Клавдия

В прачечной местного госпиталя посёлка  Заболотное работала женщина
тридцати восьми лет от роду по имени Клавдия. Муж её был призван на фронт в начале 1942 года. И она одна растила троих сыновей. Старшему Василию недавно исполнилось двеннадцать  лет, среднему Никите —десять и младшему Илье шёл пятый год. Василий отца помнил хорошо, помнил отца и Никита, , маленький Илья своего отца не помнил совсем.
-- Ну, Клавдея, --напоследок наказывал Степан жене,-- прощевай, береги детей. Вон какие орлы у нас растут! Вернусь и не узнаю, выше батьки вымахают. Береги, Клавдея, детей, и себя береги...А вы, парни, --обратился он уже к сыновьям, -- мамку слушайте. Возвернусь с войны—спрошу с вас.
Проводив мужа на войну, Клавдия задумалась, как одной растить троих мальчишек, во что одевать, как учить? В то время она работала почтальоном. Платили мало, зато было много свободного времени.. Вначалк Клавдия хотела пойти работать на пекарню, но муж был категорически против того, чтобы жена работала в три смены. Ослушаться мужа Клавдия не посмела, а потом и сама была довольна—и дети присмотрены, и в доме убрано, приготовлено вовремя. Семья их жила в собстаенном доме, а в собственном доме работы хватает всегда. С весны до осени –огород, заготовки на зиму. Помимо огорода семья держала и кой-какую живность – просёночка, курочек, собаку и кота. Хватало работы и зимой—и печь истопить, и одежду детскую просушить,( зимой с улицы дети возвращались, если уж не в мокрой одежде, то в снегу с ног до головы).. Нужно было проследить и за выполнением домшних заданий. А женское рукоделие? На всё требовалось время, да и мужу не нужно было спать одному.
Всё это было хорошо до войны, но Клавдия хорошо понимала, если война затянется, а старые запасы подойдут к концу, то на одну её зарплату им четверым не выжить.нужно было что-то предпринимать. А что предпринять в такой ситуации? Нужно было менять работу и Клавдия уже загодя стала подыскивать место на котором хорошо платят, пусть бы какой тяжёлой эта работа ни оказалась. Ведь муж строго наказал беречь сыновей. Она вознамерилась сначала поинтересоваться работой на пекарне, а если там откажут, попытаться устроиться на завод. Но хорошая знакомая,, которая работала в госпитале на кухне, посоветовала Клавдии обратиться к заведующей госпитальной прачечной.
--Много получать там не будешь, но всё же больше, чем почтальоншей. Сама поешь, да и ребята хоть супу поедят, -- толковала знакомая.
--А разве можно и ребятам?
--Пока можно, а как дальше будет никто не знает.Все так делают. Жировать не будете, но всё-таки в наше время это большое подспорье.
--Да как же так можно? А раненые?—сомневаясь и боясь поверить в возможное счастье, спрашивла Клавдия.
--Да очень просто. Поступил раненый, на него уже идёт паёк. , а он, сердешный, может и неделю не будет есть, -- всё пить да пить. А умрёт , не приведи Господь!
3


Так пока оформят,  глядишь, и день пройдёт. Да сам начальник госпиталая распорядился, чтобы раненых кормили, как положено, а если останется лишнего, то пусть работники питались сами и детей своих кормили.
--Нельзя, --сказал начальник, --чтобы дети наши голодали пока их отцы воюют. Не все вернутся с войны домой, а детей сберечь нужно. С кем страна останется? Кто поднимать её будет?
Доводы знакомой убедили Клавдию  и она согласилась на работу в прачечной.
-- Послушай, Манефа, а если не возьмут? Вдруг там места нет? Что тогда?
--Возьмут. На эту работу не каждая рвётся, только с большой нужды. Да и переговорю я с заведующей.
--А что так, Манефа? Неужели так страшно? Может не смогу?
--Другие-то смогли и ты сможешь. Баба ты работящая... сможешь, если будешь думать о мальчишках
Клавдию на работу приняли. Рабочий день был ненормирован, стирки было много.Но не это было самым страшным. Стирали не только постельное бельё, но и кровавые, гнойные бинты, полотенца. Вначале Клавдию сильно тошнило от одного вида и запаха  крови и гноя, но со временем она приспособилась и привыкла , дело пошло на лад. Работала в прачечной Клавдия не одна, вместе с нею там работали ещё три женщины. Они-то и научили её всем премудростям прачечного дела и , как могли, поддерживали её в первое время.
--Клавочка, ты сразу не надрывайся, выходи чаще на свежий воздух. Думаешь нам было легче? Как же! Тоже мучались по-первости.Обвыклись,  а кто не смог, так те ушли.
И Клавдия крепилась. Ради сыновей, ради мужа и ради себя. У неё отпала забота—чем накормить сыновей. О счастливой перемене в их жизни она написала мужу, а от мужа пришёл ответ, в котором он одобрял её действия и просил, сколько можно, потрепеть. Ещё муж писал, что как только окончится война, и он вернётся домой, заживут они лучше прежнего. Так прошло два года.
О Клавиных сыновьях можно сказать, что свой хлеб в госпитале  даром не ели. Для каждого из них нашлась работа. Старший Василий помогал колоть дрова, носить воду в прачечную и на кухню, развешивать выстиранное прачками бельё.Никита, как мог, помогал брату, выполнял мелкие поручения, мыл полы, выносил «судна», читал в слух книги, а чаще всего письма, и, по просьбе раненых бойцов, писал ответы на эти письма. Младший Илья почти всё своё время проводил среди раненых. Но о нём разговор впереди. Одним словом—ещё много, много других важных и нужных дел лежало на мальчишеских плечах. Мальчишки хорошо пели и часто по просьбе раненных принимали участие в самодеятельных концертах. Дома у них тоже были свои обязанности – наносить дров, наносить воды, начистить картошки и, конечно, уроки. Печку Клавдия протапливала сама, так как боялась, что из-за детской невнимательности может случится пожар. Выкатится жаркий уголёк, а заметят его, когда будет уже поздно.
Летом братья работали на огороде, хотя и не хотели пропалывать грядки, окучивать растения и поливать их. Но они смирялись с необходимостью  и порученную работу выполняли добросовестно. Учились оба брата средне и не потому, что ленились, а потому  что не хватало времени, да и уставли к вечеру. Были у мальчишек и свои личные дела. Василий тянулся к более взрослым ребятам, а Никита и Ильёй носились по улицам—играли в лапту, казаков-разбойников, но чаще в войну. Затевая игру в войну, все хотели быть бойцами Красной армии и никто не хотел быть фрицем. Приходилось идти на компромисс—сегодня одна ватага мальчишек сражалась за родину,  завтра эта же ватага
4

