Страховщик

Часть 1
     Молодой симпатичный человек с кожаным  кейсом шел по оживленной улице Москвы. В нем не было ничего необычного: типичный современный клерк. Темно-синий костюм поверх голубой рубашки ладно облегал стройную фигуру. Удобные черные  туфли от испанского производителя легко ступали по асфальту. Ансамбль дополнял галстук-регат, намекающий на то, что парень не любит возиться с узлами.  И вообще он походил на молодого Ди Каприо, если не считать небольшого шрама на левой щеке. Впрочем, тот его ничуть не портил. Многие девушки задерживали на нем свои взгляды.
     Сентябрьское  утреннее солнце щедро дарило ласковые лучи прохожим, и люди спешили насладиться его последними теплыми «гастролями». Многие шли неспешно, подставляя лица светилу, прищуривали глаза. Но были и такие, кто глядел себе под ноги и совсем не обращал внимания ни на погоду, ни на окружающих. О чем они думали? Бог весть. Может, о предстоящих сделках, может быть, о поисках работы или о неудавшихся отношениях. В отличие от «неспешных», которые наслаждались самим моментом существования, торопящиеся и угрюмые люди жили своим неопределенным будущим, вряд ли осознавая это.
     Молодой человек шел потихоньку, как будто бы ему и не предстояло  бежать в  офис к назначенному часу. Впрочем, может быть, он был руководителем среднего звена и мог не спешить. Его туфли от «Carmina» явно намекали на это. Светло-голубые глаза внимательно всматривались в лица жителей столицы. Про себя он вел одному ему понятный счет. Когда счет дошел до пяти, он сказал себе: «На сегодня хватит. Пора!» Так же, не торопясь, он вошел в кафе «Кабинет», с аппетитом позавтракал и спустился в метро «Театральная». Куда он направлялся, одному ему  было ведомо.

     «Клерк» вышел из метро «Маяковская» и бодро зашагал к Малому Козихинскому переулку. Удивительно, но охрана не обратила на него никакого внимания. Он нажал на кнопку звонка квартиры №  9. Дверь открыл сам хозяин, Родион Купцов. Ресторанный бизнес Родиона процветал, поэтому, приложив  в свое время немало усилий, сейчас он пожинал плоды в виде элитного жилья.
     -Кто ты такой? –  бесцеремонно рявкнул Купцов. – Свидетель Иеговы что ли? Что-то непохоже.
     - Меня зовут Константин, я страховой агент, -  представился молодой человек. – Впустите, пожалуйста.
     Может быть, Родион Купцов и захлопнул бы дверь перед носом незнакомца, но какая-то неведомая сила внушила ему исполнить просьбу агента.
     - Чего тебе надо? – буркнул Купцов, проходя в уютную залу. Константин последовал за хозяином. Оба сели в мягкие кресла за небольшим инкрустированным столиком.
     - Я предлагаю Вам застраховать свою жизнь, а также Ваше имущество на случай непредвиденных обстоятельств.
     -Ну какие такие непредвиденные обстоятельства? У меня все схвачено. Водитель проверенный. Охрана надежная.
     - Иногда все не так, как нам кажется, - мягко возразил Константин. – Здоровье ни за какие деньги не купишь. Да и имущество у Вас немалое.

