Соприкосновения

           Когда Земля превратилась в голубую звезду, а потом ушла во тьму, и затерялась в ней –  космонавты почувствовали Тайну, перед которой им открылась Дверь.
          Много явлений непонятных, не совместимых с логикой разума, им суждено было увидеть и принять Они знали, что такое пространство, звёзды и планеты – как и великое расширение, и жёсткое излучение, заполнявшее пустоту – но так определяли учёные своим языком. Вселенная же открывалась неким словом, которое им знать  было не дано.
           Корабль ушёл в глубокое пространство, истекли новые времена его экипажа, и подошла, как производная тех времён, планета, и что-то спросила  пришедших к ней, на тайном языке. Однако, где было знать землянам её тайные слова? Планета-сфинкс, планета-цветок, планета-шёпот, планета-вскрик – вот что каждый из них придумал для вышедшего к ним мира. Её слова были зримы, но не объяснимы: потухшие кратеры, полу разрушенные горы, русла рек, высохшие в незапамятные времена. Эти слова надо было просто ощутить.
          Обозрев планету с орбиты, космонавты включили двигатель – их самое мощное орудие – и пошли к планете, вниз.
           В странное состояние попали люди: скорость их падала, а время стало чужим, идущим мимо них. На этой планете оказалось своё время, и оно предлагало людям свои законы, и им было решать, принять эти законы, либо бросить, ради победы, вызов им.
           Людям хотелось всё разгадать, не выдавая себя, не выявивляя, и их компьютер изящно справился с задачей – на ходу вводя поправки на спецефичную физику планеты. Огненным болидом пройдя атмосферу, Корабль выпустил лапы и плавно, почти не зависая, коснулся поверхности планеты.
           Планета оказалась аномальной, такие ещё не встречались никому из экипажа, и космонавты с удовольствием предвкушали свои походы и разгадки её тайн.
          
           Когда Планета их приняла, и двигатель был отсечён, каждый, взглянув в иллюминатор, в соответствии со своим разумом, что-то подглядел. Один увидел камни, схожие с булыжниками на Земле, второму показалось что-то вспыхивающее вдалеке, третий прочувствовал  безмолвие, заковавшее пустыню, четвёртый же уловил очень далёкий и странный звук, нечто похожее на плач и вскрик одновременно.
          Древнее время Планеты уже начало проникать сквозь стены корабля – пленяло людей, играло с ними, загадывало загадки, неожиданные им.
         Ещё с орбиты экипажем были замечены и засняты, как артефакты, так и явления, происходящие на планете. То это были какие-то руины, то движущиеся огни, то источники каких-то радиосигналов. Однако, камеры, даже высочайшего разрешения, не смогли ничего конкретного определить. В конце концов Командир принял компромиссное решение: посадить Корабль в эпицентре всех этих неопознанных явлений.
        Один за другим, все четверо космонавтов, вышли из шлюза на обзорную площадку, и поочерёдно сошли на каменистую поверхность. Тем временем, из недр посадочной ступени выехали четыре робота-вездехода. Каждый из них обладал искусственным интеллектом, мощнной бронёй и лазерной защитой.
          Людям открылся доселе неприкосновенный мир. Во все четыре стороны они отправились разгадывать тайны неведомой планеты.

           Нельзя сказать, что Планета очень удивилась. Конечно, явление это было необычное, произошло впервые в истории её, но о разумных она уже знала кое-что. И когда люди появились возле неё, планете было более любопытно, чем показалось странно – ей их хотелось рассмотреть вплотную, узнать подробнее суть этого пришествия, а далее установить контакт с  такими неуёмными  существами.

          Первый встретил свою судьбу через час пути. Сначала вокруг него начали происходить странности, которые ни он, ни его робот-вездеход не смогли ни осмыслить, ни определить. То на горизонте появлялись, и тут же исчезали горы, то вдруг взгремел  вынырнувший из ничего дымящийся вулкан и, пыхнув пеплом и жаром, потух и  ассимилировался, растаяв в воздухе за несколько минут. Наконец, на месте вулкана также из ниоткуда вылилась мощная полноводная река и преградила космонавту путь.
