пусть они в данный момент делают, думают, что хотят. В самом деле, не всё ли равно? Уйдет Богдан, наедине, как следует, объясню Олесе положение вещей в действительности. По порядку, по полочкам. Основательно. Она внимательно послушает и поймет, поддержит. В ней я уверена на двести процентов.  

Господи, уже столько накопилось людей, которым «после» требуется что-то объяснять. Первый и, наверное, самый важный пункт в списке — моя мамочка. С ней разговор лучше не оттягивать.

— Ладно, мне плевать. — тяжело вздохнула, пытаясь усмирить рвущийся во мне к огласке словарь бывалого матроса, повернулась к друзьям, усиленно при этом игнорируя статую Богдана посреди кухни, — Я собираюсь сейчас на дачу, заехала по пути к вам спросить не хотите ли составить мне компанию.  Так как?

Кузнецовы деланно задумались, но почти сразу усиленно закивали соглашаясь.

— Конечно.

— Да!

Затем подруга спохватилась и посмотрела на Богдана.

— А… — протянула Олеся, но я быстро оборвала ее намечающуюся полную радушия речь. Повернулась резко к мужчине.

— Богдан, — пауза, — уверена, у тебя много дел. — с намеком произнесла, твердо глядя в его теплые, но  такие наглые глаза. Всезнающие. Правда, сейчас его лицо с полуопущенными густыми ресницами выражало трагичную одухотворенность. Тут же немного уверенность моя пошатнулась, сомнения закрались в правильности принятого решения, отчего-то почувствовала себя слегка виноватой перед ним. Вот как ему это удается проделывать из раза в раз?  Не поддалась. Моя воля сильна. —  Как видишь, мы спешим. Нас там картошка не выкопанная дожидается. Поэтому…

Серега испуганно икнул. Пропустила мимо ушей.

Задать Богдану опасный вопрос вроде: «Ты же всё равно не хотел бы с нами поехать?» я не осмелилась. Закрадывалось подозрение, что он меня «уделает» и наоборот согласится. Рисковать, оставляя ему лазейку, совершенно не хотелось.

— Слава! Картошка?! — вмешался подскочивший из объятий жены Серега, — Нет—нет—нет. Я протестую! — замахал руками, бешено жестикулируя, он — В прошлом году мне Андрей помогал, а в этом что… один? — заголосил он на октаву выше, — Да там же едва ли не футбольное поле!

— А мы с Олесей на что? Если не изменяет память,  мы всегда помогаем.

Про то, что мы, девочки, работаем куда быстрее и качественнее этих двух охламонов, которые только и делают, что ржут с лопатами в руках, меланхолично рассматривая просторы, я промолчала. Чего уж тут. От их трепа и нам всегда весело. Правда до тех пор, пока они не начинают рыскать по даче в поисках баллонов и, словно мальчишки, кидать их в костер. Это обязательная ежегодная программа.

— А шашлык? А баня? И еще картошка сверху? Всё на одного меня? Ооо… увольте! Я умываю руки, девоньки. Хотя, — он подошел к Богдану и они по-братски с хлопком пожали руки.

Мои глаза расширились и тут же предупреждающе сузились, только рискни, Колокольчик (так я называла в исключительных случаях Серегу про себя с тех самых пор, как он наколол купола на всю спину)…

— Если со мной в подмогу поедет Богдан…

— Нет. — твердо оборвала его наверняка вдохновенную речь.

— Что «нет»?

— Не поедет.

— Но ты же не дала мне договорить…

— Моя дача — мои гости.

Сергей щелкнул челюстью, пару секунд помолчал, пытаясь просверлить во мне огромную сквозную дырку, и непримиримым тоном заговорил, обратившись к Богдану на выдохе:

— Она мне так надоела… — потом подозрительно еле заметно качнул головой в мою сторону.

Не поняла…

Серега дернул еще раз подбородком по мою душонку и сделал выразительные глаза. Богдан нахмурился.

Сергей тяжело вздохнул и прикрыл веки. Резко открыл и сделал для собеседника лицо в стиле «ну как же ты не поймешь что я от тебя хочууу» и снова призвал к непонятно чему Богдана, дернув головой на напрягшуюся всем телом меня.

Богдан сильнее свел брови к переносице.

— Убеждения — это скучно и нудно. Берем силой. — прошептал одними губами Кузнецов. Но я не слышала его слова, а только могла догадываться, что эти двое явно замыслили недоброе против маленькой меня.

— Ммм… — протянул Богдан зловеще, сверкнув в мой угол глазищами. Сделала осторожный шажок назад, предупреждающе выставив руку.

— Только попробуй… — залепетала на приближающегося с крейсерской скоростью мужчину, — вот только риск… — последний слог я уже провизжала.

Богдан резко подхватил мою тушку под колени и, словно она ничего не весила, аккуратно перекинул через плечо, как добытый трофей. Осталось найти ближайшую пещеру.

Я дергалась, извивалась и материлась, призывая все кары мира на голову этих двух придурков.

И тут я обомлела на минуточку, когда Богдан нежно хлопнул меня по заднице со словами:

— Не трепыхайся, Гудвин.

Чтоооо?

— Как ты меня назвал? — заверещала надрывно я. Он мне кличку дал?! Да как он посмел?!

Мужчина ехидно хмыкнул и переступил порог кухни, осторожно вписавшись в проем вместе со мной.

— Ну всё. — запыхтела я, — с чего ты взял, что имеешь право присваивать мне кличку?! И вообще, какой к черту «Гудвин»? Это еще что такое значит?!

— Не скажу, — игривым голоском пропел Богдан, кладя конец моему терпению.

Воззвала к Олесе, на что та только развела руками, мол, что я могу против этих двух громадин.

Но для проформы попыталась протестануть на мужа. Естественно, в пустую.

— Мирослава, — начал этот покойник… вот только спущусь и подруга станет безутешной вдовой, — я не знаю, почему ты молчала про Богдана, или почему ты не пригласила его с нами в отпуск, мне откровенно всё равно. — попыталась высказаться, но Богдан принялся щекотать меня под коленкой. Истерично принялась дергаться ужом и смеяться, периодически умоляя прекратить. Ненавижу щекотку! Ненавижу Богдана! — В своих отношениях сами разберетесь, но подумай, помощь нам нужна? Нужна. Богдан согласен ехать на дачу? Согласен. Считай бесплатная рабочая сила. Где еще такую найдешь? Нигде. Представь, что Богдан мой друг, и я пригласил его с нами просто по-человечески отдохнуть.

Высказала в категоричной форме всё, что думаю и обязательно сделаю с бывшим другом после того, как ступлю на землю карательным мстительным духом.

Тем временем меня тащили по направлению к входной двери квартиры.

Остановился. Развернулся.

Олеся с Серегой кинулись в спешке переодеваться и складывать нужные вещи с собой.

Вешу, ногами из вредности дергаю, чтобы потяжелее ироду было. Рукой подбородок подперла, думаю.

Надумала в итоге, что деваться мне некуда, да и действительно что-то я человека при друзьях отказами унижаю. Неудобно как-то. Мужская репутация дело трепетное, ранимое.

Похлопала мужчину по плечу.

 — Ты что-то хотела, моя хорошая?

Нет, он щас весь настрой испортит. Представила мысленно водопад.

— Поставь.

— Нет.

— Поставь, говорю тебе.

— Неа.

— Обещаю, протестовать против твоей компании больше не буду. Считай, благословление на допуск к моей картошке ты получил.

Вздохнула в ожидании. Эх… слабовольная я.

Прошло пару секунд, прежде чем мне поверили и решились предельно аккуратно спустить с накаченного плеча на паркет.

Даже зачем-то отряхнули.

— Не помял?

— Нет. А вот твой костюм — да.

Богдан никак не среагировал, лишь опять странно на меня глядел. Под таким взглядом стало неудобно. Словно голая. Заправила растрепавшиеся короткие пряди за уши. Стою, с ноги на ногу переминаюсь.

Кстати…

Вскинула голову и крикнула громко:

— Олесь, захвати и на Богдана вещи.

— Ага. — донеслось из недр квартиры.

Через пару минут друзья собранные вернулись к стоявшим в неловком молчании нам. Серега потирал, морщась, затылок. Похоже, Олеся всё-таки проучила распоясавшегося мужа.

— Славик, ты прости, — затараторил пристыженный мужчина, подойдя поближе и заглядывая оленьими глазами в мои, — я же как лучше хочу.

Сдержанно кивнула. Игнорирую.

— Ну, Слаавииик, — заластился ко мне он.

Пнула обутой в слипоны ногой по щиколотке засранца.

Отпрыгнул резво он конечно. Прошипел что-то нелицеприятное наверняка сквозь зубы. Так ему и надо.

— Считай, теперь квиты.

Гордо вздернула подбородок и сложила руки на груди.



***

Всей честной компанией вышли на улицу и принялись решать проблему размещения.

Оказалось, Богдан приехал на собственном авто, поэтому кому-то надо было ехать с ним, чтобы показывать дорогу. Сергей так впечатлился мерседесом, что мальчики сильно увлеклись на обсуждение технической части, поэтому Олеся, закатив глаза, предложила разделиться так: мальчики отдельно, девочки отдельно. Да и Сергей подвыпившим все равно не мог садиться за руль.

Идею одобрили, и мы, рассевшись по машинам, отчалили до ближайшего супермаркета за шашлыками, углем, прочими съестными припасами, а в особенности за алкоголем.

Через полтора часа наша компашка, наконец, добралась до нужного пункта назначения — дача.

Настроение мое вновь подскочило, поэтому помогала выгружать покупки я, едва ли не пританцовывая.

Очки для удобства задрала на голову. Сумка болталась на плече, личный пакетик уже утащила вместе с другими легкими сумками в дом Олеся.

Мужчины только-только парковались у деревянного высокого забора, наша тайота, небывалое происшествие, обогнала их мерин на трассе! Уж не знаю, чем они там были заняты, что плелись на нем, как на престарелом запорожце.

Потянулась глубже в салон за контейнером с шашлыками, но тот никак не хотел доставаться, встала на заднем сидении на четвереньки и принялась дергать его с пола. Сначала упала тень, затем открылась противоположная задняя дверь. Мне на помощь пришел Сергей.

Нагнулся и вздрогнул непритворно, при виде моего лица. Скривилась.

— Прости, Славик. Никак привыкнуть не могу к ужасу этому.

Промолчала. Да, не красавица. И черт с ним!

В два счета Серега достал оставшиеся покупки из машины и понес следом за женой в дом.

Проползла задом по сиденью на карачках назад, вышла из машины, хлопнула дверью. Проверила всё ли забрали, поставила автомобиль на сигнализацию. Поправила сползшие джинсы, разгладила задравшуюся кофточку, повернулась к калитке, побрякивая ключами в руке.

И тут же, чертыхнувшись, подпрыгнула на добрый метр. Оказывается, всё это время за мной наблюдал Богдан на неприлично близком расстоянии. И пялился он … ну, ниже пояса. Если точнее, плотоядно пожирал глазами мои обтянутые плотной тканью ягодицы. Ничто человеческое викингам не чуждо!

Сделала самое грозно-высокомерное выражение лица. Но мужчина находился в легком трансе, глаз на меня так и не поднял, поэтому реакция соответствующая не последовала. Смутилась. Собралась.

Пощелкала пальцами перед ним.

Медленно, лениво, мол «ну что ты от меня хочешь, я занят», нехотя, с протяжным вздохом, сфокусировался на моём лице.

Тыкнула в него пальцем и на одном дыхании выдала:

— Еще раз замечу — отправлю домой.

Сделала жест «выстрел в цель», затушила невидимый дымок у кончика наманикюренного пальчика, этой же рукой опустила очки на нос и двинулась «от бедра» по тропинке к даче.

Пускай смотрит. И откуда во мне проснулось желание попроказничать? Ладно, немного можно, чтобы навыки, так сказать, не забылись.

Богдан, видимо, быстро сбросил оцепенение. Забрал у меня единственный легкий пакет и, подхватив с земли ящик с пивом, положил его сверху. Морда кирпичом, словно минуту назад ничего здесь необычного не происходило. Идет рядом. Любуюсь.

Хорош! Чуть косоглазие не заработала, рассматривая исподтишка его фигуру через тонированные очки.

Вошли через настежь открытую калитку, прикрыла плотно за нами. Повернулась и больно стукнулась носом в каменную спину мужчины.

— Ты чего встал, как вкопанный? — проскрипела недовольно, потирая ушиб.

Обошла по дуге.

Богдан рассматривал завороженно сад.

— Ты сама всё это сделала?

— Ага. — заулыбалась.  — Красотища, правда?

Почувствовала нехотя симпатию к Богдану.

Оценил, мурлыкнула про себя.

И тут же тихонько застонала. Он использует запрещенные приемы. Не могу сопротивляться: моя любимая работа, мой огород, сад, в целом вся дача —  личная гордость. Похвалу за них принимаю слишком близко к сердцу. С легким смущением, но достойно.

— Это точно, — тихо сказал он, но я расслышала. Губы сами собой сложились в улыбку. Затем намного громче мужчина продолжил, — Очаровательно. Так вот какие дачи имеют ландшафтные дизайнеры.

Пожала плечами и махнула рукой, чтобы следовал за мной. Мне то что, могу часами разглядывать всё вокруг, заново раз за разом восхищаясь, вид каждый сезон разный, но у него тяжеленный ящик в руках. Потом рассмотрит, если захочет.

А полюбоваться действительно было на что.  Множество уложенных каменных дорожек, разграниченных ярким изумрудным газоном. Деревянный забор украшен вертикальным озеленением, защищая территорию от солнца, а также живая изгородь скрывала территорию от посторонних глаз. Горизонтальное озеленение выделяло зоны на участки, декорировало стены, арки, создавая красивую композицию.



Огромное количество деревьев умело формировали тенистые области, а кустарники эффектно смотрелись как часть цветника. Растения мною подобраны с учетом времени цветения, не только чтобы радовали глаз с ранней весны до поздней осени, но и гармонировали в цветовой гамме между собой, вписываясь в общую идею сада.

  

Высокие цветы росли чуть дальше, а низкие — ближе. При входе на территорию сразу же бросался в глаза окаймленный большими камнями и цветниками водоем, притягательный своей неповторимой атмосферой умиротворения и безмятежности, с привкусом дикой природы. Сбоку искусственного озера проходил небольшой витиеватый мостик.



Зона отдыха в виде деревянной современной беседки для долгих посиделок с друзьями располагалась слева от внушающего трепет гостям массивного брусчатого дома. Рядом с лестницей к входной двери установлены кашпо и вазоны. Альпийская горка выглядела впечатляюще и создавала гармоничную, уютную атмосферу на участке, поэтому в последние несколько лет подобные композиции находились на пике моды ландшафтного дизайна.

 

Под навесом располагались комфортные лежанки и диванчики. Огород со стороны входа видно не было, следовало обойти дом, чтобы перед гостем раскинулся огромный земельный участок с несколькими высокими теплицами, множеством грядок и отдельной зоной под посадку картошки.



Через полчаса, после того как общими усилиями разложили покупки, мы высыпали из дома сверкая непобедимой дачной модой «привет из 80-х». Беспощадный фэшен-террор.

Одежда на нас, значится, была такая: потертые спортивные штаны, из категории «не жалко в грязи извалять»; на мужчинах тельняшки без рукавов, на девочках топики. Сверху накинули легкие расстёгнутые олимпийки. Все, кроме Богдана. Треснула, расползлась по шву во время примерки, поэтому он просто неловко сминал ее в руках. Да и тельняшка на широкой спине мужчины смотрелась настолько вопиюще-обтягивающей, что наши с Олесей взгляды невольно скрещивались на перекатывающихся под ней при ходьбе мышцах.

Как только наши взгляды с подругой встречались, мы тут же смущенно отводили глаза и усиленно делали вид, что вокруг тоже много чего имеется интересного. Хорошо хоть у Богдана с Серегой размер обуви одинаковый, с этим повезло. Не босиком ходит и не в брендовых туфлях. Но что до штанов… просто кошмар для девичьих глаз. Безбожно малы.  Легче предложить ему копать в трусах, эффект для общественности одинаковый, только мужику комфортнее. Разве что прохладнее.

Мы с Олесей снова, не сговариваясь, переглянулись. Похоже, нам в головы пришла одна и та же пошленькая идея. Напряженно пересматриваемся. Одновременно отвернулись. Нет, нельзя такое предлагать.

Но какое было бы зрелище…

И о чем я только думаю? — ужаснулась про себя. Наверное, слишком много Богдана последние сутки в моей жизни, да и как резво он в нее ворвался.

Тут же мой мозг посетила настолько гениальная мысль, что я даже замедлила шаг.

Как бы я не упиралась, что бы не делала, каков итог? Богдан у меня на даче, собирается по-свойски помогать копать картошку. Осознание происходящего ошеломило на короткое  мгновение. Главное, держался он в нашей компании так, словно много лет со всеми знаком и ему, самое интересное, отвечали тем же. Что-то странное происходит, что-то, что я никак не могу взять под привычный контроль, и это напрягает. Подумаю об этом завтра, сегодня толку уже нет.

Богдан, кстати, ни разу не обмолвился о каком-либо стеснении хозяйств или неудобстве одежды. Боится, что отправят домой? 

Краем уха услышала, как мужчины прервали краткую экскурсию по прелестям дачи летом и моей в частности и перешли на обсуждение спорта, а если точнее — чемпионат мира по хоккею и высокие шансы сборной России на победу.

Мне же досталась участь выслушивать тихие излияния Олеси на тему «Неугодная свекровь, что ей опять надо и как эту дамочку с минимальными потерями обезвредить в домашних условиях».

К подобным рассказам я привыкла давно, поэтому просто гладила осторожно подругу по волосам, пока та горячо высказывалась. Ей же надо выговориться, а к кому с подобной проблемой прийти, как не ко мне? Да и отношения невестка-свекровь между Лесей и Ларисой Михайловной действительно изначально не задались. Вот сейчас, например, я слушаю подробный пересказ об устроенном сегодня утром концерте мамой Сергея, когда ей завезли в гости Костика. Так сказать, поздравила родственница с удавшимся отдыхом детей. Намеками дала понять, что Олеся бедного ее Сереженьку разоряет на дорогостоящие поездки заграницу.

Сразу вспомнился бородатый анекдот:

Разговаривают две подруги:

— Как у тебя дочка то устроилась?

— Отлично. Муж любит, шубы покупает, на курорты возит.

— А сын?

 — А сыну стерва попалась, то шубу ей купи, то на курорт свози.

Хотя суть проблемы, на самом-то деле в том, что Лариса Михайловна этим летом сама еще ни разочка не выбралась на курорт. Мол, как это так? Что за несправедливость? А то, что из-за маленького Кости супруги пять лет никуда не выезжали, это так… мелочи. И к делу не прикрепляются за недостаточностью важности. А единственная их поездка «до» состоялась в Анапу. Но свекровь то обязана каждый год с инспекцией проезжать по Европе, и никак иначе! А тут… неслыханное происшествие. По обычаю она на эти деньги сына отправлялась «поправлять здоровье», а теперь вот как в сентябре без красочных рассказов о Риме или Париже на работе появляться? Завидовать не будут. Теперь что увольняться, что помирать  — всё одно.

В общем, косточки начисто мы женщине перемыли, Леська облегченно выдохнула и вскоре вновь заулыбалась. Правда тут же успела пошипеть на мужа, мол, нечего за бутылкой тянуться. А то побежал Сергей уже разливать «по сто грамм» для рабочего настроя. Вскинутый кулак был ему ответом. Обиделся, но послушался.

Уже в огороде представила будущий фронт работы перед негритятами. Фронт, надо заметить, был огромен, но я не смела рассчитывать, что наша четверка сможет полностью за сегодня его осилить. Даже если бы захотели, не позволила. Я ж не угнетатель или рабовладелец. Что не выкопаем — Андрею поручу. Противненько захихикала, потирая ручки. Шибко он не любит ручной труд, он скорее из того типа мужчин, которые не понимают зачем делать физическую работу самому, если можно заплатить за нее кому-нибудь менее привередливому и с более худым кошельком. Брат же считает, что он создан исключительно для умственной деятельности. Но против меня не попрет, каждый год впахивает в огороде, как миленький.

Похватали в сарайке нужный инвентарь, подтащили ванны и мешки под картошку. Я быстро пробежала с ревизией по участку, проверила, все ли посадки политы. Леська вынесла на улицу колонки и включила радио на полную громкость.



( мам для поэзии искусства
не для работы создан май
дочура гребаный филолог
копай...)



Конец августа, довольно жарко, но ветер бушевал мощный. Вспотевшим легко рискуешь простудиться. Но горячий русский мужчина по имени Сергей посчитал, что на улице чересчур печёт и скинул с плеч олимпийку. Или из солидарности с приятелем так поступил, остаётся только догадываться. А вот мы с Олесей наоборот застегнулись по горло и принялись за дело.



Копка шла на удивление быстро и весело. Богдан с Серегой явно нашли общий язык и вовсю отпускали разномастные шуточки, которые мы с Олесей с радостью поддерживали. Общее настроение было бодрым и позитивным. Так что наша четверка впахивала слаженно и с огоньком.

Затем неожиданно для всех пришел мой сосед по даче дядя Толя. Неожиданно и весьма эффектно. С охотничьим ружьем в руках, нацеленным точно на нашу компанию. Как пенсионер потом сказал, он заметил подозрительное движение на участке хорошей девочки Мирославы, хотя был уверен, что та всё еще пребывает за бугром. Отважился старичок провести вооруженную до вставных зубов разведку по вверенным ему территориям на момент вторженцев и охальников. Еще, говорит, «Иду по тропинке бесшумно и думаю, вот воры наглые пошли, музыку без стеснения включили и шушарят. Во, дела…».

Уверена, картошку дедушка собирался отвоёвывать до последнего вдоха. Боевой мужик, хороший. Наши вытянувшиеся лица надо было фотографировать. Запечатлеть, так сказать, на память долгую!

Заметив меня, дядя Толя убрал руку с ружья, перевесил его за спину и пожурил за подпорченные пенсионеру нервы. Я извинилась, Олеся с Серегой с ним как-то раз пересекались, как оттаяли — сразу же поздоровались, а Богдана пришлось представлять как новоявленного друга зоркому старичку. Если что он там себе и надумал, то благоразумно промолчал. Хотя знает же, что новые лица мужского пола на моей святыне — нонсенс!

Сосед ушел к себе, а мы решили взять передышку.  Мужчины устроились на лежанках с пивом в руках, мы же решили, что надобно помыть баню перед использованием, да и затопить уже не плохо. К вечеру дело идет. А мужиков от более тяжелого занятия отвлекать не хотелось. На них копка.

Пока руки работали, Олеся завела разговор о Богдане. Неугомонная. Пришлось на ходу объяснять, что к чему.

— То есть он тебе не нравится? — как на сумасшедшую воззрилась подруга на меня.

— Нет. — ответила твердо, хотя в душе понимала, что слегка лукавила.

— И он не твой жених?

— Нет.

— Прости, но я тебя не понимаю. Вот что тебе надо? Красивый, судя по всему богатый, общительный, мужественный, воспитанный, да слегка нагловатый, но именно в достижении желаемого, а это скорее плюс, чем минус. Не будь у меня Сережки, я б даже не думала думать, ухлестни за мной подобный экземпляр.

Хмыкнула в ответ, но промолчала. Ожесточенно драю пол. Спокойствие мне надо, душевное. Вот что. Все эти романы рано или поздно кончаются, а женское сердце разбивается куда больнее мужского.

— Ты как его вообще впустила? Что он тебе наговорил? Ты же Богдана впервые видела. — решила спросить я ради поддержания разговора. Да и интересно.

Олеся задумалась, затем воодушевленно принялась объяснять, яростно при этом жестикулируя.

— Да он как опра! Заговорил, аргументы убедительные выдал, что твой жених и Андрея знает. Я поверила. Тебе на телефон набирала, да ты трубку не брала.

— Забыла дома, только у твоего подъезда это обнаружила. Ты прости за неудобства, всё-таки Богдан моя проблема...

— Да что ты! Какие проблемы? Я давно втайне мечтаю, чтобы ты кого-нибудь полюбила, а самое главное — тебя. Вот и поторопилась с выводами. Думала, ты скрывала его даже от меня, но в душе понимала, что вряд ли.

— Ладно, забудем.

— Забудем. Прости. Не беспокойся, давить на тебя не стану, советовать тоже, если сама, конечно, не попросишь чего. Если чувствуешь, что не твоё, то не надо и начинать. Слушай сердце.

— Спасибо. — как-то разом я поникла. Слушать сердце? А как же разберешь что ему надо?

Когда мы с Леськой сунулись затапливать баню, то задели аккуратный столбик колотых дров, да так, что тот с грохотом посыпался. Кинулись собирать, как ворвался, словно на пожар, Серега и оттеснил неумех в сторону, причитая под нос:

— Как говорил мой дед, царство ему небесное, женщинам нужно помогать не потому, что они слабые и иначе не справятся, а потому что они дуры и иначе убьются.

 Громко прихлебнул из кружки пива, поставил стакан на полку и, размяв с хрустом пальцы, показал прекрасные навыки правильного разжигания печи, отработанные до автоматизма в многочисленных пионерских лагерях и походах. Оказывается, есть разница в том, как складывать бревнышки, чтобы правильно шел дым, и быстрее разгорался огонь с минимальной затратой ресурсов.

Мы возмутились его замечанию, но поблагодарили за помощь.

Когда вышли обратно в огород, оказалось, за время нашего с подругой отсутствия, треть картошки от общей площади посадок была парнями добросовестно выкопана и разложена. Впечатлились.

Оттащили добычу на солнце подсыхать.

Торжественно поблагодарила всех присутствующих за помощь и объявила, что дальше начинается полноценный отдых. Новость приняли на ура.

Сергей с Богданом вытащили выпивку к беседке (как самое ценное, поближе к телу) и изъявили желание жарить шашлык. Тот, который женских рук не терпит. Разве что если мясо насадить на шпажки. Это можно. Естественно.

Вдобавок, вместе с Олесей мы накрыли стол, нарезали быстро салаты и бутерброды. Разложили хлеб, посуду и прочее необходимое для пикника в подобных условиях.

Темнело, запах шашлыка обалденно кружил в воздухе и манил скорее его попробовать. Музыка надоела и была отключена. Из беседки мы плавно перебрались к импровизированному костру. Олеся вынесла из дома пледы, я попросила Богдана расставить лежанки вокруг огня. Царил шум, гам, общее веселье, алкоголь изрядно поднял всем настроение. Расселись. Серега выдал на дегустацию первую порцию готового мяса. Богдан по стаканам разлил пиво, девочкам соку. Мы с подругой полумерами не баловались. Либо сок, либо выпивка не ниже сорока градусов. Поэтому мы обошлись разовыми рюмочками коньяка, на том и завязали. На время. Потом как-то само сабой начались пересказы разных жизненных ситуаций из прошлого, Богдан поведал нам казусную историю детства. О том, как его дядя умело жарил из года в год шашлык так, что все потом лежали с отравлением в больнице, но любви, похвастался мужчина, к этому деликатесу ему истребить не удалось в нем. Расспросил нас про годы в университете, о том, как Олеся с Сергеем познакомились. Немного глупостей обо мне. Каждый что-то сбивчиво рассказывал, перебивал, много смеялся и выпивал. Баня была готова, парочками по гендерной принадлежности отправились мыться. Выдала всем банные халаты, благо у меня они всегда с запасом имелись. Богдану достался халат Андрея. Чистые, напаренные вернулись на лежанки. Душа требовала продолжения банкета. Время шло к одиннадцати вечера, как Серега перешел в стадию «Где моя гитара? Я знаю, она где-то здесь!». Инструмент выдали, приготовились внимать. Играл Сергей всегда исключительно на третьей стадии опьянения. Четвертая, последняя, это уже "Падаю ничком, лови меня, Морфей!".

        

Песни исполнял Серега замечательно, душевно, каждый раз удивительно точно подбирал композиции к общему настрою компании. Пел красиво, так, что заслушивались.

Начал он с песни группы Любэ «От Волги до Енисея», мы подпевали, заодно пекли в углях костра выкопанную картошку. Улыбки не сходили с лиц.

Удивительный вечер, всё разом стало казаться романтичнее, гармоничнее и правильнее. Правильно говорят, ночью люди совсем другие и разговоры иные. Настроение уютнее, что ли?

Еще через несколько песен всех решил удивить Богдан. Оказалось, что он тоже умеет виртуозно играть на гитаре. Я прибалдела, но виду не подала. Хотя про себя глупо хихикнула «Слишком он идеальный. Но ничего, жизнь это обязательно поправит».

Мужчина взял для настройки пару аккордов и задумался, какую бы песню ему исполнить. Небольшой свет от костра позволял рассмотреть только в общих очертаниях лица друзей, и отчего то лицо Богдана, на котором причудливо играли тени и золотистые блики, показалось мне очень приятным зрелищем в тот момент. А когда мужчина запел, пожалуй, я была покорена его голосом с цепляющей за душу хрипотцой:

Как хотелось бы влюбиться в дочь французской балерины.
В нежно-сумеречном парке, в две минуты, с полуслова.
Сбросить несколько столетий, стать бродячим пилигримом,
Уходить осенним утром, возвращаясь летом снова.

Как хотелось бы влюбиться ненароком, в переулке.
В продавщицу белых лилий, в синеглазую студентку.
Закружить лохматым вихрем, позабыть о глупой скуке.
Танцевать в дожде из листьев по широкому проспекту.

Припев:
А в твоих словах есть доля правды.

Мы с тобой - романтики, так что же?
Если вдруг балет выйдет из моды,
Я не огорчусь, а ты, надеюсь, тоже...

Как хотелось бы влюбиться в дочь посла из Вашингтона,
Увезти ее туда, где комары размером с лошадь.
Наплевать на предрассудки, признаки дурного тона,
Лёжа на траве прохладной, ей шепнуть: “Моя хорошая”.

Как хотелось бы влюбиться в тихий джаз на мокром плёсе,
Или, может, в белый парус, что белеет одиноко
В голубой лазурной дали и о чем-то молча просит
Капитана, что придумал и его, и край далёкий.

Сергей Канунников – Как хотелось бы влюбиться..



Меня настолько захватило его волшебное исполнение и сами слова песни, что я не могла отвести завороженного взгляда от него ни на секунду, а он… он смотрел на меня. И улыбался. Мальчишеской, задорной улыбкой. От которой, наверняка, дрогнуло не одно и не второе женское сердечко. Но сегодня… я не буду думать о таких вещах. Сегодня, пожалуй, мне хочется отдаться этой общей волне умиротворения и счастья. Или это алкоголь во мне заговорил? Намотала прядь волос на пальчик. Спрятала глаза. Замерла. Нахмурилась. Встряхнула головой, пытаясь отогнать временное наваждение. Я что, флиртую? Боже мой. Соберись, Мирослава.

Постепенно Серега вышел из строя, Богдан помог Олесе уложить его в доме, пока я стелила кровать друзьям в отдельной комнате.

Пожелала спокойной ночи и вышла вместе с Богданом на свежий воздух, надо было убрать немного на улице и тоже отправляться отдыхать. Конечно же, мужчина вызвался помочь.

До чего странно он смотрелся в длинном пушистом халате синего цвета. Видимо, у него сегодня такой день.

Длинные мокрые волосы приобрели практически черный оттенок и разметались хаотично по плечам. Хорошо хоть ветер утих, стало даже душно. Не заболеет.

Уборка не задалась, меня откровенно заносило в мыслях обо мне и этом дъявольски сексуальном мужчине. Каждое его движение или обращенный в мою сторону внимательный взгляд будили мои самые неожиданные фантазии.

Надо выпить, решила я.

Пожалуй, это была самая неразумная мысль.

Мы устроились на лежанках и долго рассматривали в молчании звездное небо.

Неожиданно для себя произнесла:

— Хорошо посидели. — пауза, — И... спасибо, что помог сегодня. — повернула в сторону Богдана голову.

— Да не за что. Ты же знаешь, почему я здесь. Точнее, ради кого.

Застонала. Вот только не сейчас. Я не в состоянии трезво мыслить.

— И твои друзья мне действительно понравились. — продолжил он, — Хотя, теперь они и мои друзья, верно?

— Это у них надо, думаю, спросить. Наверное, да.

Молчим. Протянула стакан, подлил коньяк. Хороший, кстати говоря, мягко пьется. Обычно я не жалую подобное. Надо будет название запомнить.

— Мирослава?

Его тихий голос удивительно волнующе прозвучал в ночи.

— Ммм? — задумчиво отзываюсь.

— Почему?

— Что?

— Почему ты отталкиваешь меня?

Ох… Ладно, не терпится? Сейчас всё и проясним.

— Потому что я тебя не знаю.

— Но так с любым человеком. Нельзя стать друзьями или чем-то большим, не дав человеку и шанса раскрыться.

— А мне никто не нужен.

Это действительно так.

— Не расскажешь?

— Неа.

— Так и думал. Но попробовать стоило.

Вздохнул.

Не знаю почему, потянуло на откровения, и я решилась спросить. В любое другое время  просто не позволила бы себе этого.

— Почему я? Я ведь не особо красивая, не умная, и семья у меня не богатая.

— Зачем мне это от тебя? У меня и так всё есть: и внешность, и ум, и деньги. Для счастья мне не хватает только тебя, чтобы ты была рядом со мной. И ты… ты очень красивая.

Сделала вид, что пропустила последнее мимо ушей. Но на сердце заметно потеплело. К черту, не обращай на это внимание.

Пытаясь скрыть смущение за раздражением спросила:

— Какой ты быстрый. Всегда принимаешь ответственные решения, не подумав?

— Нет, скорее как раз наоборот. — его уверенный голос заставил меня пару раз глупо моргнуть. Интересно и отчего такая уверенность во мне? Но задавать вопрос вслух не стала. Решилась сгладить ситуацию и пойти в отступление, расставить все точки.

— Ты хороший мужчина. На самом деле я так думаю. — Заткнись, Мирослава. — У тебя хороший характер и внешность. Ты богат и обходителен. Ты добыча.

— Эту добычу… Не хочешь забрать себе?

Я шестым чувством знала, мой ответ изменит всё. И он ждет, действительно ждет его от меня. Стукнула затылком по лежанке и простонала еле слышно в пустоту:

— Вот опять…

Надо срочно переводить тему. Такие разговоры наедине до добра не доводят.

— Кстати, я тебе так и не сказала… спасибо за цветы. — замялась, пытаясь подобрать слова, — Они прекрасны, но не стоило этого делать. Слишком много и наверняка дорого тебе обошлись.

— Очень рад. И за твою улыбку, поверь, я готов отдать намного больше.

Кажется, он тоже пьян.

Но мне, отчего то, захотелось поверить в свою силу над этим мужчиной. Женскую власть. Повернула голову, чтобы увидеть выражение на его лице. На мгновение перестала дышать. Его глаза… они горели. Он замер, да и я боялась пошевелиться. Что между нами происходит? Как это остановить? Во всём виноват алкоголь. Верно.

Богдан осторожно протянул к моему лицу руку и нежно погладил пальцем по щеке. Хотелось прикрыть глаза и насладиться такой простой лаской, но я приказала себе держаться. Завтра ты, Мирослава, об этой слабости пожалеешь.

— Очаровательна… — прошептал он.

Душа покинула бренное тело. Вернулась. И я разозлилась. Не может быть всё так сказочно. Нет. Реальность, она другая. Я резко села и едко заметила:

— О, боже, только не считай, что я вот-вот растаю от пары милых слов. Комплименты залезть ко мне под халат не помогут. Понятно? — Отчаянно захотелось забыться. Надо выпить и идти спать. — Еще по одной?

— Нет. Это страшная штука. Стоит немного переборщить и всё.

— Правда?

— Да.

— Наливай.

— О, нет. — он помотал головой, пытаясь переубедить меня. Сел.

Но сдался под моим настойчивым взглядом. Правильно, я взрослая девочка и сама могу решить, что мне надо.

— За тебя.

— За тебя.

Чокнулись. Зажевала яблоком.

И понеслась. Мы напелись. Конкретно. Настолько, что беззастенчиво пели русский шансон; прожёвывая характерно слова, пересказывали друг другу любимые стихи и самые интересные истории из жизни. Обсуждали кино и плюсы советских мультиков. Да и много еще всего глупого.

За временем никто не следил, но, в конце концов, усталость взяла своё.

Первая встала, правда меня чуть-чуть повело в сторону. Но это мелочи. Мир немого кружился. Неустойчивый какой. Потрясла головой. Немного легче. Богдан подхватил за плечи и повел по направлению к дому. Что примечательно, сам он не выглядел пьяным. Мужчины! Им лошадиную дозу надо вливать для эффекта. У меня же опыт в выпивке скудный.

Запнулась на ровном месте, едва не расстелившись на газоне.

Удержал. Подхватил крепче.Хихикнула.

— Чуть-чуть пьяна.

— Да. — согласился он глухо.

Подошли к крыльцу.

Повернулась к Богдану и запрокинула голову, чтобы посмотреть в лицо мужчины. Какой у него взгляд… ух. Так бы и съела. Ха! Хотела хихикнуть, но почувствовала, что губы плохо слушаются хозяйку. Прикоснулась кончиками пальцев к ним.

— Губы онемели. Ничего не чувствую. А ты?

Он всё также держит меня за плечи. Напряжённо смотрит куда-то вглубь своими золотистыми кратерами. Я почувствовала горячий спазм внизу живота от этого взгляда. Горячая незнакомая волна ощущений прокатилась вниз по моему позвоночнику. Ну вот что он стоит? Пускай возьмет девушку на ручки и отнесет в дом… я не дойду. О, как осмелела то. Рассмеялась открыто своим мыслям.

Богдан замер, между нами повисло странное напряжение, но я не успела ухватиться за это ощущение. Резко стало не до них. Меня мягко притянули к широкой груди и до летающих ангелочков, до маленьких фейерверков и летящих искр... поцеловали. Мягкие губы нежно сминали мои. Медленно лаская, словно пробуя на вкус и одновременно боясь спугнуть.  Поцелуй закончился также внезапно, как и начался. Расплылась в неконтролируемой счастливой улыбке.



— Я все почувствовал. — прошептал он мне на ухо, отчего много-много мелких мурашек забегали по телу. Чмокнул мягко в висок и отстранился.

— Не нужно пытаться... — сказанные слова не вязались с выражением глубокой эйфории на моём лице.

Замер.

— К черту. — прорычал он, решив что-то для себя.

Согласна. Сегодня, только сегодня мне всё равно на последствия. Как же давно я не была с мужчиной. Я знаю чего хочу в данный момент… или?

Додумать мне не дали. Усомниться тоже. Следующий поцелуй совсем не был похож на предыдущий. Это был захват. Ни капли целомудрия. Жадность, желание обладать, отчаянная страсть… вот что было в нём.

— Ты... — пискнула, оторвавшись от него на секунду, но дальше Богдан сделал всё, чтобы прекращать поцелуй мне уже больше не захотелось вовсе.

И я капитулировала. Хотела еще. Больше. Сильнее. Жёстче. Его запах сводил с ума, а в голове, наконец, наступило ощущение великолепной свободы. Вседозволенности. 

А дальше произошло то, что произойти не могло. Никак не могло, но всё же случилось. Не со мной, не с Богданом, не здесь, не сейчас. Нет, этого не было. Нет. Всё это с кем-то другим. Не я со стоном обхватываю руками его крепкую шею, притягивая мужчину как можно ближе к себе. Не я впиваюсь в его губы собственническим требовательным поцелуем… Не он подхватывает легко меня под задницу, поднимает по лестнице и спиной выбивает входную дверь в дом. Не он прижимает меня к стене, жадно прикусывает нежную кожу на шее и шепчет глупости на ухо, обещания, которые сейчас совсем не нужны. Не я с отчаянным стоном царапаю его спину, пытаясь глубже зарыться под его одежду и стребовать всё, в чем сейчас так отчаянно нуждаюсь. А затем и вовсе нетерпеливо стараюсь скинуть чертов халат на пол. Не он умелыми движениями распахивает ткань на моем, проводит шершавой ладонью снизу вверх по гладкому животу и находит вершинку моей груди губами. Не он опрокидывает с грохотом нас на какую-то постель. Не я хочу его настолько, что если он вдруг прекратит, я начну вымаливать у него позорно желаемое. Всё это не я, не он, не мы…



А дальше он сделал невозможное… казалось бы.

