11-26. Узелки памяти. Николай и Регина

Праздник Ивана Купалы. Приехала на выходные в город и сегодня уезжаю. Переделала массу дел на сайте, нажарила на два дома котлет (Михаил – без отпуска), напекла блинов, сварила суп и кашу. Настоящая баба Яга на пенсии! Погода стоит жаркая, а местами - в Москве, Калуге, Твери - штормит: в июне были бури и ливни (люди по колено в воде и падение деревьев. В Европе тоже наводнения - с чего бы вдруг?

Со штатами наши отношения портятся  к моему, скорее, удовольствию, чем огорчению  – не люблю я эту страну! Некто Эдвард Сноуден, молодой компьютерщик из США, на весь мир разгласил внутренние  тайны разведки США – та на протяжении долгих лет подслушивала все частные и дипломатические разговоры не только своих потенциальных противников, но и союзников - членов НАТО, руководства стран Евросоюза – тех, кого публично называли своими  партнерами. Это Европу возмутило, а нас обрадовало: теперь Штаты заткнутся, когда начнут нам говорить о демократических ценностях и свободе, которой у нас, якобы, нет, а у них есть. Нет их ни у кого, но нечего давить и укорять других в том, что  не соблюдается. Сноудена требуют от нас выдать домой – он летел самолетом из Китая(?)  и остановился в транзитной зоне нашего Шереметьево, да так  и живет там вот уже вторую неделю. Обама обещает ему смертную казнь в США и юлит перед Европой, а мы заявили, что никого, кто попросил у нас убежища,  не выдаем, потому что  и что договора о выдаче преступников у нас со Штатами нет, к тому же вообще не видим состава преступления в позиции Сноудена. Кстати,  еще совсем недавно штаты  отказались выдать нам наших проворовавшихся и сбежавших за бугор лиц, коли западная  разведка нам на встречу не идет, то мы не будем. Это я на народном языке события пересказываю, в прессе все точнее и вежливее выглядит. А Путин мне все больше нравится!

Хорватия вступила в Европейский Союз 28-ой по счету страной, а мы с Нового года – в ВТО. Хорошо ли это для нас или нет - трудно сказать. Идут реформы в Академии Наук, ликвидируют звания «членкора» и отправляют на пенсию тех, кто науку уже не двигает. Опять при запуске космического корабля у нас прямо на полигон упала запускаемая часть: космическая  техника стала слишком часто подводить – финансовые потери в миллиардах… Не говоря уже о казнокрадстве в миллиардных суммах взяток и экономических потерях от вложений. Борьба с политической оппозицией, конечно, имеет место, но по мне так - и пусть, зато хотя бы есть начало реальной борьбы с коррупцией, чего совсем не замечалось  еще года три назад. Для таких наивных обывателей, как я, все происходящее сейчас радует.

В Египте опять произошла революция – свергли избранного год назад Президента – исламиста Мурси, который не выполнил обещаний и свернул  светское государство в пользу шариата. Часть населения взбунтовалась – пол страны вышло на площадь. Как я понимаю,  момент опасный, но в принципе он в наших интересах - это уход  от процесса «арабской весны», когда на востоке с легкой руки США власть повсеместно захватывали исламисты. США все эти революции разжигают  ради упрочения и обретения своих новых рынков сбыта, в основном - оружия…

А сегодня в Казани состоялось открытие Всемирной летней Универсиады – мы капитально отстраиваем Казань. Как бы Татарстан, поимев от нас благ,  потом не отделился, как это случилось с Прибалтикой. К счастью, их республика находится  внутри территории РФ и  права на отделение не имеет. Пока они к нам очень даже дружественно настроены.

На даче я читала Жене Гетман свои стихи. Она их слушала, просила перечитывать, хвалила. Бальзам на душу! Удивительный она человек, умный, контактный. Как Регина. А я так и не научилась быть с другими «милой». Звонила Регине – у нее осенью операция на мозге, но по ней этого даже не скажешь: не ноет, не делится страхами и полна оптимизма. До Олега не дозвонилась – видимо, он на даче. А Патрахина пропала – телефон ее мертв: никто не снимает трубку. Жива ли? Боюсь, что нет. И теперь уже не узнаю…

На даче окопала и удобрила всю смородину и крыжовник. Катаюсь  с Мишуткой на велосипеде – он делает это мастерски, а мне на велике страшновато, но надо привыкать -  ежедневно езжу с Мишуткой по садоводству,  и  с каждым днем  дела идут лучше, увереннее себя чувствую. А в промежутках  чищу, лечу и крашу стволы яблонь , занимаюсь прополкой и обрезкой куртин.

