Апостол Папуа и другие гуманисты. II. Зумбези

 Апостол Папуа и другие гуманисты. II. Зумбези.

*1. Мифическая персона первобытного острова.
Утро 15 августа. Юго-западная Меганезия. Середина архипелага Вануату.
Южный берег острова Амбрим. Бвулап-таун.

Около года назад, совсем в другом месте, на островах Палау, познакомились две очень необычных персоны: 36-летняя доктор матфизики австралийка Молли Калиборо, и 43-летний этнический ирландец коммодор меганезийского Народного флота Арчи Дагд по прозвищу Гремлин. Когда эта парочка обосновалась на Амбриме (вскоре после Второй  Новогодней войны) Бвулап был туземной деревушкой: сотня хижин на полоске берега,  между джунглями, покрывающими склон вулкана, и межостровным морем Сандвич. У Бвулапа было единственное преимущество перед другими колоритными деревушками Вануату: молодой, но выдающийся (можно сказать: почти гениальный) шаман Лелеп. Шаманская одиссея Лелепа достойна отдельного биографа (или даже скальда). Это он устроил так, что Бвулап стремительно вырос из деревушки в процветающий городок.

Конечно, Бвулап на Амбриме даже сейчас не выдерживал сравнения с очаровательной старой столицей Вануату: Порт-Вила на большом острове Эфате (что в 150 километрах южнее) или с футуристическим Луганвиллем на огромном острове Вемерана (что в 150 километрах севернее). Но диспозиция Бвулапа (между двумя центрами) была этаким особым плюсом, дополненным головокружительной вулканической природой. Так что, дореволюционное туземное население быстро дополнилось в несколько раз большим креольским населением. Креолы (в меганезийском смысле: иммигранты - австралийцы, новозеландцы, американцы, европейцы, и т.п.) создали новый сегмент Бвулапа, создав конфигурацию в стиле «Водный мир» (см. культовый фильм 1995 года). От берега тут расходились длинные понтонные пирсы, как лучики восходящего солнышка на детском рисунке. Эти пирсы стали улицами, и к ним швартовались хаусботы (яхты, катамараны, полимараны, и прочие быстроходные плавучие дома). Креолы Бвулапа жили мобильно.

60-футовый (18-метровый) конверсионный катамаран-фрегантина по имени «Коала» с минимальной командой из тинэйджеров племени рпонге стала плавучим домом Молли Калиборо, и это (вопреки опасениям) оказалось комфортным. Чертовки хорошо, когда привычная спальня, кухня, ванная, и рабочий кабинет, путешествуют вместе со своей хозяйкой. Но теперь путешествия временно отменялись, поскольку у Молли шла 36-я неделя первой беременности. При ее субтильном телосложении (наподобие Пиноккио, человечка из палочек), это состояние выглядело особенно ярко. Если отбросить всякие соображения тактичности, то Молли напоминала гибрид куклы Пиноккио и глобуса.

Вот о чем сейчас самокритично размышляла доктор Калиборо (в недавнем прошлом – ассистент-профессор факультета естественных наук в Университете Сиднея, а ныне – дистанционный профессор и сопредседатель Лабораториума Палау в дальней северо-западной Меганезии). Довольно естественные мысли для женщины с превосходными научно-аналитическими способностями и замечательной фантазией, в обрисованном положении, когда она осматривает себя утром перед зеркалом в ванной после душа.
«За равновесием следи, - слегка насмешливо посоветовал ей внутренний голос, - ты не забыла, надеюсь, что твой центр тяжести при вертикальной ориентации позвоночника проецируется не между ступнями, а на полфута впереди, так что гравитация создает опрокидывающий момент?».
«Твои многословные построения утомляют», - мысленно проворчала Молли.
«Мы с тобой бываем жуткими занудами», - доверительно сообщил внутренний голос.
«Но, - заметила Молли, - мы с тобой не бываем занудами без всякой причины».
«Но, - находчиво парировал внутренний голос, - мы с тобой всегда умеем придумать вескую причину, чтобы быть занудами».
«Сто чертей, - мысленно выдохнула Молли, - как сложно спорить с собой. Ладно, ты можешь прямо сказать, к чему ты акцентировала внимание на центре тяжести, и его проекции? Требуется лаконичный ясный ответ».
«Ладно, я ведь твоя самая близкая подруга, - согласился внутренний голос, - слушай: предстоит надеть новые смешные короткие штанишки с фартуком и подтяжками». 
«Тропик-полукомбинезон», - уточнила Молли.
«Да, - согласился внутренний голос, - тропик-полукомбинезон. И, лучше чтобы ты не грохнулась с непривычки. Давай-ка, попроси кого-нибудь из девчонок помочь тебе».
«Ты думаешь? – с сомнением мысленно произнесла Молли, и продолжила, - Пожалуй, неплохая идея, но не хочется кричать что-то вроде: эй, кто-нибудь из девчонок…».
 «Молли, - проникновенно сказал внутренний голос, - неужели ты еще не уяснила, что тинэйджерки из племени рпонге с дюжины шагов через дверь слышат даже, как ты тут  дышишь. И если ты пробурчишь что-то вроде: как мне надеть ту новую тряпочку? - то ближайшая из них нарисуется за твоей спиной раньше, чем ты успеешь закрыть рот».
«Может, ты права», - рассудительно признала Молли, и пробурчала вслух:
- Черт побери, как же мне надеть эту новую тряпочку?..

..Невысокая чернокожая девушка, бесшумно возникла за спиной Молли Калиборо, и негромко спросила:
- Тебе помочь, док Молли, да?
- Да, Ауби, мне бы не хотелось грохнуться с непривычки, и отбить свою задницу.
- Я помогу! - объявила тинэйджерка рпонге. 
 
При поддержке Ауби, одевание в полукомбинезон было выполнено успешно. Молли Калиборо подвигалась, решила, что штучка сидит неплохо, и поинтересовалась:
- Ты завтракала?
- Да, док Молли. На камбузе Вирсавия приготовила такую вкусную кашу!
- Кашу? Вот как? Ну-ну…
- Я не спросила, как это называется, - призналась Ауби. Надо отметить, что вся группа 
юниоров рпонге, составлявших (можно сказать) личный экипаж Молли на катамаране-фрегантине «Коала», всегда питалась с аппетитом, но совершенно не интересовалась названиями блюд, называя все либо стейком, либо супом, либо кашей (если блюдо не соответствовало ни признакам стейка, ни признакам супа).
- Я спрошу, - Молли улыбнулась, подумав о том, что вануатианка Вирсавия наверняка изобрела новое блюдо, и ждет восхищенного интереса от хозяйки дома. Теоретически, Вирсавия (ровесница Молли) работала наемной универсальной домоправительницей, а практически была хорошим другом и экспертом в абсолютно любых делах, связанных с обыкновенным бытом (с которым Молли Калиборо мало соприкасалась, поскольку от совершеннолетия и до 35 лет вела жизнь независимой одиночки). У Вирсавии не гладко сложилась семейная жизнь, но было семеро детей, из них трое взрослых (по местным меркам), и пять внуков. Бытового опыта у Вирсавии было более, чем достаточно…

…Кажется, Молли слишком надолго погрузилась в размышления на эти темы, и Ауби энергично тряхнула ее за плечо, чтобы вернуть в текущий момент времени.
- Черт побери, - Молли пару раз моргнула, - я стала рассеянной, как моя прабабушка в период, когда ей перевалило за сто лет.
- За сколько? – недоверчиво переспросила тинэйджерка рпонге, выросшая в племени на полудиких островах между Малаккой и Борнео, где мало кто доживал до пятидесяти.
- За сто, - повторила доктор Калиборо.
- О-о… Док Молли, разве люди столько живут?
- Да, Ауби. И моя прабабушка даже после ста лет каждый год пекла яблочный пирог на Рождество, только стала забывать, где банка с сахаром, а где с корицей. Она немного не дожила до ста десяти. Случился какой-то грипп, и у нее не выдержала сердце. Увы…

Ауби несколько раз задумчиво цокнула языком.
- У-у… Я думаю, за сто лет можно очень-очень сильно устать.
- Устать от чего? – спросила Молли.
- Не знаю, - юниорка чуть качнула головой, - просто, устать. А разве нет?
- Нет, - Молли улыбнулась, протянула руку, и погладила Ауби по затылку, - если жизнь толково устроена, то нельзя устать ни за сто лет, ни за двести.
- Толково это как здесь, в Море Нези? – спросила Ауби.
- Здесь, - ответила доктор Калиборо, - только начало. Но это толковое начало.
- А-а! Толковое начало, это когда канаки прогнали отсюда всех оффи, да?

Молли Калиборо в который раз подумала, что у юниоров рпонге слишком примитивное понимание политики. Вот нези, правильные канаки, foa - кооперативно-анархистский интернационал Океании. Вот оффи – слуги глобализма, и государственно-банковской власти. Правильные люди выгоняют неправильных людей, и случается счастье. Кстати, «kanaka» на туземном языке значит просто: человек. «Хватит! - решила Молли, - Пора объяснить юниорам рпонге, как устроена политэкономия - хотя бы схематично».
- Ауби, если ты напомнишь мне за ужином, то я расскажу подробнее.
- Я напомню, док Молли.
- Очень хорошо. А теперь скажи: где Арчи?
- Коммодор Гремлин на хвостовой площадке, пьет кофе и ждет. Ты знаешь: коммодор на борту не завтракает без тебя. 
- Это кошмар! Мой любимый мужчина сидит голодный, потому что он романтик. Надо немедленно идти за стол. Кстати, Ауби, ты помнишь, что сегодня после захода солнца у вашей группы контрольная по электрическим цепям?   
- Я помню, док Молли. Мы будем готовы, - уверенно сказала тинэйджерка рпонге.



Крупный угловатый рыжеволосый зеленоглазый дядька Арчи Дагд Гремлин, вовсе не выглядел романтическим героем, но (трюизм) о вкусах не спорят. Особенно, о вкусах взрослых девушек с научной профессией и аналитическими талантами. Доктор Молли Калиборо уселась на колени к Арчи Гремлину, нежно чмокнула его в ухо, и сказала:
- Мне известно, что ты опять сидел голодный, дожидаясь меня.
- Да, - он улыбнулся, затем спросил, - как себя чувствует любимая женщина?
- О! Замечательно! Хотя к ней обращаются в третьем лице… Вирсавия, доброе утро.
- Доброе утро, Молли, хотя уже полдень, - отозвалась вануатунка, решившая немного вздремнуть тут на платформе под навесом в шезлонге. По деревенской привычке, она считала утро интервалом между утренней зарей, и тем моментом, когда размер теней становится равным размеру предметов.

Доктор Калиборо глянула на часы (было 10:15), и кивнула.
- Разумеется, Вирсавия, ты права. Я слышала, что ты приготовила нечто очень вкусное. 
- Я приготовила sapati-befo-te-hatata, - торжественно объявила вануатианка, - и еще, я отправила твоего мичмана Туфе в город в пекарню мужа моей средней дочки, чтобы он принес свежего хлеба. А твоему штурману Эахи я сказала, чтобы она поставила еду на плитку, чтобы все было горячее, когда ты сюда выйдешь. Я знаю тебя, Молли. Теперь слезай со своего мужчины, садись нормально за стол, и готовься кушать. Вот и все.

В лексиконе Вирсавии короткое словосочетание «вот и все» значило длинную нотацию примерно такого содержания: «За предшествующий период дня я совершила все, что в человеческих силах, для обеспечения правильного хода жизни. Теперь, когда наступил полдень, я, как нормальный человек, буду дремать до вечера - до момента, когда тени предметов (пройдя через свое полное исчезновение в час зенита) снова станут равными размерам предметов. Тогда я продолжу заниматься полезными домашними делами». У Молли Калиборо не было причин возражать против этого «вот и все». Она пересела на пластиковое полу-кресло, и (используя время, пока не появилась еда) спросила:
- Арчи, ты ведь уже глянул новости? Поделишься самым интересным?      
- Ну, самое интересное, это о триумвирате Корвин - Кео-Ми – Геллер. Они запустили с острова Косраэ беспилотную игрушку-моторджет на высоту 105 километров.
- Вот как? Лунапотам Корвина прыгнул выше формальной границы космоса. Ну-ну.
- Молли, ты, кажется, не удивлена.
- Арчи, а чему тут удивляться? Просто суборбитальный параболический полет.
- Ну, - сказал он, - аппарат с воздушно-реактивным движком вылетел в безвоздушное пространство. Причем движок очень простой. По-моему, это довольно необычно. 
- Это, - возразила доктор Калиборо, - хорошая инженерная идея и расчет, не более.
- Да, Молли, конечно, ты права. Но лунапотамы размером с пляжный зонтик, оставили сверхвысотные инверсионные следы - будто боевые баллистические ракеты. Таблоиды мгновенно раздули международный скандал. Кое-кто неплохо заработал на этом.
- Арчи, ты же знаешь: такие скандалы всегда раздуваются ради PR и денег.
- Да, это понятно, - сказал Гремлин, - но как ты объяснишь эти инверсионные следы?
- Элементарно, Арчи! Продукты сгорания топлива в верхней стратосфере…

…Тут объяснения были прерваны, поскольку штурман Эахи притащила «кашу» (блюдо sapati-befo-te-hatata), а мичман Туфе - свежую продукцию пекарни родичей Вирсавии, и начался завтрак (хотя, его следовало бы скорее назвать экстремально-ранним обедом). После завтрака-обеда для Молли Калиборо настало время Полуденной работы. Часы наибольшей жары она проводила в любимом кресле-качалке в своей каюте-кабинете, вооружившись ноутбуком и двумя кустарными керамическими предметами: чашкой и чайником. Кто-то мог бы счесть этот чайник и чашку - изделия туземных промыслов - довольно уродливыми. Но Молли считала их милыми. Итак, налив из чайника в чашку душистый цветочный чай, она включила ноутбук, произнесла: «Посмотрим», зашла в рабочий E-mail, и увидела два свежих интересных письма.

Первое: от Джона Корвина Саммерса резерв-штаб-капитана авиации Народного флота, владельца некрупной экспериментальной авиа-верфи на острове Косраэ (что на востоке гигантского архипелага Каролинские острова). Как уже было сказано, команда Корвина играла ключевую роль в сегодняшней шумихе вокруг пугающих инверсионных следов.
Предмет письма: Корвин поздравлял доктора Калиборо с удачными суборбитальными тестами «лунапотамов» (к которым она имела отношение, как научный консультант), и просил посмотреть очередной файл по программе «Астродемон» (магнитный парус для движения суб-космических мини-дронов в ионосфере и магнитосфере Земли).      

Для Молли (как научного шефа этого проекта) такая просьба не была неожиданной. Она ответила утвердительно (добавив встречные поздравления Корвину, Геллеру, Кео-Ми и вообще всей команде «альтернативной астронавтики» на Косраэ).

Второе: от Десмода Нгеркеа, мэра-президента Палау (суб-архипелага на западном краю упомянутых Каролинских островов, у морской границы Меганезии с Филиппинами). В дополнение к роли мэра-президента, Десмод был председателем Совета Лабораториума (Дистанционного Технического университета) Палау, и содиректором филиала военно-инженерной меганезийской спецслужбы «Creatori».
Предмет письма: Десмод сообщал, что Совет Лабораториума и комиссар «Creatori», по результатам оценки аргументов, согласились с идеей Молли о проведении «активного вулканологического эксперимента» на островке-вулкане Лопеви, в 20 милях от острова Амбрим. Плановая дата эксперимента: 20 августа. 

Прочтя второе письмо, доктор Калиборо улыбнулась и прокомментировала вслух (хотя слушать было некому): «Активный вулканологический эксперимент? Вот как? Ну-ну». Можно было бы удивиться иронии, с которой Молли произнесла эту фразу. Что такого смешного в словах «Активный вулканологический эксперимент»? Слово «активный» в подобном контексте немного странно. Но сторонний эрудит легко истолковал бы этот контекст. Наверное (предположил бы он) речь о взрывной сейсморазведке (когда для исследования геологии выполняются небольшие взрывы, и анализируется эхо от них). Эрудит почти угадал бы, но не совсем. Впрочем, об этом в свое время…

…На столе запищал витифон – типичный меганезийский мобильный коммуникатор, работающий через стратосферные мини-дирижабли - серверы «пиратской» сети OYO. Впрочем, с позиции пользователя, витифон не очень отличался от типичного сотового телефона, распространенного в большинстве стран мира начиная с 1990-х…
 …На мини-экране отобразилась идентификация визави:
*Китиара Блумм, Сидней, журнал RomantiX, новости планеты и любовные романы*
*Мини-фото: умеренно-смуглая стройная девушка-европеоид в бикини на фоне волн*

Доктор Калиборо взяла трубку-витифон, посмотрела на идентификацию, улыбнулась, нажала кнопку «ответить», и произнесла с ноткой теплоты.
- Доброе утро Кити. 
- Доброе утро док Молли! Извини, если я в неподходящее время.
- Время подходящее, - успокоила ее доктор Калиборо, - я вполне настроена послушать политические новости с родины в твоей версии. Ведущие СМИ предвзяты, они как-то  извращенно выбирают темы, и однообразно врут на эти темы. Рассказывай, Кити.
- Ничего особо нового, Молли. Мейнстрим: вялотекущая истерика вокруг конфликта в северной - северо-восточной Новой Гвинее, с ее акваторией. Одни телеканалы грузят кровавые кошмары о неизбежности Третьей Новогодней войны в регионе, другие уже пугают, что Австралия без боя сдаст все свои позиции в Папуа, что приведет к жуткой рецессии, поскольку к тому, что происходит с момента Китайского спада, прибавится сырьевой дефицит и безработица из-за коллапса австралийского бизнеса на севере.
- Жуткая рецессия, вот как? Надо же! Ну-ну.
- Молли, все очень серьезно, - сказала Китиара, - по TV говорят, что после незийского демонстративного запуска баллистических ракет сегодня на рассвете, конфликт резко обострится. На бирже уже шок. Австралийский капитал подешевел на четверть за час.
- Кити, ты же умная девушка. Эти биржевые игры просто рисование пустых цифр для морального обоснования финансовых афер концернов, связанных с правительством.

Китиара Блумм не удержалась от вопроса:
- Почему морального?
- Потому, что не материального, - сказала Калиборо, - цифры пустые, как я отметила секундой раньше. Шум вокруг незийских запусков тоже пустой. Эти суборбитальные машинки размером с пляжный зонтик пока не имеют военного значения.
- Пока? – переспросила молодая австралийская журналистка.
- Да, Кити. «Пока», это поправка на неопределенность будущего. Не верь TV, лучше прислушайся к тому, что говорит твой папа твоей маме о перспективах бизнеса.
- А-а! - произнесла Китиара (она была в RomantiX не обычным сотрудником, а дочкой хозяйки редакции, миссис Дромопулос-Блумм и бизнес-адвоката, мистера Блумма).
- А-а! - весело передразнила доктор Калиборо, - Осмысление там, а не в TV-ящике.
- …Тогда, - продолжила журналистка, - все неплохо. Папа говорит, что в Канберре на секретной полке уже лежит проект договора о торговых отношениях с Меганезией. В проекте то же, что в регламенте ЮТФ, Южно-Тихоокеанского Форума, который уже подписали Новая Зеландия и страны Тройной Унии: Меганезия, Фиджи, и Бугенвиль. Проблема в том, что Австралии важно не потерять богатых инвесторов из исламских государств, а мусульманский мир горячо ненавидит нези. Поэтому в Канберре сейчас изобретают всякие трюки, чтобы торговать с нези, но не ссориться с шейхами.

Молли Калиборо улыбнулась и прокомментировала:
- Видишь, Кити, если осмыслить, то перспектива вовсе не выглядит кошмарной.
- Да, наверное… А скажи, док Молли, ты можешь мне помочь на острове Косраэ?
- На Косраэ? Вот как? Но это почти в полутора тысячах миль к северу от меня.   
- Да, но ты там всех знаешь.
- Не всех. Кто конкретно тебя интересует?
- Конкретно: капитан Корвин Саммерс и его фирма «Summers Warf». Мне надо купить хиппи-микро-аэробус, ХМА для полетов в Гималаях.
- В Гималаях, вот как? Похоже, Кити, что у тебя грандиозные планы.
- Да. Мама поручила мне возглавить экспедицию в Королевство Бутан.
- Королевство Бутан? Ну-ну! Надеюсь, у тебя есть хороший пилот.

Китиара Блумм утвердительно кивнула.
- Да. 40-летний меганезиец Гу-Оранг, резервист авиа-файтер Народного флота.
- О! Это серьезно. А кто еще в экспедиции кроме тебя и пилота?
- Еще Квентин и Жоэли Эпплоу, наши авторы фанфиков об Анжелике. Полгода назад появилась их «Анжелика и зеркало», затем «Анжелика в Бермудском треугольнике», а сейчас анонсирована «Анжелика и снежный человек».
- Вот как? Анжелика и снежный человек? Это экспедиция для знакомства с натурой?
- Да. Осталось только выбрать полевого завхоза, и купить ХМА. Это не проблема. Но, хотелось бы еще сделать репортаж об «Астродемоне» на верфи Корвина.
- Гм! - буркнула доктор Калиборо, - Кити, что ты знаешь об «Астродемоне», и почему думаешь, что это окажется интересно для аудитории журнала «RomantiX»?
- Молли, я знаю, что на днях будет какой-то важный тест этой штуки. И ради этого на Косраэ собираются прилететь несколько интересных людей из самых разных мест.
- Гм… Каких интересных людей ты имеешь в виду? Имена, профессии, цели?
- Например, - ответила Китиара Блумм, - это знаменитый Лукас Метфорт, профессор социальной философии, вместе со знаменитой женой. Это Десмод Нгеркеа, президент Автономии Палау. Это доктор физики Картер Клеймор, сопредседатель Британского Межпланетного общества по киви-линии. Это Коннор Макнаб, апостол Папуа, с ним я общалась недавно, в начале Ново-гвинейской гибридной религиозной войны…

Доктор Калиборо подняла ладони в знак того, что перечислено достаточно персон.   
- Ладно. Я признаю: интерес действительно изрядный. Хотя, не исключено, что кто-то использует тест Астродемона просто как повод пообщаться с кем-то о чем-то другом.
- Молли! Почему ты думаешь, что Астродемон так неинтересен? Это же космический магнитный парус, на котором можно полететь к Луне. Прорыв в астронавтике!
- К Луне? Ну-ну. А теперь послушай меня, Кити. Все верно, но Астродемон, это лишь демонстратор научно-прикладной возможности полета к Луне на магнитном парусе, с использованием потока ионов солнечного ветра в магнитосфере Земли. Пока что этот Астродемон представляет собой фитюльку размером с абрикос, которая, возможно…

Тут доктор Калиборо сделала многозначительную паузу.
… - Я подчеркиваю: ВОЗМОЖНО продемонстрирует левитацию в Астрариуме.
- Э-э… Молли, а что такое Астрариум?
- Это 100-футовый сферический аквариум для космических рыбок-демонов. В смысле физики, это емкость, где создается слабый технический вакуум, порядка 10 паскалей.
- Э-э… Подожди, Молли, дай сообразить. Значит, нормальная погода, это где-то 1000 гектопаскалей, а гектопаскаль это 100 паскалей, итого, давление в Астрариуме меньше  нашего нормального земного давления в 10.000 раз, верно?
- Да, Кити. И такое давление характерно для высоты 70 километров, где воздух уже в некоторой степени ионизирован, и образно выражаясь, ионный ветер может надувать магнитные паруса. В Астрариуме ионный ветер создается искусственно. Включив там Астродемона, генерирующего очень сильное магнитное поле заданной геометрии, мы рассчитываем получить левитацию. Нечто вроде воздушного шарика в обычном ветре. Вопрос: что тут интересного для постороннего наблюдателя?
- А эта левитация разве неинтересна? – спросила Китиара Блумм.
- Ты журналист, решай сама, - ответила доктор Калиборо, - но ты должна понимать: в лучшем случае ты увидишь штучку размером с персик, висящую внутри 100-футового сферического аквариума… Точнее, внутри астрариума. Как тебе это?
- Мне это отлично! - воскликнула молодая журналистка, – Я даже придумала название репортажа: Троянский конь с Каролинской Итаки!

Несколько секунд доктор Калиборо мысленно оценивала название, а затем спросила:
- Почему Троянский конь?
- Потому, - пояснила Китиара, - что в «Christians Science Monitor Online» кто-то сказал насчет Астродемона, что это Троянский конь для разрушения спонсорской поддержки нормальной астронавтики. Мол, спонсоры поведутся на фэйковый магнитный парус, и потеряют интерес к настоящим перспективным проектам освоения космоса.   
- Фэйковый магнитный парус, вот как? Ну-ну. А почему Итака?
- А! Это потому, что Косраэ по размеру, как Итака, около 100 квадратных километров. Здорово получилось, правда? Ведь троянский конь непременно должен быть с Итаки.
- Вот как? А мне казалось, что с Итаки был только Одиссей, придумавший этого коня. Собственно конь был придуман под стенами Трои, и там же реализован, разве нет?
- Да, но читатели не вникают так глубоко, - резонно заметила Китиара Блумм.




*2. Маленький этюд анти-системной теологии.
18 августа. Раннее утро. Крайний восток супер-архипелага Каролинские острова.
Косраэ (треугольный вулканический остров площадью 110 квадратных километров).
Борт 100-футового (30-метрового) трехмачтового парусника-шебеки «Aigle-marin».

Кто помнит серию «Анжелика» Сержа и Анн Голон, тот сразу поймет, почему именно шебека, и почему «Aigle-marin». Хотя, эта шебека была не аутентична одноименному пиратскому рейдеру Рескатора (aka граф Жоффрей де Пейрак), и исходно являлась не шебекой, а клипером постапокалиптических эскимосов из кино-сиквела «Водный мир: пылающая Арктика». После съемок, новозеландская кинокомпания «Nebula» провела рестайл корабля от эскимосов темного будущего к французам темного прошлого, для экранизации хита-фанфика «Анжелика в Бермудском Треугольнике» совместно с арт-агентством «RomantiX». И этой ночью «Aigle-marin» пришел на Косраэ, чтобы начать подготовку к съемкам, которые решено было вести не в Бермудском треугольнике, а в Треугольнике дьявола (условно лежащим между Японией, Марианскими островами, и Филиппинами). Если собирать компанию австралийцев и новозеландцев для круиза по Треугольнику дьявола, то Косраэ это удобная точка рандеву. Почему на «Aigle-marin» появились две германки из Земли Гессен: Герда Шредер (колумнист-блоггер журнала Hauswirtschaft) и Азалинда Кауфман (домохозяйка), и меганезийский германец, майор спецслужбы INDEMI Хелм фон Зейл - отдельная история. Скажем только, что эти три персоны поднялись на борт позавчера у острова Науру. А этим утром, до рассвета…

…Майор фон Зейл попробовал встать с койки аккуратно - чтобы не разбудить Герду. Непростая задача, поскольку она спала на правом боку, прижавшись к майору спиной, устроившись под его левой рукой, так что его ладонь лежала у нее на груди. В общем, попытка провалилась.
- Хелм! – сонно и немного обиженно пробурчала она, переворачиваясь на спину.
- Да, самая любимая женщина, - отозвался он.
- Нет, я намного хуже! - заявила Герда, и вскочила с койки, - Я влюбленная женщина! Знаешь, как обидно, когда тот, в кого я влюблена, коварно отползает под прикрытием темноты, с очевидным намерением внезапно исчезнуть, даже без поцелуя?
- Извини, я хотел тихо слинять, оставив записку, где мы встретимся на острове.
- Значит, ты ничего не понимаешь в женщинах! 
- Увы мне! – он картинно раскинул руки в стороны.
- …А еще, - добавила Герда, - ты такой смешной, когда стоишь вот так, голый посреди комнаты, в позе Витрувианского человека. 
- Не знаю такого, - сказал фон Зейл.
- Ужас! – воскликнула она, - Слушай: это самый знаменитый рисунок, показывающий идеальные пропорции тела мужчины. Пропорции придумал Марк Витрувий в I веке до Новой эры, а нарисовал иллюстрацию Леонардо да Винчи в конце XV века.
- И насколько я близок к идеалу Витрувия и да Винчи? – поинтересовался майор.
- Не знаю, но ты близок к моему идеалу, - объявила Герда, и хлопнула ладошкой по его животу, - а теперь одевайся и беги, я же вижу: ты как конь на старте перед скачками.
- Конь, это звучит гордо! – сказал фон Зейл, стремительно надел полевую униформу, и  поцеловал Герду в шею, в нос, и в губы. Дальше – прыг, и он исчез за дверью.

Герда Шредер осталась одна. Примерно, полминуты она думала, не лечь ли спать, но, прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что не заснет. Тогда, она подумала «Ну, наплевать!», пошла в душ, покрутилась под жесткими струйками горячей воды. Затем, ощутив себя уже вполне бодрой, Герда наскоро вытерлась, надела шорты и футболку, прихватила планшетник, поднялась на открытую палубу, и уселась в шезлонг.

Сначала – новости. К немалому удивлению Герды, в top-20 новостей «Googol» попал (очередной раз!) «апостол Папуа» - патер Коннор Макнаб. Заголовок выглядел так:
«Мятежный патер-людоед вызвал Папу Римского на диспут о католицизме и церкви».
В анонсе были приведены детали. Диспут мыслился, как публичная телеконференция, причем Макнаб не возражал, если Папа выставит вместо себя любого представителя – священника, теолога, или чиновника Ватикана. Если же (как заявил Макнаб) никто не решится отстаивать римское учение, то мир увидит его лжехристианскую сущность. Выражаясь языком сетевой журналистики, Коннор Макнаб грубо «троллил» Льва-Пия Первого, а папские службы, не привыкшие к такому стилю, все сильнее теряли лицо.       

Похихикав над этим, Герда спохватилась, что не прочла все приключения Анжелики в Канаде, а ведь обещала Азалинде, что прочтет, и даже скачала на планшетник. Нельзя обманывать любимую подругу, с которой еще со школы не разлей вода. Приняв такое решение, Герда открыла файл романа «Анжелика в Новом свете» на закладке, и…

«…В одежде из замши, но дополненной кружевным жабо, завязанным кое-как, что было, по его мнению, достаточно, чтобы выглядеть элегантно, он являлся ярким примером той пользующейся полной свободой молодежи, которая вырастала в колониях подобно еще невиданным плодам. Он поклонился с вежливостью молодого сеньора и склонился в еще более глубоком поклоне перед Анжеликой. Его горящие глаза не скрывали восхищения, произведенного ее видом. Он замер перед ней и…»

Параллельно чтению, по каким-то дальним извилинам мозга ползли мысли, навеянные контекстом. «…Не скрывали восхищения, произведенного ее видом». Обалдеть можно. Анжелике по календарю сериала около 45 лет, она родила полдюжины детей, а жизнь сложилась так, что профи подпольщик-оперативник не позавидует. И не забудем: это происходит в середине XVII века, когда санитария, бытовая медицина, и безопасность питания - примерно как у современных бомжей. Но Анжелика продолжает восхищать молодых парней своим видом. Теперь посмотрим на Герду (тут она подумала о себе в третьем лице). Ей 40 лет, у нее единственный ребенок, у нее здоровый образ жизни (о мелочах вроде увлечения черным кофе и десертами умолчим, поскольку увлечение -умеренное, и на вес не повлияло: как было после университета, почти так и осталось -достижение, кстати). Но спросим себя, внушает ли Герда ЭТО?.. И сами себе ответим: возможно, внушает, но лишь ограниченному контингенту, к тому же, вряд ли следует относить ЭТО к внешнему виду. Чем восхищаться? Мало ли на свете тощих германок бальзаковского возраста? Сравним ее, например, со здешними девушками. Черт! Нет! Лучше не сравнивать. Лучше как Азалинда, которая считает себя бешено эротичной и привлекательной, хотя наела себе попу, бока и бюст, как у Палеолитической Венеры. 

Кстати (вспомнила Герда), это Хелм сравнил Азалинду с Палеолитической Венерой - несколько в шутку отвечая на вопрос о наблюдаемом успехе, которым подруга Герды пользуется у мужчин зрелого возраста. Согласно экспромту-легенде (построенной фон Зейлом почти мгновенно) образ Палеолитических Венер, известный по статуэткам 30-тысячелетней давности, является первобытным идеалом основательной, выносливой, и плодовитой женщины, унаследованным нами от питекантропов. Эта экспромт-легенда настолько поразила Герду логичностью, что она спросила: как тогда объяснить успех некоторых худеньких женщин? И Хелм, также экспромтом, построил вторую легенду. Субтильные женщины - это идеал более позднего палеолита, когда актуальными стали дальние многолетние странствия-переселения. Возник обычай: воровать женщин (так быстрее, чем уговаривать на странствие). Удобнее воровать худенькую женщину, чем    крупную. Кроме того, худенькая женщина занимает меньше места в телеге или лодке, благодаря чему можно взять с собой в странствие больше инструментов и припасов.

В общем, Герда очередной раз убедилась, что профессионализм разведчика означает (помимо много другого) способность построить правдоподобное объяснение даже для внутренне противоречивой ситуации…



Чуть позже (рассвет 17 августа). Почти там же (северо-восточный берег Косраэ).
Паб «Наутилус» при одноименном небольшом отеле на северном краю Тофол-тауна.

Паб – не то место, где в 7 утра бывает много народа, но для персонала (филиппинских гастарбайтеров, давно обосновавшихся на этом берегу) каждый клиент был ценным. В данный момент клиентом являлся единственный персонаж, выглядевший похожим на несколько уменьшенный клон вымышленного «горца» Маклауда. Кстати, он был одет аутентично: в клетчатый килт и свободную белую рубашку (но килт - легкий, а рукава рубашки – короткие, поскольку климат тут гораздо теплее шотландского). Звали этого клиента Коннор Макнаб, он был известен еще как Апостол Папуа, и патер-людоед. На страницах австралийских газет сообщались запредельные ужасы о практике «псевдо-католического миссионера Макнаба» в провинции Сепик на севере Новой Гвинеи, но, находясь в Меганезии, апостол Папуа вел себя крайне цивилизованно…   

…Бармен-филиппинец, подойдя к столику, тихо предложил:
- Еще кофе, монсеньор?
- Нет, Хавер, третья чашка будет лишней. Лучше принеси стакан воды и сигару.
- Минуту, монсеньор, - ответил бармен и, правда: через минуту принес названное.
- Спасибо, Хавер, - сказал Макнаб, сделал глоток воды, затем щелкнул зажигалкой, и принялся раскуривать толстую сигару.
- Вы чем-то обеспокоены, монсеньор?
- Да, можно сказать и так. Если хочешь, присядь, я расскажу тебе.

С этими словами, апостол Папуа хлопнул ладонью по свободной табуретке. Бармен, с некоторым смущением, уселся на эту табуретку, и тут же получил вопрос:
- Знаешь ли ты, что утверждается в предпоследней дека-строфе предпоследней главы канонической Книги притч Соломона? 
- Э-э… Боюсь, монсеньор, что я не очень хорошо знаю библию.
- Не стыдись этого, Хавер. Зато ты хорошо знаешь свое ремесло. Итак, утверждается следующее (тут Макнаб процитировал по памяти):
 «От трех трясется земля, четырех она не может носить.
Раба, когда он делается царем.
Глупца, когда он досыта ест хлеб.
Позорную женщину, когда она выходит замуж.
Служанку, когда она занимает место своей госпожи».

Сказав это, он глотнул еще воды и, вращая дымящуюся сигару между пальцами, очень пристально поглядел на собеседника.
- Э-э… - протянул тот, - …Конечно, Соломон был великий мудрец, но, наверное, с тех времен многое изменилось. На земле все перепутано, а ведь не рухнуло пока.
- Правильно, Хавер. В наше время несущая способность земли (в философском плане) намного выше. Земля носит миллиарды сытых глупцов под управлением тысяч рабов, ставших царями или царьками. А браков со стервами, и рокировок служанка-госпожа настолько много, что, по гипотезе Соломона, земля давно должна была (философски выражаясь) провалиться. Но земля даже не покачнулась. Это не значит, однако, что ее прочность безгранична. Существует пятая вещь, о которой не сказано у Соломона, но которая, вероятно, способна опрокинуть мир. Анти-системный философ, когда он стал основателем системы. В ближайшие часы мне предстоит встретиться с ним.
- Ух, как оно… - откликнулся бармен, - …А что значит Анти-системный философ?

Коннор Макнаб чуть заметно кивнул в знак того, что ожидал этого вопроса.
- Самый известный анти-системный философ, это Иисус Христос.
- Сам Иисус?! – ахнул бармен.
- Да, Хавер. Ведь Иисус принес в Иерусалим определенную философию, суть которой выражается одним тезисом: «суббота для человека, а не человек для субботы». Чтобы оценить разрушительную силу этого тезиса Спасителя, надо принять во внимание, что политическая система Иерусалима того периода строилась на древнейших ритуальных законах. Эти законы, придуманные в эпоху скотоводов-кочевников, за тысячелетия до Рождества Христова, безнадежно устарели, а их смысл забылся. Они стали страшным проклятием для античного Иерусалима, они запрещали все полезные изобретения, они душили экономику и прогресс. Их символом стал священный день: суббота, в течение которого запрещалась любая полезная деятельность. Нельзя было печь хлеб, и чинить инструменты. Даже самые срочные работы запрещались, например: лечить больных.
- Ух, как оно… - снова отозвался бармен, и нерешительно спросил, - …Вроде, у евреев хитрющие адвокаты. Что ж они не придумали, как обойти такую глупость?

Апостол Папуа покачал головой.
-  Видишь ли, Хавер, эти еврейские адвокаты, появились лишь вслед за выдающимися еврейскими философскими школами, после крушения Иерусалима, этого трагического события, о неизбежности и необходимости которого говорил Иисус. Это было даже не пророчество, а целенаправленный акт воли Спасителя. Притча о том, что старые меха неспособны удержать молодое вино, и обещание снести старый храм, чтобы на руинах воздвигнуть за три дня храм новой веры, все это началось с тезиса о субботе. Разумное рассуждение приводит нас к тому, что Создатель подарил людям все дни недели, как и вообще весь сотворенный мир, чтобы люди владели им. Так говорит последняя строфа первой главы библейской книги Генезис, и было бы глупо спорить с этим, не так ли? 
- Да, монсеньор, вроде, все ясно, и не о чем тут спорить.
- Не о чем, - подтвердил Макнаб, - природа анти-системных философов такая, что они объявляют бесспорные, почти очевидные тезисы, о которых все системные философы предпочитали молчать. Для отжившей политической системы опасны не какие-нибудь сложные умственные построения, а простейшие, в стиле Капитана Очевидность.
- Капитан Очевидность? – переспросил бармен, - Это тот парень из сетевых комиксов, который на вопрос «почему ваши солдаты пьяны?» отвечает: «потому, что они выпили много алкоголя». Так, что ли, монсеньор?
- Абсолютно верно, Хавер. Тот самый Капитан Очевидность. Кажется, будто он всегда сообщает общеизвестные вещи, понятные любому человеку. Вода льется вниз, солнце светит с неба, а у кошки четыре ноги. Но, если мы перейдем от бытовой очевидности к политической очевидности, то поймем, что она очевидна, лишь, когда названа вслух.

Эта фраза апостола Папуа вызвала у бармена недоумение.
- Простите, монсеньор, но я как-то не сообразил, что вы такое сказали.
- Я объясню это на примере, - произнес Макнаб, - когда в 2008 году рухнули фондовые  рынки, обесценились капиталы многих крупных банков, и началась Великая рецессия, потребовался Капитан Очевидность, чтобы объявить: это потому, что ваша глобальная экономика забита мыльными пузырями вместо реальных инвестиционных проектов. У системных философов и экономистов не хватало духа на такое объявление, а простые обыватели думали: если профи молчат об этом, то, может, мы чего-то не понимаем. 
- А! - обрадовался бармен, - Это как в старой сказке про голого короля!
- Абсолютно верно, Хавер.
- А… Монсеньор, вы говорили о каком-то современном анти-системном философе, по поводу которого вы беспокоитесь и с которым хотите встретиться здесь.
- Да. Его зовут Лукас Метфорт. Он с женой приедет в течение часа.

Тут недоумение бармена сменилось плохо скрываемым ужасом.
- О, пресвятая дева, сохрани нас! Ведь Лукас Метфорт, это… Это…
- Хавер! – строго перебил апостол Папуа, - Не повторяйте глупые слухи, будто Лукас Метфорт – посланец Сатаны, и что его сын не родной, а зачат его женой Олив от, как сказано выше: Сатаны. Это чепуха уже потому, что Сатана не существует.
- Но, монсеньор, как это, Сатана не существует?!
- Никак, - лаконично пояснил Макнаб.
- Ладно, раз вы так говорите… - застенчиво согласился бармен, - … Но, почему тогда о мистере Метфорте и его семье ходят такие ужасные слухи?
- Потому, что Лукас Метфорт внушает мистический ужас современным фарисеям, ведь многие уверены, что именно Метфорт составил Лантонскую Великую Хартию, или, по крайней мере, редактировал ее перед принятием. И еще: Метфорт в некоторых случаях говорит почти как Иисус. «Демократия для людей, а не люди для демократии». Тезис в стиле Капитана Очевидность, и от него содрогается Глобальная Система.
- А… Я как-то опять не сообразил, что вы такое сказали.

Коннор Макнаб кивнул в знак того, что и не ждал мгновенного понимания.
- Видишь ли, Хавер, согласно определению, демократия это власть народа. И система, известная, как глобализм, или глобальный капитализм, утверждает, будто демократия лучший строй для всех людей. На этом ложном аргументе, глобализм основывает свое мнимое право насаждать демократию всем людям нашей планеты. Глобализм жестко проводит передачу власти – народу. Во многих странах это вызывает такую нищету и страдания простых людей, каких не было даже при самой скверной диктатуре.
- Монсеньор, я снова не понимаю. Если власть у народа, то почему народу плохо?
- Будь внимательнее, Хавер. Разве я говорил, что народу плохо?
- Простите, но вы точно говорили про нищету и страдания простых людей.
- Людей! – громко сказал Макнаб, - Людей, а не народа. Народ это не люди, вот второй тезис Метфорта в стиле Капитана Очевидность. Ты еще не понял, Хавер?

В ответ, бармен покрутил головой, давая понять, что действительно не понял. Апостол Папуа многозначительно поднял ладонь, и произнес:
- Как учит Евангелие, первосвященник Каиафа говорил: пусть человек умрет за народ.  Затем народ кричал прокуратору Пилату об Иисусе: распни его! Вот Иисус - это люди, каждый из нас, живых, любящих, неповторимых. Народ - это не люди, это субстанция, которая должна существовать для людей, но не править людьми. Если народ начинает править людьми, то от его имени правят фарисеи, скрывая свою выгоду и амбиции за ложью об интересах народа. Лукас Метфорт показал очевидное, и система дрогнула. 
- Э… - протянул бармен, не очень-то видя это очевидное.
- Ладно, - сказал Макнаб, - тогда еще проще. Скажи, Хавер, кто создал людей?
- А! Это ясно! Бог создал мужчину и женщину, так, чтоб они могли размножаться.
- Правильно! – Макнаб кивнул, - А теперь скажи: кто создал народ?
- Кто?.. А… Не знаю. Это историков надо спрашивать, или еще каких-то ученых.
- Правильно, Хавер. Ученым известно, что люди построили народные промыслы, всю культуру и далее в том же роде. Это называется: народ. Поэтому, народ, построенный людьми для своего удобства, как построен дом, или корабль - должен служить людям, построившим его. А люди, созданные богом, никому кроме бога не должны служить.

Тут бармен искренне обрадовался.
- О! Монсеньор! Вот теперь ясно, как день! Здорово вы объясняете!
- Объяснять, это мое призвание, Хавер, как твое призвание – кормить людей.
- Да, это я умею! А скажите, монсеньор, что правильно, если не демократия?
- Об этом, - ответил Макнаб, - ты лучше спроси двух офицеров за столиком у двери.
- Вот, черт! – спохватился бармен, вскакивая из-за столика, - Простите, сеньоры! Я с многоуважаемым патером заговорился, и не заметил, как вы вошли.

Офицеры понимающе и добродушно улыбнулись, и старший (спортивно сложенный мужчина 40 лет с плюсом, европеец-северянин, со шрамом на левой щеке) произнес:
- Хавер, все ОК, утренний духовный заряд для католического бармена, по-видимому,  поднимает качество работы, хотя ваша работа, как я помню, всегда превосходна. 
- Говорят, сен Хавер, у вас имеется мини-фабрика правильной кока-колы, - продолжил младший из офицеров (по акценту - австралиец, по виду - обычный парень лет 25, как можно предположить, с кельтскими корнями, нередкими для белых австралийцев).
- Да, мы делаем кока-колу по настоящему рецепту Пембертона 1886 года сен…
- …Визард Оз, - ответил австралиец на подразумеваемый вопрос «как ваше имя?».
- А меня вы, вероятно, помните, сен Хавер, - добавил старший из офицеров.
- Конечно, я помню, майор Хелм фон Зейл. А ваш товарищ тоже разведчик?
- Мой товарищ… - тут фон Зейл повернулся к молодому австралийцу, - …Он по рангу оказывается вне военно-отраслевых различий.

Апостол Папуа, видя, что бармен не понял смысл фразы майора фон Зейла, сказал:
- Хавер, тебе надо хотя бы немного интересоваться внутренней политикой Меганезии. Видишь ли, Визард Оз это проконсул: военный координатор и шеф Народного флота.
- О, пресвятая дева! Вот я балда! Простите, сен проконсул, я слабоват в политике.
- Aita pe-a! Нет проблем! – Визард Оз улыбнулся, - Знаете, сен Хавер, политика такой бизнес, который не всем интересен, а вот кока-кола…
- Принести вам по бутылке? - спросил бармен.
- Точно, Хавер!
- Полминуты, сеньоры!

Сказав это, бармен исчез за стойкой, а проконсул перевел взгляд на апостола Папуа.
- Сен Коннор, мы тут застали кусочек разговора о публицистике моего папы.
- Верно, сен Визард, - подтвердил патер Макнаб, знавший, что исходное имя молодого проконсула: Осбер Метфорт, и что он приходится сыном Лукасу и Олив Метфорт. Тем самым сыном, о котором «желтая пресса» распускает ужасные и абсурдные слухи.   
- А, - продолжил проконсул, - если не секрет, как вы так ловко прицепили библейский креационизм к папиной публицистике?
- Креационизм? - переспросил Макнаб, - Вы о сотворении человека - богом?   
- Да, об этом. Мои папа и мама очень негативно относятся к спекуляциям такого рода.
- А вы, сен Визард?
- Я отношусь аналогично, сен Коннор.
- Ваша пиратская кола, сеньоры! – объявил вернувшийся бармен, поставил на столик миску со льдом, две темные бутылки, и два стакана с коктейльными соломинками.
- Mauru-roa сен Хавер, - сказал Визард Оз.
- Mauru-roa, - продублировал фон Зейл, и добавил, - а можно мне кофе-ристретто?
- Конечно, сен майор, - ответил бармен, и двинулся за стойку.

Апостол Папуа проводил его взглядом, и снова повернулся к проконсулу.
- Скажите, а это очень негативное отношение распространяется только на библейскую концепцию генезиса человека, или на любую религиозную концепцию генезиса?
- Хэх… Сен Коннор, это что, намек на мамины симпатии к неоязычеству?
- Это просто вопрос, сен Визард.
- Ладно… - произнес проконсул, плеснул себе в стакан порцию пиратской колы, очень осторожно втянул немного через соломинку, и заключил, - …Это в сто раз лучше, чем помои, продаваемые под брендом «кока-кола» в зоне, как бы, Западной цивилизации.
- Качественно лучше, - согласился фон Зейл, тоже попробовав этот напиток.
- Так… - проконсул сделал еще глоток, - …Вопрос о неоязыческих мифах генезиса.
- Вопрос задан шире, но я не возражаю против такой формулировки, - сказал Макнаб.
- ОК, сен Коннор. Это элементарно. Создана вселенная игрой стихий, или тоже игрой стихий, но обладающих личностью. Эта альтернатива волнует очень немногих людей. Кстати: лексика применяет к стихиям характеристики, которые по смыслу относятся к животным или к людям: ярость, спокойствие, стремление... Такие дела.   
- Мысль о языческих богах понятна, - сказал Макнаб, - а что о библейском боге?

Проконсул снова приложился к стакану пиратской колы, затем ответил:
- С библейским богом иначе. Личность наподобие древнеазиатского царя, но при этом обладающая неограниченной властью над стихиями, это логический абсурд.
- По-моему, - встрял бармен, который принес чашку кофе фон Зейлу, - зря вы вот так говорите о боге, сен Визард.
- ОК, сен Хавер, если, по-вашему, я неправ, то объясните: в чем? Я слушаю вас.
- А-а… Это… Как вам сказать… В библии говорится… - бармен явно стушевался под спокойным, дружески-внимательным взглядом молодого проконсула.
- Сен Хавер, лучше говорите своими словами.
- Э-э… Как это, своими словами? Я простой человек. Вот, лучше монсеньор скажет.   
- Ну, сен Хавер, что вы? Это как-то неспортивно. Надо бороться за свои убеждения.
- Э-э… Но как об этом сказать, сен Визард? Ведь бог, это и есть бог.
- Разумеется, да! – проконсул кивнул, - Бог это и есть бог, по определению. Вопрос в атрибутах этого бога, в его отличии от других богов, в том, что он может, и что он не может, что он хочет, и чего он не хочет. Какое у вас мнение об этом, сен Хавер?
- А-а… Так ведь бог все может, разве нет?
- Хм… Так-таки все? А может ли бог создать другого такого же всемогущего бога?
- Э-э… Мы, католики, верим, что бог единственный. Что тут непонятного?
- Ну, я не знаю, сен Хавер. Вдруг, бог решил создать себе компаньона, и создал? Или единственность бога, это ограничение, которое выше, чем могущество бога?
- О, пресвятая дева, во что я ввязался? – печально прошептал бармен.
- Кстати, о пресвятой деве… - произнес проконсул.

В этот момент, открылась дверь и в паб шагнули две ожидаемые персоны: грациозная женщина лет 45 и менее грациозный мужчина на несколько лет старше нее.
- Милый, ты не находишь, что мы опоздали на первый раунд? - спросила она.
- Да, моя яркая стрекоза, - согласился он, - что-то в этом роде я нахожу.
- Предки!!! – обрадовано воскликнул Визард Оз и метнулся к ним обниматься…
Бармен, использовав момент, ретировался за стойку. Это, конечно, было неспортивное поведение, но бармен опасался продолжения темы о компаньонах бога, и особенно - о пресвятой деве, так что его поступок можно по-человечески понять.

После обычной неразберихи, сопровождающей появление ожидаемых гостей, старшие Метфорты и патер Макнаб устроились втроем за угловым столиком.
- Что ж, мистер Макнаб, приступим? – предложил Лукас и энергично потер руки.
- Да, если миссис Метфорт не против, - согласился апостол Папуа.
- Она не против, - сказала Олив, реагируя на такое обращение в третьем лице, - и будет проще, если называть всех по именам. Коннор, Лукас, и Олив. Я вижу: вы согласны. И давайте выясним сразу: Коннор, вы что, всерьез решили наехать на Папу Римского?   
- Да, можно назвать это так, - подтвердил он.
- А смысл? – поинтересовался Лукас.
- Смысл? – тут Макнаб улыбнулся, - Вы же социальный философ, и понимаете: таков архетип проповедника, предлагающего новое осмысление христианства.
- Это верно, Коннор. Но что конкретно новое вы проповедуете?
- Я изложил это в кратком популярном катехизисе. Сверхкратком, так точнее.

Социальный философ кивнул.
- Я прочел этот ваш текст. Надо признать: вы устранили несимпатичную и абсурдную конструкцию бога-деспота, принуждающего людей к противоестественным правилам поведения просто ради демонстрации своей беспредельной власти. Ваш бог иной. Он интегрирует некое общее стремление людей к любви, красоте и прогрессу. Это может показаться привлекательным и логичным, но если применить структурный анализ, то немедленно станут видны изломы вашей этико-теологической картины.
- Какие же? – поинтересовался Макнаб.
- Прежде всего, Коннор, это тезис об абсолютной социальной шкале добро - зло. Тезис сомнительный, но вы подаете его, как очевидность, строите на нем выводы о боге, и о стремлениях любого человека. Практически не наблюдается ни такой шкалы, ни таких стремлений. Извините, но вашу концепцию можно назвать удачным термином Германа Гессе: «Игра в бисер». Эстетичная схема правил, обоснованная только своей эстетикой, причем только для тех, чьи эстетические вкусы аналогичны вкусам автора. Ваша игра в бисер строится не на эстетике, а на этике. В остальном она та же, что у Гессе.   
- А ваши этические вкусы принципиально иные? – спросил Макнаб.
- Какая разница? – ответил Лукас, - Я частный случай.
- Ладно, - Макнаб повернулся к Олив, - а ваши этические вкусы?   
- Я тоже частный случай, - сказала она, - и знаете, Коннор, аргументы «ad hominem» не проходят в нашей компании...

…Краткая ремарка из классической схоластики. Аргументом «ad hominem» (дословно – «аргумент к человеку») называется попытка обосновать свою общую позицию некими частными фактами, относящимися к жизни оппонента, или же к жизни общеизвестной персоны. Бывает грубая форма (например: ты рассуждаешь о пользе спорта, но сам не можешь километр пробежать без одышки, или: ты агитируешь за вегетарианство, но и Гитлер был вегетарианцем). Бывают также «ad hominem» в форме искренней похвалы собеседнику (например: зачем вы защищаете право на марихуану, вы ведь приличный человек, не употребляющий наркотиков). Но, в любой форме «ad hominem» считается дурным тоном у профи. Ремарку на этом можно завершить, и вернуться к диспуту…

…Патер Макнаб, разумеется, знал отношение профи к аргументам подобного рода, но отличное шотландское теологическое образование давало ему возможность двигаться против течения в этом вопросе.
- Я понимаю, Олив, ваше возмущенное «фи» относительно апелляции к человеку. Но, позвольте мне задать вопрос о глубине этого «фи».
- Попробуйте, - с легкой иронией разрешила она.      
- Попробую, - сказал он, - итак: разделяете ли вы точку зрения Ницше, что в этической философии неприемлемы «человеческие, слишком человеческие» аргументы?
- Нет, - без колебаний ответила Олив, - этика имеет дело с человеческим обществом, и человеком, как существом с определенной социальной зоопсихологией, заложенной в инстинктах. Нигилизм Ницше - попытка создать этику, одинаковую для людей, и для  арахнидов из «Звездного десанта» Хайнлайна. Это кибернетически невозможно.      
- Значит, в этом наши мнения совпадают, - заключил Макнаб, - теперь зайдем с другой стороны. Согласны ли вы с «золотым правилом этики»?   
- Только в негативной формулировке, - ответила она, а Лукас кивнул в знак согласия.

…Еще одна краткая ремарка. Известное с античных времен «Золотое правило этики» формулируется двумя способами – позитивным и негативным соответственно:
* Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
* Не поступай с людьми так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой.
При кажущемся сходстве, эти формулировки имеют очень разный смысл. Позитивная указывает, что человек должен лезть в чужие дела со своим представлением о благе. А негативная - что нечего лезть к кому-то со своими представлениями о благе, если ты не уверен, что кто-то представляет себе благо так же, как ты. Какой-то политик обозначил негативную формулировку, как «кредо атомного гуманизма» (с намеком, что атомное сдерживание может стать ответом малых развитых сообществ на попытку глобальной цивилизации навязывать им свое представление о благе)…

…Патер Макнаб, разумеется, знал все это, и у него заранее был готов следующий шаг.
- Мне, - сказал он, - понятен ваш настрой против позитивной формулировки «Золотого правила». Она часто приводилась в обоснование репрессий против людей вроде вас, и против сообщества Tiki, поэтому вам трудно увидеть ее необходимую роль в структуре вашего сообщества канаков-foa, иначе говоря, Tiki.
- Покажите эту роль, - лаконично предложил Лукас Метфорт.
- Я покажу, - пообещал Макнаб, - но позвольте сначала заявить несколько еретических тезисов в защиту аргументов «ad hominem».
- Конечно, Коннор, мы тут все еретики в каком-то смысле, - ответила Олив.
- В таком случае, - сказал апостол Папуа, - я приведу свежий пример из жизни вашего сообщества. Туамоту, мини-архипелаг Элаусестере, межзвездные коммунисты.

Олив удивленно выпучила глаза и оттопырила нижнюю губу.
- Коннор, при чем тут тау-китяне?
- О! - сказал он, - Межзвездные коммунисты, они же тау-китяне, важны, прежде всего, потому, что, несмотря на их принципы, кажется, совсем иные, чем Tiki, они получили немедленную эффективную помощь сообщества Tiki. А ведь сообщество Tiki, это, как известно, множество кошек, которые гуляют сами по себе, и объединяются лишь, если чувствуют угрозу, или видят прямую общую выгоду. В истории с тау-китянами нет ни угрозы, ни выгоды. Так почему независимые кошки, не задумываясь, объединились, и метнулись на помощь коммуне тау-китян, абсолютно иной по этическому устройству? Аналогично обстоят дела с полу-первобытными коммунами морских кочевников, или оранг-лаут, как их называют в Индокитае. Они тоже получают спонтанную помощь.   

Лукас скептически хмыкнул и шуточно прокомментировал:
- Это уже не аргумент «ad hominem», а аргумент «ad feles». От кошки.
- Да, - Макнаб улыбнулся, – но, как у вас говорят: в каждой шутке есть доля шутки.
- К чему вы ведете, Коннор? - поинтересовалась Олив.
- Я думаю, - ответил он, - что ваша стая кошек отлично научилась объединяться ради общей выгоды из материального мира, и ради защиты себя от сильных и, казалось бы, непобедимых врагов. Ваши боевые действия против вторжения чуждой вам политики и идеологии извне – полностью обоснованы. Но для комфорта внутри вашей страны вам нужен витамин, катализатор скрытого инстинкта объединения, балансирующий вашу кошачью манеру гулять сами по себе, занимаясь своими делами, и не лезть в дела друг друга. Этим витамином являются мини-коммуны, построенные на позитивной формуле «Золотого правила». Без задней мысли. Без стремления использовать эту формулу как повод для вмешательства в чужие дела. В вашей стае индивидуалистов есть здоровое стремление к балансу противоположностей «золотого правила». И это знают все ваши социальные менеджеры, от топ-координатора до любого мэра или флотского офицера.

Олив резко подняла руку, как нетерпеливая школьница.
- Так, Коннор! Откуда вы знаете, что наши социальные менеджеры это знают?
- Из примеров, Олив! Никто из социальных менеджеров даже не подумал создавать для племен оранг-лаут особую программу адаптации и жизнеобеспечения. Они знали, что в вашем море эти первобытные коммуны получат поддержку автоматически: от всех, кто окажется рядом. И на практике все происходит именно так.
- В каждом случае, - возразил Лукас, - есть свой прагматичный мотив. Тау-китяне, это перспективные инженерно-рабочие команды. У оранг-лаут тоже есть ценные качества.
- Лукас, давайте будем объективными, - предложил Макнаб, - конечно, для каждого из примеров, которые я приведу вам, можно отыскать прагматичный мотив. Но, как учит философия, для однородной повторяемости событий следует искать общую причину.
- Значит, кошачий витамин? – спросила Олив.

Патер Макнаб утвердительно кивнул. Олив продолжила:
… - И, вы хотите сказать, что ваша версия католицизма содержит такой витамин?
- Возможно, - ответил Макнаб, - не только витамин, но также и метод преобразования некоторого регулярного сопутствующего субстрата в полезную добавку.
- Поясните, Коннор, - предложила Олив.
- Охотно, - сказал он, - хотя, вы уже сами догадались. Меганезия впитывает до тысячи мигрантов в день, и не менее половины из них, это культурологические католики. Вы, например, несмотря на свой научно-обоснованный скептицизм, наверняка празднуете Рождество, Пасху, и Хэллоуин. Вы можете возразить, что это языческие праздники, у которых христианство заимствовало дату и даже часть символики. Но…
- …Но, - подхватила Олив, - это будет не совсем честно с нашей стороны. Хотя, есть и противоположный аргумент. Не совсем честно с вашей стороны утверждать, будто мы отмечаем христианские праздники. Ведь более, чем за 1000 лет эти праздники стали, в значительной мере, фольклорными, слабо связанными с конкретной религией.

Апостол Папуа снова утвердительно кивнул.
- Олив, вы говорите о том, с чего я начал. Культурологические католики. Вы можете с таким же основанием назвать их фольклорными христианами. В любом случае, такой культурный или фольклорный феномен существует массово, и он влияет на воззрения людей. Он влияет так или иначе. Это важно, и я повторю: так или иначе.
- Вы намекаете, - предположила она, – что ваша версия католицизма повлияет ТАК, а отсутствие распространения вашей версии, римская версия будет влиять ИНАЧЕ?
- Вы превосходно сформулировали, - ответил Макнаб.
- Благодарю, - Олив улыбнулась, - доброе слово и кошке приятно. Хотя, надо сказать: аргументы такого рода свойственны скорее не церквям, а спецслужбам.

И, с этими словами, она бросила выразительный взгляд в сторону столика, за которым расположились Визард Оз и Хелм фон Зейл.
- Да, - Макнаб улыбнулся, - хорошая религия помогает хорошей политике.
- Гм… - Олив повернулась к мужу, - …Что ты скажешь о такой религиозной этике?   
- Это любопытная этическая схема, хотя сомнительная, - произнес Лукас.
- Милый, где ты видел НЕ сомнительные этические схемы? - игриво спросила Олив.
- Нигде, моя пунктуальная пчелка. Ты же знаешь, что НЕ сомнительные, абсолютные этические схемы не могут существовать в силу Первого правила диалектики.
- Да, - сказала она, - и, значит, эта схема Коннора просто любопытная. Без добавок.
- Это заслуживает обдумывания, - подвел итог Лукас Метфорт.




*3. Внезапное обаяние карманной астронавтики.
Та же дата 17 августа. Продолжение утра. Северо-восточный берег острова Косраэ.
Борт трехмачтового парусника-шебеки «Aigle-marin».

Солнце будто выскочило из-за горизонта, и тогда Герда, отложив планшетник, решила полюбоваться ландшафтом острова. Это было похоже на грандиозную волну - цунами, взметнувшуюся из океана, почти дотянувшись до облаков своим неровным гребнем. А дальше, вместо того чтобы покатиться куда-то, эта волна застыла на столетия, и как-то незаметно поросла пушистыми полукустарниковыми дождевыми джунглями. Занятно: город-порт Тофол был почти невиден: будто прямо из джунглей протянулись длинные пирсы (к одному из которых был припаркован «Aigle-marin»)… Хотя, приглядевшись, можно выделить в ландшафте пестрые крыши невысоких коттеджей, и какие-то слегка поблескивающие штуки, похожие на верхушки огромных стеклянных пузырей...

…И тут Герда была оторвана от медитативного созерцания. По ее обнаженному бедру пришелся грубовато-дружеский шлепок, сопровождаемый фразой:
- Wie geht's, arsch! Wovon traumst du? (Привет, задница! О чем мечтаешь?)   
- Azalinda! Du verdammtes Stute! (Азалинда! Ты долбанная кобыла!)
Такова была реакция Герды на выходку лучшей подруги. Хотя, это было типично для Азалинды Кауфман. И реакция Герды Шредер также была типичной. Азалинда сильно обеспокоилась бы при менее резком ответе (вдруг у подруги серьезные проблемы?). А сейчас, обозванная «долбанной кобылой», она широко улыбнулась, и объявила:
- Слава богу, ты в тонусе! А то сидишь тут, смотришь в пустоту, одна, без этого своего штурмбанфюрера. У тебя с ним как, все нормально, или?..
- Нормально? - переспросила Герда, - Вот фиг тебе! У меня с Хелмом не нормально, а изумительно и головокружительно… Я надеюсь, тебе известна разница между унылой фигней, называемой «нормально» и тем, что… Я вижу, ты поняла.
 
Азалинда широко улыбнулась, утвердительно кивнула, и поправила лямочки на своем микро-бикини (модель «Карнавал Рио», спроектированная для фигуристых 20-летних бразильских девиц, а не для фигуристых 40-летних германок). Парадокс: на Азалинде (несколько подтянувшейся и коричнево загоревшей за 2 месяца в круизе), теперь тоже неплохо смотрелась такая микро-конструкция из трех тряпочек суммарной площадью меньше, чем бейсболка, которая была у нее на голове... Итак, Азалинда поправила эти лямочки, затем шлепнулась в соседний шезлонг, и объявила:
- Знаешь, Герда, я ни капельки не обижаюсь на этот твой свинский намек насчет моего тюфяка Матиаса. Ты ни фига не понимаешь в жизни, если до тебя не доходит простая мысль, что нормальный, привычный муж-тюфяк, который или в офисе, или дома, и на которого можно положиться, потому что он такой понятный и предсказуемый… Если коротко, то семейным счастьем называется это, а не всякие принцы на белых конях. 
- Хелм не принц, - заметила Герда, - у него нет белого коня. А вот семья у него была. 
- У него? Семья? - недоверчиво переспросила Азалинда, в сознании которой никак не совмещался стандарт добропорядочного мужа, и образ бравого незийского майора (за которым, согласно данным СМИ, тянулся шлейф диверсионных атак и партизанских сражений, за что он удостоился строки в розыскном листе Гаагского трибунала).   

Герда Шредер выразительно пожала плечами.
- Да, представь себе. У Хелма на Самоа была жена и двое детей. Все они погибли при миротворческой бомбардировке 31 декабря позапрошлого года. Тогда уже шла Первая Новогодняя война, начавшаяся через 2 месяца после Алюминиевой Революции. 
- Вот, проклятье… - протянула Азалинда, -  …Честно, Герда, я не знала о его семье.
- Продолжай не знать, - сказала Герда, - хотя, Хелм не просил, чтобы я молчала на эту неприятную тему. И какой смысл изображать тайну, если это есть в его досье на сайте Гаагского трибунала? Но, просто, он… Выпустил их на волю.
- Кого их, на какую волю? – не поняла Азалинда.
- Обычай Tiki, - пояснила Герда, - если кто-то из близких… Вот так уходит… То надо почтить их соответственно, и выпустить. Не держать их. Понятно?
- Да, понятно… Хотя, не совсем. Это как надо почтить их соответственно?   
- Так… - Герда снова пожала плечами. - …Это тоже есть в досье на гаагском сайте.
- Вот, проклятье… - снова протянула Азалинда, - …Кажется, я догадалась, и я не хочу смотреть этот грешный сайт в поисках подтверждения догадки. Давай сменим тему.
- Давай, - охотно согласилась Герда, которой тоже была не очень приятна эта тема.

Азалинда азартно потерла свои пухлые ладони, и спросила:
- Как ты дальше-то предполагаешь разбираться с этой своей любовной авантюрой?
- Представь, себе: это для меня не авантюра, а новый этап жизни. Поэтому, я вернусь в Германию только чтобы уладить дела. Мы с Феликсом переезжаем.
- Ого! Кроме шуток? Ты переезжаешь, и сына тащишь с собой?
- Да, разумеется. Феликсу 17, это возраст в котором человек быстро адаптируется. А я останусь колумнистом-блоггером в «Hauswirtschaft». Я уже закинула удочку главному редактору-учредителю: как он смотрит на создание корпункта журнала в Аотеароа?
- Где-где?
- В Аотеароа, стране длинного белого облака. Так на полинезийском называется Новая Зеландия. Оттуда до южных меганезийских островов менее тысячи миль. По здешним меркам - рядом. Я трушу переезжать в Меганезию, тут все иное, а Новая Зеландия, как Ирландия, где я стажировалась год, когда Феликс был еще маленьким. Помнишь?   
- Еще бы! Я тогда отговаривала тебя тащить Феликса с собой, а ты не слушала! Ты же упрямая! И я весь тот год каждый вечер имела твои скайп-жалобы на тяжелую жизнь!   
- Вот-вот, Азалинда! Ты отговаривала, и в чем-то была права, зато для Феликса теперь английский язык, как второй родной. А я научилась рассчитывать только на себя. Нет, конечно, я вру. На себя, и на лучшую подругу, которой можно поплакаться по скайп.
- Герда! Какая ты все такая же упрямая! Но я люблю тебя, если ты еще не заметила!
- Азалинда! Я давно заметила! Ты самая лучшая! Без тебя я не поехала бы в круиз на «Мидгардсорме», не встретила бы Хелма, и… Ладно, что тут говорить еще.   
- Еще, - казала Азалинда, - по-моему, надо поговорить о Феликсе. Я имею в виду, что Феликс всегда влиял на твои отношения с мужиками, когда дело доходило до чего-то серьезного. Кроме, конечно, тех мужиков, что у тебя были до рождения Феликса.

Герда хихикнула и похлопала в ладоши.
- Ты просто корифей логики! 
- Да, я такая. А, все-таки, что ты скажешь насчет отношений Феликса и Хелма?
- Азалинда, это странно, но впервые за 15 лет нет никаких проблем по этой части.
- Что, вообще никаких? Ты уверена?
- Да, - Герда кивнула, - я уверена, насколько  вообще возможно. Я рассказывала, что у Феликса хобби: рисовать манги, и что Хелм запросто стал в этом участвовать.
- А! - Азалида кивнула, - Эти японские комиксы, которые опять в моде.
- Да. Знаешь, я всегда боялась лезть в это. Считается, что подростки очень негативно реагируют на такую опеку. Но Хелм не побоялся, и помог Феликсу найти свой стиль. Трудно поверить, но это так… В общем, тут у меня нет опасений.
- Герда, а сам-то Феликс что думает насчет такого переезда?
- Он думает, что это прекрасное большое приключение. Я не хочу переубеждать его.

Азалинда азартно хлопнула подругу по плечу.
- Вот это правильно! В жизни должно быть место приключениям. Знаешь, во что я тут вписалась? Хотя, ясно: ты этого не знаешь. Слушай: я вернусь домой через Гималаи.
- Э-э… - Герда мысленно представила себе маршрут из северо-западной Меганезии в Германию (дугу длиной 11.000 километров или 6000 миль над Филиппинами, Китаем, Средней Азией, и Восточной Европой), - ...Азалинда, вроде бы Гималаи, по дороге.
- Герда, ты просто не поняла. Я вернусь не над Гималаями, а через них, с остановкой в Королевстве Бутан на неделю. Я заняла вакансию полевого завхоза в пятерке!   
- Что за пятерка такая? – насторожилась Герда.
- Это экипаж для сбора натуры к фанфику «Анжелика и снежный человек»: Квентин и Жоэли Эпплоу, парочка молодых австралийцев, пишущих фанфики по Анжелике, еще Китаира Блумм из арт-агентства «RomantiX», пилот-меганезиец Гу-Оранг, и я.
- Ох, Азалинда, у тебя талант ввязываться в авантюры.
- Кто бы говорил об авантюрах! Твой курортный роман с Хелмом, переросший в…
- …Кто бы это говорил! – весело перебила Герда, - Давай-ка вспомним, чья была идея вписаться в кругосветный круиз на лайнере «Мидгардсорм», и куда это привело?
- Ты пеняешь мне, что посреди маршрута случилось та фигня на исламском островке-анклаве в Ново-Гвинейском море, и на этом круиз закончился?   
- Нет, Азалинда! Я тебе не пеняю, я только говорю, что это была авантюра.
- Ладно, авантюра! Но ты, благодаря этой моей авантюре, познакомилась с незийским гестапо, которое спасало наши задницы, и со своим ненаглядным штурмбанфюрером!

Эта дружеская перепалка могла бы продолжаться еще некоторое время, но тут на двух подружек, упала тень, и силуэт, частично заслонивший утреннее солнце, произнес:
- Азалинда! Я в сто двадцать восьмой раз напоминаю: наша спецслужба называется не Гестапо, а INDEMI, мой ранг называется не штурмбанфюрер, а майор.
- О! Хелм! Ты сказал: в сто двадцать восьмой раз? Ты что, отсчитываешь разы?
- А что, если да? - спросил он.
- Тогда ты зануда! - объявила Азалинда.
- Да! - с гордостью подтвердил фон Зейл, после чего аккуратно надел на голову Герды коническую шляпу восточноазиатского фасона, серебристого цвета, с синей надписью готическим шрифтом «LUNAPOTAM RULES!», и прокомментировал, - Профилактика солнечного удара. Кстати, сувенир локальной программы беспилотной астронавтики.
- А-а… - протянула Герда, - …Лунапотамы, это штуки, о стартах которых 3 дня назад идиоты из глобальных таблоидов заявили, как о первом залпе новой большой войны?
- Да, любимая, все верно, кроме утверждения об идиотах. Они не идиоты, они отлично сыграли на фьючерсах за прогнозируемый час паники на индомалайских биржах.

Герда вздохнула, молитвенно сложила руки перед грудью, и подняла взгляд к небу.
- Научусь ли я смотреть сразу на финансовую цель публикаций в таблоидах?
- Ты научишься, я помогу тебе, - пообещал фон Зейл, а затем спросил, -  вы не в курсе, Китиара Блумм уже выходила из каюты, или еще спит?
- Вроде бы, она еще не выходила, - ответила Азалинда.
- Хэх! Тогда надо будить ее. Через полчаса мы все едем на «Summers Warf».    
- Ладно! - Азалинда махнула рукой, - Я самая бестактная. Я пойду будить Китиару.
- Твоя бестактность это ценный гуманитарный ресурс, - сообщил фон Зейл.



Нелегка жизнь журналиста в условиях экстремальной экспедиции. Экспедиция еще не началась, но тебя уже бесцеремонно будят через час после рассвета и, не оставив даже времени, чтобы толком позавтракать на борту круизного парусника, тащат на берег. В результате, журналист, едва успев кое-как помыться и заглотать порцию йогурта, уже  попадает в сюрреалистическое место, названное фармстэд Саммерс. «Фармстэд» здесь означал примерно то же самое, что «хоумстэд» в Америке середины XIX века (дом и фермерский участок, устроенный на свободных землях). В Америке той эпохи имелся огромный земельный ресурс, и хоумстеды нарезались по 65 гектаров. На современном Косраэ было вообще всего 11.000 гектаров земли, а если вычесть Центральный горный массив, общественные земли, компактные поселки, и зарезервированные промзоны, то оставалось совсем мало. Но претендентов на хоумстэды (фармстэды) тоже было мало: революция и война вызвали эмиграцию почти всех бывших жителей, а остров Косраэ населили иммигранты - «новые канаки» (kanaka-foa), изрядно милитаризованные нео-анархисты, преимущественно выходцами из развитых стран. Совет мэров-комиссаров, избранный этой публикой, придумал некий разумный метод, и поделил эти свободные земли. Так семье, состоящей из местного этнического янки, капитана-авиатора Джона Корвина Саммерса, и трех молодых канадских ведьм-фридайверов, достался фармстэд чуть севернее Тофол-тауна - этакий шестиугольник около 5 гектаров с куском берега.

Теперь участок был застроен по периметру (с просторным внутренним двором). Стиль застройки - бешено эклектичный. 50-метровый жилой ангар (модерновая трехэтажная конструкция из пенобетона) соседствовал с бамбуковой водяной мельницей (будто из музея китайского средневековья). Еще два модерновых сооружения (одно – вроде 10-метрового кубика Рубика, другое - вроде стилизованной 3-ярусной китайской пагоды) соседствовали с почти первобытной кухней во дворе под навесом. И особый изыск: в одном углу - 30-метровая водонапорная башня, дополненная жилыми пристройками, в другом углу – фантастическая 30-метровая прозрачная сфера (тот самый Астрариум).

Понятно, что в таком архитектурном ансамбле обитает не четыре человека, а намного больше. Сейчас во дворе находилось полдюжины персон, среди них не было никого из Саммерсов (и ни одного европеоида - все папуа-полинезийцы и филиппинцы), но они превосходно знали фон Зейла. Соответственно, дружеские объятия, и кружка портера «Walpurgisnacht» от здешней хиппи-пивоварни. Все названное досталось также Герде, Азалинде и Китиаре. А несколькими минутами позже во двор вышел капитан Корвин.
.

*** Троянский конь с Каролинской Итаки ***
* Спец-репортаж Китиары Блумм для журнала RomantiX *
* Капитан Джон Корвин Саммерс в домашней обстановке (аудио-видео запись) *

Хорошо сложенный, широкоплечий, наголо бритый мужчина приблизительно 35 лет. Глянув мимолетно, можно было принять его за туземца - из-за темного загара. Но уже секундой позже, отметив белые брови, выгоревшие на солнце, и светло серые глаза, и уловив типичные валлийские черты лица, можно было прийти к иной гипотезе. Такой экстерьер, говорят, был у простых парней, которые в начале XVII века поехали искать счастье из Старой Англии в Новую (заокеанскую). Так что можно было предположить  этнически-географическую предысторию этого персонажа с точностью до региона.
- А твои предки что, из Западной Англии? - предположила Китиара, когда они уселись вдвоем за столом на верхнем ярусе стилизованной пагоды, откуда открывалась полная панорама лагуны Лелу с несколькими маленькими заливами.
- Типа того, - ответил Корвин, - хотя, если суммировать все семейные предания Новой Англии, то получится, что на «Мэйфлауэре» была не сотня колонистов, а сотня тысяч.
- Ясно, - Китиара кивнула, - а как твоих родителей занесло на Косраэ?
- Ну, - он улыбнулся, - в детстве они что-то пели в церковном хоре, а затем, в юности двинулись, вместе с родителями Норны, сюда, на Косраэ нести, как бы, слово божье.
- Норна? – переспросила она, - Что, Джой Прест Норна, шеф фонда НТР Меганезии?
- Ага, верно. Я ровесник ее старшей сестры, дети которой сейчас у меня стажеры. Их чрезвычайно правильная мама периодически звонит мне из Гонолулу и требует, типа, рапорт: как там мальчик Иллэ и девочка Элли? Я рапортую… В пределах разумного. 
- Корвин, а какого они возраста? В смысле, племянник и племянница Норны.
- Ну, Иллэ почти 17, Элли почти 15. Практически взрослые ребята. Они способные, но непоседы, как их знаменитая тетя. Но, хватит о семейном. Давай уже к делу, ОК?

Китиара Блумм очень хотела раскрыть драматическую тему того, как Алюминиевая революция прошла сквозь семьи, будто лезвие топора, но она понимала, что эта тема выглядит не особо привлекательной для членов самих «разрубленных» семей. И она,  подняв ладони и резко выдохнув, объявила:
- ОК! К делу! Корвин, когда у тебя возникла идея заняться астронавтикой?
- Эта идея, - ответил он, - возникла не у меня, а у дядьки по имени Хуан Ларосо.
- Безумный профессор Ларосо, идейный лидер секты тау-китян? - спросила Китиара.   
- Хэх… Я отвечу: да, но с поправкой: безумие Хуана Ларосо сильно преувеличено.
- Подожди, Корвин, ты что, считаешь его идеи нормальными? 
- Прикинь, Китиара: это смотря, что считать нормальным. К примеру: я живу с тремя ведьмами-фридайверами, идеи и стиль жизни которых явно ненормальные с позиции западного бюргера-гамбургерофага, загруженного TV-кашей до краев черепа.
- О! Корвин! Позволь, я украду у тебя этот образ бюргера-гамбургерофага!

Капитан Саммерс дружески улыбнулся австралийке.
- Валяй! Кради!
- Спасибо. Скажи: ведьмы-фридайверы и кйоккенмоддингеры, это синонимы, или?..
- Нет. Кйоккенмоддингеры - это археологическое название первобытной культуры на побережьях Европы, по-датски: кухонная куча. Тамошние первобытные кроманьонцы освоили промысловый фридайвинг: на местах их поселков остались холмы из раковин устриц. Кроманьонское ведьмовство, это теперь нео-шаманская религия. Такие дела.
- Мм… Откуда известно, что у кроманьонцев было именно такое ведьмовство?   
- Ну, Китиара, это к моим ведьмам вопрос. Можешь поговорить с ними за обедом.
- Ясно, Корвин. Давай вернемся к тау-китянам и профессору Ларосо. Ты говоришь: его безумие сильно преувеличено. Но если рассмотреть объективно… Ты не против?
- Валяй объективно, а я поправлю, - ответил меганезийский капитан.
- ОК, - она кивнула, - итак: профессор Хуан Ларосо создал странную юниорскую секту Межзвездного Переселения, основанную на НФ-новеллах о «Корабле поколений». На средства спонсоров, он собрал где-то в джунглях Северного Перу больше тысячи этих юниоров-сектантов в общину с запредельно урезанными потребностями, запредельно высокой рождаемостью, и фанатичной верой в Переселение. Около 7 лет назад Ларосо перетащил общину еще дальше от любопытных глаз: на мини-архипелаг Элаусестере в Южном Туамоту, где довел свою безумную сектантскую антиутопию до точки. 

Китиара Блумм замолчала, считая, что сказано достаточно. Капитан Саммерс немного помолчал, а затем издал губами некий звук наподобие жужжания усталого шмеля.   
- Я что, ошиблась в чем-то? – спросила она.
- В пунктуации, - ответил он, - не точка, а запятая, после которой самое интересное.
- Что интересное? - удивилась Китиара, - ваш суд пресек это безумие. Ларосо получил полвека каторги, а юные жертвы его антиутопии получили гуманитарную помощь.    
- Технико-экономическую помощь! - поправил капитан, - Заметь разницу. Эта, как ты выразилась «безумная антиутопия» не пресечена, а защищена согласно биллю суда. Я полностью в курсе, поскольку в июне я был судебным экспертом на Элаусестере.
- Брр!!! – австралийская журналистка покрутила головой, - А какой смысл?
- Смысл в том, - ответил он, - что Хуан Ларосо не очень безумен. В своих социально-политических и технических построениях он допустил кое-какие ошибки, но никакой революционный стартап не обходится без ошибок. E-oe?
- E-o! - согласилась Китиара (на меганезийский манер), - Но, какой стартап был в секте   Ларосо? Робинзонада без домов и одежды, или финты с биодобавками, повышающими фертильность девушек-тинэйджеров с бредовой целью многоплодных беременностей? Ничего другого там, вроде бы, не делалось. Скажи, если я не заметила что-то важное.

Капитан азартно подмигнул ей и эхом откликнулся.
- Ты не заметила что-то важное.
- А! Наверное, ты думаешь, что я не заметила, что спонсорами Ларосо были левацкие экстремисты и полевевшие кокаиновые доны, которые грезят реваншем после провала Боливарийского Движения на южноамериканском фронте Второй Холодной войны?
- Разве я тупой, чтобы так думать? - весело возразил Корвин, - Никакой журналист не пройдет мимо вкусного слуха о том, что ультралевые экстремисты тайно выращивают чудовищную орду клонов, которая прокатится от верховий Амазонки до полуострова Юкатан, истребляя цивилизацию, и прокладывая путь алчным наркоторговцам.      
- Корвин! Ты издеваешься! – молодая журналистка сделала слегка обиженное лицо.
- Нет, Китиара. Просто смешно читать рассуждения этих КАК БЫ, политологов. Сама подумай: тайный инкубатор, выращивающий армию универсальных солдат методами нелегальной евгеники и генной инженерии, это ведь голливудский трэш. Понятно, что полуграмотный кокаиновый плантатор в сельве Южной Америки может насмотреться подобных фильмов. И в TV-новостях сюжет такого рода выигрышно смотрится. Орда несокрушимо-здоровых голых темнокожих дикарей, которые плодятся, как кролики, и врожденно ненавидят западную буржуазную цивилизацию, это очень круто. Кстати, австралийскому телезрителю особенно близка тема кроликов-разрушителей…
- …Ты опять издеваешься! - возмутилась она, - Но ведь есть логика в том, что режим Меганезии, который точно сотрудничает с отдельными «снежными донами» в Южной Америке, и не признает международных ограничений на генную инженерию человека, может поддержать такой проект, имеющий научное и военно-политическое значение.   

В ответ, капитан Саммерс выразительно покрутил чайной ложкой в воздухе.
- Вот что, Китиара, у тебя все перемешалось, как в винегрете. Во-первых, тау-китяне генетически не модифицированы. Они отобраны из метизированных племен Верхней Амазонки просто путем селекции. Это евгеника, но не GM. Во-вторых, этот проект не имеет прямого военного значения. Если бы наш режим занялся поддержкой левацких реваншистов, то передал бы им кое-какое асимметричное оружие - уже устаревшее в Меганезии. То, которым была выиграна Первая Новогодняя война. И инструкторов по применению. Через год от Перу до Мексики был бы не иллюзорный долбанный ад.
- Но вы этого не делаете, - заметила австралийка.
- Да. Мы этого не делаем. Нам выгоднее экономическое сотрудничество с соседями.

Она кивнула, выражая понимание услышанного аргумента, и заметила:
- Ты сказал: этот проект не имеет ПРЯМОГО военного значения. А косвенное?
- Да, - ответил он, - у проекта Ларосо есть косвенное военно-техническое значение. В организации гибких команд по инженерным инновациям, это реально сильная штука.
- Корвин! Какие там инженерные инновации у голых робинзонов на атоллах?
- Китиара, ты верно отметила робинзонаду, но ты упустила, что эти юниоры учились эффективно искать и применять оригинальные инженерные решения, пригодные для условий минимума доступных материалов и деталей на этих атоллах.   
- Корвин, я читала судебный протокол, и там сказано про инженерные изыски в стиле Робинзона. Но дальше там сказано: когда левацкие спонсоры утратили интерес к этим фантазиям Ларосо, секта на атоллах Элаусестере была обречена, несмотря на таланты, волевые качества, и самоотверженные усилия сектантов. Их спасло только появление спецкоманды Народного флота 22 июня. Ты был в спецкоманде и, видимо, знаешь.
- Все верно, - ответил он, - фокус в том, что Ларосо прогнозировал наше появление.
- Прогнозировал? - скептически переспросила она, - Этот Ларосо экстрасенс что ли?
- Нет, он политолог. По его прогнозу, Мировой Суперкризис должен был вытолкнуть Французскую Полинезию в неокоммунизм, который окажет помощь тау-китянам.
- Но, Корвин, этот прогноз провалился, не так ли?
- Нет, прогноз сработал в главном: новый политический режим оказал им помощь.

Китиара Блумм фыркнула, и переспросила:
- Помощь? 50 лет каторги для Ларосо, и надзор спецслужб для остальных сектантов?
- Это мелкие детали! - капитан махнул рукой, - Для Ларосо главное, что секта жива, и развивает программу Нового Дома в Галактике для продвинутой части человечества.
- Гм… А можно подробнее об этой параноидной программе?
- Знаешь, Китиара, эта программа далеко не параноидная. В ней есть ошибки, но ей не откажешь в логике. Население планеты продолжает расти по количеству, но падать по среднему качеству. Если тенденция не изменится, то к финалу XXI века человечеству настанет, научно выражаясь, лютый мальтузианский ****ец. Изменить эту тенденцию можно, только заставив некачественный сегмент человечества перестать плодиться. А заставить их можно только силой оружия. Понятно, какого оружия. Это, опять научно выражаясь, лютый термоядерный ****ец. Сумма этих двух альтернатив дает логичное резюме: эта планета обречена, и с нее надо линять, например, к планетам Тау-кита.
- Алармистский бред! – сердито припечатала Китиара.
- Опровергни, - лаконично предложил Корвин.

Австралийка задумалась, затем сердито тряхнула головой и проворчала:
- Невозможно сходу решить проблему, над которой работают лучшие эксперты ООН!
- Ух, как они работают, - тут капитан выразительно выпучил глаза, - но результат этой работы никакой, судя по демографии. Ну, что, у тебя есть конструктивные идеи?
- Черт побери, Корвин, я чувствую, что ты сам не веришь в эту страшилку!
- Мало ли, во что я не верю. Я не эксперт. А в книге Ларосо «Город Галактики» даны ссылки на экспертов, на авторитетных ученых, начиная со Стивена Хокинга, который заявил еще в 2016-м, что Земля обречена, и надо срочно заниматься технологиями для переселения человечества на другие планеты. Так что не называй Ларосо безумным.
- Ладно, - буркнула она, - допустим, эти эксперты правы. Что тогда?

Капитан энергично потер ладони, затем показал пальцем вверх и объявил:
- Вот! Допустим, эксперты правы: нам надо линять с Земли. Вопрос: как? Британское Межпланетное общество, представленное на здешнем нашем неформальном саммите доктором физики Картером Клеймором, еще в 1975-м предложило проект «Дедал» на термоядерной тяге. Такая штука долетит до ближайших звезд за полвека. КАК БЫ, это реалистичный проект В ОБЩЕМ, но есть множество частных ДЕТАЛЕЙ, с которыми предстоит бахаться четверть века, не меньше, даже если напрячь все научные мозги и ввалить гору инвестиций. Совсем другое дело: микро-магнетарный парус Наджендры, предложенный Хуаном Ларосо для межзвездного корабля поколений.
- Кто такой Наджендра? – спросила Китиара.
- Ну, такой дядька из Университета Алабамы. Он придумал эту штуку еще в 2004-м, а Ларосо сообщил мне, когда я провожал его на островок Вастак, где ему сидеть 50 лет.
- Значит, ты, загорелся этой идеей, хотя не веришь мальтузианским алармистам?
- Ну, не то, чтобы я загорелся. Просто, идея микро-магнетарного паруса красивая. Ты
поднимаешь клипер в ближний космос, расправляешь магнитный парус, и ловишь там солнечный ветер - поток заряженных частиц, летящих со скоростью миллион узлов.

Китиара Блумм не удержалась и иронично прокомментировала:
- Скорость солнечного ветра в узлах вместо километров в секунду, это круто!
- Мне привычнее в узлах, - пояснил Корвин, - короче: мы со стажерами тау-китянами  сделали маленький клипер «Астродемон», и завтра попробуем погонять его в нашем астрариуме. Ну, как модели парусников гоняют в бассейне с искусственным ветром.
- Звучит романтично, - оценила Китиара.
- Ну еще бы! - капитан выдал самую широкую из своих улыбок, - Парусник, даже если магнетарный, это эпическая романтика, как выражается Маргарет Блэкчок. Ты ведь ее знаешь. Феерическая канадская бабушка, публикующая новеллы в вашем журнале.
- Да, Корвин, я знаю Маргарет, и у меня здесь в программе литературный вечер с ней. Только давай не уходить в сторону. Значит, космические магнетарные парусники, это романтично, и мотивирует инвесторов астронавтики к смене ориентиров. Не так ли?   
- Хэх… А если так, то что?
- Некоторые эксперты пишут, - пояснила австралийка, - что проект «Астродемон», это Троянский конь. Обманка, чтобы отвлечь инвесторов от нормальной астронавтики.   

В ответ капитан снова выразительно выпучил глаза.
- Нормальная астронавтика? Что, опять клоны военных игрушек эпохи Кеннеди?
- Корвин, почему ВОЕННЫХ игрушек?
- Потому, - сообщил он, - что современные ракеты для заброски грузов на орбиту, это межконтинентальные баллистические ракеты для термоядерной войны 1960-х. И если присмотреться, то ясно: их проектировали для последней войны, которая должна была определить властителя мира, но не состоялась. Эти игрушки по-своему прекрасны, но экономически непрактичны, как средневековые рыцарские доспехи. У инвесторов нет интереса к этой, как ты выразилась «нормальной» астронавтике - кроме инвестиций в коррупцию для распила госбюджета. У нас - иначе. Мы творим будущую практичную
 астронавтику, которая станет частью жизни людей, как столетие назад стала авиация.    
- Илон Маск и Роберт Бигелоу тоже так говорили, и где? - скептически спросила она.
- У них не знаю, а у меня вот, - сказал он, и протянул Китиаре трехцветную монету…

…Точнее, пластиковый диск, похожий на большую монету. На аверсе: голубая Земля, показанная на фоне черноты космоса. Над Землей восходит солнышко в виде тыквы с черными прорезями: глаза, ноздри и рот. На реверсе надпись:
* 31 октября 3 года Хартии. Встреча Хэллоуина в космосе. Старт с острова Косраэ *   

… 


*4. Ведьмы, астродемоны, и прочий оккультизм.
Та же дата 17 августа. От полудня до вечера. Вокруг острова Косраэ.

В фармстэде Саммерс, практически с первого шага, Герда Шредер оказалась втянута в цепочку событий, развивавшихся от бытовых к феерическим…

…Обед: филиппинская паэлья и легкое кокосовое вино. Знакомство с позитивными и  колоритными пожилыми папуасками: тетей Атуэки и тетей Талитахо (они выполняли в фармстэде Саммерс функцию этакого коллегиального мажордома). «Как Бэрриморы в Баскервиль-холле» - весело подумала Герда, с детства обожавшая новеллы о Шерлоке Холмсе. Далее - следующий шаг: знакомство с тремя «боевыми подругами» капитана Корвина: ведьмами Эрлкег, Лирлав и Ригдис.

Исходя из опыта кое-каких встреч с эзотериками, Герда готовилась к чему-то не очень достоверному, вроде ролевой игры. Ничего подобного! Эти крупные, но гармонично и естественно сложенные девушки не играли, а по-настоящему были нео-первобытным ведьмовским ковеном. Даже короткие стрижки трех разных окрасов (темные, рыжие и светлые) наводили на мысль об отражении мифологической троичности Вселенной. А манера обходиться из одежды лишь примитивными набедренными повязками, только дополняла первобытный имидж. Кстати, загадка: Эрлкег, Лирлав и Ригдис вели себя в общении вполне современно, однако некие подсознательно отмечаемые штрихи четко указывали на нео-первобытность. Герда ляпнула что-то об этом, и сразу же получила приглашение на фридайвинг в лагуне - во второй половине дня, после летных тестов.

…Летные тесты. Самолет (ХМА - хиппи-микро-аэробус) - будто металлопластиковая  скульптура гигантского жука-носорога, расправившего крылья, стилизованная в духе постмодернистского кубизма. Внутри - будто обычный (т.е. наземный) микроавтобус, соединяющий свойства транспорта и полнофункционального мобильного дома. Мечта бродяги (или хиппи). При скорости 300 узлов, и беспосадочном ресурсе от рассвета до заката, ХМА мог в два прыжка пересечь Тихий океан - от Австралии до Калифорнии с остановкой в Кирибати. И аэродром необязателен. Можно садиться на воду. Амфибия.
Экспедиционный комитет фанфик-клуба «Анжелики» не зря выбрал такую машину.

…После нескольких тестовых облетов острова Косраэ (с быстрой демонстрационной сменой высоты, курса и скорости) посадка в лагуне, около парусного сесквимарана, на котором Хелма и Герду ждали для развлекательного фридайвинга. Сесквимаран это (к слову) асимметричный катамаран, он же - полутора-корпусник, или скользящий проа. Такие 20-метровые парусники с длинным главным корпусом, с боковым балансиром-аутригером, и с почти треугольной палубой, полинезийцы строили с античной эры. На скользящих проа пришел из страны Ута-Ру-Хива великий древний король Мауна-Оро, объединитель Гавайики, живший примерно тогда, когда на другом краю планеты шла Троянская война. Так сообщают мифы Tiki под редакцией магистра Ахоро О'Хара.

…В мелководной восточной лагуне Косраэ есть «голубая дыра», это круг 200 метров в диаметре, и 20 метров в глубину. Тут Герда смогла поглядеть, что такое первобытный фридайвинг. У нее самой не возникла идея нырнуть до дна «голубой дыры», но тройка кйоккемоддингеров погружалась на эту глубину с легкостью, непостижимой даже для океанийцев. Кстати, океанийцев на сесквимаране было семеро.
Корвин Саммерс (исконно-местный амеро-креол, о котором уже рассказано выше).
Также исконно-местные амеро-креолы Иллэ и Элли (17-летний племянник и 15-летняя племянница знаменитой Джой Прест Норны - директора фонда НТР Меганезии).
Затем Ехе Татокиа (boyfriend Элли) крепкий полинезиец, лет 25 с плюсом.
Затем Пугу (12-летняя girlfriend Иллэ) из племен морских номадов (оранг-лаут).
Затем Фасти, ее аномальный младенец. Точнее, младенец нормальный - мальчик около месяца от роду, совершенно здоровый (интересно, как он ведет себя в воде - уверенно плавает, держась за палец Пугу, как за буксир).

…Судя по всемирной демографической статистике, 12-летняя мама - случай вовсе не исключительный, хотя редкий, социально-аномальный, и биологически тоже не очень естественный. Герда наблюдала такое впервые и, между прочим, отметила отсутствие признаков лактации у сверх-юной мамы (ей в плане бюста почти нечем лактировать).  Странный случай для Меганезии, где проблема нежелательной беременности вообще отсутствует, благодаря общедоступности GM-вирусного препарата «Моргенштерн» - безотказного киллера оплодотворенных яйцеклеток, безвредного для человека. Герда отметила себе: спросить Хелма о странной ситуации с юниоркой Пугу, и продолжила наблюдать за головокружительным фридайвингом (условно) кроманьонских ведьм. 

Девушки-кйоккенмоддингеры вели себя, будто какие-нибудь морские млекопитающие, кажется, совершенно не беспокоясь о запасе воздуха в легких. Герда несколько раз (из любопытства) засекала время их пребывания под водой. Получалось 150 - 200 секунд,
Перерывы между их нырками такие короткие, что впору поверить в колдовство. Герда отметила, что полинезиец Ехе с амеро-креолкой Элли «по азарту» выполнили такой же фридайв до дна «голубой дыры», однако, проявили заметную осторожность, и даже не пробовали задержаться на этой глубине. Только вниз и вверх... 

…Чуть позже ребята из команды Саммерс уговорили Хелма фон Зейла нырнуть до дна «голубой дыры». У него это получилось уверенно, хотя без особого энтузиазма. Затем, уговоры обрушились на Герду, которая не ныряла глубже, чем два собственных роста (такое личное правило безопасности). Тут ребята Саммерса наткнулись на фирменное гессенское упрямство, известное со времен Цезаря (см: Военное поражение римлян в Тевтобургском лесу, Вар, Вар, отдай мои легионы!). Герда позволила уговорить себя только на +1 рост: нырнула на 5 метров, до края «голубой дыры» (и лишь потому, что захотела разглядеть поближе росшие там необычные актинии василькового цвета).

Между тем, юниорка Пугу выбралась на палубу (сначала отдав малыша в руки Иллэ), огляделась, и многозначительно произнесла: «фридайвинг лучше делать вот так!». Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, она застегнула на себе пояс, снабженный полуоткрытыми ножнами с ножом футовой длины, и нырнула с палубы. В следующую сотню секунд можно было понять отличие фридайвинга - развлечения, и фридайвинга - первобытного промысла, существовавшего десятки тысячелетий. У этой  тинэйджерки оранг-лаут не было цели доказать кому-то уровень своих возможностей. Ничего, кроме намерения добыть пищу в море... Девушка двигалась под углом вниз, к некой заранее выбранной цели на дне «голубой дыры». Казалось, что там лишь причудливые сростки кораллов, похожие местами - на кустарник, местами - на огромные грибы с губчатыми шляпками, но Пугу явно что-то видела. Вот она достигла дна, и зацепилась пальцами левой руки за одну из грибных шляпок. Вот она правой рукой, плавно выдвинула нож, и замерла, оценивая шансы (пока не понять: шансы на что?)…
...Стремительный математически-точный выпад.
...Д’Артаньян и три мушкетера скривились от зависти на страницах романов Дюма.   
...Облако поднявшегося ила на несколько секунд скрыла оперативное поле.
...Затем, из этого подводного тумана появилась Пугу, плывущая к поверхности.
...Она сюрреалистически напоминала знаменосца с вымпелом на коротком древке.
...Чуть позже стало ясно: она поднимает к поверхности нечто вроде крупной змеи (это чудище было в длину примерно как сама Пугу).
...Элли и Ехе спрыгнули в воду, чтобы помочь втащить добычу на борт.
- Пятнистая мурена, примерно 10 кило, - прокомментировал фон Зейл.
- Ожидается внезапный мастер-класс морской кулинарии, - добавил Корвин.

Мурена – рыба непростая в смысле приготовления. При бестолковом подходе даже не хочется говорить, какая гадость получится из этого специфического жирного мяса. На камбузе в подобной ситуации нужен экспертный комитет. Герда, разумеется, в него не попала (в силу незнания прикладной биохимии мурены). Элли тоже не попала (в силу неопытности, естественной в неполные 15-лет). Впрочем, их обеих это не удручило.
- Пойдем, покурим на топ-бридже? – предложила Элли.
- Пойдем, - согласилась Герда (обычно она не курила, но в случае, если курение было удобным поводом для свободного общения – журналистская жилка срабатывала).
- Тогда за мной! - и амеро-креолка взбежала по трапу. Надо отметить: надстройка 20-метрового сесквимарана была полноценным обитаемым пространством, примерно как малобюджетный модульный коттедж), а топ-бридж был вроде мансардного балкона.
   
Отсюда открывалась панорама лагуны - такое изумительное маленькое ласковое море, окруженное причудливыми зелеными берегами, и полосками коралловых отмелей. По волнистой поблескивающей поверхности дрейфовали несколько малых корабликов, а несколько других - быстро двигались под парусами. И не только под парусами. Герда уловила взглядом странный объект – будто круглый фрагмент морской волны, точнее, огромная сплющенная капля (метров 10 в диаметре) заколдованная магом-шутником, поэтому вообразившая себя летучей рыбой. Взбесившаяся капля прыгала, и с жуткой скоростью скользила полмили, затем шлепалась, и сливалась с пологими волнами. 
- Дискраноплан, - лаконично сообщила Элли, заметив этот заинтересованный взгляд.   
- Что? - не поняла Герда.
- Ну, экраноплан с дисковидным крылом, - расшифровала юная амеро-креолка, затем затянулась сигаретой и, видя недоумение визави, пояснила, - это очень экономично на скорости 40 - 50 узлов. Мы с братом вбросили это в инженерный центр флот, и оттуда получили неплохие деньги. Поделили по-честному, как hombre.
- Подожди. Элли, ты хочешь сказать, что вдвоем с Иллэ придумали эту машину?
- Ну, не то, что мы с нуля придумали. У нас была тема: мы обсчитывали аэродинамику круглого крыла при кризисе обтекания. Это было для лунапотама. А позже Иллэ вдруг сообразил: по такой схеме можно обсчитать годный дисковый экраноплан. Вообще-то изобретение 1960-х, но тогда не было вычислительной технологии, а без нее не найти оптимальные силуэты. Так что правильный дискраноплан изобрели мы с Иллэ. Вот!

Герда Шредер покивала, а затем ухватилась за знакомое слово.
- Элли, а лунапотам, это маленький суборбитальный дрон, вызвавший столько шума?
- Да. А хиппи-магистр Геллер Пфенниг назвал Лунапотама - астральной сковородкой.
- Почему так? – спросила Герда.
- Ну, лунапотам реально похож на большую китайскую сковородку, а главное, Геллер прикололся над тау-китянами. Они классные ребята, но пафоса многовато, прикинь?
- Э-э… Пафос, в смысле их идеология? То, что придумал профессор Ларосо?
- E-o! - Элли кивнула, - Я не против межзвездного коммунизма, но пафос, это зря! Ну, увидишь завтра четырех тау-китян. Они, понятно, будут на тест-ралли Астродемона.
- Понятно, - откликнулась Герда, и снова глянула на взбесившуюся гигантскую каплю, которая пронеслась над водой лагуны в четверти мили от них, - Элли, вот чего я не понимаю: кажется, Иллэ очень продвинутый парень…

Амеро-креолка энергично кивнула в знак полного согласия, и поинтересовалась: 
- Герда, если ты говоришь: «кажется», то, по ходу, думаешь, что это не совсем так.
- Нет, Элли, я так не думаю, но просто не могу понять ситуацию Пугу и ее малыша.
- Какая еще ситуация? – тут амеро-креолка бросила взгляд вниз, на палубу, где в тени  частично-сложенного паруса, ее старший брат очень обстоятельно кормил малыша из пластиковой бутылки с соской. Пугу сидела рядом на корточках, лишь наблюдая, и не пытаясь перехватить инициативу (видимо, кормление лучше получалось у Иллэ).
- Я думаю, - пояснила Герда, - что довести дело до родов у 12-летней подружки, это не лучшая идея. При том, что здесь на каждом углу можно купить «Моргенштерн».
- Какой «Моргенштерн» на 9-м месяце? - удивилась Элли.
- Э-э… Подожди, но 9-й месяц не внезапно случается, правда? 
- Ну, это смотря по обстоятельствам. Для Иллэ это было в точности внезапно.
- Я не поняла, - призналась Герда.
- Ну, я черным по белому объясню, - пообещала Элли, - ты поймешь, ты ведь была на гибридной войне в июле в папуасском море. E-oe?

Германка подняла ладони в знак еще большего непонимания.
- Подожди! Я не была на гибридной войне. Я была в кругосветном круизе на лайнере «Мидгардсорм», затем в Лоренгау переметнувшиеся миротворцы UN захватили нас в качестве заложников, и передали нас боевикам «Jamaat4sea», а дальше была жесткая незийская операция по освобождению. Кстати, там я познакомилась с Хелмом.
- Ну! Я ровно об этом! Прикинь, какой бардак был при эвакуации всех туристов, всех цивильных спецов-европейцев с нефтяных платформ, всех японских менеджеров…
- …Подожди! – перебила Герда, - Мы говорим об Иллэ, о Пугу, и об их малыше.
- Ну так! Вот, я объясняю. Иллэ - авиа-мичман резерва, он тогда метался туда-сюда на апельсиновозе. Это такой транспортный самолет, берет 9 тонн загрузки. Короче, после бардака, который там был, Иллэ прилетает сюда на Косраэ, и при выгрузке того, что в апельсиновозе осталось, находит юниорку оранг-лаут с 9-месячным пузом. Прикинь?
- Э-э… А как она там оказалась?
- Ну, зайцем! Она была рабыней-переводчицей на английский у одного сраного вождя какого-то племени оранг-лаут, взятой у другого племени, тоже оранг-лаут. Этот вождь продавал улов на рыбном маркете в Лоренгау, там нужен английский. В свободное от торговли время, вождь трахал ее. Так возникло пузо, и вождь выбросил ее в Лоренгау, решив, что с ней будет хлопотно. Зачем ему это, если она из другого племени?
- Э-э… Элли, разве у оранг-лаут существуют такие отвратительные обычаи?

Юная амеро-креолка щелкнула себя по ушам, будто стряхивая виртуальную лапшу.
- Ха-ха два раза! Ты что, веришь в сказки о свободных и гордых морских номадах?
- А это неправда? – спросила Герда.
- У нас здесь это правда! - ответила Элли, и добавила на языке утафоа (полинезийском интерлингве), - E mea au naaro te mea. Так будет потому, что мы так хотим.
- Да уж… - отозвалась германка, не раз слышавшая этот слоган канаков-foa, - …Так, в племенах оранг-лаут, значит, практикуется рабовладение и все, что с ним связано?    
- Нет, не совсем. По ходу, оранг-лаут, как многие отсталые племена с родовым строем копируют обычаи более богатых соседей, с которыми торгуют. Это племя нахваталось мусульманских обычаев в индомалайской зоне влияния. Хотя, в учебнике экоистории говорится: при родовом строе всегда рабовладение. Но в нашем море оранг-лаут сразу заимствуют Tiki, и наплевать, что у них было раньше. Главное: у нас они то, что надо. Особенно Пугу. Меня торкает, как она может срезать подружек Корвина. Я люблю их, однако они иногда так выпендриваются своим кроманьонским дельфинингом.
- Чем-чем?
- Ну, они ныряют почти как дельфины, ты видела. Но Пугу, это другой уровень. E!!!

Герда жестом показала, что да, действительно уровень зашкаливает. Затем спросила:
- А все-таки, как получилось, что Иллэ не только привез Пугу сюда, но и?..
- Что - и? Он с аэродрома отвез ее в поликлинику Тофол-тауна, потому что думать уже поздно было. Там брык-брык, и родился Фасти, это в честь военного прозвища нашего бравого прапрадедушки, Фреда «Фасти» Огвэйла, летчика Второй мировой войны.
- Подожди, а почему ребенок Пугу получил имя вашего прапрадедушки?
- Потому! - сказала Элли, - Повернись туда, и оцени, как Пугу смотрит на Иллэ.
- Э-э… Я согласна, это впечатляет. Но ведь она существенно малолетняя.
- Для нас малолетняя, но для оранг-лаут молодая семейная женщина, и Пугу так о себе думает. По своей шкале она старше меня, хотя по календарю я почти на 3 года старше.
- По календарю… - пробормотала Герда, - …Я вдруг сообразила: твой брат Иллэ почти ровесник моего сына Феликса, даже чуть-чуть младше.
- Ха! Прикольно! – отреагировала Элли. В этот момент снизу раздался призывный рев капитана Корвина Саммерса, сообщавший о том, что мурена готова к съедению.   



Дневная фридайвинг-сессия, таким образом, плавно перешла в вечеринку с закуской, выпивкой, дикими танцами на палубе, и другими энергичными играми. Только после полуночи Герда и Хелм вернулись в свою каюту на паруснике-шебеке «Aigle-marin».

Там Герда (принимая душ) ощутила некую двойственность своего психофизического состояния. С одной стороны, после активных развлечений на борту скользящего проа, мышечная усталость была такая, что ноги едва держали туловище. С другой стороны, несмотря на поздний час, сна не было ни капли. Выйдя из душа, Герда шлепнулась на кровать, потянулась до хруста в суставах, и сообщила эти выводы майору фон Зейлу.   
- Это нормально, милая, - отреагировал он, - просто, ты не привыкла к отдыху в стиле натуралистично-милитаризованных полинезийских принцев.
- А-а… Хелм, при чем тут какие-то принцы?
- Я поясняю: Ехе, boyfriend Элли, это принц Оехеаи Татокиа, двоюродный племянник Фуопалеле, короля атолла Номуавау, что на севере мета-архипелага Фиджи-Тонга.
- Вот так штука! А почему ни Элли, ни сам Ехе, не сказали мне?
- Ну, просто у них не было причины. Мы там, на борту, не мифологией занимались.
- Гм... В общем, да. А сейчас я вижу: ты косишься на ноутбук. Служебная переписка?   
- Так точно! – подтвердил майор.
- Тогда, - сказала она, - ложись, читай переписку, а я почитаю «Анжелику». ОК?
- ОК! - майор взял ноутбук, устроился рядом на кровати и (когда Герда включила свой планшетник) сообщил, - Сейчас мы с тобой похожи на иллюстрацию к статьям кибер-алармистов о тотальном вторжении электронных гаджетов в интимную жизнь. 
- Это ужасно, но мы с тобой все равно не поверим алармистам! - твердо заявила она, и открыла закладку в файле-серии романов о приключениях Анжелики в Канаде…

«…Ожерелье Вампум считалось эквивалентным золоту и серебру. То, которое вождь ирокезов подарил Анжелике, было бесценно. Оно символизировало истинный мирный договор. Уттаке, вождь пяти племен ирокезов, считался самым жестким врагом Новой Франции. Но его союз с Жоффреем де Пейраком и Анжеликой, которые также были французами, слегка смягчил его нетерпимость по отношению к белым людям…».

…Герда читала - читала, и как-то очень плавно уснула, уронив планшетник на одеяло. Снилась ей полная чушь. Будто она с Феликсом прилетела в Канаду, и они поехали на экскурсию в Notre dame de Paris. Как этот собор оказался в Канаде, к тому же, посреди первобытного леса – непонятно, но во сне это не удивляло. Они подошли к воротам, и Феликс, с подозрением глядя на здание собора, проворчал: «Мама, я не доверяю этим католикам – ирокезам! Блоггеры пишут, что они людоеды, я без Хелма туда внутрь не полезу». И вдруг, появился Хелм фон Зейл в униформе штурмбаннфюрера СС. За его плечами был баллон ранцевого огнемета, а в руке - труба с пистолетной рукояткой. И, покачав этой трубой, он сказал Феликсу: «Идем, студент! Сейчас мы здесь сами, кого захотим, поджарим и съедим! С нами бог!». Он звонко щелкнул ногтем по эсэсовской пряжке поясного ремня с надписью «Gott mit uns», а затем нажал триггер, и из трубы в ворота ударил поток пламени. Створки ворот раскалились, и начали плавиться. От них исходил такой жар, что хотелось закрыть лицо ладонями…

…Герда открыла глаза и рефлекторно заслонилась ладонью от ярких лучей утреннего солнца, которые, проникая сквозь оконное стекло, падали на ее лицо.
- Доброе утро, любимая женщина! - раздался веселый голос фон Зейла, - Я уже почти решился будить тебя. Через два часа солнце окажется закрыто облачностью, и тогда стартует тест-ралли Астродемона. Если мы хотим вдумчиво позавтракать, то нам надо сделать это в ближайшие полчаса.
- А при чем тут облачность? – удивилась она.
- Солнечные блики на астрариуме не будут мешать наблюдению, - пояснил фон Зейл.



Позднее утро 18 августа. Специальный угол фармстэда Саммерс.

Еще вчера утром астрариум показался Герде Шредер похожим на мега-скульптуру по мотивам футбола: 30-метровый футбольный мяч - усеченный икосаэдр из прозрачных панелей-многоугольников. Сейчас вокруг астрариума собралась публика (две дюжины персон: участники этого проекта, и гости, приглашенные на тест-ралли). Можно было включить фантазию и представить, что любители скульптурного футуризма пришли с намерением художественно оценить это оригинальное крупномерное произведение. В действительности, Герда, конечно, знала: публика собралась, чтобы увидеть имитацию управляемой левитации маленького астродемона (демонстратора астронавтики микро-магнетарного парусника-дрона). Зависание в потоке ионного ветра, который создается внутри искусственного кусочка верхней стратосферы - не учитывает многих факторов реального суб-космоса, но главные факторы тут присутствуют, поэтому тест - важен.

Герда слабо представляла себе, как все это работает, поэтому ее (как журналиста, или точнее, как колумниста-блоггера) больше интересовали люди. Она сразу же выделила взглядом хиппи-магистра Геллера Пфеннига. Этого было ни с кем не спутать. Дядька примерно 45 лет, с кряжистым телосложением, с небольшим аккуратным брюшком, и  стрижкой стиля «дикобраз». Глаза умные, очень молодые, с добродушно-ироничным взглядом. Одет он был в свободные линялые джинсы и мешковатую майку с зеленым семилистником каннабиса в качестве эмблемы. Еще на родине Герда читала об этом лидере германских нео-хиппи, кинувшем клич: «На волю, в Шамбалу». Это Геллер в середине прошлого года основал на Косраэ городок нео-хиппи, названный ЭкваШа (в смысле: Экваториальная Шамбала). И тогда же Геллер залил в «пиратский интернет» (стрателлитарную сеть OYO) свою песенку-клип «Новая тень Шамиссо», которая так обидела компьютеризированную западную бюрократию, что попала в Евросоюзе под запрет «за политический экстремизм и разжигание социальной ненависти». Кстати, по профессии Геллер был далек от поэзии, и занимался инженерной физикой.
 
Кроме Геллера Пфеннига с его колоритом нео-хиппи, среди публики выделялись «тау-китяне»: три девчонки и мальчишка. «Ровесники Феликса» - сразу же подумала Герда.
Во-первых, на них не было ни одежды, ни обуви, лишь браслеты с мини-витифонами.
Во-вторых, эти ребята были удивительно-гармонично сложены. Модельные фигуры из журналов, рекламирующих фитнесс, выгляди бы на их фоне нелепыми куклами.
В-третьих, на их животах красовались простые рисунки-скетчи, у каждого - свой. Эти рисунки, похоже, отражали эмоциональную индивидуальность своих носителей. 
Герда отметила себе в памяти: поискать, что об этом в сети. Между тем начался тест.

Комментировала и поясняла симпатичная амеро-гавайская метиска, лет 30 с плюсом - «магистр Кео-Ми, зам научного шефа проекта» (значилось на ее бэйдже). Эта персона начала свое выступление фразой: «Леди и джентльмены, я рада представлять вам наш  демонстратор альтернативной астронавтики, хотя, это лучше сделала бы моя коллега – доктор Молли Калиборо, но у нее сейчас известные личные обстоятельства»... Тезис о личных обстоятельствах почему-то вызвал у публики одобрительные улыбки, и даже аплодисменты. Герда снова отметила в памяти: об этой персоне тоже поискать в сети. Последующие объяснения Кео-Ми были достаточно занимательными, чтобы вызвать интерес даже у гуманитария, однако недостаточно популярными, чтобы гуманитарий воспринял физико-математическую модель функционирования «астродемона». Герда стоически отнеслась к своему непониманию, и дождалась визуальных эффектов…   

Экзотическая идеально-белая птичка, которая сидит на зеленой веточке в 30-метровом аквариуме, наполненном слабым вакуумом. Герда понимала, что это словосочетание: «аквариум, наполненный вакуумом» выглядит оксюмороном с позиции физики. Но, с позиции изящной словесности, это весьма эстетичная, образная литературная форма. Зафиксировав найденную форму в своем планшетнике, Герда продолжила наблюдать, интуитивно надеясь, что взлет идеально-белой птички преподнесет сюрпризы…   

…Интуиция не обманула. После короткого резкого звукового сигнала, отмечавшего в эксперименте момент «ноль», случилось нечто удивительное. Внутри аквариума (или точнее астрариума) появилась дрожащая радуга - ясно видимая, хотя день был весьма  светлый (несмотря на облачность). Кто-то в группе ученых сказал: «эффект полярного сияния – ионный поток в магнитном поле». И начался спор: тот эффект или нет…

…Между тем, радужные вихри изогнулись, будто обтекая внутреннюю стенку 30-метровой сферы, и стали причудливо свиваться в тугие клубки вокруг белой птички - астродемона. Еще несколько секунд, и астродемон оторвался от зеленой веточки, и завис в пустоте, будто среди языков радужно пламени. Он заметно покачивался в поисках равновесия – как эквилибрист-новичок на натянутом канате…

…Казалось, сейчас идеально-белая птичка сорвется с языков радуги, и рухнет вниз, но компьютер, управлявший магнитным полем этой игрушки (как пояснила Кео-Ми) уже подобрал правильную стратегию управления. И астродемон, продолжая покачиваться, уверенно двинулся по кругу – будто поплыл по волнам радуги. Вот замкнулся первый неровный круг… Второй... Третий… И белая птичка вернулась на зеленую ветку. Еще несколько мгновений, и радуги погасли. Аплодисменты.  Магистр Кео-Ми дождалась относительной тишины, и начала объяснять принцип маневрирования астродемона в экстремально разреженном потоке ионного ветра по аналогии с пилотажем планера в обычном ветре. В общем, получилось доходчивое объяснение, но для Герды главным сейчас казалось нечто иное. Не физика, не кибернетика, а эмоциональный всплеск.   

Демонстрационный ралли-тест астродемона длился лишь три минуты, однако оставил волнующее чувство причастности к волшебству. Очень хотелась передать это чувство читателям своего блога-колонки. Разумеется, видеозаписи для этого недостаточно. Но сейчас Герда была уверена: если запомнить во всех деталях картину своих эмоций, то, сосредоточившись, можно будет затем найти выразительные словесные образы.      




*5. Полу-атомная бомба, как повод для...
Архипелаг Вануату. 20 августа. Раннее утро. 10 миль южнее Бвулап-таауна
Остров Паама (между островом Амбрим и островом-вулканом Лопеви).

Любящим мужчинам свойственно беспокоиться, когда любимая женщина, находясь в интересном положении, делает что-то рискованное. Например: ездит на мотороллере, прыгает с вышки в бассейне, лазает по скалам, или балуется серфингом. Это вызывает особенное беспокойство, если женщина уже в ОЧЕНЬ интересном положении…
…И коммодор Южного фронта Арчи Дагд Гремлин обратился к своей подруге:
- Молли, пожалуйста, отойди от атомной бомбы.
- А? - откликнулась доктор Калиборо, и сделала несколько шагов в сторону от некого аппарата, стоявшего на площадке около края полевого лагеря «как бы, вулканологов», размещенного на восточном пляже Паама. Аппарат был обыкновенный: беспилотный агротехнический квадрокоптер. Этакий квадратный чайный столик с пропеллерами по углам, и с грузом в центре. Загрузка таких машин обычно: ведерная емкость химиката против червячков-вредителей. Так было и здесь, но вещи не всегда то, чем кажутся.

Коммодор Гремлин продублировал предыдущую фразу в чуть измененной редакции:
- Молли, ПОЖАЛУЙСТА, держись подальше от атомной бомбы. ОЧЕНЬ тебя прошу.
- Ох, Арчи, ты такой трогательно-заботливый… - она подошла к коммодору, и ласково погладила его ладошками по плечам, - …Ты не обидишься, если я, по своей несносной университетской преподавательской привычке, немного поправлю твою фразу?
- Конечно, Молли, поправляй, только больше не подходи так близко к атомной бомбе.
- Я все-таки поправлю, - сказала она, - это не атомная, а полуатомная бомба. Термин не является строго научным, однако он отражает суть процесса более точно, чем термин «атомная бомба». Традиционно, атомной бомбой называется ядерный реактор деления, имеющий свойство спонтанного разгона за счет высокого коэффициента размножения нейтронов. В данном случае, у нас реактор на эффекте трансмутации, это совсем иной механизм. И это не бомба, это исследовательский комплекс для проведения активного эксперимента в вулканологии. Такой термин применен в техническом описании.



Эксперимент имел прямое отношение и к вулканологии. Как известно, прогноз начала извержения вулкана не бывает точными. Когда сейсмика указывает, что вулкан начнет извергаться в ближайшее время, это может означать неделю, а то и месяц. Приходится эвакуировать людей и ждать, что обременительно в социально-экономическом смысле. Напрашивается идея: ускорить неизбежное извержение, чтобы не тянуть кита за хвост. Технически, достаточно взорвать заряд порядка десяти тонн тротила там, где пласты, удерживающие магму, максимально напряжены – и вулканические газы под бешеным давлением доделают дело: вышибут треснувший фрагмент горной породы, как плохо закрепленную пробку из нагревшейся бутылки шампанского.   

В данном случае речь шла о вулкане-острове Лопеви. Это пирамида полтора километра высотой с кратером на вершине и несколькими малыми кратерами вокруг. Еще в 1950-х, после серии извержений Лопеви туземцы покинули этот островок, поэтому не составило проблемы эвакуировать нескольких рыбаков, все-таки находившихся на Лопеви. Мера безопасности перед спецоперацией «Маленький принц». Любители Экзюпери помнят: «Когда вулканы аккуратно чистишь, они горят ровно и тихо, без всяких извержений». Экзюпери, вероятно, представлял себе иначе действия маленького принца, начинавшего утреннее наведение порядка на своем астероиде с чистки вулкана. Впрочем, Экзюпери сочинял сказку, и вряд ли думал, что кто-либо займется этим всерьез, и не на каком-то астероиде, а на Планете Людей…

…Прозвучали предстартовые сигналы. Квадрокоптер с «полу-атомной бомбой» был отсоединен от стационарного электропитания. Последняя проверка. Старт: все четыре воздушных винта завертелись, издавая назойливое жужжание, и «квадратный столик», оторвавшись от площадки, полетел в сторону грандиозной пирамиды Лопеви, вокруг вершины которой громоздились белые кучевые облака, уже чуть испачканные дымом (типичная геологическая обстановка перед скорым извержением).   

«Момент омега» приближался.
Прозвучал приказ: «всем надеть защитные каски и очки, и занять точки наблюдения».
Начался обратный посекундный отсчет.   
Квадрокоптер был уже не виден даже в бинокль – его скрыли облака.
Вот, прозвучало волшебное финальное слово: «ноль!», и…

…Над конусом Лопеви полыхнула вспышка - ослепительная даже сквозь облака.
Затем через все небо прошла будто полупрозрачная, едва заметная радуга – так издали выглядит фронт ударной волны. За ней в небо взметнулись сотни тонн камней и пыли.
Когда ударная волна добежала до наблюдательного пункта на островке Паама, то уже растеряла почти всю силу, но оставшейся хватило, чтобы наблюдатели ощутили мощь «полуатомного» взрыва. По всему телу будто с силой хлопнула упругая подушка. Уши заложило, а над головой закружились в беспорядочном вальсе листья пальм, сорванные ураганным порывом ветра… Или звука… Или чего-то среднего.

Тем временем, белые, чуть испачканные облака трансформировались в темную тучу, и окутали всю вершину конуса Лопеви. Они вращались, формируя гигантскую дымовую колонну, расширявшуюся вверх, будто намереваясь стать перевернутым гротескным отражением самого вулканического конуса. Сквозь тучу посверкивало темное пламя, и откуда-то изнутри вылетали, будто, китайские шутихи – искры, волочащие шлейфы из коричневого и серого дыма. Еще через минуту вверх взметнулось торнадо оранжевого пламени, вытолкнув тучу еще выше, и превратив ее в шляпку фантастического гриба. Утреннее небо стремительно темнело, и на нем играли багровые отблески. Снизу опять полыхнуло пламя. В небо взмыли мириады желтых сверкающих искр, и разлетелись по крутым параболам - вулканическая магма окончательно разрушила каменную пробку, и выстрелила из резервуара, рассыпаясь каплями с температурой расплавленного железа. Чудовищный глухой рев стал сотрясать воздух, грунт под ногами, и поверхность моря.
Инициированное вулканическое извержение можно было признать состоявшимся.

Все это время Молли Калиборо наблюдала захватывающее развитие событий, не очень обращая внимание на умеренно-болезненные эффекты в области поясницы и в нижнем сегменте живота. Такое у нее уже бывало, и доктор Урфэйн называл данный феномен «тренировочными схватками», утверждая, что это – нормально. Что ж: нормально, так нормально, однако… Сейчас некое шестое чувство начало подсказывать Молли, что в организме происходят события, вовсе не тренировочные.
- Проблемы? – быстрым вопросом отреагировал ее напарник-наблюдатель, лейтенант-инженер из южного центра «Creatori».
- Заметно? – спросила она, тревожным тоном.
- Да, док Молли, - он кивнул, - у моей подружки было такое выражение лица, когда она, выражаясь биологически, вошла в фазу подготовки инжекции.    
- Вот как? Инжекция? Надо же! Ну-ну. Ох, черт побери! – последнее восклицание было мотивировано особенно сильным спазмом по всей пояснице и ниже.   
- У-упс! - выдохнул лейтенант, схватил трубку коммуникатора, и рявкнул, - Медчасть! Доктор Молли Калиборо рожает!..

…На этот зов стремительно явилась колоритная персона: негритянка банту с крепким грациозным телосложением, как у спортсменки из легкоатлетического многоборья (не современного, а античного). Хотя, современный флотский килт-шорты-комби сидел на негритянке, как влитый, а вся амуниция была подогнана, как на картинке-образце. 
- Док Молли! Я - Рондо Мбебе, военфельдшер. Как вы себя чувствуете?
- Как после пинков лошадью в живот, - честно призналась доктор Калиборо.
- Ясно. Вы давайте, дышите спокойно, не волнуйтесь, мы отнесем вас на глиссер…

…Так Молли Калиборо была экстренно эвакуирована домой (в смысле, на фрегантину «Коала» около причалов Бвалап-таун). Здесь было все оборудование, необходимое, или просто полезное, или могущее оказаться полезным в «инжекции» (как до того изящно выразился лейтенант-инженер Creatori). Еще, здесь были друзья и хорошие знакомые, готовые профессионально и эмоционально помочь.
Профессионально – это шаман Лелеп, и доктор Урфэйн.
Еще, это новая знакомая: военфельдшер Мбебе (к ней Молли прониклась доверием).
Эмоционально - это вануатианка Вирсавия, и юниоры из племени рпонге.
Еще, конечно, это Гремлин (он внушал уверенность самим своим присутствием)
В общем, все было готово. Даже специальный мини-сонар непрерывного действия. Три сенсора, и на мониторе отображается детальная динамическая картина происходящего в брюшной и тазобедренной области организма Молли Калиборо.
По мысли доктора Урфэйна, это должно было успокаивать будущую маму. При первых родах (длящихся от 6 до 12 часов) нередко проявляется разнообразная нервозность - по любому поводу и вовсе без повода. Типичный мотив нервозности: «что-то идет не так». Теперь, при наличии картинки процесса online, этот мотив исчезал.

В этом доктор Урфэйн был прав, но он не учел изобретательности подсознания Молли Калиборо. Оборотная сторона сильного и тренированного интеллекта ученого: в любой ситуации он может найти формально-обоснованный повод для беспокойства, и дальше, возбужденные эмоции раздуют этот повод до титанических масштабов. Вот, например, повод: извержение вулкана. На юго-восточном горизонте продолжалось огненное шоу. Столб пепла рвался в небеса, иногда окрашиваясь оранжевым пламенем, и доносился глухой рев, будто там бесновался грандиозный бешеный дракон. И если анализировать теоретические риски, то можно было вообразить внезапное и мощное землетрясение, с сопутствующим разрушительным цунами. Тот аргумент, что извержения в этой зоне никогда не приводили к цунами - из-за «гребенки» скал на дне межостровного моря, не идеален. Квалифицированный матфизик может это оспорить. Молли оспорила: привела теоретически возможный сценарий такого цунами. И доктор Урфэйн растерялся - он не знал, что ответить. Но тут в дело вмешался шаман Лелеп.

Этот молодой гроссмейстер вануатианской магии, конечно же, не собирался спорить с доктором матфизики о механизмах формирования цунами. Он просто усадил Молли в шезлонг за столиком на палубе, и предложил ей чашечку особого тонизирующего чая. Доктор Урфэйн наверняка заподозрил бы что-то, но он сейчас был слегка обескуражен неожиданным мотивом нервозности своей пациентки, потому, не заподозрил. Точнее, заподозрил – но только когда настроение Молли неуловимо изменилось. Цунами еще оставалось в центре ее мыслей, но не как мотив гипертрофированных опасений, а как предмет научно-популярного флэйма: о цунами, как одиночных нелинейных волнах – солитонах, открытых «на кончике пера» в 1870-х французским матфизиком Жозефом Буссинеском. Заметив, что не все присутствующие понимают, о чем идет речь, Молли энергично потерла руки, выложила на столик несколько листков бумаги, и принялась иллюстрировано излагать историю волновой физики. За точку старта Молли выбрала догадку Галилея (в 1590-е годы), что между механикой маятника и механикой волны существует содержательная аналогия. За следующие 2 часа Молли прошла дистанцию полтора века - до 1740-х годов, когда Даламбер сформулировал теоретические основы моделирования линейных волн, и показал возможность распространить эту модель на нелинейные волны. Что, впрочем, стало возможным только в 1760-х после появления методики Лагранжа, завершившей математизацию механики Ньютона...   

На этом этапе доктор Урфэйн рискнул поинтересоваться:
- Молли, как ты себя чувствуешь?
- Отвратительно! – объявила она с веселым задором, - Я начала практически понимать ощущения клиента неисправного электрического стула. Вы ведь знаете этот идиотский  аппарат, придуманный в 1890-м Альбертом Саутвиком, американским стоматологом.
- Электрический стул придуман стоматологом? - удивленно переспросил Гремлин.
- О, нет, милый Арчи, не стоматологом, а американским стоматологом. Это важно. Ты знаешь, что Зденек Кубек, с которым ты пил пиво, автор идеи нейтронно-химической трансмутационной бомбы, стажировался в MIT, в Массачусетсе? Наш ведущий физик Халлур Тросторсон, недавно предложивший магнетарно-гиротропную технологию для оптимизации бомбы Кубека, работал тоже в MIT. Я акцентирую внимание на том, что физически-элегантно оптимизированная трансмутационная полу-атомная бомба, как и электрический стул, были подсознательно мотивированы стоматологией.
- Молли, я знаю, что они сколько-то времени работали в Эм-Ай-Ти. Ведь INDEMI, по инструкции выдает мне персональные файлы всех ученых-участников наших военных проектов. Но Зденек и Халлур, вроде, никогда не имели отношения к стоматологии.

Доктор Калиборо грациозно похлопала ресницами и энергично покрутила головой.
- О, нет, милый Арчи, они имели отношение к стоматологии. В качестве клиентов. Их рассказы о соотношении характера услуг, результата услуг, и счета за услуги, были не слишком многословны, но выразительны. Под влиянием соответствующих эмоций, у здравомыслящего ученого-физика непременно должна была возникнуть идея оружия сокрушительного удара для локальной войны. Да, я не удивляюсь, что американский стоматолог изобрел электрический стул. Хотя, я бы не удивилась и известию, что это идиотское изобретение принадлежит австралийскому стоматологу. Они аналогичны, поэтому я крайне рада, что стала клиентом меганезийского военного стоматолога.       
- Молли, - мягко произнес коммодор Гремлин, - я не знаю, в курсе ли ты, но военврач-резервист Салли О'Двайр австралийка из Сиднея, как и ты.
- Разумеется, я знаю. Салли потому уехала в Меганезию, что она - foa по убеждениям. Кстати, она очаровала меня с первой встречи тем, что отнеслась к моей проблеме по-дружески, и не только починила целевой зуб, но и объяснила, что следует добавлять к завтраку в течение беременности, чтобы не покупать в финале пластиковую челюсть.
- Молли, ты говорила о чувствах клиента электрического стула, - напомнил Урфэйн.

Доктор Калиборо охотно покивала головой.
- Да, верно! Хотя, если точнее, то я говорила о своих чувствах. И знаешь, Урфэйн, мне кажется, это прекрасное доказательство слепоты биологической эволюции. Если бы у биологического дизайна существовал разумный замысел, то такая идиотская механика производства потомков не могла бы появиться. Есть множество несложных, надежных инженерных решений, каждое из которых качественно лучше этого… Ну вот, опять…
- Что опять? – спросил Лелеп.
- Опять этот эффект электрического стула! – с этими словами Молли, поморщившись, поднялась из шезлонга, - Вот, так менее неприятно. О, черт побери! Теперь похоже на эффект удара электрошокера. Когда я училась в колледже, мы сделали такой шокер, и притащили на вечеринку. В тот период мне казалось прикольным исподтишка ткнуть сокурсника электродами с потенциалом сто киловольт. Но теперь это не кажется мне хорошей шуткой. Урфэйн, как ты думаешь, если я нырну в море, то эти однообразные надоедливые электрические эффекты внизу живота станут хотя бы другими? Уж так я устроена, что не люблю примитивного однообразия. Черт с ним, что это больно. Тут я готова абстрагироваться. Но это унылое ощущение постоянного электрического тока, пропускаемого через мой поясничный отдел, нервирует. Итак: какие биомедицинские прогнозы на случай, если я нырну и поплаваю в море?

Биомедицинские прогнозы были позитивные (конечно, при условии, если «нырять» не значит «прыгать в воду с флайбриджа», и если Молли будет плавать в компании – для поддержки). Коммодор Гремлин и шесть юниоров рпонге - вполне достаточная группа поддержки. Даже избыточная, поэтому Вирсавия крикнула вслед юниорам напутствие: «давайте, не бездельничайте, наловите там лангустов и соберите мидий покрупнее».