Он отстранился.

Мы оба тяжело дышали, словно секунду назад пробежали марафон. Я потянулась к Богдану и качнула под ним призывно бедрами.

Мужчина протяжно застонал и принялся с новой силой целовать мои губы, как-то умоляюще, словно вот-вот предстоит расстаться, а он так этого не хочет. Как и я.

Но он снова отстраняется.

Протестующе мычу что-то нечленораздельное и пытаюсь обхватить его плечи, но Богдан перехватывает одной рукой мои запястья и заводит за голову.

— Ну что ты… — жалобно прошу, трусь носом об его грудь и втягиваю его тугой сосок в рот.

Мужчина утробно зарычал. Вот так. Да. Мурлычу предельно довольная собой и им. Нами.

— Нет, нельзя. — шепчет в отаянье он.

— Можно. — уверяю твердо.

— Ч—ч—ч … подожди секунду.

— Нет. — растягиваю нараспев слово.

Он низко и хрипло рассмеялся. Красиво. Нежно убрал пряди волос с моего лица.

Никуда не годится. В мои планы уже не входит пит-стоп.

Потянулась за его пальцем и как истинно мартовская кошка лизнула его по всей длине.

Он завороженно следил за моими манипуляциями и прерывисто дышал.

— Боже…. — простонал он. — Но завтра ты...

— Господи! Да заткнись же ты и иди сюда. Ты пьян, — целую в грудь, — я пьяна, — тянусь и прикусываю шею, отчего он вздрагивает, — сегодня можно всё.

Я соблазнительно откидываюсь на кровать, приподнимаюсь слегка на локтях и, глядя ему в глаза, медленно стягиваю халат.

Выругался, возвел очи к потолку и выдохнул:

— Не быть мне джентльменом.

Последний рубеж оказался снесен волной общего желания и… боже. Абсолютное наслаждение…




Глава 5 — Встреча лицом к лицу с прошлым


Трудности — это не наказание за прошлое, а испытание ради будущего.


***



Такой приятный сон. Вставать совсем не хотелось, хотя чувствовала, как в лицо беспощадно светят яркие солнечные лучи. Заворочалась под пушистым мягким одеялом, перевернулась на бок и подтянула подушку под живот.

Осознание произошедшего ночью пришло резкой вспышкой в сознание и заставило ужаленной в одно место пчелой подскочить с кровати.

О, господи!

Прикрыла веки от пульсирующей головной боли. Вот она... расплата за хороший вечер. Во всех своих проявлениях. Дайте мне яду.

Подтянула повыше к груди одеяло. Заглянула под него с легкой надеждой, что всплывшие воспоминания лишь плод расшалившегося воображения. Ан, нет. Голая, аки младенец.

Неужели я и Богдан… мы…

С душераздирающим стоном уткнулась лицом в коленки и принялась глубже дышать.

— Что я сделала… — укоряюще саму себя прошептала тихо в пустоту.

Внезапно открылась дверь в спальню, и в нее влетел отталкивающе бодрым вихрем Богдан. Вытаращила глаза.

А-а-а! Как мне теперь себя с ним вести? Что говорить?

Но мужчина лишь поставил что-то со стуком на прикроватную тумбочку, мимолетно глянул на обомлевшую меня, и на ходу, прежде чем скрыться за второй дверью, бросил:

— Чашку кофе? Можешь не благодарить. Вещи в сушилке. Через пятнадцать минут срочно уезжаю на работу.

И неприятно позитивный Богдан, укутанный во вчерашний халат, исчез также быстро, как и появился. Лишь оставив за собой легкий запах миндаля. Мой шампунь! Ворюга.

В воскресенье на работу? Интересно где и на какой должности подобный жесткий график?

Хотя чего это я. Слава богу, легко отделаюсь.

И чего разнервничалась, спрашивается? Ну, переспали и переспали. Взрослые люди, с кем не бывает? В наше свободное в нравах время, подобное происходит сплошь и рядом, и ни к чему давно никого не обязывает. Так и стану к этому ночному происшествию относится. Да. Ну, перебрали, расслабились. Подумаешь! Наутро никто никому ничего не должен, можно делать вид, словно ничего и в помине не было. Великое дело… секс!

Фыркнула и заметно расслабилась.

Шурша одеялом, выбралась из теплой постели. Между ног ныло, как на следующий день после лишения невинности. Хотя о чем я, считай, почти так и есть! Когда там последний опыт был? Страшно стыдно вспоминать. Уф, не стоит об этом даже думать. Лучше вернемся к насущным проблемам.

Так, где мой халат? Осмотрелась.

Нашелся он в считанные секунды на комоде аккуратно сложенный. Точно помню, вчера он отлетел в неизвестном направлении. Прибрал ОН, значит. Хм.

Трусики…

Облазила вдоль и поперек комнату. А нет трусиков. Пропали бесследно.

Что он там сказал перед уходом? Вещи в сушилке? А еще, кажется, упомянул про кофе…

На цыпочках прошла по холодному полу к тумбочке и обхватила руками горячий стакан, притягивая поближе к себе. Втянула носом ароматный запах.

— Ммм…

В принципе, утро не такое уж плохое. Оптимистично уверяла я себя. С кофе всё можно пережить.

Пару раз, коротко прихлебнув обжигающую жидкость, отправилась в ванную. Надо переодеваться в приличную одежду и начинать разведывать обстановку в доме. Интересно, Олеся слышала наше с Богданом ночное шоу или получится скрыть? Отчаянно помолилась за второй вариант. А даже если и наоборот, тоже не страшно. Потерплю как-нибудь ее раздражающе-довольное лицо.

Через пять минут мысленных стенаний на тему «как лучше появиться перед народом», проскочила мышкой в ванную никем незамеченная и быстренько зашарила рукой в барабане сушилки.

Кроме пары маек ничего не было. Встала на карачки. Сунула руку по локоть.

Нахмурившись в замешательстве, повторно ощупываю пустоту. Ни-че-го.

— Точно помню… были трусы.

Выпрямилась и задумчиво стала постукивать ноготками по подбородку.

Ну не мог же он..? Или мог?

Да и как спросишь?

«Богдан, ты не спер, ну вдруг, после секса, мои красные стринги? Нет? Тогда забудь»

Одновременно поставить себя в идиотскую ситуацию и дать понять, что я без белья? Вот уж дудки.

Наверное, просто плохо искала в спальне.

И в первую и во вторую версию верилось с трудом. Но что теперь делать, черт с ними. Не бегать же заполошной по дому с криками «У меня пропали трусы! Срочно собираем поисковую группу!» Незаметно искать - тоже не выйдет. Начнут интересоваться.

Скинула халат, натянула джинсы на голое тело и кофточку через верх.

В темпе умылась, расчесалась и почистила зубы. Взглянула на собственное отражение. Не фонтан. Хорошо хоть мы с Богданом вместе будем выглядеть отвратительно.

Стою, сжимаю пальцами нерешительно дверную ручку.

Неужели я трушу? Наломала дров, девочка, умей и щепки разгребать.

Выдохнула и со словами "С богом!" шагнула в небольшой коридор.

По мере приближения к кухне голоса слышались всё громче и громче.

— А вот и Славик! — возвестил всех о моём присутствии Серега. Тут же поморщился и схватился за голову. Ага. Не одна я страдаю от похмелья.

Выглядел друг… помято.

Олеся с кем-то разговаривала по телефону, поэтому лишь коротко мне махнула в знак приветствия и, извиняясь, повертела в руках раскладушкой.

В целом атмосфера благоприятная, с легким оттенком грусти. Похоже, никто не знает, что мы с Богданом ночевали в одной постели. Иначе пару ехидных предвкушающих подробностей взглядов я бы точно заработала. Облегченно выдохнула.

Друзья к моему приходу оказались одеты в городскую одежду.

Богдан же в деловой костюм. Новый. Не вчерашний. Он их в багажнике, что ли, возит?! Мужчина в ореоле чарующей сногсшибательности с загадочным видом потягивал возле окна кофе.

Ооо, что с ним?! — взвыла про себя я, — Почему я после вчерашнего себя чувствую так, словно меня отжали через центрифугу, а он… он сияет! Да и весь облик таков, словно через пять минут ему сниматься для обложки модного журнала.

Стараясь даже мимолетно во взгляде на мужчину не выдать внутренней дрожи при воспоминаниях о совместно проведённой ночи, смежного с мрачным настроением из-за наших разительных ощущений поутру, отвела глаза и прошла за накрытый стол.

К слову, есть мне — совершенно не хотелось. Хотелось доехать до дома, упасть на диван и лежать сутки пластом напротив телевизора. Смотреть сериалы и потягивать молочные коктейли. А еще стереть частично память. И себе и Богдану за компанию. С каждой минутой воспоминания о вчерашних откровенных разговорах проявлялись всё четче, собственно, так же, как и воспоминания о бурной ночи. Щеки раскраснелись, когда в голове нечаянно всплыл яркий кадр того, как я выгибалась и стонала под мужиком напротив. Внизу живота мгновенно заныло, постаралась спрятать лицо за стаканом с водой. Вот же… аппетит приходит во время еды. Не нарушала целибат, и не хотелось, а теперь что? И ведь даже не предъявишь Богдану за это. Он же с радостью ответит – «Я возьму всю ответственность на себя. Я это начал… я это и…  продолжу?»

А может наоборот отстанет, раз заполучил желаемое. 

Встряхнула головой. Вот уже даже мыслю или с сексуальным уклоном, или с неопределяемой грустью по поводу последнего. Если подумать, то да. Не хотелось чувствовать себя попользованной и брошенной. Боже, о чем я?! С таким же успехом и я могу после совместной ночи дать ему конкретный отворот-поворот, задев тем самым его мужское самолюбие. Просто надо провернуть это первой.

Бросила нечаянный взгляд на виновника моих бед.

Я смогу быть стервой, да.

Но тот, словно почувствовав мой взгляд, посмотрел в ответ и расплылся в искушающей улыбке.

Выдержка дала трещину.

Остолбенела и нервно отвернулась в пол оборота. Ну что, я как девчонка, права слово! Заправила прядку волос за ухо и прочистила севшее горло. Лишь бы никто не заметил наших с Богданом подозрительных гляделок.

Боже! Даже в начале наших отношений с Антоном я никогда не испытывала ничего, что хотя бы отдаленно напоминало прошлую ночь. С Богданом же рядом я становилась совершенно другим человеком. Но я не готова была стать этим  другим человеком – слишком уж привыкла быть женщиной, которую Антон... не важно. И я просто не представляла, что произойдет, если я расстанусь с этой своей сущностью. Мне было страшно даже вообразить возможные варианты. Я лишь знала, что никогда больше ни один мужчина не ранит меня так, как Антон, и я – единственная, кто может уберечь себя от подобной участи.

Олеся закончила телефонный разговор и подсела рядом. Коротко бросила на мой вопросительный взгляд раздраженно «Свекровь» и принялась интересоваться у мужа о состоянии здоровья. А также попутно поучать уму разуму.

Потягивая холодную водичку, я услышала звук приближающихся шагов по паркету. Нервно заерзала. Богдан не прошел мимо, как мне того отчаянно хотелось, а остановился напротив в уверенной позе, руки держал в карманах брюк. До чего хорош, зараза.

Соберись и выкинь лишние мысли из головы!

Подняла глаза.

— Мирослава, проводишь? Мне пора.

Друзья встрепенулись и начали расспрашивать, куда это ему так срочно понадобилось ехать. Он объяснил им, что у него назначена важная встреча на воскресное утро и потянул за локоть дезориентированную меня на выход. Вырвалась по пути.

Кузнецовы двигались следом гуськом.

Уже у машины Богдан с Сергеем крепко пожали друг другу руки и обменялись пожеланиями скорой повторной встречи.

Фыркнула.

Олеся тоже, к моему негодованию, тепло попрощалась с мужчиной, обозначив, что очень счастлива такому хорошему знакомству и надеется на его продолжение.

Надеюсь, это простое дружелюбие.

Богдан довольный произведенным на моих лучших друзей эффектом согласился.

Тяжелым взглядом смерила всю честную компанию.

Пришла моя очередь толкать речь.

Смело взглянула Богдану в лицо, протянула руку и едва ли не рявкнула «Пока», одновременно уговаривая себя не обращать внимания на обалденный запах вокруг мужчины.

Тот лишь хмыкнул и пожал мою руку в ответ. Только задержал немного, чтобы погладить большим пальцем нежно тыльную сторону ладони.

— Знакомство с тобой мне определенно хотелось бы продолжить.

Закатила глаза и вырвала ладошку из его цепких пальцев.

— Даже не надейся.

— Моя харизма должна была принести результаты. Я уже сомневаться начал. А после сегодняшней ночи… — многозначительно протянул он, явно поддразнивая меня.

— Боже, заткнись! Если ты кому-нибудь скажешь… — прошипела, косясь взглядом на перешептывающихся Кузнецовых.

— Когда ты жаждешь крови, ты неотразима. И можешь не беспокоиться. Не имею привычки болтать лишнее.

— Радует. Надеюсь, я не совершила нечто, о чем потом сильно пожалею.

— Надеюсь, что нет. Значит, сейчас сильно не жалеешь?  — игриво поддел он меня моими же словами.

Прищурилась.

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что нам было хорошо вместе. — горделиво и предельно довольно произнес он. Лучше бы не спрашивала!

Против воли покраснела. Если он и заметил румянец на щеках, то промолчал. Хоть что-то.

— Тебя подвезти?

— Нет, — ответила поспешно, — спасибо, но нет. Олеся подкинет. У меня много дел на сегодня запланировано, так что я сейчас не домой.

Богдан напрягся. Лицо посуровело. Легкомысленная улыбочка, по крайней мере, сползла.

— А куда, позволь спросить?

— Вот это уже не твоё дело. — указала подбородком на мерседес, — Удачи.

И я, гордая за свою каплю выдержки, развернулась, чтобы уйти красиво. Но не тут то было.

Я не преодолела и метра обратно по направлению к калитке, как позади раздалось раздраженное «Так не пойдет, девочка» и меня резко крутанули, прижали крепко груди и нахально поцеловали! Жестко, словно стараясь одновременно освежить воспоминания о былой ночи и заклеймить, заявить свои права, отпечататься надолго в моей памяти.

Сзади раздалось протяжное «Огооо…» от парочки друзей, которые даже не преминули прийти мне на помощь.

Именно благодаря их голосам на заднем плане я пришла в себя, с ужасом поняв, что у этого зрелища есть свидетели, и попыталась вырваться из кольца рук. Не вышло.

Тогда я сделала лучшее, что пришло мне в голову.

Укусила.

Но отчаянное действие не возымело эффекта. Точнее возымело, но не сразу.

Богдан на короткое мгновение замер, да и я забыла, как положено дышать, но поцелуй он почти сразу осмелился продолжить. Пару раз нежно смял по очередности мои губы, а затем мягко отстранился.

С тревогой отметила, что отпор я дала знатный. Хотя на лице мужчины не дрогнул ни единый мускул, его нижняя губа немного кровоточила. Переборщила слегка.

Смутилась, но оттого раздражение возросло многократно. Сам виноват!

Богдан всё также держал меня за талию и усиленно будоражил пламенным взглядом.

Сзади раздалось тактичное покашливание.

Сморгнула наваждение и резко отпихнула от себя с силой мужчину. На этот раз у меня получилось.  Или мне просто позволили это сделать?

Зыркнула недобро на Богдана, в надежде передать весь спектр обуреваемых меня немилосердных к нему чувств, на что он только плотоядно ухмыльнулся, открыл дверцу своей машины рядом с водительским местом и вальяжно облокотился на крышу мерседеса. Повернулся снова ко мне.

— Я позвоню тебе вечером.

Встала в позу «да что вы говорите, молодой человек»

— У тебя нет моего номера.

Уголки губ мужчины дрогнули. Этот гад явно пытался не расхохотаться. Глаза так и сверкали хищно.

— Ты думаешь? — вопросительно поднял он бровь.

Опешила.

— Что…

Договорить мне не дали, точнее договаривать оказалось внезапно некому. Богдан хлопнул ладонью по машине и быстро уселся за руль, закрыл дверь.

Я стояла и, контролируя челюсть, смотрела, как этот самоуверенный наглый тип подцепил с заднего сиденья кепку, одел козырьком назад, весело отсалютировал мне напоследок и рванул с места. Послала пожелание удачи всем встречным ему автомобилистам на дороге. Опасная кепка.

Хотелось рычать и топать ногами. Какая же я дура. А какой же он..! Я однозначно прерву род Воронцовых! А Андрея... фанатазия моя страшна.

Черта с два я возьму хоть с одного неизвестного номера трубку. Никто меня не заставит.

У меня едва пар из ушей не валил, когда я повернулась обратно к калитке. Но запал мигом поостыл. Вздрогнула.

На меня смотрели две пары забавляющихся глаз. Кузнецовы, привалившись друг к другу бок о бок, качали с ехидными улыбками на лицах головами, мол «Ну, ты, душенька, попала. Мы всёёё видели. Не отделаешься теперь»

Прикрыла в молитве глаза и предупредила:

— Ни слова!

— А мы ничего и не говорили. — пропела в ответ подруга.

Выставила на них указательный палец и поочередно водила по этой зловредной парочке.

— Лучше молчите.

— Всё-всё, воительница. Разбирайтесь сами. — поднял руки Сергей в жесте «сдаюсь-сдаюсь, шкура дороже»

Удовлетворенно кивнула.

— Но чтоб ты знала… — продолжил он с затаенной хитрицой, но я тут же метнула в него взглядом раскаленную молнию и тот понятливо заткнулся, напоследок сделав жест «запер рот на замок, а ключ выкинул в открытый космос»

Вот и славненько. А о Богдане я точно также запру все воспоминания в темный пыльный ящик и выброшу отмычку в жерло действующего вулкана. Было и было, главное, что больше ничего не будет.

Именно такой решительный настрой мне и нужно держать. Только и всего.

Дальше день протекал относительно спокойно. Нет, я действительно, как и сказала Богдану, домой не поехала. Дел намечено... невпроворот. Но отсутствие разносчика убийственной дозы тестостерона рядом неимоверно расслабляло.

Вместе с Кузнецовыми мы привели дачу после ночных гуляний в порядок. Сергей стаскал картошку в погреб. Мы с Олесей прибрали территорию, я полила напоследок цветы и сгребла вещи в стирку. Сделала мысленно пометку купить что-нибудь вкусное для соседа дяди Толи в качестве извинения за вчерашний инцидент.

Примерно спустя пару часов наша компания, наконец, расселась в машине и выехала в сторону города. Трасса оказалась на удивление пуста, так что добрались относительно быстро. Олеська торопилась к свекрови за сыном, и всю поездку провисела на телефоне, хотя была за рулем. Серега же пребывал в состоянии не стояния и возложить на свои мужские плечи ответственность за дам сегодня не мог. Несло перегаром от него знатно. Останови гаишники и всё… водителя со стойким характерным запашком лишили бы прав без лишних разговоров.

Меня высадили по просьбе рядом с супермаркетом. По плану значилась закупка провизии. Руки чесались приготовить что-нибудь невозможно вкусное на ужин. Да и сейчас перекусить не мешало. Отсутствие телефона немного напрягало, я не могла элементарно узнать сколько время.

С Леськиного телефона вызвала такси на через час, продиктовав нужный адрес. Попрощалась тепло с друзьями. Но как только их машина стала отъезжать с парковки, из окна высунулся Серёга и громко , на удивление бодро, проорал:

— Передавай привет Богдану. И пускай только попробует на мальчишник не пригласить!

Моментально развернулась на сто восемьдесят градусов, пнула рассержено воздух со всей дури, представляя задницу друга, вытаращила в ответ бешено глаза и погрозила удаляющейся стремительно тойоте кулаками.

Оглянулась по сторонам, не видел ли кто.

Сделала глубокий вдох, попыталась перестать мысленно материться. Поправила на плече сумку, на лице очки, и гордо вплыла в магазин.

Вдохновленно принялась загружать съестным продуктовую тележку. Заодно забежала в аптеку и приобрела мазь от ушибов, синяков и гематом.

Дома, едва переступив порог, пораженно замерла на месте. Море цветов в коридоре произвело повторное неизгладимое впечатление.

Позже разложила покупки, переоделась и лежа на диване начала проверять телефон. Было несколько пропущенных звонков от мамы (оставлю трудный разговор на потом), а также с неизвестных номеров. Хм.

Как потом выяснила, это беспокоили люди по поводу покупки роз. Перезвонила всем и каждому в отдельности, продиктовала домашний адрес и договорилась о встрече на ближайшее время. Указала на сайте с объявлением о продаже, чтобы связывались по смс.

Через несколько часов практически все цветы обрели хозяев, а мой кошелек приятно отяжелел.

Делать было нечего, дело было вечером. Попила вкусный чай и, предварительно записавшись, отправилась в любимый салон на маникюр.

После приятностей для себя, всё-таки не уверенна, что на рабочей неделе выдастся удачная свободная минута, решила не откладывать задуманное в долгий ящик и рванула по детским магазинам, а оттуда, затаренная до верхов, прямиком на такси в районный детский дом. Вот не умею я сидеть без дела, да и по ребятишкам ужасно соскучилась.

Жила я совсем рядом с этим тоскливым учреждением, которое до поры до времени старалась обходить стороной. Наблюдать за сиротами — не лучшее из существующих занятий. Хочешь ты того или не хочешь, чувствуешь ли какую-то вину или нет, но сердце начинало болеть, а совесть — мучить не на шутку. Но жизнь распорядилась по-своему...

Случилось это во время учебы в университете. Каждого студента на нашем курсе обязали по какой-то специальной программе либо работать лето волонтерами в детском доме, либо брать шефство над одним конкретным ветераном. Не буду вдаваться в подробности, но, как вы понимаете, выбрала я первый вариант. О чём нисколько не жалею. Сотрудников в детском доме всегда не хватало: мало кто имеет столько душевной доброты, чтобы изо дня в день находиться рядом с самым печальным человеческим горем — детьми, которых предали и бросили собственные родители. Конечно, не всегда от детей отказывались, бывали и другие причины: трагичная смерть родных; болезни, при которых родители не могли нести ответственность за родного ребенка, и многое другое… Но факт остается фактом. Как бы замечательно или не очень заведение не казалось, дети в них одиноки, а смотреть в их совсем недетские глаза, полные боли и желания быть любимыми… непередаваемо тяжело.

Но прошло шесть лет, а я все еще каждый месяц приезжаю в этот детский дом, и уже не хочу покидать этих малышей насовсем.

В такси быстро-быстро скомпоновала подарки по пакетам. Печенье, конфеты, игрушки, канцелярские принадлежности, одежда и многое другое, что хоть как-то могло скрасить их серые будни. Не с пустыми же руками ехать! Набилось в салон всего столько, что дышать оказалось практически нечем, не говоря уже о том, чтобы наслаждаться комфортом поездки. Таксист, конечно, недоволен был, когда увидел весь этот ужас, грозящийся красочно разорвать его маленькое пежо изнутри фейерверком из конфетти. И маленькую растрепанную меня, с горящими глазами, скромно удерживающую несколько коробок в руках. Наверное, он подумал, что дамочка перед ним – отчаянная шопоголичка.  Но когда я назвала адрес, водитель заметно оттаял. Даже помог, насколько было возможно, впихнуть невпихиваемое.

Прибыли. Серое здание удрученно и тоскливо взирало на меня, а я на него. Казалось, вокруг детского дома даже аура… неправильная. Хотя, казалось бы, внутри живут дети.

Тяжело вздохнула и переминающемуся в ожидании дядечке дала указание тащить всё ко входу.

За несколько подходов мы управились. Попыталась расплатиться с заметной надбавкой, но, к моему удивлению, таксист яростно запротестовал.

Входная дверь в учреждение по обыкновению вечером оказалась заперта. Попробовала нажать кончиком носа на звонок. Не получилось. Освободила одну руку, балансируя на одной ноге и зажав между коленкой и подбородком коробку в обхвате другой руки. Эта поклажа просто не влезла на крыльцо.

Мне открыл бессменный охранник по имени Валентин Андреевич. Сухожавый старичок пятидесяти восьми лет. Он всплеснул удивленно руками при виде меня и окружающего меня бедствия, радостно поприветствовал и помог всё втащить внутрь.

Из приемного отделения раздавался надрывный детский плач. Замерла. Так рыдают новенькие... Я могла отличить этот плач от тысяч других интонаций и нюансов обычных детских слез. Все равно, какого возраста новые сироты. Только они так горько плачут, и в каждом их всхлипе — страшное открытие. Кажется, будто ребенок говорил:
«Почему я один?! Где мама?! Позовите ее! Передайте, что мне плохо без нее». Так и было. В приемном отделении нянечка возилась около маленькой кроватки.

Александра Сергеевна, пышная женщина сорока шести лет, заметила меня сразу, и как продолжала петь колыбельную малышке, в тон той же песенки и завела со мной разговор. Разве что слова у «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю» ключевым образом изменились.

«Мирославушка моя,

уж и не ждали мы тебя,

ты откуда и куда?

Я немного занята… »

Я тут же тихонько подхватила песенку в ответ, одновременно подмечая малейшие изменения в облике женщины.

«Шура-шура-шурочка,

Жуть соскучилася я,

Из-за леса из-за гор,

К нашим с подарочками я…»

Не складно, но ладно.

Александра Сергеевна счастливо заулыбалась и часто-часто закивала.

« Ах, какая молодец!

Детки мне всю душу извели,

Как там Слява, как там Мила,

Скоро будет, тетя Шуля?»

Передразнила она смешно детский говорок. Кивнула, пытаясь сдержать неуместный смешок. Они могли, это уж точно.

Я склонилась над заплаканной, но притихшей, крохой в кроватке: на вид года полтора, может чуть больше. Аккуратненькая рубашечка, миленький комбеньзончик... Не похожа на ребенка неблагополучных родителей. Детей алкоголиков или наркоманов я определяла мгновенно. У них всегда были испуганные глаза, синеватая кожа, страшный аппетит после домашних голодовок. Очень нервные, часто с психическими или физическими отклонениями. Эта малышка совсем из другой категории: или с родителями случилась беда, или молоденькая девочка родила ее вне брака и не справилась с ролью матери-одиночки.
Новое приобретение, — отчиталась нянечка. — Зовут Марьям Васильева.
Марьям... Я вспомнила, как шокировали меня поначалу диковинные или очень редкие имена, которые давали своим детям люди, бросившие их. Анжелики, Оскары, Эдуарды, Констанции и Лауры... Может, так глупо и неуклюже горе-родителям хотелось украсить жизнь своих бедных отпрысков? Я не могла найти другого объяснения этому странному и печальному явлению. Детдомовские «Анжелики» не походили на знаменитую героиню романов Анны и Сержа Голон, «Лаур» не ждали страстные Петрарки, и вряд ли «Констанции» будут испытывать неистовые любовные порывы д'Артаньянов... По-другому складывалась их жизнь, отмеченная тоскливой печатью раннего сиротства.

— Васильева? — переспросила я и похолодела. Нет, скорее всего, однофамилица. — Господи, этого не может быть! Александра Сергеевна, можно взглянуть на ее документы?

Женщина удивленно посмотрела на меня.

— Вообще нельзя, ты же не сотрудник. Но я девочку еще не оформила. Поэтому…

Ошибка исключалась. Не однофамилица... Бумаги свидетельствовали о том, что мать девочки, Евгения Васильева, была найдена сегодня утром мертвой в собственной квартире.

Краски схлынули с моего лица, дрожащими пальцами вернула папку женщине. Хорошее настроение повернулось ровно в противоположную сторону. Я тут же схватила телефонную трубку и позвонила приятельнице из отдела опеки и попечительства. Мария Михайловна должна была точно знать, что произошло.
— Маша? Это Мирослава. В ваш детский дом сегодня девочку привезли... Марьям Васильева. Я очень хорошо знаю маму малышки. Ее зовут Евгения Васильева. Пожалуйста, не могла бы ты мне рассказать, что с ней случилось?

— Ой, Мирослав, это ужасно! Видать, я никогда не привыкну к этим кошмарам. Нет, нет... Никакой аморальщины, никакой поножовщины... Мне известно немного. Соседи обратили внимание на непрерывный надрывный плач ребенка в течение двух суток, вызвали милицию и «скорую». Дверь пришлось ломать... Мать лежала на полу и держала в руках мобильный телефон. Потом удалось выяснить, что у девушки была аневризма и умерла она вследствие геморрагического инсульта (кровоизлияние в мозг). Видимо, хотела позвонить в скорую, но ты, наверное, знаешь, за головной болью может следовать мгновенная смерть. Не успела, девочка. Быстро скончалась. Врачи говорят, что умерла она еще два дня назад. Да это и по ребенку было видно: девочка была совершенно мокрой, холодной и голодной. Ползала по полу рядом с трупом. Вот и все. Мать увезли в больницу, а оттуда я уж не знаю, в морг ли или еще куда, а ребенка — в детскую. Отца малышки найти никак не можем, ни в свидетельстве о рождения, ни в других документах не указано его имя. Концы теперь не найдешь.

— Спасибо, Маша, — выдохнула я, сбросила звонок и с ожесточением принялась кусать губы.

Девочка в кроватке вновь всхлипнула. Сердце сжалось, дышать стало тяжело, и выхода не наблюдалось в обозримом будущем, я старалась осмыслить  произошедшее. Мысли неотступно возвращались к Евгении, Жене, ЖенькеВасильевой, чья дочка лежит сейчас в приемном отделении детского дома и, не отводя от меня огромных перепуганных глаз, беззвучно горько плачет. Тихий плач он самый ужасный. Сжаты в кулачки тоненькие ручки, словно она собиралась по-настоящему обороняться от новой беды, которая на нее свалилась.

И еще какая беда… родственников у ее мамы Жени не было, родители погибли, едва девушке исполнилось двадцать. В автокатастрофе. Отца малышки, судя по всему, тоже нет. Я смотрела на девочку, чью мать я так хорошо когда-то знала. У меня никогда не было других подруг, кроме Леськи, но так сложилось, с Женей мы познакомились еще на первом курсе, замечательно общались, пока она однажды не исчезла. Как раз из-за смерти родителей, как позже выяснилось. Платить за ее обучение оказалось просто некому. А время оплаты как раз подошло, но девушка отложенные деньги за оплату следующих полгода учебы потратила на похороны родных. Больше я Женю никогда не видела. Мы с Лесей не знали, где она живет, а выходить на любой контакт та отказывалась, но отчего-то я про нее периодически вспоминала. Знаете, бывают люди, которых быстро забываешь, а бывает наоборот… словно чувствуешь, что судьба еще сведет. Наверное, такое участие у меня проявляется еще и потому, что сама знаю какого это терять любимого человека. Но ее горе неизмеримо было больше моего. А теперь и это…

Марьям действительно была похожа на свою маму: те же губки, носик. Только вот волосики черненькие, а мама у нее была рыжая. Была…

Прикрыла на секунду глаза. Нет, плакать я не собиралась, но невозможно было смотреть в глаза этому ребенку. Ребенку, который, как оказалось, тебе не чужд и ты невольно становишься единственным, кто хоть что-то обязан сделать. Иначе попросту потеряешь сон.

Сердцу не прикажешь. Я всегда старалась относиться ко всем сиротам заботливо и ровно, но Марьям… я не смогу примериться с самой собой, если оставлю ее вот так просто. «Ампутированное детство» — вот что ее ждет здесь. Однажды в жизни я уже приняла неверное решение, поэтому подобную непозволительную ошибку совершить снова… практически дважды… нет.

— Мирослава,— участливо коснулась моего плеча Александра Сергеевна, — ты знала маму этой девочки?

Потерла устало переносицу. Решение формировалось быстро. Всё равно я хотела в будущем взять ребенка из детского дома. Да, не так скоро, предварительно подготовив воздушную подушку. Но судьба сама дала понять, когда пора.

Я загнала поглубже тоску и глубокую печаль, решение принято. Подняла взгляд на малышку и по-новому посмотрела на нее. Милые щечки, цвет волос как у меня… вымученно улыбнулась и протянула к девочке руку, чтобы коснуться взлохмаченной макушки. Девочка удивленно воззрилась на меня, даже дорожки из слез пересохли. А затем пришла очередь удивляться мне. Марьям поймала мой указательный пальчик в маленький кулак и крепко сжала.

Я остолбенела, как громом пораженная, потому что губы девочки задрожали, и она тихонько пискнула:

— Мила… мама…

Я попыталась унять ревущую боль в сердце и как можно теплее улыбнуться. Не знаю, хорошо ли вышло.

Погладила еще пару раз девочку по головке. Странно, но она не пугалась меня и не дергалась.

Повернулась к молчавшей всё это время женщине.

— Александра Сергеевна, мне же могут одобрить удочерение?

Женщина выронила папку с документами из рук на пол. И с полминуты с широко открытыми глазами глядела на меня, будто не в силах поверить в только что услышанное. Она знала, я никогда бы просто так не решилась на удочерение. Уж сколько раз я слышала от детдомовских детишек коробящие душу вопросы «Тетя Мила, может, вы заберете меня к себе? Я никому не скажу. Честно-честно! Я буду все делать у вас дома, буду послушной(ым). И никого не буду обижать. Давайте, я стану вашей дочкой (сыном). Детям нельзя без дома. Ведь, правда?»

Но я была наученная опытом общения именно на эту тему. И как бы сильно не было желание взять под опеку всех и сразу, я воплотить это желание, естественно, не могла. Нас всех приходящих заранее предупреждали о подобных вопросах, и должных ответах на них.

— Ты серьезно, Мирослава? Хорошо подумала? Процесс этот долгий и серьезный, поэтому подходить к нему нужно тоже серьезно.

Кивнула. Женщина протяжно выдохнула.

— Это не делается быстро. От двух месяцев минимум… Но я постараюсь с Машей ускорить дело.

Неловко погладила девочку на прощание и пообещала, что обязательно вернусь. Самое тяжелое было забрать свой пальчик из ее ладошки.

— Я хорошо знала ее маму, — решилась отчего-то рассказать об этом, — в университете вместе учились, хорошая была девушка. — Да, хорошая.. солнечная… — Да и пора мне уже детей заводить.

— Своих, Мирослава! Своих. Я не буду тебя отговаривать, но, может, еще хорошенько подумаешь?

Своих…

Улыбнулась женщине грустно. Покачала отрицательно головой.

— Нет, я твердо решила. А сейчас я, наверное, пойду. Детишкам подарки раздам, пообщаюсь и поеду. Надо столько всего подготовить, обдумать, узнать. Вы звоните, номер мой у вас есть. Но Марьям я заберу обязательно.

Нянечка покачала головой, но затем, словно приняв для себя моё решение, взяла мои руки в свои и в знак поддержки сжала.

— Ты иди, мне ребенка еще устроить надо. Не волнуйся, позабочусь о ней. А завтра начну всё оформлять. И Маше прямо сейчас позвоню. Обрадую. Коль всё решила, ступай. Детки в общей игровой сидят.

Я обняла эту хорошую добрую женщину. Бросила последний взгляд на кроватку с малышкой и вышла из приемной.

***

Большинство ребятишек встретили мою персону с удивлением сопровождённым радостными улыбками, которое тут же сменилось восторженными криками, визгами и писками. Они бросались мне на шею, висли на руках. А когда молодая нянечка помогла втащить подарки, едва не случился детский коллективный обморок.

Новенькие же малыши первые десять минут вели себя настороженно, сторонились. Правда, любопытство в их глазах читалось на раз. В конце концов, после недолгого привыкания, они тоже решились  приобщиться к основной группе.

Я искренне старалась открыто всем улыбаться. Желая подарить им себя без остатка в этот короткий час. Еще перед входом в игровую комнату приказала себе оставить все горести и проблемы за дверью. Нечего показывать малышам свои взрослые печали и портить им общую радость от появления долгожданного гостя тем, что гость какой-то хмурый. Не к чему это. Поэтому переступила порог другая я, абсолютно положительная. Дети же всё чувствуют…

Мы расселись кружком прямо на зеленом ковре и принялись все вместе терзать упаковочную бумагу. Время пролетело ужасающе быстро. Ребятишки с присущей их возрасту восхитительной непосредственностью наперебой рассказывали мне о прошедшем месяце, собственных грандиозных достижениях. Жаловались на завтраки в виде каши, неизменно вызывая у меня своей болтовней умиленную улыбку. Не забывали при этом и продолжать рассматривать подарки, примерять, тестировать, но и, естественно, благодарить… кто бурно, а кто скромно. В зависимости от собственного характера.

Но всему хорошему обязательно приходит конец. Нянечки стали торопить, подходило время ужина и отхода ко сну. Дети были безутешны, настолько сильно расстроились, что казалось вот-вот хлынет мощный поток слёз. Но наученная опытом я быстро переключила их внимание снова на новые игрушки, самым наглым образом заболтала и вообще воспользовалась детской доверчивостью. А что делать? По-другому не отпустили бы. Итак вырвалась только под страшную клятву на настольной библии любого ребенка (толстом собрании сказок великого нашего Пушкина), что я, Матвеева Мирослава, такого-то года рождения, рыбного знака зодиака, обязуюсь явиться в принудительном порядке в течение двух недель (тут мы ужасно торговались, сначала меня пытались развести на «каждый день») к ним в гости внепланово. Иначе! Тут вообще страх пошел… Иначе вырастут у меня бородавки по всему телу! Ух, и как я на это решилась только согласиться? Какая сорвиголова в моём тихом омуте однако притаилась.

Эх…

Такси приехало практически сразу. Александру Сергеевну с Марьям я больше не застала, поэтому попрощавшись с охранником и знакомыми нянечками вышла на улицу.

Прохладный ветер принес столь необходимую свежесть, умиротворял, но не настолько, как хотелось бы. Перед лицом снова и снова вставала когда-то двадцатилетняя задорная Женька. Обязательно нужно было завтра Олесе позвонить. Когда я представляла, как она расстроится – самой становилось много раз гаже. А что с подругой будет, когда я ей скажу, что собираюсь удочерить дочь Жени…

Слушая мерный шум мотора, я накидывала в электронном ежедневнике список необходимых дел на неделю вперед. Следовало основательно подготовиться к роли матери. Даже не верится… я... и вдруг… чья-то мама.

Печальный настрой сменился вскоре предельно решительным. Деньги с моей работой были не проблемой.

Завтра, если всё получится, на мой счёт поступит значительный аванс от нового клиента. Как раз откроется зеленый свет, можно будет смело продумывать варианты с детской комнатой.

Но самое главное самой не оплошать. Хотя опыт общения с детьми имелся, но что-то трагично подсказывало, что свой ребенок… это совсем другой уровень.  Во всех отношениях.

Из раздумий меня выдернул телефонный звонок с неизвестного номера. Отвечать даже не думала, тем более, что с точностью до ста процентов это мог оказаться Богдан. Особенно в такой поздний час.

Поймала себя на ощущении, что происшествие на даче казалось сейчас очень далеким, хотя на самом деле не прошло и суток. За всей суматохой я совершенно забыла о собственных проблемах. Казалось, что те произошли еще в прошлой жизни. По крайней мере, столь тускло они ощущались.

До этого мужчины мне больше нет никакого дела. И точка, — решила я и сбросила вызов.

Спустя пять минут я уже была уверена, что это Богдан. Только он мог иметь наглость, столько названивать. Трубка обрывалась беспрерывно. Двадцать шесть пропущенных. Присвистнула. Упорный. ..

Потянуло в какой-то момент занести его номер в чёрный список, но что-то удержало от такого шага и я только лениво продолжила крутить в руках вибрирующий смартфон, испытывая непонятное легкое удовлетворение от происходящего.

В некоторой степени мне были интересны дальнейшие действия этого загадочного мужчины. Любой нормальный мужик посчитал бы, что уже заполучил жирный куш и за ненадобностью другого продолжения отношений отпочковался где-нибудь по пути. Любопытно как поступит именно он. Что если я не беру трубку.. всё? Непреодолимая преграда между нами? Тогда я даже ни капли не пожалею о прерванном знакомстве. Ни сколечко.

