Глава 12 Бебуту Мустафы IV не сидится в ножнах

Через сорок пять минут Градов припарковал свой белый "Алеко" на набережной, напротив Артиллерийского музея. Мимо него медленно проехала серебристая "Ауди-80" и остановилась чуть подальше, вне видимости двух мужчин, вышедших из "выкидыша" французского автопрома.

– Вай! Муса-ака!

– !!!

– Зачэм абидна так гаварыш? Я адын биль… За русскими поехаль…

– ?

– Гдэ? Нэ знаю, гдэ… Какие-то пущки кругом, танки многа, вай "катюша" даже есть…

– ?

– Рядом? Пэтропашская… Крэпость это. Цэнтр, вах! 

– ?!

– Зачэм обижаишь? Я город знаю... – водитель открыл окно и спросил прохожего: "Дарагой, чи то это, а?"

– Ты на какой рынок ехал? Артиллерийский музей это!

– Муса, в артылэрыйскый музэй аны пашлы! Харашо, приезжай, встрэчу, как дарагова гостя встрэчу! Уже здэс? Аткуда знаю?! Армяшка, наверное, дома астался!


– Вот, Роман Георгиевич, что скажете об этой вещице?

– Ва..ва…Василий…Петрович, откуда это у вас?

– Долго рассказывать… Давайте вы сначала нас – это мой друг, старший следователь из отдела по борьбе с организованной преступностью Дмитрий Ломов, – проконсультируйте, – вежливо, но настойчиво предложил Градов.

– Ну…я, конечно, не уверен… Нужна комплексная экспертиза… Камней, например, клинка, но, если…

– А если всё окажется подлинной правдой, то, что это?

– У меня, молодые люди, – у седого старика, действительно, затряслись от волнения тонкие худые руки с тонкими узловатыми венами, – вы не представляете, что это, возможно, такое!

– Роман Георгиевич, дорогой! А если хотя бы приблизительно? – спросил Ломов.

– Одну минуточку!

И директор музея отошёл в одному из многочисленных книжных шкафов в его кабинете.

– Надеюсь, что это здесь, а не дома. Вот!

На стол перед друзьями лёг красочно изданный альбом "История холодного оружия Древнего Востока". Старик начал лихорадочно перелистывать страницы…

– Нашёл! Это традиционный изогнутый кинжал-бебут. От слова "бек" и "бут", что с тюркского означает "паша" и "нога" или "бедро". Это холодное оружие носили всадники, но из-за того, что его при посадке на коня нужно было сдвигать на ногу, оно и получило такое название.

– ?

– Оно было очень удобным в ближнем бою в тесном пространстве, где трудно было размахнуться саблей. Его после турецких войн даже приняла на вооружение российская армия, точнее артиллеристы. Очень, знаете, было удобно…

– Неужели это простое оружие солдата?

– Конечно, нет! Посмотрите, как кинжал богато инкрустирован драгоценными камнями!
А какой пояс! Это точно личное оружие знатного паши!

Здесь директор музея вдруг замолчал, уставившись на фотографию какого-то вельможи в альбоме.

– Не может быть! Посмотрите!!!

Градов и Ломов перевернули альбом и пододвинули его к себе поближе. На репродукции был портрет турецкого султана, толстое пузо которого…

– Это же наш пояс!

– И ножны!

– Кто это?! – одновременно закричали друзья так громко, что старик поморщился.

– Это, господа хорошие, турецкий султан Мустафа IV! Прошу любить его и жаловать. По легенде именно он убил своего двоюродного брата, султана Османской Империи, Селима III. Он был зарезан в своём гареме этим кинжалом, когда в 1808 году янычары подняли восстание против него, а его родной брат, тоже Мустафа-паша, не успел со своим войском его спасти… Такая вот легенда!

– Похоже это становится уже настоящей историей! – произнёс Градов, думая о чём-то своём.

Ломов понимающе посмотрел на друга.

– Позвольте кинжал? –  попросил Роман Георгиевич и проткнул им воздух несколько раз. – Теперь попробуйте вы! Оба!

Градов и Ломов поочередно резали пустое пространство перед собой, не понимая, чего от них добивается странный старикан.

