Мистер Игрек Рок. Глава 14

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
С КЕМ, КАК ОБЩАТЬСЯ, ДА И НАДО ЛИ?


1.
Утром всё, что произошло накануне, показалось мистеру Року безобразной бессмыслицей. Уж, как бы сильно ни хотел он выяснить правду о себе, а дерзить такому человеку, как господин Валеами не следовало совсем! И куда, скажите на милость, изволили подеваться благие намерения терпеливо и покорно принимать всё, что будет с ним происходить?! Пали, придавленные всем поглощённым у мадам Мичиде?
С кряхтением выбравшись из постели, он выбранил себя последними словами из тех, что помнил, и решил больше спиртного не пить, ибо все неприятности, несомненно от него и происходят.
За завтраком господина Валеами не было, и это принесло какое-никакое облегчение. Зато Ленеоппа вместе с едой подала от него записку, состоящую из нескольких коротких фраз: «Вам следует больше общаться! Только к Мебису не ходите Постарайтесь быть в форме к восьми. Я за вами заеду». И всё.
Мистера Рока, конечно, покоробило: «постарайтесь быть в форме», но, что делать, отчасти он это заслужил. Просто лишний раз подумалось, что господин Валеами деликатностью себя не обременяет.
Однако, надо было сообразить, чем занять себя до восьми, чтобы «быть в форме» на все сто, и это, внезапно, оказалось проблемой.
Заняться было решительно нечем!
Господин Валеами советовал общаться, и мистер Рок был бы рад, но с кем?! К Мебису нельзя. В церковь к падре Сала? А зачем? Да и пустит ли суровый падре на порог? Зато тот, кто на свой порог пустит с величайшей радостью, (то есть господин Деказорье), сегодня явно противопоказан! Этот без Бургундского не оставит, как ни отказывайся, а какое действие оно производит на слабый организм беспамятного человека мистер Рок помнил очень хорошо.
Оставалось совсем немного кандидатов для общения. Господин Струкроп? Нет уж, увольте! При всём его профессионализме, отпугивала как чёрная бескомпромиссность, так и нечто мало понятное, но определённо существующее в этом женоподобном человечке, что мистер Рок определил для себя ёмким словом «зловещее». Это при первой встрече, пребывая в эйфории от удачно сложившегося дела в банке, он не придал особого значения тому неприятному, что успел заметить, но теперь, вспоминая, всё больше убеждался, что «зловещего» в господине Струкропе хватало...
Кстати, раз уж вспомнился банк, можно было бы заглянуть и к господину Доршу... Но, нет! Этот для беседы не годился совсем, во-первых, потому, что про деньги между ними уже всё было сказано, во-вторых, он со своим хересом носится так же, как Деказорье со своим Бургундским, а в третьих, господин Дорш был последним человеком, из которого можно вытянуть хоть какие-то сведения, (разумеется, если не считать господина Валеами)!
Оставался ещё, конечно, доктор Лаенг, несмотря на оговорённую встречу только через два дня. В конце концов, его можно было просто попросить показать город и, по ходу дела, он бы познакомил с кем-нибудь ещё...
Ах, чёрт! И этого тоже нельзя из-за дурацких предубеждений чёртова мэра! Или самого доктора? Или из-за того же, из-за чего к доктору надо пробираться окольными путями! Оставалось только воспользоваться этими путями, пробраться к Лаенгу и посидеть в его лаборатории, вспоминая что-нибудь из докторского прошлого. Или вызвать на беседу Луиса с Ленеоппой, что тоже вариант, хотя и не вызывающий энтузиазма.
Вяло дожёвывая и допивая остатки завтрака, мистер Рок с тоской посмотрел в окно. М-да, скучно...
Он невольно задался вопросом, знают или не знают правду о нём хозяева отеля? И доктор? Нет, доктор, пожалуй, не знает, иначе не воспринимал бы амнезию мистера Рока с таким неподдельным энтузиазмом. Но Луисс с Ленеоппой могли... Удивление и непонимание во время ночной встречи замёрзшего беспамятного пришельца разыграть совсем нетрудно, особенно, когда знаешь, что это часть какого-то большого плана... Да и карточку с именем и указанием того, что мистер Рок какой-то доктор, нашла именно Ленеоппа... Может, правда, остаться и попробовать хозяев разговорить? Почему бы нет? Ведь рассказал же Мебис о том, что они тут помнят далеко не всё о своих жизнях, и ничего! Когда рассказывал, не онемел, упавшим деревом по голове не получил, и, хотя явно кое-что утаивал, ведь не всё же! Так почему бы и супругам Сойедисам немного не разговориться? А мистер Рок им поможет — задаст пару вопросов... Не в лоб, конечно, но как-нибудь исподволь. К примеру, попросит рассказать, откуда они родом? (И не там ли насолила Луиссу или Ленеоппе злодейская госпожа Кантара?) А если не скажут, то он напрямую спросит, по какой причине супруги захотели жить в Мидегоде? А если и этого не скажут, тогда... Тогда, значит, они вообще ни о чём ТАКОМ говорить не будут, и можно с чистой душой отправляться к Лаенгу и пытаться уговорить его, хотя бы на гипноз!