Мужчина, кстати, на седьмой минуте сошел с выбранной дистанции. Даже подозрительно. Но я отмахнулась от жужжащих назойливыми мухами сомнений. Не всё ли равно?

Дома я еще раз просмотрела план готового садового участка, готовясь к завтрашней встречей с клиентом. Упаковала нужные документы, выбрала одежду, чтобы не терять время утром, а после решила-таки предаться самозабвенному отдыху.

Пока принимала душ, на кухне варилась картошка. Ужинать хотелось срочно. И желательно горячего. Но быстро. Поэтому выбор пал на селедку с отварным картофелем. Но душа моя не удержалась, и я ушла с головой в готовку. Вафли испекла машинально, легкий джаз мурлыкала также, а то, что пританцовывала… ну, бывает. Мысли как всегда покинули мою дурную голову, пришла в себя только тогда, когда желудок протяжно проорал сигнал «SOS».

Ужин Славы удался на славу! Тавтология какая. ..

Уснула я на диване во время просмотра «Игры престолов». Руки и ноги мои лианами опутали бедного длинного плюшевого дракона из Икеи. А последней моей умной мыслью на сегодня было - «Будь я проклята, если Богдан не носит прическу, как у Эддарда Старка. Ладно, может, только чуть более ухоженную…»

И провалилась в такую привлекательную своей простой… пустоту.





***



Мне снился откровенный чудовищный бред.

Десятки котов заполонили мой дом. Мохнатики самых разных пород и окрасок находились буквально повсюду, притом численность их только продолжала возрастать. Вдобавок собралась целая очередь от калитки до парадной двери.

И все они были живые. Не в том смысле, что живые, потому что дышат. А живые, потому что разговаривают. На понятном человеческом языке.

Они галдели, словно базарные бабы в ожидании грандиозной девяностопроцентной распродажи перед дверьми брендового магазина. Самое удивительное, мой Бу во сне тоже присутствовал, но в роли эдакого секретаря-референта. Он вел учет входящих, скребя лапкой что-то на огромном древнем папирусе.

Но где же сама я? Осмотрелась. И тут с ужасом осознала, что вон та бабулька на железном троне из множества мечей – именно я! Старушка выглядела ужасно: куча морщин, бледная кожа, на лице так и читалось «провела одинокую антисексуальную жизнь», волосы ее, казалось, могли посоревноваться в длине со знаменитой шевелюрой Рапунцель. И они шевелились! Мать честная! В то время, как бабка стеклянным без эмоциональным взором пялилась в пустоту, ее космы двигались и гладили одновременно каждого усатого гостя. Хотя почему гостя? Отчего-то я точно знала, что они все вполне себе удобненько издавна у нее проживают на постоянной основе.

Но количество котов продолжало увеличиваться с каждой минутой. Так и слышался басистый голос, восседающего за обычным офисным столом, Бу: «Блох вывели? Книжка о прививках имеется? Да? Значит, можете проходить. Следующий!».

От такого зрелища я натуральным образом содрогнулась.

И тут, непонятно с чего, мохнатые приживалы мощным потоком хлынули в дом и решили пытать счастья дотронуться до безумной старушки, словно до какого-нибудь венценосного божка. Они касались лапами ее тонких бесцветных рук, ног, один даже сумел взять в обхват ее талию.

Внезапно моё сознание оказалось в теле этой отвратительной бабки. Я сразу же увидела через нее по-новому происходящее сумасшествие. Не хотела, но видела. И чувствовала. А наглый кот, оторвавшись от щекотки ребр старухи, резко поднял вполне себе осознанный взгляд, пошевелил усами, ушами, и… запел. На «Та-та-та» вальс Мендельсона.

Заточенная в тело бабки, я отчаянно попыталась задергаться, освободиться. В конце концов, закричать, чтобы они проваливали на все четыре стороны. Не получалось. Паника накрыла с головой. Я не могла сдвинуться даже на миллиметр! Не могла обрести контроль над телом. В это же время завывание свадебного марша с мурчащими нотками становилось лишь громче и громче. А другие коты, как бы поддерживая своего предводителя, принялись шипеть «Ты будешь наша, только наша! Правильно, хозяйка. Тебе не нужен никто, кроме нас. Муж, дети… это всё для глупых баб со стадным инстинктом. Тебя ждем мы…»

Сердце бешено колотилось в груди, а в горле застрял крик: «Исчезните! У меня будет и муж, и ребенок, и нормальная семья! Прочь!»

Резко проснулась. Распахнула глаза.

Тут же шарахнулась глубже в спинку дивана. Дёргано нащупала тоненькое одеяло и быстро натянула его до подбородка.

Мендельсон мне не показался. И лапы, трогающие меня, были вполне себе натуральные!

— Мама! Ты что..? — со смесью облегчения и неприкрытого упрека вскричала я на склонившуюся над моим тельцем сказочную нимфу. В руках она держала мерную ленту, приставленную аккуратненько к моему плечу. Непонимающе переводила взгляд с родительницы на ленту и обратно.

Что она здесь делает так рано утром?! Что происходит?

А лицо гостьи так и сияло в обрамлении шедеврально нависшей над распластанной мной, завитой копны блестящих светлых волос.

Мама явно пребывала в наилучшем расположении духа. В отличие от меня.

Заметив, наконец, раздражение и в принципе непонимание происходящего на физиономии у любимого чада, она обескураженно выдохнула и нехотя убрала сантиметр подальше в сумочку, вместе с маленьким розовым листочком и ручкой.

— Я снимаю мерку для твоего свадебного платья, — вдохновенно поведала она мне, для пущего театрального эффекта прижав сцепленные в замок руки к своей великолепной груди, обтянутой лиловой кофточкой с открытыми зазывно бронзовыми плечами.

Выглядела мамочка как всегда… сногсшибательно. На ее фоне я выглядела дурнушкой.

Как если сравнить прекрасного лебедя и… гадкую утку.

— Так. Верни мне ключи от дома, пожалуйста. — прикрыла ладонями помятое лицо, предварительно махнув рукой в сторону журнального столика.

Больше не желая возвращаться в свой ночной кошмар, попыталась растереть щеки, чтобы согнать сонливость. Возможность конструктивно мыслить мне сейчас очень пригодится.

Мама тем временем, равнодушно пропустив мимо ушей моё требование, порхала по гостиной и беспрерывно что-то щебетала, исключительно пребывая на своей волне. Слушала я ее в пол уха и усиленно делала вид, словно ее здесь и нет.

Встала с дивана, прибрала вчерашний вечерний бардак. Спокойно начала готовить себя к рабочему дню морально и физически.

Я одна, ом…

Моя душа — это река. Мирная, спокойная. С прозрачной водой и гладкой поверхностью. Ничто не может потревожить ее. Ом, мать его! Ом!

Я ставила кофе. С мамой за спиной, она сидела за обеденным столом и дорогой доченьке вдохновенно о чем-то втолковывала. Игнорирую.

Я чистила зубы и проделывала утренние процедуры. Опять же с мамой на расстоянии не дальше метра, но в этот раз она прилипла к закрытой двери ванной комнаты, разделяющей нас. Внутрь я ее к себе, естественно, не пустила.

В ее фонтане бесчисленных словооборотов приглушенно проскакивало что-то о «Валентино», «лучшей портнихе», «коротких сроках» и прочей мишуре. Я возводила очи к потолку в молитве, продолжая ожесточенно драить жесткой щеткой рот.

— Пригласить или нет родственников из Уфы, как думаешь? — удрученно донеслось из-за стены. В ужасе расширила глаза и выплюнула с чувством пасту в раковину.

Нет, вот она сейчас реально это сказала?

Швырнула скомканное ручное полотенце на пол, что мне совсем не свойственно, и, окончательно вскипев, фурией вылетела из ванной, едва не пристукнув дорогую мамочку дверью.

— Не надо никаких родственников из Уфы! И никакого свадебного платья! Свадьбы — не будет! — я ультимативно резала воздух ребром ладони на каждой фразе перед ее носом. И наступала при этом шаг за шагом, тесня растерянную маман к стене коридора.

Остановилась, тяжело дыша. Мама шокировано моргала, ее глазки с идеально наращёнными ресницами недоверчиво бегали по моему лицу.

Я постаралась вложить в свой взгляд всю твердость, на которую только была способна.

Мамуле надо отдать должное, ее недоумение быстро исчезло. Пришел ему на смену гнев, и он как снежная лавина попер на меня.

 — Что значит никакой свадьбы?! Андрей сказал, что вы с... как его… Богданом, объявили о помолвке! — порыкивала на меня эта… лебедь, я говорила? Забудьте. Львица!

Мамочка явно была настроена выдать дочу замуж, чего-бы ей это ни стоило. И горе тому, кто встанет у нее на пути к этой свешенной цели. Не пощадит никого… даже теоретическую невесту.

— Лично я ничего никому не говорила! — в висках застучало. Приложила к ним пальцы и начала медленно массировать круговыми движениями. — Боже, это какое-то бесконечное свидание вслепую.

Дух того фильма, с пьяной Ким в главной роли, словно пропитал насквозь мою жизнь. За пару дней собралась целая коллекция неловкостей и непонятных происшествий. Необъяснимых… в нормальных обстоятельствах. Как так всё получилось? Спроси меня сейчас кто, я только недоуменно пожму плечами в ответ.

И тут мама сделала неожиданное. Она рассмеялась. Звонким. Раздражающим. Переливом, святые ежата, колокольчиков!

— Ладно-ладно, всё. Я поняла, — закивала она, успокаиваясь, но всё также изредка хихикая, — Андрей предупреждал, что у тебя предсвадебная лихорадка началась. Не веришь своему счастью, боишься затеряться в своих глубоких чувствах… всё ясно с тобой.

Возвела руки к потолку и сокрушенно потрясла ими.

— Господи, мама! Какие — ты ухи, что ли, переела — глубокие чувства?! Я Богдана пару раз в жизни то видела.

— А ты, оказывается, вся в меня пошла, проказница, — и якобы сурово погрозила мне пальчиком.

Я натуральным образом взвыла и бросилась бегом вверх по лестнице. Быстрее одеваться, и прочь из этого дурдома! Ни минуты больше.

— Нельзя навязывать мне мужчину. Так не делается. Я тебе говорю, мама, между нами с Богданом ничего нет и быть не может, — про то, что уже больше чем кое-что было, я благоразумно умолчала, — Я тебе говорю, ты меня, пожалуйста, услышь. Не Андрея, с которым я обязательно разберусь, а меня. Веди себя согласно своему возрасту, — ворчала я, с остервенением застегивая на груди пуговицы своей белой рубашки.

Устало сдула упавшую на глаза прядь волос.

Мама стояла в дверном проеме спальни, расслабленно облокотившись левым плечом о косяк. В лучах утреннего солнца она выглядела… больно было смотреть, глаза от красоты слепило.

Прочитать по ее лицу, о чем она думала, казалось невозможным. Ни о чем хорошем, явно.

— Ладно-ладно. Поняла, — я облегченно выдохнула, попутно шустро натягивая на себя юбку-карандаш и стараясь выровнять замок по центру — Но знай, ты разрываешь мне сердце своими словами. — она помолчала, наблюдая за моими хаотичными передвижениями по комнате, — Но знай, если что, завтра я совершенно случайно свободна. И если всё-таки окажется, что ты… и он… — она сделала жест пальцами «поцелуйчик», заодно вытянув губки в трубочку и издав при этом характерный смачный звук, — Я буду только рада.

— МАМА!

— Всё-всё… И дорогая, я жду от тебя объяснений. Откуда на твоем прекрасном лице этот уродливый синяк? — и таким тоном было произнесено. Не отделаться. Ууу… — Подожди-ка... это еще что... ЗАСОС?!

Из моих рук разом выпала косметичка. 

ЧТООО?!



Богдан

— Директор. Директор!

Черт, как раздражает. Резко повернулся. Видимо чересчур быстро, парень затормозил на бегу и едва не въехал в меня лицом.

— Что?

Как же его зовут… Артем, кажется. Придирчиво осмотрел мальчишку с ног до головы. Невысокий, щуплый. Одет в траурный черный костюм, из-за пиджака выглядывает идеально выглаженная белая рубашка, галстук тоже черный. Жнец, мать его за ногу.

Парень поправил на носу очки с огромными диоптриями — он вообще про линзы слышал? — и упрямо вздернул подбородок. К груди прижимал, как самое родное, планшет.

Завершил краткое сканирование. Хмыкнул. Что у него со вкусом? Имиджем? Надо будет заняться, если задержится на должности. Не хватало еще, чтобы над ним смеялись по углам. А значит и надо мной.

Но боже… ты один знаешь, как он меня за сегодня достал! И это только его первый рабочий день в качестве моего личного помощника. Уверен, Тамара специально назначила такого… правильного, ответственного… дотошного. Где только откопала? Но самое главное, на него же накричать боязно. Грубо послать? Свят! Сердце же сжимается каждый раз, от одной только мысли об этом. Словно щенка - инвалида обижать собрался. Вот же, хитрая кадровичка!

— Директор, прошу прощения, но мы уже пропустили одну важную встречу с партнерами. Я позвонил, как вы сказали, объяснился. Но сейчас необходимо срочно ехать на вторую! Осталось двадцать минут. У вас плотный график, сжатые сроки, акционеры не будут молчать, если я от них, как и от первых, отговорюсь, что генеральный директор стоит в пробке, — передразнил он меня на последних словах самым наглым образом.

Шикнул предупреждающе на него, нахмурив брови для наведения грозного эффекта. Всё, что могу, иначе попорчу карму на пять колен вперед. 

Дерзкий, однако, мальчишка. Хоть по нему и не скажешь. Помощник замолчал, одновременно что-то застрочив на планшете.

— Директор, — умоляюще протянул… Артем, едва не начав в расстройстве топать ногами, — меня предупреждали, что к вам нужен… особенный подход. Но прошу вас, давайте сядем в машину. Не понимаю, и зачем вам вообще понадобилось сюда еха…

Я мощно рыкнул в ответ, обрывая на полуслове стенания паренька, отвернулся и продолжил оглядывать офис, в котором мы находились. На ресепшене восседала яркая брюнетка, она листала со скучающим видом женский журнал, а заметив на горизонте наш дуэт, резво приняла боевую позицию. Глаза ее хищно засверкали. Скривился. Ох уж эти охотницы…

— Но акционеры, Богдан Сергеевич… — проблеял за моей спиной нерешительно Артемка.

Плавно, нарочито медленно, повернулся к источнику назойливого жужжания, держа руки в карманах кремовых брюк. Глянул на него исподлобья. Проникновенно так, должно подействовать.

Мальчишка вмиг заткнулся, хлопнул громко челюстями, попятился, сделал жест ладонями «что вы, всё, черт попутал, ни слова больше». Я благосклонно кивнул, зачислил на его воображаемый счет плюс десять баллов за сообразительность, и двинулся в сторону секретарши, явно в уме прикидывающей, сколько у меня денег и что бы такого сделать, чтобы сунуть мне свой номер телефона в карман.

На подходе размял мышцы шеи в разные стороны, в душе лишь предвкушая лицо моего дорогого Гудвина, когда она меня увидит на горизонте. Должно быть забавненько. Очень.

А акционеры… важная встреча? Я решаю, какая встреча важная. Точка.

Например, одна маленькая, чувственная — ммм, мечтательно закатил глаза, — мышка, наивно решила, что я до нее не доберусь, если она будет игнорировать мои звонки. Глупая, очаровательная мышка.

Одно воспоминание о былой ночи… и в брюках становится катастрофически тесно, а в районе груди начинает ворочаться теплый комок.

Но пришло утро, прошел день, больше нет той страсти, которую ночь нам двоим подарила. Но в душе Мирославы должно же было остаться хоть что-то... В глубине её сердца должна же была остаться хоть какая-то надежда для меня?

Маленькая ведьма, околдовала, а теперь пытается сбежать.

Цокнул языком. Непорядок.

Возьмите за меня ответственность, госпожа Мирослава Андреевна. До конца.

Неужели она надеется, что я отступлюсь после того что было между нами? Усмехнулся недобро. Если я когда-нибудь и брошу свою девочку, то только на кровать. И никак иначе.

Конечно, она слегка стервозина, когда без спроса заступаешь за границу ее личного пространства. Но и мягче с ней нельзя. Зато не скучно. Постоянный тонус, так сказать.

Подчинять тоже не хочу, должна сама захотеть подчиниться. Иначе рискую из принцессы вылепить служанку.

— Здравствуйте! Добро пожаловать в ландшафтную компанию Дивный Сад. Вы что-то хотели? Вам назначено? — девушка явно нервничала.

— Доброе утро, — бросил быстрый взгляд на бейдж девушки, — Наталья. Да, назначено на десять к вашему руководителю.

Девушка быстро всё проверила, кивнула и вызвалась проводить до нужного коридора.

Хлопая накладными ресничками и изредка поправляя такую же ненастоящую грудь, словно скидывая с нее невидимые соринки, она всю дорогу пыталась завести разговор.

Внимание, оно, конечно, лестно. Если в меру.

Но мне стало резко не до этой девицы, когда из коридора послышался такой знакомый голос.

Ух ты, обалдеть! Услышал ее голос — и уже счастлив.

Мирослава, а это точно была она, с кем-то спорила.

Я нетерпеливым жестом отослал секретаршу. Она обиженно поджала губы и поцокала на красных туфельках обратно в холл.

Меня же интересовал лишь голос моей мышки. Он становился всю громче, она со своим собеседником шли навстречу нам. Артемка, наблюдая мои бешеные метания по коридору, хотел было что-то сказать, но я стремительно подскочил к нему, заткнул его рот ладонью и уволок хлюпика за угол, как тряпичную куклу. Он что-то яростно мычал мне в руку, пока я взглядом не пообещал ему все кары небесные на его голову. Отпустил парня, брезгливо вытер о платок руку — всю обслюнявил, говнюк, — и выглянул одним глазком из-за поворота.

Помощник оказался на редкость любопытным и тоже присоединился к наблюдательному действу. Только пониже. На корточках.

Посмотрит на ее ножки в этой обтягивающей юбочке, и пацану не жить.

Послышался звук крошившихся в пыль зубов.

— Директор, почему вы…

— Артемка, лучше молчи, если не хочешь потерять работу.

— Понял.

— Вот и хорошо.

Обязательно накажу ее за этот наряд чертовски соблазнительного офисного работника. И не раз накажу. Мирославе разве что указки не хватает для полноты образа.

И о чем я только думаю…

Посмотрел вниз на помощника. Прищурился.

Дернул его за плечо вверх.

— Вставай,— я в спешке принялся расправлять манжеты своего пиджака, запонки, отряхивать брюки, — Как я выгляжу? Презентабельно?

Артемка явно потерял связь с землей. Махнул на него рукой. У кого совета спрашиваю? Сбрендил.

Пощелкал пальцами у него перед глазами и мотнул головой в сторону приближающихся людей.

— Готов? Наш выход, парень.

Ну-с, начнем.

Я засунул левую руку в карман брюк, правой забрал у помощника планшет и приблизил дисплей на некоторое расстояние от своего лица. С уклоном на то, чтобы со стороны казалось, будто я серьезно увлекся чтением документов.

— Артем, — обратился я к призадумавшемуся помощнику, — Для тебя есть серьезное задание, — на этих словах парень весь подобрался, — Его сможешь выполнить только ты.

Тот с любопытством подался вперед.

Я выдержал драматичную паузу и заговорщицким шепотом выдал:

— Ты должен мне подыграть, — помощник скептично наморщил нос, поправил неловким жестом очки, — Во всем. Что бы я там ни говорил, ты — подтверждаешь.

— И не лезешь с глупыми комментариями, — добавил поспешно я.

— Но директор, ради чего это всё? — он многозначительно обвел руками коридор.

— Это секретная информация, Артемка.

Помощник обескураженно махнул рукой, мол, пошлите уже, сэр. Я всё понял.

И мы вышли.

Пять метров до цели.

Мирослава с кем-то громко спорит.

Объект не замечает новых действующих лиц на горизонте.

Я делаю вид, что заметил какую-то ошибку в документах и требую подробных объяснений от помощника. Из-за своих огромных диоптрий мне послали выразительный взгляд, как бы говоривший «уу, директор, всё настолько плохо?»

«Да пшел ты, подыгрывай или уволю»,  вернул я в свою очередь, скрипя зубами.

У меня тут жизнь решается, а он проповеди читает. И кому? Своему непосредственному начальнику!

Четыре метра до цели.

Объект всё еще не ведает приближающегося к нему счастья.

Бросил быстрый взгляд на сердитую отчего-то мышку. И, замечу, не из-за меня. Из-за начальника. Мне, наконец, удалось идентифицировать собседника рядом с ней.

А я уже грешным делом думал, только у меня получается с завидной регулярностью выводить Мирославу из себя.

Продолжаю что-то спрашивать у Артема для подержания конспирации. Я же директор, между прочим, занятой. Работой, да.

Три метра до цели.

Внезапно наступает мертвая тишина в коридоре. Нас обнаружили.

На губы так и просится ехидная улыбка.

Теперь делаем с помощником вид, что мы этих двоих на горизонте знать не знаем и не замечаем.

Два метра до цели.

Планшет такоой интересный.

Взмахом руки подзываю Артема и спрашиваю у него о других встречах на сегодня. С интересом слушаю.

Метр до цели. К нам бодро подскакивает начальник Мирославы.

— Богдан Сергеевич, здравствуйте!

Якобы с нежеланием и замешательством отрываю взгляд от дисплея и рассматриваю человека перед собой.

Константин Тарасович, мужчина приблизительно пятидесяти лет, приятной наружности. Правда с большим таким комком нервов на брюшке и с тщательно скрываемой лысиной.

Изображаю удивление максимально приближенное к натуральному.

На Мирославу не смотрю вовсе. Всё внимание ее начальнику.

— О, здравствуйте. А мы как раз к вам, у нас же на десять назначена встреча, я правильно помню?

 Мужчина с достоинством кивнул.

Притихшую Мирославу Константин Тарасович подтащил за локоток и поставил рядом с собой. Я оторвал взгляд от Артема, к которому в этот момент обратился с поручением, и медленно так повернулся обратно.

Мгновенно изобразил неподдельное безграничное удивление. Уже поднаторел в этом деле. Мол… опаньки, и ты тут? Какаая неожиданность.

Мышка глядела на меня круглыми-круглыми глазами. Лицо ее вытянулось, а нежные ладошки сжались в кулачки.

— Богдан Сергеевич, познакомьтесь. Эта девушка - одна из наших лучших дизайнеров. Мирослава Андреевна. Она будет вести ваш проект.

— Здравствуйте, Мирослава Андреевна, — предельно вежливо проговорил я – сама невинность, простота и бесхитростность. К тому же посвящать Константина Тарасовича, что мы с его дизайнером тесно знакомы, не хотелось. Мало ли какие именно последствия подобное открытие за собой повлечет, — Приятно познакомиться.

И тут, наконец, произошло чудо. Мышка скинула оцепенение и гневно запыхтела.

— Приятно… Что вы сказали? — выдохнула она, дернувшись к начальнику всем телом. Не смейся, Богдан. Держи себя в руках. А сам я ее так и пожирал глазами. Красавица… моя. — Его, — выделила она на тон выше слово, но тут же взяла себя в руки, — проект?

Тут же нагладила меня пронзительным предупреждающим взглядом. Боюсь-боюсь.

— Мирослава, мы с тобой про этого важного клиента только что разговаривали, — ее начальник показался мне немного дерганным. Видимо не сильно понравилось ему грубоватое поведение сотрудника с его вип клиентом, заказ которого обещает их компании хорошую прибыль.

Тут же отметил кое-что интересное. Получается, всё-таки из-за меня они ссорились в коридоре минуту назад… Ничто в жизни не меняется. Вздохнул.

С интересом принялся следить за реакцией девушки.  

Ух, какая гремучая смесь на ее лице проскочила. От зарождающейся паники до неприкрытого гнева.

Разрушил молчание ее начальник. Предложил пройти в его кабинет для обсуждения всех деталей.

— Итак, — произнес он, когда все расселись по своим местам, — Мирослава, Богдан Сергеевич обратился в нашу компанию, чтобы мы сотворили на его дачном участке прекрасный уголок уюта и совершенства. Думаю, тебе это по силам. Я оставлю мужчине контактные данные, для связи с тобой. Встретитесь в неформальной обстановке, всё обговорите. Ну, как обычно. Съездишь на будущее рабочее место, осмотришься. Правильно я говорю, Богдан Сергеевич?

— Конечно, — даже не представляете, как вы мне помогаете. И размер будущей благодарности от меня вы тоже представить себе не можете.

— Извините, — решительно произнес теперь уже мой личный ландшафтный дизайнер, — но я отказываюсь от этого предложения. На данный момент у меня имеется  клиент. Большой заказ. В ближайшее время свободного времени не предвидится. Уверена, — глянула на меня исподлобья, — Богдану Сергеевичу подойдет кто-то другой.

У Константина Тарасовича проступил пот на лбу.

Но он мог не нервничать, в мои планы не входило, чтобы Мирослава так просто смогла вырваться из расставленных ловушек. Не выйдет, мышка моя.

И я достал козырь… нет, не из рукава. Из кармана брюк.

Красный такой, шелковый козырь. Единственное имеющееся у меня свидетельство о той знаменательной ночи на даче. Конечно, это не платок, который прекрасная дама случайно обронила на рыцарском турнире; и не потерянная хрустальная туфелька на бале... тут кое-что более пикантное.

Зажал ткань в ладони. Облокотился локтями на стол, подпер руками подбородок, повернулся лицом к Мирославе. Одновременно следил за тем, чтобы ее начальник не рассмотрел то, что я держу, но смогла рассмотреть она…

Возможно, это шантаж… в какой-то степени. Но я же ничем не угрожал, просто внезапно захотелось потрогать дорогую мне вещь, успокоиться.

Мирослава мгновенно выцепила взглядом красный кусочек материи. Ее глаза в ужасе и неверии расширись. Да, ты правильно поняла что это, мышка моя.

Не давая ей и шанса опомниться, чтобы взять себя в руки, я пропел сладким голосом:

— Это ваше окончательное решение, Мирослава Андреевна? Вы действительно отказываетесь?



***



— Мирослава! — догонял меня на выходе из здания… этот… этот… подонок!

Останавливаться я не собиралась и лишь ускорила шаг. Чертовы туфли. Сюда бы кроссовки.

— Мирослава, стой! Я всё тебе объясню, — доносилось мне громкое в спину.

Гневно фыркнула и покрепче перехватила сумочку. Стукну, если приблизится. Точно стукну.

— Ну, подожди. Постой! Мирослава! Секундочку!

Но как я ни старалась, Богдан, в конце концов, обогнал меня и перегородил своим огромным телом дальнейший путь.

— Позволь мне объяснить, хорошо? — как будто и прям чествуя за собой вину, увещевал он. Но теперь меня не купишь на этот тон. Вот уж нет.

— Ты… — зашипела я на Богдана так, что гадюки бы удавились от зависти, не выдержав конкуренции.

Это же надо было... нет, каков наглец! Да он же специально приперся именно ко мне в компанию. Именно меня вытребовал себе в дизайнеры. Специально! Но он, конечно же, будет всё отрицать. Неужели я похожа на полную дуру? Право слово, обидно.

Якобы у него просто чувство прекрасного, видите ли, заныло в отношении своей дачи. Красоты ему, мать ее, захотелось.

И трусы мои спер… козел. Вот так и знала. Догадывалась. Фетишист, однозначно. Извращенец! И еще моим бельем меня же едва не скомпрометировал перед начальством! Убью!

Батюшки, с кем связалась на свою голову? Вот доберусь я только до Андрея. Все белобрысые волосенки повыдергаю.

Ладно. Приличные леди не дерутся. А еще не ругаются матом, ага.

— Ч-ч-ч. Не злись. Мирослава, пойми. Считай, я своим поступком сделал тебе своеобразный комплимент.

— Ты!!! — зарычала я, наступая шаг за шагом на вмиг растерявшего весь свой лоск подлеца. — Ты меня за дуру держишь, да?!

— Нет, — замотал он отрицательно головой, удивленно приподняв густые брови. Богдан стоял на пару ступенек ниже меня, но хозяйкой положения я себя ни капельки не чувствовала. Мужчина глазами подавал понятные одному ему сигналы, трясущемуся за моей спиной пугливому молодому парню,— помощнику, или кто там тот есть такой, не знаю… — который в суеверном ужасе закрывал своё лицо огромным планшетом, словно бы его кто-то собирался вот-вот бить.

Прийти на помощь своему начальнику он явно не собирался. Ему же лучше, правильный выбор. Я в данный момент за себя не отвечаю. Могу совершить убийство в состоянии аффекта, и суд меня обязательно оправдает. Кстати, вопрос о том, кем всё-таки работает Богдан встал для меня остро. Даже Константин Тарасович вел себя с ним предельно аккуратно, старался везде угодить, — Я правда не считаю тебя дурочкой...

— Не надо врать! — пребывая в крайней степени бешенства, припечатала я. — Как тебе вообще не стыдно! Какие к чертям комплименты?!

— Пойми ты, да я никого в жизни так не добивался! Ты заставила играть меня так грязно, как я еще никогда не играл. Ты так сильна.

— Ой, брось. Оставь эти песни для кого-нибудь другого. Ты должен извиниться.

Богдан на миг застыл, но тут же ответил:

— Я мог бы извиниться, но это будет неискренне. Я не чувствую за собой вины.

— Да ты… — задохнулась я вся от возмущения.

— Мирослава, ты не оставляла мне даже шанса обычными способами добиться тебя, — он вздохнул, — Я такой, какой я есть, уже не переделаешь. Я хочу тебя и знаю, что ты тоже хочешь меня. На даче, помнишь? Я вот помню. И ты будешь моей. Только не понимаю, почему ты такая… колючая.

От его откровенности в сочетании с упоминанием о той ужасной ошибке, совершенной под действием алкоголя, я на миг растерялась. Но тут же нашлась:

— Я разрешила тебе соблазнить себя, чтобы ты решил, будто я у тебя в руках. И отстал.

Кажется, мне удалось задеть Богдана. Он вытаращил глаза и в шоке открывал и закрывал рот.

Выкуси.

— Разрешила… разрешила мне себя соблазнить?

Надменно улыбнулась. Зацепила, точно.

— Уязвлены, Богдан Сергеевич?

— Эй, не стоит топтать светлые воспоминания лишь потому, что я вывел тебя из себя.

— Знаешь, а закалки тебе не хватает. Страдай я из-за всякого членоносца, которого поимела, давно бы сидела в психушке на Владимировской.

С этими словами, которые придали мне уверенности в себе, я бесстыдно, самый раз под стать мужчине напротив, залезла рукой в его правый карман кремовых брюк и вытащила оттуда свои трусики.

Сунула ему их под нос, сжимая крепко в руке.

— Не нужны больше?

И гордо выпрямив спину, с чувством торжествующего превосходства, обошла Богдана, явно испытывающего глубокое чувство потрясения, и зашагала не оборачиваясь прочь… куда угодно, только подальше.

Ладно, хочет сад себе красивый? Сделаю. И на этом всё. Буду относится к этому неизбежному злу так, словно мне просто привалил от обычного клиента крупный заказ. На кругленькую хорошенькую сумму. Деньги мне сейчас как раз нужны. Всего-то следует разделить личную жизнь и бизнес. Я смогу, да.



***

— Поимела? Ты и вправду сказала "поимела"? — подруга была в восторге.

Я позвонила ей, пока улепетывала от Богдана, мне необходимо было с кем-нибудь поделиться случившимся, выговориться.

— Прямо на лестнице у здания «Дивного сада».

— Ух ты! — пропела она, — И многих ты поимела?

Закатила глаза, одновременно смахнув налипшую на взмокший от жары лоб прядь волос.

— Нет, но дело не в этом, Леся. Просто... Он мне не нравится.

— Не-нет-нет, я уверена, он тебе нравится, — перебила меня оживленно подруга, — Сколько я тебя знаю? С детства. Со стороны виднее, поверь мне, ты неравнодушна к нему, милочка. И что-то между вами случилось там, у тебя на даче, я права?

Я так и не поделилась с Олесей историей о той злополучной ночи. И удовлетворять ее любопытство не собиралась.

— Думаешь, виднее? Не знаю, — протянула я задумчиво, якобы пропустив опасную тему мимо ушей, — по-моему, он меня просто искусно бесит. И меня мучает, что из-за него вся моя жизнь пошла кувырком.

— И что? Тебе давно пора что-то менять. Встряхнуться. Ты так хорошо наладила свою жизнь, что она вполне может идти без тебя. Тебе нужна капелька безумства, жесткий отличный секс, романтика, — я так и видела, как она заиграла провокационно бровями.

Да, я изменю свою жизнь, но с помощью ребенка. На этот шаг я иду сознательно и уверенно. А по поводу Богдана одни сплошные сомнения. Да и с ребенком на все эти детские бредни вроде свиданий в принципе не останется времени.

Мы еще немного поболтали, но о смерти Жени, а также о том, что я собираюсь удочерить ее дочь, я ни словом не обмолвилась. Это не телефонный разговор.

В обед я, как и планировала, встретилась с клиентом за городом. Николай Владимирович, мужчина за сорок с лишком лет, планировал любимой жене подарок на день рождения. А так как она мечтала преобразить дачу, и прикладывала изо дня в день к этому немало собственных усилий, он решил ей помочь, вызвав специалиста. В тайне. Отправил дорогую жену к матери на неделю под каким-то благовидным предлогом, а сам... вот.

Мне предстояло приложить руку к уже имеющемуся на участке дизайну. Не покалечить его, но одновременно изменить до неузнаваемости. Интересная задачка.

Я представила доброжелательно оглядывающему меня мужчине планируемый ландшафтный план участка. Рассказала и наглядно показала, как, что и где будет. В общей сложности полтора часа мы вели бурное обсуждение. Николай Владимирович вносил поправки, которые я быстро накидывала в блокнот на телефоне, чтобы не забыть.  В итоге встречу можно было считать успешной. Покинула я загородный дом Шадриных счастливая. Меня ждала хорошая работа, а самое главное, я получила за нее положенный мне по праву аванс.

Теперь можно было заняться вплотную заказом. Точнее, претворением созданного мной дизайна в жизнь. Предстояла колоссальная работа.

Как только я подписывала договор с клиентом и устаканивала план, вступал в дело Константин Тарасович, он отправлял ко мне на помощь рабочих. Я лишь курировала проекты. Создавала дизайны, подбирала озеленение, материалы, следила за исполнением, советовала, а после всего сдавала заказчику готовый объект.

Чтобы освободить время для заказа Богдана, я должна была закончить обустраивать участок Шадриных за неделю, а там приступить к новому объекту. Плюс, хотела я видеть Богдана или нет, но мне в любом случае предстояло выкроить время в ближайшие дни, чтобы встретиться с ним, обсудить детали и съездить на будущее место работы.

Еще мне хотелось чаще бывать в детском доме, пока идет процедура удочерения. Хотя я и понимала, что пока мне необходимо закончить в сжатые сроки работу, чтобы получить деньги, на которые я могла достойно обеспечить жизнь Марьям первое время, но налаживать контакт с девочкой постепенно также очень важно. Чтобы она сама открылась мне. И я была тверда в решении найти на поездки в детский дом время.

Работа всё равно в скором времени уйдет на далекий второй план. Даже не верится…

Голова разрывалась от наплыва всех необходимых дел, но я приказала себе не паниковать.

Не существует ничего, с чем нельзя было бы разобраться. Богдана не вспоминать. Исключительный случай. Или просто я недостаточно сил прикладываю? Может, я вру самой себе, он мне нравится и Олеся права? Потому я так резко и реагирую на него? Так сказать, последний рубеж самозащиты.

Встряхнула головой в замешательстве.

Подумаю об этом потом. Опасное самокопание.

Оставшейся день я потратила на то, чтобы дома изучить в интернете множество статей о том, как собрать нужные документы на удочерение в рекордные сроки. Список того, что мне предстояло сделать, расширился до шокирующих размеров. Что ж, отступать некуда. Только вперед.

Я разложила ноутбук на полу, легла на живот, подперев себя для удобства со всех сторон подушками, и принялась готовить себя к роли будущей матери.

Перво-наперво я нашла на карте ближайшую ШПР (школу приемных родителей). В ней мне предстояло учиться два месяца.

Закусила губу, долго…

Хотя, судя по комментариям некоторых родителей,  бывало, процесс удочерения занимал годы. В большенстве своём зз-за того, что люди не могли получить понравившегося им ребенка. Но у меня с этим проблем возникнуть не могло. Выдохнула.

Делать нечего, набрала указанный номер на сайте подходящей мне школы и по телефону записалась в группу. Буду ходить по вечерам.

Дальше я подала на сайте госуслуг заявку на получение справки о несудимости. Она должна будет быть готова через месяц.

Позвонила в местную поликлинику и записалась к терапевту. Мне, ко всему прочему, предстояло прохождение диспансеризации.

Боже, как я ненавижу больницы…

Больше пока я ничего сделать не могла, остальное оформление документов можно было продолжить только после окончания ШПР, получения на руки справки о здоровье, о несудимости и 2НДФЛ от работодателя. А затем отнести всё это Маше в отдел опеки и попечительства. И только после этого зеленый свет.

Так что я закрыла сайты, посвященные удочерению, и открыла сайты для будущих мам. Насколько я поняла, Марьям полтора года. Я хотела узнать срочно всё, в чем она могла нуждаться и заодно начать вникать в психологию мам. Разбудить в себе пресловутый материнский инстинкт, потому что пока мне было тяжело даже мысленно называть Марьям своей дочкой. Надеюсь, что за наши общие встречи между нами зародится нежное чувство. Если не любовь, то хотя бы что-то близкое к ней.

Вспомнила, как малышка сжимала мой палец в своем маленьком кулачке и я не заметила, как расплылась в умиленной улыбке. Пожалуй, всё получится.

Пока я силилась постичь науку материнства, мне несколько раз позвонил Богдан. Я упорно игнорировала настойчивого мужчину, но потом вспомнила, что, собственно, всё бессмысленно и написала между звонками короткое сообщение:

«Перезвоню вечером»

На что мне незамедлительно пришел ответ:

«Мирослава, уже вечер...»

Хмыкнула.

Приподнялась на локтях и кинула взгляд за окно. Ого, действительно, темнеет. Совсем засиделась.

Принялась набирать новое сообщение:

«Значит, чуть вечерее»

Погасила экран смартфона, кинула его на диван. Встала и размяла до хруста косточки.  Живот жалобно заворчал. Кое-кому пора поужинать.

Примерный список необходимых покупок я себе набросала. Сумму прикинула. Советы по общению с полуторогодовалым ребенком изучила. Для первого дня весьма неплохо.

Пока грела на сковородке лапшу с мясом, отстраненно вспомнила, что с мамой мы так нормально и не закончили разговор. Невольно потянулась пальцами к месту засоса у ключицы, который я перед выходом на работу умело замаскировала тональным кремом. Так же, как и пожелтевший синяк под глазом. Никто к моей радости ничего не заметил. Пришлось, правда, несколько раз за день освежать макияж, но это мелочи.

А засос… его вообще никто не должен был видеть. Никогда. Но мама высмотрела. Как ни вовремя… И почему я его еще вчера не заметила? Совсем рассеянная стала.

Глупая, глупаяяя. Я стучала себе деревянной ложкой по лбу и кривила губы. Внезапно пришел образ того, как Богдан страстно целовал меня, как шептал на ухо нежности, глупости... Как он яростно... черт. Резко распахнула глаза и выронила на пол ложку. По спине забегали мурашки, а в низу живота закрутилась приятная пружина. О, неет.

Надо выбросить это из головы. О чём я до этого думала? О маме. Правильно. Надо сосредоточиться на ней.

А разговор с мамой закончился весьма предсказуемо. Она в ультимативной форме попросила, хотя скорее выдала приказ, чтобы я привела Богдана к ней на завтрак/обед/ужин. Без разницы на что, но будущий зять должен предстать перед гипотетической тещей. А на меня она обиделась. Кажется, на этот раз серьезно. Ничего, сама полезла, куда ей не надо.