– Ну, что чувствуете?

– Как будто что-то есть внутри рукояти…

– Да, что-то там бьётся! – подтвердил Дмитрий.

– Верно! – старые глаза вдруг азартно загорелись. – Вот здесь, на клинке, читайте гравировку арабской вязью… И на ножнах должна быть такая же…

– Точно! А что она означает?

– Я почти уверен, что перед нами подлинный бебут самого Мустафы IV!

– Надпись, надпись как переводится?

– Слышащий сердце. При ударе сердечник внутри рукоятки резко бил в край, отдаваясь в руке бьющего, как будто биение сердца! Легенда гласит, что кинжал, действительно, слышал, как бьётся пробитое им сердце! Очень похоже на правду: облегченная полая рукоятка с вибрирующим внутри на струне сердечником вполне могла передавать в руку сердечный пульс. Вот бы проверить!
Ломов и Градов посмотрели на директора музея, как на сумасшедшего.

– Ну, я это так, переволновался очень! Простите старика!

– Нам пора, Роман Георгиевич. Спасибо Вам огромное!

– А кинжал? Оставьте его мне. У нас здесь охрана, сигнализация. Я поработаю с ним немного. Когда ещё такую редкость увидишь! А завтра после обеда я соберу экспертный совет. Вы тоже приходите.


…В кабинете долго горела настольная лампа, отпугивая бледные сумерки осторожно наступающих белых ночей. В дверь директорского кабинета тихо постучали.

– Ох, засиделся! – спохватился Роман Георгиевич. – Наверное, сторож пришёл, устал меня ждать, хочет закрыть музей.

Он отложил в сторону увеличительное стекло, сквозь которое, потеряв счет времени, рассматривал в мелочах, наслаждаясь каждой деталью инкрустации и любуясь любой царапиной или бурым пятном крови, за которыми видел очередную историческую драму, и пошаркал открывать дверь.


…Тень в свете бледной луны бесшумно скользила по стенам выставочных залов, иногда останавливаясь и прислушиваясь к звукам заснувшего музея. Высокая фигура откидывала тяжёлые портьеры на окнах. Наконец, одно оказалось полностью заклеенным плотной непрозрачной бумагой. Фигура легко запрыгнула на широкий подоконник и задёрнула штору, затаившись там до утра…

– Где тебя носит? – накинулся на Градова Дмитрий. – Директора твоего убили этой ночью! Вон стоит  передвижная "криминалистическая лаборатория", прокуратура уже здесь!

– Так, что же мы стоим?!

– Беги, дурачок, давай! Не споткнись только! Скажи им всем, что прибыл на экспертный совет по турецкому кинжалу, который убитому директору ты сам вчера принес и который, наверняка, исчез!  Помочь тебе оформить явку с повинной? Ну как, согласен?

– Что делать будем? Кого искать? Кинжал, жалко, потеряли!

– Я потом всё узнаю из оперативной сводки. Сейчас поехали к тебе домой. Покумекаем, а там решим.

… Входная дверь в квартиру Громова открылась сама, он даже не успел повернуть ключ в замке. Ломов знаком показал Василию, чтобы тот оставался за спиной, и вынул из наплечной кобуры свой пистолет.

– Ну, "макарыч", не подведи! – прошептал молитву Ломов и проскользнул в прихожую.

Градов нырнул в темноту следом за ним. Они простояли на месте с минуту. В квартире было тихо. Они, прилипая к стенкам и замирая на углах, обошли все комнаты.

– Никого! – выдохнул Ломов.

– Пропали мои файлы по делу Бориса, и…

– Что ещё? – спросил Ломов.

– Смотри!

В письменном столе торчал большой кухонный нож, который проткнул карточную колоду насквозь. Рядом лежал чёрный "джокер" с уголком, сожжённым ровно до половины его лица.

– Это всё-таки тот, жжёный тип из Краснодара! – догадался Градов.

– Нужно не спускать глаз с Эдуарда!

– Он теперь знает всех, причастных к нашему делу!

– Но его главная цель – армянин! Остальные…Только, если попадутся на его пути!

– Будем надеяться, что этого не случится.