           Всё это Первый принимал по-своему – как нечто должное произойти. В его представлении это было знамением чего-то большего, произошедшего когда-то. Возможно, нечто случайного, ненужного, вплоть до самого маленького камушка, лежащего именно здесь, и более нигде. Но ответ на вопрос, как всегда, таился вне его – он ожидался логичным, ясным, и  простым.
           Космонавт почувствовал, что ему, как человеку, видения эти невозможно упустить.
           Он вышел из вездехода, и подойдя к берегу реки, стал внимательно осматривать её. Всё было естественно, не бутафорно. Время также сюда естественно пришло – река протекала в этом русле миллионы лет. Однако, с орбиты они не увидели ни одной реки!
           Что-то подсказывало космонавту, что-то являлось неуловимыми признаками из временных глубин, что-то едва доходило до него из тех таинственных глубин. Этим пейзажем сказочным природа задала ему вопрос. И не ответив, он обрекал себя на боль. Он должен был бросить в ответ свои истины из слов.
            И человек вдруг прозрел, увидав, куда пришёл. Ему раскрылось то, что подсознательно он  ждал давно: человека, подобие своё. Человек этот стоял по ту сторону реки. Он был обыкновенен, точная копия его. И творил чудеса необыкновенные – играючи, легко.  То он выдыхал – и из уст его выходили облака.То смеялся – и облака принимали самые различные виды. Поводил, как дирижёр, руками – и вставали горы невдалеке. Хлопал в ладоши – и гремел гром в небесах.
           «Да что же это за чудеса?! – изумлённо думал Первый. – И вот как просто это может быть! Почему же не я был первым в этом мире?»
            И рассмеявшись, он побежал навстречу с подобием своим – с Беспечным Живописцем. И совершенно не удивился, когда легко побежал по поверхности воды.

            В это время Второй космонавт ехал на вездеходе в противоположную сторону света. Сначала на пути его встречались обыкновенные камни и песок. Затем появились какие-то холмы невдалеке. Однако всё это было вне его: он был отсечён от всего колпаком вездехода и непробиваемым скафандром.
           Все возникавшие объекты были ему неведомы и непонятны..Пред ним представала загадочная каменная жизнь. Чувствовалось, эта Планета была не для него, она не совмещалась с ритмом его хода, она преподносила картины совершенно несовместимые с идеями его. Хаос, бессмыслие, тупик –  вот что такое были безымянные холмы и груды оскаленных камней.
            Космонавта охватила тоска одиночества в мире несовместимыи с разумом его. Робот-защитник его был готов отразить любое нападение, но никакой опасности извне не находил. Тогда космонавт остановил вездеход, не зная, то ли возвращаться ему, то ли, противоборствуя самому себе, пройти ещё вперёд.
            И вдруг появился контакт с Планетой!. Она зашептала ему  доверительно, нечто касающееся их двоих. Казалось, она и есть сама Тоска. Космонавт без труда понимал её слова: «Ничего, для тебя не будет впереди – всё те же камни, всё то же бессмыслие, ненужность для тебя».
             Где было начало и конец, текло ли в этом мире время? К нему пришло ощущение, что  химеры и оборотни его поджидают на тропе. Однако, кто-то уже услышал их песни, и шёл его спасать.
             Космонавт вышел из вездехода и уселся на один из бесчисленных камней. Он пребывал в оцепенении, за естеством. Его тоска была обречённой – как будто он упал на дно глубокого колодца, где уже дальше полного обречения не будет ничего. Он закрыл глаза, спрашивая у себя: «Где я, что я, куда теперь идти? То ли Смерть это, то ли предвестники её?»
            Незаметно и необыкновенно он начал преображаться в камень – холодный и немой.
            Вдруг всё встрепенулось – он снова был человек, перешагнувший за собственный предел. Всё произощло  извне, помимо желания его. Он открыл глаза – теперь вокруг него падали метеориты, извергалась и текла лава, появлялась и исчезала вода, затем их сменила пустыня, а в ней возник песчаный ураган. То ли сон это был его, то ли картины от Планеты – человек всё ещё сомневался, что из предложенного ему принять.