Андрей же, сколько я не обрывала ему трубку, тетефон не брал. Наверняка совмещал с работой юриста напряженную подпольную игру под названием: «снабди Богдана информацией о собственной сестре». 

Иначе как объяснить, что Воронцов пришел именно в ту компанию, где работаю я? Никак, и дураку ясно, что встреча подстроена.

После ужина я посвятила себя целиком и полностью работе, вплетала замечания Николая Владимировича в ландшафтный план.

Уже в третьем часу ночи я спохватилась и припозла в ванную комнату, принимать так необходимую мне горячую ванну. Пока включала тихую уютную музыку, с досадой вспомнила, что не перезвонила Богдану.

Нежась среди пены, с парой держащихся на плаву желтых уточек, крутила задумчиво в руках телефон. Отложила его аккуратно на угловую полочку. Нырнула под воду и пару раз побулькав так, что только одни глаза из под пены торчали, решилась написать смс.

«Извини, что так и не перезвонила. Заработалась. Мне будет удобно встретиться и обсудить все детали по поводу дизайна садового участка на выходных. Например, в воскресенье вечером…»

Подумала-подумала и вадохнув добавила пожелание спокойной ночи. Хотя, скорее всего, он уже давно спит.

Нажала "отправить" и снова погрузилась с головой под воду. Словно стараясь смыть с себя смущение.

Уже когда ложилась в кровать и укрывалась мягким одеялом, тишину дома нарушила вибрация телефона.

Сообщение от Богдана. Сердце почему-то екнуло. Не спит…

«Спокойной ночи, Мирослава»

— Спокойной ночи… — прошептала я, завороженно глядя на яркую надпись, — Спокойной ночи.

Уснула я, едва прикрыв глаза. А на губах моих блуждала легкая улыбка.



***

Я говорила «хороший заказ», «любимая работа», «интересненькое дельце»? Забудьте! Адова неделя!

Сегодня воскресенье. Я не успевала ни—че—го. По крайней мере, так я себя чувствовала. На самом деле дела обстояли значительно лучше.

Я практически ночевала всю неделю на лужайке загородного дома Шадриных. Растрепанная, опухшая, в грязном спортивном костюме. Некогда бывший ядовито розовым, теперь он красовался с въевшимися пятнами от травы на коленках и на филейной зоне.

Утром, посмотрев на себя в зеркало поняла, что так хреново я не выглядела уже очень давно. Ну и к черту!

Если сегодня всё пройдет как надо — напьюсь. Вызвоню Олесю и заставлю пить вместе со мной. Потому что если я выдержу этот день, никого не убив — мне положена награда.

До конца рабочего дня оставалось два часа, а рабочие до сих пор устанавливали фонтан,  собирали качели, беседку и клали камень в четвертой зоне. Мрак.

Я сидела на только-только уложенном изумрудном газоне в позе лотоса, обложенная рациями, размеченными разноцветными изоляционными лентами, коробками с китайской лапшой, привезенной быстрой доставкой  на помощь нашей оголодавшей команде, а передо мной был разложен ландшафтный план и пыльный рабочий ноутбук. На голове маленький кривой хвостик, множество прядей из которого неаккуратно выбились, красные глаза не прибавляли мне шарма, а злющий взгляд доброты к людям. Ни косметики, ни украшений. Я была воплощением трудоголизма. Ожившим кошмаром. Моими мешками под глазами можно было пугать особо стойких ценителей кино в жанре ужасов. Я работала до самой ночи, координируя действия рабочих, а дома составляла дизайн детской и постигала азы материнства.

Хотя, как говорят, примерно так, как я сейчас, мамочки чувствуют себя с только-только новорожденным ребенком. Прочитав многочисленные примеры в интернете, я впервые искренне порадовалась, что мне досталась такая взрослая девчушка Марьям. Правда радость была с горьковатым привкусом. А сейчас меня вообще ничего не радовало, как будто ее всю до основания из меня выкачали.

Я не успевала сдать в срок проект. Но еще не всё было потеряно. Если мы пойдем по графику, а не как до этого, я всё-таки напьюсь, отмечая свой успех.

Мне передали по рации, что приехал хозяин дома, Николай Владимирович.

Встала, засунула в растянутую толстовку несколько раций, отряхнулась. Заправила пряди волос за уши, как будто это что-то могло спасти, и двинулась в сторону входа, по пути оценивая проделанную работу.

Мужчина выглядел уставшим, явно приехал сразу после работы, да и одет был в строгий коричневый не по фигуре сшитый костюм. Он на нем немного висел.

Нахмурив брови, Николай Владимирович сосредоточенно и с интересом оглядывал, как парни докладывают каменную плитку вдоль собирающейся беседки. Народ носился весь взмыленный, и казалось, что вокруг творится сплошной хаос. Но будущая красота угадывалась за этим бесконечным мельтешением.

Я тоже профессиональным взглядом осмотрела недоделки. Отлично. Минут пятнадцать и дорожка готова. Ребята не успевают с беседкой, но к ним как раз скоро освободившиеся рабочие подтянутся. Ничего, осталось чуть-чуть и мы все отдохнем.

— Мирослава Андреевна, объяснитесь, — начал мужчина деловым тоном, — Почему до сих пор участок не готов? Вечером приезжает Ирина, что я ей покажу?

— Мы идем в точности с графиком, — полуправда. Я проверила время на наручных часах, заодно достала одну пищавшую рацию из толстовки, — Прошу, пойдемте. Буду показывать.

Я повела за собой Николая Владимировича, постоянно прерываясь на неотложные разговоры по рациям с кем-то из рабочих. Сдула прядь с лица и махнула рукой налево.

— Тут через десять минут поставят качели. Через час рабочие заканчивают большой и малый фонтаны. Здесь также в течение часа воздвигнется беседка. Еще час на уборку территории и можно везти жену на новоселье…. Прошу прощения, — Я в очередной раз отвлеклась, нажимая на кнопку приема у рации, — Да, хорошо. Конечно. Если что, всё у Игоря. Крепежи у Яна. Сейчас закончат и к вам, да. — И я снова обратилась к Николаю Владимировичу,: — Думаю, через два часа всё будет закончено, и можно будет проводить расчет. В восемь — максимум в восемь двадцать, можете привозить жену. А сейчас приглашаю пройтись по участку, осмотреться.

 — А вы? Вы не покажите мне всё остальное?

— Извините, — я, нахмурившись, снова посмотрела на свои часы, — меня также ждет работа эти два часа.

— Сколько вы здесь уже носитесь, Мирослава Андреевна? — с нескрываемым участием спросил мужчина.

Ух, лучше бы он свое участие проявлял прежде. Тогда, когда внезапно решил кардинальным образом внести посередине недели правки в дизайн.

— С пяти утра. Леша, не сюда! Мешки складывай в грузовик, — я повернулась к клиенту, — Нет, с четырех… Игорь! Если закончили, можете помочь парням с беседкой. Извините, Николай Владимирович, я вас оставлю. Помните, мы закончим, — и я почему-то глубоко подвисла, вспоминая, во сколько там должны мы закончить. Мозг работал с трудом, отчаянно не хватало несколько часов сна, — В восемь. Мы закончим в восемь.

Мужчина озабоченно кивнул, а я, сжав в каждой руке по рации, двинулась к ребятам, хлопочущим  у большого фонтана.



***

Никто не знает, какой день в жизни станет самым важным. Вы думаете: вот он, этот день, но он никогда не будет настолько важным, насколько вы представляли. Обычный день, и лишь те, что начинаются, как обычные дни, как правило, становятся самыми важными. Никогда не знаешь, какой день станет самым важным в жизни. Пока он не наступит. Мы не понимаем, что наступил самый важный день в нашей жизни, пока не проживем его. День, когда мы соединяем свою судьбу с чем-нибудь или кем-нибудь. День, когда разбивается сердце. День, когда встречаешь свою вторую половинку. День, когда понимаешь, как мало осталось времени, потому что хочешь жить вечно. Это самые важные дни, самые лучшие.



Восемь ноль пять. Выдохнула. Мы закончили. Нет, не так. Мы закончили!!!
Полюбоваться получившейся красотой у меня не было уже ни сил, ни желания, ни времени. Срочно надо было сматываться. Клиент рассчитался, подписал документы, что претензий не имеет и всё закончено так, как надо, а сейчас Николай Владимирович выехал за женой в аэропорт. Здесь нам не место.

Поблагодарила парней за работу, и мы координированной толпой вышли за территорию загородного дома Шадриных, прикрыв за собой калитку так, словно нас здесь никогда и не было. Уставшие, грязные, вымученные, но счастливые. Мы постарались, сделали людям красоту и получили за это свои кровные.

Представляю, как обрадуется хозяйка сада полученному подарку. Такое тепло на груди сразу разливается.

Я аккуратно сложила ноутбук в сумку, достала сменную одежду из пакета и направилась переодеваться в припаркованный рядом фургон. Через десять минут я вышла в удобных джинсах, кедах и футболке с эмблемой на груди «Nirvana». В руках держала телефон, а в голове зарождающейся план на полный текилой вечерок. Мне нужна Олеся, можно даже с Серегой.

— Мирослава, там тебя спрашивают, — ко мне подошел Леша и махнул головой куда-то в сторону. Выглядел он… удрученно. Проследила в указанном направлении и удивленно моргнула. Еще раз моргнула, в надежде, что картинка развеется.

У края дороги припарковался какой-то громила. На байке. Знаете, не на таком мотоцикле, как у обычных любителей погонять с ветерком, а на таком… мощном. Готическом. Я даже не знаю, как мне его описать словами. Эдакий монстр. Мужчина на нем был ему подстать. Огромный, комплекция здоровяка, небольшой хвостик песочных волос торчал из-за развевающейся по ветру косухи с черепами, кожаная черная куртка накинута на голую рельефную грудь, ноги плотно облегают рваные темно-синие джинсы с цепями, а на руках его кожаные перчатки с обрезанными пальцами. На лице затемненные очки-авиаторы.



Внутренне содрогнулась. И что этому типу от меня надо? Я в сомнительных делах, насколько может помнить мой в данный момент неточный мозг, не участвовала.

Подождите-ка… в том, как разворачивает голову, да и в целом фигура… а не Богдан ли это? Ха. Три раза «ха». Да не может этого быть. Истерично хихикнула. Этот любитель элегантных костюмчиков? Нет, точно нет.

Я прижала поближе к телу сумку с ноутбуком, неуверенно обернулась к Леше, который как-то слишком сурово рассматривал неизвестного гостя.

— Ну, я пошла, — сглотнула, — Спасибо за работу.

— До свидания, Мирослава. Надеюсь, еще увидимся, — неуверенно улыбнулась в ответ, — Ты этого типа знаешь? Может послать?

Покосилась на байкера…

— Не беспокойся, я подойду, узнаю, что хотел и тут же вернусь. Можете ехать, не ждать меня.

— Думаю, мы все же подождем.

Покачала головой и двинулась к здоровяку впереди.

По мере приближения мои глаза начинали стремительно взбираться на лоб. Святые воробушки. Точно, Богдан!

Нет, я понимаю, что я сейчас выгляжу ужасно, но мне, собственно, уже не привыкать представать перед ним в самом неприглядном виде, это уже традиция своеобразная, а вот он… с ним то что?! Его обокрали, и он смог урвать одежду только у пьяного байкера, вместе с мотоциклом? Нет, мысль дикая. Но и картинка напротив тоже!

— Эм, — я остановилась, — Богдан?

— Привет.

Всё. Держите меня. Это он. Я не видела его всю неделю. И вот он. Что с ним? Он теперь в секте? Или это такой протест у тридцатилетних мужиков? Типо кризис, всё такое…

Вопросы вроде «почему ты здесь», «как узнал где я», и прочее-прочее, они отступили перед главным «Почему ты так выглядишь?!»

— Богдан, можно поинтересоваться, по…

— Мирослава, — как-то слишком строго произнес мужчина, — а кто это там такой стоит за твоей спиной?

Я нахмурилась, не сразу поняв, о чем он.

Обернулась. Ааа…

— Это парни мои. Вместе работали над проектом. А ты отку…

— Твои парни значит, — изогнула удивленно бровь, так удивил меня его тон. Словно муж застукал жену на оргии, — А вон тот паренек это кто?

Обернулась. Паренек? Скорее мужчина. Крепкий, высокий. Никак не мальчик.

— Это Алексей. А что теб…

Снова перебил. Выдохнула раздраженно через нос.

— Алексей… — протянул зловеже Богдан, — А ты знаешь, что он на тебя глаз положил? И не хило так. И ты действительно работаешь в чисто мужском коллективе?

Моргнула шокировано. Что. Вообще. Здесь. Происходит?!  Он зачем вообще приехал? Да и с чего взял, что Леша на меня запал? И он что... догадка била не хуже молота... ревнует?

— Богдан, ты зачем приехал?

Мужчина нехотя оторвал взгляд от рабочего за моей спиной и лениво так откинулся на сиденье. Сложил руки на груди и замолчал.

Гм. Неуютно. Слишком маленькой и незначительной я себя чуствовала.

— Ты по мне совсем не скучала? — обманчиво мягко поинтересовался он.

Что?

— Богдан. Если это какая-то шутка…

— А вот я соскучился, — и этот мужлан схватил меня за руку и резко притянул к себе в кольцо рук. — Ты мне не отвечала на звонки, — он уперся лбом в мой живот и начал как-будто нюхать меня. Тереться.

Богдан выглядел… измотанным.

— Я работала. — Почему я оправдываюсь?

— Беспощадная... бессердечная Мирослава…

Так. Происходит что-то не то, да еще на глазах у людей, с которыми я всё время работаю в команде.

— Богдан, меня ждут…

— Так скажи, чтобы не ждали.

Выдохнула. Опять этот его приказной тон. Даже не замечает его. Видно, что привык командовать.

— С чего это? Я устала, голодна и хочу домой.

— Мы и поедем с тобой отдыхать. И кушать. Вместе.

Богдан продолжал обнимать меня за талию, словно действительно по мне скучал. Как будто ему и правда меня не хватало. Опасная нежность. Мирослава, возьми себя в руки. А руки я как раз и не знала куда деть...

— Боюсь спросить куда мы поедем. Ты в таком виде… да и я...

Что я говорю? Он же меня собрался куда-то утащить. Странно признавать, но только сейчас поняла, что какой-то части меня Богдана тоже слегка не хватало. Но мне так непривычно видеть его... в ЭТОМ.

— В ресторан махнем.

Я крякнула.

Вот так парочка завалится. Байкер и оборванка.

— Не думаю, что это лучшая идея. Да и мне действительно пора, — попыталась отстраниться.

— Нет. — сжал крепче, — Ладно, давай по-другому. Сегодня какой день?

Какой день? Воскресенье… и что? И тут вспышкой пришло осознание. Боже, я же должна с Богданом встретиться по поводу его заказа была. А также пришло понимание, что мужчина, открыто демонстрирующий на меня права — мой клиент и я сейчас обнимаюсь с ним на глазах у рабочих, с которыми мне как раз пахать над участком Богдана.

Отпрянула резво. Заговорила поспешно, одновременно уворачиваясь от протянутых ко мне рук:

— Прости. Я забыла, что мы договаривались на сегодня встретиться. Я сейчас не в лучшей форме, да и ты тоже, так ч…

Меня раздраженно перебили:

— Нет, мы едем. Сейчас. Вместе.

— Богдан, я не сяду на этот… мотоцикл.

У него даже ни один мускул на лице не дернулся.

— Думаешь?

Он рывком слез с байка, весьма плавно для своей-то компекции. Подхватил, успевшую истошно писнуть в последний момент, меня под попу и аккуратно перенес на весу, рассматривая не моргая пристально мое лицо, и приземлил на заднее сиденье своего монстра. Впихнул в руки шлем. Обхватила прохладный пластик.

— Я не поеду, — засопротивлялась истерично я, при этом умоляюще вглядываясь в его темные очки, за которыми едва-едва виднелись очертания бесстыжих глаз мужчины.

Он резким жестом стянул с себя бандану. Вздрогнула.

— Мирослава, скажу честно, я не в духе. Ты поедешь. Я — твой клиент и ты запорола встречу. Давай хотя бы сегодня мы не будем спорить и ты сделаешь так, как я скажу?

Я с широко открытыми глазами взирала на широкую спину мужчины, расположившегося передо мной, и не понимала. Вот что мне сейчас делать? Ну, вот что? Хотя...

Я уверенно напялила шлем. Сняла. Фыркнула прилипшими ко рту волосами и откинула их назад. Одела шлем снова. Мою сумку с ноутбуком Богдан уже где-то пристроил. Вздохнула тяжело и улеглась на спину Воронцова, обхватив как можно крепче его торс.

Вези меня, покойничек ты мой ненаглядный, напористый! Смертничек ласковый! Любитель, блин, ветерка.

Кажется, мне удалось удивить Богдана своей внезапно проснувшейся смелостью. А особенно тем, что поддалась. Так-то, мы с сюрпризами. Да я сама от себя не ожидала!

С грустью помахала парням, стоящим рядом с фургоном, прощаясь. Надеюсь, не навсегда. И тут же зужмурилась пугливо, когда Богдан завел своего зверя и тот взревел, сопроводив своё пробуждение мощной вибрацией.

Богдан нажал на газ, и мотоцикл рванул с места.

В первое мгновение сердце зашлось бешеным ритмом в страхе. Богдан явно любил скорость.

— Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? — прокричал мой водитель, но я еле его услышала. Решила, что молчание — всегда золото.

В крови играл адреналин, мы летели словно стрела, рассекающая воздух и пространство.

Нет, это не байк. Это супербайк!

Конечно, городские улицы это не трасса, сильно не разгонишься. Но много ли надо маленькой мне для остроты ощущений?

— Понятно! — крикнул он весело снова, — Значит, я у тебя первый?

Воу, он о чем сейчас? О байках, я надеюсь?! Я даже переборола страх и распахнула возмущенно глаза.

— По мотоциклам — первый! — и стукнула подбородком его в спину.

Я не услышала, скорее, почувствовала щекой, как он смеется.

Мне показалось, вот мы только выехали от дома Шадриных, как Богдан сбросил газ и запарковался на месте у дверей стейк-хауса Гудман. Нехотя оторвала голову от кожаной куртки Богдана.

Нервно дернулся глаз.

Итак, это самое странное мое недосвидание в жизни. С байкером, мотоциклом, огромным якобы бронзовым быком у входа, отсылочка к Нью-Йорку, и, минуточку, меня привезли в ни разу не новомодный ресторан, а в брутальное мужское заведение. Где наверняка пьют вино, которое посоветует тут же опытный сомелье, и поедают мраморные стейки, приготовленные на натуральных древесных углях и какой только захочешь прожарки.









— Прям вечер сюрпризов. Всё страньше и страньше… — пробормотала я, стягивая шлем с головы и поправляя волосы, — Богдан, ты уверен, что нас туда пустят?

Вопрос отпал сам собой, когда я увидела компанию, выходящую из «ресторана» в понимании Богдана.

Оказалось, мы в своём неординарном стиле были не одиноки сегодня.

Трое внушительных мужчин: все мускулистые, как на подбор; на торсы каждого из них натянуты кожаные жилеты; на ногах потертые джинсы, заправленные в тяжелые ботинки, и с толстыми ремнями на поясе, с пряжками из категории «не подходи, чуть что в драке черепушку проломлю с одного нечаянного удара». Прически у каждого модельные. У одного борода была вообще заплетена в мелкие косички. В общем, колоритные персонажи. Хочешь-не хочешь, внимание обратишь на улице, мимо просто так не пройдешь, не бросив на эту компанию хотя бы одного осторожного любопытного взгляда.

Не заметила, как спряталась за спиной Богдана.

Самосохранение вещь такая… нужная. А в том, что Воронцов, случись непредвиденное, сумеет меня защитить, сомнений не возникало. А с другой стороны, у этих парней имелось хорошее численное превосходство.

И чего я так напряглась, спрашивается?

Попыталась выдохнуть и собраться с духом, чтобы сделать шаг в сторону стейк-хауса, как тут же пришлось резко подпрыгнуть на месте и спрятаться обратно за спину моего брутального кавалера. Почему? Да потому что те байкеры заметили на горизонте нашу малочисленную группку, резко поменяли курс своего движения и уверенно затопали в нашу сторону!

Мамочки!

А ведь хотела провести вечер дома… и чего мне приспичило именно сегодня проявить такую  ненужную храбрость и рвануть на мотоцикле с Богданом, куда глаза глядят? Есть у женщин такая особенная категория мероприятий «помытой головы не стоило», а тут… словами не передать, чего мне это будет стоить! — хныкала я убито про себя.

Да, заявляю, я трусиха.

Мужики остановились напротив нас, взяв в полукруг. Сделала вид, что я эдакий хамелеон и умею мастерски сливаться с пейзажем. Как бы невзначай принялась разглядывать байк Богдана, и пальчиком стирать с него пыль.

Жутики, какой он красивый, интересный! Век бы разглядывала и разглядывала! Аж мурашки по коже высыпали.

Нет, конечно же, это не пресловутое «волосы дыбом встали», и нет, это не от «страха пупырышками с ног до головы покрылась». Это так меня красота байка проняла, да.

Богдан принял уверенную позу: ноги на ширине плеч, верхние сто двадцать гордо расправил, руки в карманы джинс своих засунул. Подбородок приподнял. Выражение его лица я видеть не могла. Отчаянно была занята усмирением зарождающейся потихоньку паники. А вот лица байкеров можно было обозначить только так: ничего хорошего нам тут не светит. Без вариантов.

Всё, запомните меня молодой и красивой.

— Кого мы видим! Какие люди! — пробасил больно уж ядовито тот, что по центру. Самый мощный кабан.

В моём мозгу яростно закрутились шестерёнки, подсчитывая наши шансы на успешный исход дела. Вот приблизительно, интересно, со скольки ударов Богдан сможет завалить этого здоровяка, чтобы успеть вывернуться и не попасть под раздачу от его дружков?

— Мужик, ты нам одного нехорошего человека напоминаешь, — подхватил второй.

— Закурить не найдется, братан?

И тишина зловещая встала… муха пролетит — услышим.

Закурить? Нет, реально? Такоое клише… Воображение услужливо рисовало следующий короткий содержательный диалог:

- «Не курю»

- «Ну, тогда получай… прикури...»

Так, надо срочно вмешаться. Но как?

Импровизация.

Подергала Богдана неловко за рукав кожаной куртки. Тихонько прокашлялась.

— Милый, — проскрипела я тоненьким голоском, в то время как брови Богдана взлетели на середину лба моментально. Да-да-да, спасибо скажешь потом. — может, пойдем уже? Я голодна.

Внутренне я уже пару раз хлопнулась в обморок, но внешне продолжала держать лицо «невинной дурочки», мол, я не понимаю, что тут происходит, но мне мой «дорогой-ласковый-любимый» обещал оплатить обед в дорогом ресторане и я настроена его получить.

Повернулась к заинтересованно рассматривающим меня байкерам, и ведать не ведающим о том, какая смертельная схватка с самой собой происходит у мелюзги напротив в данный момент в душе. Лицо держать я всегда умела при необходимости, — мысленно то я уже схватилась за голову, встала на четвереньки и с чувством лупасилась лицом об асфальт со словами «Дура! Идиотка! Куда ты лезешь! Свихнулась?!»

Но вслух, громко и с вызовом произнесла совсем другое:

— Мужчины, мой мужчина не курит, ведет абсолютно здоровый образ жизни. Чего и вам советую. Кстати, — демонстративно поднесла запястье с часами как можно ближе к своему лицу, — нам уже пора. Вы нас задерживаете, — и потащила на буксире Богдана под локоток в сторону спасительного заведения. А тащить собственноручно упирающегося и пребывающего в глубоком ступоре здоровяка, то еще я вам скажу неблагодарное занятие.

Возмущенно обернулась и подняла на Богдана сердито глаза. Я тут нас спасаю, а от него ну никакой помощи, право слово! И наткнулась на полный откровенного веселья взгляд. Что еще?!

Кинула беглый взгляд на троицу байкеров. А они… они тряслись от беззвучного смеха!

— Викинг, — как этот с косичками только что обратился к Богдану? Мне сейчас не показалось? — и давно тебя такие хорошенькие девушки защищают? Ты где откопал этот экземпляр? — уже практически ржал тот.

Фыркнула и раздраженно сложила руки под грудью. Ситуация всё меньше и меньше напоминала плачевную. Скорее, нарастало нехорошее чувство, что меня где-то жестоко надули. А я жутко не люблю ощущать себя дурой.

У Богдана в глазах плясали искрящееся бесенята. И рассматривал он меня так, словно впервые в жизни увидел. К тому же, мелькало еще у него во взгляде что-то такое неописуемое, плохо идентифицируемое… неужели… нежность?

Быть не может. Показалось. Это всё стресс.

Встряхнула в замешательстве копной коротких завитушек, одновременно пытаясь спрятаться от такого неудобного во всех смыслах собственнического взгляда.

Решила исподлобья понаблюдать за реакцией веселящейся на расстоянии троицы.

Смешно вам? Ха-ха.

Так драка будет или нет, кто мне скажет? Можно расслаблять филейные мышцы или пока еще рано?

— Где откопал, там таких больше нет. Сам только обнаружил, что моя девочка, оказывается, такая боевая и храбрая.

Не краснеть. Не краснеть. Этот хлыщ мне точно мстит за «милого»!

— Твоя? — как-то больно одобрительно протянул крайний слева байкер, — А может поделишься? — и обратился уже непосредственно ко мне, — Малышка, бросай этого здоровяка и давай с нами, а? Выпьем, повеселимся, — и протянул в мою стороны свои загребущие лапища.

Хлопнула в шоке ресницами, рассматривая при этом вытянутые ко мне конечности, и, словно Бэмби, у которого на глазах вот-вот убьют маму, с вселенской мольбой посмотрела на Богдана.

Но тот на меня даже не обернулся.

— Вопрос… — в этот момент Богдан меня уже предельно аккуратненько ногой задвигал себе за спину. Дважды можно не предлагать! Шмыгнула, и только меня и видели, — … не по адресу, медведь. Она - моя.


Воздух сгустился от враждебности, струящейся от стоящих друг напротив друга мужчин.

Примерно с полминуты стояла тишина, а я не решалась вылезти из укрытия. Даже дышала через раз. Ух, адреналина я сегодня нахваталась на девять жизней вперед!

Но тут произошло для меня, нормального человека, нечто совсем странное. Мужики одновременно, как по команде, рванули по направлению друг к другу... обниматься. Явно крепко. Дружески. Сотрясая заодно своим хохотом тихую улицу.

Моментально накрыло облегчение во всем теле. Выдохнула, едва не растеклась лужицей по асфальту.

Ох уж эти мужики и их идиотский юмор! Никогда не понимала и не пойму. Надают друг другу по морде, а потом обнимаются. Или, как сейчас, по подкалывают, напугают до смерти, и тут же даешь полярную смену поведения. Мне никак не уследить все эти таинственные причины-следствия-связи.

Мужчины что-то бурно друг-другу выговаривали, мощно хлопая при этом по спине собеседников.

Насколько я поняла по доносящимся до меня обрывкам фраз, эта "уже четверка" явно давно не виделась и в этом целиком и полностью был виновен Богдан — точнее «Викинг».

Подходящее прозвище, кстати. Очень.

— Богдан, думаю, будет лучше, если я подожду тебя внутри, — и устало ткнула пальцем на вывеску Гудмана.

Реально, накатила тотальная усталость. Хотелось просто присесть на что-нибудь мягкое и со вкусом поужинать.

Мужчина кивнул, и моя фигурка, не медля ни секунды, бодро начала удаляться на дрожащих ногах в сторону стейк-хауса под аккомпанемент громкого свиста и сальных шуточек относительно моих будущих частых незабываемых встреч с этой троицей беспардонных байкеров, а также наших романтических отношений с Богданом.

Как шла, так и отсалютовала, не оборачиваясь, в воздухе рукой на прощание. Мол "Чао, ребятки! Продолжайте-продолжайте, можете не ограничиваться в выражениях. Только, чур, без меня" .

Если бы курила, сейчас бы точно потянулась за сигаретой.

Хотя люди они, конечно, интересные...

***

Люди живут в мире постоянного развития и всегда стремятся вперед. Чуть замешкайся - останешься позади. Но как бы мы не стремились идти вперед и не оглядываться, прошлое настигает нас и кусает за задницу. И, как не устает учить нас история - те, кто забывает прошлое, обречены его повторить. Порой мы просто не можем отпустить прошлое. А порой делаем все, чтобы его позабыть. И иногда мы узнаем о прошлом что-то новое. И это меняет все, что мы знаем о настоящем.



Я была настроена налопаться всего и как можно больше.

Когда вошла в ресторан, чуть не драпанула от официанта. Взгляд у него был не лучше, чем у моей мамы, когда она особо чем-то недовольна. Но тут же его лицо преобразилось, он натянул дежурную улыбку и вежливо пригласил за свободный столик.

Народу в ресторане было прилично. В помещении стоял густой аромат жареного мяса, мигом вскруживший мне голову.

Пока шла, обратила внимание на интерьер в стилистике Гудмана – преобладала темная кожа, благородное дерево, а черно-белые фотографии обильно украшали стены. Присутствовало множество элементов декора в стиле старого Нью-Йорка, что вместе с уникальным дизайном создавали эффект погружения в эпоху начала прошлого столетия.



С удовольствием отметила, что в зале играла приятная живая музыка.

Эпатажный парень, одетый в черную свободную рубашку и джинсы, исполнял вполне достойно «Undisclosed Desires». Уши молодого парня были украшены множеством колец, а лицо красовалось пирсингом в носу, на нижней губе и правой брови. Запоминающаяся внешность.

В общем и целом первое впечатление от стейк-хауса осталось положительное. Место рисковало мне понравиться. Необычно. Атмосферно.

Открыла предложенное меню с видом знатока. На свой страх и риск в категории «Стейки для леди» заказала стейк Шатобриан с обжаренным шпинатом и запеченным на углях сладким перцем, и всё это должно было подаваться с соусом «Кафе де Пари». В меню мелким шрифтом значилось «в лучших традициях Французской кухни». Ну-с, посмотрим.

Если готовят здесь как минимум на том же уровне, на каком обустраивают гостей, то это место окажется приятной находкой для меня.

К заказу добавила цезаря с креветками, селедку с ржаными гренками и американо. И да, я всё это планировала съесть. И да, мне было всё равно, какими глазами на меня будет смотреть Богдан. Я не ела с четырех утра.

Пока ждала свой заказ, в дверях появился ОН. В синей приталенной рубашке, выгодно подчеркивающей каждый кусочек его мощного мускулистого тела, но всё в тех же рваных джинсах.

Нет, он рубашки с собой, что ли, возит?

Спряталась за стаканом с обжигающим американо, только глаза зорко следили за действиями мужчины.

Он хищным взглядом обвел зал, моментально выцепил из всех присутствующих меня, удовлетворенно ухмыльнулся, одновременно не переставая что-то отвечать официанту, подскочившему к нему на входе, а затем двинулся плавно ко мне.

В этот же момент песня сменилась. Ударная установка взревела, и парень затянул «Muse - Feeling Good».

Боже… нельзя под такую музыку так смотреть…

Богдан упорно не разрывал контакта «глаза в глаза» со мной. Взгляд мужчины пугал и завораживал одновременно; так, наверное, и кролик сидит перед удавом и смотрит, не в силах отвернуться. Вот и я не могла... 

Мужчина опустился на кожаный темный диван напротив и без обиняков спросил:

— Ты в порядке?

Он происшествие на парковке имеет в виду?

— Да, — аккуратно поставила стакан с кофе на стол, — Немного перенервничала, но сейчас всё в порядке. Я так поняла, это были твои друзья?

Богдан отвлекся, чтобы сделать заказ: филе-шато, гаспачо и черный чай с женьшенем.

Удивилась про себя, что не заказал алкогольное.

Ах, да! Он же за рулем. Всё время забываю такие вещи.

— Скорее приятели. Какое-то время тесно общались, но сейчас это в прошлом.

— Ясно.

Поднимать тему моего недавнего поведения рядом с байкерами Богдан не стал, и я расслабилась. Еще надумает, что это я кинулась нас спасать, потому что за него волновалась и он мне как мужчина небезразличен. Какая глупость! Это было с моей стороны скорее проявление самосохранения и желания оградить себя от намечающихся волнений. Не хотелось бы смотреть, как Богдана избивают. Я не смогла бы смотреть даже на избиение прохожего, не говоря уже о знакомом мне человеке.

— Мирослава, — обратился мужчина ко мне, — на будущее говорю: пожалуйста, не лезь в мужские разборки. Пусть сейчас это была обычная шутка, но в любой другой ситуации тебе надо положиться на сильное плечо рядом и не соваться между двух огней. Думаешь, в твоих силах остановить драку? — он покачал головой, — В следующий раз, если я скажу тебе не лезть, исчезай в ту же секунду. А когда я скажу "Не ходи" - вообще забудь, как ноги передвигать. Ты можешь довериться мне. Тебе нечего бояться, когда я рядом.

Какая честная и заманчивая речь. Будь слабой, положись на сильного. Защитника.

Богдан таким образом откровенно заявлял о своих намерениях на меня. К тому же он явно волновался за меня. Это смущало…

И я решилась спросить в последний раз:

— Неужели ты и вправду влюблён в меня?

А ведь он уже, как мужчина, получил своё.

— Нет, Мирослава… я не влюблен. Я люблю.

Я не знала, что ответить. Когда Богдан столь серьезен, возможности по обыкновению отшутиться или съязвить пропадали. Они были бы совершенно неуместны. Требовалась ответная честность.  Так было правильно.

— Но я… Из своих жизненных наблюдений за другими, из собственного опыта, я вынесла, что чем ярче пылает любовь, тем быстрее сгорает. Она не может выжить, когда кончается новизна, спадает эмоциональное возбуждение и приходит время разбирать на пары носки из сушки или пылесосить диван от собачьей шерсти, или выносить мусор. Я не хочу иметь ничего общего с такой
любовью: не вижу в том смысла. Подобно действию губительного наркотика, взлет не
протянется чересчур долго, а падение оставит после себя пустоту и жажду большего. Пэтому... просто может не стоит начинать то, что рано или поздно плохо кончится?

— Нет. Я возражаю. Всё, что я хочу сказать — позволь мне любить тебя, находиться рядом с тобой. А я подожду, не спеши.

— А если я так ничего и не почувствую к тебе? Отступишься? Отпустишь?

Он недобро усмехнулся. Вскинула бровь в ожидании, с подозрением оглядывала собеседника.

— Все эти разговоры «если любишь — должен отпустить» не больше чем оправдание слабых. Если ты можешь с улыбкой дать уйти навсегда любимому человеку, значит, ты никогда и не любил его по-настоящему.

И тут Богдан весело встрепенулся:

— Мирослава, даже не надейся. Я не из таких.

Криво улыбнулась:

— Это я уже давно поняла.

—  Не наш случай.

Кивнула.

Стоп. Какого лешего я то киваю?! Обалдела сама от себя.

От напряженного молчания нас спас официант. Принесли мой заказ.

Запах над столиком завитал умопомрачительный! М-м-м…

В животе сразу заурчало. Сейчас-сейчас, маленький!

Тут же напала на еду, как голодная тигрица на добычу. Манеры соблюдать? Не тот случай. 

Почему-то я не чувствовала себя рядом с Богданом не в своей тарелке. На удивление было спокойно. Наверное, это оттого, что Богдан и сам часто бывал бесцеремонным. Так что...

Когда я с закрытыми от удовольствия глазами пережевывала кусочек восхитительного мяса, который так и таял на языке, мою негу развеял смешок извне.

В одной руке всё еще держа занесенную ко рту вилку, а в другой нож, я недоуменно распахнула глаза.

— Одобряю женщин с хорошим аппетитом. Кушай-кушай.

Медленно прожевала креветку, не отрывая недоверчивого взгляда от умиленно рассматривающего меня Богдана.

Ну и ладно. Пускай смотрит. Лишь бы есть не мешал.

Когда Богдану принесли его ужин, а я уже порядком подкрепилась, то решила завести разговор:

— А что заставляет людей становиться байкерами?

Мне действительно было любопытно.

Он улыбнулся, и я заметила, что улыбка у него очень теплая, располагающая.

— Путь моего становления был длинным. И связан как раз с вами, женщинами, — от коротко хохотнул, от чего у меня вмиг перехватило дыхание, — Когда мне было девять, я каждый день откладывал карманные деньги себе на новый велосипед. Жил этой мечтой, фантазировал, как пойду на рынок, куплю его. Буду ездить. Друзья станут завидовать, —  Богдан мечтательно вздохнул, словно перенесся обратно в детство, —  В то время я учился в школе. И к нам в класс пришла новая девочка. Я ее увидел и пропал. Не помню уже, как ее звали, но храбрая девочка сама предложила мне с ней погулять. Как ты, должно быть, понимаешь, я был безмерно рад такому повороту. Но тут же обеспокоенно понял, что денег то нет. Точнее есть, но в той самой копилке, и на заветный велосипед. Ну, не долго думая, я и разбил копилку. И сводил девчонку в парк отдыха. На карусели, в кино, мороженого поели. Отчетливо помню, было круто. Мне мило помахали вечером на прощанье ручкой, а на следующий день больше в школе не заговаривали. Я тогда в толк взять не мог, почему так вышло. Потом  только дошло, что меня попросту раскрутили, — он шутливо погрозил мне пальчиком, пока я добродушно веселилась над его трагичной историей первой влюбленности, — Ты подожди, послушай. Это еще не всё.

— Не всё? — посмеивалась я.

— Нет. Имеется не менее интересное продолжение. Когда мне было шестнадцать, я копил себе на мотоцикл марки Ява, —  я отчаянно пыталась сдерживать рвущийся наружу смех, уже до фантазировав новую историю на манер предыдущей. Плохо получалось гасить порывы, если честно, но Богдан внимания не обращал. Видимо расчет и был на то, чтобы меня развеселить, — Мечтал, с ума сходил. И тут я познакомился с НЕЙ. История повторяется, да? Теряю голову, она завет на модный тогда дискач. Я достаю из под матраса сокровенную заначку на мотоцикл, и веду свою «уже девушку» гулять. Она уговаривает меня немного выпить. Естественно, ей покупаю тоже. И понеслась. Напитков было море. А наутро.. , — я уже хохотала в голос, — а наутро я ее только и видел. Девушки нет, мотоцикла нет, денег нет. Я опять в дураках.

Бедненькииий… наивненькиий… ой, мой живот.

— Мирослава, — он налег локтями на стол, сократив между нами тем самым расстояние, — А когда мне было двадцать… — и тут я некультурно заржала, прервав его увлекательную историю на полуслове, — Подожди, теперь самое главное. Мирославааа, ну подожди ты. Когда мне было двадцать я стал копить на… байк. Снова девушка, снова пригласила…

— И? — затаила дыхание.

Богдан ухмыльнулся.

— Я купил байк! — торжественно объявил он, хлопнув руками по столешнице.

Тихонько зааплодировала, усиленно изображая на лице неземное уважение к мужчине напротив.

— Молодец - молодец. Жизнь чему-то тебя всё-таки научила. Сейчас ты выглядишь очень крутым байкером. Правильно так говорить?

— Правда? — он нисколько не смутился, — Наверное. Но я не из этих «Ангелов ада» или кого-то вроде них, если ты об этом.

— А ты принадлежишь…

— К спортивному клубу? — спросил он, откидываясь на спинку дивана, — Нет. Никогда не было времени на такие вещи. Изредка катаюсь с парнями, а вообще я сам по себе. Люблю сесть на агрегат и мчаться, куда глаза глядят — в этом то и состоит главное достоинство байка. Когда я был помоложе, целый год колесил по стране — с рюкзаком и спальным мешком. По дороге встречал много таких же ребят, иногда мы группировались и ехали вместе, какое-то время. Тогда я узнал много о байках и о людях, которых байки привлекают.

— Целый год? — изумилась я.

