Жалоба

Сначала предыстория.

 Работала у нас фельдшер Жанна. Умнейшая из женщин, которых я знала. Так как поздно пошла учиться медицине, то выучилась она только на фельдшера. Сейчас Жанна в Краснодарском крае работает на скорой. Однажды её бригада попалана отравление уксусом ребёнка, возраст 1 год и 9 месяцев. Жанна была помощником у врача. Сделали, как положено, премедикацию, промыли желудок ребёнку. А когда стали доставать из желудка желудочный зонд, ребёнок умер. Произошла рефлекторная остановка работы сердца – наступила клиническая смерть. Но медики не растерялись – тут же приступили к реанимации и реанимировали его. Потом Жанна вспоминала:
– Вы бы слышали, как мать закричала, когда ребёнок перестал дышать. Как она кричала! Никогда не забуду. Вот был ребёнок жив. Ты его полечил, а он умер у тебя на руках.
 Ребёнка доставили, минуя приёмное отделение, сразу в реанимацию. Ребёнок выжил и выздоровел.

 Сама история.

 Через полгода мы работали с Жанной в одной бригаде. Я была помощником у Жанны. Нам дают вызов: отравление уксусом, ребёнок 1 год и 9 месяцев (тот же самый возраст и тот же повод, что и на том вызове, на котором у ребёнка развилась клиническая смерть). Приезжаем на адрес. Запах уксуса ударяет в нос с порога. Мама ребёнка рассказывает, что днём делала заготовки на зиму, используя семидесяти процентный раствор уксуса. Потом привела ребёнка из частного детского сада домой. Мама «буквально на минутку ушла в комнату», а «он сам залез на стол, а потом в шкафчик, достал бутылку и выпил уксус». Сколько именно было выпито, неизвестно. Мама вызвала скорую и попыталась промыть рот ребёнку. Осмотрели полость рта: видны следы химического ожога. Значит, действительно, уксус попал в рот.
 Квартира однокомнатная. Места мало. Поэтому мы вышли из комнаты на кухню, чтобы приготовить капельницу и шприцы с медпрепаратами. Работаем в две руки. Я вдруг услышала, как Жанна шепчет себе под нос:
–  Дубль два? Неужели дубль два? Ведь всё то же самое...
 Смотрю на Жанну, а она вся бледная и мокрая: пот стекал с висков по подбородку и с носа.
–   Так! Сейчас же прекратила! Всё будет хорошо! Никакой клинической. Слышишь, Жанна? У меня этот номер не прокатит.
 Это уже твёрдо я ей говорю. Жанна согласно кивает. Сработали мы хорошо и быстро: вернувшись в комнату, установили кубитальный катетер, обезболили, проатропинили, промыли желудок. Потом ребёнка завернули в одеяло и под спецсигналами поехали в больницу. Естественно, вместе с мамой. Я сидела в кабине, а Жанна – в салоне. По рации попросили,чтобы предупредили реанимацию. Во время транспортировки у ребёнка развилась одышка: начался отёк дыхательных путей. Минуя приёмное отделение, мы бегом отнесли ребёнка в отделение реанимации. Жанна несла ребёнка, а мама бежала следом. Ребёнка забрали на пороге реанимации медсестра с врачом, а маме сказали:
–  Можете пока здесь в коридорчике посидеть.
 Потом мы узнали, что ребёнку становилось всё хуже: отёк нарастал, пришлось интубировать. На следующий день ребёнок был перевезён в детскую областную больницу в машине реанимации. В последующем, после длительного лечения и пластики пищевода, ребёнок был выписан домой в удовлетворительном состоянии. А если бы замешкались на вызове, например, долго не могли бы в вену попасть, то неизвестно ещё, выжил бы ребёнок или нет.
 Казалось бы, всё. Но нет. Мама написала 7 жалоб на приёмное отделение. Семь! В разные инстанции! На приёмное отделение больницы, которое ребёнка даже не видело.
 Причина в том, что мама сидела в коридорчике и плакала. А к ней «НИКТО не подошёл и не спросил, что случилось».
 Если бы в приёмнике никого из других больных не было, то, может быть, и спросили, но в этот вечер было очень много пациентов. Они шли сами, больных везли бригады скорой помощи. Народа было, как в понедельник в поликлинике у травмкабинета. Много было и тяжёлых пациентов: то с ДТП, то с инфарктом привезут, то с тяжёлым инсультом. Все медики были заняты неотложными пациентами. Мама ребёнка всё это видела, но она очень была расстроена произошедшим. К ней приехала её мама (бабушка ребёнка) и стала требовать внимания к дочери. Подошёл терапевт, узнал, что произошло, измерил давление, и «даже укол успокаивающий не поставил, и капелек никаких не накапал». Он посоветовал сходить в аптеку и купить капли самим, что было расценено как «отказ в оказании медицинской помощи». Все семь жалоб были признаны необоснованными. Но объяснения пришлось писать терапевту и терапевтической медсестре в семи экземплярах.

 Вот так получается, что у родственников есть силы, чтобы жалобы писать. А чтобы просто «спасибо» сказать – нет ни сил, ни времени, ни желания.