К читателю предисловие к книге Русь жар-птица

               
Я родилась и росла в послевоенные годы, когда страна залечивала  рваные раны войны и сталинских репрессий. Люди ютились в огромных коммуналках,  в одной комнатке часто проживало несколько поколений.  Многие жили в подвалах и на  чердаках, стояли в длинных очередях с «авоськами» за самым необходимым.  Такой дефицит длился несколько десятилетий – матери перелицовывали детям бабушкины юбки и дедушкины брюки. Дети тогда воспринимали постоянные нехватки и  нищету  как норму, потому что другой жизни мы не знали. Не было ни одной семьи, где бы не было  трагических невосполнимых потерь родных, друзей и близких  - кто- то не вернулся с войны, а кто-то вернулся из сталинских лагерей…  «Уходили кудряши и балагуры, возвращались молчуны и ведуны».  Во всех дворах мальчишки играли в войну. Велосипед или самокат на подшибниках – это была вожделенная мечта детства.  Я слушала мамины рассказы о блокаде, бомбежках, о том, как умирал от голода, лежа на плите, бабушкин муж, 42 - летний Алексей Иванович Тягунов, купеческий сын, великий страдалец, вечно преследуемый властями за свое происхождение. Тогда бабушка, правнучка русского поэта А. А. Фета, в прошлом знаменитая исполнительница цыганских романсов Катюша Сорокина, преемница Вари Паниной, и ее 20-летняя дочь, переехали в помещение Александринского театра, где тогда собрались остатки творческой интеллигенции города – певцы, актеры, музыканты. Среди них была молодая пара с 6-месячной Наташенькой, плакавшей от голода. Вскоре ребенок умер -  полагаю, что именно в ее честь я получила свое имя и право на жизнь. У бабушки началась цынга, и тогда им с мамой  с трудом удалось уехать в эвакуацию.  В теплушке, на которой они ехали целый месяц в Свердловск, где жил бабушкин брат с семьей, на каждой остановке из вагона выносили мертвых. В Свердловск было эвакуировано множество творческих коллективов Москвы и Ленинграда. И вскоре там открылась школа - студия, куда принимали и учили талантливую молодежь. Бабушка тоже преподавала там  искусство исполнения старинных романсов. Одной из лучших ее учениц стала 16-летняя Тамара Надеянская (Чумакова), сталинградка, слух которой был травмирован взрывами. Необыкновенной выразительности контральто, гибкость, красота  и артистичность девушки сделали ее впоследствии известным московским деятелем искусств, режиссером и постановщиком  во всемирно известном танцевальном ансамбле «Гжель»,  возглавляемым  з. а. РСФСР В. Захаровым. Тамара Николаевна стала впоследствии моей наставницей, важным человеком в моей жизни. После снятия блокады мама с бабушкой вернулись в Ленинград, Мама поступила в консерваторию на отделение вокала. Их встретил мой будущий отец, бабушкин двоюродный брат Алексей Васильевич Дулькевич, замечательный  цыганский гитарист и поэт.  После войны  он  работал  в качестве хормейстера и первой гитары в театре «Ромен» в Москве, а затем возвращается в Ленинград и создает вместе с О.С. Чарской -Дэмэтр в 1946 г. лен. гос. ансамбль цыган, куда входят 30 человек известных цыганских гитаристов и танцоров – Сазонов, Вавилов, Седлецкая, Андронов, Поляков, Жемчужный, М. Червонная, Л. Масальская, Е.Марцинкевич. Тогдашний директор Ленконцерта Г.