— Да. Это было классно. В нашей стране есть на что посмотреть. Особенно если ты молод, горяч и хочешь приключений. И если ты на байке. Теперь ты расскажи мне что-нибудь о себе…

Рассказать о себе? Хм. Кстати, отметила я удивленно, мы впервые с Богданом вот так нормально беседуем при свете дня. Ладно, вечера. Зато не ночи! Забавно, однако. Непривычно.

— Ну…

Я резко замолчала, заметив новых посетителей стейк-хауса.

Антон и Лида! Лида и Антон! Твою же...

Они шли вместе под ручку. Траектория их движения подсказывала, что они в любом случае пройдут мимо нас.

— Боже мой…— прошептала я бледнея и начала сползать под стол, зажав до боли вилку в руке.

Лишь бы не заметили!

— Слава..? — Богдан обеспокоенно нырнул с головой ко мне, бешено мечущейся на полу и не знающей, куда себя день. Со стороны, наверное, это смотрелось комично. Но мне было не до смеха. Сплошная паника. — Что с тобой?

— Пожалуйста, сделай вид, словно меня нет. Спрячь меня!

Его ответ я не услышала, я уже на четвереньках бодро шерстила в противоположную сторону от надвигающегося на меня неминуемого бедствия.  Под пустыми столиками и хаотично вертя головой, отчаянно ища путь к спасению.

— Мирослава! Что ты делаешь? В чем дело? — шептал Богдан сверху. Он быстро пересаживался с одного столика, под которым я переползала, за новый столик.  И делал вид перед общественностью, будто так и надо.

— Мирослава! — шикнул мужчина взволнованно, но как-то успевая между репликами улыбаться. Весело ему. Убью! — Подожди! Туда нельзя, там… Мирослава!

— Не называй меня по имени! — пискнула в ответ, припав еще ниже к полу.

Нас не догонят, нас не догонят — бурчала я, шустро передвигая конечностями. Левая рука, правая нога, правая рука, левая нога.

И тут сверху раздалось басистое.

— Девушка! Что вы тут делаете?!

Я дернулась с перепугу, и стукнулась больно затылком о ножку стола. Зашипела рассерженной кошкой. Вылетела пулей из неудачного укрытия, выпрямилась. Чёрт, заползла под стол, за которым восседали двое представительных мужчин.

Огляделась.

И сникла.

Антон и Лида смотрели прямо на меня. На их лицах медленно, но верно проявлялось узнавание.

Я обернулась к мужчинам, которым доставила неудобства.

— Извините! Я… — вспомнилось о вилке в руке, — кое-что потеряла. — показала им ее, — Но уже нашла. Еще раз простите.

Резко обернулась. Богдан уже стоял рядом. Но не один.

Ко мне также подошли Лида и Антон.

Придала лицу отстранненое выражение, но меня так и потряхивало. Наверняка мне не удавалось казаться абсолютно спокойной.

— Мирослава… здравствуй, — поздоровался озадаченно со мной Антон.

Лида тут же подхватила:

— Привет. А ты..?

— Вилка. У меня улетела вилка, — попыталась улыбнуться, вертя в руках "негодницу".

Богдан в замешательстве переводил взгляд с меня на эту парочку незнакомцев.

— Всё в порядке?

Повернулась дёргано к Богдану.

— Да. Я нашла свою вилку.

Он вскинул удивленно бровь, но никак это, спасибо ему большое, не прокомментировал. Но я заметила, как дернулся у него уголок рта.

Мужчина протянул руку Антону. Весь такой доброжелательный.

— Здравствуйте. Я — Богдан.

Они пожали руки.

— Очень приятно. Антон, — представился тот, и обернулся к своей спутнице. БЕРЕМЕННОЙ — господи, за что мне это — спутнице, — А это моя жена — Лидия.

Богдан кивнул ей, попутно успевая изучать с ног до головы новых знакомых. Казалось, его всё забавляло. Он был истинно Мистер Непосредственность.

— И с вами приятно познакомиться, Лидия. — Богдан обвел нас руками в воздухе, — Кажется, вы все знакомы,— скорее констатировал он, нежели спрашивал.

На этом Антон с Лидой растерялись. Не знали что ответить. Явно подбирали слова, но им это плохо удавалось.

Я посмотрела на этого Антона. Такой же напыщенный гусь, каким навсегда останется в моей памяти. Высокий брюнет, худой, но с приятным лицом. Одет он был в вельветовый коричневый пиджак и потрепанные джинсы. Лида ни капельки не изменилась со времени нашей предыдущей встречи. Разве что теперь живот много больше. Ее изящное тело плотно облегало легкое розовое платье. Красива, как и всегда. Невинное личико, обрамленное прямыми густыми черными волосами, меня неимоверно раздражало. Потому что невинность и Лида — вещи несовместимые в природе.

Сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Мы.. давние знакомые. Долгая история, — наконец выдали они одновременно весьма туманное объяснение.

А меня такая злость взяла. На ситуацию, на них, на себя.

— О, давайте я расскажу! — я умело изобразила веселость. Повернулась с улыбкой от уха до уха к Богдану, — Это очень смешная история.

Парочка напротив смутилась и сфокусировала взгляд кто на чем. Кажется, они уже пожалели о том, что вообще подошли. Вот и славно.

— Мы вмести с Антоном и Лидой учились в школе. Антон был моим женихом, а Лида моей подружкой. На выпускном я совершила самую большую мою ошибку за всю жизнь: мы уединились с Антоном и вскоре выяснилось, что я беременна. Мы планировали свадьбу, — я открыто улыбалась, а Богдан словно застыл. Чувствуй мою боль, мне это надо. — Еще не успели сказать родителям, срок был маленький. Никто кроме нас троих о факте беременности не знал. Ну и, пожалуй, еще знала Олеся. И однажды, я находилась на плановом осмотре у врача, а мне позвонили и сказали, что у папы случился инсульт. Я принялась в слезах названивать Антону, затем Лиде, но никто не брал трубку. Поехала к нему домой. У меня был ключ. И что ты думаешь? Ха. Я застала Лиду… на Антоне. Думаю, ты понимаешь, что я имею ввиду? — улыбнулась еще шире Богдану, в то время, как внутри меня что-то снова умирало, — На радостях я сделала аборт, за который до сих пор расплачиваюсь и ненавижу себя. Кажется, — склонила на бок голову, изучая с интересом чету Беловых, — я не пропустила ни одного ключевого события? Или, может, есть что добавить?

Они молчали. Вот и славно.

Улыбнулась грустно Антону и Лиде, схватила Богдана за руку, развернулась, и повела его к нашему столику. Он тут же приобнял меня за плечи... утешая. 

Плюхнулась на диван и подозвала официанта. В сторону Беловых я старалась даже не смотреть.

— Посоветуйте что-нибудь достаточно крепкое, на ваш вкус. 

В стейк-хаусе зазвучала Temposhark – Blame.

Уже обожаю этого певца. Умеет он подбирать песни мне под настроение.



— Мирослава, это того не стоит. Не стоит пить. Тем более, что…

— Что?

Он отвел взгляд. Смущается? Ого.

— Тогда на даче мы с тобой не предохранялись.

Мне было понятно к чему он ведет, но было интересно послушать.

Поправила растрепавшиеся за время моей "подстольной" деятельности волосы, и прилегла щекой на прохладную спинку дивана. Сейчас я действительно была спокойна внешне на все сто процентов.

— И?

Богдан выругался, вызвав тем самым у меня легкую снисходительную улыбку.

— Ты же можешь быть беременна! От меня...

Прикрыла глаза.

— Нет, не могу.

Богдан явно искал на моём лице всё то, о чем молчу. Пожалуй, стоит успокоить мужчину, что никаких детей у него от меня никогда быть не может? Или наоборот спугнуть, наконец?

***

  Я очень педантична. Люблю статистику, списки и инструкции. Но, как бы мне не хотелось всю жизнь полагаться на цифры и планы, я знаю, что некоторые величайшие открытия произошли случайно. Плесень дала человечеству пенициллин, ядовитая древесная кора - лекарство от малярии, таблетка от давления победила импотенцию. Трудно принять, что не только тяжелый труд или внимание к деталям приведут тебя к ответу. Но, порой, необходимо просто сесть поудобней и дождаться счастливой случайности. Какие бы планы ты не строил, каким бы схемам не следовал, никогда не знаешь, чем закончится день. Ну, конечно, хотелось бы знать,  что тебя ждет. Случайность всегда оказывается самым интересным событием дня и жизни. Люди, которых ты уже не ждал, поступки, на которые ты сам бы не решился, и вдруг ты оказываешься там, где даже не надеялся побывать... И это приятно, или немного непривычно. И все же, в конце концов, ты благодарен судьбе за это. Каждый вечер ты засыпаешь с мыслями о завтрашнем дне, припоминая планы, составляя списки и надеясь, что все случайности, которые завтра произойдут, будут счастливыми.



На душе было поганей некуда. И я глушила нарастающую под натиском былых воспоминаний боль элитным шотландским виски чивас-ригал. Восемнадцатилетней выдержки.

Все слезы я пролила еще девять лет назад, риска расплакаться перед Богданом не было. Давным-давно я поклялась, что больше никто не увидит этой моей слабости. Не залезет ко мне глубоко под кожу, не дотянется до заветных струн, на которых потом можно было бы легко сыграть в угоду себе.

Обвела задумчиво кончиком пальца горлышко пустой бутылки.

Пол литра в одиночку… вот так я могу, когда совсем припрет.

С горечью ухмыльнулась. Хотела напиться в конце рабочего дня — пожалуйста. Только по другому поводу. Менее веселому.

Вот так вот. За неправильно оформленные желания феечки крестные ответственности не несут.

Правда, одна пью, словно алкоголичка какая. А женский алкоголизм, как известно, вещь неизлечимая.

Передернула плечами. Вот уж нет. Спиться мне не грозило никогда в жизни.

Богдан отказался составить мне компанию (наверное, его зверю было бы холодно и одиноко ночевать на парковке Гудмана), но не мешал напиваться самой.

А может, решил ответственно подойти к доставке девушки домой после принятия ей на грудь «целебного свойства» виски в целости и сохранности.

Мужчина сидел напротив, подперев подбородок сцепленными в замок костяшками пальцев, неотрывно глядел на меня и изредка тяжко вздыхал.

И слушал. Изучал. Думал что-то.

Да, теперь он всё знал. И еще сидел здесь. Удивительно.

Еще одна причина, почему не пьет? Хочет всё до последнего слова запомнить? Или я надумываю? Не может же он всё еще хотеть быть со мной…

Когда только официант принес бутылку виски, я нехотя делилась своей самой главной болью с Богданом. Но опустошив пару рюмок, я превратилась в удивительно разговорчивого собеседника. И кому рассказывать — стало совершенно не важно. Просто до смерти хотелось выговориться.

Антон и Лида в глобальном смысле меня на самом деле мало волновали. Время прошло, боль утихла, но вспоминать всегда неприятно. А увидеть их лица прямо перед собой: довольные, счастливые, в ожидании малыша… Скажу прямо — отвратительно. Потому что больше всего меня задевала моя личная ошибка. Даже не в том, что я доверилась Антону, отдалась. С кем не бывает подобных ошибок во времена бурной молодости? Главная моя непростительная ошибка заключалась в том, что я сделала аборт. Ребенок то был ни в чем не виноват. И он был бы, прежде всего, моим ребенком. Моим продолжением. Обстоятельства, деньги… всё это неважно и померкло бы, когда он родился.

Это сейчас я понимаю все эти простые истины. А тогда… смерть отца, предательство, слухи, словно чума, стремительно распространившиеся среди одноклассников.

С последними я встречалась не только в стенах школы, но и частенько на родной улице. Жили рядом, вдобавок еще виделись на последних экзаменах и на получении самого диплома. Я никогда не была особо общительным ребенком, а тут такой прекрасный повод пошептаться у злопыхателей за моей спиной.

«Брошенка», «Антон переспал с ней на выпускном и бросил», «Говорят, беременна».

Не знаю, просочилась ли реальная информация в народ, или это были просто случайные сплетни, ведь что могло бы быть интересней для всех них, как не «беременность брошенки после первой ночи». Но били их разговоры точно в цель, хотя сами они того не ведали.

Тогда я посчитала, что иметь ребенка без отца, в семнадцать лет… клеймо. Денег бы хватило, но опять же не моих, а моей матери, которая получила после смерти папы в свои изящные ручки всё управление компанией. К тому же мне было страшно, что до Андрея, учившегося в одной школе со мной только на пару классов младше, могли дойти эти позорные слухи, которые на проверку оказались бы правдой. Не хотелось, чтобы при нем песочили его старшую сестру.

Конечно, всё это можно было преодолеть. Всё. Но я сделала аборт. И, как сказал позже врач-гинеколог, выскребание повредило эндометрий и началось воспаление, которое привело в дальнейшем к ужасному диагнозу «бесплодие». Жестокий урок. Сейчас я задумываюсь, а сильно бы я жалела об аборте, если бы после всё было хорошо, без последствий? Или забылось бы так же, как забылось у Антона с Лидой? Думаю, нет, не забыла. Но и не убивалась бы так сильно, как сейчас.

А с другой стороны… Боже!

«Самокопание… тяжелая вещь. Опасная. Пойди, пойми себя. Не так-то это легко!»

Я резко и с чувством передернула плечами, с рычанием взлохматила двумя руками копну волос на голове и похлопала себя по щекам.

Богдан вздрогнул всем телом, чуть вжался в спинку дивана и уже оттуда с опаской продолжил глядеть за моим прогрессирующим сумасшествием.

Я же решила не останавливаться. Отчего-то мне показалось, что пробивать лбом дубовый стол весьма занятная идея. Мысли сразу нужные в голову приходят, а ненужные уходят.

Раз стук, два, три…

— Эй… — прошептал обеспокоенно Богдан. Он быстро вклинился между ударами, подставив мне перед следующим, под голову, свою ладонь, перекрыв тем самым доступ моей черепушки к столешнице, смягчая удар, — Ну что ты, девочка?

Этот заботливый шепот подействовал на меня… плохо. Я начала раскисать.

Тихо завыла.

— Перестань-перестань… — просил Богдан.

Дальше слова выходили из моего рта без участия в качестве фильтра мозга.

— Он женат, — спрятала лицо в ладонях, — И у него будет… ребенок, — я попыталась улыбнуться, но вышло вяло.

Мужчина мягко гладил меня по голове и смотрел очень обеспокоенно.

— А еще… он… он так хорошо выглядел, — убрала ладошки от лица, мне хотелось узнать что думает по поводу последнего Богдан.

— Нет, что ты, нет. Знаешь, ни капельки, — я попыталась хлебнуть еще виски из полупустого стакана, но Богдан аккуратно, но в то же время умело, забрал его из моих рук и продолжил с нежностью гладить по голове, лицу, — Нет-нет-нет.

Внешность мужчины напротив и его поведение спровоцировало диссонанс картинки с содержимым. Такой суровый с виду мужчина, но когда надо заботливый, понимающий. Даже слишком.

С тоской еще пару секунд вглядывалась в лицо Богдана, а затем сокрушенно уронила голову ему на ладони.

Повернулась на бок, изучая лениво зал. Кажется, на нас никто не смотрел.

— Антон говорил, что Лида просто его подруга детства, — внезапно заговорила я, — Но в душе я всегда знала правду. Слишком теплыми были их отношения. Ужасно осознавать, — сглотнула, — но я была просто временным развлечением перед их стартом к вечной любви, — вспомнив кое-что из прошлого, я вскинула голову и посмотрела на Богдана, пристально изучавшего меня. От него так и веяло участием и спокойствием, — Знаешь, она должна была устраивать мой выкуп, — уронила голову обреченно обратно, — Мы с ней и с Олесей ездили выбирать свадебное платье. Наверное, мне стоило уже тогда обратить на поведение Лиды внимание. Слишком она старалась казаться радостной за меня, слишком старалась помочь с приготовлениями к свадьбе. Наверняка уже знала, что ничего не будет…

На мгновение я замолчала, вспомнив, как таскала за волосы Лиду Олеся. Ух! А Антон…

— Подлец, — покачала головой. — Знаешь, хорошо, что я за него не вышла, — но как-то всё мое поведение не вязалось с этими словами, слишком я сожалела. О многом, — Но как горько оттого, что я теперь никогда не узнаю, что такое держать на руках частичку себя. Это осознание медленно убивает.

Я вздохнула. Но вспомнив о Марьям, немного приободрилась, чтобы через мгновение снова сникнуть.

Медленно, словно собиралась открыть самую страшную из всех своих тайн, проговорила:

— Знаешь, зачастую мне кажется, что я была просто недостаточно хороша для него.

И тут же закусила до боли губу, зажмурила глаза.

Почувствовала легкое прикосновение к подбородку. Богдан заставлял посмотреть на него. Поддалась.

— Нет, Мирослава. Это не так. Ты ошибаешься. Эй, — он погладил меня по щеке и тепло улыбнулся, — Мне он не показался счастливым. Уверен, он тысячу раз пожалел о том, что сделал. Особенно сейчас, когда увидел тебя снова.

Я всматривалась в лицо Богдана, а он сидел и с полуулыбкой исследовал каждую мою черточку.

Не знаю, сколько мы так просидели, но нарушил наше уютное молчание официант. Попросила принести еще виски и закуску.

— Почему ты ничего не сказал, когда узнал, что я не могу быть беременна? Неужели тебе всё равно? — меня мучал этот вопрос. Лишь бы только не жалел меня, и не презирал за это. Отчего-то мне не хотелось будить подобные чувства у Богдана.

— Потому что не вижу проблемы.

Я так и замерла, брови мои затерялись где-то там… за горизонтом.

— Не понимаю о чём ты…

— Вылечимся. Будем пробовать, — он мечтательно прикрыл глаза, явно представляя, КАК мы будем пробовать,— И пробовать. Снова и снова, — он поиграл многозначительно бровями, а я так и вытаращила глаза в шоке. Это его решение проблемы?! Стоп. Или он меня сейчас просто пытается на другие эмоции, нежели самобичевание, вытащить? Например, на обычное для меня язвительное настроение? — До тех пор не вылезем из кровати, пока у нас не получится. Знаешь, я слышал, что парочки, которые не могут сделать никак ребенка, занимаются этим в позе «ножки к верху».

И он сопроводил это такими жестами, что я вмиг покраснела до кончиков ушей и прикрыла прохладными руками пылающие щеки.

 Он низко и хрипло засмеялся.

Официант принес новую бутылку, и я резво налила себе на два пальца в стакан.

Как бы мне заставить Богдана выпить вместе со мной?

Нужный случай выдался сам собой.

Мужчина хотел было отобрать у меня стакан, но я играючи всучила ему его в руку и, улыбаясь, довольная собственной находчивостью, налила в новый стакан уже непосредственно себе. Тут же чокнулась и поднесла стакан с виски к губам. Глазами давала понять Воронцову, чтобы пил, а не раздумывал.

Богдан повздыхал, бросил несколько тоскливых взглядов за окно в сторону парковки, и таки да, он выпил!

Я заказала себе шампанское. Оно оказалось сухим и изысканным и с холодным шипением взрывалось звездной пылью на языке.

От удовольствия прикрыла глаза.





Вечер понесся дальше более чем стремительно, благодаря Богдану я перестала упиваться своим горем.

И правда, вот чего раскисла?

Мы сидели еще некоторое время в Гудмане, пили, а дальше Богдан бросил деньги на стол, подхватил под ручки разомлевшую меня и мы куда-то, смеясь, побежали.

— Хочу танцевать, — попросила, помню, тогда я, сосредоточенно контрулирая каждый шаг.

С этого, пожалуй, всё и началось. А может раньше, еще, когда увидела Богдана на байке у дома Шадриных. А может еще раньше. Не знаю….

— А ты не устала? Выглядишь ты не совсем бодро.

Я фыркнула в сторону и надулась, как еж, выпустив колючки.

— Один совет.

— Да.

— Никогда не говори про усталый вид женщине.

— Ха. Одной фразой ты выразила свою суть. В тебе столкнулись желание драться и чувство незащищенности. Отчего у успешного человека чувство такой незащищенности?

— Могу сказать. Ты не был прыщавой и мелкорослой дочерью самой красивой женщины в мире. Ты не поймешь. И не вздумай сбежать, — крепче перехватила его руку.

— Никогда. — казалось, тихо прошелестел ветер.

Мы гуляли по ночным улицам города, болтая обо всём и ни о чем одновременно. Когда мы молчали, даже в тишине шел свой, отдельный, диалог.

Я упивалась прохладой и открывшейся внезапно свободой. Как будто груз, давно тяжеливший сердце, исчез. Схлынул безвозвратно.

— Куда мы идем? — спросила я, с интересом оглядывая темные фигуры домов. В отдалении где-то шумели басы, отчего даже асфальт вибрировал. Играла музыка.

— Танцевать, — просто ответил Богдан, как то уж слишком предвкушающе.

Он щурился, словно кот, объевшийся сметаны.

— А если точнее?

Богдан притянул меня к себе одной рукой и поцеловал в макушку. Я не сопротивлялась. Мне даже понравилось. Ладно, не «даже», а «очень».

Боже мой, и на чей свет я лечу? Не обожгу ли крылья снова?

— Мы ищем одно место, где можно выпить, потанцевать и развлечься. И там, по своему опыту говорю, всегда приятная публика.

Сделала вид, что задумалась.

— Хорошо, я согласна! Звучит заманчиво!

Подтянулась на цыпочках и легко поцеловала Богдана в щеку.

Последствия были впечатляющими. Он тут же на месте замер. С неверием посмотрел на меня. Медленно схватился одной рукой за щеку, другой за сердце, и начал театрально оседать со спины на кирпичную стену дома.

Глядя на всё это, я от души смеялась. Правда, немного смущенно.

Он не ожидал поцелуя? Да для меня самой он не меньшая новость!

Богдан улыбнулся самой красивой улыбкой на свете, выпрямился, тихо подошел ко мне и заключил в объятия.

— Знаешь, ты мне определенно нравишься пьяная больше, — выдохнул он мне в шею, отчего тысячи мурашек мгновенно пробежали по телу, — Но никогда не напивайся, если меня нет рядом, — и якобы строго зыркнул исподлобья.

Его борода щекотала мне ключицы и я, не выдержав, начала хихикать.

 — Прекрати! — взмолилась я истошно, для пущего эффекта упираясь руками в его широченную грудь, пытаясь тщетно сдвинуть гору с места.

Но гора была глуха. Мне оставалось только извиваться, пихаться и громко хохотать. Богдан же смело прокладывал колючими поцелуями дорожку от моего уха к плечу.

— Ну хватит! Стой!

Внезапно он оторвался от моего бедного уха, быстро дотянулся и стремительно поцеловал в губы. И столько всего в нем проскочило: Богдан не наставил, только ждал, просил.

Но вскоре быстро оторвался от размякшей меня, притянул одной рукой ближе к себе и повел вдоль по тротуару, вперед.

Помните, как вы были маленькими и верили в сказки? Придумывали, какой будет ваша жизнь. Белое платье, прекрасный принц, который увезет вас далеко в замок на холме. Вы засыпали с полной верой в то, что всё это произойдет. Дед Мороз, Зубная Фея, прекрасный принц - они были так реальны. Но в итоге мы вырастаем. Однажды мы открываем глаза и сказка исчезает. Люди тянутся к тем, кому могут доверять. Но на самом деле, сложно совсем перестать верить в сказку. У всех остается маленький кусочек надежды на то, что однажды они проснутся и все сбудется. В конце дня начинаешь верить, а вера приходит тогда, когда ты этого не ждешь. Однажды мы понимаем, что сказка немного отличается от задуманного. Может, замок - это вовсе и не замок. И не так уже важно быть счастливым вечно, главное быть счастливым сейчас. Иногда, раз от раза, люди могут вас удивлять. И напоследок: иногда от людей у вас захватывает дух.

***

Вскоре мы действительно оказались в каком-то заведении, вывеску которого я не удосужилась прочитать на подходе.

Внутри играла громкая музыка, слышалась валынка. Люди задорно танцевали, а выпивка лилась нескончаемой рекой.

Мы сели за единственный свободный столик, с которого еще не успели убрать рюмки, видимо, после предыдущих клиентов.

К нам нежданно-негаданно подскочила девушка-эльфийка. Иначе не назовешь. В зеленом воздушном платье, с накладками на ушах, удлиняющих их к верху, а также с двумя забавными косами с заплетенными в них розовыми лентами, а волосы девушки имели цвет мёда.

Официантка пропищала что-то о заказе, а мне подумалось «Она вообще совершеннолетняя?»

— Два «гвоздя», пожалуйста.

Я нахмурилась непонимающе, но не перестала одновременно пританцовывать в такт мелодии ногами.

—  «Гвоздя»?

— Да, тебе понравится. Страшная вещь. Тут не только ты в танц пустишься, но и я. В бокал наливают примерно тридцать миллилитров текилы, несколько капель соуса Табаско и самбуку. Содержимое надо поджечь и пить через соломинку.

— Поджечь? — икнула я.

— Именно.

— Через соломинку? — прошептала я, домашняя девочка.

— В точку.

Как я пила этот коктейль — отдельная тема. Со страхом, помешенным на десятикратное любопытство.

— Вздрогнем!

— Вздрогнем!

Почувствовала, словно жидкий огонь прокатился по горлу и бухнулся подогревать внутренности через желудок.

Скривилась и высунула язык.

— Вхаа….

Богдан ухмыльнулся в ответ, глядя на мои содрогания, сам он даже не поморщился. Мужчины…

И тут, откуда ни возьмись, к нашему столику подошел невысокий, я бы даже сказала, еще ниже меня, мужчина. С маленькими глазками, темными редкими волосами. Одет он был в полосатый деловой костюм, только неряшливый… хорошо так неряшливый.

И подошел он преимущественно ко мне. Я как сидела, так и закашлялась в шоке.

— Леди, не откажитесь потанцевать? — и он так это произнес.

Руки свои держал в карманах, а на каждом слове выгибался вперед тазом… и вообще мужчина выглядел… потешно.

Срочно надо было что-то придумывать.

— У меня нет сил, и я…

— Она. — Богдан проглотил остатки коктейля, — С радостью.

Он издевается или серьезно?!

Посмотрела на него. Глаза мои сделались как блюдца: плоские и стеклянные.

Он серьезно!!!

— Но я…

А мужчина – полухоббит, не теряя времени, схватил меня за руку и потянул за собой.

— Иди, — настойчиво подтолкнул в спину Богдан, — Хотела танцевать — вот тебе и случай.

Я. Его. Убью.

Попыталась сопротивляться и выдернуть руку из лап странного типа. Но хватка у того была нечеловеческая.

 — Подождите, но я … на работе!

Точно! Мы же должны обсудить работу!

— Завтра обсудим. Иди, и задирай ноги повыше! — крикнул мне вдогонку Богдан, а я уже была в самой гуще веселящихся людей.

За спиной послышался свист и хлопки. Он меня еще подначивает! Ничего, я буду мстить.

Все люди слаженно выписывали какой-то странный танец. Не канкан, но ноги задирали бодро. Я вмиг развеселилась и принялась повторять движения.

Богдан махал мне со своего места у подвешенных лианами разноцветных гирлянд и ободряюще свистел.

— Давай, иди к нам! — крикнула ему и сделала приглашающий жест, не забывая при этом подпрыгивать в такт. Очень странный танец. Что-то ирландское. Мы в каком-то пабе?

Рядом со мной пропрыгала горной козочкой… невеста? Здесь свадьбу отмечают? Вот это да!

— Ну же! Давай к нам!

— Нет-нет! — крикнул и замотал отрицательно головой Воронцов, — указал пальцем на толпу, — Лучше ты.

Ну и ладно.

Меня подхватил под ручку и повел, приплясывая, по кругу, новый незнакомый мужчина.

Всё происходило словно в каком-то сне.

Изредка бросала взгляды на Богдана. Ему принесли еще коктейли, и он иссушал их залпом.

И вдруг подавился одним из них, когда к нему, как черт из коробочки, подплыла, явно приглашая на танец, высокая добротная женщина. Она была шире Богдана в полтора раза и выше. С короткой стрижкой черных волос и в нелепом цветочном платье. И с впечатляющими усиками. В принципе, всё в ней было впечатляюще.

Я противно захихикала, из-за чего на меня косо посмотрел очередной партнер по танцу.

Вот она, месть… сладкая месть.

Я проскакала вприпрыжку поближе к нашему столику, наблюдая, как Богдан, пытаясь откашляться, подавал сигналы настырной женщине, мол «я инвалид, обе ножки болят, танцевать не способен, пожалуйста, не надо!»

До меня лишь донеслись обрывки его фраз:

«Я не в форме»,

Что-то про трещину в лодыжке и слабую дыхалку.

«Нет-нет, мадам!»

Но женщина была неумолима. Она резко дернула его со стула за плечи со словами:

«Ну ладно, хватит копаться! Пошли!»

Это надо было видеть и снимать. Растерянный Богдан, на лице которого читалась скорбь всего мира. Вот это зрелище!

И снова всё закружилось, Воронцова я потеряла с поля зрения, но знала, что он где-то тут …  пляшет.

Закулисный адский смех сейчас был бы очень в тему.

Но музыка закончилась, все остановились.

Мне было весело, особенно от осознания, что всё в жизни всем возвращается. В десятикратном размере. Ха-ха.

Я откинула налипшие на лоб пряди и повернулась к тому самому мужичку, вытащившему меня к людям.

Он тоже повернулся ко мне. И я мгновенно напряглась. Взгляд у него был, словно … вот что-то он явно не то сделать собирался. Неужто поцеловать? Мамочки!

— Чёрт возьми! Вы потрясающая девушка. Я бы с вами… Вы замужем?

И как-то дернул он одновременно и грудью на меня, и бедрами… призывно?

Моргнула, сглотнула, сбледнула, и срочно прервала поток его слов вскинутой рукой.

— Простите. Мне надо идти. Я мигом.

Развернулась важно и засеменила ловко между парочками в поисках Богдана.

Заметила я его практически сразу.

Он целовался.

Подошла вплотную. Наглость какая, меня даже не заметили.

Уперла руки в боки.

Его трепыхающегося тушку держала в руках та самая «настоящая» женщина и упоенно лобызала его скривившееся, как от самого кислого лимона, лицо.

— Да…— подумала я, — месть удалась на славу. Пора спасать.

Еще секунд десять женщина вминала зеленого от нехватки кислорода Воронцова в себя, а затем отпустила.

Послышался судорожный вздох.

— Ай-яй-яй… милый.

Эта парочка синхронно повернулась ко мне.

У Богдана на лице была написана паника, вперемешку с ужасом. Женщина же смотрела так «что это за муха тут стоит?»

— Ай-яй-яй, оставить нельзя тебя, дорогой, ни на секунду одного, — вздохнула притворно и закатила глаза, — Вмиг кого-нибудь подцепишь. Идем, муженек, идем, — потянула вот ни капельки не сопротивляющегося мужчину за рукав, — Мне не до шуток, родной. Третья за вечер.

Женщина глупо открыла рот и протяжно выдохнула что-то непонятное, вроде оркского «Ооааа?»

***

Дальше я точно не помню, что мы делали, по-моему, был конкурс «Пивной живот». Кто из мужчин больше выпьет пива за символический приз «разливная заячья лапка». Конечно, все участвовали не ради приза, а потому что выпивка была бесплатной для участников, да и повеселиться всем хотелось до чертиков!

Мужчины выстроились в шеренгу напротив высоких, наполненных до верхов бокалов.

По команде ведущего включили музыку. Зрители заорали, захлопали, заулюлюкали, а мужчины принялись опустошать кубки на скорость, кто быстрее. Всего каждому предстояло выпить по три бокала.

Кто-то уже на первом сдавался, кто-то на втором.

Я стояла в толпе и выкрикивала Богдану как можно громче глупости вроде: «Юхху, Богдан!», «Вперед!», «Давай!», «Пей-пей-пей!!!» и прочее-прочее.

Как итог, мы всех перепили. А мне Воронцов, как любимому фанату, выигранную в честном сражении кроличью лапку кинул в толпу издалека со словами «Лови!».

Сопроводив слова воздушным поцелуем.

Едва успела поймать!

Боже, как мило...

Повертела лапку в руках, рассматривая, и засунула в задний карман джинс. Сохраню.

Когда Богдан подошел, заметила, что вся его рубашка была мокрой от пива. Он точно пил? Или половину слил под воротник?

Дальше, как к победителю самого мужского конкурса, к нему подходили люди знакомиться, а значит и ко мне. Мы снова пили и танцевали. Танцевали и пили. И болтали.

Последнее, что я помню, это как пригласили всех желающих пройти засвидетельствовать церемонию венчания.

Невеста в традиционном белом платье с венком из белых роз на голове, жених в синем костюме. Они стояли друг напротив друга в цветочной арке и произносили клятвы вечной любви. Помню, что зрелище было трогательным, и я улыбалась. А Богдан улыбался, глядя на меня.

А дальше: танцы, выпивка, люди, песни, снова выпивка, снова танцы, заказ для кого-то белого платья прямо в паб, пышная фата на фоне живых цветов и разноцветных неоновых огоньков, улыбки, поцелуи… мои ли? Свист…

А дальше… еще быстрее: круговорот из света, музыки, ярких вспышек, смазанных кадров… и темнота.



Происходили действия в воскресенье.

В полночь.




Глава 6 — Акт о безоговорочной капитуляции подписан?!



Саунд к главе: Jeremy Capone - Somewhere only we know



- Клянусь быть с тобой в богатстве и в роскоши, в радости и в счастье, в Париже и в Лондоне, в твоих замках и на яхтах...
- Невеста! По тексту, по тексту...



Считается, что позитивное мышление делает жизнь счастливее и лучше. Детьми мы учимся улыбаться и делать довольное лицо. Когда мы вырастаем, нам советуют смотреть на жизнь с лучшей стороны, верить в наполовину полный стакан. Но иногда реальность заставляет нас забыть о том, чему нас учили. Вы можете заболеть, любимые могут вас обмануть, друзья - подвести. В такие моменты хочется быть настоящей, перестать играть, показать настоящего себя, испуганного и несчастного. Спросите людей, чего они хотят от жизни, и ответ будет простым - счастья. Хотя, возможно, именно ожидание этого счастья и не дает нам шанса стать счастливыми. Чем больше мы стараемся достичь этого состояния блаженства, тем сильнее запутываемся. Мы перестаем узнавать себя, но мы продолжаем улыбаться, стараемся изо всех сил показать, что счастливы. Пока, наконец, не понимаем: счастье все время было рядом. Счастье не в мечтах или надеждах, оно в том, что рядом с нами, что нам знакомо.

Когда что-то начинается, никто не знает, чем все закончится.

Отпуск, который вы не хотели, становится незабываемым. В хорошем плане. Синяк в расчет не берем.

Дочка одной старой знакомой, из студенческих годов, становятся вашей семьей, а роман на одну ночь, который вы хотели бы забыть, оказывается неожиданно продолжительным.

Мы всю жизнь беспокоимся о будущем, планируем будущее, пытаемся предсказать будущее. Как будто знание смягчит удар, но будущее постоянно меняется. Будущее таит в себе все наши страхи и наши самые несбыточные мечты. Но одно известно точно: когда оно настает, это будущее окажется совсем не таким, как мы его представляли.

В восьмом классе мы читали «Ромео и Джульетта», затем наша учительница, Наталья Алексеевна, заставила разыграть её по ролям. Боря Краснов был Ромео, и судьба распорядилась так, чтобы я стала Джульеттой. Другие девочки завидовали, но я воспринимала это иначе. Я сказала учительнице, что Джульетта была идиоткой: сначала она влюбилась в того кого не могла заполучить, а затем обвинила судьбу в своих несчастьях. Наталья Алеексеевна объяснила мне, что когда в игру вступает судьба, выбор теряет смысл. В свои умудрённые двадцать семь я считала, что в любви как в жизни - всё дело в выборе, судьба тут ни при чём. Все считают, что история Ромео и Джульетты очень романтична, настоящая любовь. Как грустно,  Джульетта была настолько глупа, что влюбилась во врага, выпила яд и заснула в склепе. Она получила по заслугам! Может Ромео и Джульетта обречены были быть вместе, но лишь ненадолго, потом их время пришло. Если бы они знали об этом заранее, может всё сложилось бы иначе. Я сказала Наталье Алексеевне, что когда вырасту, возьму судьбу в свои руки, и я не позволю какому-нибудь парню утащить меня на дно. Наталья Алексеевна сказала, если бы у меня был такой роман, мне бы повезло, если так, мы были бы вместе навсегда. Даже сейчас я верю, что в любви главное выбор, главное отложить кинжалы и яд, и самой придумать хороший финал. Но иногда, не смотря на твой выбор и намерения, судьба всё равно побеждает…

Я ведь не просто так сказала, что мне будет лучше одной.
Не потому, что я так думала…
А потому, что вдруг, я полюблю кого-нибудь…
И мы расстанемся
И я не смогу это пережить
Быть одной легче, потому что
Вдруг, ты поймешь, что не можешь без любви
А её больше нет?
Вдруг, тебе понравится
И ты к ней привыкнешь?
Что, если ты построишь свою жизнь вокруг неё
А потом…
Она исчезнет?
Вы сможете пережить такую боль?
Потеря любви как повреждение органа.
Как смерть.
Разница в том, что…
Смерть — это конец.
А это?
Это может продолжаться вечно.

***

Перемены… Как же мы их не любим, мы их страшимся. Мы не можем установить их приближение. Мы либо приспосабливаемся к переменам, либо уходим от них. Взрослеть больно. Тот, кто говорит, что это не так – лжёт. Но реальность жизни такова: чем больше всё вокруг хочется поменять, тем больше всё остаётся прежним. А иногда… О, иногда перемены бывают к лучшему. Иногда перемены решают всё…

Нас постоянно принуждают к ним. Это бывает мучительно, но без них мы пятимся назад, вместо того, чтобы идти вперед. Мы должны открывать себя заново почти ежеминутно, ведь все может измениться в одно мгновение и нет времени смотреть в прошлое. Порой, нас принуждают к переменам, порой, они происходят случайно. Но обычно мы сами все меняем. Мы постоянно должны подправлять в себе что-то. И мы меняемся, адаптируемся, мы создаем новые вариации себя. Мы должны быть уверены, что новая вариация лучше старой.

Перемены происходят мгновенно. Ты взрослеешь, становишься родителем, осваиваешь свою профессию, выходишь замуж... Минуту назад ты не был таким, а теперь все изменилось. Иногда ты даже не замечаешь изменений, ты думаешь, что ты прежний и жизнь все такая же. Но, однажды, ты просыпаешься и не узнаешь ничего вокруг. Вообще ничего. Но порой... порой, лучшие подарки преподносятся в очень неожиданной упаковке.



До того, как мы стали взрослыми, отправились работать, мы были студентами, школьниками, а значит, какое-то время изучали химию. Органическая химия, неорганическая... мы всё это изучали. Но когда мы говорим о химии между мужчиной и женщиной, имеет значение лишь одно – возникнет она или нет? Химия… oна или есть… или её нет.





(Эта брачная ночь, если все сложится, как надо, запомнится лишь одному из них...)



***

— Данные вами клятвы нерушимы и святы…

Невеста была ослепительно красива, как бывают красивы только невесты. В белоснежном пышном свадебном платье, она удивительно походила на прелестную фею из сказки, девушка вся словно лучилась чистотой и счастьем. Глаза ее светились теплым медовым оттенком и смотрели только на жениха. Ее блестящие в свете множества разноцветных огоньков черные волосы были идеально завиты и уложены в четыре косы, увитые множеством сверкающих в локонах жемчужинах. На голове -  небольшой элегантный венок. Длинная фата придавала нежному образу невесты женственности и обворожительности. Фата ее имела длинный красивый шлейф, который ниспадал от прически невесты к низу, и красиво ложился на пол у ног девушки.

Жених, облаченный в строгий черный смокинг, высился огромной нерушимой скалой рядом с маленькой и такой хрупкой в сравнении с ним невестой. Но подобная несовместимость имела свои плюсы, так ведь? Для такой красивой и нежной девушки этот мужчина был как «перемена мест». Прогулкой на другую сторону жизни. Диким зверем, который мог бы вырвать ее из маленького закрытого мирка.

Одного взгляда на эту пару хватало, чтобы понять: невеста будет действительно ЗА этим грозным мужчиной. ЗА своим мужем. Он сможет защитить ее даже от целого мира.