изображала ненавистных фашистов. Иногда Клавдии приходилось браться за ремень, но потом она долго не могла уснуть, переживала , видя несчастные лица детей.
«Что же делать?- думала женщина длинными, тёмными вечерами, -- правильно ли делаю? Может не стоит их бить? И что скажет Степан, когда возвернётся? А и как управиться одной, чтобы от рук не отбились?»
В конце-концв Клавдия решила прежде чем наказывать  сыновей, выслушать их. Может у них найдутся доводы в свою защиту и вполе обоснованные оправдания. Этот метод оказался действенным и сдружил их. У Клавдии появвилась твёрдая уверенность  в том, что её мальчишки не заставят мать краснеть за свои нехорошие поступки. Какие серьёзные нехорошие поступки могли совершить её сыновья, Клавдия представляла смутно. Вся её жизнь и жизнь  сыновей была подчинена одному—что скажет отец? Одобрит или же осудит?
-- Мама, --не раз говорил матери старший сын Василий, -ты не переживай за нас. На второй год мы не останемся. А очень уж хорошо учиться зачем? Всё равно, ведь, пойдём на завод.
--Может ты и прав, -- вздыхала Кладия, а всё одно учиться нужно. Вот, что скажет отец, когда возвернётся?
--Да что скажет отец? Порадуется, что учимся, а не блындаем по улицам, как некоторые. Да тебе помогаем. Нет, точно порадуется.—как мог, успокаивал мать старший сын, -- что ж, по-твоему, мы уж совсем не понимаем, что к чему?
Клавдия радовалась степенным рассуждениям старшего сына.
«Отец, ну как есть отец, даже похож на него . А Никитушка, наверное, весь в меня – тихий, да покладистый. А Илюшенька так и вовсе непонятно в кого, да ведь маленький совсем и отца совсем не помнит. Как-то встретит оца, признает ли?»-- так или приблизительно так часто думала женщина, глядя на своих сыновей. Вся жизнь их семьи подчинялась одному—что скажет отец?
Подходила к концу зима 1944 года. Советская армия к этому времени уже воевала на чужой земле. По-прежнему приходили письма с фронта. Но разными были эти письма. Одним семьям они приносили радость, -- жив, жив ещё их кормилец! Другим приносили страшную весть – не ждите, нет в живых вашего кормильца, пал смертью храбрых. .. Так и жил посёлок от надежды к надежде. Точно так жила и семья Клавдии, но ни сама Клавдия, ни её сыновья даже мысли не допускали, что их отец может не вернуться с этой проклятой войны.  Если уж до сих пор с ним ничего не случилось, то не случится и впредь. Все уже было ясно, что окончание войны не за горами. А разве можно погибнуть в самом конце войны? Нет,...нет,... и ещё раз нет!
На удивлённые вопросы знакомых, как она, Клавдия, управляется с сыновьями, и как ей удаётся держать их в руках, женщина неизменно отвечала:
-- Да уж и не знаю. Растут себе и растут...
Действительно, мальчишки её были самостоятельными и ответственными. Время, проведённое в госпитале пошло им на пользу—они научились, если можно выразить одним словом – человечности. Во всём остальном ребята ничем не отличались от своих сверстников. Василий рано повзрослел, Никита во всём старался подражать старшему брату.  Пребывание в госпитале  среди раненых положительно, но несколько своеобразно повлияло и Илюшку.  Мальчик каждый день слышал разговоры об отце и ему страстно хотелось увидеть отца, а попросту папку, своего папку. Он каждый  вечер разглядывал фотографию на которой был избражён его папка в военной форме с орденами и медалями на гимнастёрке.  И маленький Илюшка стал невольным виновником сближения Клавдии и Николая. 
5