     Импозантный вид агента подкупал Родиона. Но Купцов был жадноват, знал счет каждому рублику, каждому доллару, поэтому выкидывать деньги на ветер не собирался. В момент их вынужденной беседы в залу, как вихрь, ворвался мальчишка лет восьми. Взгляд Родиона сразу потеплел. Было видно, что отец обожает своего наследника. Озорник на секунду прижался к отцу, а потом спросил, указывая пальцем на гостя:
     - Кто это, папа?
     - Это страховой агент, Виталь.
     - А кто такой стра-ховой агент? – полюбопытствовал Виталик.
     - Это такой дядя, который берет «бабки» ни за что.
     - Как это, папа?
     Но папа ничего не успел объяснить. Константин начал первым:
     - Страховой агент, малыш, это человек, который  составляет договор на случай непредусмотренных обстоятельств жизни, как то травмы, пожары, наводнения, и агентство в таких случаях выплачивает пострадавшему денежную компенсацию. Приблизительно так.
     -А как называется ваше агент-ство? – заинтересовался мальчик.
     - Оно называется «Вира».
     - Странное название, никогда про такое не слышал, - влез Купцов-старший.
     - Ну так время диктует перемены.
     - Нет, прежде чем ваша контора выплатит компенсацию, надо еще и свои денежки вложить. Короче, нет!
     - Папа, папа! – взмолился сын. – Ну если вы с мамой не хотите  стра-хо-ваться, за-стра-***, пожалуйста, меня!
     - Ну зачем тебе это, малыш?
     - Я очень хочу увидеть, как это делается, папа!
     Почесав свой круглый живот, обтянутый футболкой, Купцов неожиданно  согласился.
     -Ну разве что сына, пожалуй, застрахую, так и быть. Какие у тебя там варианты?
     Константин проглотил его фамильярное «тыканье».
     - Бывает сберегательное страхование, страхование от несчастного случая, рисковый вариант. Я Вам предлагаю накопительный  вид страхования.
     Мальчик пристроился  возле отца на детской табуреточке и уставился на Константина. Пока взрослые разбирались во всех тонкостях, он беззастенчиво разглядывал незнакомца. Что-то в  облике агента  было настолько притягательным, что хотелось бесконечно наблюдать за его движениями, ловить взгляд, полный неземного спокойствия и еще чего-то, не поддающегося разуму ребенка.
      В конце концов взрослые договорились о взносах, Купцов подписал бумаги, которые молодой человек достал из кейса. Когда визитер прошел в переднюю, он как будто о чем-то вспомнил. Достал из дипломата большой белый конверт  со штампом «Страховое агентство «Вира» и протянул Родиону:
     - Если передумаете, ознакомьтесь с  этими бумагами. Всего доброго!
     Константин откланялся, Купцов захлопнул дверь и  зябко повел плечами. «Уж не лоханулся ли я?» - задал он сам себе вопрос. Повертел в руках конверт и сунул, не читая, в нижний ящик письменного стола.

     Между тем молодой человек направился в Царицыно, к одному из  одноподъездных  девятиэтажных скворечников. К его радости, не нужно было звонить в домофон: навстречу выскочила смазливая девица с рюкзачком.  Он поискал звонок, но такового не было: рядом с дверью  торчал усохший провод. На стук никто не открыл. Он постучал погромче.   Через несколько минут дверь распахнулась.  Перед ним возник  пожилой инвалид-колясочник в старой  застиранной тельняшке.  Вид у колясочника был недовольный, взъерошенные седые волосы, отросшая щетина усугубляли и без того неказистый вид. Из коридора тянуло устойчивым запахом никотина. Инвалид выдохнул вместе с перегаром:
     - Чего надо?
     - Господин Федюшин? Петр Анисимович?
     -Ну, я.
     - Я страховой агент, позвольте побеседовать с Вами!
    - Да пшел ты вон отсюда, лошара лощеный! Видали мы таких!
     - Позвольте, это очень важно для Вас! – настаивал Константин.
     - Ты чо, русских слов не понимаешь? Щас Митяя позову!
     Инвалид слегка повернул голову и позвал: «Митька!» В коридоре появился Митька,  высокий крепкий мужик с длинными усами.
     - Ты кто? – задал он Константину  вопрос.
     - Пропустите меня! Мне нужно решить с вашим собу…, простите, с Вашим товарищем некоторые вопросы по страхованию.
     - Щас я тебя сам заштрахую! – начал угрожать Митька. –Я тебя так заштрахую, что ты дорогу сюда забудешь! Щас костюмчик-то твой нарядный подпорчу!
     Митяй стал угрожающе надвигаться на  молодого агента.
     - Пошел вон, гнида потная! – поддерживаемый товарищем, осмелел еще больше инвалид.  – Видал я вас, знаешь где?
     Слушать, где страдалец видал таких, как он, Костя не стал. Только достал белый конверт и  молча положил инвалиду на колени.
     - Ну ты посмотри, какой настырный! – заорал Митька.
     Потом взял конверт, разорвал его на несколько частей и выбросил на лестничную площадку.