Насколько счастливой мне представлялась в данный момент невеста, настолько опасным выглядел ее мужчина. Готовым сию же секунду отразить любые атаки и неожиданности, способные прервать свадьбу. И на земле, надо признать, имелась только пара вещей, агрессивнее и смертоноснее. Этих ублюдков звали «ураган» и «торнадо».

Свидетель преподнёс жениху в маленькой бархатной коробочке обручальные кольца.

Мужчина с непередаваемой нежностью взял в свою руку ладонь девушки и надел на ее безымянный палец изящное золотое кольцо.

Она в свою очередь сделала то же самое.

Мгновение пара вглядывалась в глаза друг-друга, а затем мужчина мягко притянул любимую к своей груди и принялся беззастенчиво целовать ее на глазах у многочисленных свидетелей и работника загса, проводившего для них выездную свадебную церемонию.

— Вы обменялись кольцами в знак своей вечной любви. Я объявляю вас мужем и женой. — мужчина кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание влюбленных. Но все усилия оказались тщетными. Новобрачные страстно целовались.

Мужчина тяжело вздохнул и решился, наконец, закончить торжественную часть вопреки всему:

— Можете поцеловать невесту.

На этой фразе толпа вокруг едва ли не попадала на пол от хохота.

Кто же эта счастливая пара? Кто они? Кажется, смотришь на них, и тебя самого захватывает частичка их обоюдного счастья. Ты и сам впитываешь в себя что-то нежное и хорошее. И тебе становится капельку теплее на душе.

Молодожены оторвались друг от друга. Жених легко подхватил фигурку невесты в свои объятия и, довольно улыбаясь, понес свою ношу по ступеням вниз. Пара ступила на белую дорожку, усыпанную цветами. Влюбленные удалялись от арки, где находились во время церемонии, всё дальше и дальше. Но ближе ко мне.

В извумлении распахнула глаза.

Это же Богдан!

И... я?!



Я подскочила и села в кровати со скоростью дракона ужаленного в ж... пятку.

Уронила лицо на ладони, устроенные на подтянутые к груди колени.

Господи, как же стыдно. Неужели мне это и правда приснилось? Свадьба с Богданом! Что может быть хуже? Вот они... чертовы шутки подсознания.

Растерла заспанные глаза.

Хорошо, что это был всего лишь сон.

Подождите-ка…

Это еще что?

Чрезвычайно медленно отвела руки подальше от лица. Растопырила пальцы. Зажмурила глаза. Открыла. Зажмурила. Открыла.

Вы, должно быть, шутите…

— Тааак…

На безымянном пальце МОЕЙ правой руки (дважды перепроверила, потому что мозг только-только начинал разгоняться по шкале работоспособности умественной деятельности. Даже ущипнула себя для верности, вдруг еще сплю) красовался тоненький золотой ободок с бриллиантом внушительного размера. Точнее — булыжником.

— Тааак… тааак.

Страх, неверие, гнев на себя и на Богдана, шок, паника. Накатывали и повторялись. Мои эмоции крутились, словно рулетка. Адская карусель замкнутого круга.

Стоп. А это еще что? Нет-нет-нет… пожалуйста, нет.

Оттянула брезгливо двумя пальцами шуршащую белую кружевную сетку, приколотую к моей голове и облаком окружающую меня вместе с одеялом на кровати.

И как я ее до этого не заметила?

 — Тюль? Что на мне делает тюль?

В мозгах как будто что-то щелкнуло.

Кольцо на том-самом-пальце, плюс белая сетка на голове. Что из этого выходит? Элементарно, мать вашу!

— Ооо!

Усмехнулась. Тут же хохотнула коротко и несколько истерично.

Нет, это просто смешно. Я вышла замуж? Я? Да еще и в накомарнике?

Да за кого же, NНепечатное выражениеN?!

— Ммм…— донеслось хриплое откуда-то чуть юго-восточнее.

Словно в насмешку. Как пощечина. Вот он - требуемый ответ.

Кровать странно задвигалась, хотя я не шевелилась уже с минуту.

Похоже, мне не послышалось.

Закусила губу до боли и одеревенело, с убитым выражением лица, уже предчувствуя возможную картину, повернула голову на источник всех моих будущих и настоящих неприятностей.

Всё, клянусь, больше не пью ничего крепче кефира.

Голый Богдан. Хотя мужчина рядом со мной лежал в позе морской звезды и раскинулся на животе поперек широченной кровати, и кроме мускулистой широченной спины и подтянутой аппетитной задницы не было ничего видно, но то, что это именно Богдан сомнений не возникало и возникнуть не могло.

Кажется, подобное пробуждение переходит у меня в скверную привычку.

Это уже дно. Нет, скорее сексуальное преследование со стороны одного бородатого ковбоя!

Почему ковбоя? О-о-о, да шляпа соответствующая с его стороны изголовья кровати была пристроена. И плетка из коричневой кожи... с кисточками на концах.

Шлепнула себя с силой по голове и трагично захныкала.

Как я могла?!

Что вчера было? Что ночью было? Ничего не помню. Неужели мы..?

Снова зацепилась взглядом за гребанную плетку, а пальцами нервно принялась крутить новенькое кольцо.

Позиция на поле? Моя жизнь ещё никогда не была в таком ауте.

Карточный домик разрушился.

Время взглянуть в лицо фактам, Мирослава.

А факты… факты таковы:

У Богдана на безымянном пальце красуется похожее на моё золотое кольцо. Явно из одного набора.

Вот какие факты.

Я бы сейчас зарыдала, но мои слезные железы слишком гордые, чтобы плакать.

Неосознанно огляделась и тут же, запнувшись за одну важную деталь, резко выдохнула весь воздух из легких.

Это же в любом случае должна была быть маленькая скромная свадьба! А это что висит у дальней стены? Роскошное платье для роскошной свадьбы! Платье, которое наверняка стоит пару тысяч баксов, шумит при ходьбе и его в крайних случаях можно было бы использовать как палатку для беженцев. Всех уместит!

— Ммм… — простонало тело справа, вырывая меня из пучины отчаяния.

Машинально повернулась на источник звука.

Обнаженная задница шевелилась и ерзала на простынях. Богдан устроил голову удобнее на подушке, а руки подсунул под нее, как бы обнимая.

Нехотя признала, что чертов Воронцов выглядел… великолепно.

Воронцов… Воронцов… Воронцова..!

Нет!!!

Как там? И в горе и радости? Страдать, так вместе?  

Вместе…

Я подорвалась с кровати и бросилась бежать, словно только что прозвучал заветный звук гонга. Или раздался грохот разорвавшегося артиллерийского снаряда. По крайней мере, именно так меня тряхнуло от осознания полной картины произошедшего.

Пока пыталась в пути обвернуться одеялом, запуталась в фате и красочно так свалилась на пол, больно подвернув ногу и ударившись локтем о спинку кровати.

— Вставай! — гаркнула я на всю комнату то ли от боли, то ли от желания поскорее разувериться в правдивости своих догадок. Пускай всё будет шуткой. Маскарадом. Розыгрышем. Чем угодно! Пусть! — Просыпайся!

Богдан вздрогнул всем телом, будто кто-то полоснул его ножом по голой заднице.

— Вставай! — Я запрыгала вокруг своей оси и замахала руками, словно отгоняя воображаемую стаю назойливых насекомых, на самом деле соображая что делать со всеми этими ужасными утренними сюрпризами-открытиями.

— Прости, что…— прохрипел он, взвившись вмиг на постели и энергично озираясь в поисках маньяков, убийц, грабителей… чего угодно, что могло бы меня так заставить орать с утра пораньше.

Моментально закрыла одной рукой себе глаза, а второй кинула в голого Богдана своим одеялом.

Потому что… потому что по утрам встает солнышко и к нему тянется все живое… если вы понимаете о чем я.

И тут же осознала собственную глупость. Стало мне как-то подозрительно прохладно.

Посмотрела вниз.

Да на мне из одежды была только фата и кружевная подвязка с розовым милым бантиком!

А еще похожие подвязки валялись повсюду на полу! Самые разные.

В шоке посмотрела на Богдана.

Тот с чисто мужским интересом рассматривал меня взглядом довольного кота, обожравшегося вдоволь сметаны.

— Ты права. Так ты мне еще больше нравишься.

Снова посмотрела на подвязки.

Он понял моё замешательство.

— Насколько помню, мне очень нравилось стягивать их с тебя зубами, начиная с внутренней части бедра.

Я мигом покраснела и схватила первую попавшуюся под руку вещь, чтобы прикрыться.

Ей оказалась белая рубашка Богдана. Лихо накинула ее на себя и, пока застегивала пуговицы и закатывала рукава, выпалила:

— Посмотри  на свою правую руку.

— Зачем?

— Посмотри. Быстро!

Он нахмурился, но выполнил требуемое.

Стою. Жду. Притоптываю ногой в нетерпении, ожидая его реакции. Пускай скажет, что я всё нафантазировала. Пускай посмеется надо мной. Пускай как-нибудь решит эту проблему. Объяснит, раз уж помнит про хреновы подвязки.

Мужчина удобно устроился на кровати: одной рукой подпер голову, лежа на боку, одеялом прикрыл бедра едва-едва, другую руку вытянул перед собой.

Кольцо рассматривает.

— Оу. Вот это да.

И дальше снова замолчал. Рассматривает. Любуется, что его!

Всплеснула глупо руками.

И всё? И все?!

Не выдержала тишины и решила высказать свои предположения на общий суд:

— Богдан, мы что… поженились вчера?

Закусила коготок нервно в ожидании.

Богдан зевнул, подтащил подушку повыше, улегся на нее, руки завел за голову и принялся с интересом меня изучать.

Лениво указал на мою руку, один из ногтей которой я грозилась сгрызть под корень.

— Смотри-ка. И у тебя кольцо. Да, похоже ты права. — он потер заспанные глаза, снова протяжно зевнул — Подробности я помню с трудом, если честно. Но, кажется, невеста была сногсшибательна, в великолепном платье, — меня начало мелко трясти, — С венком на голове, букетом в руках…

Прервала его ненужные откровения протяжным воющим звуком-всхлипом-рыком.

Богдан моргнул, а затем с абсолютно наивным выражением лица спросил:

— Ты не счастлива?

— И ты еще спрашиваешь?!!

Послала в него самый убийственный взгляд из всего имеющегося у меня арсенала, став похожей на призрак убитой в день свадьбы невесты, вся до дюйма «праведная расплата».

Эвтаназия, Воронцов, тик-так. Тебе конец.

— Ну, моё присутствие никогда не доставляло тебе радости, напротив, я тебя злю, и…

— Богдан! — прервала я его на полуслове, ибо мысль, посетившая меня, была великолепна в своей возможности спасения. — Где наши паспорта? Там стоят печати?

— Эм… вот. — он указал мне посмотреть на журнальный столик у окна (кстати, где мы находимся?).

Я припустила в хромающем спринте к столу с такой скоростью, словно от знания зависела моя жизнь. Хотя, собственно, именно так оно и было.

Быстро нашла нужную страницу.

— Великолепно! — швырнула паспорт обратно. — Я теперь замужем!

— Эй. Между прочим, я вчера отдал круглую сумму, чтобы нас расписали по-человечески и по закону. Почему ты не рада?

— Да ты… да я… да я тебя ненавижу! — с этими словами я швырнула в него какой-то тряпкой. Ловко увернулся. Еще и улыбнулся! — Сегодня же идем к тому, кто нас расписывал, не знаю, с кем ты там договаривался, и говорим, что всё это было ради смеха. Мы должны развестись! Срочно.

Да. Это мысль. Наверняка еще не успели занести нас в базу или еще куда. Определенно, так и поступим. И как я раньше об этом не подумала? Можно же развестись. В наше время это не проблема.

— Слав, а если всё это не ради смеха? — как-то уж слишком серьезно, честно и просто спросил Богдан.

Он. Не хочет. Разводиться?!

— Ну что ты несешь?! — взорвалась я тембром раненного медведя, — Ты шутил. Ты ж не думал жениться на мне!

И этот… этот… он… он улыбнулся в ответ! Шикарной улыбкой. Немного снисходительной - знаете, как идиотам иногда улыбаются, мол, ты тупенький, но это ничего, дело поправимо - но шикарной. От уха до уха!

— Много ты знаешь, госпожа Воронцова. Мирослава, жена моя, — меня мигом передернуло от этой отвратной должности, звучащей в исполнении этого голого мужчины рокочущим переливом, — Я люблю тебя. Я хочу тебя, — откровенно признался он. — И это больно.

Я оглянулась через плечо, соображая, правильно ли расслышала. Пришлось прервать высматривание своего телефона, вещей, сумки и путей отступления среди этого общего хаоса.

— Что?

— Ты слышала. Скажи мне, если я возьму тебя сейчас и уложу обратно в свою постель, что, по-твоему, произойдет?

— …
— Мы могли бы нарисовать диаграмму. Намекаю: я — высота, ты — долгота.

— Да пошел ты.

— Ладно. Предлагаю компромисс. Начни встречаться со мной всего на месяц. — выставил указательный палец вверх, — Определись, нравлюсь я тебе или нет. И посмотри на то, каким мужчиной я могу быть. Оцени меня со всех сторон. — поиграл на публику плечами, — Реши для себя, подходит тебе это или нет.

Я закатила глаза. Ты, должно быть, шутишь.

— Это что «магазин на диване»? Я не собираюсь в тебя влюбляться. Я не могу себе этого позволить. Я не буду.

— Всё в порядке. Я буду любить за двоих. Я хочу жить с тобой… Долго, счастливо и скучно! Ай!

Богдан схватился за сердце. Ну, или где-то там.

— Больно, однако. — Лицо его показалось мне весьма озадаченным. Видимо больно ему бывало в жизни не часто.

Вытянула шею и глянула на то место, к которому Богдан прикладывал руки.

Меня мгновенно замутило. У него на ребрах с левой стороны расположилась свежая татуировка. «Мирослава» - красивым изящным шрифтиком.

Я кивнула свои мыслям (я вышла замуж за психа), и перешла на размышления над тем, почему мне не досталось имя "Аня". Или "Юля". Так нет же, меня угораздило стать Мирославой. Аж из девяти букв. Наверное, тату делать было больно. Вон сколько всяких завитков. Всё красненькое.

К горлу подкатила вся вчерашняя выпивка.

На глаза попался мобильник, схватила его и стартанула к входной двери. Выбраться наружу, вызвать такси, набрать Олесю.

Эвакуироваться из дома, эвакуироваться....

Нахрен фату!

Принялась на бегу выдергивать шпильки из волос и рвать чертову тюль.

Набираю номер. Гудки.

— Леся! Давай поиграем в игру «Чья жизнь хуже?». Я выиграю. Я всегда выигрываю!

— Привет! Подожди, я не слышу. — шебуршание в трубке, — Эй! — крикнула подруга громко, но как я поняла, не мне, — Тише звук сделайте! — снова непонятный треск, — Итак, что у тебя стряслось?

— У меня? — дыхание сбилось. Сколько же в этом особняке пролетов, дверей, комнат. Есть! Лестница вниз. — Да я...

Но меня снова перебили.

— Прости-прости, секундочку. Сережа! — рявкнула Олеся так громко, что мне пришлось отодвинуть телефон подальше от уха, — Я кому сказала?! Правильно, вот так. С пятого раза, как всегда. Прости, Слав. Я тут помидоры по банкам закатываю, а Сережа с Костяном в Мортал Комбат на оглушительной громкости режутся. Рада, что ты позвонила. Уже неделю не виделись. Как ты? Есть что новое?

Как я? Новое? Ооо...

— Я в шоке! Какая же я дура, ты себе просто даже представить не можешь! Господи, — прошептала расстроенно я, скорее для себя, чем для Леси, — Как выбраться из этого проклятого дома?!

— Так, коротко и внятно, — остудила мой пыл подруга. Было слышно, как она одновременно что-то сосредоточенно жует.

Ладно, действительно, на самобичевание выделю время как-нибудь потом. Сейчас главное другое. А именно — сбежать. И подумать. Обо всем.

— Я вышла...

— Мирослава! — прокатился громкий рык по этажам, заставив меня подскочить до потолка от неожиданности.

— Мамочки!!! — взвизгнула в трубку я.

А я еще без обуви. Что делать?! Куда ломиться? Пятый угол искать?!

— Так, я начинаю бояться. Что у тебя происходит? — обеспокоенно поинтересовалась Олеся. Даже жевать перестала.

— Мирослава! Да стой же ты, спринтерша! — донеслось мне в спину грозно-смешливое. Если так бывает вообще.

— Я вышла зааамуууж! — полупровыла-полупроорала я в трубку, одновременно ускоряя темп бега.

— ТЫ СДЕЛАЛА ЧТО?! — моментально вскричала ошеломленно подруга, но тут же закашлялась.

От подобной новости и воздух у нее поперек горла встать мог. Как я ее понимаю.

Я выскочила из-за очередного поворота и тут же резко и шумно затормозила по паркету.

Вот, вот она! Парадная дверь. Наконец-то.

Считайте, что из дома нахрен эвакуировались.

Несколько раз подергала ручку, переминаясь босыми ногами на месте, но та, как назло, не поддавалась.

Оглянулась нервозно назад.

И вовремя!

Богдан уже преодолевал последние ступеньки на лестнице. Черт-черт-черт!

Да открывайся же ты, зараза дубовая!

Резкий щелчок. Открыла!

Я сделала шаг.

Коврик пропал, крыльцо пропало.

Мое тело неестественно дернулось назад и оторвалось от земли.




Глава 7 — Договоренности...


Богдан

Многие думают, что счастье просто возьмёт и свалится им на голову.

Однако счастья нужно добиваться.

А порой надо вцепляться в него и держать изо всех сил, даже если оно вырывается, отбиваясь руками и ногами.

— Мирослава, —  нежно хлопнул извивающуюся на моем плече егозу по ягодицам.

Улыбка не сходила с моего лица.

Неужели она и правда думала, что я захватил свою награду лишь для того, чтобы тут же потерять ее? Ни хрена подобного.

— Я никуда тебя не отпущу, пока мы не поговорим. К тому же, — возмущенно начал я, — какой муж отпускает любимую жену из дома без трусиков?

Мирослава на секунду замерла, даже отбиваться и сквернословить перестала, словно только что, наконец, осознала степень своей наготы, и спешно принялась одной рукой одергивать задравшуюся на бедрах рубашку.

Хм, интересно, зачем смущаться, к тому же запоздало, перед тем, кто уже всё видел?

Женские глупости.

Я это привлекательное во всех смыслах зрелище теперь до конца жизни не забуду. Уж будь уверена, моя дорогая.

И еще не раз увижу, — усмехнулся я плотоядно, одновременно прикидывая, куда бы приземлить драгоценную ношу.

К тому же, ткань у рубашки беспощадно просвечивала. Но я твердо решил, что от меня она об этом точно не узнает.

Задумчиво обвел гостиную взглядом. Примерился и так и эдак к дивану. Покачал головой.

Пожалуй, стоит подняться обратно на второй этаж. Подальше от парадной двери.

Успею поймать беглянку, если что.

— Воронцов! — выдернуло меня из собственных мыслей раздраженное шипение Славика, нет, даже скорее предостерегающее, — Отпусти меня, негодяй! Сейчас же!

Она висела вниз головой: ее черные волосы смешно трепыхались в такт каждому моему шагу по лестнице, и она была сейчас похожа на забавную летучую мышь. Знаете, маленькую такую, беззащитную, но которая отчаянно строит из себя грозного завоевателя мира и чуть что не так, тут же сверкает адским пламенем праведной расплаты на дне миленьких карих глазок.

В руке Мирослава продолжала держать телефон, который надрывался беспрерывно уже несколько минут.

— Воронцова, — передразнил я ее, отчего личико девушки сморщилось, как от самого кислого лимона. Хм. Неприятно кольнуло самолюбие, — Отпущу, только если пообещаешь спокойно поговорить о нас.

— Нет никаких нас, — оборвала она резким тоном.

— Ой, брось.

Толкнул свободной рукой дверь в спальню.

Оглядел подвязки на полу, разбросанную одежду, перевернутую постель… и тяжело вздохнул. М-да, не люксовый номер для новобрачных.

Славика мягко приземлил на кровать. Она резво нырнула под одеяло, сверкнув на прощание подтянутыми бёдрами. Пощадите...

Приказал себе держаться. Чтобы получить глоток свежего воздуха и пустить в комнату солнечный свет, распахнул настежь окна.



Хм, сколько же сейчас времени? Не удивлюсь, если мы проспали часов до четырех или пяти дня.

Пока Мирослава завела снова свою унылую пластинку в стиле "Эта ночь была ошибкой... бур-бур-бур" и всё в таком духе, я слушал ее в пол уха, мысленно прикидывая как бы сделать сегодняшний день запоминающимся для нас обоих.

Свадьбу же празднуют по обычаю три дня, правильно?

И раз уж сама свадьба даже для меня прошла как в тумане, а воспоминания о нашей бурной ночи были окутаны тяжелыми алкогольными парами, хотя ключевые моменты были незабываемы, то что бы такого предпринять? Именно для Мирославы. Она, как я уже понял, вообще ничего не помнила.

Глянул на разошедшегося в пух и прах оратора.

Слава восседала в коконе, сооруженном из одеяла и простыней, как птенец в гнезде, и преувеличенно-вдохновенно вещала о плюсах нашего развода, размахивая налево и направо руками.

Я залюбовался ее лихорадочным блеском в глазах, разгоревшихся желанием свободы; румянцем на щечках от запойного перечисления того, что нам предстояло сделать за сегодня по ее мнению ; чуть вздернутым носиком с россыпью мелких веснушек... захотелось сейчас же прижать девушку к себе и пылко поцеловать.

Мне хотелось, чтобы ее губы произносили совсем другие слова, нежели сейчас. Мне хотелось ей принадлежать. Хотелось, чтобы она сказал мне: Ты - Мой! Но... потерплю.

Надо что-то делать сегодня. Надо обязательно договориться с ней на этот чертов месяц. Права на ошибку нет. Но хотя бы она теперь моя...

Я закрыл глаза и отбросил все посторонние звуки, чтобы насладиться одним — звуком ее голоса. По телу пробежала дрожь, исчезла.

Тут-то до меня дошел смысл ее последних слов.

— Ты слушаешь меня вообще?

Вскинул голову.

Девушка сверлила меня подозрительным взглядом.

Неопределенно кивнул и засунул руки в карманы пижамных штанов, которые на скоро до этого натянул, лишь бы успеть поймать прыткую женушку.

Мирослава с полминуты раздумывала как на мое подобное поведение реагировать, но в конце концов решила продолжить разговор с того места, на котором закончила:

— Я подвожу черту. Черта подведена. Большая линия...

— Линия? — я вздохнул и оттолкнулся спиной от подоконника, к которому всё это время, прислонившись, стоял. — Ну что же, подарю тебе маркер.

Реакция не заставила себя ждать.

Ух, какая грозная амазонка мне попалась!

— Не смотри на меня так, словно я убил твоего кота.

— Бу я попросила бы не трогать.

Мирослава встала, всё также укутанная в одеяло и медленно прошлась по комнате. Остановилась рядом со своим свадебным платьем и осторожно потрогала подол. Ее дыхание сбилось. В тишине это было отчетливо слышно. Девушка оторвалась от созерцания платья и мягкой поступью прошествовала по комнате, явно изучая место, в котором оказалась. Край одеяла шлейфом тянулся за ней.



Пока разглядывала интерьер, она не забывала подхватывать на ходу свои вещи и складывать в одно место в кучу.

Подцепив мизинцем, случайно найденный элегантный бюстгальтер, который почему-то валялся в самом дальнем углу комнаты, и быстро стянув, воровато оглянувшись, с небольшого торшера свои трусики, Мирослава смущенно, но с уверенными нотками в голосе, спросила:

— Богдан, так мы договорились? Встретимся через пару часов. Подадим на развод, будто ничего не было.

— Но это было. — Она с упрямым выражением на лице повернулась ко мне. Подбоченилась, готовая немедленно обороняться, — И всё не просто так произошло. Многие напиваются, но не женятся. Я в том смысле: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Я тоже не собирался сдаваться.  Она даже не могла представить себе насколько.

Девушка усмехнулась в ответ.

— Неужели ты пытаешь оправдать этот дурацкий шаг?

— Ночью мы поженились. И это что-то да значит, черт возьми.

— Дааа... что мы перебрали и совершили ошибку.

— Ерунда.

Раздражение забулькало во мне. Пожалуй, пора охладиться.

Я вышел из спальни, в дверях кинув на Мирославу многозначительный взгляд.

Ей ничего не оставалось, как пойти за мной. Правда на несколько мгновений она задержалась. Видимо, как я понял потом, чтобы скинуть одеяло и натянуть под рубашку белье.

Через несколько секунд она подскочила ко мне, рыскающему в поисках чистого полотенца вдоль и поперек по ванной комнате.

— Почему во всех комнатах такой бардак? Ты только переехал?

— Холостяцкая берлога. Я живу один. Уже пять лет.

Черт!

Оглянулся.

Надеюсь, она не поняла, что я оговорился?

Но Мирослава была вся погружена в исследование моей перевернутой полочки с туалетными принадлежностями. Она с интересом повертела в руках гель после бритья.

— Хм...

Я облегченно выдохнул и поспешил перескочить неприятную тему.

— Однажды я нанял уборщицу, она убежала в слезах, — пожал плечами, как будто ничего особенного не сказал.

Мирослава моргнула от этой новой полученной информации, как будто она сделала какой-то важный для себя и неожиданный вывод.

И стала оценивающе оглядываться. По-новому. Как будто примеряясь, сколько ей пришлось бы убирать, будь она хозяйкой моего двухэтажного здоровяка.

На лице ее явно читался ужас. Такая реакция заставила меня повеселеть.

— Странно, — выдохнула она, медленно и методично вытирая рукавом рубашки пыль со стеклянной поверхности и расставляя там бутыльки. Казалось, она сама не отдавала себе отчет в том, что делает. Словно по привычке, — Я представляла тебя себе… ну…

Отвела взгляд.

Я подбодрил ее кивком головы. Не стесняйся, говори-говори.

Слава неловко переступила голыми ногами на кафеле, оставила в покое полочку (на которой, к моему удивлению, за такое короткое время воцарился абсолютный порядок; и теперь полка резко контрастировала среди общего хаоса) и заламывала в нерешительности руки.

— Снобом. Представляла, что ты живешь в роскошной квартире, в идеальной чистоте и с огромным каким-нибудь псом аристократичной породы.

Я рассмеялся.

— У меня есть квартира. Кое в чем ты права. Именно такая: роскошная, чистая. Я обычно туда прихожу после работы, если лень добираться сюда, или привожу женщ… — я осекся под ее насмешливым взглядом, мол «ага-ага, попался», — Ладно, поймала. Грешен. — развел руками, как бы извиняясь. — И у меня нет собак. Я не бегаю по утрам, но хожу в спортзал ежедневно, для поддержания тела в форме, — то, каким горячим взглядом Мирослава на этих словах прошлась по моим тренированным мышцам и торсу, мне очень понравилось и польстило, — У меня вечный бардак дома. Я не люблю футбол, не жду с нетерпением чемпионатов мира, и спорт, в общем-то, не жалую. Могу от скуки посмотреть хоккей, и только. У меня десятки любимых, запачканных жиром футболок, сотни разбросанных по дому пар носков и тысячи дисков с фильмами. Я кино – маньяк и любитель выпить...  — сделал специально паузу, — …молока. А еще послушать тяжелый реп и хип-хоп. Я не гоняю по выходным в гольф, скорее могу погонять часок на байке, вокруг ближайшего озера, а потом с чувством «боже, какой я крутой» отправиться в ближайший супермаркет (или, если совсем лень, закупить готовых обедов через интернет), чтобы с чистой совестью пропасть за танками, но и не оголодать. А еще я работаю. В основном, опять же дома. На работе показываюсь только для подписания бумаг и встречи с важными заказчиками. Иногда выбираюсь на вынужденные… мероприятия. Вот, пожалуй, и всё.

Я замолчал, а Мирослава просто, видимо, не могла найти подходящих слов в ответ.

Затем она прокашлялась тихонько, как будто придя в себя.

— Оо.. ты, получается, домосед. Никогда бы не подумала.

— Ты забываешь, мне тридцать один год. Пора бы начать сидеть дома. Пожалуй, это нормально.

Я поднял лежащее на полу, рядом с полной до верхов корзиной с грязным бельем, синее полотенце. Принюхался.

Еще не плохо.

Мирослава брезгливо поморщилась.

Подмигнул. И нарочито сладко пропел:

— Как же в этом доме не хватает женской руки.

Девушка прищурилась и жестко отчеканила:

— Здесь даже десять пар женских ручек не помогут. Слишком велики масштабы бедствия.

Я с серьезным видом покивал. Меня на самом деле не слишком беспокоили грязные вещи или мусор, бессистемно разбросанный по дому. Вещи всегда можно было купить новые, еду заказать, а мусор распихать руками и ногами. По праздникам – может быть даже выбросить. В отличие от совершенного до мелочей дома Мирославы, мой являлся его полной противоположностью. Неудивительно, что девушке было так неуютно. У нее то как раз всё всегда лежало на своих местах, а у меня наоборот, никогда ничего невозможно было найти. Но в то время, пока она отдыхала в Барселоне и я жил тайно у нее, соблюдать чистоту и порядок мне, пожалуй, даже понравилось. А когда она прилетела раньше положенного срока, и мне пришлось после рабочего дня вернуться к себе, я с тоской оглядел разгром, творившейся в особняке, от которого успел уже отвыкнуть, но к которому вернулся, затем принял душ и лег спать.



Убраться? Нет, я не способен в принципе на подобные подвиги. Каждый раз начиная, я просто терялся, не зная с чего начать.

Полотенце я забросил на плечо и уверенным шагом двинулся на выход из дома.

Через десять минут я плавал невозмутимо в бассейне, а Мирослава устроилась на шезлонге, с удовольствием подставив лицо под солнечные лучи. Но вскоре она поднялась и подошла к краю бассейна, мне пришлось подгрести к ней. Девушка, судя по всему, собиралась поговорить.

— Кстати, я до сих пор не знаю, кем ты работаешь, — может мне показалось, но она явно не это хотела спросить.

— В строительной фирме.

— Кем?

Нырнул. Вынырнул, выплюнув фонтанчик воды изо рта.

— Крупным подрядчиком, — туманно ответил я, вытирая с глаз воду и убирая мокрые волосы назад.

Не совсем ложь, но и не правда.

Она замолчала, обдумывая полученную информацию, но вскоре снова заговорила:

— Разве тебе в штанах удобно плавать?

Ухмыльнулся.

— Не хочу тебя смущать.

Она что-то пробурчала про то, что мог бы тогда и майку накинуть.



С минуту мы молча смотрели друг на друга, пока она первая не разорвала зрительный контакт и не обхватила в защитном жесте себя руками.

— Думаю, мне пора. Во сколько встретимся сегодня, чтобы съездить к тому человеку, который нас регистрировал?

Я молчал.

— Скажи мне, Мирослава, что ты решила по поводу того месяца, за который могла бы узнать меня? Ты дашь нам его?

— Нам?

— Да, нам. — и, немного подумав, игриво добавил, — У меня столько скрытых достоинств. Ты могла бы их обнажить, нужно лишь время.

— Ты на меня давишь. Разве никто не говорил тебе, что женщины терпеть не могут, когда на них давят? Один из трех грехов с точки зрения женщины. Но очень по-мужски.

Я знал, что давлю на нее, но ничего не мог с собой поделать.

— Помоги мне подняться.

— Подняться?

— Да. Дай руку.

Она с подозрением покосилась на протянутую мной ладонь, но всё-таки решилась и подала свою навстречу.

Я ухватился за нее и, подпрыгнув, легко выбрался из бассейна на край бортика.

Встал.

Капли воды стекали с меня.

Руки мы так и не расцепили, Мирослава не уступила мне место, а я не отошел от нее.

Наоборот. Воспользовался ситуацией и прижал к себе. Обхватил девушку за талию руками.

Мы так и стояли на краю бортика, крепко прижавшись друг к другу.

— Давай расстанемся? Прошу, — прошептала она неуверенно.

— Бессердечная,— улыбнулся я одними глазами.

— Давай разведемся.

— Я тебе сейчас нос откушу, — по-доброму улыбнулся я.

— Давай разойдёмся, — я чувствовал, как Мирослава сдается. Медленно, но ее ледяная стена таяла под моим напором. Видимо, что-то внутри нее откликалось на меня и не всё так плохо на самом деле в отношениях между нами, как она стремилась показать.

— Я зашью твой рот! — шутливо пригрозил в ответ и я сделал то, чего мне внезапно, спонтанно, но непреодолимо захотелось.

Я отклонился спиной назад, и мы рухнули в воду, всё также крепко прижатые друг к другу. Вода мягко приняла нас в свои объятия. В ушах заложило.

Мирослава даже не успела удивиться, как уже вовсю ругалась и отплевывалась, отгребая от меня подальше, а я хохотал. Заливисто и громко.

— Богдан, клянусь, я убью тебя… Черт! Чтоб ты провалился! — Она повернулась и с озорной улыбкой стала брызгать на меня водой, яростно размахивая руками.

— Поверить не могу, что ты это сделал… Прекрати смеяться, ты идиот! Это не смешно!

Фыркая от смеха, я схватил Мирославу и принялся целовать везде, куда только мог дотянуться – лицо, ухо, шею. Она с негодованием боролась, но мои руки были слишком сильными, а ладони – повсюду. Она как будто вступила в рукопашный бой с осьминогом.

— Ты такая милая, — прошептал я. – Как маленькая промокшая кошечка. Дорогая, не трать силы, под водой нельзя ударить больно.

Пока я играл, а она боролась, мы переместились на глубину, и по ее испуганному взгляду я понял, что дно для нее вдруг пропало.

Бессознательно она схватилась за меня.

— Слишком глубоко.

— Я держу тебя. — Я все еще стоял, одной рукой обнимая ее за бедра. Моя игривость отчасти сменилась беспокойством. — Ты умеешь плавать?

— Неплохо было бы спросить, прежде чем затягивать сюда, — раздраженно ответила она. – Да, я умею плавать, но плохо, и не люблю плавать на большой глубине.

— Ты в безопасности. — я притянул ее ближе. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Теперь, когда ты здесь, можешь и остаться на несколько минут. Здорово же, верно?

Было видно, ей нравилось, но она явно не собиралась радовать меня подобным признанием.

Ее одежда стала почти прозрачной, влажный хлопок вздымался волнами, словно плавники экзотических морских существ.

Я аккуратно донес ее до безопасной глубины и поставил, убедившись, что она твердо стоит на ногах.

Слава доплыла до ступенек, продолжая обзывать меня последними словами, чтобы аккуратно вскарабкаться по ним наверх. Мокрая рубашка соблазнительно прилипла к ее полуголому телу, выделяя аппетитные округлости девушки.

Я выругался сквозь зубы и отвернулся. Резко стало не до смеха.

Пожалуй, стоит еще поплавать.

— Готовность полчаса, — в приказном тоне сообщили мне, а я удивленно обернулся, — Нам надо успокоить Олесю, иначе она сойдет с ума. Жду тебя в доме.

Отдав распоряжения, Мирослава гордо, покачивая бедрами, удалилась, а я довольно улыбнулся и нырнул снова под воду.

Кажется, мне только что дали этот месяц.



Мирослава

Перекусить у Богдана дома было абсолютно нечем, так что нам пришлось сделать вынужденную остановку и по пути заехать позавтр… обедать в ближайший к его дому ресторанчик.

— Здравствуйте! — поприветствовала нас улыбчивая молодая девушка – администраторша на входе в кафе.

Блондинка заморгала, будто не веря своим глазам, глядя на Богдана. Но тут пришли на помощь гормоны. Она взбила волосы, намекая на то, что он обязан заметить такое сокровище, и оперлась на одну ногу, выставив вперед бедро.

«Не переживай, детка, он тебя и так видит», — подумала я.

Девушка-администратор, которая вначале показалась мне довольно милой, тут же перестала таковой быть в моих глазах; она снова окинула Богдана зачарованным взглядом, но покинула нас, после того как проводила к укромному столику в углу.

Я положила сумочку, в ту же секунду ощутив запах зеленого перца и лука, и подняла глаза. Мимо пронеслась изнуренная официантка с металлическим блюдом, на котором что-то еще скворчало. Желудок мгновенно подал признаки жизни, недовольно заворчав.

Богдан сел, с трудом разместив под столиком свои ноги. Когда я взглянула на него, он уже устроился.

Девушка через пару минут вернулась, подошла к Богдану как можно ближе — осталось только сесть к нему на колени. Пышная грудь едва ли не вывалилась из расстегнутой на грани приличий блузки. Весь облик блондинки кричал «Заметь меня»! Это странным образом мне не понравилось и заставило почувствовать раздражение. Ба! Она еще и обновила макияж! Ее рот выглядел так, словно она нанесла солидный слой блеска «Розовая свежесть». Или «Диковинный коралл». Или еще какой-нибудь с еще более нелепым названием.

Я тряхнула головой, удивляясь своей стервозности.

Стиснула зубы.

Администраторша же не унималась. Она неторопливо поставила перед ним стакан воды. Было заметно, что девушке понравился вид тела и лица Богдана. Что меня тотчас же рассердило. Едва поймав себя на этом странном чувстве, нахмурилась.

— Здравствуйте, я Валерия, — произнесла она.

— Здравствуйте! А мы вчера поженились! — внезапно радостно известил девушку Богдан, обезоруживая тем самым растерянную бедняжку. Неужели он не заметил ее интереса? Нет, не верю.

Администраторше же пришлось заметить наконец и меня.



Она с недоверием покосилась на наши обручальные кольца, но боевого духа не растеряла. Хотя на какой-то миг показалось, что она сейчас рыкнет от обиды.

— Поздравляю… — выдавила она.

— Спасибо! — он сверкнул напоследок белозубой улыбкой и потерял к девушке всякий интерес.

Почему мне видеть это приятно, какого…?

— Что будете пить?

— Достаточно воды. Славик, чего-нибудь еще хочешь?

— Спасибо, нет.

Официантка чуть склонилась к Богдану.

— Могу я вам рассказать о фирменных блюдах?

Молодец, подумала я ехидно. Не теряется!

— Конечно.

Пока звучали названия блюд, Богдан не отрывал глаз от меня. Черт побери! — я избегала его взгляда.

Девушка-администратор кашлянула. Еще раз.

— Может быть, принести вам пиво? Или чего покрепче? Как насчет рюмочки…

— Спасибо, нет. Заказ примете позже.

Валерия поняла намек и удалилась, напоследок пообещав, что сейчас вернется. Мы остались наедине.

— Брось всем разбалтывать. — шикнула на него.

— Она первая.

— Так родятся сплетни.

Богдан выглядел обескураженно, но счастливого лоска не растерял.

Я положила руку на меню, лежащее передо мной, и провела пальцем по изображению тарелки с ребрышками. Вдруг резко оттолкнула меню в сторону.

— Ты на меня пялишься!

— Мужчины так иногда делают. С теми, кто им очень нравится.

Может и так, но мне было непривычно.

Но об этом я промолчала.

Опять повисла пауза. Он пододвинул ко мне меню.

— Выбирай, что заказывать. Или будешь просто сидеть и смотреть, как я ем?

— Вот еще. — дернула плечом.

Я медленно открыла меню и заглянула в него.

— Ты все еще пялишься на меня.

— Знаю.

— А ты не мог бы смотреть куда-нибудь еще? В меню, на брюнетку за соседним столиком. Или блондинку, двумя столиками дальше. Если ты вдруг еще их не заметил.

Он нахмурился и откинулся на стуле.

— Кажется мы об этом уже говорили. Я прилип к тебе как осьминог, и не отцеплюсь, пока не умру. Забудь про порядок, хватай меня, пока не опоздала. Просто скажи и я у твоих ног.

— Что вам подать? — влезла в наш разговор вернувшаяся блондинка.

Вскинув бровь, он посмотрел на меня. Я покачала головой и уткнулась в меню.

