Сталинка

                Часть третья


Прошла неделя.
 Маша начала привыкать к новой работе и даже получать от неё удовольствие. Оставаясь в душе журналисткой, она понимала, что такую жизненную школу ей не пройти больше нигде. Её пожилые подопечные были живыми свидетелями истории России. Перед ней проходили судьбы людей — такие разные и в то же время вплетенные в общую судьбу страны. Специфика её работы была такова, что девушка сталкивалась с самыми невезучими и беззащитными, одинокими и сильно хворающими людьми. И с изумлением подмечала общую для всех этих людей черту: несгибаемую стойкость перед ударами судьбы, спокойную готовность принять её, не жалуясь, умение приспособиться к самым жестоким обстоятельствам и не потерять человеческий облик.

Познакомилась она с седовласым ветераном — бывшим оперным певцом, подававшим в юности большие надежды. Но, отказавшись от брони, парень пошел воевать и получил пулю в легкое. У этого человека китель, увешанный орденами, хранился в шкафу, а на виду на вешалке висела простая гимнастерка с маленькой дырочкой: следом от пули, поставившей крест на его певческой карьере.

Еще одной Машиной подопечной была неунывающая бабушка-ветеран на костылях. Она всегда встречала Машу свежим анекдотом и теплыми булочками собственной выпечки.

Был еще не старый ликвидатор Чернобыльской аварии — стройный и привлекательный. Но его медицинская карта была толще, чем том энциклопедии. Бедняга пережил лучевую болезнь, и она аукалась постоянными недомоганиями. Жена, не выдержав, ушла от него. Мужчина жил один. При виде Маши его глаза затуманивались: девушка явно очень нравилась ему. Но держался он отстраненно и подчеркнуто вежливо.

Войдя в подъезд «сталинки», Маша поздоровалась с консьержкой Марией Фоминичной и хотела уже вызвать лифт, но женщина окликнула её. Выглядела она испуганно. Полушепотом старушка  рассказала, что куда-то пропал ветеран Виктор Исаевич Сорокин — отец разбитого параличом бедняги Жени. Вчера ушел в магазин и не вернулся. В полиции заявление о пропаже человека приняли, но начать розыск обещали на третьи сутки. И беспомощный Женя находится один в квартире.

Маша поспешно поднялась на четвертый этаж и нажала кнопку звонка в надежде, что старик вернулся и откроет ей. Но этого не случилось. У Маши имелись дубликаты ключей от всех квартир её подопечных. Это было требование техники безопасности: старые люди и инвалиды часто болеют; случается, что от внезапного головокружения  падают и не могут сами подняться.

Найдя ключ от квартиры ветерана, девушка открыла дверь. Тут же из глубины квартиры донесся голос Жени: -«Папа, это ты?». Маша вошла в комнату больного, поздоровалась. Синие глаза парня  метались, пытаясь поймать в поле зрения Машу. Девушка знала: несмотря на беспомощное состояние, Женя психически был полностью здоров. Мало того — он был очень интересным собеседником, эрудированным, образованным и ироничным человеком.

Маша расспросила Женю об отце: куда он собирался пойти, где можно его искать. Но парень ничего не мог толком ответить: отец просто отправился в ближайший магазин за хлебом.

Маша подумала, что, вероятно, бедняга голоден. Она заглянула в холодильник и разогрела обед. Женю пришлось кормить с ложечки.

Девушка не могла долго задерживаться в этой квартире: надо было обходить остальных подопечных. Заверив Женю, что она предпримет всё возможное для поисков Виктора Исаевича и еще зайдет вечером, Маша отправилась дальше.

И столкнулась нос к носу с Резо. Начальник ДЭЗа похотливо осклабился и сделал шаг навстречу Маше. Девушка попятилась.

-«Зря избегаешь меня, красавица. Скоро я получу инвалидность, и ты будешь меня обслуживать, не отвертишься!», - заявил мужчина. - «Вы — инвалид? По какому же заболеванию?», - изумилась Маша, вспомнив его железную хватку. –«Какое еще заболевание? Ты скоро убедишься, что нет у меня заболеваний. А справку об инвалидности… -  хихикнул Резо, - нужный человек всегда даст, посочувствует. Не бесплатно, конечно. Так что готовься обслуживать!».