Размышляя, мистер Рок приблизил лицо к зеркалу и озабоченно пригладил виски. До него только теперь дошло, что за три дня пока он пребывал, что говорится, «в памяти», не то, что линии идеальной стрижки оставались безупречно ровненькими, но даже щетина на лице не отросла!
Это было странно.
Странно вдвойне, потому что о стрижках и бритье мистер Рок вспомнил тоже именно сейчас! А вспомнив осмотрел себя уже с особенной придирчивостью... Нет. Никакой щетины и никаких признаков того, что волосы росли всё то время, которое прошло.., прошло... Ну, хотя бы с того дня, когда он сюда пришёл!
Стряхнув с лацканов и плеч несуществующие пылинки, мистер Рок направился вниз, к Ленеоппе, или к Луису. Он решил — кого первым встретит, с тем и будет говорить. Но вместо Луисса в гостиной обнаружилась только любезная записка для того, кто вдруг зайдёт, о том, что хозяин уехал за продуктами, и со всеми неотложными вопросами следует обращаться к его жене.
Так мистер Рок и поступил. Однако, уже проходя мимо столовой к двери в скромную комнатку, что располагалась чуть дальше по коридору, он услышал тихое пение под странный, равномерный перестук, будто бы, деревянных дощечек. Щёлк, щёлк, пауза, шелест, скрип и снова щёлк, щёлк. И голос Ленеоппы, выводящий простую мелодию, видимо, на языке своей родины.
Прерывать не хотелось. Да и было в этой мелодии столько покоя, умиротворения и отделённости ото всего здешнего, что мистер Рок как-то сразу понял всю неуместность своего появления перед поющей женщиной именно сейчас.
Он постоял, послушал, покачиваясь на волнах мелодии и, в какой-то момент, когда вдруг закрыл глаза, даже ощутил себя, словно бы, в море, на борту длинной лодки, плывущей куда-то в искрах солнечных брызг... Потом тихо, на цыпочках, отошёл, снова поднялся к себе и надел пальто. Выбора нет, осталось идти к доктору Лаенгу и общаться с ним.


2.
Почему-то сегодня приближение к белому особнячку прежнего трепета не вызвало. Мистер Рок даже собрался не смотреть на зашторенные окна, чтобы не обмануться в надежде снова увидеть прекрасное лицо, но, проходя мимо, голову всё-таки повернул, скорее машинально, чем осознанно. И тут показалось, что штора на том самом окне слегка дёрнулась, будто кто-то, стоящий за ней, подсматривал за мистером Роком, а в тот момент, когда он начал поворачивать голову, быстро отпрянул и шторой загородился.
Чёрт знает почему, это показалось приятным! И даже если это была какая-нибудь служанка, приятно всё равно, потому что в особняке к его проходам не остались неравнодушными, а это уже крючок, зацепившись которым за заветное окно, он когда-нибудь мимо уже не пройдёт! Мистер Рок мгновенно приосанился и до поворота прошествовал с важным достоинством заласканного до одури породистого кота.
От напряжения чуть не забыл свернуть на тайную тропинку, что вела через беседку к чёрному ходу в лабораторию доктора, но вовремя опомнился и успел шмыгнуть в ёлочные заросли буквально за мгновение до того, как услышал стрёкот приближающегося автомобиля.
Звук, совершенно здесь непривычный, приближался без особой стремительности. Слышать его было странно, поэтому мистер Рок прилип к ближайшему стволу, пытаясь сквозь свисающие ёлочные лапы рассмотреть, откуда этот автомобиль едет. Однако, улица оставалась пустой, а звук теперь слышался за спиной, будто где-то там находилась параллельная улица, и автомобиль, добравшись до места назначения, остановился. Во всяком случае, урчание мотора оборвалось мгновенно, если так можно выразиться, на полуслове...