            Второй готов был вступить в грандиозную игру.
            Вдруг вся эта природная симфония прервалась на высшей, почти пафосной ноте: ураган утих и перед космонавтом очертилась долина, сплошь перепаханная метеоритами, усеянная камнями, засыпанная пылью и песком.
          Второй встал и осторожно стал спускаться вниз, в долину. В его движениях родились плавность, трепетность и беспредметность. Вездеход, не отставая,следовал за ним, прикрывая тыл. Интуитивно космонавт чувствовал: прошла только увертюра, главное будет впереди. Ещё изредка проносились, взрываясь на поверхности, метеориты, что-то, шипя, извергалось из земли, завихрялись и мчались маленьки смерчи-дьяволята, но всё, как и прежде, чудесным образом проходило и проносилось мимо, оберегая, казалось бы его.
             «Так вот каковы эти миллиарды лет! – вдруг осенила человека мысль. – Они только на миг открылись мне».
             Он мог быть всем этим – могучим временем, планетным телом. Он был готов стоять незыблемо, не признавая звёзд над головой.
             Космонавт поднял ближайший камень. Внимательно рассмотрел его шероховатую поверхность, и ощутил массу в руке, независимую ни от чего. Он увидел суть всей истории этого существа. Теперь он знал, что это за жизнь – отныне она будет и его. С ново приёмным братом своим он смело вступил в Долину. Ещё пуще взревели метеориты, пылевые дьяволы и вулканы.
              «О, как желанно кем-то быть! – в истоме подумал человек. – Для начала промчусь-ка я по Долине весёлым дьяволёнком, а вслед упругим камнем по склону прокачусь!» И он, в восторге, закружившись вокруг своей оси, понёсся по новой обители своей.

             Третий землянин направился на восток – по той же невыразительной пустыне. Однако его ждали совершенно иные чудеса. Едва скрылся из вида Корабль, как чей-то голос позвал его в пустыню. Космонавт резко остановил вездеход, и стал ждать. Однако повторного зова не последовало.
             Третий был самый молодой из экипажа. Он был бесстрашен, осознавал свою силу, верил в свою неуязвлённость, имел высокий потенциал разума и скорость мышления его. Тайны Вселенной были не превыше его, – считал космонавт, – он ведь и сам был производное Вселенной. Поэтому, когда раздался глас из пустыни, Третий знал, что надо идти ему навстречу, не навязывая себя, но и не показывая страх. Таково было кредо этого отважного человека.
             «Кто-то, что-то произнёс, – рассуждал он логически, как и должен был  делать в таких ситуациях космонавт. – Однако, возможен звук иной, природный, к примеру, порыв ветра, ставший основой воображения моего».
             Но тут до него донёсся второй звук, призывный, вызывающий, явно на человечьем языке. Космонавт  догадался посмотреть на дисплей компьютера скафандра: тот тоже зафиксировал звуки искусственного происхождения.
            Между тем, робот-хранитель оценил ситуацию, как угрожающую человеку и привёл в действие все свои защитные и поражающие системы.
             Третий в это время продолжал строить логическую цепь: «Если это человек, либо кто-то его имитирующий, то где он, что делал в этой пустыне до меня?»
             Робот уже определил местонахождение источника звука, и космонавт, усевшись в вездеход, направился в сторону его. Мистики для космонавта не существовала, он верил в одни законы естества. Поэтому ставка на свою молодость была для него не щитом, а наступлением.
            Проехав метров сто, они достигли невысокого холма, который робот определил, как источник звуков. И снова ему, человеку, послышался чей-то призывный глас, и снова, явно на человечьем языке, и опять невдалеке, но уже из ложбинки впереди.
            Землянин опять остановил свой вездеход. Надо было более тщательно проанализировать ситуацию. Кто-то, или что-то его ведёт. И этот кто-то, или что-то, имеет свою цель. Нет ни ветра, ни прочих атмосферных явлений, которые помогли бы эту загадку разрешить.«Если это мой внутренний процесс, то нет соответствующих симптомов. Значит,что-то происходит подспудно, вне ощущений тела моего, и за порогом чувствительности датчиков компьютера. Но, как говорят бывалые: если бессильна логика, то есть последняя инстанция – твой гений. Доверься ему логики вопреки».