М. Полячек упросил его взять в ансамбль на обучение танцам своего родственника  Натана Вульфовича Эренкранца. Чтобы люди имели положенное число концертов в месяц, приходилось отдавать часть заработка - выручку с  каждого 10-го концерта - евреям – администраторам. Эренкранцу удалось оклеветать отца, убедив цыган, что выручку с концертов присваивал сам Дулькевич. Доверчивые цыгане поверили интригану. Отец, честнейший человек, был арестован, а  клеветник под псевдонимом Анатолий Владимирович Владимиров стал руководителем его ансамбля. После смерти Сталина в 1953 году отец был освобожден и реабилитирован, и уже в качестве простого гитариста вернулся в родной ансамбль. Как тут не вспомнить о разящих бичах цыганских воинов – холодэ!   В память о нем и моих цыганских корнях мной написаны «Цыганские легенды» и музыкальная комедия «Хитана» по новелле М. Сервантеса  «Цыганочка», которую мы начинали вместе с покойным композитором С. И. Пожлаковым.  Это было время, когда лучшим подарком для ребенка была книга, когда  при Дворце пионеров  действовал ТЮТ-театр юношеского творчества, ковавший кадры для профессиональных сцен. В каждом городе страны нарождались народные театры, на спектакли которых не было отбоя от публики. Молодежь читала новинки поэзии, собиралась на поэтические вечера. В 1965 году я поступила  на режиссерское отделение ЛГИКа, который и окончила с отличием в 1969 г. Некоторое время я работала актрисой детского театра сказки  при Ленконцерте, который возглавлял з. а. РСФСР Н. Л. Карамышев. Многие корифеи брянцевского ТЮЗА вынуждены были уйти из театра после воцарения в нем З.Я. Корогодского, полностью разрушившего  и осквернившего  великие гуманистические принципы работы с детьми, заложенные А. А. Брянцевым  ( См. мою  статью «Не стыдиться родителей своих» (Ленинградская панорама №1 1990 г).  Вскоре  я вновь стала студенткой – поступила  на режиссерское отделение ЛГИТМиКа  на курс замечательного, талантливого и мудрого педагога М. В. Сулимова. Но недолго музыка играла. Сулимова принудили возглавить новый курс, а к нам пришел некто   И. Р. Штокбант. Я не знала тогда, что во всех творческих вузах на каждого студента ведется негласное досье. На каждом курсе был свой осведомитель. Войдя в конфликт с новым педагогом, после окончания института я не могла найти работу по специальности ни в одном творческом коллективе города. Все двери для меня оказались закрытыми. Оказывается, в моем досье стоял приговор – антисоветчица и антисемитка. Правда, это не помешало Штокбанту, возглавившему тогда  Театр БУФФ, обратиться ко мне, как к автору, написать тексты для премьеры спектакля «Мандрагора» по пьесе Н. Макиавелли.  Правда, впоследствии мне пришлось  подать на него в суд и выиграть его, так как платить за мою работу этот делец от искусства не собирался. Но, как писал Солженицын – «200 лет вместе» ! Началась черная полоса моей биографии. Но на дворе уже маячили  90-е годы – перестройка, перекройка, перестрелка. В те годы многие друзья моей юности, талантливые и умные люди, спились, опустили руки и досрочно  ушли из жизни, в том числе и мой муж. Но в трудные годы Господь нес  меня на руках. В Петрозаводске моя подруга в центре народного творчества  была главным режиссером массовых зрелищ и праздников. И несколько лет  по ее заказам я писала сценарии по всем городам Карелии – тогда  мне пришлось основательно изучить народный фольклор, познакомиться с такими  замечательными его  знатоками, как профессор Кярху, писатель Виктор Пулькин.  Так образовался цикл «Сказы и песни карельской земли». Тогда же я написала пьесу для финского театра по сказке З. Топелиуса «Зимняя сказка». В эти годы режиссеру Г. С. Егорову удалось пробить театр «Патриот» в помещении БГТО на Фонтанке, куда пришли известные актеры – Т.Л. Пилецкая, Ю.