На всякий случай мистер Рок постоял ещё немного, пока не почувствовал себя ужасно глупо и неловко. Возвратив вид, пусть и не такой достойный, как пару мгновений назад, но тоже ничего, он оттолкнулся от слоистого ствола, стряхнул налипшие иголки и кусочки коры и прошествовал дальше.
Сегодня беседка показалась ему выше и изящней, чем в прошлый раз. Хотя, справедливости ради, в прошлый раз он её мало разглядывал. Теперь же глаза сами собой зацепились за изгибы замысловатых капителей и желтоватые от времени мраморные скамьи внутри. «Идеальное место для любовных свиданий, – подумалось мистеру Року. – Надо будет зайти потом, рассмотреть получше...». Почему-то вдруг вспомнилась дрогнувшая штора, и от воспоминания сладко заныло... в чреслах... Да, да, именно так: «в чреслах»! На ум пришло именно это определение, и мистер Рок не знал почему. Но не стал и озадачиваться. Надоело! Откуда ему знать, может, о том, что он сейчас ощутил, так и следовало говорить, просто он не помнил. Но было приятно и волнительно!
Широкая улыбка, с которой мистер Рок подобрался к заднему двору лаборатории увяла ровно за то время, которое ушло на чтение пришпиленной к заборчику записки. Весьма коряво на ней было нацарапано: «Вечером!», и больше ничего. Мистер Рок стукнул по записке кулаком, плотно обтянутым перчаткой из высококачественной кожи от господина Струкропа, но легче от этого не стало. Он потоптался перед запертой калиткой, потом тоскливо осмотрел окрестности.
Увы! Не город, а вымершая пустыня! А ведь мистер Рок готов был, ради общения, навязаться в знакомцы первому встречному!
Хотя, кому здесь бродить по улицам? За первыми встречными надо идти на площадь, к дому господина Тиффо, или хотя бы на те улицы, где нет особняков. А здесь все только из-за шторок выглядывают!
С большим неудовольствием мистер Рок двинулся обратно к беседке, думая, что по крайней мере одно дело за сегодня не придётся откладывать на потом, и мраморное сооружение он осмотрит сейчас со всех сторон, вдоль и поперёк, благо времени на осмотр больше, чем нужно!
Но, когда до ступеней, что вели ко входу в беседку оставалось не более трёх шагов, из-за ближайшей колонны с шумом и хлопаньем вылетела целая стая больших чёрных воронов. Причём вылетели они настолько внезапно, что мистер Рок охнул и попятился, а вороны, прошмыгнув над его головой, мирно расселись на ближайшей ели, повалив вниз снеговые шапки и высушенные морозом иглы.
- Чёрт бы вас побрал! – пробормотал мистер Рок.
Ему вдруг показалось, что от стаи пахнуло жаром и.., смешно, но чем-то машинным. А ещё было какое-то несоответствие во всём этом птичьем возникновении, и мистер Рок не сразу понял, в чём тут дело. Он подошёл, осмотрел колонну и чистый снег вокруг неё, потом перевёл взгляд на ворон, жадно выискивающих среди сброшенной ими с веток шелухи, остатки шишек, или что-нибудь ещё.., и тут его словно обожгло! Там, где птицы толклись сейчас, снег был исчерчен трезубцами их следов, а вокруг колонны лежало кристально чистое, нетронутое снежное покрывало, и единственное, что нарушало эту идеальную ровность, был след от носка ботинка мистера Рока, оставленный им только что, в тот момент, когда, осознав несоответствие, он в недоумении шагнул было внутрь, а потом попятился!
- Ничего не понимаю, – вырвалось у мистера Рока.
Такое впечатление, что птицы вылетели прямо из колонны!
Он придирчиво осмотрел мраморную поверхность. Нашёл прилипшее невесомое пёрышко.., да и не пёрышко, а так, птичий пух.., поковырял ногтем крошечную щербинку в гладком монолите и озадаченно повёл плечами.
- Этой колонне около трёх тысяч лет, – насмешливо произнёс кто-то сзади.
Мистер Рок быстро обернулся и почувствовал, что сам каменеет.
Перед ним, в буквальном смысле слова во всей красе, стояла ослепительная госпожа Кантара.
- Здравствуйте, – пропела она нежнейшим голосом.
Немного подождала и, видя, что собеседника у неё пока нет, заговорила дальше:
- Вы и есть знаменитый мистер Рок? Конечно, да, ведь всех остальных я в этом городе знаю. Но и вас тоже, кажется, уже знаю, потому что третий день наблюдаю из окна, как вы ходите туда-сюда по нашей улице. Полагаю, это из-за доктора Лаенга, да? Вы ходите здесь, чтобы никто не заметил, как вы к нему ходите, да?