            Он достиг этой притаившейся, невыразительной лощины, но и там не оказалось никого – только высохшее речное русло. Вода здесь текла довольно давно – быть может миллионы лет назад..
            И снова его позвали. Космонавт явственно различил  своё произнесённое имя. Только теперь он осознал, что ему грозит опасность физическая, причём, неведомо какая. Космонавт потрогал на правом бедре лазер. Приказал роботу быть наготове. Всё это происходило рефлекторно, и бесстрастный разум его отметил ситуацию, как критическую. Загадка оказалась выше возможностей его и вездехода. Он должен был учитывать внешние факторы, которые были совершенно неясны для него.
          Ему бросали вызов и он его принял. Космонавт вышел из вездехода, и направился вперёд. Вдруг перед ним разверзся провал. Совершенно бездонный, и без каких либо сопутствующих признаков – он едва не угодил в него. Было совершенно непонятно, какие процессы здесь произошли и происходят.
            Он стал обходить провал по окружности. Это была каверна метров сто в диаметре, у которой совершенно не просматривалось дно. Не было и обычно сопутствующих подобным явлениям вывалов по периметру, никаких подвижек грунта.
            «Следуй за мной», – услышал космонавт новые слова, идущие из провала. Он уже не удивился им, ожидая, что они придут.
             Обходя провал по окружности, третий космонавт увидел довольно пологий спуск по спирали куда-то в глубину. Вездеход-охранитель от хозяина не отстовал. Космонавт  решительно последовал на призыв – интуитивно он этому слову доверял. Метров через двести спуска он достиг дна колодца, и оказался в тоннеле, словно предлагавшему продолжить ему путь.
            Включив мощный фонарь на шлеме, он углубился в тоннель, и снова чьи-то слова повели его, перейдя в манящий шёпот. Однако тоннель скоро кончился, и космонавт вышел на какую-то, ровную, площадку. Здесь, как и везде,  было спокойно и безмолвно, словно ему была предоставлена возможность осмотреться и поразмышлять. Над ним было открытое, темнеющее  небо.
             Космонавт внимательно рассмотрел панораму вокруг себя, и, посовещавшись с роботом, определил точную конфигурацию ландшафта, окружавшего его. Он находился на самом дне глубокого, но довольно большого кратера, диаметром пять километров. Кратер был очень древний, возрастом с миллиард лет – эрозией были изъедены его стены и валы. Много материала было переработано в пыль и камни. И тут он увидел разгадку – и опять загадку. В темнеющем под закатом небе проступило чьё-то гигантское лицо. Увидел это и его робот – так что речь о психологической иллюзии не шла.
            Высыпали первые звёзды, и лицо, явно женское, собралось из этих звёзд. Оно бесстрастно смотрело на человека и спутника его, затем губы его что-то прошептали – и звёзды снова
рассыпались в свои созвездья.
            «Так вот зачем я явился в этот мир!»– воскликнул потрясённый человек. И оттолкнувшись, ногами, он удивительно легко взлетел. И в этом лёте он стал преображаться. Космонавт летел всё быстрее, преображаясь в огонь благодатный. Звёзды, смеясь, снова собрались в девичье лицо, какое он рисовал в мечтах своих давно, и оно полетело ему навстречу.

            Четвёртый землянин принципиально отличался от троих. Он был Командир экипажа, многое повидавший на своём веку – и Планета почувствовала это. Этот землянин жаждал именно её, Планету – как существо живое, родственное себе. Она оценила это сразу, с первых его шагов. Космонавт не сел в вездеход, приказав ему следовать на небольшом расстоянии от себя.
           Уже первые камни привлекли пристальное внимание Комадира. Ничего, что на поверхности не было никаких нестационарных явлений. Эти камни, лежащие именно так, а не иначе, заключали в своём составе, и в своей картине, всю историю мироздания, и все тайны этой загадочной планеты. Внимательно, как сыщик, разгадывая камни, он начал распутывать милиардно  летний  клубок. И тогда Планета сама сделала шаг ему навстречу.