Маша возразила, что он неправильно понимает слово «обслуживать», но Резо придвигался всё ближе к ней. Бежать было некуда. За спиной у Маши был торец коридора с единственной дверью чьей-то квартиры. В панике Маша хотела позвонить в дверь, но тут раздался стук каблуков и позвякивание. Зара! Цыганка появилась невесть откуда в этом закрытом пространстве. Вместо черного халата на ней была оборчатая пестрая юбка и красная шелковая блузка. На груди — монисто, на руках — браслеты.

Резо почему-то испугался. –«Зарочка»…- промямлил он. Цыганка подняла смуглую руку и щелкнула пальцами. - «К ноге!» - и Резо вдруг пал на четвереньки. –«Голос!», - и мужчина противным писклявым голосом произнес: «Гав, гав!». Зара слегка пнула его ногой в красной лаковой туфельке: - «Пошел вон!». И Резо на четвереньках, виляя толстым задом, потрусил вдоль коридора.

Маша смотрела, открыв рот. Оставшись с глазу на глаз с цыганкой, она едва смогла произнести: -«Спа- спасибо...». Зара без улыбки смотрела на девушку. –«Хорошая ты девка. Но будь осторожна. Бойся черного человека!», - произнесла она. Развернулась и ушла во тьму коридора.

Опять этот «черный человек»! Ей вспомнилась черная роза в бутылке, которая всё жила на её подоконнике. Букет красных роз, подаренных Горской, давно увял, и Маша с сожалением выбросила его. Но черная роза… Она и манила, и пугала, и дразнила тонким ароматом, и не желала умирать. Неужели «черный человек» - это тот, кто её подарил? Маше везде, постоянно мерещилось узкое бледное лицо и длинные белые пальцы, унизанные перстнями.

За спиной у девушки щелкнул замок. –«Машенька, а я вас заждался!», - раздался старческий голос.
Опомнившись, Маша перевела дух и улыбнулась. Это был один из её подопечных — Иван Тарасович, академик,  научный сотрудник Института мозга. Приветливый, интеллигентный, необычайно интересный собеседник. В прошлое Машино посещение он угощал её чаем из настоящего тульского самовара и показывал удивительные фотографии, по которым можно было изучать историю советского периода жизни страны. Известнейшие люди в домашней обстановке и на отдыхе, они же — в рабочих халатах, в том самом Институте мозга, они же — на церемонии награждения в Кремле.

- «Милая барышня, вы чем-то взволнованы? - участливо спросил Иван Тарасович, - Пойдемте, я налью вам чаю, а вы мне всё расскажете».

Машу не держали ноги, и она с удовольствием присела за стол с этим дружелюбным человеком. Её вдруг прорвало. Она рассказала академику обо всем, что с ней произошло в этом странном доме. Старик слушал, не перебивая, лишь постукивал пальцами по льняной скатерти.

- «Значит, Виктор Исаевич тоже исчез?», - спросил он, когда Маша закончила свой рассказ. Девушка вздрогнула: - «А что, тут еще кто-то  пропадал?». –«Да, и не однажды», - вздохнул старик. –«Пропал одинокий, крепко пьющий Андрюша Скворцов из седьмого подъезда. Вышел на улицу и не вернулся. Еще — бабушка из двенадцатого подъезда. Она приболела, попала в больницу.  Больничный шофер клянется, что после выписки доставил старушку к подъезду и уехал. Но в подъезд она не вошла. Никто её больше не видел. А в прошлом году пропали сразу двое: мальчик и девочка, дети Зары. Гуляли во дворе и исчезли.

-«Зары? - вздрогнула Маша, - Так вот почему она такая...невеселая». - «Да, раньше Зара светилась как солнце. Признаться, я был в неё слегка влюблен. Всегда нарядная, веселая. Судьба… Вот говорят — цыгане гадать умеют, всё видят. Но не может несчастная мать найти своих детей. И полиция не особо ищет. Жаль...». Старик умолк.

-«Иван Тарасович…, - робко начала Маша, - А вы не знаете, что за человек живет с вдовой Райтеля - Софьей Борисовной? Я с ним случайно столкнулась на лестнице».
Старик хмыкнул. Помолчав, он сказал: -«Вероятно, вы видели Октавиана. Это внук Райтеля».