За столиком на палубе остались только двое: доктор Урфэйн и шаман Лелеп. Хороший момент, чтобы узнать причины странных эволюций настроения и речи пациентки.
- Лелеп, - тихо произнес Урфэйн, - что за напиток ты дал Молли?      
- Это отвар грибов фихоно, - невозмутимо сообщил шаман.
- Грибы с озера Чамбри? - переспросил Урфэйн, - Но фихонол мощный энтактеогенный алкалоид. Я читал описание, составленное доктором Трентоном. Это впечатляет, и это тревожит. Какой уровень дозы получила Молли?
- Четвертый уровень по классификации Трентона. Это безопасно. В деревне Йагано на озере Чамбри столько дается впервые рожающим женщинам, и результаты, как пишет доктор Трентон, всегда позитивные. Фихонол не обезболивающее, не снотворное, и не противосудорожное вещество. Эффект только в изменении восприятия. Так что это не понижает тонус нормального хода родов, а даже повышает. Женщина не беспокоится попусту, у нее позитивные эмоции, и ничто не мешает природе делать свое дело.   
- Лелеп, а ты сам проверял?
- Да, Урфэйн, конечно, я проверял. Два случая, и оба удачно. 
- Это обнадеживает, - сказал Урфэйн, - хотя, я не сторонник психохимии в такой теме.
- Почему? – спросил шаман.
- Смещение реакций, вот что меня беспокоит. Молли сейчас слишком беспечна.
- Я думаю, Урфэйн, что в этом нет ничего плохого, когда она под присмотром, - сказал Лелеп, глядя на группу людей, развлекающихся в море в полусотне метров от дома.

… 

Энтактеогены - сравнительно новая группа психотропных веществ, переходная между энтактогенами (как MDMA - «экстази») и энтеогенами (как LCD - «эсид»). Эффект не сводится к запредельной эмоциональной контактности и открытости, и не сводится к способности видеть параллельные миры. Особенность энтактеогенов в балансировке многократно возросшей контактности и открытости, с расторможенностью фантазии, причем все это на фоне веселого оптимизма, однако без потери здравого смысла. Вот в таком своеобразном состоянии сейчас пребывала Молли Калиборо.

Она, лежа на спине, и чуть шевеля ногами, покачивалась на мягких теплых волнах, и с некоторым юмором думала о круглом пузе, выпиравшем из воды, не позволяя принять позицию уравновешенной морской звезды. Сейчас для Молли не составляло труда без технических средств мысленно разрисовать 3D-эпюры сил, действующих на ее тело, и полюбоваться этой занятной картинкой. Впрочем, это была для нее только ментальная разминка перед тем, как приступить к созерцанию ландшафтов. Сейчас берег острова Амбрим, вроде бы привычный, стал восприниматься, как нечто чудесное и увиденное впервые. Молли ощутила красоту волн, накатывающихся на галечный пляж, и особое нежное очарование пальм, качающих листьями-перышками в такт переменам ветра, и величественность горного массива, пушистые зеленые склоны которого причудливо и архитектурно-авангардно поднимались к легкомысленным белым облачкам. Немного понаблюдав за стайкой детворы, игравшей на мелководье с мячиком, напоминающим огромный грейпфрут, Молли подумала: замечательно, что эта стайка – смешанная. И туземные дети, и подросшие дети колонистов. Взрослым сложнее найти общий язык – слишком велико влияние разного жизненного опыта. А дети…

…Дети. Это подуманное слово сразу вызвало у Молли реакцию – чуть повернуться, и погладить ладонью свое пузо. «Вот что, малыш, - подумала она, - очень скоро ты тоже будешь играть с мячиком. Не то, чтобы сразу, а года через полтора, наверное. Или это слишком рано – через полтора? Мы поступим так, малыш: я изучу этот вопрос по сети, рассчитаю мат-ожидание, и сообщу. До этого тебе надо научиться ходить и говорить. Я сообщу тебе об этом тоже… Хотя, сначала нам надо родиться, не так ли, малыш?»…
- Молли, ты разговариваешь с ним? - слегка удивленно спросил Гремлин (который, как нетрудно догадаться, все время держался в воде на расстоянии вытянутой руки от нее).
- Да, Арчи. Я разговариваю с малышом. Это пока несколько условно. И кстати, как мы назовем сына? Я уже разговариваю с ним, а имени еще не дала. Твои предложения?   
- Эон! – мгновенно откликнулся коммодор.
- Вот как? Эон… - весело произнесла она, - …Ау, малыш, согласен ли ты носить имя островка, на котором твоя мама провела экстремально бурную ночь с твоим папой? Я внимательно слушаю… Так. Ты пихаешься, значит, откликнулся. ОК, Арчи. Назовем малыша: Эон. Осталась техническая задача: рождение. Сейчас будет лучше, если ты отбуксируешь меня к дому, и вытащишь на палубу. Самой мне лень.   



Так Молли снова оказалась на борту фрегантины «Коала». Она зашла в свою каюту, и приняла теплый душ, после чего со вкусом приоделась. В смысле - выбрала из своего гардероба яркую курточку от легкого кимоно, расшитую силуэтами тигров и драконов. Правда: не сидеть же за столом голой. А если накинуть на голое тело такое кимоно, то можно считать себя одетой в свободном домашнем стиле. Покрутившись минуту перед зеркалом, Молли похвалила себя за эстетическую изобретательность, и…

…Вернулась к маленькой дружеской компании за столиком на палубе. В поле зрения (очередной раз) попал вулкан Лопеви, над которым поднимался основательный темно-бурый столб пепла, вытягиваясь в длинную тучу по направлению к Австралии.
- О! - объявила Молли, - Это же вулкан, а я почти забыла о нем! Даже неэтично с моей стороны. Вообще, я должна сказать, что люди крайне несправедливы к вулканам. Всем великим природным феноменам достались восторженные литературные образы, а вот вулканам - ничего, кроме описаний ужасов. Между тем, вулканы обеспечивают людей множеством полезных вещей. Рудные минералы, микроэлементы, ландшафты, и даже водный и тепловой баланс! Вулканы ежегодно выстреливают в небо до 10 кубических километров пыли. Это обеспечивает комфортную степень затененности атмосферы, и поддержание плодородия почв. И, вулканы выделяют 40 тысяч гигаватт тепла. Это пять сотых процента от солнечного тепла, но это важно. Дело не только в гигаваттах, но и в подсказке для технологии. По вулканизму мы можем косвенно изучать энергетические процессы, которые идут во внешнем ядре Земли...             

Тут доктор Калиборо внезапно выругалась, и схватилась ладонями за поясницу, затем поднялась из шезлонга, и начала ходить взад-вперед, ворчливо приговаривая:
- Ну, надо же! Вот ведь как топорно устроена репродуктивная биология человека! Эти эффекты низкоэнергетического электрического стула сбили меня с мысли. О чем я?..
- О внешнем ядре Земли, - сообщила тинэйджерка рпонге, штурман Эахи,- только я не понимаю, что это такое, внешнее ядро Земли?
- Это, - пояснила Молли, - слой расплава, в основном металлического, который лежит в области от 3 до 5 тысяч километров в глубину, окружая сердцевину планеты. Там при температуре несколько тысяч градусов, давлении миллионы атмосфер, и сверхвысоких магнитных нагрузках, обусловленных электромеханическим током в жидком металле, протекают экзотические условно-холодные ядерные реакции, которые долго были под сомнением. Только когда Халлур Тросторсон разработал неголономные поправки для внутренней псевдо-геометрии в известной капельной модели атомного ядра, началось  обобщение ранее известных фактов. В частности, факты аномального тепловыделения глубинных областей ряда планет, таких как Земля, Сатурн, и Нептун. По строению эти планеты очень разные, но механизм сходный. Тот же механизм в полу-атомной бомбе, тестированной сегодня. Между прочим, мы сейчас установили новый рекорд удельной энергии, полученной без традиционных ядерных технологий и материалов. Мы можем обозвать это нетрадиционной ядерно-технологической ориентацией, по аналогии с… 

…Она не договорила фразу, поскольку прозвучал мелодичный звонок. Молли азартно  цапнула со столика свой коммуникатор wiki-tiki, ткнула клавишу «ON» и, прижав этот аппаратик к щеке, игриво произнесла:
- Это я, а кто там?
… - О! У меня замечательно. Во-первых, извержение вулкана.
… - Да, то самое. Во-вторых, еще много чего. А у тебя?
… - Подожди! Как ты сказал?
… - Что-что? Они хотят пилотируемый звездолет прямо сейчас?
… - Вот как? Ну-ну.
Молли Калиборо захихикала. Урфэйн с подозрением глянул на Лелепа, будто без слов  задавая вопрос: «Ты еще уверен в безобидности фихонола?». В ответ шаман (в той же манере без слов) изобразил, что правой рукой держит телефон у щеки, выпучил глаза, потыкал пальцами левой руки в этот воображаемый телефон, и пожал плечами. Смысл ответа такой: «фихонол не при чем, Молли адекватна, но ее респондент бредит».

Тем временем, Молли уселась за столик, открыла ноутбук, энергично побарабанила по клавиатуре, и…
…На экране возникло лицо резерв-штаб-капитана Джона Корвина Саммерса.
- Гр… - удивленно прорычал Гремлин. 
- Aloha, коммодор, - поприветствовал Корвин.
- Aloha oe. Скажи: какой такой пилотируемый звездолет?
- Гремлин, я пошутил про звездолет. На самом деле, речь идет об увеличенной версии лунапотама. Пилотируемой. После удачи с камерным тест-ралли астродемона, у моих стажеров - тау-китян чешется жопа от нетерпения. Они хотят побывать в космосе. По крайней мере, в суб-космосе. Просто, посмотреть, прикинь?
- Просто посмотреть, надо же! – иронично прокомментировала доктор Калиборо.   
- Тау-китяне, это с Та-У? - спросила штурман Эахи, назвав знакомый остров дальнего востоке архипелага Самоа (восточнее формально-американского острова Тутуила).
- Нет, - ответил Корвин, - это община-клуб юных межзвездных коммунистов с атоллов Элаусестере, что на юге супер-архипелага Туамоту.
- А! – штурман коснулась пальцем лба в знак понимания, - Это вы так называете секту Хуана Ларосо, который теперь в тюрьме за идиотизм с многоплодными девушками?
- Ну… - Корвин задумался, - …Вообще-то, Эахи, не все так просто. Профессор Ларосо придумал и реализовал небольшое сообщество, порядка тысячи ребят, примерно твоих ровесников, ориентированное на полет к другим звездам. Конкретно к Тау-Кита.      

Штурман Эахи быстро глянула на небо, после чего спросила:
- Как далеко до этой звезды Тау-Кита?
- 12 световых лет, - ответил Корвин.
- Эахи, переведи в километры, - мгновенно потребовала Калиборо.
- E! – отреагировала штурман, быстро посчитала на своем телефоне wiki-tiki, тряхнула головой от удивления, и повернула телефон так, чтобы Молли увидела результат.
- Правильно, Эахи. Что тебя так удивило?
- Просто, док Молли, это как 10 миллиардов раз поперек нашего океана.

Доктор Калиборо улыбнулась ей и пояснила:
- Это обычное расстояние между сравнительно близкими звездами. Почти соседними.
- Не долетят, - авторитетно припечатала штурман.
- Когда-нибудь долетят, - возразил Корвин, - они согласны лететь на протяжении даже десятков поколений. Кроме шуток: они хоть завтра полетят, если вдруг появится такой корабль поколений. Для них межзвездная колонизация, это смысл жизни.
- О! - произнесла Молли, - Как-то раз Маргарет рассказывала мне о диком космическом фанатизме твоих стажеров тау-китян, но я не представляла, настолько это серьезно.
- Это крайне серьезно! - подтвердил Корвин, - А сейчас им психологически необходимо побывать в космосе, увидеть за стеклом кабины круглый бок нашей чудесной планеты в ореоле атмосферы, почувствовать невесомость. Все это вместе взятое.
- Вот как? Все это вместе взятое? Ну-ну… - Калиборо сделала губы трубочкой почесала пальцем кончик нос, - …Знаешь, Корвин, одно дело - маленькая беспилотная игрушка, и другое дело - пилотируемый аппарат, в котором люди. Масштабный переход. Контуры жизнеобеспечения. Необходимые меры безопасности. И далее по учебнику авиации. 
- Да, Молли. Поэтому я обращаюсь к тебе. Ты занималась пилотируемыми высотными  реактивными машинами, а у меня это первый опыт. Мне очень пригодится помощь.
- ОК! - сказала она, - Считай: я в деле. Но конкретно сейчас я капельку занята. Рожаю.
- Э… - капитан Корвин Саммерс смутился, - …Черт! Извини, по ходу, я не вовремя.
- С чего бы ты не вовремя? – возразила доктор Калиборо, - Ты точно в срок, прямо как межцеховые поставки на «Toyota Motors» эры Японского Экономического Чуда.         
- Ничего себе, Молли! Ты уже и в производственной логистике стала профи?
- Нет, хотя, почти за год в ассиметричной постиндустриальной полувоенной тусовке, я нахваталась фраз, которыми можно козырнуть среди бизнесменов. Смешно, правда?..

Она захихикала, после чего махнула рукой, и объявила:
… - Не обращай внимания. У меня сегодня такой день, что… Ты уже понял. E-oe?
- E-o, Молли. Если я могу быть чем-то полезен в данный момент…
- …О, конечно, Корвин, ты можешь. Ведь Маргарет Блэкчок, кажется, живет у тебя.
- У меня, - подтвердил резерв-штаб-капитан. 
- О! Я звонила ей час, и полтора назад. Не поймала. Скажи, пожалуйста: где она?
- Она ловит вдохновение на площадке солнечной башни Лирлав. 
- Вдохновение, вот как? И она не берет с собой коммуникатор?
- Она не берет вообще ничего, - уточнил Корвин, - по авторитетному мнению Лирлав, искусственные объекты, такие, как одежда, обувь, технические средства, и вообще все, содержащее компонент неестественности, ослабляет ауру башни. Такие дела.
- Надо же… Значит, Маргарет сидит на башне голая, и без телефона?   
- Так точно.
- М-м… Корвин, и что с этим можно сделать?
- Я могу туда подняться, и…
- …А это не испортит ей вдохновение? – встревожилась Молли.
- Ни капли не испортит, вы же друзья и почти соавторы. Кроме того, я полагаю, что ей хватит солнечного вдохновения на сегодня. Она, все же, канадка, а не местная.
- Ясно, Корвин. Тогда, если тебя не затруднит…




*6. Вулканическая галлюциногенная лирика.
20 августа. Вануату. Остров Амбрим. Продолжение.

Смена абонента заняла примерно полчаса. За это время Молли успела прогуляться в сортир, после чего (хотя вряд ли в связи с этим) ощущения в ее животе обострились. Совершенно не желая терпеть это, Молли попросила у колдуна Лелепа еще чашечку «особого тонизирующего чая». Выпив новую порцию зелья, она вместе с Гремлином, Лелепом и доктором Урфэйном полюбовалась красивой динамической 3D-картинкой внутреннего пространства своего живота (построенной мини-сонаром). Комментарии доктора Урфэйн были позитивными, но слишком общими, и Молли такая информация показалась недостаточной. Она стала спрашивать о деталях, тыкая пальцем в участки картинки, и после каждого объяснений, комментируя: «Надо же, как бездарно тут все устроено! А адепты креационизма пишут, что человек - венец творения. Идиоты».

Значительная часть картинки была пройдена, и прокомментирована, когда на другом мониторе (на экране ноутбука) нарисовалась верхняя часть тела 71-летней канадской новеллистки, и прозвучала стартовая фраза, указывающая не ее осведомленность:
- Ох, Молли, ты, оказывается, уже рожаешь!
- Да, Маргарет, - ответила доктор Калиборо, усаживаясь за столик, - и мне это занятие кажется не слишком приятным, зато чрезвычайно познавательным. Впрочем, что я это рассказываю тебе? Ты несколько раз проделывала такую биологическую процедуру.
- Молли, я умоляю тебя! – тут канадка прижала руки к груди, - Не называй это такими холодными словами. Биологическая процедура, это же ужасно!
- Ничего ужасного, - возразила Молли, - сначала я три месяца тренировалась в бытовой эквилибристике со все дальше смещающимся центром тяжести организма, а начиная с сегодняшнего утра узнаю от первого лица ощущения человека на электрическом стуле, подключенном к сети со слишком низким напряжением. Впрочем, на данный момент я склонна ассоциировать ощущения с цирковым фокусом «распиливание человека пилой пополам». Знаешь, на арену выносят ящик, запихивают человека, и пилят. Правда, там имеется хитрость, благодаря которой пилится только ящик, а у меня все по-честному.
- Молли, я прекрасно понимаю тебя, но мне всегда помогал рецепт: думать о хорошем. Попробуй думать о том чудесном мгновении, когда ты увидишь своего малыша.
- Я и сейчас его вижу, - невозмутимо сообщила Молли, и повернула ноутбук так, что в объектив web-камеры попал монитор мини-сонара.

Несколько секунд Маргарет Блэкчок изумленно смотрела на динамическую картинку, а затем встревожено заметила:
- Молли, если это непрерывное ультразвуковое сканирование, то безопасно ли это для малыша? Я читала что-то насчет этих ультразвуковых волн…
- Никакого риска, - авторитетно сказала доктор Калиборо, - это военный мини-сонар, я консультировала его разработчиков. Ему достаточно любого периодического звука для построения картинки. Например, звука сердцебиения. Он детально моделирует эхо.   
- А-а… Молли, зачем военным надо моделировать эхо от сердцебиения?
- Маргарет, это пример. А в военном аспекте мини-сонар ставится на подводный дрон-камикадзе, который находит субмарину противника, определяет уязвимый участок ее  корпуса, и… Дальше ты уже догадалась. Здесь у нас только источник эха другой.
- О, боже… - канадская новеллистка вздохнула, - …О каких ужасах ты думаешь!

Молли Калиборо поднялась с шезлонга (ей стало дискомфортно сидеть), попробовала осторожно потянуться, затем выругалась, и прошлась взад-вперед.
- Знаешь, Маргарет, как меня радует, что все наши военные проекты имеют полезного цивильного двойника. Например, вот эта web-камера на турели для роботизированной авиационной пушки. Обрати внимание, как турель удерживает меня, в центре поля. Я могла бы даже прыгать как кенгуру, и все равно оставалась бы в центре поля…
- Ой, что это?! - тревожно воскликнула Блэкчок, поскольку доктор Калиборо, гуляя по палубе, случайно оказалась на одной линии со столбом дыма над конусом Лопеви.
- Это извержение вулкана. Не беспокойся, Маргарет, я на безопасной дистанции.

Канадская новеллистка снова вздохнула.
- Ох, Молли, мне кажется, ты слишком рискуешь. Этот вулкан так близко.
- Маргарет, я же говорю: это безопасная дистанция. Да, кстати: я только что внезапно почувствовала глубину человеческой несправедливости к вулканам.
- К вулканам? Что ты говоришь?
- Я говорю: к вулканам. К этому очаровательному природному феномену.
- Э… К очаровательному, ты говоришь?
- Да, к очаровательному! Задумайся, Маргарет! Существует множество поэм, которые посвящены морям, горам, рекам, чему угодно, но не вулканам. Безобразие!
- Минутку, Молли, тут ты точно неправа.
- Я неправа? Вот как? И в чем же?
- Молли, ты смотрела чудесный мультфильм-пятиминутку «Лава»?
- Хм!... Впервые слышу о таком.
- Непременно посмотри, - сказала канадка, - я брошу тебе сетевую ссылку.
- Так… А о чем это?
- О том самом. Сейчас у тебя будет ссылка, и ты увидишь. А я посмотрю на тебя. Мне приятно будет увидеть, как твое отношение к человечеству меняется к лучшему.



Этот мультфильм - анимация баллады Джеймса Форда Мерфи, которую (говорят) он сочинил, когда учился играть на гавайской гитаре-укулеле. И кому-то в студии «Pixar Animation», которую возглавлял Мерфи, пришло в голову создать простой сказочный видеоряд к этой любительской балладе. Результат вызвал восторг на Международном фестивале анимации в Хиросиме 2014-м году.
Сюжет баллады стилизован под гавайскую мифологию (разумеется, ведь укулеле!).
Жил-был одинокий вулкан посреди океана.
Век за веком он видел, как находят себе пару самые разные существа, а он…   
…Он тоже мечтал найти пару, и пел об этом в надежде, что она откликнется.
Дальше надо смотреть.
Баллада очень трогательная, с долей драматичности, но у нее happy end.



Здесь, на борту фрегантины «Коала», эта баллада произвела не меньшее впечатление.
Шаман Лелеп сразу позвонил кому-то из своих многочисленных родичей, и уже через четверть часа мальчишка-туземец притащил ему укулеле.
(Да-да, эта маленькая гитара в ходу не только на Гавайях, но и вообще в Океании).
И, дальнейшие события в доме Молли Калиборо разворачивались под аккомпанемент шаманских вариаций – экспромтов на тему вулканической лирики.

Условно-шаманская музыка в сочетании со второй порцией шаманского зелья, как раз начавшей действовать, превосходно повлияли на настроение Молли. Она без видимых усилий абстрагировалась от «эффекта пилы циркового иллюзиониста»… Часом позже
Доктор Урфэйн (бросив взгляд на монитор мини-сонара) сообщил:
- Молли, у тебя начинается…
- Что за черт? – растерянно отозвалась она, тоже почувствовав нечто новое в состоянии организма, и схватившись ладонями за живот.
- Все так и должно быть, - успокоил шаман Лелеп, - но, знаешь, Молли, тебе лучше бы сейчас найти такую позу, в которой тебе удобно.
- Что удобно? – переспросила она.
- Удобно рожать твоего малыша, - пояснил он.
- А! Вот как? И где мне разместиться, чтобы искать такую позу?
- Хоть прямо здесь, на палубе, если природа и наша компания тебя устраивает.    
- Ну-ну, я так и поступлю, - сказала Молли, практически невозмутимо, и даже весело. Действие фихонола было в апогее, и сейчас напугать Молли мог, разве что, оживший голодный тираннозавр. А такой феномен, как предстоящая естественная «инжекция» младенца, не вызывал у нее никакого страха. Только любопытство: а как это будет?   



Доктор Урфэйн почти за 10 лет самостоятельной практики (включая практику на двух войнах), принял немало родов. Но он не видел, чтобы впервые рожающая женщина не просто вела себя спокойно и уверенно, а была невозмутима, как лошадь в аналогичном процессе. В течение следующих 40 минут малыш Эон был «инжектирован» из позиции «полусидя на корточках» (достаточно типичной в смысле удобства для женщины). Но чудеса на этом не завершились. Вместо естественной сонливости и упадка сил, Молли демонстрировала выдающуюся активность, несколько бестолковую, надо сказать. Ей хотелось немедленно потискать младенца, пощекотать ему брюшко, и покормить. Тут авторитетно и деспотично вмешалась Вирсавия - очень вовремя. Она была именно той персоной, которая вне сомнений знала, что, когда и как лучше делать молодой маме. 
 
Хотя, даже Вирсавия оказалась в тупике. Ее опыт указывал, что новоиспеченная мама, первый раз покормив грудью, точно задремлет. Но Молли - ничего подобного. Что ж, Вирсавия, будучи здравомыслящей женщиной, просто приняла к сведенью: некоторые  новоиспеченные мамы ведут себя иначе. Придя к этому выводу, опытная вануатианка разрешила Гремлину тоже потискать малыша, но недолго. Затем (заключив, что с них хватит), она уложила Эона в люльку, и строго потребовала:
- Теперь вы оба оставьте сына в покое! Это вам не кукла! Ему надо поспать.    
- Как скажешь, - согласился Гремлин, признавая разумность этого заявления. Молли недовольно надула губы, и проворчала:
- Вот как? Ну-ну. Понятно, Вирсавия, что ты в этом эксперт. А я займусь тем, в чем я эксперт. Только вначале хотелось бы подкрепиться. Где-то точно был шоколад.
- Где твои мозги? – возмутилась Вирсвия, - Хочешь, чтоб ребенок покрылся сыпью?
- Не хочу. Ты права, это была плохая идея.
- То-то же! Сейчас я принесу тебе индейку с авокадо, и цветочный чай.
- Да! – обрадовалась Молли Калиборо, - Наверное, мне хочется именно этого!

Далее, она с пугающим аппетитом поглотила индейку, запила цветочным чаем, затем побежала в сортир, затем приняла прохладный душ, и отправилась в свой кабинет. В течение следующих нескольких часов она увлеченно щелкала клавишами компьютера. Гремлин периодически заходил в кабинет, получал нежный поцелуй в нос, и не менее нежное мурлыканье. На вопросы о своем занятии, она с энтузиазмом демонстрировала любимому мужчине какие-то странные схемы на экране. Его намеки о несообразности умственно-трудовых подвигов в данный период времени не действовали.

Эту индивидуальную фиесту смогла прервать только Вирсавия, сообщившая, что пора покормить малыша. Ради такого дела Калиборо отложила прикладную науку, занялась практической биологией, и у нее (уже вторично) неплохо получилось. Она еще хотела поиграть с малышом Эоном, но тот заснул после питания, и Вирсавия, с добродушным ворчанием, утащила его обратно в люльку.   
 
Доктор Калиборо приняла это с пониманием, вернулась к компьютеру, и продолжила научные занятия, тихо напевая балладу о любви вулканов из мультфильма «Лава»… 

…Финал интеллектуального штурма состоялся только за полночь. Уже в который раз заглянув в кабинет, Гремлин обнаружил, что любимая женщина спит в кресле, а экран компьютера мигает сообщением, что E-mail с довеском в виде 50-мегабайтного файла отправлен адресату: «Corwin.Summers_Warf*OYO». И что тут было делать коммодору Южного фронта? Он взял Молли на руки, отнес в кровать, уложил, и лег рядом.
- Мм… - сонно пробурчала она.
- Я люблю тебя, - шепнул он.
- Угу, - откликнулась она, - а у нас теперь ребенок. Смешно, правда?
- По-моему, это замечательно, - высказал он свою версию.
- Угу, - она повертелась, устраиваясь поудобнее, - Арчи, мне хочется сказать тебе море чудесных слов. Но я перетрудилась, распределяя задачу Корвина между студентами. Я скажу тебе все-все слова завтра. Или, точнее, сегодня, поскольку полночь уже была. В общем, я скажу тебе море чудесных слов завтра, которое уже сегодня.
- Конечно, любимая, - согласился Гремлин, - сегодня будет замечательный день. А ты думаешь, получится пилотируемый полет лунапотама в ближний космос?
- Арчи, милый, у этой машины не будет выбора, лететь туда или нет, - ответила Молли  Калиборо в литературно-мафиозном стиле, а через несколько секунд уже заснула...

…Через полчаса к ним заглянула Вирсавия, хмыкнула, прикрыла дверь, и произнесла:
- До чего же они непоседы. А ведь на вид взрослые люди.
- Что-то не так? – негромко прозвучал голос у нее за спиной.
- Ох! – выдохнула она и повернулась, - Туфе! Зачем ты опять подкрадываешься!
- Я не подкрадываюсь, - возразил юный мичман, тинэйджер рпонге.
- А что же ты делаешь?
- Я хожу неслышно.
- Ох, беда мне с вами со всеми, - произнесла Вирсавия, - вот что, Туфе. Иди на камбуз, возьми в холодильнике молоко, одну из бутылочек с детской этикеткой, и поставь ее в термостат греться. Регулировку не трогай, только кнопку нажми. E-oe?
- E-o, - подтвердил он.
- И еще, - сказала она, - путь кто-нибудь дежурит около люльки, где малыш.
- Уже, - ответил мичман, - там капрал Хоге.
- E-oe? А почему я не видела его там?
- Потому, что он сидит незаметно.
- Ох! Что вы за люди? Ходите неслышно, сидите незаметно.
- Мы, люди рпонге, такие, - сообщил мичман.
- Ладно, иди уже, ставь молоко, - распорядилась Вирсавия, и потрепала тинэйджера по затылку. На самом деле она любила этих ребят, как родных. Просто у нее была особая деревенская вануатианская привычка: ворчать на младших в доме. Для порядка.



 
*7. Акт политического театра полу-атомной эры.
Та же дата 21 августа. Утро. Австралия, Канберра.
Бэк-офис премьер министра Кэмерона Дремера.

Премьер, устроившись во главе Т-образного стола, очередной раз пролистал рапорт и, окинув взглядом собравшихся, произнес:
- Хотел бы я знать: не фальсификация ли это?
- Данные о вчерашнем взрыве на Лопеви надежны, - ответил Эрнст Карлайл, директор UCNS (Объединенного Комитета Нацбезопасности), - техническая разведка Альянса в течение более полугода отслеживает через спутники этот район: море Сандвич.
- Они могли бы получше следить, - проворчал министр обороны Эдан Толхалл, листая копию рапорта, - тут сказано: «масса мобильного взрывного устройства была менее 20 килограммов» и «тротиловый эквивалент взрыва превысил 10 тонн». Далее по тексту: «отсутствует значимый выход радионуклидов». Поясните, мистер Карлайл, это рапорт разведки или рекламный листок к электрочайнику?
- Мистер Толхалл, - произнес директор Нацбеза, - даже эти данные было очень сложно получить. Меганезийцы провели тест на фоне начавшегося извержения вулкана, и все физические параметры после взрыва оказались смазаны из-за выброса вулканического тепла, и вулканической пыли, обладающей естественной радиоактивностью.   
- Так или иначе, - заметила Мелисса Литч, глава МИД, - это значит, что был проведен атомный тест. Ведь ничто другое не дает такую силу взрыва при такой компактности.
- В рапорте, - заметил Дремер, -  сказано о каком-то оружии промежуточного класса, и заявлена версия, что это развитие меганезийских тестов апреля-мая, направленных на создание компактного условно-неядерного высокоэнергетического оружия.

Ева Алемано, министр финансов пожала плечами, и поинтересовалась:
- Какая нам разница, ядерный это взрыв, или какой-то другой? По-моему, важна лишь мощность взрыва при таком малом размере бомбы.
- Разница есть, - ответил Карлайл, - только что мистер Толхалл цитировал рапорт, где указано отсутствие такого признака ядерного взрыва, как выброс радионуклидов.
- Хорошая новость, - отреагировала она, - если наша эскадра в Ново-гвинейском море ввяжется в прямой конфликт с нези, то не получит все поражающие факторы ядерного взрыва, как получили эскадры Британии и Японии на Второй Новогодней войне.
- Но, - заметил Джонотан Лансинг, министр внешней торговли, - мне кажется, сейчас отсутствует серьезный риск военного конфликта между Австралией и Меганезией.
- Мне тоже так кажется, - сказала Алемано, - поэтому, я хотела бы понять: почему эта незийская бомба обсуждается на кризисном совещании правительства и военных?

Министр обороны Эдан Толхалл поднял руку, и твердо произнес:
- Ситуация действительно кризисная. Существует военно-стратегическое правило, по которому сторона, обладающая компактным легко доставляемым неядерным оружием  ядерной мощности, неминуемо применит это оружие для запугивания противника.
- Я не понимаю, - спокойно призналась Алемано, - мистер Толхалл, почему бы нези не применить свое ядерное оружие для запугивания, если они хотят кого-то запугать?
- Да, - поддержал министр внешней торговли, - последние полгода у нези это неплохо получается. Их атомные дроны с 2-килотонной начинкой весьма убедительны.
- Миссис Алемано, мистер Лансинг! - негромко и четко произнес Эрнст Карлайл, - Тут следует отметить, что применение ядерного оружия дает плохой PR для применяющей стороны. А нези сейчас хотят иметь хороший PR в Австралии, Новой Зеландии, США, Японии, и ряде других развитых стран. Им сейчас важен импорт квалифицированного персонала, чтобы обеспечить развитие инновационных производств. Им также важно доверие в этих странах со стороны субъектов среднего и малого бизнеса, чтобы иметь приток производящего капитала, и симпатию потребителей в этих же странах, чтобы наращивать сбыт своих товаров, зачастую – промышленно-пиратских. Поэтому власти Меганезии нуждаются в мощных компактных неядерных боезарядах, и носителях. Тут следует напомнить, что за 5 дней до теста боезаряда на Лопеви, была проведена серия суборбитальных запусков малых дронов нового класса с острова Косраэ. Я думаю, эти события связаны. Мистер Толхалл и мистер Дуллард поправят меня, если это не так...      

Министр обороны и адмирал чуть заметно кивнули в знак того, что поправили бы, но поправлять нечего, поскольку представитель Нацбезопасности, по их мнению, прав.
… - Таким образом, - продолжил Карлайл, - мы наблюдаем подготовку к новой войне, которую нези готовы развязать, возможно, к Новому году, как было уже дважды. Но в сложившейся экономико-политической обстановке, Третья Новогодняя война будет, в отличие от первых двух, не прямым вооруженным столкновением, а гибридным. Все участники будут скрывать свою военную активность, и работать над своим имиджем миротворцев. Боевые действия будут вести формально неправительственные отряды. Легальные вооруженные силы будут участвовать только как миротворцы, и борцы с терроризмом. Весенне-летний конфликт в Папуа, затронувший соседнюю исламскую островную микро-республику Солангай-Лоренгау, развивался по такому гибридному сценарию. Градус этого конфликта снизился за счет Кавиенгского протокола 25 июля, однако пока австралийские и меганезийские силы в Папуа, и прилегающей акватории, находятся на линии разграничения, есть риск эскалации гибридной войны. Я надеюсь, миссис Литч поправит, если моя оценка неполна или некорректна в чем-либо.
- Я поправлю в деталях, - ответила глава МИД, - поскольку дипломатия требует более развернутых характеристик обстановки. Прежде всего, я должна сказать, что термины: Алюминиевая революция, Первая Новогодняя война, и Вторая Новогодняя война, так быстро вошедшие в обиход с подачи СМИ, являются дипломатически некорректными. Конечно, мы можем применять эти термины на закрытых совещаниях, но в открытых слушаниях мы все обязаны придерживаться корректных формул: Лантонский мятеж, Вооруженное противодействие международным силам правопорядка, и Трагические инциденты на Международных антитеррористических тихоокеанских учениях.   
- Миссис Литч, я думаю, все собравшиеся это понимают, - отреагировал премьер.
- Да, мистер Дремер, - сказала она, - вы правы, но напомнить не мешает. Что касается гипотезы мистера Карлайла о вероятной Гибридной Третьей Новогодней войне…

Тут Мелисса Литч сделала паузу и уточнила:
 … - Вероятно, термин: «Третья Новогодняя война» будет изобретен СМИ, если война произойдет, поэтому я заранее буду применять этот некорректный термин.
- Это разумно для экономии времени, - согласился Кэмерон Дремер. 
- Благодарю вас, - она элегантно кивнула, - теперь, чтобы прокомментировать гипотезу мистера Карлайла, я отмечу важные особенности дипломатических отношений между Австралией и частично-признанной Конфедерацией Меганезия.
- Разве у Австралии установлены дипломатические отношения с Меганезией? - слегка удивленно спросил министр внешней торговли.
- Не установлены, - сообщила Литч, - но, в политологии, отсутствие дипломатических отношений рассматривается, как одна из типовых форм дипломатических отношений.
- А-а… - произнес он, и замолчал, пораженный этой жемчужиной политологии. 

Глава МИД снова сделала паузу, после чего отметила:
- Вопрос, на который я сейчас ответила мистеру Лансингу, очень важен для текущих австрало-меганезийских отношений. Мы, конечно, не можем обменяться посольскими миссиями, нас не поймут наши индомалайские союзники, которые пострадали от двух Новогодних войн, и от Июльского инцидента. СМИ называют этот инцидент «Войной Мидгардсорм» в честь круизного лайнера, захват которого исламистами стал для нези поводом, чтобы вмешаться в качестве антитеррористической силы. Среди аналитиков циркулирует другое название: «Апостольская война», и оно лучше отражает суть дела. Инцидент с лайнером Мидгардсорм был, в общем-то, случайным. Но Коннор Макнаб, шотландский католический миссионер, называющий себя Апостолом Папуа, является регулярным фактором-фигурой, которую надо учесть в дипломатической стратегии. В качестве другого регулярного фактора-фигуры надо учесть Иеронима Меромиса, экс-президента Папуа. Он смещен 15 июня, но сохранил влияние на северо-востоке…

Сделав следующую паузу, Мелисса Литч объявила:
… - В сложившейся ситуации, как уже сказано, мы не можем обменяться посольскими миссиями с нези, но мы не решим проблемы без постоянного представительства.
- Что конкретно вы предлагаете? – спросил премьер.
- Мистер Дремер, я предлагаю направить СДО в Эмпрессогасту.
- Мм… Эмпрессогаста, это столица Автономии Бугенвиль, не так ли?
- Да, это столица Автономии Бугенвиль – Северные Соломоновы острова. И это также резидентный город штаба-офиса Тройной Унии: Меганезия – Фиджи – Бугенвиль.
- Мм… Да, верно. А что означает аббревиатура СДО?
- Специальный Дипломатический Офицер, - расшифровала она, и пояснила, - согласно типовому протоколу, отправка СДО не означает установления посольских отношений, однако позволяет организовать постоянно действующий дипломатический контакт.
- Миссис Литч, - подал голос министр обороны, - как вы собираетесь решать военную проблему дипломатическим путем, и даже не на уровне посольства, а на более низком уровне СДО? Вы не забыли, что мы собрались из-за проблемы незийской бомбы?
- Нет, Мистер Толхалл, я не забыла.
- А я, - произнесла Ева Алемано, - не забыла, откуда растут ноги проблемы.

Министр обороны посмотрел на нее с легкой опаской.
- На что вы намекаете?
- Нет смысла намекать, - сказала министр финансов, - я говорю прямо. Как нам сейчас напомнила миссис Литч, 15 июня в Папуа был смещен президент Меромис. Обычный  коррупционный переворот, организованный масличными концернами Малайзии, при активной поддержке нашего UCNS…
- Миссис Алемано, - вмешался Эрнст Карлайл, - вы же понимаете: наша служба была обязана помочь Малайзии. У нас с ними есть ряд соглашений, в частности, о взаимной защите экономических интересов, а президент Меромис отнял три миллиона гектаров плантаций масличной пальмы в Папуа, принадлежавших малазийцам.
- Два с половиной миллиона, - невозмутимо поправила она, - полмиллиона у него уже имелись свои. Но дело не в этих деталях. Дело в принципе. Меромис конфисковал эти плантации не просто так, а по итогам Второй Новогодней войны, в которой он угадал победителя. Малазийский концерн не угадал. И победители - нези, по вечному закону войны, не только разрешили  Меромису участвовать в грабеже побежденных, но еще обещали защитить то, что он награбит. Мы знали это, и сыграли с нези в 4 руки: очень качественно обрушили рынки стран ЮВА в середине июля, получив сверхприбыль на азиатских фьючерсных биржах. Почему бы не продолжить эту игру?
 
На это ее предложение слегка нервно отреагировал премьер.
- Миссис Алемано, ваш стиль не очень соответствует стандартам цивилизованности.
- Это потому, мистер Дремер, что мы обсуждаем не цивильную, а военную проблему. Уточню: виртуальную проблему, существующую только в воображении военных.
- Мм… Поясните свою мысль, миссис Алемано.
- Мистер Дремер, сам факт, что мы здесь, это уже пояснение. Вы собрали кризисную коллегию просто потому, что нези провели тест какой-то бомбы.
- Вы забыли, что был еще тест суборбитального дрона, - встрял директор Нацбеза.
- Да хоть сверхсветового звездолета! Мистер Карлайл, почему мы подпрыгиваем из-за незийского оружия, которое не угрожает нам? Ведь мы отлично сыграли с нези, как я отметила ранее. Нези ценят деловых партнеров, а не воюют с ними. Это тривиально.

Эдан Толхалл напряженно повертел в руках металлическую авторучку.   
- Миссис Алемано, вы видите любую войну в кривом зеркале финансовых игр…
- Это еще вопрос: чье зеркало кривее, - мгновенно парировала министр финансов.
- Сейчас не до шуток, - строго сказал министр обороны, - ради ваших игр на бирже мы свернули участие флота Австралии в престижных международных миссиях, отменили отпуска экипажей, и направили почти все силы в море Папуа! А нези сразу выставили против нас ударные эскадры своего асимметричного Народного флота.
- Разумеется, - согласилась Алемано, - в этом был весь смысл. Биржевые аналитики не ведутся на слабые постановки. Чтобы рынок рухнул, нужна иллюзия большой войны.
- Вы не понимаете, миссис Алемано. Если два враждебных флота маневрируют в фазе боеготовности, на дистанциях радарного наблюдения, или даже прямой видимости, то наступает момент, когда у кого-то сдают нервы, и иллюзия становится реальностью!
- Мистер Толхалл прав, - поддержал премьер, - две такие армады в море Папуа крайне опасны, они создают неконтролируемую угрозу горячей эскалации конфликта.

Джонатан Лансинг, министр торговли, с сомнением покачал головой.
- На днях я посетил сторожевик «Страйкап», патрулирующий Ново-гвинейское море на линиях Кавиенгского протокола. Офицеры говорят: отношения с нези напряженные, но ровные, без агрессии. Это понятно, ведь в том районе у нези каждый четвертый военно-морской офицер родом из Австралии. Может быть, риск эскалации преувеличен?
- Не преувеличен, - сказал министр обороны, - соотечественники в некоторых случаях начинают с легкостью стрелять друг в друга. Кстати, мистер Лансинг, позвольте у вас спросить: с какой целью вы посещали «Страйкап», если не секрет?
- Не секрет: мой сын от первого брака служит там младшим матросом-специалистом.  Прямо скажу: меня это беспокоит: парню 17 лет, и у него много чепухи в голове, хотя, следует признать, что он хорошо разбирается в компьютерах. 
- Мне кажется: зря вы разрешили ему это в 17 лет, - высказалась министр финансов.
- Увы, - министр торговли вздохнул, - Луис живет со своей матерью. У нее попросту отсутствует критическое мышление. Она верит телевизору. Впрочем, хватит об этом.
- Да, конечно, мистер Лансинг, извините, что я…
- Все нормально, миссис Алемано. Я сам начал этот разговор на приватную тему. И я согласен с вами: практика допущения флотских контрактов с 17 лет неправильна. Что касается рекламы службы на флоте для тинэйджеров: я считаю ее крайне неэтичной.

В ответ на это замечание, мгновенно возмутился министр обороны.
- Мистер Лансинг, мисс Алемано, хотелось бы услышать вместо критиканства, что-то конструктивное на тему о том, как покрывать дефицит моряков, составляющий уже 20 процентов при утвержденной численности персонала флота 18 тысяч человек. 
- Леди и джентльмены, я прошу вернуться к теме совещания! – строго сказал премьер.   
- Простите, сэр, - сказал министр обороны, - но я хотел объяснить нашим цивильным коллегам, что ситуация, на австралийском флоте вообще, и в области Красных линий Кавиенгского Статута в частности, далеко не идельна, и это нужно решать. 
- В таком случае продолжайте, мистер Толхалл, - разрешил премьер.
- Да, мистер Дремер, я продолжаю. Понятно, что сын мистера Лансинга постарался не расстраивать отца, и рассказывать так, будто патрулирование Красных линий в Ново-гвинейском море - просто туризм. Похвальное поведение молодого моряка. Но это не отражает реального положения дел. Ново-гвинейский регион стал горячей точкой, там стреляют по-настоящему, несмотря на то, что австралийцы зачастую с обеих сторон. Я полагаю, ваш сын познакомил вас с капитаном сторожевика, не так ли?
- Разумеется, - министр торговли кивнул, - и этот капитан, Беллами Ранстоун, как мне показалось, весьма культурный, уравновешенный и разумный молодой человек.
- У нас отличный офицерский состав, - сказал министр обороны, - а вам известно, что родной брат Беллами Ранстоуна, майор спецназа Вильям Ранстоун, погиб в бою, когда выполнял задачу поддержания конституционного порядка в Папуа?

Возникла неловкая пауза (спонтанная минута молчания), затем Лансинг ответил:
- Луис совсем недавно служит. Видимо, он не знает, или просто не сказал мне.
- Странное дело! - произнесла министр финансов, уже успевшая отыскать что-то через интернет со своего смартфона, - Независимые блоггеры сообщали, что майор спецназа Вильям Ранстоун погиб 30 июня в бою под поселком Ангорам на реке Сепик, когда по официальным документам находился в отпуске. Как же это он в отпуске поддерживал конституционный порядок в Папуа? И на каком основании? Тут сообщается о гибели нескольких австралийских «отпускников» без знаков различия на униформе, и о сваре вокруг невыплаты военной страховки их семьям. Как это понимать, мистер Толхалл?
- Это вопрос национальной безопасности, - мгновенно ответил министр обороны.
- Да, - тоже мгновенно подтвердил Эрнст Карлайл,- помните, миссис Алемано, я здесь объяснял про ландскнехтов, воюющих не совсем официально от страны-отправителя.   
- Было такое, - согласилась министр финансов, - так, значит, «Волонтерский австрало-мусульманский батальон» был частью гибридной войны, хотя официально это…
- …Отрицается, - договорил за нее Карлайл, - такова обычная мировая практика.

Ева Алемано задумалась на несколько секунд, затем спросила:
- А как в Народном флоте Меганезии решается вопрос с их гибридными вояками?
- Видите ли, - ответил Карлайл, - на флоте Меганезии сильны традиции партизанских  полевых командиров. Мафиозные традиции, прямо скажем. Там все иначе.
- Там все иначе? – переспросила министр финансов, - Надо ли понимать так, что нези выплачивают компенсации семьям своих погибших гибридных вояк? А, возможно, их  гибридные вояки имеют социальный пакет, как легальные моряки Народного флота?
- В известной степени, это так, - неохотно подтвердил директор Нацбеза.
- Тогда, мы в проигрышной позиции, - авторитетно заключила она, - мое мнение, как финансиста: надо закрыть политический проект в Папуа, или заморозить, пока мы не построим систему социальных гарантий для наших австралийских гибридных вояк.
- Миссис Алемано, я возражу, - сказала глава МИД, - нам не обязательно замораживать проект в Папуа. Надо заморозить только его военно-полевую компоненту, и перенести спорные вопросы на дипломатическое поле. Вот почему я предлагаю вариант СДО.   

Министр финансов снова задумалась, и кивнула.
- Да, миссис Литч, вероятно, вы правы. Тем более, в вашем ведомстве есть эксперт по переговорам с нези. Тот джентльмен, который готовил Кавиенгский протокол. 
- Его имя Чарльз Найтхарт, - напомнила глава МИД, - пока что он в ранге атташе, но я полагаю, что этот сотрудник заслужил повышение, и справится с ролью Специального Дипломатического Офицера в Эмпрессогасте. 
- По-моему, это хорошее решение, - поддержал министр торговли, - если СДО сможет перевести Ново-гвинейский вопрос с конфликтных рельсов на переговорные, то флот Австралии выйдет из проигрышной позиции без потери стоимости бренда.
- Без потери чего, мистер Лансинг? – удивленно переспросил Эдан Толхалл.
- Без потери стоимости бренда, - повторил тот, - это значит, что имидж нашего флота, позиционированного, как авторитетная военная сила, не будет испорчен поражением.

Толхалл и Карлайл с сомнением посмотрели на Дремера. Тот, очевидно, был не очень обрадован прозвучавшим предложением: фактически «слить» неофициальную военно-политическую операцию в Папуа, сохранив при этом лицо, но потеряв большую часть влияния Австралии на соседнюю слаборазвитую страну. И было еще кое-что…
- Леди и джентльмены! - строго произнес он, - Принимая такие решения, мы обязаны учитывать интересы наших индомалайских союзников.
- Как их учитывать, мистер Дремер? - с артистичной наивностью спросила Алемано.
- Э… - тот растерялся, - …В каком смысле, как?
- В прямом смысле, мистер Дремер. Я довольно новый, и довольно молодой участник правительства. Меня пригласили, как эксперта по перспективному бюджетированию, а политика для меня - темный лес. Поэтому, мне кажется, что схема наших отношений с индомалайскими режимами приносит нам очень мало выгод, зато очень много потерь. Разумеется, это потому, что я не понимаю политики. И чтобы выполнить свою работу: оценить бюджетный эффект политического решения по сегодняшней теме, мне нужна опорная цифра: оценка невидимой выгоды от учета индомалайских интересов.

Премьер несколько раз растерянно моргнул.
- Э-э… Какая опорная цифра, миссис Алемано?
- Я не знаю, мистер Дремер. По моей неполитической оценке выходит округленно 700 миллионов долларов в год. Столько мы потеряем, если будем вести дела с союзными странами индомалайского региона без взаимных особых торговых преференций. Но, с другой стороны, на обслуживание особых отношений с этими странами мы затратим в текущем году около четверти военного бюджета, это 9 миллиардов долларов. Значит, отношения невыгодны. Быть может, я не учитываю некой опорной цифры, лежащей за рамками обычной экономики. Если эта невидимая цифра близка к такому уровню, то я понимаю, зачем нам учитывать индомалайские интересы. Но если нет, то…

Ева Алемано развела руками. Министр торговли Лансинг кивнул и добавил:
- По оценкам наших консультантов-аналитиков, если переориентировать эти расходы военного бюджета с индомалайских интересов на филиппинские, то выигрыш…
- Подождите! - резко перебил премьер, - Тут вопрос политического престижа страны, который не оценивается в деньгах!
- Все оценивается в деньгах, - непреклонно возразила министр финансов.
- Миссис Алемано, - вмешался Карлайл, - вы не учли потери от недовольства наших американских союзников по Транс-Тихоокеанскому Партнерству. США обозначили понятный интерес к расширению сотрудничеству Австралии с исламскими странами Индомалайского региона, поскольку это влияет на ближневосточные позиции США.   
- Мистер Карлайл, - сказала Алемано, - зачем эти детали? Просто скажите: во сколько обойдется нашему бюджету недовольство Госдепа США, и я учту эту цифру.
- Знаете, я не готов к таким постановкам вопроса, - проворчал директор Нацбеза.
- Жаль, - сказала она, - потому что пора считать деньги. Собственно, поэтому я здесь оказалась. Такие игры уже подняли наши военные расходы на 6 миллиардов в год. На следующем шаге добавится еще 9 миллиардов. Чем вы предлагаете покрывать? Опять синдицированный международный кредит и рост акцизов, чтобы платить проценты?
- Такими темпами, - добавил Лансинг, - мы выдавим бизнес, сами понимаете, куда.
- Вы опасаетесь бегства австралийского капитала в Меганезию? - спросил премьер.
- Да. Таковы прогнозы аналитиков для сценария роста налоговой нагрузки.
- Можно заткнуть эту лазейку каким-нибудь законом, - предложил Карлайл.

Премьер резко провел ладонью по воздуху, будто перечеркнул что-то.
- Нет! Так не пойдет! Я не хочу, чтобы наша правящая партия потеряла контроль над парламентом, как сейчас случилось в Новой Зеландии. Давайте искать паллиатив!
- Решение уже готово, мистер Дремер, - спокойно сообщила глава МИД.
- Решение? Какое решение, миссис Литч? – удивился он.
- Дипломатическое, - пояснила она, - как уже отмечалось, у нас в МИД есть эксперт по переговорам с Тройной Унией, включая Меганезию.
- Я помню мистера Найтхарта, - сказал премьер, - но как он решит данную проблему?
- Все изложено в записке мистера Найтхарта, - сказала Мелисса Литч, и раздала копии лаконично составленного документа всем присутствующим. 




*8. Политически перегретая акватория.
Через два дня. 23 августа. Несколько часов до рассвета. Ново-гвинейское море.

65-метровый австралийский сторожевик DCPB-69 «Страйкап», выполняя патрульно-боевую задачу, шел со скоростью 25 узлов из Маданга (Папуа) к Лоренгау (Исламская Батакская Республика Солангай - ИБРС). Он пересекал Ново-гвинейское море с юга на север по 146-му восточному меридиану.
37-метровая гафельная шхуна «Абади» шла из Вевака (Папуа) в Кавиенг (остров Новая Ирландия) со скоростью 8 узлов, пересекая то же самое море с запада на восток по 3-й южной параллели.
По законам жанра «Пиратская одиссея», заложенным в 1920 годах великим Рафаэлем Сабатини, эти два корабля должны были драматически встретиться в точке S3-E146. 
Приверженец эзотерической пара-науки нумерологии (пифагорейской, гностической, буддистской, или кабалистической) немедленно отметил бы, что сумма длин кораблей составляет 99, а сумма скоростей – 33, и это имеет значение для их судьбы (в связи с мистическим и взаимосвязанным смыслом цифр 3 и 3x3=9). Он также отметил бы, что сумма координат предполагаемого места встречи 3+146=149 простое 3-значное число, содержащее цифру 9. Кроме того, дата встречи 23 августа – тоже простое число. При таком цифровом раскладе нет сомнений, что этим кораблям в точке встречи уготована судьбой какая-то грандиозная мистическая хрень. Какая именно хрень - зависит от нумерологической школы.   

Впрочем, капитан третьего ранга Королевского австралийского флота (кратко - кэптри) Беллами Ранстоун, не думал ни о наследии Сабатини, ни о глубинах нумерологии. Его мысли в этот предрассветный час состояли из единственного слова: ЗАЕБАЛО! И этим коротким емким словом он ответил на вопрос лейтенанта-шурмана Диона Коула, когда последний спросил: «Кэп, что с тобой сегодня не так?».
- Заебало! - сказал Беллами, и привычно уселся во второе командное кресло на ходовом мостике (кстати: ходовой мостик модернового патрульного корабля напоминает кабину авиалайнера по дизайну, эргономике, и обилию дисплеев, только гораздо просторнее).
- Что именно заебало? – невозмутимо полюбопытствовал Дион, сочтя это слово вполне достойной темой для болтовни, чтобы убить около двух часов безделья до перехвата.
- Парни, ничего, что я тут? - сердито спросила старшина радист-оператор Лайм Ярмут, девушка не то, чтобы со строгим пуританским воспитанием, но, все же, считавшая (в принципе), что мужчины не должны слишком часто ругаться матом при женщинах.
- Ничего, - ответил кэптри, - а если тебя напрягает, то можешь надеть наушники.
- Меня не напрягает, но мы же культурные люди, верно?
- А, по-моему, мы говно, - высказал альтернативную версию Беллами Ранстоун.
- Кэп, а ты не слишком разговорился при Большом Брате? - осторожно спросил Дион, выразительно очертив ладонью круг над головой.

Любому современному офицеру RAN (Royal Australian Navy) такой жест был понятен. Штурман напомнил о подслушивающих «жучках» Дисциплинарной Комиссией Флота (кратко - DCN), натыканных в узловых точках корабля, чтобы следить за персоналом, выявлять нарушения Правил Поведения, и затем применять к нарушителям Оргмеры.
- Плюнь, - ответил кэптри, - я приказал Миа погасить всю избыточную электронику на корабле, чтобы противник не мог получить инфо о нашей сверхсекретной задаче, и не сменил маршрут шхуны. Так я заявлю, если ко мне позже доебется инспектор DCN, и вообще любой полу-цивильный клоун, сидящий в береговом штабе.
- Миа согласилась это сделать? – задав этот вопрос, старшина Лайм Ярмут изобразила мимикой крайнюю степень удивления.

Любой в экипаже сторожевика «Страйкап» удивился бы, зная, что младший матрос-специалист электрик Миа Пеккер 18 лет, пришла на флот по специальной программе «Исправление через службу». Она обвинялась в компьютерном пиратстве (хищении и перепродаже фильмов и музыки в интернете), и избежала тюрьмы после достижения совершеннолетия лишь благодаря этой программе. Миа Пеккер была взята флотом на поруки, при условиях 2-летнего матросского контракта, но при нарушении правил, ей грозило бы административное расторжение контракта и опять-таки тюрьма...

…Кэптри кивнул и пояснил ситуацию.
- Миа согласилась, поскольку я напечатал приказ, подписал, и выдал ей копию.   
- Гм… - отозвался лейтенант-штурман Дион Коул, - …Что-то, Беллами, я не припомню чтобы на сторожевике, где экипаж 16 человек, были письменные приказы.
- Я тоже не припомню, - ответил кэптри, - но по штату у нас 21 человек, а письменные приказы капитана предусмотрены Уставом Флота. Я поступил, согласно параграфу: «о чрезвычайных мерах при выполнении особо важного задания в обстановке войны или угрожаемой ситуации».
- Допустим,  - произнесла Лайм Ярмут, - угрожаемая ситуация имеется. Но какое у нас особо важное задание? И почему чрезвычайные меры?
- Потому, что мы говно, - ответил кэптри, и добавил, - это ответ на оба твоих вопроса.
- Лайм, - встрял лейтенант Дион Коул, - понимаешь, кэп не в духе. Давай лучше я тебе объясню, что случилось, пока ты вчера вечером спала между вахтами.

Старшина радист-оператор кивнула, и лейтенант-штурман продолжил:
… - Короче, мы получили приказ на перехват гафельной шхуны «Абади».
- Это я сама вижу на мониторе задач, - сказала она, постучав пальцем по экрану.
- Да, Лайм, ты видишь. Но ты не знаешь, в чем фокус. Эта гафельная шхуна страшно дорогая. Она супер-яхта, принадлежащая одному малайскому магнату из масличного пальмового клуба. Этот фрик засылает деньги кое-кому в Канберре, понимаешь?
- Понимаю, чего уж там. А как его особая супер-яхта оказалась в вонючем Веваке?
- Так: он при президенте Инсаре купил половину порта Вевак, и думал: все схвачено. История, однако, рассудила иначе, и 30 июня явились «практические этнографы».
- «Практические этнографы», это гибридные вояки нези? – спросила она.
- Черт знает, - тут Дион пожал плечами, - нези, буги, фиги. Какие-то бойцы из Унии. Малайскому фрику пришлось вприпрыжку бежать на аэродром и сваливать. А шхуна, которая супер-яхта, осталась брошенной в порту. Дальше там был такой тарарам, что половина города сгорела, а остальное закоптилось. И шхуна, закоптившись, выглядела настолько босяцкой, что никто не позарился. Может, думали: старая деревяшка еще со времен голландских каравелл. Лишь когда банды рэсколменов разграбили в порту все очевидное, и ушли на юг, просто случайный папуас стер копоть с борта, и… Wow!..         

Тут лейтенант-штурман сделал паузу, чтобы короткой пантомимой изобразить радость случайного папуаса, а затем продолжил:
… - Этот парень позвонил в Кавиенг, какому-то китайскому барыге, там их много. Вот, говорит: у меня яхта, внутри отделка из красного дерева с позолотой, и всякое такое. У китайского барыги, понятно, вспыхнуло ответное нежное чувство, и он говорит: давай, перегоняй яхту в Кавиенг, а там сторгуемся честно, при незийском полисмене.
- А это правда? – спросила Лайм.
- Что? – не понял он.
- Что полисмены нези там гаранты порядка при торговле краденым, - пояснила она.
- Конечно! И поэтому в Кавиенге даже самый наглый китайский барыга не осмелится обчистить даже последнего папуасского мальчишку, торгующего свистульками.
- Дион, я не про мальчишек и свистульки. Я про краденные вещи. Ведь полиция…
- А! Я понял твой вопрос, Лайм. Но на взгляд нези, эта яхта не краденная, а вроде как найденный клад. Потому что ее хозяин, этот малайский магнат, на взгляд нези просто недоделанный труп. У него нет прав собственности. У него нет даже права жить. Если патруль нези встретит его, то будет «случайность, неизбежная на море», понимаешь? 
- Теперь понимаю, - сказала оператор-радист, - а что дальше со шхуной? 
- Дальше GROES. Global Radio-Observation Echeloned System. Слышала про такое?
- Конечно, я слышала. Система «Эшелон», она же «Кондор», она же «Пятиглазка».
- Точно, Лайм. Эта дрянь из нескольких сотен спутников, наземных радиотелескопов, морских радаров, и дронов-антенн, перехватывает всю телефонию и интернет.

Лайм Ярмут выполнила нетривиальный жест: кивнула и покачала головой.
- Да, Дион. Но GROES работает на спецслужбы Альянса, а не на каких-то малайских  фриков, пусть даже эти фрики засылают в кассу австралийской правящей партии.
- Ты что, без шуток так думаешь? – ехидно спросил штурман, - Тогда ты наивная.
- А ты параноик! - огрызнулась старшина оператор-радист, - Твои теории заговора…
- Заткнитесь оба! - перебил Беллами Ранстоун, - Слушайте меня. В общем, Лайм права насчет паранойи и теории заговора, но в частности прав Дион. В смысле: GROES была использована для поиска абонентов, обсуждающих шхуну «Абади». Теперь абоненты выявлены, и нас используют, чтобы перехватить шхуну и вернуть Вазиру Нурхалиду.
- Это тот малайский фрик? – спросила Лайм.
- Да. Тот самый. Он исполнительный секретарь Большого Масличного Клуба, и имеет неформальные отношения с кучей шишек в Канберре, включая премьер-министра.
- Еще, - добавил штурман, - этот фрик верховодит бандой исламистов «Jamaat4sea».
- Дион! – строго сказал кэптри, - Не вздумай ляпнуть такое, когда Большой брат снова появится на борту. Иначе ты вылетишь с флота, как пробка из бутылки шипучки.
- Но, Беллами, про это открыто говорят в СМИ.
- Да, говорят. Но не по ABC, и не по SBS. Ты должен изображать, будто веришь этим официальным каналам. Вазир Нурхалид – прогрессивный бизнесмен, меценат, и друг Австралии. Он не имеет отношения  к «Jamaat4sea», а если бы даже имел, что такого? В официальных каналах говорится, что «Jamaat4sea» - благотворительная организация, а отдельные исламские экстремисты лишь прикрываются ее названием, это не в счет.   
   
Лейтенант-штурман Дион Коул вздохнул и тихо спросил:
- Что же получается? Мы должны перехватить каких-то папуасов, чтобы отдать этому долбанному Нурхалиду чертову шхуну-супер-яхту, так что ли?
- Не только шхуну, - ответил Беллами, - но еще и похитителей. Точнее, их надо отдать  властям Солангай-Лоренгау. Задание на мониторе у Лайм, можешь прочесть. Теперь, я надеюсь, не надо объяснять тебе, почему ЗАЕБАЛО.
- Не надо, - буркнул штурман.
- Кэп, неужели мы это сделаем? – спросила Лайм.
- По-моему, да, - ответил он, и добавил, - потому, что мы говно. Я уже говорил тебе.
- Но, кэп! Это неправильно!
- Старшина! Ты что, готова нарушить устав флота и приказ штаба?
- Да, сэр. Боюсь, что да. 
- Я тоже, - лаконично добавил штурман Дион Коул.

На мостике повисла тишина. Затем кэптри Ранстоун махнул рукой и распорядился:
- Лайм, выведи камбуз на монитор.
- Секунду, сэр! - отозвалась она и ткнула точку на клавиатуре, - Вот, сэр!
- Смотрим… Ясно… Матрос-дайвер Конрад Зелинский опять общается на грани фола с младшим матросом – коком Дори Пенг. Дай-ка мне камбуз по селектору.

- Да, сэр!.. – и, Лайм, ткнув еще одну точку, протянула капитану микрофон на шнуре.
- Капитан на связи! – строго сказал Беллами, - Матрос Зелинский! Как слышите?
- Слышу хорошо, сэр!
- Это радует, - продолжил кэптри, - но не радует, что вы устроили тактильную лирику. Поняли значение моих слов?
- Да сэр. Определенно, да.
- Зелинский, в прошлый раз вы тоже определенно поняли. Зайдите-ка на мостик.
- Да, сэр. Сейчас буду, - ответил матрос-дайвер.

…   

Конрад Зелинский, прибыв на ходовой мостик, ожидал выволочку за «несдержанное интерсексуальное поведение». Но, вместо этого, кэптри сказал:
- Я думаю, ты уже раскаялся, поэтому сразу к делу. Мне надо, чтобы ты, не поднимая лишнего шума, разбудил и пригласил на мостик помкэпа, стармеха, и боцмана. Когда вернешься, встань у двери на мостик и следи, чтобы никто не наставлял ухо. Ясно?
- Да, сэр. А можно спросить: что случилось?
- Ничего такого, Конрад, о чем тебе надо было бы знать прямо сейчас.
- Ясно, сэр. Разрешите исполнять?
- Исполняй, - сказал Беллами Ранстоун.

Матрос-дайвер козырнул, и двинулся выполнять задание. Хороший толковый парень, дисциплинированный почти во всем - кроме отношений с женщинами, и с алкоголем. 
Уже через несколько минут, компания на мостике удвоилась: к капитану, штурману, и старшине-радисту добавились:
Помкэп (старший лейтенант – помощник капитана) Хенрик Уоллис.
Боцман (главный корабельный старшина) Мэттей Смитсон.
Стармех (старшина – главный механик) Джевел Геверт.
Еще несколько минут понадобилось, чтобы изложить вновь прибывшим идею заговора (конечно, заговора, чем еще является такой план тайного нарушения приказа свыше), и получить единогласное одобрение. Настала очередь деталей плана, и капитан Ранстоун приказал лейтенанту-штурману вывести на горизонтальный монитор-стол карту Ново-гвинейского моря со схемой операции, и (внимание) с красными линиями.

В 20 милях к северо-востоку от прогнозной точки рандеву сторожевика «Страйкап» со шхуной «Абади», начинался кластер микро-островков и атоллов Мвилитау. Там, то ли обитает, то ли ранее обитало маленькое одноименное племя. Этот факт (или вымысел) оказался достаточным поводом, чтобы в Кавиенгском протоколе данный кластер с 12-мильной акваторией был очерчен красной линией. Там значилось: «автохтонные земли полинезийцев». Красная линия отделяла Мвилитау от ИБРС на севере, и эксклюзивной экономической зоны Республики Папуа на юге. Интересы «автохтонных полинезийцев Мвилитау» защищал флот Меганезии, а интересы ИБРС и Папуа - флот Австралии. По такому же принципу красные линии были проведены еще в нескольких районах Ново-Гвинейского моря, но сейчас полудюжину заговорщиков на мостике австралийского сторожевика, интересовал только Мвилитау. На его красных линиях строился план…

…Кэптри протянул руку к карте-схеме, и щелкнул ногтем по экрану там, где маршрут гафельной шхуны (или супер-яхты) «Абади» проходил южнее кластера Мвилитау.
- Смотрите. Автопилот шхуны установлен просто на самый короткий путь из Вевака к меганезийской Новой Ирландии. Он ведет через точки S3.11-E146.02, и S3.14-E146.35, примерно в двух милях к югу от Красной линии. Наш план это предельно-незаметное сближение, и перехват на рассвете в первой точке. Шхуне не уйти. Но… Что, если мы заранее демаскируем себя гудком и сигнальными вспышками? На шхуне заметят нас в северном секторе с дистанции не менее 8 миль.
- Гудок? Вспышки? – переспросил боцман, - Но, кэп, это же явное пособничество.
- Ни хрена подобного, Джевел! - возразил Беллами, - Это мера по задержанию судна-нарушителя, не имеющего стандартных средств радиосвязи на борту.
- Но, кэп, - возразила старшина-радист, - наверное, на супер-яхте есть радиосистема.
- Да, Лайм, возможно, на шхуне имеется радиосистема. Поэтому, мы не только дадим звуковой сигнал, чтобы они посмотрели в нашу сторону, и просигналим по световому телеграфу приказ: немедленно остановиться. Мы также направим им приказ по радио. Детальный приказ на стандартных частотах.    
- Детальный приказ? – переспросил помкэп.
- Да, Хенрик. Приказ должен быть предельно детальным, чтобы позже в ходе «разбора полетов» никто не мог бросить нам упрек в необоснованности попытки перехвата, или незаконности наших намерений, или противоречия наших намерений приказу штаба.
- Кэп, что конкретно я должна передать в эфир? – спросила старшина-радист.
- Отличный вопрос, Лайм. Возьми планшет и запиши… Ты готова?
- Да, сэр, - она кивнула.

Кэптри сосредоточился и отчеканил официозным тоном:
- Австралийский военный корабль «Страйкап» вызывает лидера команды, незаконно  захватившей парусно-моторную шхуну «Абади». Вы должны немедленно остановить двигатель, и лечь в дрейф, чтобы мы могли подняться на борт. В случае невыполнения приказа, мы повторим. Если вы вторично не подчинитесь, мы откроем огонь. Если вы подчинитесь, мы гарантируем вам и вашим людям гуманное обращение, до законной передачи вас компетентным властям Исламской Батакской Республики Солангай.
- Я записала, сэр, - сообщила Лайм, - а какое будет повторное предупреждение?
- Такое же, только исключи фрагмент от «мы повторим» до «не подчинитесь».
- Вот так, сэр? - спросила она, быстро сделав копию первого приказа, и вырезав оттуда указанный фрагмент, чтобы получился повторный приказ.

Беллами глянул на ее электронный планшет и подтвердил:
- Именно так, Лайм… Тебя что-то смущает?
- Да, сэр. Боюсь, что да. Если бы я оказалась на месте этих папуасов, и получила такой приказ, то бросилась удирать на полном ходу. А если бы «Страйкап» догнал нас, то я разлила бы топливо в корпусе, дождалась абордажа, и взорвала себя вместе с вами.
- Эй, Лайм! - обиделся боцман, - Ты что? Ведь в абордажной команде я с ребятами!
- Мэттей, я же сказала: на их месте, - напомнила она, - лучше умереть по-человечески, забрав с собой сколько-то врагов, чем быть повешенным вонючими исламистами.
- Любопытная мысль, Лайм, - произнес Беллами, - выходит, на месте папуасов ты бы воспринимала австралийский патрульный контингент, как врагов.
- Простите, сэр, - смущенно ответила она.
- Не извиняйся, я просто уточнил… Джевел, как поступил бы ты на месте папуасов?
- Я бы, - ответил стармех, - не стал играть в смертника, а дал 4 румба влево, и ушел за Красную линию раньше, чем «Страйкап» приблизится для глиссерного абордажа.
- А ты на месте папуасов знал бы о Красной линии? – спросил лейтенант-штурман.
- Так, Дион, ведь Красные линии уже есть на любой навигационной карте. Если даже папуасы вообще не смотрят TV про политику, и не знают ни фига о Красных линиях, просто рефлекс: крутить влево, если враг грозит подрезать с правого борта.   

Тут старший лейтенант – помощник капитана Хенрик Уоллис задумчиво произнес:
- Рефлекс правильное слово.
- Ты это к чему? – не понял кэптри.
- К тому, Беллами, что я смотрел по «Animal planet», как антилопа бежит от льва.
- Хенрик, ты что, не проснулся еще?
- Кэп, дослушай… Или нет, лучше посмотри… - с этими словами, Уоллис взял с полки коробку с пластиковыми канцелярскими скрепками, и положил две (черную и желтую) поверх отображаемой карты на монитор-стол, - Считай: желтая, это лев, а черная, это антилопа. Вот, лев выскакивает из засады, целясь бегущей антилопе в правый борт…
- У антилопы нет бортов, - поправила старшина-радист Лайм Ярмут.
- Вот, черт! – отреагировал он, - Почему все красивые женщины такие зануды?   
- Ладно, я молчу. Что дальше, Хенрик?
- Дальше, если бегущая антилопа успевает заметить льва, то она делает вот так…

Тут помкэп плавно развернул черную скрепку на половину прямого угла влево.
- …Видите? 4 румба на противоположный борт. Эволюция по Дарвину дала антилопе оптимальную тактику маневра, чтобы уйти в сторону от атакующего противника, и не потерять скорость. Первобытный человек так же уклонялся от саблезубого тигра, и это записано в генах. Поэтому байкеры так удирают от полиции. И тот папуас, который за штурвалом «Абади», сделает такой же поворот.
- Точно, он так сделает, - согласился боцман, - потому что гены, потому что разумно, и потому что там есть островки, на которых можно спрятаться, бросив шхуну.    
- Вроде, все так, - сказал лейтенант-штурман, - папуасы на шхуне метнутся за Красную линию. Но что дальше? Что, если нези не перехватят их, и тогда шхуна пройдет сквозь кластер Мвилитау, выскочив с другой стороны? Нам придется опять преследовать.
- Нет, - кэптри качнул головой, - нези цапнут их на первой миле за Красной линией.

Старшина-радист призывно подняла ладонь, а затем указала на боковой монитор.
- Что там, Лайм? – спросил кэптри.
- Сэр, я получила с эскадренного шпионского дрона серию фото кластера Мвилитау, и запустила программу распознавания искусственных объектов. Результат негативный.
- Гм… Выведи склеенную серию сюда, на стол-монитор.
- Да, сэр, - сказала она, и ткнула несколько клавиш. Изображение каты-схемы на столе-мониторе растаяло, уступив место виду сверху на кластер Мвилинтау. Десяток микро- островков, причудливых лагун и коралловых отмелей. Островки равномерно покрыты рощами кустарника-суккулента. Встречаются кокосовые пальмы. Есть искусственные объекты: примитивные (вероятно туземные) парусные аутригерные каноэ. Несколько маленьких хижин или просто навесов. Примитивные рыболовные сети, растянутые на колышках (для просушки). Видны несколько людей (вероятно, туземцы). Но никаких следов машинной цивилизации - кроме одного ржавого полузатонувшего японского военного транспорта, разбомбленного американскими Эвенджерами в марте 1943-го.
- Что? - Беллами посмотрел на стармеха Геверта, - Ты видишь объекты флота нези?
- Нет, сэр.
- А ты, Мэттей?
- Нет, сэр, - точно так же ответил боцман.
- Вы оба не видите, и я не вижу, но они там есть, - резюмировал Беллами Ранстоун.   
       



*9. Морская черепаха оскаливает клыки.
Та же дата 23 августа. Рассвет. Ново-гвинейское море. Кластер Мвилитау.

Кто любит сказку «Алиса в стране чудес» Кэрролла, тот, конечно, помнит Мок-Тартла (фальшивую черепаху). Это персонаж наподобие теленка в черепашьем панцире. Если раскопать его генезис, то найдется суп, популярный у мелких буржуа Викторианской Англии. «Mock-Turtle soup» делался из телятины по рецепту, дававшему похожесть на эксклюзивный суп из зеленой морской черепахи (доступный лишь магнатам). Мелкая пуританская буржуазия, социальный мусор (а точнее шлак от работы Демона истории, совершившего Промышленную революцию), изо всех сил стремилась казаться чем-то достойным уважения. Но как? В этой среде считается, что уважения достоин тот, кто «элитно потребляет». Вот почему мелкие буржуа любили хотя бы фальшивый суп из зеленой черепахи, но мечтали добраться до настоящего. И когда научно-технический прогресс случайно дал буржуа эту возможность, зеленые черепахи были обречены на хищнический вылов из океана, и растворение в скороварке массового потребления.

Тут (ради эпичности) можно вообразить, что крик последних тысяч зеленых черепах, оставшихся в тропическом поясе Тихого океана: «помогите, мы вымираем» толкнул призрачную чашу Весов Кармы. Весы качнулись, и выкинули на волны океана штуку, похожую на стилизованную зеленую черепаху, увеличенную десятикратно. Эта штука получила имя: «Мок-Тартл» по мотиву идеи Кэрролла, взятой из рецепта «Mock-Turtle soup». Увидеть в фальшивом черепаховом супе черепаху нельзя, поскольку ее там нет. Увидеть в океане «Мок-Тартл» можно, поскольку он там есть. Но это трудно: при его размерах, форме, и окраске, он превосходно сливается с фоном морских волн.

На практике, это означало, что Мок-Тартл может подобраться к выбранной мишени на дистанцию, и устроить непонравившимся людям неприятные (фатальные) сюрпризы. Философ отметит: Вселенная - многообразна, и если существует место, где люди жрут черепах, то найдется другое место где черепаха жрет людей. Если перейти от сказок к техническому пояснению, то «Мок-Тартл» был дискранопланом – т.е. экранопланом, построенным по схеме: толстое обитаемое крыло-диск (подобное панцирю черепахи).

«Мок-Тартл» вышел к точке, где (по расчету - экстраполяции курса) шхуна «Абади» должна была пересечь Красную линию особой зоны Мвилинтау. Экипаж «Мок-Тартл» наблюдал за происходящим через выдвинутый шток с бинокулярной оптикой (нечто наподобие перископа субмарины). Хотя «Мок-Тартл» не был полностью погружен, его корпус располагался слишком низко, а для обзора требуется высота точки взгляда над уровнем моря. Экипаж маленький - всего 5 человек (рационально для такой небольшой машины). Не будем тянуть кита за хвост и представим этих персон. Обычно командир корабля - старший по возрасту и самый авторитетный на борту, однако, случай «Мок-Тартл» был исключением. Так что перечислим экипаж не по рангу, а по авторитету.

Анито Ампанг (Амон), суб-лейтенант саперного дивизиона, филиппинец, в недавнем прошлом – юный диверсант-подрывник в партизанском отряде «хуки» на Минданао, получивший там свое прозвище. Конечно, оно происходило не от широко известного древнеегипетского бога Амон-Ра, а от также широко известной взрывчатки аммонал. Теперь это был молодой мужчина с примерно 10-летним военным опытом, успевший дополнить филиппинский боевой опыт опытом работы на двух Новогодних войнах.

Рендольф Дэйсон (Ренд), резерв-сержант фронтовой логистики, киви, ровесник Амона, приобрел боевой опыт тоже рано, но по иной причине. В начале 2020-х власти Новой Зеландии сделали табак дороже кокаина, и это на фоне рецессии. Так вот, юный Ренд, попавший после колледжа в ловушку безработицы, ступил (как выражаются классики литературы) на скользкий путь штурвала и пушки - путь контрабандиста. И этот путь последовательно привел его во флибустьерский отряд Народного флота Меганезии.

Тобиас Рэббит (Тоби), флит-лейтенант (командир дискраноплана) специалист группы быстрого реагирования, австралиец родом из городка на крайних береговых Северных  Территориях, с детства увлекался (и успешно!) ролевыми играми по файтинг-фэнтези. Такое хобби соответствует жизни на Северных Территориях, забытых богами. Тоби не собирался тратить жизнь в этой глуши, и, благодаря своим игровым навыкам, в 17 лет нашел себе перспективную работу в филиале Британского Фонда Дикой Природы. Он вписался во взрослый коллектив, он учился у эрудированных людей, по-настоящему увлеченных своей работой, он мечтал, что уедет в Англию, где поступит в Открытый Университет Эйлсбери. Он бы сделал это, но карты легли иначе. Экспедиция в Папуа пересеклась с рэсколменами (бандитами) на дорожной развилке Лаэраму-Хайленд. В живых остался лишь Тоби (потому, что его не было тогда в экспедиционном джипе). Дальше - реакция Тоби, которая не удивила бы психолога. Волевой, умный и умелый субъект, потерявший друзей и надежду на будущее, будет мстить виновникам, а если конкретные виновники неизвестны, то будет мстить всему социальному слою. Modus operandi ясен, если субъект знает местность, и натренирован применять экзотическое метательное оружие. Вскоре поползли слухи о «otanjiji» (оборотне), свирепствующем между развилкой Лаэраму-Хайленд и верховьями Маркем-ривер. Жертвами чудовища становились исключительно рэсколмены (которые привыкли считать этот район своей вотчиной, и катались на джипах и лодках туда-сюда в поисках добычи с деньгами или дорогими вещами). Рэсколмены были папуасами и индонезийцами (т.е. местными), но  полугородской образ жизни стер в них инстинкты предков. И когда арбалетная стрела останавливала их транспорт на темной дороге среди джунглей, они (несмотря на свое огнестрельное оружие, и численное превосходство) были беззащитны перед молодым экспертом-практиком ролевой войны орков и эльфов в горах и долинах Арды. Кстати: деревенских папуасов не удивляла избирательность атак otanjiji. Согласно их мифам, оборотень, это хранитель леса и его жителей (включая правильных людей). Поэтому, деревенские дети бесстрашно гуляли за околицей, и пели примерно такую песенку:

Рэсколмены ехали быстро, но otanjiji остановил их. 
Рэсколмены имели ружья, но otanjiji совсем убил их.
Рэсколмены везли полезные вещи, но теперь это наше.
Наши женщины испекли для otanjiji вкусные пирожки.

Песенка информативная, из нее ясно, что деревенские папуасы более-менее осознанно сотрудничали с «оборотнем». Они получали вещи убитых рэсколменов. Тоби получал чувство включенности в социум (пусть примитивный, деревенский папуасский, но это важно, ведь человек – социальное существо). У него была ценная хозяйственная роль (такой папуасский Робин Гуд). Кстати, папуаски, бегали к нему в лес не только чтобы притащить корзину пирожков. Эта робингудовская жизнь длилась более года. Затем, в оперативном поле нарисовались коммандос Народного флота Меганезии. Шел ноябрь прошлого года (2-го года Хартии), близилась Вторая Новогодняя война, и ее фронт по очевидным причинам должен был пройти через Папуа. «Оборотень» на переплетении сухопутных и речных трасс в полудиком районе мог стать важным ресурсом. Таким и оказался Тоби Рэббит, выступив, как локальный военспец, и как планировщик. После победы он принял предложение поступить в Спец-колледж Народного флота. После  полугодичных курсов без отрыва от практики, он получил под командование боевой корабль: маленький, экспериментальный и перспективный. Конечно, Генштаб флота позаботился, чтобы у 20-летнего капитана на борту были старшие опытные товарищи (названные выше). А теперь пришла пора рассказать о двух младших товарищах.

Сабина Этцел (Саби) военфельдшер, германка из Мекленбурга, была немного моложе командира, но ее одиссея стартовала несколько раньше: в 16 лет она вписалась в IVYP (Интернациональную Волонтерскую Молодежную Программу). Саби побывала в пяти неразвитых странах, получила сертификат полевого медицинского работника, а затем вписалась в программу медпомощи в Папуа. Там ее застала Вторая Новогодняя война. Почему Саби сделала там выбор не в пользу ООН, а в пользу нези – длинная история.

Снежана Рыбалко (Снеж) экстрим-пилот, украинка из Херсона, выбрала извилистый и опасный путь в 13 лет, когда пошла в дельтапланерный клуб. Ее талант скоро оценили спонсоры: пригласили на спорт-сборы в заповедник Дунайские Плавни, в 350 милях от которого греческий порт Александруполис. Это важно: у спонсоров накопились легкая спецтехника. Дельталет завозил центнер, прямо на борт судна, вышедшего из порта. И улетал назад. А поймают - какой спрос с малолетки? Но однажды, из-за неполадки, 15-летняя Снеж застряла, и поехала морем через полмира на Первую Новогоднюю войну.



Здесь и сейчас (посреди Ново-Гвинейского море в кластере микро-островков и атоллов Мвилитау на рассвете 23 августа) именно Снежане Рыбалко предстояло начать шоу.
- Снеж! – окликнул флит-лейтенант Тоби.
- Вот я, - отозвалась экстрим-пилот.
- Снеж, подними автожир, и положи этих клоунов в дрейф.         
- Aita pe-a! - обрисовав так тривиальность приказа, юная украинка двинулась на корму дискраноплана, где стоял легкий частично-складной автожир.
- Не убивай без объективной необходимости, - добавил суб-лейтенант Амон.
- Слышу! - так Снеж, продолжая движение, подтвердила прием уточненного приказа.

Сержант Ренд подождал, пока за ней закроется люк в переборке и прокомментировал:
- Детский сад. 
- Снеж толковая девчонка! – мгновенно вступилась фельдшер Саби.
- Никто не спорит, но поведение как в детском саду. А вдруг там подстава?
- Какая, по-твоему, подстава? – спросил Тоби. 
- Ну… - задумчиво произнес бывший новозеландский контрабандист, - …Что, если на шхуне цистерна с ипритом плюс вышибной заряд? Типа, нам такой подарок-сюрприз.
- Мы обсудили это, - напомнил Амон, - ветер не в ту сторону для такого финта.   
- Мы же проверили, - добавила Саби, - легенда однозначно сходится. Шхуну «Абади» оставил 30 июня магнат-исламист Вазир Нурхалид, когда удирал из Вевака.
- Ты сказала: «легенда», - мрачно произнес Ренд.
- Да, я сказала «легенда», поскольку Тоби заранее сказал «легенда», а Тоби так сказал, поскольку инструкция: любой мотив посторонних странностей считать легендой.
- А я, - произнес суб-лейтенант Амон, - никак не пойму: зачем австралийский капитан сторожевика пнул эту шхуну за нашу Красную линию?
- Опять сначала, - буркнул командир «Мок-Тартла».
- Шеф, я готова! – раздался из динамика голос Снеж, - Мне лететь, или что?
- Так, - произнес он, - вот что. Ты брось им spider-cam, и пусть, как лягут в дрейф, так сделают нам документальное кино online: все потроха свой калоши от носа до кормы.
- Типа, закладку-поганку ищем? – спросила она.
- Типа, да. Я открываю ангар. Давай, лети. Te reva oe to-oni (Небо тебе в помощь).
- Tiai te moana oe (Храни тебя океан), - по традиции ответила она… 

…Лететь – всего ничего. Снеж привычно подняла автожир в воздух, быстро достигла позиции шхуны «Абади», и выполнила боевой разворот. Двухмачтовый 37-метровый парусник оказался в прицеле. Сейчас можно одной очередью дюймового ампульного огнемета поджечь его от бушприта до задницы… но задача (пока) просто разъяснить команде их безнадежное положение в случае чего… 
…Автожир промелькнул над шхуной, казалось, почти коснувшись верхушек мачт (это иллюзия, на самом деле - просвет был немаленький, но важно впечатление), и ушел на циркуляцию. Далее голосовое сообщение на UBE (Ultra-Basic-English). Это предельно  упрощенный язык. Словарный запас: yes, not, do, me, you, stop, go, fuck, короче - слова исключительно из тупых голливудских action-films. Снеж проорала приказ в мегафон, выполнила следующую циркуляцию, и убедилась: ОК, двигатель остановлен, шхуна в дрейфе. Теперь надо таким же манером объяснить, что команда должна сделать online  видео на камеру-телефон, которая будет заброшена на палубу. И, для контроля, Снеж потребовала: «show white flag up if you hear»… Ага: парни на палубе энергично машут белой тряпкой. Взаимопонимание установлено. Следует еще одна циркуляция, и (вот момент реального мастерства) снайперски брошенная spider-cam цепляется клейкими ворсинками к мачте на высоте человеческого роста. Вот, парни увидели ее, отлепили, показали в поднятой руке. Дело сделано. Можно возвращаться на борт «Мок-Тартл».
 


Это же время: раннее утро 23 августа. 2 мили от Красной линии кластера Мвилитау.

Натурная сцена дистанционного диалога пилота легкого меганезийского автожира с нелегальной командой шхуны «Абади» хорошо просматривалась с борта сторожевика «Страйкап». А когда этот автожир вернулся назад, австралийские моряки разглядели в бинокли незийский дискраноплан на дистанции примерно 5 миль от них. Штурман-лейтенант Дион Коул, покачав в руке стаканчик с остатками кофе, проворчал:
- Эта незийская черепаха легко может поместиться у нас на квартердеке, как пицца на сковородке. Отсюда вопрос: почему у них на этой мелочи есть вертушка, а у нас нет?
- Наверное, это считается слишком дорого, - предположил боцман Мэттей Смитсон.
- Где логика? - возразил помкэп Хенрик Уоллис, - Цена нашего корабля: 40 миллионов долларов. Разве трудно добавить хотя бы сверхлегкий вертолет, ценой: 100 тысяч?
- Зачем? – отозвался капитан третьего ранга Беллами Ранстоун.
- Усилить корабль, как оперативную единицу, - мгновенно ответил помкэп.
- Зачем? – снова спросил кэптри.
- В каком смысле: зачем? – удивленно спросила старшина-радист Лайм Ярмут.
- Да, что-то непонятное ты спросил, кэп, - согласился с ней стармех Джевел Геверт.
- Позже объясню. А сейчас, Лайм!..
- Да, сэр.
- Установи связь с кораблем нези по световому телеграфу.

Она удивленно посмотрела на Беллами.
- Но, кэп, это не очень удобно. Может, лучше использовать радио?
- Нет, Лайм. Я понимаю, что радио удобнее. Но ведь данные, переданные по радио, доступны любому, у кого есть антенна и приемник, настроенный на твою частоту. А световой телеграф передает данные только тому, на кого направлен. Ясно?
- Да, сэр, - сказала она, пробежала пальцами по пульту одного из мониторов, и на его экране появилась надпись: «Световой телеграф готов к работе»...

...Краткое пояснение: исторически еще совсем недавно, сигналы светового телеграфа составлялись, передавались, принимались, записывались, и разбирались вручную, но компьютерная эра кардинально поменяла процедуру. Теперь оператор мог вообще не разбираться в световой морзянке. Достаточно напечатать текст в окне, ткнуть кнопку «отправка». Затем, когда и если последует ответ, то фото-сенсор отправит морзянку в процессор, и в окне возникнет текст ответа уже в привычных буквах...
…Итак: Лайм Ярмут, проверив на боковой диаграмме позиционирование сигнального прожектора, просто начла стучать по клавишам, сообразуясь с приказами кэптри.

Замигал ярчайший проблесковый прожектор. Пошел обмен световыми телеграммами.
Страйкап>  Ответьте австралийскому сторожевику Страйкап.
Мок-Тартл> Меганезийкий дискраноплан «Мок-Тартл» на связи.
Страйкап> Вы задержали яхту Абади с людьми на борту.
Мок-Тартл> Да.
Страйкап> Информируем что яхта была похищена этими людьми.
Мок-Тартл> Пока мы считаем людей на борту собственниками яхты.
Страйкап> Есть документы что яхта Абади собственность другой персоны.
Мок-Тартл> Мы готовы ознакомиться с документами после досмотра яхты Абади.
Страйкап> Кто и как проводит досмотр?
Мок-Тартл> Досмотр с online видеокамерой проводит экипаж яхты.
Страйкап> Получим ли мы копии материалов досмотра?
Мок-Тартл> Да предложите метод передачи.
Страйкап> Мы приглашаем на Страйкап вашего офицера с материалами досмотра.
Мок-Тартл> Наш офицер прибудет к вам через 2 часа встречайте.
Страйкап> Подтверждаем прием через два часа отбой связи.

Беллами Ранстоун удовлетворенно потер руки, и ткнул клавишу селектора.
- Камбуз, это капитан, ответьте!
- Сэр, это младший матрос-кок Дори Пенг.
- Вот что, Дори, глянь на часы, и зафиксируй: через два часа у нас гость.
- Ясно, сэр. Это в смысле, надо приготовить какие-нибудь вкусняшки?
- Именно в таком смысле, Дори.
- Я приготовлю, сэр. Только мне лучше знать: кто это? А то не все едят любое.
- Верная мысль, Дори. Хотя, вряд ли для такого случая. Гость: флотский нези.
- Ясно, сэр. Флотские нези, вроде, едят все, и я гляну в сети, что они любят.
- Отлично, Дори. Работай, - и кэптри дал отбой по селектору.

Боцман Мэттей Смитсон негромко предложил:
- Сэр, может, поставить Карла Йоста и Тео Ву на оружейный пост?
- Зачем? – спросил кэптри.
- Так это, сэр: показать нашу твердость на случай чего.
- Какую твердость, Мэттей? Наше оружие просто говно.
- Гм… Вы уж извините, сэр, но вы словно не в духе сегодня.
- Да, - кэптри пожал плечами, - можно и так сказать.
- Сэр, вы обещали объяснить про оперативную единицу, – напомнил стармех Геверт.
 
Беллами Ранстоун утвердительно кивнул.
- Верно, Джевел. Сейчас подходящее время: делать нам эти два часа будет нечего. И я  изложу историю нашего сторожевика «Страйкап», класс «Devonport», точнее историю смены базовых классов сторожевиков. Она начинается в 1960-х со сторожевиков класса «Attack», 32 метра, 100 тонн. Отличный кораблик с достаточной огневой силой: 40-мм пушка и два крупнокалиберных пулемета. Пираты, контрабандисты или браконьеры не устоят против такого. Но в 1980-х его меняют на класс «Fremantle», 42-метра, 200 тонн. Вооружение усилено: добавился 80-мм миномет, немного выросла скорость. В общем, некоторый резон был. А вот дальше начинается какая-то чертовщина…

(Капитан третьего ранга шумно, сердито выдохнул, и продолжил):
…В 2005-м его меняют на класс «Armidale», 57-метров, 300 тонн. Сторожевик мирного времени дорос до размеров корвета, но из оружия лишь пулемет, и 25-мм пушка. В чем  резон замены? Теперь я перехожу к нашему классу «Devonport», 65 метров, 500 тонн, с таким же слабым вооружением. Это - выросший «Armidale», с увеличенным кубриком, предназначенным для размещения лиц, потерпевших бедствие на море. Вот ключ. Мне довелось увидеть проект следующего класса «Cape-York». 78 метров, почти 1000 тонн, негодное вооружение, а кубрик - почти как салон пассажирского парома. И внезапно я сообразил: шишкам в Канберре неинтересно усиливать патрульные катера, как боевые единицы. Их интерес в другом: в раздувании бюджета, и в том, чтобы патруль, вместо штатных функций по пресечению пиратства, браконьерства, контрабанды, и трафика иммигрантов-нелегалов, занимался какой-то мутной фигней. Мы сюсюкаем с ворьем, перевозим в Индомалайскую полосу каких-то азиатских демократов с оружием, и там неизбежно происходит жопа. Тогда мы везем в эту жопу каких-то мудаков с особыми гуманитарными миссиями. Из тамошних окрестностей, мы везем беженцев, которые, благодаря играм в экспорт демократии, бегут оттуда в море на старых лоханках, куда набиваются, будто картошка в мешок. Такие лоханки начинают тонуть, едва выйдя в нейтральные воды. Мы спасаем их, и везем в Австралию, где такая человекообразная картошка просит убежища, и пособие за счет нас, австралийцев. Такой, бля, бизнес.

(Беллами Ранстоун снова шумно выдохнул).       
…Морской патруль, это Золушка флота. Мы делаем всю флотскую работу по нашему австралийскому дому, за счет нас создается сильный имидж австралийского морского офицера, на нас проворачиваются аферы, придуманные хитрожопыми политиканами в Канберре, и мы же несем тяжесть слабой популярности военно-морской службы. При среднем дефиците персонала на флоте 20 процентов, в патруле формально дефицит 25 процентов, а фактически… Смотрите сами по нашему «Страйкапу». Штатный экипаж сторожевика класса «Devonport»: 21 моряк, из них 5 офицеров, 6 унтер-офицеров, 10 матросов-специалистов. У нас тут: 16 моряков, из них 3 офицера, 5 унтер-офицеров, 2 матроса-специалиста, и 4 матроса-тинэйджера, половина – несовершеннолетние. 
- …Включая сына министра, - пробурчал боцман.
- Ты что-то сказал, Мэттей? – строго поинтересовался кэптри.
- Нет, сэр! - тот энергично покрутил головой, - Я молчу, как рыба. Разве что, чихнул.
- Мэттей, пользуясь твоим чихом, как поводом, я отмечу: Луис Лансинг здесь просто матрос 17-летнего возраста. И я буду пресекать любые попытки его дискриминации по признаку социального происхождения. Это политика флота, и в данном случае это моя позиция тоже. У кого с этим проблемы – скажите прямо сейчас…

Капитан Ранстоун окинул взглядом своих офицеров и унтер-офицеров.
… - Значит, с этим проблем нет. Идем дальше. Я уже сказал: патруль - Золушка флота. Когда вокруг сравнительно спокойно, нам поручают гражданско-полицейскую работу,  догружая нас работой секретного парома для политиканов. Если мы вдруг жалуемся в Канберру на слабость вооружения, некомплект персонала, несообразность тренингов, и  неадекватность инструкций, то нам говорят: «вы не очень военные, вы лайфсейверы в погонах, потому отношение к вам такое». Но когда сравнительное спокойствие вокруг рушится, наши военные погоны перестают быть формальностью, а наша готовность к немедленной работе делает нас первыми, кто лезет в «горячую точку», как сейчас. Не просто лезет светить флагом, как тяжелые подразделения флота, а лезет и решает тут реальные проблемы. Вот такая мы Золушка. И вот за что я люблю эту работу. Что-то я разговорчив сегодня с утра. Пойду, покурю на свежий воздух. Хенрик за старшего.
- Простите, кэп… - остановила его старшина-радист.
- Что, Лайм? – отозвался он, уже извлекая из кармана сигареты и зажигалку.
- Кэп, - продолжила она, - простите, но вы сперва трижды сказали, что мы все говно, а теперь сказали, что любите эту работу. Какая-то путаница получается.
- Никакой путаницы, старшина! Все очень просто: лучше быть говном в море на борту сторожевика, чем офисным планктоном в береговом штабе.    

Произнеся этот парафраз на известный афоризм Юлия Цезаря о галльской деревушке: «лучше быть первым здесь, чем вторым в Риме», капитан покинул мостик. И сразу же, помкэп Хенрик Уоллис и штурман Дион Коул обменялись быстрыми взглядами. Затем  Штурман чуть заметно кивнул, и вышел вслед за капитаном…

…Хорошее место для общения: открытая носовая площадка. Правда, солнце здесь уже припекает, но ничего, морские патрульные офицеры - люди привычные.
- Дион, ты пришел покурить вдвоем, или по службе? - спросил Беллами Ранстоун. 
- Кэп, - начал штурман, - мы, в смысле, Хенрик, и я, видим: у тебя что-то случилось. И просто хочется знать: может, помочь как-то? Мы же не первый год вместе на море.
- Вот оно как! – произнес Беллами капитан, - Честно: я рад, что вы готовы помочь, но конкретно сейчас у меня, впервые за чертову прорву лет, все просто супер!
- Но, кэп, - сказал Коул, - на борту все кроме молодняка, знают про твоего брата…

Капитан скривился и махнул рукой.
- Бедолага Вильям. Он всегда был слишком правильным. Я перед ним в долгу. Он, как старший, вляпывался в любое дерьмо первым. Даже в детстве, когда дуболом-папочка прививал нам дисциплину, чтобы мы сделали военную карьеру, лучше, чем он. Он-то дослужился только до сержанта. Выше для него было нереально по интеллекту. Брат,  понятно, первым попал под воспитание, а на меня у папаши мало тумаков осталось. И дальше по жизни брат всегда был впереди. Я так благодарен ему за то, что он женился достаточно рано, и я успел вовремя увидеть. Было еще много таких примеров, но я не думаю, что это очень интересно. Короче: к 40 годам брат Вильям оброс таким числом проблем, что смерть в бою для него была лучшим выходом. Может, его душа попала в Вальхаллу, где только битвы, пьянки, простые парни-викинги, и простые девчонки.
- Кэп, я ни хрена не понимаю, - признался штурман.
- Конечно, ты не понимаешь, - ответил Беллами, - я не могу за пару минут рассказать детально свою жизнь. Просто: у меня нет проблем, о которых думали вы с Хенриком. Другие проблемы есть, но этих нет.

Штурман покрутил между пальцами сигарету, и полюбопытствовал:
- А какие есть?
- Дион, ты правда хочешь знать?
- Да, а то бы не спрашивал.
- Ладно, слушай. Все просто, как дырка в жопе, и началось с Лотти, дочки Вильяма. Ей между 16 и 17 лет. Она наслушалась мульти-культурной агитации в школе, спуталась с муслимом. Вильям очень качественно начистил ему рыло, а муслим заявил в полицию. Вильям попал под арест, а там, прямо в полиции, какой-то чиновник из правительства предложил ему выбор: либо в тюрьму, либо на гибридную войну без погон на стороне хрисламского ополчения в Папуа на реке Сепик. Понятно: брат выбрал второе. Думал: повоюет месяц, и вернется. Почти угадал. Только вернулся в пластиковой упаковке.         
- Мы с Хенриком в курсе, - сказал штурман, - это был инцидент 30 июня, верно?

Капитан пожал плечами, стряхнул сигаретный пепел за леер, и добавил:   
- Пластиковые мешки прибыли через пару недель. И похороны происходили вслепую. Впрочем, как ты знаешь, я не поехал. Я мог бы выдержать общество тупой овцы, на которой был женат Вильям, но общество его зятя – муслима, это перебор.
- Что-то я не понял насчет зятя… - протянул штурман.
- Это я забыл добавить. Тот чиновник из правительства потребовал у Вильяма бумагу-согласие на брак 16-летней Лотти. Так что: зять официальный. Теперь этот муслим не выпускает Лотти из дома одну, и бьет по морде, если она нерасторопно подает плов и шербет. Иногда от нечего делать бьет. Такая семейная забава. А еще он трахает ее без презерватива. Теперь Лотти слегка побитая, чуть-чуть беременная, утратила иллюзию мульти-культурности, будто муслимы такие же люди, как мы. Но слишком поздно. 
- Кэп, а что ты будешь делать с этим? - осторожно спросил штурман Коул.

Беллами Ранстоун снова пожал плечами.
- Знаешь, однажды школьника-баптиста спросили: как люди умирают? Он подумал, и ответил: наверное, их аист уносит. 
- Кэп, это что, анекдот?
- Да, Дион. А серьезно: что я могу сделать? Я не Иисус, чтобы воскрешать мертвых.
- Понятно, кэп, что твоего брата не воскресить. Но твоей племяннице можно помочь.
- Как? – лаконично спросил Беллами.
- Через полицию! - сказал штурман, - У нас, слава богу, не шариатский султанат! 
- Точно, Дион. У нас бюрократический султанат, фатально страдающий адвокатурой и толерантностью. После первых же побоев, Лотти, как ее научили в школе, позвонила в Национальную Консультативную Службу по Сексуальному, Домашнему, и Семейному Насилию. Ощути монументальность названия. А знаешь, что сделал тамошний клерк?
- Наверное, попросил доказательств? – высказал предположение штурман.
- Ты не угадал, - ответил кэптри, - этот мудак позвонил Дауду Салиху, и провел с ним профилактическую беседу. Представь, как Дауд отметелил Лотти после этого.
- Вот, дерьмо… Так, все же, что ты будешь делать с этим?
- Я еще не думал, что делать, и надо ли. Лотти позвонила мне только вчера.
- Кэп! Только не говори, будто это безвыходно! Я не первый год тебя знаю!
- Конечно, Дион, выходы есть, но они все требуют нарушения закона. Смешно.
- Что смешно? – не понял штурман.

Капитан еще раз пожал плечами:
- Я объясню тебе на примере. Сидят у речки два бомжа. Подходит полисмен, и задает вопрос: не проплывал ли тут труп? Они: нет, мы не видели трупа. Полисмен уходит, а позже, упс: плывет труп. И бомжи кричат: брат, плыви быстрее, полиция на хвосте!
- О, черт! Слушай, кэп, ты так и будешь рассказывать анекдоты?
- Знаешь, Дион, - ответил Беллами, - в анекдотах есть глубокая мудрость. Но, чтобы ее  разглядеть, надо почувствовать себя частью анекдота. Мне это удалось.
- Я не понимаю этих твоих шуток! Может, скажешь прямо: что ты намерен делать?
- Служить Австралии с гордостью, - с уже привычной иронией процитировал капитан Ранстоун официальный слоган австралийского королевского флота



23 августа, Ново-гвинейское море. Окрестности Красной линии кластера Мвилитау.

В 9 утра диспозиция по обе стороны Красной линии выглядела так:
Со стороны Мвилитау: 10-метровый дискраноплан «Мок-Тартл», подогнанный борт к борту с 37-метровой шхуной-яхтой «Абади».
В полумиле снаружи контура Красной линии: 65 метровый сторожевик «Страйкап».
Корабли разделяла одна миля (1850 метров). На сленге: дистанция респекта.
После короткого обмена флажковыми сигналами, от дискраноплана отделился желтый моторный каяк с одним моряком и с большой коробкой в качестве багажа.   

Младший матрос-крановщик Диг Коннелли пригляделся, и объявил:
- Опупеть! На каяке фирменная коробка из винного бутика, чтоб меня этак если вру!
- Долбанные чудеса, - согласился его прямой начальник, старший матрос Тео Ву.
- Ребята! – обрадовано воскликнула младший матрос-кок Дори Пенг, - смотрите, этот парень на каяке точь-в-точь байкер Харлей, который с ковбоем Мальборо!
- Кто? - переспросил боцман Мэттей Смитсон, глядя на приближающийся гидроцикл.
- Байкер Харлей, - повторила она, - а играет Микки Рурк! Его-то вы знаете, да, сэр?   
- Это который в кино «девять с половиной недель»? – спросил боцман.
- Да, точно! – Дори энергично закивала, - А «Харлей и Мальборо» это чуть позже.
- А что, если там у него бомба в коробке? - подозрительно спросил 17-летний матрос-компьютерщик Луис Лансинг.
- Зачем бомба? - удивился Тео.
- Терроризм, - кратко пояснил Луис, в свою очередь удивленный, что это непонятно.
- Эй, парень, не путай нези с исламистами, - авторитетно произнес боцман, - у нези не бывает бомберов-смертников, потому что по хартии нези свои люди важнее всего. 
- Верно, - сказала старшина-карго Сэлли Кейн (известная, как Леди Супермаркет), - в Меганезии терроризм безлюдный. Подплывет к нам ****юлина, на вид вроде медуза, прилипнет к борту у ватерлинии. Потом бахнет, как тонна тротила, и аминь кораблю.
- Мэм, вы бы не каркали, - попросил матрос Ву.    
- Не дрейфь, братишка, - она ласково хлопнула его по плечу, - если бы нези хотели нас шлепнуть, то еще до рассвета шлепнули бы. Я же объяснила про медузу. А там еще…
- …Сэлли, прекрати пугать персонал! – вмешался подошедший кэптри.
- Слушаюсь, сэр! – старшина-карго приняла стойку смирно, выпучив глаза и выставив фигурный бюст, достойный… В, общем, достойный.

Капитан одобрительно кивнул, и распорядился:
- Тео и Диг! Шлюпбалку на воду! Дори! Сервируй столик в кают-компании!
Прозвучали стереотипные ответы «да, сэр», и капитан повернулся к боцману.
… - Мэттей, твоя задача: тактичность и дисциплина. Пресекай лишнюю болтовню, но аккуратно, без всяких там «задрай слив, жопа с ушами».
- Конечно, сэр! Я вообще никогда так не выражаюсь с нашими парнями.   
- Я знаю, Мэттей, и все же: будь сегодня еще вдвое культурнее, чем обычно.
- Да, сэр. Не беспокойтесь, я понимаю: военная дипломатия, это такая хрень…
- Она такая, - подтвердил Беллами Ранстоун, а затем шагнул к лееру, чтобы визуально контролировать подъем на шлюпбалке этого моторного каяка с гостем и грузом.



Хотя моторный каяк значительно меньше по габаритам, чем стандартная австралийская шлюпка-зодиак, подъем прошел штатно. А гость, оказавшись на квартердеке сторожевика, козырнул капитану принимающей стороны, и представился:
- Я сержант Рендольф Дэйсон.
- Капитан третьего ранга Беллами Ранстоун, - ответил командир «Страйкапа», - прошу следовать за мной в кают-компанию, мистер Дэйсон.
- Секунду, сэр. Разрешите, я возьму эту коробку с багажника?    
- А что там у вас?
- Там две дюжины бутылок «Дом Периньон».
- Что? - удивился Беллами, никак не ожидавший появления тут элитного вина (по 300 долларов за бутылку примерно). 
- «Дом Периньон», - повторил сержант нези, - Шампанское такое. В Интернете пишут: хорошее. Мы уже попробовали, действительно, вкусное, и вот: решили поделиться.
- Ясно, - сказал кэптри, логично предположив, что нези вульгарно обчистили на яхте «Абади» уцелевшие запасы пальмового масличного магната Вазира Нурхалида.
- Может, вам ясно, мистер Ранстоун, - сказал гость, - однако, я поясню. Народный флот Меганезии не творит мародерство. Мы получили это вино в подарок от хозяев шхуны.
- Хорошо, мистер Дэйсон. Берите ящик, и идем. Обсудим это за столом.
 


Младший матрос-кок Дори Пенг сервировала стол весьма изящно. Подбор закусок и напитков хорошо подходил для формата «локальной военно-морской дипломатии», в смысле: под полуофициальный разговор. Кэптри начал с вопроса о собственности.
- Мистер Дэйсон, вы упомянули хозяев шхуны. Кого вы имели в виду?
- Я имел в виду двух парней, граждан Республики Папуа. Они на ее борту, и заявили о находке шхуны, как клада. У нас нет формальных причин сомневаться в их словах.
- Возможно, произошло недоразумение, - сказал Беллами, придвинув по столу к гостю прозрачную папку с копиями документов, - по записи в Морском Регистре Сингапура, двухмачтовая гафельная парусно-моторная яхта «Абади», водоизмещением 225 тонн, длиной 123 фута, принадлежит мистеру Вазиру Нурхалиду, гражданину Малайзии.
- Это в прошедшем времени, - ответил незийский сержант, и извлек из кармана своей камуфляжной жилетки небольшой рулон распечатки с телекса, - здесь о деятельности мистера Нурхалида, плюс несколько судебных резюме. Не только меганезийских.
- Ладно, - согласился австралийский кэптри, взял рулон и начал читать.

Читать непривычно (по сравнении с листами-страницами) но интересно. В начале был протокол событий 9 июля в Лоренгау (ИБРС). Круизный лайнер «Мидгардсорм» (под флагом Исландии) захвачены исламистской организацией «Jamaat4sea». Пассажиры и гражданские офицеры взяты в заложники, и распределены между лайнером и берегом. Лайнер выходит в море. И дальше – хронология событий до освобождения последних заложников на берегу утром 12 июля. Радиоперехваты. Факсы. Официальные ноты. В финале: разнообразные акты юстиции, включая судебные постановления.

Вкратце, смысл сводился к тому, что действиями боевиков «Jamaat4sea» руководил по телефону и электронной почте мистер Нурхалид. Постановление незийского жюри по данному субъекту было предельно жестким:
* Нурхалид, а также все персоны, исполняющие его приказы, подлежали немедленной ликвидации в случае их появления в любом районе контроля Народного флота.
* Все права Нурхалида в районах контроля Народного флота аннулировались, а все его имущество объявлялось бесхозяйным, и принадлежим «первому, открыто взявшему». 
* Любая попытка защитить Нурхалида или его интересы в этих районах считалась, как указало жюри: «военным актом против Меганезии, вызывающим немедленный ответ».   

На этой строчке рулона, лейтенант-штурман Коул (читавший через плечо командира) с искренним любопытством спросил:
- Сержант, вы что, правда, в этом случае можете без всякого приказа открыть огонь?
- Мы обязаны, - лаконично ответил Ренд Дэйсон.
- Ого! Круто. Слушайте, а почему распечатка рулоном, а не листами?
- Ну, это чтоб страницы не терялись.
- Э-э… А что? Толково. Кэп, правда же, толково?
- Да уж… - буркнул кэптри Ранстоун, прокручивая рулон дальше, до строчек, откуда начинались копии актов, изданных (скажем так) в странах Цивилизованного мира...

…При всем нежелании юстиции Западных стран разбираться с известным пальмовым масличным бизнесменом, меценатом, деятелем христианско-мусульманского диалога, видной фигурой Всемирной Организации Исламская Конференция (ВОИК), пришлось изображать кое-какую активность. Пока - лишь изображать, и все же…
…И все же: в Европе, Британии, и Исландии, где шли процессы по искам пассажиров «Мидгардсорма», и в США и Канаде, где шли дела по встречным искам пассажиров и круизных турагентств, Нурхалид получил юридический статус: «предположительно –виновная персона». Иначе говоря: тот, на кого судьи, быть может, повесят всех собак. Организация «Jamaat4sea» уже потеряла имидж благотворительно-просветительской,  получила плохой PR, и была грани включения в террористический лист Интерпола.

Ренд Дэйсон дождался, пока капитан «Страйкапа» прочтет рулон, а затем положил на середину стола два листка с текстом и оптический мини-диск.
- Это что? – спросил Ранстоун.
- Это видео осмотра шхуны «Абади», и протокол полевого дознания. Распишитесь в клеточке «получено», и забирайте материал. Минимальная бюрократия.
- Ладно, мистер Дэйсон, - с этими словами, кэптри подписал протоколы, вернул один экземпляр незийскому сержанту, а второй, и мини-диск отодвинул в сторону.
- Формальность выполнена, - сказал Ренд, - есть ли вопросы по нашим действиям?
- Да. Что вы будете делать дальше с этой шхуной и двумя парнями-папуасами?
- Ну, мы дождемся приказ нашего локального судьи в Кавиенге, и будем выполнять.
- Как я понимаю, - встрял лейтенант-штурман Коул, - вы уже знаете решение.
- Я с высокой вероятностью предполагаю, - ответил меганезийский сержант, - что мы
получим приказ проводить шхуну до восточного края акватории кластера Мвилитау, и разрешить ей выход в открытое море.
- А как насчет реакции нашего начальства на ваш протокол? – спросил кэптри.
- В каком смысле, мистер Ранстоун? – не понял меганезийский сержант.
- В смысле, мистер Дэйсон, что нам не хотелось бы лишних проблем.
- А! Да, это вы правильно акцентировали. Какие ваши предложения?
- Предложение: подождать день. Завтра в Эмпрессогасту прибудет СДО Австралии, и можно будет все решить спокойно. Этот СДО, Чальз Найтхарт, адекватный человек.
- А… Что такое «СДО»?
- Специальный Дипломатический Офицер, - пояснил Беллами Ранстоун.




*10. Некто слишком умный для дипломата.
24 августа. Утро. Австралия. Северо-восточный Квинсленд. Аэропорт Кэрнс.

Город 150-тысячник Кэрнс на берегу Кораллового моря называют Воротами Большого Барьерного Рифа. Отсюда понятно, что большинство пассажиров – клиентов здешнего аэропорта, это туристы. На раннем утреннем рейсе 24 августа из Канберры тоже были преимущественно туристы. Но, одного ждали здесь государственные дела. Точнее, не в Кэрнсе, а за два моря отсюда, в городе Эмпрессогаста - столице Автономии Бугенвиль (Северные Соломоновы острова), куда еще надо было долететь. 

Итак, Чарльз Найтхарт, 46 лет, эрудированный, талантливый, но без особых связей, до позавчерашнего дня атташе (младший дипломатический ранг), оказался стремительно  повышен до специального дипломатического офицера (СДО), на три ступеньки (почти посольский уровень!). Можно догадаться о причине. В середине лета Чарльз Найтхарт вытащил правительство Австралии из глубокой задницы, в которую оно попало, очень неосмотрительно заигравшись в гибридные военные игры среди болотистых джунглей Северного Папуа, и в акватории, изрезанной заливами, утыканной атоллами и мелями. Операция по оказанию негласной силовой поддержки индомалайским магнатам привела австралийский экспедиционный корпус в тактическую ловушку. Противник: незийские флибустьеры готовились к такой войне, и имели несравнимо больший боевой опыт. К зеленому континенту поплыли пронумерованные гробы, а перед кабинетом Кэмерона Дремера замаячила перспектива аварийной отставки. Но атташе Найтхарт смог как-то вырулить, проведя экстренные переговоры с нези в Маданге, и в Кавиенге. Правда, по правилу дипломатии, любое экстренное решение проблемы, само создает проблемы, а решение этих проблем создает новые проблемы, так что приходится создавать некую регулярную структуру для решения этих проблем. Вот так (с точки зрения философии дипломатии) был создан юнит: СДО при Топ-штабе Тройной Унии в Эмпрессогасте.

Из ряда соображений следовало: этот дипломатический юнит будет малобюджетным, поэтому средства выделены минимальные, и штат минимальный: 2 человека  (СДО и референт-стажер). Чарльз в полете до Кэрнса прочел файл-досье своего референта:
* Имя-фамилия/возраст(полных лет-месяцев)/секс-пол:  Флойд Фирфайн/ 19-09/ F.
* Образование: HCS-колледж, профориентация: компьютерное делопроизводство.
* Опыт: проф., фирма (место)/лет-месяцев: референт, Fila Ltd. (Лаэ, Папуа) /00-02.

Что ж, два месяца работы в частной фирме в Папуа - лучше, чем ничего. Чарльз сделал данный вывод, заходя с летного поля в здание терминала. Референту заранее было дано (начальством МИД, через голову СДО) первое служебное задание: предельно быстро организовать перелет СДО из Кэрнса в Эмпрессогасту. Оставалось оценить, насколько хорошо она с этим справилась (и справилась ли вообще – дело ведь непростое: быстро устроить такое между странами, находящимися во «взаимно-угрожаемой предвоенной ситуации»). Кстати: для начала надо просто познакомиться, взглянуть друг на друга…

…Встреча была назначена в суши-баре здесь, в здании терминала. И Чарльз Найтхарт первым заметил эту особу неполных 20 лет, одетую в нечто вроде скромного делового брючного костюма, адаптированного для тропиков. По сложению и линиям лица, она относилась к кельтской расе, с легкой присадкой континентальной крови. Чарльз сразу вспомнил артистку из Канберры, сыгравшую Джен Эйр в сериале 2011-го по классике готического романа середины XIX века. Артистка талантливо сыграла, но все равно ее героиня (такая гордая, но тихая и скромная Золушка) вышла слегка неубедительной. У зрителя порой возникало ожидание, что тихоня Джен, взвесив в руке кочергу, заявит: «достали, уроды». И проведет этой кочергой гольф-сет, используя голову ближайшего аристократа-деграданта в качестве мячика. Эта артистка была более аутентична в роли Элинор Смит (великой и отчаянной летчицы эры ранней авиации) в фильме 2009-го.

Именно такие мысли пронеслись в голове СДО, при виде мисс Фирфайн, артистично старавшуюся притвориться дебютирующим офисным планктоном - при радикальном несоответствии своего экстерьера такой роли. Размышляя так, Чарльз «потерял темп», поэтому девушка начала разговор первой:
- Доброе утро, мистер Найтхарт! Меня зовут Флойд Фирфайн, это вы знаете! Короче, я понимаю: вы рассчитывали на более опытного референта, но - так легла музыка айнур. Надеюсь, я все же, буду полезна, и смогу чему-то научиться. А то неинтересно просто высиживать в Эмпрессогасте свой стаж, как страус - свое яйцо. Вы согласны?
- Что ж, мисс Фирфайн, скорее я согласен, чем нет. А что такое: музыка айнур?
- Это из Толкиена, Сильмариллион, сотворение мира.
- Да, верно, - он улыбнулся, - как я мог забыть? В вашем возрасте я тоже увлекался. И знаете, как обидно было, что съемки в Новой Зеландии. Будто у нас ландшафты хуже.
 - При чем тут ландшафты? - проворчала она, - Все только потому, что режиссер Питер Джексон родом из деревни киви! Был бы он из Норвегии - снял бы на Шпицбергене, и плевать, что ландшафт там хуже, чем на Марсе. Я не была ни там, ни там, но уверена.
- Я уловил вашу мысль, мисс Фирфайн. А что у нас с перелетом в Эмпрессогасту?

Новоиспеченный референт чуть слышно вздохнула.
- Как бы это сказать, мистер Найтхарт. В общем, есть три новости.
- Гм… - произнес он, - …Судя по заявленной преамбуле и традиции анекдотов, первая новость хорошая, вторая плохая, а третья ужасная.
- Да, примерно так, - подтвердила она.
- Тогда начинайте с ужасной, - сказал он.
- Уф! Я так и знала, что вы это выберете. Это ужасно: из-за военной угрозы в регионе Северные Соломоновы острова, все отказываются туда лететь. Ни рейса, ни фрахта.
- Понятно. Иначе говоря, мисс Фирфайн, вы не смогли решить эту задачу. Что ж, я не считаю это вашим промахом. Это объективная проблема, и решать ее должны люди из правительства, у которых это прямая обязанность. Я позвоню в Канберру.
- Подождите звонить туда, мистер Найтхарт. Вы ведь не слышали хорошую новость.
- Да, действительно. А какая хорошая новость?
- Я нашла самолет, можно лететь, - сообщила она.

СДО улыбнулся и беззвучно поаплодировал.
- Превосходное начало работы, мисс Фирфайн. Тогда в чем плохая новость?
- Это kit-plane BD-4, - ответила она, - и я не знаю, одобрите ли вы.
- Э-э…Это такая марка самолета?
- Нет, марка самолета BD-4. А kit-plane значит, что он самостоятельной сборки.
- Что-что? Вы хотите сказать: это самодельный самолет?
- Нет-нет! - Флойд покрутила головой, - Я сейчас все объясню. В 1968-м Джим Беде, предприниматель-конструктор янки, придумал и выпустил Kit, в смысле комплект из которого можно самостоятельно собрать самолет в гараже. Все детали фабричные, и двигатель, и мехатроника, и авионика. Это как LEGO, только для взрослых.
- Э-э… Верно ли я понял, что вы предлагаете лететь 1400 километров через два моря, используя самолет, собранный кем-то в гараже из деталей, выпущенных в 1968-м?
- Нет, мистер Найтхарт. Самолет почти новый, нормальный. Это самолет моего дяди, который стоял тут на парковке. Я попросила для очень важного дела, и он разрешил.

СДО задумался, затем спросил:
- У вас есть что-то об этом самолете?
- Конечно! - Флойд протянула ему лист, где кроме прочего, можно было прочесть: 
* Модель: BD-4G. Мотор: дизель 200 кВт. Винт: тянущий 2-лопастной D1.2 м.
* Экипаж: 1 пилот 3 пассажира. Длина: 6.5 м. Размах крыльев: 7.8 м. Высота: 2.2 м.
* Масса пустого самолёта: 570 кг. Максимальный взлетный вес: 1100 кг.
* Скорость: 380 км/ч. Дальность: 1900 км. Практический потолок: 4500 м.
Получалось: долететь на этой штуке до Эмпрессогасты можно даже с запасом, и по времени полет займет менее, чем 4 часа. Найтхарт кивнул.
- Ладно. Вы явно непохожи на самоубийцу. Я согласен. А пилота вы нашли?
- Я пилот, - ответила она.
- О, черт! - спонтанно-удивленно отреагировал он.
- Я так и знала, что вы это скажете, - сообщила Флойд, - но, у меня лицензия пилота-любителя, и полтора года летной практики.
- Прошу прошения, мисс Фирфайн. Я не ожидал, - и тут Чарльз про себя отметил, что подсознание, возможно, пыталось подсказать ему - не зря же он вспоминал артистку, игравшую сначала отчаянную летчицу Элинор Смит, а затем золушку Джен Эйр.

Флойд беззаботно махнула рукой.
- Вообще без проблем, мистер Найтхарт.
- Мм… А вы уверены, что у вас получится такой серьезный перелет?   
- Я уверена. Машина в порядке, а погода на маршруте тихая и ясная. 
- Ладно, я согласен, - снова сказал он.



Kit-plane BD-4 оказался нестрашным, и немного игрушечным - будто бы его сделали из бумаги, натянутой на угловатый коробчатый каркас. Как большое оригами с крыльями, хвостом, и тремя колесными ножками, в которое поместился обычный 4-местный салон автомобиля. Только ручки управления и приборная доска водителя – необычные…   
…Взлет прошел спокойно. Сначала тряска на полосе, а затем окружающий ландшафт неторопливо провалился вниз. Вокруг раскинулось море цвета индиго, разрисованное зеленоватыми лагунами, и пятнышками отмелей. Самолет шел курсом северо-восток. Некоторое время Чарльз Найтхарт глазел вокруг, и старался привыкнуть к несколько беспокоящей волнообразной болтанке, свойственной таким легким самолетам в зонах обычной ленивой турбулентности. А затем его отвлек звонок спутникового телефона.



Полезная штука: спутниковый телефон. Но если это служебный дивайс, то обычно его появление означает частую дополнительную внезапную нагрузку. Попробуй-ка успеть адекватно сориентироваться при звонке-вызове вроде этого, который сейчас: 
- Доброе утро, мое имя: Манатап Биджирин. Мне надо срочно поговорить с мистером Чарльзом Найтхартом, СДО Австралии при Топ-штабе Тройной Унии.
- Доброе утро, мистер Биджирин. Это Найтхарт. Я слушаю вас.
- Еще раз доброе утро, мистер Найтхарт. Я прим-советник МИД Малайзии, занимаюсь проблемами борьбы с военной преступностью в восточном секторе.
- Понятно, мистер Биджирин. Чем я могу помочь вам?
- Я скажу. Я сейчас звонил в Канберру, и референт миссис Литч, главы вашего МИД,  сообщил, что с сегодняшнего дня вы решаете вопросы взаимодействия вооруженного контингента Австралии в Ново-гвинейском море с контингентами союзников.
- Да. Это моя функция.
- Очень хорошо, мистер Найтхарт. Значит, вы можете решить проблему. Вчера утром австралийский сторожевик «Страйкап» опоздал при перехвате пиратского судна. Оно успело уйти в акваторию кластера Мвилитау - меганезийскую зону контроля. 

Австралийский СДО был искренне удивлен.
- Тогда пираты допустили фатальную ошибку. Отношение Нарфлота к ним известно.
- В данном случае, - произнес малазиец, - они отошли от своего правила. Пиратскому кораблю предоставлено убежище, а сегодня они намерены дать ему открытое море.
- Это очень странно, мистер Биджирин. Как называется судно, и какого оно класса?
- Судно раньше называлось «Абади», формально это 37-метровая супер-яхта, но после похищения она превратилась в пиратский рейдер.
- Мистер Биджирин, давайте уточним. Некая 37-метровая супер-яхта «Абади» кем-то похищена, и применяется, как пиратский рейдер. Верно ли я понял вас?
- Да, абсолютно верно.

Получив это подтверждение позиции малазийского советника МИД (а заодно громко проговорив название и класс корабля), австралийский СДО повернулся к референту-стажеру. Если бы кто-то сейчас спросил Чарльза Найтхарта, чего он ожидает от Флойд Фирфайн, то он бы вряд ли смог это сформулировать. Просто интуиция. Но прекрасно сработавшая интуиция. Флойд поймала его взгляд, коротко кивнула, и нажала клавишу «автопилот». Затем, отпустив штурвал, она включила обычный субноутбук (который заранее был закреплен на консоли сбоку от приборной панели – мало ли: захочется в полете посмотреть кино, или еще что-нибудь). Чарльз также коротко кивнул ей, затем произнес, обращаясь к респонденту:
- Итак, мистер Биджирин, некая 37-метровая супер-яхта «Абади», ранее похищенная, пиратствует в Ново-гвинейском море. Значит, должен быть реестр ее нападений.
- Это какой-то намек? – настороженно спросил советник МИД Малайзии.
- Нет, это простой путь, решить проблему силами нези. Если они узнают о пиратской деятельности экипажа «Абади», то уничтожат их согласно своей судебной директиве.
- Мистер Найтхарт, ситуация вокруг «Абади» не такая простая. Эта супер-яхта совсем недавно захвачена бандитами, и ее пиратские рейды еще не запротоколированы.

В это время Флойд повернула субноутбук на консоли так, чтобы СДО мог видеть, что отображено на экране, а именно: история супер-яхты «Абади» с момента постройки до заявления владельца (Вазира Нурхалида, гражданина Малайзии) в морскую страховую компанию о пропаже этой яхты в порту Вевак (Папуа) при вооруженных беспорядках. Чарльзу Найтхарту было знакомо имя Вазира Нурхалида (еще бы: тот входил в топ-10 спонсоров исламского лобби в Канберре). Чарльз, как многие австралийские «белые воротнички» формально был за правящую партию. Но неформально он был за «Лигу Свободы», лозунг которой: «Халялю не место в Австралии». Если бы вопрос реально касался борьбы с морским пиратством, Чарльз перешагнул бы через свою антипатию к исламским деятелям. Но в данном случае было ясно: малазийский плутократ намерен использовать австралийский сторожевик, чтобы вернуть свою супер-яхту (за пропажу которой он наверняка уже получил страховку). Чарльз не собирался содействовать…

…Но, его речь продолжала соответствовать стандартам политкорректности:   
- Мистер Биджирин, мне понятны ваши опасения. Не следует допускать появления в горячей акватории еще одного пиратского рейдера. Поэтому, я предлагаю вам вместе поискать доказательств, которые стали бы достаточными для нези.
- Мистер Найтхарт, я не думаю, что нам следует рассчитывать на силы нези.
- Тогда я в недоумении, - артистично удивился Чарльз, - как решать проблему, если не рассчитывать на нези, в чьей зоне контроля находится эта супер-яхта?
- Решим без них, - ответил малазиец, - как я сообщал, сегодня нези намерены дать этой супер-яхте открытое море. А рядом есть австралийский сторожевик «Страйкап». Если капитан сторожевика получит приказ, то перехватит «Абади» в нейтральных водах. От вашего верного решения, мистер Найтхарт, зависит этот приказ. Австралийский Ново-гвинейский штаб готов действовать только при вашем подтверждении.
- Разумеется, мистер Биджирин, я готов начать работу над таким подтверждением. Вы могли бы помочь мне в сборе доказательств пиратских действий экипажа «Абади». Я полагаю, у вас они имеются. Изучив их, я немедленно начну их компиляцию, которая приведет к подтверждению обоснованности приказа на перехват этой супер-яхты.

Ремарка: «я готов начать работу над вашей задачей» переводится с дипломатического сленга на человеческий язык так: «я буду имитировать работу над вашей задачей, пока задача не потеряет актуальность». Малазийский прим-советник, разумеется, знал это.
- Мистер Найтхарт, я уверен, что ваше начальство будет недовольно, если работа над подтверждением пойдет слишком медленно, и пиратский рейдер успеет уйти.      
- Благодарю за предупреждение, - ответил Чарльз, - но я привык тщательно выполнять работу, которая мне поручена. Я должен убедиться, что перехват будет антипиратской операцией, а не самоуправством при решении частного спора о владении супер-яхтой.
- Теперь это точно намек, - холодно констатировал малазиец.
- Это не намек, а напоминание о том, что вооруженный контингент Австралии в Ново-гвинейском море занимается общей безопасностью, а не услугами частным персонам.
- Мистер Найтхарт, я полагаю, вы неправильно меня поняли. От вас требуется просто формальное подтверждение. Вам не поручено вмешиваться в политические решения.
- Сейчас, мистер Биджерин, я абсолютно не понял, что вы сказали.
- Значит, мистер Найтхарт, мне придется попросить других людей объяснить вам, где пределы вашей компетенции, - и малазиец прервал разговор, не дожидаясь ответа.

Чарльз иронично хмыкнул и вернул спутниковый телефон в карман. Флойд, выражая одобрение, подняла вверх кулак, и оттопырила два пальца в виде V (Victory).
- Здорово вы отбрили этого хабиби.
- Мисс Фирфайн, - укоризненно сказал он, - мы с вами на дипломатической работе, и желательно, чтобы мы не употребляли уничижительных прозвищ для рас и религий.
- Но мистер Найтхарт, по-мусульмански это слово значит что-то хорошее. Они пишут «habibi» на упаковках со своим халяльным фуражом.
- Мисс Фирфайн!..
- Ладно-ладно, мистер Найтхарт. Я больше не буду. 
- Благодарю вас за понимание, - вежливо резюмировал Чарльз.
- Вообще без проблем! - ответила она, - А могу я сделать еще что-нибудь полезное?
- Мм… А не опасно вот так оставлять самолет без управления?
- Нет. Все ОК Автопилот отличный.
- Хорошо, мисс Фирфайн. Скажите, что с нашим интернет-сайтом?
- С сайтом все ОК. Висит по адресу SDOBFM.GOV.AU. Только он почти пустой.
- Понятно. А у нас есть доступ для редактирования? Я имею в виду: прямо сейчас.
- Конечно! У меня админ-доступ, я ведь референт СДО, это моя работа, так? 
- Действительно, так, - подтвердил Чарльз, - и задача следующая: предельно быстро, в течение 10 минут, добавить на сайт две нотации, вы слышали их. Первая: о принципах выявления морских пиратов. Вторая: о цели австралийских военных кораблей в Ново-гвинейском море. Общая безопасность, а не услуги частным персонам по их бизнесу.   
- Я успею! - откликнулась она, и мигом забарабанила по клавиатуре субноутбука.



И действительно успела. Текстовые формулировки, воспроизведенные без корректуры, просто по памяти, вышли слегка корявыми, но читались однозначно. Чтобы закрепить комбинацию, Чарльз попросил ее сразу сделать update: усилить данные формулировки фрагментами из Международного Морского права, и из австралийско-меганезийского Кавиенгского протокола. Это заняло еще полчаса. Чтобы не терять взятый темп, СДО попросил референта-стажера добавить на сайт хронику «горячих» инцидентов в Ново-гвинейском море… И на этом этапе фора времени закончилась. В кармане СДО опять зазвонил служебный спутниковый телефон.

Как и ожидал Чарльз, респондентом оказалась Мелисса Литч, глава МИД Австралии.
- Мистер Найтхарт, - начала она, - весьма похвально, что вы приступили к работе без промедлений, и с таким уровнем внимательности и ответственности.
- Благодарю, миссис Литч, ваше мнение очень много значит для меня, - сказал он. 
- Замечательно, мистер Найтхарт. А теперь отбросим красивые церемонии, и займемся политической реальностью. Вы грубо отшили малазийского прим-советника, который обратился к вам с пустячной просьбой от мистера Вазира Нурхалида. По-видимому, вы знаете, какой серьезный вес у мистера Нурхалида в САИИП, Совете по Австралийским Инвестициям в Индонезии и Папуа. Это 500 компаний с текущим объемом инвестиций примерно 9 миллиардов долларов и оборотом 20 миллиардов долларов. Добавим также влияние мистера Нурхалида в Австралийской Федерации Исламских Советов (АФИС), должность главного консультанта внешних связей Исламской Батакской Республики  Солангай (ИБРС), и статус друга Заинал-Шаха, султана Тренггану в Малайзии. Этого достаточно, чтобы проявить внимание к просьбам такого человека. Вы чувствуете?
- Да, миссис Литч, однако в 1980-х саудовский эмир Усама бен Ладен тоже…
- При чем тут саудовцы и бен Ладен?! – немного нервно перебила глава МИД.
- Просто, биография и ориентация похожа, - пояснил Чарльз, - до 1990-го бен Ладен в Западном мире считался человеком, к просьбам которого надо проявлять внимание.
- Вам не хватает политического прагматизма! – строго сказала она, - Вы правы, Вазир Нурхалид, это фигура того же рода, что Усама бен Ладен. Если бы сейчас был 1989-й, можете не сомневаться: я выполнила бы пустячную просьбу бен Ладена. Годом позже, разумеется, я заявила бы, что не было ни просьбы, ни выполнения. Вы чувствуете?
- Да, миссис Литч, я чувствую. Но в данном случае имеется два препятствия.
- Какие препятствия?
- Во-первых, перехват супер-яхты «Абади», это не пустячная просьба.
- Я не поняла, что тут не пустячное? У нас в окрестностях Австралии патруль нередко перехватывает краденые яхты, баркасы с контрабандой, и сейнеры браконьеров.