В. Оськин. Там я некоторое время работала режиссером, пока театр не распался. Вскоре  меня пригласили  возглавить молодежный театр в гимназии при университете. Так родился цикл «Сценарии для старшеклассников Петербурга», «Дед Мороз и все 12». Тогда на страну, как водопад, хлынула правда о преступлениях большевиков – ленинцев – о красном терроре, целенаправленном геноциде славян, расхищении и уничтожении духовных и материальных ценностей, о разрушении института нравственности и семьи. В эти годы лучшие сыны России, ее хранители – писатели, журналисты, деятели культуры и искусства – Ю. Бондарев, В. Распутин, В. Белов, В. Астафьев, Д. Балашов, редакция журнала «Наш современник»  ездили по городам, собирая огромные аудитории, и рассказывали народу десятилетиями скрываемую от него правду, срывая с его глаз пелену лжи и клеветы. Тогда я старалась записать в блокноте как можно больше их высказываний и мыслей. Впоследствии из этих заметок и получилась книга очерков   «Златая цепь». Также написан стихотворный цикл «Тень Люциферова крыла», посвященный трагическим страницам нашей недавней истории. Тогда же я познакомилась с  людьми, на долгие годы ставшими моими наставниками, друзьями  и единомышленниками – с профессором Н. С. Серегиной, музыковедом, расшифровщицей  древнерусской крюкописи, и академиком Ю. К. Бегуновым. Благодаря им написана мистерия «Сказание о святой Руси», поэма «Князь Светид». Тогда же я подружилась с выдающимся русским поэтом Владимиром Турапиным, с которым мы близки и по сей день. Многому, что я знаю и владею, я обязана им. Низкий им поклон и благодарность! В последние годы, с помощью руководителя просветительского центра «Истокъ» представительства национального фонда возрождения древнерусской культуры «Сварогъ» Ю. П. Свиридовой, снабжающей меня сакральной славяно-арийской и ведической литературой, написана мистерия «Преданья старины глубокой», «Гимны родным Богам», «Русь сакральная», «Гиперборея», «Богатырь», сказочные поэмы «Василиса Микулишна» «Сказ о Свентовите», «Сотворение луны». В настоящее время я работаю над циклом поэм, посвященным нашим древним русским князьям – Рюрику, Вещему Олегу. Уже написана поэма «Русколань», посвященная легендарному князю Бусу.  Как говорят военные – СЛУЖУ РОССИИ!
                Наталья Литвинская

                ПРИЛОЖЕНИЕ 


В 70-х годах я, молодая актриса-травести, работала в Ленконцерте, в Театре сказки, который возглавлял з.а. РСФСР Н. Л. Карамышев. Тогда вместе с другими ветеранами ТЮЗа - К. Я. Фадеевой, А. Герман, З. Булгаковой и многими другими  он вынужден был покинуть родной театр детского зрителя, где воцарился в качестве непререкаемого авторитета и псевдоноватора назначенный Г. А. Товстоноговым Зиновий Корогодский. Он активно продолжил разрушение исконных традиций русского национального театра, заложенных еще К. С. Станиславским, и подхваченных А. А. Брянцевым, основателем ТЮЗа. Часть сказочных  брянцевских постановок  Николай Леонидович восстановил на эстраде – «Домик-пряник», «Два клена», «Зайка-зазнайка», «Красная шапочка». Их мы играли в  городе и на гастролях. Уже в начале 90-х годов я смогла опубликовать статью, частично освещающую те драматические события, которые происходили  в  течении многих лет в столь любимом ленинградскими детьми ТЮЗе.

            Статья  Н. Литвинской «Не стыдится родителей своих"

                (журнал «Ленинградская панорама №11990 г).

  «Старых чти, как отца, а молодых, как братьев. Лжи остерегайся, и пьянства, и блуда, оттого ведь душа погибает и тело. Куда бы вы не держали путь по землям своим, не  давайте отрокам пакости деяти ни своим, ни чужим, ни селам, ни посевам, дабы  люди не стали проклинать вас.»
