Матильда

Тот день, когда он появился в моей жизни, я не забуду никогда. На улице было пасмурно. С неба, затянутого асфальто-цементными тучами, то и дело срывались крупные капли дождя. Они были размером с перепелиное яйцо и разбивались о землю, с такой же грациозностью.
Я думала, что этот день станет последним в моей жизни. Мне было очень одиноко, грусть сжимала меня стальными канатами, с каждой секундой усиливающими свою хватку, стараясь выжать из меня все жизненные соки.
Я уже придумывала план, как лучше всего умереть, когда ко мне подошел он. Я сидела на скамейке, вся скукожившись от холода, и каждая капля, попадающая на меня, ранила, словно пуля, и заставляла моё тело содрогаться в конвульсиях, и ничто уже не помогало. Я и сама не заметила, как это произошло, но повернув голову в другую сторону, увидела его. Он сидел совсем рядом и всем своим видом внушал мне то, что ему можно довериться, и он меня спасёт от всего того, что на меня свалилось.
Некоторое время мы сидели в полном молчании, лишь звук  разбивающихся о землю капель разрезал нависшую над нами тишину. За это время я успела хорошо его осмотреть, таким я его навсегда и запомнила. Он был коротко стрижен, лицо было покрыто мелкой сеткой морщин, никак не соответствующих его возрасту. Он казался старше, чем есть на самом деле. Эти морщины, словно свидетели трудностей выпавших на его долю за всю его жизнь, им я доверилась еще больше. Щетина окутывала его лицо, словно туман по утрам окутывает землю.  Его большой нос был вишенкой на торте его лица. Он, как я узнала потом, слегка стеснялся его, а зря. Он считал его своим недостатком, но люди часто склонны так думать о том, что на самом деле является достоинством. Сколько я не пыталась ему намекнуть, что он ему к лицу, но все это было также бесполезно, как черпать воду ведром без дна. Такова их натура. Редко кто может гордиться собой. Ну да ладно, я отвлеклась. Он был худым и невысокого роста, его пальто было явно не по размеру и своими полами касалось его икр, но этого его не беспокоило.
Я сидела, внимательно наблюдая и думая, что же будет дальше, и он заговорил. Он интересовался мной, задавал вопросы, касающиеся меня, также он представился и сказал, что его зовут Степа. Я не знала, как ему отвечать и просто инстинктивно двигалась к нему. Во-первых, потому что он был первым человеком за весь день, который смог подойти ко мне и даже начал говорить. Во-вторых, от него прямо веяло теплом, как от обогревателя, и я никак не могла перед ним устоять.
Он заметил, что я благосклонна к нему. Это вызвало на его лице улыбку, было видно, что он искренне рад, но в то же время, она была наполнена внутренней грустью и болью, болью, как я потом выяснила, физической. Он, наверное, понял, что я замерзла, и поэтому укрыл меня своим пальто. Оно было очень теплым, я бы даже сказала, что его можно было сравнить с горячей печкой, рядом с которой раньше я очень любила лежать и могла провести рядом с ней целый день, главное чтобы было тепло. Я закуталась в его пальто как можно глубже, еще бы, оно было настолько большим, что в него могла поместиться еще десять таких, как я.
Спустя еще какое-то время разговоров, он взял меня под руки и повел меня куда-то, как я впоследствии узнала, он вел меня к себе домой. Я была не против, потому что этот день казался мне ужасным, а он окрасил его в теплые цвета, как Солнце каждое утро окрашивает Землю в золотые оттенки, неся тепло абсолютно каждому человеку на этой планете, независимо от того счастливый он или грустный, богатый или бедный, добрый или злой, ему это безразлично, оно дарит нам частичку себя, каждую секунду, пока находится на небосклоне.
Открыв дверь в квартиру, он пустил меня первой. В квартире пахло лекарствами и лекарственными травами, но я закрыла на это глаза, потому что была довольна, что обрела крышу над головой. Сама квартирка была небольшой и напоминала, скорее детский шалаш, чем жилье. На стенах красовались различные плакаты с изображенными на них героями. Все что я смогла прочитать  под одним из красных человечков, который красовался на плакате, висящим над его кроватью, была надпись Iron Man. Я не понимала, что это значит, да и мне было все равно, потому что в тот момент, он мало меня интересовал.
Все тумбочки, столики и комоды, были украшены различными статуэтками и препаратами. Там где не было одного, было второе, но всё это создавало свой шарм, который никак не вписывался в принятое мной описание мира. Дома у людей должны быть серьезными, по минимуму игрушек, и всяческих постеров супергероев, моделей и всего прочего. Человек должен быть серьёзен во всем, считала я, и начинать стоило с жилья. И в этот самый день, я уже уронила одну из моделек, но он подумал, что я нечаянно и совсем не ругал на меня.