Из наивного и непосредственного ребёнка Илья постепенно превратился в сосередоточенного и малоразговорчивого человечка. По всему было видно, что какя-то неотступная серьёзная мысль всецело овладела его сознанием и душой. В госпитале Илья большую часть времени проводил в палатах среди раненых. Поначалу братья бегали по всему госпиталю, вылавливали Илюшку и тащили на расправу к матери. Мальчишка не упирался, а послушно шёл рядом с братьями, не вырывался из их рук, не капризничал и даже не обижался. Мать журила своего непоседливого сынишку, объясняла ему, чтобы он не мешался у раненых под ногами, а сидел спокойно на скамеечке в прачечной пока она занята стиркой. Илья послушно садился на скамеечку и спокойно выслушивал мать. Однако, выждав удобный момент, он незаметно исчезал. И всё повторялось снова—братья искали Илюшку, находили, приводили к матери на расправу, а через некоторое время парнишка снова исчезал. В конце—концов нв него махнули рукой—пусть уж ходит по палатам, вреда от него никакого, а так хоть кружку воды подаст, если кто попросит.
Илюша имел обыкновение заходя в палату,  останавливаться возле той койки на которой лежал новый раненый. И если спрашивали, почему он так внимательно разглядывает каждого нового раненого, мальчик неизменно отвечал одно и тоже:
-- Папку свово ищу, на войне он.
--А почему же молчишь?
-- Когда найду, тогда и скажу.
Раненые полюбили маленького парнишечку, пытались угощать чем могли, но Илья всегда отказывался от угощения и на уговоры взять хотя бы кусочек сахара, неизменно отвечал:
--Не могу, мамка, не велела. Вам самим нужно, а мы, слава Богу, поевшие...
К Илье привыкли и, если мальчик какое-то время не появлялся , то обитатели госпиталя проявлвли серьёзную озабоченность по поводу его отсутствия. Мало ли что могло случиться с ребёнком?
Однажды в госпиталь поступил мужчина. Соседи по палате узнали , что ему приблизительно сорок лет или чуть больше сорока, что он разведчик, с последнего задания его вынесли товарищи, что ранение было не тяжёлым, но он потерял много крови и вряд ли выживет. Мужчина был без сознания, лицо покрывала многодневная щетина и из-под неё проступала мертвенная бледность. Но жизнь ещё теплилась в беспомощно распростёртом теле. Никто не знал, почему раненого не оставили в прифронтовом госпитале, а отправили в тыл, далеко от линии фронта. Возможно на это были свои причины или так складывались обстоятельства.
Долго стоял Илья возле раненого, задумчиво разглядывал его, затем развернулся и ушёл, не сказав никому ни слова.На другой день Илюша снова стоял возле койки на которой лежал раненый. Прошёл ещё день, а мужчина так и не пришёл в себя. А маленький мальчик по-прежнему стоял воле мужчины и терпеливо дожидался, когда тот , наконец, откроет глаза. За ним приходил кто-нибудь из братьев и они вместе уходили домой. На следующее утро Илюша снова стоял у кровати на котрой лежал беспомощный человек. Раненые с интересом и тревогой наблюдали аз маленьким мальчиком. Что-то будет, когда раненый уйдёт из жизни? А  в том, что мужчина не жилец, не сомневался никто.
Наконец раненый открыл глаза. Вначале он долго и сосредоточенно смотрел на высокий белый потолок, стараясь уяснить , где он и что с ним. Затем с трудом огляделся по сторонам и вдруг увидел, что рядом койкой стоит светловолосый
6


вихрастый мальчишечка. Несколько мгновений они сосредоточенно смотрели друг
на друга. О чём успел подумать каждый из них в эти короткие мгновения7 Наконец мужчина улыбнуся, и превозмогая слабость , обратился к стоявшему перед ним парнишке:
-- Не боись, парень...
И тут случилось неожиданное. Илюша протянул свою маленькую ручонку к лежащему на койке раненому мужчине и громко, отчётливо произнёс:
-- Вот, папка! Мой папка!—его лицо и вся фигурка осветились такой неподдельной радостью, что находящиеся в палате бойцы, вынужены были отвернуться, чтобы скрыть от товарищей по несчастью, наполнившиеся солёной влагой глаза.
-- Папка! Папка! – снова и снова повторял Илья и, уже смело приблизившись к мужчине,  стал осторожно гладить его лицо, заросшее густой, колючей щетиной. Раненый растерялся, а находящиеся рядом бойцы, перебивая друг друга, стали торопливо пояснять, что Илья уже давно ходит по палатам и ищет своего папку.
--Ах, вот оно что.... –чуть слышно произнёс раненый,-- ну, что ж, давай знакомиться. Меня зовут Николай.., а для тебя .просто дядя Коля...А тебя как звать?
-- Меня зовут Илья. А ты, знаешь,  не дядя Коля, а мой папка и зовут тебя Степан. Забыл, что ли?
-- Ну,и  хорошо и пусть будет по-твоему. Подай мне кружку, если там вода есть... Пить хочу...
Илья схватил кружку, стремительно вылетел из палаты и через минуту возвратился с полной кружкой воды и торопливо протянул её папке. Чуть приподнявшись и оперевшись на локоть, раненый стал жадно пить воду, а Илюшка стоял рядом и во все глаза смотрел и смотрел, как вода крупными каплями стекала с губ его папки на заросший щетиной подбородок.
-- Дай я тебя оботру, -- с этими словами, маленткий Илюша схватил висевшее на спинке кровати полотенце, и стал осторожно вытирать  мокрое от воды лицо мужчины.
Николай положил тяжёлую, мозолистую руку на на голову парнишки и стал медленно гладить непокорные рыжеватые вихры. Раненые, схватив курево, бросились из палаты. Новость мгновенно облетела весь госпиталь. Первыми в палату примчались братья и, внимательно оглядев раненго, принялись ругать растерявшегося от такой неожиданности Илюшку.
-- Что ты тут делаешь?  Что ты выдумываешь? Какой это тебе папка? Это дядя, чужой дядя? Ты хоть соображаешь своей дурной головой?
-- Соображаю. Это мой папка, а не какой не чужой дядя! Я сам его нашёл! – и , посмотрев на старших братьев сияющими, счастливыми глазами, смело добавил, -- разве вы не видите, что это наш папка? И он ранетый...
Вслед за сыновьями в палату влетела запыхавшаяся от быстрого бега Клавдия. Услышав эту новость, она  растерялась, мокрое полотнце выскользнуло из её рук. Мелькнула торопливая мысль – «а вдруг и вправду Степан?»
Ещё через мгновение Клавдия опомнилась, торопливо скинула с себя фартук и, на бегу вытирая о подол платья, мокрые, в мыльной  пене руки, опрометью бросилась из прачечной.
-- Да что ж это такое? Да что ж это такое?—запричитала Клавдия, увидев всю картину разом
На койке лежал немолодой незнакомый мужчина с бледным, измождённым лицом
7


