Глава 12

XII


- Каков наглец! Необходимо немедленно предупредить мадам де Беренжер.
Это были первые слова, которые смог сказать Арамис, как только снова обрел дар речи.
- Нет.
- Атос! Вы же прекрасно понимаете, зачем он хочет остаться – следить за нами, за мной, надеясь выслужиться перед королем.
- Вы намерены сказать мадам де Беренжер, что она всего лишь прикрытие для интриг нечистоплотного человека? – холодно осведомился граф.
- Атос… Я, конечно, не утверждаю, что она не способна вызвать интерес у мужчины…
- Я никогда не скажу ей ничего подобного и Вам не позволю.
- Атос!
- Нет.
Категоричность мнения графа де Ла Фер была бы очевидной, даже если бы за ответом не последовал его уход: он коротко кивнул Арамису, резко развернулся и ушел.
Арамис нахмурился и закусил губу. Он еще постоял в раздумьях, потом медленно направился к замку. Он держался в тени деревьев, так, чтобы его не могли заметить, и остановился, спрятавшись за густым кустарником неподалеку от входа. Через некоторое время он увидел, как вышел Гримо с небольшим баулом. За ним шли Атос и епископ. Хотя Элизабет уезжала лишь утром, граф, по всей видимости, решил не откладывать выполнение своего решения. Что касается епископа, то он тоже не собирался терять времени, и был намерен ехать немедленно. Креки его отговаривал, но Клермон сказал, что, не будучи изнеженным, прекрасно проведет ночь в карете: это позволит ему не терять день на дорогу. Креки распорядился предоставить епископу сопровождение из местных. Они должны были проводить его до ближайшего городка, где был гарнизон, и где епископу обеспечили бы полноценную охрану.
Как и рассчитывал Арамис, слуги, занятые суетой вокруг Атоса и епископа, не обратили внимания, как он за их спинами проскользнул в замок. Он быстро и бесшумно прошел по коридору, осторожно заглянул в неплотно прикрытую дверь гостиной, и, убедившись, что Рауль и Элизабет все еще там, направился к комнатам, где Креки поселил своих гостий.
Аньес сама открыла дверь и, судя по выражению лица, была удивлена неурочным визитом. Еще больше она удивилась, когда увидела кто именно стучал к ней в дверь.
- Господин герцог? Вы?
- Прошу прощения, мадам, могу ли я сказать Вам несколько слов, пока не вернулась госпожа виконтесса? Я бы не хотел, чтоб нам помешали, и чтобы…
- Да, я поняла. Дениза, пойди, подожди в коридоре, и предупреди меня, когда  будет возвращаться мадам де Бражелон.
Дениза с важным видом удалилась, а Аньес пригласила Арамиса войти.
- Я слушаю Вас, герцог.
- Мадам, еще раз прошу прощения, на этот раз на нескромность. Позвольте задать Вам вопрос – Вы не собираетесь уехать?
Аньес еле слышно вздохнула:
- Вы тоже так думаете?
Она грустно поглядела на Арамиса:
- С моей стороны было бы лицемерием разыгрывать негодование перед Вашей нескромностью. Вы уже обращались ко мне, когда графу нужна была помощь в весьма щекотливой ситуации, и я знаю, что Вы его преданный друг и заботитесь о нем. Вы полагаете, мое присутствие здесь бросает тень на его репутацию?
- Мадам, поймите меня правильно, я не могу Вам советовать, тем паче – давать указания.
- Но Вам кажется, что мне было бы лучше уехать вместе с виконтессой?
Арамис выразительно поглядел на Аньес:
- Я не говорил этого.
- Вы так деликатны.
- Но Ваше отсутствие может упросить ситуацию.
- Я просила совета у виконта и у самого графа. Виконт не против, чтобы я осталась. А граф…
- Он предпочел удалиться сам.
- Но так ничего и не сказал, что делать мне, – Аньес снова вздохнула. – Я бы выполнила его просьбу – любую. Но он ничего не сказал!
За дверью послышались поспешные шаги, и появилась Дениза:
- Идет, мадам! Уже идет.
В это время что-то сильно стукнуло в окно. Служанка, повинуясь взгляду госпожи, кинулась туда:
- Да что это творится, прямо конец света! Окна бьют! Мадам…– Она, растерянная и одновременно радостная, обернулась к Аньес, – Ма-да-ам! О, мадам!
Не без труда приподняв раму, Дениза в приоткрывшуюся щель достала букет цветов – несколько роз (явно из оранжереи де Креки) перевитых красивым шнурком.
Щеки Аньес вспыхнули:
- Он сказал…
Она метнулась к Денизе и схватила розы, пряча их за спиной от вошедшей Элизабет.
- Боже, Дениза, прикрой окно – к чему такие фантазии на ночь? Что тут происходит?
- Дорогая виконтесса, господин герцог зашел пожелать Вам приятной дороги. Ведь Вы уезжаете рано утром.