               
                Из поучений Владимира Мономаха

 Этот духовный наказ киевского  князя, обращенный к потомкам: жить, сообразуясь с законами добра, истиной любви – в последующие столетия стал лейтмотивом в русской культуре. Ему следовали Сергий Радонежский и Андрей Рублев, протопоп Аввакум и Симеон Полоцкий, М. В. Ломоносов и Г. Р. Державин, А. С. Пушкин и Ф. М. Достоевский. Но вот в ХХ веке страшный, казалось бы, сокрушительный удар обрушился на Россию. Поношению, глумлению и забвению были преданы тысячелетний опыт нашего народа, его история и культура, обычаи и традиции, веками освященный жизненный уклад. В 20-30 –е годы доморощенные варвары с молодым азартом сжигали бесценные иконы и древние рукописные книги, разрушали и оскверняли прекрасные  храмы и памятники отечественной истории. Корчилась в огне славянская вязь: «Тогда будет кончина миру, егда мерзость будет в человецах, возненавидит сын отца и брат брата… И предаст мати дите свое на блуд, и начнут не стыдиться родителей своих, и  песни вражьи будут петь... и на игрищах окажутся мудрецы». Совесть и стыд, как прочие нравственные ценности, были упразднены и выброшены на свалку истории. Вот что писал тогда советский поэт Э. Багрицкий о голосе революции как моральном императиве ХХ века: «И если скажут « Солги» - солги! И если скажут «Убей» - убей!»  Чем эти слова отличаются от известной формулы Гитлера, обращенной к немецким национал-социалистам: «Я освобождаю вас от химеры совести!»  Как было разобраться юному человеку в этом мире хаоса и разрухи, под лавиной трескучих пропагандистких агиток, где свет выдавался за тьму, белое – за черное, брат объявлялся классовым врагом!  Тысячи осиротевших детей метались по стране. И в это тяжелое время им была протянута верная, дружеская рука. 23 февраля 1922 года в голодном, залитым кровью Петрограде замечательный русский режиссер и педагог Александр Александрович Брянцев создает свой знаменитый ТЮЗ, детский театр, на долгие годы ставший школой гражданского, нравственного и патриотического воспитания. В годы, когда В. Мейерхольд сотрясал молодую советскую сцену сомнительными театральными новаторствами, переиначивая на свой авангардистский лад классическую драматургию, когда афиши пестрели названиями, вроде «Рычи, Китай!», « Земля дыбом», А. А. Брянцев  провозгласил своим принципом решение идейных и художественных задач, поставленных перед новым театром новым зрителем. «Художники сцены, мыслящие, как педагоги, и педагоги, чувствующие, как художники» - вот девиз его театра. Мир, где добро и зло несовместимы, где осуждаются    насилие и порок, а доброта, мужество и любовь к своей земле делают счастливым человека и его близких, издавна составлял идейное содержание русского фольклора, народной философии. С младых ногтей ребенок через сказку учился различать свет и тьму, любить и понимать природу, землю, людей, уважать труд. Сказка, выпестовавшая не одно поколение строителей, кормильцев и защитников русской земли, не могла быть обойдена и А. А. Брянцевым. Программным спектаклем ТЮЗа стал ершовский «Конек-горбунок», впоследствии вынесенный на занавес как эмблема театра. Глубокое понимание и любовь к русским театральным традициям с их приоритетом духовного над заземленно - бытовым подсказали  режиссеру сделать народ –хор главным действующим лицом спектакля. Как и в замечательных операх М. Мусоргского, хор-народ активно участвует в действии, подбадривая и порицая, негодуя и ликуя, сочувствуя и сопереживая героям сказки. Это был настоящий триумф. «Конек - горбунок» на долгие годы завоевал сердца юных зрителей, так же, как и другие русские  и зарубежные сказки – «Догоним солнце», «Гуси- лебеди», «Домик-пряник», «Соловей»… Для воспитания юношества основой театра стала драматургия А. Н. Островского- «Бедность – не порок», « Свои люди – сочтемся», « «Комик ХV11 столетия», « Не было ни гроша – да вдруг алтын». В 30-е годы из театра Брянцева  пытались изгнать сказку. Под предлогом «борьбы с буржуазной