заросшим многодневной щетиной. Чуть поодаль стояли два её старших сына, растерянные и обескураженные. Зато младший Илюшка стоял возле койки и , несмотря на только что полученную взбучку , смотрел на всех счастливыми, сияющими глазами. И Клавдии показалось, что её сынишка, маленький Илюшка как-то сразу повзрослел.
--Да что ж это такое?Боже, ты мой, Боже! Да что мне с тобой делать? Вот что мне с тобой делать?
-- Не тронь ты его...не тронь... Не из-за баловства ведь... папку ждёт... – чуть слышно произнёс Николай. Каждое слово давалось ему с трудом. Он был очень слаб.
Кто-то заботливо подставил Клавдии табурет. Она присела, сложила руки на коленях и стала внимательно разглядывать лежащего перед нею мужчину.
--Что, плохо?
 Раненый молча кивнул, он чувствовал себя обессиленным и его клонило ко сну.
--Зовут-то тебя как?
-- Николай...
--Никакой он не Николай, а Степан, наш папка, -- вмешался в разговор Илюшка, - папка просто забыл как его зовут!
--Да помолчи ты, -- оборала его мать, -- без тебя разберёмся --и, уже обращаясь к Николаю, добавила, -- а меня завут Клава , а муж звал Клавдея. Ты, Николай, моего мальчишку-то не бери в всерьёз. Он ведь своего отца-то совсем не знает. Слышит, мы говорим—папка, да папка... А какой он этот папка? Ишь, чего удумал, а нам ни слова, -- она снова обратилась к сынишке.
Илья уже сидел на кровати у «папки» и внмательно слушал мать, ничуть не смущался своей выходкой и по-прежнему счастливо и гордо смотрел по сторонам. Ему хотелось, чтобы и остальные разделили с ним его радость.
-- Как же ты ранен, если так ослабел?-- -- между тем продолжала расспрашивать Клавдия мужчину, (она хотела сказать – плох, но вовремя спохватилась , подумав, что одно неосторожное слово может расстроить и напугать Николая).
--Да он не сильно ранен, а крови много потерял. Когда принесли в палату то и вовсе был без сознания, -- вместо Николая, ответил его сосед по койке, совсем ещё молодой парень с забинтованными руками.
-- Ах , вот оно что! Ну, это дело, я думаю, поправимо. Травки тебе нужно попить--., и не дожидаясь согласия самого раненого, обратилась к Никите, - вот что Никита, сбегай-ка к бабке Акулине, скажи такое дело. Пусть даст, что нужно, а я с нею рассчитаюсь.
Клавдия была женщиной быстрой и решительной, когда того требовали обстоятельства. Правда, в мирной, довоенной жизни она всегда и во всём полагалась на мужа. Он был главой семьи, решения принимал обстоятельные и толковые. Если же в затруднительных случаях не знал как поступить, то непременно советовался с женой, прислушивался к её мнению, но окончательное решение оставалось за ним. Клавдия мужу без надобности никогда не перечила. Хозяин он и есть хозяин. Теперь же все проблемы приходилось решать самой. Правда, она всегда советовалась с сыновьями, но главой семьи всё же оставалась она. Благодаря, как сейчас бы сказали, -- комплексному методу лечения, раненый пошёл на поправку.
Поначалу Николай смог совершать небольшие прогулки по коридору, затем стал выходить на улицу. За это время он сблизился с братьями. На прогулках Илюшка всегда держался за папкину руку, а Никита и Василий, если  не были заняты, шагали рядом. Если Илья  , благодаря своему возрасту, был наивным и
8

бесхитростным ребёнком,  Никита застенчивым и робким парнишкой, то Василий повзрослел рано. В нём проглядывали задки будущего мужчины, смелого и рассудительного.  Авторитет старшего брата был неоспорим. Василий чувствовал свою ответственность за братьев и за мать.На каждое своё действие он смотрел
глазами отца—одобрит, не одобрит? Вначале     Василий  настороженно отнёсся к дяде Коле, опасаясь , что события могут иметь негативные последствия для матери, для отца и всей их семьи в целом.  Но дядя Коля не делал никаких попыток сблизиться с их матерью , а мать старалась , как можно реже встречаться с чужим мужчиной и, если такие встречи  всё же происходили, то непременно в присутствии сыновей или же посторонних людей. Женщина опасалась пересудов и недоброй молвы. Завистниц всегда хватало .
На семейном совете они решили написать отцу, что Илья очень  скучает по нему и в каждом раненом ищет своего папку. О том, что  Илюша нашёл такого «папку», решили пока умолчать.Обычно письма под диктовку матери писал Василий, реже Никита, а в конце письма Клавдия делала приписку своей рукой. . В приписках она обычно сообщала о сыновьях и всегда хвалила их. Особенно Клавдия хвалила старшего сына. – он стал её надёжной опорой и хорошим примером для младших братьев. И уже в самом конце письма непременно добавляла, чтобы он берёг себя сколько можно, так как они ждут его и молятся за него. На это муж отвечал, что всё время думает о них, одобряет все их решения и постарается беречь себя ради них, сколько это будет возможно. Однако, добавлял Степан, за спины товарищей не прячется и прятаться не станет.
Многие в посёлке удивлялись странной дружбе мальчишек с пожилым чужим мужчиной, строили различные предположения, но заподозрить и обвинить Клавдию в недостойном поведении не могли.
Выасилию уже шёл пятнадцатый год. В этом году он заканчивал семилетку и нужно было думать, как быть дальше. Выглядел Василий старше своих лет и обещал со временем превратиться в рослого, плечистого мужчину. Уже сейчас ловил он на себе внимательные, а порой кокетливые, манящие взгляды не только одноклассниц, но и девушек много старше себя. Такое внимание со стороны женского пола волновало  и льстило мальчишескому самолюбию. Многих вчерашних мальчишек война сделала взрослыми или почти взрослыми. На их плечи легла забота о семьях, о младших братьях и сёстрах. Некоторые из ровесников Василия встали к станкам.
Николаю нравился развитый не по годам паренёк. . Он с удовольствием беседовал с ним, как со взрослым и равным себе мужчиной. В свою очередь Василий уважал дядю Колю и очень гордился дружбой возникшей между ними. Николай исподволь, очень осторожно (парнишка никогда не жаловался на трудности), так, чтобы не обидеть парня и не задеть его гордость , расспрашивал о заботах, о доме, как они управляются без отца, есть ли у них дрова, хватает ли на жизнь
.—Дрова-то есть, да вот распилить нечем.
-- Как это нечем? Пилы у вас, что ли нет?
-- Да пила-то есть и не одна, а вот затупились и наточить некому. Сколько такой пилой распилишь? Сам я не умею. Так с мамкой и мучаемся. Пробовал сам затачивать, да не получается. Уметь надо.
-- Так, Василий, это не проблема. Заточу я вам пилу или пилы, сколько у вас есть , столько , значит, и приведу в порядок. Может и дров успеем напилить. Придётся постараться,  а то скоро меня выпишут , опять одни останетесь....