16 июля у Маши второе УЗИ. Плод уже шевелится. Ребенок  здоров и это -  девочка. Как странно, возможно, если бы это был  опять мальчик, я бы обрадовалась больше, хотя прекрасно понимаю, что  девочка нам нужна, именно по женской линии идет наш род, она - его продолжатель. Ириска – так, скорее всего, мы назовем нашу наследницу. А любить я все равно буду больше Мишутку: он вырос на моих руках, он - моя самая большая роднулечка и умничка. Хотя и ужасно упрямый и своенравный – совсем, как я.

Эдвард Сноуден попросил для себя российского гражданства – наши не возражают. С американцами мы ссориться не хотим, но и не прогибаемся под них, и мне это нравится. Путина обвиняют, что он сажает за взятки оппозиционеров - Навального и  мэра Ярославля. Но он ведь он и единороссов сажает! У кого  правда - понять трудно, но мне хочется верить  Путину.

В прошлое воскресение два часа простояла в очереди к Казанскому Собору – туда привезли святыню из Патра – остатки от креста, на котором распяли апостола Андрея. Впечатления остались самые приятные, даже стихи об этом событии написала. А потом пошла в Армянскую церковь на Невском, поприсутствовала  на их Литургии. Сама, конечно, не причащалась, но всё посмотрела и душой прониклась - очень мне их  храмовая музыка нравится, пение молитв. И сами армяне – открытые, доброжелательные, искренне верующие. Служба  там проходит каждое воскресение, с  11 часов. Об этом тоже есть новые стихи.

                *      *      *

5 сентября 2013 г мне по трубке  позвонил Бабенко: «Я хочу задать тебе вопрос, очень важный для меня. Постарайся ответить на него честно» Я обещала. – «Ты похоронишь меня, если понадобится?»
.......................................................

21 августа, находясь в душевной тоске, я позвонила Николаю – просто узнать, как его дела. Оказывается, предчувствия меня не обманули : 20 и 27 июля у него случился инсульт. Говорит нормально, передвигается, но дали инвалидность 2 группы без права работы. Поговорили мы  кратко, ни о чем. Сказала ему, что у меня было предчувствие какой-то тревоги, вот и позвонила… А вчера  раздался этот звонок от него и этот  страшный вопрос! Что я могла ему ответить… Пожурила за дурные настроения, расспросила, как у него со здоровьем - неужели все так критично? Объяснила, что приехать к нему не смогу: живу в семье дочери, при внуках, и я им, якобы, нужна.

«Якобы...» Я  сама не знаю, где я вру, а где - просто эгоистка, и как мне было бы правильно ему ответить, а как - неправильно, а главное - какая я на самом деле… Николай  понял – на меня ему рассчитывать не придется. Оказывается, та самая Ирина, в доме которой он живет вот уже 14 лет то ли как снимающий у нее по дешевке угол за услуги любовника и работника на ее даче, то ли как гражданский муж,  его, ставшего инвалидом,  теперь всячески старается выпихнуть из своей  квартиры. Регистрация  по месту ее жительства у Коли  формальная – в несуществующем общежитии Ярославля. Выпихнуть  человека с площади после его инсультов…

Татьяна, его первая бывшая жена и мать его детей ( все они жители  Ярославля), видимо, тоже принять о нем заботу не готова: сбежав от меня в 1997, он вернулся не к ней, а нашел себе  новую  бабу, сдавшую ему комнату, и к взаимному удовольствию стал оказывать ей сексуальные услуги. Я Татьяну  понять могу. Братья, вернее брат из Москвы, живет в семье, сестра – еще дальше, в Сибири, она тоже в возрасте и при внуках, а Николай как был всегда,  так и остался бездомным. Помня историю жизни Коли, я прекрасно понимаю, почему с ним так случилось: он нигде не вкладывается в другого человека, не любит, не жертвует, а всегда выбирает свою  свободу и себя. Хотя и страдает. Он никогда не искал для себя пусть тяжелой, но денежной работы, а  только  возможности быть внутренне свободным на работе, где можно не делать  усилий, чтобы   копить и зарабатывать на свое жилье. Вместо этого, он  искал женщину, которая бы обеспечила ему это жилье, но не стала бы  хомутом на его шее, и работал за копейки преподавателем в ВУЗе. По специальности, но не по его нуждам. При этом он всегда очень много разглагольствовал  о своей независимости, нежелании быть чем-то или кому-то обязанным и связанным. Так было со мной, точно так же так было и с Татьяной.