Потом я сказала ему, что хочу есть. Тогда он что-то быстро для меня сварганил. Внешний вид у его стряпни был ужасный, и я первое время думала, есть или нет, но вскоре голод и чувство того, что я ему обязана жизнью, заставило меня попробовать это. В этот день я поняла, что внешний вид блюда может быть обманчив. Ничего вкуснее я никогда не пробовала, это нечто было со вкусом рыбы в красном соусе и с твердыми комочками, состав которых я не знала. Но все это было просто великолепно.
После этого  он приготовил мне постель на диванчике, рядом со своей кроватью и пригласил меня спать, когда я легла, он погладил меня по голове, и пожелал  сладких снов. Я притворилась, что сплю, хотя стала наблюдать за тем, что он будет делать. Он лёг на свою кровать, проглотил горсть таблеток и прикрыл глаза. Через пару минут на всю квартиру уже разносилось его легкое посапывание. Так и началась моя жизнь со Степой.
Дни, словно кадры на киноленте, пролетали с большой скоростью. Моя жизнь была очень комфортной, Стёпа меня очень любил. Это было видно из всех его поступков. Я могла часами сидеть на подоконнике и смотреть в окно, наблюдая за тем, как течет жизнь. Он всегда смотрел на меня. Мне казалось, что он хочет понять, что у меня в голове, но как бы ни старался, у него это не получалось, какие бы усилия он не прилагал, и пытался говорить со мной и наблюдать за тем, что я делаю. Он просто ломал себе голову, а напрасно, как мне казалось, я всегда была открыта ему, и в любой момент он мог воспользоваться мной, как открытой книгой.
Вечера, которые мы проводили вместе, я никогда не забуду. После ужина, мы вместе садились на диван и смотрели телевизор. Чаще всего это были какие-то бои, в которых люди не стеснялись применять подручные средства в качестве оружия, например стулья, столы. Выкидывали друг друга за пределы площадки. Стёпе это очень нравилось. Я видела это по выражению его лица, а то, как блестели его глаза, когда он смотрел на этих спортсменов. У него никогда такого не было, когда он смотрел на меня, но я не расстраивалась, а лишь двигалась ближе к нему, чтобы чувствовать его тепло, и он не забывал обо мне.
Обычно, после боев мы смотрели какой-нибудь фильм про тех людей, которые висели на стенах. Супергерои! Точно. Мне это совершенно не нравилось, и поэтому я часто засыпала, пока он смотрел их.  Он иногда меня будил, чтобы о чем-то поговорить, я практически ничего не отвечала, но он на меня не обижался, а просто ласково проводил своей мягкой теплой рукой по моей спине, отчего мне на душе становилось так хорошо, что я готова была смотреть эти фильмы всю оставшуюся жизнь.
После кино, если Степа еще не хотел спать, он читал какую-нибудь книгу, иногда вслух, просвещая меня. Все его действия складывались в моей голове в одну большую любовь. Он и я это понимали.
Выходить на улицу Стёпа не очень любил. Да что говорить, на улицу он выходил, только, наверное, раз в неделю, и возвращался назад, с пакетами, в которых было полным полно продуктов и, конечно, таблеток. Это вообще отдельная история.
Как-то раз, когда он сидел за компьютером, работал на дому. Я лежала в полудрёме на диване, и тут, словно удар грома прорезает окружающее пространство оглушающим звуком, Степин крик заставил меня, от неожиданности, вскочить на ноги. Я тут же уставилась на него, а он стонал и рыскал по ящикам стола, чтобы найти таблетки, а найдя, проглотил, чуть ли не целую пачку. Стоит ли говорить, что после этого, он уснул надолго, но я была спокойна, потому что вновь услышала это посапывание, звучащее только тогда, когда Стёпа сладко спал. Вообще, я могла часами смотреть на то, как слегка приподнимается на груди его свитер, который тоже был ему велик. На тот момент я считала это как должное. Каждый имеет право на свои странности, ну Стёпа пил таблетки, и что в этом такого, у всех мужиков свои тараканы в голове.
Вот так и получилась, что я была той единственной, с которой он имел контакт и живое общение. Я думала, что только я нахожусь в его сердце, и он любит меня, а я его. Пока один раз, я не пришла с прогулки раньше обычного. Я любила гулять и бродить по улицам, часто без какой-либо цели. Все получалось спонтанно, и я, не думая проводила часы напролет не дома, хотя к вечеру,  всегда возвращалась, чтобы Стёпа не переживал. Подходя к квартире, я уже ощущала что-то неладное, что-то было не так. Это было похоже на бурлящий в груди кисель.   