9


-- Дядя Коля, а вы умеете?
-- Чего ж это я не умею? Я, брат ты мой, много чего умею. У меня и свой дом в деревне есть. Незадолго до войны построил.  Дом хорошей, большой, с верандой. Строил, думал семья  большая будет, пусть бы всем места хватило.
-- Дядя Коля, а где ваш дом? Далеко?
--Да как бы и недалече, под Смоленском.
--Так там же немцы были!
- Вот то-то и оно, что были..—и Николай, неожиданно для себя, рассказал молодому другу  о том, о чём никогда и никому не рассказывал и потом долго удивлялся своей откровенности.
Но, видимо, в жизни каждого человека наступает момент, когда не остаётся никаких сил тяжёлым грузом носить в душе не проходящее, гнетущее к земле, горе.
--Дом-то, Василий у меня есть, уцелел, а вот семьи нет... была и нет...
-- Как это нет? – не понял Василий.
-- Да очень просто, изничтожили немцы. Свояк письмо мне прислал, а тому жена его написала.  У матери вас трое, а у меня две дочки было – младшая как ты, а старшая, так уже невестой была, -- Николай замялся, помолчал и совсем тихо добавил, -- была бы...
Мужчина надолго умолк, молчал и Василий.
-- Жену мою Лизу, -- наконец продолжил Николай, -- немцы повесили, а дочек в город угнали солдат ихних ублажать. Свояк писал, что замучили их там. Да чего и не замучить? Не своё , ведь...
-- А за что?
- Да навроде бы , как партизаны через жену мою связь имели. Но я, думаю, что был там один—в советское время партейным был  и бригадиром в колхозе работал. А сам из лодыря лодырь. Всё на мой дом завидовался.. , а как немцы пришли, так к ним и переметнулся.  Я так думаю, ни с какими партизанами Лиза связь не держала. Я, как уходил, то строго наказали дочек беречь и себя тож. Хватит, что я воюю. А ещё думаю, эта  сволочь специально на жену мою наплёл, дом ему мой понадобился. Свояк писал, что как только жену повесили, так он сразу в мой дом переселился...
--Да... Дядя Коля, а где сейчас этот предатель? Поймали?
-- Не успели. С немцами удрал. Да Господь видит всё.... Отольются ему чужие слёзы.
--А вы после войны домой поедете?
-- Думаю, что поеду, если уцелею. Война ведь ещё не кончилась. Думаю, что поеду, посмотрю, что к чему, а вот смогу ли там жить даже и сказать не могу. Видно судьба такая. Хорошо хоть вас встретил, а так, Василий, уж руки хотел на себя наложить, да греха боязно. И опять же рассудил—не у меня одного горе... Кто ж тогда воевать будет? Я вот всё смерти искал, где только опасней, туда и я .. –Николай помочал и заговорил снова, -- а вот и пуля не берёт и выжил для чего-то.
Николай заточил пилы, топоры, лопаты и другие инструменты, так необходимые в любом хозяйстве. Обучил он очень не простому мастерству и Василия. Вдвоём они перепилили все имеющиеся брёвна, перекололи толстые суковатые чурки. Никита и Илья сносили дрова в сарай и под навес, правда не без помощи дяди Коли и старшего брата.
-- Ну, вот как хорошо. Должно хватить на год с гаком. А там, глядишь, и отец возвернётся. Молодцы, мужики, ничего не скажешь, одним словом мужики !
В  этом году Василий заканчивал семилетку. Сам Василий  уже давно хотел
10