Чарльз глубоко вдохнул, тихо выдохнул и произнес:
- Миссис Литч, там у нас худшее из возможного, это банда с пулеметом или с ручным гранатометом. В Ново-гвинейском море иная обстановка, иные силы, и иные правила.   
- Мистер Найтхарт, я понимаю, о чем вы, но ясно же, что нези не будут вмешиваться в пустячное дело о краденой яхте, перехваченной нашим сторожевиком вне их зоны.
- Да, конечно, вы правы, нези не будут, если только это краденая яхта. Но если яхта не краденная, если на ней идут законные владельцы, то нези могут атаковать любого, кто  пойдет на перехват. Это их право по Кавиенгскому статуту о борьбе с бандитизмом.
- Вы запутались! - сердито заявила глава МИД, - Бандиты захватили эту яхту в Веваке.  Теперь наш сторожевик пресечет бандитизм, и вернет яхту законному владельцу.
- Нези, - ответил он, - могут думать иначе. Если они дадут этой яхте открытое море, то  значит, они признали персон, которые на борту яхты, законными владельцами. Любой перехват в таких условиях будет интерпретироваться офицерами нези, как бандитизм.
- О, черт! Откуда у двух мальчишек-папуасов законное право владеть супер-яхтой?!
- Просто, миссис Литч, они первыми нашли ее в Веваке. Это принцип проскрипции.
- Принцип чего?
- Проскрипции, - повторил Чарльз, - такой принцип впервые применен древнеримским диктатором Суллой. Враг Суллы вписывался в проскрипцию, и любой мог убить его, и присвоить его имущество. А любой, кто защищал врага, сам попадал в проскрипцию.
- Это варварство! – возмутилась Мелисса.
- Миссис Литч, это часть римского права, а оно лежит в основе современного права. В частности, Патриотический акт США 2001 года против терроризма сконструирован по образцу Проскрипционного акта Суллы 82 года до Новой эры.

Глава МИД некоторое время рассерженно дышала в микрофон, затем заявила:
- Оставим в покое юридические абстракции. Политика это искусство возможного. Мы вынуждены принимать во внимание извращенные представления нези о праве. Но, вы говорили о двух препятствиях, мистер Найтхарт. Первое понятно. Какое второе?
- Второе, это разъяснения принципов деятельности австралийского миротворческого контингента в Папуа, и в Ново-гвинейском море, - ответил он, - я счел необходимым в краткой форме изложить эти принципы на сайте СДО, популярно пересказав те акты, которыми официально руководствуется правительство Австралии.
- Так быстро? – удивилась Мелисса.
- Да. Я старался, согласно вашим указаниям, не терять ни минуты времени.
- А-а… Это похвально. Только при чем тут препятствие?
- Дело в том, миссис Литч, что просьба мистера Нурхалида противоречит этим актам.
- Противоречит? – переспросила она.
- Да, миссис Литч. Вы можете посмотреть на сайте. Мне кажется, что отдавать приказ нашему контингенту провести операцию, противоречащую официальным принципам, нежелательно. Это скомпрометирует нашу миссию по урегулированию. Мы окажемся отброшены к позиции до Кавиенгских соглашений, иначе говоря: к позиции военного противостояния. Причем в худших условиях, поскольку в Ново-гвинейском море уже сконцентрированы военные силы обеих сторон. Любой повод может поджечь…
- Теперь я поняла ваши аргументы, мистер Найтхарт. Действительно, сейчас было бы слишком рискованно выполнять просьбу мистера Нурхалида. Тем не менее, я должна сделать вам замечание из-за вашей грубости с прим-советником МИД Малайзии.
- Прошу прощения, миссис Литч. Его звонок был неожиданным, а мы сейчас летим в самолете, и погодные условия неидеальные. Я немного нервничал. Разумеется, это не повторится. Вы можете рассчитывать на мою тактичность с VIP-респондентами.         
- Хорошо, мистер Найтхарт. Я надеюсь, вы сделаете верные выводы. Всего доброго.
- Да, конечно. Всего доброго, миссис Литч.



Флойд дождалась, пока СДО уберет телефон в карман и прокомментировала.
- Наше главное начальство - первостатейная сука.
- Мисс Фирфайн! – укоризненно произнес Чарльз.
- Ладно, я больше не буду! - сказала она, - Вообще, здорово работать с вами! Я слегка боялась, что будет унылая каша на воде, но теперь смотрю: жесть и мясо!
- Вы отлично проявили себя, мисс Фирфайн. Но лучше поменьше жаргона на работе.
- Я постараюсь, мистер Найтхарт. Эта работа вообще, хороший повод заняться собой. Понятно, что не всякой фигней вроде макияжа, а по-настоящему, чтобы научиться… Артистизму, что ли. Вообще-то у меня есть склонность к артистизму. Я даже играла в команде ЭБМ. Электро-Блэк-Метал. Стиль такой. Была хорошая команда, «Железные звери» называлась. Ребята – сокурсники по колледжу. Но, теперь после окончания все разбежались в разные стороны. Это жизнь, каждый ищет, куда приткнуться… Мистер Найтхарт, если это вам неинтересно, то прямо скажите. Я не обижусь, правда.
- Почему же? Продолжайте, это познавательно, - поощрил СДО.




*11. Склонность к артистизму. Игры железных зверей
24 августа. Между утром и полуднем. Небо над Коралловым и Соломоновым морем.

ЭБМ команда «Железные звери», созданная пятеркой студентов-первокурсников HCS-колледжа, просуществовала весь период учебы. Команда играла типично для ЭБМ, как ответвления блэк-метала. Энергичные звенящие переливчатые ритмы, и Композиции в оккультном жанре против морали мировых религий. Пока «Железные звери» играли на частных вечеринках, особого резонанса не было, но когда команда устроила 3-часовой концерт на пляже после выпускной церемонии, и клипы разлетелись по медиа-блогам, произошел скандал. Местные СМИ Таунсвилла охарактеризовали это, как публичную сатанинскую оргию, и у музыкантов на старте карьеры возникли проблемы. Каждому пришлось выкручиваться. Конкретно, Флойд Фирфайн сначала поработала два месяца референтом в консалтинговой фирме «Fila Ltd» (Лаэ, Папуа), принадлежащей ее дяде - Логрису Фирфайну. Затем дядя подключил свои контакты в правительстве, и - Флойд получила должность референта-стажера Специального Дипломатического Офицера в Эмпрессогасте. Впрочем, конкуренции за эту должность не было (Эмпрессогаста, это, мягко говоря, не Париж). А для будущей карьеры Флойд важно, что в ее биографии отметится работа в должности, сверхвысокой для вчерашней выпускницы колледжа.

Чарльз Найтхарт слушал это, и у него складывалась логичная картина назначения этой девушки на такую должность. Ключевой фигурой был, конечно, тот самый дядя…

...Юрисконсульт Логрис Фирфайн. Относительно молодой, но авторитетный эксперт - сопредседатель Третейского арбитража АБТТА (Ассоциации Бизнеса Трансграничных Территорий Австралии), сделавший себе имя на урегулировании ряда экономических конфликтов «черного квадрата»: Индонезия - Папуа - Меганезия - Северная Австралия. Наибольшую известность он получил в апреле-мае текущего года, благодаря участию в «Юридической войне за баронское наследство». Это была скандальная история вокруг огромных полутеневых британских инвестиций в Азиатско-тихоокеанском регионе. О масштабе скандала красноречиво говорит то, что из-за его эскалации были разведены номинальные короны двух конституционных монархий: Британии и Новой Зеландии. Разумеется, процесс стал пиршеством для TV-таблоидов, которые (несмотря на общее презрение к ним) формируют индекс известности всяких персон, включая юристов. В дополнение характеристики мэтра Фирфайна можно отметить, что он дружен с Евой Алемано, недавно занявшей пост министра финансов Австралии. Они, в общем, и не скрывают любовные отношения. Вот, пожалуйста: «контакты в правительстве».

Вопрос: референт - племянница такого человека, это плюс или минус для СДО? Тут не определишь сразу. С одной стороны, это придаст СДО некий неформальный вес. Но, с другой стороны, это придаст скандальность имиджу СДО. Но, так или иначе, Флойд –сообразительная девушка, но при этом, похоже, ей можно доверять. Редкое сочетание качеств. В наше время сообразительные тинэйджеры, прежде всего, учатся продавать абсолютно все: далекое и близкое, иллюзорное и реальное, неживое и живое, клипы с людьми и самих людей. Как говорится: «настоящих друзей нельзя купить, зато можно продать». Торговать друзьями, это прибыльная стратегия лишь на короткое время. На долгих интервалах это, чаще, убыточно. Но понимание приходит с опытом, а откуда у тинэйджера опыт? Хотя (подумал Чарльз) возможно, я несправедлив к тинэйджерам...

…Тем временем, BD-4G «гаражной сборки» приближался к цели своего путешествия. Сначала, при подлете к острову Бугенвиль с запада, Чарльз Найтхарт не увидел почти ничего. Казалось, что остров (к слову сказать – размером с Кипр) в этой части остался первозданным: причудливые холмы, и джунгли, обрывались тут в залив с песчаными  пляжами, прорезанными густо ветвящимися устьями ручьев. А техногенные объекты наблюдались только на поверхности залива. Это были не только корабли, но и некие циклопические сооружения: широкие понтонные мосты длиной полторы мили между плавучими платформами. Межрегиональный аэропорт Эмпрессогаста.    

Чарльз заранее знал что увидит. И что не увидит. Город Эмпрессогаста, столица Автономии Бугенвиль и (формально) столица Тройной Унии была невидимым городом, она пряталась в зеленых холмах, вдоль изогнутого берега залива. Биоморфная архитектура, придуманная для защиты от сверхвысотного наведения авиа-бомбардировок. Кому-то может показаться паранойей эта идея: спрятать целый город, однако с бугенвильской точки зрения это выглядело разумным. Ведь три предыдущие столицы Бугенвиля были полностью разрушены вражескими бомбардировками. 
Первая: Коирере уничтожена американской авиацией в ноябре 1943-го. Мишенью был японский имперский авиаполк, а бугенвильцы потеряли город просто за компанию. Вторая: Букасити неофициально разрушена австралийской артиллерией в 1990-м, или немного позже, по просьбе австрало-британского рудного концерна «Пангуна-Коппер».
Третья: Арава стерта с лица Земли массированным ракетным ударом международных миротворцев ООН зимой позапрошлого года – в ходе Первой Новогодней войны…
…И, после этого, Оникс Оуноко, адмирал-президент (попросту - диктатор) Бугенвиля, заказал у нези проект биоморфного города на берегу залив Эмпрессогаста. Кстати, это неточная фраза. Ведь тогда Меганезия (самопровозглашенная меньше полугода назад) казалась эфемерным политическим фантомом, так что адмирал Оуноко имел дело не с правительством соседней страны, а с клубом контрафактных бизнесменов, мафиози, и полевых командиров, мигрировавших из развитых стран, и захвативших Полинезию...
…Впрочем, это детали. Важно то, что Эмпрессогаста была построена, и в ходе Второй  Новогодней войны не пострадала. Крылатые ракеты Западного Альянса бессистемно и бессмысленно вспахали несколько квадратных миль болот и джунглей. Непризнанный диктатор полупризнанной Автономии Бугенвиль четко подготовился к такой войне… 



Между тем, Флойд Фирфайн (руководствуясь графическими указаниями диспетчера, отображавшимися на экране субноутбука) повела самолет на посадку. Не на плавучие понтонные мосты в заливе, а к зеленым холмам. Берег резко приблизился, затем внизу промелькнула полоса пляжа, следом – верхушки деревьев. Прямо по курсу появилась просека, которую занимала прямая ровная полоса, окрашенная под цвет окружающей флоры. По бокам мелькнули кроны деревьев, и… Шасси поймали твердое покрытие. Несильная встряска, торможение, и остановка около огромного ангара-полуцилиндра, построенного из какого-то легкого материала, опять же, покрашенного «под флору».   

Когда австралийцы выбрались из своего самолета, рядом уже была весьма обаятельная персона: афроамериканка лет 35, судя по униформе – капитан Народного Флота.
- Рита-У, военный атташе Меганезии, - представилась она.
- Ой! А у вас теперь даже дипломатические ранги бывают? – не удержалась Флойд.
- Бывают, если так удобнее для kanaka-foa, - весело ответила Рита-У.
- Aloha, мисс атташе Рита-У, - перехватил инициативу СДО, - я Чарльз Найтхарт, а это референт диппредставительства Австралии, мисс Флойд Фирфайн.
- Aloha oe! - ответила капитан Рита-У, и энергично объявила, - сейчас подойдет майор Атлари, шеф разведки Бугенвиля, который покажет коттедж, выбранный адмиралом-президентом для диппредставительства Австралии, и покатает вас по Эмпрессогасте. Вопросы о местных обычаях – тоже к майору Атлари как к автохтонному субъекту.
- Как-как меня назвали? – послышался глухой баритон, вроде бы рядом.

Адресаты реплики несколько секунд вертели головами, прежде чем заметили того, кто высказал этот вопрос. Автором оказался темнокожий мужчина папуа-полинезийского этнического типа, довольно крупный, атлетически сложенный, и одетый не в какой-то сказочный эльфийский плащ-невидимку, а в обычную полевую униформу. Странным казалось то, каким незаметным он был до этого момента. Трюк состоял в размещении.  Бугенвильский майор занял такую позицию на границе света и тени, что глаз простого наблюдателя скользил по нему, не выделяя его силуэт из этой контрастной схемы.
- Зачет, бро! – объявила капитан Рита-У, когда увидела его, - Ты уже почти ниндзя.
- Какое там, - персонаж выдвинулся из светотени и выпрямился во весь рост, - если по меркам реального ниндзюцу, то я дошел только до третьего уровня из десяти. Мужик, который учит меня, дошел до пятого. Жерар Рулетка, учивший его, дошел до седьмого уровня. А Сэм Хопкинс, Демон войны, говорят, на девятом уровне, потому-то его хрен увидишь, даже если он в шаге от тебя. Такие дела, гло.
- Да, такие дела, - откликнулась меганезийская военная атташе.
- Ну… - продолжил бугенвильский майор, - …Теперь по протоколу. От имени нации, и согласно поручению президента Оникса Оуноко, я приветствую миссию Специального дипломатического офицера правительства нейтральной Австралии на земле великого и свободного Бугенвиля. Тут, на авиабазе вы можете посетить кафе, сортир, душ, короче всякое такое. Затем мы поедем в ваш офисный модерн-бунгало, а утром я отвезу вас на первую встречу с адмиралом-президентом. Если что-то понадобится, то звоните мне. 

И бугенвильский разведчик протянул гостям две своих визитки.   
- Благодарю вас, майор Атлари, - ответил Чарльз Найтхарт и (согласно протокольному этикету), приняв служебную визитку, слегка поклонился собеседнику, - вы только что упомянули Сэма Хопкинса. Скажите, знакомы ли вы с ним лично?
- Лично я не знаком с ним. А с какой целью вы интересуетесь, мистер Найтхарт?
- Любопытство, майор. Некоторые газеты пишут, что Сэма Хопкинса не существует.
- Это абстрактный вопрос философии, - заявил Атлари, - мастер девятого уровня, как и мастер десятого уровня, попросту - бодхисатва, имеет такое свойство, что никто уже не может точно определить существует он или нет.
- Э-э… Простите, майор, это как?
- Это просто. Вы слышали про принцип неопределенности Гейзенберга? Аналогичный случай. В научной литературе описан, между прочим. Такие дела, мистер Найтхарт.



В свои 46 лет (из которых 15 пришлось на дипломатическую работу) Чарльз Найтхарт повидал немало столиц в регионе. От мусорного бандитского Порт-Морсби в Папуа до зажравшегося исламского Бандар-Сери-Бегавана в Брунее. От шумной беспорядочной Джакарты в Индонезии до провинциального скучного Веллингтона в Новой Зеландии.    
Казалось бы, чем можно было всерьез удивить его. Но Эмпрессогаста – удивила. Этот город был похож на плантацию гигантских пестрых 10-метровых грибов, выращенную  прямо в джунглях, под широкими кронами деревьев. Вместе с гигантскими грибами, в джунглях появились гигантские ленивые плоские в чем-то симпатичные многоножки, сползшиеся в связный орнамент. Если же отбросить метафоры, то Эмпрессогаста была построена из 3-этажных биоморфных домов на сваях. Дороги - аналогично на сваях. В комплексе, это значило: город построен почти без изменений природного ландшафта. Минимум вырубок леса, минимум выравниваний грунта. Почти так же строят деревни туземцы: базис всех построек это платформы на ножках-сваях. Здесь модули на сваях конструировались капитальнее, но принцип был взят из первобытной архитектуры. 

На самом деле, такое строго техническое описание не передает даже сотой доли шарма Эмпрессогасты. Майор Атлари вез австралийских гостей по городу на мототрицикле с полуоткрытым салоном. Такие машинки в ЮВА называют «тук-тук», и применяют как  маршрутные такси или микро-грузовики. А здесь это был главный класс транспорта: у «дорожек-многоножек» имелось жесткое ограничение предельной нагрузки. И Флойд, отметив эту особенность, поинтересовалась:
- Майор, а что, если надо перевезти что-то тяжелее полтонны?
- Посмотрите влево и наверх, - предложил Атлари.
- А-а… - произнесла Флойд, последовав этому совету, и присвистнула от удивления.

Над кронами деревьев медленно плыл грузовой контейнер, подвешенный к зеленому футбольному мячику. Диаметр мячика был футов сто, а с боков торчали две консоли с воздушными винтами.
- Дирижабль? – спросил Чарльз, посмотрев в ту же сторону.
- Да, - подтвердил бугенвильский майор, - меганезийский водородный дирижабль, его грузоподъемность 10 тонн. А если надо больше, то работает сцепка нескольких таких дирижаблей. Мы многое заимствовали в Меганезии. Почему нет? Совместить город с джунглями придумали тоже в Меганезии в городе Луганвиль на острове Вемерана, на Вануату, 1000 миль к зюйд-ост отсюда. Только там трансгенно-бамбуковые джунгли пророщены сквозь город, а тут у нас наоборот, город пророщен сквозь натуральные джунгли. Хотя сама тема придумана гораздо раньше в США. Есть даже сериал 2010-х годов, называется: «Мастер домов на деревьях». Такие дела.
- Все уже придумано до нас, - задумчиво отозвался СДО Чарльз Найтхарт.
- Может, не все, но очень многое! - сказал майор, - Вот, мы приехали. Это здание, по приказу нашего президента, передается в пользование СДО Австралии.



Здание, преданное австралийскому офису, как все здания в этом городе, стояло среди джунглей (хотя выращенных по проекту, и не мешающих трафику). В отличие от ряда архитектурно-стереометрических изысков, встретившихся по дороге, оно выглядело относительно консервативно. Такой классический двухэтажный коттедж с мансардой и боковыми балконами. Не придется приспосабливаться…

…Через два часа Чарльз Найтхарт расположился в своем новом кабинете (со слишком скромным интерьером по меркам дипломатии, но с наличием всех штук, необходимых бюрократическому менеджеру). Разумеется, прежде всего, Найтхарт выполнил ритуал отправки Первого рапорта в Главный офис МИД в Канберру. На сегодня обязательных служебных дел у него больше не было, и СДО завершил рабочий день, похвалив себя (вполне заслужено кстати): «Что ж, Чарльз, кажется, начало получилось удачное».   




*12. Золото нибелунгов в модерновом реалити-шоу.
Германия, Гессен. 25 августа. Полдень (соответствует 9 вечера на Косраэ).

Спортивный клуб - Кегельбан «Rotkappchen» (Красная Шапочка) на окраине городка Штайнау-ан-дер-Штрассе был переделан из старого лодочного гаража на берегу озера креативной парочкой, называвшей себя Гензель и Гретель. Клиентура клуба - местные тинэйджеры. Поскольку это был не бар или дискотека, а спортивный клуб, на него не распространялось ограничение «18-плюс», установленное «Законом о молодежи», что позволяло развлекаться тут с 14-ти. Надо сказать: лето в Средней Германии выдалось жарким, и старшие школьники, уже вернувшиеся с каникул, перед учебным годом, с удовольствием зависали в «Красной Шапочке». Феликс Шредер – в частности. 

Сегодняшний полдень в кегельбане ничем, вроде бы, не отличался от вчерашнего, или позавчерашнего. Жарко, весело, шумно. Феликс покатал шары на счет с несколькими ребятами, и выиграл пол-литра пива. Мелочь, но приятно. По германскому «Закону о молодежи», крепкие напитки и табак разрешены с 18 лет, а пиво с 16 лет. И 17-летний Феликс мог пить его легально. Но пить холодное пиво сразу после спорта, это верный способ застудить горло. Так что, Феликс сначала разделся, нырнул в озеро, поплавал немного, чтобы остыть, и только затем, вытершись и одевшись, уселся за стойкой.
- У тебя гаджет пищал, - сообщила Гретель, подвинув ему кружку с шапкой пены.
- А-а… Спасибо, Грет. Наверное, мама что-то не договорила, - сказал он и (чтобы не забыть) вытащил на стойку смартфон из кармана только что надетой куртки.
- Без проблем, - ответила она, - ты будешь жрать что-нибудь, или пока только пиво?
- Я лучше позже пожру, – сказал он, - а то жарко как-то.
- Точно! Август, что надо, - согласилась она, и занялась кормлением другого клиента.
 
Феликс устроился поудобнее на табурете за стойкой, сделал первый (самый вкусный) глоток пива, и глянул что в настенном телевизоре. Как обычно: какие-то рок-клипы. И, поглядев немного, Феликс сделал еще пару глотков, и занялся смартфоном.
Да, действительно. Новое сообщение. Отправитель: парень-сосед по дому.
Заголовок сообщения: «zumknuppel» (сленговое – «ты влип»).
Содержание сообщения: два фото.
Первое: около дома - черный автомобиль с маркировкой федеральной полиции.
Второе: около двери квартиры Шредеров - двое мужчин в деловых костюмах.

Вот так оно бывает. Два фото – и все ясно.
Холод в животе, дрожь в руках, звон в ушах, и кристально четкая мысль: «влип».
- Эй, Феликс, ты с бодуна что ли? – полюбопытствовал Гензель.
- С какого бодуна? Я вообще почти не пью.
- Руки, однако, трясутся, и голос какой-то не тот, - заметил совладелец кегельбана.
- Это другое, - пробормотал Феликс.
- Так. Понятно. У тебя что-то стряслось.

С этими словами, Гензель пододвинулся почти вплотную, всем своим видом показав:
«Я готов слушать». Феликс Шредер не стал изображать Супермена, и повернул свой смартфон экраном к нему (чтобы показать фотографии).
- Знаешь, похоже, я в жопе.
- Вот, дерьмо… - сосредоточенно произнес Гензель, - …Что ты натворил, а? Это же не местные полицаи, а федералы из Висбадена. Видишь маркировку на их тачке?
- Вижу. Потому и говорю: я в жопе.
- Так, все же, что ты натворил?

Феликс Шредер покачал головой:
- Я ничего не натворил. Вернее, я натворил, но не знал, что дойдет до такого.
- Что у вас тут? – спросила подошедшая Гретель.
- У Феликса проблемы с федералами, – шепнул Гензель.
- Вот дерьмо… - произнесла она, глянув на экран, -  …А из-за чего, Феликс?
- Из-за манги по Мини-Библии апостола Папуа, - хмуро проворчал он.
- А-а… Того апостола, который в Меганезии?
- Да. Мне звонил вчера какой-то мудак, представился федералом, я думал: шутка...
- Это ты мудак, - перебил Гензель, - надо было сказать мне сразу, вчера.
- Давай без порожняка, - вмешалась Гретель, - парню срочно линять надо.
- Это точно, - Гензель кивнул, и похлопал Феликса по руке, - давай сюда кредитные карточки, ID, и смартфон. Сам смывайся отсюда. Жди гонца… Мм…
- В летнем домике моей тетки, он пустой, ты знаешь, где это, - встряла Гретель.
- Верно, вот там жди, - Гензель снова кивнул.      
- Стоп-стоп… - Феликс обхватил голову руками, - …Дайте я соображу.
- Нечего тут соображать. Делай, что я говорю. Я кое-чему научился, и знаю.
- Ясно, я не тупой. Вот смартфон, вот кредитки, вот ID…
- Отлично. Теперь давай, спокойным шагом к летнему домику тети Лиззи.
- Угу, - сказал Феликс, и последовал совету Гензеля. Очень разумно с его стороны.

Хозяева кегельбана проводили его взглядами. Затем Гретель позвала:
- Эй, Долли! Дело есть.
- Чего? - спросила 16-летняя девчонка, метко бросив очередной шар в кегли.
- Подойди сюда, поболтаем.
- Ладно, - сказала та, и двинулась к стойке.
- Пойдем лучше на кухню, чтоб без лишних ушей, - предложил Гензель. 



У 16-летней Долли Гиттлер… Уточним: не Hitler (как эпический диктатор 3-го Рейха, а Gittler (как бренд гитар), это важно… Так вот, у Долли Гиттлер была Мечта. Не какая-нибудь мечта (с маленькой буквы «м»), а огромная Мечта: стать экстрим-TV-жокеем, трендмейкером TV-канала об экстремальных путешествиях, экстремальном спорте, и вообще экстремальных штуках такого рода. Стены ее комнаты были обклеены яркими плакатами с фото 16-летних экстремалок Джесси Уотсон и Лауры Деккер - на фоне их кругосветных яхт, и других юниорок такого типа (альпинисток, мотогонщиц и т.п.).

Природа одарила Долли необходимыми для этого психофизическими качествами: это несокрушимое здоровье, силовой потенциал, волевой характер, сообразительность…

…И точка: подарки природы исчерпаны. Внешность Долли была невыразительна, без признаков яркой индивидуальности, и женственности: на улице ее часто принимали за мальчишку, увлекающегося легкой атлетикой. Тем более, что короткая стрижка, плюс привычка к мотоциклетным костюмам. Шло время, и таяли надежды на яркий стартап (такой, как у Джесси Уотсон и Лауры Деккер). Надо было как-то показать себя, но вот проблема: фантазии Долли хватало лишь на прыжки в воду с моста, и всякие трюки на скутере, с последующей заливкой клипов на блог в соцсети My-Image (MIM). Уровень дворовый. С этим не выбьешься в звезды медиа-блогосферы. Что же делать а?!!

Предложение Гензель и Гретель «поводить федералов за морковкой под видео-стрим» снайперски упало на идеальную почву. Через 5 минут Долли Гиттлер уже катилась на скутере в юго-восточном направлении, обвешанная дешевыми гаджетами micro-web, утаскивая с собой «морковку» (включенный смартфон Феликса Шредера).
- Первый пункт выполнен, - констатировал Гензель, - теперь давай рисовать письмо.
- Что? – не поняла Гретель.
- Письмо приятелю Герды, мамы Феликса.
- Майору фон Зейлу? Конечно, напишем! Он придумает, как спасти жопу Феликса.
- Не напишем, а нарисуем, я же сказал, - поправил Гензель, - подумай: федералы ведь копируют себе все E-mail, и прогоняют тексты через компьютер, чтобы ловить всякую оперативную информацию. Но если мы напишем от руки в графическом файле, просто световым пером, то компьютер федералов воспримет это как картинку, а не как текст. 
- Ты голова! - уважительно сказала Гретель, погладила своего мужчину по загривку.
- Да, я кое-чему научился. А у тебя почерк разборчивее. Давай, Грет, рисуй письмо. 
- Ладно, я нарисую. А ты давай, иди в зал уже. Народ хочет жрать и пить.
- Иду. А ты оставь здесь свой сотовый телефон, иди с цыганским планшетником в кафе  «Клабаустерман», рисуй, отправляй по-быстрому, и жди инструкций от майора.
- Погоди, Генз, зачем такие сложности?
- Затем, что скоро федералы обыщут квартиру Шредеров, и притащатся сюда: искать Феликса, совать рыло в каждый угол, и лезть без мыла в жопу. Будто ты не знаешь.
- Да, понятно. Но, при чем тут мой сотовый, и почему цыганский планшетник? 
- Это все потому, что электронный Большой Брат… Что тут объяснять?
- Гм… Генз, ты думаешь, все так круто?
- Грет, нечего думать. Все написано в книжках, а если лень читать, то показано в кино.
- Да уж. Вот, дерьмо. Слушай, Генз, если так круто, то  у федералов будут вопросы… 
- Не волнуйся, Грет. Когда они притащатся, я стопроцентно засру им мозги.



ИНТЕРМЕДИЯ НА ДРУГОМ БОКУ ПЛАНЕТЫ.
Косраэ. Поздний вечер в местном часовом поясе. Борт шебеки «Aigle-marin».

Майор фон Зейл среагировал на звуковой сигнал коммуникатора-витифона, и крайне внимательно посмотрел на экран. Кажется, сообщение здорово озадачило его.
- Что там, Хелм? – полюбопытствовала Герда.
- Это срочное, по работе, - ответил майор, глядя на экранчик, - мне придется бежать в локальный штаб Народного флота.
- Беги, - сказала она, - и позвони, если сильно задержишься. E-oe?
- E-o! – подтвердил фон Зейл, срываясь с места.
Герду совсем не удивило, что майор куда-то вызван поздно вечером. Это случалось не впервые, и странно, если бы этого НЕ случалось при характере работы фон Зейла. 


   
ПРОДОЛЖЕНИЕ в Штайнау (локальное время: около часа после полудня).   

Действительно, в «Красную шапочку» явились два спецагента федеральной полиции, в сопровождении двух местных полисменов, окинули взглядом мини-зал, и (понятно) не увидели Феликса Шредера. В подобном случае (по инструкции) им следовало искать целевого фигуранта «путем досмотра помещений, и путем опроса присутствующих». Досмотр помещений не дал ничего, и спецагенты начали опрос о Феликсе Шредере.
* Когда был здесь, и с кем общался?
* Что говорил, какие темы затрагивал?
* Когда, как и куда отправился отсюда?
* Где может скрываться (явки, адреса, пароли, имена)?
Это занятие было заранее обречено на неудачу. Глубокая неприязнь к федеральным и общеевропейским властям уже успела стать нормой среди провинциальной молодежи «опоздавшей родиться» - ровесников Великой Рецессии, и Второй Холодной войны…

...Возможно, шоу затянулось бы, но зазвонил телефон в кармане одного федерала. Тот выслушал сообщение, и коротко бросил напарнику: «его нашли, едем!». Затем, черный автомобиль с федеральной полицейской эмблемой, рванул от «Красной шапочки» аж с пробуксовкой. После него (не торопясь) уехали местные копы.



Параллельно с описанным шоу в кегельбане «Красная шапочка», совсем рядом в кафе «Клабаустерман», Гретель успела не только нарисовать и отправить картинку-письмо меганезийскому майору разведки, но и получить картинку-ответ с инструкцией. Еще минутой позже, она оседлала велосипед, и покатила к летнему домику тетушки Лиззи – выполнять полученную инструкцию. Для начала, Гретель выкатила из гаража старый автомобиль тети Лиззи: маленькую крепкую японку «Судзуки Фронте» времен Первой Холодной войны. Гигантский плюс: известно, что в таком автомобиле не может быть никаких заранее встроенных электронных закладок для полицейской слежки (все они появились гораздо позже, в годы Второй Холодной войны). Так что, выезжая вместе с Феликсом на старой «Судзуки Фронте», и разворачиваясь к западу, причем не имея при себе ни одного легального сотового телефона или интернет-линкера, Гретель могла не беспокоиться насчет бдительного взгляда Большого Брата по имени ПДЭМ.

Что касается звонка, вызвавшего резкий отъезд двух федералов, то он объяснялся так. Согласно данным Полицейского Департамента Электронного Мониторинга (ПДЭМ), в Нюрнберге (150 километров юго-восточнее Штайнау-ан-дер-Штрассе) только что был произведен расчет за бензин с кредитной карточки Феликса Шредера. Эта информация совпала с другими данными ПДЭМ: о локации сотового телефона Феликса Шредера. В соответствие с картой сотового провайдера, данный телефон двигался по 9-му шоссе в сторону Мюнхена со скоростью 80 километров в час. По версии Центральной Службы  Розыскной Аналитики (ЦСРА), Феликс Шредер собирался пересечь Австрию, и запад бывшей Югославии, чтобы попасть в Албанию, и улететь с полулегального аэродрома Влера на восток, через весь материк, с транзитной посадкой в Монголии, и оттуда - до Меганезии. О таких рейсах уже многократно сообщали неформальные СМИ.

Ведущий обер-комиссар Петер Вайдебауер, получив от ZOS (Центрального отдела по организованному криминалу и экстремизму) повышенный приоритет по делу Феликса Шредера, начал отрабатывать «Албанскую версию». Он взялся за это с энтузиазмом, поскольку чувствовал глубокую заинтересованность начальства в поимке этого юнца, мечтал получить досрочное повышение в ранге. Задача выглядела простой: юнец был неопытен, и удирал на своем скутере бездумно, будто заяц от гончих, не догадавшись выбросить смартфон, и сделав такую глупость, как расчет со своей кредитной карты. Маршрут нарушителя по 9-му автобану был понятен, и оставалось поручить дорожной полиции прижать его на боковую ветку у комплекса автосервиса Фюрхолзен.

Обер-комиссар Петер Вайдебауер передал это поручение прямо из машины – он хотел допросить задержанного сразу же, на месте, и поэтому подгонял младшего напарника, сидевшего за рулем. Они были на полпути от Штайнау к Нюрнбергу, когда получили устный рапорт мастер-офицера дорожной полиции. «Заяц» оказался бешеный. Со слов мастер-офицера, этот нарушитель игнорировал приказ уйти вправо на парковку, а при  попытке обогнать и «прижать» его, выполнил крайне рискованный маневр: метнулся поперек потока машин, создал аварийную ситуацию, и вырвался. Кажется, дальше он свернул с автобана и черт знает, где он сейчас. Обер-комиссар Вайдебауер возмутился непрофессионализмом мастер-офицера, и в ответ получил серию грубостей, далеко за рамками служебной этики. Если вкратце, то дорожный мастер-офицер заявил, что его дезинформировали, и что парень на скутере не просто нарушитель, а байкер-профи со стилем камикадзе. Поэтому мастер-офицер впредь не будет выполнять приказы обер-комиссара, которые сейчас только по счастливой случайности не привели к аварии на магистрали. Если хотите устроить «мартовский Аугсбург», то это без меня (заключил мастер-офицер) намекнув на инцидент на автобане со 130 разбитыми машинами. 

Препираться было бессмысленно, и Вайдебауер, пропустив все грубости мимо ушей, уговорил мастер-офицера просто ехать за байкером на безопасной дистанции. Дальше произойдет одно из двух. Или скутер исчерпает топливо (и тогда нетрудно провести задержание). Или скутер выскочит к какому-нибудь из пунктов между Зальцбургом и  Боденским озером на границе с Австрией, где его остановит полицейский спецназ. В ситуации, когда нарушитель позиционирует себя сотовым телефоном, это не составит технической проблемы. Обер-комиссару очень не хотелось вызывать спецназ (парни настоящие дуболомы, и каждое задержание, проведенное ими, выливается в скандал, жалобы на непропорциональное применение силы, и нарушение гражданских прав), однако, других надежных вариантов не было. Значит, все-таки, дуболомы… Хотя, он рассчитывал уже скоро приехать на место событий, и взять операцию по задержанию непосредственно в свои руки, чтобы избежать эксцессов. Он скомандовал напарнику включить сирену с мигалкой, и двигаться на предельной скорости. Надо успеть! 



Заметим: обер-комиссар ни минуты не сомневался, что он управляет преследованием Феликса Шредера. Неоткуда ему было знать, что камикадзе на скутере, это отчаянная  юниорка Долли Гиттлер, жаждущая стать трендмейкером экстремальных телешоу.

Между тем, Гретель, управляя «Судзуки Фронте» времен Первой Холодной войны, с легкостью, без всяких помех со стороны полиции, привезла Феликса Шредера в город Висбаден (расположенный в 100 километрах восточнее Штайнау-ан-дер-Штрассе, при впадении крупной реки Майн в великий Рейн). Пригород Висбадена – Ширштейн, это стратегический речной порт - транспортный узел, где обрабатывается 6000 тонн груза ежедневно. Сеть судоходных рек и каналов, пересекающая Европу от Черного моря и дельты Дуная, до Рейна и Северного моря, свиваются в Ширштейне, как клубок змей, формируя классический гадючник, характерный для крупных транзитных портов.

Легенды гласят, что нибелунги (дети тумана) спрятали где-то здесь золото, проклятое драконом Фафниром. Любители готического музыкального стиля могут посмотреть и послушать оперу Вагнера «Золото Рейна» на эту тему. Существовало ли это золото в реальности, или было выдумано биографами бургундских королей - неведомо. Но если золота нибелунгов даже столько, сколько сказано в эпосе, то оно - карманная мелочь в сравнении с ценой годового грузооборота Ширштейна. И если в свое время довольно прагматичные средневековые германские ярлы бестрепетно порубили друг друга на шницели в борьбе за проклятое золото нибелунгов, то нетрудно представить, какие безобразия вершатся нынешними их потомками вокруг терминалов этого узла Рейна. Правда (с учетом модернистской моды) все обставлено пристойно, в администрации грузового порта – порядок, вокруг – не слишком грязно, и в бумагах тоже – КАК БЫ порядок. Не вдруг найдешь ту ТЕНЕВУЮ компоненту грузооборота, вокруг которой вскипают вполне средневековые страсти, только тихо (поскольку мечи и топоры уже заменены на компактные бесшумные штуки вроде пистолета «Глок» с глушителем).            

Если перейти к конкретной дате и времени: 25 августа после обеда, то обстановка на грузовом терминале Ширштейн была обычная: речные корабли под загрузкой и под выгрузкой, железнодорожные составы, и авто-контейнеровозы в зоне порта. Все это обрабатывалось персоналом-интернационалом, можно найти хоть конголезца, хоть филиппинца, хоть мексиканца, а китайцев даже искать не надо – столько их здесь. По неофициальным данным треть терминала была продана (или сдана в аренду) каким-то китайским бизнесменам, но это не имеет прямого отношения к сюжету. Важно то, что здешний рабочий интернационал (особенно – тот, что на кораблях) обладал ужасным, практически непознаваемым разнообразием ID. Тут были гастарбайтерские аусвайсы (настоящие, и фальшивые). Тут были карточки моряков (выданные в разных странах, включая сомнительные - вроде Гагаузии, или Бессарабии). Тут были Универсальные электронные смарт-карты легальных мигрантов (т.н. ЕвроГринКарты) - настоящие, и «цыганские» (фальсификаты). Фальсификатами торговали тут же (недалеко от порта) персонажи, похожие на русских и украинцев, но с польскими паспортами. Кроме того, в продаже на блошином рынке имелись краденые ID и поддельные справки беженцев. Многочисленное ворье из числа месопотамских мигрантов таскало ID из карманов у подвыпивших моряков и тут же меняло на наркотики в поселке косовских албанцев. Разумеется, полиция иногда проводило облавы – но это было как попытка вычерпать великий Рейн чайными ложками. Так выглядела социально-экономическая палитра.

Среди этой палитры 18-летний корабельный разнорабочий Филипп Штет (гражданин Намибии из маленького германоязычного городка Людериц) и 25-летний экспедитор-грузчик Соломон Акибуа (гражданин Уганды из городка Энтеббе) потерявшие свои ID-карточки моряков, выглядели так же обыкновенно, как чайки, парящие над Рейном. 

Угандиец Акибуа явился в офис администрации порта Ширштейн, и там попробовал, пользуясь чудовищно-ломаным английским языком, объяснить дежурному чиновнику ситуацию со своим ID и контрактом на 30-метровом гидрофойл-ферри «Стагкоет». Не преуспел. Чиновник собирался уже искать переводчика с афро-английского, но вдруг (удача!) пришел напарник угандийца, нанятый на том же ферри: намибиец Штет. Этот намибиец свободно говорил по-немецки, и мигом изложил ситуацию. С его слов: они приехали вчера вечером, и просто гуляли по городу, в какой-то момент спохватились: бумажников нет. Чьи-то чертовы умелые пальчики выпотрошили карманы моряков. В полицию обращаться без толку, и Штет позвонил в Зебрюгге, в шиппинговую фирму, с которой контракт. Оттуда обещали сразу же прислать сканы ID для Штета, и Акибуа. Наверное, уже прислали, и если чиновник будет так любезен, и посмотрит E-mail…
- Так бы сразу и сказали! - отреагировал чиновник, - Какая фирма?
- Vlaander-slikken GBV, Зебрюгге, Цванкедамплац-4, - отбарабанил намибиец.
- Понятно… - чиновник пошлепал пальцами по клавиатуре компьютера, - …Вот, есть:  Филипп Штет и Соломон Акибуа, стофутовый гидрофойл-ферри «Стагкоет», так?
- Да! - намибиец кивнул, - Точно, как в аптеке, герр офицер. 
- Как в аптеке, да уж, - чиновник потянул носом и уловил амбре пива, - а что, Филипп, накануне керосинили с этим угандийцем, и профукали лопатники?
- Мы не так сильно керосинили, - уточнил Штет, - без шуток: кто-то скрысил.   
- Не зевай в рюмочной, - наставительно произнес чиновник, и нажал кнопку «print».

Так разнорабочий Штет, и экспедитор-грузчик Акибуа, получив дубли моряцких ID,  поднялись на борт 30-метрового гидрофойл-ферри «Стагкоет». К 16:00 «Стагкоет» выгрузил контейнер турецкого текстиля, принял 4 автомобиля, и ушел вниз по Рейну со скоростью 40 узлов. До Северного моря было 200 миль – всего 5 часов хода.   




*13. Фарс на грани фола: не тот Гитлер.
Та же дата, 25 августа. 17:00. Бавария. Город Линдау. Берег Боденского озера.

В предгорьях Альп немало удивительных ледниковых озер. Но Боденское выделяется несколькими особенностями. Во-первых, оно самое большое (63x14 километров). Во-вторых, именно здесь берет начало великий Рейн. В-третьих, это нейтральные воды…
…Такой юридический парадокс. Парламенты Австрии, Германии и Швейцарии – трех суверенных стран, примыкающих к озеру, не решили, где пройдет граница, так что, на расстоянии 25 метров от берега, все национальные юрисдикции прекращаются. Это, в большинстве случаев, никого не заботит. Но обер-комиссар Петер Вайдебауер попал в ситуацию, когда парадокс приобретал значение. Он осознал это после объяснений уже  знакомого мастер-офицера дорожной полиции, и локального полиц-хауптмейстера.

Ситуация состояла в следующем. Дорожный мастер-офицер и локальный хауптмейстер (оказавший ему помощь) общими усилиями загнали байкера в угол. Точнее, они, в ходе рискованных гонок по улочкам милого старого города-курорта Линдау, прижали этого нарушителя к полосе пляжа. Но, негодяй хитер: он бросил свой скутер, шлем, ботинки, куртку и штаны, нырнул и поплыл на юг, к швейцарскому берегу. Пока все полисмены вылезли из своих автомобилей, и обменялись идеями, подозреваемый Феликс Шредер преодолел заветные 25 метров и оказался в нейтральных водах. Вот он…

…На этой фазе изложения, мастер-офицер и хауптмейстер почти синхронно показали ладонями в озеро где, ритмично опускаясь и поднимаясь, медленно скользила по воде голова пловца, оставляя за собой чуть заметный кильватерный след. Расстояние между германским берегом и отмелью со швейцарской стороны здесь меньше 5 километров. Наблюдая стиль пловца, можно было не сомневаться: через полтора часа он достигнет Швейцарии, и оттуда покажет полисменам на германском берегу то, что, как правило, показывают киногерои жанра хард-экшн в подобных случаях.

Такой эпизод совершенно не устраивал обер-комиссара Петера Вайдебауера. Ведь его повышение (напомним) зависело от оперативной поимки Шредера. Если тот попадет в Швейцарию, то, даже при условии, что полиция задержит его, экстрадиция наверняка затянется на месяцы. По их законам нарушитель выдается, лишь если совершил нечто, считающееся криминалом по швейцарским законам. А что такого совершил Шредер?

На этом пункте мысль обер-комиссара запнулась. Перед внутренним взором всплыло предписание, согласно которому он гонялся за 17-летним парнем:
«Доставить в территориальное управление ZOS с целью опроса для выяснения меры возможной причастности указанной персоны к деятельности религиозного движения «Coatollic», оно же: Народная Католическая Церковь Океании, в отношении которого проводится проверка на предмет наличия признаков экстремизма».
…Немая сцена. Требовать экстрадиции по таким основаниям - бесперспективно.
…Значит, надо поймать Шредера немедленно, плюнув на декоративный нейтралитет акватории Боденского озера. Приняв такое решение, Петер спросил хауптмейстера:
- Катер или моторная лодка есть у вас?
- Да, герр обер-комиссар, есть речной катер. Но ведь получится не совсем законно.
- Вы что, адвокат? – резко оборвал его Петер.
- Нет, я просто на всякий случай сказал.
- Хауптмейстер! Просто: вызовите сюда этот катер. Срочно!
- Дело ваше, герр обер-комиссар, - ответил тот, и снял с портупеи служебную рацию.



Пока полицейский катер ехал на срочный вызов, события вокруг пловца развивались весело, в курортном жанре. К нему подъехала лодка спасателей – проверить, все ли в порядке? Не подвергает ли пловец себя опасности? Похоже, там состоялся диалог, и у спасателей оставались некоторые сомнения. Но затем подъехала какая-то публика на маленькой речной мото-яхте, и еще парень с девушкой на весельной лодке. Спасатели заключили, что при таком сопровождении пловцу ничего не угрожает, и двинулись проверять технику безопасности у симпатичных женщин на водном велосипеде…      

…Между тем, к берегу прибыл полицейский катер. Пора было приступать к захвату подозреваемого. Тут обер-комиссар Вайдебауер испытал приступ нерешительности. Чертовски не хотелось захватывать при свидетелях, которые, наблюдая заплыв, уже включили видеокамеры своих айфонов и планшетников. Но отменить все значило бы совершенно потерять лицо, и обер-комиссар скомандовал: «поехали».

Рывок полицейского катера к пловцу был замечен публикой на лодке и на мото-яхте, и несколько черных глазков видеокамер от гаджетов нацелились в стражей порядка. Что касается пловца, то он лишь коротко оглянулся, и продолжил движение к Швейцарии.
Полицейский катер приблизился на дистанцию 10 метров, и Вайдебауер крикнул:
- Шредер! Вы должны подняться на борт и поехать с нами.
- Я не Шредер! Я Гитлер! – крикнул нарушитель в ответ. Не то, чтобы это получилось  громко, но достаточно, чтобы услышала наблюдающая публика. Раздалось хихиканье, фырканье, и обидные комментарии в адрес «тупых копов», которых «четко отбрили».

Отметим: в Германии после Второй Мировой войны было табу на Гитлера. Примерно полвека табу было абсолютным (будто вовсе не существовал такой политик). Затем, в табуированной теме открылось маленькое окно – возможность изучать эру Гитлера в первоисточниках чисто с исторической целью. Но не более. А назваться Гитлером, это считалось запредельно, как для куклуксклановца слушать негритянский джаз. Вместо объективного понимания причин гитлеризма и масштабов национальной катастрофы, постигшей Германию из-за этого феномена, в обществе создался инфо-вакуум. И для нынешней молодежи Гитлер стал чем-то ирреальным и прикольным вроде японского Годзиллы из одноименного фильма с многочисленными поздними франшизами… Но вернемся к событиям послеобеденного времени 25 августа на Боденском озере.

Убедившись, что нарушитель не намерен подчиняться, обер-комиссар Вайдебауер (с чувством беспокоящего холода в животе) приказал трем полисменам - экипажу катера силовым путем извлечь Шредера из воды. Они (неохотно) подчинились: сняв обувь и  верхнюю одежду, полезли с катера в озеро, и - началась игра вроде пятнашек. Причем нечестных (три взрослых тренированных дядьки против одного юниора). Понятно, что пятнашки завершились коротким раундом вольной борьбы в воде, и Шредер оказался пойман, зафиксирован, доставлен к борту, поднят из воды, и…
…Возмущенные восклицания наблюдателей перешли в гневные и крайне грубые. Еще мгновение, и кто-то сказал: «Эй! Давайте звонить в департамент по правам! Пусть там разберутся с этими маньяками-садистами». Кто-то добавил: «Зальем все это в сеть».

Причина обострения: когда нарушитель был извлечен из воды (кстати, он был одет в темные шортики и белую майку), оказалось что это вовсе не он, а она. Вид был, как в известном конкурсе «мисс Мокрая Футболка» на пляже Малибу. Но девушки на пляже Малибу участвуют в шоу добровольно, веселой толпой, и они совершеннолетние. Тут наоборот по всем трем пунктам. Хотя, девушка была не из робкого десятка и, не теряя самообладания, она высказывала все, что думает о манерах полиции. Но…

…Едва катер развернулся и двинулся к причалу ближайшего пункта полиции, девушка перешла к тактике: «все разговоры – при адвокате». У обер-комиссара Вайдебауера не осталось выхода, кроме звонка начальству. Отозвался вице-директор управления ZOS земли Гессен, во Франкфурте. Он выслушал сообщение обер-комиссара и приказал:
* Никому больше не звонить, и никому никаких комментариев не давать. Вообще.
* Девочку идентифицировать, привезти к родителям, и передать им под видеозапись.
* Больше не искать Феликса Шредера. Не задерживать, даже если он сам явится.
* После передачи девочки родителям – явиться к нему, вице-директору.   

Петер Вайдебауер не стал спрашивать, зачем и почему, а выполнил все приказанное, и явился на разбор полетов во франкфуртский офис к вице-директору Густаву Коху.
- Герр вице-директор, я все сделал.
- Присаживайтесь, Петер, - устало сказал Кох, - хотите кофе?
- Да, герр вице-директор, благодарю.
- Шесть вечера уже было, - тут Кох показал на циферблат настенных часов, - поэтому, Петер, давайте по именам.
- Да, Густав, - ответил Вайдебауер, глядя, как вице-директор наливает черный кофе в  большие чайные чашки.
- Вот и хорошо. Скажите, вы поняли, что произошло?
- Честно говоря, не совсем. Хотя, я уже догадался, как чертовы молодые неформалы из кегельбана подсунули мне эту девчонку Долли Гиттлер вместо Феликса Шредера, но я совершенно не понимаю, куда делся настоящий Шредер. ПДЭМ отслеживал все точки входов в общественный транспорт, и все перемещения автомобилей этих неформалов, поскольку они сразу показались подозрительными и недружественно настроенными.

Густав сделал глоток кофе, и прокомментировал:
- Это потому, что мы с вами попали не в полицейскую ситуацию.
- Э-э… Простите, Густав, а в какую ситуацию мы попали?
- В шпионскую, - ответил вице-директор, - наше славное BND разыграло нас втемную, подставило нас по полной программе, а сейчас их спец-советник наберется наглости, и позвонит с претензиями, что мы с вами упустили Шредера.
- Вообще-то это я упустил, - честно и самокритично поправил обер-комиссар.
- Бросьте это, Петер! - строго сказал Кох, - Если бы вы провалили поиск и задержание обычного экстремиста, то отвечали бы за это. Но вам поручили не вашу задачу, и я не допущу, чтобы вас сделали крайним за этот провал.
- Спасибо Густав.
- Никаких спасибо! Мы, копы, должны прикрывать своих. И чем больше дерьма будет выливаться на вас, тем решительнее я буду бороться за вашу репутацию. Это принцип. Кстати, гляньте, просто для понимания того, как делаются такие вещи.

С этими словами вице-директор набрал что-то на клавиатуре компьютера.
Экран мигнул заставкой поисковой машины Googol, затем возникли анонсы блогов по какому-то заранее заданному запросу. Первый же анонс выглядел так:          

* Германская полиция ловила Гитлера в озере, но он оказался малолетней девушкой.
* Теги: Боден-зее. Копы-маньяки. Власть педофилов. Внезапные сиськи. Cop-fuck-up.

Идущие ниже анонсы были такого же рода, и ко всем прилагалось видео.
- Вот дерьмо… - мрачно произнес Вайдебауер.
- Это только начало, Петер. К полуночи мы получим на блогах вагон такого дерьма, в сравнении с которым то, что сейчас - это яблочный джем. В деле Шредера сплошные медвежьи капканы. И кегельбан, и девчонка-камикадзе, и многое, о чем вы не знаете. Поэтому всяким жалобам на вашу работу в этом деле я не верю, и сам отвечу за все.
- Спасибо, Густав.
- Никаких спасибо! Я вам уже объяснил свой принцип. Повторять не буду.

Обер-комиссар отхлебнул кофе, и кивнул:
- Я понял, но все равно спасибо.
- Не здоровье, - буркнул вице-директор, и тут запищал сигнал видео-вызова.
… - А вот и спец-советник BND, - сообщил вице-директор, - сядьте вот там сбоку, вне обзора web-камеры, я хочу, чтобы вы молча посмотрели и послушали.
- Да, Густав, - сказал Вайдебауер, и пересел, куда сказано.

Вице директор потер руки, и щелкнул мышкой. На экране появилось очень типичное «пыльное» лицо. Такой обычный пожилой дядька. Увидишь - через час забудешь.
- Добрый день, герр Кох.
- Вечер, герр Вольф. Шесть вечера уже было.
- Пусть будет вечер, - согласился спец-советник, и продолжил, - ваши люди допустили серьезные ошибки. Я думаю, вы согласитесь: исправлять это предстоит нам вместе.
- Нет, герр Вольф. При всем уважении: это только ваша проблема. Не наша.
- Простите, герр Кох, но я не понял вас.
- Ничего страшного, я объясню. Ваша контора подставила нас, и теперь моя проблема: разгрести дерьмо, чтобы мои люди не пострадали. А все остальное: ваша проблема.
- Герр Кох, давайте поговорим со служебно-рациональной позиции.
- Так, я говорю со служебно-рациональной позиции. Я убираю свое дерьмо, вы – свое. Впрочем, вы можете не убирать свое. Это ваше дело и ваши проблемы.   

Спец-советник BND некоторое время молчал, затем спросил:
- Герр Кох, чему я обязан такой вашей враждебности?
- Вот чему, герр Вольф: вы подставили моего офицера. Вы скинули нам задачу найти и задержать человека, которым должна заниматься ваша спецслужба, а не полиция.
- Простите, вы о ком?
- Я о Феликсе Шредере.
- О Шредере? - тут спец-советник убедительно изобразил удивление, - Но это юниор, заигравшийся в комиксы-манга и нео-католический экстремизм. Он по вашей части.

Вице-директор ZOS, отрицательно покачал головой.
- Данный юниор почти приемный сын майора фон Зейла из высшего эшелона разведки Меганезии. И вы скрыли это, когда ставили нам задачу.
- Вас неточно информировали, - сказал Вольф, - просто майор фон Зейл иногда спит с Гердой Шредер, матерью Феликса. Это курортный роман, начавшийся полтора месяца назад, в круизе. Хелм фон Зейл ни разу не встречался в реале с Феликсом Шредером, и  знаком с ним лишь по сети. Это знакомство, и секс с фрау Шредер, мало значат для фон Зейла. Пустяки. В Меганезии переспать - это как сыграть в пинг-понг. А к услугам фон Зейла прекрасные юные полинезийки. Смешно сравнивать Герду Шредер с ними.       
- Смешно в каком смысле, герр Вольф?
- В банальном смысле. Герда Шредер невзрачная, тощая, 40-летняя особа. Куда ей?
- А вы можете уточнить, герр Вольф, эта мысль ваша, или штатного психолога BND?
- При всем уважении, герр Кох, я не могу раскрывать методы аналитической работы.      
- Ладно, это, в общем-то, был риторический вопрос. Весь этот наш с вами разговор, в общем-то, упражнение в риторике после службы. Пустяки, как вы выражаетесь.
- Простите, герр Кох, но я опять не понял вас.
- Это вы простите меня, герр Вольф. Я упомянул, что шесть вечера уже было, но: вот проклятые годы: забыл сказать, что в шесть закончился офисный рабочий день. Это в спецслужбах защищают Родину и Конституцию 168 часов в неделю. А в полиции без фанатизма: рабочая неделя по Трудовому кодексу. Я, как старший офицер, обязан тут подавать пример молодым коллегам. Время - службе, время - дому и семье, вот залог здоровья нации. Как у Екклесиаста: всякой вещи свое время, а впрочем: все суета. 

Спец-советник BND надолго задумался, после чего спросил:
- А то, что вы сообщили, как-то связано с тем, что с шести вечера шлюзы полицейских серверов Земли Гессен оказались закрыты для доступа с терминалов ряда спецслужб?
- Нет, это мы, по случаю, устроили учения по кибер-войне с мировым терроризмом.
- Кибер-война, это важно, - согласился спец-советник, - а вы действительно так сильно устаете на службе к шести вечера? Я задумался о вашей фразе: проклятые годы.
- Скажу так, герр Вольф: пока что я устаю не настолько, чтобы подавать в отставку, но приказ об отставке меня не огорчит. А после вашего вопроса даже не удивит. Если бы капризная судьба сделала нас друзьями, то я сказал бы: пошли вам бог такой запасной аэродром, какой есть у меня. Но, мы из разных берлог, и я воздержусь от пожеланий.    
- Что ж герр Кох, спасибо за ясный ответ. Мне придется звонить герру Хундеману для отмены ваших полезных, но увы, несвоевременных учений по кибер-войне.
- Что ж, герр Вольф, тогда я не прощаюсь.
- Не прощаетесь? Позвольте спросить: почему?
- Потому, герр Вольф, что когда вы позвоните референту директора Хундемана, то он переключит вас опять на меня. Герр директор сегодня подал в отставку по состоянию здоровья, и сразу уехал домой по рекомендации медицины. Замещаю пока я. 
- Это новость… - произнес спец-советник, - …А что за хворь у герра Хундемана?
- У него атипическая вегетососудистая дистония, несовместимая с нашей службой. 
- Что ж герр Кох, спасибо за второй ясный ответ. Я полагаю, что нам лучше перенести продолжение этого разговора на завтра.
- Полностью поддерживаю, герр Вольф. Хорошего вам отдыха вечером, и до завтра.

Произнеся куртуазную формулу прощания, вице-директор ZOS сбросил связь, слегка иронично хмыкнул, и повернулся к обер-комиссару Вайдебауеру.
- Я надеюсь, Петер, что услышанное здесь стало поучительным для вас.
- Да, Густав, - хрипловато ответил обер-комиссар. Ему сейчас казалось, что он влип в огромную мерзкую коллективную паутину, где гигантские пауки тихо и безжалостно дерутся за дохлых и полудохлых мух. Он был на грани ненависти к своей работе. Его удивляло, что несколько часов назад он еще мечтал о быстрой полицейской карьере, а теперь хотел поймать диагноз: дипломатический насморк (в новом стиле: атипическая вегетососудистая дистония), и устроиться консультантом какой-нибудь ритейл-сети.
- Не смотрите на ситуацию так трагически, - посоветовал вице-директор, - примерно половина полицейской работы полезна обществу. Еще четверть - безвредная суета. А последняя четверть - как говорил Иисус: кто без греха, пусть первый бросит камень.
- Густав, вы верите в бога? – несколько стесняясь, спросил Вайдебауер, и пояснил для обоснования, - Вы за последние несколько минут дважды цитировали библию.

Вице-директор улыбнулся, затем вытащил из ящика стола бутылку сливовицы и пару стаканчиков, наплескал в оба до половины, и иронично произнес: 
- Святой апостол Иоанн говорил: вы узнаете истину, и истина сделает вас свободными. Несколько позже, Плиний Старший уточнил: истина в вине. Prosit! 
- Prosit! - отозвался обер-комиссар, и они выпили.
- Касательно веры в бога, - продолжил Кох, - как отмечал Сартр, который, правда, был экзистенциалист, декадент, алкоголик, и француз, но весьма умный человек: Бог - это молчание, бог - это отсутствие, бог - это одиночество людей.
- Простите, Густав, но, по-моему, вера в ТАКОГО бога не очень вдохновляет.
- Петер, приглядитесь к нам. Разве мы заслуживаем ИНОГО бога, чем бог Сартра? Мы живем, как пауки в старом сарае. Вы минуту назад думали о пауках, не так ли?
- Да… А как вы догадались?
- Это не очень сложно. Есть книга: «идентификация фауно-референтной мимики». Вы можете найти ее в интернете, и тоже научиться. Касательно моего интереса к Библии, поясню: этот интерес связан с уже частично знакомым вам делом Шредера.

Тут обер-комиссар снова вспомнил корни дела Шредера. Рисование комикса-манги по мотивам Мини-Библии патера Коннора Макнаба «апостола Папуа», лидера движения «Coatollic» - Народная Католическая Церковь Океании (НКЦО)... Вице-директор ZOS внимательно посмотрел на собеседника и заключил:
- Вот теперь, Петер, вы начали понимать.
- Наверное… - ответил Вайдебауер, - …Похоже, тут, как вы говорили, все связано.
- Разумеется, связано. НКЦО, это идеологический проект меганезийский спецслужбы INDEMI. Феликс Шредер попал в проект с подачи майора фон Зейла. Парень хорошо рисует на компьютере, и главное – быстро. Вы видели эту мангу по мини-библии? 
- Нет, Густав. Я не разбираюсь в комиксах, и я не думал, что это важно для дела.
- Это важно, - произнес Кох, - потому что фон Зейл не просто так прицепил сына своей пассии к легальной части этого проекта INDEMI.
- По-моему, это свинство со стороны майора! - заметил Вайдебауер, - Я бы ни за что не подставил такими играми несовершеннолетнего сына своей любимой женщины.

Густав Кох снова иронично хмыкнул, плеснул в стаканчики еще немного сливовицы, покрутил свой стаканчик, будто разглядывая блики на поверхности, и произнес.
- У разведчиков-профи своя логика жизни. Надо признаться, что я тоже не сразу понял логику фон Зейла, когда стал сегодня разбираться в этой каше. Я точно знал, что он не сделает по отношению к сыну своей пассии то, в чем вы сейчас его заподозрили.
- Но, - возразил обер-комиссар, - по словам спец-советника Вольфа, такие моральные    правила относительно любимых женщин не действуют в Меганезии. Там это пустяк.
- Спец-советник Вольф, - спокойно произнес вице-директор, - все время врал, видимо рассчитывая, что я еще не успел подумать над материалом по делу Шредера. Конечно, вранье в исполнении спецурщика выглядит правдоподобно, потому что каждый атом дезинформации у него сцеплен с несколькими атомами банальной истины. Вот, Вольф внушает нам: в Меганезии секс-свобода, и то, что Хелм фон Зейл спит с фрау Шредер, ничего не значит. Он может спать еще с дюжиной девиц. Правдоподобно?
- Да, Густав. Вполне правдоподобно. А в чем подвох?
- Подвох в смешении понятий секс-свобода и наплевательское отношение к партнеру. Первое – банальность, второе - вранье. Из биографии майора фон Зейла, как полевого командира и военного разведчика, видно, что он ответственный человек.

Петер Вайдебауер непонимающе развел руками.
- Простите, но почему ответственный человек подставил 17-летнего мальчишку?
- Он не подставлял, - ответил Кох, - наоборот, он построил юному Шредеру силовую страховку. С одной стороны, рисование комиксов по сюжетам из библии не является криминалом в нашей стране. Есть особые случаи: оскорбление символов религии, но Шредер этого не делал. И какое обвинение мы могли бы ему предъявить?
- Видимо, пока что никакого, - ответил Вайдебауер, ранее размышлявший об этом.
- Никакого, - подтвердил вице-директор, - и, с позиции закона, все наши действия по отношению к Феликсу Шредеру, есть полицейский произвол. На жаргоне мафии это называется: беспредел. Мафиозные правила строго запрещают подобные вещи.
- Но, Густав, мы ведь не мафия, и у нас был формальный повод, запрос от Минюста.
- Разумеется, у нас был формальный повод. И фон Зейл, конечно, предполагал такую возможность. Да, Петер, вы верно выбрали слово: повод. Причина - вовсе не манга по библии, залитая на медиа-блог, а желание наших спецслужб иметь рычаг давления на человека, строившего в прошлом году незийскую разведсеть в Евросоюзе.

Обер-комиссар опять развел руками.
- Но зачем фон Зейл подарил нашим спецслужбам повод с этой библейской мангой?
- Повод не проблема, - ответил Кох, - не было бы манги, нашлось бы что-то другое. В обстановке обилия дурных законов, можно любого сделать подозреваемым в чем-то. Взгляните иначе. Когда фон Зейл включил юного Шредера в легальную часть проекта INDEMI, он не подставил его, но получил право и возможность применить потенциал INDEMI на случай, если в отношении Шредера начнется произвол. Или беспредел. По сложившейся традиции, у спецслужб те же правила, что у мафий. А какой вывод?
- Наверное, - произнес Вайдебауер, - оперативники BND могли бы сами легко сцапать  Шредера без всяких поводов. Но тогда BND нарушила бы мафиозное правило, и нези пробили бы пенальти по их воротам. Поэтому, они решили подставить нас: полицию.    
- Совершенно верно! - похвалил вице-директор, - Но к счастью для нас, дилетантское прикрытие, выстроенное в кегельбане «Красная шапочка», сработало, и Шредер пока ускользнул куда-то. Пока. Отсюда вопрос: что вы будете делать, если кто-либо особо старательный из наших сотрудников, все же, арестует Феликса Шредера?
- Я немедленно прикажу выпустить его и прослежу за выполнением.
- Извините, Петер, но это не совсем правильный ответ. Попробуйте еще раз.
- А! Я прикажу выпустить его, посажу в свой автомобиль, и сам довезу до албанского  аэропорта Влера, где прослежу, чтобы он улетел в Меганезию к маме.
- Вот теперь ответ идеальный! Браво, Петер.
- Благодарю. А верно ли я понял, что фрау Шредер теперь не вернется в Германию?
- Разумеется, верно. После такой загонной охоты, даже животное не вернется в свою берлогу. И это снимает с нас риск новых лишних проблем.
- Теперь я понял, Густав.
- Вот и отлично. Петер. Давайте выпьем, и поедем по домам к семьям. Prosit! 
- Prosit! - отозвался обер-комиссар, и они еще раз выпили.



Та же дата, 25 августа, 9 вечера. Северное море. Нидерланды.

В нидерландском порту Хук-ван-Холланд (на правом, северном берегу дельты Рейна) гидрофойл-ферри «Стагкоет» пришвартовался, и его команда приступила к выгрузке четырех автомобилей (принятых на борт в Ширштейне). Освободив трюм, они затем погрузили туда 20-футовый контейнер со стандартными «морскими» габаритами, но в облегченном «авиационном» исполнении (не стальной, а стеклопластиковый, так что собственный вес тары не две тонны, а полтонны, что существенно). После выполнения погрузки ферри ушел на юг-юго-запад, огибая по морю огромную общую дельту Рейна и Мааса – к морскому порту Остенде в бельгийской Фландрии.



ИНТЕРМЕДИЯ НА ДРУГОМ БОКУ ПЛАНЕТЫ.
Косраэ. Борт шебеки «Aigle-marin». Ночь в местном часовом поясе. 

Герда сразу поняла: что-то случилось. Хелм не разбудил бы ее  ночью без серьезной причины. Он не стал даже ждать ее вопроса, и сообщил:
- У Феликса проблемы. Люди решают с моей подачи, но теперь надо включиться нам непосредственно. Точнее, включиться надо мне, но я думаю, что ты тоже захочешь.
- Еще бы! – резко откликнулась она, - Скажи: что?..
- Наезд германской федеральной полиции, вот что. Детали по дороге. Я купил ХМА у Корвина Саммерса. Машина надежная, облетанная... 
- …Хелм! – перебила Герда, - Скажи: Феликс арестован?
- Нет. А теперь надо лететь.
- Куда? – спросила она, уже вскочив с кровати.
- На Великую Пустошь, - ответил майор фон Зейл.   


   
ПРОДОЛЖЕНИЕ в Европе. 26 августа, сразу после полуночи.
Северное море. Бельгия (Фландрия).

Переход от Хук-ван-Холланда до Остенде занял около двух часов. К морскому порту Остенде примыкает коммерческий аэропорт, поэтому грузы с корабля можно возить автопогрузчиком до самолета на парковке. Тут экипаж гидрофойл-ферри разделился. Капитан-рулевой и штурман-механик остались на борту, чтобы выполнить последний сегодняшний рейс: в соседний порт Зебрюге (хаб шиппинг-фирмы Vlaander-slikken). Экспедитор-грузчик и матрос-разнорабочий остались, чтобы перевалить 20-футовый  контейнер в самолет: «Чебурашку» (30-метровый 30-тонный Ан-72, еще советского проекта). Этот конкретный «Чебурашка» был филиппинским клоном с экономичными пиратскими японскими движками. Что они пиратские, сейчас неважно, но что они экономичные – существенно: ведь предстоял трансатлантический рейс 4000 миль…
…Едва погрузка была завершена, «Чебурашка» поднялся в небо. И кстати: 25-летний экспедитор-грузчик Соломон Акибуа (гражданин Уганды) и 18-летний корабельный разнорабочий Филипп Штет (гражданин Намибии) улетели вместе с грузом. Вот так.




*14. Зомби в естественной среде обитания.
Утро с 26 на 25 августа. Небо над Анти-Гринвичем (180-й меридиан).
Борт ХМА в движении на восток. Слева по борту – Гавайи, справа - Кирибати.

Хелм фон Зейл глянул на индикатор текущей позиции самолета, и сообщил: 
- Герда, лучше тебе перевести календарь в часах на минус день.
- А… Да, я поняла. Линия перемены дат.
- E-o, - подтвердил он, и Герда перенастроила часы, подумав мимоходом, что в стране канаков даже это не как у других. Анти-Гринвич делит Меганезию почти пополам.
… - Новая Зеландия тоже, - сообщил майор.
- Что – тоже? – не поняла она.
- Тоже делится пополам Анти-Гринвичем, - пояснил он.
- Ты прочел мои мысли? 
- Просто, когда ты перенастраивала часы, твои мысли выдавала мимика.
- Ладно. Мимика. Но оба новозеландских острова лежат левее Анти-Гринвича.
- Ты имеешь в виду новозеландские острова Северный и Южный? – уточнил майор.
- Да. Два больших острова. Если некоторые острова-спутники перелезают через Анти-Гринвич, то вряд ли это имеет значение. Они слишком мелкие.
- Новая Зеландия, - заметил майор, - номинально включает еще Токелау правее Анти-Гринвича. А Королевство Новой Зеландии, известное также как Новозеландский Союз, включает еще Острова Кука и Ниуэ правее Анти-Гринвича, и Антарктический Сектор Росса, восточная половина которого также  правее Анти-Гринвича. Королевство Новой Зеландии, это узел дипломатии ЮТФ, Южно-Тихоокеанского Форума.
- Да, Хелм, ты уже рассказывал о ЮТФ. Но сейчас моя голова занята совсем другим.
- Герда, если ты прокручиваешь в голове ситуацию с Феликсом…
- …Еще бы! А ты как думал? – резковато перебила она.
- …То, - продолжил майор, - это ты зря. Ситуацией уже управляет надежный человек.
- Хелм! Ты уже который раз говоришь, что он надежный, но ни разу не назвал его!
- ОК. я назову: это гаитянин Ломо Кокоро, он же: Шоколадный Заяц Апокалипсиса.   
- Ломо Кокоро? – удивилась она, - Хозяин медиа-студии «Порт-Салют»?
- Так точно, - ответил фон Зейл, - однако, есть некоторые дополнительные детали.
 


Ломо Кокоро был известен разным слоям мировой общественности с разных сторон.
Людям, интересующимся бизнесом - как хозяин ряда плантаций и пищевой фабрики «Нефертити-Гаити» недалеко от провинциального города-порта Ле-Ке. 
Людям, увлеченным мистикой - как автор популярной книги «Магия Вуду для всех».
Людям, имеющим дело с криминологией - как крупный деятель нелегального оборота психотропных веществ, и участника тихоокеанской Великой Кокаиновой тропы.
Людям, всерьез интересующимся политикой - как крупный соинвестор, а может даже соавтор, Алюминиевой революции и Первой Новогодней войны в Океании.
Людям, верящим в благотворительность - как сопредседатель и генеральный спонсор Интернационального фонда помощи детям «Цветы жизни».
Людям, любящим афро-латиноамериканские танцы - как хозяин медиа-студии «Порт-Салют», жизнерадостный толстый 50-летний негр, который нередко появлялся там, в студии, и производил позитивное впечатление на непредубежденного телезрителя.

Мало кто (кроме спецслужб) знал, что свою карьеру в бизнесе (уточним: в мафиозном бизнесе) будущий дон Ломо начал еще тинэйджером, и быстро выдвинулся благодаря некоторым специфическим талантам, среди которых следует выделить четыре:
1. Играть в преферанс.
2. Выбирать союзников.
3. Держать слово.
4. Стрелять первым.
Первые 20 лет своего трудового стажа Ломо провел в гвардии дона Кокоро, пожилого «снежного барона», и еще несколько лет - в гвардии его сына-наследника. Но баронет Кокоро не смог удержать кокаиновый бизнес, и пал жертвой борьбы с более хищными конкурирующими баронами. Обычно результат подобных событий - раздел баронства между хищниками, но этот случай оказался исключением. Ломо (к этому моменту шеф гвардии) поднял флаг мафиозного клана-фамилии Кокоро, выпавший из мертвой руки молодого барона, и объявил вендетту. Так тоже нередко случается, но вендетта Ломо отличалась скрытностью, и необычным выбором союзников. Вначале о вендетте было сказано только доверенным фигурам фамилии, причем союзников Ломо нашел не среди таких же мафиози, а среди политических боевиков.

Первым союзником стал генерал Каламаро, командир ACL (Army Choco Libre - Армии освобождения индейцев чоко) контролировавшей юг Панамы на границе с Колумбией.
Вторым – некто Жерар Рулетка, шеф разведки повстанческого Фронта майя в Южном Юкатане (на границах Мексики с Белизом и Гватемалой).
Понятно, что требовались именно два силовых союзника. Единственный союзник, по обычной мафиозной логике, позже сожрал бы дона Ломо с его бизнесом. А двое – это естественный баланс сил. Конечно, это означает необходимость платить им обоим.

Такие фигуры недешево стоили, но Ломо умел глушить деньгами: он обещал каждому союзнику четверть доходов будущей гаитянской кокаиновой мини-империи. Для себя будущий император скромно оставил половину этой шкуры пока неубитого медведя.
Впрочем, медведь (в данном случае: альянс конкурентов клана-фамилии Кокоро) был обречен с момента, когда Ломо, Каламаро и Рулетка договорились. Если конкуренты готовились к каким-то боевым действиям, то только вроде уличной стрельбы. Даже в кошмарах им не снилось, что однажды их виллы будут подсвечены лазерами, и затем уничтожены стремительным авиа-налетом неопознанных штурмовиков «Тукан». Эти недорогие винтовые машины (бразильская модель 1980-го) так распространились по региону, и дополнились копиями, производимыми в разных странах, что узнать, чьи самолеты нанесли удар - невозможно. Но поползли слухи об армии Choco Libre. При пересказах Choco Libre превратилось в Choco Liebre (шоколадного зайца). Это сразу определило основу прозвища дона Ломо Кокоро: Шоколадный заяц. Позже дон Ломо посмотрел фильм «Шоколадные зайцы апокалипсиса» (по роману Роберта Рэнкина об игрушках-киллерах, пришел в восторг, и привел свое прозвище к нынешнему виду).   

Кстати, дон Ломо занялся (кроме прочего) шоколадным бизнесом по причине своего прозвища. Якобы, колдовство Вуду открыло, что такова его карма. Теперь этот почти легальный бизнес приносит ему больше, чем «снежок». Доход от «снежка», как было договорено, делится: две четверти уходят Каламаро и Рулетке. Даже когда Каламаро, разбитый силами ООН, бежал в Перуанскую Амазонию, а Рулетка, после поражения Фронта майя в Юкатанской войне, перебазировался в Полинезию, выплата этой доли продолжилась. Она продолжается до сих пор, поскольку дон Ломо держит слово. Это можно считать затратным рыцарством, но такая стратегия обычно приносит выгоду...

…На этой позитивной ноте майор фон Зейл завершил рассказ и подмигнул Герде. Она прокомментировала:
- История познавательная. Но я хотела бы понять: как это касается Феликса?
- Очень просто. Сейчас Феликс, как младший экспедитор, вылетел из Бельгии на Гаити транспортным бортом фонда «Цветы жизни» с грузом медицинской техники, которая предназначена для детской поликлиники в сельском районе Камперрин. Поликлиника построена в этом году, на средства того же фонда, в смысле на средства дона Ломо.
- Хелм, я рада за гаитянских детей, однако при чем тут Феликс? И как он, находясь в полицейском розыске, попал на самолет?
- Ну, - ответил фон Зейл, - не важно, как он попал, важно, что он на борту самолета. А возможности дона Ломо на Гаити достаточны, чтобы отправить Феликса дальше через Панамский перешеек в Тихий океан. Там уже будем мы.
- Где там? – спросила Герда.
- Где надо, там и будем, это же наш океан, - невозмутимо пояснил майор INDEMI.



РЕТРОСПЕКТИВА. Днем раньше на острове Гаити.
25 августа около полудня. Республика Гаити. Юго-западная провинция. Ле-Ке.

В Германии уже наступил ранний вечер, и Феликс Шредер (под видом намибийского матроса) шел из порта Ширштейн на гидрофойл-ферри по Рейну - к Северному морю.
От момента звонка фон Зейла дону Ломо прошло 3 часа - достаточно, чтобы построить экстренный график решения некой своей тактической задачи, с заметанием следов при помощи исполнения этой просьбы фон Зейла. В чем фокус - будет ясно позже, а сейчас уместна информация о Республике Гаити вообще, и о месте действия – в частности.

Город-порт Ле-Ке был основан конкистадорами и, хотя вырос до 100-тысячника, но сохранил старую архитектуру. Здания, построенные в колониальную эру сахарными и кофейными плантаторами (двухэтажные каменные коробки с портиками и колоннами) крайне надежны. Они упорно сопротивляются природному разрушению, но все же, со временем, природа берет свое. Если здание начинает слишком явно разваливаться, то гаитяне подпирают его простой деревянной или стальной хреновиной, сделанной «на коленке». Если хреновина не помогает, и здание, все же, падает, то гаитяне пожимают плечами: «не судьба». Аналогично: ремонт дорог и коммунальных сетей. Этот подход порождает постапокалиптическое качество городской инфраструктуры. Сюда следует добавить мусор – тоже постапокалиптический, накапливающийся на улицах, и иногда отгребаемый в стороны, чтобы освободить проезжую часть (похожую на русло очень широкого и мелкого глинистого ручья, пересохшего от жары). Часть мусора и руин, в процессе гаитянского городского хозяйствования, здесь же на месте медленно и почти спонтанно превращается в хижины-берлоги (архитектура которых создается методом креативного сгребания годного мусора, и укрепления оного бетоном палочно-ручного перемешивания). Среди этой несказанной красоты (разбавленной буйно разросшейся зеленью цветущей тропической флоры) бродит население афро-бантоидной расы, как правило, одетое в старые китайские штаны и футболки. Или в любые тряпки, которые удалось найти даром. Кто-то ездит на дешевых скутерах, а кто-то – на автобусах (или точнее – на старых грузовиках, где кузов играет роль салона). Встречаются впрочем, и дорогие джипы, принадлежащие успешным бизнесменам, в основном поднявшимся на трафике кокаина из Колумбии на Багамы и далее во Флориду.

Таков город Ле-Ке, и таковы, в общем, все города в 10-миллионной Республике Гаити. Можно долго искать причины в истории острова Гаити, в колонизации, завозе рабов с побережья Африки, в последующих восстаниях этих рабов, и в дележке острова между Испанией и Францией. Но итог такой: восточное Гаити (Доминиканская республика) развилось в довольно благополучную страну с доходом более 1000 долларов в месяц на человека, и нормально работающей аграрно-индустриальной экономикой. Но западное Гаити (Республика Гаити) стала такой, как описано выше, и даже вопрос не возникает о благополучии и экономике. Нет здесь ни того, ни другого, и давно нет. Кто-то винит в постапокалиптическом состоянии Гаити 15-летнюю диктатуру Папы Дока (Дювалье), насаждавшего кровавое беззаконие, открытый разбой, и мистический ужас (включая зловещую роль гибридной римско-гвинейской религии Вуду). Конечно, Папа Док был выдающимся политическим психопатом и садистом, однако будь он даже Сауроном из эпического сериала Толкиена, он не сумел бы за такой исторически короткий срок так изуродовать страну и людей, чтобы вся эта задница продолжалась десятилетиями, без тенденций к улучшению... А теперь вернемся в текущий момент: полдень 25 августа.

У стотысячного города Ле-Ке строго квадратная планировка: одинаковые кварталы по гектару каждый, рассечены прямыми улицами. Но, это все-таки Гаити, поэтому четкий порядок нарушается некоторым числом диагональных улиц. В северной части города, перекресток «правильных» улиц Жефре и Братьев Риго, где стоит весьма выдающаяся церковь Сакре-Кер, дополнен диагональной улицей Кварте-Чеми, на которой, у того же перекрестка разместился офис банка «Национальный Кредит». По факту, это место - не перекресток, а оживленная и сильно загроможденная площадь, на которой, кроме уже названных: церкви и банка, есть полуразрушенный кинотеатр, полуоткрытый рынок, и фрагменты сплошной бетонно-трущобной жилой застройки.

Среди этого архитектурного ансамбля, поднимая серую пыль, смешанную с гарью от низкокачественного бензина, сожженного в полудохлых движках старых машин, и с изумительными ароматами тухлой рыбы и гнилых овощей, выброшенных в канавы, в колоритном местном стиле бурлила пестрая публика. Мужики курили, пили пиво, или лениво занимались чем-то вроде ремонта трущобного таунхауса. Тетки грациозно, как жирафы, двигались по улицам, держа на головах корзины с товарами, или чем-то еще.  Многочисленные дети и подростки хаотично и прерывисто циркулировали, в надежде поживиться чем-нибудь (жрать-то хочется, между прочим).

Неопытный наблюдатель не выделил бы в этой динамичной толпе ни одной персоны.
Опытный наблюдатель выделил бы такую персону сразу. Он обратил бы внимание на (вроде бы) обыкновенного негра, лет 30, одетого в двухцветную клетчатую рубашку, в слегка помятые брезентовые штаны, и в темные очки. Этот негр припарковал скутер напротив офиса банка «Национальный кредит», устроился в обычном местном стиле (задница на сидении скутера, а пятки упираются в грунт для устойчивости), и занялся упражнениями со своим смартфоном. То ли играл в какую-то комп-игру, то ли искал в телефонном меню какого-то абонента. Ничего особенного, негр как негр. Но опытный наблюдатель отметил бы: это нездешний негр. Какая-то в нем целеустремленность, несвойственная здешним. И небрежность его одежды - искусственная, а не возникшая естественным путем из-за пофига, который - основа гаитянского мужского характера. Короче: это нездешний негр, притворяющийся здешним. Подозрительный он. Лучше держаться на дистанции от него, а то мало ли.

Профессионально-опытный наблюдатель отметил бы: видеокамера смартфона у этого подозрительного негра все время направлена на двери банка. Похоже, он хочет кого-то зафиксировать, заснять, опознать, в общем: занимается то ли слежкой, то ли наводкой.

Подозрительный негр был, видимо, поглощен манипуляциями со своим смартфоном, и потому не обратил внимания на то, что местная публика старается быть на дистанции. Наблюдательная здесь публика, с жизненным опытом, который подсказывает: вовремя распознавай странное, и не стой рядом, а то оглянуться не успеешь, как влипнешь. Вот интересный эффект: публика вовсе не пыталась указать кому-либо на подозрительного субъекта, однако, указывала. Демаскировала его радиусом окружающей пустоты.

Этому негру отреагировать бы: переместиться с засвеченной точки, но он был (как уже отмечено) занят манипуляциями со смартфоном. А между тем, со стороны рынка в его сторону этакими хаотичными зигзагами перемещалась фигура, довольно типичная для гаитянского города. Девочка среднего школьного возраста, босая, одетая лишь в белую (посеревшую от пыли) мужскую майку, очень большую для нее, и поэтому висевшую мешком, доходя ей почти до колен. Сложение у этой девочки было худощавое, осанка идеально прямая, лицо очень правильной формы. Но глаза невыразительные, будто бы погасшие, и волосы, подстриженные будто бы садовыми ножницами, второпях, затем слипшиеся в неопрятную массу. В общем: она была похожа на юную наркоманку. Тут нередко такое увидишь. В руках она несла ярко-красный пластиковый пакет, изрядно вымазанный грязью. Публика не обращала внимания на эту нескладную фигуру, и тот подозрительный негр – тоже не обратил внимания, даже когда она оказалась рядом на расстоянии менее вытянутой руки, слева и сзади от него…

…А в следующую секунду ярко-красный пакет, обретя загадочную жесткость, очертил идеально-ровную дугу в воздухе, и косо обрушился на затылок негра - с характерным чавкающим звуком, который порождает тяжелое лезвие, когда разрубает мясо. Негр, в спонтанном движении пытался поднять руки и защитить голову, но странная девочка, несмотря на наркоманский вид, действовала быстро и проворно.
Чавк! Чавк! Чавк! – еще три удара мачете по голове жертвы.
Кстати, ярко-красный пластиковый пакет уже упал на землю в виде лоскутков, и всем окружающим стало ясно: пакет лишь маскировал мачете в руках девочки…
…Негр рухнул, как срубленное дерево, а девочка продолжала рубить его.
…Серо-белая майка все более густо покрывалась бурыми брызгами крови. 
…Затем, у девочки будто выключилось реле. Она прекратила рубить, развернулась, и равнодушно двинулась к полуразрушенному кинотеатру. Обогнув завалы бытового и строительного мусора около входа, она проникла внутрь, и исчезла из вида.

Надо отметить, что окружающая публика не сделала ни одной попытки вмешаться.
Это – Гаити. Жизненный опыт местных говорит: «не лезь ни в свое дело».
Даже полисмен, случайно очутившийся в радиусе видимости, знал это правило. Он не колебался ни секунды, а сразу отвернулся и вошел в ближайшее здание: церковь. И не сомневайтесь, когда его спросят, что он делал во время инцидента, он скажет: я был в церкви, вот, зашел помолиться, свечку поставить, а когда вышел, все уже случилось...
   
…Все уже случилось, и всем окружающим было пофиг.
Только кто-то тихо предположил: «зомби».
Несколько человек хором зашикали на предположившего: эй тише, а то накликаешь.
Кто-то быстренько перекрестился.
Кто-то плюнул через левое плечо.
Кто-то (на всякий случай) поцеловал нагрудный амулет на цепочке.
И конечно, никто не заметил, как через несколько минут с противоположной стороны, полуразрушенного кинотеатра появилась КАК БЫ другая девочка.

Она совпадала с той, предыдущей по возрасту, росту, телосложению и форме лица, но общий образ - совсем иной. Эта девочка была одета в почти чистую синюю футболку с надписью «Coca-Cola», в старые шорты, и в бейсболку с надписью «Jesus love you» (по-видимому, полученную даром от каких-то американских проповедников-баптистов). И, добавим: девочка катила старый дорожный велосипед, на багажнике которого имелась металлическая корзина (видимо, краденая из супермаркета), основательно примотанная проволокой, и сейчас набитая дешевыми бытовыми товарами. Такая девочка не вызовет никакой реакции у прохожих – она абсолютно обычна. Одна из тысяч…
…Эта девочка - социальная невидимка, оседлав велосипед, спокойно уехала куда-то.
 



*15. FBI и зумбези: пляски вокруг призрака.
Вечер 25 августа, Гаити, Ле-Ке и окрестности.

В то время, когда фон Зейл и Герда в небе над Анти-Гринвичем обсуждали биографию Шоколадного Зайца Апокалипсиса, из Майами (Флорида) в провинциальный аэропорт Фрасимон немного севернее Ле-Ке прибыли два «туриста в штатском». Попросту: два агента FBI. Старшего звали Виджэй Дженкинс, а младшего - Эдвард Гарднер. К слову: дистанция Флорида – Гаити: 1100 километров, это полтора часа для малых самолетов «Cessna-CJ», имеющихся в собственном авиапарке FBI. Разумеется, не для всех задач отправка агентов делается своими самолетами, ведь бюджет FBI лишь 10 миллиардов долларов (кстати, почти столько же, сколько ВЕСЬ бюджет Республики Гаити, но это политэкономическая лирика). А экстренная отправка двух конкретных агентов, имела  серьезную причину: случилось убийство оперативника FBI на спецзадании по линии сотрудничества FBI-Интерпол на Гаити. 30-летний негр в клетчатой рубашке, который проявлял любопытство у офиса банка «Национальный кредит» в центре города Ле-Ке, являлся офицером FBI. Слежка за фигурантами вроде Шоколадного Зайца, разумеется, сопряжена с риском, но чтобы офицера FBI зарубили в центре города средь бела дня…
…Невиданная наглость. Правоохранительная верхушка Главной Мировой Демократии отреагировала довольно быстро – прислав двух агентов на помощь полиции Гаити.

Полиция Гаити, понятно, приступила к расследованию, но пока единственное, что она установила - это факт гибели потерпевшего от множественных ранений, нанесенных режуще-рубящим оружием (вероятно, мачете). Итоги опроса свидетелей были на нуле. Гаитяне в подобных случаях «ничего не видят, а если даже видят, то сразу забывают». Прибывшие агенты FBI знали, как повысить отзывчивость гаитян. Некоторые суммы наличными в US-долларах (из подотчетной суммы) изменили ситуацию, и свидетели нашлись. Они даже вспомнили девочку условно-среднего школьного возраста.
Вопрос: Как выглядела девочка?
Ответ: Она не очень хорошо выглядела. Точнее, очень нехорошо. Похоже на ЭТО.
Гаитяне остерегаются лишний раз называть ЭТО словом «зомби».
Нашелся ценный свидетель, который снял почти весь инцидент на сотовый телефон, и теперь позволил двум гринго скачать видеоклип. 30-секундная запись принесла автору сумму больше, чем доход среднего гаитянского жителя за целый год. А два «туриста в штатском» отправили запись по E-mail в офис FBI в Майами, попросили указаний: что теперь делать? Убийца ведь правда похож на девочку-зомби из фильмов-ужастиков.

Начальство ответило быстро, но без всякого учета местных условий. Оно потребовало: «немедленно найти и арестовать эту девочку-убийцу». Начальству из Майами, конечно, нетрудно посылать такие приказы. Начальство не видит, как тут обстоят дела с ЭТИМ.   

 «Туристы в штатском», в ходе опроса аборигенов, продолжали раздавать подотчетные деньги, и показывать фото той девочки (уже вполне качественное - над видеороликом с сотового телефона аборигена хорошо поработали спецы в лаборатории компьютерной графики в офисе FBI). Ле-Ке - город небольшой, слухи здесь разбегаются быстро, и к 10 вечера нарисовался субъект (по имени Жак), узнавший девочку на фото. Но, что-то еще сообщить Жак согласился лишь на условиях предоплаты наличными....

…Получив желаемое, Жак запихнул купюры поглубже в карман мятой рубашки, затем застегнул на пуговицу, проверил, хорошо ли пуговица держится, и объявил:
- Это Корнелия Дюшес. Она училась в школе в одном классе с сыном моей сестры.
- Отлично, Жак! – сказал старший «турист в штатском», - А где живет мисс Дюшес?   
- Нигде, - ответил тот, - она же ЭТО, разве вы не видите?
- Жак, - подключился младший «турист», - нам очень надо найти ее.
- Эх, мистер, я бы помог… - Жак сделал такое лицо, что пришлось дать еще денег…

…Повторился ритуал засовывания купюр в карман, после чего «туристы» с Жаком в качестве проводника поехали по улице, приведшей их к какой-то рюмочной, где Жак познакомил «туристов» с пожилым слегка пьяным, но прилично одетым аборигеном. Будучи спрошен о фото, этот абориген (по имени Анри) утвердительно кивнул и, по местной традиции, потребовал денег. Запрошенная сумма была дифференцирована в зависимости от того, ехать ли искать Корнелию Дюшес утром, или прямо сейчас. Как нетрудно понять, «сейчас» было значительно дороже, но «туристы» захотели сейчас.

Следующий раунд поисков привел их сначала в какую-то бюрократическую контору, закрытую по причине позднего времени. Но, Анри был тут видимо, известен, и ночной сторож пропустил его в помещение. Оттуда Анри вышел с бумажной папкой с некими бумагами, и вечернее турне продолжилось. Следующей их остановкой стал двор около заброшенной церкви на западной окраине города. Два «туриста» вслед за проводником несколько минут кружили по тропинкам, и в какой-то момент поняли, что находятся на кладбище, среди крестов, и могильных плит. Анри раскрыл архивную папку, навел луч фонарика на листы бумаги, затем - на изрядную яму в земле, и констатировал:
- По бумагам, была здесь. Теперь нет.
- Здесь? – подозрительно переспросил старший агент FBI.
- Да, мистер, вот смотрите, - и Анри передал ему архивную папку.       

Папка содержала официальные бумаги, отпечатанные в экзотическом и жутком стиле гаитянской бюрократии (на полудохлом принтере, с приложением лиловых печатей, и криво-ломанных подписей дешевой авторучкой). К бумагам были прицеплены слегка ржавыми скрепками черно-белые фото. Но, при всех недостатках качества документов, выводы из них следовали ясные: Корнелия Дюшес, 14 полных лет, умерла по причине (согласно полицейской справке) «пищевого отравления без виновных действий других персон», и была похоронена (согласно акту бюро ритуальных услуг для бедных) здесь, конкретно в этом месте. Случилось это 8 июня текущего года. Но, как нетрудно было убедиться, могила сейчас представляла собой просто пустую яму.
- Чертовщина какая-то… - констатировал «старший турист».
- Не поминайте тут нечистую силу, - строго сказал Анри, - тут и так ЭТО…
- Слушайте, Анри, - не выдержал «младший турист», - хватит про ЭТО! Мы приехали работать, а не сказки слушать!
- Сказки? – хмуро отозвался абориген, и повел лучом фонаря вокруг, - А глаза вам что рассказывают, мистер? Своим глазам вы верите, или как?    

Это был сильный аргумент. Глаза рассказывали, что заметная доля могил находится в состоянии, аналогичном могиле Корнелии Дюшес. И жуткая заброшенная церковь… 
- Вот ведь… - проворчал «старший турист», удержался, чтоб опять не чертыхнуться, и спросил у аборигена, - …Анри, если тело кто-то забрал, то где его искать теперь?
- Вернее всего, мистер, ЭТО на плантациях дона Ломо. Сами смотрите: тут у нас город спокойный, не Порт-о-Пренс. Кому тут у нас нужно ЭТО, кроме дона Ломо?
- Анри, ты говоришь о плантациях «Нефертити-Гаити»?
- Да, - подтвердил абориген, - но лучше туда не соваться. А если соваться, то днем.
- У нас служба, так что мы поедем сейчас, - твердо сказал старший агент.
- Тогда сохрани вас бог, - флегматично сказал Анри, и добавил философски, - сколько, интересно, вам платят за службу, если вы готовы ехать ночью туда, где ЭТО? 

Слова аборигена заронили зерно сомнения в ум младшего агента. Он спросил:
- Босс, а может, ну на хрен? Может утром поедем на эти долбанные плантации?
- Эй, ты что, веришь в эти сказки? – строго спросил старший агент.
- Нет, конечно, нет. Просто… - младший агент запнулся, - …Просто, может, лучше не торопиться, а поехать в отель, пожрать там нормально, отдохнуть немного, составить рапорт про документы, и про пустую яму, послать в штаб-квартиру? Может, тогда мы получим какие-то дополнительные инструкции. Правда, босс, давай не сейчас туда.
- Эй, - снова строго сказал старший агент,- тебя что, не учили начет первого дня?
- Конечно, да, учили. Расследование эффективнее всего в день преступления. Но здесь опасно кататься в темноте. И на плантациях Ломо Кокоро, между прочим, ЭТО.
- Хватит гаитянских сказок! – отрезал старший агент, - Едем на плантации! Где они?
- Там, - ответил абориген, и махнул рукой на запад.

Старший агент FBI взглянул на экран смартфона. По данным GPS-навигатора, там (на западе) река Равейн отделяла город Ле-Ке от аграрной зоны однообразных плантаций, тянувшихся на 15 километров, до следующей крупной реки Ласул, за которой – горы.
- Где конкретно плантации «Нефертити-Гаити»? – спросил он.
- Там везде, - лаконично сообщил Анри.
- Понятно… - Виджэй Дженкинс задумчиво кивнул.
- Босс, а может, ну на хрен? – снова предложил Эдвард Гарднер.
- Такая наша работа, понял, Эдди! - строго заявил старший агент, и задал проводнику следующий вопрос, - Где сейчас можно найти Ломо Кокоро?
- Скорее всего, в студии «Порт-Салют», - ответил Анри.

Старший агент FBI снова сверился с GPS-навигатором. Найти студию «Порт-Салют» оказалось просто. Она занимала отдельное здание в курортном городке Порт-Салют,  доехать до которого можно, продолжая движение на запад. После полосы плантаций и моста через реку Ласул, идет неплохая 20-километровая дорога через горы, до пляжей Англэйз. Городок Порт-Салют, тянущийся вдоль пляжей - это локальный Лас-Вегас и Малибу в общей куче. Вопрос только: действительно ли фигурант сейчас в студии?
- Анри, откуда известно, где сейчас мистер Ломо?
- Вы что, мистер, вообще наше TV не смотрите? - удивился проводник, - Ведь сейчас карнавал клендату там, в Порт-Салют. Клендату - это новый танец, очень-очень sexy. Можете ехать, это безопасно. Только если будете говорить с доном Ломо, то лучше не принимайте от него выпивку и закуску, потому что дон Ломо, все-таки, это…
- Тоже зомби, что ли? – брякнул Виджэй Дженкинс.
- Тише, мистер, - шепотом попросил Анри, - конечно, дон Ломо не зомби. Он зумбези.
- Что-что? – не понял старший агент.
- Зумбези, - повторил проводник, - это хунган, колдун Вуду, который может делать из обычных людей ЭТО. Может из живых людей, или из мертвых. Поэтому лучше вам не кушать то, что он предлагает. Вдруг там колдовской порошок, вы понимаете?
- Вот, чертова страна!.. – не выдержал младший агент.
- Зря вы так, мистер. Наша страна красивая, не надо ее обижать, - упрекнул Анри.   
- Ладно… Клендату… Реггетон… Давай, Эдди, поехали, - заключил старший агент.



Городок Порт-Салют встретил двух порядком уставших агентов FBI завораживающей переливчатой и тягучей мелодией, в которой дико смешались звучания африканского тамтама, кельтской волынки и гавайской гитары. Часть пляжа размером с олимпийский стадион, была заполнена пляшущей публикой. В основном молодежь. Парни в шортах-бермудах, девушки в микро-бикини. Почти обнаженные тела блестели в свете пламени спиртовых факелов. Хаотичная смена цветов пламени (от холодно-голубого до тепло-оранжевого) создавала мистический ореол этого массового шоу. Главный организатор карнавала (Шоколадный Заяц Апокалипсиса) действительно был тут и, кажется, он не удивился появлению агентов FBI. Он даже прокомментировал отсутствие удивления.
- Я ждал вас. Просто, если на юго-западе Гаити, какой-то зомби убьет кого-нибудь, то найдутся те, кто нашепчет: этого зомби специально сделал Ломо Кокоро, да-да.
- А вы не против поговорить об этом более подробно? – спросил Виджэй Дженкинс.
- Да, нам надо поговорить, идемте в офис студии, - ответил дон Ломо.



Студия представляла собой большой трехэтажный коттедж, на застекленной веранде которого работал кондиционер, создавая прохладу (ночь снаружи была жаркой). На широком столе был сервирован кофейный ланч, и дон Ломо сразу пояснил:
- Я люблю вечерний кофе в интересной компании, а вы интересная компания.
- Благодарю вас, - вежливо сказал старший агент FBI, и продолжил, - судя по началу разговора, вы знаете, что случилось, и почему мы беспокоим вас.
- Да, я в курсе. Ваш коллега зарублен напротив банка «Национальный кредит». Это неприятное событие для делового имиджа города. Хотите кофе, или коктейль? 
- Нет, спасибо, сэр, мы на службе, - вежливо отказался старший агент. Ему не хотелось проверять на себе справедливость намека проводника Анри, будто нежеланные гости Шоколадного Зайца рискуют получить угощение с колдовским порошком зумбези.

Эти мысли достаточно явно отразились на лице американца, и дон Ломо улыбнулся:
- Вы зря опасаетесь. Даже если слухи обо мне – правда, то разве стал бы я тратить яд, дорогостоящий, кстати, на человека, тело которого будет востребовано в Америку? С позиции плантаторского бизнеса, это заведомо потерянные инвестиции.
- Спасибо за эту информацию, – дипломатично ответил старший агент, - а сейчас нам хотелось бы услышать: что вам известно о девушке по имени Корнелия Дюшес?
- Примерно то, что вам, - с ноткой иронии ответил мафиози.
- Э-э… Что именно, мистер Ломо?
- Что, - пояснил он, - эта девушка умерла в июне, была похоронена, затем, под темным влиянием моей магии, вырылась из могилы, пошла в город, и убила вашего человека.
- Так вы это признаете? – изумился младший агент.
- Я, - с улыбкой пояснил дон Ломо, - признаю, что мне известно, о чем с вами болтали нетрезвые горожане в трактире «Картахена». Многим нравятся истории о зомби. Даже  продюсеры кино и компьютерных игр зарабатывают на этом.

Возникла пауза. Затем, старший агент поинтересовался:
- Мистер Ломо, а что, все-таки, произошло с этой девушкой, и с нашим человеком?
- Верный ответ зависит от точки зрения спрашивающего, - сообщил мафиози.
- Минутку, сэр! Есть факты, и вам наверняка известно больше фактов, чем нам. Наша просьба состоит в том, чтобы вы рассказали об инциденте то, чего не знаем мы.
- Мне известно больше фактов, - подтвердил дон Ломо, - но ваша готовность принять необычные факты, как они есть, зависит от того, верите ли вы в зомби.
- Верю ли я в зомби? – переспросил старший агент FBI.
- Да, - мафиози кивнул, - если вы не верите в них, то мои факты бесполезны для вас.
- А-а… - осторожно встрял младший агент, - …Если смерть мисс Дюшес была просто инсценировкой? Что если на самом деле она жива, и находится у вас на плантациях?
- Всякое случается, - спокойно прокомментировал мафиози, - возможно, вам следует проверить это. Я не против, чтобы вы погуляли по моим плантациям, и пообщались с персоналом. Хотя, мой персонал не очень общителен даже ночью, а днем вообще…

Снова возникла пауза, затем Виджэй Дженкинс спросил:
- Что вы имели в виду, говоря это вообще?
- Не важно, - тут дон Ломо добродушно махнул ладонью, - можете попробовать днем. Можете попробовать ночью. Я не против любого варианта.
- Босс, - шепнул Эдвард Гарднер, - это был намек, что днем зомби лежат в могиле.
- Эдди, брось эту чепуху, - строго сказал старший агент. 
- Видж, я уже не уверен, что это чепуха. Скажите, мистер Ломо, а зомби существуют?
- Конечно! - ответил Шоколадный Заяц, - В моей фирме зомби - главная рабочая сила.
- Вы шутите?
- Какие шутки, мистер Гарднер? Это бизнес. Знаете ли вы, что главное в зомби?
- Э-э… То, что они - мертвецы, которых частично оживила магия.
- Нет, мистер Гарднер! Главное в зомби то, что им не надо платить!

Сообщив этот концепт зомби-экономики, гаитянский мафиози улыбнулся ровным рядом блестящих белых зубов (находящихся в резком контрасте с его шоколадной кожей), и с удовольствием заухал, как пообедавший марсианин-вампир из «Войны миров» Уэллса.
… - Зомби, - продолжил он, - часть культуры Гаити. Не надо демонизировать их, как это делают в Голливуде. От голливудских фильмов про зомби, мне становится жутко! Эти американские зомби кидаются на людей, и загрызают. Брр! На моих плантациях зомби наоборот, добрые, старательные, и не обижают сотрудников из живого персонала.
- Мистер Ломо, давайте вернемся к делу об убийстве, - предложил старший агент.
- Да, мистер Дженкинс. Вернемся. Убийство было на углу Жефре и Братьев Риго? 
- Да, - подтвердил старший агент.
- А, - продолжил Шоколадный Заяц, - куда ушла девочка-убийца?
- По словам свидетелей, сначала она скрылась в руинах кинотеатра. Это подтверждает любительская видеозапись.
- Понятно, мистер Дженкинс. А вы искали там, в руинах?
- Мы туда заглянули, но, разумеется, там ничего нет.
- Мы, - добавил Гарднер, - надеялись: она там, хотя бы, бросила мачете. Вещественное  доказательство. Но там вообще ничего.

Шоколадный Заяц с видом крайнего удивления, покачал головой.
- Вы просто заглянули? Не обыскали здание?
- Мистер Ломо, а какой смысл? - спросил старший агент, - Мы с напарником прибыли только через несколько часов после убийства. Что ей делать там столько времени?
- А что ей делать тут? - с легкой иронией спросил Шоколадный Заяц.
- Э-э… - старший агент замялся, - …Скажу прямо: у нас есть следственная версия, что Корнелия Дюшес, это ваш человек, притворившийся зомби.
- Умная версия, мистер Дженкинс. Если ваш убитый оперативник следил за мной, то я первый среди подозреваемых. Но тогда какой смысл искать Корнелию Дюшес тут? По логике вещей, заказчик убийства уберет исполнителя подальше от себя. Лучше на дно морское. Как в голливудских фильмах про мафию: залить бетоном, и бульк…
 
Шоколадно-кокаиновый мафиози очень артистично изобразил ладонями этот процесс избавления от исполнителя убийства. Младший агент растерянно глянул на старшего.
- Босс, а действительно: почему мы ищем тут?
- Эдди, помолчи, ладно? – строго сказал Дженкинс, - Видите ли, мистер Ломо, иногда случается, что крупные мафиозные фигуры утрачивают чувство реальности.
- О! Это мне знакомо. Но, я думаю, мистер Дженкинс, что пока вы проверяете тут мое чувство реальности, будет умно, если полиция в Ле-Ке проверит мою догадку.
- Какую догадку? – не понял старший агент.
- Догадку, - пояснил дон Ломо, - что убийца не покинула руины кинотеатра, и все еще находится там. Если бы вы больше знали о зомби, то поняли бы, почему.    
- Объясните, мистер Ломо.
- Объясняю. Яркие прямые солнечные лучи, это вредно для зомби, а Корнелия Дюшес несколько минут была под полуденным солнцем. Если она начала разрушаться, то не  смогла уйти из руин кинотеатра. Тогда она лежит там в дальнем углу, или в подвале.

Старший агент сосредоточенно похлопал ладонью по колену.
- Мистер Ломо, я не верю в зомби.
- Мистер Дженкинс, чтобы посмотреть куда-то, не обязательно верить во что-то.
- Мм… Это намек, что полиция Ле-Ке не перетрудится просто проверить кинотеатр?   
- Это не намек, а трюизм, - спокойно поправил Шоколадный Заяц Апокалипсиса.
- Хорошо, попробуем, - сказал Дженкинс, и взял свой сотовый телефон.

В течение следующих двух часов произошло два, кажется, не связанных события.

Первое событие. Полиция Ле-Ке нашла в подвале кинотеатра тело девушки, одетой в грязную майку. Правая рука сжимает мачете. Открытые части тела будто обожжены химикатами, и опознание невозможно. Говорят, так действует полуденное солнце на зомби, хотя это ненаучно. Иное дело – брызги крови на майке и на мачете. Их можно проверить на сходство с ДНК оперативника FBI, убитого в Ле-Ке. У обоих агентов из  Флориды, и у местных копов, практически не было сомнений: оперативник убит этим мачете, которым орудовала негритянка-юниорка 14 лет, одетая в эту майку. Остались вопросы: Если убийца - та негритянка, тело которой найдено в кинотеатре, то кто она (Корнелия Дюшес или нет?). Каков ее мотив? Кем она нанята? Отчего умерла? Если убийца - другая негритянка (которая изобретательно переодела чей-то труп, и вложила мачете в мертвую руку, чтобы запутать следы) то кто она? Найти ответы гаитянскими методами невозможно, и старший агент Дженкинс не удивился, получив от начальства приказ оформить с властями Гаити нужные бумаги, и вывезти в Майями оба тела:
* Убитого офицера-оперативника FBI.
* Непонятно отчего умершей предполагаемой девочки-убийцы.
Плюс, разумеется, все документарные и физические материалы расследования.
Что ж: понятная задача с понятной процедурой. Не то, что гоняться за ЭТИМ.
 
Второе событие. Хиппи-микро-аэробус (ХМА) фон Зейла приземлился на Маркизских островах (аэродром острова Нуку-Хива, локальное время: 9 вечера). Цель: заправка на маршруте, и ужин для экипажа. Майор заказал полный бак топлива: 6 баррелей, и еще резерв: 4 барреля топлива в салон. Звеньевой тройки грузчиков (помогавшей загрузить пластиковые бочки в салон-кемпер ХМА) спросил в шутку:
- Вы, ребята, что, собрались слетать в Америку и обратно без дозаправки?
- Почти, бро, - ответил фон Зейл, - мы с неба глянем на Америку, и повернем обратно.
- А почему так? – поддержал шутливый флейм другой парень-грузчик. 
- Вот: турагентство подвело, не сделало янки-визу вовремя, - тоже поддержала Герда. Грузчики поржали вместе с хозяевами самолета, а затем подсказали, где лучше всего поужинать около аэродрома Нуку-Хива, чтоб заодно отдохнуть перед рейсом.   
 



*16. Две стороны Великой Океанской пустоши.
25 августа, время ужина в поясе Восточная Полинезия, Маркизские острова.
Остров Нуку-Хива, деревня ХаАокоО. Аква-бар «Clear-prop!» (От винта!).

Достоверно неизвестно, кто первым на планете придумал бар-ресторан, где выпивку и закуску можно заказать, не вылезая из большого бассейна - просто подплыв к стойке...
- Теплый бассейн, - объявил фон Зейл, вытягиваясь в воде, - это лучшая релаксация для авиаторов-дальнобойщиков. Еще древние римляне это знали.
- У древних римлян не было авиаторов, - заметила Герда Шредер.
- У них были кавалеристы-дальнобойщики, – уточнил он, и…
…В этот момент официантка (девушка в бикини, кажется, мексиканка) притащила тот экспресс-заказ, который сделали авиаторы-дальнобойщики. Принимая от официантки плавучий столик-поднос, фон Зейл несколько игриво поблагодарил:   
- Gracias encantadora senorita.
- Bitte Herr Sturmbannfuhrer, - тоже несколько игриво отреагировала она и, подмигнув, двинулась к следующей компании, жаждущей выпивки и закуски.
- Хэх… - протянул майор INDEMI, - …А вовремя я подал рапорт о переводе в штаб. На полевой работе недопустимо, чтобы тебя с одного взгляда опознавали официантки.

Сделав это сообщение, фон Зейл занялся дегустацией салата с креветками. Герда чисто автоматически прожевала кусочек кальмара-гриль, затем потребовала:
- Скажи: где Феликс?
- Любимая, я ведь уже сказал: он на борту «Чебурашки» над Атлантикой.
- Хелм! Может, тебе достаточно этой информации. Но мне – нет!
- Хочешь знать точные координаты? – спросил он.
- Да! И еще, я хочу поговорить с Феликсом!
- Извини, но говорить ним в такой обстановке крайне рискованно. По сети OYO мы не гарантированы от радиоперехвата инфо-трафика американо-британской сканирующей системой «Эшелон». В Атлантике у вероятного противника качественный перевес...   
- …Я поняла, - перебила она, - покажи, хотя бы, где сейчас мой сын.
- Да, это можно, - сказал майор, и несколько раз коснулся корпуса и циферблата своих наручных часов (на самом деле - браслета-коммуникатора), и повернул циферблат так,  чтобы Герда могла увидеть изображение на 2-дюймовом экране. Точка, отображающая самолет, уже проползла две трети маршрутной линии от Бельгии до Гаити.



Это же время на Гаити. Около 4 утра 26 августа в местном поясе.
Медиа-студия «Порт-Салют». Малая комната видео-просмотров.

«Малая» в данном случае значило: действительно малая. Но для двух человек вполне просторная. Из мебели здесь только диван у стены. А противоположная стена занята киноэкраном. Сейчас только экран - источник света, там идет любительский фильм о свадьбе. Жених - обычный белый европеец лет 18-ти. Невеста - негритянка, на вид не достигшая 18-ти. Зрителей двое: Ломо Кокоро, и юная негритянка, чем-то похожая на невесту с экрана. Но куда больше она похожа на 14-летнюю Корнелию Дюшес (на ту девушку, которая вчера около полудня ловко орудовала мачете в центре Ле-Ке).      
- Ты, - произнес дон Ломо тихим шелестящим шепотом, - захотела проявить себя, ты захотела от меня последний приказ, получила этот приказ, и выполнила. Ответь мне.
- Wi metmwen (да, мой господин), - ответила она таким же шепотом.
- Не называй меня своим господином, - сказал он, - у тебя больше нет господина. Это правило: у кого есть господин, тот зомби. Выполнив мой последний приказ, ты стала человеком. Теперь твою судьбу решает только Она: та, на чьей ладони плывет Луна.

После этих слов дон Ломо на несколько секунд прикрыл глаза ладонями в знак своего почтения к великой богине Йемайе - матери всего видимого и невидимого. Этот жест повторила юная визави Шоколадного Зайца. Они молчали несколько секунд, затем он продолжил все таким же шелестящим шепотом. 
- Отвечай троекратно добром на добро, безразличием на безразличие, и злом на зло, в остальном живи, как хочешь, и не мешай жить другим, живущим по такому закону.
- Да, босс, я буду чтить Ее закон.
- Это хорошо. Пока я твой босс, но ненадолго, только чтобы дать тебе три подарка, по обычаю. Я дарю тебе имя: Флави, которым с тобой поделится некая очень счастливая девушки, и даже не заметит этого. Я дарю тебе родовое имя: Салютэ, в часть города, в котором начнется твоя жизнь. Я дарю тебе вояж с молодым мужчиной, который, если правильно отнестись к нему, станет твоим другом. Вот он, на экране.
- Босс, я не понимаю, что значит: правильно относиться к нему?
- Флави, - ответил дон Ломо опять шелестящим шепотом, - там, куда он едет с тобой, многое иначе, чем здесь. Там люди дружат с кем хотят, спят с кем хотят, и делают тот бизнес, который хотят, с кем хотят. Стань там своей, научись тому, что умеют они, и в будущем я стану гордиться, что когда-то помог такой женщине, как ты.
- Босс, я опять не понимаю. Что я должна буду делать для тебя?

Шоколадный Заяц Апокалипсиса медленно покачал головой, выражая отрицание.
- Флави, ты будешь никому ничего не должна. В стране, куда ты скоро попадешь, есть правило: любые долги, бывшие у человека до того - обнулены. С любым, требующим выплатить эти долги, они рассчитаются так, что он уже никогда ничего не потребует.   
- Босс, тогда зачем я тебе там?
- Флави, я лишь выполняю то, что обещал, если ты выполнишь последнее задание. Ты выполнила, и можешь в той стране забыть меня. Хотя, я думаю: будет хорошо, если ты подружишься с моей дочкой Амели, которая живет там третий год. Амели старше тебя, однако, немножко непоседа, к тому же, она немножко беременна, и мало ли, как жизнь повернется. Ты поможешь ей, а она - тебе. Еще, я думаю: будет хорошо, если ты когда-нибудь, при случае, скажешь обо мне хорошие слова кое-кому.
- Когда и кому, босс?
- Поймешь, когда придет время, - сказал он, - а сейчас займемся твоей внешностью. К половине восьмого утра надо, чтобы люди видели в тебе то, что им следует видеть.



26 августа. 7:30. Там же: городок Порт-Салют, юго-запад Гаити. Местный аэродром.

Одно из достоинств авиатранспорта Ан-72 «Чебурашка» (спроектированного в СССР в конце 1970-х для обслуживания экспорта революции в слаборазвитые афро-азиатские страны) является возможность работы с малых грунтовых аэродромов. Например, как аэродром Порт-Салют с 800-метровой грунтовой полосой. В это утро на полосу Порт-Салют с интервалом четверть часа приземлились два таких самолета. Из первого (что прибыл с аэродрома Остенде, Бельгия) был выгружен 20-футовый контейнер. Так и из  второго (что прибыл с безымянного аэродрома в холмистых джунглях около безумной границы Перу и Эквадора) был выгружен такой же 20-футовый контейнер. Затем была выполнена рокировка контейнеров. За время рокировки, произошла заливка топлива...

…Упс. Оба самолета последовательно взлетели, и легли на обратные курсы. Тот, что из Бельгии, увез домой перуано-эквадорский контейнер, а тот, что из Перу-Эквадора увез бельгийский (точнее, как мы помним, нидерландский) контейнер. Тот, кто хоть слегка интересуется глобальной криминологией, уже отметил бы: это чертовски непохоже на легальную грузоперевозку. Так и есть. Это был акт типичной мафиозной логистики по бартеру: полуфабрикат кокаина из предгорий Анд - контрабандные бельгийские мини-радары для ручных зенитно-ракетных комплексов (очень полезные для борьбы против вертолетов правительственных сил, миротворцев ООН, и панамериканской полиции).

Комиссионные от заинтересованных сторон бартера, конечно, попали в черную кассу Шоколадного Зайца Апокалипсиса. Объем акта составил около 10 миллионов USD, и комиссионные - соответствующие. Впрочем, это не имеет прямого отношения к линии движения Феликса Шредера. Он (Феликс) покинул борт бельгийского «Чебурашки»…

…И немедленно оказался в дружеских объятиях крупного толстого 50-летнего негра.
- Hi friend! Willkommen auf Haiti, как говорят у вас. Byenveni nan Ayiti, по-нашему. Я надеюсь, ты в порядке, и не отбил себе задницу в грузовом самолете. 
- Да, я в порядке, мистер… - начал Феликс.
- …Не называй меня «мистер»! - весело перебил негр, - Я сам зарабатываю на жизнь! Вообще, между друзьями не принято называть друг друга «мистер». Так?
- Вроде, так… - немного неуверенно согласился юный германец.   
- …Просто Ломо! - представился негр, - Тут некоторые называют меня «дон Ломо», в смысле, я босс для них. У меня кое-какой бизнес, ты видишь. Иногда у нас с Хелмом случается общий бизнес. Он помогает мне, или я - ему. Так заведено между hombre.
- Omnes maria - litus uno, - тут же отреагировал юный германец.

Такая латинская фраза (у всех морей - один берег) по неортодоксальным мифам, была опознавательным приветствием для всего средиземноморского Берегового братства в поздней античности, для аналогичного братства флибустьеров на пост-средневековом Карибском море, и для сообщества современных теневых бизнесменов Великой Тропы (гиперсети океанской контрабанды от обеих Америк до Японии, Китая, и Австралии).
- Верные слова! - поддержал Шоколадный Заяц, - Видимо, ты уже как-то участвуешь в бизнесе Хелма. Кто-то говорит, что ты помогаешь ему по теме ультра-католицизма.
- Мало ли, кто что говорит, - пробурчал Феликс (не уверенный, что с доном Ломо надо откровенничать на любые темы, включая тему манги по Народной Библии Макнаба).

Гаитянский мафиози воспринял такую реакцию с пониманием: улыбнулся и сказал:
- Да, верно, это твой бизнес с Хелмом, лучше поговорим о другом. Скажи: у тебя там, в Германии, были девушки?
- В общем, были… - не очень определенно ответил Феликс. Да, у него было сколько-то  сексуальных экспериментов с не совсем трезвыми фройляйн лет на 10 старше, причем некоторые из этих экспериментов можно было считать условно удачными.
- Скажи, - продолжил Шоколадный Заяц, - а у тебя были такие девушки, как тут?
- Нет, - абсолютно честно признался германский тинэйджер.
- О! Тогда, Феликс, ты скоро удивишься, какие тут девушки. Я не против европейских девушек, они тоже бывают красивые. Но они такие прохладные, как ваш дождь. Наши девушки совсем другие, они жаркие, как наше небо!
- Гм… - откликнулся Феликс, гадая к чему это. Но, дон Ломо сразу объяснил:
- Надо двигать тебя дальше на запад, в ваш океан. И вот случай: молодожены Боше из Флориды в свадебном путешествии остановились тут, рядом. Отель «Афродита». Они хотели в 8 утра лететь в Панаму, там арендована скейт-яхта для круиза. Но ночью они гульнули на карнавале: плясали, пили, пыхали, ныряли, трахались, затем вырубились. Официанты на руках унесли их в бунгало. Они очнутся только к ночи. Мы взяли их ID временно. Вы пойдете на юго-запад до точки рандеву в нейтральных водах бросите ID молодоженов там, на яхте, и улетите. Яхта пусть идет обратно сама на автопилоте. Мы завтра утром привезем молодоженов, и они пойдут в свой круиз на Гавайи.

Тут до Феликса дошел смысл комбинации, однако была неувязка, и он заметил:
- Но этих ребят двое.
-Да! - Шоколадный Заяц Апокалипсиса кивнул, - Их двое. Парень белый, как ты, а его девушка черная, афроамериканка. У нас есть ты, и черная девушка, мулатка. Будет так похоже, что никто не догадается. Никому неинтересно догадываться. У меня бизнес с хозяином отеля и яхтенной станции на островах Кайба, откуда заказан круиз.
- А-а… - протянул юный германец, неуверенный, что это хорошая комбинация.
- Тебя зовут Макс Боше, - продолжил дон Ломо, - а твоя жена Флави Боше. Ты видишь девушку в белом топике и шортах рядом с бизнес-джетом? Сейчас вы обнимитесь, как хорошо знающие друг друга, и вместе полетите в Панаму, на западное побережье, где  тихоокеанский национальный парк Койба. Вас встретят, и направят дальше.



На самом деле, Койба – это название крупнейшего острова Панамы (500 квадратных километров), а в морской национальный парк входит еще множество разных мелких островов и коралловых полей. В плане ландшафтов и флоры-фауны, это уникальное прекрасное место. В плане геополитики это дальние выселки на юго-западном краю тихоокеанской акватории Панамы. От них к западу до самой Полинезии раскинулась  Великая Тихоокеанская пустошь… В 1910-м на этих выселках появилась тюрьма для политических преступников, и существовала 100 (!) лет. Позже власти закрыли этот «режимный объект», чтобы его темная аура не портила перспективы развивающегося экологического туризма. Благодаря тюремному режиму, остров Койба и окрестности оставались необитаемыми, что выгодно выделило их в смысле сохранности природы. Бывший тюремный аэродром и причал послужили инфраструктурным трамплином в смысле развития бизнеса. Прекрасно! Властям Панамы оставалось только продавать лицензии турфирмам, и следить, чтоб они не портили уникальную природную среду (приносящую миллионы в карманы истеблишмента… Пардон, в бюджет Панамы).

Понятно, что на лицензионных конкурсах турфирм-претендентов, при прочих равных условиях (равный размер предлагаемых взяток) предпочтение отдавалась концепциям туризма с малой нагрузкой на экологию. А что может быть экологичнее парусников? Ничего удивительного, что одним из туристических предприятий там стала станция инновационных сверхскоростных круизных парусников: скейт-яхт с автопилотом. Для обычного любителя управлять скейт-яхтой вручную слишком рискованно, а на рынке туристического яхтинга большинство покупателей - не профи. И автопилот позволяет таким ребятам вкусить драйв от гоночной скорости под парусом, не рискуя головой. В историческом аспекте, скейт-яхты (правильнее: скейт-сейлоры) родились из бешеного соперничества парусников на подводных крыльях (гидроптеров), и на глиссирующих поплавках (гидрокетов). Оба класса парусников в 2010-е, тогда в качестве спортивно-гоночных, прорвали «психологический барьер» 100 километров в час на силе ветра, и оказались известны людям, далеким от парусного спорта, просто любящим море. На туристическом рынке это вызвало рождение круизных скейт-сейлоров для массового потребителя. Не то, чтобы для совсем массового (дорого все же), но, скажем так: «для продвинутого среднего класса». Молодые супруги Боше из Флориды были тем самым «продвинутым средним классом» - детьми преуспевающих клерков-менеджеров.

Имеются в виду настоящие супруги Боше, а не та юная парочка, которая прилетела на остров Каиба утром 26 августа. Подмена прошла легко. Полиция курортного острова не проявила внимательность при фейс-контроле (с чего бы – если нет никаких оснований подозревать, что ребята - не те, за кого себя выдают). А команда скейт-сейлор-круизов смотрела только на ID и лист заказчиков. Парочка устроилась в кабине скейт-сейлора,  автопилот поднял парус-крыло на высокой поворотной консоли, и... Яхта, похожая на гоночный автомобиль-переросток с косым крылом, и боковым балансиром, ушла юго-восточным курсом в открытый океан. До Гавайев отсюда было 7000 километров. Но…
…Но юниорам, вышедшим в море вместо молодоженов Боше, не нужны были Гавайи.  Целью их гораздо более короткого круиза была условная точка рандеву S5W84 в 400 километрах юго-западнее Панамы. Эта точка абсолютно нейтральна. Она посередине гигантского треугольника из трех малых необитаемых островов: панамского Койба на севере, колумбийского Мальпело на юге, и коста-риканского Кокос на западе.   



К моменту выхода скейт-сейлора с острова Кайба, самолет ХМА, который вылетел с острова Нуку-Хива после ужина (в локальном часовом поясе), прошел уже более 3000 километров: половину дистанции до точки рандеву S5W84 (кстати: обозначение этой условной точки среди пустого океана – просто ее широта и долгота).

Майор фон Зейл удобно полулежал в пилотском кресле, держал в правой руке чашку крепкого кофе, а правой рукой крутил настройку радио, пока не нашел какую-то очень заводную латиноамериканскую мелодию. Далее он глотнул кофе и объявил:   
- Это клендату. Самое яркое танцевальное открытие после ламбады и реггетона.
- Что? Танцевальное открытие? - рассеянно переспросила Герда Шредер, занимавшая соседнее (штурманское) кресло.
- E-o! Слушай, какая штука! Заводной ключик для эмоций. Угадай: откуда название?
- Понятия не имею. Даже угадывать не буду, - тихо отозвалась она.
- Ну вот… - он вздохнул. - …ОК, я скажу. Это название планетной системы разумных гигантских насекомых из фильма «Звездный десант» 1997 года. Пол Верховен снял по роману Роберта Хайнлайна. Ты что, не смотрела? Герда, любимая, это такой фильм…
- Хелм, я смотрела «Звездный десант», но честно: мне не до кино и музыки.
- Ты что, нервничаешь? – удивился майор.
- Конечно, я нервничаю! Феликс там, в этой Панаме, на какой-то сомнительной яхте.
- Герда! Это надежная яхта, иначе турфирма не отправляла бы любителей на ней. 
- А если полиция? – спросила Герда, - Ведь у Феликса там чужой ID, ты сам сказал.
- Любимая, кого в такой ситуации волнует ID у Феликса? Это же несерьезно.

В ответ Герда эмоционально хлопнула ладонями по подлокотникам.
- Нет, Хелм, это серьезно! Ты знаешь, какие отморозки в полиции стран Перешейка?
- Герда, а ты знаешь, какие отморозки в INDEMI? Кстати, я типичный пример.
- Тебя нет там сейчас, - возразила она.
- Это наш океан, - спокойно сказал он, - и мы в нем везде. Подержи мой кофе.

Герда взяла чашку, и стала наблюдать, как майор что-то делает на том планшетнике,  который был закреплен на панели управлении, сбоку от монитора автопилота. Через несколько минут появилось картинка. Асимметричный катамаран с аэродинамичным корпусом и парусом-крылом стремительно скользил по морю цвета индиго, оставляя красивый кильватерный след: две прямые линии, будто прочерченные мелом.
- Хорошо идет, примерно 35 узлов, - прокомментировал фон Зейл.
- Это тот скейт-сейлор на котором Феликс? – спросила Герда.
- E-o! - он кивнул, - Я подключил видео с дрона-мотопланера «Dragonshrek». Полезная игрушка размером с альбатроса, способная неделями кружить в термиках: восходящих атмосферных потоках. Тут наши ребята держат много таких игрушек - для слежки за трафиком через Панамский канал, и поперечный морской путь Колумбия - Мексика… Благодарю за экстренную техническую поддержку… В смысле, кофе. 

С этими словами, майор ласково погладил Герду по плечу, и забрал у нее свою чашку.
- Уф… - выдохнула она, - …И все же, если полиция…
- Любимая, посмотри на цифры под картинкой на планшетнике, - предложил он.
- Я смотрю. Если ты еще объяснишь, что они значат…
- Просто: скейт-сейлор покинул 12-мильную зону Панамы. Он в нейтральных водах. А захват меганезийского объекта в нейтральных тихоокеанских водах, это… Ты знаешь.
- Да, - сказала Герда. Она знала прошлогоднюю октябрьскую директиву судьи О'Хара, документ эпатажный, и потому попавший в мировые СМИ. Согласно директиве, такой захват автоматически вызывал военную реакцию Народного флота (цитата): «По 2-му артикулу Великой Хартии: любыми средствами без всякого исключения». Для властей Панамы, где основа экономики, это трафик через межокеанский канал (который станет первой мишенью в случае войны), подобный конфликт очевидно недопустим...
…Герда продолжала размышлять на эту тему, и ей постепенно становилось спокойнее. Хиппи-микро-автобус, тихо и деловито гудя пропеллером, шел над Великой пустошью (грандиозной областью океана, практически без островов), и каждая минута на 5 миль приближала его к точке рандеву в океанском треугольнике Койба - Мальпело – Кокос.



Размышления прервал зуммер на одном из коммуникаторов-витифонов майора.
- Хэх! – буркнул он, и извлек коммуникатор из кармана, - Так! Студенту – зачет.
- Ты о чем? – не поняла Герда.
- Я о том, что Феликс аккуратно отслеживает позиционирование яхты. После выхода в нейтрал, он выждал еще, и в 20 милях от Панамы включил свой витифон в сеть OYO. 
- Феликс включил?.. Значит, я могу с ним поговорить?
- Да. Ты можешь поговорить, улыбнуться и подмигнуть ему. Видеосвязь, тоже…
- Дай коммуникатор! – эмоционально перебила Герда.




*17. Живой сюрприз от Шоколадного Зайца.
26 августа, полдень в локальном поясе. Тропический восток Тихого океана.

Как начинается разговор любящей мамы с любящим сыном подростком, после всяких экстремальных ситуаций, вызванных действием внешних недружественных сил?   
- Ты как там, малыш? – спонтанно спросила Герда. Она уже несколько лет не называла Феликса «малышом». Ведь он почти взрослый, вдруг его это обижает (хотя он не будет возражать, поскольку не хочет обидеть маму). В общем, Герда как-то сама убрала такое обращение из практики. Но теперь вот… От эмоционального напряжения, вероятно.
- Мама, привет, все ОК! – заявил Феликс, и изобразил утрированную улыбку в сетевую видеокамеру своего витифона. Получилось не слишком убедительно, - А вы далеко?
- 4 часа 30 минут до точки рандеву, - ответил фон Зейл, - нервничаешь, студент?
- Нет, что ты, Хелм! Я вовсе не… Разве что немножко… Вот в Европе я пересрался…
- Феликс, лексика, – мягко укорила Герда.
- Но, мама, я правда там…  Это… Испугался, в общем.
- Испуг, - сказал фон Зейл, - это в данном случае естественная реакция. Главное: ты не суетился, следовал инструкциям, и не делал ничего лишнего. Так держать, студент! 
- Есть так держать, команданте!

Выдав эту бравурную реплику, Феликс подмигнул в видеокамеру. А майор спросил:
- Ты с кем там?
- Я?.. – тут юный германец явно смутился, - …Короче, такое дело: тот дядька, который организовал… Ты ведь знаешь его, правда, Хелм?
- Да. И что тот дядька?
- Так вот: тот дядька нарыл парочку молодоженов, они обдолбанные после карнавала, поэтому сегодня им не нужны ID, и мы взяли поюзать. Вдвоем для достоверности.   
- Студент, уточни: вдвоем с кем?
- Вдвоем с… Э… Короче: по легенде ее зовут Флави.
- Отлично. Красивое имя. А что, эта молодая фрау невидимая?
- Нет, что ты, Хелм! Она видимая. Флави, покажись в web-cam.

На экране появилась негритянка-подросток, довольно симпатичная. Точнее, появилась только верхняя ее часть (попавшая в поле обзора видеокамеры). Она улыбнулась очень старательно, и произнесла с чудовищным карибским акцентом:   
- Guten Tag, Frau Schreder, Guten Tag, Herr von Zeil Ich bin so froh, Sie zu treffen!
- Sprechen Sie Deutsch? – спросил майор.
- Wenig. Es ist besser, haiti-kreole oder afro-kreole zu sprechen, - ответила юниорка.   

У майора фон Зейла не было проблем ни с гаити-креольским (ломаным французским, дополненным испанским, английским, и бантоидными языками) ни с афро-креольским (модерновым африкаанс - несложным для каждого, кто знает какой-нибудь из языков германской группы плюс любой диалект английского). И выбор определил Феликс. Он совершенно не понимал гаитянского, но (по названной выше причине) мог без проблем объясняться на афро-креольском. По крайней мере, понимать все, что говорится. Герда моментально поддержала его, и у Хелма не было причин возражать. Он кивнул, затем обратился к загадочной юной негритянке на выбранном языке.
- OK, jong vrou. Praat op die Afro-Kreole. Wat is jou naam?
- My naam is Flavi Salute, Herr von Zeil.
- Dit is die legende. En wat is jou regte naam?
- Flavi. Ek het geen ander naam, - ответила она и чуть заметно отвела взгляд.

Сюрприз… (подумал майор) …Ясно, что у юной негритянки (или мулатки) не было в данной ситуации разумных мотивов скрывать свое имя. И совсем глупо с ее стороны настаивать, что у нее нет иного имени, кроме имени Флави, заимствованного (с целью легенды, на время) у некой девушки, которая обкурилась на карнавале в городке Порт-Салют на Гаити, и отсыпается сейчас там, в отеле «Афродита». При этом, негритянка-мулатка объявила фамилию не Боше (как у некой девушки), а Салютэ - подозрительно совпавшую с названием последнего города пребывания на Гаити. Опять глупо? Но для майора разведки было очевидно, что его собеседница вовсе не глупа. Значит, все-таки, имеется разумный (но необычный) мотив скрывать свое имя, либо своего имени у нее действительно нет. Задавать прямые вопросы в таких случаях непродуктивно, и майор провел фланговый заход, спросив о ближайших планах юной негритянки-мулатки.   
   