чувствительностью» тогдашние чиновники от культуры запретили исполнять проникновенную музыку Н. Стрельникова к спектаклю «Хижина дяди Тома». Однако артист Ф. Чагин, игравший роль Тома, все же тихонько напевал  про себя знаменитую «колыбельную». Зрители в зале плакали. И тогда Брянцев, презрев запреты, воскликнул:  «Пойте громче! Я отвечаю за все!» Музыкальная стихия пронизывала все спектакли Брянцева. Актеры, не занятые в постановках, по собственному почину приходили в театр и подпевали товарищам в музыкальных сценах. Атмосфера доверия, чуткости и взаимоуважения царила в театре. В 1961 году ушел из жизни А. А. Брянцев, вместе с ним закончил свое существование и театр, созданный им. Из старого здания на Моховой ТЮЗ переехал в новое просторное помещение на Пионерской площади.  Новым был и молодой режиссер, с приходом которого труппа театра связывала надежды на обновление и возрождение ТЮЗа. Человек энергичный, Зиновий Яковлевич Корогодский рьяно взялся за дело. Театр выехал на гастроли в Москву. Репертуар еще не успел обновиться, но все же получил одобрение и поддержку московской театральной критики. И вдруг, к изумлению актеров, Корогодский круто изменил курс. Стали пересматриваться не только  идейные и художественные традиции Брянцева, его репертуар, но и  изгоняться со сцены ТЮЗа  такие корифеи сцены, как Л.В. Макарьев, Н. Н. Казаринова, Л. П. Жуков, Н. Л. Карамышев, К. Я. Фадеева, Е. И. Шевченко… В результате около восьмидесяти актеров старшегог и среднего поколения покинули театр. Была уничтожена преемственность традиций, «порвалась связь времен», на долгие годы в театре поселилось угодничество, приспособленчество, ненависть и страх… Труппа стала совсем иной. Актеров, игравших мужественных героев, сменили женоподобные юноши, затянутые в трико, похожие на послушных чужой воле марионеток.  Всякое яркое, самобытное дарование, не вписывающееся в «эстетическую концепцию»  режиссера, поклонника нетрадиционной ориентации, искоренялось. Классическую драматургию сменили спектакли-дивертисменты, напоминающие поделки мюзик-холла, где в бесконечной череде пародийной клоунады паясничали и пересмешничали молодые студийцы: «Наш, только наш», «Наш цирк», «Наш Чуковский»… А что не наше – за борт! Страшная, непереносимая картина – дети аплодируют герою, топчущему ногами тень своего отца («Человек-невидимка») В тюзовских спектаклях, как правило, Добро и Зло менялись местами, смещались акценты и в немногочисленных постановках русской и зарубежной классики.  Например, в постановке «Борис Годунов» Борис и Самозванец по замыслу режиссера исполнялись одним и тем же актером. Впрочем, юный зритель почему-то не оценил должным образом эту «режиссерскую находку», посчитав, что артист просто опаздывает к выходу, пока ему за кулисами спешно переклеивают бороду. Если спроецировать нехитрую идею этого спектакля на жизнь, - мол, « безнравственный народ  имеет безнравственного правителя», то невольно напрашивается грустная  аналогия – неужели и  труппа  театра заслужила этот многолетний гнет  личности безнравственного режиссера, по слухам, сына одного из палачей сталинских лагерей? Впоследствии, в 1986 году  Корогодский был осужден по статье 121 УК  за растление молодого человека, правда, условно, в связи с тем, что на момент вынесения приговора ему исполнилось 60 лет. Но в чем же виноват юный ленинградский зритель, в течении долгих лет опекаемый  подобным «духовным наставником», и как могли мириться с подобным положением дел родители и педагоги?  Неужели события, происходившие в ТЮЗе в те годы, оставались тайной за семью печатями?  