устроиться на завод учеником токаря или фрезеровщика, но мать была против. Да и отец советовал сыну окончить школу. Семь классов по ому времени было хорошим образованием. Был ещё один вариант – поступить в городское ПТУ, отучиться всего год, получить диплом об окончании училища и разряд по специальности. Не зная, как лучше поступить, Василий обратился за советом к дяде Коле.
-- А сам-то ты чего хочешь?
-- Сам-то? Сам я хочу стать морским офицером.
--Да... Замахнулся ты, брат, как я погляжу. Ну, да после семилетки офицером не станешь. А вот, как придёт время служить, так просись на флот. Отслужишь, останешься на сверхурочную, а тама если не заленишься, то и на офицера выучишься. Ну, а пока, как получится, дождись отца, тот и посоветует, как лучше.
--Да я, дядя Коля думаю -- работать нужно, а мамка говорит, чтобы в училище поступал, а я думаю на завод...
-- И я так думаю. Походишь пару месяцев в учениках, а там, если стараться будешь, то разряд дадут. Пусть и самый низкий пока, но ведь что-то платить всё равно станут. Но это, как отец решит, однако братьев поднимать нужно, да и мать пожалеть. Сам видишь , какие у неё руки. .. В трудное и даже страшное время живём, не повезло ни нам, ни вам...
За время оставшееся до выписки из госпиталя Николай успел переделать по дому уйму дел—подправил забор, прочистил дымоход, чтоб тяга стала лучше и меньше расходовалось дров, где-то что-то прибил, где-то что-то приладил заново., да и много других мелочей требующих ремонта, увидел он своим хозяйским глазом.
--Во, как в удовольствие поработал, --не скрывая радости весело говорил Николай, - словно у себя дома побывал , словно и войны нет. Аж душа встряхнулась.Даже и погибать расхотелось! Вот ещё бы в баньке попариться, всласть... А вы, парни, как я посмотрю, настоящими мужиками повырастаете. Это я вам точно говорю. У меня на людей глаз намётанный. , вырастите, может не раз вспомните дядю Колю добрым словом.
-- Это Васька с Никиткой пусть дядю Колю вспоминают, а я буду свово папку вспоминать..
-- Ах, Илюша, Илюша, вспоминай как хочешь, а только не забывай меня и я тебя не забуду... никогда...Светлая ты душа.
--Дядя Коля, так и баню можно истопить, -- предложил Василий, -- дрова-то теперь есть.
-- А что мать скажет?
--Да что она скажет? Только рада будет.
 Баню они истопили. Вначале мылись и парились вволю мужики.. Николай пошёл в баню вместе с сыновьями Клавдии, затем в баню пошла сама Клавдия  с женщинами из прачечной. К приходу Клавдии Николай вместе с Илюшкой растапливал в доме печь, чтобы к приходу хозяйки, Василия и Никиты в доме было тепло. Он ставил на плиту пузатый, вместительный чайник и большую кастрюлю с картошкой.Однако на ужин Николай никогда не оставался, как бы  парни ни упрашивали его остаться.
--Остался бы , с превеликим удовольствием, да не могу. Что люди скажуть? Что отец подумает? Не гоже, так-то, не гоже...
Если уж быть откровенным перед самим собой, то Николай должен был признаться, что Клавдия ему очень нравиться. И при других обстоятельствах он
11


непременно сказал бы ей об этом. Всей душой привязался он и к её сыновьям, особенно младшему Илюшке. Но делать было нечего – это были чужие дети и чужая жена.
Приближался срок его выписки из госпиталя и снова на войну. По всему выходило, что войне скоро конец и, если повезёт и он уцелеет, то как жить дальше, с чего начинать,Николай не знал. Вернуться в свой пустой дом не было сил, но и не вернуться на родину тоже было нельзя.
Умом мужчина понимал – свояк написал ему правду, но душа не хотела и не могла с этим согласиться. Нужно было вернуться домой, убедиться, что надеяться больше не на что, а там, как Бог даст. ...Побывать на  могилах жены и дочерей, если удастся  отыскать. Николай представлял, как соседи и знакомые станут его жалеть и неловко утешать, как станут сватать молодых и не очень молодых женщин. Николай заранее чувствовал, что на подобное испытание у него не достанет сил... пока не достанет... Единственные  близкие ему люди с которыми он хотел бы соединить свою судьбу – были Клавдия и её сыновья. Но, увы!.. Это была чужая семья и чужое счастье.
Так думал Николай, так складывались обстоятельства. Но жизнь распорядилась по своему. В один из ветреных, метельных дней, когда снег валил так густо, что ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки, в дом Клавдии постучала почтальонша. И дети и сама Клавдия  в это время были дома. На этот раз долгожданное письмо принесло в их дом печальную весть. Это была похоронка. В письме сообщалось, что Зуев Степан Андреевич пал смертью храбрых в боях за Варшаву.
Услышав о смерти мужа, Клавдия громко заголосила, заламывая руки, заметалась по кухне ничего и никого не видя перед собою. Она зацепилась ногой за табуретку, опрокинула её, ударилась головой об стол и упала на пол рядом с табуреткой. Упав, она осталась неподвижно лежать на полу. Парни растерялись,  принялись тормошить мать, затем  с трудом приподняли её и положили на кровать. Мать была без сознания.
-- Никита, -- скомандовал Василий, -- давай за дядей Колей!
Когда, все  в снегу Николай и Никита ввалились в дом,  Клавдия уже пришла в себя. Она  нашла в себе силы дойти до кухни и теперь сидела на лавке прислонившись спиной к стене. Клавдия уже не голосила, а обхватив голову руками, смотрела в одну точку ничего не понимающими глазами.
-- Клавдия, -- обратился к ней Николай, но она не слышала его, --Клавдия, -- снова повторил он--, Клавдия, очнись.
Но Клавдия по-прежнему не слышала его. Николай зачерпнул в кружку воды из ведра и плеснул женщине в лицо. Клавдия вздрогнула и опомнилась. Припав к Николаю, она громко и судорожно зарыдала. Через два дня Николай уходил на войну. Он простился с Клавдией, с парнями и маленьким Илюшкой. Прощаясь, Николай обещался сообщить  им, как и где он будет воевать и просил написать  ему о том, как сложиться  у них. На том и расстались.  Маленький Илюшка отчаянно затосковал по своему папке.
Чем ближе война подходила к концу, тем тревожнее становилось на душе у людей. Люди хорошо понимали,  что не все вернутся домой, что Дама с острою косой ещё успеет собрать последнюю обильную жатву. В храме  ежедневно проходили молебны о скором завершении войны и здравии воинов. Женщины, старые и молодые устремились в церковь, а кто не мог в силу своего здоровья или же по каким другим посещать храм, молились дома.  Они просили Матерь Божию,
12