Ответила не она, а Феликс, причем достаточно твердо:
- Хелм, так получилось, что Флави полетит с нами.
- Студент, давай уточним, - сказал фон Зейл, - это ты так думаешь, или она так хочет?
- Я бы очень хотела, - отозвалась условная Флави.
- Флави, а ты знаешь, куда мы полетим? – спросила Герда.
- Да, я знаю. В Меганезию, свободную страну канаков-foa.
- Слушайте, - снова встрял Феликс, - я уже все объяснил Флави. В смысле, все, что не объяснил ей тот дядька, который организовал легенду и эвакуацию.
- Ясно, - фон Зейл кивнул, - значит, сначала рассказывал тот дядька, а затем ты.
- Абсолютно так, - подтвердил юный германец.
- Вот, значит, как… Флави, а ты давно знаешь того дядьку, о котором мы говорим?
- Я работала у него в фирме, - ответила она.
- Ясно, - снова сказал разведчик (таким тоном, будто ему действительно все ясно).
- Флави, - окликнула Герда, - а чем ты хотела бы заняться в Меганезии?
- Я хотела бы научиться тому, что люди там умеют, - сообщила негритянка-мулатка.

Герда улыбнулась.
- Хорошая идея, Флави. Я думаю… Хелм, что ты скажешь?
- Что я скажу насчет учебы этой юной фрау? – уточнив, переспросил он.
- Да, именно об этом.
- Я скажу: это можно устроить. А сейчас пообщайтесь немного без меня. Задачи моего сектора никто не отменял, если вы понимаете, о чем я.
- Мы понимаем, - сказала Герда, - работай, если надо, а я послежу за навигацией.
- Управление у штурмана! - по-военному резюмировал фон Зейл, извлек из портфеля-рюкзака удобный субноутбук, и перевел кресло в конфигурацию «полулежа».

В данный момент у него не было срочной работы. Зато, было срочное приватное дело: выяснить: кто эта юная леди, подброшенная Шоколадным Зайцем Апокалипсиса? Не обращаясь к служебным источникам, майор набрал в обычной общедоступной сетевой поисковой машине «Googol» строку-запрос:

> Scared learn what the girl did in Haiti.
> Time-data: last 3 days.

И машина выдала ему несколько сотен анонсов - результатов из СМИ типа таблоид, рассказывавших истории, заставляющие легковерных юзеров «ужаснуться, узнав, что сделала девушка на Гаити». Большинство историй явно были фэйком, но встречались относительно правдоподобные (по крайней мере, такие, что можно присмотреться). И меганезийский разведчик, последовательно применив виртуальные фильтры, отсеял и скомпилировал то, что имело отношение к некому конкретному инциденту. Через час картина вчерашнего полуденного инцидента в центре провинциального города Ле-Ке предстала перед ним в той же мере детальности, как вчера перед двумя агентами FBI.

При этом фон Зейл, в отличие от агентов FBI, знал достаточно много об оккультных и мафиозных играх дона Ломо, и (выражаясь философски) о суперпозиции этих игр. По прошествии еще часа, майор уже реставрировал события - от момента, когда странная девочка в грязной майке вышла с мачете на охоту за оперативником FBI, и до момента знакомства Феликса с ней (уже вымытой и одетой в аккуратные шортики и топик). Из «сопутствующих разведданных» фон Зейл знал о «юношеском зомби-пролетариате» с плантаций дона Ломо. Плантации с шоколадными и кофейными деревьями, сахарным тростником, и трансгенными каучуконосами, занимали более 10 тысяч гектаров. Если персонал неприхотливый, работает за пищу и жилье, то ручной труд рентабелен, а при внимательном наблюдении за персоналом, можно выявить индивидов, пригодных для СПЕЦИАЛЬНЫХ заданий. Например, подойти к оперативнику FBI, без предисловий разрубить его голову простым мачете (привычным для рубщика сахарного тростника), добавить десяток «контрольных» ударов по телу и, с невозмутимостью зомби, уйти…

…Ключевой пункт: ЗОМБИ. Фонд помощи голодающим детям «Цветы жизни» был не просто для позитивного имиджа создан Шоколадным Зайцем. Фонд действительно, в массовом порядке, спасал гаитянских сирот и полу-сирот, от голода, и инфекционных заболеваний (смертоносных для бедняков из трущоб, лишенных доступа к медицине). Спасение «Цветами жизни» имело странную специфику: адресаты помощи КАК БЫ умирали, после чего «оживали» уже в качестве зомби, и это обставлялось магическим  ритуалом, убедительным в поле традиционной деревенской культуры Гаити. В детали ритуалов фон Зейл не вникал, но принял «сопутствующие разведданные» к сведенью (может, пригодятся). Сейчас, полистав на субноутбуке этот материал, майор освежил в памяти некоторые моменты. В частности: что кроме ритуала зомбификации, дон Ломо практикует ритуал дезомбификации. Второй ритуал был премией за выполнения особо важных спецзаданий. В ходе дезомбификации, премируемый зомби (безымянный по определению) получал (магическим путем) новое имя и возвращался в мир живых. Да, конечно, не назад в гаитянские трущобы, а, например, в относительно благополучные Панаму и Коста-Рику, или в Северную Америку. А теперь, похоже, Шоколадный Заяц добавил Меганезию в свой дезомбификационный листинг - небрежно забыв спросить разрешение профильной меганезийской спецслужбы. Кстати, свинство с его стороны.

Впрочем, некрупное свинство. Даже предъявить особо нечего. В ответ на претензию: «какого хрена ты подбросил нам эту девочку экс-зомби?» он скажет: «это был самый надежный путь эвакуации твоего парня, и без девочки не получалось». Еще дон Ломо добавит, что девочка сообразительная, старательная, надежная и обаятельная, и из нее выйдет толк, так что майор сам скажет спасибо, когда придет время...
…Присказка «когда придет время» часто применялась доном Ломо, и в каждом случае содержала намек на то, что невидимые лапки его некрупной, но креативной мафии уже добрались до некой полезной штучки. Поэтому, когда выпадет удобный момент, лапки схватят эту штучку, и применят в мафиозном хозяйстве...
…В мозгу фон Зейла всплыло подозрение: что, если юная экс-зомби является «серым рыцарем» дона Ломо (т.е. носителем программы действий, о которой не знает, но при определенных условиях, эта программа включится, и заставит девушку исполнять все записанное в строчках-инструкциях, спрятанных до того где-то в глубинах мозга)?
 
Тут фон Зейл придержал полет профессиональной параноидной фантазии, и мысленно приказал себе: не нагнетать иррациональную подозрительность. Шоколадный Заяц не самоубийца, чтобы закладывать психодинамическую бомбу типа «серый рыцарь» под майора INDEMI (или под новую майорскую семью). Если оценить максимум того, что выиграет гаитянский мафиози даже при идеальном срабатывании «серого рыцаря», то получится мелочь в сравнении с фатальными проблемами, которые гарантированы за попытку грубо манипулировать старшим офицером меганезийской спецслужбы.

Подводя итог предварительного анализа ситуации, фон Зейл сделал вывод: вероятно, Шоколадный Заяц прошил что-то в подсознании своей экс-зомби (при его склонности применять везде свою магию, он вряд ли мог удержаться) но, с учетом обстоятельств, прошивка безобидная. Такая, что если фон Зейл прямо спросит: «Ломо, ты чего-то не договорил о сеньорите-сюрпризе, и сейчас пора рассказать», то гаитянский мафиози, немного поворчав про обидную недоверчивость некоторых hombre, ответит правду.
 
Разумеется, это был (напомним!) только предварительный анализ. Для более полного анализа требовалась, как минимум, пообщаться с сеньоритой-сюрпризом вживую. До  момента, когда это можно сделать, осталось не так много времени. Впереди - немного севернее (слева по курсу) появилась зеленая точка на синеве океана: коста-риканский необитаемый остров Кокос, известный мифами о закопанном там пиратском кладе. По данным автопилота, прибытие к точке рандеву состоится через час с четвертью.



Удивительное дело: Герде Шредер показался самым тревожным последний час перед точкой рандеву. В начале часа она нетерпеливо вглядывалась в горизонт. Когда же там появится яхта - скейт-сейлор? Наконец, возникла белая точка, и выросла в силуэт, уже знакомый по трансляции с дрона «dragonshrek». Тогда Герда стала нервничать на тему предстоящего согласованного маневра (скейт-сейлор должен лечь в дрейф, в самолет – выполнить снижение по спирали, и приводниться так, чтобы затормозить рядом).

Следующая четверть часа показали, что нервничать было не о чем. Яхта остановилась запросто, как обычная лодка. Самолет ХМА провел четкий (хотя резковатый) маневр, выпустил вспомогательные поплавки-гидролыжи, просколзил по воде, как глиссер и, с достойной точностью, подошел к основному корпусу скейт-сейлора (к борту, бывшему противоположным от аутригера - второго, малого консольного корпуса-балансира).
      
Тут Герда Шредер ощутила новую волну опасений: как пройдет первая личная встреча Феликса с Хелмом фон Зейлом? В реале некоторые вещи воспринимаются иначе, чем виртуально, по видеосвязи. Вдруг у ее сына с майором не получится такой позитивно-эмоциональный контакт, как в инфо-сети? И что тогда делать? Наверное, больше всего Герда не любила такие моменты, когда внешние обстоятельства заведомо сильнее, и у субъекта (в смысле: у нее) нет иного выбора, кроме как плыть по течению. Даже если окажется, что течение тащит ее абсолютно не туда, куда она хотела и рассчитывала…
 
…Майор коротко и весело распорядился (обращаясь к ней): «Штурман! Оставайся на позиции». Затем, покинув пилотский сектор кабины, он взял под контроль процедуру перехода пассажиров с борта яхты – скейт-сейлора на борт хиппи-микро аэробуса…
…Герде оставалось только спонтанно реагировать на быструю... Нет, зверски быструю последовательность событий.
…Обняться с Феликсом.
- Малыш, ты как?
- Мама, я же говорю: все ОК. Слушай, это было так круто просто караул!..
…Обняться с незнакомкой Флави.
У этой худенькой гаитянской тинэйджерки (года на три моложе Феликса) оказались неожиданно крепкие руки (чем она занималась на Гаити - готовилась в олимпийскую команду по легкой атлетике, что ли?).
…Затем последовало распоряжение фон Зейла:
- Герда, следи за экраном радара, если что: кричи «alarm!!!».
- ОК, буду кричать, - ответила она.
- Отлично! – сказал он, - Теперь так. Юниоры! Помогите мне перелить топливо в бак. Студент, давай вместе поставим первую бочку на пол, крышкой вверх…
… - Флави, возьми сифон-насос на полке у тебя за спиной…
… - Теперь делаем вот так… Запоминайте, ребята, это вам пригодится…
… - Сейчас я выйду на крыло, и открою топливный бак, а вы подадите мне шланг…   

Герда не видела, как все происходит за ее спиной, но по тону обмена репликами ясно и безошибочно почувствовала: ее опасения о первом личном контакте были напрасны. Феликс и Хелм общались в реале так же, как ранее в инфо-сети (будто встреча в реале ничем принципиальным не стала – просто, очередное естественное событие во вполне сложившихся отношениях германского школьника и германо-меганезийского майора разведки). На минуту у Герды отлегло от сердца… Но, когда эта минута беспечности  прошла, из закоулки мозга всплыл следующий букет опасений: кто эта девушка? Как выглядят (и как будут выглядеть) ее отношения с Феликсом? Некоторые подмечаемые детали их взаимного поведения указывали… Ладно (подумала она) позже разберемся.   

Тем временем, дозаправка завершилась, фон Зейл занял пилотское кресло и, глянув в сторону яхты – скейт-сейлора (уже уходившей назад к Панаме в режиме автопилота), произнес с ноткой профессионального уважения:
- Зачетная игрушка.
- Ага! – поддержал Феликс, - Я, кстати, скачал себе всю документацию из борт-компа. Правда, там пишут, что это защищено каким-то правом, но… Как ты думаешь, Хелм?
- Я думаю: верный ход, студент! Забить болт на их права, и так держать!
- Ясно, шеф! – с удовольствием констатировал Феликс.
- После взлета сбрось файлы мне на субноутбук, идет?
- ОК, - подтвердил младший Шредер.
- …А теперь, - продолжил майор, - держитесь и следите за барахлом. Мы взлетаем. 



Гудение пропеллера. Несильная перегрузка при разгоне. Отрыв от поверхности. Океан провалился вниз, и превратился в синее полотно, расстилающееся до горизонта. На его волнах играли бронзовые блики заходящего солнца.
- Что дальше? – спонтанно спросила Герда.
- Дальше, - ответил майор, - мы вернемся на Нуку-Хива, отдохнем, и полетим домой.
- Домой? – переспросила она.
- Домой, на Германское Самоа, - пунктуально уточнил он.
- А… У тебя там есть дом?
- Пока нет. Но мы сейчас выберем, что понравится, по сетевому каталогу и купим. Нам лететь всю ночь до Нуку-Хива, и делать, в общем-то, нечего. Что скажешь?
- Мм… - протянула Герда, несколько ошеломленная такой скоростной программой.
- А можно мы с Флави тоже поучаствуем? – встрял Феликс.
- Да, участвуют все заинтересованные субъекты, - сказал фон Зейл…   
…И тут планшетник, закрепленный рядом с монитором автопилота, выкинул надпись-сообщение в центре поля экрана:
*** zongxin liji zhen / yi gou liang zhi *** 
(Переводчик с китайского немедленно интерпретировал бы это сообщение так: «центр немедленно реально / одна страна две системы», добавив, что концепт: одна страна две системы – это идея великого Дэн Сяопина о взаимоотношениях КНР с прозападными фрагментами Китая – с Гонконгом, Макао и Тайванем).

Майор прочел, вывел на экран виртуальную клавиатуру, и отстучал ответ:
*** dao 16h +/- 1***
(Тут переводчик с китайского пришел бы в недоумение: «dao» дословно значит «путь», однако смысловых оттенков так много, что вне контекста нет интерпретации).
(Простой военный криптограф, не знающий о «dao» ничего кроме дословного смысла, интерпретировал бы так: «время в пути 16 часов плюс-минус 1 час», и не ошибся бы).

…Хелм фон Зейл поменял что-то в настройке автопилота, и пояснил для пассажиров:
- Мой рапорт воспринят утвердительно, однако, в расширенном значении. Я назначен  прокуратором Широкого Самоа.
- Как Понтий Пилат в библии? – удивленно спросила Флави.
- Нет, юная фрау. Гораздо хуже.
- В каком смысле хуже? – обеспокоилась Герда.
- В таком смысле, любимая, что это новая экспериментальная должность, с широкой и размытой компетенцией, распространяющейся на несколько территорий, включая не только наше западное Германское Самоа, но также восточное Американское Самоа, и север бывшего Тонга. Наш Верховный суд придумал должность прокуратора Самоа, и полковник Фойш размышлял, кого бы туда поставить. Тут подвернулся я с рапортом о переводе с оперативной работы. Поэтому у меня срочный вызов в центральный офис INDEMI, и Нуку-Хива отменяется. Мы летим на атолл Тинтунг. Топлива нам хватит.
- А! Это на Островах Кука, где столица, Лантон! – блеснул эрудицией Феликс. У него, кажется, была некоторая эйфория после феерической одиссеи, начавшейся в четверти Земной окружности отсюда, в Германии, вчера в полдень по тамошнему времени. 
- Так точно, - подтвердил майор.
- А… - продолжил Феликс, - …Можно мне чуть-чуть порулить?
- Хоть сейчас, если Герда не возражает, – таков был мгновенный ответ фон Зейла.

До этого Герду не беспокоило, что у ХМА два штурвала: пилотский и штурманский, и управлять хиппи-микро-аэробусом можно с любого из них, но теперь. Черт побери!
Хотя, она знала, что сын давно освоил компьютерный тренажер для авиа-новичков. 
Хотя, она знала, что управляет, в основном, автопилот, причем надежная модель.
Хотя, она знала, что Хелм не сведет глаз с Феликса, пока у того рука на штурвале.
Все же, на сердце у нее было тревожно. Уступая штурманское место, она произнесла:
- Феликс! Будь очень аккуратен! Слышишь?
- Конечно, да, мама!.. - и Феликс  уселся за штурвал, - …Ну, Хелм, какая моя задача?
- Экономизируй эшелон и курс. Автопилот выбрал эшелон 250, и взял курс на пеленг радиомаяка Лантон-на-Тинтунге, но это не оптимально, поскольку… Что?
- Ветер! - ответил Феликс, затем уточнил, - Мы летим прямо по курсу не относительно грунта, точнее, океана, а относительно ветра… Ну, относительно воздуха. А в разных эшелонах ветер разный по скорости и направлению. Плотность воздуха тоже разная. 
- Верно, студент. Теперь экономизируй полет. У тебя есть штурвал и борт-комп.
- Ясно, майор. Приступать?
- Да. Борт под твоим контролем.

С этими словами, майор фон Зейл убрал руку со штурвала, после чего извлек из одного кармана - коммуникатор wiki-tiki, а из другого - электронную сигару. В кабине такого размера лучше не зажигать настоящие сигары (вентиляция не справится). Что касается смысла перекура, то майор таким путем подчеркнул: «я устранился от управления».

Герда напряглась, но… Ничего заметного не произошло. Примерно четверть часа сын сосредоточенно тыкал пальцем в монитор бортового компьютера, затем объявил:
- Готово, майор! Мы в эшелоне 270 на курсе 161 точка 75.
- Нормально, студент, - ответил тот, - а теперь внимание на монитор авиа-трафика. Что видишь из потенциально пересекающих объектов?
- Сейчас посмотрю… Э…
- На заметку, - продолжил фон Зейл, - задача пилота каждую секунду, видеть все такие  объекты. Твое «э…» означает, что ты не видел их, пока я не сказал. E-oe?
- E-o, - ответил Феликс, - вот, у нас девять объектов в радиусе полста миль. Из них мы увидим только лайнер Боинг-797 из Бразилии в Калифорнию. Он идет в эшелоне 300 и проскочит впереди и выше нас пересекающим курсом через 4 с половиной минуты. 
- Отлично, студент. А если кто-то из остальных восьми быстро станет менять эшелон?
- Вот этот может, - сказал Феликс, ткнув пальцем в желтый крестик на мониторе авиа-трафика, - это тяжелый дрон-разведчик янки он в эшелоне 450, но фиг его знает.
- ОК, - фон Зейл кивнул, - ты все верно определил. Продолжай и поглядывай на дрон.    

…Дальше была прогнозируемая встреча с Боингом-797. Супер-авиалайнер возник как посверкивающее белое пятнышко чуть левее курса, затем стремительно разрослось, и могло показаться, что это чудище (80 метров размах крыльев, 300 тонн полетного веса) неминуемо столкнется с ними. Феликс занервничал, и майор фон Зейл очень спокойно положил ладонь не его плечо.
- Отбрось иллюзии, студент. Доверяй реальности. Суперлайнер летит мимо. 
- Fuck!.. - прошептал 17-летний германец, сжав штурвал.
- Мягче со штурвалом, студент, - так же спокойно посоветовал майор INDEMI…

В этот момент Боинг-797 (в соответствии с комп-прогнозом) перечеркнул небо далеко впереди, и сильно выше линии полета ХМА. Майор фон Зейл пихнул Феликса в бок.
- Через пять секунд рули.
- Что?
- Две секунды, студент.
- ОК.
- Бум!

Как в ответ на это «бум» произнесенное фон Зейлом (в стиле голливудских боевиков с участием взрывников-юмористов), невидимая волна энергично качнула ХМА - так что пластиковая бутылка упала со столика около дивана, и покатиться поперек салона. Но Флави (сидевшая на диване рядом с Гердой, сразу поймала ее). В тот же момент юный германец интуитивным движением штурвала выправил возникший крен.
- Видишь, это совсем не страшно, - заключил фон Зейл, - продолжай рулить.
- Да, майор, - отозвался Феликс, - а что произошло?
- Обычная физика. Вихри с законцовок крыльев от такой тяжелой машины, как 797-й, распространяются довольно далеко. Примерно как колечки дыма… - и, фон Зейл, для иллюстрации, выпустил изо рта колечко дыма (точнее пара – сигара то электронная).
- Было круто! – прокомментировала Флави.
- Феликс, может тебе достаточно? – чуть напрягшись, спросила Герда.
- Мама, пожалуйста, не надо так нервничать, ладно? Давай, я включу на планшетнике офигенную мангу-аниме «Sky Crawlers». Ты ведь так и не посмотрела, верно?
- Верно… - призналась Герда. Она давно обещала сыну посмотреть эту мангу, но…
- Вот, а сейчас посмотрите вместе с Флави, - заключил он.



«Sky Crawlers» - двухчасовая культовая лента Осии Мамору 2008 года. Аниме-манга, казалось бы, адресованная только любителям рисованного японского жанра. Но, начав смотреть Герда, неожиданно для себя, заинтересовалась сюжетом. В этой манге была раскрыта извращенная политическая философия - гибрид стратегии СМИ и стратегии спецслужб. Стратегия СМИ была знакомой темой для Герды (как блоггера, ведущего авторскую колонку в журнале «Hauswirtschaft»). Но стратегию спецслужб она знала до недавнего времени лишь по шпионским романам и публичным шпионским скандалам. Неадекватные источники. А теперь Герда оказалась погружена в жизнь спецслужбы. Журналистская жилка требовала: «поделись с читателями, это так интересно!».

Но чем делиться? Хелм был КАК БЫ открыт с Гердой, и никогда не реагировал на ее  вопросы такими штампами, как: это режимная информация, или: военная тайна, или: элемент национальной безопасности. Он отвечал по существу, однако Герда не могла угадать, когда его ответы это просто рассуждения о политике, о войне, или о каких-то проектах, фирмах, людях, а когда это рассказ о его работе старшего офицера INDEMI. Аналогично - с ответами на ее прямые вопросы о методах спецслужб (и в частности, о методах INDEMI). Хелм отвечал открыто, но не было ясно, говорит он о теории, или о действиях, практически совершавшихся. Если даже Хелм указывал некие конкретные действия (по месту, по времени, и по цели), то оставалась неопределенность: какая из множества мировых правительственных и корпоративных спецслужб совершила это.

Герда не слишком переживала по этому поводу. Ясно, что Хелм не может раскрывать детали реальных спецопераций INDEMI, поэтому тактично (иногда даже трогательно) лавирует, стараясь не обидеть ее. Но сейчас вдруг (когда был завершен просмотр «Sky Crawlers», и Герда, повинуясь некому интуитивному импульсу, спросила у Хелма его мнение о сюжете этой манги), майор разведки стал выдавать такой профессиональный популярный комментарий, что она (попросив разрешение на аудиозапись - и запросто получив таковое) только успевала переспрашивать. Да, переспрашивать приходилось, поскольку то и дело профессионализм майора зашкаливал, и популярность изложения становилась явно недостаточной даже для продвинутых читатели «Hauswirtschaft»…

…Политика на альтернативной земле, где это происходит (говорил фон Зейл) строится согласно принципу: профилактика войны методом военного reality-show online. Сюжет напоминает НФ-новеллу «Kings who die», Пол Андерсен, 1962 год. Это апогей Первой Холодной войны. СССР и США оказались на грани обмена ядерными ударами, и тогда Андерсен предположил: в будущем ООН создаст и экипирует две армии юниоров для атомных битв в космосе. А человечество, наблюдая эти битвы по TV, будет безвредно сбрасывать социально-психологический потенциал военного насилия. Безвредно – для большинства. Меньшинству надлежит гибнуть в бою для всеобщего блага. Манга «Sky Crawlers» Осии Мамору близка по философии, только бои идут между авиа-эскадрами, атакующими или защищающими объекты на земных полигонах, и сами бойцы тут не волонтеры, клюнувшие на деньги и славу, как у Андерсена, а многократные копии, или клоны небольшой группы людей, модифицированные для использования с 13-летнего возраста. Разница тут очень важна. Военное reality-show Андерсена, выражаясь в стиле Ницше – человеческое, слишком человеческое, как гладиаторские бои. Но у Осии, это конвейерное производство СМИ-товара. НФ-новелла Пола Андерсена это предвиденье космической гонки США - СССР, и развития астронавтики. А манга Осии Мамуро это предвиденье фальшивых сражений Второй Холодной войны, и развития TV-гипноза, в результате которого Первый мир стал утрачивать связь с реальностью. Такие дела...




*18. Условная столица Меганезии и INDEMI.
27 августа, полдень. Центральная Полинезия, север островов Кука. Тинтунг.

Атолл Тинтунг, это треугольник со стороной около 6 км. На его коралловом барьере, очерчивающем лагуну - три относительно крупных (по 50 гектаров) острова - моту:
Северный – Вале, где столица: Лантон, и откуда ведет мост-дамба на юг, к Мотуко.
Южный - Мотуко, с дамбами, на которых размещен морской порт и аэродром.
Западный – Катава, где в мае был построен университет, включая кампус.
На 7 километров к западу от Катава протянулся хвост кораллового барьера, который заканчивается кисточкой: крошечным островом Тока-Таолу.

На всех островах: трех крупных и одном крошечном, дикая «сверхновая» архитектура скоростной застройки. На разных островах она выполнена разными классами роботов - фабберов, так что дикость на каждом острове - своя. Конкретно на острове Катава для строительства университета применялся фаббер полисиликатной пневматики. Проще  говоря: кампус состоял из грандиозных пузырей пластифицированной глины, и в этих пузырях были проделаны двери и окна (круглые - для единства стиля геометрии). Это создавало ряд мелких неудобств: ведь большая часть предметов, применяемых в быту, рассчитана на прямоугольные помещения. Но, если глянуть с другого ракурса, то эти неудобства кругло-пузырчатых помещений превосходно защищают пользователей от превращения быта в обыденность. Для студентов это здорово, однако для 43-летнего полковника – шефа основной национальной спецслужбы - странно…

…Примерно так рассуждал майор фон Зейл после того, как зашел в центральный офис INDEMI в Лантоне на моту Вале, не застал шефа-полковника Гесса Фойша на месте, а получил от дежурного суб-лейтенанта карточку - приглашение к шефу домой, на моту Катава, в такой-то блок кампуса Университета. Вообще среди меганезийских военных (особенно в разведке) было обычной практикой, что офицер, вызванный по какому-то конфиденциальному вопросу, приглашается к начальству на квартиру. Странным тут выглядела лишь новая дислокация квартиры. Майор фон Зейл не был в гостях у шефа почти три месяца. Прошлый раз он прилетал на Тинтунг 3-го июня, и тогда шеф жил в арендованной секции таунхауса на Площади Ганди, около ферри-порта Лантона. Что подвигло Фойша переселиться в типично-молодежное жилье студенческого кампуса?

По дороге фон Зейл (в порядке аналитической тренировки) выдвинул три версии…
1. Оперативная игра (понадобилось ему притвориться эксцентричным ученым).
2. Полупрофессиональное хобби (например, ядерная физика, или робототехника).
3. Любимая женщина (из числа студентов, спец-курсантов, или преподавателей).
…И  мысленно поставил наибольший уровень вероятности на последней из них.



Он угадал. Эта третья версия (персонифицированная и знакомая) открыла ему дверь.
- Aloha, капитан-инженер! - приветствовал ее фон Зейл.
- Aloha, майор! - сказала она, улыбнулась, и уточнила, - Только я уже резерв-капитан-инженер. Преподаю миметику. Не путать с меметикой. Абсолютно разные вещи. Меня слегка бесит беспечность методсовета Университета. На хер давать предмету название, создающее путницу? Ну и ладно. Идем за стол, я налью тебе пиратского портера…

…Ее звали Винрун Крамер, возраст: 30 с плюсом, генезис: ново-германская диаспора в Калифорнии. Образование: Технологический институт, магистр инжиниринга, область незавершенной диссертации: системное проектирование в бионике. Мотив эмиграции: конфликт с банковским рэкетом. Работа в Народном флоте: боевое киборг-наведение. Психотип: стихийный не-авторитарный лидер малой креативной группы. Да (подумал майор) если шефу судьба сойтись надолго с женщиной, то с такой, как Винрун.

…Винрун дождалась, пока гость распробует пиратское темное пиво, и спросила:
- Ну как?
- Доставляет, - ответил он, - встречный вопрос: где Гесс?
- Спит в мансарде. Там волшебный круглый диван. Учти, Хелм, если ты хочешь прямо сейчас разбудить его, то сперва тебе придется отправить меня в нокаут. Кроме шуток: последние два дня Гесс почти не спал из-за инфо-потока с австрало-папуасского театра спецопераций. А сегодня рано утром прилетел его новый первый полевой заместитель, назначенный вместо тебя после твоего рапорта о переводе…
- Кто, кстати? – спросил фон Зейл
- Смаугголден, - сообщила Винрун Крамер.

Хелм фон Зейл одобрительно кивнул. С майором Эриком Шульцем (прозвище: Smaug-
Golden - в честь золотого дракона из эпоса Толкиена) ему довелось поработать весной прошлого года в нелегальной европейской резидентуре. Они сдружились, несмотря на различие характеров. Винрун отсалютовала кружкой портера, и договорила:
… - Смаугголден увидел, в каком состоянии шеф и, плюнув на субординацию, просто выпихнул его из кабинета. А сам, приняв дела, улетел в Новую Каледонию, кажется.
- Молодчина Эрик. Я бы тоже так поступил, - прокомментировал фон Зейл.
- Отлично, - сказала она, - значит, ты не будешь прорываться сквозь меня к шефу.
- Не буду, я не тороплюсь, могу подождать, у меня есть, чем заняться, - сказав это, он вытащил из кармана свой витифон-коммуникатор.
- Хелм! - отреагировала Винрун, - Пожалей свои глаза! Имеется свободный ноутбук с удобным 20-дюймовым экраном. Сейчас я принесу его, и работай, сколько хочешь.
- Хм… А это не злоупотребление твоим гостеприимством?
- Нет. 1 сентября я начинаю читать студентам спецкурс: фитоэффекторная бионика и, соответственно, у меня профессионально-этический мотив тоже поработать.
- Это меняет дело, - сказал фон Зейл, - покажи, где мне устроиться с ноутбуком.
- За этим столом, - ответила она, - я принесу ноутбук, и уйду в комнату для медитаций. Портер - на столе, жратва - в холодильнике, кофейник – на плитке. Serve yourself.
- Mauru-roa, - поблагодарил майор.



К тому моменту, когда шеф-полковник Фойш, потирая опухшие веки ладонями после недостаточного сна, зашагал вниз по мансардной лестнице, у фон Зейла уже появился приблизительный план-график на полгода (частично обдуманный еще в полете).
- Aloha, Хелм! Извини, что заставил тебя ждать.
- Aloha, шеф! Aita pe-a. Я как раз успел поработать. Глянешь?
- Да, я гляну, но прежде, таймаут на сортир и ванную. Без декалитра холодной воды на голову, мой мозг не включится.
- ОК, шеф. Я могу даже подогреть кофе. Твоя фрау оставила полный кофейник.    
- Отличная идея, Хелм, - сказал Фойш, и направился к санузлу.



Холодный душ и полпинты кофе привели шефа-полковника INDEMI в превосходную ментальную форму. Заглотав кофе, он пролистал план-график фон Зейла, и объявил:
- Мне все понятно. Я одобряю. Детали согласуем позже в рабочем порядке. А сейчас хотелось бы обсудить с тобой некую тему. Давай-ка прогуляемся на Бэнто-маркет.

Не успел фон Зейл ответить, как из круглого дверного проема, завешенного циновкой, высунулась Винрун.
- Мальчики! Если надо посекретничать, то падайте там в Sarang-ular. Это надежно.   
- Милая, мы просто не хотим мешать твоей научной работе, - проворчал Гесс Фойш.
- ОК, Гесс, тогда падайте там просто из гуманных соображений - ответила она.



От Тинтунга до Самоа около 600 километров к зюйд-зюйд вест, 7 часов на скоростном морском трамвае. Утром, днем и вечером самоанские фермеры привозили в несколько пунктов Тинтунга свежую продукцию (овощи-фрукты, мясо-птица и прочее). Одним из пунктов доставки был западный, океанский край моту Катава, и здесь около причалов, образовался Бэнто-маркет. Бэнто японское слово, означающее готовое блюдо, которое упаковано в пакет. Можно развернуть, и сразу питаться: удобная штука для студентов. Поэтому, фермеры, выбравшие для сбыта именно моту Катава, стали формировать эти  пакетные готовые блюда, а здешний спонтанный маркет (работавший круглые сутки) естественным образом получил от университетской публики название «бэнто».

На Бэнто-маркете можно было ходить между торговыми рядам самому (если нравится общаться, делая покупки), или нанять кого-нибудь из подростков - индонезийцев. Эти живые капельки были остатками огромной миграционной волны, направленной сюда политиканами ООН из Юго-Восточной Азии в мае прошлого года. Проект назывался «малайская весна» (по аналогии с «арабской весной» в северной Афро-Азии в 2010-х).
Меганезийская команда топ-координатора Накамуры Иори провела свою контригру по китайской схеме председателя Мао: «bai hua qifang…» (пусть расцветут сто цветов…). Подразумевается после многоточия - завершение фразы: (…и вместе будут срезаны).   
Осенью INDEMI спровоцировала мятеж фундаменталистов, и следом Народный флот «ковровым методом» стер все «подозрительные» мусульманские кварталы. На атолле Тинтунг это были кварталы на моту Мотуко, и там не выжил почти никто…

…Почти. При массовых зачистках редко получается, чтоб абсолютно. И две дюжины подростков (почти детей) - батаки родом из трущоб в пригороде Медана, на Суматре,  уцелели, переплыв с Мотуку на Катава (тогда безлюдный из-за противопехотных мин, оставшихся с Первой Новогодней войны). Там они обустроились на старом портовом тагботе, брошенном у причала, и так прожили незаметно до середины января. Навыки индонезийского трущобного хомосапиенса - не слабее курса выживания для спецназа. Только в январе, после Второй Новогодней войны, саперная команда нашла странных подростков, и… В общем, они никому не мешали, но были никому не нужны, так что продолжали жить на старом тагботе сбоку от причала, понемногу адаптируясь, заводя знакомства, подрабатывая в стиле «беги туда – принеси то»…
…Старый тагбот стал локальной фишкой-достопримечательностью. Он даже получил собственное имя: «Sarang-ular» (по-малайски – «змеиное гнездо»). Бригада строителей кампуса в конце весны подарила подросткам всякую лишнюю мелочь, чтобы те могли создать в своей плавучей общаге кое-какие цивилизованные удобства. Шеф-констебль попробовал было убрать эту железяку из локальной портовой зоны, но публика резко воспротивилась: это же прикольная фишка! (см. выше). И шеф-констебль отступил: не ссориться же с сообществом из-за ерунды, в общем, не противоречащей правопорядку. Подростки не воруют, не хулиганят. Путь живут, как хотят, если им есть, на что жить.

Реально, подросткам-батакам не всегда хватало случайных заработков, но тогда кто-то оперативно подбрасывал им денег, вещей или продовольствия. Кто-то - это, например, магистр Винрун Крамер. Для нее (и для других здешних микро-спонсоров) концепция благотворительности была ненавистна, поэтому они не дарили, а меняли на встречные полезные услуги (специально изобретая таковые услуги). Конкретно Винрун изобрела применение площадки-спардека на их тагботе, как «конспиративной явки»…


 
Отсюда понятна реакция подростков на появление двух старших офицеров INDEMI.
- Aloha-aloha мистер полковник Фойш!
… - А это ваш друг по разведке. E-oe?
… - Принести вам кофе, или какао, или чай?
… - Или, принести абсент-зеленуху и закуску?
- Так, юнги! - сказал Гесс Фойш, - Нам требуется чайник черного грога, две армейские кружки, пачка канцелярской бумаги, и цветные фломастеры.

С этими словами, шеф INDEMI выдал старшему из мальчишек два золотых листка по 20 фунтов. Мальчишки, не расспрашивая более (ясно же все), метнулись к торговым рядам (размещенным частично - на берегу, а частично - на сцепке барж).
- Смышленые, - одобрил фон Зейл, и уселся одновременно с шефом за стол на спардеке (снабженном не только щитами бокового ограждения, но и солнцезащитным навесом).
- Да, - сказал Фойш, - но надо пристроить их регулярнее, а то болтаются сами по себе. Администрация кампуса поставила их на медицинское обеспечение, и убеждена, что в социальном плане более ничего делать не обязана. В общем, да, ведь эти подростки не граждане, а случайные жители. Я сам займусь этими ребятами, когда найду время. Это непросто учитывая их религиозную биографию, но я буду решать эту проблему.   
- Хэх… Шеф, а кто они по религии?
- Были мусульмане, стали никто, - ответил полковник INDEMI, - подростки из трущоб Индонезии умеет быстро отказываться от обычаев, опасных для жизни.
- Ясно. С позиции нашего типичного канака, любой мусульманин - вероятный враг. А бывший мусульманин все равно остается под подозрением.
- Да, Хелм. Если бы не это, наши резервисты давно растащили бы таких смышленых подростков по семьям, как растащили беспризорников - полинезийцев и креолов.

Гесс Фойш вопросительно посмотрел на фон Зейла, ожидая его реакции. Майор очень сосредоточенно постучал кулаком по столу в ритме марша, и предложил:
- Есть вариант переформатировать всех вменяемых мусульман в неосуфизм - религию Омара Хайяма аналогичную этико-эстетическому деизму Жан-Жака Руссо. Так сказал  лучший эксперт: Лукас Метфорт. Я общался с ним по случаю на острове Косраэ.
- Да. Но, эта религия годится для ультра-креативных людей: таких, как Тэффи Саадат. Знаешь, эта девчонка, скетч-художник, урожденная канадка и этническая египтянка.
- Я знаю, виделся с ней мельком там, на Косраэ, - ответил фон Зейл.
- Ясно, - сказал Фойш, - я предполагал, что ты виделся с Тэффи, поэтому назвал ее, как пример. Но ультра-креативных людей мало. Проекты политсоциологии имеют дело со статистически большой массой субъектов, и с чем-то для такой массовой аудитории.

Майор снова отстучал кулаком ритм марша, и предположил:
- С чем-то в стиле народного папуасского католицизма Макнаба?
- Да, - сказал полковник, - популярная религия не должна ничего усложнять.
- Логично, шеф. А к чему ты перевел разговор на религии?
- Просто, Хелм, было бы неправильно менять опытного боевого коня на переправе.
- Хэх… Конь, это я, что ли?
- Условно, да, это ты.
- Благодарю, шеф. Ты умеешь говорить комплементы сотрудникам. Конь, значит…
- Не капризничай, Хелм.
- Aita pe-a, шеф. Конь, так конь. А переправа, это что?
- Переправа, это мета-проект переформатирования мировых религий…

…В этот момент прибежали индонезийские подростки, выполнившее все порученное. Реально: зверски расторопные. Из них выйдет толк, если правильно заняться ими.
Вот чайник черного грога (пол-литра сладкого чая, корица, лимон и стакан рома).
Вот две армейские кружки (они и есть армейские кружки – без комментариев).
Вот пачка канцелярской бумаги, и цветные фломастеры (это лучше, чем рисовать на ноутбуке или планшетнике – хотя у адептов канцелярского прогресса иное мнение)...

Гесс Фойш глотнул грога, прикурил сигарету, и повторил:
… - Мета-проект переформатирования фигни, которую принято называть мировыми религиями. Христианство. Буддизм. Ислам. Индуизм. Конфуцианство. Что там еще? Впрочем, не важно. Главное: мы взяли хороший старт, раскрутив апостола Папуа. Ты сделал большую часть работы на старте. Ты выдернул Макнаба из-под носа у отряда полулегальных военных наемников, присланных из Австралии для его ликвидации. И сейчас ты - человек, чувствующий ситуацию кончиками пальцев. Вот так, Хелм!
- Да уж, - буркнул фон Зейл, - я по уши в этом. Даже Герда и Феликс по уши в этом.   
- Я знаю, - сказал полковник, - и несмотря на это… Или, наоборот, поэтому… Хелм, я понимаю, что твоя новая должность, это прорва работы. Но давай соберем все силы в ударный клин, и доведем дело с народным католицизмом Океании до победы.

Хелм фон Зейл тоже закурил, помолчал немного, затем задал вопрос:
- Как на войне, шеф-полковник?
- Да, майор-прокуратор. Как на войне.
- Так… - фон Зейл выпустил изо рта колечко дыма, - …А что будем считать победой?
- Для объяснения, - сказал шеф INDEMI, - применим бумагу и цветные фломастеры. 
- А! Порисуем, как старые времена, шеф. E-oe?
- E-o. Как в старые времена, - Фойш кивнул, и начертил первую синюю стрелку.




*19. Другая Первая Мировая война.
Утро 28 августа, Северные Соломоновы острова - Автономия Бугенвиль.
(западнее Анти-Гринвича, т.е. события параллельны 27-му августа в Полинезии).
Эмпрессогаста (столица Бугенвиля, и место размещения Штаба Тройной Унии).
Китайский ресторан домашней кухни рядом со СпецДипОфисом Австралии.

 За завтраком мисс Флойд Фирфайн, 19-летняя референт-стажер (и как ранее отмечено, единственный сотрудник СДО Австралии в Тройной Унии), произнесла:
- Сэр, разрешите высказать официальную просьбу.
- О! - удивился Специальный дипломатический офицер Чарльз Найтхарт, - Это такая официальная просьба, Флойд, что вы решили обратиться ко мне, как в армии?
- Видите ли, - начала объяснять референт, - меня пригласили рубиться на алебардах по поводу тест-шоу боевых пароходов-дирижаблей. Шоу послезавтра вечером, а мне надо выбрать алебарду, и подготовиться. У меня был перерыв, и нужен тренинг до арены.
- Минуту, Флойд! Какие боевые пароходы-дирижабли? И какая арена с алебардами? Вы намерены участвовать в каких-то женских гладиаторских боях, я верно понял?
- Нет-нет, Чарльз! Алебарда, это в смысле: электрогитара-синтезатор. Я говорила про команду «Железные звери», ЭБМ, Электро-Блэк-Метал, в которой я играла, помните? Просто, оргкомитет по Игрищам Левиафана, узнал это, и меня пригласили. А боевые пароходы-дирижабли, это машины войны Германских Жестянщиков и Британских Дарвинистов. Жанр альтернативная история. Вы читали сериал «Левиафан» Скотта Вестерфельда и фанфик «Вицлипуцли» Джека Оффшедоу?

СДО отрицательно покачал головой.
- Нет. А о чем это?
- Там, - ответила референт, - показана альтернативная Первая Мировая война в жанре стимпанк, и в стиле «викторианская манга». Автор сериала – австрало-американец, а фанфика – новозеландец. Скоро как раз будет дата начала Первой Мировой войны в Океании, и это повод для ролевых игрищ.
- Да, действительно, - сказал Чарльз Найтхарт (мысленно отметив, что в сегодняшней обстановке регионального обострения, любые подобные игрища будут иметь военно-политический подтекст и могут стать провокацией для вовсе не игровых действий).
- Моя просьба, - продолжила, тем временем, референт, - два выходных дня: завтра, и послезавтра. Я обещаю использовать это для сбора данных, наверняка что-то соберу.   
- Тогда, - произнес СДО, - если вы обещаете вести себя разумно…
- …Да! Честное слово! – она энергично закивала.
- …Если, - продолжил он, - вы используете эти дни продуктивно для службы…
- …Да! Я же сама предложила!
- …И если вы сегодня напишете доклад по ситуации по Западной Новой Гвинее…
- …Да, хотя это будет чертовски трудно.
- Не преувеличивайте, Флойд. Итак, при этих трех условиях два дня – ваши.
- Wow! – торжествующе воскликнула референт.

… 

Под позитивным знаком этого «Wow» прошла оставшаяся часть завтрака, а затем…  …Персонал СпецДипОфиса Австралии занял свои места, и продолжил решать острые внешнеполитические проблемы. Кому-то покажется, что это слишком громко сказано (поскольку речь лишь о двух персонах). Но, эти две персоны за неполных 4 дня (если считать с 24 августа - даты их прибытия в Эмпрессогасту) открыли для правительства Австралии больше возможностей, чем весь МИД за предшествующие 20 месяцев. Они разработали «дорожную карту» (пошаговую программу) для мирного урегулирования австралийско-меганезийского политического кризиса, в Папуа и окрестностях. И, они продолжали работу, уточняя детали этой программы (ведь дьявол сидит в деталях).



Флойд Фирфайн (заняв место в малом кабинете) углубилась составление доклада.
А Чарльз Найтхарт (заняв место в большом кабинете) углубился в осмысление.
Важнейший вид работы дипломата, это осмысление рабочей среды. В данном случае - военной диктатуры в Автономии Бугенвиль – Северные Соломоновы острова.

Военная диктатура - это многогранный политический феномен. Его конкретная форма зависит от местных условий и обычаев, от истории рождения, от внешнеполитических реалий, и от самой личности диктатора. Весь этот комплекс обстоятельств никогда не повторяется в точности, поэтому каждая военная диктатура – уникальна. И диктатура адмирала-президента Оникса Оуноко на Бугенвиле ярко демонстрировала это. Чарльз сформулировал так: «Все диктатуры уникальны, а здешняя - уникальнее прочих». 

Впервые Чарльз увидел Оникса Оуноко 25 августа – на следующее утро после своего прибытия. Это произошло на закладке нулевого цикла комплекса Морской Академии Бугенвиля (не какого-нибудь мореходного техникума, а академии). Диктатор, одетый в простую спецовку (как у всего строительного персонала) поработал сначала водителем автопогрузчика, затем стропальщиком крана, затем оператором бетономешалки…   

…Концептуально, появление диктатора, одетого, как простой рабочий (aka человек из народа) на стройплощадке, это далеко не новый PR-ход. Подобные фокусы делали еще британские наместники в Капской колонии (Южная Африка) на строительстве великих железных дорог. В СССР это применял Ленин (и бревно, таскаемое Вождем Мирового Пролетариата, отобразилось в искусстве соцреализма). Такой прием применялся всеми диктаторами Восточного блока (включая даже Дальневосточную Азию, где, согласно древней традиции, правитель - это существо богоподобное, которому вроде не к лицу таскать бревна). И так же поступали авторитарные лидеры финансово-промышленных империй буржуазных стран в критические периоды истории XX века (Мировые войны, Великая депрессия, и т.п.). Но во всех этих случаях «PR-бревна» были постановкой, а адмирал-президент Оуноко действительно просто работал. А затем прозвучал свисток (обеденный перерыв) и, что естественно для островной тропической страны, персонал, сбросив одежду, метнулся голышом в море - охладиться и смыть пот и пыль. Так вот: адмирал-президент и тогда остался «вместе с народом» - хотя, его фигура, далеко не фотомодельная (мягко говоря) внушала мало почтения. Просто крупный толстоватый чернокожий дядька, очень типичный бугенвилец, ничего особенного. В политической психологии это называется «потерей ореола».

Политический термин «ореол» придуман Лионом Фейхтвангером, и впервые показан в псевдоисторическом романе «Лже-Нерон» (1936 год). Ореол - нечто вроде харизмы (в смысле, лидерского дара, влияющего на публику, как магия). Но, если харизмой (по политической традиции) называется действительный дар, то ореолом - иллюзия дара, внушенная путем спектаклей публичного политического театра. Ореол (в отличие от харизмы) капризен: он тускнеет либо совсем исчезает при нарушении инструкции по эксплуатации. Юлий Цезарь мог посмеяться, когда во время триумфа группа плебеев, подкупленных недоброжелателями, кричала ему: «толстомордый лысый развратник!». Пусть кричат – народу-то видно, вот идет великий завоеватель Галлии. А с кем этот завоеватель спит - какая разница? Иное дело - Билл Клинтон. Одного орального акта в районе Овального кабинета хватило, чтобы ореол 42-го президента США - погас.

Конечно (подумал СДО Найтхарт) не похож адмирал-президент Оуноко на императора Цезаря. Не выигрывал адмирал великие битвы, не завоевывал (фигурально выражаясь) Галлию, а лишь держался кое-как у власти в полупризнанной Автономии Бугенвиль до зарождения восточного соседа - Меганезии. Главная (и единственная!) великая победа адмирала одержана не на поле боя, а за столом переговоров осенью позапрошлого года, когда Оуноко согласился предоставить свои маленькие морские порты и аэродромы на период войны для баз новорожденного, но уже зубастого Народного флота Меганезии.

Союз с Меганезией (которую тогда никто в «Большом мире» не воспринимал всерьез) выглядел опасной авантюрой: в случае поражения Народного флота, адмирал Оуноко рисковал потерять не только автономность Бугенвиля, и не только власть, но и жизнь. Полунищий Четвертый мир беспощаден к проигравшим диктаторам. Но даже в случае победы Народного флота перспективы Оуноко не выглядели безоблачными. Полевые командиры юной революционной Меганезии могли бы после этого сожрать адмирала-президента на закуску, и аннексировать его маленькую страну (такие фокусы запросто делаются в Четвертом мире, и в Третьем тоже). Но, адмирал поверил этим анархистам-революционерам на слово, и не ошибся (хотя в позапрошлом году свойство kanaka-foa аккуратно выполнять все заключенные сделки еще не было так широко известно).

Так или иначе, Оуноко не ошибся с выбором. Очень небольшой Народный флот (такая сборная команда решительных, продвинутых анархистов - иммигрантов из Австралии, Британии и далее по алфавиту до USA включительно) раздраконил неповоротливый и аморфный Альянс сил ООН в Первой Новогодней войне. После этого никто не сожрал адмирала-президента на закуску, а наоборот, ему была предоставлена технологическая поддержка. Теперь он мог жировать на огромных полиметаллических месторождениях (включая Пангуна - «Медное Эльдорадо»). Месторождения были национализированы, иначе говоря: место изгнанных австралийских концернов занял Оникс Оуноко лично. Таким образом, диктатор стал миллиардером. Общепринятая политологическая теория предсказывает в подобных случаях быструю морально-умственную деградацию среди  безудержной роскоши и распутства, в поместье, отделенном от нищего и голодающего народа колючей проволокой, собаками-людоедами, и иностранными наемниками. Но в данном случае случилось иное. Конечно, адмирал не ограничивал себя в комфорте. Он устроил себе огромное ранчо. Он использовал военную технику для личных целей (так корветы часто функционировали, как его яхты, а легкие боевые самолеты - как личный авиатранспорт). Он нанял на виллу изрядное число девушек - тренеров по физкультуре (понятно, по какой). Он лично назначал военных офицеров, министров и судей. Он сам распределял национальный бюджет. Он лично договаривался с каждым иностранным инвестором «о справедливых платежах с бизнеса». Абсолютная автократия. Но…

…Он отменил все налоги, и ввел вместо этого систему социальных взносов по образцу соседней Меганезии (взносы, как платежи за социальный сервис правительства).
…Он взял на себя оплату взносов за всех жителей Бугенвиля с годовым доходом до 10 тысяч долларов, и имуществом до 20 тысяч (примерно за 99 процентов населения).
…Он дарил ферму и строил дом каждому военнослужащему, обзаводящемуся семьей, «Строил» - в смысле не только платил за все, но и лично принимал участие в работе. 
…Он обязался обеспечить жильем и работой всех граждан, а пока это не сделано, стал содержать безработных и бездомных за свой счет. К текущему моменту проблема уже исчезла – приемлемое жилье и работа были у всех.

Все эти (скажем так) социальные меры в стране с 250-тысячным населением обошлись  адмиралу-президенту не очень дорого в сравнении с национальным доходом (по сути - персональным президентским доходом). Так что Оникс Оуноко экономически мог бы позволить себе множество разнообразных предметов статусной роскоши, но… 
…Он обходился только утилитарными вещами (иногда очень дорогими - как например корвет-яхта), но именно утилитарными, используемыми для конкретных практических  функций. Из вещей нефункциональных можно было указать лишь слонов на ранчо (но, вообще-то, слон не вещь, а домашнее животное), плюс еще: золотую авторучку-ретро с большим алым рубином. Хотя, это была в каком-то смысле утилитарная вещь: адмирал-президент во время церемониальной части переговоров развлекал себя тем, что пускал красивые алые световые зайчики с помощью этой авторучки.
…Чарльз отметил, что на Бугенвиле, стиль жизни самого адмирала-президента, и его взрослых детей, и его близких друзей (ставших крупными бизнесменами), в общем, не восхищает, но и не раздражает публику. Да, эти субъекты живут на широкую ногу, но избегают мишуры вроде эпических золотых дворцов саудовских принцев, и выбирают  функциональные штуки. У 25-летнего старшего сына диктатора: Акато Оуноко - яхта-клипер. У второго сына, 23-летнего Теохо Оуноко - маленький сверхзвуковой самолет (индийский военно-учебный). У 20-летней дочки: Алайни Оуноко - дирижабль...
…Кстати о дирижаблях (подумал Чарльз) надо посмотреть об Игрищах Левиафана…   
 
Итак (возвращаясь к осмыслению) в большой семье адмирала-президента у всех есть дорогие игрушки, но не просто ради демонстрации своего богатства, а для реального применения. Трехмачтовый 60-метровый клипер вызывает у публики гораздо меньше возмущения, если хозяин клипера ходит на нем, поскольку любит море. Если при этом  благополучие публики устойчиво и быстро растет, то возмущения просто нет. А самая большая игрушка Оникса Оуноко: 600-метровый армированный пенобетонный гипер-авианосец «Хаббакук-Плюс» (впрочем - сказочно дешевый для своих габаритов) стал любимцем бугенвильцев после «антитеррористической зачистки» Лоренгау 12 июля.

Суммируя факты и делая выводы можно сказать: популярность адмирала-президента Бугенвиля была на высоте, абсолютно недосягаемой для типичных диктаторов, и для истеблишмента развитых (скажем так) демократических стран. В быту Ониксу Оуноко вообще не требовалось что-либо скрывать от публики. Его ореол состоял в отсутствии ореола. Граждане не видели в нем ничего странного или непонятного. Просто, это наш талантливый, удачливый дядька. Кто-то хорошо варит пиво, или строит дома. А Оникс Оуноко хорошо делает политику. Конечно, он на всю катушку пользуется наваром со своего таланта - а как же? Но не жадничает, и с жиру не бесится. Нормальный дядька.   

Конечно, никакой популярности у адмирала-президента не было бы без процветающей экономики. Неведомые боги войны, до того более столетия разоряли Бугенвиль, лишая пропитания и крова треть жителей при каждом вооруженном конфликте. Но вдруг, эти страшные боги, по причинам, неведомым (как они сами), дружески улыбнулись нищей стране. На Новогодних войнах, они завалили Бугенвиль сначала золотом от репараций, жестоко содранных союзниками (нези) с «азиатских тигров», и с прочих побежденных хищников, затем - мозаичными постиндустриальными инвестициями от тех же нези. В условиях «Краткой Хартии», вступившей на Бугенвиле в силу при подписании Унии с Меганезией и Фиджи (сразу после Второй Новогодней войны), тут образовался почти оптимальный климат для таких инвестиций. Это Чарльз понял только сейчас.

Новоиспеченные меганезийские мультимиллионеры (позавчерашние инфо-пиратские бизнесмены - мигранты из развитых регионов, вчерашние морские командиры Дикого Атомного Юга) сгребли гору денег (верно сказано: кому война, а кому - мать родна), и построили (приблизительно) страну своей анархистской постиндустриальной мечты.
Страну без государства и финансовой олигархии, владеющей землей, водой и людьми.
Без парламентов с горами законов, толкуемых кастой адвокатов и бюрократов-судей.
Страну, где правительство лишь обслуживает потребности свободных граждан.
Страну с единственным, причем неизменяемым, законом – Великой Хартией, которая устанавливает простые понятные правила игры, всегда исполняемые безоговорочно, и достаточно разумные, чтобы можно было никогда не менять их на какие-либо иные.

Цена у мечты вышла немалая (кто-то скажет: чудовищная). Революция, и две большие войны. Десятки сожженных городов, десятки тысяч убитых, сотни тысяч беженцев. Но результат достигнут, и свободные канаки – foa теперь стремились к самореализации, в построенной стране своей мечты. Они стремились вложить излишки ресурсов в яркие постиндустриальные производственные проекты. Но оказалось, что в Меганезии после «революционно-военного ралли» и «зачисток неоколониалистского элемента», возник дефицит свободной рабочей силы. НТР победителей нуждалась в трудовых ресурсах.      

Почти миллионное Фиджи-Тонга, при всей искренности союзнических отношений, не слишком охотно делилось своими рабочими руками (генерал-президент Тевау Тимбер отлично понимал, что руки понадобятся ему самому - когда в его страну хлынет поток постиндустриальных бизнесменов из Австралии и Новой Зеландии, с которыми были заранее построены конструктивные контакты и имелись кое-какие договоренности).

Иное дело: четверть миллионный Бугенвиль, где внешней структуры «технологичных бизнес-контактов» не было, зато было молодое трудоспособное население, и большая территория: почти миллион гектаров, с понятными принципами ее освоения. Туземная  молодежь, прошедшая через чехарду войн, конечно, не стала особо трудолюбивой, но впитала основы дисциплины и ответственности, а также навыки работы с техникой. С военной техникой, но это малозначимая оговорка: вся техника имеет общую природу. Повезло адмиралу Оуноко и с союзниками, и с населением. Хотя… Боги помогают не любому встречному, а лишь тому, кто сам себе готов помочь. Оуноко явно из таких…
   





*20. Этюды теологии: Католический Сатана.
Та же дата: 28 августа, вечер. Северные Соломоновы острова - Автономия Бугенвиль.
Технопарк Люфтшиффхафен (пригород Эмпрессогасты).

Референт-стажер Флойд Фирфайн, конечно успела написать более-менее приемлемый реферат по зоне Флонгкелонг, и сдать СДО в конце рабочего дня. Теперь, свободная как ураган, она метнулась на позавчера купленном здесь китайском скутере в пункт сбора волонтеров команды электро-блэк-металл (ЭБМ).

Пункт находился на месте будущего шоу – в Люфтшиффхафене (специализированном аэропорту для дирижаблей). Правда, аэропорт маленький, и дирижабли: 40-метровые эллипсоиды (не то, что 240-метровые гиганты «Цепеллины») но смотрятся классно! А сейчас главное: «алебарда», и команда с ре-синтезатором. Без этого - какой ЭБМ?..
…На площадке в Люфтшиффхафене нашлось все перечисленное.
Правда, Флойд Фирфайн оказалась психологически слегка не готова к тому, что на ре-синтезаторе будет 23-летний Теохо Оуноко (второй сын адмирала-президента), что две подружки Теохо будут на подтанцовке, и что ее напарником в дуэте на алебарде будет (внимание – готовьтесь изумленно выругаться) патер Коннор Макнаб, апостол Папуа.

Хотя – что такого? Патер вполне ничего себе, и даже похож на Коннора Маклауда (см. культовый сериал «Горец»). Серебряный кельтский крест на шейной цепочке немного дисгармонирует с идеологией ЭБМ. Лучше алый перевернутый пентакль (как у Флойд, например). Или стилизованные бронзовые челюсти акулы (как у Теохо Оуноко). Но, в идеологии ЭБМ есть принцип индивидуализма. Каждый нацепляет, что хочет. Кстати, кельтский крест, если вглядеться, похож на оптический прицел, а это пруф для ЭБМ.         

Вообще, почему миссионеру не играть ЭБМ, если публику это заводит? Тоже способ проповедовать Слово Божье, не хуже других, и эффективнее, чем фальшиво-бодрые и маниакально-вдохновенные рассказы о святости и грехе, рае и аде, о том, что (цитата): «Иисус тебя любит». Допустим, он любит, и что? Жители Дрездена в 1945-м были, как нетрудно проверить, сплошь христиане, значит, Иисус любил их. Но 15 февраля это не помогло: 100 тысяч сгорели заживо от англо-американского авиа-налета. В Англии и Америке военные летчики были сплошь христиане, значит, Иисус любил их тоже, да?
Короче: чем на проповеди лить в мозг народу эту шнягу, лучше честно играть ЭБМ.
      
Другое дело, что у обычного миссионера (привыкшего одеваться в отглаженные серые брюки, белую рубашку, и однотонный галстук, и дурить антропоморфных овощей), не получится электро-блэк-метал. Ему не хватит драйва. А Коннору - запросто хватит! На разминке-соло он вышел в центр эстрады, в круг света от прожектора, и стал зажигать! Жесткая, но мелодичная, стильная ЭБМ-баллада. Сначала казалось, что это по мотивам Толкиена (не редкость в ЭБМ). Толкиен неисчерпаем, как все рыцарские романы сразу (имеющие, кстати, не больше отношения к реальной истории, чем фэйк-эпос о Кольце Всевластья). Иногда авторы фанфиков по Толкиену, в поисках новизны, инвертируют черную и белую сторону. Эльфы с Гэндальфом делаются врагами человечества, вроде  фундаменталистов, а орки с Саруманом - борцами за светлое будущее. Но эта баллада Макнаба была, все же, построена на другом сюжетном фоне. Только где-то к середине слушатели въехали, что фон, это библия. Зверски перелицованная библия, измененная даже сильнее, чем авторы фанфиков меняют эпос Толкиена. Слушатели догадались бы раньше, но герои и страны были переименованы на папуасский манер. Просто жесть! 

После этого состоялась трехчасовая «командная спевка» - нормально так, с огоньком. Спелись. Сыгрались. Но устали реально. И расползлись, сговорившись продолжить с новыми силами утром здесь же. Так вот: Коннор Макнаб и Флойд Фирфайн, без затей устроились на ужин за столиком в ближайшей маленькой туземной таверне…
- Где ты научился так рубиться на алебарде? - спросила Флойд, наблюдая, как патер с удовольствием пробует бугенвильский коктейль из рома с кокосовым молоком.
- Видишь ли, - произнес он, - у каждого в этой жизни свое призвание. Никто не знает в точности, какое оно, однако, если оглядеться, то можно угадать в общих чертах.
- А при чем тут алебарда, Коннор? – удивилась она.
- Это мое угаданное призвание, - пояснил Макнаб, - принести идею бога туда, где уже побывали дурные миссионеры, оставив после себя ядовитые ростки. Тебя удивил этот  эпический слог? Но в деле религии он бывает уместен. Итак: любая идея начинается с рассказа, любой рассказ начинается с языка, а единственный универсальный язык - это ритмическая песня. В школе я учился играть на пианино, а на вечеринках в Эдинбурге немного освоил гитару. Отправляясь в Папуа, я взял с собой мини-электрогитару. Эта игрушка легко поместилась в дорожной сумке, и очень помогла мне в миссионерстве.
- Ты играл папуасам на электрогитаре? – еще более удивилась Флойд.

Коннор Макнаб улыбнулся и кивнул.
- Да, я играл папуасам на электрогитаре. Я передавал не только слова, но и эмоции. Я показал им, как песня и ритм могут сплотить людей, и придать силу в бою. Мне также удалось привлечь в католическую общину на реке Сепик команду боевых офицеров из Французского Иностранного легиона, потерявшихся после битвы за Гвадалканал. Они приходили ради плясок, а затем стали своими. Это придало больше сил моим добрым прихожанам-папуасам, чтобы защитить свой осознанный выбор религии.
- Звучит величественно, - оценила Флойд, - а ты играл им тоже электро-блэк-метал?
- Да, в той мере, в которой этот жанр помогает воспринять Слово Божье.
- Гм… Вообще-то обычно считается, что любой блэк-метал это музыка сатанизма.
- Да, Флойд, мне знакомо такое мнение. Но ведь это наш католический сатанизм.
- Прости. Коннор, как-как ты сейчас сказал?! Католический сатанизм? 
- Да. Не надо удивляться. Сатанизм в христианском мире появился в X веке, о чем нам достоверно известно из хроник Ватикана. В 963 году Папа Иоанн XII был низложен за сатанизм императором Оттоном Великим, которого он короновал за год до этого. 

Флойд Фирфайн недоверчиво взмахнула руками.
- Минутку! Папа короновал императора, а император низложил его за сатанизм?
- Да. Такие вещи сплошь и рядом встречаются в истории. В 1312 году Папа Климент V закрыл монашеский рыцарский орден Христа и Храма Соломона, известный как орден Тамплиеров, также, за сатанизм. Жак де Моле, великий магистр Ордена был сожжен. 
- А! – обрадовалась Флойд, - Это магистр, который очень качественно проклял Папу Римского и королевскую династию Франции! Про это есть кино по Дрюону. Верно?
- Да, - снова подтвердил Макнаб, - если мы затронули Францию, то надо отметить, что высочайший уровень сатанизма приходится на XVII век, в правление Короля Солнца.
- А! Это тот король Людовик XIV, про которого в сериале «Анжелика»?
- Да. Черные мессы вошли в моду у придворных католиков. Ведь смысл черной мессы понятен только католику, а служить черную мессу может только священник, знающий католический обряд, и католическую демонологию.
- Минутку, Коннор! У меня сейчас мозг закипит! Значит, сатанизм, это католицизм?

Тут Макнаб намеренно сделал этакую актерскую паузу, чтобы подогреть любопытство австралийки, а затем ответил:
- Как говорила Урсула ле Гуин: левая рука света, это правая рука тьмы. Сатанизм, это  зеркальное отражение католицизма, созданное теми, кто разочаровался в идее бога.   
- Минутку, Коннор, ты хочешь сказать, что сатана это зеркальное отражение бога?
- В философском смысле – да. Бог это бытие, а сатана это небытие.
- Так, сейчас у меня точно закипит мозг! Ты говоришь, что сатана не существует? 
- Это вопрос метафилософии. Есть ли бытие у небытия?
- Брр! - Флойд тряхнула головой, - Это для меня слишком заумно. Скажи проще: ты считаешь, что блэк-метал - это сатанизм, или нет?   
- В обрядовом смысле нет, - ответил Макнаб, - в блэк-метале нет обрядов, специально оскорбляющих человеческое достоинство. В философском смысле да. Блэк-метал это манифест разочарования в идее бога. В эмоциональном смысле опять нет. Блэк-метал, вопреки разочарованию, не сдается, а ищет смысл. Сказано: ищущий – обретет.
- Минутку! Обретет что?

Вместо ответа, Макнаб загадочно улыбнулся. Флойд несколько раз моргнула.
- Слушай, Коннор, я совсем растерялась. Ты хочешь сказать, что сатанизм блэк-метала приводит к богу?
- Скорее к идее бога, - ответил Макнаб.
- Гм… Странно как-то.
- Ничего странного, Флойд. Наполнить что-то можно, лишь если в нем есть пустота. И воспринять идею бога можно, лишь создав пустоту в секторе сознания, который часто оказывается занят идолами. В Евангелие сказано «нищие духом увидят бога». Простое указание: если сознание наполнено мусором, то сначала человеку надо выбросить этот мусор, разочароваться в нем. Только тогда можно искать что-то полезное – и найти.
- Это вообще круто! – оценила австралийка, - Слушай, Коннор, а почему ты все время говоришь не о боге, а об идее бога?
- Потому, - ответил Макнаб, - что, сказано в Евангелии: бога никто никогда не видел. 
- Так, минутку… - австралийка опять моргнула, - …А ты вообще веришь в бога?
- Флойд, что ты называешь верой в бога? – поинтересовался он.
- Что? О, черт! Я даже не знаю. Наверное, это когда ты считаешь, что бог есть.
- Это как раз идея бога, - сообщил Макнаб, - а вера, это нечто совсем иное. Это дар.
- Гм… А можно это как-то объяснить?
- Можно. Смотри мне в глаза. Ты увидишь.
- Просто, смотреть тебе в глаза?
- Да, просто смотри и ничего не бойся, - он улыбнулся.

Флойд Фирфайн, после некоторых колебаний, последовала этому предложению, и… …Потеряла восприятие окружающей реальности…
…Когда восприятие вернулось к ней, она не могла понять, сколько времени прошло.
- Полминуты, - подсказал Макнаб.
- Вот это было совсем круто… - тихо выдохнула Флойд, - …Слушай, Коннор, ты что, действительно апостол?
- Ты сказала, - лаконично ответил он.



Та же дата и время: 28 августа, поздний вечер.
СпецДипОфис Австралии в Эмпрессогасте.

СДО завершил на сегодня работу, поужинал в ставшем привычном китайском кафе с домашней кухней, и занялся отложенной темой. Той темой, которую он считал тоже имеющей отношение к работе – но пока неофициально. Пока. Игрища Левиафана по сериалу Скотта Вестерфельда, где небо альтернативной истории начала XX века, как виртуальные облака, бороздят боевые пароходы-дирижабли, и прочее в этом роде...

…Чарльз Найтхарт не стал читать сериал, а предпочел ознакомиться с содержанием по отзывам независимых критиков. В общем, ему стало ясно, о чем сериал, и почему он популярен среди читателей, рационально мыслящих, но не обделенных фантазией.
Им надоело Второе пришествие экзистенциализма, или, если говорить вульгарно, то водопады унылых липких серых соплей, льющихся со страниц книг и с телеэкранов.
Им слегка наскучило средневеково-магическое фэнтези эпигонов Толкиена и Говарда.
Они хотели модернизаций-ремейков Герберта Уэллса, Конан Дойла и Жюль Верна. И, согласно известному социальному закону спроса и предложения, они получили это. 
Получили в начале 2010-х в виде сериала книг Вестерфельда, а затем - в виде кино.
Старый добрый технократический приключенческий роман на современном языке.
Отчасти - стимпанк, отчасти - биопанк, отчасти - манга.
Вестерфельд создал вселенную, подходящую для игрищ (как и вселенная Толкиена).
Так что игрища по «Левиафану» были неминуемы – вопрос лишь: когда и где?
Теперь ответ был известен: с 29 августа по 17 сентября от Самоа до Папуа.

В реальной истории, в 1914 году 29 августа новозеландские войска заняли Германское Самоа, 7 сентября австралийские войска заняли Германское Науру, и 11-17 сентября под Рабаулом завершили разгром Германской Новой Гвинеи. Игрища (как узнал Чарльз) пройдут по этим точкам и датам, но сценарий будет отличаться от исторического (это альтернативная реальность).




*21. Реваншистский берег альтернативной  Германии.
Утро следующей даты: 28 августа справа от Анти-Гринвича.
Центральная Полинезия. От Островов Кука до Самоа. 

Авиа-марафон от Косраэ до Маркизских островов, оттуда - до Панамы, и далее, после разворота – до Островов Кука, изменил в подсознании Герды само восприятие полета. Поэтому полет 600 километров с атолла Тинтунг до острова Уполу (что в Германском Самоа) субъективно стал для нее чем-то вроде прогулки по парку после завтрака. Час полета, и впереди слева по курсу уже показалась земля. Остров Тутуила – Восточное (Американское) Самоа, оно же – Самоа Паго-Паго (по названию столицы - Паго-Паго). Майор фон Зейл повел ХМА на снижение из эшелона 270 (т.е. с высоты 8000 метров).
Герда стала любоваться приближающимися зелеными причудливо-гористыми островами, вспоминая заодно, что архипелаг Самоа состоит из множества мелких островов и трех больших, идущих тесной цепью с востока на запад: Сначала остров Тутуила, около 40 километров в длину, а за ним - Уполу, и Савайи, каждый более 70 километров в длину. Острова Уполу, и Савайи, с их мелкими островами-сателлитами, составляли с января прошлого года Автономию Германское Самоа в Конфедерации Меганезии.

Сейчас приближающийся берег Уполу уже не выглядел островом, а казался большой и фантастически-красивой горой, поросшей пушистым кустарником, и пальмами. Склон спускался к полоскам белых песчаных пляжей, чуть выше которых шла дорога, и там виднелись квадратные коттеджи с белыми крышами, и здания побольше. За пляжами
простиралось лазурное мелководье: широкая лагуна, охваченная барьерным рифом. На коралловом барьере волны разбивались белыми барашками, а дальше, за рифом море приобретало цвет индиго, и там торчали несколько островков (самый большой - около полутора километров в диаметре, другие – около полукилометра). Среди всего этого - множество кораблей разных фасонов: парусные катамараны, яхты, мотоботы, морские трамваи, экранопланы, и поплавковые самолеты. Около широкой причальной дамбы в канале, прорезающем лагуну, стоял крупный корабль-контейнеровоз. Примерно в двух километрах севернее дамбы, берег поворачивал на запад, где выступал полуостров, как гигантский кошачий коготь. Самолет, продолжая снижение, взял курс на этот коготь, и Герда увидела линию из семи сравнительно больших коттеджей со своими садиками, гаражами и пирсами. Коттеджи были по-разному окрашены, и позавчера вместе с фон Зейлом был выбран крайний северный: каштанового цвета. На его маленьком дворике эстетично росли несколько кокосовых пальм около круглого домашнего бассейна. ...

…Минута - и самолет, шумно шлепнув днищем по воде, покатил к пирсу каштанового коттеджа. Точно выполненный разворот с торможением, и причаливание.
- Студент, швартовка твоя! - объявил фон Зейл.
- Понял, - отреагировал Феликс, откинул дверь-сегмент кабины, и перескочил на пирс.
- Неужели мы дома? - немного растерянно спросила Герда, а тем временем, Флави уже перелезла на пирс следом за Феликсом. Майор фон Зейл улыбнулся, кивнул, и показал ладонью вперед, на пляж у основания пирса.
- …Э-э… Это кто? - произнося это, Герда запнулась, поскольку фигура на пляже была выдающаяся. Если бы существовали медведи-оборотни, то примерно так они могли бы выглядеть в середине своей трансформации (из человека в медведя или обратно). 
- Это, - сказал фон Зейл, - топ-менеджер кондоминиума Лаломану, прозвище: Гризли.
- Гм… А этот Гризли доступен в формате человеческого общения?
- Он норвежец русского происхождения из немцев Поволжья, а до Суперкризиса долго работал механиком на корабле для ремонта нефтяных платформ в Северном море. Это значит, что он общается на дюжине языков, включая германский и английский. Идем, познакомлю. Гризли был в моем отряде банши на Соломоновых островах, так что…

…Майор фон Зейл не стал договаривать фразу, а Герда не стала переспрашивать. Она определила за прошедший месяц: Хелм предпочитает не рассказывать о своей работе в  качестве капитана снайперов «банши» на Первой Новогодней войне.



Гризли оказался потрясающе обаятельным - несмотря на внушительные габариты, и на медведеподобную внешность (а может, отчасти, и благодаря такой внешности, ведь не случайно у большинства детей так популярны игрушечные медведи). Хотя, его манера жестикулировать передними лапами (в смысле руками) выглядела немного пугающе.
- …Эти коттеджи… - добродушно прорычал он, - …Проектировало офигенно модное австралийское архитектурное бюро для новозеландских спонсоров CCCS.
- CCCS? - переспросила Герда.
- Это, - сообщил фон Зейл, - Christian Congregational Church of Samoa, доминирующая религиозно-политическая группировка на Самоа при неоколониализме. Теперь ее нет.
- Все расстреляны? – напрямик спросил Феликс.
- Не то, чтобы вообще все… - задумчиво протянул Гризли, подняв взгляд к небу.
- Ладно! - встряла гаитянка Флави, - Нет, и нет. Давайте лучше смотреть коттедж!

Коттедж не преподнес сюрпризов, но на месте всегда интереснее, чем в файле. Весьма впечатлял первый этаж с холлом-столовой-кухней, и мини-флэтом для прислуги. Еще сильнее впечатлял второй этаж: две хозяйские спальни, кабинет, детская, гостевая, все помещения с отдельными выходами на просторную террасу. Угол террасы сопряжен с круглой башенкой. В ней винтовая лестница, имеющая внизу выходы в холл и во двор. Архитектор мастерски запихнул этот дом на площадку полтораста квадратных метров.
 
Герда и Флави стали предметно исследовать кухню и все санузлы. Феликс забрался на верхушку круглой башенки. Гризли сразу использовал это разбегание публики, чтобы переговорить во дворе тет-а-тет с фон Зейлом.
- Такая тема, Хелм: с тобой кое-кто очень хочет встретиться. Я не говорил им, когда ты прилетишь, но теперь-то они знают. 
- Благодарю за хранение секретов, Гризли. Скажи: сколько этих хотящих, и кто они?
- Их двое. Первый: курфюрст Фауст Мюллер.
- Так, это понятно. А кто второй?
- Сонки, - предельно кратко ответил Гризли.
- Сонки… - эхом повторил фон Зейл.      
- Такие дела, - заключил Гризли, - кстати, как ты просил, я купил моторную технику по твоему списку. Все машины в гараже у пирса. Сумма добавлена к счету за аренду дома. Теперь я пойду, - и Гризли, пожав руку майору, удалился в сторону центра городка.


 
Та же дата. 28 августа. Вторая половина дня. Полет поперек Самоа-Уполу.

От Лаломану (на восточном побережье острова Уполу) до Апиа, столицы Германского Самоа (на северном берегу) 40 километров по прямой, или 45 морем, или 55 по шоссе. Майор фон Зейл выбрал прямой путь – на автожире (благодаря аккуратности Гризли в проведении покупок по списку, автожир у фон Зейла здесь был). А теперь о цели этого полета. В Апиа был дом Фауста Мюллера - курфюрста (или мэра-короля) Германского  Самоа. Роль курфюрста можно было обозначить, как некое неформальное лидерство в сообществе германцев, вернувшихся сюда более, чем через сто лет после этнической чистки проведенной здесь новозеландскими оккупационными властями. На старте это возвращение казалось авантюрой, утопическим проектом отпетых романтиков. Когда германское землячество, возрожденное на неоязыческой основе, только появилось на Западном Самоа, оно столкнулось с библейски-ориентированным слоем жителей (слой составлял половину из 140 тысяч островитян – прежде всего, горожан Апиа и селян, занимавших окрестности Апиа). Они-то и невзлюбили новых германских колонистов, 
малочисленных (около трех тысяч взрослых плюс дети). Итак, самоанские туземцы, в христианском рвении (зажженном их священниками) попытались изгнать германцев.  Казалось, что при таком численном соотношении, и библейской ориентации властей Западного Самоа, изгнание должно увенчаться довольно быстрым успехом, но…. 

…Но Фауст Мюллер многое учел:
Вторую Холодную войну (которая, вроде бы, затихла, однако не прекратилась).
Великую Кокаиновую Тропу (полной блокады которой так и не достигла ООН).
Супер-кризис (в котором забуксовала Глобальная финансовая экономика).
Потерянное поколение молодых технарей в их родных развитых странах.
Тогда еще мало кем замеченную мозаичную экономику андеграунда Океании…
…На все это сумел опереться будущий курфюрст.
Рассчитывал ли он на союз экономического андеграунда со «снежными командорами» трансокеанской Тропы, и с почти игрушечными хунтами микро-наций Океании?
Предвидел ли он Алюминиевую революцию, и вспышку сверхновой войны?
Так или иначе, проект Фауста Мюллера реализовался, и принес ему трон курфюрста Германского Самоа. Сперва, этот трон был иллюзией (или мечтой), затем стал фактом неформальной политики, а теперь превратился в нечто вроде социальной традиции...

Об этом размышлял майор фон Зейл, пролетая на автожире над зелеными вершинами Осевого Самоанского хребта. Вот уже впереди раскинулась равнина, а за ней – синева океана. На их границе - будто разноцветные игрушки, разбросанные младенцем. Такие аляповатые домики, образующие бессистемную застройку. Таков Апиа: единственный настоящий город Западного Самоа, но не самоанский город. Его основали британские миссионеры в середине XIX века, сделав символом победы пуританства над туземным язычеством. И с тех пор каждая команда миссионеров старалась пометить это место, впихнув сюда свой храм. За пуританами-конгрегационалистами последовали католики, методисты, мормоны, иеговисты, затем поучаствовали бахаи и мусульмане, так что у большинства туземцев случился распад чувства реальности. Впрочем, все это придало Апиа сюрреалистическое очарование. Тут загадочным образом оказывалась уместной каждая архитектурная новация, и даже ряд внушительных воронок (созданных ракетно-бомбовыми ударами Новогодних войн) не выглядели исключением. Будучи немного окультуренными, и превращенными в пруды с обрамлением из руин, отутюженных танковыми гусеницами, воронки органично вписались в то, что в шутку называется «архитектурой Апиа». 

О танковых гусеницах. Сразу после Первой Новогодней войны, центурион Гесс Фойш (будущий шеф-полковник INDEMI) устранил проблему агрессивной неприязни ранее названного слоя самоанцев к фолкентагу (совету) и курфюрсту (мэру-королю). В этом бронетехника (особенно – легкая гусеничная) показала себя удобным инструментом.
Проблема была устранена вместе с проблемным слоем. Население Апиа и остальной центральной провинции упало с 35 и 50 тысяч до 20 и 40. Как в поговорке: «война все списала». Еще через полгода полиция фолкентага раскрыла несколько группировок «тайных пособников неоколониализма», и тихо «решила вопрос». Теперь лояльность самоанцев не вызывала сомнений. Кроме того, на Германское Самоа стали сотнями прибывать новые постиндустриальные мигранты: активные этнические германцы из Австралии и Новой Зеландии, а также из Америки и немного из самой Германии…

…Вот, цель полета достигнута. Вилла курфюрста располагалась в Маотао-дистрикт, в полутора километрах к востоку от центра Апиа, и в километре к западу от маленького любительского аэродрома Фагалали. Хотя, аэродром сейчас не требовался фон Зейлу. Посадить автожир можно прямо на поляне среди полудикого парка, рядом с виллой. У спецотряда полиции, отвечающего за сохранность курфюрста, возникло (как водится) короткое напряжение. Надо проверить: тот ли субъект прилетел, с которым час назад договорено о приеме? Убедились: тот. И проводили к курфюрсту, отдыхавшему около сверкающего брызгами фонтана на берегу заводи полноводного ручья.

Сопровождающий полисмен молча указал визитеру направление к фонтану. Никаких формальностей, поскольку майор-прокуратор фон Зейл - свой. Пусть его не было здесь полтора года, пусть он теперь крупная региональная политическая фигура, но он свой человек. Самоа-германец, сражавшийся за эту землю. Fur Regained Vaterland (за вновь обретенное отечество)…
…Майор-прокуратор поблагодарил полисмена-соотечественника коротким поклоном, прогулялся по тропинке, и предстал перед курфюрстом.
- Ты, как всегда, быстр, - добродушно пробурчал Фауст Мюллер, затем поднялся из-за столика под навесом, и протянул руку визитеру.
- Доброе утро, герр курфюрст, - ответил фон Зейл, пожимая его руку.   
- Фауст! Для тебя я просто Фауст! - поправил тот, - И спасибо, что ты, не откладывая, приехал ко мне. Кто-то шепнул, что я очень жду этой встречи, не так ли?   
- Сеть инфо-источников, это часть моей работы, Фауст.
- Хелм! Оставь этот служебный тон. Давай-ка присядем, и выпьем по кружке доброго баварского дункеля.

Курфюрст дождался, пока гость усядется, уселся сам, и разлил пиво по кружкам.
- За встречу, Хелм.
- За встречу, Фауст, - ответил фон Зейл и, вслед за хозяином дома, сделал глоток.
- Устал я, - пожаловался курфюрст, - все же пять с лишним дюжин годов за плечами, их нельзя сбросить, как мешок с картошкой.
- Отдохни хотя бы пару месяцев, Фауст. Так-то ты в неплохой форме.
- Да, в неплохой. Каждое утро зарядку делаю. Как в армии. Конечно, я бы отдохнул, но скажи, Хелм, кто займет мое место в фолкентаге, за Железным столом в ратуше?
- У тебя есть дочка, - напомнил фон Зейл, - она уже взрослая, талантливая, и волевая.
- Дочка, - тихо сказал Мюллер, - я растерял всех родичей, кроме одной дочки.

Майор фон Зейл, молча, глотнул еще пива и поставил кружку на столик. Курфюрст, со вздохом, положил руку ему на плечо.
- Извини, Хелм. Я не хотел напоминать тебе про твоих… Всех…
- Это ясно, - ответил фон Зейл, - но, поскольку ты, все же, напомнил: лучше не считать потерянное, а считать имеющееся.
- Считать имеющееся… - ворчливо отозвался курфюрст, - …Сонки вся в свою маму, и только глаза мои - серые, а не мамины - карие. Ты не знал ее маму, она была из Лаоса, ослепительно-красивая, и… Я не буду отвлекаться на матримониальную историю. Так случилось, что она прожила короткую жизнь. Успела подержать дочку на руках, и… Я помню, был такой солнечный день, и она шепнула: «Сонки». Из-за своего акцента она произносила «sonnig», как «sonki». Так я и назвал дочку…   

Курфюрст снова вздохнул, отхлебнул пива из кружки, и произнес:
… - Поведение Сонки с ее 12-летия начало беспокоить меня. Ты понимаешь, о чем я?
- О том, - ответил фон Зейл, - что ты хотел сына.
- Черт побери, Хелм! Откуда ты можешь это знать?
- Просто рабочая версия, Фауст. Но по твоей реакции ясно, что я прав.
- Да, ты прав. И, да, наверное, я воспитывал Сонки слишком по-мужски. Но я любил и продолжаю любить ее. Просто… Черт побери! Я не знаю, как объяснить тебе.

Майор INDEMI сделал чуть заметный отрицающий жест ладонью.
- Фауст, а что тут объяснять? Сегодняшняя западная цивилизация стоит на вчерашней, которая строилась, как мужской мир. И это не исчезло, хотя на уровне официоза стало принято отрицать это, замазывать реальное положение дел иллюзиями равноправия, и вводить все новые юридические фрики против сексизма. Но это лишь ширма, а за ней остается патриархальная скотоводческая мораль из библии. Роль мужчины - владеть и приказывать. Роль женщины – принадлежать и подчиняться. Преклонение политиков Евросоюза перед исламом отчасти мотивировано завистью: мусульмане не стесняются объявлять такое распределение ролей, на котором держится и западное политиканство. Просто, с момента, когда бизнесу Запада потребовалось затащить женщин в активную экономику, тема библейских ролей стала подразумеваемой, но не называемой вслух. И каждый западный индивид, вступая в подростковый возраст, учится подразумевать, не называя вслух, но практически делать. Сонки умная девушка, плюс, ты дал ей мужское воспитание. Вот почему она начала одеваться по-мужски, и изображать парня. Кстати, мужеподобность западных женщин-карьеристок, это почти стандарт. Такие дела.
- Это меня и беспокоит, - проворчал курфюрст, - и странно, что никто в фолкентаге не замечает этого в поведении Сонки.
- Фауст, они не замечают этого, потому что этого нет.
- Ты что, Хелм!? Как этого нет?   
- Никак, - лаконично уточнил фон Зейл, и извлек из кармана сигариллу и зажигалку. 

Курфюрст Мюллер отхлебнул пиво из кружки.
- Проклятье! Хелм, будет лучше, если ты объяснишь более, чем одним словом.   
- Объясню. Сонки - артист, нигилист, и рационалист. Мужской аватар нужен ей не для уверенности в себе (как западным теткам-карьеристкам), а для дел с американскими и евроазиатскими визави, не видящим в женщине равноправного участника бизнеса. На Американском Самоа - Паго-Паго, как на сцене театра, Сонки надевает маску. Аватар отлично сконструирован: она/он может подавлять им своих визави. Но на Германском Самоа иной строй, и Сонки не применяет этот аватар, поскольку незачем. Все просто.
- Артист, нигилист, и рационалист? - переспросил Мюллер, - Может, ты прав, Хелм и, может, поэтому, Сонки не хочет на мое место за Железным столом в фолкентаге.
- Может, поэтому, - согласился фон Зейл.
- Но, - продолжил курфюрст, - я уверен, что уговорю Сонки, если ты останешься.
   
Майор взял со столика кружку, посмотрел сквозь нее на солнце, и спросил:
- Останусь где?            
- Останешься здесь, на Самоа-Уполу. Ты в позапрошлом феврале прилетел на два дня, улетел, и полтора года тебя не было. Вот почему я хочу спросить: сейчас как?
- Пока что, Фауст, у меня здесь работа. А дальше видно будет. Теперь я - не одиночка, следовательно, решение остаться или нет, зависит не только от меня, но и от семьи.
- Хелм, ты сейчас говоришь так, будто пишешь рапорт. Между нами что, проблема?    
- Нет, - майор качнул головой, - это моя персональная проблема. И мне решать ее.
- А-а… Это из-за твоих, которые?..
- Да, это из-за моей жены и детей, погибших под американскими бомбами на Первой Новогодней войне. Я не намерен возвращаться к данной теме в разговоре с кем-либо, поскольку, как я отметил, проблема только моя. Персонально моя, ничья больше. 
- Я тоже виноват, - возразил курфюрст, - это я обещал переселенцам землю счастья, но вместо этого привел на войну, где кто-то потерял жизнь, а кто-то потерял близких.
- Фауст, я организованно думал на эту тему, и вот что я скажу: в самом начале, как это бывает в проектах типа «эдем», ты, рассказывая нам, приукрасил прогноз на будущее, который сложился у тебя в уме. Нам, всем остальным, так хотелось поверить, что мы закрыли глаза на явные нестыковки в твоем прогнозе. Какая разница, кто, кому, и что обещал тогда, и кто во что поверил? Можно рассуждать о том, кто был виноват тогда, однако сейчас это будут рассуждения ни о чем. Уже нет людей, которые участвовали в начале. Из этой каши нельзя вылезти теми же людьми, которые в эту кашу влезли. Мы другие люди, и есть смысл говорить только о нас сегодняшних. Послевоенных.

Курфюрст Мюллер вздохнул, сделал глоток пива, и произнес:
- Ты никогда не простишь мне то, что случилось.
- Фауст, я говорю третий раз, и надеюсь, что последний: это только моя проблема.
- Пусть будет по-твоему, Хелм. Сменим тему. Ты теперь прокуратор Самоа, так?
- Так, - лаконично подтвердил фон Зейл.
- И, - продолжил курфюрст, - что ты предполагаешь делать на этой должности?
- Я предполагаю решать мою задачу. Отработать и поставить на политэкономический конвейер негласную процедуру абсорбции американского и новозеландского среднего бизнеса, привлеченного защитой Хартии, отсутствием лишней бюрократией, и низкой фискальной нагрузкой на предприятия. Есть подзадачи, но о них долго рассказывать.
- Что ж, Хелм. Понятно. А нет ли у тебя задачи причесать германскую автономию под общую гребенку? Ты знаешь: не все Верховные судьи считают нормальным, что у нас культивируется тевтонский дух. Звучали даже обвинения в неонализме и геноциде.

Майор фон Зейл тоже отхлебнул пива и ответил:
- Я дам тебе два совета, Фауст. Во-первых, если ты смотришь анонсы в сетевой версии «Frankfurter Allgemeine Zeitung», и если какой-либо анонс тебя цепляет, то прочти этот материал. Во-вторых, вылезай из своего огорода хоть раз в месяц, для адекватности.
- За советы благодарю, - произнес курфюрст, - а конкретно по существу что скажешь?
- По существу? Ты про анонс: «Меганезийская судья Цао признала геноцид туземцев, проводимый правящими тевтонскими неоналистами на т.н. Германском Самоа»?
- Да, Хелм. Значит, ты тоже читал.
- Да, Фауст. Я читал, причем весь текст. Те обвинения высказал репортер FAZ в Новой Зеландии, в Тауранга, куда Верховная судья по жребию Цао Сюян прилетела, чтобы на месте согласовать киви-самоанские игрища 29 - 30 августа. Программа этих игрищ…
- …Хелм, - перебил курфюрст, - эту программу сочинила Сонки, и сказала: так надо.
- Она права, Фауст. Программа превосходная.

Тут курфюрст улыбнулся, хитро блеснул глазами и спросил:
- Ты поможешь, чтоб все получилось, так, Хелм?
- Да, я помогу. Теперь вернемся к анонсу и статье в FAZ. Репортер вывалил на Сюян домашнюю заготовку: о геноциде и тевтонских нациолистах. А она ответила ему, что геноцид анти-хартийных элементов прописан в Хартии, и что свобода выбора любой культуры, включая тевтонскую, тоже прописана в Хартии. Неонализм же, это лейбл, который в Евросоюзе клеится на всех неугодных, с тех пор, как некий клерк придумал сократить слишком длинное слово «нео-национал-социализм». Так что это ни о чем.
- Что, вот так Цао Сюян сказала? – на всякий случай уточнил курфюрст.
- Да. Фауст. Если тебя интересуют детали, то прочти всю статью, или посмотри видео. Разговор Цао Сюян с репортером шел под TV-камеру, запись доступна в инфо-сети.
- Вот оно как… А ты, Хелм, значит, не хочешь ничего менять в нашем устройстве?
- Я пока слишком мало тут видел, чтобы уже чего-то хотеть.
- Тогда смотри вокруг. Думай. Оценивай. Предлагай. Это ведь и твоя земля тоже.
- Фауст, не грузи меня. Если тебе нужно нечто конкретное, то прямо скажи: что?
- Давай сейчас заедем ненадолго в фолкентаг, - предложил курфюрст.
- Заедем, если ты хочешь, но только ненадолго, - согласился фон Зейл.
 



*22. Гости из светлого прошлого и туманного будущего.
Та же дата. 28 августа. То же время: середина дня. Германское Самоа.
Восточный берег Уполу. Параллельные события в кондоминиуме Лаломану.

Едва фон Зейл на автожире улетел в Апиа, как младшее поколение (Феликс и гаитянка Флави) выразили желание заняться домохозяйством. Конкретно: почистить дождевой водосборник - маленький второй бассейн на топе круглой башенки (первым бассейном следовало считать тот, что во дворе). Эта идея юниоров, в сочетании с нескрываемым энтузиазмом (вообще-то редким у подростков в отношении домашних дел), вызывала некоторые подозрения у Герды. Если мальчик и девочка стремятся чистить бассейн в наименее просматриваемой части коттеджа, то какие их действительные намерения?

Вопрос, скорее, риторический, особенно - при свободных нравах в Меганезии (а Герда достаточно изучила эту тему за полтора месяца). Еще вчера (в отеле на Тинтунге) была очевидна неизбежность «чистки бассейна», но тогда юниоры были зверски уставшими: сказался 16-часовой перелет из точки рандеву S5W84 на хиппи-микро-аэробусе. Герда (участвовавшая до этого в перелете Косраэ - Нуку-Хива - S5W84) чувствовала себя не просто уставшей, а как альпинист после покорения Эвереста…

...Сделав именно это сравнение, Герда сразу перескочила мыслями на лучшую подругу Азалинду Кауфман. На ее очередное очарованное письмо из маленького гималайского королевства Бутан с видео-файлами города Тхимпху, Гималаев, и вершины Эвереста - Джомолунгмы СВЕРХУ, с высоты птичьего полета. Этакий своеобразный троллинг в отношении альпинистов, ползущих по склону… Минуту отвлечения прервал Феликс.
- Мама, так мы с Флави пойдем на тауэр-топ чистить бассейн. ОК?
- ОК, только я заберу Флави на минутку, - ответила Герда.
- А-а?.. – протянул он.
- Малыш, усвой, что женщины иногда секретничают, ОК? 
- ОК, мама, - согласился Феликс, кстати, совершенно не обижаясь на «малыша».



Герда недолго секретничала с гаитянской 14-леткой. Просто, очень доброжелательно объяснила, что чистить бассейны – полезное дело. И секс, кстати, тоже. Но заводить потомство в 14 лет рано, поэтому вот таблетки «Моргенштерн». Таблетки надежные и безвредные, всесторонне проверенные Народным флотом. Инструкция - на коробке.
 
Блокировав таким путем риск появления преждевременных внуков, Герда отправила юниоров чистить бассейн на башенке, а сама залезла под душ, и долго плескалась, и спонтанно стала прокручивать в уме массу всего сразу: от быта до работы. Затем она приказала себе (в стиле Скарлетт из «Унесенных ветром»): «я не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». Предыдущие 100 часов принесли слишком много впечатлений. Нет сил сейчас что-либо толком решать. Лучше завернуться в халатик, шлепнуться в шезлонг на плоской крыше, взять в руки журнал (точнее, планшетник с файлом журнала «Warum nicht»), и погрузиться в иную реальность. «Warum nicht» это ежемесячный обзор германской и переводной научной фантастики. В нем рассказы, и рецензии, и обзоры - то, что надо. Но не успела она нырнуть в мир фантастики, как со стороны улицы раздался молодецкий выкрик:
«Алло, герр фон Зейл! Я Кбва, с товаром, который ты заказал!»
«Черт, - подумала Герда, - ведь Хелм что-то заказывал, но как можно было вообразить настолько быструю доставку в таком провинциальном месте?». С этой мыслью, Герда поднялась из шезлонга, подошла к парапету, и глянула вниз. Вот он: автор выкрика.

Атлетически сложенный парень, африканец - банту, стоял рядом с грузопассажирским мотороллером-трициклом (такие штуки в странах Третьего мира называют «тук-тук»). Африканец был одет только в широкие штаны цвета хаки, и портупею крест-накрест с множеством карманов. Плюс мачете, плюс какой-то клон пистолет-пулемета «Uzi»…
- О! - обрадовался парень, заметив германку, - Ты фрау фон Зейл! Я Кбва, с товаром!
- Хорошо, Кбва, я сейчас спущусь и открою дверь, - с этими словами, она завязала на халатике пояс, и двинулась вниз по винтовой лестнице внутри круглой башенки. Ей в голову пришла вдруг мысль, что на родине она бы испугалась открывать двери такому вооруженному чернокожему мигранту. Уж точно, она не отважилась бы сделать такое, будучи почти голой (что там этот короткий тоненький халатик). А здесь только мысль мелькнула, что парень выглядит, как партизан из TV-репортажа о заварухе в Конго.

Следы этой мысли были как-то замечены африканцем и, когда Герда открыла дверь, он немного смущенно пояснил:
- Фрау, не думай, что я разбойник, мы с друзьями приехали из Мозамбика, чтобы тут работать без грабежа, как нормальные люди. Просто, я привык ходить так.
- Да, Кбва, это понятно, но у тебя экипировка, как бы сказать… Внушает.
- У-у! - африканец кивнул, - Вот и жена говорит: зачем так выставлять оружие? Люди подумают: ты злой. Жена год водит сына в подготовительную школу, уже привыкла к здешним обычаям. Это просто, но я только весной пришел с войны, вот привыкаю, да. 
- Сколько лет вашему сыну? – поинтересовалась Герда.

Кбва улыбнулся, поднял пять пальцев, и махнул рукой в сторону пляжа, где по песку с пешеходной скоростью катился мини-трактор с какой-то навесной штукой (видимо для уборки мусора, неизбежного около человеческих поселений). За рулем сидела молодая африканка, а на мелководье играли несколько детей, младшему из которых на вид было примерно 5 лет. Остальные на 2-3 года старше.
- Вот! Моя жена подрабатывает на мэрию. Дети постарше, это наших соседей. Тоже из Мозамбика. Вот соседи, около рыбацкого пирса. У них маленький траулер для бизнеса. Ночью пойдут ловить. Ты приходи утром на маркет, и увидишь, какая рыба.
- Попробую прийти, - сказала Герда, - а где вы живете?
- Там, - Кбва махнул в сторону длинного двухэтажного строения, похожего на штабель разноцветных морских контейнеров, только с окнами, с приляпанными балкончиками, брезентовыми тентами, и спутниковыми антеннами, -  Да! Мы живем там, это удобно: большая команда, всегда кто-то поможет, если что, и дешево очень. Остаются деньги. Поэтому мы купили всем машины, катера, и хорошую мастерскую, она в ангаре рядом с нашим домом. Мы можем починить все, что хочешь, да! Теперь, фрау, давай, я занесу товары в дом. Вот эти пакеты для хозяйства, а эти с едой, в холодильник надо.

Тут на месте действия нарисовалось младшее поколение.
- Мама, что за тема? – сходу полюбопытствовал Феликс.
- А вы откуда возникли? - спросила Герда.
- Мы спустились по пожарной лестнице с топа башенки, - сообщила Флави.
- Мы там чистили бассейн, - напомнил Феликс.
- Ясно, - сказала Герда, - знакомьтесь, это Кбва. Кбва, это Феликс и Флави. Сейчас мы совместно и быстро перетащим все эти пакеты… Кбва, сколько надо заплатить?
- Нисколько, фрау фон Зейл. Майор заплатил по сети Ауробиндо, когда заказывал.
- Короче, мы потащили, - заключил Феликс, хватая два ближайших пакета. 



Перевалка товара заняла 5 минут, Герда тепло попрощалась с африканцем, после чего вернулась на террасу в шезлонг, к журналу «Warum nicht». Она так увлеклась, что не заметила, как тени удлиняются… Удлиняются… Удлиняются. Вот уже тень накрыла шезлонг. Герда встала, подошла к бордюру террасы, и глянула в сторону заходящего солнца. Точнее, солнце не заходило, а пока лишь пряталось за зеленую зубчатку гор с западной стороны. Можно вообразить, будто эти огромные зеленые зубы откусывают нижнюю половину красного яблока, которое висит на призрачно облачном дереве. На протяжении следующего часа в небе разыгрывался этот астрономический спектакль, а затем, среди полупрозрачных перистых облаков, появились пока еще бледные блестки  первых звезд, которые готовились разгореться в яркие искры холодного пламени.      
      
Младшее поколение, кажется, также увлеклось созерцанием этой смены декораций на небесной сфере - по крайней мере, прекратились характерные фоновые звуки, которые сопровождали романтичную чистку бассейна... Хотя нет, просто они устали, и теперь, спустившись с башенки, устроились вдвоем в гамаке у первого (садового) бассейна...
…«Выдержит или нет»? – задумалась Герда, мысленно оценивая несущую структуру гамака. Кажется, эта штука, натянутая между четырьмя пальмами, была не из слабых: выдержала, даже не скрипнула. И пальмы, что надо: тренированные штормами…      

…Темнота упала, будто черный занавес, на котором звезды вспыхнули в полную силу. Вероятно, это означало финиш рабочего дня в мозамбикской мастерской-ангаре. С той стороны донесся ритмичный гулкий перестук тамтама, и песня на афро-португало:

Maui e Pele, segurando o universo, disse:
Mauna Oro, ir em um navio atraves do oceano.
Chefe, escrever a Carta para pessoas reais.
Deixe pessoas aprendam a lutar pela liberdade.

(Мауи и Пеле, держащие мир, сказали так:
Мауна Оро, пройди на корабле через океан.
Вождь, запиши Хартию для настоящих людей.
Пусть люди научатся сражаться за свободу).

Дальше было еще несколько куплетов, и Герда с некоторым юмором подумала: «Это, вероятно, зарождается афро-португальская новая волна в старом афро-американском жанре Spiritual. Кстати, гимн Меганезии - Let my people go, это Jazz-Spiritual 1958-го, композиция Луи Армстронга. Если афро-нези уже сочинили джазовую композицию с использованием Популярной библии Макнаба, то я ни капли не удивлюсь».
 
Этому Герда правда не удивилась бы, но событие, которое произошло через несколько минут, удивило ее по-настоящему сильно. Услышав характерный звук мотора, Герда предположила, что африканец Кбва привез что-то еще, но…

…Это оказался не трицикл - тук-тук, а спортивный мотоцикл. И вместо колоритного мощного парня из Мозамбика, в свете рулевого прожектора наблюдалась совсем иная фигура: женская, изящная, индокитайская, и отлично знакомая. Кхо Сури из состава пассажиров кругосветного круиза лайнера «Мидгардсорм». Неужели?!..
- Сури! Это ты? - окликнула Герда.
- E-o! Это я. Вот, я узнала, что ты здесь, и решила заскочить, сказать: aloha.   
- Aloha, Сури! Как насчет кофе, чая, коктейля… Что тут принято пить по вечерам?
- Тут принято пить, что нальют, - весело сообщила молодая гостья.   

Герда заметила, что Кхо Сури (которая в том круизе считалась студенткой, уроженкой Индокитая, странным образом добывшая гражданство Румынии - страны Евросоюза) в данный момент одета в военный килт-жилетку-комби. Согласно нашивкам, она была в ранге лейтенанта резерва спецназа Народного флота…
…Впрочем, ничего удивительного. Когда 7 июля на атолле Ламотрек (последней точке Меганезии на круизном маршруте «Мидгардсорма») Кхо Сури попрощалась и улетела, прихватив еще трех пассажиров, она ответила: «E-o» на вопрос: «Ты меганезийка?».
…Герда вспомнила этих трех пассажиров: молодого чешского профессора-физхимика Карела Коржика, и британских бакалавров-энциклопедистов: Марка и Брай О'Бирк).
- Я расскажу, как у них теперь дела, - пообещала сейчас Сури, угадав мысли Герды.
- Отлично! – германка улыбнулась, - Идем за стол.
 
…Вот такой внезапный повод принять первого гостя в холле первого этажа. Смешать коктейль из чего-нибудь, что найдется среди ассортимента продуктов, загруженных в холодильник - спасибо оперативности Кбва. После короткого раздумья, Герда выбрала вариант «Голубая лагуна под огнем» (рецепт: смешать одну часть шнапса, и три части черничной фанты, посыпать жгучим красным перцем, и добавить изрядно льда). Этот коктейль пользовался неизменным успехом на «Мидгардсорме».
- Чудесно! - объявила гостья, а затем, под влиянием жара, вызванного жгучим перцем, расстегнула липучки на одежде, сверху вниз до пояса,- Что ты скажешь о новой модели униформы флота? Прикинь: разрезной килт с застежками над коленями вокруг ног, дает совмещение полезных свойств штанов и юбки. Здесь и ноги защищены, и опорожнить емкости своего организма можно, не трогая те застежки, при расстегивании которых снижается боеспособность. Конечно, есть минусы, как у любой гибридной одежды, но я думаю: плюсы рулят. А как твое мнение о такой тряпочке?
- Смотрится хорошо и практично, - ответила Герда, и после паузы спросила, - как тебя называть теперь? Я полагаю, что Кхо Сури, это не твое настоящее имя.

Гостья беспечно махнула ладошкой.
- Важны не имена, а сущность, как учил Будда Татхагата. Легко называй меня Сури.   
- Гм… Сури, судя по этой реплике, ты из той же конторы, что и Хелм.
- Почти. Но я в резерве. На «Мидгардсорме» я уже была, как бы, частной персоной.
- КАК БЫ? - переспросила Герда.
- Ха! - тут Сури широко улыбнулась, и на смуглых щеках возникли ямочки, - Ха! Ты прекрасно погрузилась в языковую среду Tiki! Ты стала улавливать нюансы.
- Гм… Еще бы не улавливать. Близкие контакты с майором INDEMI способствуют.
- Это понятно, - сказала Сури, и подмигнула, - знаешь, ведь фон Зейл не просто майор INDEMI, а почти эпический герой, типа Прометея.

Германка удивленно приоткрыла рот.
- Извини, но при чем тут Прометей?
- Так прямая связь! Прометей принес людям огонь. А фон Зейл принес foa тирольский трансгенный виноград, овцекроликов, мифриловых пчел, и папуасского апостола.
- Что такое мифриловые пчелы? – поинтересовалась Герда.
- Это трансгенные пчелы, делающие мифриловый мед. Как бы, просто, цветочный мед, только содержащий каннабиноидный компонент. Зажигает эмоционально, с ярчайшим эффектом при эротике. А в 120 километрах отсюда, на юге Американского Самоа, есть мифриловая ферма. Хозяин там - аббат Тореро, друг майора фон Зейла. 
- Э-э… Аббат?
- Это прозвище: аббат Тореро. Он бизнесмен-фермер, и боевой пилот в резерве.
- Понятно… Сури, а как дела у пассажиров, которые?..

Меганезийка подняла ладони в знак того, что помнит свое обещание рассказать.
- Слушай. Все они сейчас в команде «Пи-Куб». Профессор Карел, понятно, в качестве преподавателя. Плюс, у меня с ним камасутра, ты в курсе. Марк и Брай О'Бирк у нас в смешанной роли: они учащиеся младшие преподаватели. Такова технология mix-train, предложенная фондом Слаанеша, принятая дирекцией Пи-Куб, и уже работающая.
- Минутку, Сури. Я даже не знаю, что такое Пи-Куб, и что такое Фонд Слаанеша.
- Пи-Куб, - пояснила Сури, - это наш Папуа-Полинезийский Политехникум. Еще есть  Университет Апиа, и филиал Южно-Тихоокеанского университета. Тебе интересно?
- Крайне интересно, - сказала Герда, – я вообще-то ищу хороший ВУЗ для сына.
- ОК, я продолжу. Университет Апиа ориентирован на повышение профтехнического образования уже работающих спецов. А Феликс только после школы, кажется, так?
- Вообще-то он не закончил, - поправила Герда, - ему оставался последний год.
- Лишний непродуктивный год в средней школе, - прокомментировала Сури.

В ответ Герда кивнула (ее мнение тут совпадало), и спросила:
- А дальше?
- Дальше: Филиал ЮТУ, как и все структуры ЮТФ (Южно-тихоокеанского форума) проходит реорганизацию из-за новой политической картины в нашем океане. Сейчас восстановлена роль ЮТУ, как сети научно-учебной практики для бакалавров и полу-бакалавров. Туда можно поступить сразу после евро-школы, если заранее знать цель.
- Это не для Феликса, - сказала Герда.
- Тогда, - продолжила Сури, - наверное, ему лучше поступить в Пи-Куб. Это наш юго-восточный филиал Лабораториума Палау, а Лабораториум Палау - первая настоящая национальная высшая научно-техническая школа Меганезии. Наш Пи-Куб отличается собственной схемой учебы с параллельной практикой студентов по всей Океании.
- Звучит привлекательно, - признала Герда, - а какая твоя роль в этом?
- Я прямо связана с фондом Слаанеша. Слаанеш - мой брат-близнец, у него серьезный робототехнический бизнес на Германском и на Американском Самоа. Бизнес растет, и требуются перспективные толковые ребята. Поэтому создан фонд для их поиска, и для организации программ их обучения в Пи-Кубе. Так делается реальный hi-tech.

Герда задумалась на тему очевидно-возможных плюсов и минусов, и ответила.
- Сури, я не хочу проблем, если Феликс что-то подпишет по неопытности...
- …О, Мауи и Пеле, держащие мир! - воскликнула Сури, - Я вижу, что ты опасаешься адвокатских трюков. Это типично для учебных программ на Западе, но на Германском  Самоа, и вообще в Меганезии, этого нет! Запрещено Хартией! Спроси у фон Зейла!
- Хорошо, я спрошу. А как конкретно устроено образование в этом Пи-Кубе?
- Я могу рассказать. Но, Герда, что если Феликсу и Флави тоже послушать об этом? Конечно, жалко будить людей, которые трогательно спят, обнявшись в гамаке, но…
- …Минутку, Сури, откуда ты знаешь Флави?
- Функция разведки… - начала резерв-лейтенант.
- …Понятно! - сказала Герда, - Но тогда ты, вероятно, знаешь, что образование Флави находится где-то на уровне две трети курса средней гаитянской школы.
- Ее образование, - ответила Сури, - где-то на уровне ученика зумбези, это важно.
- Э-э… Ученика кого?
- Зумбези. Как лучше объяснить? Ты читала Кастанеду про мексиканских шаманов?
- Да, - Герда кивнула, - Икстлан, кажется. Я читала, но довольно давно.
- Вот. А зумбези, это разновидность хунгана, гаитянского шамана.
- Сури, ты намекаешь, что Флави была ученицей мистера Ломо Кокоро?
- Ну, есть основания предполагать это. Поэтому Флави тоже приглашается.
- Что ж, я не возражаю, - заключила Герда, и пошла поднимать юниоров из гамака.



Рассказ Сури длился более часа. Итак: Пи-Куб, это маленькая автономная часть очень молодой, но продвинутой палауанской высшей школы. Студенты организованы тут в команды разнородного состава, для решения учебно-практических задач по принципу «мозгового штурма». Внутри группы возраст студентов мог отличаться на 20 лет, а их стартовое образование - лежать (по меркам Западного мира) в интервале от неполного среднего школьного до неполной магистратуры. В ходе командного решения задач, по законам социопсихологии, возникает эффективный обмен знаниями: каждый участник постепенно учится тому, что знают другие, и обучает их тому, что знал сам. Функция преподавателя при такой схеме учебы, конечно, отличалась от классической. Зато она выглядела очень похоже на функцию охотника-наставника в первобытном племени, и корреспондировала с инстинктами, поэтому была заранее понятна интуитивно…

...Популярная лекция о Пи-Кубе была настолько увлекательной, что никто из четырех персонажей в холле-столовой не заметил, появления пятого. Просто, к моменту, когда изложение было завершено, майор фон Зейл уже стоял в самом затененном углу, будто голливудский вампир, магическим путем сконденсировавшийся из вечернего тумана.    
 
У четверых это магическое появление вызвало сумбурно-восхищенную реакцию. Ведь приемы коммандос-ниндзя не каждый день демонстрируются в домашних условиях. А минутой позже Сури спросила:
- Хелм, я все понимаю, но почему мы не слышали звук движка автожира?
- Потому, - ответил он, - что я садился с выключенным движком на авторотации винта. Рефлекс такой: я заметил незнакомый мотоцикл, припаркованный у дома, решил тихо посмотреть, кто не прогнозируемо зашел в гости, и вот: сюрприз.
- А, тогда понятно… - отреагировала Сури.
- Хелм, тебе смешать «голубую лагуну под огнем»? – предложила Герда.
- Конечно, любимая! Это как раз то, чего мне хочется. Ты прочла мои мысли!



Продолжение вечеринки получилось не менее информативным, чем начало, но только область другая: военно-политическая история. Точнее, Игрища Левиафана по мотивам реальной истории, и альтернативной истории из фанфика по сериалу Вестерфельда.

В реальной истории, силы вторжения Новой Зеландии (десантные транспорты и легкие крейсеры) достигли Апиа утром 30 августа 1914 года новозеландского времени (т.е. 29 августа самоанского времени), и высадили десант: примерно полторы тысячи военных волонтеров. Им противостояли менее сотни колониальных германских полисменов, и малая канонерская лодка. В силу элементарного благоразумия, битва не состоялась. В следующий полдень 30 августа (местного времени) над мэрией Апиа был поднят флаг Соединенного Королевства - символ оккупации Западного Самоа именем Георга V.   

В этой альтернативной истории (только не по «Левиафану» Скотту Вестерфельду, а по фанфику, составленному Джеком Оффшедоу, фантастом-киви) будет ярче. Десант не в бухте Апиа (что на севере), а в бухте Синалеи (на юге), не с кораблей, а с 23-метровых летающих лодок (аутентичных эпохе). И парашютисты с аутентичных самолетов. Они приземлятся в середине дороги Кросс-Айленд, и удержат путь для морской пехоты. А дальше будет стремительное наступление на север, на Апиа. Еще будет авиа-пейнтбол - впервые в истории. Читайте программу и приходите. Десантники киви уже летят из Роторуа, с дозаправками на транзитных островах по дороге... Тут Сури глянула на часы.
- Мне пора, ведь я тоже участвую. Спасибо за коктейль, кофе, и чудесную компанию.
- А когда нам появиться в Пи-Кубе? – спросил Феликс.
- Чем раньше, тем лучше. Возможно, вы уже необходимы своим будущим коллегам. Я предлагаю вам познакомиться с группой завтра в Синалеи, на Игрищах Левиафана.
- У! - Флави, слегка пихнула Феликса плечом, – Давай. Это круто, а?      
- Круто. Давай, - согласился он.
- Тогда увидимся завтра утром, на берегу бухты Синалеи, - подвела итог гостья.
- Сури, я тебя провожу, есть несколько слов, - сказал майор фон Зейл.

Когда эти двое двинулись на улицу, у Герды (как бы невзначай наблюдавшей за ними) возникло подозрение: что-то не так. Хелм держался непринужденно и (кажется) слегка переигрывал. Сури тоже старалась держаться непринужденно, но у нее не получалось. Слишком прямая спина, слишком «машинные» движения. Резерв-лейтенант (кажется)  испытывала психологический дискомфорт…    

…От наблюдения за Хелмом и уходящей гостьей, Герду отвлекло заявление Феликса:
- Улетный ник у ее брата-близнеца!
- Ник у ее брата-близнеца? – переспросила Флави.
- Так еще бы! - Феликс кивнул, - Слаанеш это пятое и самое молодое божество Хаоса в сериале «Warhammer». 
- У! Какой сериал?
- Такой, родом из 1980-х. Там накручена целая вселенная, вроде боевого космического средневековья викингов. С божествами, звездолетами, и магией. К этой вселенной уже  сделана туча комп-игрушек, аниме, всяких прибамбасов. Я тоже нарисовал одну мангу, маленькую, чисто по приколу, попробовать, что у меня получится в этом стиле.   
- У! Так этот Слаанеш божество Хаоса, ты говоришь?
- Да. Конкретной стороны Хаоса. Там разные бывают. Слаанеш это гермафродит, и его сторона Хаоса это всякие извращенные эмоции в сексе, войне и эстетике.
- Гермафродит, это как-то не круто, - высказала свое мнение Флави.
- У людей не круто, а у божества круто, - уточнил Феликс.    
- С чего это круто? – не согласилась она.
- Так, с того, что божество ведь может перекидываться. Мужчина-женщина, женщина-мужчина. А не та херня, что все вперемежку, как у людей-гермафродитов. Прикинь.
- Уф! Как-то не прикинуть даже.
- Да, на словах трудно, смотреть надо, - объявив такой вывод, Феликс схватил со стола маленький ноутбук, включил, и быстро набрал что-то в поисковой строке.

Начиная с этой (невербальной) фазы общения юниоров, Герде стало неинтересно. Она попробовала сквозь стеклянный фасад столовой разглядеть и как-то интерпретировать жестикуляцию Хелма и Сури, еще стоявших около мотоцикла. Но…Собеседники не жестикулировали. Просто стояли друг напротив друга, и очень тихо разговаривали.



Действительно очень тихо. Почти шепотом.
- Сонки, - обманчиво-мягким тоном произнес фон Зейл, - ты в курсе, что среди hombre заброс крюков на семью рассматривается, как беспредел?
- Какие крюки? – таким же шепотом возразила Сури (точнее Сонки Мюллер), - Разве я сделала что-то плохое против твоего приемного сына и против его подружки?
- Сонки, я задал вопрос. Теперь выбирай: ты отвечаешь, или скользишь по волне? 
- Хелм, ты меня пугаешь, - она действительно сделала испуганное лицо, чуть заметно приоткрыв губы, и расширив красивые миндалевидные глаза так, что они показались огромными. А ноздри затрепетали, как бывает при сильном нервном возбуждении.

Но фон Зейл остался абсолютно глух к этой артистичной мимике.
- Сонки, правильно ли я понимаю, что ты решила скользить?
- Нет, Хелм, неправильно. Я знаю правила hombre. Семью в разборки не впутывать. Но посмотри на вещи реально. Между нами нет никаких разборок. Ты вернулся домой, и я захотела помочь, как земляк и как друг. Теперь ты ответь: что я сделала не так?
- Отвечаю. Ты влезла в жизнь моей семьи, хотя знала, что я против. Что тебе неясно?
- Хелм, ты не забыл, что я знаю Герду почти на месяц дольше, чем ты: с 12 июня, когда «Мидагардсорм» ушел из Гамбурга в кругосветку. А ты встретил Герду 9 июля, в Ново-гвинейском море, когда освобождал «Мидгардсорм» от исламистов. Я вообще не могла подумать, что ты оскалишь клыки в ответ на мое предложение помощи в образовании Феликса и Флави в Пи-Кубе. Программа отличная, спроси у независимых экспертов.   
- Нет, Сонки, я спрошу у тебя: почему ты не сказала мне о своем намерении включить Феликса и Флави в эту программу?

Сонки Мюллер убедительно сделала недоуменное лицо:
- Я повторю, что не ожидала от тебя такой негативной реакции.
- Да, - иронично сказал фон Зейл, - и, наверное, поэтому, ты выбрала момент, когда я в гостях у твоего отца, а солнце зашло, соседи тебя не заметят, и не позвонят мне, чтобы сказать: «эй, тут кое-кто подъехал к твоему дому». Удачное тактическое решение.
- Ладно, - откликнулась она, - как я могу доказать, что у меня дружественные цели?       
- Просто, Сонки, ответь: что и кому надо от моей семьи.
- В каком смысле, кому?
- В таком смысле, что ты не одна затеяла это.
- Одна. А других - втемную. Меня учил центурион Фойш: знают двое - знает свинья. 
- Тогда, - произнес майор-прокуратор, - остается второй вопрос: что?
- Вот, - она протянула ему миниатюрную карточку-инфо-накопитель, - тут программа обучения и практики по робототехнической бионике. Посмотришь, когда захочешь.      
- Посмотрю, - сказал он, убирая карточку в карман, - а нет ли у тебя заодно и реестра студентов? Я хочу знать, каких одногруппников ты предлагаешь моим юнгам.
- Это понятно, - ответила дочь курфюрста, и протянула ему лист с распечаткой.
- Хэх… И что мы тут видим?.. – он начал пробегать взглядом имена и краткие данные студентов. Тут на его лице (несмотря на самоконтроль) отражалась этакая удивленная заинтересованность, и он заключил,  - …ОК. Пока больше нет вопросов.
- А у меня есть! - заявила Сонки.

Майор-прокуратор чуть заметно кивнул в знак готовности слушать, и она спросила:
- Между нами, что, пробежала черная кошка, которую я не заметила?   
- Нет, только подозрительный эпизод, который мы обсудили, - спокойно сказал он.
- Тогда, - продолжила она, - почему бы нам не сотрудничать в чем-то?
- Смотря в чем.
- Ты знаешь, в чем. Я уверена: мой отец говорил с тобой об этом.
- О чем – об этом?
- Ох, Хелм, непросто с тобой.
- Со мной просто. Надо конкретнее ставить вопросы, и получишь ответы.
- Тогда конкретный вопрос. Мой отец хочет передать мне место за Железным столом.
Олдермены фолкентага за такую кандидатуру нового Курфюрста. Понимаешь?
- Понимаю, - фон Зейл кивнул, - что дальше?
- Дальше. У меня много задач: робототехнический бизнес, знаешь ли. Но я уверена, что справлюсь, если поможет такой эксперт-разведчик, которому я безусловно, доверяю, с которым я всегда могу по секрету, неформально советоваться… Хелм, я говорю о тебе.
- Сонки, с чего вдруг ты решила безусловно доверять мне?
- Простой здравый смысл, - ответила Сонки, - говоря попросту, ты этичный, опытный, многопрофильный старший офицер спецслужбы. Если говорить на вашем сленге, то в сложившейся сети отношений, и с учетом твоих доминирующих мотивов, отсутствует социально-психологический сценарий, при котором ты используешь мое доверие для неэтичного получения частной выгоды, и во вред германо-самоанской микро-нации.
- Хэх… Опять плоды учебы у центуриона Фойша?

Сонки улыбнулась, дав понять, что да, именно эти плоды. Майор еще раз хмыкнул.
… - Хэх. Судя по лексике, ты уже сама себе можешь быть спецслужбой.
- Ну, - тихо пробурчала она, - а судя по практике, я не могу. Ты так жестко и грамотно повозил меня мордой по палубе, что я окончательно поняла это.
- Я повозил тебя не жестко, а мягко, в духе добрососедства.    
- О! Правда что ли?
- Правда. Например, я не давил на раскрытие сообщников. Хотя, ты врала мне, упорно утверждая, что затея только твоя. Затея, конечно, коллективная, но ладно, проехали. 
- Вот и выходит, что мне не справиться без такого эксперта, - заключила Сонки.
- Тебе виднее, - сказал майор INDEMI.
- Так, Хелм, что ты ответишь на мое предложение о сотрудничестве? 
- ОК, Сонки, раз так легли фишки - сотрудничаем. С вопросами стучись запросто. 
- Буду стучаться. Ты извини, что на старте немного криво получилось.    
- Проехали, - снова сказал он, - ну, что? Сделаем перерыв, и далее: контроль Игрищ? 
- Да. Перерыв, и далее: контроль Игрищ… Aloha, Хелм.
- Aloha oe, - ровным дружественным тоном отозвался майор-прокуратор.   



Сонки укатила на спортивном мотоцикле, а фон Зейл вернулся в холл, где в данный  момент осталась только Герда (оба юниора исчезли в верхнем ярусе дома).
- Извини, любимая, был разговор… - фон Зейл, наклонившись, чмокнул Герду в шею.
- Aita pe-a! - на местный манер отозвалась она, и спросила, - Что-то напряженное?
- Да, типа того.
- Я так и подумала. Ты расскажешь?
- Надо рассказать, - ответил он, - пройдемся вдоль лагуны, а? Звезды, романтика…
- Пройдемся, - согласилась она, и встала из-за стола.

Хелм фон Зейл привычно накинул жилетку-разгрузку поверх рубашки-гавайки. Герда   заметила, как в правом боковом кармане на секунду обрисовался контур «маузера».
- О! Хелм! – весело воскликнула Герда, - Я начинаю усваивать здешний этикет.
- Что именно из этикета? – поинтересовался он.
- Что, - пояснила она, - здесь принято гулять по улице с пушкой, но добропорядочные граждане носят пушку в кармане, а персонажи в процессе адаптации - как тот парень-африканец Кбва – те носят пушку на виду, что вызывает неудовольствие прохожих. 
- Неудовольствие? – переспросил фон Зейл, - Нет, только легкое «фи». Ну, идем?
- Идем! - и Герда несколько церемонно положила ладонь на локоть кавалера.



Итак: поздний вечер, звезды, шелест волн в лагуне, романтика… Встречные прохожие немногочисленны (ведь поселок Лаломану небольшой), зато все тут друг друга знают, причем приехавшие новички становятся известны старожилам практически сразу. Вот почему на прогулке иногда совершался ритуал поклонов и приветствий.   
- Guten Abend, Herr und Frau von Zeil, wie geht es Ihnen?
- Vielen Dank, Herr Klempner. Wir haben ein gut. Und bei Ihnen?
И далее в том же роде. Так мило, в духе старой доброй германской провинции. И даже некоторые особенности местного диалекта не смущали. Кстати, главная особенность: отсутствие знания немецкого языка у большинства публики. Понятно - тут в основном австралийские и американские германцы: англоязычные. Этнически-аутентичный язык выучен в объеме «туристического минимума» - как раз достаточно для ролевой игры в «Regained Vaterland» (вновь обретенное Отечество).

Через некоторое время (поиграв немного в эту игру), фон Зейл и Герда свернули вбок с относительно освещенной поселковой улицы на темный пляж. И Герда произнесла:
- Хелм, милый, рассказывай, я заинтригована обещанной историей.
- Что ж, - ответил он, - начнем с того, что персона, известная тебе, как Сури, это Сонки Мюллер, дочка курфюрста. И никакого брата-близнеца у нее нет. Существует фантом, известный, как Слаанеш, и Сонки изображает его в Паго-Паго, где у него, точнее у нее крупный бизнес-пай в совместном американо-незийском предприятии «Bionicraft».
- Ничего себе!.. - удивилась Герда, - …Но как она изображает? Она ведь непохожа на мужчину. Правда, она совсем не фигуристая, но стиль у нее очень даже женственный.
- Сонки хороший артист-любитель, - пояснил фон Зейл, - к тому же, имидж Слаанеша допускает оттенок женственности. По легенде он обаятельно-развратный бисексуал.
- Гм… А смысл?
- Смысл в том, - ответил майор, - что при прочих равных условиях, для американских партнеров по их психике, мужчина выглядит гораздо внушительнее, чем женщина.

Герда, все более удивляясь, покачала головой.
- Это напоминает какой-то старинный водевиль с трансгендерными переодеваниями.
- Немного напоминает, - согласился фон Зейл, и процитировал Шекспира: «Весь мир – театр, в нем женщины, мужчины - все актеры».



   
*23. Игрушечная война: расклад перед боем.
Следующая дата. 29 августа. Сразу после полуночи. Германское Самоа.
Восточный берег Уполу. Кондоминиум Лаломану. Каштановый коттедж.   

Поучаствовать в спецоперации военной разведки - редкая удача для журналиста (для журналиста-блоггера в частности). Хотя, в случае Герды Шредер, подобная удача, по-видимому, перестала быть редкой. Так или иначе, если подвернулся шанс, то надо его использовать. И Герда, под предлогом контроля разумного уровня потребления кофе любимым мужчиной, угнездилась на угловом диванчике в его домашнем кабинете. У журналистов есть прием, называемый OFAL (Observe - first, ask - last): для начала, вы наблюдаете за работой персонажа, не задавая вопросов, и формируете свое мнение (по существу - догадки о том, что, как и почему он делает). Лишь после этого, вы задаете вопросы, и узнаете от самого персонажа о том, как устроена его работа.

В данном случае, за час наблюдения за работой фон Зейла по контролю Игрищ, Герда самостоятельно построила для себя картину событий «нулевой фазы». Но для начала: обстановка кабинета майора-прокуратора (наскоро оборудованная в новом жилище).   
Мебель: угловой диванчик, два стола с тумбочками (одна - сейф), кресло на роликах.
Техника: компьютер, и два монитора: настольный (обычный) и настенный (с низким качеством, но большим форматом), мини-радиостанция, два принтера, и кофеварка.
Сейчас фон Зейлу не хватало двух мониторов, и он включил еще ноутбук.
Даже этого не хватало, поэтому он, время от времени, распечатывал нечто, и вешал с помощью кнопки-липучки на стену. 
Второй принтер жил своей жизнью, периодически печатая нечто на ленте-рулоне. Эта длинная лента ползла вниз, и ложилась волнами в предусмотрительно подставленную картонную коробку.

Кажется: невозможно работать сразу с тремя картинами динамической графики, плюс растущим числом статических картинок (на листах, прилепленных к стене) но…
…Как поняла Герда, это очень удобно – если правильно распределить функции.
Монитор на стене показывал общую тактическую картину: от Новой Зеландии в левом нижнем углу до Самоа в правом верхнем. Масштаб: километр на полсантиметра, здесь можно отслеживать каждый морской и воздушный борт в этом поле. Кроме, разве что, специальных военных самолетов-невидимок – но, сейчас это к делу не относится.    

На мониторе наблюдалось нечто, напоминающее миграцию птиц из умеренных широт Южного полушария в сторону Экватора. Птицы летят без фанатизма, с остановками на попутных островах. Между Большой Новой Зеландии и Германским Самоа, лежат:
Во-первых, новозеландский островок Рауль в конце длинной цепи скал Кермадек.
Во-вторых, массив из сотен островов и атоллов бывшего королевства Тонга...
…Именно бывшего – потому что в конце позапрошлого года, перед началом Первой Новогодней войны, Тонга было захвачено фиджийской хунтой генерала Тимбера, а несколько мелких островов и атоллов забрал Революционный Конвент Меганезии…
Птицам (точнее – ретро-самолетам) есть, где остановиться. Да, организаторы Игрищ Левиафана продумали маршруты и транзитные точки. Они учли даже тот момент, что многие новозеландские участники и большинство гостей Игрищ небогатые люди. Это студенты и молодые рабочие, либо фрилансеры и коворкеры с неполной занятостью. Следовательно: стоимость перелета на полторы тысячи миль (2800 километров) имеет значение. Так вот: организаторы Игрищ взяли на себя все расходы на авиа-горючее и аэродромные расходы (для участников) и на авиатранспорт (для просто гостей). Для участников и для тех гостей, которые вызвались волонтерами на Игрищах, бесплатно вообще практически все (мини-отели, шведский стол, и даже пиво).   

При таких условиях, нечего удивляться многочисленности гостей. Судя по цифрам на мониторе, для их перевозки задействованы 80 авиа-транспортеров «апельсиновозов». Почему они так названы, это отдельная тема, а гостей значит примерно 5 тысяч. Плюс  участники-ролевики (которые, понятно, летят на своей ретро-технике). Немало.
   
Сейчас Герда задумалась о политическом подтексте Игрищ Левиафана. Те самолеты с новозеландскими ролевиками и гостями совершают транзитные посадки в Тонга. Это психологически-ощутимый шаг к признанию нормальности нового порядка на Тонга. Понятно, что верхушка ООН, и т.н. Международно-признанное правительство Тонга в изгнании (в Лондоне) возмутятся - и опять будут выглядеть политическими клоунами.

Но, пора вернуться к настенному монитору. Кроме оранжевых значков (обозначавших «апельсиновозы») и синих значков (обозначавших ретро-самолеты ролевиков) были на тактической карте значки иных цветов радуги: красные, желтые, зеленые, фиолетовые.
Суммируя некоторые наблюдения, Герда заключила: фиолетовые - это те, кто просто случайно оказался в контрольном поле… Затем, она заметила, что некоторые желтые перекрашиваются в красные или зеленые. Это вызвало мысль, что желтым обозначены сомнительные самолеты. Цель их полета к Германскому Самоа неясна. Вероятно, при уточнении целей, цвет меняется на спокойный (зеленый) или беспокойный (красный).

От настенного монитора больше никакой информации было не получить. Тогда Герда повернулась к настольному монитору. По нему ползли сообщения: фрагменты текста, помеченные цветные значки (теми же, что на карте). Не требовалось гениальности для логичной догадки, что это – результаты телефонного, или радио – перехвата того, что говорится в эфир с соответствующих самолетов. Большой Брат наблюдает…
…Иногда фон Зейл маркировал мышкой какое-то из этих сообщений и быстро печатал нечто в боковом окне (вероятно, это был служебный мессенджер).
…Иногда какие-то фрагменты текста, озаглавленные аббревиатурами, появлялись на мониторе ноутбука, и там фон Зейл отвечал тоже в мессенджере. Что там - оставалось загадкой для Герды. И дождавшись когда все желтые значки на мониторе-карте стали зелеными или красными, а поток новых значков из новозеландского угла прекратился (иначе говоря, все, кто летит сюда, были как-то идентифицированы, она спросила):
- Хелм, хочешь кофе?
- Зверски хочу! - объявил он, и поинтересовался, - Тебе не скучно смотреть на это? 
- Не скучно! - сказала Герда, подвинувшись к кофеварке, - Будет тебе кофе. А можно спросить: что на ноутбуке? Или это страшная военная тайна?