-«Октавиан? Его так зовут?», - удивилась Маша. –«Ну, да. Видите ли, его отец – Илья Анатольевич, сын Райтеля и Софьи Борисовны, считал, что такое имя придаст его отпрыску силу императора.  А мать своего слова не имела. Увы, Илья не был хорошим человеком. Он был деспотом. Жена боялась его, но никогда не жаловалась. Что уж у них там происходило — я не осведомлен. До меня доходили только какие-то смутные слухи.

Илья занимался какими-то научными изысканиями, конструировал некие механизмы. Официально это была медицинская аппаратура. Но до меня доходили слухи, что там всё непросто. Были случаи, когда люди, пролечившиеся на аппаратах Ильи, выздоровев, вдруг бесследно исчезали. Как-то раз я пытался побеседовать с Ильей, мною двигал научный интерес. Но получил резкую отповедь, и  больше я не пытался с ним заговаривать.
 
Потом Илья сманил моего ведущего сотрудника – Глеба Керсновского. Глеб был очень увлекающимся человеком, мечтал совершить открытие, которое бы осчастливило всё человечество. Одно время с ними работал и Женя, сын Виктора Исаевича. Уж не знаю, чем они там занимались. Я пытался вернуть Глеба в наш институт, но тот все отговаривался, не обещал ничего определенного. Он стал каким-то отстраненным, у него испортился характер.

А потом однажды  супруга Ильи вышла на балкон и бросилась вниз. «Скорая помощь» увезла её, и больше она сюда не вернулась. Октавиан, тогда уже юноша, после её смерти куда-то исчез. А  Илья вскоре после этого  застрелился из именного оружия.

  С Женей тоже произошло несчастье, вряд ли он когда-либо поправится.  А Глеб  вскоре бесследно исчез. Мои сотрудники пытались его разыскать. Обращались в полицию. Но ни сыщики, ни родственники Глеба ничего не смогли разузнать.
Сам Анатолий Райтель не смог перенести этих горестных событий. Обширный инфаркт.
Софья Борисовна осталась одна и закрылась от всех. Из дома выходила только в магазин, ни с кем не разговаривала.

А недавно пошли слухи, что  Октавиан вновь объявился здесь. Он уже вполне взрослый мужчина.  Стал захаживать к бабушке. Ну, еще бы. Бабушка старая, а квартира у неё огромная и уникальная, втрое больше других квартир, Райтель строил её для своей семьи по индивидуальному проекту. Сейчас такая квартира много миллионов стоит.

Но дело даже не в этом. Вот что я вам скажу, Машенька: держитесь подальше от этого молодого человека. Я всю жизнь изучал человеческий мозг, психику, различные патологии. Но Октавиан для меня — загадка. Что-то в нем не то. Что-то, не присущее человеческой природе. Остерегайтесь его. Возможно, он не совсем здоров.»

Маша слушала, и в ней боролись два чувства. Испуг, и в то же время — упрямое нежелание поверить старику. Она вспоминала те горячие волны, которые пробегали по её телу от одного взгляда странного незнакомца, то сладко-щемящее желание подчиниться ему.

Однако Маше удалось собраться, скинуть одуряющее воспоминание. Она поблагодарила Ивана Тарасовича и отправилась дальше.

Следующими, к кому ей предстояло зайти, были супруги Клава и Лева — алкоголики, оба нестарые, но оба имевшие инвалидность. Соседи поговаривали, что Лева, бывший врач широкого профиля, «нарисовал» справки об инвалидности себе и жене, чтобы не работать и получать пенсию по инвалидности.

Подойдя к двери квартиры супругов, Маша услышала крики и звон разбивающейся посуды. Девушка долго трезвонила в дверь, пока, наконец, за дверью не наступила тишина.

Замок щелкнул, на пороге стояла Клава. Под глазом у неё красовался свежий синяк.
-«Можно войти? - спросила Маша, - Мне надо достать ваш заказ».
- «Ой, нет. Доставайте здесь. Мой не в духе», - Клава испуганно оглянулась на дверь.

-«Клава, почему вы терпите такое отношение? Хотите, я вам помогу? У нас на работе есть юрист...», - начала Маша.
-«Ну, что вы, не надо. Я сама виновата: нашла бутылку, которую он спрятал, и выпила».
Маша испытала приступ брезгливости. Однако, служебная этика не позволяла ни вмешиваться в жизнь подопечных, ни давать им советы. Девушка молча достала продукты.