— Так, что тут у нас, — сказал он, заглянув в свое. — Пожалуй, курицу под соусом альфредо. Бифштекс. Чизбургер двойной. Картошку фри, двойную. И начос. Да, начос со всякими добавками. Тоже двойную порцию.

Я неотрывно смотрела на него; он закрыл меню и выжидающе на меня взглянул.

— Я… э… мне салат «цезарь»,и, наверное, омлет.

— Хорошо. Ожидайте. — она стрельнула напоследок глазками на Богдана.

Тот кивнул, улыбнулся, но не выразил интереса.

Он все-таки очень вежлив, подумала я. За все время, что сидел со мной за столиком, он, казалось, совсем не замечал других женщин.

Официантка забрала меню и ушла.

Я вдруг поняла, что почему-то улыбаюсь.

— Я оказался прав, — сказал он совсем тихо.

— Насчет чего?

— У тебя прекрасная улыбка.

Отвернулась.

— Я что-то не то сказал?

— Давай-ка без комплиментов. По мне, уж лучше просто беседа.

— Я не льстивый, а честный.

Он замолчал, а я обдумывала только что сказанное.

Официантка принесла полный поднос. Поставив тарелки и мой салат на стол, она помедлила, но Богдан вежливо поблагодарил ее, дав понять, что она может идти.

Первым делом он принялся за курицу под соусом альфредо. Зарылся вилкой в фетучини, намотал и отправил в рот. Медленно пожевал, потом добавил соли. Далее попробовал бифштекс, слегка посыпав перцем. Настал черед чизбургера. Он уже поднес его ко рту, но вдруг нахмурился и положил обратно. С помощью вилки и ножа откромсал кусочек.

Он принимал пищу как настоящий джентльмен. С утонченными манерами.

Вдруг он посмотрел на меня.

— Что-то не так?

— Прости, я… — я поковырялась в своем салате, а потом снова стала наблюдать за ним.

— Вот, теперь ты все время пялишься на меня. Я покраснею от смущения.

— Извиняться не стану.

— Да и не за что: мне же ведь это нравится.

Мое тело ожило, по коже пробежала легкая дрожь… И тут я уронила на колени кусочек хлеба, проявив тем самым свойственную мне от матушки природы грациозность.

— Так на что ты смотришь? — спросил он.

Салфеткой я убрала еду с одежды.

— Твои манеры за столом впечатляют.

— Еду нужно смаковать.

Я задумалась, чем еще он может вот так же наслаждаться? Медленно. Методично. На ум пришли наши совместные ночи...

У меня пересохло в горле, я сделала глоток воды.

— Ты всегда так много… ешь?

— После вчерашнего я особенно голоден.

Он снова посыпал солью фетучини.

Я нахмурилась, стараясь отогнать видение: как он и я женимся, а потом, ночью...

— Ты опять злишься…

— Нет, — я отмахнулась.

— Да. Не по душе тебе произошедшее между нами?

Он покончил с альфредо и отодвинул тарелку в сторону.

— Не то чтобы... Боже! — я вскрикнула, внезапно кое-что вспомнив, и обхватила лицо ладонями.

— Что такое? — Богдан в замешательстве принялся оглядываться.

— Я теперь не могу выполнить твой заказ. — мужчина изогнул вопросительно бровь, — Не могу работать на тебя.

— Почему? — было похоже, что он совершенно искренне недоумевал. — Знаешь, что я думаю..?

— Во-первых, — перебила его я нетерпеливо. Вечно всё мужчинам надо разжевывать... — Это непрофессионально. Во-вторых: над нами сразу станут смеяться!

— Это еще почему? — Богдан устрашающе оскалился. И этот нехороший блеск в глазах…

Ладно, признаю, смеяться ему прямо в лицо было бы страшно. К тому же глупо. Но за глаза...

Я как можно ближе наклонилась через стол к Богдану:

— Потому что ты будешь мной командовать, станешь спорить по поводу дизайна сада, а иногда даже говорить мерзости. Все клиенты такие.

Он медленно наклонился ко мне навстречу:

— А что же не покричать на жену?

— Вот и я о том же!

Резко откинулась обратно на спинку стула. В висках застучало.

Схватив сумку, положила ее на колени и принялась копаться. Мне срочно были нужны таблетки от головы.

Черт, да где же они?!

На глаза попалось что-то мохнатое и странное.

Выкинула на стол, даже не рассмотрев как надо.

Прекрасно, вот и желанные таблетки.

— Надо же... — Богдан грустно вздохнул и потянулся подобрать то, что я выкинула неосторожно на стол, — Ты покалечила зайчика. Теперь он не сможет больше прыгать.

С изумлением обнаружила в руках мужчины переломанную пополам заячью лапку.

Откуда..? О, это же тот добытый в честном пивном сражении трофей!

Богдан взглянул на меня, как на пожирателя младенцев, не меньше.

Мужчина казался таким расстроенным, пока пытался соединить две половинки одного целого.

— Как жалко... — покачал он головой и вернул лапку мне. — Мне хотелось сохранить зайчика.

Ну, по поводу зайчика он сильно преувеличил. Зайчика изувечили еще до нас.

Я покрутила лапку в руках, действительно чувствуя сожаление. Затем аккуратно положила ее в сумку с твердым намерением склеить две половинки трофея воедино, как только приеду домой.

— Извини, я не хотела.

Вдруг, откуда ни возьмись, почувствовала резкий аромат духов, и тут же к нашему столику подплыла, пожри ее бездна, блондинка Валерия.

— Вам все понравилось?

Когда Богдан посмотрел на нее, администраторша чуть не растаяла.

Я замерла. Во мне начинало закипать негодование. Ревность? Не знаю. Но то, что меня задвигали и игнорировали так... открыто, будило моего спящего до поры до времени берсеркера.

— Да, все хорошо, спасибо, — ответил администраторше Богдан.

— Отлично.

Девушка положила что-то на стол.

Салфетку. С номером телефона и именем.

Просто отлично!

Валерия стрельнула глазками и неторопливо удалилась.

Почему-то мне не хотелось видеть, как Богдан положит салфетку в карман. Но не было причин, по которым он не мог бы так поступить.

Я опустила взгляд на руки, искоса поглядывая на сумочку.

«Пора идти».

— Что ж, было… здорово, — сказала я, — Хорошо посидели.

И только моя рука дотянулась до сумочки, как Богдан выкинул стопку денег на столик, выбрался из-за стола, и... подхватил меня на руки!

— Ты что..?!

Кричать и ругаться хотелось, но привлекать еще большее внимание, чем мы уже заработали, было не желательно.

Я хмуро вперилась взглядом в волевой подбородок Богдана и раздраженно считала про себя секунды, пока меня куда-то несли. Позер!

Выйдя из ресторанчика, он сказал:

— Еле-еле пронесло. Вовремя вытащил тебя оттуда.

— Ты это о чем?

— Ты готова была выцарапать глаза этой девчонке, которая заинтересовалась твоим мужем. Это было неминуемо — я про ее смерть.

— Ты не мой муж.

— Да? А прибить ты ее была готова, как за своего.

— О-о-о, — протянула я тихо-тихо.

— Да-да-да. Говорю тебе. В женских боях я толк знаю: Валерия была на волосок от гибели. Глупая девочка, она же играла со смертью.

— Ну-ка поставь меня.

Доверчиво выполнил просьбу.

И тогда я его от души пнула. Богдан в ответ тихо усмехнулся.

Когда мы, наконец, сытые сели в машину и выехали на дорогу, меня посетила идея: что надо бы не с пустыми руками приехать в гости. Пусть даже к почти сестре... но валерьянку для Олеси и сорокоградусное лекарство для Сереги приобрести необходимо было в обязательном порядке.





Глава 8 — Родители и дети...



— Не жалеешь, что замуж вышла?
— Да что ж я, не человек, что ли? Жалко его, конечно.



***

Нужная высотка. Девятый этаж. Напротив квартира Кузнецовых. Стоим…

— Мирослава, почему мы не заходим? — тихо поинтересовался из-за моей спины Богдан.

Почему? Почему… да я боюсь!

Я стояла вся напряженная и, не мигая, сверлила взглядом закрытую парадную дверь темно-коричневого цвета. Нажать на звонок я всё никак не решалась.

— У меня нехорошее предчувствие. Не могу объяснить, но знаешь, кажется, будто именно там оборвется моя жизнь…

Мужчина подавил смешок, позволив себе лишь сдержанно кашлянуть. Покосилась на него. Одновременно с этим у него из рук вывалилась одна из многочисленных коробок… верхняя…

«Эх, кажется, с тем самым дорогим сервизом» - с тоской подумала я, пока та, словно в замедленной съемке, падала вниз на бетон.

Я присела, чтобы подобрать коробочку.

Безнадежно разбито…

Богдан выругался.

— Славик, вот объясни мне, пожалуйста. Обычно молодоженам друзья и родственники подарки дарят в день свадьбы. Не наоборот. Зачем ты накупила столько всего?

Я рассеянно оглянулась на Богдана. Ну-да. Немного многовато. Богдан весь, как рождественская елка, был увешан разноцветными пакетами из разных брендовых магазинов. В руках же он держал пирамидку, нет, скорее пизанскую башню, составленную из коробочек совершенно разных размеров и форм.

— Ммм… я нервничала.

Мужчина вздохнул.

— И расплатиться мне не дала, — пробурчал он, топнув ногой. И внезапно едва ли не рявкнул, когда балансировка его тела нарушилась, и хлипкая башенка из покупок опасно зашаталась. — Открывай сейчас же эту чертову дверь!

Для меня это был как сигнал к действию. Нужный толчок.

Нажала на звонок и секунды три подержала.

Но… нам не открыли. Ни через минуту, ни через пять.

— И? — Богдан осторожно подковылял ко мне поближе. — Только не говори, что их нет дома.

— Не знаю. Должны быть.

Нахмурившись, еще раз нажала кнопку звонка. Секунд десять не отпускала.

Безрезультатно.

И в тот момент, когда моя рука потянулась за сотовым телефоном в сумочку, дверь перед нами резко распахнулась, заливая лестничную клетку ярким солнечным светом из квартиры.

В проеме показался злой, как тысяча чертей, Сергей. Но, заметив меня, он подвис и долгое мгновение осознавал кто это перед ним стоит.

— Сережа, кто там? — рявкнула откуда-то из глубины квартиры моя дражайшая подружка.

— Мирослава тут! — прокричал он, обернувшись, в ответ.

Реакции не последовало, лишь грохот, доносящейся, кажется, с кухни.

— Привет. — мило улыбнулась.

— Ну, привет. — Серега испытующим взглядом Клинта Иствуда пробежался по мне с ног до головы, — А мы думали, тебя похитили, убивают. Так ты визжала в трубку. Но нет, судя по всему, ты не померла. Я так и говорил, Олесе. Но она… — мое сердце пропустило удар, — В общем, мы реально думали, что тебя где-то держит маньяк и как следует пытает.

Богдан рядом со мной, державший до этого на лице самую ослепительную из своего арсенала улыбок, что я, было, подумала, как у него от такого старания челюсть не свело, поперхнулся воздухом. Но вмиг, когда его ноша в руках накренилась, мужчина весь подобрался и замер. Серьезно посмотрел на Сергея.

— Что? — запнулась я. — С чего бы… да кто бы посмел похитить меня, а тем более..?
— Подробности неясны, — он пожал плечами, — Но мы сузили круг до десяти подозреваемых, среди них: инопланетяне, неоЧикатило, попсовый бойсбэнд, ЦРУ и… Богдан. — мужчины наконец взглянули друг на друга.

Повисло молчание.

— Слав, так тебя не убивали?

Я не могла не улыбнуться.

— Господи, Кузнецовы, вы такие оптимисты.

— Паршиво выглядишь.

— А сейчас пошли комплименты. Завязывай. Ты вгоняешь меня в краску.

— Может, объяснишь, что у тебя произошло? Знаешь, мне было бы легче защищать тебя от Леськи, апеллируя фактами, аргументами. Если ты не назовешь вескую причину, почему ты кричала в трубку с неизвестного номера, а потом и вовсе перестала отвечать на входящие, то тебя просто укатают там. — Он мотнул головой в сторону кухни.

— Понимаешь, — начала я из далека, — Вчера вечером, после тяжелой рабочей недели, хотелось побыть одной. Или к вам приехать, отметить сдачу проекта. Я тогда еще не решила. Да куда там. Даже ночью не получилось, — грустно выдохнула я.
— Гости приехали? — понимающе кивнул он.
— Замуж вышла.

Брови Сереги готовы были стартануть в открытый космос.

Он привалился к косяку плечом и протяжно присвистнул, заметив на нас с Богданом обручальные кольца.

 «Да-да, я и сама до сих пор в шоке».

— Я вроде и Олесе по телефону об этом сказала. — осторожно добавила я.

Серега тихо, но чувственно выматерился и медленно проговорил севшим голосом:

— Зайчонок сказала, что ты несла явный бред. Что тебя, видимо, чем-то накачали, раз ты такое выдала. — Но он вмиг повеселел, — Нет, ну посудите сами, кто в это бы поверил? Да ты еще так кричала, словно тебя тупым ножиком кромсают. И анестезия там такая: беруши в уши и за дело. Я, конечно, ей говорил, что не могло с тобой ничего плохого случиться, но она не слушала. Нет, — он потер шею, — вы решительно охренели. Немыслимо. — Серега посмотрел на Богдана, — Я ж просил пригласить на мальчишник. Ай-яй-яй. Ты разбил мне сердце. — Воронцов усмехнулся, — Ладно. Проходите. Рассказывайте, как вы докатились до такой жизни. Сейчас вытащу Леську с кухни, она уже и в полицию успела позвонить, но ее старожилы правопорядка отбрили, мол, не прошло трех суток с момента исчезновения человека. «Звоните позже, дамочка». Поэтому теперь… теперь она шоколадные кексы печет. С горя. Целое моооре шоколадных кексов.

Я охнула и замерла в дверях. Олеся пекла кексы только в особенных случаях: когда нервничала настолько, что была на грани срыва. Их приготовление помогало ей сконцентрироваться, заодно отвлекало от тягостных мыслей. Но печь она могла и… день, два… без перерыва.

Всё, мне конец. Меня или прибьют на радостях, или другой вариант: заставят сначала употребить всё наготовленное, а потом из жалости пристрелят.

— Эй, ну чего встали? Кстати, — Сережа обратился к Богдану, ожидающему позади меня, пока я отомру и соизволю пропустить его в квартиру. — У тебя там есть чем, — он многозначительно поиграл бровями, указывая на все пакеты и коробки, которые Воронцов из последних сил удерживал, — Отметить сие знаменательно событие?

— Обижаешь, друг. Двадцатилетний.

— Вот и славненько. — Серега хлопнул в ладоши и счастливо заторопился к жене, оставив нас в коридоре одних.

Богдан сгрузил все подарки на пол и вздохнул с облегчением. Мы как раз разувались, когда с кухни полетели крики, вроде: «Так у нее все пальцы были на месте, а она не смогла набрать мне?!!!» Потом тишина и… разъяренная, как все демоны преисподней вместе взятые, Олеся вылетела вся перепачканная мукой в коридор. Ее лицо просветлело, когда она увидела меня, словно с ее хрупких плеч, наконец, сняли тяжелый непосильный груз, но лишь на мгновение, потому что тут же выражение ее лица сменилось на крайне-суровое.

В воздухе повеяло убийством.

А что дальше началось… пером не описать.

Она меня, как бы это сказать, поколотила! И Богдану пару раз досталось.

— Коза! — кричала Леся на меня, пока я кружила по квартире Кузнецовых и перепрыгивала через многочисленные препятствия, — Ты хоть знаешь, ЧТО я пережила?!

— Какая ты у меня мнительная, оказывается, — прошептала я, запыхавшись, но продолжая ловко уворачиваться от летящих в меня точными снарядами подушек.

Леське доставались исключительно мои сверкающие пятки.

— Ах ты!!! — завопила подруга во все горло и подскочила ко мне так быстро, что я даже не сразу заметила ее появление. Рано расслабилась, Мирослава!

— Прости-прости!!! — взмолилась я, когда меня прижала эта… фитнесс-тренерша к книжному шкафу.

Я трусливо зажмурилась, в ожидании неминуемых… ударов? Или она меня душить будет? Щас посмотрим.

Секунда. Другая. Ничего не происходит. Боязливо открыла один глаз.

А Олеська… плачет.

Из-за меня.

На мои глаза тут же навернулись ответные слезы.

— Леська... — всхлипнула я.

Мгновение... и мы, не сговариваясь, яростно кинулись обниматься.

— Славка...

— Я правда не думала, что ты так себя накрутишь. Я же... я просто в ужасе была, за Богдана замуж вышла. И не помню как.

Олеська замерла в моих объятиях. Отстранилась и заглянула мне в глаза.

— Боже, ты серьезно?

Кивнула. И тут же хихикнула.

Олеська с напускной обидой воскликнула:

— Зачем ты замуж вышла? Не могла меня дождаться?!

Я округлила глаза, а подруга уже запустила в меня полотенцем.

Я захохотала и бросилась от нее бежать крича:

— Не виноватая я, он сам пришел!

— Я те дам, не виноватая она! — передразнила Олеся и рванула было вдогонку, но внезапно остановилась.

Я в замешательстве застыла. Преследования не будет?

Леська же была занята: она задумчиво гладила подбородок, словно что-то усиленно прикидывала в уме.

— Ты чего замерла?

— Ты вышла замуж — это же чудо! — воскликнула она в ответ и бросилась к шкафу, — Мирослава Матвеева, дитя тьмы, нашла пару! Ты не хочешь это отпраздновать? Это же твой день, Славка! Нельзя встречать его в, — подруга придирчиво осмотрела меня тем самым взглядом, каким меня встретил давешне Серега, — затрапезных джинсах, потертой майке и с вороньим гнездом на голове! Это меня очень огорчит, а я не хочу огорчаться, потому что я и так уже достаточно пострадала за это утро...

— Ты что там ищешь? — я с любопытством вынырнула из-под ее локтя и принялась рассматривать содержимое шкафа. Одежда... — Что ты задумала?

— Раньше у тебя даже парня не было, чтоб заменить лампочку. На что ты жизнь свою потратила? — она покачала головой, — А теперь целый муж! Да еще какой! И ты... в джинсах. И в этой майке... Такого надо зачаровывать, привязывать к себе! И вообще, у тебя сегодня праздник. Значит будем праздновать!

— Леська, мы же с ним на днях на развод подадим. Зачем мне его привязывать? Ни к чему это.

— Как на развод? — ахнула она и выронила какое-то платье вместе с вешалкой на пол.

Присела, чтобы подобрать.

— Мы напились и поженились. В заведении, в котором мы отдыхали, свадьба проходила, и мы, видимо, поддались моменту... Поэтому...

— Что ж вы тогда вместе ходите, как привязанные? И к нам пришли.

— А что мне оставалось делать? Отшить своего... м- мужа в первый же день свадьбы? Я пыталась. Он не отшился. Прилип словно банный лист.

— Значит так, — подруга резко захлопнула шкаф. В руках Леся держала что-то красное, — Ничего не хочу слышать. Сейчас-то ты замужем. Вот когда разведетесь, тогда и будешь разгуливать перед ним в джинсах. А сейчас надо сделать так, чтобы он потом пожалел, что ты не осталась до конца жизни его женой. Сексуальной такой женушкой. Ну, знаешь, — и она развернула передо мной платье, — давай поиграем на нервах... Воронцова, правильно? Поднимем ему... давление в штанах.

Я взглянула на платье с суеверным ужасом.

— Обалденное, правда? Я его недавно купила. Берегла на годовщину, чтобы поразить воображение Кузнецова одним контрольным выстрелом, но... так и быть... уступаю.

Подруга издала короткий драматический вздох.

— Леська... — я с благоговением погладила тонкую атласную ткань. Рубиново-красную.

— "Воплощенный грех". Так оно называется, — удовлетворенным голосом от впечатления, произведенного ее подарком на меня, поведала подруга.

— Леська... — прошептала я, но закончила как можно тверже и отдернула руку, — Я его не одену.

Изумление затопило Олесю.

— То есть как, "не одену"? — рыкнула она предельно угрожающе.

— Ты посмотри на него...

Платье было шокирующе простое, со смелым декольте. Плечи в нем подразумевались открытыми, лишь тонкие полоски завязочек на плечах должны были спасти хозяйку от того, чтобы платье не соскользнуло мгновенно с тела. Талию выделял широкий поясок, переходящий в кокетливый бантик сзади.

Короткое, откровенное, порочное... Нет-нет-нет.

— Славка, ты меня не зли. Свадьба раз в жизни бывает. А молодожены... они такие… страстные. Ненасытные. Сутками не вылезают из постели, — она мечтательно закатила глаза, но тут же пришла в себя, — Нам необходимо подогреть интерес Воронцова к тебе. Пускай увидит, какая ты шикарная можешь быть, если приложишь хотя бы одну ручку к этому. Пусть хочет тебя. Поедает глазами. А ты верти им, — она задрала нос повыше, и указала ладонями в разные стороны, — И так, и эдак. Вот они у нас где, — она показательно сжала руку в кулак. — В конце-концов, ну что ты теряешь?

Я с сомнением посмотрела на подругу. Затем на платье.

Женская солидарность взяла своё.

— Уговорила, искусительница.

— А ночью… — тихо начала шептать она, — Позволь ему, я не знаю, нашпиговать оливку, налимонить ягоды, набананить розочку, накуканить куню, почистить пёрышки, пощекотать хвостик, заехать в Попенгаген...

— Кузнецова! — воскликнула я, призывая развратную и размечтавшуюся подругу к порядку, — Поверить не могу...

— Ой, да брось ты, — отмахнулась она и тут же хитро мне подмигнула. — Мы, блондинки, все с игривым огоньком.

— Да?

— А то. А вот ты... ты не блондинка, ты не потянешь. Блондинки — они или крутые, или весёлые, а ты... ты — брюнетка.

Я демонстративно откинула черные прядки волос за спину и фыркнула. Не потяну?

Забрала из рук Леськи платье греха. Аккуратно вытянула его на вешалке перед собой, чтобы не помять, хотя безумно хотелось прижать его поближе к телу.

— Иди, переодевайся, красотка, — подруга указала в сторону спальни.

Я оставила дверь приоткрытой и принялась скидывать с себя одежду. Провозилась я минут десять, стараясь привести себя в достойный вид.

— Кстати, знаешь, одно обстоятельство не дает мне покоя.

— Какое?

Я глянула на себя в подвешенное у дальней стены спальни зеркало и ответила громко:

— Богдан однозначно женился намного удачнее, чем я вышла замуж.

На этих словах я выплыла в гостиную, где меня поджидала хихикающая над моими словами подруга.

При виде меня та разом умолкла. Вскочила с дивана, радостно взвизгнула, хлопнула в ладоши, и принялась юлой крутиться вокруг меня.

— Мирослава, он сдохнет от перевозбуждения. — напевно заключила она. — И точно тебя не отпустит. — подруга кивнула своим мыслям. — Нет, детка. Развода не будет.

— Будет, Лесь. По-любому будет. У меня для тебя новости есть, — подруга нахмурилась, — помнишь Женю? Из университета. — подсказывала я, пока Олеся пыталась изо всех сил вспомнить, о ком я говорю. — Первый курс. 

Подруга медленно кивнула.

— Она умерла недавно. — выдохнула я и кое-как сглотнула подступивший к горлу ком.

Олеся рухнула в кресло.

— Как... умерла?

— И у нее осталась дочь...



***

Я на ощупь дотянулась до спинки дивана. Прислонилась к ней: наполовину присев, наполовину согнувшись. И почувствовала нервную тяжесть в животе.

Я рассказала обо всем, что знала Олесе: про мой последний визит в детский дом; о том, как узнала про смерть Жени; о судьбе Марьям и моем прямом участии в ней.

Подруга сосредоточенно слушала меня, лишь изредка прерывая поток вливающейся в нее информации, чтобы задать уточняющие вопросы.

Я также поведала Олесе о прогрессе в деле об удочерении: сколько осталось собирать документы; что записалась на курсы школы приемных родителей; и что сегодня вечером должно будет состояться мое первое занятие. Выложила свои мысли по поводу работы: что теперь, когда я закончила проект, то была обязана познакомиться с малышкой поближе. Начать навещать. Кратко поделилась своими планами о предстоящем разговоре с начальником, где необходимо было обговорить тревожащие меня моменты.

В декрет я уйти не могла, деньги кроме меня мне никто не заработает, поэтому подредактировать будущий график и обсудить возможность полностью перейти на дом предстояло попробовать.

— Ты уверена, что готова к этому... материнству?

Я не была уверена на все сто процентов, но чувствовала, что либо сейчас у меня будет ребенок, а у Марьям я, либо никогда.

Тем более, не думаю, что к детям вообще можно приготовиться на сто процентов, даже к желанным. Всегда будет то, что ты забыл взять в расчет. Обязательно будет. И, думаю, в этом вся прелесть.

— Вся твоя жизнь кардинально изменится. Тебе будет тяжело справиться с этим, особенно в первое время.

— Я прекрасно осознаю перспективы.

Олеся сидела в кресле, нервно притоптывала ногой и смотрела в одну точку.

Но когда ее взгляд принял осмысленное выражение, она спросила:

— Ты потому думаешь, что развод будет в любом случае? Считаешь, Богдан откажется принять вас двоих?

Я ненадолго задумалась.

— Я не могу сказать за него, но лично я подам на развод точно. Иначе еще бог знает насколько растянется оформление документов и прочая волокита. А девочку мне надо забрать как можно быстрее. Да и не те у нас отношения.

Да и папой... Богдана… я представить себе не могла. Совсем. Хотя я пока и себя весьма туманно вырисовывала в роли матери…

Но все равно, глупо рассчитывать на его радость и искреннее счастье после озвучивания мной этой новости. Тем более, уверена, он точно не обрадуется не родному ребенку, к тому же от женщины, имеющей сомнительный статус в его жизни. К тому же, если мы не разведемся, то ребенка удочерит и он, а это повлечет за собой ряд проблем в будущем. Особенно если мы разбежимся. А скорее всего именно так и будет. Поэтому следовало в наиболее короткие сроки завершить весь этот цирк с игрой в семью.

— Мне все равно, как он будет считать. Я удочеряю Марьям и точка. Это мое решение и я в своем законном праве.

— Я постараюсь помочь теб... — Олеся ободряюще сжала мою ладонь, но не успела она закончить фразу до конца, как резко раздался с совершенно неожиданной стороны, похрустывающий инеем в воздухе, чужой голос:

— Позволь узнать, кого ты собралась удочерять? — этот резкий тон и холодок в таком знакомом голосе, заставил меня вздрогнуть и поежиться.

Мы с Олесей синхронно повернулись на третьего непредвиденного собеседника. Мы не знали, что у нашего личного разговора есть сторонние слушатели. Слишком были погружены в обсуждение предстоящих и уже случившихся проблем, чтобы заметить это.

Богдан стоял в дверном проеме: ровный, как натянутая струна, грозившаяся вот-вот лопнуть. Напряженный. Под его взглядом я почувствовала себя настолько неуютно, что мне захотелось сделать шаг назад, чтобы отгородиться от гнетущего давления, распространяющегося на меня тотчас вместе с воздухом. Казалось, личная энергетика мужчины в данный момент стала гуще, темнее. Приобрела металлический привкус и резала, словно ножом по сознанию.

Внезапно я ощутила позвоночником, что он услышал достаточно, чтобы сделать выводы относительно... всего. И выводы эти, судя по всему, ему очень не понравились.

Да, не так я представляла наш с ним разговор. Не думала, что он подобным образом обо всем узнает. Хотя, что там, я не думала даже еще пару дней назад, что вообще мне придется с ним объясняться на столь важную и щепетильную тему. В этом попросту не было смысла. Теперь же...

Я собрала волю в кулак и ответила ровным, насколько было возможно, тоном, стараясь при этом не обращать внимания на расходящийся во все стороны от Богдана гнев:

— У меня умерла знакомая. Она... была круглой сиротой, у нее осталось годовалая дочь. Формально отец у ребенка отсутствует и... малышка останется в детском доме, если о ней не позаботиться. Я не могу просто так от этого отвернуться и сделать вид, будто меня судьба девочки никаким образом не касается. К тому же, ты же знаешь мою ситуацию... я давно собиралась взять ребенка из приюта...

Богдан молчал. Он стоял в уверенной позе. Руки держал в карманах брюк. Плечи развернуты на полную мощность. Любой другой мог сказать, что этот мужчина в данный момент спокойно слушает меня, но нет... Богдан был в бешенстве. Таким я его видела впервые.

Минуту назад я уверяла себя, что мне все равно на этого мужчину и его реакцию на принятое мной решение; все равно на наши странные, непредсказуемые и бурно развивающиеся отношения. Плевать на развод, брак же я не планировала. Но сейчас, столкнувшись с этой ледяной стеной и непроницаемым видом мужчины, которого, как я наивно полагала, успела изучить со всех сторон, я чётко поняла, что это не так. Осознала, что мне далеко не все равно.

О, Господи! Неужели я привязалась к Богдану? Неужели он проник в мое сердце, пробил его герметичность?

Во рту пересохло.

Олеся молча следила за развитием нашего разговора, но я знала, если что подруга тут же встанет на мою защиту, а мне не хотелось этого. Разобраться во всем нам с Богданом нужно было один на один.

Я сглотнула несуществующую слюну.

— Олеся, ты нас не оставишь на пару минут?

Леся поочередно присмотрелась к нам обоим, прежде чем ответить:

— Да, конечно.

Олеся покинула гостиную, осторожно прикрыв за собой дверь.

Наступившая тишина тяготила.

— Спрашивай. — я решила больше не тянуть с началом беседы и устало опустилась на диван. — Говори.

Богдан подошел ближе и встал напротив меня, разглядывая.

— Прекрасно выглядишь.

Я невольно одернула короткий подол платья пониже. Чувствовала я себя в нем сейчас абсолютно нелепо. Для чего, спрашивается, разрядилась?

— Спасибо.

Мы единодушно замолчали.

Но затем Богдан посмотрел мне в глаза, чуть наклонившись ближе, нависая, и спросил:

— Ответь честно, ты видишь в своем будущем меня?

Отвести взгляд я не сумела.

— Не знаю... — тихо произнесла в ответ.

Его зрачки сузились.

— Хо-ро-шо. — ничего хорошего в интонации его голоса не было, — Еще час назад ты дала нам месяц. Месяц, чтобы принять друг друга. А сейчас, за моей спиной, практически прямым текстом заявляешь своей подруге, что развод неизбежен. И, как я понял, в ближайшие дни он произойдет. И мое мнение тебя в этом вопросе совершенно не интересует. Также как и мнение в вопросе об удочерении. Я ничего не упустил?

Я незаметно прочистила горло и ответила:

— Не помню, чтобы я соглашалась на это твое условие. А...

Богдан пораженно выдохнул и отстранился, не дав мне договорить.

Я прерывисто задышала. Меня охватило смятение. Что он от меня хочет?

Но я решила высказаться до конца, пользуясь его яростным молчанием.

— Удочерить Марьям я решила задолго до... сегодня. И что бы ты сейчас не сказал, решения я своего не поменяю.

— Напомни, когда я что-то сказал против? — язвительно поинтересовался он.

Я не нашлась с ответом. Варианта, что он будет не против удочерить неизвестную ему девочку, только лишь ради меня... этот сумасшедший со всех сторон вариант даже не приходил в мою голову, пусть даже в качестве шутки.

Мужчина явно прочитал меня, словно открытую книгу.

— Я уважаю твое право и твой выбор, тебя. Удочерение в данной ситуации - достойный шаг. И я действительно так считаю, — я с широко открытыми глазами внимала, — Но знаешь, что ужасно? Это не взаимно. Ты то самого низкого мнения обо мне. — я открыла было рот, чтобы спросить, с чего он это взял, — Помолчи. — послушно передумала это делать, — Своими домыслами ты проявила абсолютное неуважение ко мне. Тем более обсуждая меня, якобы мои решения, со своей подругой, не обсудив сначала всё со мной... это… поразительно. — Он возвёл глаза к потолку, — Я даже не знаю, что сказать еще. Хотя, наверное, то, что до нормальных отношений мужа и жены нам ооочень далеко.

— Богдан, то, что мы случайно поженились, ничего не поменяло в наших отношениях. То, что мы проделали этой ночью - не значит, что мне вдруг хочется нежничать с тобой, откровенничать или спрашивать на что-либо разрешения. В конечном счете у меня будет дочь, а у тебя — свобода и кучи телок на одну ночь... или как ты называешь эти свои победы...

Я резко захлопнула рот. Последнее я не хотела говорить, но осадок от случившегося в ресторане совершенно неожиданно всплыл. И в самый неподходящий момент. Бог свидетель, я хотела бы взять свои слова назад, но...

Богдан со свистом втянул воздух в легкие.

Кажется, его всё достало.

— И ты, конечно же, причисляешь себя к ним? — он резко развернулся и схватил меня за запястье, притянув одним движением к своей стальной груди.

— Почему бы и нет? — я хотела высвободиться, но он держал крепко. И я процедила сквозь зубы: — Пусти.

В его глазах сверкнул опасный огонек.

— Я отпущу тебя, как только ты признаешься, что между нами было больше, чем просто физиология, давление алкоголя, буйство гормонов или еще любая другая причина, по которой ты пытаешься убедить себя в обратном. Знаешь, что я думаю? Ты сама не знаешь, чего хочешь. И ты боишься. Боишься меня. Своих чувств, самой себя рядом со мной. И ты бежишь, поджав хвост, по любой возможной причине. Не будь удочерения, ты бы придумала обязательно что-нибудь другое.

— Знаешь что?!

— Что?!

— Ты самодовольный кретин! Да, мы трахнулись. И не раз. Да, мы общались. И да. Мы с тобой поженились. Но это еще не значит...

— Это значит всё! — оборвал он безапелляционно. — Ты думаешь, что можешь иметь меня и ничего не почувствуешь в ответ?

— А почему бы и нет? Как будто ты никогда так не поступал!

— Я всегда так поступал! — прогрохотал он, и его слова эхом отдались в глухой гостиной.

Я вырвала руку из его цепких пальцев и рухнула обратно на диван.

— Боже, ты как бездомный пес, от которого невозможно избавиться. Почему бы тебе не уйти надоедать кому-нибудь другому?

Его сильное тело застыло. Мне показалось, что сейчас он скажет что-то грубое, но он, смолчав, просто развернулся и пошел к двери, не смотря на меня.

Вот здорово. Теперь я чувствовала себя отвратительно.

— Богдан, Богдан, подожди. — Я тотчас рванула с дивана, чтобы схватить его за руку. — Прости меня. Богдан.

— Не приближайся ко мне, — огрызнулся он.

Он высвободился из моей хватки, но я загородила ему дорогу. А потом сильно пожалела об этом. Его глаза были совершенно холодными. Как осколки желтого или золотого стекла.

А потом он едко произнес:

— Прости, что обидел тебя. Я могу себе представить, какой чертовски тяжелый груз ложится на плечи, когда кто-то хочет узнать тебя поближе. И, кстати, да. Я не готов к ребенку. — но я четко поняла, что скорее всё обстоит совсем наоборот, — Теперь мне надо время всё обдумать.

— Богдан...

Он легко отодвинул меня в сторону.

Мужчина, не прощаясь ни с кем, вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь.





Богдан



Я отжал штангу от груди: зубы были стиснуты, тело дрожало, пот катил с меня градом.

— Десять, — отозвался Андрей.

Я опустил штангу на стойку, услышав, как она зарокотала, когда гантели задребезжали и застыли.

— И еще сорок.

Андрей наклонился к перекладине.

— Мужик, да у тебя уже пять по двадцать.

— Мне нужно еще сорок.

Голубые глаза сузились.

— Полегче, Воронцов. Если ты хочешь порвать на куски свои грудные мышцы, это твое дело. Но не срывайся на мне.

— Извини.

Я сел и встряхнул свои руки, мышцы на которых горели. Было одиннадцать часов утра, а мы с Андрюхой торчали в спортзале с восьми. В моем теле не осталось ни одной частички, которая не горела бы огнем, но до конца было еще далеко. Я пытался достичь такого физического истощения, которое пробиралось бы до костей.

— Готово? — Пробормотал я.

— Дай мне подтянуть крепеж. Окей, можешь начинать.

Я снова опустился вниз, снял штангу со стойки и опустил себе на грудь. Я выровнял дыхание прежде, чем толкнуть вес вверх.

Бродячий. Пес.

Бродячий. Пес.

Бродячий. Пес.

Я толкал груз вверх до последних двух отжимов, пока не вмешался Андрей.

— Ты закончил? — Спросил тот, помогая мне положить штангу на стойку.

Я сел, часто дыша, упираясь руками в колени.

— Еще один подход после перерыва.

Андрюха подошел и встал прямо передо мной, закручивая снятую футболку в канат. Благодаря нашим тренировкам, грудь и руки Андрея стали накачаны куда больше, чем в первые дни наших тренировок.

Конечно, он еще не может отжать то количество железа, с которым тягался я, но для новичка он был настоящим бульдозером.

— Ты мало-мальски приходишь в форму, друг.

— Эй, да ладно. — Андрей ухмыльнулся. — Только не вспоминай тот душ, что мы принимали вместе.

Я кинул в придурка полотенце.

— Просто говорю, что твой пивной животик исчез.

— Это было не пиво, это был элитный коньяк. И я не очень то скучаю. — Андрей пробежался пальцами по своим шести кубикам. — Теперь скажи мне кое-что. Долго ты еще так усиленно собираешься выбивать из себя дерьмо? Твой видок вчера я в жизни теперь не забуду. И признаю, — Андрей потер всё еще побаливающую скулу, — отобрать флакон дорогущего вискаря у убитого горем мужика, когда тот потерпел фиаско в делах сердеШных и лежал голый в ванне, было воистину опрометчивым поступком.

Я вспомнил вчерашний отвратительно-пустой день. То, как рявкнул на внезапно вломившегося ко мне домой друга - «Отдай мою треклятую флягу!», а когда тот настоял на начале сухого закона, вломил ему справа в челюсть. Фляга тогда сразу перекочевала обратно ко мне. Но… да. Думаю, мне сегодня всё же немного совестно.

— Ты не хочешь поговорить о Мирославе? Может, я чем-то смогу помочь.

— А ты хотел бы сейчас поговорить о Кате? Произведем мозговой штурм вместе.

Лицо Андрея напряглось.

Если кратко: Недавно к нам в компанию устроилась девчонка. На прием входящих звонков. Совсем еще цыпленок. Робкая, серенькая. Ну, ладно, не суть, вкусы у всех разные. Не спорю. Так Андрюшка то… влетел. В омут. С головою. Но взаимностью там, как и у меня… (тяжелый вздох) даже рядом не пахло.

— Не особо.

— Ну тогда ты должен понять, что у меня тоже не особо, что есть рассказать.

Темные брови Андрей поползли вверх.

— Вы же поженились. Кстати, еще раз поздравляю. Зятек. И она всё равно артачится?

— Я думал, что мы не говорим на эту тему.

Матвеев скрестил руки и нахмурился. Он словно играл в Блек Джек и размышлял, взять ли еще одну карту у дилера или не стоит.

Момент... и друг принял решение.

Андрей заговорил быстро и напряженно:

— У меня ничего не вышло с Катей. Она не хочет меня видеть. Она меня боится. Шарахается, как от чумного. Вот и вся история. А теперь расскажи мне о своем кошмаре.

Мне пришлось улыбнуться.

— Мысль о том, что не одного меня отшили, приносит некоторое облегчение.

— Больше. Мне нужны детали.

— Твоя сестра выставила меня позавчера, сразу после нашей супер-склерозной свадьбы, из дома ее подруги, перед этим хорошо поработав над моим эго.

— И каким именно топором она тебя порубила?

— Нелестным сравнением с бесхозной собакой.

— Ух. — Андрюха раскрутил футболку в другую сторону. — Но ты, естественно, умираешь, как хочешь увидеть ее снова.

— Почти что так.

— Ты жалок.

— Я знаю.