заступницу перед своим сыном Иисусом,   уберечь дорогих их сердцу мужчин.  Просили и святого Николая –Угодника о сотворении чуда , одного единственного чуда – спасти мужей, сыновей и просто близких им людей.
Молилась и Клавдия о рабе божьем Николае. В церковь женщина ходила редко  из=за нехватки времени и накопившейся усталости. Дома у неё в Красном углу висело несколько икон, доставшихся в наследство от матери, а та в свою очередь наследовала иконы от своей матери, а та от своей...   С большой, потемневшей от времени иконы, на неё печальными  и сострадательными глазами
смотрела Божия Матерь. Она бережно прижимала к  груди самое дорогое, что у неё было в жизни – своего маленького сына.
--Матерь Божия, --горячо шептала Клавдия, стоя на коленях перед иконой, - спаси и сохрани раба божьего Николая.Пусть он останется в живых. Не для себя прошу, но пусть он останется в живых. Спаси и сохрани раба божьего Николая во славу сына твоего, спасителя нашего Иисуса Христа
Первое письмо то Николая пришло не на имя Клавдии, а на имя её сына Василия. В первом письме Николай просил прощения за долгое молчание, своё молчание объяснял тем, что по прибытии в часть сразу же оказался на передовой и принимал участие в тяжёлых и затяжных боях. Письмо от дяди Коли читали всей семьёй и всей семьёй сочиняли ответ. Порою им казалось, что они получают письма от родного отца и ответы пишут отцу. Казалось..., но только казалось
Наконец, тёплым майским днём в посёлок пришло срочное сообщение об окончании войны и полной победы  Советского Союза над фашистской Германией.  В посёлке возник стихийный митинг, началось гулянье. День Победы был объявлен не рабочим днём. В этот день были позабыты пережитые трудности, не думалось о тех трудностях, которые ждали впереди. Со слезами на глазах люди обнимались, целовались, пили за Победу, за Сталина, за Родину. Пили за возвратившихся с войны, за тех кто должен вскорости вернуться. Отдельно пили за погибших, за пропавших без вести, не пили только за тех, кто попал в плен. Была спущена сверху установка – пленных считать предателями и врагами народа.  Играли гармошки, народ пел и веселился, залихватски кружил в весёлых польках. Но среди общего безудержного веселья, слышались громкие горькие рыдания. Клавдия радовалась  окончанию войны, тому, что уцелел Николай, но сердце сжималось от боли осознанием того, что её муж никогда, никогда не переступит порог родного дома, и похоронен в чужой, неведомой земле. Разве постоишь над его могилой, поплачешь, расскажешь о своих радостях и горестях, о том, как растут сыновья, как плохо им без отцовской поддержки, без мудрого, доброго совета.  Народ отпраздновал День Победы как мог и как умел, как позволяла широкая русская душа.  Начались будни—тяжёлые, полуголодные, беспросветные, вновь на пределе человеческих возможностей. Радовало одно – никого больше не убьют, никто не пропадёт без вести, никто не попадёт в плен.
Письма от Николая, а для парней дяди Коли, приходили с завидным постоянством.  В основном письма были похожи одно на другое – о скором окончании войны, о возвращении домой и о том как он, Николай, скучает по ним. Но однажды пришло письмо совсем другого содержания. В нём Николай сообщал, что его готовят к демобилизации.  Его, как бойца, воевавшего с первых дней войны, должны отпустить в первую очередь, скорее всего где-то в начале июля. Поначалу поедет домой, посмотрит что к чему, навестит могилы жены и близких, а затем, если они согласны        принять его, то приедет к ним.  Ещё мужчина писал, пусть и недолго был знаком и с ними, но за это время они стали для него, как родные.  И просил Николай не задерживаться с ответом- если не схотят его, то он останется на
13

родине. И ещё по одной причине просил Николай срочно сообщить – примут ли они его  по той причине, что в документах ему нужно было сообщить точный адрес своего проживания.
Получив необычное  по своей серьёзности письмо, вся семья Клавдии приняла самое активное участие в его обсуждении. Встал вопрос – как быть?  Все три парня были за то, чтобы принять дядю Колю в    семью.  Клавдия сомневалась в правильности их выбора, хотя Николай, как мужчина, ей нравился. Помимо того, что Николай ей нравился, ей хотелось иметь в доме хозяина и отчима
своим сыновьям. Чем старше становимся сыновья, тем нужнее  был мудрый, рассудительный и добрый наставник. Что она, женщина, понимала в мужской жизни?  Понимал, конечно многое, но не всё. И, самое главное, ей хотелось, чтобы её сыновья получили хорошее образование, чтобы жизнь их сложилась намного легче, чем у них с отцом. Ещё Клавдии хотелось, чтобы Степан,если только он видит от туда, смог убедиться в том, что наказ его они исполняли свято.
«Может, - рассуждала женщина, --он и Николая нам послал, может помог ему и уберечься?  Наверное понимает, какую помощь окажет нам Николай, особенно Илюшеньке. Будет как при отце.»
 Но слишком мало времени прошло со дня гибели Степана. И опять Клавдия размышляя и размышляла, решала и не могла решить сложную для неё задачу.
« Ну, примем мы Николая, а что люди скажут? Ведь осудят и не поймут  Позора не оберёшься.... Что скажут? Что скажут и что делать?»
Но как бы Клавдия ни мучалась сомнениями, как бы ни боялась чужого осуждения, в глубине души чувствовала, что Николай стал ей близок и дорог, и если согласятся сыновья на то, чтобы приехал дядя Коля, то она даст на это своё согласие, но если сыновья будут против, то и она откажет Николаю. Но сыновья, как ни покажется на певый взгляд , странным, высказались за то, чтобы дядю Колю принять.
--Знаешь, мам, если бы кто другой находился, то я бы не согласился. А дядя Коля пусть приезжает, -- высказал своё мнение Василий, -- пиши, пусть едет. Я всё сказал.
-- Отец, ну чистый отец, --заплакала Клавдия, -- скажет, как отрежет. А Никита с Илюшкой?
--А что Никита? И Никита не против. Разве не так? Ну, что молчишь?—обратился Василий к брату.
--Да я что? Я за дядю Колю, пусть приезжает, и Илюшка ждёт.
-- Всё, пишем и никаких разговоров!, --но вдруг Василий опомнился и бросился к матери, --а ты, мама, хоть согласна?
--Да уж как скажете... куда ж ему деться? Один , ведь... Да и привыкли мы к нему, и человек он кажется добрый. Илюшка, вон, папку хочет., -- и Клавдия заплакала снова.
Письмо было написано и  отправлено . От Николая в свою очередь пришёл совсем коротенький, на пол-странички ответ. Николай сообщал, что его демобилизовали, сначала он поедет  к себе в деревню, а от туда уже в скором времени приедет к ним и навсегда. Ещё Николай писал, что письмо его очень обрадовало потому, что он даже не смел и  надеяться...Действительно, через три недели после получения ответного письма, на пороге их дома появился Николай. Он выглядел  утомлённым и заметно постаревшим. , в его не слишком густых волосах заметно прибавилось седины.. В тёмно-серых глазах затаилась печаль перемешанная с радостью встречи.
В первые минуты произошло неловкое замешательство. Никто не знал, как
14