Вспоминается моя встреча с - теперешней его сожительницей его Ириной в Ленинграде, возле ТЮЗА, когда она сыграла со мной роль случайной прохожей - подошла  спросить, где находится туалет (эпизод той встречи с Николаем в 2002 году описан в моих Записках). Явно эта женщина тогда держалась за Николая, она не просто так поехала с ним на экскурсию по городу, ее беспокоила его встреча со мной, о которой она уже была наслышана и даже мои стихи читала... Но я вспоминаю (в тот же самый день) первые слова Николая при нашей с ним встречи  у памятника, где было назначено наше свидание: « Я не женат, и не планирую».  Тогда еще он не хотел семейного хомута, его хотела она, а потом, когда он начал стареть, он уже сам желал  регистрации и какой-то гарантии  прав на ее жилье, но Ирина регистрировать их  брак уже не хотела. И вот теперь, когда он  стал больным -  и не работник, и не любовник – она хочет от него избавиться. И Николай  звонит мне, задавая этот страшный вопрос о своих похоронах. Что же раньше не делал  никаких шагов в мою сторону?
 
Как-то бессвязно я все это пишу, прочитавший едва ли  поймет суть события, не зная всей его предыстории. Мне и жаль Николая (я часто думаю о его судьбе), и понимаю, до какой степени  все это ожидаемо и справедливо. Я сознаю, что сама я не лучше –  я тоже эгоистка, любящая личную свободу, не способная заработать себе на жилье и  сделать карьеру. Мне, в отличие от Николая,  просто чуть больше повезло с родителями, оставившими  мне квартиру в самом лучшем городе нашей страны. ....... Вот опять я себя разоблачаю: « хуже меня нет на целом свете», а с другой стороны критикую других, как будто я их чем-то лучше, но понимая свое ничтожество, я все равно не помогаю человеку делом, не жертвую ничем,  не еду в другой город за бывшим мужем, ставшим инвалидом, который стал никому не нужен, и с которым и я даже не была счастлива. К тому, кто уехал из моего дома в не самое простое для меня время к бывшей жене, утверждая, что меня по-прежнему любит, но это ничего не меняет. Уехал, наплевав на мою мать и маленькую дочь (он и не планировал их содержать, быть нам опорой!), потому что должен помогать своим детям  в Ярославле. Увы, вместо обеспечения своих двух детей – ровесников Маши, он, не встретив желания его вернуть у Татьяны. нашел новую женщину с квартирой, потом не раз изменял ей с другими, более подходящими  (вспоминаю его письма  мне), терпел от оных  фиаско – ему предпочли другого - его друга Балутина, на чем попался у Ирины  и  чудом был ею прощен - сохранил право жить дальше у нее.

Коля сожительствовал с Ириной  в в части ее комнаты   все 14 лет, жалуясь и терпя ее плохое отношение – жил, как он утверждал,  без любви,  считая ее страшной женщиной, а  теперь (может быть только благодаря моему летнему звонку по предчувствию) вдруг вспомнил о светлом пятне своей  жизни – той, о которой он ныне ничего толком не знает: он ведь никогда  не интересовался моей реальной жизнью, а витал в облаках эзотерики и христианства… И даже называл меня «черной» ( в сравнении с ним), пребывая в его любимой роли философствующего христианина, почитывающего исключительно эзотерическую литературу.

Как же все это запутано, горько, неразрешимо. Годы уходят, все скоро будем в мире ином, а мы даже не имеем времени, возможности и умения (желания) поговорить, раскаяться, распутать все узелки нашей  памяти – нас заедает быт или отсутствие элементарного быта. Легко философствовать, когда имеешь прочный тыл: свой дом, стабильный источник существования, а если его нет, не было и не будет? И, наверное, тот же Николай  уже понимает, что виноват в этом он сам, что поправить это уже не получится?  Типичная история Ивана Осокина* (*Повесть П.Д. Успенского)? Пожалуй.