- Благодарю, – тронутая Элизабет протянула Арамису обе руки. – Но я не прощаюсь? Вы же будете навещать нас в Пьерфоне? Господин граф и господин виконт так Вас любят и всегда рады видеть. Не говоря обо мне.
- Да, конечно.
- Я оставляю вам мадам де Беренжер.
- Да, думаю, я могу остаться, – Аньес едва сдерживала улыбку.
- Мадам, быть может… - Арамис сделал последнюю попытку.
- Дорогая, Вы должны остаться, – перебила Элизабет. – Вы присмотрите за господами, иногда они в этом очень нуждаются.
Арамису осталось только отвесить прощальный поклон. Выходя, он видел сияющие глаза Аньес, ее раскрасневшиеся щеки, и покачал головой.
Вернувшись в дом старосты, Арамис первым делом поинтересовался, когда приехал Ларошфуко и не выходил ли он после снова. Оказалось, не выходил.
Арамис задумался и только спустя пару минут осознал, что староста все это время выразительно покашливает.
- Что тебе, любезный?
- Да как сказать, Ваша светлость. Их милость, господин де Ларошфуко тоже о Вас расспрашивал…
Арамис сделал знак, что внимательно слушает.
- Слуга Ваш сказал, что знать ничего не знает, ни про письма, кому Вы там пишете или Вам пишут, ни про визитеров – ждете ли кого и откуда. Так он, их милость,  после ко мне… А я-то почем знаю? Мое дело сторона, за хозяйством гляжу.
Арамис чуть заметно улыбнулся:
- У тебя есть просьба?
Староста испытывающе поглядел на Арамиса и медленно кивнул:
- Вопрос.
- Говори.
- Это правда, что Вы были испанским послом? Я имею в виду – по-настоящему?
- Да, и что?
Староста тяжело вздохнул:
- Сын у меня… Сын пропал. С полгода как будет. В плен к испанцам попал и как сгинул. Не знаю как и искать, по всякому старался, да без толку. Жена давно померла, вот сын один был. Быть может…
Арамис кивнул:
- Завтра приедет мой человек – Саймон Леже. Расскажешь ему все. Если сын жив – найдем.
- Ваша светлость!
- Только…
- Можете не говорить – ничегошеньки этот Ларошфуко не узнает. Ни от меня, ни еще от кого – я уж прослежу. А про него будете знать все – куда пошел, с кем и о чем говорил, кому писал, даже что ел и что во сне видел!
- Хорошо. Значит, он сегодня больше не выходил?
Староста задумался и покачал головой:
- Точно нет. Я на будущее предупрежу кого надо, чтоб мне все рассказывали.
- Хорошо, но Ларошфуко не должен знать.
- Не узнает, будьте спокойны!
Арамис знал этот взгляд и этот тон – этот человек будет ему предан телом и душой, если Арамис его не подведет.
Епископ ваннский мог быть доволен – для одного дня он добился многого, хотя и хотел большего.
Ларошфуко тоже так считал, естественно, в собственном отношении, а потому был в отличном настроении и на следующий день.  Они с Арамисом дружно сидели по своим комнатам до самого обеда. Ларошфуко размышлял, Арамис работал.
За обедом Ларошфуко вел себя примерно, ухаживал за Аньес, но так, что это не выходило за рамки обычных светских любезностей, а после трапезы утащил де Креки в библиотеку, намеренно не замечая тяжелых взглядов, которыми его проводили остальные мужчины.
Рауль отправился к д’Артаньяну – врач заявил, что он будет сам решать кому и когда навещать больного и понять его логику было невозможно. На этот вечер разрешение на посещение получил виконт.
Атос и Арамис остались его ждать. Аньес, напрасно бросавшая на Атоса вопросительные взгляды, объявила, что отправится к себе, и попросила лишь сообщить ей, когда вернется виконт.
- Следовало предложить мадам де Беренжер прогулку, мне кажется, она на это рассчитывала.
Атос рассеянно посмотрел на дверь, за которой скрылась Аньес, и пожал плечами:
- Мне напротив, показалось, что ей хочется побыть в одиночестве.
- Думаю, Вам показалось.
- Иначе она бы не ушла.
- Возможно, она ожидала, что ее остановят?
- Арамис, прошу Вас. Я не склонен к подобным играм. Особенно сейчас.
- Потому Вы и перебрались к виконту?
- Мне удивительно, что Вас это удивляет.
- Да, конечно, приличия… Но Вы не возражали, чтобы она осталась.
- Я оставил это на ее усмотрение.
- Разве? – удивился Арамис. – Она посчитала иначе. После вчерашнего.
Атос пожал плечами:
- Я сделал бы так в любом случае.
- Но тем самым Вы дали ей понять, что просите ее остаться! До этого она готова была уехать с виконтессой.
- Готова уехать?
- Так она мне сказала. Она просила совета. И если бы не Ваш поступок… Она бы уехала.
- Вы хотите сказать, что тогда Ларошфуко лишился бы своего предлога и тоже был бы вынужден убраться восвояси?
- Атос, я не упрекаю Вас.