Ничего не слыша и не понимая мистер Рок кивнул, скорее на её вопросительную интонацию чем на слова, и госпожа Кантара, догадавшись об этом, рассмеялась.
- Вы совсем не похожи на того загадочного, мужественного и ужасно романтичного человека, о котором мне мои знакомые все уши прожужжали! Ну-ка, давайте уже становитесь живым и поговорите со мной! Я, кажется, достаточно долго болтаю, чтобы вы пришли в себя.
Невесомым движением, неуловимо грациозным в той природной естественности, которую никаким образом не наиграешь, она перешагнула через сугроб к мистеру Року и взяла его.., о Боже!.. за руку.
- Вы... Э-ээ, здравствуйте... Я тут... к Мебису...
Растекаясь в мягкое желе, мистер Рок бессвязно бормотал в полном соответствии с бессвязностью мыслей, которые формировались у него в голове короткими вспышками. Удивительно, но госпожа Кантара посмотрела, послушала и покивала с таким видом, словно он говорил связно и даже, кажется, красноречиво. И вообще, рядом с ней вдруг возникло ощущение полного домашнего уюта! Не совсем такого, который появился тогда, за завтраком с Сойедисами, но где-то рядом. Мистер Рок даже не заметил, как они отошли от беседки, и опомнился только на углу Коронационной улицы, когда его затуманенный мозг привычно просигнализировал, что рядом белый особняк.
- Это же ваш дом, – глупо брякнул он, когда прекрасная дама подвела его к тонкой арке ворот.
- Ну да, – ответила она, топя мистера Рока в густой синеве глаз. – Я приглашаю вас, хотя бы сегодня не проходить мимо и побыть моим гостем. Вы ведь не против, да?
Против?! О нет, он не был против! Даже если бы она подвела его к краю пропасти и сказала, что, спрыгнув, он станет её гостем там, внизу, тоже, верно, не был бы против и сиганул бы, не раздумывая! А уж здесь, в этом прекрасном особняке, возможность побыть гостем прелестной госпожи Кантара казалась сбывшейся мечтой! И даже не казалась, а таковой и была!
Как воспитанный домашний пёс, без поводка идущий за хозяйкой, проследовал мистер Рок через заснеженный дворик перед входом, по ступеням, через входную дверь, в прихожую, и тут, наконец, пришёл в себя. Выбежавшая им навстречу девушка в белом переднике помогла ему снять пальто, и от этих обычных прикосновений сознание, которое до сих пор болталось, как унесённая течением лодка, будто бы уткнулось в песок реальности.
«Я становлюсь поэтом», – подумал мистер Рок, в голове которого это сравнение и промелькнуло. Но тут было от чего впадать в поэтическое настроение. Госпожа Кантара как раз скинула с плеч шубку из какого-то жемчужно серого меха и осталась в простом наряде, состоящем из белой рубашки и тёмных брюк с высоким поясом на пуговицах, который так выгодно подчёркивал осиную талию, что стать поэтом, глядя на неё, ничего не стоило.
Девушка, что помогала мистеру Року снимать пальто, уже успела его куда-то унести и теперь поспешила к своей госпоже, чтобы помочь снять высокие сапоги и надеть вместо них домашние туфли. При этом переобувании гостю были явлены тонкие щиколотки и красивые ступни госпожи Кантара, от которых тоже можно было бы сойти с ума, если б запас его ещё оставался. Но у мистера Рока произошло перенасыщение восторгами, из-за чего каждое новое подтверждение безупречной и совершенной красоты госпожи Кантара в общем котле сознания уже не растворялось.
- Чем вас угостить? – спросила она, поднимаясь с диванчика, на котором происходило переобувание, и обратила лицо к мистеру Року.
- Ничем, – выдавил он.
Это лицо, виденное до сих пор всего два раза — один раз мельком, а другой в полном помрачении ума — сейчас уже можно было рассмотреть вблизи, как следует, и лицо это не просто не разочаровывало, а не оставляло ни малейшего шанса начать когда-нибудь воспринимать его привычно-обычным.
При абсолютной, канонической правильности черт оно совсем не походило на мраморную маску какой-нибудь греческой богини. (Это сравнение само пришло в голову, но с чем-то конкретным в сознании мистера Рока не увязалось, просто прошло где-то на заднем плане, оставив ощущение идеального, но застывшего образа). А тут, перед глазами словно происходило бесконечное расцветание одного и того же цветка! Малейшая эмоция, отголосок мысли, мимолётное движение души — всё мгновенно отображалось на этом совершенном лице, делая его живым, одухотворённым и, действительно, как бы заново рождающимся с каждым произнесённым словом, поворотом головы, с каждой улыбкой, сменой настроения!..