                *     *     *

…Пошла встречать Мишутку из школы, продолжу позже. Много того, что хочется написать, но мне то не заставить себя на творческий лад, то желание перебивает бытовой и неотложный вопрос, то … момент первого впечатления уже упущен. Редко за свои записки сажусь. Привела Мишутку из школы - до нее 2 км пешком в один конец. Учебный год начался. 2 сентября я была на линейке возле начальной школы нашей гимназии. Линейка мне понравилась, учителя тоже. Захотелось соответствовать уровню гимназии, но я не педагог, а у Мишутки  трудный характер – все делает нам наперекор, любит учить, но не любит учиться. А я не умею тактично направлять – истерю и гоню коней. Результат нулевой.

Вот и сейчас истерю на тему того, что «Мишутка меня не любит, Маша тоже.  Всем хорошо, когда меня нет, и дело не в том, что я много делаю по дому, по даче, что выполняю роль плохой гувернантки, плохой кухарки и  плохой домохозяйки – все 24 часа вот уже семь лет подряд,  дело в том, что ЭТО им  не так уж и нужно -  они и без меня справятся ! Как справляются все, кто живет отдельно от родителей. Со мной им тяжело, я на них давлю, отнимаю у них энергию. Они хотят, чтобы я куда-то ушла, но мне уйти некуда и  не к кому. От себя не убежишь – нигде не спрятаться, если внутри плохо.   Я чувствую себя ненужной. И не важно, что в лицо мне это не говорят – я же не столь глупа, чтоб не понимать правды. Я никому не верю».  Неплохо поистерила?

Регина извлекла из Успенского только «неотрицательность», а я «нелживость». Я не справляюсь со своими отрицательными эмоциями и почти не борюсь с ними, потому что не хочу утверждать неотрицательность только на словах с другими. Я вижу в мире - в людях и в себе - очень много лжи и не хочу ее. Ни в себе, ни в других. Хотя без лжи я не проживу – разрушь этот буфер, и мне придется погибнуть. На лжи держится вся жизнь. Я не смогу выдержать, если услышу о себе всю правду от других, хотя сама  ее ЗНАЮ. И я не выдерживаю, когда наблюдаю в других  удобную для всех ложь в лицо (или молчание), в которой так удобно существовать, но она смердит. Я хочу, чтоб меня действительно любили, я очень нуждаюсь в любви близких, а любить меня не за что. Я не нахожу в себе ничего, за что меня можно любить, потому что все, чем я «лучше» других, это только мое умение и желание много работать, но, увы, я делаю хорошо лишь то, что сама люблю делать, от чего получаю удовольствие, без прочего моего труда обойтись можно, без него другим даже спокойнее. Я начинаю неохотно, а потом увлекаюсь и начинаю любить любую работу, вкладываюсь в нее азартно и до конца. А потом делаюсь раздражительной от усталости или боли в позвоночнике, который меня во всем стреноживает.

Я боюсь своих крайностей – я не умею делать что-то «чуть-чуть», формально  (я не о качестве – качество мое порой страдает, не люблю мелочей…), я - о рвении. Я вкладываю в работу всю себя и извожу других тем, что усталость и физическая боль делает меня агрессивной. Со мной людям плохо, плохо от моих претензий, критики, требований чему-то соответствовать.. Другим это не нужно, всем нужно от других не их дела, а элементарное «поглаживание на словах» – пусть лживое, пусть бездеятельное или формальное, но приятное – одобрение, похвала, любовь, вера. Как у Жени Гетман. Видимость их. Они и мне нужны, но почему тогда меня воротит от того, что слова людей не соответствуют их поступкам и наверняка – мыслям? Почему я не верю в добрые намерения людей, зная, насколько эгоистична наша природа по определению? А может быть, зная себя других по себе, сознавая свой эгоизм?