— Но я могу побить твой рекорд. — Матвеев покачал головой. — Прошлой ночью я… Э-э-э, поехал к дому Кати. Отступлюсь чуть-чуть: предварительно я залез в документацию отдела кадров и сфотал ее домашний адрес и телефон. Так вот, я даже не знаю, как оказался там. Ну, то есть, я имею в виду, последнее, что мне нужно, это таскаться за ней, понимаешь меня?

— Дай-ка я догадаюсь, ты ждал снаружи в надежде…

— В кустах, Воронцов, я сидел в кустах. Под окном ее спальни.

— Вау. Это…

— Ага. В моей нормальной жизни я сам подал бы на себя в суд за преследование. Послушай, возможно, нам следует сменить тему разговора.

— Отличная идея.

Нас прервал взволнованный голос Артема, ввалившегося на полном ходу в тренажерный зал. Парень неуклюже выронил несколько папок на пол и какую-то макулатуру. Одет помощник был как всегда в костюм жнеца. Я поморщился. Примерный работяга, чтоб его.

— Богдан Сергеевич! Богдан Сергеевич! У нас ЧП!

Я расслабленно обтер лицо и шею полотенцем. Закинул тряпку издалека одним точным движением в сумку.

— Посмотрите! Свежий выпуск.

Артем подлетел ко мне и сунул в руки газету.

Я не встал, ноги гудели неимоверно.

Медленно перевел взгляд с испуганного лица помощника на потрепанную жизнью бумажку.

Протер глаза.

Я. Мое фото.

— И? — вопросительно изогнул бровь.

— Читайте! — едва ли не рявкнул на меня этот... мальчишка.

Я кашлянул в кулак и уставился в газету.

Заголовок гласил: "Генеральный директор СибНовСтой тайно женился!"

Мои глаза едва не выкатились из глазниц.

Быстро перелистнул газету.

Наткнулся на подзаголовок:

"Холостяк наконец решил остепениться? Кто же его избранница? Почему тайно? Факты, слухи, сплетни."

И... фотография меня и Мирославы на целый разворот во время свадебной церемонии.

Твою... маааать.

Молча передал газету Андрею.

Тот спустя несколько долгих секунд протяжно присвистнул.

— Всё. Нам крышка.

— Совершенно согласен.

— Но знаешь, друг, в данной ситуации есть и один громадный плюс.

— Это какой же? — мрачно отозвался я, прокручивая в уме все надвигающиеся с крейсерской скоростью последствия.

— Итак, выкладываю...



***



Мирослава

Я лежала в кровати и бессмысленно пялилась в потолок, поглощенная собственными мыслями.

Два дня в моей жизни не появлялся Богдан. 48 часов. 2880 минут. 172800 секунд…

Этот мужчина, он словно стихийное бедствие, против которого человек не в состоянии выстоять.

Мирослава, пора признаться хотя бы самой себе, твоя крепость пала. На твоих башнях теперь развиваются флаги Богдана.

Зажмурилась, схватилась за голову и резко перевернулась на живот. Выдохнула…

Я попыталась успокоить себя тем, что ни одна… ни одна женщина не выдержала бы того напора, каким накрыл меня этот мужчина.

Я вытянула правую руку из-под одеяла и завороженно принялась рассматривать обручальное кольцо, украшающее мой безымянный палец.

Не хотелось признаваться, но эти два дня… неважно, что я видела или слышала, Богдан занял все мои мысли. Мой разум оказался поглощён им. Захвачен. Я была не в силах убежать от этого. Этот мужчина заставлял всё моё существо сходить с ума!

Я скучала. Немыслимо! Ха-ха. Но это так.

Последнюю нашу встречу я прокручивала в уме уже десятки раз. Ставила на повтор и думала-думала-думала. Переигрывала.

Сейчас я отчетливо понимала, что раньше не боялась того, что Богдан может уйти, потому что знала – сколько бы раз я не сказала ему «Исчезни!», в душе была уверенна, что он вернется. Он же всегда возвращался. И потому была беспечна. Но теперь… я чувствовала - нет, не вернется. Я действительно обидела его, задела гордость. Попрекнула чувствами к себе. А ведь надо признать, необходимо гигантское мужество, чтобы раз за разом появляться в жизни человека, который совершенно не ценит затраченных тобой усилий. Совершенно не ценит тебя.

В итоге я пришла к выводу, что мне следует в этот раз сделать что-то первой. Сегодня же. Пойти на примирение. Проявить инициативу. Извиниться как-то. Протянуть для прикуривания трубку мира.

Закатила глаза и перевернулась обратно на спину, раскинув руки в стороны.

Оказалось, я совершенно зависима от присутствия Воронцова в моей жизни. И развод… теперь наш с ним брак не виделся мне чем-то ужасным. Может всё-таки был толк в словах Богдана, насчет «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке»?

Я и впрямь сожалела о случившемся, и потому чувствовала себя последние сутки словно во сне, будто у меня эмоциональный раздрай или что-то подобное. Не могла прийти в себя.

По правде говоря, в данный момент, я снова и снова переживала, собирала по крупицам, те бесконечные, наполненные счастьем и эйфорией минуты, проведенные с Богданом. Я вспоминала каждую нелепость, каждую неожиданную встречу: начиная со знакомства в том фитнес клубе на Титова и заканчивая нашим падением в бассейн. Я снова и снова переосмысливала каждое действие мужчины, заново понимала его. Переоценивала. Навязчивые, но безумно приятные воспоминания заставляли каждый раз поеживаться. А от некоторых меня передёргивало от смущения и осознания абсурдности произошедшего. Но то, как Богдан со мной говорил… понимающий, щедрый, сексуальный… Я ощущала, как его слова проникают под кожу и опускаются куда-то вглубь меня. И его обещания… неужели все это действительно возможно?
Пугала сама мысль ему открыться. Чувствовать так остро. Взлететь так высоко! Я не представляла, что случится со мной потом, какие внутренние механизмы могут расшататься в небесной выси и сколько кислорода покинет мою кровь. И возможна ли потом безопасная посадка?

Боже мой, а наши ночи…это было так изумительно, что, думаю, часть мозговых клеток у меня просто выкипела. И каждый раз, как я думала о том, что я вот так взяла и запрыгнула к нему в постель, еще и не раз, мне становилось неловко.

Остаток ночи я провела, пытаясь заснуть, ворочаясь с боку на бок, сражаясь с собственными мыслями.

«Подушка слишком плоская. Одеяла слишком теплые. Может, выпить травяного чаю... стакан вина... мелатонин... еще почитать... нет, прекрати думать, прекрати. Встать в три часа – это слишком рано?.. может, подождать до четырех?.. »
Стоило мне наконец задремать, как зазвонил будильник.

Семь утра.

Со стоном я вылезла из постели. После долгого горячего душа натянула леггинсы и свободную вязаную тунику, спустилась на кухню.

К десяти я планировала быть на работе. Пора было поговорить с начальником.

С самого утра придется крутиться.

За окном лил дождь. Серость утра сполна отражала мое внутреннее состояние. Но нет, я не загрустила оттого еще больше. Наоборот, ощутила гармонию. Будто сама природа вошла в мое положение и решила не нервировать ярким солнечным светом.

Ммм… рассматривая замечательный вид из окна гостиной, я грела руки о кружку со свежеприготовленным кофе и усиленно заставляла себя прийти в норму. Сделала глоток. Мне отчаянно нужна была бодрость.

В тот момент, когда я потянулась открыть настежь окно, чтобы впустить свежий воздух, уютное спокойствие нарушила громкая трель дверного звонка.

Нахмурившись, пошла открывать. Странно, я никого не ждала.

— Доброе утро, — бойко поздоровалась Олеся. Подруга лучилась позитивом за милю.

Сергей, такой же ненормально-счастливый, помахал мне из-за ее спины, приветствуя, а затем как фокусник вытащил на свет божий огромный торт, с преступным количеством взбитых сливок. И потряс им в воздухе… соблазняя. Сверкнул улыбкой "стоматолог-за-вас-спокоен".

Меня передернуло от их бодренького вида.

— Боже. Пожалуйста. Приглушите чуток.

— Свет? — спросила Олеся и с участливым выражением лица потянулась к выключателю.

— Нет, жизнерадостность. — я пропустила их в дом, отступив в сторону, — Не ожидала увидеть вас сегодня. К тому же так рано. Что-то стряслось?

Кузнецовы встревоженно переглянулись, но я не обратила на это никакого внимания.

— Это мы у тебя хотели спросить. Плохо спалось?

— Нет. Мне вообще никак не спалось.

— Кстати, — как бы между прочим поинтересовалась Леся, стягивая с себя джинсовую куртку, — Ты газету в руки не брала? Или в интернет с утра не заходила? Ну, новости там, к примеру... — я тут же заинтересованно потянулась к смартфону.

— Нет, а что? — я мысленно перебирала возможное, расправляясь с блокировкой экрана. Упал самолет? Теракт? Наводнение? Землетрясение?

— Да нет, ничего. — подруга несколько нервно выхватила у меня из рук телефон и швырнула его на диван. — Я просто спросила. — она невинно похлопала глазками и, в то время пока я пыталась справиться с удивлением, взглянула в поисках поддержки на мужа, который уже вовсю примерялся к моей приставке-соньке. — Пойдемте лучше чай пить. — Серега явно хотел заикнуться по поводу появившихся у меня новых игр, но под пристальным взглядом жены осекся и поплелся следом, прихватив торт.

— Судя по невербальным жестам, ты обеспокоена, — заметила Олеся. — Это из-за Богдана? Он так и не объявился? — я покачала головой, закусив до боли губу, — Чем я могу помочь, моя дорогая? Ты только скажи.

Не представляю, во что бы превратилась моя жизнь без Олеськи. Улыбаясь, я чуть наклонилась, так, что на миг мы соприкоснулись головами.

— Если меня когда-нибудь арестуют, — пошутила я, — свой единственный звонок я истрачу на разговор с тобой. Вытащи меня оттуда – этим ты мне поможешь.

— Если тебя арестуют, — парировала Леся, — я буду в тюрьме как твой сообщник.

— Но-но! Я бы попросил. — вмешался Серега, вклинившись между нами. В руках он уже  держал чашки, — Давайте обойдемся без криминала, девочки. Мужья — это такая большая ответственность. — он покачал головой, — Вы подумайте о нас.

Пошел девятый час, а мы всё сидели на кухне и болтали. Я так и не поняла, зачем они пришли, к тому же так рано, но я была безумно рада их компании. Правда поездка на поклон к начальнику отодвигалась всё дальше и дальше.

В какой-то момент Серега тактично удалился в гостиную (сбежал к соньке), оставив девочек наедине. Пошептаться.

Слово за слово и вот я уже исповедовалась Олесе во всем касательно Воронцова и наших непонятных отношений.

— Понимаешь, — делилась я, — Я все эти годы давала Антону власть над собой. Будто он удерживал меня в заложниках. Он – мое прошлое, и я не позволю ему влиять на мое будущее. — в глазах подруги я увидела свое отражение.

— Мирослава, мы с тобой слишком похожи: тонкокожие люди не должны принимать все так близко к сердцу – нас слишком легко обидеть.

Мы посидели немного в тишине.

— Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы двигаться вперед, — в конце концов, произнесла я, — мне так же страшно, как и при мысли о прыжке из самолета с парашютом. Ночью. На поле кактусов. Не могу решиться.

— А если самолет горит? — предположила Олеся. — Ты бы смогла из него выпрыгнуть?

Кривая усмешка исказила мое лицо.

— Хм, ну это определенно могло бы меня подтолкнуть.

— Тогда в следующий раз, когда будешь с Богданом, постарайся уверить себя, что самолет в огне. И прыжок — единственный возможный выход.

— На кактусовое поле?

— Всяко лучше горящего самолета, — рассудительно заметила подруга.

— Точно подмечено.

— Тогда собираешься ли ты позвонить Богдану?

Я помедлила, удивляясь той вспышке тоски, которую почувствовала при этом вопросе. Два дня, а я ужасно соскучилась по Богдану. Не просто хочу его – нуждаюсь.

«Я обречена», — и вздохнула, смирившись.

— Нет, я не собираюсь ему звонить. Лучше приеду к нему лично. Боже, — я уронила лицо на ладони, — Мне не верится. Он что, действительно хочет провести со мной всю жизнь? Быть моим мужем?

— Ну, — весело начала подруга, — Судя по тому, что он влюблен в тебя до одурения, он был бы не против иногда выпить с тобой чашечку кофе.

— Знаешь, после того, что было у тебя. Впрочем, ты и сама помнишь. Я бы уже не была так уверена. Я ужасно оскорбила его.

Олеся вздохнула.

— Дорогая! Вы же женаты. А близким людям свойственно периодически смешивать друг друга с грязью. Это нормально.

Я вымученно улыбнулась ее шутке.

— Думаешь, всё получится? У нас с самого начала всё как-то неправильно пошло. Не по обычному сценарию.

Олеся еще больше развеселилась:

— Валяй! Не бойся ошибиться. То, что начинается с ошибки, чаще всего заканчивается совсем неплохо.

Еще час мы потратили на обсуждение дальнейшей стратегии поведения. Также я рассказала, как прошло первое занятие в школе приемных родителей. Поделилась, что заказала вчера детскую мебель через интернет, некоторые вещи и прочее необходимое для ребенка. Но еще за многим надо было съездить в магазин на неделе.

Внезапно раздался еще один звонок в дверь. Я внутренне напряглась, но поплелась открывать. Олеся переместилась в коридор вместе со мной.

Меня ждал не совсем приятный сюрприз.

Мамочка!

Я не была готова к этой встрече. По крайней мере, так скоро. Любой разговор с ней был повторением предыдущего – жалоба на жалобе, замаскированная под еще одну жалобу. Словно набор ядовитых матрешек. И, учитывая, что я вышла замуж, а она даже в глаза не видела Богдана... к тому же не побывала на моей свадьбе... (хотя, в прочем, я и сама ее не помнила) мне грозила нешуточная опасность.

Я встала ровно, одернула край туники и неохотно повернула ручку, чтобы приветствовать мать. Расправила плечи, перед тем как открыть дверь, и оживленно начала:
— Maма! Как ты? Как…
Внезапно замолчав, я попятилась, словно очутилась лицом к лицу с поднявшейся в стойку коброй. Сама того не замечая, Олеся подскочила с дивана и подошла ко мне. С моего лица разом пропали все краски, лишь ярко-розовые полосы сигнальными флагами тревоги пересекали скулы.
Стоящая на пороге мамочка выглядела... внушительно: холодные глаза и горько поджатые губы обманутого жизнью человека.

— Это правда? — мама схватила меня за правую руку и указала на обручальное кольцо, — Андрей сказал мне... ты... вышла замуж? — голос ее перенесся на октаву выше.

Я нерешительно кивнула.

— Как же это... что же это... — Олеся рванула за стаканом с водой, в то время как мамочка моя завертелась вокруг своей оси, будто вот-вот готовилась упасть в обморок, но пока не выбрала место поудобнее. Я тут же усадила ее на стул, моментально предоставленный Сергеем.

Наступила полнейшая тишина. Никто не решался ее нарушить. Даже дышали через раз, страшась наступления Армагеддона. Мама отпила воды, отдала бокал Лесе и заглянула мне в глаза, внезапно жалобно всхлипнув. Еще раз. И еще раз, только теперь громче.

— Я, — выдавила она из себя между хрипами, как будто горло ее сдавило, — я так за тебя рада! — провыла она наконец, и кинулась обниматься.

Сказать, что я удивилась... да я была в шоке!

Но в приятном. Понимание, что радость за меня перевесила в материнском сердце горе об упущенных собственных выгодах и возможностях, заставило меня улыбнуться. Пусть и натянуто.

— Доченька, а где же ОН? — мама схватила меня под локоток, и, утерев слезы, повела куда-то в сторону, причитая. Хищный блеск ее глаз мне не совсем чтобы понравился. Она жаждала информации. Мысленно дала себе установку терпеть, —Ты должна мне всё рассказать. С самого начала. И, — она в неудовольствии поджала губы, — Почему ты даже не похвасталась, что вышла замуж за самого Воронцова?! — я в замешательстве замедлилась, — О таком следует говорить сразу. Я разбила хрустальный сервиз, подаренный дядей Борей на двадцатилетие нашей с твоим отцом свадьбы, когда увидела снимки в газете. — на этом я и вовсе затормозила, а Олеся как то странно начала отступать в гостиную, стыдливо пряча взгляд, — Я как раз хотела насухо протереть хрусталь в серванте, — поясняла мама, — оторвала бумагу, начала было комкать, но остановилась. Каково было мое удивление, когда я увидела на ней тебя! — моя глаза начали округляться, — Хотя я теперь, кажется, понимаю, почему вы не афишировали свои отношения. И эта тайная свадьба…— мама перешла на шепот, — Это из-за его положения в обществе? Он не хотел привлекать к твоей персоне слишком много внимания? — она покачала головой, пока я в абсолютном шоке хлопала непонимающе ресницами, — Вышло, конечно, скверно.

Я медлила с ответом. Мысли разбегались, как стайка цыплят в детском зоопарке.

— Мама, о чем ты говор... — начала осторожно я, но меня прервал очередной звонок в дверь. Да что это такое?! Не дом, а проходной двор!

Теряясь в самых ужасных догадках по поводу газеты, а также по поводу личности гостя, я открыла дверь, да так в шоке и замерла.

Я редко теряю дар речи, но тут только и смогла, что стоять столбом в полнейшем недоумении, распахнув настежь парадную дверь.

На крыльце стоял сияющий на всю свою мощность Богдан. С чемоданами в ногах.

Он смотрел на меня с высоты своего роста, демонстративно приложив какую-то газету к груди.

Голос его, когда он заговорил, приобрел этакий ласковый и уговаривающий тон. Он лился, словно патока.

— Здравствуй, дорогая. У нас возникли некоторые непредвидимые проблемы. Нам надо поговорить.

Я отмерла и выхватила у него резко из рук газету. Все те нежные чувства и ожидание встречи ... всё это несколько померкло в свете настоящих событий. Отодвинулась на далекий задний план.

В проем протиснулась моя мама, оттеснив меня, пока я, отвернувшись, принялась рассматривать... наше с Богданом, ну просто охренеть теперь, свадебное фото на целый разворот!!

Меня зашатало из стороны в сторону.

— Здравствуйте, — не растерялся Богдан, ослепительно улыбаясь, но успевая заодно коситься на меня, оценивая состояние и реакцию, — Я - муж.

Мама была искренне восхищена и подала ему ручку. Сама мисс грация и обаяние.

— Здравствуйте. А я - мать.

— О! — воскликнул он, с доброй нотой не то восхищения, не то удивления.

В это же время я успела прочитать заголовок и вспыхнула праведным гневом. Обернулась к... муженьку:

— Подрядчик, значит? В строительной фирме?!

— Мирослава. Девочка моя, только спокойствие, — поднял он руки в защитном жесте, и показал, как мне надо дышать, чтобы выровнять бешеный пульс, — Я все объясню.





Глава 9 — Муж в дом...




***

Сергей

Вдруг тишину прорезал оглушительный звук разбитого стекла. Об смежную с нами стену.

Я подскочил со стула от неожиданности и изумлённо вытаращился на жену, в поисках поддержки. Чтобы увидеть, так сказать, отражение моего удивления произошедшему на ее лице. Но Олеся и ухом не повела. Кремень.

— Слава богу, кажется, они начинают договариваться, — флегматично вынесла вердикт она, приканчивая третью кружку чая к ряду и успевая одновременно записывать Костю к зубному. На столе перед ней лежал смартфон, с помощью которого жена, порхая по сенсору тонкими пальчиками, успевала заполнять стандартную форму.

Через несколько секунд послышались громкие крики, из которых можно было – если максимально поднапрячь слух - разобрать «Лгун!», «Обманщик!», «Женщина, опомнись, положи вазу на место!» и т.п. Но, видимо, увещевания не помогли Богдану, послышалась непонятная возня и, почти одновременно с ней, раздался еще один хлесткий звук разбитой к чертовой бабушке очередной неудачно попавшейся под руку домашней стеклотары. Я молчаливо надеялся, что обойдется без коропролития.

Да… Воронцовы разошлась в пух и прах. Если дело так пойдет и дальше, то от некогда милой гостиной останутся лишь воспоминания.

Я с сомнением покосился на плотно закрытую дверь гостиной.

— Думаешь? Мне вот что-то так не кажется. По-моему, они вошли во вкус. Слышишь, — я прислушался к нарастающей по децибелам ругани, — Как раздухарились то, — перевел усталый взгляд на настенные часы и печально вздохнул, — Уже целый час там собачатся. Может, стоит поехать домой? Или разнять их, наконец, по разные углы ринга.

Олеся исподлобья посмотрела на меня.

— Кузнецов, прижми задницу. Мирославе может понадобиться наша поддержка. Неизвестно чем у них там всё закончится. К тому же, ее мама всё еще здесь, — перешла жена на шепот, сделав при этом выразительные глаза.

Я естественно всё понял без лишних уточнений и послушался, присев обратно на стул. Тут же придвинулся ближе к жене, жадно сгреб ее в охапку, притягивая к груди, и нежно поцеловал в висок.

Моя любимая малышка…

Олеся в ответ прижалась ко мне и игриво куснула за скулу.

Мягкий рык подкатил к горлу, когда я зарылся в белокурые волосы жены носом.

— Я соскучился, — признался тихо ей на ушко.

Олеся рассмеялась и щелкнула меня по носу.

— Позже, — пообещала она, коварно улыбаясь, — А пока…

Послышались шаги из коридора.

—… терпи.

Я тоскливо вздохнул, неохотно разжав объятия, и быстро отодвинулся от жены на приличное расстояние. Хмуро проводил тонкую фигуру мамы Мирославы взглядом.

Ирина Михайловна пребывала в удивительно-приподнятом настроении всё это время. Зять явно произвел на тещу более чем замечательное впечатление, а всё остальное, уверенно считала она, пустые мелочи, о которых и говорить не стоило. Что примечательно… и немного странно, учитывая, что ее дочь не разделяла радости и восхищения Ирины Михайловны. И пришла в чистейшую ярость после открытого заявления Богдана о том, что он намерен жить теперь у нее дома, да и к тому же, что ему необходимо будет в обязательном порядке на этих выходных представить новоиспеченную супругу на каком-то там вечере снобов, по работе. Мирослава тогда на минуту замолчала, переваривая, потом обвела всех нас тяжелым мрачным взглядом, и лишь после рявкнула на Воронцова, чтобы тот шел сейчас же следом за ней. А дальше… а дальше как итог – бьют то, что колотится и не прикручено к полу, и кричат так, как не песочат друг друга даже… сапожники? Ох уж эти темпераментные натуры...

Мама Славика присела к нам за обеденный стол и принялась барабанить ногтями о столешницу в задумчивости, глядя при этом рассеянно в одну точку. На губах женщины гуляла шальная улыбка. Складывалось впечатление, что Ирина Михайловная пребывала в какой-то своей параллельной вселенной, где всё всегда и во всем и у всех хорошо. Особенно у нее.

Мама Славика в принципе весь этот час посвятила духовности: порхала по этажам, прихорашивалась и делала многочисленные личные звонки. Да, эта женщина была неординарной и сложной для понимания. Я никак не мог ее раскусить! Невозможно было предугадать, что ей взбредет в голову в тот или иной момент. Мотивы ее поступков - тем более скрыты за темной завесой.

А как Ирина Михайловна выглядела в свои пятьдесят с хвостиком… даже не верилось. Действительно, в ее случае возраст – это лишь цифры.

За стеной опять послышался крик.

— Я знаю ее уже двадцать семь лет, — внезапно заговорила мама Мирославы, — Алкоголь плохо на нее влияет. Она активна — агрессивна — выходит замуж. Но, бооже... то, что случилось с ней... великолепно. Вы тоже так считаете, Сергей? Вы знаете, историю их с Богданом отношений?

Мама Мирославы заняла выжидательную позицию.

Сглотнул.

С отчаянным призывом о помощи посмотрел на Олесю. Но она и сама выглядела не менее растерянно, чем я.

И что, черт возьми, мне теперь делать? О чем можно разговаривать с Ириной Михайловной, а о чем нет? Как поддержать беседу? Вот... черт.

Хотя...



***

Мирослава



— Зачем ты врал? Чего ты этим хотел добиться?!

— Я не врал, просто недоговаривал.

— Это одно и то же! Ладно. Хорошо. Но я не понимаю, зачем ты втянул в это дело журналистов?! Я. Я. Я! В газете! Ты и я! Немыслимо. Боже ты мой! Мог бы хотя бы морально подготовить к подобному.

— Я рассказал? После того как ты объявила, что не хочешь выходить замуж, и в особенности за меня?! И, кажется, — Богдан указал на ковер из осколков на полу гостиной, обвел руками общий вид: разбросанные диванные подушки, растоптанные цветы, перекошенные шторы, перепачканные стены… — мы уже выяснили данный вопрос. А по поводу «предупредить». Когда бы? Ты в день нашей свадьбы обозвала меня "бездомным псом" и вышвырнула! Но я тебя не виню...

Моё терпение закончилось ровно в тот момент, когда Богдан переступил порог моего дома со всем своим чертовым багажом из вещей и проблем.

— Давай подадим на развод и всё!

— Какая чудная идея… — протянул он, — Журналисты в два счета разнюхают, что мы напились, поженились и развелись в течение нескольких дней. Но хорошо, я сделаю, как ты скажешь.

Он демонстративно начал подходить к домашнему телефону.

— Можно? — поднял трубку.

— Что? Что ты делаешь?

— Позвоню в редакцию этой газеты. Скажу, что они ошиблись…

Эта идея напугала меня.

— Богдан…

— … или ошиблись мы, — он начал постукивать пальцем по подбородку, всем своим видом показывая, как старается принять нужное решение, — Что же сказать? — посмотрел на меня.

— Нет. Нет… положи, положи этот телефон, Богдан. — я тряхнула волосами, — Я не хочу причинять тебе боль. И еще большие проблемы, — про то, что решение этих проблем мне искать и не пришлось бы, если б в моей жизни не появился совершенно конкретный мужчина, я умолчала.

— Точно? — он прищурился, — А может это ты сама и прислала снимки в газету?

— Во-рон-цоов… — угрожающе оскалилась я, глазами выискивая, что бы еще разбить такого, и желательно об его тупую голову.

— Что? — ухмыльнулся он, заодно оглядывая весело разгромленный интерьер; затем он посмотрел на меня с высоты своего роста. Большие пальцы в карманах, а вес Богдан перенес на одну ногу – поза одновременно самоуверенная и расслабленная. Ничего сексуальнее в жизни не видела. — Больше тут нечего разбить, малышка?

— Нет, тут, по-моему, все разбили. Идем на кухню, — и я действительно развернулась.

Богдан запротестовал.

— Ладно, я просто пошутил. Что ты делаешь? Куда ты?

— Ухожу!

— Но это же твоя гостиная, твой дом...

— Теперь ты понимаешь, насколько я зла!? Мне надо что-то разбить, или я буду калечить тебя!

И я вышла. Но тут же, увидев мамино счастливое лицо и встревоженные друзей, резко развернулась на сто восемьдесят градусов и вихрем ворвалась обратно в гостиную.

Богдан стоял там же, где я его оставила, и понимающе ухмыльнулся, отмечая мое возвращение.

— Я вернулась, чтобы сказать, — пыхтела я через нос разгневанным драконом, — что ты ненормальный, хам, лжец, грубиян и мужлан!

— А кроме этого?

— Ты еще и позер. И извращенец! Преследователь! Псих!

— Понял. Ты в меня влюбилась.

— С ума сошел?! — фыркнула я в сторону, откидывая пряди волос от лица, — Я тебя совсем не знаю! Точнее знаю о тебе именно то, что сказала. Ты же всё время играешь со мной!

Глаза Богдана предупреждающе сверкнули. Его голос прозвучал тихо, но колко.

— Есть разница между «иметь опыт» и «играть». Я не делаю зарубки, коллекционируя женщин. И для меня это не обыденное дело. Я никогда не играл с тобой!

— Но у тебя наверняка было много женщин, – настаивала я, проигнорировав его откровение.

— Что, по-твоему, «много»? Какое число мне нельзя было превысить?

Задетая ноткой презрения я сказала:

— Я пытаюсь донести до тебя, что близость для нас значит разное. Такие отношения для меня впервые, не говоря уже о том, что я первый раз сплю с кем-то после Антона. У нас с тобой даже не было ни одного свидания. Может, ты и не считаешь, что играешь, но в сравнении…

— Впервые после Антона? – в тревоге посмотрел на меня Богдан.

Пожалев, что сорвалось с языка, я коротко бросила:

— Мой жених. Бывший. Ты же помнишь, вы встречались в ресторане. Мы были помолвлены, потом расстались. Неважно. Всё это я рассказывала. Я считаю…

Я застыла, когда Богдан стал ко мне медленно приближаться.

— Когда? — настаивал он.

— Что «когда»? — Я начала пятиться, выставив вперед руки, – Богдан, буферная зона…

— Когда ты последний раз спала с ним? С кем-то вообще? Имею в виду, до меня.

Он взял меня за руки. Я отступила еще на шаг, пока не наткнулась на книжные полки, теснимая его большим телом.

— Пусти, — еле слышно попросила я. Мой взгляд метался. Я старалась смотреть куда угодно, только не прямо на Богдана. — Пожалуйста.

Богдан был безжалостен.

— Год? — Пауза. — Два? — Три? — Поскольку я молчала, он гладил мои плечи, и от теплоты его ладоней я покрылась гусиной кожей. — Больше трех? Неужели… со школы?!

Я никогда еще не чувствовала себя такой уязвимой и испуганной. Слишком много из прошлого открыла, напрасно показала охватившую меня неуверенность в себе и наивность. Пока я слабела под жаром ладоней, меня осенило, что, возможно, я судила Богдана не так, как стала бы судить более эмоционально защищенная женщина.
Я бросила взгляд на дверь, отчаянно желая уйти отсюда.

— Мы должны вернуться к друзьям… и там моя мама… они ждут нас.

— Подождут.

Богдан притянул меня к себе. Я засопротивлялась, но его крепкие руки легко удержали меня на месте, и через мгновение послышалось:

— Теперь я понимаю.

Хотя мне хотелось узнать, что, по его мнению, он понимает, я могла только стоять как в трансе. Минуты текли одна за другой. Я начала было говорить, но Богдан только прошептал:

«Ш-ш!» и продолжал меня держать. Уютно устроившись на его груди, которая поднималась и опускалась, окутанная теплом его тела, я чувствовала, как успокаиваюсь.
Меня переполняла сладкая горечь от того, что я знала: возможно, он держит меня так в последний раз. После мы поскорее все забудем. Разбежимся, навсегда оставив позади память об этом всем.
Однако я собиралась сохранить в душе это объятие, потому что ничего лучше, спокойнее, теплее не ощущала в своей жизни.

— Мы слишком рано переспали, тогда, на даче, — вдруг сказал Богдан. — Это я виноват.

— Нет, вовсе не…

— Да. Я сказал бы, что у тебя мало опыта, но ты не возражала и… черт, так было хорошо, что невозможно остановиться. Я вовсе не пытался играть с тобой. Я…

— Только не вздумай извиняться за то, что со мной спал!

— Успокойся. — Богдан начал гладить меня по голове. — Я не сожалею о том, что произошло. Только для тебя все случилось слишком скоро, вот тебе и страшно. — Он поцеловал нежное место у меня за ухом, вызвав дрожь, и пробормотал: — Всё это не игра, Славик. Только не для меня. Но я бы не позволил себе зайти так далеко, зная, что ты испугаешься.

— Да не испугалась я, — оскорбленная его выводом, что веду себя, словно какая-то запуганная девственница, возразила я.

— Сдается, что испугалась.

Богдан снова положил руку мне на шею и стал разминать мускулы, превращая боль в наслаждение. Я с трудом сдерживалась, чтобы не выгнуться и не замурлыкать как кошка.

И пыталась призвать на помощь негодование.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что у меня нет опыта? Разве я что-то делала не то? Я что, разочаровала тебя? Я…

— Угу, чертовски разочаровывала, когда у меня так на тебя вставало, что из глаз искры сыпались, — пошутил Богдан. — Я так разочаровался, что сплю и вижу, лишь бы повторять это снова и снова.

Он стоял, взявшись с обеих сторон от меня за края книжной полки.

— Всё прошло, — еле выдавила я. — Думаю, мы должны это списать на… спонтанность момента…

Я оборвала себя, издав бессвязный возглас, когда Богдан наклонился поцеловать меня в шею.

— Всё не может пройти, когда ничего даже не начиналось, — заговорил он, уткнувшись мне в шею. — Я расскажу, что дальше будет, золотоглазая моя. Ты позволишь мне сводить тебя куда-нибудь, и мы будем вести разговоры. Три свидания, согласна? Мы ведь еще многого не знаем друг о друге. — он отыскал бившуюся жилку, и губы его стали потягивать кожу в том безумном ритме, в котором та билась. — Поэтому мы будем делать все медленно. Я буду узнавать тебя. Ты будешь узнавать меня. А потом на твое усмотрение. Я приглашу тебя на три прекрасных обычных свидания. — прошептал он, —Никакой драмы. Ты позволишь?

— Три свидания? Нет, слишком поздно, — с трудом произнесла я между судорожными вздохами. — Постель погубила эту часть про узнавание.

— Не погубила. Просто чуть усложнила.

Если соглашусь снова с ним встречаться, значит, так и напрашиваюсь на то, чтобы мне разбили сердце. Умоляю просто. С другой стороны, мы уже женаты. Что я теряю? Но…

— Богдан, не думаю…

— Не надо решать прямо сейчас, — перебил он, подняв голову. — Поговорим позже. А теперь… — Он немного увеличил между нами расстояние, — Давай вернемся к друзьям. И к твоей маме. Мы так нормально и не познакомились. Я хочу иметь возможность доказать, что могу вести себя прилично рядом с тобой, — страстный взгляд прошелся по мне. — Но клянусь, Мирослава… ты не облегчаешь мне задачу.

— Богдан… — запротестовала я.

— Сейчас моя очередь говорить, — господи, у него не голос, а воплощение греха!

— Я тот мужчина, который тебе подходит. Может быть, я не тот, кого ты ищешь, но я тот, кого ты хочешь. Милая, ты достаточно долго была одна. Пора проснуться с мужчиной в постели. Пришло время для такого секса, который собьет тебя с ног, поглотит тебя, заставит трепетать так, что не хватит сил налить утренний кофе. — Богдан сильнее прижался ко мне бедром, лаская чувствительное местечко между ног, и я ослабла от желания. — Он будет у тебя каждую ночь. Любой, какой захочешь. У меня есть время для тебя, и у меня определенно есть силы. Я заставлю тебя забыть обо всех других мужчинах. Подвох в том, что сначала ты должна научиться мне доверять. Открыться для любви. Это тяжело, да? Нельзя позволить кому-либо подобраться слишком близко. Потому что тот, кто узнает тебя такой, может сделать больно…

— Ну все, хватит! — Я сделала попытку вырваться, неуклюже оттолкнув его. Мне до смерти хотелось заставить его заткнуться.

Богдан опустил голову, поцеловал меня в шею, провел по коже языком, и я содрогнулась. Не обращая внимания на то, что я изворачивалась и выбивалась, Богдан подхватил меня под задницу и заставил обхватить его торс ногами. Затем втиснулся бедрами между моими ногами и опустил руку мне на попку.
Притянул меня к себе, туда, и я застонала, почувствовав его размер и твердость. Все ощущения сосредоточились на этом жестком мучительном давлении. Затем последовал поцелуй. Глубокий, голодный. Одной рукой Богдан вцепился мне в волосы, другой стискивал мою попу, прижимая, задавая первобытный
чувственный ритм.

«Какой же он бесстыдный! И как с ним хорошо! Какое жаркое твердое тело», – метались у меня в голове беспорядочные мысли.

Богдан действовал неторопливо, делал именно так, как ему нравилось, наполняя каждую клеточку примитивным вожделением. Наслаждение росло, и я больше не могла, мне нужно, нужно было обхватить его ногами еще ближе. Теснее. Всё мое тело кричало «да, да, сейчас, немедленно», и ничто не имело значения, лишь его руки, губы и тело. То, как он вёл меня, всё большим и большим удовольствием подстёгивая мои ослепленные желания. Мне хотелось лишь целовать его и, извиваясь, ощущать это неослабевающее жаркое давление. Мне так сильно было это нужно! Примитивной силой, волной почти нахлынуло…

— Детка, нет, — прохрипел Богдан и, вздрогнув, отпрянул. — Не здесь. Не сейчас. Подожди. Это не… нет.

Чуть отодвинувшись от него, я с недоумением и яростью смотрела на него. Вся, дрожа, я не могла думать. Медленно, но до меня дошло, что завершения не предвидится.

— Ты… ты…

— Я знаю. Прости. Черт. — Тяжело дыша, Богдан отвернулся, мышцы у него на спине, под моими руками, были напряжены. — Я не хотел заходить так далеко.

Ярость мешала мне ясно формулировать мысли. Каким-то образом этот человек убедил меня открыться ему, чего я не делала почти ни с кем. А затем, едва не доведя меня до безумия от сексуальной неудовлетворенности, он остановился в последнюю минуту! Садист! Я слезла с него и попыталась застегнуть бюстгальтер. Руки тряслись, ноги едва держали, туника сползла на одно плечо.

Богдан засунул руки под кофточку, помогая.

— Я обещал, что мы будем действовать не спеша, — пробормотал он, застегивая бюстгальтер. — Но, похоже, я не могу держать от тебя руки подальше.

— Теперь тебе не придется об этом беспокоиться, — с негодованием ответила я. — Потому что я ни за какие коврижки близко к тебе не подойду! И тебе не позволю!

— Прости… — Он хотел меня обнять, но я отмахнулась от него и, еле переставляя ногами, возмущенно потопала к двери. Богдан пошел следом, виновато продолжая: — Учитывая, как стремительно развивались наши отношения, какими были наши ночи (которых мы практически не помним), я не мог позволить этому произойти еще раз вот так.

— А следующего раза не будет, — я с трудом держала спину прямо и говорила твердо. По крайней мере, я надеялась, что так всё и было.

К моему возмущению, мужчина явно не раскаивался и не расстраивался. Он просто не принял моих слов всерьез!

— Дураку понятно, что виноват в наших неправильно сложившихся отношениях лишь я один. Мирослава, нравится нам это или нет, но мы с тобой поженились. Мы оба проявили излишнюю импульсивность. Лично я виню алкоголь, возможно паленый… Но независимо оттого, что мы сделаем или не сделаем в будущем, в краткосрочной перспективе…

— Согласна. — перебила его я.

Похоже, Богдана мой ответ удивил.

— Что?

— Я согласна, ничего другого не придумаем. — выдохнула я рвано.

— Но я собирался сказать, что…

— ...что нам придется сделать на некоторое время вид, что мы вместе, в браке, — перечисляла я ему, словно маленькому ребенку, — иначе испортим друг другу жизни. Карьеры, — мне не надо было объяснять, что это единственный возможный компромисс в нашем положении. — Тихой жизни настанет конец. Конечно, ее и так станет меньше, но я не хочу рисковать еще больше. Но в ответ требую уступку на удочерение Марьям.

— Что ж… — Богдан прокашлялся, — По поводу девочки – безусловно… согласен. Тогда закончим последнее дело.

Мое тело всё еще дрожало от неудовлетворения, но я пыталась вести связный диалог. Злость медленно булькала во мне.

— Какое?

— Мой переезд к тебе. Спать будем в одной спальне, я надеюсь?

— Даже не думай об этом, — прорычала я, — Мне хватило твоего рукоприкладства.

Богдан прикусил губу, и я поняла, что он изо всех сил пытается удержаться от ехидного ответа.

Не удалось.

— Милая, если бы я позанимался рукоприкладством чуть дольше, ты была бы сейчас намного счастливее.

Я потянулась к ручке двери и со стуком захлопнула ее перед его носом, на прощание, показав ему средний палец. Богдан вышел следом за мной и тут же повернулся к моим друзьям и матери, отвернулся резко от меня… но не раньше, чем я заметила его наглую ухмылку.







_______________________



Спасибо всем огромное за интерес к моему творчеству! Продолжение усиленно пишется :)