Мистер Рок поймал вдруг себя на мысли, что мог бы до вечера стоять на одном месте, произнося хвалы лицу великолепной госпожи Кантара. И тут же пришло ощущение «уже виденного».., точнее, уже испытанного! Словно когда-то давно он уже воспевал прелести именно этой дамы, и делал это не с полудня до вечера, а гораздо дольше!..
- Что, простите?
Задумавшись, он не заметил, как хозяйка дома о чём-то его спросила и, не дождавшись ответа, подошла ближе и спросила снова. Но и в этот раз смысл сказанного до сознания мистера Рока не дошёл.
- Что, простите?
- Я спрашивала, что вы будете пить?
- Нет... Ничего... Спасибо...
Госпожа Кантара рассмеялась.
- Так вы потеряли не только память, но и аппетит?
Густой румянец кипятком разлился по лицу мистера Рока.
- О, простите меня! – испуганно коснулась его руки госпожа Кантара. – Моё замечание было, наверное, ужасно бестактным! Но я хотела вас всего лишь развеселить... Вы молчите и отнекиваетесь словно вам в тягость моё общество... Неужели я была слишком напориста, навязываясь вам?
Она явно, неприкрыто кокетничала, но даже это делала с таким милым выражением лица, что мистеру Року ничего другого не оставалось, кроме как растянуть губы в любезной улыбке и забормотать, что к своему статусу человека беспамятного он уже, кажется привык, а она нисколько не навязывалась, просто он совсем не ожидал.., и, скорее, сам ощущает себя навязчивым незваным гостем.
- Правда?! – обрадовалась госпожа Кантара. – Тогда идёмте, скорее, в гостиную, и вы мне подробно расскажете, как это всё с вами произошло! Я спросить боялась, а знать ужасно хочется!
- Если бы я помнил.., – добормотал мистер Рок, двигаясь за ней в гостиную. – Я бы тогда не назывался потерявшим память.
Но тут они вошли в большую, светлую комнату и он замолчал, с любопытством осматриваясь.
Комната эта не разочаровывала так же, как и лицо прекрасной хозяйки! Здесь всё соответствовало тому, что виделось мистеру Року, когда он, нет, нет, а и предавался мечтам о неведомой красавице, явленной ему из.., да, как раз из того вон окна. В грёзах ему представлялось, как она, как раз такая, как теперь, ходит внутри своего особняка, садится на диваны, такие же, как тут и стоят, и берёт в руки вещи, которые ни в коем случае не нарушат своей инородностью общую гармонию красоты. В комнате всё именно таким и было, а полной неожиданностью оказалась всего одна вещь — да и то, лишь неожиданностью, потому что вообразить себе такое мог кто угодно, только не человек, потерявший память. Это было большое яблоко, лежавшее на блюде в самом центре стола, и сделанным яблоко казалось из золота! Мистер Рок даже про робость позабыл, подошёл ближе, чтобы рассмотреть, и убедился — да, чистое золото! Не блескучее, не яркое, а с благородной маслянистостью и даже, кажется, с тонким налётом какой-то такой старины, что делалось не по себе от её явного присутствия.
Мистера Рока подмывало спросить, что это? Но едва он открыл рот, как увидел на золотом боку гравировку. То ли элементы узора, то ли значки, то ли буквы... Они притягивали, были знакомы! И ощущение смысла, как их присутствия на яблоке, так и самого по себе, завертелось где-то рядом и вот-вот готово было превратиться в знание...
- Это для памяти, – сказала госпожа Кантара.
Сказала с некоторым напряжением в голосе и смотрела при этом выжидательно, едва ли не с надеждой... А, может, мистеру Року всё это только почудилось из-за огромного желания иметь, хоть какое-то касательство к прошлому этой женщины, или, на худой конец, к этой, памятной для неё вещице?!
- Красивое, – сказал он безлико. – А здесь, на боку, надпись, или узор?
Вместо ответа госпожа Кантара подошла к нему близко.., совсем близко.., так близко, что мистеру Року нечем стало дышать! Подошла и положила ладонь ему на грудь, прямо туда, где сердце.
- Бедненький, вы совсем, совсем ничего не помните. То, что там написано, знают все. Там написано: «Самой прекрасной»...




_______________________________
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/05/124