Майор INDEMI улыбнулся и качнул головой
- Не такая уж тайна. В наше время всем известно, что все прослушивают всех. Просто, считается неприличным признаваться. Поэтому, лучше не пиши об этом на блоге.
- ОК, я не буду… - она налила две чашки кофе, и протянула одну ему.
- Mauru-roa, - он снова улыбнулся.
- Maeva, - ответила она, - так, а если не для блога? Чьи разговоры на ноутбуке?
- Винегрет, примерно относящийся к делу, - сообщил он и уточнил, - в основном, это разнообразные активисты общественных объединений. Экологи. Миссионеры. Всякие гуманисты. Фашисты. Антифашисты. Пранкеры. Непризнанные художники. Вот.
- Гм… А непризнанные художники при чем тут?
- При том, что они хотят стать признанными. Это делается путем PR-акции. Это такие фигуранты, от которых всего можно ждать. Но, конкретно их, вроде, здесь не будет.
- А кто будет? – полюбопытствовала Герда.
- Вот, можешь оценить икебану, - сказал фон Зейл и, несколькими движениями мышки, переправил в незадействованный правый нижний угол настенного монитора таблицу с примерно десятком строчек и понятной шапкой:
*номер/тип борта *фигурант *вероятная PR-акция *рекомендуемое противодействие*      

В каком-то смысле это действительно была икебана (или, проще говоря: оригинально скомпонованный букет) общественных объединений, включая такую экзотику, как:
* Христианско-Трансгуманистический союз Против неэтичности в масс-медиа.
* Всемирная Федерация Спасения высокогорных и заполярных экосистем.
* Австрало-новозеландское движение реставрации Сумчатого Слона.
* Интернациональная группа Прямое действие Стоп-Игромания.

Герда не удержалась от вопроса:
- А что такое: сумчатый слон?
- Просто, сумчатый слон, - ответил майор-прокуратор, - хотя некоторые считают, что правильнее назвать его сумчатым тапиром. Есть разногласия в оценке длины хобота.
- Минутку, Хелм, это что, реальное животное?
- Да. Оно жило в Австралии и, возможно, в Новой Зеландии 10 тысяч лет назад. Если поработать с генетическим материалом из оставшихся костей, то можно сделать как у Крайтона в «Парке Юрского периода». Наверное. Хотя, я не спец в биоинженерии.   
- Мм… Любопытно. А почему эти фанаты сумчатого слона покрашены красным?
- Из-за вероятной PR-акции, - пояснил он, - они решили поднять огромного надувного сумчатого слона. Это в разгар первой фазы игрищ: авиационно-морского десанта. Их надувной слон может случайно сработать, как аэростат авиа-заграждения. Кто-нибудь зацепит трос своим крылом, и у нас получится ЧП с жертвами.
- Понятно… - и Герда заглянула в столбец «рекомендуемое противодействие». Там по отношению к фанатам сумчатого слона рекомендовалось: «задержание борта в любом пункте островов Тонга, где борт совершит транзитную посадку».

Кивнув в знак понимания (рациональная мера), она заглянула в предыдущую строчку: «Всемирная Федерация Спасения высокогорных и заполярных экосистем».
- Хелм, а эти что здесь забыли? Самоа как-то непохоже на высокогорье и заполярье.
- Они, - ответил фон Зейл, - возмущены проектами ЗИК, Зюйд-Индской Компании, по освоению Сектора Росса - Новозеландской Антарктики, а штаб-квартиры ЗИК как раз находятся около старта маршрута Игрищ: в Роторуа, Новая Зеландия, и около финиша маршрута. Не здесь, на Германском Самоа, а на Американском Самоа, но не важно. И, кроме того, ЗИК среди спонсоров известной тебе экспедиции «Анжелика в Гималаях», поэтому ходят слухи об инвестициях ЗИК в горнорудный бизнес королевства Бутан.
- Мм… А у королевства Бутан есть горнорудный бизнес?
- Нет, насколько я знаю. Но если инвестировать, то будет. Гималаи богаты рудами. В частности, это золото, алмазы, уран и торий. Типа, есть смысл попробовать.
- Scheisse! - выдохнула Герда, - Я надеюсь, что Азалинда не станет расстраиваться по причине слухов, что экспедиция, где она участвует, вредна для экологии Гималаев.   
- Я тоже надеюсь… - начал фон Зейл, но в этот момент…

…К воротам дворика коттеджа снова подкатил мотоцикл. Герда решила, что зачем-то вернулась Сури (она же - Сонки), так похоже выглядела фигура наездницы мотоцикла, одетая в униформу Народного флота. Когда поздняя гостья вошла в ярко освещенную полосу у дверей, стало видно: это совсем другая девушка, хотя (как и Сонки) отчасти принадлежащая к южно-азиатской расе.
- Это кто еще? – удивилась Герда.
- Приплыли, - буркнул фон Зейл, - это верховная судья Цао Сюян. Сейчас начнется. Я встречу ее, а ты, пожалуйста, налей еще чашку кофе.
- ОК! - эмоционально отозвалась Герда (заинтригованная новой блоггерской удачей). Конечно, она читала краткие биографии всех шести действующих Верховных судей (согласно Хартии – трех по рейтингу, и трех по жребию). Итак…

…4 года назад Цао Сюян окончила Политехнический Университет Гонконга (своего родного города) по специальности термодинамика. В мире бушевал Супер-кризис, и девушке – вчерашней выпускнице с очень независимым характером не удалось найти место в инженерно-энергетической сфере. Отсутствие работы привело ее к неоплате по кредитам за образование и жилье, и она (чтобы избежать сомнительного удовольствия контактов с коллекторами долгов, смылась в Океанию, на внешние северо-восточные новозеландские острова Токелау), там она примкнула к мафиозной фирме эмигранта -сицилийца Николо Чинкла – и не прогадала. Правда, осенью позапрошлого года банк-кредитор выяснил, где она, и прислал четверых коллекторов - без учета политической обстановки. Токеалау уже был в зоне контроля юного Конвента Меганезии, предельно жестко относившегося к банковским службам. Четверо коллекторов были схвачены, и скормлены акулам под видеозапись, а видео залито в инфо-сеть (для агитации других перспективных инженерно-образованных персон, обремененных кредитами). 

Из-за такой видеозаписи (набравшей миллионы просмотров), Герда знала о Цао Сюян задолго до того, как сама оказалась в Меганезии... Как она отметила, Конвент тоже не прогадал, взяв мисс Цао под защиту. Эта девушка в качестве инженера-разработчика асимметричного оружия оказалась очень кстати для Народного флота. К тому же, она, являясь членом Всемирного Пушечного Клуба имени Жюль Верна, привлекла немало инженерно-креативных мозгов на сторону Меганезии. А в январе этого года мисс Цао получила должность Верховного судьи по жребию - до следующего января. Среди ее инициатив, Герде запомнилась: «Директива о первобытных технологиях оранг-лаут». Никому ранее не пришло в голову считать ремесла отсталых морских кочевников, как технологии, актуальные для современности (возможно – стратегически-значимые). А девушка из Гонконга взглянула на это под новым углом зрения, сопоставила факты, и привела достаточно доводов, чтобы коллеги-судьи проголосовали за эту директиву…



При личном знакомстве (последовавшем через минуту) инженер Цао в начале вовсе не произвела на Герду впечатление человека основательного и последовательного.
- Ой! – воскликнула судья (войдя в кабинет вместе с фон Зейлом), - А можно мне тоже чашку кофе? Я как раз мечтала о такой чашке, провалиться мне сквозь небо, если вру!
- Это как раз для вас, - ответила Герда, показав на только что наполненную чашку.
- Ой! Классно! Mauru-roa, Герда! Вы ведь Герда, верно?
- Да. Maeva oe, Сюян.
- Классно! – повторила судья, схватив чашку, и сделав глоток, - Ну, теперь мои мозги способны работать. Так, прокуратор, что у вас в мероприятиях по сумчатому слону?
- Задержать на Тонга, во избежание аварийной ситуации, - ответил фон Зейл.   
- Нет-нет-нет! – воскликнула судья Цао, - Зеленый коридор! Это очень важно!
- Хэх… - фон Зейл качнул головой, - …Конечно, решение за вами, но давайте оценим сопутствующий риск. Если любой самолет заденет трос такого аэростата, то…
- Да-да-да! – перебила она, и глотнула еще кофе, - Я все понимаю. Но сумчатый слон нужен для общественной поддержки прикладных генно-инженерных исследований в новозеландском Научном центре «AgroXplore», Ваикато. Вы знаете, что у киви очень сильная антинаучная партия Зеленых, которая требует запрета генной модификации, и регулярно добивается мораториев в этой сфере… Могу ли я говорить прямо?

Майор фон Зейл утвердительно кивнул.
- Да, судья. Можно прямо. Герда Шредер мой близкий друг, и я доверяю ей.
- Отлично. Так вот: для kanaka-foa очень важна эффективная работа «AgroXplore», но нежелательно применять крайние меры по ключевым фигурам антинаучного лобби. В данном случае можно без всяких негативных побочных эффектов радикально поднять рейтинг «AgroXplore» среди киви. Слоган «Сумчатый слон для Аотеароа» уже набрал четверть миллиона лайков, это очень много для 5-миллионной страны.   
- Да, судья, это много. Мне понятен резон. Какая будет инструкция?
- Прокуратор, ваша квалификация хорошо известна, так что единственная инструкция: зеленый свет сумчатому слону. Дополнительные меры безопасности Игрищ при таком  раскладе - на ваше усмотрение. Если для этого нужно что-то - просто скажите мне.
- Мне нужно авиа-звено очень хороших профи, желательно на аутентичной технике. 
- Это прогнозируемо. Прокуратор, а как вы ладите со Скйофом Исландцем?
- Со Скйофом? – отозвался фон Зейл, - Мы хорошо ладим, хотя редко встречаемся.

Цао Сюян обаятельно улыбнулась.
- Теперь, вероятно, будете чаще. Отсюда до Футуна-Алофи всего 400 миль на запад.
- Я понимаю, судья. Но, по задаче о сумчатом слоне, я сомневаюсь, что Скйофу и его группе хватит времени, чтобы собраться, перелететь сюда и сориентироваться.
- Хватит, поскольку он с группой уже в воздухе, - тут Цао показала ладонью на левый верхний (северо-западный) сектор настенного монитора.
- Вижу, - сказал фон Зейл, глянув на группу фиолетовых значков, - но почему они тут маркированы, как посторонние?
- Потому, - ответила она, - что вы еще не определились насчет их участия.   

Хелм фон Зейл помедлил пару секунд, затем сделал движение мышкой, и настольный монитор показал картинку: маленький самолет-бесхвостка, крылья которого как будто изгибались снизу вверх и назад по диагонали, соединяясь над фюзеляжем в кольцо. А позади этой штуки размещался толкающий пропеллер.   
- «Рингфлюгер», - определил фон Зейл, - новая модель верфи Корвина Саммерса, для первичной летно-боевой подготовки. Вероятно, Скйоф участвует в продвижении этих машин на рынок. Может, хорошая штука, но как она будет смотреться на Игрищах?
- Нормально. Издалека сойдет за гротескный биплан, - высказала мнение судья Цао.
- Хэх… - фон Зейл постучал пальцем по картинке, - …Герда, как, по-твоему: похож ли «Рингфлюгер» на биплан?
- Что ж… - протянула она, - …Если считать, что верхний и нижний полуовалы такого закольцованного крыла, это верхние и нижние крылья, то правда: получается биплан.
- Ну, если таково общее мнение, то я буду рад помощи группы суб-майора Скйофа.
- Решено, прокуратор! - сказала судья, - Я попрошу Скйофа прибыть прямо сюда.   
 
На этой фазе развития событий, Герда Шредер подумала, что журналистская Фортуна сегодня решила завалить ее подарками. Скйоф Исландец это экстремально интересная фигура: друг и советник полинезийца Улукаи Тесигаве, мэра-короля островов Футуна-Алофи, а также советник и условный родич фиджийского генерала-президента Тевау Тимбера. 20-летняя Элаора Тимбер, живет со Скйофом на Футуна. Правда, Скйоф, не является биологическим отцом малыша Каунитони Тимбера (внука Тевау), но данная поправка не очень-то важна. Даже 25-летний полковник Наилау Тимбер (старший сын генерала-президента) называет Скйофа старшим кузеном после 11 июля, когда Скйоф фактически возглавил авиа-рейд Наилау Тимбера на Лоренгау и привел эту авантюру неопытного фиджийского полковника к зверскому успеху. В Лоренгау, столице ИБРС (островной Исламской Батакской Республики Солангай) камня на камне не осталось... Впрочем, главное занятие Скйофа теперь политика и технологический бизнес. ТФА – Технополис Футуна-Алофи, крупное предприятие, где он пайщик и шеф-конструктор. Понятно, что он играет немалую роль в политэкономическом раскладе Моря Нези.

…      

Через полтора часа Герда познакомилась со Скйофом непосредственно. Этот высокий загорелый этнический скандинав лет на 5 или 7 младше фон Зейла, вовсе не выглядел промышленным воротилой. Скорее таким хитрым и расчетливо-рисковым викингом с оригинальным тяжеловесно-позитивным чувством юмора. То, как Скйоф выполнил на рингфлюгере лэндинг вдоль дорожки кондоминиума, многое говорило о соотношении осмотрительности и риска в его характере. И не только об этом. Когда из необычного самолета – «фюзеляжа в кольце овального крыла», следом за скандинавом, выбралась девушка-фиджийка с малышом около полутора лет от роду, Герде стало ясно (еще до, собственно, знакомства): суб-майор Скйоф отлично контролирует риск, и его близкие уверены в этом. Даже весьма юная мама с малышом, уверены оба. Конечно, при свете уличных фонарей не слишком много рассмотришь, но беспокойство и неуверенность отразились бы на движениях девушки, а малыш, почувствовав это, запищал бы. Но, в данном случае девушка не беспокоилась, и малыш даже не проснулся при лэндинге...

…Затем новые гости появились в холле коттеджа. О Скйофе сказано выше. О малыше Каунитони (внуке диктатора Тонга-Фиджи) можно сказать: просто темнокожий, очень спокойный пупсик. А Элаора была типичная провинциально-деревенская фиджийка с плотным телосложением, однако с такой энергией и гибкостью, что ее «немодельная» внешность выглядела легко и изящно. А некоторая вульгарность манер даже шла ей.
… - Эй-эй, Герда!- начала она, - Не вскакивай, ты и так устала. Где тут кухня? Я сама организую что-нибудь на стол. И давай я положу киндера к тебе на диванчик, ОК?
- ОК, - согласилась Герда, слегка смущенная таким напором.
- Привет-привет, Хелм! - продолжила фиджийка, быстро обняла майора-прокуратора, потерлась носом о его нос, сделала шаг назад и звонко хлопнула в ладоши, - Wow! Я думаю: это классно, что ты теперь живешь близко. Приезжайте все к нам в гости. И к моему папе тоже обязательно загляните. Правда-правда!
- Как только выберем время, - с улыбкой, ответил фон Зейл.
- Классно! - повторила Элаора, повернулась к Цао Сюян, и церемонно поклонилась по-японски, тем поклоном, какой полагается самураю при встрече с дайме (сюзереном).
- Aloha, - сказала судья, - а что это ты выделываешься?
- По приколу, - ответила генеральская дочка, - мы слетали на остров Титидзима, и там смотрели японский деревенский театр дэнгаку. Ни фига не понятно, зато красиво.
- Титидзима? Ух ты! Нормально вас занесло.
- Мы, - пояснил Скйоф, -  летали по бизнесу в гости к Корвину Саммерсу, на Косраэ, а оттуда до Титидзимы легко: летишь себе на север вдоль Марианской гряды, и все.
- Эти рингфлюгеры ты купил у Корвина? – поинтересовался фон Зейл.   
- Нет, эти собраны у нас в ТФА, по кооперации. Модель так пошла, что верфь Корвина перегружена заказами. Ты знаешь Корвина: он изобретает что-то, вбрасывает, снимает сливки с рынка, а дальше тиражирует у друзей на условиях доли за шеф-контроль.

Майор-прокуратор понимающе кивнул.
- Да, стиль Корвина известен. А сюда ты тоже летел по бизнесу. E-oe?
- Aita-E, - суб-майор отрицательно качнул головой, - вообще-то я прилетел с командой студентов, практиковавшихся сезон у нас в ТФА, и на Новой Ирландии. В Пи-Куб это  принцип: студенты собираются в межсезонье, и проходят краткий курс на следующий сезон, затем разлетаются по своим учебно-практическим задачам. А тут на Самоа нам внезапно нашлась задача, в некотором смысле тоже учебно-практическая. E-oe?
- E-o. Но, ты-то не студент. И этим студентам совсем не требовалось твое контрольное конвоирование. Там больше половины – молодые авиаторы-профи. Так что они взяли в кабину по одному пассажиру, и могли бы сами долететь хоть до Антарктики. E-oe?
- E-o. По ходу, Хелм, ты уже добыл реестр студентов.
- Да, разумеется.
- Короче, вот что… - понизив голос, произнес Скйоф, - для меня перелет студентов, это удобный повод, чтобы кое с кем встретиться, не привлекая внимания.
- Кое-кто, это Эл Бокасса? – предположил майор-прокуратор
- Слушай, Хелм, если ты настаиваешь, и если это только между нами… 
- Ну, вы секретничайте, а я иду за едой, - вмешалась Элаора, зашагала к кухне, и…

…У нее перед носом по лестнице, можно сказать, скатились юниоры.
- Упс… - выдохнул Феликс, почти налетев на фиджийку.
- Good nag, - церемонно добавила Флави.
- Bula! – встречно приветствовала их Элаора на своем языке.
- Вот наше новое поколение, - пояснил фон Зейл.
- То, что надо, - позитивно отреагировал суб-майор Скйоф.
- Феликс… - произнесла Герда, отметив, что на юниорах нет ни единой тряпочки, хоть условно могущей считаться одеждой  -…Вряд ли правильно голыми встречать гостей.
- Мама, но я же не знал, что у нас гости. 
- Aita pe-a, Герда, у нас же неформальная встреча, - сообщила Цао Сюян. 
- Юнги, вы уже выспались? - поинтересовался майор-прокуратор.
- Вроде, да, - ответил Феликс, переглянувшись с гаитянской подружкой.
- А что? - спросила она.
- Просто: если да, то вы можете прямо сейчас встретиться с одногруппниками.
- Прикольно, - оценил Феликс, снова переглянувшись с Флави, - а где они?
- Тут, - и фон Зейл, подойдя к настенному монитору, ткнул пальцем в южный берег.




*24. Зверские зигзаги женской дружбы.
Та же дата и время: ночь 29 августа. Германское Самоа. Юг острова Уполу.
Бухта Синалеи. 18-метровая конверсионная фрегантина-катамаран «Sargasso».

На конкурсе идиотских «жизненных» вопросов, вопрос: «бывает ли женская дружба» может занять почетное место, по крайней мере, в чемпионской десятке. Как у каждого идиотского «жизненного» вопроса, у этого есть идиотский аргументированный ответ: «конечно, не бывает, ведь суть женщин в хищническом соперничестве между собой за обладание престижным мужчиной, так что женщины легко предают своих подруг». В некотором широком смысле, это превосходный высокоинформативный ответ. Точнее, фатальный приговор тому обществу, в котором этот ответ выглядит достоверно. Если разобраться, то в обществе с такой ценностной системой, невозможны вообще любые отношения между двумя людьми, иные, чем между фермером и картофелем. Все эти иллюзии «дружбы» или «любви» независимо от половой идентификации участников, просто переходные процессы от начала окучивания картофеля до его выкапывания, и продажи (или нарезки в суп), с неизбежным съедением в финале. Даже смена ролей в тандеме фермер-картофель (см. НФ, Станислав Лем, 25-е путешествие Иона Тихого), принципиально не меняет принцип: кто-то съест кого-то. Если вы откроете не Лема, а Шекспира, то увидите, насколько это универсальный принцип. Можете далее открыть Библию, где то же самое (от Авеля и Каина до Иисуса и Иуды). «Венец творения»…

Но, зоопсихология высших обезьян (разновидностью которых мы, люди, являемся) не подчинена тем же принципам, что классическая драма или религиозная мифология, а выглядит более прагматично и симпатично. В ней бывает и дружба между обезьянами одного пола (мужского или женского), и разнополая дружба, и любовь. Подводя здесь теоретический итог: лучше не выпендриваться, воображая себя «венцом творения», а признать свою обезьянью природу, дружить, любить, и быть симпатичными людьми.    

После философского предисловия пора перейти к действию. Итак: в хвостовом салоне фрегантины «Sargasso» устроились две девушки – довольно-таки похожие. У них был одинаковый рост, одинаковое телосложение: грациозное, без особой «фигуристости», однако не слишком тонкое, и одинаково простой тип лица: «скандинавский овал». Так получалась иллюзия сестринского сходства этих двух персон, хотя, если у них и были какие-нибудь общие родичи, то, разве что, в позапрошлом веке.

Чанди Кестенвэл - дочка миллиардера, барона-пэра Англии, в начале этого года (едва достигнув 18-летия) переехала в Австралию из-за плохих отношений с семьей. Она не питала надежд что-либо унаследовать. Но 2 марта авиаторпеда, точечно ударившая по баронской вилле в Лондоне, сделала Чанди последней Кестенвэл. Даже тогда титул и капитал пришлось брать штурмом. Впрочем, сражалась не она, и это другая история.

Хрю Малколм - формально полинезийка, а фактически - четвертая из 6 детей в семье бизнесменов-авиаторов из Флориды, уехавших на северный Бора-Бора, за свободой от госрегулирования мини-фабрик. Власти там лезли лишь в турбизнес, ничего иного не замечали, пока не вспыхнула Алюминиевая революция, и война. Тогда 13-летняя Хрю встала к конвейеру, а в этом году перед 15-летием получила ранг авиа-инструктора.

Затем, в середине марта на острове Тутуила (Американское Самоа) по капризу Паоро (полинезийской Фортуны) Чанди и Хрю пересеклись. И дружба возникла вообще без  предисловий. Почти параллельно с другим чувством у Чанди: яркой влюбленностью в капитана Эла Бокассу, взявшего на себя роль ее гида. Обычно влюбленность в 18 лет - эфемерна, но тут получилось всерьез. Может, потому, что обстановка была серьезная: участники баронского бизнеса в Британии и на Индостане обещали бешеные деньги за ликвидацию неудобной наследницы. А капитан Бокасса выступил магическим щитом: проследил, чтобы Чанди выполняла правила личной безопасности, и помог ей удачно сориентироваться в «Войне за баронское наследство» (как это окрестили СМИ)…

…Эта война вышла далеко за пределы, собственно, семейного вопроса, поскольку, как оказалось, огромные фонды, формально числившиеся у Мейнарда Кестенвэла, барона Кромби-апон-Шеппи, неформально являлись капиталом «особого круга» британских и индийских магнатов. Мейнард был лишь одним из них. Его неудобная наследница, по существу, стала искрой, зажегшей пламя передела полутеневой бизнес-империи. Такие события случались много раз за последние 400 лет, и хорошо описаны в популярной исторической литературе. Когда в мае итог стал ясен, журналисты отдали «Войне за баронское наследство» место в Зале Славы Гангстерских Разборок: выше Опиумной Войны Меконг (1960-х), и Колумбийского Крестового похода (2000-х), однако ниже Бутлегерских войн в США (1920-30-х) и Цирконовых войн в Конго (1990-2010-х).

После политэкономического предисловия, пора, все же, перейти к действию. Итак: в хвостовом салоне фрегантины «Sargasso» мило общались 18-летняя британка Чанди Кестенвэл, и 15-летняя амеро-креолка Хрю Малколм. Девушки не виделись вечность: (примерно с середины июня) и сейчас, когда Хрю перепрыгнула с пирса на поплавок фрегантины, они так крепко обнимались, и выражали свою радость таким визгом, что внешний наблюдатель мог заподозрить их в гомосексуальной ориентации. Но если бы наблюдатель прислушался к их разговору чуть позже уже за столиком в салоне, то его подозрение улетучилось бы: стиль явно свидетельствовал об их гетеросексуальности. 

Просто, это женская дружба (якобы, несуществующая - помните, с чего мы начали?).
- Я плыву в густом сексуальном тумане, - пожаловалась Чанди, поставив на столик две крошечные чашечки с крепчайшим кофе, только что сваренным в особой кофеварке.
- Что, у вас с Бокассой исчерпалась фантазия в камасутре? – весело спросила Хрю, и прикурила сигаретку, тоненькую, как соломинка для коктейля.
- Нет, все сложнее, - отозвалась Чанди, и предположила, - это у тебя травка. E-oe?
- Aita-E! - Хрю махнула папироской, оставив в воздухе призрачный дымовой след, - О травке забыть! Я резко милитаризована в патруль. С чего, по-твоему, я в униформе?
- Странно, Хрю: почему ты? Тебе даже 16-ти нет.
- Не только я. Все летчики-курсанты, стажировавшиеся на Футуна-Алофи. Мы летели,  думали: прыгнем в дансинг, далее утром побесимся на Игрищах, а после обеда начнем  учиться. Но долбанные фанаты палеобиологии-киви тащат сюда надувного сумчатого слона, и на рассвете поднимут его, как привязной аэростат прямо в поле Игрищ.

Чанди Кестенвэл сделала большие глаза.
- Они что, с ума сошли? Если кто-то из пилотов-любителей заденет трос крылом…
- Вот-вот! – Хрю Малколм энергично покивала, - Чтобы этого не случилось, мы будем патрулировать непрерывно, по вахтам, и направлять пилотов на безопасный курс. 
- Да, понятно… А почему полиция не запретила поднимать аэростат здесь и сейчас?
- Ну, прикинь Чанди: такой австрало-новозеландский сумчатый слон это прикольно и прогрессивно. Лучше бы фанаты рекламировали сумчатого слона как-то иначе, но что придумано, то придумано. Короче: наши судьи решили так, значит, будет так.
- Да, понятно… И какая твоя вахта?
- Третья, с 10 утра до полудня, на двоих с Оэоуа Авау, она говорила: ты ее знаешь.
- О, черт! Еще бы! - воскликнула Чанди.

Импульсивная реакция, но объяснимая: в начале марта 17-летняя туземка Оэоуа Авау, резерв-капрал Народного флота, была временной сотрудницей Чанди на ее стартапе в Меганезии. Экологический шелтер для коралловых ламантинов на рифах Лвайра (что восточнее Новой Ирландии). Стартап быстро перерос свою задачу. Теперь биостанция  Лвайра, это часть военно-инженерной базы Капингамаранги, а коралловые ламантины (огромные, трогательно-неуклюжие морские коровки) стали любимцами kanaka-foa…
…Что касается Оэоуа Авау, то она (бродяга по стилю) как бы затерялась в Море Нези  (размером с полторы Африки), оставив Чанди под присмотром Бокассы (да, это Оэоуа познакомила их там, на Лвайре)… Здорово, что она затерялась лишь КАК БЫ!
- С чего бы Оэоуа затерялась? – удивленно отреагировала Хрю.
- А-а… - смутилась Чанди, - …Я говорила вслух, что она затерялась?
- E-o! Я не телепат, чтоб читать мысли.
- Так, а где Оэоуа сейчас?
- Ну, она изучает потенциал окружающих мужчин, если ты понимаешь, о чем я.
- Понимаю… А как ее найти?
- Никак. Она сама позвонит, когда изучит. По ходу, двух-трех часов ей хватит. Ты бы объяснила пока, про густой сексуальный туман, в котором ты плывешь. А то прикинь: размышлять, не замечая, что проговариваешь вслух, это тревожно.

Сделав это заявление, Хрю Малколм сделал еще затяжку, резко погасила сигаретку в пепельнице, и проникновенно заглянула в глаза подруге. Чанди вздохнула.
- Ладно. Я хочу понять, как тут устроена семья.
- Ну…- Хрю растерялась. - …Просто семья. А что конкретно тебя интересует?
- Конкретно меня интересует, как тут мужчина и женщина живут вместе.
- Ну, если ты насчет того, что Хартией запрещено регистрировать браки…
- Нет, Хрю! Это я знаю. Интересует другое: как тут устроены семейные отношения?
- Хэх… Чанди, как-то я не догнала вопрос. Ну, отношения. Дом, дети, бизнес. А что?

Британка посмотрела на младшую подружку с некоторым удивлением:
- Дом, дети, бизнес, и ничего больше?
- Куда больше? - в свою очередь удивилась амеро-креолка, - Это до фига! В хорошем смысле до фига. Столько интересного! Есть и минусы, но плюсов много больше, вот.
- А любовь? – осторожно спросила Чанди.
- Любовь это классно! - откликнулась Хрю, - Лучше жить с людьми, которых любишь.  Бывают ситуации, когда удобнее жить с одними, а любить других, но это морока.
- Э-э… А почему во множественном числе? По-твоему, невозможно любить одного?   
- Чанди! Разумеется, можно! Наверное, половина всех людей, это преимущественно, однолюбы. Например, Бокасса, преимущественно, однолюб. Ты ведь об этом. E-oe?      
- E-o! Разумеется! Но, скажи. Хрю, что значит преимущественно?
- Ну, преимущественно, значит не абсолютно! Ведь люди, это не гиббоны.
- Минутку, Хрю, при чем тут гиббоны?
- Ну, среди человекообразных обезьян, только гиббоны абсолютные однолюбы, это нормально. У остальных человекообразных, включая людей, это, типа, невроз…
 
Амеро-креолка выпучила глаза, иллюстрируя слово «невроз», и продолжила:
… - Короче, хочешь, я метну тебе линк на книгу про это, очень годную? 
- Хочу, - ответила Чанди.
- ОК, сейчас метну, - с этими словами, Хрю выхватила витифон из кармана, поиграла минуту на виртуальном пульте, и проинформировала, - вот, линк у тебя. 
- Mauru, - поблагодарила Чанди, - а хочешь еще чашечку такого кофе?
- E-o! У тебя не кофе, а конденсированная мечта. Вот.
- Обожаю комплементы! – призналась британка, и включила особую кофеварку.
- А я обожаю такой кофе. С дымком! - Хрю вытащила из пачки новую сигаретку.

Чанди Кестенвэл улыбнулась, поставила на столик две снова наполненные чашечки, и продолжила тему:
- Я понимаю, есть теория секса у человекообразных обезьян, но люди, все-таки, более человекообразны. У людей многое иначе, и значительно сложнее, не так ли?
- Наоборот, у людей проще, - ответила Хрю, - скажи: где сейчас Бокасса?
- У него переговоры. Ты же знаешь: прилетел Скйоф с чем-то конфиденциальным.
- Допустим… - тут Хрю подмигнула, - …Ну, а где сейчас ты?
- Я здесь, с тобой! Слушай, ты уверена, что в твоих сигаретках не галлюциноген?
- Я уверена. Это я так объясняю. А скажи: у тебя не возникает желание выяснить, чем реально сейчас занят Бокасса? Или: а как, по-твоему, у Бокассы не возникает желание выяснить, чем реально занята ты? Почему не заподозрить этот, как его?.. Адюльтер.
- Чепуха, - Чанди небрежно махнула ладошкой, и сделала глоточек кофе, - подобными подозрениями страдают субъекты, не уважающие ни себя, ни партнера. Не так важно, обоснованы ли подозрения. Такое в совместной жизни хуже, чем любая неверность. Я насмотрелась в Британии. Сование носа в чужие SMS, и в E-mail. Контракт с частным детективным агентством. Приклеивание жучков-шпионов. Брр!   

Хрю Малколм снова подмигнула и откликнулась эхом:
- Брр! Точно! Еще вот вопрос: что, если на мероприятии, где нет тебя, у Бокассы вдруг вспыхнет влечение к какой-нибудь женщине, у нее – к нему, и они займутся любовью. Мимолетный контакт, как в Y-клубе. Нет вчера, нет завтра, есть лишь здесь и сейчас.
- И что дальше? – спросила Чанди.
- Это, - пояснила Хрю, - к тебе вопрос: что дальше?
- Ко мне? Что ж, я не буду раздувать это в катастрофу. Это как прыщик на носу. Если игнорировать, то оно само исчезнет за несколько дней.
- Прыщик на носу? Хэх! Поэтично! А если вспышка влечения произойдет с тобой?
- Со мной? – удивилась Чанди, - Но я обычно контролирую себя.
- Обычно, - отозвалась Хрю, снова изобразив эхо.
- Да, обычно! О, черт! Никто не может контролировать себя вообще всегда!    
- Ну! Вот, я об этом. И что тогда, гло?

В ответ 18-летняя британская баронесса сначала пожала плечами, затем произнесла:
- Для меня это тоже будет как прыщик на носу. А для Бокассы... Он - foa, как и ты.
- Он foa, и что? – спросила Хрю
- Ты сама знаешь, что. Для вас ревность, это что-то из Дени Дидро.
- Упс… Я знаю, что Дидро был энциклопедист, но я не читала. Что у него про это?
- У Дидро, - ответила Чанди, - про это сказано: «Ревность это страсть убогого, скупого животного, боящегося потери. Это чувство недостойное человека, плод наших гнилых нравов и права собственности, распространенного на свободное мыслящее существо».
- Красиво сказано, но слишком много слов! - вынесла Хрю свой вердикт, - И прикинь: получается, что ты тоже лишь преимущественный однолюб. Все ОК. Расслабься.
- Спасибо на добром слове, - сказала Чанди, - а ты позволишь нескромный вопрос?
- Ну, легко. Спрашивай.
- Скажи, Хрю, у тебя есть… Любимый мужчина?.. Постоянный бойфренд?
- Ну, есть типа того.
- И, - продолжила Чанди, - скажи, если он с посторонним, или ты с посторонним?..

Тут юная амеро-креолка затянулась сигареткой, залпом допила кофе, и объявила:
- Если я с посторонним, то это нормально воспринимается. А вот он ни с кем.
- О! Хрю, твой бойфренд - абсолютный однолюб?
- Нет. Я никогда бы не связалась с абсолютным однолюбом. Они невротики.
- Тогда я не поняла. Если такой парень не абсолютный однолюб, то кто он?
- Он, типа, нулелюб, - сообщила Хрю, а если по научному, то асексуал.
- O fuck!.. – изумилась Чанди, вообще-то редко выражавшаяся так грубо.   
- Да, такие дела, гло. Любовь, это дар богини Арохирохи. Так в мифах Tiki.
- Гм… Ладно, если это дар полинезийской богини, то я не буду задавать естественные вопросы, которые вертятся на языке, вроде: «как ты умудрилась в такое влипнуть?».
- Правильно, - Хрю кивнула, - лучше посоветуй: как это можно починить?
- Гм… А этот парень именно асексуал? В биомедицинском плане у него как?
- Биомедицина ОК. Дело только в психологии. Вот почему я прошу твоего совета.

Британка задумчиво сплела и расплела пальцы.
- В Британии я была знакома с асексуалами. Но здесь это вряд ли применимо.
- Как раз применимо! Этот парень британец, из аристократической фамилии.
- О! Из какой же?
- Кавендиш, - лаконично сообщила Хрю.
- Что?! Кавендиш, герцог Девоншир?
- Да, только Невилл из побочной линии Кавендишей. И дело не в фамильном дереве.
- Невилл Кавендиш? - переспросила Чанди, - Бакалавр из Бристоля, который изобрел университетскую Кассу Взаимопомощи «Маниту», и искусственную озоновую дыру? Прошлым летом он эмигрировал на Соломоновы острова, не так ли?
- Все точно! А я познакомилась с ним в январе на Бугенвиле - Северные Соломоновы острова. Только что закончилась Вторая Новогодняя война, и меня угораздило быть в команде подготовки парада победы в Эмпрессогасте. Прикинь: было время обеда, а я привезла кое-кого из знаменитых персон в отель, после чего стала варить суп.
- Что? Ты варила суп?! 

15-летняя амеро-креолка утвердительно покивала.
- Ага! Я варила суп для коммодора Арчи Гремлина и дока Молли Калиборо. У них на Бугенвиле была такая трогательная встреча после войны. Вот это любовь, блин ваще!
- Так. О романе Гремлина и Молли я слышала. Но суп в твоем исполнении…
- Да, суп! И не удивляйся! Я классно готовлю: быстро, съедобно, и из чего угодно.
- Хрю, я не удивляюсь. Просто, раньше ты не рассказывала об этой своей грани.
- Ну, у меня не было повода рассказывать. Короче: я только сварила суп, как появился Невилл, привлеченный волшебным суповым ароматом. Он так сказал. И я влюбилась, прикинь? По ходу, у меня сработал первобытный рефлекс: влюбляться в тех мужчин, которых кормишь супом. Хотя, раньше в таких случаях я не влюблялась. Может, этот рефлекс проявляется, только если мужчина выглядит недокормленным.
- Недокормленным? – снова удивилась Чанди.
- Ага! - рассказчица снова покивала, - Он такой худенький, на вид как мой ровесник, а календарно старше почти на 10 лет. У нас парни в его возрасте обычно массивнее. И в результате этого, или чего-то еще, я влюбилась, и собралась затащить его в койку… 

Тут в рассказе Хрю Малколм возникла пауза, полная первобытной печали. Чанди чуть подождала и, не дождавшись спонтанного продолжения, инициировала вопросом:
- Не на этой ли фазе знакомства открылась асексуальность мистера Кавендиша?
- Ага. Прикинь: я впервые в жизни влюбилась с первого супа, и вот так, блин!
- Ужасно, - прокомментировала Чанди, отметив про себя, что «любовь с первого супа» звучит основательнее, чем воспетая романтиками «любовь с первого взгляда».
- Ужасно не то слово! - воскликнула Хрю, - Это был ****ец, какой шок! Конечно, я не полезла к нему за объяснениями, а расспросила знакомых экспертов-гуманитариев. И охренела от инфо, у скольких парней в Британии такая хрень. Вот ты мне скажи.
- Надо подумать, - отозвалась британка, порылась в памяти, и сказала, - если брать по профилям в соцсетях, то каждый сотый, но фактически втрое больше, я полагаю.

Амеро-креолка снова покивала, и сообщила:
- Все сходится. Эксперты примерно то же самое говорили. И что с этим делать?
- Хрю, извини, но чтобы дать совет, мне надо знать больше.
- Тогда спрашивай! Мне от тебя по сексуальной жизни скрывать нечего.      
- Хорошо. Тогда скажи: как Невилл относится к тебе?
- Ну… Типа, я ему нравлюсь с плюсовой динамикой.
- Извини, я не совсем поняла: что значит «с плюсовой динамикой»?
- Значит, - пояснила Хрю, - что мы познакомились, пообщались, подружились, затем я улетела домой. Надо было помочь в семье, типа того. Но мы стали переписываться. Я никогда раньше не переписывалась так… Эмоционально, вот.
- О! – произнесла Чанди, - Мистер Кавендиш слал тебе романтичные письма?
- Еще какие! Это заводит, прикинь? Хорошо, что дома на семейной фирме есть много знакомых парней с адекватной реакцией. В смысле, можно сбросить напряжение.
- Понятно, - сказала Чанди, - а дальше?
- Дальше, мы летали в гости. Я к нему на Гуадалканал, он ко мне на Бора-Бора. Но это реально далеко. 5300 километров с хвостом, почти 3000 миль. Потом мне подвернулся вариант со старшими братиками и названными сестричками, так я вписалась на фирму Скйофа Исландца практиковаться. Футуна-Алофи, Самоа, Фиджи. Это вдвое ближе.   

Чанди Кестенвэл почти беззвучно похлопала в ладоши.
- Значит, в какой-то мере благодаря этому мы познакомились в марте на Самоа.
- Точно! Поэтому я мыслю: может, это карма, и ты мне посоветуешь, как быть.   
- Я постараюсь. Рассказывай дальше.
- Дальше, - сказала Хрю, - план-ZN. Я говорила на гулянке в Лантоне, в начале июня. 
- План? Что-то о репродукции японского имперского воздушного флота на Фиджи?
- Точно! Это я делала в то время, которое мы не виделись.
- Честно говоря, - призналась Чанди, - я тогда подумала, что ты шутишь. 
- Нет, я не шутила. Невилл взялся за экспресс-проект малобюджетного бетонного 600-метрового супер-авианосца «Хаббакук-плюс» на Бугенвиле, а я пошла суб-инженером в экспресс-проект малобюджетных палубных самолетов под такой супер-авианосец. Это Мечта Японской Империи 1940-го года. Хотя, ничего японского там нет. Проект супер-авианосца украден из британских архивов 1943-го, а полный проект самолетной верфи, вместе с проектом самолета ZN, куплен дешево у французского авиаклуба «Сирокко». Короче: работа для мартышки. Но наплевать. Главное: мы были вместе целый месяц.
- Медовый месяц на фоне строящегося супер-авианосца? – пошутила британка.

Амеро-креолка взяла еще одну сигаретку и, прикуривая, буркнула:
- Не смешно.
- Извини, я не хотела, - Чанди, протянув руку, погладила младшую подругу по спине. 
- Aita pe-a, - ответила та, - просто посоветуй: что с этим делать?
- Но, Хрю, я не услышала, что было в тот месяц.
- Было все. Гуляния по пляжам необитаемых островков ночью под шум моря при луне.  Признания в прозе и стихах.
- Признания в чем?
- Ну, в платонической любви, - пояснила Хрю.
- А Невилл как-либо объяснил тебе причину платоничности?
- Да. Он сказал, что вырос в обстановке, где секс - типа капкан, в который оффи ловят мужчину и женщину, чтобы содрать с них семь шкур на продажу. Мне это понятно, я представляю, каково нормальным людям в странах, где правят оффи. Пока правят. Ну, прикинь: я начинаю биологически ненавидеть оффи, так что руки тянутся к кнопке. 

От последней фразы на Чанди будто обрушился шквал антарктического ветра, и в ее сознании всплыло фото из обзора лондонской «Guardian» за первую неделю марта.
Точнее, два чрезвычайно похожих фото, собранные в единую композицию-коллаж.
Черно-белое: жилой дом в Лондоне, разрушенный попаданием ФАУ-1 летом 1944-го.      
Цветное: вилла Кестенвэл в Лондоне, почти так же разрушенная (предположительно меганезийской сверхдальней летающей бомбой) в ночь на 2 марта текущего года.
Надпись: «Иногда они возвращаются: с новым фюрером и своим Новым порядком».
   
Амеро-креолка обеспокоенно похлопала старшую подругу по плечу.
- Хэй, гло! Я, по ходу, ляпнула что-то не то. Извини.
- Aita pe-a, - ответила Чанди, - хотя, да, ты ляпнула.
- Извини, - снова сказала Хрю Малколм.
- Забудь. Давай вернемся к ситуации с твоим Невиллом. Тебе лишь кажется, будто это понятно и просто. Дело не в зловредных оффи, а в культуре сексуальных отношений, складывавшейся веками. Мужчина принимал обязанности добытчика и защитника. А женщина принимала обязанности и хранительницы очага, и матери будущих детей. В популярной истории это часто называют «Прогнившей Викторианской моралью» или «Фашизмом Киплинга». Это легко: поливать грязью эпоху, в которой ты не жил, и не представляешь, как тогда выглядел мир. Но заметь, Хрю, что стимпанк, который так нравится тебе и энергичной стайке твоих братиков и сестричек, родных и названных, происходит именно от Викторианской эпохи. Ты не задумывалась: почему?         
- Хэх… Ну, это… Машинный прогресс тогда начал рулить, вот почему!

Юная британская баронесса снова почти беззвучно похлопала в ладоши.
- Машинный прогресс тогда начал рулить. Но вряд ли он начал рулить независимо от обычаев, которые сложились в ту эпоху. Что наводит на размышления, не так ли?
- E-o, - лаконично согласилась Хрю.
- Минус Викторианской эпохи в том, - продолжила Чанди, - что ее обычаи в Британии задержались дольше, чем надо. Из них получился культ ответственности без реальных оснований, просто ради абстрактной дисциплины. Консервативные субъекты среднего возраста очень этим гордятся, и стараются привить своим взрослеющим детям. А дети учатся лавировать, избегая ответственности, но не теряя благоволения отцов, которое выражается в денежных субсидиях. Асексуальность, это сильный прием лавирования. Отцовское желание надеть на сына семейное ярмо отбивается не возражением сына, а отказом любой девушки от брака с парнем, славящим в соцсети свою импотенцию.
- Невилл не импотент, - поправила Хрю, - там биология OK, только мотивация NOK.
- Допустим, так. Проблема только в мотивации. Но какая разница для девушки?
- Прикинь, Чанди: для меня это принципиальная разница.
- Для тебя – да. Ты не британская воспитанная девушка из консервативной семьи.      

Хрю энергично покивала.
- E-o! Я полудикий технократический подросток с пушкой в кармане.
- Пушка тут не поможет, - чуть иронично сообщила Чанди, - слушай. Дело не только в отцовских субсидиях. Дело еще в традициях всех британских школ и университетов, у которых имеется претензия на элитарность. Там негласно поощряются ритуалы вроде инициации, замешанные на извращенном сексе и мелком пакостном насилии. Если же  студент объявил об асексуальности, то он вне темы: к нему не лезут с ритуалом, но он остается без статуса. Он никто. Когда Невилл создал КВП «Маниту», у него появился статус, но ему явно было наплевать. Статус нужен парням, которые хотят возглавлять спортивные команды, и иметь успех у девушек, но асексуалу это неинтересно. 
- ОК, Чанди, я поняла, почему Невилл играл в асексуала. Но теперь-то зачем играть?
- Хрю, это психология. Если субъект 10 лет с утра до вечера играет роль, то такая роль становится набором автоматических рефлексов, стилем жизни, частью личности.
- Ты классно объяснила! - обрадовалась Хрю, - Надо просто переучить Невилла с этих рефлексов на другие! Aita pe-a! Я умею! Я переучивала ребят с обычного автожира на йолоптер. Две недели, и готово. Вот, посоветуюсь с мамой Смок и папой Глипом...

Тут Чанди Кестенвэл предостерегающе подняла растопыренную правую ладонь.
- Не все так просто. Скажи, ты веришь в реальность оккультных вещей? В магию?
- Хэх! При чем тут веришь – не веришь? Я видела, как это работает. А что?
- Тогда мне будет проще объяснять. Представь, что давление социума в колледже, и в университете, или в семье, и поток поучений по TV, это многоликая оккультная сила, которая, при помощи боевой магии, стремится овладеть тобой, и подчинить. Ты тоже владеешь магией, и строишь оккультный барьер. Чужая сила накатывается на барьер, и отступает. Но отступление - это уловка. Если ты ослабишь барьер, то оккультная сила схватит тебя, сотрет твой разум, превратит тебя в послушную скотину.            
- Ага… - задумчиво произнесла Хрю, - …Значит, Невилл опасается, что наша свобода иллюзорна. Типа, это очередная уловка вражеской оккультной силы? 
- Вероятно, - ответила Чанди, - это не осознанное опасение, а нечто в подсознании. На сознательном уровне он ощущает это свое подсознательное опасение, как фобию.

Амеро-креолка вдруг радостно оскалилась и стукнула кулаком по своей ладошке.
- Вот, гло! В точку! Наверняка так и есть! Похожая хрень была у Пиркса Металлики!
- Пиркс Металлика? – переспросила Чанди, - Муж твоей старшей сестрички Рут?
- Не муж, а faakane, - поправила Хрю, - лучше по-нашему, без чужих смыслов. Вот. У Пиркса была хрень, из-за которой прозвище Металлика. Его доставали призраки.    
- Кто его доставал?
- Призраки, вот кто! Прикинь: до нашей революции, Пиркс партизанил в Центральной Америке на Снежной войне против Международных сил: работал с воздуха, чтобы не допустить десанта «голубых касок» в Купика-бэй. А «голубые каски» решили идти на гражданском пароме из Панамы, вместе с гражданскими пассажирами. Хрен их знает: может, спецтранспорта не было, а может, решили сделать живой щит. Но не помогло.      
- В смысле? - переспросила британка.
- Это война, прикинь, - туманно пояснила Хрю, и закурила сигаретку.

После паузы длиной в две затяжки, она продолжила:
… - Короче: по ночам его доставали призраки. И он спал в наушниках с музыкой. Как правило, хэви-метал. Поэтому прозвище «Металлика».
- O, fuck… - вторично в этом разговоре выругалась Чанди, - …И. что дальше?
- Ну, это понятно. Пока сестричка Рут с Пирксом были чисто вдвоем, это ничего, но в продолжении с киндером, эти призраки совсем лишние. Так что Рут позвала tahuna.
- Tahuna? - переспросила Чанди, вспоминая туземный словарик, - Это колдун. E-oe?
- E-o! Хотя, Рут не нашла поблизости kanaka-tahuna, поэтому пригласила бокора. Рут вообще-то и не искала, а пригласила бокора, который работает в семейной фирме. В смысле, этот парень, Тутмос Мокко, он бригадир ремонтников, но и бокор тоже.
- Гм… А бокор, это?..
- Это колдун Вуду. Не жрец - хунган, а только практик. Как раз для таких случаев.
- А-а… - протянула британка, - …И что?
- И все, - сказала Хрю, - теперь Пиркс спит без призраков. В семье порядок.
- Гм… Правильно ли я сейчас поняла, что у тебя идея обратиться к бокору по поводу Невилла Кавендиша?
- Ну, я не знаю, лучше к бокору, или к kanaka-tahuna. Надо порыться в инфо-сети.
- А ты не хочешь сначала поговорить с экспертом-психологом?
- Чанди! При чем тут психолог? Ты ведь сама сказала про магию.
   
Юная баронесса хотела объяснить, что упомянула магию не в буквальном смысле, а в иллюстративном. Но… Тут в салон фрегантины заглянула новая персона. Невысокая, крепкая, темнокожая, круглолицая девушка западно-полинезийского типа.
- Оэоуа!!! - воскликнула Чанди.
- Aloha! - произнесла резерв-капрал Авау, и шагнула через порог, улыбаясь до ушей… Возможно, это преувеличение, но так казалось… А в следующую секунду британская баронесса, вскочив из-за стола, порывисто обняла ее.
- Оэоуа! Я скучала! Черт побери! Переписка по SMS это не то!
- Ага! Не то! – согласилась Оэоуа, - И разговоры по видео, это не то.
- Хэй, я тоже хочу обниматься! - заявила Хрю, прыгнула на них, обняв обеих, и ловко повисла, уцепившись за их шеи.
- Алло, напарник, ты не пушинка! – зарычала полинезийская туземка.
- Ладно-ладно, - согласилась амеро-креолка, и встала на собственные ноги.
- Так-то лучше! А пожрать тут есть что?
- Конечно, есть! Ты предпочитаешь плотный ужин, или легкую закуску?
- Я предпочитаю побыстрее. Просто покажи: где холодильник со жратвой.
- Вот там, под стойкой бара. А в шкафчике сбоку свежие лепешки, если надо.
- Надо! Чанди, ты настоящий друг!      

Через минуту, Оэоуа сидела за столом, держа в одной руке бутылку молока, в другой - печеного тунца, завернутого в кукурузную лепешку, поедая второе, и запивая первым.
- А тебе не поплохеет? - спросила Хрю, когда лепешка и тунец наполовину исчезли.
- Нет, напарник, все ОК. Я просто восполняю потраченные калории. Я поимела твоих братиков. Обоих. И поверь: это потребовало немало энергии.
- Что!? Ты поимела Фнира и Ормра?
- Да. Или они меня поимели. С какой стороны смотреть. По-любому, это прикольно: заниматься любовью одновременно с двумя близнецами. Ты пробовала, а, Хрю?
- Оэоуа, что ты лепишь? Трахать своих братьев, это хрень в смысле биологии!   
- Блин, Хрю, ты что, думаешь Фнир и Ормр единственный случай близнецов в мире?
- Точно, я затупила. Нет, я не пробовала. Надо подумать об этом… Слушай, а как там близнецы? Ты не слишком ушатала их? Я хочу сказать: они ведь в рассветной вахте.

Западная полинезийка прожевала очередной кусок тунца с куском лепешки, и запила большим глотком молока.
- Не вибрируй, напарник. До рассвета прорва времени. Если я хоть что-то понимаю в мужчинах (а я в них неплохо понимаю), то твои братики запросто успеют отожраться и восстановить силы. Как я сейчас. Ну, вы видите. Ладно. А о чем вы тут сплетничали?
- О мужиках! - ответила Хрю, - Мы ведь преимущественно гетеросексуальные. 
- Преимущественно? – переспросила британка.
- Ага! Или ты вообще исключаешь, что вдруг увидишь такую волшебную девушку?..
- …ОК, я поняла, - перебила Чанди, - да, я только преимущественно гетеро.
- Так о каких мужиках вы сплетничали? – поинтересовалась Оэоуа.
- Когда ты пришла, - сказала Хрю, - мы сплетничали о Невилле, как бы, моем парне.
- Хэх! Как бы?
- Да. Его надо чуть-чуть расколдовать. Подскажи, если знаешь кого-то поблизости.
- Расколдовать? - полинезийка посмотрела в потолок, - Поблизости? Прикольно, что я только что с ней говорила. Она даже немного моложе, чем ты.
- Кто немного моложе, чем я. Ты о ком?
- Девушка, ученица хунгана-зумбези, вот кто!
- Хэх! Охереть… Откуда? 
- С Гаити. И прикинь: она теперь в нашей учебной команде. Ее имя Флави Салютэ.




*25. Пляски вокруг сумчатого слона.
Та же дата, 29 августа, полчаса до восхода. Германское Самоа. Юг острова Уполу.
Бухта Синалеи. Временный пункт размещения патрульной группы волонтеров.

Тишину над берегом прорезала пронзительная трель боцманской дудки. И - к двум одинаковым «рингфлюгерам», припаркованным у пирса, подошли два парня, одетые одинаково (в униформу с нашивками мичманов-пилотов). Причем сами парни тоже одинаковые. Не только по возрасту (18 лет) этносу (амеро-креолы) и стилю прически (укороченный панковский ирокез - щетка), но вообще во всем, включая черты лица. Классические однояйцовые близнецы.

Следом за трелью боцманской дудки, послышался молодой, но скрипучий баритон:
- Мичманы Малколм и Малколм! Приступить к патрулированию.
- E-o, сен суб-лейтенант, - хором отозвались близнецы и, четко двигаясь в одинаковой манере, заняли места в кабинах. Завертелись пропеллеры, и две легкие учебно-боевые машины разошлись под острым углом по спокойной воде залива, оставляя две полосы взвихренной водяной пыли, мерцающей в малиновом свете утренней зари… Через сто метров, «рингфлюгеры» оторвались от поверхности и ушли в уже посветлевшее небо.

Камрадмейстер (выборный старший учебной группы) 22-летний самоанский германец резервист суб-лейтенант Эмден Мюкке (отдавший приказ) еле слышно буркнул нечто  одобрительное и, проследив за полетом, произнес:
- Они даже летают одинаково.
- В сексе они тоже одинаковые, - проинформировала мичман Утахе Сувароу, девушка примерно того же возраста, что близнецы, но другой расы: северная маори.
- Упс… Я думал, вы, типа, родичи, - сказал суб-лейтенант.
- Мы названные родичи… - поправил парень-мичман Лефао Сувароу (тоже маори).
- …Для секса это не помеха, - продолжила Утахе.
- И летать вы тоже вместе учились? - поинтересовалась кадет Труди Бранд, 16-летняя девушка – самоанская германка.
- Ага, - лаконично подтвердил Лефао.

Кадет кивнула. Ей была понятна ситуация, а спрашивать лишнее было не в ее стиле. 
Фельдфебель Вернер Ланбэк посмотрел в сторону новозеландской яхты-катера (над которой надувался аэростат – сумчатый слон нежно-розового цвета) и спросил:
- Труди, а почему этот слон – розовый?   
- А какой он должен быть, по-твоему? – встречно спросила кадет.
- Ну, по-моему, такой серый, или бурый. В кино все слоны так окрашены.
- Вернер, ты что, видел в кино сумчатых слонов?
- Нет. Я только вчера узнал, что они жили в древней Австралии и Новой Зеландии.
- Все дело в естественном отборе, - авторитетно заявил суб-лейтенант Мюкке.
- Ты про что, Эмден? – удивленно спросил фельдфебель Ланбэк.
- Элементарно, Вернер. Такому слону нужен цвет, контрастный с грунтом. Значит, не серый, и не бурый. Лучше розовый, алый или оранжевый. А все серые и бурые слоны  вымерли, поскольку, если такие слоны повисали на малой высоте, то стаи перелетных птеродактилей не различали слонов на фоне грунта, и врезались.
- А, ну тебя, -  слегка обиженно проворчал Ланбэк.   

Исвинд Румпф, 14-летняя девчонка из кригсмарюгенда, громко хмыкнула. Между тем, аэростат, надулся и обрел окончательную форму. Это была сумчатая слониха. А из ее сумки торчала мордочка слоненка с хоботом. Получалось мило и трогательно...
…Флави повернулась к Феликсу и высказала свое мнение:
- Не верю, что такая сумка выдержала бы слоненка.
- Просто, - ответил Феликс, - сумчатый слон был небольшой. С корову примерно.
- По дизайну это был не слон, а тапир, - уточнил Квэк Фуга, 16-летний  волонтер с Дальневосточного Самоа (мини-архипелага восточнее большого острова Тутуила).
- На вид слон, - возразила Исвинд, глядя, как розовый аэростат ползет вверх.
- Квэк прав, - встречно возразила Утахе, - в фифтипедии четко: сумчатый тапир.
- В фифтипедии? – тут Исвинд снова хмыкнула, выражая свое невысокое доверие к любительской сетевой энциклопедии, где все статьи ограничены размером 50 слов, и аргументировала, - Про клокпанк там вообще херня, может, про этого слона тоже.
- Вообще-то, - сказал Феликс, - с дизайном вымерших зверей всегда бывает путаница. Например, с динозаврами. Раньше считалось, что они были покрыты чешуей, а теперь считается, что многие были покрыты перьями, на манер страуса. Как проверить, если остались только окаменелые кости? Вот, Квэк, ты сказал: тапир. В смысле, что у этого зверя был короткий хобот. Но хобот не сохранился, только по костям можно гадать.

В ответ уроженец Дальневосточного Самоа молча улыбнулся, извлек из кармана элнот (компакт, с диагональю меньше, чем у стандартного смартфона, но достаточно чтобы рассматривать картинки с не слишком мелкими деталями). В данном случае картинка представляла собой скан с, кажется, детского граффити на бетонной стене. Несмотря на схематичность рисунка, это было явно существо вроде тапира – с коротким хоботом.
- Это вообще дилетант какой-то рисовал, - предположил фельдфебель Вернер Ланбэк, поглядев на экран через плечо Квэка.   
- Нет, это рисунок с натуры, - возразил тот, и прокрутил рисунок до надписи ниже.

Надпись сообщала, что это фрагмент пещерной росписи в Южном Уэльсе (Австралия) датируемый периодом 30 - 35 тысяч лет назад. Файл, открытый Квэком, был статьей в реферируемом научном журнале «World  Paleontology Research».
- Охренеть! Как ты нарыл это? - с уважительным удивлением спросил фельдфебель.   
- В школе учили всегда искать первоисточник, - невозмутимо ответил Квэк.   

Будь в учебной команде кто-то из разведки, он заинтересовался бы: что за школа для вундеркиндов в Дальневосточном Самоа (кластере из четырех островков)? До Первой Новогодней войны там было туземное население около 1000 человек, школа: средняя колониально-американская. Была. А после войны не осталось ни населения, ни школ. Островки затем заняли амеро-креолы резервисты Народного флота. Но Квэк Фуга по экстерьеру - типичный полинезиец из затерянной рыбацкой деревни. И фамилия тоже соответствует. «Fuga» на самоанском значит: «Цветок», это вероятно, первое слово из составного имени его матери. Мальчик мог уцелеть на войне, но где он мог получить превосходное стартовое образование?

Впрочем, если бы разведчик в данной учебной команде нашелся и задал вопрос, то он услышал бы от Квэка ответ, снимающий этот парадокс. Оказывается, до войны кроме государственной школы, была в Дальневосточном Самоа, на последнем острове Та-У продвинутая начальная спецшкола при миссии LDS (мормонов) для особо одаренных туземных детей. Теперь на месте миссии и школы - бомбовая воронка, но Квэку Фуга повезло проучиться там 7 лет. Поэтому, он знает теологию, натурфилософию, и умеет пилотировать легкий самолет (ведь его готовили в «миссионеры-дальнобойщики»)…
…«Слишком складно», - мрачным тоном произнес бы разведчик с большим опытом.
…«У шефа профессиональная паранойя», - прокомментировал бы новичок разведки.
Теперь (до поры) оставим странную биографию Квэка Фуга и посмотрим на небо.



У двух пилотов дежурной вахты (Фнира и Ормра Малколм) розовый цвет слонихи со слоненком тоже вызвал интерес (точнее, дал повод поболтать – пока вокруг тихо).
- Я так мыслю, - произнес Фнир, закладывая вираж вокруг аэростата, - что цвет слона выбран в честь Парада Розовых Слонов из мультика про слоненка Думбо.
- Годная идея, - отозвался Ормр, повторяя его маневр параллельным курсом, - но это: перейди-ка с радио на микроволны.
- Верно, - согласился Фнир, переключая режим на панели, чтобы не получить втык от патрульного диспетчера за флэйм в служебном эфире. А микроволновая передача это короткая дистанция. Можно болтать спокойно. 
- Годная идея про парад розовых слонов, - повторил Ормр уже в новом диапазоне, - у Диснея те розовые слоны выросли из пузырей шампанского. Как бы все сходится.   
- Как бы? – подозрительно переспросил Фнир, - Ты что, намекаешь на кикс?
- Не то, чтобы на кикс, - ответил Ормр, - но у меня идея лучше. Есть русская песня о розовом слоне. Ты в курсе?
- Нет. А где ты взял русскую песню, и где русские взяли слона в своей Сайберии? 
- Так. Объясняю для дебилов…
- Сам ты дебил, - мгновенно отреагировал Фнир, - давай по теме, и без наездов.
- ОК. Даю по теме. Песню мне спела девчонка с Амура. Ну, та, похожая на японку.
- Ну, я помню, ту девчонку. Ты склеил ее, когда я склеил кореянку. 
- Точно! - сказал Ормр, - А слоны в Сайберии жили тогда же, когда сумчатые слоны в Австралии. Ну, включи мозг! Ты сечешь связь с темой?
- Пока ни хрена не секу. Слоны в Сайберии? Хэх! Может мамонты?
- Ну, мамонты. Они слонообразные. И намного слонообразнее, чем сумчатый слон.
- Но, - возразил Фнир, - мамонты не розовые, а бурые, под цвет сайберских медведей.
- Это по жизни, - ответил Ормр, - а по песне мамонт розовый. Лирика, ты понял?
- А ты не бери меня на понял-понял, ты понял? Ты аргументируй философски.

Вероятно, Ормр нашел бы философские аргументы, но тут прозвучал вызов на УКВ.
- Тон-тон! Патрульная двойка у слона, ответьте Башне! 
- Это мичман Малколм, слушаю, Башня, - откликнулся Фнир, переключив режим.
- Мичман, ты думаешь, в угрожаемой ситуации не включен микроволновый сканер?
- Уже не думаю, сен диспетчер.
- Правильно, что ты уже не думаешь. Поэтому: отставить флэйм про баб и мамонтов, сосредоточится на учебно-боевой задаче. Атакующая волна в 20 милях, как понял?
- Понял ясно. Вероятный противник в 20 милях, приближается.
- Мичман, ты долбоеб! Сказано же: не использовать на Игрищах термин «вероятный противник». А то какой-нибудь долбанный журналист-киви запишет, и вывалит.
- Пардон, блин, привычка нах. Я понял. Больше не буду, сен диспетчер.
- ОК, мичман. Работайте. Отбой связи.



На локальном диспетчерском пункте Игрищ (в бывшем католическом храме деревни Тафатафа, который очень кстати был построен с высокой башенкой) шеф-диспетчер отложил в сторону наушники, и пробурчал обычное в таких случаях: «раздолбаи».
- Шеф, тут по ходу ситуация, - окликнул один из линейных диспетчеров за пультом.
- Норгед, яснее! Где тут? Какая ситуация?
- Шеф, смотрите сами… - линейный диспетчер ткнул пальцем в монитор, - вот отсюда новозеландский авиа-любитель передал: у борта «Sunfinder» на маршруте Паго-Паго - Кваджалейн в эшелоне 270, дыра в фюзеляже. Или люк оторвался, или кусок обшивки.
- Это 15 миль к северо-западу от нас, не наш сектор, - заметил шеф-диспетчер.
- Да, но у меня хреновое предчувствие. Может глянуть, если уж патрули в воздухе?
- Предчувствие, говоришь? ОК, глянем. Как раз двум раздолбаям не хер делать…
(С этими словами шеф-диспетчер вновь надел наушники с микрофоном)
… - Тон-тон! Патрульная двойка у слона, ответьте Башне! 



Откатим события в предыдущую дату, и переместимся в городок Роторуа (пригород Тауранги: крупного города и морского порта на севере Новой Зеландии), и аккуратно проследим за двумя девушками старшего студенческого возраста. 
Первая из них: Стэйси Вакехиа (колоритная метиска евро-маори) репортер канадско-новозеландского студенческого TV «Polyscope», уже успевшая снискать широкую, и скандальную известность за счет репортажей из эпицентров политических авантюр.
Вторая: Патриция Макмагон (чисто англосаксонского типа, но тоже колоритная) дочь Освальда Макмагона, владельца кинокомпании «Nebula», и видного участника Зюйд-Индской Компании, женатого вторым браком на университетской подружке дочери.

Это последнее обстоятельство из семейной жизни Освальда открывало для Патриции дополнительные возможности (порой в этом возрасте полезно знать, где ваш отец, чем занимается, и как долго ему не придет в голову поинтересоваться вашим поведением). Утром 29 августа (в местном поясе) Патриция была уверена: отец занят надолго, и это значило: можно «замутить» взяв в компаньонки приятельницу - журналистку.
- Стэйси, ни слова никому о том, что я в этом участвовала. Поклянись!
- Ладно, - сказала журналистка, - клянусь, чтоб мне попасть ад, если обману.   
- Годится, - заключила Патриция, и нажала выключатель на стене лодочного гаража.

Вспыхнул свет, и стало видно: гараж занят не лодкой или катером, а некой странной штуковиной. Только через несколько секунд Стейси сообразила: это такой маленький самолет - летающая рама, с эллипсоидным фюзеляжем и сложенными крыльями. 
- Ой, блин! Что ты задумала, Пат!
- Я задумала супер-приключение! Я же обещала тебе, верно? Теперь давай-ка, помоги выкатить эту штуку на воду, и разложить крылья.
- А-а… Это что, твой самолет?
- Да. Это меганезийский легкий учебно-боевой «SkyEgg». Нези штампуют эти штуки, практически, как пирожки. Чертовски дешево: на уровне бюджетного автомобиля. 
- А-а… Куда мы полетим?
- Сначала на Тонга, где соберется команда, а дальше на Игрища Левиафана в Самоа!
- Ой, блин!.. – произнесла журналистка, - …Я даже не знаю.
- Стэйси! Чего ты не знаешь? Или ты сомневаешься, что будет круто?
- Нет, я опасаюсь, что будет слишком круто.
- Декадентское слово «слишком» здесь просто неуместно! - безапелляционно заявила Патриция, - Давай, помоги мне привести незийскую флайку в полетное состояние!



Из этого предисловия понятно, почему на рассвете 29 августа (в поясе Самоа) эти две колоритные девушки оказались в небе над островом Уполу. Там Патриция запросила разрешение Центральной диспетчерской станции Апиа на круговой полет для съемки репортажа. У дежурного главного диспетчера это (мягко говоря) не вызвало восторга.
- Мэм, лучше вам понаблюдать с площадки на мысе Уатои. Там рядом аэродром.
- Но сэр, это совершенно не годится! У нас в программе съемки сверху.
- О, боги Асгарда! Что за день такой! Почему все репортеры киви полезли в небо и тут летают, как попало, около одного пляжа?
- Сэр, вы же знаете: это первые Великие Игрища Левиафана. А, кстати, кто еще?..
- Мэм, я же сказал: все репортеры киви. Или не все, но по-любому очень до хрена.
- Сэр, но тогда будет несправедливо запретить это нам. Разве мы хуже других?
- Ладно, разрешаю круги 10 миль от Тафатафа-пойнт… Вы видите на мониторе, мэм?
- Да, сэр, подтверждаю: радиомаяк башни Тафатафа-пойнт у меня на мониторе.
- Ну, хвала богам Асгарда. Итак, мэм: минус круги 10 миль, эшелон 200, скорость 125 узлов. Никаких отклонений, даже если увидите долбанных ангелов или инопланетян!
- Ясно, сэр. Минус круги, 10 - 200 - 125, игнор долбанных ангелов и инопланетян.
- Опять смешливые попались, - проворчал диспетчер, - отбой связи…

…Получив «ОК» от Центральной диспетчерской станции, Патриция Макмагон повела маленький «SkyEgg» на высоте 6000 метров по кругу радиусом 10 миль от радиомаяка Северного берега против часовой стрелки. Длина окружности - около 63 миль или 116 километров, а полное время цикла - полчаса при скорости 125 узлов. Можно было бы  капризничать из-за слишком большой высоты. С 6000 метров невооруженным глазом просто не видно людей (в лучшем случае – как мелкие точки). А большинство ретро-самолетов Первой Мировой войны выглядят крестиками. Хорошо хоть, что раскраска контрастно-яркая. Но, есть и плюсы: с такой высоты обозревается все поле Игрищ. А прибрежный ландшафт смотрится сказочно-прекрасно:
Фантастические зеленые холмы, причудливыми изгибами спускающиеся к пляжам.
Огромные дуги коралловых барьеров, отделяющих море цвета индиго от полу-лагун, которые из-за малой глубины кажутся зеленовато-лазурными.
Разноцветные домики на склонах – будто кто-то разбрызгал все краски палитры…
…Что касается проблемы дистанции в наблюдении самолетов, то ее легко решит 20-кратный zoom видеокамеры, и бинокль той же оптической силы. Было бы шоу…
…Конечно, жаль, что приходится уходить по кругу на север – с той стороны острова получается совсем далеко. Зато, можно полюбоваться Центральным Хребтом.



В очередной раз уходя от поля Игрищ, и двигаясь по дуге над северным берегом, две подружки-киви обратили внимание на звук моторов с северо-востока от них, и…
…Увидели борт, летящий примерно на 2 километра выше. Это был двухвинтовой 20-метровый самолет - клон модели DC-3 «Дуглас-Дакота» 1935-го. Ничего особенного – существуют вечные авиа-концепты. Но внезапно на боку фюзеляжа возникло какое-то черное пятно. Дыра что ли? Кажется, из нее даже вырвалось облачко тумана…   
…Будучи девушкой легкомысленной, но в серьезных ситуациях - ответственной, Пат Макмагон немедленно заявила о ситуации по радио в службу авиа-мониторинга…

…Ее заявление запустило короткую цепочку командных реакций, вследствие которых мичманы Ормр и Фнир Малколм были направлены на север, к (вероятно) аварийному борту авиакомпании «Sunfinder» на маршруте Паго-Паго - Кваджалейн. Вместо них на патрулирование аэростата (розового сумчатого слона) вылетела с базы Бухта Синалеи другая двойка, 16-летки: кадет Труди Бранд, и авиа-волонтер Квэк Фуга.

….

Теперь взгляд со стороны борта авиакомпании «Sunfinder». Этот самолет был клоном древнего двухмоторного винтового DC-3 «Дуглас-Дакота». Его экипаж не собирался выполнять заявленный маршрут до Кваджалейна. У него было другое, неофициальное задание: выброс пятерки новозеландских экстремальных спортсменов-любителей для пилотажа в костюмах «белка-летяга» (wingsuit) над Германским Самоа. На высоте 8000 метров был открыт люк, и ребята: трое парней и две девушки (конечно, в кислородных масках) прыгнули в пропасть за бортом. Спортсмены растопырили руки и ноги (чтобы
расправить аэродинамические поверхности костюмов – по образцу белки-летяги), и…  Устремились на юго-запад, к району Игрищ, где через несколько минут должно было разыграться ролевое сражение. Авиационная пейнтбол-дуэль на пушках-маркерах. В соответствие с географией выброса, экстремалам надо было пролететь 20 километров поперек острова Уполу (над вершинами Центрального хребта и далее до залива). Это реальная задача: человек в костюме летяги может скользить по диагонали под углом примерно 20 градусов к горизонтали. Горизонтальная скорость достигает 60 метров в секунду (180 км/час), а вертикальная - 20 метров в секунду. Старт с 8000 метров, при грамотном управлении, позволял «летягам» долететь почти до южного берега, затем - раскрыть парашюты на высоте 300 метров, и ветер вынесет на пляж или рядом…
   
…Предполагалось, что по дороге не будет помех. Но о таких вещах надо заботиться. Ожидать, что они получатся сами собой, это самонадеянность. И вот, когда «летяги» разошлись веером от борта DC-3, их курс пересекся с курсом самолета «SkyEgg». Тут возможны были разные исходы. От счастливого (все проскочили) до наихудшего (все угодили, как кегли под ловко брошенный шар в кегельбане). Фортуна улыбнулась, и разыграла почти счастливый исход. Не повезло лишь одному экстремалу: он пролетел слишком близко от «SkyEgg», и был заверчен в локальном воздушном вихре. Wingsuit оказался в режиме «осенний лист». Иначе говоря: в прецессирующем штопоре. Вот как несправедлива наша Вселенная: wingsuit даже толком не летает, но может сорваться в штопор, как настоящий самолет или глайдер (планер, дельтаплан и т.п.)… 

…Фнир и Ормр как раз проскочили на «рингфлюгерах» над центральным хребтом, и увидели эту сцену. В таких случаях все решает скорость и корректность реакции. Это достигается через автоматизм, после многих десятков полетов-тренингов. Два парня, выросшие на семейной авиа-фирме, взялись за самолетный штурвал в том возрасте, в котором, как правило, малыши берутся за руль детского самоката. Так что, 18-летним мичманам было с первого взгляда ясно, в какой режим попал «человек - летяга».    
- Он мой! – крикнул Ормр, направляя машину в пологое пикирование.
- Я контроль, - отозвался Фнир, и пристроился за ним, повторяя маневр…

…Тем временем, вертящийся и падающий экстремал - киви (кстати, его звали Декстер Линкольн, возраст 23 года) плотно сгруппировался, чтобы снизить аэродинамический момент, и погасить штопорное вращение. Таков рекомендуемый прием для «летяги» в плоском штопоре. Но в прецессирующем штопоре это привело к переходу в безумное и неожиданное кувыркание вокруг всех трех осей. Теоретически, вероятно, кувыркание замедлилось бы менее, чем через минуту (а минута в резерве у Декстера точно была) – напомним: он пересекся с самолетом-помехой на высоте 6000 метров. Но, давайте-ка представим себя на месте парня, падающего с высоты Килиманджаро, крутясь, будто шарик пинг-понга после сильной подачи. Представьте, как вокруг вас мчатся по дико вывернутым траекториям белые облачка в бледном небе, полоса моря цвета индиго, и зеленые зубчатые вершины Центрального хребта Уполу. Представьте, что ваше тело вертится так быстро, что кровь пульсирует в глазах на грани «затмения».

«Затмение», оно же «blackout», это потеря сознания у дайверов и экстрим-пилотов при дисфункции кислородного снабжения мозга. В общем, нечего удивляться, что Декстер рискнул, и потянул вытяжное кольцо, освобождая парашют из ранца. Это была вторая ошибка (считая первой ошибкой его согласие на такой рискованный прыжок). Высота слишком велика для нормального раскрытия, да еще - быстрое вращение. Результат:  стропы запутались и, вместо раскрытого купола, получилась просто большая тряпка, которая трепещет в воздушном потоке, почти не тормозя падение…

…Знаете ли вы, что такое настоящая любовь? Допустим, знаете, и даже можете сходу привести примеры из мировой литературной классики (Ромео и Джульетта и т.п.). Но, любовь между Декстером Линкольном и Сиери Абелли явно сильнее. Представьте, что Джульетта, одетая в wingsuit и в кислородную маску, летит со скоростью спортивного автомобиля над горами Самоа, а Ромео (согласно плану) должен лететь позади слева. Допустим, у него неполадка. Какие у Джульетты шансы заметить, что его нет? Просто никаких. А Сиери каким-то экстрасенсорным путем почувствовала, и развернулась по широкой дуге. Да! Декстер падал, и она поспешила на помощь – надеясь, что каким-то невообразимым чудом догонит его в падении, сцепится, и откроет свой парашют. Что интересно: Декстер почувствовал, что она спешит на помощь, и постарался сделать все возможное, чтобы продержаться. Он дернул дивайс «три кольца» (аварийная отцепка парашюта), и нераскрытый купол с перекрученными стропами улетел назад и вверх. В некотором роде, купол оказался полезен, он остановил кувыркание. И если бы Декстер озаботился взять аварийный парашют, то не было бы проблем. Но (как большинство экстремалов - «летяг») он прыгал без такого полезного предмета, и сейчас мог только расправить свой wingsuit, развернуться на северо-восток (против ветра) и надеяться на полетную ловкость Сиери, и на благосклонность полинезийских богов.

Хотя, элементарная прикидка показывала: Сиери не успеет, и шанс Декстера только в приводнении в ближайшем заливе, на минимальной достижимой скорости. Если боги улыбнутся, то удар с вертикальной скоростью 70 километров в час не расплющит его насмерть. На вербальном уровне Декстер, конечно, не думал об этом. Лишь картинки мелькали на краю сознания. Мозг был занят контролем полета. Появление странного летательного аппарата почти на расстоянии вытянутой руки стало сюрпризом.

Восприятие относительности движения при полете в костюме летяги - удивительно. С одной стороны: ландшафт стремительно мелькает на заднем плане. С другой стороны: маленький самолет, кажется, остановился рядом – будто такси на обочине. И таксист (пардон, пилот) в кабине, с которой был сброшен верхний фонарь, сделал энергично-однозначный жест рукой. Что-то вроде: «давай, приятель, садись, подвезу». Конечно, приземлиться в открытую в кабину самолета - сложнее, чем залезть в салон такси. Но, квалификации Декстера хватило на такой финт. Сделав это, он впал в оцепенение. Его здоровая нервная система, правильно определив, что смертельный риск устранен, без промедления перевела себя из режима «перенапряжение» в режим «релаксация».      

Фнир Малколм прокомментировал по радио:
- Классно, Ормр! Куда высадишь пассажира?
- Так, на гидроаэродром Луфилуфи. Вот он, рядом.
- Ну, ОК. А я провожу этот «SkyEgg» на авиабазу Синалеи.
- Тот «SkyEgg», в который чуть не влетел мой пассажир? – спросил Ормр.
- Ага. Там экипаж: киви со студенческого TV.
- Ясно, Фнир. А кто на парашюте у меня в задней полусфере?
- Это второй экстремал, по ходу, бадди твоего пассажира.
- ОК, Фнир. Встретимся в бухте Синалеи. Отбой связи.



От точки перехвата «пассажира» до пиццерии «Chipollino-Fiord» с гидроаэродромом у коралловой отмели Луфилуфи на северном берегу было всего 5 километров. Ормр без проблем приводнился, подрулил к пирсу, и посоветовал «пассажиру».
- Хэй летяга! Вернись в реал.
- Я здесь, - отреагировал тот, - спасибо, друг. С меня выпивка.
- Бро, я в милитанте, значит, только кофе и сигару. Ну, снимай свой wingsuit и маску, бросай в кабине, и двигай на пирс. Если можешь.
- Могу! - пассажир, легко освободился от летного оборудования, и вылез на пирс, - Я Декстер Линкольн из Фангареи.
- А я Ормр Малколм с Бора-Бора, -  Ну что, идем к бару, или ждем твоего бадди?
- Бадди? - не понял киви.
- Ну! - и Ормр показал ладонью на юг и вверх, откуда приближался парашют-крыло.   
- Это не бадди, - сказал Декстер, - это Сиери Абелли, моя девушка.
- Абелли? Итальянка, что ли?
- Нет, тоже киви, как я. Просто у меня предки - англичане, а у Сиери – итальянцы.
- Ну, ясно. Хорошо, что у тебя бадди - девушка. Вдвоем вы найдете развлечение, пока будете сидеть в «штази». Койка там есть, а остальное с собой.
- Где-где мы будем сидеть?
- В самоа-германской полиции, вот где. Разбор ЧП, типа того. Но кофе мы успеем.
- Успеем? – с сомнением переспросил киви, глядя из-под ладони.

Сомнения были понятны: с запада уже катился в полуметре над волнами экраноплан, канареечного цвета с синей полосой и надписью: «Polizei».
- Aita pe-a, Декстер. Договоримся. Копы тоже любят кофе… Зачет.

Последнее замечание относилось к Сиери Абелли, приземлившейся на пляж у пирса… Одновременно с прибытием полицейского экраноплана. Два полисмена - крупные и тренированные парни, как оказалось, ранее служившие в межрегиональной морской полиции Ютландии, намеревались без всяких отсрочек «упаковать» новозеландских экстремалов, и доставить на гауптвахту в Апиа. Между прочим, старший полисмен сообщил: самолет DC-3, авиакомпании «Sunfinder» перехвачен и уведен на лэндинг в аэропорт Апиа. Экипажу предстоит перекрестный допрос офицерами меганезийской разведки INDEMI и американской колониальной полиции TDSSAS из Паго-Паго. На закуску будет подана парочка экстремальных прыгунов с этого самолета… 

…Впрочем, по итогу общения с Омром, старший полисмен согласился отложить арест данной парочки «людей летяг» где-то на час (ведь до захода солнца никто из старших офицеров не станет заниматься дознанием – все заняты безопасностью Игрищ). Кстати (добавил младший полисмен) зверски хочется жрать, ведь позавтракать не успели из-за аврального усиления. Надо вытянуть у начальства перерыв на ланч. К тому же, мичман Ормр Малколм – реальный вояка, это видно по комиксу. Пусть себе пьет кофе с киви.



Вопрос о смысле термина «комикс» задала Сиери, сразу после того, как трое молодых людей устроились на табуретах у стойки бара. Ормр показал пальцем серию картинок (размером с крупную монету) на его форменной жилетке - ниже серебристого уголка (обозначения мичманского ранга).    
- Это пиктограммы каких-то наградных знаков? – предположил Декстер.
- Нет, в Народном флоте не приняты наградные знаки. Это неформальные фишки, они обозначают участие в действиях флота. Участники этих действий позже придумывают варианты пиктограмм, голосуют в сети, и принимается та, что набрала большинство. 
- В действиях флота? – переспросил парень-киви, - Это значит: на войне?
- Не всегда, - ответил Ормр, - ведь флот проводит также спасательные операции.
- Странные картинки, - заметила Сиери, - вот эта похожа на след поцелуя, когда много губной помады. Может, ты спас принцессу от дракона?
- Типа того. Хотя, малазийский султан ни разу не похож на дракона. Прикинь: дракон сверкающее волшебное существо. А султан тупой зажравшийся барыга. Вот девушка реально как кино-принцесса. Начинающая актриса-модель из Нигерии.
- Разве в Малайзии до сих пор есть султаны? - удивился Декстер.
- Ага. Это ведь федерация, и там семь федеральных земель – султанаты. Такие дела.
- А как туда попала нигерийская актриса? – спросила Сиери.
- Ну, она вообще-то в Канаде работает. А в султанате ей предложили контракт. Фото-сессия типа того. Она приехала, и оказалось: просто, султан положил на нее глаз. Тут Канадская Кино-Ассоциация обратилась… Вот. Короче: была задача – мы сделали.
- Гм… Если ты скажешь, что вы взяли штурмом дворец султана, то я не поверю.
- Дворец не нужен, - ответил мичман, - мы просто сожгли одну нефтяную платформу, пообещав, что завтра сожжем две. Но не пришлось. Султан освободил принцессу.
- Обалдеть, какие у вас методы, - оценил Декстер.

Ормр Малколм заново прикурил сигару, ненадолго забытую и погасшую, и сообщил:
- Народный флот не клуб гурманов, а фастфуд. Мы делаем дело быстро и дешево.
- Ты сам придумал? – поинтересовалась киви-итальянка.
- Нет. Это Гремлин сказал, коммодор Южного Фронта.
- Чеканно, - прокомментировала она, - а где ты научился так летать?
- Дома. У нас авиация, это семейный бизнес. Рисуем проекты, крутим гайки, летаем.   
- Понятно… Слушай, а нам за этот свободный полет сильно достанется, или как?
- Ну, суд решит. Обычно за обще-опасное авиа-хулиганство или большой штраф…
- У нас нет денег, - информативно перебил Декстер.
- …Или каторга от недели до года, смотря по последствиям, - договорил Ормр.
- Вот дерьмо… - мгновенно расстроилась Сиери.
- Не дрейфь. У нас для некриминальных нарушителей каторга гуманная. Что-нибудь в соответствие с профессией. Вы с Декстером кто по профессиям?
- Мы электрики или программисты, смотря на что спрос, - ответил Декстер, - но у нас главное, это полеты. Иногда летаем с рекламными растяжками. Хорошие деньги.
- Ясно, - Ормр кивнул, - по-любому, нормальное дело для вас найдется. А скажите, то экстрим-шоу, которое сегодня, это тоже, типа, реклама? Самолет спонсорский. E-oe? 

Парочка экстремалов киви переглянулась, явно колеблясь, затем Декстер сказал:
- Есть такая тема: СКАГ. Суперкубок Адреналинового Гейзера. Ты слышал?
- Нет. А что это?
- Это круто! 10 миллионов янки-баксов за изобретение нового самого экстремального спорта. Но сначала надо пройти отборочное испытание. Для нас это было сегодня. Как видишь, мы двое провалились: не долетели.
- Не долетели куда?
- До зоны воздушного боя на Игрищах Левиафана, - пояснила Сиери.
- Ну, вы психи, нах! – объявил Ормр, без всякой тактичности.
- Ты не врубаешься! – она взмахнула руками, - Полет это наша жизнь!   
- ОК. В это я не врубаюсь. Но я врубаюсь, что спонсор поднимет денег на этом.
- Да, - согласился Декстер, - это его бизнес, как у спонсоров любого чемпионата. Я бы рассказал тебе больше, ты ведь спас мне жизнь. Но это не моя тайна, понимаешь?
- Понимаю, - мичман пожал плечами, - хотя спонсоры тупо имеют спортсменов.
- Так жизнь устроена, – киви экстремал тоже пожал плечами, - жаль, мы провалились. Извини, Сиери. Там, в небе, это была моя ошибка.
- Плюнь на это, Декстер! Главное - просто полет! - заявив это, киви-итальянка с такой зверской силой обняла своего бойфренда, что Ормр Малколм на секунду усомнился: а выдержит ли шея у этого парня? Но шея оказалась очень крепкая, так что – обошлось.   
 



*26. Скелеты в шкафу истории авиации.
Та же дата, 29 августа, утро параллельно. Германское Самоа. Юг острова Уполу.
Бухта Синалеи. Временный пункт размещения патрульной группы волонтеров.

Суб-лейтенант Эмден Мюкке, узнав о приближении «людей-летяг» (пусть всего трех оставшихся), моментально скомандовал смену патрулирующей двойки. Место менее опытных 16-леток (кадета Труди Бранд и авиа-волонтера Квэка Фуга) заняли ребята немного постарше, с боевым опытом: мичманы Лефао Сувароу и Утахе Сувароу. При рокировке как обычно, старая вахта в лаконично-неформальном стиле информирует новую вахту об обстановке на участке.
Труди сообщила, что тут является зоной особых опасений:
«Вдоль пляжа летают чайники на хреновинах: дельтапланы и всякое типа того…».
Квэк добавил фразу, которая существенно повлияла на дальнейшие события:
«Есть одна Летучая Блоха, рисковая штука, не для чайников, вы бы приглядели…».

…Природа устроила так, что в среднем мальчики более инициативны и решительны, а девочки более внимательны и обстоятельны. Поэтому, Лефао воспринял фразу Квэка факультативно (в смысле: толпа летучих чайников, и кто-то на рисковой машине - это очевидно, и надо просто приглядывать, не падает ли кто-то). Но вот Утахе отнеслась к сообщению императивно, и (после выхода на патрульный маршрут вокруг аэростата - розового сумчатого слона), она нашла взглядом тот самолет, который назвал Квэк.

На первый взгляд, эта машина не очень отличалась от множества ретро-истребителей Первой Мировой войны, и от модерновых легких бипланов, стилизованных под ретро. Типичные габариты такого биплана: 6x6 метров. При взгляде на силуэт Летучей Блохи казалось, что дизайнер укоротил фюзеляж биплана на четверть, и слил горизонтальное хвостовое оперение (передвинув его вперед) с нижней парой крыльев (передвинув их назад). Если искать аналогии, то силуэт выглядел не как у типичного биплана, а как у бабочки. «Стремно» (подумала Утахе) приглядываясь к пилотированию «блохи».

…«Инфарктное» (определила она через полминуты). В переводе со сленга: «пилот не чувствует полета, и боится управлять, поскольку не уверен в реакции машины». Чем дольше Утахе наблюдала, тем сильнее убеждалась: Квэк прав, тут надо разобраться, и немедленно. Ведь началась кульминация шоу: авиа-пейтбол – дуэль ретро-файтеров.
Следующий поступок Утахе был нарушением патрульного регламента, но - обычным  нарушением. Пилоты береговой охраны иногда звонят кому-то (отвлекаясь от задачи наблюдения и контроля). В данном случае, поступок Утахе был обоснован: ее звонок адресовался не (например) бойфренду (чтобы поболтать), а названной сестричке Хрю (чтобы та высказала профессиональное мнение насчет сомнительной Летучей Блохи). Названная сестричка была на 3 года моложе, но из-за специфики своего «школьного образования, совмещенного с оборонным производством в военное время», она очень хорошо разбиралась в конструктивных особенностях разных летательных аппаратов.      



Это же время. Бухта Синалеи. Борт фрегантины-катамарана «Sargasso».

Плавательный бассейн на тропической морской яхте, это извращение. Можно спорить (приводя аргумент: где пассажирам купаться, если плохая погода?). Но, мнение Чанди Кестенвэл было то, что приведено выше: это извращение. Другое дело - двухметровая круглая надувная ванна. Поставить ее на палубе, накачать 3 тонны забортной воды, и плюхнуться туда в хорошей компании. Пусть палит чудовищно-яркое экваториальное солнце. Слой воды - надежная защита от его лучей. Еще - надеть на голову азиатскую  шляпу-конус, и вот он: комфорт. Можно болтать, и наблюдать развитие авиа-шоу. 

Сейчас в небе сближались две ролевые авиа-армады: новозеландская (с юго-запада, с транзитных аэродромов Тонга) и германо-самоанская (с домашних аэродромов).
Ранние классические монопланы: крылья усиленны мачтой с тросами-растяжками.
Ранние «утки» (тоже с мачтами для тросов, поддерживающих крылья).
Бипланы (главный класс самолетов Первой Мировой войны).
Трипланы, напоминающие изящно открытые этажерки.
Некоторые машины были близкими репликами моделей 1910-х, а другие - креативной фантазией на тему нереализованных авиа-концептов того периода. Встречались также анахронизмы из 1920-х, но они не очень выбивались из псевдоисторической картины.   

По сценарию Игрищ, авангард атакующей новозеландской волны - полтораста легких  истребителей, должны вступить в бой с полусотней самоанских истребителей ПВО. И результат: киви, хотя с большими потерями, но расчистят путь для своих транспортов морского и парашютного десанта. После высадки, начнется пейнтбол уже на берегу, и бравые десантники прорвутся к Апиа, где поднимут Юнион-Джек с Южным Крестом.

Но сражение еще предстояло, и три девушки в надувной ванне на палубе фрегантины обсуждали сценарий по фанфику трилогии «Левиафан», и детали подготовки Игрищ. Никакая крупномасштабная ролевая тусовка не лишена приколов и фейлов. Игрища Левиафана обещали не оказаться исключением. Первый экстраординарный фейл уже состоялся, и был в шаге от демонстрации: оружие воздушного боя. Совет Фан-клуба «Левиафан», где рулили молодые университетские профессора-историки из Сиднея и Окленда, отклонил предложения по оружию с высокоскоростными имитационными снарядами (полагая, что факторов риска на Игрищах и так хватает). Они настояли на применении лишь наиболее типичных хорошо проверенных пневматических ружей-маркеров (paint-gun) калибра 17.17 мм. Эти ружья разнообразны по конфигурации, но одинаковы по баллистике: они выстреливают красящие шарики весом по 3.2 грамма с начальной скоростью 90 метров в секунду (324 км/час).   

Оэоуа Авау успела поучаствовать в игровых авиа-стрельбах с таким (мягко говоря) не авиационным оружием, и делилась впечатлениями.
- Прикиньте, девчонки! Мы летим, я ловлю противника в прицел, нажимаю триггер, и скорострельный пейнт-ган выплевывает в него полсотни шариков: пуф-пуф-пуф… Но попадания нет! Это с 200 метров, кстати. Тут противник стреляет со 100 метров. Тоже полсотни шариков в меня… Но тоже ни хрена! Мы расходимся в небе, делаем боевые развороты, и встречно атакуем снова. Только с пятого раза мы покрасили друг друга!
- С какой дистанции покрасили? – поинтересовалась Хрю Малколм.
- Опять же, 100 метров, - ответила Оэоуа, - но мы сменили тактику прицеливания.
- Что, типа, расчет параболы полета шарика, и упреждения?
- Нет, типа, учет того, что шарик – не пуля. Это крошечная вертящаяся бомба. И надо раскидать эти бомбы по курсу противника. Как морские мины. Только в воздухе.
- Хэх… - Хрю сняла шляпу, затем задумчиво пригладила мокрой ладонью панковский короткий ирокез-щетку, надела шляпу обратно, и объявила… - Прикольно!
- Ага. Обхохочешься.
- Но, - заметила Чанди, - ведь воздушный бой с таким оружием, это пародия.

Хрю Малколм неопределенно подвигала ладонью над водой.
- Ну, я не знаю. Может, кабинетные интеллигенты киви и асси правы. Лучше так, чем слишком близко к реалу. Воздушный бой, это так страшно, что до сих пор в никто не решался устроить такое даже на игрушечных ружьях с красящими шариками.
- Но… - тут в голосе Чанди проявилась неуверенность (свойственная умным людям в случае, когда они говорят о незнакомом предмете) - …Война это всегда страшно.    
- Воздушный бой это другое, - сказала Хрю…
…Спор мог бы продолжится, но на столике запиликал коммуникатор Хрю. Она взяла трубку, глянула на экран и объявила:   
- Упс! Это Утахе... – затем нажала «ответить», - …Aloha! Ты соскучилась. E-oe?
… - Утахе, ты что, прямо из патрульного полета звонишь?
… - Определить летучую хрень? Легко! Присылай фото… Что, же? Ну, я гляну.
ПАУЗА (Хрю смотрит фото на экране коммуникатора).
… - Ну, это двухместная реплика He-Mi, французской «летучей блохи». А что?
… - Рассказать развернуто? Aita pe-a. Слушай…   

Последовавшая мини-лекция Хрю Малколм сводилась примерно к следующему:
Летучая блоха, она же: He-Mi (по инициалам автора-француза: Henry Mignet) впервые взлетела в начале 1930-х. Автор придумал для упрощения самолета такую схему:
* Поворотное хвостовое перо для управления вправо-влево.
* Неподвижное заднее нижнее крыло.
* Подвижное верхнее крыло для управления вверх-вниз.
Ничего больше. Нет элеронов на крыле. Нет рулей высоты на хвосте. Баланс в полете достигается пассивно, за счет формы крыльев, выгнутых вверх плавной параболой...
…Или не достигается. Этот вариант полета испытали на себе многие любители, когда Летучая блоха (из-за крайней простоты и дешевизны) стала производиться массово. У красивой схемы оказался серьезный минус: при некоторых режимах полета, она вдруг уходила в пологое пикирование, отказываясь подчиняться тому единственному органу управления по вертикали, который был у пилота - подвижное верхнее переднее крыло. Какая-то сила вела Летучую блоху под острым углом к земле - до фатальной встречи. Механизм феномена был найден при продувке макета в аэродинамической трубе: это специфический автомодельный режим обтекания несущего комплекса двух крыльев. Вообще, схема He-Mi признана одной из интереснейших в авиации, но ее поведение настолько сложно на некоторых режимах, что ее безопасность пока под вопросом. Не следует сажать новичков за штурвал Летучей блохи – если они нужны живыми.

Завершив этот технически интригующий рассказ, Хрю полюбопытствовала:
- Утахе, а какой херней разрисованы крылья этой Летучей блохи?
- Хрю, ты же видишь: 9-лучевые звезды, и написано: «All humanity in unity».
- Я вижу. Мне интересно: для чего на крыльях эта херня?
- Просто херня, - припечатала Утахе, - ни хера не значит. Забей. Объясняй дальше про Летучую блоху. Как мне действовать, если она уйдет в пикирование?
- Ну, действуй, как руль высоты.
- Что-что???
- Как руль высоты, - повторила Хрю, - если бы у He-Mi был на хвосте руль высоты, то просто надо было бы его использовать, чтобы опустить хвост и выйти из пике. Но нет такого руля, и тебе надо сработать вместо него. Наступи на хвост Летучей блохе.
- Наступить ей на хвост? – переспросила Утахе.
- Да. Только по центру. И не сломай ей вертикальное перо, а то она уйдет в штопор.
- ОК. Mauru, сестричка. Ну, тут полное говно начинается. Отбой связи.



Емким выражением «полное говно» мичман Утахе обозначила одновременное начало воздушного боя красящими шариками, и появление над пляжем тройки экстремалов с парашютами-крыльями. Завертелся калейдоскоп. Если бы в воздушный бой вступили полтораста файтеров киви и полста файтеров нези, то жуть, что было бы. Но летчики последовали сценарию: освободили что-то наподобие воздушной арены для профи. В пространстве этой арены начался красивый пилотаж со стрельбой из пейнт-ганов, а на периферии менее опытные летчики не ввязывались в маневренный бой. Они лишь при удобных случаях давали очереди из своих пейнт-ганов, стараясь поразить противника, случайно оказавшегося в радиусе досягаемости…
…С севера во все это влетели экстремалы на своих парашютах-крыльях.
…С юго-востока приближались тяжелые (по тем временам) транспортные самолеты десанта. Это были «Noviplano»: 23-метровые тройные трипланы, порождение буйной фантазии блестящего итальянского авиаконструктора Джанни Капрони. В реальности единственный построенный «Noviplano» поднялся в воздух в 1921-м, но при тестовом полете выполнил вынужденную жесткую посадку, был поврежден, и не восстановлен. Впрочем, сейчас мичмана Утахе Сувароа волновали не изыски ретро-авиа-инженерии (позже можно посмотреть), а ошибки чайников, летавших около самого берега, мимо аэростата – розового сумчатого слона, под которым был опасно натянут трос…

…Неудачливым чайником стал пилот Летающей блохи: 19-летний Кристофер Февре, французский студент, выполнявший полет с пассажиром: своей женой и сокурсницей Франсуазой Февре. Правило объективности требует отметить: Кристофер (адекватно оценивал свою подготовку: 3-недельные летные курсы в Тауранга, Новая Зеландия), и пилотировал крайне осторожно («инфарктно» - как уже отметила Утахе). Но внешний фактор спровоцировал его на ошибочное действие. Теперь – подробности.

Крис Февре летел вдоль пляжа (достаточно далеко от боевой зоны) на высоте полтора километра, в то время как трое экстремалов-киви, снижались на парашютах-крыльях с северного направления, вдоль склона Центрального Хребта. Неясно, существовала ли реальная угроза столкновения, но Крис занервничал и, на всякий случай, развернулся, направляя Летучую блоху в открытое море. Тут он увидел прямо по курсу карусель из дюжины файтеров, обстреливающих друг друга краской из пейнт-ганов, и энергично маневрирующих. На этой «воздушной арене» были заняты все эшелоны, от 0 до 50 (от поверхности до полутора километров), и Крис решил перепрыгнуть их на высоте 1600 метров. Для этого потребовался весь ресурс скороподъемности маломощной машины, причем это мог заметить профи со стороны. И Утахе (уже обладая базовыми знаниями относительно схемы He-Mi) предположила, что случится дальше. Исходя из этого, она сообщила на авиабазу: «схожу с патрульного маршрута, чтобы сопроводить, вероятно, аварийный любительский борт», и метнулась за Летучей блохой, лезущей в небо…

…Внизу проплыла картина имитационного боя: модерновые аэробатические бипланы (декорированные под ретро) крутили причудливые объемные спирали и петли, щедро рассыпая веером яркие шарики. Эти шарики лопались, образуя облачка алого тумана. Красиво!.. Но вот, воздушная арена позади, и Летучая блоха перешла в снижение. Тут проявился эффект, о котором предупреждала Хрю. На высоте километр пилот сделал попытку перейти в горизонтальный полет… Безуспешно. Мичман Утахе увидела, как верхнее переднее крыло качается вперед-назад (отображая попытки пилота устранить проблему). Но, автомодельный эффект был сильнее, и пикирование продолжалось…

…«Короче, это жопа» (заключила Утахе) и приступила к осторожному спасательному маневру «наступить на хвост». Догнать и уравнять скорости не составило труда (Утахе мысленно похвалила «рингфлюгер» - редкий пример самолета с экзотической схемой, достаточно отработанной, чтобы летать без сюрпризов). Так! Позиция готова, и хвост Летучей блохи в метре под прозрачным носовым обтекателем «рингфлюгера». Опять мичман похвалила свою машину: немногие самолеты имеют «аквариумный» обзор из кабины. Без этого тяжело было бы точно встать на осевую линию другого самолета из позиции над ним, а так - легко. Теперь чуть-чуть снизиться и надавить на киль хвоста (вспомнились слова Хрю: не сломай ей вертикальное перо, а то она уйдет в штопор).
…Касание.
…Чуть сильнее.
…Готово! Нос Летучей блохи поднялся. Автомодельный режим пикирования исчез.
…Как бы, задача решена.
…КАК БЫ.
Отодвинувшись от любительского самолетика, Утахе увидела, что вертикальное перо повреждено. Пилот-новичок пытается сделать поворот к берегу, и двигает ручку вбок, однако перо (вероятно, заклиненное) лишь дергается, толком не поворачиваясь…
… «Надо снова звонить названной сестричке» (разумно заключила мичман).



Хрю восприняла сообщение о проблеме с «блошиным пером» грубо, но спокойно:
- Блин, я как чувствовала. А сколько у тебя горючего?
- До фига. Могу лететь хоть до Тонгатапу. А что?
- Погоди, Утахе! Почему ты назвала Тонгатапу?
- Потому, блин, что мы летим в ту сторону примерно. Ну, чуть восточнее.
- Ясно. А у недолетчика сколько горючего?
- Блин, Хрю! Откуда я знаю?
- Ну, Утахе, а когда он взлетел, ты знаешь?
- Да. С острова Саваи, западнее острова Уполу, примерно полтора часа назад. А что?
- Саваи? Значит, с Германского Самоа, а не из ролевой тусовки киви. 
- Хрю! Мне сейчас по хер, из какой он тусовки. Что делать-то?
- Ну, я скажу, если ты скажешь точный курс и скорость.
- Блин… Ладно. Курс 189 при 62 узлах. И что?
- Ничего, Утахе. Лети за ним. Меньше, чем через час у него закончится горючее.
- Ага! И он грохнется в открытом море.
- Нет! Если он не будет дергать штурвал, а я думаю: он в ступоре, и не будет…
- Хрю, и что тогда?
- Тогда He-Mi мягко спланирует. Такая модель. И не в открытом море. Глянь карту.
- Ну, я гляжу. Там коралловое поле Роаникаурафитиа охеренного размера. И что?
- Просто, это лучше чем в открытое море, - пояснила Хрю.



Та же дата, 29 августа. Около полудня.
Коралловое поле Роаникаурафитиа (полтораста километров южнее Самоа).    

Прогноз Хрю Малколм оказался настолько точен, насколько это вообще возможно для выводов, сделанных на основе отрывочных данных о параметрах полета и машины. В заявленное время винт Летающей блохи остановился, и она мягко опустилась на воду немного южнее центра огромного зеленовато-лазурного пятна в синем океане. Так это выглядело сверху. А после приводнения, на вид - океан, как океан, только волн нет. В районе кораллового поля малая глубина, и волны гасятся. Если заглянуть под воду, то окажется, что дно тут в пределах возможностей любого фридайвера-любителя.

После удачного приводнения рядом с Летучей блохой, Утахе задумалась о том, чтобы понырять, но – позже. Сначала - дела. Летающая блоха уверенно стояла на двух своих поплавках-шасси. Пилот и пассажир сидели в открытой кабине-гнезде, похоже, еще не осознав, что их полет завершен без жесткой аварии. Пора было знакомиться. Мичман открыла эмердж-пакет, активировала газовый баллончик, и вот: надутый рафт на воде.
 - Welcome, леди и джентльмены, - пригласила она, и показала пример.
Французов не пришлось уговаривать, они тоже перелезли в рафт (втроем тесновато, но  плавучести вполне достаточно).
- Я резерв-мичман Утахе Сувароу из Нарфлота Меганезии, - представилась она, - а вы: Кристофер и Франсуаза Февре, так?
- Да, - ответил пилот-любитель, - благодарю вас, мичман. Вы спасли нам жизнь.   
- Ну, типа того. И давайте без церемоний. По именам, все такое.
- Прекрасно, Утахе! - воскликнула Франсуаза, - Мы просто Фран и Крис.
- ОК, - мичман кивнула, - короче: Фран, Крис, расслабьтесь. Морской трамвай с базы прикатится через 2 часа. Если хотите: в эмердж-пакете есть вода и пищевые кубики.

Сделав это объявление, мичман вытащила коммуникатор и отстучала бриф-рапорт на авиабазу. Как полагается. А заодно, краем глаза, пригляделась к новым знакомым. По мгновенному ощущению: ребята симпатичные. Такие открытые приятные лица, как у позитивных персонажей в старых псевдоисторических фильмах об античности. А вот телосложение… Недокормленные они, по ходу слишком увлеклись фитнесом (решила Утахе, считавшая, что худощавость хороша лишь в меру). И еще Утахе оценила, что в глазах этих французов (почти что ее ровесников) проскакивают характерные чертики спонтанного авантюризма. Смелые ребята: летать на такой штуке почти без опыта…

…Фран Февре тронула ее за плечо.
- Утахе, ты так рисковала из-за нас.
- Aita pe-a. Я не рисковала. Это вы рисковали, летая без опыта на этой хрени.
- Но, Утахе, - возразил Крис, - все произошло неожиданно. Эти парашютисты…
- Да, я заметила. Охреневшие скайфакеры. Суд вклеит им, не сомневайтесь. К вам нет формальных претензий. Но, тот, кто продал вам эту хрень, чуть не убил вас. Во как.
- А что случилось с управлением самолета? – спросил он.
- Просто у этой модели есть глухие режимы. Продавец должен был предупредить. 
- Мы, - вмешалась Фран, - не купили этот самолет. Нам друзья дали покататься.
- Хэх! Странные друзья. Дали небезопасный и не радиофицированный самолет. Там несколько таких обормотов без радио летали у берега. Диспетчер дает аларм - и ноль эффекта. Как стадо долбанных небесных баранов. Короче, ребята: если вы хотите тут развлекаться полетами, то купите витифон с расширенной радио-опцией.    
- Да, конечно! - Фран кивнула, - А друзья хорошие, просто они недавно имеют дело с авиацией, поэтому… В общем, Крис и я сами должны были позаботиться об этом.

Крис тоже кивнул и добавил:
- Мы хотим летать. А пока просто попробовали, и попали в такую ситуацию.
- Вам еще повезло, - сообщила Утахе, - у тебя сколько летного стажа?
- Курсы 3 недели в Новой Зеландии. Я понимаю: это очень мало.
- Охренеть! И как ты без опыта додумался летать там, где в воздухе толпа? Почему не покатался сначала там, где почти пустое небо?
- Мм… - молодой француз смутился, и жена пришла к нему на помощь.
- Мы хотели оказаться в большой компании, в авиа-тусовке, где съемки для TV, и для домашнего видео.
- Хэх! - Утахе подмигнула, - Типа, сделать деньги показом рекламы на крыльях, так? 
- Рекламы? – переспросила Фран. 
- Ну, - пояснила Утахе, - эта херня, нарисованная у вас на крыльях. 9-лучевые звезды. Слоган про гуманизм в единстве. Фитнесс-фирма какая-то, или типа того? 

Фран Февре сделала решительный отрицающий жест ладонями.
- Нет-нет! Это не реклама фирмы! Это символ и принцип нашей религии.
- Хэх! Какая религия?
- Бахаи, - ответил Крис.
- Блин! Как вас угораздило?! – спонтанно отреагировала мичман.
- Утахе, - мягко произнес он, - если ты слышала что-то плохое о бахаи, то лучше самой познакомиться с нашей религией, и составить свое мнение.
- Ребята, без обид, но я не люблю ислам во всех видах, включая даже пацифистский.
- Религия бахаи, это не ислам, а самостоятельная мировая религия! - возразила Фран.
- Ребята, я не эксперт, но в Фифтипедии сказано… Минуту подождите…

Утахе Сувароу вытащила элнот-витифон из кармана и, найдя статью, зачитала вслух: 
«Бахаи: исламская шиитская секта с элементами христианства и зороастризма.
Очередная мировая религия, претендующая на окончательную истину.
Мораль: пацифистская, пуританская, антиалкогольная, в перспективе вегетарианская.
Автор: иранец Хуссейн Али-и-Нури (Бахаулла) 1844 год.
Администрация бахаи: Всемирный Дом Справедливости (Хайфа, Израиль) считается у сектантов прототипом всемирного правительства согласно пророчеству основателя».
- Какая глупость! – возмутилась Фран.
- Ну, сейчас так в Фифтипедии, это свободная энциклопедия вики-типа. Если что-либо неправильно, то внесите корректировку с линком на независимый пруф-источник.
- Конечно, Утахе! Мы просто не знали. Мы обязательно это сделаем. Но…   
- …Только не прямо сейчас, - договорил Крис, - честно говоря, нервы после полета.
- Вы отлично держитесь! - похвалила мичман, - Я знаю, как стремно падать с неба. 
- Странно, что ты падала, - откликнулась Фран, - ты так хорошо пилотируешь.
- Да, но экспериментальные флайки бывают с сюрпризами.
- Ты летчик-испытатель? - предположила француженка.
- Да, обычно это часть моей работы. При нормальном режиме фирмы, это не слишком опасно, но во время войны приходилось тестировать некоторые скороспелые флайки.

Фран сосредоточенно сложила ладони перед грудью, и произнесла:
- Значит, тебе приходилось рисковать жизнью из-за войны.
- Приходилось, и не только мне, - ответила Утахе, - но не из-за войны. Прикинь: война просто следствие классовой экономки, это доказал еще Энгельс.
- Никогда не соглашусь с этим! - импульсивно заявила Фран, - Если бы люди честно и открыто общались между собой, и с богом, то никто не заставил бы их идти воевать!
- Хэх… Ну, может, ты права.
- Э-э… Утахе! Ты что, даже не будешь спорить?
- А надо? - дружелюбно поинтересовалась мичман.
- Крис, ты слышал? – спросила француженка, повернувшись к мужу.
- Да. И я думаю, что Утахе права. Мы с тобой сейчас не очень готовы спорить.
- Не очень… Наверное… Крис, а давай пригласим Утахе в Плайа-Афаноа!
- Давай! Если Утахе согласится. Утахе?..
- А что там? – спросила приглашенная.
- Там молодежный кампус-таун бахаи, вроде школы-интерната,  - пояснил он.
- Это на юго-востоке острова Савайи, там очень красиво, - добавила Фран.
- Ну, я спрошу суб-лейтенанта группы, нужна ли я сегодня на базе, - сказала мичман, и ткнула значок быстрого вызова на своем элноте-витифоне… 
…Тем временем, в 3000 километрах западнее тоже происходили события, связанные с Игрищами Левиафана. С их запланированным следующим раундом.




*27. Техника и историография альтернативной войны.
Раннее утро 30 августа слева от Линии Перемены дат. Северные Соломоновы острова.
(Время и дата соответствуют позднему утру 29 августа на Самоа).
Автономия Бугенвиль. Люфтшиффхафен  - субурб Эмпрессогасты.

Австралийский специальный дипломатический офицер (СДО) Чарльз Найтхарт, мало понимал в дирижаблях и в стимпанке. И, сегодняшнее присутствие СДО на авиа-шоу дирижаблей-пароходов для Игрищ Левиафана было обычным актом тактичности по отношению к бугенвильскому адмиралу-президенту Ониксу Оуноко, а также к группе   офицеров-военспецов Меганезии и Фиджи – участников Штаба Тройной Унии. Хотя (признал для себя Найтхарт) это шоу получилось впечатляющим. Особенно - дефиле дирижаблей над рядами зрителей. 40-метровые белые эллипсоиды ползли так низко и медленно, что зрители (просто протягивая руки) снимали сувенирные бутылки пива с гирлянд, специально вывешенных из десантных люков. Теперь на шоу был объявлен перерыв до вечернего концерта в прогрессивном стиле ЭБМ - Электро-Блэк-Метал. 

Найтхарт собирался устроиться в тени под навесом одного из множества кафе-баров, заказать стакан чего-нибудь прохладительного, и посмотреть сетевые новости, но…
…Появился капитан-курьер с приглашением к обеду на ранчо президента. Вероятно, бугенвильский диктатор решил, что пришло время для неформальных контактов. Как уточнил капитан-курьер: «разумеется, и мисс Флойд Фирфайн, референт-стажер СДО, приглашена на обед, поскольку адмирал будет рад видеть вас обоих». Что ж (подумал Найтхарт) любопытно будет взглянуть, и … Полет занял всего четверть часа. Здесь в качестве VIP-транспорта применялись незийские автожиры (что позволяло, в данном случае, рассмотреть адмирал-президентское ранчо с высоты птичьего полета).    



Три года назад Чарльзу Найтхарту довелось присутствовать на рауте во дворце султана Болкиаха в Бандар-Сери-Бегаване (Бруней). Там роскошь просто давила на гостей. Все предметы обихода, которые теоретически могут быть сделаны из золота - были из него сделаны. Во всех точках, где как-то можно присобачить драгоценные камни - они были присобачены. Это не говоря уже о дорогостоящих предметах ручной работы – коврах с золотой вышивкой, фарфоре с росписью, и одежде, сшитой по экстремально дорогому индивидуальному заказу в самых модных салонах европейских модельеров. Как кто-то пошутил «у этого султана чувствуешь себя замурованным в ювелирное украшение».   

С тех пор Чарльз не видел ничего сопоставимого по роскоши – до своего сегодняшнего визита на ранчо Оуноко. Здесь не было золота и бриллиантов, здесь не было фарфора и вышивки ручной работы, здесь не было ни одной вещи из бутика. И все же, по уровню роскоши ранчо Оуноко оставляло дворец Болкиаха в кильватерном следе…

..Это был комплекс продуманно переплетенных цепочек широких веранд, подвесных
дорожек, лестниц, павильонов и домиков в стиле бунгало, построенных на холмистом участке площадью несколько тысяч гектаров. Здесь были небольшие озера, и чистые полноводные ручьи с многоярусными водопадами. Здесь были цветущие луга, и самые настоящие джунгли, в которых была акклиматизирована всякая фауна, включая даже карликовых слонов Борнео (условно – карликовых: они крупнее европейского зубра). Ярусы виллы спускались между двумя речками с холмов к морскому пляжу напротив маленьких островков на барьерном коралловом рифе…

…Капитан-курьер аккуратно посадил автожир на лужайке около одного из бунгало, и сообщил: «адмирал-президент думает, что вы захотите выпить коктейль перед обедом, посмотреть новости, и собраться с мыслями – так что к вашим услугам кабинет и бар с напитками, на то время, которое вам понадобиться». СДО честно признал, что Оуноко крайне догадлив, и тактичен. Так что предложение принято с благодарностью.



Кабинет оказался обставлен просто и функционально. Телеэкран на стене расположен удобно: так что можно смотреть либо из-за стола, либо с диванчика у стойки бара, где бармен-филиппинец стремительно смешал для VIP-гостя легкий мохито. Что касается новостей, то Найтхарт выбрал американский канал «Transcontinental Top-News» (Сан-Франциско), предположив, что тамошний экстремальный репортер Барри Диллинджер окажется в гуще событий, связанных с Игрищами Левиафана. И действительно…

*** 29 августа. TTN – из Апиа. Событие дня в Южно-Тихоокеанском регионе ***
* Новозеландская армия захватила Западное (Германское) Самоа *
*
Доброе утро Вьетнам! С вами Барри Диллинджер. Прошу пацифистов не обижаться по поводу политкорректности: мол, этот засранец Барри шутит на тему войны. Просто не забывайте: фильм моего тезки Барри Левинсона «Доброе утро Вьетнам» получил два престижных международных приза, хотя фильм вышел всего через дюжину лет после Вьетнамской войны, и многие считали, что шутки на эту тему в кино - неуместны. Но, задумайтесь: тот фильм с шутками про войну, вообще-то серьезный и по-настоящему антивоенный. Я хочу сказать то же самое про стартовавшие сегодня военные Игрища Левиафана в Океании. Это веселая ролевая военная игра, но серьезная и антивоенная.
*
Кто смотрит мой медиа-блог «Диллинджер 18+», тот уже знает: в этой альтернативно-исторической военной игре я сражался на стороне киви, и был в парашютном десанте, высадившемся в середине острова Уполу, чтобы занять и удержать перевал Тиваи на Центральном Хребте до подхода морской пехоты по дороге Кросс-Айленд. Мы четко сработали, но потеряли две трети бойцов, включая меня. Я был «покрашен» в битве у деревни Лоопетиана и, по правилам тактического пейнтбола, покинул игровое поле.
*
С одной стороны, мне слегка обидно было оказаться в стороне, когда новозеландский экспедиционный корпус триумфально вступил в Апиа, и поднял флаг над городом. Но оказалось, что мне чертовски повезло: пока мои боевые товарищи, согласно сценарию эпизода, инспектировали пивные погреба Апиа и флиртовали с горожанками…
…Тут видео-пауза, чтобы заранее исключить недоразумения. Все пиво предоставлено спонсорами Игрищ, а местные девушки вызвались инициативно. Внимание! 18+. 
*
ВСТАВКА. Короткий видеорепортаж с главной площади Апиа. Что попадает в кадр:
Большое количество киви в униформе гибридного образца (дизайн – современный, но раскраска, разумеется - ретро, а оружие – разумеется, пейнт-ганы).
Несколько меньшее количество «германских колониальных гвардейцев» (экипировка аналогичная).
Соответствующее количество девушек: условных туземок и колониальных германок в произвольной форме одежды, в основном - микро-бикини. При сопоставлении кадров, внимательный наблюдатель отмечает, что девушки из военных контингентов сторон, волшебно превращаются, опять-таки, в условных горожанок. Что вполне объяснимо. 
На площадь выкатывается пугающее количество пивных бочонков.
Мейнстрим: ненапряженная пьянка с групповыми танцами «hi-energy-disco» 1980-х.
*
…Еще раз напомню: с вами Барри Диллинджер, TTN из Апиа. Вы видели, что взятие столицы Западного Самоа перешло в поп-фестиваль. Это слабее Карнавала Рио, но не уступает по драйву Конкурсу мокрых футболок Малибу. А теперь я расскажу, почему выбытие из игры примерно посредине, на перевале Тиваи, стало чертовской удачей. В торжественный момент вступления победивших киви в Апиа, я оказался в самоанском кампусе ЮТУ (Южно-Тихоокеанского Университета), и там (не спрашивайте как) мне удалось пообщаться под запись с Ее Величеством Боудис, королевой Новой Зеландии. Причем, без всякой цензуры. Вы увидите и услышите все, что было в разговоре. Итак:
*
ОБЩЕНИЕ ЗА ЧАЕМ. Собеседник: Боудис Виндзор, королева Новой Зеландии.
Репортер TTN: Ваше Величество, вы разрешили задавать острые вопросы, поэтому я спрашиваю: что побудило вас приехать на Игрища, вызывающие серьезные опасения у многих мировых политиков, в частности, у секретариата Объединенных Наций?   
Королева NZ: Начнем с того, что я приехала не на Игрища Левиафана. Я приехала на совещание Профессорской Коллегии ЮТУ, как сопредседатель Комиссии по реформе Южно-Тихоокеанского Форума, ЮТФ. Это можно прочесть в пресс-релизе. 
Репортер TTN: Да, конечно, Ваше Величество, но говорят, вы намерены выступить на завершении Игрищ с поздравлениями участникам.
Королева NZ: Разумеется, я выступлю, поскольку я уже здесь. Эти Игрища – крупное молодежно-спортивное событие для Новой Зеландии и других стран ЮТФ.
Репортер TTN: Но в ООН, в Европарламенте, и во многих влиятельных гуманитарных организациях, эти Игрища называют не спортивными, а политическими.
Королева NZ: Ничего удивительного. Спорт переплетен с политикой. Вспомните «Оду Спорту» барона де Кубертена, инициатора Олимпийского движения. Он еще в 1912-м указал на политическую роль спорта для дружбы и взаимоуважения между молодыми людьми разных наций. «Спорт, ты - мир». Так завершается ода барона де Кубертена.
Репортер TTN: Но Олимпиады не предотвратили Первую Мировую войну, в 1914-м, и Вторую Мировую войну в 1939-м.
Королева NZ: Да, но они предотвратили атомную Третью Мировую войну в 1962-м. Я полагаю, что барон де Кубертен был прав, и я действую соответственно этому.
Репортер TTN: Ваше Величество, позвольте вернуться от Олимпийских игр к Игрищу Левиафана. Оно слишком близко к реальной истории Мировых войн, вы не находите?
Королева NZ: Первой Мировой войны, так точнее. Исторически, в этот день в 1914-м, новозеландский экспедиционный корпус оккупировал германскую колонию Самоа. В сценарном фанфике к трилогии Скотта Вестерфельда отличается только картина этой оккупации. Исторически гарнизон Апиа сдался без боя, а в этом фанфике – иначе.
*
ЗАСТАВКА: ИНФО К ТЕМЕ. Трилогия «Левиафан» и фанфик «Вицлипуцли».
Трилогия «Левиафан» (2010-е), автор: Скотт Вестерфельд (американо-австралиец).
Авантюрно-боевая лирика. Текст-манга. Стимпанк/биопанк. Альтернативная история первой четверти XX века. Сюжет: противостояние прогрессивного британского блока «дарвинистов», и догматического германского блока «жестянщиков», интриги, война.
Фанфик по «Левиафану». Гексалогия «Вицлипуцли» (две книги изданы в Австралии, журналом «RomantiX», еще четыре - анонсы), автор: Джек Оффшедоу (новозеландец).
Техно-ньюэйдж, стимпанк/биопанк, альтернативная история 1860-1960-х. Сюжет: ряд коммерческих конфликтов, отражающихся в интригах дипломатов, религиях, и войне. Факторизация Мира Вестерфельда до квази-реализма технологии и политэкономии.   
*
ПРОДОЛЖЕНИЕ беседы с Боудис Виндзор, королевой Новой Зеландии
Репортер TTN: Проблема в том, что в фанфике очень многое иначе.
Королева NZ: Поясните вашу мысль, мистер Диллинджер.
Репортер TTN: Да, Ваше Величество. В этом фанфике есть обе Мировые войны. Хотя Вторая Мировая война пока лишь в анонсах, но принцип уже понятен. Главное, что, в исходном Мире Вестерфельда политика, экономика, религия, и технология – условны, являясь фоном для показа взаимодействия героев между собой, и с необыкновенными машинами (живыми и неживыми) в экстремальных условиях. Это именно манга: театр картинок с диалогами и динамичной интригой… Возможно, я слишком многословен.   
Королева NZ: Нет-нет, мистер Диллинджер. Прошу: продолжайте. Мне интересно.
Репортер TTN: Я рад, Ваше Величество. Итак: Вестерфельд, это увлекательный театр картинок из придуманного им альтернативного мира. А фанфик Оффшедоу, это квази-реальность того мира, с которого Вестерфельд нарисовал картинки. Это объяснение на политэкономическом уровне, с весьма спорными, радикальными идеями. Две книги, в которых Оффшедоу показал формирование культур «дарвинистов» и «жестянщиков», эскалацию вражды между ними, и старт альтернативной Первой Мировой войны, уже насторожили многих. Говорят, что Джек Оффшедоу продвигает лаоцзэтику.
Королева NZ: Простите, мистер Диллинджер, что-что продвигает Джек Оффшедоу?
Репортер TTN: Лаоцзетику. В смысле, что общепринятая библейская шкала: добро-зло оспорена китайцем Лао Цзы, сказавшем: зло возникло, когда люди придумали добро.
Королева NZ: Лао Цзы жил в IV веке до Новой эры, и никак не мог оспорить библию.
(Пауза).
*
Репортер TTN: Э-э… Почему он никак не мог?
Королева NZ: Потому, мистер Диллинджер, что базис Библии еще не был составлен.
Репортер TTN: А-а… Конечно, Ваше Величество, вы лучше знаете, вы ведь учились в Оксфорде по археологии. Но Джек Оффшедоу продвигает лаоцзэтику сейчас.
Королева NZ: А в чем проблема? Учение Лао Цзы это часть философского наследия.
Репортер TTN: Проблема в том, что Оффшедоу применяет лаоцзэтику к оценке обеих Мировых войн. Ладно, к Первой Мировой войне, но судя по анонсу, и ко Второй.
Королева NZ: Учение Лао Цзы, как любая философия, применимо к чему угодно.
Репортер TTN: Простите, Ваше Величество, но в секретариате ООН считают, что это противоречит Дурбанской Декларации.
*
ЗАСТАВКА: ИНФО К ТЕМЕ. Из Дурбанской Декларации, принятой 07.09.2001:
«Мы осуждаем сохранение и возрождение неонацизма, неофашизма и агрессивных националистических идеологий, основанных на расовых и национальных предубеждениях, и заявляем, что эти явления никогда не могут заслуживать оправдания ни в каких случаях и ни при каких обстоятельствах».
*
Королева NZ: Мистер Диллинджер, говорите прямо. Я не боюсь этого вопроса.
Репортер TTN: Да. в секретариате ООН считают, что эта лаоцзэтика в интерпретации Оффшедоу отчасти оправдывает практику, осужденную Нюрнбергским трибуналом, а точнее, представляет преступления лидеров Третьего Рейха, как вторичные. Согласно лаоцзэтике, первично преступление тех, кто придумал политическое добро. Вот и все. 
Королева NZ: Теперь мои комментарии. Я начну с того, что нет оправданий практике НСГРП (национал-социалистической германской рабочей партии). Но появление этой партии, ее приход к власти, и ее стартовые успехи, сделавшие Третий Рейх монстром, поглотившим Европу, действительно вторичны. Они вызваны амбициозной тактикой правительств стран-победителей Первой Мировой войны, решивших волюнтаристски построить глобальный миропорядок, и для этого затоптать побежденные нации, и все «неправильные» нации, оказавшиеся в социалистическом лагере. Дело не в этике, а в законах истории. Однотипные проекты ведущих правительств: причесать планету под искусственный стандарт, породили гитлеризм в 1930-х, кубинский феномен в 1950-х, черный расизм в 1960-х, боливаризм в 1980-х, ваххабитский халифат в 2010-х, и…
(Длинная пауза).
*
Репортер TTN (вопросительно): Меганезию сейчас?
Королева NZ (уклончиво): прочтите об этом у более авторитетных историков.
Репортер TTN: Но ведь с нацизмом все ясно: Гитлер начал Вторую Мировую войну, и геноцид евреев. С этими фактами, вроде бы, все историки согласны.
Королева NZ: Нет. По первому вопросу я рекомендую вам превосходную монографию Мартина Китчена «Иллюстрированная история Германии», изданную Университетом  Кембриджа в 1996. Там показано: Версальский договор 1919-го сделал новую войну в Европе неизбежной в пределах 20 лет. А по второму вопросу рекомендую книгу Леви Галеви «Подмандатная территория», о неприглядной роли Чемберлена и Бальфура.
Репортер TTN: Вы верите, что в Холокосте виновно также правительство Британии?
Королева NZ: Я сообщила вам, где найти исторические документы о тех событиях.
Репортер TTN: Спрошу так: вы верите в справедливость Нюренбергского трибунала?
Королева NZ: А вы верите в справедливость суда победителей над побежденными?
Репортер TTN: Э-э… Ваше Величество… Честно говоря, я даже не знаю.
Королева NZ: Я тоже не знаю, мистер Диллинджер. Ваш следующий вопрос?
(Длинная пауза).
*
Репортер TTN: Оставим прошлое, вернемся к Декларации Дурбанской конференции.
Королева NZ: Это тоже прошлое, 2001 год. Но поскольку вы задали вопрос, я отвечу: Дурбанская конференция, это нелегитимное сборище, где дирижировал лидер Ирана. Бойкот им объявили Австралия, Новая Зеландия, Канада, США, и ряд стран Европы. 
Репортер TTN: Как тогда секретариат ООН ссылается на Дурбанскую декларацию?
Королева NZ: Без комментариев. Я не хочу отбивать хлеб у пресс-службы ООН.
(Снова длинная пауза).
*
Репортер TTN: Как все запутано. Ваше Величество, вы ведь историк. Почему Вторая Мировая война держит нас за ноги даже через столетие?
Королева NZ: Потому, что одна сторона сумела демонизировать другую, а саму себя позиционировать, как гвардию Бога. В Крестовых походах, крестоносцы - банальные грабители, позиционировали сарацин, как демонов, оскверняющих Гроб Господень.
Репортер TTN: А что во Второй Мировой войне?
Королева NZ: Одно из возможных объяснений дано в фанфике у Джека Оффшедоу. 
Репортер TTN: Значит, все же, лаоцзэтика? Кто придумал добро, тот создал зло?
Королева NZ: Я сообщила все, что считала нужным по этому поводу.
(Пауза).
*
Репортер TTN: А вы не опасаетесь, что лидеры ряда религий, дискриминированных в Германском Самоа, обвинят вас в поддержке германского реваншизма, и неонализма?
Королева NZ: Простите, а неонализм, это что?
Репортер TTN: Это аббревиатура от нео-национал-социализм.
Королева NZ: Ясно. Нет, я не опасаюсь, поскольку они уже обвинили. По существу, я считаю, во-первых, что имеет место подмена понятий, а во-вторых, что эти проблемы найдут решение в новом Южно-Тихоокеанском Форуме. Но подробнее я изложу свою позицию завтра на пресс-конференции по программе ЮТУ «Студенческая волна». 
Репортер TTN: Теперь последний вопрос. Что вы ответите критикам, считающим, что Игрища Левиафана поощряют в молодых людях милитаризм и жестокость?
Королева NZ: Я отвечу, что молодежь с незапамятных времен играет в войну. Такова, видимо, природа человека. Посмотрите лист олимпийских видов спорта, и вы увидите стрельбу, метание копья, и единоборства. Надо, чтобы игра не переходила в реальную вражду, как, увы, случается между футбольными фанатами. Если стороны в игрищах относятся друг к другу по-дружески, как сегодня, то это вакцина против жестокости.
Репортер TTN: Благодарю, Ваше Величество. Это был репортаж из Апиа, Самоа…
***

Вроде бы, финал этого интервью американского репортера с королевой Боудис вышел позитивным, милым и миролюбивым, однако после просмотра у австралийского СДО сложилось интуитивное впечатление, что вокруг Игрищ Левиафана умело и цинично сплетена паутина, а за ней торчат призрачные уши каких-то спецслужб…



Тап же дата (30 августа слева от Линии Перемены дат).
Северные Соломоновы острова. Автономия Бугенвиль. Окрестности Эмпрессогасты.
Неформальный дипломатический обед на веранде президентского ранчо.

…В плане блюд здесь не было ничего особенного: просто, хорошая постколониальная кухня. Но, когда рядом пасутся два слона, иногда срывая хоботом гроздья бананов на расстоянии вытянутой руки от вас, и с аппетитным хрустом пережевывая, то завтрак увлекателен независимо от кухни. Другой особенностью были туземные официантки, которые обходились из одежды одной только набедренной повязкой с ярким узором. Бугенвильки ничуть не соответствовали стандартам для манекенщиц. Телосложение - сильно капитальнее, чем модельные 90-60-90. Жизнь диктовала тут свои идеалы форм, которые мог показаться тяжеловатыми и грубоватыми, но отражали интуитивно (или инстинктивно) воспринимаемую натуральную эстетику женского тела.

…Адмирал-президент Оникс Оуноко, заметил эстетически-заинтересованный взгляд Чарльза Найтхарта на официантку, готовившую кофе у стойки бара, и заявил:
- В моей стране теперь красивые женщины. Это политико-биологический факт.
- Действительно, красивые, - негромко согласился австралийский СДО.
- Они, - продолжил Оуноко, - красивые потому, что свободные. Это правильная мысль, которую придумали хиппи. Красота и свобода, это одно и то же.
- Красота и свобода?.. – слегка удивился австралиец. Ему странно было слышать такие тезисы от персонажа с репутацией самого жестокого диктатора Океании.

Адмирал-президент уловил эту нотку удивления и заржал.
- Ха-ха-ха! Вы сейчас думаете: «как этот тоталитарный монстр рассуждает о свободе». Верно, мистер Найтхарт?
- Э-э… - протянул СДО, думая, как теперь сгладить эту оплошность. Тут его выручила референт Флойд Фирфайн. С явно недипломатичной прямотой она заявила:
- Мистер Оуноко, в мире вас не считают поборником свободы и демократии.
- Ха-ха-ха! – адмирал-президент легонько хлопнул ее по плечу, - ты, Флойд, толковая девчонка, но кое-чего не понимаешь.
- Чего я не понимаю? – спросила она.
- Того, - сказал он, - что свобода и демократия, это левая и правая ладонь. Они, вроде, похожи, но несовместимы. И приходится выбирать: свобода или демократия. Что, не поняла? Сейчас я объясню по-простому. У вас в Австралии много красивых женщин, мужчин, и лошадей.
- Мистер Оуноко, при чем тут лошади? – удивилась Флойд.
- Называй меня Оникс, и без мистера. У нас неформальный обед. И скажи: ты знаешь, откуда родом лошадки брамби, которые у меня на ранчо?
- Без понятия, Оникс. У нас в Австралии так называют одичавших лошадей, а эти твои лошадки некрупные, но породистые. Вроде знаменитых исландских лошадок.   
 
Адмирал-президент выслушал эту реплику и снова заржал.
- Породистые? Ха-ха-ха! Это и есть ваши брамби! Я купил их больше тысячи, и совсем дешево. У вас это нежелательная фауна, с тех пор, как в середине позапрошлого века, в разгар Золотой лихорадки, они стали бесхозными и одичали. Говорят, что они слишком своенравные и свободолюбивые. Точно, как перспективные люди, ха-ха-ха!
- Мм… - протянула референт, - …Как-то у тебя смешались в кучу кони, люди.
- Потому что так надо в философии! – объявил адмирал-президент, многозначительно подняв указательный палец к небу, - От общего к частному, от простого к сложному. Я сказал про общее. Теперь скажу про частное простое, про лошадок брамби. У вас там в Австралии средний бизнесмен испортился, не хочет думать, не хочет решать задачи, к которым нет готового ответа. И если он займется лошадьми, то скорее возьмет кредит, чтобы дорого купить стандартных послушных лошадок, чем купит почти даром таких нестандартных брамби. В моей стране иначе. Во всех трех странах Унии иначе. Наши бизнесмены похожи на ваших, которые были сто лет назад. Мы ищем что-то новое…
- …Или, - перебила Флойд Фирфайн, - хорошо забытое старое.
- Да, - легко согласился Оуноко, - или хорошо забытое старое. Оно бывает в тему.