- А я не оправдываюсь. Мадам де Беренжер свободная женщина и вольна сама принимать решения. Я не пытался на нее влиять. Напротив, я даже переехал из замка, и если этот поступок она истолковала…
- Атос, я же не это имел в виду! Я понимаю, что это не предназначалось для чужих глаз, но, простите, так уж получилось. Я оказался невольным свидетелем. Так или иначе, она осталась. И Ларошфуко тоже.
Атос нахмурился:
- Не знаю, что Вы видели, но, Арамис, друг мой, это последний раз когда я позволил Вам так много говорить о мадам де Беренжер и ее личных делах.
- Атос…
- Что бы там ни было вчера, могу совершенно точно сказать, что я к этому не имею ни малейшего отношения.
Арамис вздрогнул:
- Это не Вы…
- Я предупредил – личные дела мадам не предмет наших разговоров.
- Атос, это недоразумение. Необходимо ей объяснить!
- Арамис, а Вы уверены, что для нее это недоразумение?
Арамис покачал головой:
- Атос, дорогой мой, Вы делаете серьезную ошибку. Пойдите к ней, пусть все разъяснится, и она сможет спокойно уехать.
Глаза Атоса стали темнеть, и Арамис запнулся. После довольно долгой паузы Атос спокойно сказал:
- Виконт долго не возвращается, надеюсь, это добрый знак – нашему другу лучше.
Они так и сидели, молча, пока не пришел Рауль. Атос угадал – гасконец был ужасно рад видеть Рауля и никак не хотел его отпускать, хотя от слабости он не мог долго говорить, но слушать готов был до бесконечности. Врачу пришлось чуть не силком тащить Рауля из спальни.
Когда Рауль закончил свой рассказ, Арамис напомнил, что они так же обещали Аньес поделиться новостями.
- Можно попросить ее прийти сюда, – предложил Рауль.
Арамис поморщился:
- Вежливее будет самим навестить ее. Она не спит, она ждет.
- Нас слишком много для визита.
- Мы не задержимся. К тому же радость, разделенная с друзьями, радость вдвойне.
Аньес действительно ждала.
На столике у окна в вазочке стояли вчерашние розы, а рядом лежал новый букет, все еще связанный лентой и Аньес как раз распутывала ее, когда пришли господа.
Цветы заметили все, и Аньес, немного смутившись, поспешила встать и закрыть собой столик.
- Господин де Креки так любезен к гостям, – заметил Арамис.
- Де Креки… – растерянно повторила Аньес, потом смущенно улыбнулась Атосу, – Да, военные тоже могут быть галантны.
- Виконт пришел рассказать Вам о д’Артаньяне…
Рауль повторил свой рассказ со всеми подробностями, под конец порадовав Аньес, что следующим визитером у гасконца будет она сама. Врач, выпихивая виконта за порог, заявил, что мужчины слишком грубы и шумны, а общение с дамой окажет умиротворяющее действие на больного.
Хотели присутствующие того или нет, визит получился почти официальный и таким же было прощание. Возможно, причиной было присутствие Рауля и Арамиса, возможно что-то еще. Все раскланялись, по очереди поцеловав руку Аньес. Атос был последним, но и он не сказал ей ничего, кроме общепринятых фраз. Ей пожелали приятных снов в ожидании завтрашнего визита к гасконцу.
Вернувшись в гостиную они застали там де Креки и Ларошфуко. Они уже видели врача и все знали.
- Надо бы поставить в известность мадам де Беренжер, –  заявил Ларошфуко.
- Мы только что были у нее, – сказал Рауль. – Я сам ей все рассказал.
- Мне жаль, что Вы опередили меня. Я хотел порадовать ее добрыми вестями.
- Еще успеете  – кисло улыбнулся де Креки.
- Уже успел, – самодовольно подкрутил усы Ларошфуко. – Вы позволите и впредь пользоваться Вашей оранжереей?
Де Креки с еще более кислым видом кивнул:
- Буду рад.
Он повернулся к остальным и кривясь на все лады пояснил:
- Цветы для мадам де Беренжер. Если бы речь шла о моей дочери или сестре… Но мадам свободная женщина и я не могу запретить. До тех пор, пока она сама не попросит защиты.
Последняя фраза была уже адресована Ларошфуко и содержала недвусмысленную угрозу.
Ларошфуко улыбнулся так широко, будто хотел, чтобы его уши сошлись на затылке:
- Безусловно! Но, уверен, такого не будет.
- Надеюсь, – мрачно буркнул де Креки.
- Так это не Ваши цветы? – спросил Рауль.
- Мои, оранжерея-то моя, но… – де Креки сделал жест рукой, «выбрасывая» вон и цветы, и оранжерею, –  от господина де Ларошфуко. Тут других и не найдешь, разве травы в лесу.
- Военные тоже могут быть галантны, – по виду совершенно естественно улыбнулся Атос.
- Да мы тоже военные, – хмыкнул де Креки. – Если все со своей «галантностью» навалятся, так мадам де Беренжер может не поздоровиться. Уж давайте оставим ее в покое.