     Константин тяжело вздохнул, вышел из подъезда  и направился на станцию «Нахимовский проспект». Путь его лежал к пятиэтажкам на улице Азовской.  Здесь все оказалось намного проще.
     Увидав красавчика, женщина, чей возраст приближался к сорока, томно протянула:
     - Заходи-и-те!
     - Раиса Иванченко?
     - Она са-а-мая…
     Молодящаяся дама пригласила гостя в комнату, усадила  на диван. Сама  бочком притулилась на краешке.
     - Ка-ак  тако-о -го  симпати-и чного юношу ко мне занесло? – немножко растягивая слова, задала вопрос Рая.
    -  Мне нужно Вас застраховать,- начал Константин.
     - Ну на-а-до, так страху-у-йте! – не возражала хозяйка.
     Потом подошла к журнальному столику, взяла из пачки тонкую сигарету, закурила.
     - Составим договор?
     - Без пробле-е-м! – выдохнула она облачко дыма.
     Процедура подписания состоялась быстро.
     - Может быть, ча-а-ю или ко-о-фе? – не хотела отпускать Рая молодого человека.
     - Да нет, пожалуй, пойду. У меня много дел.
     - У вас, мужчи-и-н, всегда много дел. Ну если что – заходи-и-те! Буду ра-а-да! – с намеком попрощалась она.
     - Непременно! – улыбнулся Константин и удалился.
     После его ухода Раиса рассмотрела себя в зеркале, поправила прядь волос, вытянула трубочкой напомаженные губы и осталась довольна. В коридоре на тумбочке она обнаружила  белый конверт. «Наверное, забыл,- подумала Рая. – Ну раз забыл, значит, вернется.»  Женщина взяла конверт и положила его в сервант, в надежное место, где хранила любимые журналы.

     В Строгино агенту не повезло. Тамбур был оснащен такой мощной дверью с маленьким  зарешеченным окошечком, что никакой враг не осмелился бы на осаду такой крепости. Даже таракан не пролезет. Бабка Ульяна ни за что не хотела открывать, лишь слегка сделала щелочку и тут же накинула цепочку.
     - Кого еще принесло? – по-хозяйски спросила она.
     - Агент из страховой компании «Вира». Откройте, пожалуйста!
     - Ничего не знаю! Я никого не вызывала!
     - Да я сам пришел.
     -Вот как пришел, таки и уходи! Нечего зазря людей беспокоить.
     -Ну Вы и живете, бабушка, как в тюрьме!
     - А ты меня не учи! – возмутилась Ульяна. – Мы и сами ученые! Мал мне указывать!
     - Хоть бумаги возьмите! Ознакомьтесь! Я под дверью тамбура положу.
     - Иди уже! Надоел ты мне! – разохалась бабуся.
     Когда Константин ушел, бабка быстренько приоткрыла тамбурную дверь, схватила конверт. «Макулатуру только разбрасывают, достали уже…» - ворчала  она. Потом прошла к себе и выбросила послание в мусорное ведро.

     «Остался последний. Актер Добровеев. Думаю,  он  уже вернулся с репетиции», - уточнил про себя страховой агент.
     Актер Иван  Добровеев был баловнем судьбы. Его игру в провинциальном театре оценили гости из Москвы и даже пригласили в столицу. Нет, первых ролей ему не давали, но режиссер отметил его потенциал, творческую одаренность и рассчитывал в скором времени предложить ему сыграть в модном спектакле. Проживал Иван пока в Митино: коллега по театру любезно предоставил ему койко-место в своей студии: вдвоем-де веселее. Вот в  Митино-то и прибыл Константин. Позвонил в нужную дверь. Добровеев открыл.
    -  Добрый вечер! Иван Добровеев? – начал с порога Константин. – Я страховой агент из компании «Вира». Предлагаю Вам любой вид страхования.
     - Тэк, господин хороший. Я не нуждаюсь ни в каком страховании. У меня все замечательно, а будет еще лучше! Вам понятно? – наглел Добровеев, потряхивая черными кудрями.
     - Понятно. Но все же позвольте…
     - Не позволяю! У меня полно работы. Я репетирую, а Вы отвлекаете меня от дел.  Не испытывайте мое терпение. Всего Вам доброго!
     - Одну секундочку! – агент полез в кейс. – Возьмите вот это…
     Иван вырвал конверт из рук Константина и захлопнул дверь.
     - Кто там, Ваня? – поинтересовалась девушка-поклонница, которой актер вскружил голову.
     - Да никто! –открыл форточку Добровеев. – Иди ко мне, Люсёк!
     Когда страховой агент вышел из подъезда, к его ногам, покружив в воздухе, спикировал белый конверт, сложенный в виде самолетика.