14 августа у Регины была операция – удаление опухоли мозга. Она позвонила мне 15-го – после операции. Говорит, что опухоль – не злокачественная, анализ хороший. Я восхищаюсь Региной: ни слова отрицательности, никакого видимого проявления страха, тревоги. Я в это же время ждала результата биопсии щитовидной железы (нашли узлы при УЗИ) в Пироговском центре и мучила своей тревогой Машу (а ей, как мне казалось, на все это было наплевать!), плохо спала, истерила… У меня тоже все обошлось, но чувствую я себя отвратительно, и все, чего  сейчас хочу – это быть подальше от врачей и обследований – не думать, не знать, не тревожиться, не бояться неизвестного. А Регина сама нашла врачей, сама обследовалась, изыскала возможность для бесплатной операции, устроила на время двух своих инвалидов – сына и мужа, в больницы, хорошо на это потратившись. Она старше меня на 10 лет, родственников у нее нет, о друзьях  тоже не слышала – в больницу к ней приходила волонтерша! И при этом - ни слова жалоб! Бодрый голос и  вера. Она «должна поддержать своих», она «не может их бросить, они без нее пропадут». Судьба ее в сто раз сложнее моей, а я ей… восхищаюсь? По факту у меня все лучше, легче, но я раскисла, а она нет. Она чувствует себя нужной, а я страдаю от того, что я мешаю другим, не умею быть приятной, не помогаю, а все порчу. Хотя все время спешу, стараясь переделать  все, что необходимо, что требуется, что положено, причем, не формально  делаю…

Состояние моей  психики ужасное – я опять нахожусь  «в вираже»: все то же, что случалось многократно в моей жизни, разрушая меня. Смогу ли я сейчас быть полезной Регине? О чем говорить, как ей помочь, как ей не навредить, не передать ей свою  отрицательность, разрушив ее всегдашнюю позитивность? Я боюсь себя: как слон в посудной лавке, я веду себя с людьми неуклюже, могу ранить их случайными, неправильными словами, эмоциями, откровенными, но не нужными заявлениями о себе… Кроме того, я не очень верю в благополучный исход ее болезни, с ужасом думая о судьбе ее мужчин: кому они нужны будут  в оплаченной на время  больничной палате, если ее состояние станет хуже, и что они смогут сделать сами дома - без Регины? Они поубивают друг друга и умрут от голода (так считает сама Регина). А как справится Регина – одна, без ухода? Приди я к ней один раз, я уже не смогу не приходить к ней и далее – а потяну ли я это? Бросить своих родных (Машу и Мишу) и вместо этого начать обихаживать другого человека? Как мне жить с этими мыслями, как сделать этот выбор, если я - далеко не святая?

Так уже не раз случалось  в моей жизни: меня мистически притягивает к людям, имеющим  инвалидность… Слишком много примеров. Закривидорога, которого я навещала в больнице.. Он разрушил мою жизнь, а я все равно не смогла ему помочь, только жизнь неродившегося ребенка загубила. Кому стало лучше от той моей жертвенности? Никому. А секретарша Парфенова, которую я нанимала в офис  СЭ? Я ее пожалела, устроила на работу, а потом только… краснела за нее. И я ей по большому счету все равно не помогла, хотя и была единственной, кто с ней дружил, сочувствовал ей искренно и  входил в ее положение. Она все равно кончила плохо. А Саша Смирнов, жестоко обделенный здоровьем и внешностью, который мне нравился, как человек, но которому я так и не решилась открыться, хотя ,быть может, именно это тогда было ему очень важно? Я была (и остаюсь) слишком не уверенной в себе, боялась оказаться ему не нужной - потерять свое лицо...

Судьба  часто сталкивает меня с теми, кого она по какой-то причине тяжко обделила, заставила страдать, но именно эти люди оказываются оптимистичнее и сильнее меня.  На меня жизненных страданий выпало  на порядок меньше, чем на  них, жила я не так, делала не то, но, хорошо жила, - за что меня судьба хранит и пестует? Не заслужила я этого. Страшно…

А может быть, я просто не знаю всей правды про других людей,  которые всего лишь научились всегда произносить вслух только правильное и  позитивное - они таким способом  запрограммировали себя и других, но это совсем не означает, что они такие и есть, что они во всем правдивы. Правда, если это правда, а не реклама,  редко бывает позитивна и красива.

Всю неделю я мучилась, что не еду к Регине в больницу, а потом, наконец, позвонила ей  и узнала, что  она уже дома, а ее  мужчин уже привезли домой - голос у нее был бодрый и звонкий., как мне легко стало - как гора с плеч! Какая же Регина  мужественная женщина, не чета мне… Человека с позитивными мыслями судьба хранит. Хотя... Есть и другие судьбы.