Она будет гореть тысячу лет

Она бродит среди лесов и духов, они шепчут ей свои сказки. О том, что когда-то здесь заблудился принц, и на болотах до сих пор по ночам слышатся мольбы о помощи. О драконах, которые задевали крыльями верхушки деревьев и выжигали всё до тла. О тех, кто не горит, кто сгорал и перерождался.
Туманы дурманят, вереск полей сводит с ума, здешние ветры хватают за босые ноги и не желают отпускать. А я бы убежала, оставила гореть пожарами столетние дубы. Пускай горит всё, ярким синим пламенем, чтобы ветер разносил пепел по разным уголкам этой книги, чтобы страницы пропитались запахом гари.
Сделать бы шаг, сделать бы глоток воздуха, а корни вцепляются в подол платья. Здесь травы говорят на своем наречии, речки произносят неведомые заклятья, лишь бы не проклятья, лишь бы не проклятья.
Сюда заходит странник. Он укрощает ветра и собирает звезды по карманам. В лесу становится темно. И он подходит всегда так неожиданно, со спины, и что-то шепчет-шепчет-шепчет, и это сводит с ума, сводит меня с ума, что ты делаешь? Пожалуйста, не надо. Ночь заводит песню, как стаи волков, как лязг металла, как стоны погибающих, сгорающих в этом костре.
Сегодня я вступаю на эшафот. Зачем ты пришел? В темноте безлунной ночи, магия становится подвластна тем, кто сильней, кто знает говор рек, кто оставляет за собой пути и ни следа. Весь лес сгорел, остался пепел. Вместо меня будет лишь дым. Он растворится в ночи и вместе с луной будет отражаться в золоте и стали. О нем будут петь песни, о том ветре, что приносит сладкую боль и горечь в горле. О тех, кто все-таки горит, о тех, кто все-таки сгорел