Пока я думала об этом, сама и не заметила, как передо мной оказалась дверь нашего дома. Она была открыта, раньше никогда такого не было, и мне приходилось легонько стучаться в неё, чтобы Стёпа открыл. В этот раз точно, что-то было не так, и я аккуратно протиснулась в щёлку, представляя в голове, что я могу там увидеть.
Из спальни доносились странные звуки, которых я никогда не слышала. Это было не то привычное и родное посапывание, это были скорее стоны, чем равномерное дыхание, и каков же был мой ужас, когда мне показалось, что стоны принадлежали не одному человеку. В этот момент в моей голове перевернулось абсолютно всё, я не знала, что и думать, и несколько секунд стояла у входа в комнату в нерешительности и думала, сделать мне этот шаг или нет. В голове тут же пролетели мысли обо всех наших лучших моментах в жизни.  Все в один момент рухнуло, я зашла в комнату и увидела всё то, что там происходило. Изображение, словно заволокло дымкой, я никак не могла себе такого представить. Он был в одной кровати с какой-то женщиной, которую раньше я никогда не видела, потому что у него не было ни друзей, ни подруг. Её ноги касались моего любимого пледа, к которому я относилось с такой бережностью, что старалась разравнять все ворсинки, когда вставала с него. Это звучало абсурдно, но так и есть. И Стёпа, он выглядел безучастным, он будто забыл, что у него есть я.
Я не знала, что мне следует делать в такой ситуации, но воспользовалась тем, что первое пришло в голову. Оборотила одну статуэтку на кофейном столике и выбежала из дома. Я думаю, Стёпа заметил меня, потому что совсем скоро эта женщина уже выходила из нашего подъезда. Я это видела, находясь в доме напротив и думая, что мне делать дальше. Вся проблема заключалась в том, что Стёпа меня любил. Его любовь ко мне всегда выражалась в мелочах. Украдкой укроет ночью. Приготовит завтрак, пока я еще не проснулась.
Будет неправдой сказать, что я его не любила.  Я очень его любила и пыталась показать это всем своим телом, то прилягу ему на плечо, когда ему грустно, буду сладко мурлыкать, когда он захочет. Тихонько-тихонько прямиком ему на ушко. Наверное, только истинная любовь и заставила меня вернуться к нему в этот день, но теперь всё было не так.
Стоило мне прийти домой, он тут же начал извиняться. Я хотела поломаться, мол, всё я ухожу, но у меня ничего не вышло, когда я вновь увидела готовый ужин, свой любимый плед, выглядящий как новый. Также я уже привыкла к запаху, ставшему частью меня, и теперь всегда будет сопровождать, куда бы я не забрела, бродя по извилистой тропинке своей судьбы.
Все началось заново. Так считал Стёпа, но сама я никак не могла простить его. Я становилась холоднее к нему. Теперь, когда он подходил ко мне поговорить или просто посидеть рядом, я не давала ему себя прикасаться, как это было всегда. Сейчас в ответ на свои действия, он получал не мой прекрасный голосок (он  всегда говорил мне, что мой голос способен воскрешать мертвых, настолько он прекрасен), а скорее что-то похожее на шипение змей, когда их загнали в угол и не остается другого варианта, как принять бой. Он боялся меня такой, а я радовалась, что показываю ему своё место, и то, что он теперь никогда не сможет вернуть меня  прежнюю.
Так всё и продолжалось довольно длительное время. Он каждый день пытался найти со мной контакт  и, кажется, искренне не понимал причину моего поведения. Я, конечно, не всегда была сволочью, и иногда давала ему насладиться мной и моим голосом, но всё это было под строгим контролем, и подчинено распорядку, который сам собой рисовался у меня в голове, согласно моему настроению. 
Он всё чаще просто смотрел на меня, не слезая с кровати, чтобы встать и побыть рядом со мной, ему просто не хватало сил. Я это чувствовала, но поделать с собой ничего не могла. Я часами сидела у окна, уставившись в пустую бесконечность, а он смотрел на меня, а когда наши взгляды пересекались, между нами вспыхивала искра такой мощности, которое  человечество еще не сможет представить несколько сотен лет. Иногда я замечала, что помимо таблеток, он делает себе уколы, после которых, его глаза мутнели, и он находился в забытие некоторое время, но с каждым днём, оно становилось, всё меньше и меньше, и меня это пугало. Я не знала чем ему можно помочь, я чувствовала, что ему больно, но никак не могла понять, в чём заключается её причина.