Часть 2

КУПЦОВЫ

    Через несколько дней супруги Купцовы отправились в гости. Их пригласили близкие друзья, живущие на Рублевке. Виталика они оставили с няней: мал еще по гулянкам шастать. Нарядные, пахнущие дорогим парфюмом, они сели в BMW, отъехали всего на несколько метров от дома, и тут раздался мощный взрыв. Собрались зеваки. Кто-то вызвал пожарных и полицию. На обгоревшие трупы было страшно смотреть. Полиция начала расследование, но ни свидетели, ни видеокамеры ничего не прояснили. Виталик остался без родителей. Он страшно переживал трагедию, замкнулся в себе. На его счастье, объявился брат Родиона, Артем Купцов. Когда-то братья не  очень ладили, уж слишком разными они были. Артем Купцов, скрипач, был успешно женат, но детей у него не было. Всю свою энергию музыкант  направил на творчество. Жена завела  себе австралийского терьера. Жизнь текла размеренно, супруги ладили. Родион подался в бизнес и не понимал «разные там интеллигентские штучки» брата и его супруги.
      Артем оформил опекунство над мальчиком. Сначала было очень трудно, пришлось показать ребенка психологу. Но со временем Виталик принял новую семью, ощутил поддержку и начал потихоньку выкарабкиваться из стресса. Однажды дядя Артем перебирал бумаги в столе своего брата.
     - «Вира». Что это за конверт? – спросил он у племянника.
     - Это папа меня за-стра-хо-вал! – с трудом выговорил Виталик.
     - Ну давай посмотрим, что в нем.
     Когда дядя и племянник вскрыли конверт, то увидели листок бумаги с напечатанным на нем текстом.
     - Хм… Тут нет никакой страховки. Псалом царя Давида № 22. Только и всего.
     - А что такое псалом?
     - Я тебе его прочту.
     - «Не убоюсь зла, потому что Ты со мной…» - повторил Виталик вслед за дядей. – Это молитва?
     - Да, дорогой.  Иногда единственное, что нас может вытащить из кошмарной жути, это молитва.

ФЕДЮШИН

     Петр Анисимович Федюшин, инвалид-колясочник, скончался неожиданно даже для самого себя. Они с Митяем, как всегда, сидели на кухне, пили водку, закусывали соленым огурцом и колбаской, курили, спорили о политике.
     - Огурцы классные твоя дочка солит, - заметил Митяй.
     -Да, не забывает отца. По выходным приезжает и ругает меня, ругает… За пьянство, за дым. Ну вот скажи, Митяй, я  как пострадавший в аварии имею право на маленькие радости?
     - Несомненно, друг.
     - Ну а она как заведет шарманку, лучше бы уж и не приезжала. Орет и орет.
     -  Да все бабы одинаковые, -согласно кивал Митяй.
     В дверь постучали. В квартиру ввалился Васька Чеснок, не раз отбывавший срок на зоне. Сначала было все нормально: пили, закусывали. Слово за слово, и Чеснок стал придираться к хозяину квартиры. Закончилась перепалка плачевно. Васька, не сдержав гнева, так приложил  кулаком Федюшина, что тот рухнул вместе с коляской, сильно ударившись об угол холодильника. Больше Петр Анисимович не встал. Митяй, видя такое дело, сбежал. Через пару дней приехала дочка, учуяла нехороший запах еще в коридоре и все поняла. Похороны были скромными. За гробом шел Митяй, который притворился, что ничего не знает. А пальчики? Да он же сколько раз к Петьке заходил. Отсюда и пальчики. Он искренне горевал по Федюшину, правильно полагая, что другого такого места, как в квартире  усопшего друга, ему не найти. Чеснока судили: какая-то тетка заметила татуированного незнакомца и даже запомнила одну наколку.  Квартира досталась дочери Федюшина, чему та была очень рада, поскольку жила в стесненных условиях.