Отдельно хочется  сказать о педагогической деятельности режиссера. Корогодский-педагог в корне извратил принцип студийности Е. Б. Вахтангова, основанный на доверии участников творческого процесса друг к другу, на самоотдаче и энтузиазме. Под видом Творческих дневников» студийцев попросту заставляли писать  доносы друг на друга, на старших товарищей и педагогов. «Чашка не из нашего сервиза», «человек не той группы крови» - так шельмовались люди, осмелившиеся выступить против режиссера- самодура. «Его главной задачей  было сломать  волю актера, - вспоминает В. Кравченко. – Я не хотел быть рабом, но я им сделан, и сейчас – раб!» Многие не выдерживали. Поражает обилие трагических актерских судеб – люди спивались, деградировали нравственно, творчески, граждански… В 1983 году было открыто уголовное дело об убийстве актера М. Лукиненка, ученика Корогодского, у которого был отрезан половой орган…  Трагическая судьба постигла и  само творческое наследие А. А. Брянцева. В 1981 году, когда скончался его сын А. А. Брянцев - младший, любовно хранивший архив своего отца, жильцы дома № 10 по ул. Чайковского с ужасом увидели, как дворники сносят во двор  в мешках бесценные  Брянцевские бумаги – письма, фотографии, рукописи…  Во дворе запылал костер.  Мальчик-подросток  успел выхватить из огня  рассыпанные папки – в них оказались дореволюционные дневники Брянцева.  Но увы – бесследно пропала вся его библиотека, ордена, золотые часы и другие личные вещи. Жильцы видели, как накануне в окне его квартиры всю ночь  горел свет. За несколько лет до того в музее театра сгорел шкаф с режиссерскими экспликациями пьес А. А. Брянцева.  Виновных, конечно, не нашли. Неужели мы так и будем по-прежнему  все списывать  на халатность и разгильдяйство?  Казалось, все это уже в прошлом. Ан нет… Идеи, приведшие к деградации детского театра, живы и поныне. В газете «Советская культура» от 14 сентября 1989 года в числе материалов, посвященных проблемам детского театра, опубликована и заметка З.Я. Корогодского, «как признанного его лидера»6 « Перед ребенком… открыты возможности эстетического наслаждения и творческого удовольствия», «Несмотря на  все запреты,  ребенок все равно до 16 лет узнает больше нас о многом», «Театр должен стать школой элитарного зрителя, своего рода эстетическим лицеем…» А как же быть с миллионами детей – сирот из множества детских домов страны?  Уж они-то вряд ли попадут в число «элитарного зрителя» Корогодского!  Русской культуре органически чужда элитарность, ведущая к чванству, гордыне, эгоизму. Какую же «культуру» устами Корогодского проповедует «Советская культура» ? Сейчас, когда стали  острейшей проблемой бездуховность молодежи, пьянство, наркомания, проституция, «признанный лидер детского театра» на развороте пригласительного билета на свой творческий вечер, состоявшийся в Московском Доме актера 30 января 1989 года, продолжает поучать: «Невозможно, чтобы все были Прометеями. Кто-то должен клевать, а кто-то просто жить у подножья скалы». Советский театр, как утверждает режиссер Л. Додин, сегодня «наконец-то вышел на мировой рынок». В порядке очередного торгового обмена З. Я. Корогодский уехал в США ставить свой очередной «шедевр». Рынок, как известно, имеет свои законы, но, по замечанию Л. Н. Толстого, «до тех пор, пока не будут высланы торговцы из храма, храм искусства не будет храмом». Сегодня ленинградский ТЮЗ  возглавил молодой режиссер А. Д. Андреев. Выступая на творческом вечере, посвященном памяти Брянцева, впервые после его смерти организованном ветеранами ТЮЗа во Дворце культуры железнодорожников в16 апреля 1989 года, Андреев с горечью отметил, что педагоги наблюдают у детей падение интереса к русской сказке. Многочисленные видеоигры с героями, культивирующими культ грубой силы, пропагандирующие агрессию, жестокость, насилие, эротику и ужасы, оказывают пагубное влияние на подрастающее поколение. Духовное возрождение страны возможно только при духовном возрождении каждого отдельного человека, приобщении его к истокам своей национальной культуры. Ребенок приходит в мир с душой, равно открытой и добру, и злу, и задача взрослых – восстановить гармонию и лад этой детской душе. Но жива надежда. Мальчик спас дневники Брянцева от костра забвения, живы ученики, помнящие его уроки доброты и уважения к людям, к истории. Главное – не лениться, не быть равнодушными к родной культуре, к духовному наследию своего народа.