             Космонавт вышел к берегу давно исчезнувшего моря. Он сошёл с обрыва и ступил на чистый, когда-то отмытый водой песок. Песок заскользил, и космонавт, немного отодвинув его ногой,увидел матово-белый лёд. Он страшно заинтересовался этой нежданной для него находкой. Тотчас из недр сопровождавшего его робота были извлечены приборы: анализатор и спектрометр.
           «Ему нужна вода,  – тотчас догадалась Планета,–он ведь пришёл за жизнью. Но всё не так будет здесь, в моём театре. Ведь бал играю я!» И она стала выкладывать свои козыри – один за другим. На бывшем дне моря, среди песаных барханов вдруг  появился Сфинкс. Однако, космонавт спокойно подошёл к изваянию, и убедился, что перед ним лишь игра природы – в реальности это была одиночная, обточенная ветрами скала.
            Тогда Планета пустила своих обитателей глубин, нечто ей созданное из камня и воды, но человек увидел опять не жизнь, а нечто претендующее на неё. Ему показалось это похоже на оживше-рисованные мультяшки. Космонавт знал из опыта:  у природы много таких фокусов в запасе. Даже движение, ритм и пляска вовсе не означают, что это жизнь. Пламенем пляшет огонь, плещут волны, ритмично восходит и заходит солнце.
            Планета изумилась. Похоже, этот пришелец просто не знал принципиальность жизни. Да, он видел первопричину: осадочные породы, следы воды. Однако землянин искал только подобного себе, знакомое себе. Он не видел в упор иное, не в образе его.
            Если бы вдруг Планета выслала к нему звероподобных монстров, тотчас сработал его инстинкт – жизни бы его угрожала опасность, и он обязан был ответить на неё. Если бы Планета вышла к нему в ином телесном образе, не угрожая, а просто заявив о присутствии своём, он бы и здесь всё разгадал по законам естества. Но он не ощутил ритма, то, что сам называл музыкой. И форма – в камнях и рельефе, и цвет её – красный, розовый, багровый, и оставшиеся следы морских волн, и ветер, увивавшийся вокруг него и закручивающийся в вихри, и звёзды, входящие и уходящие, и маленький спутник, играющий роль местного светила, холодный и чужой – всё это звучало, пело, как один оркестр, всё это раскрылось перед ним – он всё это увидел, но не почувствовал подобия себе.
              Наконец, на последнее решилась Планета. Выведя человека на некогда прибрежный утёс, она сгустила внизу.туман, и когда туман рассеялся – отдала на суд человека главное творение своё – Город.
             Планета прельщала человека, она звала в соавторы его: «Вот где сокровища и тайны Града – тебе только стоит снизойти»
              И что же увидел человек? Ансамбль из камней больших и малых, скатившихся с окрестных гор. Были тут и валуны, и огромные скалы, с небоскрёб. Великолепная, живописная коллекция – но это опять была не жизнь.
             Пришедший очень хотел найти себе подобных. И он увидел некое подобие дворцов и храмов. Более мелкие скалы и камни в воображении превращались в неведомых зверушек. Выступили совершенно удивительные вещи: стройные, как шеренги, ряды, или заплетающиеся в замысловатое, орнаменты. Но человек хорошо знал Природу – её повадки и законы. Уже не на одной планете, и ни в одной пустыне, он встречал и города, и лабиринты, и дворцы. Всё это создавалось ветром, водой и огнём.
             Он шёл за Истиной – и вот нашёл её, казалось, ему во Вселенной уже нечего искать.

             И вдруг пространство раскололось и Планету осенило высвечивающим светом: люди, посланные к ней – совсем иная жизнь.  Сначала ей показалось, что это нечто, похожее на смех, но это была идея, отличная от всех идей Вселенной – и надо было выходить на более основательный контакт. Уже четыре точки соприкосновения были у неё – пора было перед пришельцами раскрыться во всей своей красе.
             И поля Планеты вдруг расцвели необыкновенными цветами. Алыми, синими, белыми, жёлтыми – любимыми цветами у людей. И лепестки цветов задрожали, начали колыхаться – и вдруг, срываясь, помчались к каждому космонавту наперегонки!