РАИСА

     Раиса Иванченко к жизни относилась легко. Когда-то была замужем, но, застукав своего благоверного с другой, подала на развод. От былой любви остался сынок Антошка. В нем Рая души не чаяла. Конечно, были в ее жизни и другие мужчины, но, несмотря на красоту и хозяйственность Раи, они не задерживались. Раиса довольствовалась мимолетными встречами, впускала мужчин, когда Антошки не было дома. Но это происходило не так часто: нужно было и на хлеб с маслом зарабатывать в жилищной конторе.
     Пару дней спустя  работников  жилконторы направили на диспансеризацию. Пошла и Рая. Сначала все шло хорошо, но потом настал черед узи молочных желез. Молодая докторша беззвучно шевелила губами, озадаченно поглядывая на Раису. Потом сказала: «Тут у Вас киста небольшая,  немедленно обратитесь к маммологу.»  Испуганная женщина пошла в поликлинику и сделала маммографию. На приеме маммолог долго разглядывал снимок. Молчал. Видимо, подбирая слова.
     - Раиса Анатольевна,  не буду скрывать: похоже, у Вас онкология. Но опухоль еще очень мала. Вы вовремя обратились к нам. Давайте лечиться.
     С этого дня Раиса потускнела, подурнела. Она не могла думать ни о чем другом, кроме своей болезни: и умирать страшно, еще молодая, да и Антошка как же без нее? От Антона она скрыла свой диагноз, но он видел перед собой вовсе не прежнюю жизнерадостную мать.  А когда подслушал разговор мамы с подругой и до него донеслось слово «онкология», то все понял: и мамино предложение посидеть вдвоем, и более частые поглаживания ее руки по его  непослушным вихрам. Всю ночь Антон проплакал в подушку, он старался всхлипывать тихонько, чтобы мама не услышала. Да, он уже почти взрослый. Но только почти. Страх потерять мать был очень глубок, казалось, что подросток не справится с эмоциями.
      Но Антон не подавал вида. Даже когда Раиса легла на операцию, он подбадривал ее. После операции и сеансов химиотерапии Раиса чувствовала себя ужасно. Но потом потихоньку восстанавливалась. Жизнь на краю смерти сделалась для нее еще привлекательнее. Она чаще стала посещать театры, концерты симфонической музыки, выставки художников, много читала.  Антон старался не огорчать мать и поднажал на учебу.
     Однажды Раиса протирала пыль в серванте, перебирала журналы и среди них обнаружила белый конверт. «Так и не пришел за ним мой страховщик», - с грустью подумала она. Из конверта женщина достала листок. На нем было напечатано жирным шрифтом: «Псалом 90». Рая прочитала: «Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих…»
     - Да, давненько я не была в храме, - спохватилась она. -  Видно, не простой страховой агент, этот Константин.  Не простой…