себя вести , что говорить, что делать. Положение спас маленький Илюшка. Увидев папку, мальчишка со всех ног с радостным криком бросился к  Николаю.  Тот подхватил на руки Илюшку и крепко прижал к себе.
-- Папка, мой папка, мой папочка, я так тебя ждал! Я знал что ты приедешь ко мне!
Клавдия тихо заплакала, свободной рукой Николай обнял женщину и привлёк к себе. Подошёл к дяде Коле и Василий с Никитой.
Приезд Николая не остался незамеченным    в посёлке.  Молодые женщины
и не очень молодые девушки, постаревшие за годы войны, исходили завистью                к счастью многодетной, не очень красивой Клавдии.  Все они считали себя незаслуженно обиженными. Они никак не могли да и не хотел понять, как такой мужчина мог плениться  невзрачной и неинтересной, по их понятиям, женщиной.
 Да ведь и кормить нужно было не одного, а троих чужих мальчишек. За что ей такое счастье? А как же они – молодые, красивые, не обременённые детьми и даже некоторые не побывавшие замужем?
И они стали жить надеждой , что мужчина надолго в этой семье не задержится, а там...., а там, глядишь и.... Но время шло, а надежды несостоявшихся невест, таяли, как тает туман под жаркими лучами летнего солнца.  Ко всему сказанному можно добавить, что Василий до призыва на военную службу, работал токарем на заводе. Но когда военком задал парню вопрос , где бы тот хотел служить, Василий, не раздумывая, ответил:
-- На флоте. Хочу стать морским офицером.
Проводы устроили, как положено, с застольем, песнями, плясками. Клавдия потихоньку, так чтобы никто не заметил, плакала. Была у Василия и девушка.. Плакала и девушка, расставаясь с парнем на целых пять лет. Василий хотел на ней жениться ещё до ухода на службу, но мать и дядя Коля сумели уговорить его повременить с женитьбой.
--Не спеши, Василий, -- толковал дядя Коля, -- женишься. А что за жизнь будет? Ты далеко, она здесь. А как не выдержите? Дело ведь молодое... Приедет хоть в отпуск, там и сладитесь, ежели чего.
Умом Василий понимал, насколько прав был дядя Коля, но сердце... Сердцу не прикажешь...  молодость... первая любовь.. Как могла уговаривали сына и Клавдия. Против были и родители девушки. Влюблённые, поддавшись на уговоры взрослых, расстались, пообещав часто слать друг другу письма, клялись в верности до гроба. Что произошло впоследствии с молодыми влюблёнными, родители так  и не узнали, но отношения между влюблёнными прервались.Девушка завербовалась на стройку, вышла там замуж и по словам родителей выходило, что дочь их устроилась хорошо. Может так оно и было.
Василий в отпуске побывал два раза. Морская форма ему очень шла , не одной девушке  запал он в душу, но Василий никого из них не выбрал.  И девушки решили, что у него есть невеста. По окончанию срока действительной службы, Василий остался на сверхсрочную. С мечтой стать офицером. он не расставался , заочно окончил среднюю школу. Путь к заветной мечте был открыт! Никита после семилетки поступил в ПТУ в котором готовили механизаторов широкого профиля. Он мечтал стать шофёром и ни кем другим. Клавдия была против. Она боялась, что сын может совершить аварию и попасть в тюрьму. Но Николай поддержал Никиту.
-- Ну что ты раньше времени плачешь, -- утешал он жену, -- что должно случиться, то и случится. Разве все на войне погибли? Судьба. Другие за всю войну даже ни разу ранены не были, как заговоренные.
Илюшка мечтал вырасти и стать военным хирургом, лечить больных. Очевидно время проведённое в госпитале среди раненых , оставило глубокий след в памяти
15

маленького мальчика.
-- Учись, сынок, учись, а мы с мамой все силы положим на то, чтобы ты выучился. А станешь доктором, глядишь и нас с матерью лечить станешь, как старые станем.
Особо хочется добавить, что в семье Николая и Клавдии произошло ещё одно значимое событие. Спустя два года после того, как Николай стал жить с Клавдией, у них родилась дочь. Поначалу Клавдия очень стеснялась своего интересного положения .И стыдилась не  столько поселковых, сколько своих сыновей. Уже взрослые, а мать беременна! Но, кажется, сыновья были этому только рады.
-- Ну, вот, теперь не станете говорить, что бросили вас одних на произвол судьбы.  Никита в армию уйдёт, Илюшка учится  уедет, а вам и скучать будет некогда.
-- Правильно, сын, ты и говоришь. А навестить нас всё же приезжайте. Да внуков привозите. , а мы тут варенья наварим, кабанчика заколем, да грибочков, да огурчиков. Нигде таких , как мать наготовит, не попробуешь. И за деньги не купишь...
Хочется добавить , забегая вперёд, , что в этой семье жизнь сложилась на редкость удачно и счастливо. Василий стал морским офицером, Никита шоферил, женился и жил в городе, Илюшка стал хирургом и теперь работает в Москве. А Клавдия и Николай растят маленькую Катеньку, всеобщую любимцу.



22. 03. 2017.
ЛИВАНЫ

-