В другой раз, когда я возвращалась домой с улицы, увидела машину, которая на жёлтом фоне выглядела более светло желтой, с коричневой полоской и крестом на боку. Я сразу почувствовала что-то неладное и быстрее побежала домой, дверь вновь была открыта, и я пробралась внутрь. Вокруг кровати Степана, стояли несколько людей. Один из них делал ему укол, а другая (там было двое мужчин и одна женщина, в светло-жёлтых халатах) говорила ему, чтобы Степан не валял дурака и ложился в больницу, потому что только там о нем смогут нормально позаботиться и ослабить ту боль, которая была причиной приезда этих странных людей.
Я, недолго думая, подбежала и легла рядом со Стёпой. Это было важно для него, я это поняла по его глазам,  которые, как лампочки излучают свет, излучали добро и благодарность за то, что я не бросила его в такой сложный момент.
- Я остаюсь. – Сказал Стёпа.
Эта женщина презрительно хмыкнула, мол, больше тогда и не звоните по пустякам, а ведите себя с достоинством и терпите всё молча, если не хотите ехать с нами.
Я захотела тут же наброситься на неё, но Степан, словно почувствовал это и придержал меня ( по крайней мере попытался, и я, поняв это, не стала противиться) своей ослабшей рукой. Через несколько минут они ушли, закрыв за собой дверь.
Я решила удостовериться, что все нормально и пошла в прихожую, а когда вернулась назад, увидела в руках Степана красивое ожерелье с кулончиком, на котором было написано моё имя - Матильда. Моей радости не было предела. До этого момента он никогда не дарил мне подарки, а особенно именные. Теперь я полностью чувствовала, что люблю его и не могу его подвести. Он понял, что я довольна, и лишь поглаживал меня по голове. Я не противилась и легла рядом, вскоре он включил музыку, это был русский рок, я узнала его по громким, часто не имеющих смысла рифов. Я никогда его не любила, и всегда, когда он слушал музыку, старалась уходить из дома, но не сегодня, точно не сегодня. Лёжа рядом с ним и чувствуя его тепло, я уснула, еще не зная, что видела Степана в последний раз.
Из медицинского протокола дела №574280 пациента Степана Одинца
***
Степан Одинец 1972 года рождения обратился в больницу с жалобами на острую боль в области живота. В результате этого была диагностирована опухоль желудка, которая была не операбельна, вследствие чего, пациент был поставлен на учет в ближайший онкологический центр.
***
Пациент отказывался от химиотерапии. Никакие доводы, на этот счет не кажутся ему правильными, но это его право. Он говорит, что хочет прожить последние дни своей жизни, не находясь в больнице, чтобы до последнего он мог быть у себя дома, потому что только там он чувствует себя спокойно.
***
Пациент просит выписать себе болеутоляющее, чтобы хоть как-то облегчить себе страдания, на просьбу лечь в больницу, был получен отказ. Выписал ему нужные препараты.
***
Сегодня в 17:00 был вызов на адрес Степана Одинца. У него случился приступ боли, которую не могли заглушить его таблетки. Были сделаны все необходимые процедуры, чтобы ослабить боль. Состояние было критическим. На предложение о госпитализации, вновь был получен отказ. Условились на том, что завтра приедем проверить как он.

***
Сегодня прошли ровно сутки с момента вызова скорой помощи по месту жительства Степана Одинца. Сегодня вновь туда был отправлен наряд скорой помощи.
Зайдя в квартиру, мы услышали играющую громко музыку и непонятные стоны, которые показались нам явно не человеческим. Когда мы вошли в комнату,   наконец-то поняли, что произошло. На кровати лежали два тела, одно принадлежало Степану, а второе его кошке. Именно кошка и издавала эти странные вопли. Это казалось очень странным, никогда раньше мы не замечали такого поведения животных умерших пациентов.
При попытке оторвать ее от тела, кошка запрыгнула на санитара и начала царапаться. После этого, вновь вернулась к телу. Было решено везти её вместе с ним, она не покидала его ни на минуту, пока его тело не было предано огню, согласно его завещанию. В морге было замечен ее ошейник, с красовавшимся именем - Матильда. Лишь произнеся это имя, мы добились того, что кошка слезла с тела хозяина. И теперь она остается с нами в больнице, мы не против изысканной кошки сфинкса, в нашем отделении. И сама она протеста не выражает.
Кошка осталась охранять его покой до самого конца.