С этими словами, он вытащил из кармана рубашки-гавайки «фиделевскую» сигару, и с удовольствием прикурил.
- Ты обещал что-то интересное про свободу и демократию, – напомнила Флойд.
- Да, сейчас будет тебе… - он выпустил из ноздрей облачка дыма, - …Вот, я рассказал общее, и рассказал простое частное про лошадок. Теперь сложное частное про людей. Правда, не такое сложное, ведь мы уже разобрались, чего хочет средний современный австралийский бизнесмен: он хочет решать только задачи с готовым ответом. А любой нестандартный работник, это задача без готового ответа. Это значит: такой работник в  Австралии не нужен, как не нужна лошадка-брамби. Вот что такое демократия. У нас наоборот, свобода, поэтому такой работник нам нужен.
- Простите, мистер Оуноко, - вмешался Чарльз Найтхарт, - но я не понял этого тезиса.
- Я объясню, - произнес адмирал-президент, пыхнул сигарой и повторил, - я объясню. Демократия, это власть народа, так?
- Да, - подтвердил австралийский СДО.
- Ну, а народ - это кто?

Чарльз, слегка удивленный тривиальностью вопроса, немедленно ответил:
- Народ, это население страны. А в смысле демократии, это все граждане.
- В смысле демократии, мистер Найтхарт, это не так, - объявил Оникс, - или вы будете утверждать, что каждый гражданин вашей страны обладает политической властью?
- Да, мистер Оуноко, я буду это утверждать! Каждый гражданин Австралии принимает участие в выборах депутатов парламента.
- Разве это власть? – иронично отозвался бугенвильский диктатор.
- Да, - сказал Найтхарт, - это власть, поскольку парламент принимает законы, а главой исполнительного аппарата - премьер-министром, становится лидер той партии, которая набрала большинство голосов граждан на выборах.
- А каким методом эта партия набирает большинство голосов?
- Методом политической агитации. Это очевидно, - ответил Чарльз, снова удивленный тривиальностью вопроса.
 
Оникс Оуноко медленно поднял руки, похлопал в ладоши и повторил за ним:
- Это очевидно! Как при торговле чипсами. Победа достается тому, кто сильнее провел рекламную компанию. Кто купил больше времени в прайм-тайм на TV, и нанял больше профессионалов PR. И не так важно, какие чипсы вкуснее и лучше по качеству.
- Послушайте! – возмутился Чарльз, - Выборы это, все же, не торговля чипсами!
- Конечно, вы правы! - иронично ответил Оникс, - Выборы гораздо хуже. Ведь если мы говорим о чипсах, то даже при самой мощной рекламе, очень мало людей купят чипсы, сделанные из явно гнилой картошки с соответствующим вкусом и запахом. Инстинкты возмутятся. А при выборе партий нет инстинктивных предохранителей. Так что власть достается хозяевам СМИ, через голоса граждан, восприимчивых к рекламе. Это самые безвольные, послушные, стандартизованные граждане. Они основа для демократии. А другие граждане: своенравные, нестандартные, свободолюбивые - это паршивые овцы, которые портят демократическое стадо. Они - проблема, и от них надо избавиться.      

Чарльз Найтхарт задумался над достойным ответом, и тут его опередила Флойд. Она, совершенно не задумываясь о политкорректности и о безопасности, брякнула:
- Это типичная демагогия авторитарных правителей!
- О, черт! - выдохнул Найтхарт, мгновенно подумав, что сейчас будут проблемы. Но он ошибся. Похоже, что Флойд очередной раз продемонстрировала (как это называется) «адекватность к местной культурной среде». Адмирал-президент ничуть не обиделся. Наоборот, он снова заржал и опять хлопнул 19-летнюю австралийку по плечу.
- Ха-ха-ха! Скажи, как ты думаешь, если я назначу тут на Бугенвиле демократические выборы президента, то кто выиграет? Ну, смелее говори: кто?
- Ты выиграешь, - проворчала Флойд, - но это будет не по-честному.
- Ха! Так у вас в Австралии дуэт: правые центристы консерваторы, и левые центристы консерваторы уже сто лет выигрывают выборы, и обслуживают не народ, а спонсоров, владеющих банками, TV-каналами, и местами в бюрократии. Это как, по-честному?
- Ты хочешь доказать, что диктатура лучше? – спросила она.

Адмирал-президент весело похлопал себя ладонями по коленям.
- Зачем? Жизнь доказывает! У вас в Австралии все больше трэша из исламских стран Южной Азии, а у нас в Тройной Унии все больше толковых свободных австралийцев!   
- Но, - сказала Флойд, - австралийцев в Унию уехало меньше ста тысяч, причем они в основном не на Бугенвиле или Фиджи, где диктатура, а в Меганезии, где демократия.
- Ко мне тоже приехало немало австралийцев, - почти обижено возразил Оникс, затем хлопнул себя ладонью по лбу, и весело спросил, - что-что ты сказала в Меганезии? 
- А что я сказала?
- Ты сказала: в Меганезии – демократия! Ха-ха-ха!
- А разве нет? – удивилась она.
- Это ты у своего босса спроси. Вот, он уже нахмурился... Не надо нервничать, мистер Найтхарт. У нас неформальный обед, без журналистов. Никто не узнает.
- Я не нервничаю, - соврал австралийский СДО, стараясь быть убедительным, хотя он понимал, что по дипломатическим меркам только что произошел ужасный конфуз: его референт назвала меганезийский тоталитарный анархизм – демократией. 
- Правильно! Не надо нервничать, мы ведь теперь друзья! - улыбаясь, сказал генерал-президент, пододвинул к себе портфель ретро-образца (ранее было неясно, зачем этот предмет лежит на краю стола), - и вытряхнул оттуда файлы с документами.
- А-а?.. – вопросительно протянул Найтхарт.
- Ваш проект Протокола о добрососедстве, - пояснил Оуноко, - мы тут подписали его. Подписал я. Подписал генерал-президент Тевау Тимбер с Фиджи. Подписали четверо Верховных судей Меганезии, там такой порядок. И я говорю: мы теперь друзья.    
- Прекрасно, мистер адмирал-президент, я искренне рад! – отреагировал СДО, сделав волевое усилие над собой. Он не ожидал, что этот проект будет подписан так легко и быстро, без всяких поправок. Но - это произошло (триумф, казалось бы). И теперь у австралийского дипломата возникло подозрение, что он чего-то не заметил. Пока.    

 …


*28. Воля богов на задворках цивилизации.
Та же дата 29 августа справа от Линии Перемены дат. Ранний вечер - до заката.
Остров Савайи (самый западный в Германском Самоа). Юго-восточный берег.

Остров Савайи в полтора раза больше, чем остров Уполу, но очень мало населен. Так сложилось то ли исторически, то ли геологически. Тысячу лет назад вулканы в центре острова были так активны, что полинезийцы опасались заселять внутренние районы. С другой стороны - пароводяные выбросы и застывшая лава обеспечили острову крайне плодородные грунты и достаточное количество пресной воды: идеальные условия для фермерства. При колониализме жизнь на Савайи сложилась так: центр острова - пуст, а периметр - оснащен кольцевой дорогой, и утыкан деревнями с плантациями. В каждой деревне – христианская церковь, или даже две-три церкви, чтоб туземцы не забывали о требовательном Боге Белых Хозяев. Он (бог) так и остался чужим для самоанцев. Это  импортное оккультное существо следовало задабривать всенародными воскресными песнопениями и материальными податями, иначе оно нашлет солдат-карателей. Такая примитивная теология за несколько поколений прочно вошла в быт туземцев, и когда революционная власть прижала церковников, произошел массовый исход испуганных туземцев в Новую Зеландию. Кстати, теологические предсказания сбылись - вскоре на деревенскую инфраструктуру Савайи стали падать бомбы Международной коалиции.

Такое предисловие объясняет, почему множество деревень на Савайи было брошено, в частности - деревни на берегу полу-лагуны Афаноа на юго-востоке острова. Место тут отличное: Полноводные ручьи прорезают холмы, и впадают в полу-лагуну. На склонах холмов можно собирать четыре урожая в год. Было бы кому обрабатывать землю. Как нетрудно догадаться, революционное правительство (после убедительной победы над внешним и внутренним противником) приняло меры, чтобы земля не стояла без дела. Диапазон мер был весьма широк: от передачи земель в дешевую аренду агро-фермам германских резервистов, до организации агро-кооперативов «по целевым профилям».
Целевые профили в данном случае – происхождение аграрных кооператоров.
Есть коллективные переселенцы с побережья Тонкинского залива (южный Китай).   
Есть несколько тысяч туземцев (они жили в самых глухих деревнях, и не уехали).
Есть (внимание!) «февральский декретированный контингент бахаи 18 минус». 

Об этом контингенте следует сказать особо. В конце осени позапрошлого года (вскоре после Алюминиевой Революции, начавшейся на Островах Кука), вполне предсказуемо разгорелся хаотичный конфликт на архипелаге Самоа. Разные военные и полувоенные группировки столкнулись в боях, преимущественно по формуле «каждый за себя». На площади 3000 квадратных километров суши и 100.000 квадратных километров океана, маневрировали коммандос США, «голубые каски» ООН, индонезийские моджахеды и германские реваншисты при поддержке Народного флота новорожденной Меганезии. Конфликт вскоре слился с Первой Новогодней войной, охватившей Океанию, и лишь в  конце января наметились перемирия, которые определили политический ландшафт. В частности, Запад Самоа достался германским реваншистам - курфюршеству в составе Конфедерации Меганезия. Спецслужба курфюрста сразу «зачистила поле» от остатков оппозиции, но по поводу бахаи возникли сомнения. Эта религиозная община во время войны сотрудничала с ООН и моджахедами, но лишь по гражданским темам. Никто из бахаи не призывал к насилию, и не выступил с оружием против реваншистов. В такой ситуации, применить к бахаи «зачистку» было бы этически некрасиво, особенно если учесть, что из почти 5000 здешних бахаи, более 1000 были детьми и подростками.   

В феврале прошлого года, после коротких дискуссий, Германо-Самоанский Фолкентаг принял постановление, и курфюрст Мюллер подписал декрет: «О мерах контроля над сектой бахаи, сотрудничавшей с врагами нации». По декрету религиозная община была поделена на три контингента:
1. Женщины-бахаи с детьми до 3-х лет, и беременные женщины.
2. Иные бахаи в возрасте от 18 лет и старше.
3. Бахаи в возрасте более 3-х лет, но менее 18 лет.
Контингент-1 подлежал безусловной депортации в Новую Зеландию (где существует программа помощи, ориентированная именно на таких вынужденных мигрантов). 
Контингент-2 мог оставаться под полицейским надзором в южном пригороде Апиа, и пользоваться Храмом Лотоса, или - подписать форму депортации, и вон из страны.
Контингент-3 интернировался на плантации Афаноа, принадлежавшей общине бахаи, теперь - конфискованной и преобразованной в спецшколу. Как тинэйджеры будут там  заботиться о своих мелких братиках и сестричках – не слишком волновало фолкентаг.  Инфраструктурный минимум был организован: электро- и водо- и прочее снабжение, аграрная техника, медпункт, полиция, учеба. Дальше пусть они сами крутятся…

…И они крутились. Школа-интернат Плайа-Афаноа была исходно просто деревней на  склоне горы среди фруктовых плантаций в криволинейном углу, между расчищенным песчаным пляжем на полу-лагуне и полноводным ручьем, скачущим по естественным вулканическим лавовым террасам (с исключительно плодородным грунтом). Наличие старой, но крепкой колониальной германской дороги, и старого, но крепкого причала, означало неплохие условия для сухопутной и морской логистики. Грузопассажирский транспорт работал, аграрная продукция вывозилась, все нужные товары завозились. У тинэйджеров-бахаи сложилось кое-какое самоуправление и хозяйственный ритм. Они выращивали фрукты-овощи, востребованные в ближайших поселках с фабричной (не-аграрной) ориентацией. Они учились по укороченной школьной программе (дважды в неделю по 4 часа). Они растили детей (сперва, только мелких из своего контингента, а теперь в некоторых случаях уже и своих). Дважды в неделю из Апиа в Плайа-Афаноа приходил специальный паром для родителей или старших родичей (контингента-2), и происходило их общение с контингентом-3 - в присутствии офицера полиции (чтобы пресекать религиозно-политическую агитацию со стороны старших). Любой юниор из контингента-3, достигнув 18-летия, мог (аналогично контингенту-2) подписать форму депортации, и вон из страны. Но это значило бы бросить своих младших… И никто из молодых бахаи в 18 лет не использовал это право. Все они оставались в интернате.

Такая была локальная обстановка к текущему моменту 29 августа 3-го года Хартии…
…Патрульный морской трамвай, подойдя к причалу Плайа-Афаноа, выгрузил там два самолетика (рингфлюгер и He-Mi), и трех пассажиров: Франсуазу и Кристофера Февре, плюс мичмана Утахе Сувароу - вывезенных с кораллового поля Роаникаурафитиа. Их встретили два локальных полисмена, молодые парни-германцы спортивного вида. Они одарили мичмана Утахе Сувароу искренними комплементами в связи с ее действиями, обеспечившими спасение летчиков-новичков (вроде: «ну, ты летаешь, гло - это вообще фантастика»). А летчикам-новичкам достался совет: «аккуратнее выбирать крылья».

Утахе Сувароу обменялась с парнями-полисменами серией позитивных пожеланий в обычном стиле бойцов Народном флота, пожала им руки и (в компании Криса и Фран) приступила к знакомству с местной версией религии бахаи. По законам жанра, сперва, следовало представить гостью здешнему гуру – что и произошло в большой открытой столовой (просто, деревянные столы и скамейки, расставленные рядами под сетчатым каркасом, который обвивала виноградная лоза). Кстати, вся школа-интернат оказалась окружена фруктовыми деревьями, рядами посадок плодового кустарника, и грядками-огородами с разнообразными овощами, и очаровательными декоративными цветами...

…Гуру уже ждал их в уединенном уголке этой большой столовой, причем не один, а с женой и ребенком (примерно полугодовалым). Молодая аборигенная семья, немного старше, чем Утахе. Внешность обычная для самоанцев. Простые симпатичные ребята. Звали их: мистер Майк Сиумуо, миссис Наири Томасе-Сиумуо, и Адам (это было имя
малыша). Дополнительно, французы сообщили, что Наири, это дочка Исайи Томасе, выборного лидера «старшей общины» (это в Апиа на острове Уполу). Сразу же после знакомства, и первой порции чудесного цветочного чая, Крис Февре положил свой смартфон на середину стола, и продемонстрировал молодому гуру ту самую статью в фифтипедии, начинавшуюся словами: «Бахаи - исламская шиитская секта…».
- Но это неправда! - бурно возразил Майк Сиумуо, - У нас своя религия!
- Тогда давай зальем туда свою редакцию этой статьи, - предложила Утахе, и извлекла витифон-элнот из кармана, - ну, ребята, что предлагаете записать в начале?

Майк и Наири переглянулись, и Майк произнес:
- Бахаи, это путь объединения последователей всех мировых религий на основе веры в Единого Бога, и путь гармонии религии и науки, чтобы одно не подавляло другое.
- У-упс… - протянула Утахе, - …По Британской энциклопедии, мировые религии, это буддизм, христианство и ислам. Но в буддизме нет единого бога, ты в курсе?
- Буддисты верят в Будду, - заметил Майк.
- Стоп! – мичман вскинула левую ладонь, - Будда ни разу не бог. Будда это любой, кто достиг просветления, и учит других, как это сделать. Будд, кстати, много. Такие дела.
- Давайте, - предложила Наири, - я позвоню папе, и спрошу про буддистов.   
- Нет, давайте сначала все вопросы соберем, - сказала Утахе, - значит, про буддизм мы запомнили. Теперь про христиан. Они верят, что у бога есть сын - тот Христос, в честь которого их религия. Но мусульмане верят, что у бога нет сына. Как их объединять?
- Ладно, я спрошу у папы про христиан тоже.
- ОК. Спроси. Кстати, а вы, бахаи, верите, что у бога есть сын, или верите, что нет?
- Мы верим, что Христос был одним из посланников бога, - сказала Наири.
- Это как у мусульман, - невозмутимо констатировала Утахе.
- Но это не значит, что мы мусульмане! – резко возразил Майк.

Утахе Сувароу улыбнулась самым доброжелательным образом.
- Я не говорю, будто это значит. Я просто хочу разобраться, на что похоже.
- Послушайте! – вмешалась Фран Февре, - Эти догмы точно не главное!
- А что главное? – полюбопытствовала мичман Народного флота.
- Главное: взаимопонимание людей, их единство в разнообразии, их справедливое, без предвзятости отношение друг к другу, их понимание, что человечество – одна семья!
- Хэх!.. Одна семья, говоришь? Я тебе процитирую кое-что… - Утахе повертела элнот в пальцах, сменила страницу, и прочла, - «Культура это все множество стилей и приемов жизни, созданных в разное время разными племенами одной человеческой семьи. Культура принадлежит каждому человеку по праву рождения, и каждый сам для себя определяет, что в ней более ценно, а что менее. Человек ограничен в своем культурном выборе только правами окружающих людей на равенство, свободу, безопасность и собственность».
- Это откуда цитата? – спросила француженка.
- Считай, Фран, это тест вслепую. Ты согласна с тем, что я процитировала, или нет?
- Конечно, я согласна! Цитата о том самом, что я перед этим сказала!
- Я сообразил, откуда цитата! - добавил Крис, - Это перевод нашей Декларации Прав Человека и Гражданина, 1793 года, после победы Великой Французской Революции!

Фран Февре порывисто обняла мужа.
- Отлично! Точно! Просто это перевод приблизительный, любительский, вероятно.
- Ну, - произнесла Утахе, - а какое мнение бахаи про эту цитату. Согласны или нет?
- Люди, - ответила Наири, - создали не только хорошие приемы. Люди создали также разбой и войну. Нехорошо, если кто-то определит для себя, что это самое ценное.
- Потому, - сказала Утахе, - как ты слышала, выбор ограничен правами других людей. Какие-нибудь еще возражения против этой цитаты есть у бахаи?
- Возможно, ты будешь спорить, - произнес Майк, - но религия бахаи против алкоголя, наркотиков, и безответственного секса: неестественного или внебрачного.
- Майк, я не буду спорить, это не моя религия, а ваша. Меня пригласили ваши друзья, и теперь я просто хочу разобраться. Фран говорит, что бахаи за единство человечества, а сейчас ты говоришь, что бахаи не за такое единство, как в цитате. Тогда за какое?
- Утахе, ты неправильно поняла! – воскликнула Наири, - Мы, бахаи, не против людей, живущих по этой цитате из Французской декларации. Но у нас свои взгляды.
- Вообще-то, - уточнила мичман, - цитата не из Французской декларации 1793-го, а из нашей Лантонской Великой Хартии Меганезии. Типа, креативное заимствование.
- О-о… - удивленно отреагировал Крис Февре.
- Такие дела, бро, - она подмигнула, и вновь обратилась к Наири, - ну, значит, бахаи не против, что я, как био-панк по жизни, иногда употребляю алкоголь, или психотропную травку, занимаюсь сексом, с кем хочу, и типа того. Или я неправильно поняла?
- Мы считаем, Утахе, что это вредно, и что ты ошибаешься, если поступаешь так.

Мичман задумчиво погладила свой био-панковскую стрижку – короткий ирокез.
- Хэх! Прикольно. Про то, что вредно, я бы поспорила, но это пока не в тему. Мы ведь составляем правки для фифтипедии. E-oe?
- Да, - подтвердила Фран Февре.
- Значит, - продолжила Утахе, - надо разобраться лаконично и практически. Допустим, появилась страна с вашей бахайской властью.
- Это как? – удивленно спросил Майк Сиумуо.
- Это просто. Например: коралловое поле Роаникаурафитиа, где Крис и Фран аварийно приводнялись. В сумме площадь надводных островков примерно 3 квадрат-км. Это как Великий Атолл Нукуфетау-Тувалу. Чем вам не страна?
- Великий атолл площадью 3 квадрат-км? – с сомнением переспросила Фран Февре.
- E-o. Великий. Это - столица Всемирного Движения Хуманифесто, короче - хуми. Они  создали много фишек, включая крабоид, самый результативный лайт-файтер XXI века.

Фран посмотрела на меганезику-маори с недоумением, и та пояснила:
… - Ну, маленький ударный самолет, похожий на краба. Напомните - покажу, а сейчас разговор о другом. Допустим, появилась такая страна с вашей бахайской властью.
- Мысленный эксперимент? – спросил Крис.
- E-o! - Утахе энергично кивнула, - Вот, скажите: в стране Роаникаурафитиа как будут обстоять дела с моими веществами и моим сексом? Разрешено, запрещено, или что?    

Наири Томасе-Сиумуо нерешительно посмотрела на своего мужа, но молодой гуру не торопился что-то отвечать, и Наири спросила:
- Майк, может, я позвоню папе, и спрошу, как поступить правильно?
- Ребята, я не поняла, - сказала Утахе, - вы, типа, не знаете, во что верите?
- Мы знаем! – горячо возразил Майк, - Пойми: религия, это как любовь, это так легко  почувствовать, но так трудно выразить словами!
- Стоп! Что в этом трудного? Ну, если не требуется шедевр любовной лирики.      
- А ты пробовала выразить любовь словами? - спросила Наири.
- Нет, но какие проблемы?
- А ты попробуй, и поймешь, как трудно найти слова для этого.
- ОК! – мичман кивнула, - Сейчас я попробую. Я заранее извиняюсь за стиль. Типа, не «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл или «Обитаемый айсберг» Маргарет Блэкчок. Короче: сразу после Второй Новогодней Войны, наш отряд перебросили с карманного авианосца в заливе Холникоут у восточного берега Папуа в ближайший тыл на остров Вудларк. Я весь первый день чувствовала себя, будто во сне: я не могла поверить, что больше никаких аларм-сирен, больше никаких внезапных боевых вылетов, что можно запросто гулять днем по улочкам поселка, глазеть на людей, как они живут. Или, если надоест, то валяться одной на берегу под пальмой, закрыв глаза, и слушать, как волны шуршат песком. Я сползла в море, поплавала, выползла, улеглась в тени, и собиралась помечтать или подремать, как вдруг: этот парень. Мы так, чуть-чуть были знакомы, он африканец, банту из эскадрона перехватчиков, зовут Нкиво. Ну вот: я вижу, как Нкиво совершает пробежку по мокрому песку вдоль линии прибоя. Он обнажен, так удобнее: пробежался - нырнул. Ничего такого. Но тогда это выглядело… Романтично, что ли. Я окликнула: Нкиво, ты на результат или как? Он остановился, и ответил: или как. Ну…      

…За этим «ну» последовала колоритная хроника с точным описанием всех эволюций человеческих тел, в ходе жаркой военно-морской любви – до финишного эпизода:
… - Мы переворачиваемся, у меня уже такая релаксация, что двигаться лень, и Нкиво продолжает меня переть, типа, в миссионерской позе. У него улыбка до ушей, и глаза навыкате. Так навыкате, что я испугалась: вдруг они выпадут. Я впервые видела такие выпученные глаза. От удивления у меня напрягся живот, и тут: пуф-пуф-пуф: у Нкиво оргазм. У меня от этого дополнительные ощущения внутри, и бум-бум-бум. Реальный мульти оргазм. Провалиться мне сквозь небо, если вру!.. Э-э… Ну, что, у меня совсем хреново с литературностью? Говорите прямо. Я ни разу не обижусь.
- Дело в другом, - тихо и грустно сказала Наири, - неужели для тебя это любовь?
- А-а… - протянула Утахе, - …Ну, это я не догнала вопрос. Если ты про любовь в том смысле, как у Ромео и Джульетты, то я расскажу другую историю.

Но, до этой истории не дошло, поскольку малыш Адам внезапно заплакал.      
- Блин!.. - буркнула Утахе, - …По ходу, мы достали киндера взрослыми разговорами на  эмоционально-напряженных тонах. Но, Наири, если ты не против, то я быстро подниму настроение твоему Адаму. Ну, что?
- Что?.. – отозвалась юная мама - самоанка и, явно колеблясь, посмотрела на мужа.
- Наири, - мягко произнес он, - если мы хотим дружить, то должны доверять.
- Хорошо, Майк, - сказала она и, набравшись смелости, кивнула гостье.

То, как Утахе Сувароу в течение следующих нескольких минут поднимала настроение полугодовалому младенцу, вряд ли одобрил бы традиционный детский психолог. Если держаться европейской традиции, то младенцу надо петь что-то тихое, нежное. И надо покачивать его тоже тихо, нежно. В данном же случае, мичман задорно кричала:
Tika tonu! E-o! Tika tonu! E-o!
Tika tonu! Atu ki a koe, e tama!
He hiki aha to hiki? He hiki roa to hiki? Ua haha!
Приближенный перевод с языка северных маори или утафоа: Все ОК! Да! Верь в себя, парень! Какая у тебя проблема? Такая большая проблема? Мы решим это!..
…Следует отметить, что Утахе в процессе жутко выпучивала глаза, высовывала язык, подпрыгивала (хотя невысоко), даже подбрасывала малыша (хотя несильно). И вот что  удивительно: малыш перестал плакать, активно заинтересовался происходящим, даже (после нескольких попыток) схватил Утахе за нос. Эта удача привела его в восторг (по крайней мере, в состояние, которое у малышей аналогично восторгу детей постарше).

Когда Адам удовлетворил свой интерес к ее носу, Утахе аккуратно вернула его маме, подмигнула по-свойски и спросила:
- Ну, как у меня получилось?
- Да! Просто здорово!.. - Наири улыбнулась, - …А у тебя тоже маленький ребенок?
- У меня нет, но у двух моих старших названных сестричек мелкие киндеры, и у моей приемной мамы еще одна дочка родилась в прошлом году. Иногда я тискаю их. Вот.
- Похоже, что у тебя большая и дружная семья, - заметил Майк.
- Точно, - Утахе улыбнулась и кивнула.
- Значит, - продолжил он, - Бахаулла был прав, когда говорил о едином источнике всех религий. Ваша био-панковская религия, хотя языческая, но учит тому же, чему наша.
- Хэх! Это чему тому же?
- Это очевидно, - пояснил молодой гуру, - большая семья, построенная на любви, и на  внимании к детям, к этим главным целям, передаваемым из поколения в поколение.
- Хэх! Это просто зоопсихология большинства обезьян, включая людей.
- Зачем ты так унижаешь людей? – с мягким упреком в голосе спросила Фран.
- Брось, гло, - тут Утахе махнула рукой, - ты что, думаешь, мы лучше других обезьян?
- А-а… Ты думаешь, что нет?
- Я думаю… - начала Утахе, и окинула взглядом столовую (где быстро увеличивалось количество юниоров-бахаи, пришедших поесть после рабочего дня), - …Я думаю, что сейчас важно другое. Скажите: имеется ли мастерская в вашей школе-интернате?
- Да. Ты видела старую станцию автотехобслуживания по дороге от причала? Там есть эстакады, инструменты, и все, что надо для ремонта наших мини-комбайнов и лодок.
- Тогда, - сказала мичман, - можно разобраться с самолетом Криса и Фран.   
- Это было бы здорово! - обрадовался Крис Февре.



Та же дата 29 августа, около 7 вечера. Там же: остров Савайи. Плайа-Афаноа.
Ангар - ремонтная мастерская при школе-интернате.

Не всегда, но довольно часто, сущность человека наиболее ярко проявляется во время профессиональных занятий. Когда мичман Утахе Сувароу взялась за самолетик HeMi (предварительно водруженный на эстакаду) сущность стала проявляться тем ярче, чем глубже заходило исследование современного ремейка 100-летней «летучей блохи». К моменту, когда самолетик был «раздет» до каркаса, до винтомоторного агрегата, и до подвижной механики, мнение Утахе обрело финальную четкость, и прозвучало так:
- Хэх! Друзья, значит, подарили самолетик. E-oe?   
- Все так плохо? – предположил Крис, ориентируясь на ее тон.
- Еще хуже! - буркнула Утахе, глядя в открытые потроха самолетика, - Видишь трос и ведущий рычаг к нему? Видишь, что это из говна сделано? А зубчатку видишь? Тоже полное говно. Китайский силумин последнего сорта, для малобюджетной сантехники. Теперь смотрим, почему заклинило хвостовое перо – руль поворота…

 …Утахе перешла к хвосту самолетика, моментально развинтила механику и, жестом циркового фокусника, извлекающего кролика из шляпы, подняла в руке два длинных полуцилиндра, явно ранее составлявшие нечто целое.
- Вот, ребята! Это шедевр! Ведущая пластиковая муфта, склеенная из двух половинок дешевым поливинилацетатным клеем. Объяснять дальше? Нет? Тогда идем к движку, посмотрим на него внимательнее… - и Утахе перешла от хвоста к носу самолетика.
… - Здесь мы видим достижения южнокорейской 3D-печати, перенесенные на область северокорейской порошковой металлургии, для производства малобюджетных, проще говоря: одноразовых движков внутреннего сгорания, которое легко и непредсказуемо переходит во внешнее сгорание из-за говняного качества сырья и 3D-принтера.
- Э-э, - опасливо протянула Фран, - этот движок, что, может загореться в полете?
- E-o! - подтвердила Утахе, - Вероятнее всего, на взлетном режиме. Короче: это такой движок, который целиком печатается из металлического порошка и спекается. Можно делать таким методом очень качественные детали, но дорого. Или можно делать очень дешевые детали, но говняные. Этот движок, по ходу, супер-дешевый. Ну, вы поняли. 
 
Молодые французы переглянулись и синхронно вздохнули, затем Фран спросила:
- И что, это никак нельзя починить?
- Можно, - ответила мичман Нарфлота, - но это будет стоить кое-каких денег.
- С деньгами у нас проблема, - признался Крис.
- Значит, вам надо найти спонсора, - сделала вывод Утахе, и спросила, - как насчет тех субъектов, которые подговорили вас разрисовать крылья самолета символами бахаи?
- Это мы сами придумали! - воскликнул он (так эмоционально, что проницательному собеседнику становилось ясно: это вранье, чтобы не выдать инициаторов).
- ОК, - сказала мичман (она поняла, что это вранье, но не хотела обижать этих ребят, к которым чувствовала симпатию), - ОК, тогда давайте прикинем: каких потенциальных спонсоров вы знаете на Германском Самоа?
- Герду Шредер! - моментально отреагировала Фран.
- Герду Шредер? - удивилась Утахе. Она только заочно знала Герду Шредер (как маму Феликса, своего сокурсника в Пи-Кубе). Конечно, она была в курсе отношений Герды Шредер с Хелмом фон Зейлом (майором INDEMI, на днях назначенным прокуратором Самоа). И она была в курсе содержания колонки Герды в популярном германоязычном сетевом журнале «Hauswirtschaft» (Домашние дела). Но что общего может быть у этой персоны с парочкой французских старших тинэйджеров, влипших в секту бахаи? 

Фран Февре, по-своему интерпретировала удивленный тон меганезийки.
- А! Утахе, ты, наверное, не знаешь Герду Шердер. Она журналистка из Германии. Мы вместе были в начале лета в круизе на лайнере «Мидгардсорм», но там все обернулось ужасно: исламисты захватили наш лайнер недалеко от Папуа. Ты слышала, наверное.
- Да, - мичман кивнула, - я в курсе. Захват лайнера, и спецоперация по освобождению.
- И, - продолжила Фран, - вчера Герда Шредер напечатала в колонке, что переехала на Германское Самоа, в городок Лаломану, на востоке острова Уполу.
- Ясно! - сказала Утахе, не уточняя, что была в курсе, - А вы, значит, после экстрима с «Мидгардсормом», не вернулись во Францию, а стали дальше кататься по Океании?
- Да, - подтвердил Крис, - и главное: мы познакомились с новозеландскими бахаи. Мы расскажем как-нибудь. А сейчас, как ты думаешь: Герда поможет найти спонсора?
- Просто, позвоните ей и спросите, - посоветовала Утахе.
 





*29. Авторалли с журналистским исследованием.
Следующее утро: 30 августа. Германское Самоа.
Восточный берег острова Уполу. Кондоминиум Лаломану.

На сегодня у Герды Шредер был великий план, включавший:
1. Самостоятельно проехать на мини-джипе из Лаломану через пол-острова в Апиа.
2. Если останется что-то от резерва времени, то зайти в арт-кафе «Хенниг Бранд». 
3. Подискутировать на пресс-конференции королевы Новой Зеландии там, в Апиа.
4. Встретиться с французской парочкой, товарищами по круизу на «Мидгардсорме». 
5. Помочь этим французам (пока непонятно в чем - они не сказали по телефону).
Но прежде всего, следовало накормить семью завтраком. Но, не просто завтраком, а Первым Полноценным Семейным Завтраком В Этом Доме. Если сосредоточиться на мистическом смысле этого словосочетания, то сразу станут понятны глубокие эмоции Герды Шредер этим утром. Она так переживала, что запуталась в последовательности кухонных процедур, так что стряпней занялись все четверо. Впрочем, Герда сумела (к финалу приготовления пищи) взять на себя ведущую роль, и внести упорядоченность в сервировку стола, путем метких и своевременных заявлений. Что-то вроде такого:
… - Феликс, тащи тарелки, если ты не думаешь, что потреблять омлет надо прямо со сковородки.
… - Флави, не ставь эту сковородку на стол! В метре от тебя есть подставка.
… - Хелм, ты так варишь какао, или проверяешь, как далеко оно выпрыгнет, пока ты общаешься по телефону?
- …Черт побери! Я, идиотка, забыла про гренки...

В итоге, невзирая на отдельные мелкие недоработки, Первый Полноценный Семейный завтрак состоялся. Чудесный домашний спектакль-буфф с чавканьем и замечаниями в адрес чавкающих субъектов, с анекдотами, подходящими и неподходящими, просто с обменом репликами в тему и не в тему. По ходу дела, пища была употреблена, посуда запихнута в моечную машину, и дети, точнее студенты (в смысле, Феликс и Флави), в некоторой спешке схватив свои рюкзачки, метнулись к причалу кондоминиума. Там в ближайшую четверть часа должен был сделать остановку рейсовый морской трамвай студенческой линии до комплекса Папуа-Полинезийского Политехникума (Пи-Куба).

В холле-столовой остались только Хелм и Герда. Они глядели друг на друга немного настороженно, будто угадывая, кто о чем думает, и Хелм первым прервал молчание.
- В роли хозяйки ты превзошла образцы викторианской классики! – объявил он.
- О, ужас! - она изобразила испуг, и даже схватилась за голову, - Неужели я выглядела настолько консервативно?
- Ты, - ответил фон Зейл, - выглядела в меру консервативно. Это и есть гениальность.
- Уф… - выдохнула Герда, - …Чем я могу ответить на такой огромный комплимент?
- Ты можешь внимательно выслушать мои скучные рекомендации по авторалли.         
- Мм… Ладно, Хелм, я максимально растопырила уши и внимаю.
- Начали… - он резко хлопнул в ладоши, - …Тебе предстоит проехать на мини-джипе приблизительно 60 километров на северо-запад по старому шоссе через горы Осевого Хребта. Они не очень высокие, но горы, все-таки. А ограждения не везде достаточные. Сбавляй скорость до минимума перед каждым закрытым поворотом. Если кто-нибудь, движущийся позади, начнет гудеть, что ты, типа, мешаешь, то посылай его на хер. Да, кстати, пихни пушку в карман, для усиления чувства собственного достоинства.

С этими словами, фон Зейл положил на стол машинку с габаритами как стандартный  австрийский полицейский пистолет «Glok-17», но иного дизайна - с дополнительной рукояткой почти под срезом ствола, и с цилиндром-картриджем для боекомплекта над стволом. Штука была знакома Герде: компакт пистолет-пулемет «Эфа» 5.6-мм, третья (самая молодая) модель базового оружия для бойцов Народного флота. По настоянию Хелма, неделю назад Герда немного поучилась стрелять из этого оружия, а теперь…
- …Хелм, ты уверен, что мне понадобится пушка?
- Любимая, просто положи эту штуку в свою сумочку прямо сейчас. Там есть место.
- Ладно, - сказала она, и запихнула «Эфу» в свою сумку макси-кенгуру (ставшую, как нетрудно догадаться, на килограмм тяжелее), - какие еще военные игрушки нужны? Я психологически готова к бронежилету, миноискателю, счетчику Гейгера…
- Нет-нет! – фон Зейл помахал ладонями, - Это ни к чему, но вот это возьми.

Он положил на стол тонкую пачку малоформатных золотых листов со штампованным портретом Лаонируа (Последней королевы Гавайики), и россыпь серебряных монет.
- Вот, тут 300 фунтиков мелочью. Мало ли что понадобится по дороге. В лавках вдоль маршрута не освоена платежная подсеть «Ауробиндо», и принимается только металл.
- Ладно, - снова сказала Герда, и запихала меганезийские деньги в кармашек сумки.
- Теперь, - заключил фон Зейл, - если ты хочешь выехать с полуторачасовым запасом времени до пресс-конференции, пора выкатывать на старт твоего дюралевого коня.
- Пора, - согласилась она. И в следующие несколько минут, мини-джип с брутальным каркасным дизайном, как для шоу «авто-гладиаторы» выехал на трассу. Так начался первый одиночный авто-поход Герды Шредер по Германскому Самоа…

…На многократно-S-образном шоссе, ведущем через живописные пушистые зеленые холмы осевого хребта острова Уполу, оказалось очень спокойно. Да, местами тут были повороты, опасные для гонщиков-дилетантов. Если бы таких гонщиков было много, то шоссе стало бы обще-опасным. Но гонщики отсутствовали, и все участники движения управляли своими квадрами, трайками и байками очень спокойно, никуда не торопясь.    Участников, кстати, было в несколько раз меньше, чем Герда ожидала, исходя из роли маршрута от восточного берега в столицу территории. Но она вспомнила особенность логистики в Меганезии, и поняла, в чем дело. Грузоперевозки - в основном морские и воздушные. Для людей, которые торопятся – воздушный путь однозначно. В итоге, на сухопутной трассе только те, кто не особенно спешит… Такой вывод сделала Герда, а примерно через четверть часа, когда она остановилась на обзорной площадке, рядом с небольшим и удивительно мелодичным водопадом, удалось увидеть подтверждение.

Западнее линии шоссе, над причудливо сглаженными конусами гор центра острова, с ленивой медлительностью по небу плыли алые футбольные мячики, с приляпанными кубиками. 30-метровые дирижабли-сферопланы. Экономичный и простой транспорт, известный с позапрошлого века. На обзорной площадке, кроме Герды, были несколько туристов, приехавших на микроавтобусе. Новозеландцы. У них там ранняя весна, они  устали от зимы, а перелет Окленд - Апиа короче, чем Франкфурт - Шарм-эль-Шейх. И кстати, Франкфурт почти антипод Апиа - противоположная точка на Земном Шаре…

…Понаблюдав немного за дирижаблями (плывущими по небу), и за туристами-киви (полезшими плескаться в водопад), Герда вновь завела мини-джип, и покатила дальше, теперь вниз, к еще одному водопаду - и тоже с остановкой около деревни самоанских мормонов. Хотя, ничего особенно мормонского там не наблюдалось. Просто аграрное поселение, ухоженное, и благополучное, протянувшееся вдоль полноводного ручья - большой реки по здешним меркам. Туземная публика грузит какие-то мешки в прицеп трактора. Первый увиденный случай сухопутной грузоперевозки (отметила Герда). А минутой позже она увидела мормонов. Настоящих, отлично узнаваемых по абсолютно неуместным брюкам от делового костюма, белым рубашкам и галстукам, и улыбкам, выученным на тренинге для полевых проповедников. Мормонов было двое - молодые светлокожие европеоиды. При первых же их словах «Hi how’re u?» стало ясно, что это  парни из североамериканской глубинки (Юта, Невада, или, может, Миссури).            

Ответив в том же стиле: «Well and u?», Герда ожидала традиционного захода вроде:
* Что вы думаете о священном Писании?
* Как часто вы обращаетесь к Богу?
* Знаете ли вы, кто такой Джозеф Смит?
Но, ничего подобного. В данный момент этих двух, в общем-то, симпатичных парней интересовало: где найти старейшину мормонов?   
- Где-то там, вероятно, - она махнула рукой в сторону центра поселка.
- Там мы уже были, - сказал первый парень, - а вообще, меня зовут Натан.
- А меня Нарел, - добавил второй, - мы с Натаном попали в пару по алфавиту. Мы уже ходили в центр поселка. Там только полицейский пункт, и офицер сказал, что никаких старейшин мормонов тут нет, все мормоны обыкновенные, а нам лучше не совать нос в чужие дела. Вроде как для нашей же пользы. А вы здешняя, мэм?..
- …Герда. Я из Лаломану, с восточного побережья. В этом поселке я впервые, как и вы.
- А вы куда сейчас едете? – спросил Натан.
- В Апиа, - ответила она.
- О! Здорово! - обрадовался он, - А вы можете подвезти нас?
- Тут в деревне, - пояснил Нарел, - негде заплатить кредитными карточками, и тут нет банкомата. В Апиа нормально, мы купили билет на микроавтобус. А обратно…
- Ясно, - Герда кивнула, - садитесь в машину.
- Храни вас бог, мэм! – хором воскликнули незадачливые молодые миссионеры, и…

…Вот так, втроем, они покатили к северному берегу, вдоль которого шоссе плавно и незаметно уходило на запад. Слева - зеленые косые стены гор, справа - белый песок и набегающий волны цвета индиго. Перистые пальмы шелестят о чем-то вдоль трассы. Попадаются группы домиков – как бунгало колониального стиля, так и аутентичных туземных, более похожих на беседки (свайный помост и круглая крыша на столбах)...

…По дороге Натан и Нарел рассказали печальную историю о том, что архитектурный комплекс в центре Апиа, состоявший из часовни и миссионерской школы LDS (LDS -официальное название организации мормонов), разрушен жуткой бомбой. Теперь тут предстоит все строить заново, непонятно, как и где. Новая власть изъяла землю Апиа в муниципальное владение, а на месте архитектурного комплекса  LDS теперь маленькое искусственное озеро для купания. Пока они (Натан и Нарел) живут в отеле и стараются найти контакт с братьями по вере. Только братья странно себя ведут. Похоже, что они поменяли основы Учения, и не хотят сотрудничать с Центром LDS в Солт-Лейк-Сити.    

Герда выслушала молодых миссионеров, и дала совет: предложить «братьям по вере» сотрудничество в аспекте бизнеса. Если начать взаимовыгодный проект, то, возможно, разногласия по религиозным вопросам сгладятся. Натан и Нарел задумались - эта идея очевидно нашла отклик в их традиционно-американском понимании миропорядка...

…Еще полчаса ралли среди очарования природы, после чего они въехали в город Апиа, единственный исторически-настоящий город  Германского Самоа. Около центральной круглой площади с главным ориентиром: старой часовой башней, Герда высадила двух случайных пассажиров, выслушала их благодарность, и (оставшись снова сама по себе) поехала к арт-кафе «Хенниг Бранд» - заранее отмеченному для случая, если от резерва времени (на дорожные обстоятельства) останется час или более.



Хенниг Бранд (уроженец Гамбурга XVII века, солдат, а позже - алхимик) занял место в истории науки благодаря случайности в процессе бестолковых поисков Философского камня. Хенниг выбрал за исходную субстанцию содержимое сортиров при солдатских казармах. Отличный выбор: субстанция обильна и бесплатна. В 1669 году, нагревая это с песком и углем, Хенниг получил продукт, напоминающий белый воск, и светящийся в темноте. Хенниг назвал свое открытие фосфором (т.е. светоносным) и сколотил на нем приличное состояние. В начале от фосфора не было особого толка, но к началу XX века военных стратегов заинтересовала его способность вспыхивать, поражая живую силу и тыловые объекты противника. Это (кстати) за очень небольшие деньги (вспомним, что является исходной субстанцией).  Массовое применение фосфорных бомб началось на Первой Мировой войне, и достигло апогея на Индокитайских войнах 1960-х. Рассуждая философски, можно заключить: белый фосфор вышел из солдатской казармы, и туда же вернулся через 300 лет. Уточним: массовым технологичным сырьем для фосфора стало птичье говно, которым сказочно богаты островки Океании. А еще позже алхимическое открытие Хеннига Бранда было взято на вооружение Народным флотом Меганезии…

…Арт-кафе «Хенниг Бранд» в Апиа представляло собой концептуально-примитивную  квадратную 2-этажную коробку с 4-скатной крышей, построенную на месте сгоревшего здания Евангелической миссии. По каким-то непонятным причинам, тут был сохранен обугленный фрагмент фасада миссии с входной дверью и наддверной надписью:
* ЖАТВА ЕСТЬ КОНЧИНА ВЕКА (Матфея, 13:39) *
Вероятно, в этом отразился артистический черный юмор создателей арт-кафе.

Герда прочла, скептически хмыкнула, толкнула дверь, и вошла внутрь. Большая часть пространства арт-кафе была занята лестницами, идущими вдоль стен и углов. Только середина была занята круглой стойкой бара. За этой стойкой (в смысле: внутри круга) наблюдались две персоны: парень - вероятно, китаец, в пестрой рубашке-гавайке и в шортах, и девушка - вероятно, филиппинка, в ярком корейском спортивном костюме. Посетители размещались на ступеньках - стульев и столов не было. А перила лестниц представляли собой ступенчатые книжные полки из разноцветного пластика. Вот это множество книг придавало арт-кафе «Хенниг Бранд» невообразимую оригинальность. Точнее, не только это, а еще манеры завсегдатаев: сидеть на ступеньке, попивая чай с мороженым по здешнему фирменному рецепту, и читая какую-нибудь книгу.   

По примеру этих ребят, Герда тоже взяла чай с мороженым, уселась на той ступеньке, которая (почему-то) показалась наиболее уютной, и взяла с ближайшей полки первую попавшуюся книгу. Это оказались «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери. 1950 год. А точнее, юбилейное переиздание 2000 года. Германская журналистка сделала глоточек фирменного «алхимического» напитка (вкусно, кстати!), и стала листать книгу. Она не особенно любила космическую фантастику Брэдбери. «Земные» произведения данного автора нравились Герде, но его космические (в частности, марсианские) сюжеты, по ее мнению, слишком напоминали сказки для взрослых. Не НФ, а фэнтези. Но, поскольку судьба подбросила «Марсианские хроники», может, в этом заключен какой-то смысл?         

Сделав такой (несколько суеверный) вывод, она открыла страницу наугад, и попала на середину новеллы «Именование имен. 2004-2005/2035-2036». И зацепилась за абзац: 
«Тогда с Земли начали приезжать опытные и всезнающие. Они приезжали в гости, и в отпуск. Приезжали купить сувениры и сфотографироваться - «подышать марсианским воздухом». Они приезжали вести исследования и проводить в жизнь социологические законы. Они привозили с собой свои ранги, статусы, правила и право. Они не забыли привезти семена бюрократии, которая цепким сорняком оплела Землю, и посадили на Марсе везде, где это могло укорениться. Они стали законодателями быта и морали, и взялись направлять, наставлять и подталкивать на путь истинный тех людей, которые переселились на Марс, чтобы избавиться от наставлений и назиданий. Потому, ничего удивительного, что кое-кто из подталкиваемых начал отбиваться».

Абзац удивительно напоминал предысторию Алюминиевой революции и Лантонской Великой Хартии. Достаточно было заменить «Марс» на «Океанию», и ничего больше. Шокированная этим выводом, Герда посмотрела дату первой публикации. 1950-й. Нет сомнений. Стоп! Что там за странные даты в названии? 2004-2005/2035-2036. Всерьез заинтригованная Герда вернулась к предисловию, и прочла: 
«В первом тексте «Марсианских хроник», в 1950-м, автор датировал события будущей колонизации Марса интервалом с 1999 по 2026 годы. Но при переиздании в 1997-м, он передвинул интервал на +31 год: с 2030 по 2057 годы, без публичных объяснений».

Герда хмыкнула, положила книгу к себе на колени, и глотнула еще чая с мороженым. Нечего тут публично объяснять. Даже ежику понятно: в 1990-х человечество «сошло с дистанции», и остановило не только марсианские проекты, но даже лунные. Брэдбери, вероятно, надеялся, что это лишь тайм-аут, что интерес к астронавтике возродится. Он предположил длительность тайм-аута не более 30 лет. Оптимист. Какой сейчас Марс? Человечество с тех пор не сделало ничего, кроме роботов-марсоходов. Кстати, первый марсоход (Соджорнер) поехал по Красной планете в 1997 году - и вот тогда Брэдбери передвинул даты «хроник» в новом издании. Интересно, что он делал бы сейчас?..

…Герда не знала, что делал бы сейчас Брэдбери, но поняла, что сама хочет сделать. И,  выбрав момент, когда девушка-филиппинка (та, что в корейском спортивном костюме) выполняя экспресс-уборку бесшумным пылесосом, оказалась рядом, Герда спросила:
- Мисс, скажите, можно ли купить эту книгу?
- Легко! - отозвалась та, сверкнув улыбкой, - Точная копия любой книги с полок за 10 минут, и двадцатку фунтиков. Передать Хеннигу, чтоб он сделал вам копию этой?
- Хеннигу? - переспросила Герда.
- Ну так! - филиппинка кивнула, - Это хозяин нашего арт-кафе. У него прозвище, как у великого алхимика. Поэтому арт-кафе так называется. Вот.
- Ясно! - Герда тоже улыбнулась, - Тогда скажите Хеннигу, что я заказываю копию.
- ОК! – подтвердила заказ девушка, и двинулась дальше со своим пылесосом.

… 
      

*30. Белая королева в Зазеркалье.
Полдень 30 августа. Германское Самоа. Кампус ЮТУ в Апиа.

Недалеко от центра Апиа, в полутора сотнях метров от берега лежит круглый островок Таумеасина, который при старой власти был территорией дорогого курортного отеля. Далее, в ходе Первой Новогодней войны, вследствие каких-то туманных тактических соображений Международных Миротворцев, на отель была сброшена 8-тонная бомба MOAB. В центре островка образовалась огромная воронка, все сооружения отеля, как опадающие лепестки сакуры в японском фильме, улетели с порывом ветра (точнее, со взрывной волной). Уцелела лишь бетонная дамба от островка к берегу. Год после этих событий ни у кого руки не доходили до островка Таумеасина, других проблем хватало. Только после победы во Второй Новогодней войне, фолькентаг занялся этой темой, и постановил: объявить открытый конкурс предложений по использования островка. По итогам, лучшим был признан вариант: АБО (Александрийская библиотека Океании).

Архитектура античной Александрийской библиотеки была простой. П-образная форма: главное здание наподобие упрощенной пагоды: 2 этажа, плюс 2-ярусная мансарда. Два  боковых здания - 2-этажные галереи, между которыми расположен большой пруд. Тут, кстати, имелся готовый пруд (воронка от авиабомбы). Большая часть фундамента тоже сохранилась - почти готовый «нулевой цикл». К маю основные работы завершились, и оставалось определиться с функциями этого здания (3 гектара площадь застройки: это перебор для обычной библиотеки). Но очень вовремя новозеландская королева Боудис высказала идею о новой структуре Южно-Тихоокеанского университета - и роль АБО определилась. Стилизованная реплика Александрийской библиотеки стала кампусом старшекурсников (студентов магистратуры). И визит королевы Боудис сюда выглядел вполне логично, как и пресс-конференция в связи с этим. Для этого мероприятия была выбрана большая мансардная аудитория-кинозал, чтобы вместить всех журналистов и блоггеров, получивших приглашения (Боудис настояла на массовости). Герда Шредер успела передать через оргкомитет нечто для королевы, и занять место в зале, когда…

…Началось. Королева Боудис поднялась на эстраду (и сразу получила овацию - тут, на Германском Самоа, она явно была популярна). Далее, поднялась Сонки Мюллер (тоже удостоившись овации). Следом за ними Робин Андеро (сопредседатель студенческого профсоюза «Venceremos Oceania») и Одвинд Румпф (старшина кампуса Тумеасина). В течение минуты эти двое молодых мужчин громко дискутировали, кто будет говорить вступительное слово. Робин считал, что это функция Одвинда, как лидера локального студенческого общества: «хозяина площадки», но тот считал, что это функция Робина, поскольку дело касается всего студенческого профсоюза Океании. Выиграл, все-таки, профсоюзный лидер – в смысле: вступительное слово досталось старшине кампуса.

Одвинд Румпф говорил недолго. По существу, он лишь представил гостью: королеву Боудис Новозеландскую, и оргкомитет, включая Сонки Мюллер, которая (сюрприз) с полудня стала курфюрстом Германского Самоа. После вступления, эстрада зала была отдана королеве, которая (как отметила про себя Герда) весьма четко выбрала стиль к сегодняшнему мероприятию. Ее легкий бежевый брючный костюмчик мог считаться демократично-деловым или культурно-туристическим, а слегка небрежная прическа в сочетании с умеренно-короткой стрижкой, и налобной повязкой, украшенной хорошо узнаваемым орнаментом маори, показывала связь с фольклором Полинезии. В общем: королева ВПЕЧАТЛЯЛА. У Герды даже промелькнула искорка зависти. Ведь Боудис моложе нее всего на пару лет, при этом с двумя детьми, но следит же за внешностью. Впрочем, Герда моментально и решительно погасила эту дурную искорку, сделав себе строгий выговор: «Какого фига ты завидуешь всем подряд? Королеве Боудис - что она стильная. Подружке Азалинде - что она сексуальная. Хватит, а то прошляпишь тему».

Тема (в смысле: речь королевы) как раз началась. В первых фразах, Боудис, с юмором напомнила, что пресс-конференция посвящена студенческому обмену между странами обновленного Южно-Тихоокеанского Форума (ЮТФ), и это НЕ политический вопрос, однако, избежать обсуждения политики не удастся. Поясняя это, она сообщила:
- Более половины репортеров, будто сговорившись, включили политику в поданные записки-заявки. Что ж: если их читателей-зрителей беспокоит это, то об этом следует сразу открыто поговорить. Еще немного о формате пресс-конференции. Для экономии времени, придуман такой порядок: я читаю записку репортера, и отвечаю. Если ответ покажется автору записки в чем-то неполным или неточным, то он выступит с места.    
   
Королева сделала паузу, пробежала взглядом первую заявку-записку, и сообщила:
- Здесь наиболее территориально-далекий вопрос. Как отразятся на мировой политике последствия Весеннего Британского Конституционно-Династического Кризиса? Ведь корона Британского Содружества раздробилась, значит: величайшая империя из всех, когда-либо существовавших, на планете, фатально прекратила свое существование…
(Боудис снова сделала паузу, после чего произнесла)
… - Не хотелось бы углубляться в исторические детали, но вопрос требует пояснений. Действительно, между Мировыми войнами XX века, территория Британской империи достигала 35 миллионов квадратных километров - в полтора раза больше Российской империи XIX века, или Монгольской империи XIII века. Но эта огромная британская имперская конструкция была перегружена, и в конце XIX века она стала дробиться на доминионы. Сразу после Второй Мировой войны она, по выражению автора записки: «фатально прекратила свое существование»…
- Но, миледи! – громко высказался автор из зала, - Единая монархия еще была жива!
- Формально, - ответила Боудис, - вы правы. Но, начиная с середины XX века, единая Британская монархия держалась на огромном обаянии королевы Лизбет Великой. Эта удивительная женщина была живым символом культурной общности Содружества, а
затем, дробление короны стало неизбежным, и могло случиться чуть раньше, или чуть позже, но случилось в этом году. Мне грустно, что я попала в историю, как последняя номинальная хозяйка единой короны, которая низложена Британским парламентом на родине. Но, возможно, это к лучшему. Став королевой Новой Зеландии, я наконец-то понимаю, что могу сделать практически полезного для страны и народа…
(Королева снова сделала паузу)
… - Далее, о последствиях Конституционно-Династического Кризиса. Я полагаю, что весенний кризис, в общем, был номинальным, как номинальным было существование Единой короны после Лизбет Великой. Многие люди в странах Содружестве не знали ничего о Единой короне. Телефонный опрос показал, что большинство канадцев были уверены, что Канада - республика. Так что, последствия будут лишь номинальными.

Боудис негромко хлопнула ладонью по столу, и взяла следующую записку.
… - Следующий вопрос. Правда ли, что Острова Кука, включая Лантон-сити - столицу Меганезии, это владение Новозеландской короны? Да. Формально Острова Кука, как и  остров Ниуэ - доминионы Новозеландской короны, но независимые от правительства Новой Зеландии. Иное дело острова Токелау - формально зависимая территория. Там, согласно Акту о добрососедстве, две администрации: новозеландская и меганезийская. Теперь я перехожу к следующему вопросу: об Антарктической Территории Росса. Это зависимая территория, как острова Токелау, но по Договору 1959 года об Антарктике, правительство новой Зеландии ограничило там свою юрисдикцию. Сейчас это уже не соответствует обстановке, поскольку огромный соседний сектор Антарктики объявлен территорией Меганезии. То, что сама Меганезия лишь частично признана, не важно в данном случае. Есть факты, и их надо учитывать. Комплексная позиция властей Новой Зеландии по секторам Антарктики будет выработана после парламентских выборов…

Королева взяла следующую записку.
… - Наконец-то, мы пришли к теме Южно-Тихоокеанского Университета. Как будут работать новозеландские кредиты на высшее образование, если часть студентов-киви будет учиться и стажироваться в Меганезии, где банковская деятельность запрещена Хартией, и банк не может взыскать деньги с заемщика? Да, это проблема, но уже есть решение. Новозеландский банк может выступить пайщиком-инвестором в каком-либо  меганезийском гуманитарно-инвестиционном предприятии. Такие предприятия берут студентов на работу с условием оплаты их обучения. Это доходный бизнес на той же предметной основе, хотя такая схема непривычна для наших банкиров… Далее в этой записке: как защитить банк от аферистов, которые берут крупные кредиты, после чего скрываются в Меганезии? Тут у меня нет готового ответа, но я думаю: банкирам надо общаться по-человечески с самим заемщиком, а не с анкетой заемщика, сделанной для компьютерной обработки. Сейчас компьютер решает, выдавать ли кредит, а менеджер только подписывает, не вникая в реальное качество заемщика. Данный подход создает кормушку для аферистов, знающих, как компьютер обрабатывает анкету, и что лучше нарисовать в клеточках для получения большой суммы кредита… Что следующее?
 
Королева прочла еще одну записку.
… - Снова политика. Автор спрашивает: зачем киви сотрудничать с нези? Особенно в студенческой сфере. Киви дадут свои знания, а нези в ответ дадут свой тоталитарный анархизм, культуроцид и моральный нигилизм, полит-оккультизм и неонализм, инфо-пиратство, и контрабанду. Не лучше ли послушать полит-аналитиков, и поставить для Меганезии жесткие условия получения западных знаний? В записке еще полстраницы текста, но смысл ясен. Автор считает, что Меганезия, это такое тихоокеанское Сомали, поэтому уверен, что обмен знаниями будет односторонним. Но это ошибочное мнение. Меганезия уже построила весьма эффективную экономику, с продвинутыми школами менеджмента и инженерии, с немалым числом ученых, приехавшим из разных стран, и начавшим создавать научные школы. Конечно, этот процесс займет много лет, но уже сегодня для наших стран взаимно выгодна программа обмена студентами-стажерами.

Боудис снова хлопнула ладонью по столу, и хотела перейти к следующей записке, но помешал репортер «Washington Times», который громко объявил:
- Ваше Величество! Это были мои вопросы! Скажите: что, все-таки, делать с угрозой заражения новозеландских студентов радикальными меганезийскими идеями?
- Мистер Девисон, - ответила она, прочтя фамилию на его бейдже, - Новая Зеландия, в соответствии с традицией и законом - свободная страна. Это, в частности, значит, что политические идеи в Новой Зеландии распространяются свободно.
- Даже криминальные политические идеи? – спросил он.
- Какие именно? Поясните, мистер Девисон.
- Ваше Величество, вы зачитывали перечень из моей записки: тоталитарный анархизм, культуроцид, моральный нигилизм, полит-оккультизм, неонализм, инфо-пиратство, и контрабанда. 
- Винегрет! - припечатала Боудис, - Идем по пунктам. Инфо-пиратство и контрабанда относятся не к радикализму, а к экономическим чудесам. Каждое экономическое чудо Тихоокеанского региона, например: японское в 1950-х, корейское в 1960-х, китайское в 1980-х, начинались с того же. Пиратское заимствование западных новых технологий, импорт западных специалистов, и демпинг на рынке высокотехнологичных товаров. В прошлом веке было просто не принято называть это так. Все «измы», названные вами, относятся тоже к экономическому чуду. Это политический буксир чуда. Генерал Мак-Артур в оккупированной Японии, и нео-национал-социалист Ли Куан Ю, захвативший власть в Сингапуре в конце 1950-х занимались культуроцидом и полит-оккультизмом. Истребление традиционной позднефеодальной культуры, и насаждение технократии в фанатичных, жесточайших формах, до массовых расстрелов - это краткое описание их деятельности. Если углубиться в мировую историю, то мы увидим тот же самый образ действий в Англии XVI века, в эпоху Промышленной Революции Тюдоров. Политика огораживания уничтожала традиционную аграрно-религиозную общину, превращала вилланов в наемных рабочих, и освобождала участки для промышленного бизнеса. В современных терминах, это был чудовищный фашизм, куда там Франко и Гитлеру, но политики позднего средневековья все были такими, либо еще страшнее. Итак, мистер Девисон: то, что кажется вам криминальными политическими идеями, на самом деле является типичным концептом революционных изменений промышленного базиса.

Репортер «Washington Times» несколько неуверенно возразил:
- Но, Ваше Величество, это было давно. Сейчас другое время.
- Каждое время - другое, - иронично ответила Боудис, - а что по существу дела?
- По существу?... - переспросил он, - …Э-э… По существу, сейчас действуют важные международные гуманитарные нормы, принятые Организацией Объединенных наций.
- Где они действуют, мистер Девисон? Я хочу съездить в такую страну и поучиться.
- Э-э… Ваше Величество, приезжайте в Америку. 
- Спасибо, я там гостила во время выборов 47-го Президента, могу поделиться своими впечатлениями. Хотите? Нет? Тогда я перехожу к следующей записке…
- Подождите! – воскликнула девушка евро-северянка, вскочив с места.
- Жду, - спокойно согласилась королева и, приглядевшись к бейджу, уточнила, - Марта Витте из «Hetescherm viblog», Амстердамский Свободный Университет, не так ли?

Молодая журналистка – видео-блоггер кивнула.
- Да, Ваше Величество. Прошу прощения, но я так поняла, что вы оправдываете самые ужасные безобразия, творящиеся в наше время, какими-то законами истории, которые действовали полтысячелетия назад!
- Вы неправильно поняли, мисс Витте. Я не оправдываю, а объясняю.
- Но, Ваше Величество, эти объяснения предполагают, что мы ничему не научились за прошедшие полтысячелетия! Что мы остались таким же зверьем, как в Средние века!
- Нет, - ответила Боудис, - в чем-то мы изменились. Но не в доминантах политики.
- Я не верю! – воскликнула молодая голландка, - Мои бабушка и дедушка очень много рассказывали мне о 1980-х, когда все было иначе, и казалось, что будущее прекрасно. Может, вы объясните: что с нами случилось? Может, был какой-то поворот не туда?

Королева задумалась на полминуты, затем взяла со стола книгу, и подняла так, чтобы, аудитория могла увидеть надпись на обложке.
- Скажите, мисс Витте, вам знакомо это НФ-произведение?
- Конечно, мне знакомо! «Марсианские хроники» Брэдбери. Но при чем здесь это?
- Я объясню, мисс Витте. Эту книгу передала мне ваша коллега мисс Герда Шредер из германского журнала «Hauswirtschaft». Она записала свой вопрос на полях страницы с предисловием. Надпись лаконичная: «Какие из этого выводы?».
- Из чего? - не поняла голландка.
- Из того, - пояснила королева, - что Брэдбери в 1950-м был убежден: в конце XX века человечество начнет колонизацию Марса. Такое убеждение основывалось на здравом смысле: ракеты «Фау-2», затем «Гермес» уже могли долетать до ближнего космоса, и метод их апгрейда для межпланетного полета был примерно ясен. Четверть века после публикации «Марсианских хроник», астронавтика развивалась точно по прогнозам. В начале - спутники, затем беспилотные корабли к Луне, затем люди на Луне, а в 1976-м «Викинг-1» доставил дистанционно-управляемую лабораторию на Марс. Следующим логичным шагом стали бы люди на Марсе. Но вместо этого случился поворот не туда.

Марта Витте эмоционально взмахнула руками.
- Я тоже говорю: поворот не туда! Я не понимаю, почему. И в интернете нет внятного объяснения! Может, вы что-то знаете, Ваше Величество. Вы историк, разве нет?
- Если точнее, то я археолог по образованию. Некто в Викторианскую эпоху пошутил: археологи грубо откапывают тайны, закопанные историками. Хотите знать больше?
- Конечно! Еще бы!
- Что ж, мисс Витте, начнем с того, что «поворот не туда», это классический финал в истории многих империй. Такое произошло с Римской Империей в 391-м, с Арабским Халифатом в 847-м, с Китайской Империей в 1424-м, в том же XV веке - с империями ацтеков и инков, и затем с Японской Империей в 1641-м. Это своего рода социально-политическая болезнь, состоящая в том, что внутри элиты побеждают охранительные тенденции в противоположность прогрессивно-экспансивным тенденциям эры роста. Происходит торможение реальных наук, ритуализация быта, культуры, и экономики, подавление интереса ко всему, что за пределами сферы централизованного контроля. Первой жертвой «охранителей» становятся дальние путешествия. Для средневековых империй - это океанское мореходство, а для глобальной империи - это астронавтика.   
- Мм… - протянула голландка, - …Похоже на какую-то мистику. Даже не верится.
 
Боудис невесело улыбнулась и неопределенно пожала плечами.
- Я полагаю, что это историко-материалистическая закономерность цикла имперских конструкций, однако некоторые совпадения действительно напоминают мистику. Вот пример. После разгрома империи Чингизидов в 1381-м, победивший Китай развивает океанское мореходство. Проводятся шесть экспедиций в Африку. Затем, после шестой успешной экспедиции в 1422-м, кто-то нашептывает императору какой-то бред, и этот проект закрывается. Все средства уходят на бессистемные войны за распространение имперского влияния на варваров, причем на фоне стремительно растущей коррупции. Перешагнем в XX век. После разгрома Японско-Германской оси в 1945-м победившая Америка развивает астронавтику. Проводятся шесть экспедиций на Луну. Затем, после шестой успешной экспедиции в 1972-м, кто-то нашептывает президенту какой-то бред, называемый «Пределы роста» и этот проект закрывается. Все средства уходят тоже на бессистемные войны за распространение…  Скажем так: демократии и глобализации.
- Мм… - снова протянула Марта Витте, - …А что было в Китае дальше?
- Дальше, поскольку внешние враги стали слишком слабы и нестабильны, китайский истеблишмент имел возможность спокойно разлагаться, погружаясь в коррупцию, и в глупые дорогостоящие бюрократические ритуалы. Налоги росли, запреты ширились, и перспективный частный бизнес понемногу перемещался на нейтральные Филиппины.
- Типа, в оффшор? – спросил раскатистый бас из аудитории.
- Типа того… - иронично ответила королева, пародируя стиль канаков-foa.

 Переждав добродушное хихиканье среди публики, она уточнила:
… - Тихая деградация китайского правительства и обнищание народа продолжалось в течение следующего XVI века, а затем маньчжурские варвары захватили Китай.
- Ваше величество! – раздался другой (на этот раз женский) голос из аудитории, - Про какой-то бред, называемый «Пределы роста» можно подробнее? Я Стэйси Вакехиа из канадско-новозеландского студенческого TV «Polyscope»!
- Стэйси, я помню вас, - сообщила Боудис, повернувшись к метиске евро-маори, - вы с друзьями из Окленда были в майской команде на Антарктической Территории Росса.
- Да, миледи! - и метиска широко улыбнулась, - так вот, мне уже юзеры пишут на блог насчет этих «Пределов роста». Это лженаучного Римского клуба сочинение, что ли?
-  Абсолютно верно, Стэйси. Хотя, сам «Римский клуб» в своих докладах именует себя международным неправительственным аналитическим центром, и утверждает, что его прогностические методы – научны, а выводы – не ангажированы транснациональной финансовой олигархией. Поскольку вопрос задан, я изложу свое частное мнение, не в качестве королевы, а в качестве выпускницы магистратуры Оксфорда…

Тут Боудис сделала паузу, чтобы запомнилась эта фраза - дань политкорректности
… - Итак, о «Римском клубе» известно, что в нем почти нет действующих ученых, но удивительно много действующих политиков и представителей супер-корпораций. Что касается прогнозов «Римского клуба», то применяемый метод сомнителен. В качестве научного базиса, они предъявляют, по сути, плагиат с модели Мальтуса, из «Очерка о законе народонаселения», опубликованного в 1798-м. Вот эту модель они загрузили в компьютер вместе с цифрами демографии, и получили, что к 2100-му людей окажется слишком много: не хватит ресурсов. Тот же вывод сделал Мальтус за 200 лет до них, и предложил ограничить рождаемость. «Римский клуб» пошел иным путем. Упомянув о рождаемости, он предложил ограничить не ее, а прогресс. Затормозить инвестиции в
перспективные технологии, и глобально распределять квоты на природопользование. Предложение нашло живой отклик среди глобальной финансовой олигархии, которая стремилась остановить промышленную НТР, чтобы закрепить свои монополии, и среди глобальной бюрократии ООН, мечтавшей о коррупционной кормушке на квотах. Так родился Дивный Глобальный Порядок, который к 1990-м стал доминантой для нашей цивилизации, а к 2010-м закономерно привел эту цивилизацию в тупик...   

Королева прервалась, и в полной тишине сделала несколько глотков воды из стакана. Публика напряженно ждала продолжения. И таковое последовало.
… - В бюрократический тупик, - уточнила свою мысль Боудис, - объективно никакого тупика нет. Мы имеем огромный потенциал научно-технических наработок, а навыки поиска информации у современных студентов качественно выше того, который был в Америке времен Лунной программы. Нам надо только перешагнуть бюрократические барьеры, препятствующие практическому применению этого. По причинам, наверное, понятным каждому в этом зале именно регион Южно-Тихоокеанского Форума сейчас находится в геополитической позиции, из которой можно сделать шаг через барьер. Я уверена, что многие политики обвинят нас в торпедировании единства, в размывании фронта сопротивления Мировому злу, в отрицании общечеловеческих ценностей, и в нарушении установленного миропорядка. Но где эти ценности в жизни? Где решения глобальных проблем, обещанные при установлении миропорядка? И где добро и зло в сегодняшней политике? Ответы на все три вопроса: нигде. И никто сегодня не сможет уверенно отделить добро от зла. Это станет видно лишь при взгляде из будущего. Это определят наши сегодняшние студенты, которые через четверть века будут управлять событиями в социально-экономической и научно-технической сфере. Мое поколение сегодня обязано дать свободу маневра поколению студентов, и поддержать движение кооперации молодежи из разных идейно-культурных сообществ, представленных тут, непосредственно на площадке Южно-Тихоокеанского Университета. В разнообразии культур и знаний - наша общая сила, наш потенциал расширения возможностей, наше будущее. Так я вижу цель нашей работы. Спасибо. Я сказала все, что хотела, и теперь передаю микрофон Картеру Клеймору, доктору физики, сопредседателю Британского Межпланетного Общества, консультанту «Takirirangi-Ako», Лунной программы киви. Доктор Клеймор может объяснить, как реально выглядит решение проблемы-2100, и почему «Марсианские хроники» Рэя Бредбери снова становятся актуальными… Док, позвольте, я передам вам эту книгу, как символическую эстафетную палочку…
 
Королева Боудис протянула книгу Брэдбери доктору Клеймору, уже поднявшемуся на эстраду, и в этот момент публика в зале грянула аплодисментами. Очевидно, королеве удалось сказать практически то, что хотели услышать молодые журналисты-блоггеры студенческих информационных каналов, составлявшие тут большинство аудитории.


 

*31. Сюрпризы непрошеной молодежной дипломатии.
Обеденное время 30 августа. Германское Самоа. Парк около ферри-порта Апиа.

…Встреча Герды Шредер с Кристофером и Франсуазой Февре была эмоциональной, позитивной. Искренне-непосредственной, с объятиями и поцелуями. А затем...
... - Уф! - выдохнула Герда, - Расскажите, как ваши дела, и какими судьбами вы здесь? 
- Все просто! - Крис улыбнулся, - После освобождения из террористического плена, и эвакуации в Новую Ирландию, мы были развинчены… Эти ужасные события, ты ведь помнишь. И мы не знали, как быть. Мы не хотели сразу лететь домой. Проблема…
- …Проблема была в том, - перехватила инициативу Фран, - что мы попали в круиз на средства фонда ИВО, Интернационального Веганского Общества. Мы доверяли людям оттуда, но они оказались бессовестными, они использовали нас. После этого нам было необходимо привести себя в равновесие. Мы стали искать в интернете, и нам повезло.
- …Мы, - снова вступил Крис, - познакомились с новозеландскими бахаи. Раньше мы немного знали о них. И только узнав их лично, мы почувствовали, как глубоко связана религия бахаи с Высшим Эгрегором Вселенной.

Герда Шредер не смогла скрыть свое скептическое отношение. Она считала подобные теософские теории слишком помпезными, чтобы принимать их хоть каплю всерьез. И Франсуаза Февре, почувствовав это, предельно эмоциональным тоном попросила.
- Герда! Хотя бы на единственный день попробуй поверить, что это не просто слова!
- На единственный день? – удивилась Герда.
- На сегодняшний день, - уточнил Кристофер, - мы просим помощи в важном деле, но сначала хотим, чтобы ты убедилась: это очень достойное дело.   
- Ребята! Прежде всего, я должна знать суть этого дела прямо сейчас.
- Герда, нам нужен спонсор на ремонт маленького самолета для общины бахаи. Цена комплектующих и работы несколько тысяч долларов. Скоро мы скажем точно.   
- На ремонт самолета? - иронично отозвалась Герда, - А почему не на ремонт храма?
- Герда! - воскликнула Фран, - Поэтому я говорю тебе: хотя бы на единственный день поверь. Мы познакомим тебя с Исайей Томасе, духовным лидером бахаи Самоа.
- Гм… И ты предлагаешь мне заранее поверить этому Исайе?
- Нет-нет! Я предлагаю тебе непредвзято выслушать его.
- Извини, Фран, но я, в общем, далека от религии, - сказала Герда, подумав, что у этих французских ребят тяга к экзотическим духовным учениям с сомнительными гуру.    
- Дело не только в религии! - объявил Кристофер, - Дело в том, что власти Германского Самоа из-за предубеждения репрессируют бахаи. Взрослые бахаи уже полтора года под надзором полиции, им запрещено надолго покидать район около Храма Лотоса, южнее Апиа-сити, а многих выслали в Новую Зеландию. Все дети бахаи отняты, и увезены на остров Савайи, в школу-интернат. Ты понимаешь, как это ужасно?
- Это не очень-то гуманно, - признала Герда, – а что вы предлагаете сделать мне?
- Давай прямо сейчас поедем к Исайе Томасе, - снова предложила Фран.
- Ладно, если вы настаиваете, то поедем, - согласилась германская журналистка. И они поехали. При этом (маленькая, но важная деталь) парочка Февре не потрудилась задать германской подруге симметричный вопрос: как ее дела, и какими судьбами она здесь? Ребята черпали информацию из ее колонки-блога, где не было ничего об изменениях в семейной жизни фрау Шредер, поэтому, они считали ее приезд на Самоа лишь частью журналистского турне по Океании. Логически объясняемой частью – с учетом Игрищ Левиафана, и визита новозеландской королевы. Все просто. Итак, они поехали…

…По дороге выяснилась еще одна грань неосведомленности молодых французов. Они смотрели местное TV, и были в курсе, что сегодня в полдень фолкентаг выбрал нового курфюрста: Сонки Мюллер, но не узнали в ней индокитайскую студентку Кхо Сури из круиза «Мидгардсорма». Впрочем, в круизе они мало общались с ней, поэтому, когда теперь она сменила стиль, имя, и социальную роль, у ребят было крайне мало шансов установить без подсказки идентичность Сонки Мюллер и Кхо Сури. Подумав немного, Герда решила не давать подсказку. Пусть события идут, как идут. Тем временем, цель короткой поездки была достигнута. Вот он: Самоанский Храм Лотоса.      



Все храмы-сады Бахаи имеют общую концептуальную планировку.
Круглый ботанический парк с множеством цветов и аккуратными дорожками.
В центре – здание в форме цветка или бутона лотоса, с девятью дверьми.
Внутри здания – в основном единый зал с хорошим солнечным освещением.
Конкретно этот храм показался Герде похожим на огромную подставку для яйца, над которой торчит верхушка этого самого яйца. Может, конечно, это бутон лотоса (очень стилизованный). Сад красивый. Люди присутствуют в минимальном количестве.
Несколько персонажей, простенько, но чисто и аккуратно одетых, подстригают кусты.
Еще один персонаж, вооружившись длинной шваброй, моет мраморное крыльцо.
Внутри здания-яйца (или лотоса) гостей встретил умерено-полный, благообразный и улыбчивый мужчина средних лет, туземец, или возможно, англо-самоанский метис.

Франсуаза и Кристофер Февре, кажется, находились под сильным влиянием (условно выражаясь) харизмы этого старшего гуру местных бахаи. Пока он жестами приглашал гостей за деревянный 9-угольный столик, и аккуратно наполнял простые полукруглые фаянсовые чашки ароматным цветочным чаем, эти французы восторженно нашептали германской журналистке в оба уха, что это и есть Исайя Томасе, да-да-да.
- Очень приятно, мистер Томасе. А меня зовут Герда Шредер…
- Исайя! - встряла Фран, - Мы говорили вам, что Герда журналист из Германии. Когда случился захват лайнера, она продемонстрировала такую смелость, и это узнало такое множество людей, что на ее блоге теперь четверть миллиона подписчиков.
- Да, - Гуру степенно кивнул, - вы говорили. Я рад знакомству с вами, Герда. Если вы захотите задержаться на Самоа, и вам покажется некомфортно в отеле, то вы можете в любое время переехать в наш поселок. У нас простой, но хороший гостевой дом. 
- Спасибо за предложение, Исайя, но у меня уже есть жилье на Самоа.
- О-о! – произнес Крис, - Ты не говорила.

Герда улыбнулась ему.
- А когда бы я сказала? Вы с Фран мгновенно загрузили меня задачей поиска спонсора ремонта вашего самолета. И, кстати, я не поняла: как этот маленький самолет поможет развеять предубеждение германо-самоанских властей к религии бахаи, и убедить их на отмену репрессивных санкций, примененных к семьям бахаи?
- У нашей религии, - сказал Исайя Томасе, - не так много последователей, как у других мировых религий. Но нас более 10 миллионов, и всемирная община бахаи пользуется статусом консультативного неправительственного органа при ООН. Уже полтора года Региональный Совет бахаи по Австралии и Океании предпринимает усилия, чтобы на международном уровне был поднят вопрос о репрессиях против бахаи Самоа. Сейчас аналитики Совета в Веллингтоне уверены, что метод подействует, потому что власти Меганезии стремятся расширять международные связи. А наша малая община должна показывать, что мы существуем и ненасильственно боремся за свободу своей религии. Собственная служба международной авиапочты у бахаи Самоа - прекрасный символ.
- Минутку, Исайя, вы что, хотите, чтобы Крис и Фран регулярно летали так далеко?
- Не очень далеко, - ответил он, - только в Новую Зеландию, и в Австралию.
- Это не очень далеко, по-вашему? - переспросила Герда, - Туда три, и четыре тысячи километров соответственно! Это больше, чем ширина Атлантического океана! Вам не кажется, Исайя, что такая дистанция запредельна для новичков в авиации?

Тут вмешалась Фран Февре.
- Я понимаю Герда: ты беспокоишься за нас. Спасибо! Но это очень важное дело, и мы сможем! Мы однажды уже долетели от Новой Зеландии до Самоа. Были бы деньги.
- Ладно… - Герда вздохнула, - …Рассчитайте сумму, и если речь идет действительно о нескольких тысячах долларах, не более, то я найду спонсора. Но я хочу убедиться, что требования безопасности полетов будут выполнены. Никакой экономии ценой риска!
- Да, конечно, - согласился Крис.
- Значит, схема нашей работы определена, - заключила Герда, - вы даете мне таблицу-расчет с пояснениями. Это называется: заявка. Я поищу спонсора на вашу заявку.      
- Хотите, - предположил гуру, - я расскажу вам о нашей религии?
- Для спонсора, - ответила она, - мне лучше иметь какой-нибудь файл-презентацию. В бизнесе так принято: соискатель финансирования присылает заявку и презентацию. С заявкой мы только что определились. Осталось определиться с презентацией.
- Конечно, я понимаю, - тут гуру кивнул с доброжелательно-мягкой улыбкой, - но мне кажется, Герда, что для вас важна уверенность: средства спонсора послужат добру.
- Исайя, для меня важно, что я помогу Крису и Фран, с которыми я подружилась.

После этого повторного дипломатичного отказа слушать проповедь, гуру произнес:
- Герда, мне кажется, вы считаете себя не религиозной, хотя часто думаете о религии.
- Как журналист, - ответила она, - я нередко имею дело с проявлениями религии, и эти проявления малосимпатичны, кроме некоторых религиозных праздников.   
- Значит, - сказал он, - сегодня праздник вашей религии. Вы взялись помочь друзьям, и трудно представить себе что-то лучше этого.
- Исайя, давайте попробуем дружить, - предложила германская журналистка.
- Конечно, Герда! – он улыбнулся, - Желание дружить, это замечательно.
- Я уточню, - продолжила она, - давайте попробуем дружить, в смысле: вы не станете применять ко мне методы прозелитизма, а я к вам - методы журналистики.   
- Герда, я лишь предположил, что стремление помогать друзьям отчасти заменяет вам религию. Если мои слова были бестактны, то простите, ради всего святого.
- Я рада, Исайя, что мы так быстро поняли друг друга, тут Герда улыбнулась.

Крис и Фран, с возрастающим удивлением слушали этот обмен репликами, и наступил момент, когда Фран не выдержала:
- Герда! Что ты говоришь такое? Почему ты ощетинилась, как дикобраз?
- Я не ощетинилась. Просто, между проповедниками и независимыми журналистами с незапамятных времен идет своего рода вендетта. Но сейчас мы заключили перемирие.
- Нет, я не понимаю! Так не должно быть! - воскликнула молодая француженка.
- Это неправильно, - поддержал ее муж, - такие отношения понятны с религиями, для которых на первом месте не бог, а политика. Но бахаи – другие.
- Крис, просто поверь мне на слово, - сказала Герда, - лучше, если мы вернемся к теме презентации для спонсора. Кратко и позитивно о вашей общине. Исайя, что скажете?
- Да, Герда, если вы считаете, что это правильный путь, то я пришлю вам такой файл.
- Отлично. Я приступлю к делу, как только получу таблицу-расчет, и презентацию. Но сейчас, мне пора домой. Я хочу успеть проехать по горной дороге, пока еще светло.



Та же дата 30 августа. Вечер (вскоре после захода солнца). Германское Самоа.
Восточный берег острова Уполу. Кондоминиум Лаломану.

«Черт, какой свинарник!». Такую концептуальную фразу при возвращении домой, как правило, порой использует большинство взрослых, у которых есть общительные дети-тинэйджеры и достаточно просторный дом, в котором возможна экспромт-вечеринка. Согласно правилу социальной психологии, при названных условиях, такие вечеринки происходят неизбежно. В конкретном случае, первая такая вечеринка одногруппников Феликса и Флави «зажглась» в Каштановом коттедже сегодня. 

«Зажглась» не только в переносном смысле (драйв, музыка, пиво, пляски), но также в прямом. По бокам песчаной площадки между коттеджем и бассейном колыхались два высоких столба пламени - лазурного с желтым нимбом. В их мерцающем свете дико и ритмично (отслеживая мелодию в стиле «лир-хоп») извивались полтора десятка почти обнаженных тел. На первом этаже дома - в холле-столовой-кухне, были включены все светильники и - судя по силуэтам, наблюдаемым сквозь широкие окна, там тоже была тусовка. Несмотря на обстановку (вроде бы) хаоса и бедлама, возвращение хозяйки не осталось незамеченным. Когда она остановила мини-джип у въезда на участок, рядом сконденсировался из темноты парень германо-скандинавского типа, лет 20 с плюсом.
- Добрый вечер, фрау Шредер! Я суб-лейтенант Эмден Мюкке. Разрешите доложить!
- Мм… Докладывайте, - произнесла Герда (как еще ответить на такое приветствие?).
- Фрау Шредер! В плане поощрения за четыре благодарности курфюрста, полученные студентами нашей группы за работу на вчерашней военно-гражданской спецоперации, майор-прокуратор фон Зейл разрешил кадету Шредеру устроить скромную вечеринку. Майор-прокуратор приказал передать вам извинения за то, что он не предупредил вас, поскольку вы были на пресс-конференции Ее Величества Боудис Новозеландской.    
- Гм… Суб-лейтенант Мюкке, а это, по-вашему, скромная вечеринка?
- Так точно, фрау Шредер! Если вы беспокоитесь насчет факелов, то докладываю: эта осветительно-сигнальная модель сертифицирована для флота, как пожаробезопасная.
- Ладно, - проворчала Герда, и еще раз окинула взглядом двор, ставший студенческим дансингом, - а что ваши ребята творят в холле-столовой-кухне?
- Они творят подкормку для культурно развлекающегося персонала, фрау Шредер!
- Это я хочу увидеть в первую очередь! – объявила Герда, и двинулась к коттеджу.

Когда она вошла туда, и увидела трех девушек-тинэйджерок среди картины стряпни в студенческом стиле, то не удержалась от вышеупомянутой концептуальной фразы:
- Черт, какой свинарник!..
- Герда, привет-привет! Сейчас я все это объясню! – скороговоркой выпалила Флави.
- Детка, - ласково произнесла Герда, обозревая горки креветочных панцирей, клочков рыбьей шкуры, и еще каких-то пищевых отходов, о происхождении  которых она даже опасалась строить догадки, - детка, тебе вовсе не обязательно объяснять все это. Меня интересует только, когда и каким образом все это будет убрано.   
- У ребят есть дустфлаудер, который все всосет, - сообщила юная гаитянка, и показала ладонью на некую модерновую модель пылесоса, причем Герда мигом вспомнила, что видела такое сегодня: в арт-кафе «Хенниг Бранд» в руках у филиппинки-уборщицы.
- Зверская штука! – прокомментировала девчонка-германка, ровесница Флави.
- Герда, это Инсвид Румпф из кригсмарюгенда, - сообщила Флави. 
- Да! – германская юниорка кивнула, - Ну вот! Труди Бранд свистнула дустфлаудер из папиной алхимической лавки. Ее папа изобрел такое полгода назад, прикиньте?    
- Инс, ну, что ты лепишь? - перебила последняя из трех девушек: германка, на пару лет старше, - Я не свистнула дустфлаудер, а коммерчески взяла, как продаваемый образец. Может, фрау Шредер купит, увидев это в деле. Правда, фрау Шредер, это пригодится.
- Кажется, я уже видела, - произнесла Герда, - скажи, Труди, а Хенниг Бранд, это?..
- …Мой папа, - договорила 16-летняя германка, и спросила, - вы, фрау Шредер, были только в арт-кафе, а в алхимическую лавку с хвоста домика не заходили, так?
- Гм… Я даже не знала, что там кроме кафе, еще лавка.
- Вы обязательно зайдите в другой раз! - посоветовала Труди, затем оценила быстрым взглядом состояние бледно-розового варева в большой прозрачном котле на плитке, и добавила, повернувшись к Флави, - Давай, выключай креветочный пудинг, он готов, и крикни мальчишкам, пусть уже тащат это на стол.
- Понятно, - отозвалась гаитянка, повернула один из выключателей плитки, после чего завопила так, что у Герды на пару секунд заложило уши, будто от взрывной волны.

Задумавшись (по такому случаю) об антропологической специфике этноса Гаити, и в частности - о способности даже такого юного некрупного организма издавать звук, по мощности сравнимый с пароходной сиреной, Герда, затем (без связи с этой мыслью), вспомнила, что уже слышала сегодня фамилию Румпф.
- Инсвид, - спросила она, - скажи: Одвинд Румпф, старшина кампуса Тумеасина?..
- …Мой дядя, - ответила девушка, - он младший брат мамы. А откуда вы его знаете?    
- Он, выступал в начале пресс-конференции королевы, - пояснила Герда.

В этот момент в холл-столовую-кухню ворвались двое мальчишек. Хотя, мальчишкой правильнее было назвать только Феликса. А второй персонаж – негр, по-видимому, из соседнего «мозамбикского квартала», несмотря на также довольно юный возраст, был слишком монументален, чтобы называть его «мальчишкой».
- Aloha, фрау Шредер! – добродушно рявкнул он.
- Aloha oe, - машинально ответила она.
- Мама, это Рапос Марсенейро, - сообщил Феликс.
- Ясно. Я рада знакомству, Рапос.
- Я тоже! - мозамбикский парень широко улыбнулся, и экспрессивно выпучил глаза.
- …А ты малыш, - продолжила Герда, обращаясь к Феликсу, - подойди на секунду.
- Да, мама, - он шагнул к ней.
- Так… - она втянула носом воздух, уловила лишь легкий, чуть заметный, запах пива, решила, что это в пределах разумного, и объявила, - …Ладно, малыш, я пока не буду выражать сомнения по поводу уборки этого свинарника, однако утром…   
- …Мама! Утром все будет чисто-чисто, я точно говорю!   
- Ладно, малыш, давай, продолжай, - она ласково потрепала его по затылку, а затем, с некоторым напряжением проследила, как он вместе с Рапосом, тащит на улицу весьма тяжелый прозрачный котел с объявленным креветочным пудингом...

…Обошлось. В смысле: никто не оступился, и котел не упал. Флави оценила заметное напряжение Герды, как требующее вмешательства, и предложила:
- Давай, я налью тебе домашнего сидра!
- Давай, - Герда кивнула, и почти мгновенно получила стакан с янтарной жидкостью, у которой был своеобразный смешанный аромат дрожжей, фруктов и алкоголя. На вкус оказалось неплохо, а доля алкоголя очень незначительна (что было существенно, если учитывать юный средний возраст компании на вечеринке).   
- Ну, как? Не хуже, чем в Старом Фатерлянде? – спросила Труди Бранд.
- Да, замечательно, хотя, вкус немного непривычный, - ответила Герда, уже мысленно переключаясь на журналистский лад, - а скажи: что ты знаешь о здешних бахаи?
- О бахаи? - переспросила 16-летняя дочка «алхимика», - Типа, для журнала? 
- Да. Это будет интересно читателям в Старом Фатерлянде. Ведь германская община бахаи под Франкфуртом-на-Майне старейшая в Европе. Она существует с 1905 года.
- А что в них интересного? Бахаи тот же хрислам, только, как бы, пацифистский.
- Нет, Труди. Хрислам придуман Лоуренсом в 1914-м, а бахаи существуют с 1860-х.
- Ну, значит наоборот: хрисламисты – те же бахаи, только без пацифизма.

В этот момент Инсвид Румпф бухнула изрядную кучу почищенных тушек кальмара в разогретое масло на большой сковородке-вок. Раздалось свистящее шипение, и во все стороны полетели очень горячие капельки. Прозвучали несколько реплик, в основном составленных из слов «fuck» и «scheisse». Затем Труди Бранд спросила:
- Инсвид, тебе сильно досталось, или что?   
- Фигня! – бодро ответила та, - Кто с напалмом работал, тот кипятка не боится.
- В другой раз включай мозг, - дружески посоветовала Флави, - а сейчас подвинься. Я перемешаю это, пока оно не подгорело снизу. Ты пока запихни овощи в комбайн.
- ОК, - согласилась Инсвид, и они поменялись местами.
- Жертв и разрушений нет! - заключила Труди, - Ну, мы говорили о бахаи. E-oe?

Герда утвердительно кивнула и Труди продолжила:
- Хотя, бахаи пацифисты, но они вместе со своими американскими, австралийскими и новозеландскими единоверцами, в конце позапрошлого года шпионили для вражеской коалиции, агитировали, готовили почву для вторжения ООН. Они вредные субъекты, несмотря на пацифизм. Лучше бы депортировать их на хер. Но они, все же, туземцы, и никто из них не воевал против нас. Короче, фолкентаг поступил гуманно.
- Труди, по-твоему, загнать взрослых и детей в гетто на разные острова, это гуманно? 
- Какие гетто? - возразила дочка «алхимика», - У них свободный выход. Кому 18 лет с плюсом, тот может подписать депо-форму, и сразу на хер, в Новую Зеландию. Нам не нужна враждебная община, поэтому юниоры изолированы от влияния старших бахаи.
- И, - спросила Герда, - по-твоему, у вас с этими изолированными юниорами сложатся хорошие отношения?
- А почему нет? – спросила Труди, - Вот, вчера Утахе Сувароу, по случаю, была у этих юниоров в школе-интернате. Типа, нормально общались. Правда, Утахе не здешняя, с Островов Кука, но она foa, как все мы.
- Интересно… Скажи, Труди, а эта Утахе здесь? Можно с ней поговорить?
- Легко, фрау Герда. Она тоже из нашей группы. Сядем за стол, и я познакомлю.

…       

Ужин во дворе на вечеринке под пальмами в веселой компании - это позитивно. А для Герды Шредер это (в данном случае) оказалось, к тому же, познавательно. Во-первых: знакомство со всеми одногруппниками сына. Во-вторых: общение с Утахе Сувароу (с журналистской точки зрения: jackpot). Эта девушка, совсем капельку старше Феликса, поэтому во многом понятная для Герды, обладала специфическим опытом и странным мировоззрением, отличавшим тинэйджеров kanaka-foa от их сверстников из условного «Западного мира». При застольном интервью, отличия казались незначительными (как между двумя юными европейцами из разных музыкальных субкультур)… Но, лишь до момента, когда разговор коснулся нелояльных религиозных общин (и частного случая: самоанских бахаи). Утахе Сувароу, докушала салат с шампиньонами, и сообщила:
- Сначала я не поняла, почему эти бахаи еще здесь. Нелогично. Позже я врубилась.
- Что нелогично? – спросила Герда.
- То самое. Оставлять вражескую общину на своей территории.
-  Утахе, а что, по-твоему, логично? Всех депортировать? Или всех убить?

18-летняя авиа-мичман Народного флота невозмутимо кивнула.
- E-o. Всех депортировать, или всех убить. Проще - убить. Но если враг безоружный и неагрессивный, и особенно, если он с детьми, то убивать - вредно для кармы. Поэтому лучше депортировать, хотя это сложнее и дороже.
- Ты веришь в карму? – спросила Герда.
- Ну… - Утахе задумалась, - …Я понимаю: это лженаучно, а с другой стороны, что-то рациональное в этом есть. Типа, если убьешь таких людей, то останется плохой след в  психике. Лучше не пачкать нашу флотскую униформу в крови безоружных, когда есть возможность гуманно решить проблему.
- Но, бахаи не депортированы, - заметила германская журналистка, стараясь сохранять самообладание, и не комментировать дикую (на ее взгляд) логику юной собеседницы.
- Ну, так! - Утахе снова кивнула, - Они не депортированы. Это был бы плохой PR для курфюрста Фауста Мюллера. Типа: пришлые германцы изгоняют 5000 неагрессивных самоанских полинезийцев с земли. Мне бы не понравилось. Я ведь тоже полинезийка, северная маори, хотя выросла в семье американцев, мигрантов из Флориды.
 
Герда вздохнула и полюбопытствовала:
- А то, что теперь получилось из этого PR, тебе нравится?
- Не нравится. Но, полтора года назад курфюрст хорошо поступил. Тогда было время конструирования нашей Конфедерации, и лидеры команд foa с разных архипелагов не особенно доверяли друг другу. Зачем было создавать лишний мотив для недоверия. А сейчас всем foa понятно: тевтонский расизм на Самоа, это фэйк, вражеская агитка.      
- Прямо так всем foa понятно? – скептически переспросила Герда.
- Точно! - подтвердила Утахе, - С сегодняшнего дня вообще курфюрстом стала Сонки Мюллер, германо-лаосская метиска. Так что расизм на Самоа, это ни о чем. 
- Да, Утахе, ты права. Расизма тут нет. Но проблема бахаи существует. Ты сама видела картину, когда спасала двух хороших ребят: Криса и Фран Февре.
- Ну, картину я видела позже. А этим хорошим ребятам надо ремонтировать мозги.
- Это слишком резко сказано, - ответила Герда, - хотя, они слишком доверчивы, и это периодически приводит их к неприятностям. Но давай вернемся к бахаи Самоа. Какие варианты выхода из этой ненормальной ситуации видишь ты?
- Хэх… Я вижу, что это для других профи. У меня своя область компетенции. Так, для информации: из-за этой парочки французских летающих балбесов, я пропустила обед, поскольку объяснялась в локальном суде насчет инцидента с их флайкой, и насчет их функций в школе-интернате юниоров бахаи. Теперь дело у тех профи, чья это работа.

Объявив это, 18-летняя маори решительно схватила кусок тунца-гриль, и стала жевать (вероятно в порядке компенсации пропущенного обеда). Герда подождала полминуты (примерно столько собеседница расправлялась с тунцом), а затем сообщила:   
- Знаешь, Утахе, надежда на абстрактных профи не всегда оправдана.
- Почему абстрактных? Тут конкретный профи… - и юная авиа-мичман выразительно посмотрела в сторону террасы второго этажа коттеджа.
- А-а… - протянула Герда, повернувшись туда же, и увидела Хелма фон Зейла, который устроился на парапете веранды и мечтательно покачивал босыми ногами в воздухе.
- По ходу, майор-прокуратор уже в курсе, - заключила Утахе Сувароу.



Иногда тинэйджерам надо напомнить, что они почти взрослые и (теоретически) уже в достаточной мере ответственные люди. Самый простой способ напомнить им об этом: предоставить их самим себе на некоторое время. Именно так поступили Герда и Хелм (надеясь, что у молодежи хватит ума не выйти за рамками приемлемых безобразий). В таком случае, прогулка по берегу – именно то, что надо. Мягкий неяркий свет редких люминесцентных фонарей. Шуршание волн у ног, и звездное небо над головой. Такая романтика маленького тропического городка. Когда они удалились на сотню метров от коттеджа, Герда, уже догадываясь, что майор-прокуратор в курсе дела, спросила:
- Слушай, Хелм, что не так с этими бахаи?
- Проще сказать, что с ними ТАК, - слегка иронично отозвался он.
- Ладно, - сказала она, - тогда давай, ты расскажешь по порядку, как было дело.
- ОК. По порядку. В ходе Первой Мировой войны, бахаи обосновались в Австралии, и поползли дальше в Океанию. За полвека они создали миссии на архипелагах, и стали подлизываться к туземным лидерам. В 1970-х они обратили Танумафили II - короля и пожизненного президента Самоа. На них посыпались королевские дары за счет других туземцев: привилегии, деньги, земли, и много всякого. Ты видела Храм Лотоса?
- Да. Красивое оригинальное здание с большим прекрасным садом.
- Точно! - он кивнул, - Очень красивое оригинальное здание с большим садом, в очень маленькой и бедной стране. Следующие президенты сохранили привилегии бахаи. Но наступил супер-кризис, обстановка дестабилизировалась, и каждой общине пришлось выбирать: с кем она, против кого она, на что она готова. 
- Значит, - сказала Герда, - эти люди ошиблись, выбирая сторону, и не более того?

Майор INDEMI хмыкнул и процитировал некого политика наполеоновской эпохи:
- Это более, чем преступление: это ошибка.
- Ладно, Хелм, допустим даже, что на войне сотрудничество с врагом, это более, чем преступление. Но почему фолкентаг и курфюрст так поступили с детьми бахаи? Мне кажется, что наказывать детей за ошибки родителей, это свинство со стороны власти.
- Да, это свинство, - согласился он, - но в данном случае фолкентаг не наказал детей, а защитил их от шариатского фундаментализма их родителей и лидеров секты.
- Ты что-то путаешь, - возразила Герда, - ведь религия бахаи, это не ислам.
- А что такое религия бахаи? – спросил майор, и уточнил, - Вопрос не риторический.
 
Журналистка внимательно посмотрела на него.
- Милый, у меня такое ощущение, что ты в курсе моих частных разговоров кое с кем.
- Да. Я в курсе, поскольку Крис и Фран Февре уже залили на свой блог восторженные сентенции по поводу того, что такой крупный локальный медиа-актор, как ты, взялась помочь юниорам бахаи в поиске спонсоров для организации своей авиапочты. А, зная некоторые твои привычки, можно предположить, что ты взялась за это не раньше, чем получила ясное изложение их доктрины… По любимым глазам вижу: я угадал.
- Big Brother watching you, - проворчала Герда, цитируя антиутопию «1984» Оруэлла. 
- Supreme Jury watching up Big Brother, - мгновенно отреагировал фон Зейл.
- А это откуда цитата? – поинтересовалась она.

Он улыбнулся и игриво подмигнул:
- А! Ты еще не совсем освоила политический фольклор Моря Нези. Это из ответа топ-координатора Накамуры Иори репортеру ABC на майской пресс-конференции. Когда репортер, жалуясь, что INDEMI всюду сует свой нос применил цитату из Оруэлла для пояснения проблемы слежки, Иори-сан ответил: Supreme Jury watching up Big Brother. Сказано метко. Современная роботизированная слежка действительно позволяет нам держать целевого фигуранта в поле зрения круглосуточно online, а фигурант даже не заметит. Но, если эта слежка как-либо нарушит его объективные права по Хартии, то Верховный суд мгновенно обрушится на офицера-нарушителя. Типа, Дамоклов меч.
- А что, прецеденты были? – спросила Герда.
- Да. Я расскажу при случае, а сейчас, давай вернемся к бахаи. Что такое их религия?
- Хелм мне нужна шпаргалка, которая в моем планшетнике. Так что лучше сидя.      
 
Герда подняла ладонь, и указала на ближайшую эрзац-скамейку (сделанную из лодки, исчерпавшей мореходный ресурс). Майор кивнул, они уселись на скамейку и…
…Будто по волшебству, подкатил электрицикл (маленький электрический  трицикл) с прозрачным контейнером-багажником, подсвеченным, как маленькая витрина. Место водителя занимал смуглый индокитайский мальчишка лет 12, весьма бойкий.
- Hei foa! Мобил-шоп аббатства Мифрилланд! Экологически оптимальная выпивка!
- Little Brother watching you, - сказала Герда, модифицировав прошлую цитату.
- Так! – фон Зейл негромко хлопнул в ладоши, - Что скажешь насчет выпивки?
- Экологически оптимальная? – переспросила она, приглядываясь к бутылкам.
- Ну! - мальчишка уверенно кивнул, - Вино «Готика», хит сезона за два фунтика!   
- Можно попробовать, - решила Герда.
- Давай, - сказал фон Зейл, и протянул ему две серебряных монетки.
- Вот! - мальчишка вручил ему бутылку из темного стекла, - Что-нибудь еще, а? 
- Нет, нам хватит.
- Ну, тогда хорошего вечера. Aloha foa!
- Aloha oe, - ответил Хелм, и мальчишка укатился на своем электрицикле к следующей компании любителей вечерних прогулок по берегу.

Герда понаблюдала, как юный трейдер продает еще три бутылки вина, и спросила:
- Хелм, а насколько это нормально, что малолетки работают по ночам?
- Здесь безопасно, - ответил он, - а эти малолетки-малайцы, типа: эхо войны. Они были беспризорниками, пока капитан Бокасса не занялся этаким социальным бизнесом. 
- Аббатство Мифрилланд на Американском Самоа … - задумчиво произнесла Герда.
- Ты уже слышала о нем? – спросил Хелм.
- Да. Мне говорила Сонки Мюллер позавчера, когда заходила в гости. Некий условный аббат Тореро производит там мед от трансгенных пчел, вывезенных тобой из Европы.
- В общих чертах так, но лучше увидеть на месте. У него не только мед, но еще много интересного, включая вино «Готика», придуманное Бокассой. Хочешь попробовать?   
- Нет, не сейчас. Мне уже хватило сидра на вечеринке.
- Тогда вернемся к бахаи? – предложил майор.
- Да. Я обещала ответить на твой вопрос…

Тут она сделала паузу, чтобы открыть лист-презентацию на планшете, и объявила:
- Бахаи верят в своего пророка Бахауллу, проповедовавшего единство всех религий, и объединение человечества, которое будет говорить на общем языке, и выбирать общее правительство. Бахаи выступают за право каждого человека на самостоятельный поиск религиозную истины, всеобщее образование, и гармонию религии и науки. Еще, бахаи выступают за отказ от насилия, за сокращение разрыва между богатыми и бедными, и против дискриминации по религии, полу и расе признакам. Любой труд для бахаи. это религиозная практика, по принципу: красота спасет мир. Поэтому все храмы и поселки бахаи, это сады с цветами. Согласно бахаи, любые проблемы политики можно и нужно решать духовными методами, через просвещение, и стремление к справедливости. Это несколько наивная идея, но скажи, Хелм, что в ней плохого?
- Что плохого, я сейчас расскажу, но сначала попробуй сама ответить на три вопроса: Откуда у бахаи деньги на храмы-сады в двухстах странах? Кто управляет всемирной организацией бахаи? Как бахаи относятся к материализму и к сексу?
- Э-э… - Герда напрягла память, - …Деньги, это добровольные пожертвования, плюс доходы от издательского и оздоровительного бизнеса. Управляет коллегия из девяти человек с офисом в Израиле, в Хайфе. Я не помню название коллегии.
- Всемирный Дом Справедливости, - подсказал фон Зейл, - да, кстати: ты уже читала канонический Китаб-и-Агдас, или еще нет?
- Китаб… Что-что?
- Китаб-и-Агдас, - повторил он, и пояснил, - это кодекс бахаи. Самая Святая Книга.
- Э-э… Нет, я не читала, - призналась она, - А надо?
- Просто найди в интернете, и полистай, – предложил фон Зейл.



Книга «Китаб-и-Агдас» в электронном виде нашлась с легкостью. Хотя, читать ее на малоформатном планшете было не очень удобно, но можно пробежать по диагонали, и составить общее впечатление. Именно так сделала Герда Шредер, и впечатление было странным. Если бы она не видела заголовка, то подумала бы (исходя из стиля) что это исламский текст. Содержание под стать стилю:
«Все сущее явлено на свет по Его непреложному повелению. Когда законы Мои восходят, как солнце, на небе Моих слов, каждому следует неуклонно соблюдать их, хотя бы повеление Мое раскололо небеса всякой религии. Он вершит, что пожелает. Он избирает, и никто не оспорит выбора Его… Вдохнувший аромат Всемилостивого и признавший Источник этих слов, с готовностью подставит грудь свою под стрелы врага, дабы утвердить правду законов Божиих среди людей».

Возможно, это была метафорическая абстракция, но крайне неприятная абстракция. А дальше по тексту нашлись уже вполне конкретные и однозначные поучения:
«Бог наложил на всякого прелюбодея и прелюбодейку штраф, который следует уплатить в Дом Справедливости: 9 мискалей золота, которые удвоятся в случае повторения проступка. Такое наказание назначено для них Тем, Кто есть Господь Имен в этом мире, а в мире грядущем Он предназначил для них уничижающее мучение».

Герда прочла этот стих из «Китаб-и-Агдас», и подумала: «вот мы добрались до денег». Несложный поиск по сети показал: 9 бахайских мискалей золота - это немного больше тройской унции, или примерно 1800 долларов (если по текущей котировке). «Неплохо получает Дом Справедливости с банального адюльтера», - подумала Герда, и далее, по журналистской привычке, стала прицельно искать в книге указания на платежи. Это не составило особого труда. Брачный союз обходился горожанам в 4000 долларов, но для крестьян на порядок дешевле. Кстати: брак считался обязательным, требовал согласия родителей, мужчина мог брать двух жен, плюс служанок (о которых было написано с некоторой уклончивостью)…И вот: 19 процентов доходов бахаи подлежали передаче (дословно) «богу». Ну, а технически - во все тот же Дом Справедливости. Затем Герда нашла в этом трактате отношение к наукам и к самостоятельному поиску истины: «Не взвешивайте Книгу Божию по правилам и наукам, что в ходу у вас, ибо сама эта Книга есть непогрешимые Весы, установленные среди людей».

Прокрутив еще фрагмент текста, она обнаружила следующее поучение:
«Свобода побуждает человека преступать границы пристойности и умалять достоинство своего положения. Она унижает его, доводя до крайней степени распущенности и порока.
Смотри на людей как на стадо овец, для чьей защиты надобен пастырь. Такова истина, несомненная истина. Мы одобряем свободу в одних обстоятельствах, и отказываемся признать ее в других. Мы, воистину, Всезнающи. Скажи: подлинная свобода для человека заключается в подчинении Моим заповедям»...

…На этом пункте Герда не выдержала, отложила планшет, и с чувством произнесла:
- Scheisse!
- Обычное дело, - отозвался фон Зейл, - разве для тебя новость, что в таких сектах два учения: внешнее (в агитках для завлекаемых) и внутреннее (для уже завлеченных)?
- Не новость, - буркнула она, - но у бахаи всегда была хорошая репутация.
- Ну, - фон Зейл пожал плечами, – они так замаскировались. Тоже обычное дело.
- Ладно, Хелм. И что дальше?
- Дальше, - ответил он, - следует поставить верхушку здешних бахаи перед свободным выбором между верой и правдой.
- Мм… Я не поняла.
- Герда, это просто. Если бахаи - правдивая религия, то агитка, направленная тебе для презентации, содержит истинное учение, а Самая Святая Книга, это просто памятник литературы. Но, если истинное учение не в агитке, а в Самой Святой Книге, то бахаи - тайная шариатская анти-хартийная секта. Это будет доведено до гуру Исайи Томасе. 
- Звучит, как угроза расстрела, - невесело заметила Герда.
- Звучит, как предложение к честной дружбе! - возразил он, - Если ты поможешь, то в результате мы получим общину бахаи, интегрированную в наше общество без потери культурно-религиозной идентичности. Школа-интернат Плайа-Афаноа станет местом международного паломничества экзальтированных молодых людей, типа той парочки французов, с которыми ты подружилась. А юниоры-бахаи будут окружены заботой, и поддержаны в их стремлении к устройству красивых садов с цветочками.    
- Ладно, Хелм, а что надо от меня?
- Ну, если ты действительно обещала Крису и Фран Февре найти спонсоров, то…

Герда утвердительно кивнула, и майор продолжил:
… - Будет замечательно, если ты это сделаешь.
- Гм… Ладно, я думаю, что, учитывая довольно скромную сумму, я найду. И что?
- Так, любимая, позволь мне внести две поправки. Во-первых: незачем их искать, они волшебно нашлись сами. Во-вторых, эти спонсоры выложат сумму в сто раз больше.
- Гм… Кто же они, эти богатые и щедрые ребята?
- Они - известные тебе персоны аббат Тореро, баронесса Шеппи, и рыцарь Кавендиш.
- Известные мне? - переспросила Герда и, поскольку фон Зейл промолчал, стала вслух рассуждать, - аббат Тореро заочно известен мне. Баронесса Шеппи, это, видимо, юная Чанди Кестенвэл, скандально известная по Войне за баронское наследство, благодаря  желтой прессе. Она подружка одиозного капитана Бокассы, А рыцарь Кавендиш, это, вероятно, Невилл Кавендиш, самый молодой в Атомном листе Гаагского трибунала.
- Абсолютно верно, - подтвердил майор-прокуратор.
- …Только, - договорила она, - я не поняла, почему РЫЦАРЬ Кавендиш.
- Это просто: он кавалер ордена Логоху, высшего ордена Папуа - страны Британского Содружества и, по геральдическому праву, считается офицером-рыцарем королевы.
- Ничего себе рыцарь… - произнесла Герда.
- Уж какой есть, - ответил фон Зейл цитатой из культового мультфильма «Шрек».




*32. Робосекс, протезы мозгов, и кибер-пищеварение.
Полдень 31 августа. Германское Самоа. Акватория острова Уполу.

Как еще предстояло узнать Герде, на Германском Самоа даже ординарное событие с легкостью могло вылиться в приключение с доставкой на дом. Например: звонок 17-летнего сына-студента около 11 утра.
- Привет, мама! Слушай, мы с ребятами на стажерской площадке, и возник вопрос…
- Какой вопрос, малыш? - насторожилась Герда, уловив нотку неуверенности в голосе Феликса, - У тебя там все нормально?
- Мама, все классно! Только нужен эксперт по цивилизованному сексу.
- Гм… Малыш, чем вы там занимаетесь на стажерской площадке?
- Вообще-то у нас тема PR летающих тарелок…
- Что-что? – изумилась она.
- …PR летающих тарелок, - повторил Феликс, - только сейчас еще не совсем не готова роботизированная линия по фюзеляжам, и движки тоже не готовы поэтому, реальных тарелок нет. Зато есть мозговой штурм, предложенный дизайн-бюро СП «Bionicraft». 
- Так, а при чем тут цивилизованный секс?
- Мама, это просто: у «Bionicraft» магистральная тема: феминиды.
- Феминиды? – переспросила Герда, - Роботы для секса?
- Нет, не только для секса. Они много для чего. Но рынку нужен секс, а с этим всякие проблемы из-за цивилизации. Может, ты посоветуешь насчет этого? Тебе тоже будет интересно. И для твоей колонки-блога пригодиться. Ну, как, ты согласна?
- Согласна на что?
- Так, на это. Мама, тут все быстро. Хрю Малколм заскочит за тобой на автожире. Это названная младшая сестра Утахе Сувароу, с которой ты вчера общалась.
- Ее младшая сестра? Но ведь Утахе примерно 18 лет. Если Хрю еще младше, то…
- Мама, все ОК! Хрю Малколм классно летает, увидишь. И она еще прокатит тебя над стажерской площадкой, чтобы снять фото-видео для твоей колонки-блога. Это круто!



Как отказаться от такого приключения? Тем более, если планов на сегодня не было до самого вечера, а подписчики колонки-блога каждый день надеются увидеть какую-то информационную вкусняшку… Хотя, главное: Герда хотела посмотреть на «учебный процесс» в Пи-Кубе (Папуа-Полинезийском Политехникуме). Необычно кстати: едва Феликс и Флави поступили туда, как уже стажировка. В общем: Герда ответила: ОК…
…И через полчаса на дорогу перед каштановым коттеджем грациозно, будто стрекоза, скользнул с неба маленький автожир, раскрашенный в камуфляж. Герда, кстати, сразу узнала Хрю. Вчера на вечеринке эта девушка (лет между 15 и 16) отплясывала что-то, похожее на реггетон или ламбаду, и выглядела не совсем трезвой…

…Но сейчас эта тинэйджерка (одетая в легкий пурпурный полукомбинезон и рабочие наушники) уверенно держалась в пилотском кресле, и не преминула сразу пояснить. 
- Aloha, Герда! Не волнуйся, я вчера не керосинила и не флористичила. Меня на таких вечеринках тащит без всякой внешней химии.
- Aloha oe… - отвечая на здешнее приветствие, Герда параллельно вызвала из памяти познания в юниорском сленге, и перевела слова мисс Малколм, как сообщение, что та воздержалась вчера от существенного употребления алкоголя и марихуаны, поскольку желаемый эмоциональный настрой создается самой дружески-веселой обстановкой.      
- Ты правильно поняла! - подтвердила юниорка, прочитав ее лингвистические мысли, отразившиеся в мимике лица, - Садись, Герда, и полетим.

И полетели. Герда понимала, что когда-нибудь привыкнет к этому огромному океану, окрашенному в цвета индиго и бирюзы, к этим зеленым холмистым островам, чем-то напоминающим сростки титанически-огромных елок с густой хвоей (ужасно смешная ассоциация - тут не растут елки), к яростному ослепительно-белому солнцу, которое в полуденные часы, кажется, расползается на полнеба. Еще – к полетам, которые тут, на невообразимых просторах Моря Нези, так повседневны, как поездки на автомобиле в Западной Европе - урбанизированной и покрытой плотной сетью асфальтовых дорог...
…«Когда-нибудь я привыкну, - думала Герда, - но пока этого не произошло, я могу, с детским восторгом, впитывать впечатления, и я не собираюсь стесняться этого»…

…Она так погрузилась в созерцание природы, что пропустила бы момент появления в секторе обзора той самой стажерской площадки – но Хрю пунктуально посоветовала:
- Герда, видишь этот плавучий сапфировый купол? Можешь снимать фото и видео.
- Scheisse! – импульсивно произнесла Герда, - Какого размера эта штука?
- Сама платформа, пенобетонный квадрат 160 метров, - сообщила Хрю, - диаметр базы купола 120 метров, высота 35 метров. Оболочечная архитектура - самая экономичная. А сапфировый цвет потому, что купол это сплошная солнечная батарея.         
- А можно пролететь круг для видеосъемки? – спросила Герда.
- Легко! - юниорка-пилот кивнула, и увела автожир в циркуляцию так, чтобы объект оказывался при облете в центре радиуса траектории, со стороны пассажирки.
- Mauru-roa, Хрю… - с этими словами, Герда прицелилась видеокамерой в необычную плавучую инсталляцию,  - …Минутку! Это такая иллюзия, или платформа движется? 
- Не иллюзия. Ты же понимаешь: эта хреновина строилась не прямо здесь. Платформа сформирована на одном производстве. Купол - на другом. Электрика - на третьем. Все остальные потроха - на четвертом и пятом. Ну, после спуска платформы на воду, типа, конвейер: платформа буксируется со скоростью 4 узла. Как пешеход быстрым шагом. Достройка происходит на каждой производственной точке маршрута. А буксировщик подводный, от него только трос над водой, видишь? Он тащит эту площадку.
- Теперь вижу! - Герда поймала в видоискатель трос, натянутый от платформы куда-то вперед и вниз под углом, и темную тень под водой (будто там толстая ленивая акула).
- Это, - продолжила Хрю, - названо «БлицВерк» и там гибкий роботизированный цикл альтернативного первого поколения, только пока не работает. Запуск через неделю.

Герда, не отрываясь от видоискателя, спросила:
- Что такое альтернативное первое поколение?
- Лучше объяснить это на месте, - ответила юниорка-пилот.
- Отлично. А когда мы будем на месте?
- Когда скажешь, Герда. Как у тебя будет готов панорамный клип, так и вот.
- В общем, Хрю, у меня уже отснято все, что хотелось с такой дистанции.
- ОК. Тогда я иду на лэндинг. Ты как предпочитаешь: тихо или с визгом?
- Без визга, если можно.
- Легко! - объявила Хрю. И, через сто секунд, автожир, тихо, как семечко одуванчика, опустился на бетаплатовое покрытие полетного сектора палубы «БлицВерк».
 


После лэндинга был быстрый подъем пешком по лестнице (лифт отключен - согласно правилам безопасности при буксировке). И финиш – в комнате на верхнем ярусе. Там наблюдалась уже собравшаяся компания:
Во-первых, Феликс, Флави, и двое их одногруппников: Труди Бранд и Квэк Фуга.
Во-вторых, рыжий зеленоглазый крепко скроенный, белый парень лет 30 с минусом.
В-третьих, плотно сложенная, но грациозная, очень чернокожая девушка лет 20.
Одеты все одинаково: в такие же легкие полукомбинезоны, как на Хрю Малколм.   

Феликс мгновенно занялся представлением персон, незнакомых Герде.
- Мама, привет! Классно, что ты прилетела. Короче: это субдок Йерни Тибэг, который капитанит в теме эволюции робосекса. Субдок, это Герда, моя мама.
- Я вообще-то догадался, - ответил рыжий зеленоглазый, - aloha, Герда.
- Aloha oe, Йерни, - ответила она, - а что означает ранг «субдок»?
- Означает, что я не стал доктором естественных и точных наук Университета Квинс, поскольку меня достала бюрократия, и я покинул берега Ольстера… Дом, милый дом. Ностальгия, гореть ей в аду. Непрошеная слеза. Надо зайти в паб, хлебнуть пива. Так, Феликс, я прервал твою презентацию на полпути. Давай, двигай дальше.
- Aita pe-a, субдок, - и Феликс повернулся к вероятной гаитянке, - это Амели Ломо из Университета Таити. Лучше она сама объяснит свою тему. Это почти оккультизм.
- Aloha oe! - коротко отреагировала представляемая персона, широко улыбнулась, и сверкнула неправдоподобно белыми зубами (по контрасту с почти черной кожей).
- Aloha, - ответила Герда, и спросила, - Амели, а ты правда оккультист?
- Нет. Я киборгетик, в смысле, я занимаюсь киборгизацией.
- Амели родом с Гаити, как я, и она делает протезы мозгов, - сказала Флави Салютэ.
- Что-что??? – изумленно воскликнула Герда.
- Не удивляйся! - вмешалась Труди Бранд, - Тема протеза мозга реальная.
- Это шутка такая? - осторожно предположила Герда.
- Это очень перспективный сегмент рынка, - авторитетно сообщил Квэк Фуга.
- У многих людей, - добавила Хрю Малколм, - вообще нет мозгов, а так хоть что-то.
- Тезис нашей юной коллеги весьма спорный, - прокомментировал Йерни Тинбэг, - но функциональное отсутствие мозгов неуклонно захватывает планету, и сегмент рынка, которым занялась Амели, имеет экономические предпосылки для эскалации.
- Философия трансгуманизма, - добавила Амели, - утверждает, что люди, как вид, уже устарели по биотехнологии, так что им нужен апгрейд. Можно начать с мозгов. Вот.

Герда Шредер, шумно выдохнула, уселась в ближайшее кресло, и попросила:
- Можно мне стакан чего-нибудь холодного, пока мои мозги не перегрелись?
- Конечно, мама! - и Феликс почти прыгнул к холодильнику в углу комнаты…

За короткое время, пока сын манипулировал холодильником, извлекал оттуда некую емкость, и наполнял стакан, Герда успела вспомнить, откуда знает эту Амели Ломо. Дайджест «Лица Океании» публиковал ее досье. Она - дочь Ломо Кокоро, кофейного плантатора с Гаити, жреца Вуду по прозвищу Шоколадный Заяц Апокалипсиса. Сама Амели, ведьма Вуду, воевала за нези-хартию, и была судьей по жребию 1-го созыва.
«Достойная дочь достойного отца - как выразились бы древние римляне» (с иронией подумала германская колумнистка, уже начавшая привыкать к подобным визави).

… - Вот, мама! - и Феликс поставил перед ней стакан с ярко-желтой жидкостью, - Это лимоананас, самый тонизирующий трансгенный фрукт.   
- ГМО рулит, - буркнула Герда, и сделала глоток. Вкус был кисло-сладкий, предельно насыщенный. Герда глотнула еще, и напомнила, - кто-то обещал объяснить мне нечто, называемое: «роботизированный цикл альтернативного первого поколения».   
- Это я обещала, - призналась Хрю, - но субдок Йерни, по ходу, лучше сможет.
- Вот, моя адская карма в сансаре, - сказал уроженец Белфаста, - вечно я отдуваюсь за необдуманные действия красивых девушек. Одна прыгнет с парашютом без тренинга. Другая, тоже без тренинга, и без акваланга, нырнет в Тонганский желоб. Третья вдруг  забеременеет четверней без объяснения причин. Четвертая пообещает объяснить…
- Йерни… - нежно промурлыкала Хрю.
- Ладно, - он махнул рукой, - карма непобедима, поэтому будет микро-лекция.


*** Популярная альтернативно-робототехническая микро-лекция ***
(исполненная Йерни Тинбэгом, ирландцем из Белфаста, всего два года назад бывший аспирантом на кафедре робототехники университета Квинс, а после этого – ставший меганезийцем, и инженером в фирме «Loki Robotic», атолл Аитутаки, острова Кука).
*
Я начну вот с чего. СП «Bionicraft», где Слаанеш Мюллер и его компаньоны-янки, это просто креативный фасад. Нео-викторианский офис в Паго-Паго, экспо-зал с разными  демонстрационными стендами, плюс девчонки с длинными ногами, улыбкой до ушей, и толковыми мозгами, чтобы загружать легенды в чужие мозги. Такой бизнес-процесс, в который втягиваются ресурсные инвестиции из Первого мира, а обратно в Первый мир выплевываются потоки внесистемных товаров, под лейблом «Made in USA», ведь если формально, то Паго-Паго – это город США, на территории их Американского Самоа.
*
Реально, инвестированные ресурсы расползаются из СП «Bionicraft» по меганезийским предприятиям на окружающих архипелагах, а товары затем сползаются оттуда же. Это описано в научно-экономических журналах, но столпы глобализма это не читают. Они читают финансовую догматику, издаваемую с благословения Всемирного Банка, и там вообще нет Меганезии, есть затяжной кризис в отсталых микро-странах Океании. Для виртуальной реальности глобализма, это вроде как: на Островах Затерянных Душ, по причине слабой доступности кредитов, произошел недород кокосов, и недолов рыбы, голодные туземцы съели вождя, и вот кризис, пока не выберут нового. Я утрирую, но восприятие в кулуарах ООН и Уолл-Стрит примерно такое, несмотря на факты. Как у имиджмейкеров говорится: «факты упрямая вещь – тем хуже для фактов».
*
Для столпов глобализма КАК БЫ нет Меганезии, но если на глобальный рынок вдруг попадает экономически-шокирующий товар из Меганезии, то столпы возбуждаются, начинают топать ножками, и тогда у мировых перепродавцов и потребителей товара возникают проблемы вследствие запретов, обвинений, судов и прочего. Сейчас такое происходит с товаром «феминида». Об этом расскажет Феликс, позже, а я расскажу о классической робототехнике, и альтернативной нео-викторианской робототехнике. В частности – о появлении феминид, как типичного нео-викторианского феномена.
*   
Начнем с Викторианской эпохи в Англии, это 1837 - 1901 год. Период, когда важные изобретения всех предыдущих эпох были востребованы промышленностью. Паровая машина, ткацкий станок, а в финале Викторианской эпохи появился конвейер. Такое знаковое открытие в организации труда, было сразу внедрено в наиболее динамичную отрасль пост-викторианской эпохи: автомобилестроение. Смысл конвейера в тактовой оптимизации труда людей и машин, вместе производящих потребительский продукт. Внимание: той эпохе было свойственно заменять человека – машиной только там, где машина лучше, чем человек. Энергетика, металлургия, текстиль, полиграфия, еще ряд отраслей. Но не там, где машина работает, как человек или хуже. Эти лишние замены стартовали в середине XX века, когда классовая борьба провела линию фронта между человеком, в смысле: промышленным рабочим, и корпорацией-промышленником.
*
Человек требует все больше денег, и все чаще прибегает к забастовочному шантажу. Корпорация-промышленник все сильнее хочет избавиться от этого непредсказуемого, экономически опасного, и дорогостоящего элемента в своей производственной схеме. Замена человека - машиной, по-любому, вот девиз второй половины XX века. Обычно говорят, что эти замены удешевляли производство товара, но забывают добавить: при сложившейся цене человека в странах Первого Мира. В Третьем мире, в это же время, товары производились с огромной долей местного дешевого человеческого труда - и получалось намного дешевле, чем в Первом Мире. Отсюда: тезис нео-викторианства.
*
Тезис такой: поскольку техноэволюция начиналась с человеческого труда, и базисные процессы, детали, и архитектура производства были созданы в расчете на человека, не следует заменять человека – машиной там, где нет явных технологических плюсов от подобной замены. Лишняя замена приводит к росту пирамиды сотворения объективно дорогостоящих машин, которые делают другие машины, для изготовления тех машин, которыми можно заменить человека в неком узком секторе производства. Лаконичная формулировка тезиса: не заменяйте человека – машиной без крайней необходимости.
*
Вот вопрос: где сегодня взять дешевых людей? В Индонезии, где население почти 300 миллионов и сравнительно молодое, это трудовое рабство подростков. Иное решение предложил Карел Чапек еще в 1920-м, в НФ-пьесе «RUR» - создать дешевых роботов-гуманоидов. Слаанеш назвал такую идею RUR-технологией. Сперва, он сделал копию первого автозавода Форда 1903-го. Цех 20x70 метров, простая оснастка, и рабочие без квалификации. Рабочими стали малолетние азиатки, ранее попавшие в Паго-Паго, как «живой товар». Их сутенеры не поняли новую политику, и Слаанеш по-своему решил проблему. Но, что он играл отрезанными головами сутенеров в гольф, это выдумка.
*
Слаанеш взял этих азиаток на копию древнего автозавода Форда, создал им бытовые условия, установил бонусы, и скоро из ворот выехала первая машина. Тогда Слаанеш разбавил живой коллектив - роботами, а высвободившихся людей перевел в швейное ателье. Когда они освоили это, он опять разбавил их роботами. Процесс пошел. И что       
касается роботов: исходно для проекта RUR был выбран клон китайской продвинутой увеличенный версии старого французского робота NAO. Этот робот - простейший для подобных функций, и очень дешевый. Далее на, третьем цикле, была разработана своя модель робота, продвинутая по самообучению моторике. Теперь это базовая модель.
*
Как отмечалось, живыми рабочими были девчонки. При обучении, робота, пол влиял, формируя, наряду с рабочими рефлексами, некий стиль. Робот имитировал элементы подросткового девчоночьего флирта с инженерным персоналом – мужчинами. Тут-то Слаанеш толкнул вторую отличную идею: сделать дизайн робота – женственным, а к спектру функций добавить бытовой сервис, включая секс. Так родилась феминида. Ее первые эротические шаги выглядели анекдотично, однако, после доработки дизайна в апреле этого года состоялся первый секс феминиды с человеком-мужчиной. Был снят рекламный короткометражный фильм «Домработница Джека», и после показа в сети, феминида была принята американскими потребителями, затем потребителями других развитых условно-западных стран. Но этот экономически-шокирующий товар вызвал административное противодействие. По этому вопросу я передаю слово Феликсу.   
***

Герда Шредер решительно подняла руку.
- Подождите! Я не поняла: что дальше произошло с азиатскими тинэйджерками?
- Ну! - воскликнула Амели Ломо, - Эти девчонки: золотой фонд СП «Bionicraft».
- Как ты думаешь, - добавил Йерни Тинбэг, - когда я говорил о девчонках с длинными ногами, улыбкой до ушей, и толковыми мозгами, которые энергично работают в нео-викторианском офисе «Bionicraft» в Паго-Паго, кого я имел в виду? Или, по-твоему, в Океании умные симпатичные девчонки-контакторы растут на пальмах, как кокосы?
- Гм… - отозвалась Герда, - …Я не сообразила… Так, Феликс, теперь выкладывай.
- Мама, прикинь: оффи в Австралии решили запретить дырку на феминиде.
- Гм… Какую дырку?
- Главную дырку, - пояснила Флави, и сделала выразительное движение бедрами.
- А! Теперь мне понятно. Но, чем австралийские власти мотивируют такой запрет?
- В том-то и дело, - сказал Феликс, - их пресс-служба пишет, что феминиды, будто бы, противоречат цивилизованному общечеловеческому представлению о сексе. Надо бы опровергнуть как-то, иначе можно потерять геостратегический сектор рынка.
- Там, - добавил Квэк, - около двух миллионов наших потенциальных потребителей.
- Опровергнуть… - произнесла Герда и, задумавшись, надолго замолчала.

Труди Бранд, переглянувшись с товарищами, осторожно предложила:
- Герда, а если зайти с такой стороны: типа, феминиды снизят уровень харрасмента? Условный Запад, по ходу, с начала XXI века фанатеет в борьбе против харрасмента.
- Идея неплохая, - ответила Герда, - но такой аргумент уже применялся в кампании за легализацию проституции, и официозные пропагандисты научились парировать его.
- Засада… - буркнула Труди.
- А может, - сказал субдок Йерни, - зайти со стороны защиты прав роботов?
- Нет, вряд ли сработает, - Герда покачала головой, - слушайте, а можно посмотреть на феминиду непосредственно? Я знаю их только по видео, это неполное впечатление.
- Легко! – заявила Хрю Малколм, - У нас здесь 4-футовая феминида. Это низкорослый стандарт, и примерно половина потребителей выбирает 5-футовый стандарт, что вдвое тяжелее и дороже. Но, реальное впечатление от 4-футовой феминиды тоже будет ОК.
- Хорошо. Покажите 4-футовую феминиду, - согласилась Герда.
- Двинули! - объявил субдок Йерни, хлопнул в ладоши, и крикнул, - Мата-Хари тащи русскую водку, лед, кофе, оранж, и японские сигары!

Несколько секунд ничего не происходило. Затем высокий женский голос откуда-то со стороны лестничной площадки ответил:
- Йерни, я могу принести кофе, оранж и лед прямо сейчас. С остальной частью вашего заказа существуют проблемы.
- ОК, Мата-Хари, - сказал он, - тащи кофе, оранж, лед, и последний журнал «Playboy».
- Я начала выполнять, - ответил тот же голос.
- Это займет около пяти минут - негромко сообщил Квэк Фуга, и действительно...
…Через заявленное время, вполне по-человечески, в комнату вошло создание, ростом примерно как школьник-первоклассник. Оно было одето в такой же полукомбинезон (здешнюю общую рабочую униформу), и оно несло на ладони пластиковый поднос с заказом: кофейник и чашки, тетрапак с оранжем и стаканы, тарелка с кубиками льда, и глянцевый журнал с полуобнаженной девушкой на обложке. 

Создание имело фигуру гуманоида, но было не совсем похоже на человека, У Герды в первый же момент возникла ассоциация с персонажем Уолта Диснея - Микки Маусом (только без такого длинного носа и без больших круглых ушек). Этот будто оживший персонаж мультфильма, аккуратно поставил поднос на стол, и объявил: 
- Заказ выполнен.
- Хорошо, Мата-Хари. А какие проблемы были с первой версией моего заказа?
- Было две проблемы. Сообщить их?
- Мата-Хари, сообщи проблемы с первой версией заказа, по уменьшению сложности. 
- Йерни, первая проблема: японские сигары. В Японии производятся сигары «Золотой павлин», но мало. Их надо заказывать заранее. Вторая проблема: русская водка. Тут в буфете нет русской водки. Можно заменить раствором лабораторного этанола в воде.
- Хорошо, Мата-Хари. А какой твой совет по замене японских сигар?
- Мой совет: замена самоанскими сигарами, если курить в спец-зале или в безопасных пунктах открытой палубы, и электронными сигарами, если курить в этой комнате.
- Хорошо, Мата-Хари. Подойди к Герде и выполняй ее распоряжения. Вот она. 