УЛЬЯНА

     Ульяна Григорьевна Евсикова, бывший педагог,  была ворчливой и неуживчивой старухой. Муж у нее давно умер, сыну  Николаю было уже за шестьдесят. Он вышел на пенсию, но подрабатывал, зная, что престарелой матери нужны забота и внимание. Да и покушать она любила. Вряд ли кто знал отчество Ульяны. Все жители подъезда называли ее не иначе, как бабка Ульяна. Когда бабка была чуть моложе, она выходила из подъезда, и двор замирал. Прятались кошки и собаки, молодежь, собиравшаяся стайкой,  тихо перешептывалась: «Вышла старая карга наводить порядок!» К ней ходила работница соцобеспечения Ираида. Но Ираида бабке не нравилась, ей вообще трудно было угодить. Да и старческий маразм частенько навещал ее мозг.
      Когда Ульяне  становилось скучно, она набирала номер и брюзжала в трубку: «Николя! Ты меня совсем забросил! Ираида все продукты из холодильника стащила!» И сын, который навещал ее буквально вчера, несся к матери, нагруженный пакетами со снедью. Николай успевал обрабатывать дачный участок, он любил возиться на свежем воздухе, дача была, пожалуй, его единственной отдушиной. «Вот я умру, Николя, тогда отдохнешь!» - с обидой в голосе вещала старуха, когда он жаловался на боли в сердце. И, хотя у Николая не было семьи, потому что матери ни одна женщина, приводимая в дом, не нравилась, мужчина разрывался от непомерных требований и  старческих капризов.
     Однажды в квартире старухи раздался телефонный звонок.
     -Ульяна Григорьевна? Вам звонят из больницы. Ваш сын, Николай Евсиков, скончался  сегодня от инфаркта. Примите наши соболезнования.
Старушка разозлилась:
     - Ну, Николя, такой подлости я от тебя не ожидала… Весь в отца…
     Доктор озадаченно положила трубку.
     Когда весть дошла до Ираиды, она даже вздохнула с облегчением: «Направим старуху в дом престарелых. Пусть других помучает.»

ДОБРОВЕЕВ

     Иван Добровеев позарился на самое дорогое: любовницу режиссера, актрису Жилкину. Естественно, она была примой театра. Ей льстили ухаживания молодого чернокудрого жеребца, его комплименты, однако протекцию   ему  она не составила.  Кроме красоты, хотя и увядающей, трезвый ум и расчетливость были сильными сторонами актрисы, и  режиссера она бросать не собиралась: любовники давно уже вместе, привязались друг к другу, да и работа в искусстве их объединяла. Однако Иван был так настойчив, что скоро о его ухаживаниях заговорила вся труппа.
     Кто с завистью, кто со злорадством –  жрецы Мельпомены ожидали, когда новость дойдет до ушей главного. И когда эта новость дошла, режиссер рассердился:  «Ах он гусь! Прощелыга! А я ему хотел приличную роль дать! Да я его в бараний рог сверну! Сверну, но попозже, чтобы это не бросалось в глаза окружающим.» День за днем режиссер   придирался к Ивану, доводил его до бешенства, которое тот едва сдерживал, совсем не давал ролей.
     А тут еще Люська заявила, что беременна! Добровеев ходил злой и подавленный. Какой ребенок? Жилья нет, работа вот-вот накроется. Он так и велел Люське: делай аборт. Девушка прервала беременность, но проклятия ее были страшны.
     «Самонадеянный идиот!» - от души ругал себя Иван, лежа на верхней полке плацкартного вагона. Поезд мчал его на родину, где самое лучшее, что могло  ожидать  незадачливого любовника – захолустный театр. К слову сказать, с театром ему и там не повезло, и бывший актер потихоньку спивался.

КОНСТАНТИН

    Константин вынул из кармана мобильник,  набрал четыре пятерки и позвонил туда, куда ни одному смертному не дозвониться:
     -  «Отдел несчастных случаев? Принимайте двоих. Да. Муж с женой.»
     - «Отдел убийств? Клиент на подходе.» 
     -  «Отдел невезения? Рассмотрите кандидатуру актера Добровеева. Что? Аборт сделала, да».
      - «Отдел безысходности? К вам бабка Ульяна не поступала? Как слышно?»
                ***
     - У меня ничего не получилось, - через некоторое время  сокрушался Константин, находясь в обществе себе подобных. - Проходя по улице,  среди сотен людей я выделил жену Купцова, сына Раисы Иванченко, дочь инвалида Федюшина, социального работника, обслуживающего бабку Ульяну, актера Добровеева. Глядя им в глаза, я почувствовал ростки будущих несчастий, либо угрожающих  им самим, либо тем, кто находился рядом с ними. Я хотел отвести опасность. Я  думал защитить людей от беды, но они не послушались меня. Они не приняли Послание.
     - Как же не приняли! Двое из пяти – это весьма хорошо!
     - Да, но я мог спасти всех!
     - Не огорчайся, Константин. У людей все почтовые ящики забиты рекламами, обещаниями, посланиями. Как  же среди них заметить Твое и поверить в Твое?..

Сентябрь 2017