Феминида, отследив поворотом головы указующее движение руки субдоктора Иерни, повернулась всем телом, сделала три шага к Герде, и остановилась в метре от нее.
- Герда, я готова к вашим распоряжениям.
- Э-э… - теперь германская колумнистка слегка растерялась. Ее первое впечатление о феминиде, как об ожившем Микки Маусе уточнилось. Это создание было похоже на персонаж Диснея, но на другой. На фею Тинкер Белл, но только без крылышек, и без длинных волос, собранных в узел на макушке. Вот теперь, нарисовалась совершенно «кислотная» задача: обсудить с диснеевской феей «предметную область три икса».      
… - Э-э… Мата-Хари, что ты думаешь о сексе?
- Герда, я думаю: секс, это классно и, если вы хотите, мы можем пойти в комнату для релаксации. Там комфортно для секса. Можно пригласить кого-то третьего. Aita pe-a.

«Обалдеть можно, - пронеслось в сознании Герды, - и как теперь выруливать?»… 
- Э-э… Мата-Хари, я задам другой вопрос. Ты занималась сексом?
- Да.
- Гм… как именно ты занималась сексом?
- Я занималась сексом по 8-позиционной Камасутре. Можно показать видео.
- Хорошо, Мата-Хари. Я спрошу иначе. С какими людьми ты занималась сексом?
- С девятью мужчинами и тремя женщинами, но было бы неэтично называть их.
- Да, Мата-Хари, конечно, не надо называть их… О, черт… - За полтора десятилетия журналистского стажа, у Герды ни разу не было НАСТОЛЬКО абсурдной ситуации.
- Герда, что-то неправильно? - заботливым тоном поинтересовалась феминида, - Я с радостью помогу вам, или позову помощь, если задача вне моих возможностей.
- Спасибо, но мне не требуется помощь. Все не так плохо, как тебе показалось.
- Тогда, я рада. Хотите, я включу для вас китайскую медитативную музыку?
- Э-э… Я даже не знаю… - озадаченно протянула Герда. И тут…
…На помощь пришла Флави.
- Ты лучше скомандуй ей раздеться, и показать, что у нее где.
- А-а… Гм… Но будет ли это удобно?
- Что неудобно-то? - с искренним недоумением отреагировала 14-летняя гаитянка.
   
В течение следующего получаса, полностью раздевшаяся феминида была всесторонне осмотрена, частично ощупана, и наблюдаема в динамике имитации полового акта. Это исследование, понятно, ничуть не смутило ее (чего смущаться роботу). Но у 40-летней германской колумнистки после этого исследования субъективно горели уши. И она не сдержала вздоха облегчения, когда феминида оделась и покинула комнату.
- Уф! Знаете, ребята, я никогда не страдала ханжеством, но то, что сейчас было…
- А что такого было? – спросила Труди.
- Черт возьми, я сама не понимаю. Кажется, этот робот в чем-то выглядит и общается слишком по-человечески. Но в чем-то наоборот, слишком не по-человечески.
- Ну, уж не хуже, чем эти фифы, - высказала свое мнение Амели Ломо, взяв с подноса глянцевый журнал «Playboy», и полистав фото полуобнаженных девушек - моделей.
- Вот почему я просил Мата-Хари принести этот журнал, - сказал Йерни Тинбэг, - это, между прочим, признанные лучшие образцы жанра, но что мы видим? Глумление над биологией человека. А массовые образцы? Герда, ты видела улицу красных фонарей в Амстердаме и живых секс-работниц в витринах? 

Германская колумнистка утвердительно кивнула, и субдок - ирландец продолжил:
… - Вот дегуманизация секса. Эти женщины, как низкоуровневые роботы на фабрике массового производства некачественных оргазмов. Ноль человеческого достоинства.
- А у мужчин-клиентов даже ниже нуля, - ввернула Труди Бранд.
- Верное дополнение, - согласился Йерни, - оборотная сторона первой промышленной революции XVIII века, внедрившей, кроме полезных машинных технологий, вредную пуританскую этику, воспетую Максом Вебером: денежный фетишизм и трудоголизм. Деторождение из чувства долга. Остальная жизнь - по остаточному принципу.
- 15 минут на клиента, - опять-таки ввернула Труди.
- Да, - сказал он, - стандарт красных фонарей 15 минут, включая раздевание-одевание. Эмоционально негативный суррогат, полупринудительная эякуляция по хронометру.
- А может, - предположил Квэк Фуга, - у этого мужчины дома с женой еще хуже. 
- Куда хуже-то? - удивилась Хрю.
- Хуже всегда есть куда, - авторитетно ответил он.

Амели Ломо помахала ладонями над головой, привлекая внимание компании.
- Я не напрашиваюсь на похвалу, но феминиды женственнее, чем в данных примерах. Вспомни, Герда, как заботливо Мата-Хари отнеслась к тебе, увидев твое огорчение.
- Да, было трогательно. Амели, это ты программировала… Э-э… Мозг феминиды?   
- Ну, - ответила та, - этого я бы не смогла. Во-первых, мой уровень это «Краткий курс информатики для общеинженерных профессий». Во-вторых, подобные роботы уже не
программируются, как компьютеры, классическим кодом. В-третьих, по существу, тут конкретную кибернетику делала финская команда Локки Карлсона, включая, конечно, субдока Йерни, хотя он ирландец, а не финн. Но, я была постановщиком задачи. Ну, в смысле, как художник-архитектор при домостроительстве. Протезирование мозга это креативная работа, тут надо быть художником в спиритуалистическом смысле. 
- Я же говорю: оккультизм, - вставил веское слово Феликс Шредер.
- Ну так, - отозвалась Амели, - треть цивилизации это оккультизм. Еще треть это секс.  Остальное, включая науку и производство, вместе умещается в последнюю треть.
- Ссылку на расчет долей в студию! – потребовал он.
- А твой альтернативный расчет что показывает? – не растерялась она.
- Подождите! – перебила Герда, - Кто-нибудь объяснит мне, что такое протез мозга?

Труди Бранд подняла руку, пошевелила пальцами, и сообщила:
- Это как протез руки, управляемый биотоками. Такие схемы известны с 1960-го.
- Точнее, - сказал Квэк, - это как видео-протез глаза, известный с 2004-го. Глаз это, по биологии, часть мозга. Так что ползадачи решено задолго до нас.
- Ну, ты загнул, - возразила Хрю, - По ходу, глаз, это далеко не половина мозга.
- Гло, вот твои вчерашние слова, - торжественно произнес Квэк, - та фигня, что между затылком и глазами у среднемирового телезрителя, не сложнее, чем ганглии медузы.
- Я погорячилась на тусовке. Но, субдок Йерни подтвердит: схема не супер-сложная. 
- Дело не в сложности, - отозвался субдок, - дело в уровне задачи. После изобретения виртуального нейронного газа в 2008-м, тема кибербионики мозга перешла из сферы фундаментальной информатики в сферу артистического метамоделирования.   
- Мой папа называет это инфоквазихимией, - сообщила Труди.
- Смелая идея! - субдок подмигнул ей, - И, хотя Хенниг Бранд энциклопедист, значит дилетант в любой науке, возможно, тут он попал в яблочко. Термин очень вкусный. 

Герда слегка рассерженно постучала стаканом по столу.
- Слушайте, я уже поверила, что вы умные. А теперь объясните мне по-человечески.
- Йерни, - сказала Труди, - что, если я, как дочка энциклопедиста-дилетанта?..
- Давай, двигай! - согласился он.
- Двигаю. Если по-человечески, то научные фокусы, о которых сейчас говорилось, это обобщения в моделях нейронных сетей. Нейронная сеть взята бионикой из мозгов. По смыслу, мозг, это сеть живых нейронов, между ними ползают электрические заряды, и преобразуют внешние сигналы и накопленный опыт в решения и поведение, включая дополнение и корректировку накопленного опыта. Нам надо сделать такую же сеть на синтетическом носителе, и протез мозга готов. Ну, как? Ты согласна?   
- В общем, я согласна, - ответила Герда, - но ведь в мозгу миллиарды нейронов.
- Да. Но тут нам поможет нынешняя глобальная, как бы, цивилизация, в которой...
(На этом моменте Труди стала загибать пальцы):
… - Власть оффи делает людей предсказуемыми, стандартными, подконтрольными.
… - Люди все чаще принимают решения под влиянием СМИ и социальных сетей.
… - Люди все реже думают сами, их нейронные сети становятся все примитивнее.
… - Люди все более одинаковы, их нейронные сети все меньше различаются.
… - О каждом человеке собирается все больше данных, из-за сплошной слежки, из-за полицейских досье, рабочих резюме, и моды на рассказы о себе в социальных сетях.
(Все пальцы на левой руке были загнуты, и Труди покрутила сжатый кулак).
… - Так, мы получаем данные для стандартной модели, и данные для тюнинга, чтобы вложить достаточную индивидуальность в протез конкретного мозга. И работа ОК.
- Гм… - отреагировала Герда,  - …В каком смысле, работа ОК?

На этот вопрос вместо Труди ответил Квэк.
- В таком смысле, что знакомые пообщаются с протезированным пациентом и скажут: «Прекрасно! Старина Билл не изменился! Он любит хрустящие куриные крылышки с майонезом, кабельный канал 125, и футбольную команду Красные Чулки». Все ОК!
- Ты очень утрируешь простоту старины Билла, - возразила Герда.
- E-o, - согласился Квэк, - я утрирую. Я дал три индивидуальных признака, а их около тысячи. Но все они легко выражаются через стереотипы глобальной цивилизации.
- Ты опять утрируешь.
- Нет, Герда. Теперь я не утрирую. Представь себе среднего европейца. Какой он?
- Не все европейцы такие средние и тупые! - снова возразила колумнистка.
- Не все европейцы наши потенциальные клиенты, - парировала Амели Ломо.

Тут Герда замолчала на целую минуту. А затем махнула рукой.
- К черту эту тему. Как-то слишком неприятно. Давайте лучше о проблеме со сбытом феминид в Австралии. Что там.
- Там, - включился Феликс, - оффи готовят запрет на продажу таких бытовых роботов, которые могут применяться для секса с человеком. Это четко против феминид. Там не запрещаются роботы-куклы, которыми уже давно торгуют секс-бутики.
- А что запрещается? – спросила Герда.
- Запрещаются, - пояснил он, - такие роботы, у которых секс-функция только одна из множества бытовых функций. Типа: робот-домработница должна быть без дырки.
- Что, малыш, так и будет написано в законе? – иронично поинтересовалась она.
- Мама, ты будешь смеяться, но по смыслу так.
- В СМИ есть текст законопроекта, я могу показать, - предложила Хрю Малколм.
- Не надо. Интересно другое: если некий бытовой агрегат по технологии имеет дырку соответствующих размеров, и кондиций, что тогда? Тоже под запрет, или нет?
- Хэх… - произнесла Хрю, - …Дырка с резиновой манжетой-диафрагмой, да?
- Я не спец в таких вещах, - ответила Герда, - наверное, да, что-то подобное.
- Ну, я тоже не спец в таких вещах, просто, я вспомнила хреновину на автоматическом дозаторе удобрений у меня дома на Северном Бора-Бора. Наш инженер-механик как-то придумал такое для соседей, китайцев-фермеров. Мини-трактор катится по полю, и эта манжета через равные интервалы пути открывает слив из цистерны с удобрениями.
- Смешно, - заметила Флави, - как жопа коровы, только без коровы.
- При чем тут жопа? – удивился Феликс.
- Ну вот же…

….И 14-летняя гаитянка, свернув колечко из двух пальцев, примерно изобразила, как периодически функционирует сфинктер на конце коровьего кишечника.
- Флави, - произнес субдоктор Йерни, - у тебя талант к инженерным аналогиям.
- Просто, реально, похоже, - ответила она.
- Хэй, foa… - произнесла Амели. - …А что, если бы феминида была, как корова?   
- У тебя на примете есть платежеспособные быки? - весело поинтересовался Квэк.
- Ты не догнал мою идею! - ответила она, - Что, если феминида начнет работать не на спиртовом топливном элементе, а на травяных кормах, как корова?
- Типа бионика пищеварения? – уточнил он.
- Типа того. Тогда феминиде надо будет срать. Значит: дырка, и манжета-дозатор.
- ОК, - он кивнул, - я догнал. Кстати, рот тоже можно оборудовать тематически. Но, в городских условиях травяной корм…
- …Ты, все же, не догнал, - перебила Амели, - я мыслю про человеческий корм. Типа, феминида, как домработница, садится за стол, жрет, как все, и далее тоже, как все.

В этот момент Труди громко хлопнула в ладоши.
- E! Феминида - утилизатор лежалых продуктов. Подгнившие бананы, типа того. Есть  топливные элементы на углеводах: крахмал, или сахар - без разницы. Я видела у папы статью в каком-то американском журнале. Могу позвонить, спросить.
- Если будет закон, - сказал Феликс, - то оффи все равно могут придраться к дыркам.
- Пусть попробуют, - отозвался субдок Йерни, - одно дело - запретить лишние дырки в корпусе робота. Другое дело - дырки, необходимые технологически. Любой толковый адвокат устроит на суде шоу: спросит, не намерен ли обвинитель придраться к роботам-пылесосам? Ведь пылесос имеет дырки достаточных размеров для… Вы понимаете?..
- Да, - сказала Герда, - журналисты точно не пройдут мимо. Появятся заголовки вроде: «комиссия по роботам защитит мужчин от харрасмента пылесосов»!
- А какие будут иллюстрации… -  проникновенно произнес Феликс.
- Короче, - подвел итог Йерни, - сегодня мы отправляем в дирекцию «Bionicraft» идею   пищеварящих феминид. Труди, выясни насчет топливных элементов на углеводах.
- Я уже пишу папе, - ответила она, тыкая пальцами в сенсорный экран витифона. 
- Хрю, - продолжил он, - попроси из дома схему этого дозатора с манжетой.
- Легко, - отозвалась юниорка Малколм.
- Субдок, - окликнул Феликс, - а можно, мы покажем Герде на большом 3D-мониторе наброски нашей манги про летающие тарелки?
- Давайте, двигайте, только полчаса не больше, - разрешил Йерни Тинбэг.

...

Так Герда Шредер увидела главную тему политехнических занятий своего сына и его подружки. Это выглядело фантастически. 3D-монитор в маленьком кинозале создавал эффект присутствия зрителя внутри динамической картинки - пространства сценария, разыгрываемого виртуальными рисованными героями, при участии также рисованной футуристической техники. Конечно «рисованные» не значит «вручную». Доля прямой ручной работы манга-художника очень невелика: сотворение графических концептов, придание им характерных видов движения, и определения взаимодействий с другими концептами. Дальше дорисовывает полу-интеллектуальный графический софтвер…      
…Пиратский софтвер, стянутый кем-то из Японии - родины жанра манги.

Своего сценария еще не было - такие вещи не делаются за несколько часов работы, но ребята изобретательно вписали в готовый (тоже спираченный) сценарий свои будущие летающие тарелки (более похожие на глубокие сковородки с парой плоских ручек). И (кстати) Герда опознала сценарий: манга «PLANETES» Макото Юкимуры, 1999 год. В отличие от большинства космических опер, в этой манге физика почти реалистична, и социально-экономический фон - тоже. Базис сюжета: уборке космического мусора. По данным NASA к моменту анимации манги в 2004-м, на околоземных орбитах было до четверти миллиона опасных обломков спутников. Сейчас уже вдвое больше. В общем: манга «PLANETES» актуальна. А (скажем так) манга-фанфик Феликса и Флави имела хорошие шансы стать ультра-актуальной. Герда не ориентировалась в дебрях техники, просто чувствовала, что фанфик-манга рисуется не как реалистичное НФ, а как серия эскизов к начатому реальному проекту в астронавтике. Еще Герда заподозрила, что у фанфик-манги есть дополнительная роль: легенда-прикрытие для чего-то секретного.

Впрочем, для Герды было важнее, что кроме картинок в пространстве сценария были диаграммы и цепочки формул, вероятно связанные с вымышленными (а, может быть, проектируемыми) объектами. Проверяя это «Может быть», Герда задала сыну вопрос относительно одной из цепочек формул. И получила довольно четкий ответ о смысле, области применения, и методе расчета по этой цепочке. «Вот, значит, как тут устроен учебный процесс, - подумала Герда, - что ж, если всего на 4-й день после знакомства с темой, Феликс ориентируется в физическом смысле (хотя дни были очень сумбурные), значит, этот метод учебы для него лучше, чем классическая средневековая зубрежка».   
   



*33. Инфо-тактика нео-религиозной войны. 
Тоже 31 августа. Параллельные события. Южные Туамоту. Архипелаг Элаусестере.
Необитаемый атолл Анураро. Южный островок-моту со старой взлетной полосой.

Малый архипелаг Элаусестере состоит из четырех атоллов. Если перечислять с северо-востока на юго-запад, то сначала – довольно большой атолл Херехеретуэ, а через 150 километров - три маленьких взаимно-близких атолла: Анураро, Анурунга, и Нукутепи. Исходно «гнездо юных межзвездных сектантов-коммунистов - тау-китян» (если более официально – то полигон компании «T-Whale LLC») размещалось на самом дальнем: Нукутепи. Но за 10 недель, прошедших после суда по делу профессора Хуана Ларосо, сектанты (при помощи инвесторов) частично переместились на соседний Анурунга. А теперь очередь дошла до самого маленького, но перспективного атолла Анураро. Если объективно, то это лагуна-ромб со стороной 3 километра, отделенная от окружающего океана контуром из узких пологих отмелей – надводной части кораллового рифа. Этот контур кое-где был прорезан мелкими каналами, а в той части, где суша поднималась достаточно, чтобы волны не перехлестывали через нее, имелась даже растительность: несколько кокосовых пальм и еще пятна-лужайки жесткой травы-суккулента. Вот вся живая природа. Из следов человеческой деятельности была лишь упомянутая старая грунтовая ВПП, километр в длину, пирс, выдвинутый в лагуну, и квадратный пакгауз (оставшиеся от плантации жемчужных мидий, брошенной в далеком 2002 году).

Казалось бы: Анураро – безрадостное и даже гиблое место, как из триллера о людях, потерпевших кораблекрушение посреди океана, и теперь обреченных на робинзонаду, причем в гораздо худших условиях, чем Робинзон в романе Дефо. Атолл Анураро по сравнению с островом Робинзона - как пустыня Калахари по сравнению с Фессалией. Начать с того, что на Анурару нет пресной воды (как и на многих других атоллах). Но квартирьеры - тау-китяне, похоже, были очень довольны новым пунктом обитания, их команда сейчас разбилась на три части. Первые - с веселым энтузиазмом разгружали очередной морской трамвай, доставивший к пирсу в лагуне кое-какое оборудование и строительные модули. Вторые – монтировали уже выгруженные предметы, так что на свободной площадке рядом со старым пакгаузом росла новенькая солнечно-ветровая электростанция. Третьи - устроили полевую кухню под тентом, и готовили пищу.

Впрочем, среднего постороннего наблюдателя, прежде всего, удивил бы не энтузиазм команды, не скорость плюс слаженность работы, а сами эти квартирьеры. Два десятка парней и девушек расы замбо (афро-южноамериканские метисы) по возрасту старшие тинэйджеры, по телосложению крепкие, привычные к полевому физическому труду и спорту, по одежде - никакие. В смысле, абсолютно голые, и было заметно, что для них отсутствие одежды и обуви, это привычное, повседневное состояние. Еще одна деталь: примерно половина девушек обладали округлившимися брюшками, характерными для второго триметра беременности. Девушки, у которых брюшко побольше - занимались кухней, а у которых поменьше - работали на монтаже. Для постороннего наблюдателя картина выглядела бы сюрреалистически-дико. И даже экипажу морского трамвая (20-метровой сигары на подводных крыльях) происходящее казалось диковатым. Моряки торчали на хвостовой площадке, удивленно глядя на здешнюю стивидорскую группу.

Аналогичной была реакция экипажа карго-гидроплана, приводнившегося в лагуне, и причалившего с другой стороны пирса в ожидании своей очереди на разгрузку. Этот экипаж (двое мужчин - загорелые энергичные европеоиды, оба около 45 лет) были, по некоторым причинам, в курсе стиля жизни тау-китян. Но все-таки, происходящее тут казалось им не совсем нормальным. Они выбрались из кабины на крыло… Этот карго-гидроплан был по классификации «летающим крылом» 30-метрового размаха (модель, известная среди канаков, как «Апельсиновоз»). Можно технически корректно, однако тавтологически по стилю, сказать: «экипаж выбрался на крыло летающего крыла»…

…Итак: двое европеоидов, оба около 45 лет, выбрались, и первый из них (похожий на Крокодила Данди из одноименного культового фильма), задумчиво произнес:
- Глючное место этот Элаусестере.
- Место обычное, но юниоры глючные, - поправил второй (немного похожий на Фокса Малдера из сериала «Секретные материалы» - тоже культового).
- Разумеется, Глип, формально ты прав, - согласился «крокодил Данди», - однако, без общей картины, состоящей из ландшафта и юниоров в процессе труда на ландшафте, странность не отмечалась бы, поскольку сами по себе голые тинэйджеры не являются странностью в тропическом климате.
- Джеймс, в тебе пропадает великий философ, - иронично объявил «Фокс Малдер».
- Нет, Глип! Философ во мне не пропадает. Я практикую философию с тех пор, как в студенческие годы в Сиднее посетил первую лекцию досточтимого Лукаса Метфорта.
- Ну, Джеймс, держись. Как выражаются твои друзья-мафиози: тебя не тянули за язык.
- Хэх! Глип, будто твои друзья все на подбор белые и пушистые!
- Джеймс, я этого не утверждаю, однако некоторая белизна и пушистость им, все-таки свойственна. А твои друзья, при всем моем уважении к ним…
- Стоп, подожди Глип! А чей друг Ури-Муви Старк?
- Минутку, Джеймс. Ты же понимаешь, что авиа-командор Старк, это частный случай.
- Нет, это не частный случай, это отморозок даже по сомалийским меркам.
- Брось! Он не отморозок, а философ, как ты! Если у тебя есть сомнения, то прочти его военно-эпическую книгу «Чистое небо над Конго». И кстати, я возвращаюсь к вопросу философии, свою подкованность в которой ты признал. Позволь задать тебе вопрос. 
- Ну, задавай, - согласился «Крокодил Данди».
- Вот, задаю. Ты ведь знаешь Невилла Кавендиша. Что скажешь о нем?
- О Невилле Кавендише? - эхом отозвался тот, - почему ты вдруг заинтересовался им? 
- Не вдруг! - резко сказал «Фокс Малдер», - Моя уже не очень мелкая дочка Хрю, по-видимому, влюбилась в него, и я интересуюсь Невиллом с момента обнаружения этого факта. А теперь она, в процессе учебы в «Пи-Кубе» на Самоа, выбрала стажировку на создаваемой фабрике в Плайа-Афаноа, где Невилл будет содиректором от спонсоров.

В разговоре возникла пауза, и как раз пора назвать имена двух собеседников.
Похожего на Крокодила Данди, звали Джеймс Флеминг, прозвище: доктор Упир.
Похожего на Фокса Малдера, звали Глип Малколм.
Оба этих персонажа были значительными фигурами в послереволюционной Океании, поэтому прямо или косвенно упоминались ранее, и будут упоминаться в дальнейшем, следовательно, здесь нет смысла представлять их более детально.
- Хэх… - буркнул доктор Упир, наблюдая, как вторая стайка голых юниоров тау-китян поднимает и устанавливает внушительный ротор ветряка, - …Все-таки, глючное место Элаусестере. Сейчас я сообразил, что мне это напоминает. Помнишь такой НФ-сериал «Звездные врата»? Туннель сквозь пространство, и планеты, на которых цивилизации с пирамидами, с древними египтянами, и с ультра-технологичными гуманоидами.
- Да, - Глип кивнул, - кое-какое сходство есть. Хотя, здесь не хватает верблюдов.
- Aita pe-a, - сказал Упир, - можно привести верблюдов из Австралии, не так дорого. Я послезавтра буду там, у меня бизнес-раут в Брисбене. Сколько надо верблюдов?
- Нисколько не надо. На какой хрен тут верблюды?
- Я не знаю, на какой хрен, но ты сказал, что здесь не хватает верблюдов.

Глип Малколм сделал выразительный перечеркивающий жест ладонью.
- Я имел в виду: для сходства со «Звездными вратами» не хватает верблюдов. 
- Ясно! - Упир кивнул, - Значит, верблюды снимаются с повестки дня.
- Да, Джеймс. Верблюды снимаются, - подтвердил Глип, - но Кавендиш актуален.
- А чем тебе не нравится Кавендиш? – спросил Упир, - Хороший талантливый парень. Только единицы могут к неполным 25 годам похвастаться таким реестром серьезных  научно-прикладных достижений. Характер у него спокойный, дружелюбный. Разница возраста с Хрю менее 10 лет, нормально по биологии и зоопсихологии хомосапиенса. Кавендиши - генетически качественная порода, в смысле вероятного потомства. Хрю размножаться рано, но через 3 - 4 года, как ее старшая сестра Рут, или ее мама Смок… 
- …Стоп! - тут Глип снова перечеркнул воздух ладонью, - И в профессиональном, и в коммуникационном плане Невилл Кавендиш превосходный парень. Это не только мое мнение, но и мнение Смок, которая лучше меня разбирается в потенциально-семейной тематике. Главное: это мнение Хрю. Проблема с «четвертой сексуальной ориентацией» Невилла. Точнее - асексуальной ориентацией. При этом у них с Хрю все серьезно. 
- В психологии, - сообщил Упир, - известна подростковая влюбленность. Эротогенные эмоции появились, но либидо еще не сформировалось, как говорил дедушка Фрейд.
- Гвоздь не от той доски! - объявил Глип, - У Хрю оно давно сформировано.
- Я, - сказал Упир, - не про ее либидо, а про его либидо.
- Джеймс, алло! Какая подростковая влюбленность у Невилла? Ему почти 25 лет!
- Глип, а ты слышала о синдроме Питера Пэна?

Пауза. Глип Малколм вытащил из кармана сигарету, прикурил, и коротко ответил:
- Нет.
- Тогда, - сказал Упир, - я кратко объясню. Питер Пэн это сказочный мальчик, он умел летать, но главное: он не желал становиться взрослым. Никогда.
- Ну, эту сказку я знаю, и даже фильм смотрел в детстве. А при чем тут синдром?   
- Такое название принято в психологии. Феномен впервые описан в 1985-м, как ярко выраженное детское поведение у людей около 30 лет. Индивид не принимает взрослого мира: сложной, противоречивой, неприятной, в чем-то даже бессмысленной системы правил, ритуалов и отношений. Детский мир уютнее.   
- Хэх… Упир, ты хочешь сказать, что Невилл Кавендиш живет в детском мире?
- Да. Отсюда его асексуальность. У него не сформировалось либидо, как я отмечал.
- Стоп! - возразил Глип, - Какой детский мир? Ты ведь в курсе разработок Невилла.
- Это игры, - пояснил Упир, - интересные игры, типа детского конструктора. Синдром Питера Пэна предполагает высокий IQ и соответствующие требования к играм.
- А… Я начинаю улавливать. Значит, секс, это неинтересная игра, так что ли?

Доктор Упир расставил ладони в стороны, будто взвешивал воображаемые предметы.
- Для кого как. Невилл Кавендиш вырос в семье британских джентри, где традиционно практиковалось аристократическое, ханжеское воспитание. Секс при этом табуирован,  показан через эвфемизмы: брачный союз, супружеский долг, клятва верности, которая заканчивается словами «пока смерть не разлучит нас». Представь, что у тебя с детства подобный штамп на сексе. Захочется ли тебе играть в это?
- Вряд ли, - буркнул Глип.
- Вряд ли, - эхом отозвался Упир, - вот тебе мотив асексуальности Невилла. При ином подходе к воспитанию, например, таком, как в австралийской семье Метфорт, синдром Питера Пэна наоборот выражается в этакой сексуальной раскованности. Ты знаешь: у Метфорта-младшего стая подружек и родившихся детей, но для него это игра, и он не занимается бытом. Только экономически содержит всю стаю, и нанял менеджера. 
- Значит, по-твоему, проконсул Визард Оз Метфорт, военный координатор - индивид с синдромом Питера Пэна? А две большие войны, выигранные под его командованием?
- Глип, а ты знаешь, где и как Визард Оз учился искусству войны?
- Да. Он был самым молодым сценаристом военно-стратегических компьютерных игр.
- Точно, Глип. И самое страшное в его военной стратегии, это ходы, невозможные для индивида с нормальной взрослой психикой. Он легко приказал взорвать супертанкер в Сингапуре, заминировать Пролив Беринга атомными автоматами, и применить ионно-волновой резонатор Кавендиша в озоновом слое над севером Новой Гвинеи.

Малколм затянулся сигаретой, и ворчливо спросил:
- Джеймс, а ты специально акцентировал, что этот резонатор – изобретение Невилла?
- Да, я специально акцентировал, но не в том смысле, что Невилл Кавендиш - монстр.
- А тогда в каком смысле?
- В смысле, - пояснил Упир, - что Каведиш реально талантлив, работа с ним пойдет на пользу твоей дочке, которая тоже талантлива. Она многому научится на стажировке.   
- Прикинь, - сказал Глип, - у нас шестеро родных и четверо приемных детей. Смок и я хотели стать хорошими родителями, но что мы дали тем, которые успели подрасти до революции? Гаечные ключи вместо игрушек, кран-балки вместо качелей, войну вместо  школьного бала. Даже Хрю в 15 лет вляпалась в войну, оказавшись в январе в бригаде младших инструкторов на Соломоновых островах. Все это ни на хрен не годится!
- Глип, - строго сказал Упир, - не наговаривай на себя и Смок! Вы дали детям навыки, благодаря которым они, оказавшись на воздушном фронте, невредимо прошли войну.
- Ты прав! – согласился Глип, - Это мы сделали. Но почему мы, люди, будто какие-то   долбанные полуразумные птеродактили из фан-сериала Маргарет Блэкчок, не дали им ничего кроме навыков, как летать, кусать, отскочить, и утащить добычу?
- Глип, я ведь не сказал, что вы не дали ничего кроме этого. Я привел пример. Можно привести другой пример: навык зажигать звезды в виртуальной вселенной.
- Вот ты о чем, Джеймс… - проворчал Малколм, понизив голос, а затем огляделся.

Прозвучавший намек Упира на некую «зажженную звезду в виртуальной вселенной» относился Сэму Хопкинсу - Демону Войны. В мировых СМИ уже два года блуждали различные версии: Реальней Сэм или виртуален? Если реален, то откуда взялся? Если виртуален, то кем придуман и раскручен? И можно было пересчитать по пальцам тех фигурантов, точно знавших, что Сэм виртуал, сконструированный тинэйджеркой Хрю Малколм, и позже методически поддержанный такими людьми, как доктор Упир….   
 
…Доктор Упир тоже огляделся. Тау-китяне все еще разгружали морской трамвай, а на хвостовой площадке моряки курили, глазея на коммунистический труд. До разгрузки гидроплана - «апельсиновоза» очередь могла дойти через четверть часа, не раньше.
- Все ОК, Глип. Можно говорить спокойно. В данный момент никому нет дела до нас.
- Ладно, Джеймс. Но почему ты сейчас упомянул эту… Звезду? Что-то случилось?
- Случилось, - подтвердил Упир, - наш Верховный суд санкционировал Апостола.
- Ты сказал Апостола? Шотландского папуаса Макнаба, что ли?
- Да, - Упир кивнул, - судьи решили, что католицизм Макнаба полезен нашему делу. 
- Я видел этот судебный билль, - сказал Малколм, - но при чем тут Демон Войны? 
- Дело в том, Глип, что Макнаб хочет информационно затоптать Папу Римского.
- Затоптать Папу Римского? Занятная идея. Но как?
- Вот так, - сказал Упир, и протянул собеседнику открытый бумажный блокнот.

Глип Малколм пробежал взглядом короткий текст, и кивнул.
- Ясно. А причем тут Сэм?
- Ожидается, - пояснил Упир, - формально неправительственное противодействие со стороны структур, заинтересованных в сохранении влияния Папы Римского. И нашей стороне надо иметь формально неправительственный ответ на это противодействие.
- Хэх…Логично. А решение разместить плавучую фабрику «БлицВерк» в полу-лагуне Плайа-Афаноа, и назначить там трех содиректоров, имеет к этому отношение?

Доктор Упир энергично взмахнул руками.
- Разумеется! Ведь «БлицВерк» это не только продвинутая фабрика, предприятие для стажировки студентов Папуа Полинезийского Политехникума, но еще экуменический молодежный интернациональный креативный центр! 
- Экуменический, в смысле межрелигиозный? - вопросительно уточнил Малколм.
- Да, - подтвердил Упир, - но, конечно, это только религии, соответствующие Tiki.
- Неужели? А знаешь, Джордж, моя дочка говорит, что в Плайа-Афаноа некая школа-интернат для поднадзорных хрисламских пацифистов – бахаи. Они ни разу не Tiki.
- Глип, обстановка меняется. Во-первых, там выделен участок под тренинг-базу для сверхнового спортивного экстрима. Мы поймали пару киви, желающих участвовать в Суперкубке Адреналинового Гейзера (СКАГ). Хотя, эта пара киви выбыла из игры на отборочном тесте, но мы воткнем их обратно. Оргкомитет примет, никуда не денется.
- Стоп. Джеймс! Разве экстремальный спорт, это религия?
- Да, это ведь культ. Во-вторых, мы перебросим туда нескольких тау-китян, у которых идеология галактической экспансии, религиозная по сути. В-третьих, религия бахаи в создаваемых условиях будет стремительно реформироваться по направлению к Tiki.
- Будет стремительно реформироваться? Чей это прогноз, Джеймс?
- Не прогноз, а поставленная оперативная задача, - поправил доктор Упир.   
- Ну, это меняет дело, - спокойно резюмировал Глип Малколм.



Сразу после полуночи 1 сентября. Германское Самоа. Апиа. Ратуша.   

Ночные аресты, это неприятная штука для полисменов, и еще более неприятная - для арестантов, особенно – для арестанта из религиозной общины, пораженной в правах. Переходя к конкретике: этот арест был предельно неприятен для Исайи Томасе, гуру старшей части общины бахаи Германского Самоа. Два полисмена-германца довольно вежливо, но непреклонно, разбудили супругов Томасе, вошли в дом, также вежливо отстранили его причитающую жену, затем посадили гуру в джип и отвезли в Апиа. В финале, Исайя Томасе был поставлен перед курфюрстом в столовом зале Ратуши. По меркам голливудских фильмов о рыцарях короля Артура, зал был средненький, но в правильном стиле. Стены - из дикого камня (хотя, поддельного), потолок – высокий, стрельчатый. Есть большой камин, над которым полное рыцарское вооружение (тоже поддельное), есть основательные деревянные скамьи, и есть железный стол. Этот стол отличал столовый зал ратуши Апиа от всякой другой стилизации под Средневековье. Никому не приходило в голову вставить в рыцарский интерьер подобный анахронизм, характерный для эры Индустриальной революции. Такими неуклюжими и чудовищно-тяжелыми столами украшали свои парадные кабинеты пушечные, железнодорожные и пароходные короли XIX века. А тут стояла примерная копия стола Альфреда Круппа. 

Но главным анахронизмом сейчас в зале была курфюрст Сонки Мюллер, сидевшая за железным столом в обществе ноутбука и кружки сидра, и одетая в джинсы и рубашку-гавайку. Когда полисмены доставили гуру бахаи в столовый зал, последовал короткий обмен репликами между ними и курфюрстом, и они удалились. После этого Сонки без всяких эмоций, предложила невольному гостю:
- Присаживайтесь, мистер Томасе. Разговор будет непростой для вас.
- За что я арестован? - негромко спросил гуру, садясь на скамью напротив курфюрста.
- Это, - ответила Сонки, - зависит от вас.
- Извините, мисс Мюллер, но как возможно, чтобы вы не знали причин моего ареста?
- А так, - ответила Сонки, встала из-за стола, подошла к каминной полке, взяла оттуда некую книгу, и сброшюрованную распечатку, и бросила оба предмета перед гуру, - на случай, если вы не поняли: это книга «Китаб-и-Агдас», а это ваша презентация бахаи, переданная спонсорам. В каком из источников аутентично изложена ваша религия?
- Мисс Мюллер, вы ведь понимаете: в презентации для спонсоров любая идея должна сокращаться и  упрощаться, чтобы они прочли материал.
 
Сонки Мюллер, не торопясь, сделал глоток сидра, и посмотрела в глаза на гуру очень недобрым взглядом.
- Мистер Томасе, не надо попусту тратить мое время. В презентации не сокращенное изложение религии из книги «Китаб-и-Агдас», а иная религия.
- Мисс Мюллер, этого не может быть. Я передал для спонсоров одну из презентаций, составленных и рекомендованных Всемирным Домом Справедливости.
- Мистер Томасе, мне неинтересен ваш всемирный дом. Мне интересны дела бахаи на территории Германского Самоа. Я спрошу снова: «Китаб-и-Агдас» или презентация?
- Мисс Мюллер, прошу вас, поймите: «Китаб-и-Агдас» это книга, составленная самим Бахауллой, Посланником, получившим Тысячелетнюю истину от Бога. А презентация составлена просто людьми, чтобы заверить инвесторов в нашей добросовестности.
- Я, - ответила курфюрст, - не знаю тысячелетнюю истину, зато знаю тысячеминутную истину. В ближайшую 1000 минут вас ждет пенальти за подкат к жене прокуратора.
- Простите, я не понимаю, это о какой жене? - вполне искренне отреагировал гуру.
- Вам лучше быть внимательнее к профилям контакторов, - с этими словами курфюрст повернул ноутбук к Исайе Томасе, чтобы тот мог прочесть на открытом сайте:    

*** New Zealand Digest - Kiwi-Bright: Кто есть кто в Меганезии? ***
Персонаж: Герда Шредер, журналист, свободный блоггер.
Возраст, пол и происхождение: 40 лет, F, Германия, Гессен.
Работа-бизнес: ведущая авторской колонки в журнале «Hauswirtschaft» (Франкфурт).
Вероисповедание: неопределенное. 
Физический адрес: Германское Самоа, остров Уполу, Лаломану, R4.
Семья:
Сын: Феликс Шредер (17 лет), студент Папуа Полинезийского Политехникума.
Фактический муж: Хелм фон Зейл (42 года), майор INDEMI, прокуратор Самоа.
***

Информация о «фактическом муже» почти ввергла гуру бахаи в психический шок. И курфюрст немедленно отреагировала на его состояние.
- Я вижу, мистер Томасе, что вы знаете боевой путь Хелма фон Зейла, и его взгляд на религии, сходные с исламским фундаментализмом.
- Но, мисс Мюллер, разве мы не вправе верить в принципы своей религии?
- Верить - да, - ответила она, - но агитировать против Хартии - нет. Прокуратор очень разозлен вашим подкатом к Герде. Я убедила его не торопиться, но если сейчас вы не выберете верную альтернативу, то весь ваш «старший» поселок будет депортирован.

Смуглое лицо Исайи Томасе приобрело пепельно-серый цвет. Он прошептал:
- Вы не можете так поступить!
- Я не хочу так поступать, - уточнила Сонки, - я отношусь к вам дружественно, мне не хочется так отдалять вас от ваших детей. Чтобы этого избежать, нужна ваша помощь. 
- Моя помощь? – переспросил гуру.
- Да, - Сонки кивнула, - вам надо лишь рассказать на сайте общины о вашем выборе.
- Мисс Мюллер, зачем вам мое публичное отречение от «Китаб-и-Агдас»?
- Поговорите об этом с фон Зейлом, - предложила она.
- Мне не хочется, - тихо сказал гуру.
- Тогда пишите, мистер Томасе, - сказала Сонки, и пододвинула к нему ноутбук.




*34. Эпическая любовь к запаху напалма по утрам.
Почти это же время (2 сентября слева от линии перемены дат, за час до рассвета).
Боигу (австралийский остров на севере пролива Торреса, 80 кв. км., 300 жителей).
Австралийский 65-метровый сторожевик DCPB-69 «Страйкап» в 5-мильном проливе между Боигу и берегом Папуа.

Старпом Хенрик Уоллис выбросил окурок сигареты за борт, и пробурчал: 
- Знаешь, Беллами, по-моему, это экстренное задание просто дерьмо бычье.
- Ты что, удивлен? – иронично отозвался капитан третьего ранга Беллами Ранстоун.
- Да, черт возьми! Если мы должны пресечь здесь массовое нападение рэсколменов, то нужно применить пушку-дюймовку. А нам не разрешено. Так что толпа вооруженных грабителей с берега Папуа влезет в Боигу-вилл. Они знают, что у нас нет долбанного разрешения применить дюймовку. Даже наши штурмовые винтовки можно применять только в случае чрезвычайной опасности, которую потом придется доказывать сраной дисциплинарной комиссии. Ты пробовал доказать дисциплинарной комиссии и штабу в Кэрнсе, что рэсколмены, вооруженные АКМ и мачете, это чрезвычайная опасность?
- Я пробовал, - ответил Беллами Ранстоун, - больше не хочу. ДисКом это ноль мозга.
- Вот и я больше не хочу. Попробуй объяснить своре кабинетных гибридов генерала и адвоката, если им ясно: ты открыл огонь по гражданским лицам не потому, что была опасность, а потому, что ты психически неуравновешенный агрессивный расист. Как объяснить им, что рэсколмены, это вонючие павианы, которые понимают только один аргумент: когда ты стреляешь нескольким из них в брюхо? Как?!
- Никак, - лаконично объявил командир DCPB-69.
- Тогда что ты намерен делать? – спросил старпом.
- Нашу работу, разумеется. Нам за это платят, разве не так, Хенрик?
- Но, Беллами, ни хрена не получится, как у DCPB-65 позавчера в 20 милях восточнее. 

Капитан сторожевика DCPB-69 утвердительно кивнул.
- Да, Хенрик. Я в курсе позавчерашней истории на острове Саибаи. Капитан DCPB-65 отлично выполнил инструкцию, покричал в мегафон «стой, или я опять скажу: стой!»,  пострелял в воздух, что не впечатлило рэсколменов, и в финале провел эвакуацию на подручных средствах: на катерах и на одном малом пароме. Саибаи захвачен бандой, и поселки разграблены, но все 388 жителей – австралийских граждан были эвакуированы, человеческих жертв нет. Капитан написал рапорт, приложил видео, и направил в Штаб Патруля. Вероятно, экипаж и капитан  DCPB-65 получат поощрение. Бинго!
- Беллами, тебе что, на самом деле по хрену, что получится?
- Положа руку на сердце, Хенрик, мне не совсем по хрену. Но если это по хрену всем в патрульном штабе в Кэрнсе, и в главном штабе в Канберре, и в правительстве, то я не намерен быть тем кретином-героем, которому больше всех надо.

Старпом Уоллис прикурил вторую сигарету, и буркнул:
- Хреново.
- Такова жизнь, тебе ясно? – произнес капитан.
- Командир, извини, но мне неясно. 
- Тогда, Хенрик, придется объяснить детально. Меня давно интересовало: почему мы с легкостью стреляем по террористам где-нибудь на Магрибе. Но когда мы патрулируем границы Австралии, то стрелять по террористам нельзя, у них есть права, бла-бла-бла. Только недавно я понял, в чем фокус: мы на Магрибе стреляем не по террористам, а по каким-то группам, которые мешают жирным говнюкам из Масличного, или Нефтяного всемирного клуба денежных мешков. А террористы, исламисты, и просто нищие твари вроде рэсколменов, которые грабят ради жратвы и пива, это оборотная сторона таких денежных мешков. Наверное, это дерьмо нужно, чтобы деньги сыпались в мешки. Я не финансист, и не знаю, почему это так, но это так. Вот тебе объяснение. Теперь ясно?
- Нет, командир. Мне опять неясно.
- Что неясно, Хенрик? Чем больше терроризма, тем хуже людям. Чем хуже людям, тем лучше денежным мешкам. Поэтому, денежные мешки помогают террористам. Поэтому всемирная антитеррористическая борьба устроена так, чтобы террористов становилось больше, чтобы террористы экспортировались в развитые регионы, и чтобы люди были беззащитны перед терроризмом. Вот тебе пример: 15 июня правительство Австралии расторгло Честерфилдский договор с нези, из-за которого террористам было неуютно в нашей северной акватории. Теперь террористам тут уютно. А людям – нет. Особенно на островах, что в двух шагах от Папуа – как островки Саибаи, Дааан, Бууру, и Боигу.
- И что теперь, командир? Насрем на триста жителей? На мужчин, женщин, детей? Да, командир? Нам не больше всех надо. Мы не хотим быть кретинами-героями. Да?
 
Капитан Ранстоун внимательно посмотрел на старпома.
- Сдается мне, что ты сейчас считаешь меня кучей дерьма.
- Нет, Беллами. Я понимаю. Смерть твоего брата. Исламская свадьба племянницы. Не лучшие мотиваторы для образцового отношения к службе.
- Как раз лучшие, - возразил Ранстоун, - ведь образцовая служба, это соблюдение всех мудацких предписаний, приводящих к беззащитности людей перед терроризмом. Это действительно цель, понимаешь, Хенрик? С каждым годом у полиции и у патруля все меньше прав по пресечению терроризма. Сплошные права дерьмовых мусульманских мигрантов, и толерантность. А у нормальных людей все меньше прав на самозащиту. Попробуй легально купить ружье и застрелить афганских ублюдков, которые решили раздеть твой автомобиль, и поменять запчасти на дозу дряни на которой они сидят. Ты мигом попадешь в тюрьму, где родичи этих ублюдков объяснят тебе, что почем.
- Да, командир, это все знают, - сказал Хенрик Уоллис.
- Все знают, - подтвердил капитан, - но это нельзя публиковать, выкладывать в сеть, и обсуждать на службе. Говоря тебе все это, я совершаю должностное правонарушение. Подумай, Хенрик, может, тебе надо заложить меня в Дисциплинарную комиссию?
- Беллами, иди в жопу с такими советами, ясно? Видишь, я послал командира в жопу. Должностное правонарушение. Может, это тебе надо заложить меня в ДисКом? 
- Отлично, Хенрик. Ты сравнял счет. 

Старпом утвердительно кивнул.
- Да, командир. И теперь мы можем поговорить, как два правонарушителя.
- О чем? – спросил капитан Ранстоун.
- Например, о том, что ты втолковывал вечером старосте Боигу-вилл.
- Хенрик, я просто делал свою работу: оповещал местное самоуправление об угрозе. 
- А почему ты не объявил подготовку к эвакуации, как сделал капитан DCPB-65?
- Потому, что здесь не Саибаи, а Боигу. И я не считаю, что эвакуация необходима.
- Командир, а в чем разница между Саибаи и Боигу?   
- Хенрик, эти острова похожи по параметрам, включая их расположение относительно берега Папуа, однако некоторые различия имеются, и они существенны на мой взгляд.
- Командир, я ведь понимаю, что дело в чем-то другом. И, мы сейчас говорим, как два правонарушителя. Так, может, ты объяснишь, откуда появился мужик в штормовке с капюшоном, участвовавший в твоем разговоре со старостой Боигу? И кто он такой?

Капитан прицелился указательным пальцем в грудь старпому.
- Хенрик, как ты думаешь, который ты по счету из тех, кто все это спрашивает?
- Раз ты так говоришь, командир, значит я не первый.
- Правильный вывод, - капитан кивнул, - и на этой стадии игры в вопросы и ответы, я говорил всем одинаково. И теперь говорю тебе. Во-первых, открой Googol, и набери в поиске: «Статут о Добрососедстве 30 августа». Во-вторых, не было при разговоре со старостой острова Боигу никакого мужика в штормовке с капюшоном.
- Вот теперь ясно! - тут старпом широко улыбнулся, – Я знал, что ты придумаешь, как поступить правильно. Ты настоящий командир, а не какой-то долбанный придурок.
- Если тебе ясно, - произнес Беллами Ранстоун, – то иди и разъясни экипажу, что это огромная тайна. И помни о видеокамерах. На них не должно попасть лишнее.   
- Э-э… Командир, а что огромная тайна?
- Что я не какой-то долбанный придурок. Если об этом узнает начальство, то это очень сильно снизит баллы и для меня, и для всех вас. Долбанные придурки рулят, ясно?
- Да, сэр! Разрешите провести разъяснительные занятия с экипажем сэр!
- Разрешаю, старпом. Идите.



Та же дата 2 сентября, около 6 утра.

Нападение морских пиратов на что-нибудь (на торговый корабль, или на прибрежный город), это одна из любимейших сцен в псевдоисторических фильмах Голливуда. Тут фантазия всех участников креатива: режиссера, художника, консультанта, и т.д. может разгуляться во всю ширь. И если рассматривать с голливудской позиции то, что сейчас происходит на берегу Папуа через пролив от Боигу-вилл, то можно отметить отличную работу оператора по свету, художников по костюмам и по декорациям. Толпа молодых мужчин - уроженцев ЮВА, одетых в нечто цветасто-пестрое почти в стиле культового сериала «Пираты Карибского моря», потрясая мушкетами, и абордажными саблями… Пардон, потрясая автоматами Калашникова и тесаками-мачете… Готовились к рейду. Наготове уже стояли два галеона… Пардон, два100-футовых сейнера (старые, ржавые, однако пригодные чтобы пересечь 5-мильный пролив). И, когда сияние утренней зари окрасило море под цвет лепестков розы, «джентльмены удачи» (не очень похожие на джентльменов) подбадривая себя и товарищей громкими возгласами, и высказыванием практических соображений по поводу будущей добычи, стали загружаться на сейнеры. Организованность была далеко не идеальная, и сейнеры отошли от берега, лишь когда краешек солнца появился над горизонтом, и метнул золотые лучи по зеркалу моря…

…В общем, два ржавых сейнера, стуча клапанами раздолбанных моторов, и изрыгая в атмосферу клубы бензиновой копоти, двинулись на юг, к острову Боигу, где (согласно программе) ждала вожделенная добыча. Но… Поход оказался очень коротким - как в известной английской фольклорной песенке про трех незадачливых джентльменов.

Три джентльмена из провинции
В тазу ушли в морскую экспедицию
Окажись таз несколько прочнее
Была бы песня несколько длиннее. 

В данном случае, сейнеры прошли только треть дистанции до Боигу, когда над морем родился некий заунывный звук вроде вибрации басовой струны. Если бы незадачливые пираты сейчас взглянули вверх, то они увидели бы два серых штриха, летящих по небу, неотвратимо приближаясь к сейнерам – по одному на каждый. Хотя это наблюдение не изменило бы ход событий. Даже капитан-гений не смог бы увести сейнер из-под удара брандсфогеля, летящего со скоростью 200 метров в секунду…

…Брандсфогели: летающие мини-торпеды с зарядами полцентнера огнесмеси, которая  известна в Народном флоте под именем «мармелад», с похвальной точностью пришли в палубы сейнеров. Сиреневое обильно искрящее пламя плеснуло от носа до кормы. 



На крыше рубки 10-метрового дискраноплана «Мок-Тартл», 20-летний флит-лейтенант командир Тоби Рэббит опустил морской бинокль, и процитировал из фильма Фрэнсиса Копполы «Апокалипсис сегодня» 1979-го, сентенцию главного героя - эксцентричного полковника Курца:
- Люблю запах напалма поутру! - после чего соскользнул с крыши вниз, на мостик.
- Я солидарен с тобой, - ответил сержант Ренд Дэйсон, - хотя напалм пахнет иначе.
- Запах вообще не чувствуется, - заметила военфельдшер Саби Этцел, - далеко, и ветер северный. Мы западнее полосы дыма.
- Да, - согласилась экстрим-пилот Снеж Рыбалко, - но асси на сторожевике и в поселке острова Боигу реально ощутят аромат морского боя. Кстати, флит-лейт, можно ли мне рассчитывать, типа, на триумф?
- Командир, я думаю, триумф это честно, - поддержал ее суб-лейтенант Анито Ампанг (более известный, как сапер Амон), - это честно был отличный дрон-пилотаж.
- Ну, Амон, - произнес Тоби, - если ты дважды применил слово «честно», то мне здесь нечего возразить. Снеж, какой триумф ты хочешь?
- Два косяка шмали, - последовал мгновенный ответ.
- Не до фига ли? – отреагировала военфельдшер Саби.
- У биомедицины принципиальные возражения? – обратился к ней командир.

Последовал утвердительный кивок и пояснение:
- Я вообще против курения марихуаны на боевом дежурстве, а двойная порция, это, с высокой вероятностью, выход экстрим-пилота из строя на 6 или даже 7 часов.
- Ясно… Извини, Снеж, но на два косяка шмали я, как командир, пойти не могу.
- ОК, флит-лейт, тогда не надо шмали. Пусть будет два мужика на два часа.
- Почему у тебя сегодня все заказы по два? - поинтересовался сержант Ренд.
- Так, у меня же было же две мишени, - напомнила Снеж Рыбалко.
- Биомедицина? – осведомился Тоби Рэббит.
- При условно-нормальной подростковой гиперсексуальности…  - начала фельдшер.
- …Ты засранка! – рявкнула экстрим-пилот, возмущавшаяся, если в таких случаях ей напоминали о ее 17-летнем возрасте.

Пропустив эту реплику мимо ушей, Саби Этцел договорила:
- …Секс женской подростковой особи с двумя мужскими особями, при обыкновенном биомеханическом исполнении коитуса и фрикций, и при отсутствии ярко выраженной биохимической аллогенности, не создает рисков выхода женской особи из строя.   
- Ясно! - флит-лейтенант Рэббит звонко стукнул кулаком по ладони, - Снеж, выбирай.
- Ренд и Амон, - сказала экстрим-пилот.
- ОК, значит, я и Саби остаемся на мостике, а вы втроем марш на триумф в кубрик. 

Когда триумфатор с выбранными партнерами покинули мостик, флит-лейтенант очень энергично потянулся в командирском кресле (так что кости слегка хрустнули), а затем вытянул сигарету из пачки, лежавшей в углу ходового пульта-панели, и прикурил.
- Ты о чем задумался? - поинтересовалась Саби, устроившись в штурманском кресле.
- О твоей реакции, - ответил он, - ты подкалывала Снеж, чтобы спровоцировать легкую перепалку. Ты делаешь так, если что-то пытается запихнуть тебя в депрессию.
- Тоби, ты зверски наблюдателен, - сообщила она.
- Не зверски, а просто в необходимой мере для младшего командира. Ну, что?..
- Дай затянуться, - буркнула Саби.
- Вот, - он передал сигарету военфельдшеру (вообще-то некурящей девушке), а затем полушепотом спросил, - неужели все так плохо? 
- Не так, а еще хуже, - она затянулась, вернула сигарету и продолжила, - я, типа, очень серьезно задумалась о твоей фразе с крыши. Насчет запаха напалма поутру.
- А что? – отозвался Тоби, - Фраза, как фраза. Прикинь: когда я был еще мальчишка в Австралии, на Северных Территориях, на побережье Амхемшира, то ходил в военно-спортивный клуб «Берег Скелетов». Там был классный тренер, бывший рейнджер. Он научил нас массе полезных вещей, одна из которых: шутите над тем, что пугает вас, и добивайтесь управления своим страхом, чтобы он ускорял вас и направлял ваш удар.
- А-а… А на вид просто бравада.
- Ну, бравада тоже. Лет-то мне сколько.
- Ты, - заметила она, - все же, на год старше меня.
- Да, но девчонки быстрее взрослеют. Природа так устроила. E-oe?
- E-o, - согласилась военфельдшер, и тогда командир спросил:
- Так, почему ты напряглась из-за фразы про напалм по утрам?

Она помолчала немного, затем пояснила:
- Дело даже не в том, что шутить, когда заживо сжигаешь сотню людей… Даже очень говняных людей… Вот. Дело в другом. В реакции цивильных асси на такие приколы.
- Тут нет цивильных асси, - заметил он.
- Да, Тоби. Но ты ездил на остров Боигу и встречался с их старостой. Кстати, зачем ты поехал сам? Как переговорщик, лучше был бы сержант Ренд. Не только потому, что он старше тебя, а потому, что он бывший силовик-контрабандист. Это опыт переговоров.
- Ты права, Саби, он был бы лучше. Но, если бы асси-патрульные сдуру сцапали его?
- Тоби, а если бы они сдуру сцапали тебя?
- Я не сомневаюсь, что вы под руководством Амона и Ренда вытащили бы меня.
- Ну! – она улыбнулась, - А под твоим руководством мы бы вытащили бы Ренда.
- Проблема в том, - сказал флит-лейтенант, - что я в этом случае натворил бы всякого. Прикинь: ты верно сказала. У меня, в отличие от Ренда, нет опыта переговоров.
 
Военфельдшер оценила аргумент и согласно кивнула.
- Да, так надежнее. Но цивильные асси… Я представила, что ты говорил на Боигу.
- Саби, я там не шутил в стиле полковника Курца. Я говорил очень взвешенно.
- Тоби, а ты понимаешь, что такой твой стиль страшнее, чем шутки в стиле Курца?
- Хэх… Правда что ли?
- Правда. А этот староста на Боигу не оказался на грани инфаркта от твоего имиджа?
- Хэх… По ходу, он выглядел напуганным, но я думал, это из-за рэсколменов.
- А я думаю, Тоби, это из-за тебя. Я уверена. Прикинь теперь: как мы будем дружить с простыми фермерами-островитянами асси, если они видят нас, как… Типа…
- …Как аватар полковника Курца? - предположил 20-летний флит-лейтенант и, после согласного кивка Саби, напомнил, - Но, по-любому, мы защитили их от рэсколменов.
- Не по-любому, - возразила она, - по ходу, они будут благодарны нам, но прикинь: из благодарности без человеческой симпатии не бывает ни любви, ни дружбы. А о какой человеческой симпатии можно говорить, если мы запросто делаем вот так?

Саби резко вытянула руку, указывая на две уродливые кривые колонны черного дыма, громоздившиеся над догорающими сейнерами неудачливых пиратов-рэсколменов.      
- Не запросто! – возразил флит-лейтенант, - Ты же не думаешь, что мне это нравится!
- Я не думаю, потому что знаю тебя. Но фермеры с Боигу знают о тебе только это.
- Херово! - буркнул он, ткнул докуренную сигарету в пепельницу, и спросил, - Саби, а почему ты только сейчас говоришь? Если бы ты сказала до моего визита на Боигу…
- Прикинь, Тоби, я сообразила только сейчас, когда ты сказал про запах напалма.
- Да, верно. Вот, блин…
- Ладно, - сказала она, - приедет INDEMI, что-нибудь придумает и скорректирует. По регламенту, это военно-гражданская психология, значит: работа для спецслужбы.
- Типа того, - неохотно согласился он.
- Зараза я, - сообщила Саби, - вот, спихнула на тебя свою депрессию. Ладно, хочешь, я скомпенсирую: сварю кофе на нашей стимпанковской кофеварке-талисмане?
- Хочу.
- Вот и хорошо! – она вскочила со штурманского кресла, и отработанным движением зарядила бункер с молотым кофе в недра эксклюзивно-кустарной кофеварки, немного напоминающей плод извращенной любви паровоза и саксофона.

После поворота черного железного рычага, в бронзовых трубах эксклюзивного мини-монстра зловеще-мелодично забулькала и зашипела вскипающая вода, сразу перекрыв «биомеханические» звуки триумфа, явственно слышащиеся сквозь тонкую переборку, которая отделяла мостик от кубрика.




 *35. Такое многозначное слово: «добрососедство».
Та же дата 2 сентября. Середина дня. Курс юго-запад, к полуострову Арнхем.
Австралийский сторожевик DCPB-69 «Страйкап» на пути в Нулунбаи.

Беллами Ранстоун появился на пункте управления кораблем - веселый и довольный.
- Капитан на мостике! - объявил лейтенант-штурман Дион Коул, согласно уставу.
- Всем вольно! - отреагировал Ранстоун, - Как настроение, леди и джентльмены?
- Нормально, сэр! – ответила старшина радист-оператор Лайм Ярмут.
- А мне кажется, - сказал капитан, - что вы какие-то сникшие. Вот вам взбадривающее. Представьте: как сейчас, капитан заходит на мостик, а девушка-радист спрашивает: вы хотите секс по телефону, сэр? Он говорит: конечно. А она говорит: тогда, сэр я сейчас соединяю вас с инспектором Дисциплинарной комиссии штаба флота.
 
На мостике все тихо вздохнули. Смеха не было, и кэптри Беллами Ранстоун капризно оттопырил нижнюю губу, будто обижаясь, что шутка не оценена.
- Так-так… Боцман, что за проблемы с боевым духом команды?
- Сэр! Я точно не знаю, просто какая-то хрень, сэр! – отрапортовал Мэттей Смитсон.
- А точнее? – потребовал кэптри.
- Точнее не знаю, сэр!
- Вот, значит, как? Интересно. Может, док, знает? Ты редко заходишь на мостик, Дрю. Почему ты здесь на этот раз? У кого-то проблемы со здоровьем?
- Вообще-то, это проблемы не совсем со здоровьем, сэр, - отозвался Эндрю Нандвари (судовой врач, своеобразный дядька, наполовину ирландец, наполовину индус).
- Не совсем? – переспросил капитан.
- Да, сэр. Не совсем. Я пришел доложить, что у младшего матроса-кока Дори Пенг, по причине шокирующих впечатлений, случилась аномальная тревожность, и я выдал ей сильный транквилизатор. До полуночи я предписал ей постельный режим. И, если вас интересует мое личное, больше человеческое, чем профессиональное, мнение, сэр....   
- Конечно, интересует. Излагай, Дрю.

Судовой врач чуть заметно наклонил голову, и произнес:
- Ходят слухи, что такие эпизоды, как сегодня на рассвете, станут частым явлением в Межокеанской акватории, как это уже было короткий период в конце прошлого года. Народный флот Меганезии проводил тогда зачистку: операция «Морская метла».
- Откуда слухи, Дрю?
- Из интернета, сэр. Политологи рассуждают про «Статут о добрососедстве в Папуа», подписанный 30 августа в Эмпрессогасте на Бугенвиле между Австралией и Тройной Унией. Суть этого статута в распределении секторов ответственности на территории и акватории Папуа, пока там не будет восстановлена своя легитимная власть. В общем, получается военно-полицейский протекторат Австралии и Унии над Папуа.
- Это недопустимое свинство! - воскликнула старшина радист-оператор.
- Лайм, пригласи Миа на мостик.
- Да, сэр, - хмуро ответила радист-оператор, включая селекторную связь, - Внимание! Специалист-электрик Миа Пеккер, немедленно подойдите на ходовой мостик.
- Да, мэм, - ответил голос из динамика селектора.

Полминуты все напряженно молчали, затем появилась Миа, и брякнула.
- Короче, все ОК.
- Ближе к уставу, матрос! – строго сказал Беллами Ранстоун.
- Да, сэр. Короче: по особым техническим причинам, сеть внутреннего мониторинга переведена в режим тестирования. Там неустановленный сбой, как вы предвидели.
- Миа, сколько времени это займет?
- Не менее двух часов, сэр… А можно, я останусь и тоже послушаю?

Кэптри утвердительно кивнул, пару раз хлопнул в ладоши, и объявил:
- Как все уже поняли, у бортового Большого Брата стряслось несварение информации, поэтому он не может шпионить за нами в ближайшие два часа. И неполиткорректное высказывание старшины Ярмут, кстати, уже не попало на запись… Лайм, ты рада?
- Да сэр, - ответила старшина-радист, - но я настаиваю, что тот протокол - свинство.
- Разумеется, свинство, - сказал Беллами, - но это меньшее свинство, чем то, в которое политиканы Канберры вляпались в июне, пойдя на поводу у исламских спонсоров. В результате, Австралия ввязалась в папуасский масличный конфликт, помогла сделать «Хрисламскую весну» и скинуть президента Меромиса, заодно рассорилась с нези, и в результате они перестали пресекать поперечный бандитизм в Межокеанской полосе.
- Какой-какой бандитизм? – переспросил штурман Коул.
- Поперечный бандитизм, - повторил капитан, - ведь нези важно охранять только свои караваны, идущие вдоль этой полосы. У них торговля с Африкой и еще с кем-то там в Индийском океане. А бандитизм, действующий поперек этой полосы, для них вообще безразличен. И нези просто скомандовали своему патрулю не трогать таких бандитов.
- Сволочи, - прокомментировала радист Ярмут.
- Сволочи, - согласился капитан, - но они не обязаны даром решать наши проблемы. И логично, что когда Канберра открыла секретный фронт против нези, на стороне клуба малазийских магнатов в Папуа, и разорвала Честерфилдский договор с нези об общих действиях против банд в Межокеанской полосе, нези сделали, что сделали. Наш север захлестнуло потоком наркотиков, оружия, и разбойничающих мигрантов. У Канберры загорелась жопа. Ведь на защиту северной границы тратилось всего полтора процента военного бюджета. Меньше, чем на миротворчество в Афразии на другом краю мира. 

Капитан поднял вверх средний палец правой руки, качественно изобразив тот уровень финансирования, который долгие годы был у патруля Северной границы. Лейтенант-штурман несколько раздраженно постучал кулаком по подлокотнику.
- Беллами, а как насчет того, чтобы создавать проблемы? Видно, что нези специально погнали бандитов из своих зон контроля в наши. В Порт-Морсби, в Кикори, в Дароо, и дальше через Арафурское море до самых долбанных Южных Молуккских островов.
- Дион, я не знаю. Возможно, для нези это просто дешевле, чем отстреливать бандитов. Возможно, однако, что ты прав, и нези подкладывают нам свинью в ответ на ту свинью, которую мы подложили им в Папуа, спихнув Меромиса с трона. Теперь я объясню про «Статут о Добрососедстве в Папуа». Вроде, это была идея Найтхарта, австралийского полуофициального посла в Эмпрессогасте. Смысл простой: давайте прекратим взаимно подкладывать свиней, и начнем пошагово убирать дерьмо, которое здесь получилось.
- Капитан, - произнес Дрю Нандвари, - верно ли я понимаю, что уборка дерьма будет, в основном, происходить в том стиле, какой мы наблюдали около острова Боигу?

Беллами Ранстоун неопределенно пожал плечами.
- Это не исключено.
- Тогда, - сказал судовой врач, - я должен предупредить, сэр, что случаи нервного шока станут для нашего экипажа частыми, особенно, среди самых молодых матросов.
- Ясно, Дрю. Какие меры профилактики ты предлагаешь?
- Сэр, я посоветовал бы оградить экипаж от любого участия в этой дикой жестокости.
- Дрю, ты предлагаешь нам бросить работу на северном патрульном флоте? 
- Нет, Беллами, я не говорил этого, - ответил Нандвари, переходя на неформальный тон (обычно свойственный ему лишь на берегу, но не на борту в ходе патрулирования).
- Ты не говорил этого напрямую, - согласился кэптри, - но по смыслу именно так. Мне кажется, ты не учитываешь, что мы служим на военном корабле, а не на цивильном. И задача нашей службы, прежде всего, борьба против организованного и вооруженного криминального контингента. Так что, я спрашиваю тебя о мерах профилактики не для цивильного экипажа, а для военного, которому предстоят боевые действия.    
- Командир, ну уж не совсем боевые действия, - вмешался штурман Коул.
- Дион, ты помнишь, где мы с тобой познакомились?
- Еще бы не помнить! Вторая Калимантанская война.
- Корректнее, Дион! - строго сказал Беллами, - Надо говорить: Вторая Конфронтация  Индонезии с Малайзией в демаркационной полосе острова Калимантан-Борнео. 
- Но, командир, это же была натуральная война. Хуже, чем в Йемене. Ты что, забыл?!
- Дион, разумеется, я не забыл. Просто, я хотел, чтобы ты яснее вспомнил. А теперь я объясню ситуацию в Арафур-Тиморской погранзоне, куда мы направляемся. Возьми Калимантан пополам с Йеменом, залей сомалийскими пиратами, посыпь Аль-Каидой, подогрей до кипения, и получишь то, что нас ждет. Первое задание в Нулунбаи, лишь прелюдия к исполинской Молуккской клоаке. Там военные флоты десяти государств действуют, как бандиты, а бандиты вооружены не хуже военных флотов. 

Капитан замолчал, уселся в кресле, и заложил руки за голову. Штурман-лейтенант, в некоторой растерянности, почесал пятерней затылок, и вынес вердикт: 
- Дерьмово, если так.
- Да, дерьмово, - подтвердил Беллами, - но мы справимся, если будем действовать там рационально и решительно. Например, нези, стартовав с еще худшей позиции, быстро очистили акваторию от организованного бандитизма и рэкета. У них не было ни супер-бойцов, ни супер-оружия, ни какой-то супер-жестокости, о которой хором врут наши и мировые TV-каналы. Они были вооружены и подготовлены слабее, чем мы сейчас. Но правильно организованная процедура и ясность понимания цели, привели к победе.
- Беллами, мы не можем действовать, как нези, - возразил судовой врач.
- Почему, Дрю? У нас хороший экипаж, прошедший тренинги, и хороший корабль.   
- Беллами, ты ведь понимаешь, что действовать, как нези сегодня у острова Боигу, это против правил. Это не только жестоко, это еще и преступно.
- Дрю, я очень уважаю тебя, как медика, профессионала и человека, но твой гуманизм переворачивает твои мозги, и ты говоришь вещи, противоречащие здравому смыслу.

Судовой врач уселся на край навигационного стола, и полюбопытствовал:
- В чем я противоречу здравому смыслу, когда утверждаю, что удар зажигательными  бомбами по кораблям с людьми в мирное время, это жестоко и преступно?
- А в военное время? – спросил капитан.
- На войне все иначе, там свои законы, - ответил Нандвари.
- Юридически так, Дрю. Но здравый смысл не зависит от адвокатских каракулей. Вот почему я говорю: разбомбить бандитский корабль - не жестокость и не преступление. Наоборот: жестокость и преступление - не разбомбить его, потому что в таком случае множество хороших людей станут жертвами бандитов. И еще, жертвами станут наши товарищи по экипажу. В конце июля, DCPB-57, такой же сторожевик, пришел из зоны Тимор-Малуку с четырьмя гробами. Я не намерен после объяснять родителям наших матросов, почему я был таким гуманным, что привез гроб вместо их ребенка. Это моя позиция, и если после моих разъяснений кто-то не согласен, то пусть говорит сейчас. Клянусь, я найду способ отправить такого моряка на Большую землю по мотивам, не портящим ему биографию, чтобы он мог продолжить службу на другом корабле. Но с завтрашнего утра я не потерплю возражений на эту тему… Дрю, что скажешь?
- Что ж, сэр, я займусь планом мероприятий по психологической подготовке.
- Спасибо, док. Честное слово: спасибо.
- Это моя работа, - сказал Нандвари, подошел к остеклению и стал смотреть на волны.
- Кто-нибудь еще хочет высказаться? – спросил кэптри Беллами Ранстоун.

Минуту все молчали. А затем тишину нарушила Миа Пеккер, резко сменив тему.
- Сэр, я чуть о другом. Правда, что у нези на флоте нет запрета на секс в экипаже?
- Правда, - сказал он, - Миа, а ты можешь сделать мне крепкий кофе?
- Конечно, сэр, сейчас сделаю, - ответила она, и шагнула к кофеварке.
- Но, у тебя ведь сейчас по графику отдых.
- Да, сэр, но мне совсем нетрудно.
- Спасибо, Миа. Итак: на флоте нези секс не считается принципиально иной формой контакта, чем налить коллеге кофе вне времени вахты.   
- Сэр, но ведь это абсолютно разные вещи! - возразила старшина-радист Лайм Ярмут.
- Относительно, - поправил Беллами, - для нас разные, а для нези почти одинаковые.   
- Сэр, а как правильнее? – спросил боцман.

Капитан внимательно посмотрел на него.
- Уточни, Мэттей, в каком смысле «правильнее»?
- Для флота правильнее, - сказал боцман, - для эффективности, боеспособности…
- Мэттей, по-твоему, сколько хороших патрульных ушли из-за секса в экипаже? 
- Сколько? Черт знает, сэр. Много, наверное. На каждом корабле такие проблемы.
- Вот и думай сам, - заключил Беллами Ранстоун.
- Сэр, что вы такое говорите? – удивилась радист.
- Лайм, если ты заметила, я просто задал вопрос, и предложил подумать. 
- Да, сэр, но я думаю, это был односторонний вопрос. Вы спросили о проблемах из-за запрета. Но вы не спросили о проблемах, которые решаются этим запретом.
- Поясни, - предложил он.
- Да, сэр. Предположим, этот запрет отменен. Тогда на корабле сразу начнутся такие отношения, кто-то отвергнет кого-то, кто-то будет домогаться кого-то, а кто-то начнет ревновать кого-то. И вместо службы получится сплошное выяснение отношений.   

Тут матрос-электрик передала капитану чашку крепкого кофе.
- О! Спасибо, Миа… Так вот: Лайм воспроизвела логику Дисциплинарной комиссии, согласно которой персонал патруля аналогичен банде пубертатных подростков.
- Простите, сэр, но я такого не говорила.
- Лайм, - мягко произнес Дрю Нандвари, - капитан прав: подобная схема сексуального поведения соответствует психике агрессивных пубертатных подростков.
- Спасибо, док! - сказал Беллмами, - Теперь вопрос ко всем. Если мы, моряки патруля, действительно такие, и если нас надо сдерживать, предписывая нам кодекс поведения, аналогичный правилам лагеря для трудных подростков, то что?
- То что, сэр? – спросила радист.
- Я жду, кто догадается, - сказал капитан.
- То, - отозвался боцман, - нам нельзя давать оружие, и выпускать в море без няньки.
- Браво, Мэттей! Ты выиграл суперприз! В Нулунбаи с меня дюжина пива. Если в этой гребаной дыре еще осталось пиво. Если нет, то с меня дюжина пива чуть позже.
- Сэр, а что за кошмар случился в Нулунбаи? – спросила Миа Пеккер.
- Почему ты думаешь, что кошмар? - поинтересовался капитан. 
- Так ведь интернет. Там всякие слухи ходят про террористов и ядерные отходы.
- Ладно, - капитан кивнул, - поскольку завтра каждая собака будет знать, мы немного забежим вперед инструкции, и я расскажу прямо сейчас...

…Тут Беллами Ранстоун сделал паузу, чтобы все прочувствовали важность момента, и продолжил уже по существу дела.
- Те из вас, кто хоть раз смотрел на карту, помнят, что противоположный от нас берег Арафурского моря, это не берег вовсе, а Южные Молуккские острова, расположенные между островом Новая Гвинея с востока и островом Тимор с запада. На наших картах Южные Молуккские острова маркированы, как территория Индонезии, однако, это не бесспорно. На многих голландских картах это частично-признанная Республика ЮМО, созданная в 1950-м, после ухода колониальной армии Нидерландов. Армия Индонезии вторглась туда, начав 15-летнюю войну. ЮМО пала только после того, как Индонезия оккупировала Западную Новую Гвинею, и атаковала ЮМО еще и с востока. Кстати, я упустил причину ожесточенности этой войны. Индонезия в основном мусульманская. Южные Молуккские острова, в основном христианские. Что бывает при столкновении Религии Добра и Религии Любви, вы видели в более мелких конфликтах. При крупных конфликтах просто масштаб больше. Эта война продолжается, есть парламент ЮМО в изгнании, он заседает в Амстердаме, сочиняет письма в ООН про геноцид христиан, и попранный суверенитет, и конечно, не принимает на себя ответственность за теракты боевиков Армии ЮМО. Сейчас Армия ЮМО захватила старую промзону Нулунбаи - металлургический комбинат концерна «RTA Ltd», закрытый где-то в 2020-м.
- Нас-то они за что? – возмущенно отреагировала Лайм Ярмут.

Беллами Ранстоун развернулся к ней.
- Ты думаешь, нас не за что?
- Да, сэр. Мы же не индонезийцы. Мы ничего не сделали этим южным моллукианам.
- Сделали, - сказал Беллами, - в июне наш вертолетоносец «Несторис» участвовал, как официально считается, в совместных маневрах. Ничего особенного. Такие маневры по борьбе с преступностью и терроризмом проводятся с 2010-х годов. Но в этот раз наши хитроумные политики помогли индонезийской операции против Армии ЮМО. Сейчас многие хотят спросить: «на хрена?», но молчат, соблюдая дисциплину. Отлично! Я вас услышал без слов. Отвечаю: наши политики надеялись на помощь Джакарты по теме в Папуа, где постепенно разгорался мятеж Макнаба на реке Сепик, недалеко от границы индонезийской половины Новой Гвинеи. Дождались, как же! Как только индонезийцы разобрались, что канаки играют на стороне Макнаба, так сразу отказались влезать. Им хватило Второй Новогодней войны. Они тогда предоставили силам Альянса две свои военные базы: в Джаяпуре и в Соронге. А чего им это стоило потом? То-то и оно.

Здесь кэптри сделал паузу для убедительности, после чего продолжил:
… - К тому же, индонезийцам очень выгодно, чтобы малазийцев отжали с пальмового масличного рынка, а заодно – с нефтегазового. Конкуренция, территориальные споры вокруг Борнео, короче: исламская солидарность - да, но денежки - врозь. А с нами они вообще не церемонятся. Австралия для политиканов Джакарты, это громоотвод чтобы переключить на нас акцию возмездия Армии ЮМО после июньской операции флота, в которой участвовал наш вертолетоносец. И вот теперь отряд боевиков ЮМА захватил закрытый комбинат, где кроме горы ржавого железа, могильник отходов переработки бокситов. Боевики захватили двадцать работников экологической службы, узнали, где ураново-ториевый шлак, заминировали это дерьмо, и обещают устроить реалити-шоу «Возвращение Чернобыля», если Канберра не выполнит их требования... Вопросы?
- Мне кажется, сэр, - сказал боцман, - что бокситы, это глина, и там алюминий. Откуда Чернобыль, если это глина?
- Примеси, - ответил капитан, - как мне объяснили, в 100 тоннах боксита 5 кило смеси окислов тория и урана. Они попадают в приемник шлака. В Нулунбаи было добыто не меньше миллиона тонн боксита. Значит в шлаке не меньше полста тонн этого дерьма.   
- Беллами, а чего требуют боевики? – спросил штурман.
- Вопрос в точку, Дион. Во-вторых они требуют, чтобы Австралия признала ЮМО.
- Э-э… А что во-первых?
- А во-первых, они требуют разрешения остаться в Нулунбаи со статусом беженцев от индонезийской оккупации.
- Круто… - оценила Миа Пеккер.

Капитан погрозил ей пальцем.
- Круто или нет, это не важно, а важно, что они приперлись с семьями, и поступили как скваттеры: захватили пустующие дома. Город Нулунбаи наполовину брошен, тут мало работы после закрытия комбината, вот жители и уехали.
- Странно, - заметил штурман, - что, вот так они приперлись, и сразу все захватили?
- Ничего странного, Дион. Они не вчера приперлись, а тогда, после наших идиотских маневров с индонезийцами. Приперлись, и стали жить. Местной полиции было по фиг. Теперь захотелось определенности, и они устроили это шоу в промзоне.
- Капитан, - подал голос Дрю Нандвари, - на самом деле, угроза слабовата. Природные соединения урана и тория не такие опасные вещества. Допустим, террористы взорвут и распылят этот шлак. Конечно, появится пятно повышенной радиации, но это далеко не Чернобыль, и это очень небольшое пятно.
- Дрю, ты, конечно, прав со своей медицинской позиции. Но, во-первых, не забудь, что идиотский TV-ящик уже загадил людям мозги так, что те срут гвоздями при первом же упоминании радиации. Во-вторых, в промзоне лежит еще куча химически-токсичного дерьма. И в-третьих: заложники. Еще вопросы?
- Да, сэр, - сказал боцман Мэттей Смитсон, - я хочу спросить: что нам делать с этим?
- Служить Австралии с гордостью, - ответил Беллами, - а конкретно разберемся, когда прибудем в Нулунбаи. На этом политинформация окончена.




*36. Скелеты  в шкафах и апостолы в карманах.
Утро 3 сентября северо-восток Австралийских Северных Территорий.
Полуостров Аркхем. Город Нулунбаи.

Если что-то случилась на Северных Территориях, то не вдруг отыщешь людей, чтобы решить проблему. Тут вообще не вдруг найдешь людей. Австралия - вообще не особо плотно населенный континент: 25 миллионов жителей на 7.7 миллионов квадратных километров. Около трех человек на квадрат-км. Это плотность в 40 раз меньше, чем в Евросоюзе, и даже меньше чем в Канаде. Правда, вдвое больше чем в Монголии. Тут австралийский патриот может улыбнуться (ага, Монголию-то мы сильно обогнали!)…
…Но если речь заходит о Северных Территориях - которые занимают пятую часть (!) Австралийского континента-страны, то сравнить можно только с Заполярьем. Тут не наберется даже четверть миллиона человек - плотность населения вдвое ниже, чем во всемирно знаменитой Пустыне Сахара. А полуостров Аркхем, это вообще...

…И, напечатав на рабочем субноутбуке слово «вообще», 35-летняя женщина, весьма симпатичная, довольно спортивного вида, умеренно-загорелая европеоид, сидевшая в кресле позади и слева по борту маленького салона самолета класса VLJ (very light jet), задумалась, как сочинять репортаж дальше. Женщину звали Имоджен Мюр, она была репортером «Australia-Network-Twenty» (Кратко – Au-T), находящегося под сильным влиянием главного спонсора - концерна «United Britain-Australian Metal» (UBAM)…

…Фактор такого влияния был важен - поскольку дирекцию UBAM (до ребрендинга и реорганизации - «RTA Inc») тянуло к заброшенному городку Нулунбаи, как убийцу в романах-детективах тянет к месту давнего преступления. Именно «RTA Inc» когда-то добывала тут алюминиевое сырье, а затем (по исчерпанию сырья) - закрыла комбинат, десятилетиями дававший работу всему городку. Теперь в UBAM опасались, что из-за инцидента с крупным захватом заложников, та старая история всплывет, что плохо для  имиджа (особенно сейчас - когда в UBAM начата диверсификация с проникновением в смежные отрасли: машиностроение, авиация, морские платформы, и робототехника). Поэтому (несмотря на свою формальную независимость), редакции «Au-T» пришлось выполнить «неформальную просьбу», и срочно отправить в Нулунбаи одного из своих лучших репортеров, с задачей: ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ вклиниться и блокировать ЭТО…

…Имоджен вклинилась, причем так рисково, что сейчас подозревала: ЛЮБАЯ ЦЕНА окажется чертовски высокой - не только для редакции, но и для нее (Имоджен) лично. Компания из двух дядек, в которую она попала на этом VLJ - ясное указание на цену.   

Первый дядька (лет 55), одетый в стиле плантатора - Ингмар Инвербрас из Мельбурна, известный под инициалами Ай-Ай - хозяин компании «Ocarbox». СМИ окрестили его Императором шельфа, ведь он контролирует изрядную долю бизнеса с нефтегазовыми платформами в Тиморском море. Кстати: этот VLJ принадлежит персонально ему. По данным (опять же) СМИ нет в Австронезийском регионе такой мафии, с которой бы отказался сотрудничать Ай-Ай, если это приносит сверхдоходы. Но, он ни при каких условиях не сотрудничает с мусульманами - будь они хоть кем угодно в бизнесе, или в политике, или в сфере труда. Среди персонала компании «Ocarbox» не было ни одного человека, исповедующего ислам, что, конечно, вызывало постоянные скандалы. Но, у адвокатов Ай-Ай всегда под рукой была дюжина причин, в каждом частном случае не связанных с религией соискателей работы. Сам же Ай-Ай, будучи спрошенным на эту скользкую тему, отвечал: «я законопослушный австралиец, и я признаю равноправие религий, однако закон не требует, чтобы я любил ислам, и я законно не люблю его». 

Второй дядька (лет на 10 моложе), похожий на культового Крокодила Данди - Джеймс Флеминг из Сиднея. В смысле: родом из Сиднея, а сейчас – из Меганезии. В Народном флоте он коммодор Восточного фронта, известный как Доктор Упир - Бетонщик. Ему принадлежит фирма «Corallab», производящая спец-бетоны (пенобетон, стеклобетон, керцемент, армоглит, бетапласт, и т.п.), для строительства чего угодно - от домов до кораблей. Доктор Упир в листе Гаагского трибунала, как военный преступник, но, по «Статуту о Добрососедстве» теперь он может легально посещать родную Австралию.



Сейчас Имоджен Мюр задавалась вопросом, почему Ай-Ай не только сотрудничает с одиозным доктором Упиром, но еще согласился, чтобы факты о таком сотрудничестве попали в СМИ (и поэтому пригласил на борт ее - журналистку TV-канала «Au-T»)…
…Пока Имоджен размышляла на эту любопытную тему, оба дядьки - Ай-Ай и Упир с интересом разглядывали ее, затем с искренним весельем рассмеялись. Ай-Ай передал  журналистке пластиковый стаканчик красного вина, а Упир, улыбаясь, предложил:
- Спрашивайте, Имоджен. Мы сейчас не по-детски развлечем тех, кто смотрит вас.
- Звучит почти угрожающе, - заметила она.
- Что делать, - включился Ай-Ай, - у моего нового партнера по бизнесу такой юмор.
- А какой бизнес? – спросила Имоджен.
- Не один бизнес! - уточнил Ай-Ай, - Несколько бизнесов.
- Мистер Инвербрас, а вы не опасаетесь, что завтра СМИ заклеймят вас, как пособника международного терроризма и анархистского тоталитарного режима Меганезии?
- Не опасаюсь! - заявил Император шельфа, взмахнув стаканчиком так, что капли вина выплеснулись, - Я сделаю свою компанию «Ocarbox» первой, которая открыто начнет стратегическое сотрудничество с бизнес-кругами Меганезии. Первой в австралийском бизнесе. Знаете почему, Имоджен?
- Почему? - спросила она.
- Потому, - продолжил он, - что мыслящим австралийцам ясно: наш бизнес все равно сотрудничает с нези, но в тайне, будто это какое-нибудь безобразное извращение. Так происходит из-за позиции ведущих СМИ, которые показывают Меганезию страной с антигуманным тоталитарным режимом. А почему СМИ не пишут такое о Саудовской Аравии, и вообще странах с шариатским режимом, для которых это чистая правда?
- Но… - Имоджен Мюр запнулась, - …Но, мы должны уважать их религию.
- Чем их религия такая особенная? - съехидничал доктор Упир, - Почему австралийцы должны уважать шариат больше, чем культ личности товарища Ким Чан-Чхо в КНДР?
- Я… Э-э… - Имоджен снова запнулась, - …Я не думаю, что это хорошая тема.

Император шельфа улыбнулся, и глотнул вина из своего стаканчика.
- Ладно. Поговорим о том, что предложат наши проекты молодым австралийцам.
- А что предложат? – спросила она.
- Для начала: 5000 интересных хорошо оплачиваемых рабочих мест на острове Киуи в дельте Флай-ривер в Папуа, и на Северной Территории Австралии, в Нулунбаи.
- В Нулунбаи? - удивилась Имоджен, - Но это же городок-призрак. Там было всего одно предприятие, комбинат по добыче алюминия из глинозема, и оно давно закрыто.
- Вы абсолютно правы, Имоджен. Но теперь все изменится. Хотите знать больше?

Имоджен Мюр кивнула, и Ингмар Инвербрас продолжил:
… - Вчера мне позвонил ППСТ Ноам Хадсон.
- Премьер Правительства Северной Территории? – переспросила телеведущая.
- Да. Мы с ним хорошо знакомы, ведь столица Территории, порт Дарвин расположен близко к нашим платформам в спорной акватории между Австралией и Тимором.      
- Понятно, мистер Инвербрас. Значит, вам позвонил ППСТ Хадсон, и?..   
- И он сказал просто: Ингмар, нужна твоя помощь. Да он сказал именно так. Мы ведь простые австралийцы, между нами не должно быть лишних церемоний. Верно?
- Пожалуй, да, - согласилась Имоджен, - и, дайте, я угадаю: этот звонок был в связи с захватом заложников и радиоактивных могильников в Нулунбаи?
- Абсолютно точно! – подтвердил Император шельфа, - Когда я услышал об этом, то подумал: это указание судьбы.
- В каком смысле указание судьбы? – удивленно спросил она. 
- Очень просто, - сказал он, - мы в правлении «Ocarbox» выбирали базовый городок для логистики, обеспечивающей наши проекты в Папуа. И городок Нулунбаи был в списке равнозначных городков-кандидатов. Когда позвонил Ноам, я понял: выбор сделан!
- Головокружительно! – прокомментировала Имоджен, - Только мне непонятно: как вы намерены решать проблему с южно-молуккскими сепаратистами, которые удерживают заложников и контролируют контейнеры с радиоактивным шлаком?

Ингвар Инвербрас поднял руки и помахал ладонями.    
- Почему я? Австралия - бюрократическое государство. Террористические захваты, это проблема, которую должны решать федеральная полиция, военные, и спецслужбы. 
- Но, я так поняла, что вы обещали ППСТ Хадсону решить эту проблему.
- Да, но я не обещал, что сделаю это самолично. Я сразу позвонил мистеру Флемингу, и сказал: Джеймс, прошу, пожалуйста, поддержи меня! - тут Инвербрас глянул на Упира.
- Так и было, - подтвердил доктор Упир, - сначала я подумал, что Ингмар при смерти.
- Почему? – удивилась Имоджен.
- Потому, что он сказал: «прошу, пожалуйста». Это абсолютно не похоже на него.
- Да, - Инвербрас кивнул, - вежливые формулировки это не моя сильная сторона. Но, в данном случае, надо было решать проблему очень быстро.
- Минуту! - воскликнула Имоджен, - Вы хотите сказать: кризис с захватом в Нулунбаи предполагается решать с помощью меганезийских военных?   
- Да, а что вас удивляет?
- Многое! Говорилось, что мистер Флеминг прибыл, как бизнесмен, а не как военный!

Доктор Упир подмигнул ей.
- А вы внимательная! Но тут нет противоречия. Фирма «Corallab» платит значительные социальные взносы в бюджет Меганезии потому, что наш бизнес международный, нам периодически требуется военная поддержка, а это затраты бюджета. С другой стороны, согласно Хартии, наша фирма быстро получает эту поддержку. Принцип взаимности.
- Значит, - произнесла Имоджен, - ваши военные помогают вашим проектам. А если это совместный проект, например, с мистером Инвербрасом, то они помогают ему тоже.
- Да, - подтвердил Упир, - опять же, ничего удивительного.   
- В этом-то ничего, - сказала она, - но почему наше правительство согласилось, чтобы меганезийские военные по-своему решали проблемы в Австралии?
- Потому, - объявил Ай-Ай, - что это в Австралии, а не в каком-нибудь Бла-бла-стане, о котором австралийцы узнают только из надоевшей TV-жвачки о борьбе с Аль-Каидой. Поэтому нельзя просто провалить дело, и забыть как в Бла-бла-стане. И австралийские власти, зная цену своим спецслужбам, решили, что лучше принять помощь нези.
- Наши австралийские спецслужбы настолько плохи? – спросила она.
- А вы как думаете? - иронично поинтересовался Император шельфа, - Вы журналист, поэтому наверняка в курсе качества работы австралийских борцов с терроризмом.
 
Имоджен Мюр выразительно кивнула и, после паузы задала другой вопрос:
- А нези справятся с этой проблемой в Нулунбаи?
- Да, и вы это увидите, - отреагировал Ингмар Инвербрас.
- Как? – изумилась она.
- Просто, увидите, - загадочно сообщил доктор Упир. Довольно скоро она увидела...
…Пока только сам полуостров, с брошенным алюминиевым комбинатом. С высоты птичьего полета это напоминало свалку циклопических ржавых консервных банок и гнутых коктейльных соломинок, рядом с подошвой ботинка, плавающей в луже.

Относительно «банок» и «соломинок» Имоджен догадалась, что это разваливающееся оборудование. Но что это за подошва ботинка в луже (точнее, в заливе у причала)? По смыслу, это корабль. Но тогда три разноцветные мухи, сидящие на подошве (видимо, самолеты – что-то спортивное, а может авиа-такси), должны выглядеть крупнее.
- …Моя новая гигалера «Умбакумба»! - с гордостью сообщил Ай-Ай, - На планете два корабля такого размера: 600 метров: это бугенвилльский авианосец «Хаббакук-плюс» и гигалера, они построены на одной верфи. Имя гигалеры взято по месту хаба. Я купил у аборигенов причал в Умбакумба на острове Эйлант, в ста милях южнее Нулунбаи.
- Остров Эйлант в заливе Карпентария? - спросила Имоджен в порядке уточнения.
- Да. Там аборигенное самоуправление, поэтому там удобно вести такой бизнес.      
- Понятно… А гигалера, это от слов «гигантская галера»?
- Да. Кстати: гигалера недорогая, поскольку бетонная, как и бугенвильский авианосец «Хаббакук-плюс». Если вы сумеете подобрать ключик к душе мистера Флеминга, то он расскажет вам о своем изумительном армированном корабельном пенобетоне.
- У меня нет души, - невозмутимо сообщил доктор Упир.
- Гм… - сказал Ай-Ай, - …Тогда, поправка. Подобрать ключик к его сердцу.
- Я подумаю об этом, - вежливо ответила журналистка, а через несколько секунд очень  обеспокоенно спросила, - простите, мистер Инвербрас, мы что, сядем на эту гига…
- Да, на гигалеру «Умбакумба». Не волнуйтесь, это безопасно.
- Ой… - тихо выдохнула Имоджен, когда борт 600-метрового корабля появился рядом (казалось на расстоянии вытянутой руки)….

…Бум – ш-ш…  - несильный толчок и качение по палубе. Остановка.
- Мисс Мюр, как вам понравился полет? – полюбопытствовал Ай-Ай.
- Это было волнующе! – ответила она.
- Тогда вам подарок: 50-процентный дисконт на полеты «Sunfinder», новозеландского стартапа, который я купил и развиваю. Мистер Флеминг может подтвердить качество. 
- Качество чего? – спросил доктор Упир.
- Качество самолетов, пилотов и всей концепции, - пояснил Император Шельфа.
- Да, Ингмар, с этим все неплохо на данном этапе. Но ваш PR-менеджер – имбецил.       
- Джеймс, зачем вы так про человека, который старался подойти нестандартно?
- Он старался? - тут Упир фыркнул, - Знаете, Ингмар, PR-акция с людьми-летягами на Германском Самоа была идиотизмом. Это огромная удача, что никто не погиб. И идея Суперкубка Адреналинового Гейзера – тоже идиотская.
- О, - оживилась Имоджен, - так, этот кубок, СКАГ, тоже ваш PR, мистер Инвербрас?
- Это долгая история, - сказал Ай-Ай, - лучше я расскажу вам позже. А сейчас давайте выходить на палубу гигалеры. Там уже апостол гуляет в нетерпении.
- Апостол? – изумленно переспросила Имоджен.
- Да. Коннор Макнаб, апостол Папуа. Вот, видите, он с девушкой-кореянкой.
- А-а… - удивленно протянула журналистка, - …У апостола-людоеда есть девушка?
- Это не его девушка, а пилот-фельдшер, идемте, познакомлю, - сказал доктор Упир.

…    

При взгляде вблизи (с палубы гигалеры) огромная проржавевшая промзона Нулунбаи подавляла. Если сравнивать ее с декорацией для стандартных голливудских боевиков (создаваемой обычно из полуразрушенных автозаводов Детройта), то Голливуд был не просто в нокауте, а валялся на полу за канатами ринга. Тут, в Нулунбаи, было гораздо страшнее – и визуально, и по саунд-треку. Дуновения пустынного ветра с юга, проходя сквозь огромную площадь промзоны, вздымали маленькие пыльные торнадо, вызывая басовое гудение в дырявых емкостях - играя на них, будто на огромных тромбонах.       
Воображение человека тщетно перебирало архивы памяти, надеясь найти что-нибудь аналогичное, и порождало дикие шизоидные ассоциации.
Джунгли циклопических баобабов-мутантов, выросших из ржавчины после атомного апокалипсиса машинной цивилизации?
Погибшая армия космических кораблей и динозавроподобных бронетранспортеров на пустынной планете, служившей ареной звездных войн тысячелетие назад?
Гротескно-увеличенная колоннада Парфенона, криво воспроизведенная из подручного металлолома ордой спятивших строительных роботов какой-то сверхцивилизации?
Храм Великого Ктулху, воздвигнутый галлюциногенной шаманской империей фанатов Говарда Лавкрафта методами металлургии «Большого скачка» Мао Цзедуна?

К моменту, когда Имоджен Мюр придумала эту четвертую аналогию, процесс пошел.
Точнее, Макнаб пошел. Довольно высокий хорошо сложенный мужчина, похожий на «Горца» МакЛауда, одетого в стиле ретро-кантри (туристские ботинки, синие слегка потертые джинсы, и клетчатая рубашка с закатанными рукавами), легко пробежал по сходням на причал, и двинулся к ржавым руинам комбината, немного легкомысленно покачивая аккумуляторной электрогитарой, которую он держал в правой руке.

Подойдя к руинам, он (не останавливаясь) включил динамик (закрепленный на ремне джинсов, вместе с аккумулятором). Поправил микрофон на воротнике рубашки и, без видимого напряжения, провел пальцами по струнам. Похоже, звучание его устроило, поэтому, взяв следующий аккорд, он запел. Это была старая легко узнаваемая песня из репертуара «Boney-M» (1978). Она считается американским нео-спиричуэлом, хотя в действительности это ямайский регги команды «Melodians» (1970). На спиричуэл она похожа только библейской основой – псалмом 136 «На реках вавилонских».

By the rivers of Babylon, there we sat down
ye-eah we wept, when we remembered Zion…

Кстати, когда в 1979-м Папа Римский Иоанн-Павел II прибыл с визитом в Ирландию, немаленькая толпа католиков (говорят, около миллиона человек), хором спели ему…
… «By the rivers of Babylon», по версии «Boney-M».
Еще кстати: Иоанн-Павел II считается святым (канонизирован в 2014-м). Такие дела.

…Возвращаясь к текущему моменту. Коннор Макнаб, продолжая петь под гитару, без малейших признаков страха, продолжал идти, и скрылся среди ржавых колонн. Песня продолжала звучать оттуда (динамик на поясе был достаточно мощный).
…А зрители на борту гигалеры и на пристани замерли в напряженном удивлении. Им оставалось прислушиваться к постепенно слабеющим звукам песни, и гадать о том, на какую реакцию боевиков ЮМО и членов их семей, прячущихся среди железных руин, рассчитывает апостол Папуа.   



У офицеров сторожевика DCPB-69 «Страйкап» был свой дополнительный источник информации: дрон - тактический квадрокоптер. Вроде бы игрушка чуть больше метра габаритами, но может зависать на любой небольшой высоте над выбранной точкой, и передавать картинку в высоком разрешении. Сейчас «Страйкап» занимал позицию за крошечным коралловым островком Вест-Вуди в полумиле от берега полуострова, и в полутора милях от условного центра площадки заброшенного комбината. Доступная дистанция для квадрокоптера. И 17-летний матрос-компьютерщик Луис Лансинг (не важно сейчас, что сын министра торговли, а важно, что фанат таких гаджетов) легко удерживал маленького летучего шпиона на высоте птичьего полета над уродливой и чудовищно-ржавой композицией из двух газгольдеров и технического навеса.

Как размещаются южно-молуккские боевики и гражданские скваттеры, и где держат заложников (сотрудников австралийской экологической службы) было понятно. Под навесом - все гражданские (там молуккские женщины с детьми, и заложники). А все боевики (молодые мужчины, плюс мальчишки и девчонки) четко заняли стрелковые позиции рядом с газгольдерами, и на служебных площадках лестниц-трапов. Можно (придирчивым взглядом) найти ошибки в этой круговой обороне, но ошибки не такие грубые, чтобы кто-либо из экспертов австралийского спецназа указал тут возможность обезвредить боевиков, не подвергая заложников риску с критической вероятностью. В переводе на человеческий язык это значит: «штурм исключен, если только боевики не начнут прямо угрожать убийством заложников». На сленге спецназа полиции подобная оперативно-тактическая обстановка называется кратко: «Ветвь Давида».

Экипажу сторожевика было нечего делать. Ранее поставленная задача: «сформировать подкрепление для штурмового отряда полиции» - отменена, а новая задача вот: «вести скрытное наблюдение». Попросту говоря: «вы пока не нужны, так что не лезьте, и для порядка, смотрите по сторонам». Пока в поле ничего не происходило, кэптри Беллами Ранстоун проводил с экипажем полицейский ликбез о том, что такое «Ветвь Давида».
- Шел 1993 год, - начал капитан – 20 января в Белый дом въехал Билл Клинтон – лидер Демпартии, а 3 годами раньше на ранчо Маунт-Кармел в Техасе въехал Давид Корреш, лидер секты «Ветвь Давида». Народ США запасся попкорном и стал ждать, что будет с налогами. А сектанты запаслись оружием (это же Техас) и стали ждать Апокалипсиса. Делали они это так: обрабатывали землю, чтобы вырастить урожай, и тренировались в применении штурмовых винтовок, чтобы постапокалиптические бандиты не отобрали выращенное. Остальное время они слушали проповеди… Вот так примерно…

Тут Ранстоун показал ладонью на монитор, куда отображался видеоряд с дрона. Было хорошо видно, как патер Макнаб добрался до лагеря южно-молуккских скваттеров, и проповедует (или просто поет что-то под гитару). Его проповедь находили искренний позитивный отклик у публики (как у молуккцев, так и у заложников-австралийцев).
- Как он это делает? – удивленно спросил боцман Мэттей Смитсон.
- НЛП, нейролингвистическое программирование! - блеснул старпом Хенрик Уоллис изрядной околонаучной эрудицией.
- У меня другая мысль, - пробормотала младшая матрос-электрик Миа Пеккер.
- Какая? – поинтересовался кэптри.
- Сэр, разрешите, я доложу позже, у меня еще не сложилось. Надо поговорить с Дрю.
- ОК. Доложишь, когда поговоришь с доком, уж не знаю, о чем. А сейчас продолжим изучение инцидента на ранчо Маунт-Кармел, Техас, 1993 год…

Беллами Ранстоун сделал паузу, и произнес:   
… - В остальное время сектанты слушали проповеди и трахались, причем последнее - преимущественно Корреш. Он трахал там весь женский контингент с 10 лет и старше, включая сектантских жен, кроме совсем страшненьких.      
- А сколько было женского контингента? – полюбопытствовал штурман Дион Коул.
- Не помню, но секта была из семей репродуктивного возраста, обычно с несколькими детьми. Суммарная численность секты примерно как тут у молукксуих скваттеров: по прикидке: около полтораста человек. Так что у Давида Корреша был богатый выбор.
- По-моему, это запредельное свинство, - высказалась старшина-радист Лайм Ярмут.
- Что именно ты считаешь запредельным свинством? – спросил Ранстоун.
- Свинство, это тащить в свою койку чужих жен, а тащить туда 10-летних девочек, это  запредельно! Где была полиция, или кто там в Техасе должен сажать педофилов?
- Осторожнее о педофилах! - строго сказал кэптри, - Помни: Большой брат следит.

Глаза Лайм Ярмут расширились от изумления, будто собираясь выскочить из орбит.   
- Но, сэр! При чем тут Большой брат? Я говорю, что сказано в законах. Педофилия это преступление по закону, разве нет?
- Лайм, я рад твоей оговорке «разве нет?». Хорошо, что ты мыслишь критически.
- Значит, правильный ответ: нет? – неуверенно предположила она.
- Правильный ответ: толерантность, - сказал он, - а сейчас прервемся. На поле драйв, насколько я понимаю. Так, Луис?
- Да, сэр! - подтвердил 17-летний матрос-компьютерщик, - Там вообще как в фэнтези! Экстремисты бросают оружие, и… И, по-моему, вся толпа идет за апостолом.
- Младший матрос Лансинг, помни о Большом брате, - строго произнес кэптри. 
- А что я такого сказал?
- Ты сейчас назвал мистера Коннора Макнаба – апостолом, что неполиткорректно по отношению к христианам, особенно – к католикам. Дисциплинарная Комиссия…
- Ясно, сэр! Простите, сэр. Я хотел сказать: толпа идет за лжеапостолом. 
- Нет, парень, так тоже плохо. Ряд католических общин в Папуа и Новой Зеландии, по теологическим мотивам допускает, что мистер Макнаб, это апостол. Не наше дело тут разбираться. ДисКом требует от нас политкорректности в отношении всех религий.
- Теперь точно ясно, сэр! Короче: вся молуккская толпа идет за мужиком с гитарой.
- С этим не поспоришь… - согласился Ранстоун, глядя на возникшее шествие.
- Ох, срань господня… - прошептала старшина-карго Сэлли Кейн (известная, как Леди Супермаркет), перекрестилась, и добавила, - …Оебенеть какое ведьмачество.
- Сэлли, ты же взрослая женщина, держи себя в руках! – укорил ее капитан.
- Да, сэр, держу, - проворчала она и, для надежности магической защиты, имитировала троекратный плевок через левое плечо, рекомендуемый деревенским обычаем для тех случаев, когда уровень чернокнижия в окружающей среде критически превышен.



Та же дата: 3 сентября. Позднее утро. Австралийские Северные Территории.
Полуостров Аркхем – окрестности заброшенного комбината в Нулунбаи.

Под изумленными взглядами зрителей, Коннор Макнаб во главе пестрой толпы около полтораста персон (не считая совсем маленьких детей на руках у родителей) прошел нестройным, но целенаправленным маршем от заброшенного комбината до сходней, и далее, на палубу гигалеры «Умбакумба». На ходу Макнаб продолжал петь – вот что:

Who are you who am I? Is it real do we touch the sky?
Nothing's real - all disguise said the birds of paradise.
I'm afraid can't you see tell me where do you carry me.
You will soon realize said the birds of paradise.
Flying home flying home to the land that you once have known…

Несмотря на центральную тему райских птичек, эта песня не имеет отношения к жанру спиричуэл и к библии. Песня из авторского репертуара блестящей швейцарской диско-команды «Peter, Sue and Marc» (1980). Но, эмоционально и философски – то что надо.

Hear the sound see the light
now I know that our way was right
Morning sun can make you wise
said the birds of paradise.

Последний раз проведя пальцами по струнам электрогитары, апостол Папуа извлек из инструмента звенящий звук, похожий на радостную птичью трель, и произнес:
«Друзья, вы поступили правильно: сделали то, чего бог желал бы. Сегодня ваш труд завершен, вы устали. Ложитесь, спите, и да благословит бог ваш отдых».   

И вся толпа - включая, кстати, сотрудников австралийской экологической службы (их нетрудно было заметить благодаря ярким оранжевым комбинезонам) послушно стала укладываться на огромной палубе, в тени башни-надстройки. Еще минута-другая, и затененный участок палубы стал выглядеть, как картина «отдых каравана в пустыне». Только осликов и верблюдов не хватало для достоверности. Диссонанс тут вызывали экологические сотрудники в комбинезонах, но затем по сходням на палубу вкатились десять микроавтобусов экстренной медицинской помощи, и забрали их для оказания медпомощи. Можно было сказать: преодоление ЧС успешно завершено…   
…Последний штрих: циклопическая туша гигалеры «Умбакумба» отошла от причала, медленно развернулась на норд-ост, и уползла в сторону Папуа.



А на мостике сторожевика «Страйкап» (достаточно просторном даже для аномально многочисленного числа присутствующих) старшина-карго припечатала:
- Все ж таки очень сильное ведьмачество!
- Мэм, а может, это апостольское чудо? – в шутку предположила Миа Пеккер.
- Деточка, - ответила старшина-карго, - от этого чуда смолой и серой пахнет.
- Прекратить оккультизм на мостике! – прервал Ранстоун этот диспут, - Работаем, как полагается! Луис, верни квадрокоптер на борт.
- Да, сэр! – отозвался матрос-компьютерщик и стал двигать джойстиками.
- Сэлли, прими квадрокоптер по прибытии, и оформи все по регламенту.
- Сделаю, сэр, - ответила старшина-карго, козырнула, и покинула мостик.   
- Что теперь, Беллами? – спросил старпом.
- А что теперь, Хенрик? Мы бьем баклуши, ждем приказа на пополнение топлива, и на следующее патрульное задание. Кстати, на чем я остановился в политинформации?
- Сэр, вы говорили о педофилии, и что ответ: толерантность, - сказала радист.

Кэптри Ранстоун утвердительно кивнул.
- Да, Лайм. Именно толерантность. А в законе нет ничего о педофилии.
- Сэр, но как нет! По TV и в газетах постоянно о борьбе полиции против педофилов.
- Лайм, запомни: TV и газеты - дерьмо, кроме первой страницы «Australian Royal Navy today». Лучше не смотри и не читай. Исключение: канал «National Geographic». Ясно?
- Да, сэр! Но как же все-таки?..
- А вот как. В законах есть санкции за сексуальные действия с персоной, не достигшей возраста согласия. Этот возраст везде установлен по-своему. В Австралии это 16 лет. В Ирландии 17 лет. На Филиппинах 12 лет. В Йемене 9 лет.
- Что? 9 лет?!
- Да. И ты обязана считать нормой секс мужчины с 9-летней девочкой, поскольку есть служебное требование об уважении ко всем официальным религиям, включая ислам, в котором пророк Мухаммед взял 4-ю жену, Аишу именно в возрасте 9 лет. В теологии мусульман доказано, что это был праведный поступок. Ясно, Лайм? 
- Нет, сэр! Боюсь, что нет. Вы сказали, что по нашим законам запрещено до 16 лет.
- Да. И ты, как унтер-офицер  австралийского флота, должна верить в справедливость полицейского преследования тех, кто сексуально действует с теми, кто моложе 16-ти.   
- Но, сэр, значит, я должна верить, что можно с 9-ти, но верить, что нельзя до 16-ти!
- Да! Отличный ответ, Лайм! Я рад, что ты мыслишь в правильном направлении.

Старшина-радист растерянно похлопала ресницами. Боцман поинтересовался:
- Сэр, можно спросить: откуда вы так хорошо знаете про исламскую теологию?
- Можно, Мэттей. Во-первых, я был в ограниченном контингенте в Йемене, и нас там просвещал спец из пресс-службы флота. Во-вторых, в начале лета мой брат Вильям, в нарушение норм толерантности, избил мусульманина, который претендовал на секс с дочкой Вильяма. Из-за этого ДисКом приказал мне пройти курс анти-исламофобии.
- Вам, сэр? Не вашему брату?
- Мэттей, мой брат мертв, и о нем можно прочесть в официальном некрологе на сайте армейского спецназа, где он служил в ранге майора.
- Простите, сэр, я не хотел…

Капитан махнул рукой, давая понять, что тема исчерпана, после чего сказал:
- Завершаем хронику секты «Ветвь Давида». Местным жителям секта не мешала, и не вызывала нареканий у местной полиции. Но в верхушке FBI кто-то решил, что Давид Корреш слишком аморален. Было сфабриковано дело, спровоцирован конфликт, после которого была 50-дневная осада со стрельбой, как в вестерне. Или как в предвиденном сражении с постапокалиптическими бандами, к которым готовились сектанты. В боях погибли почти все сектанты, а FBI потеряло четверых убитыми, и многих раненными. Местная публика особенно возмущалась гибелью 20 маленьких детей сектантов…
- Простите, сэр, разрешите…  - встрял младший матрос Лансинг.    
- Что, Луис?
- Сэр, наш дрон-квадрокоптер возвращен на борт.
- Хорошая работа, матрос!
- Спасибо, сэр. А разрешите просмотреть видеозапись. Я там видел что-то… Такое.
- Разрешите мне поучаствовать, сэр, - добавила Миа Пеккер.
- Разрешаю. Просматривайте вдвоем. Сразу доложите, если заметите что то.

Молодые матросы уткнулись в монитор, а боцман поинтересовался:
- Сэр, что было дальше вокруг той секты?
- Официально ничего, - ответил кэптри, - но неофициально в правительстве США был сделан вывод: не надо применять спецназ FBI против специфических общин, если они никому не угрожают, а лишь оскорбительны для морали какого-то офицера в штабе.
- Это упрек мне, сэр? - спросила старшина-радист Ярмут.
- Нет. Лайм. Ты ведь не в штабе приказываешь, а философствуешь за пультом. 
- Капитан, я действительно хочу понять: что, по-вашему, не так с моими взглядами? 
- Не сейчас, - ответил он, подняв ладонь над головой (намек на Большого брата).
- А вот я не понял, - произнес штурман Коул, - что все-таки сделал этот Макнаб?
- Дион, я же говорил: это нейролингвистическое программирование, НЛП! - напомнил помкэп Уоллис.    
- Хенрик, если бы существовало такое НЛП, то мир перевернулся бы!
- Так, Дион, это мало кто умеет. Были Мессинг, Эриксон, Гудини. Теперь вот Макнаб.
- Надо в интернете посмотреть про этого Макнаба, вот что! - заявил младший матрос-программист Лансинг, не отрываясь от просмотра видео, снятого квадрокоптером.   
- Луис, отвлекись на минуту, и найди, - распорядился кэптри Ранстоун.
- Да, сэр, - сказал младший матрос, остановил воспроизведение на одном мониторе, и пересел за другой. Ему даже минуты не понадобилось. Он справился быстрее, поднял кулаки над головой, и воскликнул, - вот, свежее про него, сейчас идет online.


*** 3 сентября, «Au-T». Специальный репортаж с борта гигалеры «Умбакумба» ***
*** Удивительные события в Нулунбаи (район Арнхем, Северные Территории) ***
- Итак, с вами Имоджен Мюр с борта нового корабля фирмы «Ocarbox», где мы сейчас находимся по любезному приглашению мистера Ингмара Инвербраса. Тут некоторым образом круглый стол. Мы с мистером Инвербрасом и патером Макнабом, обсуждаем политику, религию, экономику, экологию, мигрантов, соседей - все на свете. И сейчас очередь дошла до СМИ. Ингмар? 
- Что, мне слово? - отозвался Ай-Ай, - Тогда я скажу: наши ведущие СМИ это не СМИ вообще. Они не информируют, а четверть века морочат голову, что суперкризис почти преодолен, и будущий год принесет падение всего плохого и рост всего хорошего.
- А на самом деле? – спросила журналистка.
- На самом деле, в начале века мировая экономика прошла очередную точку излома, как неоднократно случалось в истории. Мир иной, чем полвека назад. Можно жонглировать словами, будто ничего не случилось. А можно признать, что полвека назад Австралия производила машины и электронику, но затем взяла курс на пшеницу и сахар, на овец и торговлю минералами, на превращение в идеальную банановую республику. Мы очень хорошо жили до Великой рецессии. Но она настала – спрос на сырье упал и что? СМИ сказали: алло, пора менять систему? Нет. Они стали кормить нас завтраками о светлом будущем. Но я не какой-то декадент, просто твердящий, что все плохо. Пусть официоз кормит нас TV-сказками, но наша фирма - команда реалистов. Мы меняем политику, и начинаем создавать новые машиностроительные предприятия в Нулунбаи и на других брошенных промзонах Северных Территорий. Наше сырье не будет идти в Азию. Оно превратится здесь в готовую продукцию. И мы скажем: будь австралийцем – покупай австралийские товары. Покупай австралийские автомобили и австралийскую бытовую технику. Пусть теперь не японские, а австралийские моторы вертятся, не на арабских нефтепродуктах, а на австралийском биодизеле. Этот биодизель будет производиться австралийским комбинатом из дешевого папуасского пальмового масла и древесного метанола! На ближнем берегу Папуа, в дельте Флай-ривер у острова Киуи мы начали добывать ценные металлы, которые поток уносит с гор. Этот бизнес дает независимые  деньги уже сейчас, поэтому мы не опасаемся саботажа со стороны банков, многие из которых коррумпированы сырьевыми консерваторами. И теперь мне интересно: хоть у какого-нибудь СМИ хватит смелости опубликовать то, что я сказал?
*
Имоджин Мюр улыбнулась, и объявила:
- У нашего «Au-T» - хватит смелости. Разве вы не заметили?
- Что ж, отлично! Надеюсь австралийцы поддержат нашу стратегию.
- Я тоже надеюсь, - сказала она, – сейчас вопрос к Коннору Макнабу, лидеру Народной Католической Церкви Океании. Патер, вы убедили агрессивных молодых мигрантов на разумное решение. Скажите: такая возможность есть только в христианстве, или?..
- Не только, - ответил апостол Папуа, - это есть в любой религии, которая обращается к индивидуальности человека, к его душе, его разуму, и его собственному достоинству. Напротив, религии, которые подавляют индивидуальность, и превращают человека в безликое стадо, управляемое догмами, мешают разумным решениям. Что хорошо для человека - плохо для стада, и стадные догмы всегда против человеческого в человеке.
- Коннор, это очень интересно. А можете ли вы привести примеры… С соблюдением юридических границ политкорректности, разумеется.
*
Апостол Папуа артистично изобразил ладонью в воздухе знак вопроса.
- Любопытная задача: как приводить примеры, беседуя о религиях, если юридические границы предполагают, что все религии мертвы.
- Все религии мертвы? – удивилась журналистка.
- Да. Это современные юридические границы. О мертвых либо хорошо, либо ничего.
- О! Необычная интерпретация! Я не задумывалась о таком сходстве границ.
- Теперь будете задумываться. И давайте вместе, с божьей помощью, совершим чудо: поговорим о религиях в рамках юридической политкорректности, но честно.
- Давайте, - с энтузиазмом согласилась Имоджен.
- Мы, - продолжил Макнаб, - зададим единственный вопрос трем мировым религиям: буддизму, христианству, исламу. Зачем единому всемогущему богу нужен человек?
- В буддизме нет единого всемогущего бога, - заметила журналистка.
- Вот, Имоджен, вы ответили о первой из религий. В буддизме нет такой идеи бога, но вопрос не лишен смысла. В буддизме есть идея божественности, как уменьшения всех страданий каждого живого существа индивидуально. Вы чувствуете, о чем это?
- Да, Коннор, это… Это внушает надежду на взаимопонимание с буддистом.
- Теперь в христианстве, - продолжил Макнаб, - зачем богу нужен человек? 
- Коннор, я боюсь, что ответ банальный, но… Бог просто любит человека.
- Имоджен, это не банальность. Это основа христианства. Не забывайте об этом.
- О! Я не ожидала, что отвечу правильно!
- Многие не ожидают, но знают этот ответ, - сказал Макнаб, - теперь тот же вопрос в исламе: зачем богу нужен человек? 
- В исламе? Я мало знаю эту религию. Но, кажется «ислам» означает «покорность».
- Имоджен, вы снова ответили точно. Покорность. Для этого богу нужен человек. Мы договорились о политкорректности, так что… 
*
Эту фразу патер Макнаб не стал договаривать, а просто пожал плечами. Журналистка кивнула в знак благодарности за своевременную остановку, и повернулась к Ай-Ай.
- Ингмар, а что вы, как бизнесмен, скажете о влиянии религии на разумные решения? 
- Знаете, Имоджен, я соглашусь с недосказанной мыслью Коннора, а именно…
***

Наверное, офицеры сторожевика DCPB-69 «Страйкап» могли бы почерпнуть из этого разговора в прямом эфире еще что-нибудь любопытное, но - тут на третьем мониторе требовательно замигал индикатор вызова из штаба в Кэрнсе.
- Тишина! – скомандовал кэптри Ранстоун, и нажал значок «ответить».
- Капитан Ранстоун! – произнес адмирал Китклейд, начштаба морского патруля.
- Да, сэр!
- Капитан, вы наблюдали за действиями группы по освобождению заложников?
- Да, сэр, - снова ответил Беллами.
- И что вы видели?
- Сэр, мы пока только анализируем запись с дрона. Мы отсняли несколько часов.
- Сколько времени вам надо на детальный анализ?

Вопрос адмирала поставил Бэллами в тупик. Вообще-то эта работа в компетенции не патрульного капитана, а разведки и прочих спецслужб… И Беллами бросил взгляд на парочку младших матросов, увлеченно просматривающих видеозапись. Затем громко щелкнул пальцами, чтобы привлечь их внимание, и приложил палец к губам (призыв ответить жестами). Миа Пеккер и Луис Лансинг задумались… А затем убедительно, позитивно закивали, тыкая пальцами во что-то на экране. Ясно: они нашли нечто. Но Беллами (как любой толковый капитан) ответил адмиралу, конечно, иначе:
- Сэр, это очень непривычная для нас работа. Но, я надеюсь, к утру мы справимся.
- Хорошо, капитан. Утром жду от вас файл с результатами. Ясно?
- Да сэр.
- И, - продолжил адмирал, - завтра после обеда я жду вас лично в офисе в Кэрнсе.    
- Да сэр, - снова сказал Беллами, и тогда адмирал прервал сеанс связи.

После этого, кэптри вдохнул, медленно выдохнул, и жизнерадостно потер руки:
- У нас есть время до утра на эту сверхсложную работу. А затем я слетаю в Кэрнс.
- Yo-ho-ho! - почти синхронно откликнулись бравые моряки, сообразив, что у них, по-видимому, получатся каникулы (маленькие, но все-таки на несколько дней).
- Меньше экспрессии, - строго сказал Беллами и поднял ладонь над головой (опять же, намек на Большого брата). Затем он жестами показал Миа и Луису что хочет увидеть интересное, найденное ими при просмотре видеозаписи с квадрокоптера.

Интересное (также молча) было продемонстрировано. Дрон-квадрокоптер оборудован несколькими видеокамерами, и в кадрах с некоторых из них невзначай промелькнули изображения, возможно (вероятно?) относящиеся к чуду на заброшенном комбинате.
Первое: знакомый силуэт маленького меганезийского автожира. С этой штукой экипаж «Страйкапа» близко и позитивно познакомился 23 августа в Ново-гвинейском море, в ситуации с непонятно чьей шхуной-суперяхтой «Абади».
Второе: некое облако тумана или пыли, остающееся за траекторией автожира. Будто меганезийская компактная летучая машинка выполняла авиа-аграрные работы. Что-то наподобие обработки плантаций химикатами.
Третье: при сопоставлении кадров видно: облако (условно) химикатов четко накрыло площадку на территории бывшего комбината, где разместились экстремисты ЮМО с заложниками. И вот это уже могло стать адекватным научным объяснением чуда.

Приглашенный на мостик судовой врач Дрю Нандвари, несколько раз внимательно и вдумчиво отсмотрев эти кадры, и кадры «триумфального шествия патера Макнаба», с уверенностью кивнул, и молча открыл для ознакомления некий файл в интернете. Не служебный файл, а общедоступный, из Глобопедии.

*** Проект МК-Ультра ***
В Управлении технических служб CIA c 1951-го велись исследования воздействия ряда психотропных химических веществ на поведение больших групп людей в городских и полевых условиях. Проект известен под кодом «МК-Ультра». В 1960-х предпочтение в исследованиях было отдано производным LSD (лизергин-диэтиламда).
Основными военно-прикладными аспектами «МК-Ультра» были:
1) индукция расстройств памяти.
2) дискредитация субъекта его поведением.
3) изменение сексуальных привычек.
4) извлечение скрытой информации из памяти.
5) внушаемость.
6) создание зависимости.
Тесты проходили и в лабораторных условиях, и в населенных областях. На слушаниях в Комиссии Конгресса (в 1975-м) сообщено о тесте CIA и военной разведки в Нью-Йорке. Проводилось распыление LSD-компаунда на городском маршруте длиной 120 км, затем исследовались особенности поведения людей, попавших в активную полосу.
Проект «МК-Ультра» закрыт в 1973-м. Но по данным журналистов ряд материалов был передан в ЮАР (проект «Побережье» 1983 год), затем распространился вне контроля. 
*** 

Кэптри Ранстоун щелкнул пальцами и констатировал:
- Спасибо, Дрю. То, что надо.
- Это моя работа, Беллами. И я хочу добавить: такие действия очень грубо нарушают международные конвенции… Ты понимаешь какие.
- Дрю! Сейчас больших политиканов мало волнуют международные конвенции.
- Беллами, а что сейчас волнует больших политиканов?
- Волнует техногенный виток конкуренции религий, - загадочно сообщил кэптри.




*37. Летающие тарелки и адреналиновые гейзеры.
Тоже 3 сентября правее линии перемены дат, Французская Полинезия, ранний вечер. Атолл Тупаи (он же – Северный Бора-Бора). SAM (авиа-верфь семьи Малколм). 

Директор Глип Малколм, управляя ровером, набитым детьми, подкатил к контрольной башенке внутреннего порта на лагуне. Обычное явление жизни верфи «Simple Aircraft Malcolm»: в конце рабочего дня кто-то из двух основателей (сен Глип или сента Смок) забирает потомство из детского садика сенты Сигрюн и, по дороге домой, делает здесь короткую остановку, чтобы спросить дежурного: как дела? Инфо из первых рук. Этот обычай знали все. Не являлся исключением текущий дежурный - Хуа Тэнг этнический китаец-хмонг старшего школьного возраста. Работая на авиа-верфи более года, он был неплохо знаком с Сигрюн - энергичной веселой датчанкой, дом которой превратился в детский садик. И в этом садике проводили изрядную часть дня маленькие дети многих сотрудников SAM, в частности - младшие дети и внуки основателей.
5-летний сын Рэнд.
Годовалая дочка Трид.
Полугодовалый внук Хегг (сын Рут - самой старшей дочки).
Полугодовалая условная внучка Эмми (дочь Иаои – старшей приемной дочки).
…Вся эта детвора сейчас и находились в ровере, управляемом директором Глипом.

С точки зрения Хуа Тэнга, стиль жизни семьи основателей выглядел странно. Почему старшие дети (родные и приемные) начиная с 15 лет уже рассыпались по океану, а не работают на родительской фирме? Почему старшие дочки подкидывают своих совсем маленьких детей на попечение бабушки и дедушки? И еще много «почему». Но (далее рассуждал тинэйджер-хмонг) на то они и основатели, чтобы жить немного странно…

…Молодой хмонг отложил школьный учебник химии, и вышел на балкон башенки на высоте примерно полтора человеческих роста. Тем временем, директорский ровер уже остановился. Психологически было неудобно общаться с начальством сверху вниз, но культура Tiki игнорировала такой статусный символизм, выбирая прагматику. Если на «точке» работник геометрически выше начальника, то пусть говорит сверху. Вот так.   
- Aloha, сен Глип! – поздоровался дежурный.
- Aloha, Тэнг! – ответил директор, - Как идет ноосферный процесс?   
- Какой процесс? – переспросил молодой хмонг.
- Ну, учеба, - пояснил директор, - у тебя же экзамен по химии через неделю.
- E-o, сен Глип. Я буду сдавать эту ужасную химию магистру Чики.
- Тэнг, если магистр Чикита Алмейди услышит, как ты так фривольно уменьшительно называешь ее, то тебе предстоят не экзамены, а Рагнарек. Разумеется, Чикита не будет  придираться, а просто потребует того же уровня понимания предметов, которым сама обладает. Это уровень аспиранта физхимии Университета Беркли. Ты понимаешь?
- E-o, сен Глип, я понимаю. Магистр Алмейди ничего такого не услышит.

- ОК, Тэнг, а почему жопа на втором терминале? - директор указал ладонью на пирс, к которому был пришвартован 40-метровый паром-гидрофойл. Сам пирс занимал тягач, притащивший на буксире полудюжину тяжелых карго-автожиров.

Дежурный тоже развернулся туда и прокомментировал:
- Это отгрузка для «Туамоту-Ост-Экспресс». У парома отказала механика аппарели, и тягач не может въехать на палубу.
- Груз купили, как грузить не купили, - иронично подметил 5-летний Рэнд Малколм.
- Прикинь, малыш, - отозвался директор, - любая механика иногда ломается, причем, согласно Закону Бутерброда, очень не вовремя… Тэнг, что делается в связи с этим?
- Ну, в связи с этим стивидор Фарли приказал подогнать плавучий лифт-кран. 
- Что ж, разумно… И когда будет лифт-кран?
- А вот… - Дежурный махнул рукой в сторону центра лагуны, откуда тихим ходом к портовому сектору двигался катамаран с манипулятором – подъемной площадкой.

- Разумно, - повторил Глип, - слушай, Тэнг, посмотри, пожалуйста, где моя vahine.
- Aita pe-a! - Хуа Тэнг вернулся в рабочий зал башенки, к монитору контроля позиций  мобильных объектов (человек - тоже мобильный объект), и меньше, чем через минуту, отрапортовал - Готово, сен Глип, я нашел сенту Смок. Она в голотурии.
- Ясно, Тэнг. Интересно, что она там делает после рабочего дня?
- Папа, может, поехали уже? - спросил малыш Рэнд, - Мелкие устали сидеть. Если мы задержимся еще, то будет писк, провалиться мне сквозь небо!
- Да, малыш. Верно. Поехали. Mauru, Тэнг. Aloha.
- Maeva oe, - ответил тинэйджер-хмонг, и директор Глип укатил вглубь территории по центральной транспортной аллее...

…И в конце аллеи припарковал ровер на общей площадке – выходе пяти ангаров. Как обычно, на «зеленом пятне» посреди площадки, под четырьмя пальмами (игравшими в течение дня роль солнцезащитных зонтиков) перекуривали несколько сотрудников.
- Бездельничаем? – риторически спросил директор.
- Проветриваем мозги, шеф, - ответила мулатка, инженер Виолета Риос (эта 20-летняя девушка была по должности старшей среди собравшейся тут маленькой стаи).
- Ладно, приглядите за мелкими. Я быстро заскочу за моей vahine, - сказал он, показав  взглядом на ангар, украшенный изображением морского огурца (голотурии, говоря по научному). Вообще-то голотурий там не было. Просто такая стихийная аббревиатура, заменившая длинное название: «Голографическая натуральная лаборатория».
- По ходу, - отозвалась Виолета, - быстро не получится, шеф. Твоя жена там зависла.
- Хэх… Это с чего вдруг Смок зависла?
- Сам увидишь, шеф.
- Хэх… - он задумался.
- Алло, шеф! - выдал реплику парень-ремонтник суринамский негр прозвищу (вполне аутентичному) Парамарибо, - Ты иди спокойно, мы тут поиграем с твоими мелкими.      
 - Хэх… - Глип задумался, а затем спросил сына, - …Что скажешь, малыш?
- Зачетный ход, - одобрил 5-летний Рэнд Малколм.    
- ОК, тогда я пошел, - заключил директор авиа-верфи.



Голографическая натуральная лаборатория – это зал, где создаются голографические (объемные) модели объектов в натуральную величину. «Simple Aircraft Malcolm», как правило, строила небольшие машины. Размеры лаборатории были, как у стандартного школьного спортзала. Сейчас постороннему наблюдателю могло показаться, что вице-директор Смок Малколм занимается экзотической аэробикой в центре зала, внутри 5-метровой дисковидной области с объемной лазерной световой разметкой. Что такого? Решила энергичная 40-летняя женщина сбросить лишний вес, поправить фигуру…

…Но, Глип Малколм, знал, что его жену мало волнует дюжина фунтов лишнего веса (подумаешь, ерунда какая), и что этот зал – не для аэробики. 5-метровая дисковидная область со световой разметкой могла быть только моделью летательного аппарата. А точнее – полупрозрачным 3D-эскизом-голограммой. Или даже не эскизом, а готовым общим видом проекта, на котором были размечены цветами силовые и управляющие контуры. Если смотреть на очертания, то вроде как сковородка с крышкой и плоскими эргономичными плавно вписанными ручками по бокам. Если перейти от кулинарии к авиации, то это дископлан, тюнингованный по аэродинамике парой коротких крыльев. Подобный тюнинг известен с 1960-х, когда дископланы впервые стали модной темой. Посмотрим дальше: агрегат на условной корме короткокрылой сковородки (летающей тарелки). Это воздушно-реактивный движок редкого класса: моторджет. Иногда такое называют мотокомпрессорным ВРД, или ВРД с независимым наддувом. Моторджеты считаются динозаврами реактивной авиации. Они изобретены во Франции в 1908-м (!) задолго до турбореактивных ВРД, и сошли со сцены в середине XX века, став, как бы, ископаемыми в технологии авиации… Но иногда динозавры возвращаются…

…Эта мимолетная мысль о всяких динозаврах, и об их роли в человеческой культуре, побудила Глипа Малколма произнести одно слово:   
- Палеотехнология.
- А? - отозвалась Смок, разворачиваясь на носке (почти как балерина, несмотря на уже упомянутую дюжину фунтов лишнего веса). Для Глипа такое движение было одним из самых любимых у самой любимой женщины, со времен старта их совместной жизни во Флориде (этот старт, казалось, был вечность назад, хотя и четверти века не прошло).
- Ты феерически эротично выглядишь, счастье мое! - сообщил он.
- Я обожаю такие твои комплементы! – заявила она, вторично крутанулась на носке, и спросила, - А что ты сказал до этого?
- Палеотехнология, - повторил Глип.
- А! Это ты о сходстве с неолитическими изображениями летающих тарелок, так?
- Нет, я о том, что Корвин Саммерс возродил технического динозавра: моторджет. Как биологических динозавров у Майка Крайтона в «Парке Юрского периода». У него там палеобиология. А у Корвина, по такому же принципу: палеотехнология. Хотя, Корвин сотворил лишь маленьких динозавров, а мы творим уже таких… Полноразмерных. 

С этими словами он провел ладонью сквозь борт полупрозрачного 3D-изображения.
- А! - Смок кивнула, - Солнце мое, ты заново придумал слово «палеотехнология».
- Заново? – переспросил он.
- Да. Исходно его придумал в 1968-м Эрих фон Дейникен для теории палеовизита.
- Хэх! Типа, фэйк об инопланетянах, прилетавших во времена первобытных людей? 
- Типа, фэйк… - Смок улыбнулась, - ...Но продано 100 миллионов копий его книг.
- Значит, - заметил Глип, - слово «палеотехнологии» удачный мета-бренд. Цапнем?
- Легко! - воскликнула Смок с задором, более свойственным для тинэйджеров.
- Бренд «палеотехнология» принят, - Глип резко хлопнул в ладоши, - а скажи-ка, кто в команде такой скоростной, что уже нарисовал в 3D полноценный эскиз прототипа?

Смок подмигнула и щелкнула пальцами. 
- Преимущество разнородной команды! Феликс Шредер, один из товарищей Хрю по стажировке, умеет стремительно рисовать манги. Это типа японских мультфильмов.
- Смок, я ведь не динозавр, поэтому знаю, что такое манга. Но тут 3D.
- Да, солнце мое, тут 3D. Уже 10 лет популярна 3D-манга, она же: манга-футури. 
- Так… - продолжил он, осматривая 5-метровую палеотехнологическую 3D-картинку проектируемой летающей тарелки, -  ...А тут что, три посадочных места?
- Точно, - подтвердила она, - два для экстремальных спортсменов, и за их спиной - для летного инструктора. В перспективе у нас будет место для пилота, плюс два места для суборбитальных туристов. По статистике, экстрим туристы обычно ходят парами.
 
Глип, с некоторым сомнением, покачал головой.
- Счастье мое! Мы оба четко понимаем: суборбитальный полет фитюльки-лунапотама Корвина, это одно, а полет полноразмерной штуки - совсем другое. Практически, этот прототип перелезет только через высоту 60 километров.
- Так, больше и не надо, - ответила она, - там начало ионосферы, и можно раскрывать магнитный парус. Ты же помнишь, для чего эта тарелка на самом деле, так?
- Да, я помню, и меня беспокоит, что какой-нибудь умник, увидев, что мы не слишком стремимся прыгнуть выше формальных космически-пограничных 100 километров, по логике догадается, в чем фокус и почему 60 километров. Легенда-прикрытие рухнет.   
- Публика XXI века не слушает умников, - парировала Смок, - а если даже слушает, то слишком поздно. К тому же, мы не отказываемся вообще от суборбитальной тарелки.

Еще раз окинув взглядом призрачную летающую тарелку, Глип твердо произнес:
- Сейчас среди ребят-стажеров только Хрю в курсе главной Магнитно-Парусной цели проекта. Остальные смотрят в суборбитальный космос. Нельзя обманывать надежды.
- Ну…- Смок изобразила, что садится в призрачное пилотское кресло 3D-эскиза, - …К Новому Году ребята по-любому получат космос. Не с этим движком, так с другим.
- Да, к Новому Году по-любому, - Глип кивнул, - но давай, продолжим наши научные изыскания завтра, а сегодня пора заняться семьей. Дети, внуки, ты помнишь?
- Уф! - выдохнула Смок, улыбнулась, и хлопнула его ладонями по плечам, - Слушай, я сейчас вдруг подумала: у нас обалдеть, какая семья!
- Действительно, обалдеть! - авторитетно подтвердил Глип Малколм.







*38. Пчелиные тигры и межрелигиозная дружба. 
4 сентября. Не раннее утро. Американское Самоа.
Юг острова Тутуила. Берег залива Фагателе. Мифрилланд.

Залив на месте древнего полуразрушенного кратера вулкана тут с трех сторон окружен волнистым контуром зеленых холмов, крутых у вершин, но пологих у берега, а в узких долинах, где ветры за столетия сдули полосы грунта, из зеленых тел холмов выступили
скальные «карандаши», и обросли лианами, прицепившимися корнями к вертикальной поверхности камня. Ряд «карандашей» рухнул при землетрясениях в разные времена, и крупные обломки скатились в залив. Возникли каменные стелы, торчащие над водой и накрытые зелеными шапками тех же лиан. От мыса Фагателе-Ики в залив разбегались лучами плавучие пирсы: порт Мифрилланда. Эти пирсы переходили в улицы городка, состоящего из коттеджей с многогранными крышами, и очень внушительных ангаров – полуцилиндров и полусфер, вокруг двух площадок для обработки груза. От площадок улицы Мифрилланда убегали в горы, как трассы для циклопического скейт-слалома. 
 
Трудно было поверить, что все это выросло за полгода в процессе быстрого развития  агрофирмы 28-летнего аббата Тореро, занявшей треугольник цветущих горных долин западного сектора острова Тутуила. В этом треугольнике оживали туземные поселки, брошенные полтора года назад при мятеже батаков. Некоторые семьи возвращались с Гавайев, прослышав, что «аббат Тореро и Ко» предлагают хорошую работу. Хотя, не туземцы стали тут большинством, а субкультура эко-растафари. Эти ребята - простые североамериканцы, возглавляемые неким доктором Хелсингом (35-летним отставным военврачом из корпуса Национальной Гвардии США). Эко-растафари построили свою  коммуну в фатально заброшенной туземной деревне Аолуме, на полноводном ручье в прекрасной горной долине Ваиууме. Кто на самом деле были эти эко-растафари, какие деловые отношения связывали доктора Хелсинга с аббатом Тореро, какую роль играла коммуна Аолуме в экономике Мифрилланда? Ответ на все три вопроса – туманный.

Ранее фон Зейл не бывал на этом объекте, так что сейчас (наблюдая Аолуме из кабины автожира, с высоты птичьего полета) составлял первые визуальные впечатления. Итак: объект включает: солнечно-ветровой электрогенератор, пруд-водохранилище, и башню водяного конденсатора. Очевидно, потока ручья не хватает, и дополнительная вода тут получается из воздуха, путем быстрого охлаждения воздуха. Еще тут были несколько огромных ангаров-полусфер, несколько бунгало, и летная площадку для автожиров,



Снижение - лэндинг. И сразу – принимающий гид (если можно назвать так 12-летнюю девчонку, одетую в шорты и майку с эмблемой агрофирмы: золотым силуэтом пчелы).
Можно было принять девочку-гида за малайку, но майор фон Зейл, знал: она родом из Боливийской Амазонии, и ее зовут Ралинэ. О том, как она оказалась в Океании, и как познакомилась с условным аббатом Тореро – можно было бы снять кино-триллер…
…И чуть позже будет сказано, почему. А прямо сейчас девочка изобразила на хитрой мордашке улыбку до ушей, и вскинула правую руку в эпическом приветствии:
- Sieg Heil Tovarishch Sturmbannfuhrer!
- Heil! - откликнулся фон Зейл, сопроводив это таким же жестом.
- Классно у меня получается, а? – спросила она.
- Да, Ралинэ, классно. Но слово «Tovarishch» это из Красной армии, а не из Waffen-SS. Поэтому, если «Tovarishch», то «Kombat», а если «Sturmbannfuhrer», то «Genosse».
- Klar Genosse Sturmbannfuhrer! - бодро подтвердила она понимание этой поправки.
- Fein, Kadett, - похвалил он, - теперь давай, рапортуй о ЧП.

Ралинэ пожала плечами.
- Не такое большое ЧП. Кто-то случайно завез пчелиных тигров. Скорее всего, через аэропорт Паго-Паго, из Китая. Они тут угнездились, и стали таскать наших пчел. Мы выследили их и сделали тотальный геноцид. А ты что, решил расследовать?
- Пока, я решил уточнить картину, – ответил фон Зейл, - может, надо будет выпустить специальный приказ службе биоконтроля входящего транспорта. Но, по-любому, есть конфиденциальное дело к Тореро, так что пчелиные тигры типа: повод.   
- Я поняла, - кратко отозвалась 12-летняя боливийка.
- Так, Ралинэ. – продолжил он, - а где аббат Тореро?
- Ну, он и суб-коммодор Йожин сидят в пруду. Квитти регулярно колет им антидот. 
- Scheisse! Что, ситуация настолько серьезная?
- Да. Все из-за Йожина. Типа: стимпанки не боятся букашек, а подчиняют их. Ну вот.
- Ясно… А Тореро в состоянии общаться?
- Да, теперь может. Вот ночью была жопа. Я даже испугалась. А сейчас ничего.
- Ясно. Я к нему зайду. А сейчас я хотел бы поговорить насчет твоего блога, и насчет сотрудничества с епископом американской епархии Паго-Паго..
- Aita pe-a, Хелм. А хочешь, я сначала покажу тебе военнопленных?
- Военнопленных? – слегка удивленно переспросил он.
- E-o! – девочка энергично кивнула, - Ну, идем.



За огромным ангаром-полусферой был второй ангар поменьше – шатровый конус.
- Биолаборатория, - пояснила Ралинэ, открывая дверь, и сообщила молодому китайцу, одетому в мешковатый сиреневый комбинезон, - Иво, это майор фон Зейл из Гестапо.
- А, так вы хотите взглянуть на мандариний? – улыбаясь, предположил китаец.   
- Значит, вы реально поймали пчелиных тигров? – уточнил майор.
- Да, мы захватили большое гнездо, - гордо сказал Иво, - точнее, Йожин и Тореро это сделали. Чиа и я отговаривали, Хирам и Квитти отговаривали, но… Спросите Чиа.
- Да, спросите меня, - поддержала китаянка, одетая в такой же комбинезон. Кстати, по моментальному наблюдению фон Зейла, эти ребята были не национальные китайские китайцы, а сингапурские китайцы (диалект, манеры, стиль одежды - узнаваемо).
- Настолько опасны пчелиные тигры? - спросил фон Зейл.
- Майор, вы что, вообще видели их? – в свою очередь поинтересовался Иво.
- Я видел на фото, а хотелось бы в реале.   
- Идем, майор! Будет вам реал, - тут сингапурский китаец махнул ладонью, приглашая пройти вглубь шатрового ангара…

…Грациозные крылатые монстры, ярко-желтые с черными полосами вокруг туловища сейчас были отделены от зрителей надежной преградой из оргстекла. И даже при этом находиться рядом было слегка тревожно. Оса размером с мизинец взрослого мужчины внушает опасения даже настоящему смельчаку.   
- Scheisse… - буркнул фон Зейл себе под нос.
- Вот то-то, - менторским тоном прокомментировала Чиа, и прочла краткую лекцию.

Мандариния (она же - гигантский азиатский шершень, она же – пчелиный тигр) очень древнее существо, и очень неприятное для пчеловодов (она ловит пчел на корм своим прожорливым личинкам). Мандаринии добираются в разные регионы «транспортными зайцами»  - по каналам авиационного и морского трафика. Если оперативно не выявить возникшие гнезда мандариний, и не уничтожить их, то у пчеловодов будет проблема…
(Далее Чиа перешла от общего принципа к частной ситуации).

…В Мифрилланде была накатана надежная технология поиска и уничтожения. При обычном раскладе, нынешняя «мандаринистская экспансия» была бы пресечена без сюрпризов. Но, суб-коммодор Йожин Збажин, лидер стимпанков Северного Самоа, заглянувший в гости, вбросил идею, подкупавшую новизной: взять гнездо живьем! Дальше можно передать мандариний в руки экспертов по генной инженерии и (при некоторой доле удачи) породить породу гигантских медовых пчел. Супер-проект!

Йожин и Тореро (игнорируя опасения экспертов) надели защитные костюмы, и взяли штурмом последнее гнездо мандариний (вместо того, чтобы спалить из огнемета, как остальные). Штурм, в общем, удался: они захватили шершне-матку, яйца и личинок, однако несколько сотен шершней, оставшихся на свободе, без колебаний атаковали захватчиков, и положили свои насекомые жизни на алтарь чести (выражаясь в стиле европейского рыцарского романа или японского самурайского эпоса). Те защитные костюмы, которые применялись от жала пчелы, были малоэффективны от длинного прочного жала пчелиного тигра. Два неосторожных героя агробизнеса, перетаскивая огромное бумажное гнездо с грунта в контейнер, получили где-то по дюжине уколов (преимущественно в руки сквозь перчатки). Это (сообщила Чиа) летальная доза. Без экстренных действий доктора Хелсинга и парочки его ассистентов (Хирама и Квитти) авантюра могла бы закончится крайне плохо. А так – обошлось.   
- Ребята, а фокус с генами получится? – спросила Ралинэ.
- Спроси у Хирама, - посоветовал Иво, - он там, у пруда сидит с ноутбуком, и роется в краденых архивах биофаков разных университетов. А Хелсинг оценивает. 
- Mauru hoa-hoa. Мы так и сделаем, - сказал фон Зейл.
- Maeva. Привет там Йожину и Тореро, - напутствовала Чиа.



На пруду-водохранилище и вокруг него наблюдалась яркая тусовка эко-растафари. У классических растаманов оставались (слегка) представления о пристойной одежде, но экологическая ветвь раста-движения освободилась от этого «наследия Колониального Вавилона», так что средняя площадь одежды на участнике сильно снизились. Итого, с обывательской точки зрения тусовка была похожа на карибский студенческий пляж со свободными нравами.
Студенческий - в смысле, что значительная доля парней и девушек тут читала нечто с ноутбуков, и по мимике можно догадаться: это учебники. Но многие заняты другим.
Кто-то из девушек возится с потомством (тут уже родилось сколько-то малышей).
Кто-то из парней работал с мини-комбайнами (тесты после монтажа или ремонта).
Кто-то просто бездельничал, курил какую-то травку, или купался.
Край пруда со стороны башни-водоконденсатора - в густом тумане. Холодный воздух, стекающий вслед за потоком воды, выплескивался над поверхностью пруда, поэтому происходила конденсация из окружающего теплого воздуха. Красивый эффект…

…Ралинэ показала пальцем туда, в полосу тумана, и недовольно пробурчала:
- Опять Йожин подбил Тореро на фигню: торчать в холоде, чтобы прошли отеки от яда пчелиных тигров. Йожин родом из этой холодной Чехии, ему-то что.
- Чехия, все же, далеко не Арктика, - заметил фон Зейл.   
- Почти Арктика! – возразила она, - Там зимой вода замерзает! Ну, идем, вытащим его оттуда, пока он еще и насморк не получил!
 

 
…На плавучем надувном матраце рядом с отмокающими Йожином и Тореро сидела девушка-европейка (обнаженная, если не считать трехцветной растаманской шляпы), и развлекала их музыкой на воксинпаке (карманном клавесине). Стиль средневековой баллады, и очень неплохое исполнение. Вот и тема-завязка разговора с лидером эко-растафари, устроившимся на деревянной скамейке  у берега там же в тумане.
- Aloha, док Хелсинг! Эта девушка отличный бард, а может скальд.
- Aloha oe! – тут Хелсинг махнул рукой майору, приглашая на скамейку, - да, у Квитти
талант. А Тореро и Йожин - балбесы. Как взрослые люди могут устроить такую херню? Полюбуйся на них, Хелм! Это вообще уму непостижимо!
- Впечатляет, - произнес майор, приглядевшись к множественным лиловым пятнам на загорелых телах двух субъектов. На Йожине (более мясистом) никаких других следов авантюры не было, а на худощавом Торреро было заметно, что руки, и лицо опухшие, примерно как у заядлых любителей низкосортного крепкого пива.
- На рассвете было хуже, - сообщил Хелсинг, - при такой дозе яда даже не важно, куда ужалили. Клиент по-любому оказывается весь в гематомах. Но, в шею было бы хуже.
- Док Хелсинг, а получится фокус с генами? – спросила Ралинэ.
- По-моему, - сказал он, - что-нибудь более-менее толковое из этого выйдет.
- Wow! - обрадовалась Ралинэ, сбросила сандалии, шортики, и майку, затем с разбега нырнула в пруд-бассейн, и вынырнула между Тореро и Йожином.

Через четверть минуты оба героя повернули взгляды к фон Зейлу, помахали руками, пофыркали немного, и выбрались на берег. Йожин бравурным тоном произнес:
- Даже если вдруг не получится генетически модифицировать этих тварей, чтобы они делали мед, то по-любому, мы сделаем бизнес на их яде. Яда можно собрать до хера.
- Ты, суб-коммодор, уже собрал до хера, - съехидничал доктор Хелсинг.
- Типа, шутка, - невозмутимо прокомментировал Йожин.
- Не смешно, - добавил Тореро, и попытался рукой открыть заплывший левый глаз.
- Ой, не трогай! – эмоционально отреагировала Ралинэ.
- Такой ****ец, - задумчиво произнес он, отказавшись от этой попытки.    
- Тебе же сказано: за три дня пройдет - подала голос девушка на надувном матраце.

На этом этапе общения майор фон Зейл решил, что пора уже переходить к делу.
- Тореро, есть разговор.
- ОК, - сказал тот.
- А я пока заскочу в биолабораторию, - добавил Йожин.
- Давай вместе, - предложил Хелсинг, - а то ты напугаешь лаборантов своей страшной мордой. Ладно, ты не обижайся. Без шуток: это будет интересный эксперимент. Никто раньше не планировал создать GM-мандариний.
- Обалдеть можно! Док, ты похвалил эту авантюру!
- Обалдевай, Йожин, только в следующий раз спроси моих ребят или меня, к каким из членистоногих в каком защитном костюме идти. А то выдумали оба: лезть в костюме с защитой 2 миллиметра к шершням с жалом 6 миллиметров. Геометры великие.    
- Хелсинг, - встряла Квитти, - не ворчи на жестянщиков. Они не знали, теперь в курсе.

Йожин хлопнул Тореро по плечу.
- Ты слышал, бро? Мы с тобой жестянщики, экологически ущербные гуманоиды.
- Я всегда был о себе и о тебе невысокого мнения, так что не новость! - ответил тот, и повернулся к фон Зейлу, - Ну, разведка, какой у тебя разговор?
- У тебя как с епископом Кеннетом? – поинтересовался майор-прокуратор.
- Ну, нормально. Он, хотя паразит на теле пролетариата, но деловой человек. А что?
- Тогда у него и поговорим. Давай, экуменический аббат, одевайся для раута.
- Алло, разведка, как-как ты меня назвал?
- Экуменический аббат, - повторил фон Зейл, - а смысл я объясню тебе по дороге.
- А я отвезу вас! - заявила Ралинэ, выскакивая из воды, - По-любому, Тореро с такими опухшими руками нельзя за руль, а Хелм - гость, значит пассажир. Итого: за рулем я!

Девочка-подросток за рулем тяжелого армейского «Хаммера». Звучит дико… Если не учитывать, что этот трофейный «Хаммер» - любимая игрушка девочки на протяжении последнего полугода. И вот, угловатый неуклюжий символ сухопутной мощи морской пехоты США с грубоватым изяществом покатился по дороге на восток, к Паго-Паго.



Новый Паго-Паго (или «Маленькая Американская Мечта», как окрестил его какой-то европейский репортер), вырос за полтора года на руинах Старого Паго-Паго - почти разрушенного в ходе подавления мятежа батаков. Новый город раскинулся на 5 миль, занимая всю центральную перемычку острова Тутуила, изрезанную изумительными фьордами, от морского порта на севере до дамбы-аэропорта на юге. Новый Сити был построен, как уменьшенная «Лас-Вегас Фремонт-стрит». Вдоль улицы разместились   модные казино, однако (как сообщали скептики) никто в них особо не играл: все эти вместилища одного порока служили в действительности совсем для другого порока: ураганного отмывания денег. О католической епархии Паго-Паго скептики сообщали неприличные вещи: мол, настоящих католиков тут меньше, чем честных людей в Лас-Вегасе, а беспринципные бизнесмены (стакнувшись с анархистами-нези) ведут некий полутеневой бизнес, прокручивая миллиарды баксов через церковную кассу. И как их поймаешь за руку? Бизнесмены-янки, чьи офисы облепили Мэйн-стрит-оф-Паго-Паго, отвечали: «нечего болтать, если за руку не поймали, а то за клевету можно и под суд». Епископ Кеннет отвечал так: церковь не может отказать грешнику, который, хотя вел неправедный бизнес, но раскаялся, и внес лепту в Храм Божий. Ну, вы поняли…

…Всякое говорили о Кеннете, бывшем канонике-тезаурарии (епархиальном казначее) ставшим епископом Паго-Паго полтора года назад, после подавления мятежа батаков.
1. Что он (вопреки целибату) сожительствует с экономкой, и у нее трое детей от него.
2. Что его назначили тут епископом только из-за отсутствия других согласных на это.
3. Что он согласился лишь потому, что у него в Паго-Паго подпольный бизнес. 
4. Что полуразрушенный кафедральный собор отремонтирован за счет этого бизнеса.
5. Что оттуда же взяты средства на огромную виллу с садом для семьи епископа.
6. Что часть этого бизнеса - рыболовный клуб Нууули, на самом деле гадкий притон.
7. Что Нууули посещают прелаты из Европы, поэтому Ватикан благоволит Кеннету.
Из всего этого, в общем, следовало: епископ Кеннет - практичный деловой человек.



Получасом позже. Паго-Паго. Берег залива Паго-Паго-Ротонуи
Вилла и сад на Фатумафути-Бич в двух милях от Мэйн-стрит-оф-Паго-Паго.

У епископа Кеннета был уютный просторный кабинет с видом из окна на цветущие деревья. Когда фон Зейл, аббат Тореро и юниорка Ралинэ разместились на диване за столиком, епископ устроился в кресле напротив них и объявил:
- Через несколько минут горничная принесет напитки, и мы поговорим не торопясь, а сейчас хотелось бы сразу услышать тему разговора.
- Тема, - начал майор-прокуратор, - это взаимовыгодный бизнес в сфере религии. 
- Джентльмены, - произнес епископ, - я сразу хочу предупредить. Есть предложения, которые не могут быть предметом торга. Это аборты, феминиды, и библия Макнаба.
- Кеннет, что вы! - фон Зейл улыбнулся, - Никаких острых проблем теологии. Речь о дружбе епархии Паго-Паго с экуменической общиной – аббатством Мифрилланд.    
- С экуменической общиной-аббатством? - удивился епископ, - Извините, я не понял.
- Это, - пояснил майор, - элемент политики гуманитарного добрососедства.
- Кеннет, это хорошая идея для бизнеса, - добавил Тореро.
- И наш блог-сайт не хуже, чем у Вестминстерского аббатства! - встряла Ралинэ.

Епископ улыбнулся.
- Юная леди, хороший блог-сайт, это не все, что нужно корпорации, чтобы считаться аббатством. Аббатству необходимо иметь определенное отношение к религии. 
- Кеннет, сказано ведь: мы экуменическое аббатство, - заметил Тореро, - примерно как монастырь Тезе во Франции. Мы имеем отношение ко всем нормальным религиям.
- Тореро, а о монастыре Тезе вам рассказал майор фон Зейл? – спросил епископ.
- Да, а что?
- Я просто спросил. Значит, INDEMI всерьез занялась вспашкой религиозной нивы.
- Примерно так, - отозвался майор-прокуратор.

В этот момент вошла девушка-горничная, филиппинка, катившая перед собой легкую тележку с напитками и легкими закусками. За столом все замолчали. Она улыбнулась, быстро сгрузила все на стол, пожелала хозяину и гостям приятного отдыха.
- Спасибо Мэрироз, - сказал Кеннет и, когда она вышла, продолжил, - проблема в том, уважаемый майор, что спецоперации и бизнес плохо совместимы. Мне не хотелось бы оказаться в такой игре, где обычно очень мало профита, но очень много трабла.
- У нас политическое зазеркалье, - ответил фон Зейл, - так что знаки ставим наоборот.
- Это ответственное заявление? – спросил епископ.
- Да, - коротко подтвердил майор.
- Превосходно! В таком случае остались только технические детали.
- Ну, вашу долю предлагается считать так, - не стесняясь, объявил Тореро и протянул епископу свой элнот, на экране которого была уже готовая схема денежных расчетов дележки прогнозируемой прибыли от межрелигиозной дружбы.
 


Следующая дата. 6 сентября. Восточная часть архипелага Самоа.

Птицы учатся летать в первые месяцы жизни. Люди - позже: в 20 плюс-минус 5 лет. А учиться этому в 40 лет - сложнее. Тут желательна программа, составленная исходя из индивидуальных склонностей. Майор фон Зейл, поставив цель быстро научить летать любимую женщину, выделил ее тягу к путешествиям в необычные места, но с учетом фирменной германской рассудительности и осмотрительности. Сразу улетать в небо - неосмотрительно. Сначала следует попробовать лететь невысоко и небыстро. Такую концепцию несложно было обеспечить – соответствующая техника была доступна.      

Сверхлегкий экраноплан «морской конек»: 5-метровый короткокрылый катер-болид, летящий в полутора метрах над волнами со скоростью 100 узлов. Маленькая простая дешевая машина ассиметричной войны (морских диверсий и точечного минирования) отыграл на полях морских боев позапрошлого и начала прошлого года. Но теперь его сменили новые машины Народного флота тоже очень дешевые (по мировым меркам), однако, не до такого экстремального минимализма. А «морской конек» (как говорят в маркетологии) ушел в конверсионный сегмент рынка, в позицию: спортивный туризм.

В конкретном случае (Хелм фон Зейл + Герда Шредер) эксперимент по туризму был назначен на сегодня, на интервал после завтрака - до ужина. У майора-прокуратора по графику случился выходной. А Герда пораньше (до завтрака) сделала кучу инфо-дел.
* Сочинила короткую ежедневную заметку, и залила на свой блог-колонку в журнале «Hauswirtschaft», и пообещала там к вечеру фото-видео галерею микро-круиза.
* Глянула читательские отзывы и пожелания. Вроде неплохо, но читатели настойчиво требуют статью о Конноре Макнабе - апостоле Папуа. Дался им этот апостол-людоед-чудотворец. Что ж, Если Макнаб приедет на Самоа (а, похоже, приедет), то сделаем.
* Написала письмо Азалинде Кауфман, которая дома, в Штайнау-ан-дер-Штрассе уже соскучилась по посиделкам в кафе с лучшей подругой (в смысле, с Гердой). И теперь, разделенные половиной Земной окружности, подруги общались письмами и видео.
* Ответила на письмо другой подруги (по круизу лайнера «Мидгардсорм») бельгийки Кларион Тингели, которая, опасаясь транспортировать экстремально недоношенного младенца, зависла до октября на острове Новая Ирландия (северо-восточнее Папуа). 
* Обсудила с Хелмом, как лучше помочь некоторым своим земляков:
Хозяевам клуба-мини-кегельбана «Красная шапочка» - Гензелю и Гретель Зимтбаум.
Юниорке - экстрим-видео-блоггеру Долли Гиттлер (той, которая Gittler, а не Hitler).

Как решились вопросы этой интернациональной помощи, это отдельная тема, а сейчас ранняя утренняя программа была выполнена, и можно было кормить семью завтраком. Выражение «накормить завтраком» не совсем отражало суть, поскольку стряпней тут занимались все четверо. Роль Герды в этом процессе сводилась к внесению некоторой упорядоченности. Затем, завтрак планомерно съедается под всякую болтовню, и…


…Вот! Дети (Феликс и Флави) накормлены. Дальше пусть сами заботиться о себе. Не маленькие уже. Слегка подогнав их, чтоб ехали на занятия в Политехникум, и снабдив несколькими дежурными советами (аккуратно ехать на мотороллере, мыть руки перед обедом, не обжираться мороженым) Герда проводила их взглядом, и глянула на Хелма.
- Готова ли ты к приключению? – весело произнес он.
- Да, но… Может, лучше сначала попробовать покататься где-то здесь рядом?
- Лучше, - ответил майор, - если ты переоденешься во что-нибудь агрессивное. Тогда изменится настрой, и ты увидишь перспективы.
- Я попробую, - согласилась она, и пошла переодеваться. «Что-нибудь агрессивное» в гардеробе Герды присутствовало лишь в виде двух тематических костюмчиков:
1. «Bikini-gunfight» (с распродажи после сета Игрищ Левиафана на Самоа). Название говорит само за себя: прикольная вещица для девушек-новичков пейнтбола.
2. «Ethical-engineer» (подарок от новозеландской кинокомпании «Nebula»). Название покажется странным тому, кто не читал одноименный НФ-роман Гарри Гаррисона.
Костюмчики в чем-то похожи, но второй – более практичный и менее пижонский. Вот почему Герда сейчас выбрала второй. Переоделась. Глянула в зеркало. Нормально. И вернулась в холл. Майор фон Зейл одобрительно подмигнул и объявил: «поехали!».



Поехали. Циничная флотская пословица: «экраноплан - это плохая лодка, на высокой скорости превращающаяся в плохой самолет». Реальность не так безрадостна: все же, экраноплан - это самостоятельный класс машин, отлично работающий вплотную над границей море-воздух. На простейших экранопланах вроде «морского конька» можно (волевым усилием) убедить себя, что это просто скоростной катер, и рулить по такой легенде. Это стало для Герды первым тренингом на 200-километровом маршруте – от Германского Самоа мимо северного берега Американского Самоа к мини-архипелагу Дальневосточное Самоа. На самом деле, требовалось только заставить себя давить на акселератор, хотя скорость уже казалось слишком высокой. И вот: полет. Сначала не верится, что ты летишь, но затем глаза убеждают: поверхность моря ниже, чем когда движешься по ней. Значит, ты над ней. И характер движения иной: не как на высокой скорости по воде, а как по очень гладкому, но волнистому льду. Хотя тоже не совсем. Короче говоря: это было ощущение полета, но не такое, как на самолете…

…Майор фон Зейл тронул ее за плечо.
- Постарайся не разгоняться более ста узлов.
- Ой, - шепнула Герда, заметив, что на спидометре 108 узлов (200 километров в час).
- Чуть-чуть сбрось обороты, - пояснил он, - в воздухе сопротивление ниже, чем когда глиссируешь по воде. Нет волнового сопротивления плотной среды.
- А-а… - откликнулась она, и акселератором осторожно отрегулировала скорость.
- Вот, теперь все ОК, - одобрил майор, - не напрягайся, ты нормально ведешь.
- Правда?... Гм… Хотелось бы верить… А… Что дальше?
- Дальше, проверь курс, и проверь, нет ли помех на радаре.    
- Мм… Курс правильный, но помехи… На радаре корабли. Они далеко, но при нашей скорости, через 10 минут понадобится слалом. Может, ты возьмешь штурвал?
- Никакого слалома, - спокойно сказал он, - жми значок «прогноз трафика»… Видишь, реально у тебя на курсе могут остаться только две яхты, и катамаран, поскольку у них нерегулярное движение. Но ты обойдешь их, сделав дугу влево на четверть мили. Это элементарный маневр.   
- Так? – спросила она, повернув штурвал чуть в сторону от берега.
- Нормально, - одобрил он, - хотя, ты могла подождать с этим еще 5 минут. Теперь ты можешь просто держать руку на штурвале, поглядывая на радар. Хотя, если ты что-то проворонишь, то радар просигналит «опасное сближение» за минуту до контакта.
- Тут, вроде бы, все предусмотрено, - заметила Герда.
- КАК БЫ, все предусмотрено, - поправил фон Зейл.

Герда Шредер, уже привыкшая к такому обороту речи, уточнила:
- Значит, что-то не предусмотрено в системе предупреждения. Ты об этом?
- Да. Все риски не предусмотришь. Поэтому, беспилотные авиалайнеры так и не стали массовыми. Хотя, грузовые летающие роботы широко используются.
- Хелм, а ты слышал, что говорил Феликс позавчера за ужином?
- Он много чего говорил. Ты о чем конкретно?
- Об авиалайнерах-роботах, - пояснила она.
- А, верно. Феликс говорил, что на компьютерном имитаторе фатальных авиационных инцидентов, робот-пилот показал лучший результат безаварийности чем в среднем по группе гражданских летчиков США с лицензией на управление авиалайнерами. Но, я сомневаюсь, что эта имитация идеальна. Так что человек-летчик пока надежнее.
- Пока что? – спросила Герда.
- Ну… - майор задумался, - …Пока не станет очевидно, что робот надежнее.
- Хелм, а может, мы просто антропорасисты? Может, мы не готовы доверять роботам просто потому, что роботы, это не люди?
- Ну, однако… - протянул майор, затем сказал, - … вправо на полмили, обойди яхту.
- Делаю, - сказала она, выполнила маневр, и спросила, - так что с антропорасизмом?
- Хэх. Я не знаю. Может быть. Только это не расизм. Ведь роботы – не раса.
- Но мы-то раса, - возразила она, и добавила, глядя на монитор, - мы миновали Американское Самоа, в смысле, остров Тутуила.
- Отлично! Наша первая цель на Дальневосточном Самоа: ближайший остров Офу. На подходе к острову я возьму штурвал, там коралловый барьер и непростой фарватер…



Получасом позже. Веранда-пупусерия «Lola!» на пляже западной полу-лагуны Офу.

Это действительно была веранда коттеджа (одного из трех десятков быстро-сборных домиков-кубиков, из которых состояла деревня). Все домики новенькие (и это видно невооруженным глазом), а различие им придавала только раскраска и дизайн веранд (переделанных жильцами под свой вкус). Публика – в основном, молодые метисы из (понятно) Сальвадора. Понятно – поскольку пупусерия. Т.е. паб, где подают пупусу. Субъект, который назовет пупусу (кукурузную лепешку с особой начинкой) словом «буррито» (как мексиканскую пшеничную лепешку-завертку) - рискует нарваться на грубость. Потому что пупусу - это другое. Это национальный символ, это искусство… Короче: пупусу – это пупусу. Хоть сам разбейся в лепешку - более точно не скажешь.

Хозяйка пупусерии «Lola!» - по имени (понятно) Лола была полненькой, и по-своему симпатичной женщиной лет 30 с плюсом. Роль официантов тут играли две девчонки-подростки среднего школьного возраста. Они ловко обслуживали столики, а хозяйка колдовала вокруг печки-плиты на полуоткрытой кухне.

Впрочем, увидев новых гостей, она отвлеклась, и подошла, чтобы заявить:
- Хорошо, что вы приехали с женой, сеньор прокуратор! Познакомите?
- Познакомлю. Герда, это Лола, Лола, это Герда.
- Очень приятно, - добавила Герда.
- Приятно будет тогда, - ответила Лола, - когда вы попробуете сегодняшние пупусы с лобстером. Я ничего плохого не хочу сказать про германцев, но вы совсем не умеете готовить лобстера. У вас он, как картошка. Куда это годится, я спрашиваю? Хуанита! Принеси сеньору и сеньоре фон Зейл наши пупусы с лобстером, и пальмовое пиво!
- Мама, у меня не десять рук! – крикнула девочка (она в этот момент тащила блюдо с внушительной горкой пупусов к другому столику, где сидела компания местных).
- А ты шевелись быстрее! - посоветовала Лола, и снова обратилась к фон Зейлу, - Сен прокуратор, вам ведь нужен Дисмас. Он с мальчишками пошел тралить кальмара. Вот, видите, за полу-лагуной наш катамаран? Они вернутся к сиесте. Ох, у меня стряпня... 

С этими словами, сальвадорка метнулась обратно к кухонному колдовству. Герда, тем временем, оценила на глаз количество пупусов на том блюде, и прошептала:
- Это же лопнуть можно.
- Спокойно, любимая. Там четыре порции, а у нас будут две половинные. Лола в курсе пищевых привычек германо-самоанцев.
- Тогда ладно. А ты хорошо знаком с этой семьей?
- Чуть знаком, - майор улыбнулся, - я был вчера в Паго-Паго, и заодно заглянул сюда. Расстояние смешное, если на автожире, а знакомиться с «поляной» надо. Это молодой поселок мигрантов на месте туземной деревни, которую разбомбили международные миротворцы полтора года назад, в ходе Первой Новогодней войны. Теперь вот так.   
- Я принесла вам кушать! – объявила девочка, двигаясь к их столику с новым блюдом  пупусов, - Сейчас еще принесу пиво, у меня не десять рук, за раз не принести все.
- Mauru-roa, Хуанита, - сказал фон Зейл.
- Maeva, сен прокуратор, - ответила она, водрузила блюдо на стол и убежала.
- Эти штуки едят руками? – спросила Герда.
- Специалисты едят руками, - ответил он, - а нам принесут ножи и вилки.
- Вот! - объявила Хуанита, которая снова двинулась к ним, на этот раз с подносом, на котором стояли две большие кружки пальмового пива, и лежали вилки и ножи.
- Ты реально скоростная! – выразил восхищение майор.
- Маме скажите это, - ответила она, и ускакала принимать заказ у парочки за угловым столиком (судя по виду и по речи, это были туристы из Северной Америки).

Герда посмотрела ей вслед, затем глянула на вторую похожую девочку-официанта, и спросила полушепотом.
- Хелм, а этим юниоркам не лучше ли учиться в школе, чем подрабатывать в пабе?   
- Не лучше, а обязательно, - поправил майор, - Декрет о базовой школе: 6-летке, 5000 учебных часов суммарно. Обычно 3-дневная учебная неделя, хотя допускается любой разумный вариант. Где продвинутый поселок - там учитесь хоть дома по сети OYO, и приходите только на контрольные. Или вообще дворовая школа, как в Стимбурге.
- Стимбург, это загадочный городок на Северном Самоа-Этена? – уточнила Герда.
- Да. Но он не загадочный, просто самобытный. Мы туда непременно съездим. А если вернуться к ситуации тут, на Офу, то поселок не очень продвинутый. У детей в 10 лет уровень: читаю, пишу, знаю цифры и 4 действия арифметики.
- Все-таки что-то, - заметила Герда, запивая очередную пупусу глотком легкого пива (точнее, сладковатого кокосового напитка, условно названного пальмовым пивом).
- Да, - ответил он, - но такого «что-то» недостаточно для жизни в постиндустриальной продуктивной экономике. Поэтому, всякие отговорки, типа: в семейном бизнесе была высокая волна клиентов, дети помогали, и вообще, они уже почти взрослые… Короче: подобные финты недопустимы. Первая пятерка революционных декретов включена в Великую Хартию, это значит: компромиссов в данной сфере нет, и не будет никогда.   
- Ай-ай-ай, - сказала она, - это ты в выходной день решаешь тут рабочие вопросы?
- Нет, любимая. Я решаю неформальный вопрос, чтобы хорошие люди не попали под локальный суд. Не то, чтобы им грозят драконовские меры, но мало не покажется. И я намерен уладить это тихо, чтобы дети догнали программу, и никто не пострадал.

Для визуализации тезиса, фон Зейл приложил ладони к ушам, и максимально-широко улыбнулся, изобразив какое-то милое и доброе существо в стиле мультиков Диснея. У Герды тоже спонтанно получилась улыбка (эффект эмпатии, как сказал бы психолог). 
- Ох, Хелм, интересный у тебя спектр задач получается. От контрразведки до школы.
- Школа это один из главных фронтов контрразведки, - заметил он.
- Что-что? – удивилась Герда.
- То самое. Это очевидно. Колониализм в Гавайике, и вообще везде укоренялся через школы, подконтрольные церкви - главному институту пирамидальной идеологии.
- Ты сейчас говоришь, как пропагандист маоизма, - сказала она.
- Нет, - он покачал головой, - я говорю гораздо хуже. Маоист сказал бы: «буржуазной идеологии». А я сказал: «пирамидальной идеологии». Этот термин намного шире, он  включает не только буржуазную идеологию, но и номенклатурно-социалистическую, образующую маоизм. Извини, что я говорю за едой о таких неаппетитных вещах.
- Aita pe-a. Я уже доела, сейчас только глотну еще пальмового пива, и…
- …И, - ответил майор на неявно заданный вопрос, - если ты не против, то мы можем совершить восхождение на пик Тумутуму, вот он, чуть дальше километра от нас.
- Гм… Звучит заманчиво. А высота?
- Около полкилометра. Ну, как?
- Идем! – решительно сказала она, - Надо как-то утилизировать калории пупусу.
- Идем, - подтвердил он, - подожди минуту, я рассчитаюсь, и поговорю с Лолой. Надо вынести ей строгое, но тактичное устное замечание начет детей и школы.



Путь по самой прямой тропе к вершине занял примерно полчаса, и эти полчаса стоили дюжины кругов пробежки вокруг стандартного стадиона. К финишу Герда уже сильно сомневалась в своей готовности очередной раз переставить ногу на полметра вверх, и поднять следом остальное тело. Но - получилось. Ура! Местная крыша мира взята! И изумительный вид на зеленые холмы, на океан, коралловые поля, и соседние острова, оказался более, чем достаточным призом за возмущенно-ноющие мышцы ног.

Некоторое время Герда просто наслаждалась этой панорамой, а также, возвращением комфорта в область ног и поясницы, и… Уютом «одиночества вдвоем» с Хелмом. В течение нескольких минут, они просто сидели, прижавшись плечами, на очень удачно подвернувшейся старой автопокрышке (кто и зачем приволок ее сюда - черт знает). А немного собравшись с мыслями, Герда спросила:
- Куда мы дальше?
- Вот туда! - майор протянул руку на восток, где среди океана, у горизонта был виден причудливый зеленый массив, - Это Та-У, самый дальневосточный остров Самоа. Мы высадимся в восточном поселке Фитиута, и там сможем гордо объявить, что достигли  последнего берега нашего архипелага. Романтично. E-oe?
- E-o, - согласилась Герда, подозревая, впрочем, что дело не только в романтике.



На последнем берегу Самоа оказался ретро-модерновый авиагородок вдоль взлетной полосы для винтовых самолетов 30-местного класса. Как ранее заметила Герда, у этих машин был особый шарм стиля дизель-панк на меганезийском субстрате. Не слишком шумные, неуклюже-симпатичные, ассоциирующиеся с детским парком аттракционов. Городок – тоже на вид аттракционный, как улица из голливудского вестерна 1960-х, с непременным салуном. Мотороллеры вместо коней несколько снижали подобие, но в интерьере все было аутентично, и даже кофе тут варился в бронзовом ретро-котелке. 

Согласно классике жанра, должна была быть в этом ковбойском городке некая тайна (страшная и темная, но в пределах разумного, чтобы не портить настроение). Здесь в указанном качестве выступала старая миссия мормонов, точнее – ее руины, никем не исследованные со времен бомбардировки силами Международного Альянса во время Первой Новогодней войны. Руины были огорожены забором из металлической сетки (просто, чтобы дети не лазали, мало ли, что там). Но для майора INDEMI, разумеется, никаких ограничений. Так вот: Хелм фон Зейл полез в эти обугленные руины, и долго раскапывал обломки и мусор, в поисках чего-то. Его добычей (достойной букиниста-старьевщика - подумалось Герде), стали книги: полтора десятка школьных учебников, подпорченных огнем и водой (чудо, что они вообще уцелели с позапрошлой зимы).
- Банзай! – объявил фон Зейл, выбираясь из кучи обугленных обломков здания.
- Что банзай? – полюбопытствовала Герда.
- Вот что: полный комплект учебной литературы в мормонской школе! Милая, если не трудно, вытащи из рюкзака большой пластиковый мешок, и помоги упаковать это.
- Ладно, - сказала она, - а зачем тебе это, если не секрет.
- Старые школьные учебники иногда очень толково написаны, - ответил он, - вместе с Феликсом и Флави учится парень, Квэк Фуга, он много вынес из этой школы.   
- Ладно, давай мы тоже вынесем, - согласилась Герда, и подставила мешок. Не то, что объяснение фон Зейла выглядело убедительно, но она уже научилась видеть, когда он упирается в рамки служебной секретности. Что ж: такая специфика работы…




*39. Детективная сверхновая религиозная история.
Утро 8 сентября, Австралия, Северная Территория, порт Дарвин.
Носовая площадка сторожевика DCPB-69 «Страйкап».

Возвращение командира на любимый корабль даже после короткой (несколько дней) отлучки, это маленькое шоу. Сначала торжественная часть со всей командой, а затем неофициальная содержательная часть (обмен информацией с главными офицерами – старпомом Хенриком Уоллисом и штурманом Дионом Коулом).
- Без обид, Беллами, - начал старпом, - но ты какой-то странный приехал.
- Правда что ли? – изобразил удивление капитан третьего ранга Ранстоун.
- Все заметили, - негромко подтвердил штурман, а затем добавил, - кстати, от тебя так пахнет виски, что даже завидно.
- Да, - капитан кивнул, - знаешь, Дион, ночной самолет из Кэрнса, три с половиной часа просто смотреть в темноту - скучно, как-то. Почему бы не выпить?
- Понятно, кэп. Ты хоть успел отдохнуть в Кэрнсе?
- Не успел. Пришлось заняться делами. Есть человек, довольно близкая родня.
- Это племянница, что ли, дочка покойного брата? – спросил старпом.

Капитан прикурил сигарету, а затем кивнул.
- Она самая. Лотти, дочка бедолаги Вильяма.
- А-а! - протянул штурман, - та 16-летняя, которая вышла замуж за мусульманина?    
- Точно, - капитан снова кивнул, - только она уже вдова.
- Ух ты! – удивился старпом, - что же случилось с тряпкоголовым мужем?
- Знаешь, Хенрик, я не вникал. Вроде, разборки вокруг уличной торговли героином. В полиции сказали: он поймал три пули в живот, и на одежде следы героина. Типичный случай при нынешнем всплеске поставок героина из Бангладеш через Индонезию.   
- Как в кино, прямо… - произнес штурман, - …А тебя хоть не заподозрили? В смысле, кажется, из-за этого тряпкоголового твой брат пошел волонтером на войну в Папуа.
 
Негромко хмыкнув, Беллами Ранстоун стряхнул пепел с сигареты, и проворчал:
- Интересно: почему я не удивился этому вопросу?
- Дион, на хрена такое спрашивать? – укорил старпом.
- А что такого, Хенрик? Ясно, что джаки ищут, у кого был мотив.
- Четко рассуждаешь, Дион, - сказал капитан, - полиция пришла ко мне прямо утром, с вопросом: где вы были между девятью и полуночью? Хорошо, у меня алиби. Я сидел в клубе-пабе «Пестрая шляпа» с отставным подполковником Диксоном Спелменом. Тот командовал неформальным австралийским мусульманским ополчением в Папуа, когда  погиб Вильям. Поминали. Я не был на похоронах, и Спелмен тоже. Так хоть теперь.
- Подполковник Спелмен? - переспросил штурман, - Тот, что ли, с которым случилась мутная история в Кимбе, на западе Новой Британии?
- Да, Дион. Это тот самый Спелмен.
- Какая история, кэп? Почему я не знаю? – заинтересовался старпом Уоллис.

Беллами Ранстоун пару раз затянулся сигаретой, затем очень тихо произнес.
- Значит так, парни. Вы не слышали то, что я сейчас скажу.
- Ясен перец, не слышали, - подтвердил старпом Уоллис.
- Ладно, - сказал капитан, - вы в курсе, как мой брат влип в это хрисламское дерьмо. А Спелмен пошел туда за быстрым повышением. Министр обороны обещал ему погоны бригадного генерала. Такой прыжок через ступеньку. Сначала все выглядело легко, но вскоре нези завезли в Папуа своих банши против этого фальшивого ополчения. Тогда Спелмен сообразил, что скорее получит там не корону на погоны, а фото на эмали. Из батальона к середине июля уже половина была там. Чем хреновее шли дела, тем легче неформальный штаб бросал ополченцев под пули. И 12 июля их отправили на Новую Британию, ловить Меромиса, который приехал туда по бизнесу.   
- Что? – удивился старпом, - Там рукой подать до незийской Новой Ирландии. Ловить Меромиса под самым носом у нези, это суицид.
- Это подстава, - высказал свою версию штурман.
- Спелмен тоже считает, что подстава, - сообщил капитан, - с позиции Канберры, это отличный выход: нет людей – нет проблемы. Не было на папуасской войне фэйкового ополчения, состоящего из австралийских солдат без опознавательных знаков. Но нези, зажавшие на Новой Британии остатки этого ополчения, сыграли иначе. Узнав, что там несколько немусульман, включая командира - Спелмена, они предложили такое кино: немусульмане катятся, куда хотят – кроме Спелмена. Спелмен, якобы, был в Кимбе в отпуске, и он по просьбе полиции уговорил террористов сдаться перед TV-камерами. Дальше он тоже катится, куда хочет. Мусульмане-ополченцы под видом террористов сдаются местной полиции. Занавес. Позже ополченцев передают властям Австралии.

Штурман Коул хмуро кивнул.
- Да, вот эту TV-лажу с арестом террористов я смотрел по интернет-видео. 
- Не TV-лажу, а PR, - поправил Ранстоун, - сфабриковано было лучше, чем те помои, которые обычно скармливаются зрителям в TV-новостях. 
- А как Спелмен на это пошел? – удивился старпом, - Это же измена на поле боя. 
- Проснись! - капитан в шутку провел рукой перед лицом старпома, - Какое поле боя? Подполковник Спелмен официально был в отпуске. Кому измена? Мусульманскому ополчению, от которого Канберра открестилась, едва папуасы направили запрос?
- Беллами, ты хочешь сказать, что Спелмену это сошло с рук?
- Скажем так, Хенрик: формально к Спелмену никаких претензий. Есть неформальная сторона, поэтому Спелмен месяц отсиживался в Меганезии, ждал, пока муть осядет.
- В Меганезии?! – еще более удивился старпом, - Как нези не шлепнули его там?!
- А за что? – в свою очередь спросил Ранстоун.
- Вообще-то, - заметил штурман, – на папуасской войне он стрелял в их парней.
 
Кэптри Ранстоун выбросил окурок за борт, и утвердительно кивнул.
- Точно. Спелмен стрелял в них, а они стреляли в него. Но эта тема закрыта, и нези не намерены вечно помнить кто, когда, и в кого стрелял. Будь иначе - они бы до сих пор припоминали австралийскому флоту обстрел Вануату в декабре позапрошлого года.
- Дьявол с ними, с нези, - сказал старпом, - у нас-то что дальше было?
- У нас, - ответил капитан, - как водится, Канберра все тихо замяла. Мусульманских  ополченцев, сдавшихся папуасам, принял под расписку какой-то наш дипломат, и увез домой в Австралию. А Спелмен уволен задним числом из вооруженных сил, будто по собственному заявлению, подписанному тоже задним числом.
- Вот оно как… - и старпом задумчиво почесал в затылке.
- Да, Хенрик, оно так. И Диксон Спелмен прилетел в Кэрнс с Луизиады только чтобы встретиться с клерком из Минобороны, и подписать бумажки июньской датой.

Старпом  снова почесал в затылке.
- Луизиада? Архипелаг в юго-восточном Папуа, аннексированный Меганезией?
- Точно, Хенрик. Это менее 500 миль на норд-ост от Кэрнса. Долететь - плевое дело.       
- Наверное, плевое дело, - отозвался штурман, - а случайно вышло, что подполковник прилетел в Кэрнс подписывать бумаги, когда ты тоже там был? 
- Дион, ты на что-то намекаешь? – поинтересовался кэптри Ранстоун.
- Нет, кэп. Просто, ты рассказывал про алиби на вечер, когда муж твоей племянницы получил три пули в брюхо. Мол, ты сидел в «Пестрой шляпе» с этим Спелменом.
- Так и было, - сказал Ранстоун, - потому что Спелмен специально подгадал, чтобы не только подписать бумаги у клерка, а еще встретиться со мной. Все же, нам надо было помянуть Вильяма. Мы сидели там с раннего вечера до поздней ночи, это подтвердил бармен, и две посторонние девушки, которые там играли в бильярд. 
- Алиби, это хорошо, - прокомментировал старпом.
- Да, Хенрик. Алиби, это хорошо. Хотя, полицейский детектив, все же, мурыжил меня глупыми вопросами. Где Спелмен? И где Лотти?
- Вот оно как… А что ты ответил?
- Я ответил: тебе надо - ты ищи, а мне по хрену. Детективу это не понравилось, он стал строить гнилые заходы, что совпадений слишком много. Тогда я показал ему SMS.
- Какое SMS? – спросил штурман.

Кэптри вытащил телефон из кармана, подвигал значки меню менеджера SMS, в затем развернул экран в сторону собеседников, чтобы они могли прочесть:
*Лотти * Я улетела с Диксоном к нези делать аборт там проще. Позвоню после *

Штурман прочел, и просто хмыкнул, не комментируя. А старпом поинтересовался:
- Что сказал детектив на это?
- Что-что… - Ранстоун закурил новую сигарету, - …Детектив попросил телефон, чтоб позвонить на номер и проверить: Лотти это, или нет. Я сказал: валяй, звони, только по громкой связи, чтоб я слышал. Он позвонил. Лотти там взяла трубку, он представился: полицейский детектив такой-то, криминальная полиция Квинсленда, и начал задавать вопросы. Тогда она обложила его матом. Я не думал, что Лотти знает такие обороты.
- В смысле, чтоб он не лез к ней? – предположил старпом.      
- Нет, в смысле: где была полиция, когда муж-исламист ставил ей синяки на фасад? И почему полиция запрыгала, когда кто-то застрелил его? И повесила трубку.

Беллами Ранстоун убрал телефон в карман, и подвел итог:
- Нет мужа, нет эмбриона, тема закрыта. И хватит об этом. У нас есть дела по службе.
- Хватит! - одобрил старпом Уоллис, - Ты ведь был в штабе Патруля, верно, Беллами?
- Да. Там начальство довело до меня служебную конфиденциальную информацию.
- Нас отправят патрулировать морские нефтяные платформы? - спросил штурман.      
- Что, Дион, кто-то уже болтает об этом?
- Да, вчера вечером прошло в интернете. Тот бизнесмен, Ингмар Инвербрас, компания «Ocarbox», продал платформу на нефтяном поле Рава-Хитам, спорная акватория между Австралией, Индонезией и Восточным Тимором. Теперь это принадлежит финансово-промышленной группе «NAMNOR». Черт знает, о чем эти шесть литер, но в интернете пишут, что они шлют восемь нулей ежегодно в кассу, кое-какой партийной коалиции, поэтому австралийский флот должен охранять их барахло, как любимых овечек.
- Зараза… - с чувством произнес кэптри.
- Правда что ли? – спросил старпом.
- Да, Хенрик. Может, не все правда, что Дион нашел в сети, но большая часть.
- Я как чувствовал, - проворчал штурман, - и что нам теперь делать с этим дерьмом?      
- Служить Австралии с гордостью, - в очередной раз привычно процитировал капитан официальный слоган Австралийского Королевского Флота. 



Параллельные события того же утра 8 сентября, Архипелаг Вануату. Остров Эфате.

Эфате лежит почти посредине между Самоа и Австралией. Большой остров (50 км по диагонали) центральный район которого ценится австралийскими туристами за очень   живописные джунгли на склонах потухших вулканов, за прекрасные горные речки, на которых есть очаровательные маленькие водопады, и за экзотическую, но мелкую, не опасную фауну. В общем, середина острова хороша тем, что она нетронута машинной культурой. Урбанизирован лишь сегмент на юго-западе острова: это район Порт-Вила, главного города Вануату. Его построили в 1880-х французские колонизаторы, немного перестроили британские и австралийские колонизаторы, и столетием позже достроили китайские гастарбайтеры. Все это тянется вдоль главной улицы, повторяющей изгибы береговой линии. Население Порт-Вила 50 тысяч (до революции оно составляло почти четверть населения всего Вануату). Город построен на извилистых берегах (почти что фьордах) залива Меле, также привлекающего туристов. Там удивительные кораллы, и чудесные яркие рыбки. Там неподалеку крошечные необитаемые островки, где можно робинзонить. Сам город Порт-Вила с дружелюбными туземцами-горожанами, вполне благоустроен, и получил от туристов неформальный титул: ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ.

Алюминиевая революция бескровно пришла сюда в конце позапрошлой осени. Старое правительство тихо слиняло в Австралию, прихватив с собой все движимые ценности, которые поместились в самолеты. Новые власти не стали вторгаться в уклад туземцев, предоставив им возможность жить привычно. Только банковские офисы закрылись, а мафиозные деятели (в основном, из натурализованных китайских триад) моментально подобрели, и переложили капиталы из рэкета и сутенерства в строительство и туризм. Ложкой дегтя в этой бочке меда стали несколько точечных бомбардировок со стороны Международной Коалиции в ходе Новогодних войн. Но это был меньший урон, чем от урагана или землетрясения, которые тут не редкость. Главное: власти вовремя провели спасательные меры, а затем восстановили разрушенное. В общем, Порт-Вила остался очаровательным и провинциальным. Дрейф экономики в кооперативно-анархистский постмодерн шел быстро, но плавно, и благосостояние росло плавно. Туземные жители воспринимали это, как серию случайных удач, а туристы вовсе не замечали перемен.

Этим утром с морского трамвая (малого скоростного парома на подводных крыльях), прибывшего в Порт-Вила из Луизиады («золотого архипелага» на юго-востоке Папуа, присвоенного Меганезией в позапрошлом декабре) сошли 40 туристов-бюджетников. Самый дешевый путь австралийских студенческих круизов по Меганезии лежал через пролив Торреса - на юг микро-континента Новая Гвинея и далее через Луизиаду. Но в данном случае среди туристов была иная персона. Девушка 16 лет, белая австралийка, несколько выделялась, поскольку была одета в дешевый северокорейский спортивный костюм и комплектные к нему кроссовки. Ее багаж был в пластиковом пакете (судя по жанровой чучхе-картинке, пакет был от костюма). Еще, ее отличала необщительность. Другие туристы пробовали завязать разговор, но видя ее нежелание – прекратили это. 

Прибыв в круизный терминал, что юго-восточнее центра очаровательного Порт-Вила, девушка двинулась на причал-парковку лодок туземных ребят, которые зарабатывают подобно эпическим венецианским гондольерам, но развозят публику не по городским каналам, а по заливу. Девушка назвала лодочнику островок Хаэдау, в 5 милях северо-западнее круизного терминала, ближе к противоположной стороне залива. Лодочник (мальчишка, примерно ее ровесник) цокнул языком и спросил:
- А на Хаэдау знают, что мисс приедет?
- Да, - ответила она, - суб-коммодор Нгоро Фаренгейт знает, мы созванивались. 
- У-у! – уважительно потянул мальчишка, - тогда садись в лодку, мисс, и поедем. 

И лодка покатилась по бирюзовому мелководью, мимо изумрудно-зеленых островков причудливой формы, оставляя по правому борту городок с пальмовыми бульварами у набережных, через пролив Ротифира между двумя холмистыми мысами, где джунгли с просеками площадок бунгало-отелей, мимо гольф-парка Руттумел, и вот…
…Впереди, всего в 300 метрах от языка береговой отмели, посреди кораллового поля, виднеется островок Хаэдау - полтора гектара. Половина островка заросла пальмами и панданусом вокруг бунгало-отеля, другая половина была песчаным пляжем с пирсом. Впрочем, отель разорился почти сразу после Алюминиевой революции, а после двух Новогодних войн, мэрия Порт-Вила получила руины на Хаэдау уже как бесхозные, и продала с аукциона. Купил это Нгоро Фаренгейт, 29-летний суб-коммодор Народного флота (урожденный австралиец с новозеландскими корнями, Нил Гордон Роллинг)...

...Около островка Хаэдау лодочнику пришлось выполнить несколько маневров, чтобы пришвартоваться, не задев плавучие объекты: мини-субмарину, поплавковый самолет, парусный тетрамаран, бронекатер, экраноплан, и стайку купающейся публики. Далее, австралийская девушка-пассажирка была высажена лодочником на пирсе, и встречена улыбчивым и аккуратным молодым парнем - филиппинцем. Он был в униформе и при оружии, но вел себя вовсе неагрессивно: представился как капрал Лауэй, прицелился в гостью микро-видеокамерой витифона, глянул на маленький экран, и показал рукой в сторону двухэтажного бунгало на границе пляжа и зарослей. Все было ясно. Девушка направилась к этому бунгало, обходя стороной (на всякий случай) шеренгу из десятка различных некрупных плавучих/летучих аппаратов, выставленных посреди пляжа.

Пришлось обойти еще нечто странное. Могло показаться, будто это натуралистичное скульптура - изображение женщины-атлета в сложной позе йоги. Она стояла на руках, вытянувшись стрелкой параллельно грунту. Материал: вроде гипс, окрашенный в цвет молочного шоколада. У скульптуры были волосы, как щетка из белой щетины. Лотти задумалась о таком странном декоре, как вдруг… Скульптура плавно поменяла позу: перевернулась спиной вниз, и выгнулась умопомрачительным мостиком, так что руки соприкоснулись со ступнями ног. Меняя позу, эта скульптура сказала: «Aloha». Когда происходит чудо вроде мифа о Галатее, не так просто сориентироваться, но Лотти это удалось. Она ответила энтузиастке йоги: «Aloha oe», и двинулась дальше…

…Едва Лотти миновала все чудеса по дороге, как была окликнута мужским голосом с «боцманским»  тембром (таким достаточно мощным и будто шершавым баритоном):
- Лотти Ранстоун?
- Да, - ответила она.
- А я Нгоро Фаренгейт. Поднимайся по внешней лестнице на веранду второго этажа.
- Да, - снова сказала она, и последовала этой инструкции.

Веранда была просторная, и обставленная по-спартански. Простые деревянные стулья вокруг также деревянного стола, поверхность которого была покрыта фломастерными стенограммами (как свежими, так и старыми - частично стертыми ради освобождения графического поля). На этом столе были хаотически расставлены бумажные пакеты с китайским фастфудом, и одноразовая посуда. Среди них: пачки сигарет и зажигалки. 
Имелся также кофейник и коробка с сахаром. Завершал настольный натюрморт набор непищевых предметов: кучка цветных фломастеров, поролоновая губка, два ноутбука, короткий самурайский меч, лук со стрелами, и пистолет-пулемет наподобие «Uzi». В остальном интерьере наблюдались два примечательных объекта:
1. На стене - голова трехрогого динозавра-трицератопса в натуральную величину. Его правый рог украшали трусики мини-бикини (вероятно, вывешенные сушиться).
2. В углу у стены - огромный круглый надувной матрац, на котором валялось молодое некрупное мужское тело, почти черное, но европеоидное, судя по ежику рыжих волос. В аспекте жизнедеятельности, тело проявляло себя эпизодическим утробным храпом.

За столом сидел хозяин этого вертепа, Нгоро Фаренгейт, персонаж вполне типичного телосложения в стиле «you are in army now», одетый в желтые шорты и желтую майку, снабженную философски-милитаристской жирной черной надписью:

«Политический вес = число снарядов Х убойность Х коэффициент доставки к цели». 

Когда юная гостья поднялась по лестнице, Нгоро махнул рукой в сторону того стула, который стоял у боковой от него стороне стола, и без церемоний предложил:
- Падай. Кури, если куришь. Питайся, если хочешь. Это хотя фастфуд, но от местных китайцев, а у меня матрос-маркитантка Банни, она китаянка, немного старше тебя, и коммуникабельная очень. Вот такая фуражная обстановка. Ну, Лотти, вопросы есть?
 
Гостья осторожно присела на стул, и сказала шепотом:
- Эта женщина на пляже?..
- Эта? – тут суб-комодор показал ладонью на энтузиастку йоги, - Ну, это Дебби, у нее персональная теория, что лишь йога трижды в день способна спасти осанку женщины, работающей за компьютерным столом. А почему, Лотти, ты говоришь шепотом?
- А-а, - протянула гостья, глядя в сторону тела, валяющегося на надувном матраце.
- Это Снусмумрик, сокращенно: Снум! - сообщил суб-коммодор, - Он вчера, и сегодня ночью не по-детски погулял в городе с девочками и пивом. Теперь в ауте. Он родом из Скандинавии, где народный обычай так проводить выходные. Вообще-то, Снум почти титулованный ученый, зверски умный и, судя по храпу, он уже почти протрезвел.
- А Снусмумрик, это псевдоним? – предположила гостья.
- Нет, это ультра-псевдоним. Если бы в Книге рекордов Гиннеса был особый раздел по Гаагскому трибуналу, то Снум точно взял бы какой-нибудь приз. Он стал признанным преступником против человечества за единственный точный выстрел. При том, что он вообще никакой стрелок. В естественных и точных науках заключена великая сила.
- Данный афоризм, - послышался с матраца вполне трезвый голос, - начертал на камне Имхотеп, главный научный советник фараона Джосера, в XXVII веке до Новой эры. 
- Снум, ты что, проснулся? – спросил Фаренгейт.
- Нет, - коротко опроверг скандинав, не меняя положения своего тела.
- Принято…

Произнеся слово «принято», суб-коммодор затем сделал короткую стенографическую запись красным фломастером на столе, прикурил сигарету, и добавил задумчиво.
- XXVII век до Новой эры. Охренеть.   
- Об что пишем? - полюбопытствовала свежая фигура, появляясь на веранде. Это была девушка лет 25, невысокая, крепкая, круглолицая, довольно смуглая, с этаким лисьим разрезом глаз, и небрежной стрижкой «самостоятельно под горшок». Можно было бы принять ее за классическую бразильянку с пляжа Ипанема, но попа и бюст по уровню пышности и размеру недотягивали до того стандарта. Кроме того, в Бразилии законом запрещается topless на пляже, а на этой девушке были только трусики мини-бикини.
- Об доисторических афоризмах, - ответил Фаренгейт.
- А это кто? -  спросила не бразильянка, обратив взгляд своих лисьих глаз на гостью.
- Это Лотти, она асси, дочка майора Ранстоуна, убитого на Гибридной войне в Папуа. 
- Принято…

Произнеся это слово (непропорционально употребительное в лексике команды Нгоро Фаренгейта), девушка отряхнулась по-собачьи (раскидав вокруг капельки воды), сняла трусики мини-бикини, и повесила их на левый рог динозавра-трицератопса. Далее, она сдернула такие же (но сухие) трусики с правого рога, и надела их. Дополнительно, она накинула легкую штормовку (валявшуюся радом с матрацем) и, полагая наряд вполне достаточным, уселась за стол. Фаренгейт сообщил:
- Это Пурга, мой пресс-секретарь. По-русски «пурга», это blizzard, или snowstorm.
- Я рада познакомиться, Пурга, - вежливо отреагировала Лотти и, в порядке светского поддержания беседы, спросила, - значит, ты русская?
- Да, типа того. Я родом из Хабаровска. А ты хорошо держишься, гло.
- В смысле? - не поняла юная австралийка.
- В смысле самоконтроля после такой жопы. Ты даже находишь силу воли на этикет.   
- А-а… Значит, ты знаешь мою историю?

В ответ русская энергично провела растопыренными пальцами по столу, и пояснила:
- Это моя работа. Когда подполковник Спелмен прислал рекомендательное письмо, я вспахала инфо-сеть, и оттуда о твоей биографии выросло более, чем. 
- Ох, черт… - пробурчала Лотти, - …Я даже не знаю, что на это сказать.
- Можешь ничего не говорить, - ответил Фаренгейт, - ситуация простая. На этом моем объекте открылась вакансия младшего матроса, и Диксон Спелмен рекомендовал тебя. Спелмен - скотина, но в разумных пределах, и он умный дядька. Я достаточно хорошо изучил его, когда мы вместе воевали на Тиморе за мир и идеалы ООН, тогда на общей австралийской стороне. Он командовал ротой, а я был сержантом разведки. То, что мы оказались в Папуа по разные стороны линии фронта… Хотя, фронта там не было - это современная война… Хотя, и войны не было. Гибридная война, это сленговый термин, который политически не отражает… Короче, я распечатал тебе, типа, контракт. Давай, изучай, и если что неясно, или не устраивает, то отмечай цветом. Вперед.

Объявив это, суб-коммодор подвинул к ней меньший из двух ноутбуков. Но она лишь коснулась ноутбука ладонью, и покачала головой.
- Лучше я просто подпишу, где надо. Я доверяю.
- Тут тебе не раздача карт в покере! - строго сказала Пурга, - Давай, читай, а то ты так подпишешь, не глядя, а суд потом вклеит шефу охеренный штраф за найм втемную.
- Ладно, - согласилась Лотти, и старательно прокрутила на экране весь файл (это было недолго: текст занимал всего две экранные страницы, причем часть занимали полные применяемые имена с гражданством, и названия частей объекта-места работы).
- Ну, какие замечания? – спросил Фаренгейт.
- Никаких, - сказала она.
- ОК, тогда ткни print-file. Принтер в комнате, что сразу за дверью. Принеси, и мы это подпишем в трех копиях, как рекомендуется в таких случаях.
- Ладно, - снова согласилась она, и через несколько минут стала младшим матросом в частном инженерно-морском клубе Фаренгейт…    

…Когда Лотти убирала копию контракта в свой северокорейский пакет, Пурга успела заглянуть туда, и секундой позже, высказала гипотезу:
- По ходу, у тебя из вещей чуть меньше, чем ни хера. 
- Так получилось, - пробурчала 16-летнняя австралийка, - Диксон Спелмен так быстро выдернул меня из Кэрнса, что я вообще ничего не успела взять. А на Луизиаде, после медицины, я сразу села на морской трамвай сюда. Только перед отплытием купила на припортовом маркете немного одежды, и немного всяких мелочей, что подвернулись. Витифон мне дал Диксон, и немного незийских денег тоже от него. Вот и все.
- Жесткий случай! - сказала уроженка Хабаровска, - Шеф, можно, я гуманизирую ее?
 - Хэх… - суб-коммодор глянул на тело Снусмумрика, - …Наука спит, значит, некому инструктировать младшего матроса Лотти Ранстоун. А ты, Пурга, нужна мне в 14:00.
- Ну, - сказала она, - до 14:00 еще охрененно времени. Мы все успеем.
- Вперед, - лаконично разрешил он.
- Принято, - отреагировала Пурга, вытащила из  рюкзака под столом нечто наподобие квадрата клетчатой ткани с карманами и застежкой, ловко обернула это вокруг пояса, застегнула, и поправила получившуюся юбку в стиле шотландского килта. Затем она  ободряюще хлопнула австралийку по плечу, и...

…Лотти  как-то незаметно оказалась в открытой квадро-амфибии, справа от Пурги, и вздрогнула, когда эта лоханка на колесах вкатилась в бирюзовую воду залива.
- Кстати, - сказала Пурга, - тут правостороннее движение. Но трафик ерундовый, и ты сориентируешься. Просто: не забывай о полосах, а то ребята асси здесь уже ездили по встречке. Скорее всего, тебе погудят и объедут, но мало ли. Не зевай, если гудят. Вот.   
- Принято, - ответила Лотти в услышанной корпоративной (или клубной) манере.
- ОК, - продолжила Пурга, - значит, едем в центр, а по дороге купим тебе флоллер, это плавучий скутер. По суше всего 30 узлов, по воде 5 узлов, зато цена: 200 фунтиков.
- Кажется, - заметила Лотти, - у меня по контракту зарплата 100 фунтиков в неделю.
- Во-первых, в контракте есть еще бонусы, а во-вторых, на маркете в харборе найдем с дисконтом, - успокоила пресс-секретарь суб-коммодора, а затем вдавила акселератор.

Квадро-амфибия, поймав колесами грунт под водой, выехала на берег. Прокатившись немного по короткой грунтовке, она достигла главной дороги, и повернула направо (к центру очаровательного Порт-Вила). Между тем, юная австралийка, в уме разбирая на компоненты свой прогнозируемый здесь бюджет, произнесла:
- Мне ведь еще надо оставить на аренду какого-никакого жилья, и на питание.
- Гло, ты в своем контракте увидела что-нибудь кроме недельной зарплаты? - ласково  поинтересовалась Пурга.
- Э-э… Если честно, то нет. У меня такая каша в голове сейчас.
- Хэх! Каша! Ну, так вот: ты - матрос, значит, жилье и фастфуд у тебя шипперские. 
- В смысле, за счет нанимателя? - на всякий случай, уточнила Лотти.
- Точно! - русская кивнула, - И не ломай голову экономико-бытовой арифметикой.
- Принято! – австралийка тоже кивнула…

…Они достигли Лими-Хайвей (кстати, хайвей - только название, а на самом деле, это  просто улица вдоль залива около центра города). Слева боковые улочки, застроенные разнородными двух-трех этажными домами в стиле «ранний модерн», карабкаются по склону к середине острова, но останавливаются, упираясь в резкий подъем, и выше на острове хозяйничают исконные джунгли. Справа узкая пальмовая аллея, где туземные женщины гуляют с мелкими детьми, и прицениваются к товару уличных торговцев. За аллеей - бетонная набережная, и туземные дети постарше балуются, ныряя с парапета. Некоторые пальмы украшены большими воздушными шарами с приглашениями куда-нибудь, где что-то продают, или чем-то кормят. Последнее вызывало у Лотти отклик.
- Слушай, Пурга, может, остановимся, и съедим что-нибудь?
- Хэх! А ты что, не пожрала на базе Хаэдау?
- Просто, у меня вчера был тяжелый день, и аппетита ноль.
- Хэх… - повторила русская, -  …А сейчас?
- Сейчас не ноль, - ответила австралийка.
- ОК, Лотти, давай уточним: мясо, рыба, овощи, пирожки? Тут кухня ну любой вкус. 
- Пурга, а есть тут что-нибудь вегетарианское? У меня временная нелюбовь к мясу.
- Aita pe-a, сейчас будет вегетарианское…  - Пурга плавно повернула руль, и…

…Квадро-амфибия откатилась на одну из боковых улочек, проехала сотню метров, и остановилась около дома с лесенкой и стеклянной дверью цокольного этажа. Над этой дверью была картинка: хоровод смуглых танцовщиц вокруг синекожего музыканта со свирелью, и надпись: «Anandacha kaife».
- Типа: харе Кришна, - пояснила Пурга, и изящно перепрыгнула через бортик квадро-амфибии. Лотти последовала ее примеру, и поинтересовалась:
- А ты когда-нибудь ела в этом кафе?
- Да. В моей жизни тоже случается вегетарианское настроение. Ну, что: заходим?   
- Заходим, - решила австралийка.

Кафе было небольшое: десяток круглых столиков в форме грибов со стульями в форме фужеров. Интерьер в цветовой гамме: зеленое яблоко и светлое дерево. Персонал - две девушки и два парня. Лотти села за столик, и пригляделась. На вид - индусы, но…
- Верно мыслишь, - сказала Пурга, - усевшись рядом, - они не индусы, а индоканадцы, прибыли из Торонто в позапрошлом году помогать беженцам - индофиджийцам.
- А-а... Я слышала об этом: путч генерала Тимбера на Фиджи, религиозно-этнические чистки. Пурга, как ты догадалась, что я подумала о происхождении персонала?
- Для работы пресс-секретарем, я училась на психо-курсах. Ну что, закажем фураж?
- Пурга! - укоризненно сказала девушка-индоканадка, - Зачем ты называешь фуражом человеческую пищу?
- Дорогая Сарасвати, - проникновенно ответила русская, - мы с тобой знакомы больше полутора лет, и ты знаешь, что я очень плохая девочка. Такая у меня карма, прикинь?
- Пурга! - окликнул парень из-за стойки, - Тебе, видимо, соевый сет, а твоей подруге?    
- Я буду то же самое, - сказала Лотти.      
- Вот, Ираван, - заключила Пурга, - нам два соевых сета, и желтый shmurdyak. 
- Имбирный напиток? - уточнил Ганеш неканонический термин «желтый shmurdyak».   
- Точно, Ираван! Ты сверхчеловеческий гений межкультурной коммуникации. Вот.
- Ужас! - прокомментировала Сарасвати, и спросила у Лотти, - интересно знать: Пурга всегда такая колючая, или только здесь?
- Мы познакомились сегодня, - призналась австралийка, - я нанялась в клуб Хаэдау.
- Если только сегодня… - произнесла Сарасвати, - …Тогда ты, конечно, не знаешь.
- Сарасвати! - позвала другая девушка, стоявшая сейчас у двери, - Пожалуйста, помоги разобраться с этим робороллером! Он не хочет открывать свой контейнер.
- Пойдем, посмотрим вместе, - предложила Пурга, - и они вышли на улицу.

Робороллер напоминал обычный моторный трицикл с кузовом (известный в мире, как «тайское такси» или «тук-тук»). Но тут не было места водителя - просто, контейнер на моторном шасси. И этот контейнер отказывался открываться, сколько не вводи код на панели хвостового люка. Пурга почесала в затылке, затем, молча, взяла свой витифон и набрала адрес роботранспортного агентства, начертанный на борту робороллера.
- Алло, это «Vilagistic»?
… - Классно! «Anandacha kaife» на связи. Ваша тачка игнорит код заказчика груза.
… - Нет, бро, у нас верный код. А у вашей тачки фэйл. Давай уже, решай нах вопрос.   
… - Ну, воевала. Суб-лейтенант Пурга, 4-е авиакрыло дивизиона Фрума. Что с того?   
… - Так, сержант Макалоа из 2-го авиакрыла, объясни: к чему эта нежная прелюдия?
… - Говоришь, надо снять щиток со значком «две молнии», и там как в сервоприводах летающей торпеды «Wrong-turn». Классно! А с хера ли я должна заниматься этим?
… - Верно мыслишь, Макалоа. Ты мне - я тебе, как hombre и hombre.
… - Ну, к примеру: найди флоллер, что за 200 фунтиков, но с дисконтом половина.
... - Царапины на корпусе - хер с ними. Флоллер чтоб ездить, а не чтоб любоваться. 
… - Вот это уже слова hombre. Куда, говоришь, подъехать за флоллером?
… - ОК, я буду там через 2 часа. Прикинь: я сюда пришла пожрать. Но сначала я решу проблему. План такой. Сейчас я найду резиновые перчатки, и сниму щиток. А ты пока готовься говорить по шагам: что надо делать в распределителе сервоприводов. E-oe?   



Полевой мини-ремонт электрики робороллера занял около 15 минут. Затем, контейнер открылся в ответ на код, груз был извлечен, робороллер уехал, а Пурга села на низкую скамейку у цокольного окна, и закурила. Лотти села рядом - за компанию, и спросила:
- Значит, ты воевала. Где, если не секрет?
- Ну, в разное время в разных местах. А тебя интересует Гибридная война в Папуа?
- Честно говоря, так получилось… - нерешительно пробормотала австралийка.
- Aita pe-a! - Пурга махнула зажженной сигаретой, - Я догоняю, о чем ты думаешь. И знаешь, что: майор Ранстоун был убит ночью 30 июня около дельты реки Сепик. А я находилась в горах у границы Папуа-Индонезия, на 300 километров юго-западнее.
- Я, - сказала  Лотти, - не знала точно: когда и где. Мне и маме не сообщили реальных обстоятельств. Не сообщили даже, что это случилось на Гибридной войне в Папуа.
- Ну, - ответила Пурга, - если тебе это надо, то можно уточнить обстоятельства.

Лотти Ранстоун покрутила головой.
- На самом деле, я знаю обстоятельства. Я, идиотка, сошлась с мусульманином, и это размоталось, как клубок ниток. Из-за этого был конфликт, и отца заставили пойти на  Гибридную войну в Папуа. Он был убит, а я попала в исламский анклав, как корова во владении этого недочеловека. Такое дерьмо. Он заставил меня забеременеть...
- Так, Лотти! На все это просто забей болт, и забудь, - перебила Пурга.
- Вряд ли получится! - отозвалась 16-летняя австралийка, - Удача, что Спелмен и дядя Беллами вытащили меня, но это не был финал. Еще незийская свободная медицина. Я благодарна военфельдшеру, сделавшему все быстро и четко. Но в мозгу крутится, что, вообще-то, был бы ребенок, но меня, как корову после неплановой вязки… И не с кем поговорить. Моя мама - консервативная христианка. Не поймет. А друзей нет. Ведь я исчезла, выйдя замуж. А этой ночью заглянула на свой блог: там ноль друзей. НОЛЬ!

Тут Лотти Ранстоун показала двумя изогнутыми ладонями этот НОЛЬ диаметром как канализационная труба. Затем, ее губы мелко задрожали, она несколько раз моргнула, закрыла лицо ладонями, и расплакалась. Пурга энергично похлопала ее по спине.
- Алло! Слезы, это неконструктивно. Хочешь: разберемся, и что-то придумаем?
- Хочу… Скажи, Пурга, ты смотрела сериал «Жемчужные башни Куфайна»?
- Нет. А про что там?
- Про что?.. - юная австралийка улыбнулась сквозь слезы, - …Про маленький город на берегу тихого теплого залива. На рассвете и на закате вода залива кажется сиреневой, башни города – жемчужными, а паруса кораблей светятся, как китайские фонарики.
- Ну, это нормально, - объявила русская.
- Проблема в том, - сказала Лоти, - что это в эмирате на берегу Персидского залива.

Пурга невозмутимо улыбнулась, и развела руками.
- Ну, в эмирате. Это же кино, а не жизнь. В кино можно сделать очень милый эмират. 
- Кино... - отозвалась Лотти, и хлюпнула носом, - …У меня кино перешло в Дауда. Он выглядел таким успешным, сильным, уверенным. У него был крутой концепт-кар. Его семья, Абу-Салих, очень богата. Девчонки в школе завидовали, когда он катал меня на концепт-каре. Дальше, он сделал мне предложение. Просто сказал: «ты станешь моей женой». Я даже не задумывалась. Как в кино. Как в этом сериале. Глупо, да?
- Досюда ни разу не глупо, - возразила русская пресс-секретарь суб-коммодора.
- Что?! – изумилась австралийка.
- Я говорю: ни разу не глупо. Приведу пример: есть парень: Теохо Оуноко, второй сын адмирала Оуноко, президента-диктатора Бугенвиля. У него маленький сверхзвуковой самолет «Viper-Kiran», военно-учебный, индийский, кстати.
- Кстати? - переспросила Лотти, не поняв.
- Ну, мы в религиозном индийском кафе, - пояснила Пурга свою ассоциацию, - точнее, сейчас мы на улице. Сарасвати позовет, когда жратва будет на столе. Ты вытри носик и глазки, а то ребята-кришнаиты замучают тебя любовью и сочувствием. Они такие.

С этими словами она выбросила окурок в урну, затем вытащила бумажную салфетку из кармана килта, и протянула австралийке.
- Спасибо, Пурга… Mauru… - она наскоро вытерла лицо салфеткой, - …Слушай, ты не пошутила, сказав, что я поступала…
- …Ни разу не глупо, - договорила Пурга, - нет, я ни разу не пошутила. Я объясняю: у адмирала Оуноко стало до хера денег. И у детей появились всякие игрушки. У Теохо Оуноко это сверхзвуковая флайка. Круче, чем сраный концепт-кар на колесах, так?
- Так, - согласилась Лотти.
- Вот. Теохо на этой флайки клеит девчонок. Типа: алло, красотка, хочешь, прокачу? В результате, у него всегда десяток подружек, или около того. Это нормально.
- Как это нормально? – импульсивно возразила австралийка, - А если девушка захочет расстаться с этим парнем, сыном президента-диктатора, против его воли? 
- Захочет - расстанется, по-любому. Тут Море Нези. Тут никого не гребет чужая воля.
- Как это так?
- Хартия, вот как. Хотя, Бугенвиль не включен в Меганезию, а подобно Фиджи, только участвует в Тройной Унии, но мини-клон Хартии, действует во всей Унии. Обращение жителя страны Унии в рабство влечет расстрел рабовладельца. Никаких исключений.
- Никаких? - переспросила Лотти.
- Да. Абсолютно никаких, с литерной «А». Не проходят никакие финты с маскировкой наподобие брачной. Это к вопросу о твоем случае с Даудом Салихом. Будь это здесь, в Меганезии, ты наигралась бы в красивые машинки, и ушла, куда хочешь. Кстати, мне казалось: в австралийской школе есть уроки безопасности жизни. Там разве нет инфо о брачных системах разных народов и религий?      

16-летняя австралийка еще раз вытерла лицо салфеткой, и невесело улыбнулась.
- Такая инфо в школе есть, но не на безопасности жизни, а на этике и религии. Там мы узнали, что у мусульман крепкие семьи, мусульманин заботится о жене и содержит ее, поэтому, жене в исламе не надо работать, и вообще думать, откуда берутся деньги. 
- Хэх… А как насчет эзоповой мышеловки к этому бесплатному сыру?
- Никак. Ты что, Пурга, не знаешь австралийскую толерантность?
- Я знаю австралийскую толерантность. Но, можно, как бы, не ругать ислам, а просто информировать школьников о правах женщин в исламе, как показано в аутентичных исламских законах, например, Саудовской Аравии. Эти законы есть в интернете.
- Ты не знаешь австралийскую толерантность, - с грустной иронией объявила Лотти.

Русская меганезийка почесала в затылке.
- Хэх… Чего конкретно я не знаю?
- Например, Пурга, ты не знаешь, какая доля внешней торговли Австралии зависит от халяльной сертификации пищевых продуктов по правилам исламских стран.
- По ходу, много. Я не знаю точно, но ведь базовые цифры можно найти интернете.
- Пурга, все проще. Данные уже собраны на сайте AHA, Anti-Halal-Australia.
- Хэх… Лотти, а как давно ты заходишь на этот сайт? Просто интересно.
- Недавно, - ответила австралийка, - Спелмен показал мне сайт AHA, когда вез меня на самолете из Кэрнса на Луизиаду.
- Вот оно как. Значит, он вез тебя на самолете из Кэрнса, и… - начала Пурга, но…
…В этот момент из дверей кафе выглянула Сарасвати, и призывно помахала рукой.
- Друзья! Идите кушать! Все уже у вас на столике.




*40. Зигзаги Фортуны и внезапный Папа Римский.
Та же дата, 8 сентября. 3000 километров к северо-востоку от Кэрнса. Остров Науру.

Формально - Республика Науру, независимая с 1968-го. Неформально – Меганезия.
Ландшафтно - плоский блин 6x4 километра, изрытый фосфоритными выработками.
Являлся колонией Германии, Австралии, Японии и ареной двух мировых войн.
7 сентября 1914 года германский Науру был захвачен австралийским десантом.
Затем Науру был известен под прозвищами «убитый остров» и «оффшорная яма».

После Новогодних войн, остров приобрел свой нынешний формально-неформальный политический статус, и локальная экономика стремительно пошла в рост. Брошенные фосфоритные ямы (частично затопленные водой) и отвалы пустой породы (успевшие покрыться зарослями кустарника) были несколько окультурены для туристов. Старая железная дорога - узкоколейка приведена в порядок, снабжена паровозами-дрезинами (стилизованными под Викторианскую эпоху), и дополнена жанровыми мини-отелями. Старый морской порт и полуразрушенный аэродром - приведены в рабочее состояние. Единственный городок Аиво (разбомбленный в прошлом году) - построен заново, под (опять-таки) Викторианскую эпоху. Из этого стиля выбивалась Реновационная Верфь (огромный ультрасовременный плавучий док-фабрика), правда, еще не работающая, а только построенная некой шведско-японской фирмой. Рядом с верфью наблюдалось в акватории дрейфующее сырье: чудовищно-ржавые морские сухогрузы и танкеры, по-видимому, притащенные с какого-то кладбища кораблей, получившие шанс на новую инкарнацию – благодаря продвинутой технологии. А пока все это жутковатое ржавое великолепие отлично годилось для тактических полувоенных тренингов. Вообще (как заключила Имоджен Мюр на третий день пребывания на Науру) этот блиноообразный остров почти идеален для пейнтбольного фестиваля в рамках Игрищ Левиафана.

… 

6 сентября Имоджен прилетела на Науру, не собираясь надевать униформу, и играть в пейнтбол. Ее заданием (от редакции «Au-T») был видеорепортаж о втором сете Игрищ Левиафана (и первым для команды Австралии). Если бы некий экстрасенс предсказал Имоджен, что в полдень 8 сентября она будет отдыхать в каменном лесу среди убитых солдат, и пить вкруговую пиво из банки, то она послала бы экстрасенса на... Но вот: не смогла Имоджен упустить нежданное приключение, согласилась сыграть в команде, и оказалась убита в своем втором бою (странно, что не в первом, вчерашнем у железной дороги, где полегли все новички). Бой в Каменном лесу (среди циклопических колонн выветренной породы на месте фосфоритных выработок) стал кошмарной мясорубкой. Теперь две дюжины убитых австралийских солдат, спорили, отчего такое получилось, разглядывая алые пятна маркеров на униформе, пили хорошее пиво (охлажденное, из контейнеров со льдом), и ворчали, что у германцев в команде многовато профи.

Обсуждение было прервано дуэлью дирижаблей. Это следовало посмотреть! Если бы Имоджен не участвовала в пейнтбольном бою, то не оценила бы эстетики этого шоу. Дирижабль «германцев-жестянщиков», и дирижабль «британцев-дарвинистов» тихо
совершали медленные круговые маневры в чистом бледно-голубом небе. Иногда они сходились для короткой перестрелки из пейнтбольных гранатометов. По стандартам безопасности, начальная скорость снаряда ограничена 30 метрами в секунду (это как скорость спортивного молота при метании на дальность – и рекорд около 80 метров). Поразить с одного движущегося дирижабля - другой при таких параметрах стрельбы непростая задача на прицеливание и скоростной счет (понятно, что граната летит по параболе, и за время ее полета, мишень смещается по всем трем координатам). Будь в арсенале бойцов баллистические микрокомпьютеры, задача упростилась бы, но Совет Игрищ согласовал только оптические дальномеры и баллистические таблицы. Ребята, учитесь считать в уме, или в столбик на страничке бумажного блокнота. Ретро!!!

В основном, гранаты летели мимо, и рассыпались ярко-желтыми брызгами на грунте. Попадания были редкими, и вызывали восторженный рев зрителей. По условиям, на десятом попадании, дирижабль считался сбитым. И (после полутора часов сражения), условные «британцы-дарвинисты» сделали «германцев-жестянщиков» со счетом 10:8. Дирижабль с «тевтонским крестом» зажег дымовую шашку, и изобразил снижение с аварийной посадкой. А дирижабль с «юнион-джеком» пролетел над ним по кругу.

Имоджен Мюр (вместе с остальными убитыми дарвинистскими солдатами) покричала немного в поддержку своих летчиков-победителей, отхлебнула еще пива, и занялась составлением репортажа для отправки в редакцию «Au-T». Тем временем ее усиленно разыскивали две католические монашки-бенедиктинки из монастыря Эсаала (Папуа, восточная провинция Милн-Бэй). Монашки были похожи одна на другую: деревенские валлийки, умеренно-крепко сложенные, с простыми, но приятными лицами. А возраст примерно 30 лет. Одна (чуть старше) звалась сестра Петронилла, другая (чуть моложе) - сестра Ифигения. В длинных сине-серых сарафанах, и белых головных платочках, они смотрелись здесь аутентично (как фронтовые медсестры Первой Мировой войны).

Сестра Петронилла и сестра Ифигения, бродя среди ретро-солдат двух команд Игрищ, только что завершивших очередное сражение, расспрашивали, где найти журналистку австралийку Имоджен Мюр из «Au-T». Упорство, свойственное бенедиктинкам, было вознаграждено: в какой-то момент, они увидели знакомого человека. Это был молодой мужчина, немного старше 25 лет, породистый полинезиец (или темнокожий северный маори) того вида, что встречается чаще в эпосе, чем в реальной жизни.
- Мистер Ехе! – воскликнула сестра Ифигения, - Мистер Ехе! Подождите минуту!
- Извините, что мы отвлекаем вас, – добавила более сдержанная сестра Петронилла.
- Ха… - удивленно отреагировал принц Оехеаи двоюродный племянник Фуо-Па-Леле  Татокиа, короля пунктирного атолла Номуавау, что между Фиджи и северным Тонга.
- Вы нас не помните? – спросила младшая из монашек-бенедиктинок.
- Ха… - снова произнес полинезийский принц, поправил на себе новенькую флотскую униформу: килт-полукомбинезон со значком резерв-мичмана авиа-спецназа, и с некой специфической иронией заявил, - …Я вас помню, Петронилла и Ифигения! Вы очень  хорошо умеете искать приключения на свою…

(тут принц сделал паузу, и мысленно заменил слово «жопа» на более тактичное)   

- …На свою голову. Я думаю: может, это такой спорт-экстрим вроде тайфунинга.
- Простите, вроде чего? – переспросила сестра Петронилла 
- Это, - пояснил принц Ехе, - когда спортсмен на виндсерфе специально идет в район тайфуна, где ветер не меньше 10 баллов, и старается проехать насквозь. Иногда даже получается выжить, и тогда спортсмен пробует еще раз, если вы понимаете, о чем я.   
- Ехе, если это намек на ужасный случай в позапрошлом декабре, во время мятежа на Луизиаде, то позвольте еще раз поблагодарить вас за наше спасение.
- Maeva oe, - ответил он, - только вы прикиньте: мы с Элом Бокассой тогда для этого застрелили десяток бандитов. Жаль, если зря пули тратили. Так что вы аккуратнее.
- А здесь в Науру так опасно? – насторожившись, спросила сестра Ифигения.
- Как бы, нет, тут совсем неопасно, если только вы не агитируете против Хартии.    
- Мы не агитируем, - возразила сестра Петронилла, - мы хотим найти Имоджен Мюр, журналистку «Au-T» из Сиднея, чтобы передать ей посылку от друзей.

Резерв-мичмана авиа-спецназа задумчиво почесал кончик своего носа.
- Хэх! Звучит как в мафии. От ее друзей, от ваших друзей, или от друзей-друзей?
- От наших… Э… Общих друзей, - робко пояснила Ифигения таким тоном, что даже  малоопытному психологу было ясно, что она слегка привирает.
- Посылку мне дайте, - спокойно сказал Ехе, протянув руку и пошевелив пальцами.
- Это очень приватное, и касается религии, - сказала Петронилла, сложив руки перед грудью, и придав своему лицу умоляющий вид. Но, оценив непреклонность принца, продолжавшего выразительно шевелить пальцами протянутой руки, она вздохнула, и вытащила из сумочки обычный 10-дюймовый планшетник. 
- Хэх!.. – принц взял планшетник и повертел в руках, - …На вид безвредно, но бывают похожие штуки с корпусом из диолактона, как у Грэма Грина в «Тихом американце». Нажмешь кнопку, и бум!!! Человек внезапно смертен, как говорил Михаил Булгаков.
- Вы читали Грэма Грина и Михаила Булгакова? – удивилась Ифигения.
- Нет. Мне рассказывал Бокасса. Он бакалавр - экономический культуролог, и здорово разбирается в книжках. Если бы не разговоры с ним, я бы не нашел себя в космосе.
- Э… Простите, где бы вы не нашли себя?
- В космосе, - повторил Ехе, - я стажируюсь по астронавтике. Бокасса четко объяснил:  космос, это сила! Еще он научил меня, как строить силлогизмы. Вот, например: такой планшетник тут можно купить за 20 фунтиков. Но вы везете такой планшетник очень  издалека, специально для мисс Мюр. Значит, это не то, чем кажется.

Сестра Петронилла тяжело вздохнула и произнесла:
- Да, вы правы, мистер Ехе. Это не совсем обычный планшетник. Но в нем нет ничего опасного и преступного. Просто, он предназначен для исповеди. В нашей религии так принято: исповедь - тайна перед богом. Ее вправе слушать лишь священник. Поэтому используется планшетник, который шифрует передачу данных. Там есть скремблер.
- Ха! - произнес принц, - Я видел кабинки для исповеди в католическом храме.
- Прекрасно, что вы пришли в церковь! - обрадовалась сестра Ифигения, - Позвольте подписать вас на медиа-канал, специально созданный для знакомства с католической историей, музыкой, фильмами, и интересными фактами, связанными с библией. Но не подумайте, что я агитирую. Это просто познавательный канал, без политики.
- Познавательный канал? - с этими словами, принц вытащил из кармана витифон, - Ну, рассказывайте: как туда подписываться?
- Очень просто! Наберите в браузере «Benet2u», и там сразу увидите «subscribe».
- Хэх! Попробую! Вот, держите ваш гаджет.

Вернув бенедиктинкам их ценный планшетник со скремблером, полинезийский принц углубился в навигацию на сайте Benet2u. Точнее, казалось, что он углубился туда. А в действительности, он, параллельно с навигацией, отправил некое SMS, цель которого прояснится чуть позже. Затем (подписавшись на «просто познавательный канал»), он повернул витифон экранчиком в сторону бенедиктинок, чтобы они видели успешный результат, и объявил:
- Теперь я буду иногда смотреть ваше католическое кино.
- Прекрасно! - снова обрадовалась Ифигения, - Я там сразу же запишу вас в друзья!
- Мистер Ехе, а вы поможете нам найти Имоджен Мюр? – возвратилась Петронилла к первоначальному предмету разговора.
- Aita pe-a. Нет проблем. Идемте со мной, - сказал полинезийский принц.

Теперь о неком SMS, отправленном принцем. Оно было адресовано в штаб INDEMI, и лаконично сообщало о наличии скремблированного планшетника у бенедиктинок для австралийской журналистки. В результате, планшетник был лоцирован, поставлен на перехват сигнала, и…

*** Протокол оперативного перехвата 8 сентября 12:09 по Веллингтону ***
* Левое поле, абонент на о.Науру. Имоджен Мюр (Австралия), журналист «Au-T».
* Правое поле, абонент в Италии (Рим). Виттори Гонтризи, кардинал-секретарь Папы Римского Льва-Пия I. Примечание: абонент в Италии – инициатор разговора.
*
Виттори Гонтризи: Добрый день, мисс Мюр. Рядом со мной вы видите мое имя и мою должность. Я обращаюсь к вам по прямому поручению Его Святейшества.
Имоджен Мюр: мистер Гонтризи, я удивлена. Чем я заинтересовала Папу Римского?
В.Г.: Мисс Мюр, иногда случается так, что от действий одного талантливого честного журналиста-католика зависят значительные религиозные и политические события.
И.М.: Э-э… Честно говоря, я не образцовая католичка. В смысле… Вы понимаете.
В.Г.: Я понимаю. Все мы не без греха. Но, вы католичка, это главное. Готовы ли вы в сложный момент помочь вашей церкви, как честный католик, и честный журналист?   
И.М.: Да, конечно, если это по моей профессии… А что надо делать?   
В.Г.: Прежде всего, это должно остаться между нами, даже сам факт разговора. 
И.М.: Еще бы.
В.Г.: Я рад, что вы понимаете. Вы готовы услышать необычные вещи?
И.М.: Э-э… Да. Определенно, да, мистер Гонтризи.
В.Г.: Вы ведь знаете Коннора Макнаба, объявившего себя апостолом Папуа.
И.М.: Да, я знаю его. По случаю, я провела с ним телепередачу о религии. У редакции нашего канала политика: больше ярких популярно-познавательных сюжетов. Макнаб  соответствует: его смотрят, передачи с ним способствуют расширению аудитории. 
В.Г.: Я понимаю. То, что будет предложено вам, тоже расширит аудиторию. Поэтому редакция «Au-T» согласится, если вы предложите такую идею. Разумеется, к вашему предложению будет добавлено неофициальное сообщение от Святого Престола. 
И.М.: Тогда редакция, скорее всего, согласится. А что я должна предложить? 
В.Г.: Теологический диспут с Макнабом о его заблуждениях в прямом эфире. 
И.М.: О! Это как Лютер?.. Э-э… Не помню с кем.
В.Г.: С доктором теологии Иоганном Экком в Лейпциге в 1519-м.
И.М.: Э-э… Понятно. А где предполагается диспут с Макнабом?
В.Г.: На Американском Самоа, в Паго-Паго. По некоторым политическим причинам, в настоящее время это нейтральная территория. Для представителя Святого Престола не станет проблемой приехать с визитом к епископу Паго-Паго, поскольку формально это территория США. А Макнаб не сможет уклониться, ссылаясь на риск ареста. Хотя он в розыске за ряд преступлений в Папуа, ему не грозит арест в Паго-Паго, поскольку там сильны спецслужбы Меганезии, для которых Макнаб ценен.
И.М.: Да, наверное, так. А зачем нужна именно я?
В.Г.: Вы передадите Коннору Макнабу вызов на диспут от доктора Дэвида Лонгстека, официального легата Папы из английского сектора Университета Ватикана. Конечно, Макнаб спросит: кому достанется роль арбитра на этом диспуте.
И.М.: Кому?
В.Г.: Вам, мисс Мюр. Вы уже вели передачи с Макнабом, и он не сможет отказаться.
И.М.: Э-э… Но, я мало понимаю в теологии, и… И… Мне будет трудно разобраться. 
В.Г.: Мисс Мюр, вы именно тот человек. Вы не считаете себя образцовой католичкой, поэтому вас не заподозрят в предвзятости. Вы не теолог, поэтому будете рассуждать с позиции простого верующего. Вы смелая девушка, и не испугаетесь острых вопросов, которые, безусловно, будут подняты на этом диспуте. Вот почему Его Святейшество, рассмотрев множество кандидатур, выбрал вас. Вы понимаете, как это важно?
И.М.: Да, конечно… Конечно, да. А-а… Как я буду держать разговор в секрете? Если придется передавать вызов Макнабу, то я должна буду сказать ему… Э-э…
В.Г.: Вы получите официальный пакет из секретариата Ватикана, и будете ссылаться исключительно на содержание этого пакета. Там не будет ничего лишнего.
И.М.: Я поняла, мистер Гонтризи. А-а… Что вы называете лишним?
В.Г.: Лишнее то, что только для ваших ушей. Что вы думаете о Макнабе, мисс Мюр?
И.М.: Я даже не знаю… Он очень убедителен, он чувствует людей, он откликается на невысказанные мысли, он поворачивает слова в удобную для себя сторону... В нашей журналистской среде это называется: владеть аудиторией. 
В.Г.: Хорошо, что вы это понимаете. А известно ли вам, чьи это признаки?
И.М.: Э-э… В общем, да. Это признаки сильного адвоката или имиджмейкера.
В.Г.: Мисс Мюр, а в религиозном смысле? Кто умеет отвести глаза людям, чтобы они увидели истину, как ложь, и ложь, как истину? Кто в Писании назван Отцом Лжи?
И.М.: Э-э… Кажется, сатана. Но, ведь патер Макнаб не может быть сатаной, правда?
В.Г.: Сатана действует через лжехристов и лжепророков, которые великими чудесами соблазнят многих. А в конце времен явится антихрист. Так сказано в Писании. 
И.М.: Э-э… Мистер Гонтризи, вы это всерьез?.. 
В.Г.:  Мисс Мюр, по-вашему, Писание похоже на шутку?
И.М.: Н...Нет. Конечно, нет. Просто… Я не думала, что это как-то относится к нам.
В.Г.: Нам не дано этого знать точно. Мы можем лишь сравнивать знаки, данные нам в Писании, с тем, что видим. Вы умная девушка. Сравните сами, и сделайте выводы.
И.М.: Брр… Как-то даже жутковато становится. Будто я попала в фильм «Омен».
В.Г.: Не бойтесь, с вами будут сестры Петронилла и Ифигения, они оградят вас от зла. Правда, они не будут в зале на самом диспуте. Они приедут в Паго-Паго формально с другим заданием, по мирским делам своего ордена. Но их главная цель - помочь вам.
И.М.: Д…Да, так, наверное, будет спокойнее.
В.Г.: Я должен спросить о вашем решении. Вы согласны?
И.М.: Согласна ли я? Это так необычно, и все же… Да. Определенно, да. Я согласна.
В.Г.: Вы смелая девушка. Не забывайте, что Господь на вашей стороне. Сегодня через почтовую службу DHL вы получите пакет из Ватикана. Вы знаете что делать. И пусть смелость и вера ведут вас. Мы снова поговорим несколько позже. Всего доброго.
И.М.: И вам всего доброго, мистер Гонтризи.
* Конец протокола оперативного перехвата: 8 сентября 12:37 по Веллингтону.
***

Если бы абонент-инициатор не устраивал игры в секретность-шифрование, и провел бы переговоры по обычному телефону, то были бы хорошие шансы сохранить разговор в тайне. Прослушать обычный телефон проще, но никому не под силу прослушивать все разговоры по всем телефонам. А если разговор обозначен, как тайный, то он окажется обязательно перлюстрирован, несмотря на скремблер. И тогда не миновать контригры.



Большая часть контригры, как обычно случается, осталась «за кадром», а «в кадре», к вечеру того же дня, Имоджен получила прямое задание от директора канала «Au-T»: использовать «окно» между текущей датой и теологическим диспутом, для репортажа развлекательно-познавательного типа из авиа-круиза по Центральной Океании. Круиз организационно подготовлен авиационным СП «Sunfinder», и их менеджер свяжется с Имоджен завтра утром. Это авиа-СП знакомо Имоджен, и проблем быть не должно. В качестве дополнения к заданию отмечалось: две монашки-бенедиктинки тоже летят.   

И правда: на следующее утро (9 сентября) в науруанском отеле «Полудикая орхидея» в середине завтрака, около столика, где сидели сестра Петронилла, сестра Ифигения, и Имоджен Мюр, возник некий парень. Парень - в смысле, примерно ровесник Имоджен.

Симпатичный персонаж, хотя внешность довольно ординарная. Европеоид-северянин среднего роста. Телосложение крепкое, но не атлетическое. Лицо круглое, подбородок умеренно-волевой, глаза серые, волосы неясного цвета - выгоревшие от тропического  солнца. Стрижка «армейский ежик». Одежда в стиле «туристическая робинзонада» (на Игрищах каждый второй австралиец был одет похоже). Кажется, этот парень – ничего особенного, но Имоджен (обладавшая профессиональной памятью на лица) мгновенно узнала его (поскольку несколько раз видела на фото в СМИ). Улат Махно, экс-консул Меганезии, резервный комэск авиации Народного флота, и комиссар западного берега острова Косраэ, что на восточном краю огромного архипелага Каролинские острова.
- Aloha, прекрасные леди! Меня зовут Улат Махно, – энергично начал персонаж.
- И вам доброго дня, мистер Махно, - ответила сестра Петронилла.
- У меня следующий разговор, - продолжил он, - мисс Мюр! Ребята из правления СП «Sunfinder» сказали, что вы литерный пассажир, типа того. Так?
- А-а… Да, - растеряно подтвердила Имоджен, вспомнив о своей дисконтной карточке (подарке Ай-Ай - Ингмара Инвербраса).
- Так вот, - продолжил экс-консул, - я, как консультант правления, решил сам заняться вашим сервисом. Ну, поскольку вы знаковый клиент, и вообще, красивая женщина.

Последний тезис сразу добавил Имоджен уверенности в себе, и она спросила:
- Махно, уточните: вы настроены на бизнес, или на флирт?
- Хэх! – весело отозвался он, - Я сразу почувствовал: вы с юмором. Ну вот: конкретно сейчас я настроен на бизнес, однако, флирт, это ведь естественно. Так?
- Давайте сначала о бизнесе, - предложила она.
- ОК, - сказал Махно, - вы уже в курсе про мини-авиа-круиз. Так?
- Да, – подтвердила Имоджен, - но я пока не знаю маршрута.
- Сейчас покажу, - он положил на стол включенный планшетник, - смотрите на экран. Сначала летим 1000 километров на север к эпическому атоллу Бикини. После Бикини летим на юго-восток - юг, вдоль цепочек атоллов Маршалловых островов и Западного Кирибати, 2000 километров до острова Увеа. На Увеа делаем поворот на запад, и через острова Савайи и Уполу летим до Тутуила, где Паго-Паго. Вам нужен Паго-Паго, так?
- Замечательно! – отреагировала она и повернулась к бенедиктинкам.
- Имоджен, а вы хорошо знаете это авиапредприятие? – спросила сестра Петронилла.   
- Да. Вы удивитесь: я знаю владельца этого авиапредприятия, мы недавно общались.
- А самолеты у них надежные? – высказала монашка следующее подозрение.
- Э-э… - Имоджен посмотрела на Махно.

Тот  улыбнулся и негромко хлопнул в ладоши.
- С надежностью самолетов в «Sunfinder» дела обстоят вот как. В авиапарк включены только такие модели, которые прошли больше полувека эксплуатации, и выпущены в количестве более 10.000 единиц. Базовые лайнеры у «Sunfinder», это 20-метровый 30-местный «Дуглас-Дакота», в строю с 1935-го, и 30-метровый 70-местный «Геркулес-Локхид», в строю с 1955-го. Мы полетим в круиз на маленьком 7-метровом «Чероки» модель 1960-го. Конечно, все модели модифицированы по движкам, по авионике, и по  конструкционным материалам. Все самолеты - новые, не старше, чем 5 лет.   
- О! - удивилась Имоджен, - Значит, «Sunfinder» специально строит старые модели?
- Не строит, а заказывает, - поправил он, - ведь «Sunfinder» перевозчик, а не верфь.

Между тем, сестра Ифигения, приглядевшись к персонажу, произнесла:
- Мистер Махно, мне кажется, я где-то читала о вас.
- Может, мисс, вы читали о Несторе Махно, великом анархисте?
- Нет, о вас. Вы и Ури-Муви Старк были консулами Меганезии во время войны.
- Верно, мы были консулами.
- А до того, - продолжила она, - вы были шефом авиаторов в секте Li-Re, в Гайане.
- Тоже верно, - согласился он, - хотя, смотря что, по-вашему, такое: «секта».
- Как известно, - ответила младшая бенедиктинка, - секта, это группа, которая отпала от церкви, измыслила ложное учение, и противопоставила себя культуре общества.
- Ифигения, - вмешалась Имоджен, - я предлагаю уважать религию друг друга.

Младшая бенедиктинка посмотрела на журналистку удивленным взглядом.
- Но ведь я сказала правду.
- И, - добавила Петронилла, - к сектам надо относиться с осторожностью.
- Я собираюсь в авиа-круиз, а не в секту, - ответила Имоджен, - и я надеюсь, что вы с Ифигенией составите мне компанию. Мистер Махно, когда вы предлагаете лететь?
- Через час, если у вас нет каких-то дел на Науру, и если вы успеете собраться.
- Отлично, мистер Махно! Встретимся через час… Где?
- Давайте здесь же, мисс Мюр. Я буду пить кофе у стойки бара, - ответил он.



Имоджен (кое-что понимая в психологии) не сомневалась, что в полете бенедиктинки попробуют дать решительный идейный бой «сектанту». Перелет Науру - атолл Бикини (полетное время на «Чероки» - два с половиной часа) давал им отличную возможность (оппонент не отвертится). Действительно: едва самолет набрал высоту, автопилот был включен, и Улат Махно убрал руку со штурвала, на него обрушились острые вопросы.

История секты Li-Re (Liberty-Religion). Около 2020-го пастор-методист Джо-Джим из непримечательного города на юге США, отпав от церкви, стал проповедовать учение, основанное на доктрине ересиарха Пелагия, и на лжеучении пастора Джима Джонса о «Народном храме». Повторяя отчасти путь Джима Джонса, пастор Джо-Джим основал поселение в Гайане, и получился тот же финал. Осенью 1978-го в Гайане погибли 920 сектантов и Джим Джонс. Летом позапрошлого года погибли все сектанты Li-Re, и Джо-Джим. Официальная версия оба раза: массовый суицид. Неофициальная версия оба раза: нападение наемников, оплаченное влиятельными Южными баптистами США.

В поселке Li-Re погибли почти все близкие Улата Махно, поэтому бенедиктинки (как тактичные люди) завели спор только о религиозной доктрине секты (но не о трагедии, связанной с политикой). Для Имоджен Мюр это была удача: о трагедиях в Гайане она, разумеется, знала, но о доктрине Li-Re - нет. Вся болтовня в СМИ об извращенных и изуверских порядках в «тоталитарном деструктивном культе Джо-Джима» - не в счет. Имоджен знала, как фабрикуются такие политически-заказные статьи. Вот услышать основы вероучения от адепта Li-Re в споре с оппонентами, это совсем другое дело…   

…Оппоненты (сестра Петронилла и сестра Ифигения) продолжали говорить о древней ереси Пелагия, осужденной церковью за отрицание «первородного греха» (нарушения Адамом и Евой запрета на плод дерева познания добра и зла). Имоджен не думала, что данный библейский эпизод так важен для церковной догматики. Махно тоже ранее не думал об этом. Он был инженером и военным летчиком, не лез в теологию, и понимал учение Джо-Джима, как этику жизни. Базисом для этики был бог, создавший природу и людей, сообщивший людям ряд несложных советов, и пустивший людей на природу, предполагая, что со временем, любям хватит ума счастливо устроить свою жизнь. Для бенедиктинок дело обстояло иначе. Адам и Ева, с их будущими потомками прокляты, поскольку нарушили запрет, так что все люди рождаются испорченными грехом.

Имоджен (сидевшая в салоне «Чероки» впереди, рядом с пилотом) наблюдала, как он,  выслушав длинную нотацию по этому поводу, постучал пальцами по штурвалу, затем вынес вердикт: «чепуха, зачем богу так делать?». У монашек был риторический прием против такого скептицизма, и они спросили: считает ли Махно себя безгрешным? Тот невозмутимо ответил: «в реальном мире, хочешь - не хочешь, но где-то насвинячишь, особенно на войне, и кстати - как ваша церковь смотрит на войну?». У монашек была домашняя заготовка о войне тоже. Точнее, это был фрагмент из цитатника в айфоне:
«Условия моральной допустимости войны принадлежит разумной оценке тех людей, которые ответственны за общественное благо. Государственная власть имеет право и обязанность требовать от граждан выполнения долга по защите отечества. Те же, кто посвятил себя служению родине путем военной службы - защитники безопасности и свободы народов. Честно неся свою службу, они способствуют общему благу нации и поддержанию мира».

Махно поинтересовался: откуда эта цитата? Монашки ответили, что из католического катехизиса, где дано разъяснение библейской заповеди «не убий». Тогда он попросил прочесть этот фрагмент вслух еще раз и, послушав, прокомментировал:
«Значит, это вот как. Какие-то люди, ставшие государственной властью в стране Х, по каким-то соображениям решают где-то воевать. Например, хочется привести какую-то африканскую страну Z к порядку, как они это понимают. Или им требуется повод для отсрочки по госдолгу. Или просто надо отвлечь население от внутренних проблем. По такому случаю, дается приказ на перемещение авианосной группы к берегу Африки, и дальше, пилоты X поднимают с палубы тактические бомбардировщики, долетают до столицы Z, и каждый сбрасывает 10 тонн бомб примерно туда, где находятся власти Z, неугодные властям X. Ключевое слово: примерно. Большинство этих бомб взорвется в жилых кварталах, превратив сотни простых африканцев: мужчин, женщин, и детей – в подгорелый фарш, полностью или частично. Верно ли я понял, что пилоты могут быть уверены, согласно вашему катехизису, в моральной допустимости своих действий?».
Монашки возмущенно возразили и зачитали еще одну цитату из того же источника:
«Наш моральный долг - отказаться выполнять приказ о совершении геноцида. Любое военное действие с целью уничтожения без различия целых городов или области с их населением, это преступление против Бога».

Махно снова постучал пальцами по штурвалу, и спросил у них: сколько раз за полвека церковь призвала католиков-военных отказаться выполнять приказ о бомбардировке городов? Между прочим (проинформировал он) за эти последние полвека в локальных войнах погибло больше мирных жителей, чем в двух мировых войнах. Бенедиктинки попробовали отговориться тем, что Папа Римский осуждал бомбардировки. Но Махно спокойно повторил вопрос: был ли призыв церкви отказаться выполнять приказ? Они признали: такого призыва не было, но добавили: церковь не может подменять совесть конкретного человека, и вмешиваться в политику светских властей. Махно с иронией заметил: эти соображения почему-то не мешают католической церкви вмешиваться в совесть и политику по темам семьи, аборта, секса, клонирования, и GM-инженерии.
 
Но бенедиктинки и тут знали что ответить. Они процитировали Евангелие: «отдавайте кесарево - кесарю, а божие - богу». Тогда Улат Махно сообщил: «В этом проблема: вы верите в такого бога, который по значимости расположен после кесаря. В такого бога, который обладает какими-то полномочиями только в отношении босяков, и только по вопросам, делегированным ему государством. В такого бога, который ищет щедрости кесаря, съедающего львиную долю, оставляя слуге сколько-то объедков за усердие».
Сестра Ифигения неосознанно-испуганным жестом прижала ладонь к губам.
Сестра Петронилла, кажется, тоже была шокирована монологом экс-консула (вряд ли наставницы в монастыре учили, как отвечать на такое). Но, она сумела собрать волю в
комок и (стараясь, чтобы голос не дрожал) сказала: «вы говорите, как безбожник».

Махно медленно покачал головой, и очень спокойно, но громко и жестко отчеканил:
«Я-то как раз верю в бога. В настоящего бога, о котором говорил Джо-Джим. В бога, с позиции которого все кесари и прочие оффи - это пыль на ветру. В бога, который так говорит с кесарями: «за то и то я протяну руку мою на тебя, отдам тебя на расхищение  язычникам, истреблю тебя из числа людей, сотру тебя из всех земель, уничтожу тебя и узнаешь, что я – Господь!». Завершив эту цитату, экс-консул резко хлопнул в ладоши. Раздался звук, так похожий на выстрел, что обе монашки и Имоджен - вздрогнули. Но именно этот резко-громкий жест побудил Имоджен вмешаться:
- Мистер Махно, а вам не стыдно пугать слабых женщин солдафонскими трюками?
- Извините, мисс Мюр, я больше не буду, - ответил он тоном младшего тинэйджера, из озорства, взорвавшего петарду в шкафу с тонкой фарфоровой посудой, и только позже сообразившего, что это была не лучшая шутка.
- Правда, мистер Махно, не делайте так больше, - сказала она.
- Я уже обещал: больше не буду, мисс Мюр. И может, хватит горячих тем? Давайте, я лучше расскажу вам про атоллы Бикини, Наму, и Аилинглаплап.
- Аили… Инг… - попыталась Имоджен сходу повторить последнее название.
- Аилинглаплап, - помог экс-консул, - это большой атолл, с которого, согласно мифам аборигенов Маршалловых островов, началось сотворение мира…




*41. Занимательная конспирология в астронавтике.
Вечер той же даты (8 сентября справа от Линии Перемены дат).
Германское Самоа, остров Уполу, кондоминиум Лаломану.

Герда Шредер любила маленькие домашние вечеринки. Именно маленькие, когда всех гостей можно разместить обычным семейным порядком в холле-столовой, и эти гости, практически, свои, так что можно даже попросить их немного помочь со стряпней…
…Поэтому, в коттедже Шредер – фон Зейл с самого начала установилась такая манера организации вечеринок, и сегодняшняя не стала исключением.
Семья - старшее поколение: Хелм и Герда, младшее: Феликс и Флави. 
Гости - старшее поколение: Йин Шан-Йан (40-летний профессор матинформики) и Ли Мэйли (27-летняя хозяйка ролл-шопа), младшее: 16-летние Квэк Фуга и Труди Бранд (одногруппники Феликса и Флави в Пи-Кубе, и коллеги по текущей стажировке). 
Бевеггрунд (неявный мотив вечеринки) - поближе познакомить Шан-Йана и Мэйли…

…Сейчас (расставляя по столу очередную композицию закусок, и задумавшись насчет бевеггрунд) Герда почти покраснела. Не то, чтобы мотив был плох, но Герда внезапно подумала, что сейчас копирует нетактичную манеру своей подруги Азалинды, пытаясь исподволь устраивать личную жизнь своих хороших знакомых. На родине Герда не раз выговаривала ей: «Азалинда, пойми, у разных людей разные установки, которые вовсе необязательно совпадают с твоими установками, а ты, будто слоник в посудной лавке, вламываешься в их уклад, начинаешь пихать их в одну койку, и кто ты после этого?». Конечно, Азалинду было не пробить таким упреком. Она уверенно отвечала: «Я такой человек, которому близка судьба друзей, а ты, Герда, играешь в интеллигентность…».

И вот теперь Герда, как тот слоник, вломилась в жизнь двух симпатичных китайцев:
* Бывшего научного сотрудника Исследовательского  Центра Энергетики Сингапура, который впал там в немилость из-за своей сетевой публицистики, бежал в Меганезию, участвовал в создании А-бомбы для Народного флота, а ныне преподавал в Пи-Кубе.
* Бывшей шанхайской искательницы заработков в Латинской Америке, которая нашла только проблемы, включая нежелательную беременность, затем уехала в Меганезию с малышкой афро-китайской расы, и занялась малым ремонтно-бытовым сервисом.

Этих двух персонажей сближали две вещи: увлечение гимнастикой тайцзи, и бытовая неустроенность. Причины увлечения тайцзи – одинаковые (хочется быть подтянутым, энергичным и здоровым). Причины бытовой неустроенности - разные. У Шан-Йана - множество разнообразных тематик по науке, преподаванию, и хобби, при отсутствии постоянной женщины в доме (студентки, прыгающие в койку – не в счет). У Мэйли - множество разнообразных задач микро-бизнеса, при наличии маленькой дочки, и при отсутствии делового партнера (филиппинские юнгегастарбайтеры - не в счет). 

Если (в обоих случаях) добавить к этому некоторую стеснительность (точнее - просто   меньшую раскованность, чем у типичных канаков-foa), то результатом будет та самая бытовая неустроенность (см. выше). И Герда решила… (опять-таки, см. выше). Хелм моментально поддержал эту идею, добавив: это надо легендировать, чтобы никто не догадался о твоей спецоперации: пригласить двух студентов. Скажем: Квэка и Труди.

За секунду до того, как майор произнес имена, Герда угадала одно из них: Квэк Фуга. Студент немного младше Феликса, приятный и толковый парень, этический туземец, получивший прекрасное стартовое образование в продвинутой мормонской школе на Дальневосточном Самоа. Герда вовсе не возражала против приглашения этого парня. Только необычен был интерес Хелма фон Зейла к уже исчезнувшей школе, где учился Квэк Фуга, Это разожгло журналистское любопытство Герды, так что она даже слегка намекнула Хелму на свое любопытство, однако майор «соскользнул», как он поступал крайне редко - только когда вопросы касались «really top-secret». К слову: когда Герда спросила о роли Йин Шан-Йана в создании незийской А-бомбы, Хелм изложил ей эту историю (хотя предупредил, что это не для публикации). Аналогично: Герда получила историю о незийском микробиологическом «оружии последнего ответа». Какую тайну скрывает маска КАК БЫ просто студента?  Ладно, подождем с этим (решила Герда) и, завершив композицию закусок на столе, переключила внимание на разговор… 

…Начатый Ли Мэйли, и касавшийся СКАГ (супер-кубка адреналинового гейзера) уже названного в СМИ Британского Содружества «юношеским спортклубом самоубийц».
- Я не понимаю, - говорила она, - как можно это разрешать? Эти милые молодые люди станут рисковать жизнью, играя в глупый экстрим. Кто-то может погибнуть. Зачем?
- Затем, что кто-то рекламирует всякое говно на этой игре, - спокойно сказала Флави с циничной рассудительностью, свойственной на Гаити даже 14-летним девочкам.
- Реально, - поддержал Феликс, - если организаторы учредили приз 10 миллионов, это значит, они хотят продать рекламы на миллиард. Им плевать на жизнь спортсменов.
- По ходу, им не плевать, - возразил Квэк, - фокус игры в том, что спортсмены рискуют жизнью. Это заводит публику, число зрителей растет, рекламные минуты дорожают.
- Оффи придумали такие игры еще в Древнем Риме, - добавила Труди.
- Ты про гладиаторские бои? – спросил Феликс.
- E-o! - Труди коротко кивнула, - Тема хлеба и зрелищ. Гладиаторские бои были тогда главным носителем для рекламы, ведь ни газет, ни TV тогда еще не придумали.
- Гладиаторы, это как в сериале «Спартакус»? – спросила Флави.
- E-o, - подтвердила Труди, - но сюжет и видеоряд через жопу. Голливуд, короче.

На этом пункте Герда включилась:
- Для справедливости скажу: в 1960-м на базе Голливуда сделан превосходный фильм «Спартакус» под режиссурой Стэнли Кубрика.
- Ясно, - отозвался Квэк, - 1960-е, это атомная Холодная война и Золотые десятилетия астронавтики. В Европе и Америке работала НТР, прогресс, все такое. В кино тоже.      
- По-моему, - заметил Йин Шан-Йан, - вы, молодые люди, ушли далеко от темы.
- Да, док, что-то нас занесло, - самокритично признал Феликс.
- Извини, Мэйли, - добавил Квэк, - мы ответили только на твой второй вопрос. Первый вопрос, по ходу, в компетенции прокуратора.
- Ребята! – воскликнула китаянка, энергично взмахнув руками, - Честное слово, я уже запуталась в вашем ответе, и в номерах вопросов.
- Мэйли, насколько я понимаю… - обстоятельно объявил профессор, - …Твой первый вопрос: как можно разрешать проведение СКАГ на Самоа? Твой второй вопрос: зачем нужен СКАГ? Ответ Флави выглядит разумно. Цель организаторов турнира - продажа рекламы, как принято в коммерческом спорте. А вопрос о разрешении сомнительного турнира, вероятно, относится к компетенции властей.   
- Док, я уточню, - отозвался фон Зейл, - вопрос компетенции сложный. Турнир СКАГ предполагается проводить на Самоа Паго-Паго, где формально юрисдикция США.

Математик-китаец улыбнулся и поднял свой стакан, наполненный местным «Styrioel» (вполне аутентичным темным пивом, но всего с полутора процентами алкоголя). Сорт получил название «Styrioel» (пиво для рулевого - на старо-норвежском) поскольку его потребление не снижало нервно-рефлекторные качества пользователя. Итак, Шан-Йан поднял свой стакан и, глядя сквозь него на свет, произнес:
- Формально, это пиво, однако биотехнология сделала его неэффективным для пьянки. Насколько я понимаю, юрисдикция США на Американском Самоа - аналогична. Мои политологические знания недостаточны, но мне кажется, что наш Верховный суд дал поручение тебе, поскольку эффективная исполнительная власть в твоих руках.   
- Поручение? – переспросила Мэйли.
- Док отчасти прав, - ответил фон Зейл, - суд поручил мне проследить, чтобы СКАГ не выходил за рамки нормального физического риска. Я обязан это сделать. А, поскольку администрация янки: губернатор Луатали и вице-губернатор Хансон, вообще-то, тоже заинтересованы в снижении риска на турнире, это решаемая проблема.
- Но тогда проще всего запретить этот ужасный турнир, - заметила она.

Майор-прокуратор отбарабанил пальцами по столу ритм марша 
- Да, Мэйли, ты права, проще всего запретить опасное мероприятие. Но будет ли такое  решение правильнее всего? Сейчас я не говорю о том, что это стало бы эксцессом: суд поручил мне проследить, но не запрещать. Я говорю о целесообразности. Если считать запретным любой риск, то как двигать прогресс? При таком отношении к риску, люди никогда не освоили бы мореходство, не говоря уже об авиации и астронавтике.
- Хелм, извини, это подмена темы, - вмешалась Герда, - мореходство никогда не было бессмысленным риском ради риска, ради адреналина, ради грязного рекламного шоу, которым, по существу, является СКАГ!
- Стоп, милая, - сказал фон Зейл, - а почему ты уверена, что СКАГ просто обязан быть бессмысленным риском ради риска, ради адреналина, ради грязного рекламного шоу?       
- А разве это не так? – спросила она.
- А разве где-то декларировано, что это так? – отреагировал он вопросом на вопрос.
- Нет, но это… - Герда помедлила, подбирая слова, - …Явно подразумевается.

В ответ, фон Зейл, жестом иллюзиониста извлек, как будто из воздуха яркий буклет, и протянул ей, со словами:
- Вот инфо-лист оргкомитета СКАГ. Пожалуйста, покажи: где это подразумевается?   
- Хелм, ты ведь понимаешь, они не пишут: мы устроили турнир, чтобы ребята, рискуя жизнями, собрали толпу западных телезрителей, которых можно опылить рекламой.
- Опылить рекламой? – переспросил Феликс, - Ну, мама, это круто!
- …Супер! - согласилась Флави.
- …Мемориально! - предложила свою версию Труди.
- …Снайперски! - высказался Квэк.   
- Мило, что вы оценили, - оказала Герда, - итак: в инфо-листах пишется иначе: что-то насчет прекрасного праздника спорта, безграничности человеческих возможностей, и товарищеском состязании, в котором победит сильнейший, но в выигрыше будут все.
- Вот так мы проведем СКАГ, - прокомментировал фон Зейл.
- В смысле? – не поняла она.
- В смысле: как написано в инфо-листе, и как ты сказала, так мы это проведем.
- Я думаю, что люди из оргкомитета не согласится на это, - заметила Мэйли.
- Они уже согласились. Это наше море. Тут будет, как мы хотим, или никак.

Мэйли посмотрела на него с удивлением и любопытством:
- Но пока все сообщения СМИ о СКАГ смакуют запредельный риск.
- Show must go on, - прокуратор нарисовал ладонью в воздухе нечто вроде восходящей спирали, - следует подогревать интерес западных телезрителей.
- Но запредельный риск! – повторила она.
- Вот что, - сказал он, - год назад я провел отпуск на острове Косраэ в гостях у Корвина Саммерса, моего боевого товарища, и отличного авиатора. Я наблюдал его тренинги с новичками. Корвин, сидя на инструкторском месте, намеренно опаздывал.
- Опаздывал? – удивилась Герда, - Мне не верится, Хелм. Я видела Корвина, и…
- Милая, он специально опаздывал, позволяя новичку совершать фатальные ошибки. Я видел, как эти тинэйджеры срывались в штопор, оставались на эшелоне без топлива, и попадали в аномальную турбулентность. Корвин вытаскивал их, только если ситуация делалась критической, и устраивал фест, если им удавалось выкарабкаться самим. Эту стратегию Корвин перенял от Ури-Муви Старка, лучшего эксперта воздушных боев.

Майор-прокуратор сделал паузу, и Мэйли спросила:
- Это имеет какое-то отношение к турниру СКАГ?
- Это аналогия, - пояснил он, - если бы любой западный спортивный TV-канал показал  тренинги Корвина, как новомодный экстрим, то обычные зрители поверили бы.
- А! - сказал Шан-Йан, - Вы проведете какие-то тренинги под видом турнира СКАГ!
- Да. Тренинги. Еще тесты и исследования. Это будет выглядеть вполне экстремально, значит, рекламодатели получат ожидаемое число телезрителей, прилипших к экранам. Некоторые исследования потребовали специальной стилизации под спорт-экстрим и, я полагаю, авторам будет интересно послушать мнение со стороны… Алло, авторы!
- Типа, мы раскрываемся? – спросил Феликс, переглянувшись с Флави.
- Да, внутри этой дружеской компании, - уточнил фон Зейл, - попробуйте представить ученому вашу мангу с летучими тарелками и перехватом космического мусора. А мы с Квэком покурим у бассейна, присоединимся чуть позже.



Маленький дворик. Пальмы около бассейна. Перистые ветви затеняют свет фонарей. Хорошее время и место для тет-а-тет под звездами в процессе курения сигар.
- Ну, Квэк, - сказал фон Зейл, - по-твоему: о чем я хочу неформально пообщаться?
- СКАГ и астронавтика, - лаконично ответил дальневосточный самоанский студент.
- А точнее?
- Точнее, сен майор, я думаю: применение СКАГ, как легенды-прикрытия разработки, постройки, и тестов машины для малобюджетной астронавтики.
- Квэк, мы на вечеринке, так что без рангов. А теперь попробуй еще точнее.
- E-o, Хелм. Ты хочешь пообщаться на тему, как раскрутить профессора Шан-Йана на обсуждение малобюджетной астронавтики по манге Феликса и Флави об охотниках за мусором. Эта манга уже хорошо выглядит для PR, но ведь PR физически не летает.

Майор поднял руки на уровень лица и трижды негромко хлопнул в ладоши. 
- Отлично, Квэк. Ты говорил, что учился в продвинутой мормонской церковной школе, бывшей на острове Та-У. Там что, преподавался курс наподобие анализа сценариев?
- Да, типа того. Нас учили строить проповедь так, чтобы они не могли отползти.
- Хм… Они, это кто?
- Ну, люди.
- Хм… Люди, значит. А чтобы они не могли отползти от чего?
- Ну, от обращения в веру Христа и всех святых последних дней, - пояснил Квэк.
- Ясно… - произнес фон Зейл, - …Жаль, что в эту школа попала бомба.
- Ужасно жаль, - сказал студент, глядя на прокуратора кристально-честным взглядом.

Этот взгляд был особенно интересен для фон Зейла, точно знавшего, что Квэк Фуга не учился на Дальневосточном Самоа в мормонской школе (а если бы даже учился, то не приобрел бы ничего похожего на такие знания и навыки). Это было получено из иного источника, и фон Зейл уже догадался, из какого именно. Сейчас во взгляде 16-летнего условного туземца читалось понимание того, что фон Зейл уже догадался. Этот взгляд капельку (совсем капельку) изменился, когда Квэк Фуга догадался, что Хелм фон Зейл догадался, что он (Квэк Фуга) это понимает… 
 
…Такая профессиональная игра взглядов, никак не выразилась вербально. Она просто прекратилась, поскольку обе стороны все поняли. Затем майор-прокуратор сообщил.
- Надо скорректировать твое утверждение. Ты сказал: PR физически не летает. Но, тот аппарат, который создается с участием вашей стажерской команды, имеет физически реальные летно-технические характеристики, и тебе это известно, не так ли?
- Да, - сказал Квэк, - но ЛТХ создаваемой тарелки - не космические. Доктор Шан-Йан, возможно, подскажет какой-то финт, на то он и ученый. Но я не представляю, как это возможно. Я видел расчеты Хрю Малколм. Кстати, немного странно, что ее тут нет.
- Разумное замечание, - ответил фон Зейл, - но Хрю сейчас общается со спонсорами на острове Савайи в Плайа-Афаноа, около парковки «БлицВерк». А что там с расчетами?
- Я думаю, Хелм, ты это знаешь. Теоретическая скорость таких тарелок меньше, чем 2 километра в секунду, а теоретический потолок меньше, чем 250 километров. Реально-достижимые ЛТХ еще меньше. И на таких высотах нет космического мусора.
- Что, Квэк, совсем нет?
- Не совсем, но практически нет. Это короткоживущий мусор, который остается после заброски спутника на стандартную НОО (низкую опорную орбиту) 200 километров со скоростью 8 километров в секунду. Там есть влияние атмосферы, и потому пассивный спутник или мусор живет недолго: тормозится за несколько витков и падает. Мусор на эллиптических орбитах с таким низким перигеем встречается редко. Охота за мусором практически целесообразна на орбитах от 400 до 40.000 километров. Как-то так.
- Ясно. И какие твои выводы?
- Мои выводы не понравятся Шан-Йану, и я думаю: лучше не сообщать ему. Я пока не сообщал даже товарищам по стажировке. 
- Сообщи мне, - предложил фон Зейл, - а дальше решим, как быть с этим.
- ОК, - сказал Квэк Фуга, - при общепринятой технологии космических запусков, КЛА (космический летательный аппарат) делает несколько витков на НОО, и только потом разгонный модуль переводит КЛА на более высокую орбиту. Такие дела.
- Хм… Какие дела?
- Такие дела, Хелм, что каждый КЛА проходит над нашей акваторией на высоте НОО, значит, если у нас будет суборбитально-тарелочная технология, то некоторые КЛА, у которых плохая карма, окажутся подвержены случайностям, неизбежным в космосе.

Пауза. Минуту 42-летний майор INDEMI и 16-летний стажер Пи-Куба, молча, курили. Молчание прервал старший из них, задав вопрос:
- Как ты себе это представляешь?
- Ну, примерно как в оригинальной манге «PLANETES», или в манге Феликса и Флави «Space-Plates». Обе начинаются одинаково. Летит КЛА, а навстречу летит болт. У них встречная скорость такая, что выходит наподобие фатального столкновения корабля с неопознанным плавучим препятствием. Типичная случайность, неизбежная на море.

Опять пауза. Фокус был в том, что 16-летний стажер почти догадался о планах штаба Народного флота в отношении будущей малобюджетной суборбитальной машинки. В функциональном смысле «почти» можно было отбросить. Квек не угадал только саму технологию и тактико-технический метод, но угадал будущие мишени. Было бы очень нежелательно расползание этой догадки. Поэтому профессиональная интуиция сходу подсказала фон Зейлу оптимальный выход из ситуации.   
- Ясно, суб-инспектор Фуга... – сказал он и (после еще одной короткой паузы, вполне достаточной для такого сообразительного собеседника) добавил, - …Такая будет ваша стажерская должность на плавучей фабрике «БлицВерк» и в интернате Плайа-Афаноа. Программу и номерной значок суб-инспектора получите завтра. Вопросы?
- Пока нет вопросов, сен майор-прокуратор.
- ОК, суб-инспектор. Напомните мне: о чем мы говорили?
- О космическом мусоре в об