А Клава продолжала: -«Он у меня вспыльчивый. Как разозлится — себя не помнит. Он ведь уже отсидел за убийство. А я ждала его, ездила к нему в колонию. Любовь у нас».

«Ну и любовь», - подумалось Маше. А Клава вдруг спросила: - «А вы не пустите меня к себе домой переночевать? А то мой грозится меня сегодня убить». Маша оторопела. Пустить? Эту алкоголичку с синяком под глазом? А что скажут родители? А не пустить — а что, если её благоверный и правда её убьет?

 Наконец, девушка нашлась: - «У нас есть социальный приют для бездомных. Я могу попросить приютить вас», - сказала она. –«Нет, нельзя. Вдруг Левушка туда вломится и убьет там кого-нибудь». - «Ну, тогда я могу позвонить в приют для жертв домашнего насилия», - сказала Маша. - «Ой, нет. Если полиция узнает — Леву опять заметут как рецидивиста.»
 - «Если от вас не будет заявления — не заберут. А вообще, не понимаю, зачем вы с ним живете».
Клава вдруг расплылась в счастливой улыбке: - «Люблю!».
Маша пожала плечами и молча написала на клочке бумаги свой номер телефона - «Звоните мне, если что».
Клава сунула бумажку в вырез  своей блузки.

Маша заметила у Клавы на пальце перстень, явно золотой, с бледно-голубым камнем. Перехватив взгляд девушки, Клава сказала: -«Это мамино наследство. Трофейный, отец из Германии привез после войны и маме подарил. А она потом – мне. Левушка хотел снести его в скупку, да этот перстень не снимается, врос в палец».
Попрощавшись, Маша отправилась дальше.

Пройдя по длинному коридору и завернув за угол, Маша увидела Горскую. С удивлением девушка отметила, что обычно блистательная пожилая певица в этот раз выглядела странно. Седые волосы были заплетены в две косички, и одета женщина была необычно: во что-то очень ветхое и старомодное. Однако ни поздороваться, ни рассмотреть певицу Маша не успела: Горская вошла в лифт, который поехал вниз.

Услышав за спиной звук шагов, Маша оглянулась. К ней приближался Стёпушка. Девушка достала из сумки апельсин и протянула молодому человеку. Она всегда угощала беднягу: Степушка нравился ей своей добротой, вежливостью и неизменным желанием помочь.

Молодой человек взял апельсин, повертел его в руках. - «Солнышко! А пахнет как! Спасибо!».
Маша спросила, знаком ли Степушка с Горской.
- «С Маргаритой Львовной? Конечно! Она - добрая. Один раз подарила мне новые ботинки, когда мои совсем прохудились.  А когда я болел — она навещала меня в больнице. Она всем помогает. За это ей открыт вход в страну счастья». - «Куда? В какую страну?», - удивилась Маша. - «Ну, вы же видели, как она входила в лифт. Она поехала в страну счастья». - «Степушка, объясни толком: что за страна?», - настаивала Маша. –«А толком я не знаю. Мне туда хода нет», - вздохнул Степушка. Помедлив, он добавил: -«Вы слышали о том, что в этом доме есть потайная комната?».

Маша удивилась: - «Степушка, что ты такое говоришь? Откуда тебе это известно?». –«Об этом все шепчутся, - ответил Степушка, - Здесь снаружи, со двора, можно насчитать на два окна больше, чем изнутри».
-«Ничего не понимаю. Где эти окна? Что это значит?», - спросила девушка. – «А то и значит, что где-то есть тайная комната. Но найти её никто не может. Я думаю – там и есть вход в страну счастья.»

-«Степушка, почему ты так думаешь? Наверно, в этой комнате какая-нибудь кладовка», - сказала Маша. – «Нет. Мне ангелы рассказали. Там – счастье», - мечтательно улыбнулся молодой человек.
- «Голубчик, если ты узнаешь, где вход в эту комнату,  ты ведь мне расскажешь?» - спросила девушка. – «Тебе – конечно. Ты добрая», - ответил Степушка.

Маша распрощалась с инвалидом и отправилась дальше, размышляя, о том, как бывает богата фантазия не очень здоровых людей.

Обойдя еще несколько квартир, Маша поднялась на верхний этаж, к Софье Борисовне — вдове Райтеля.
Старушка, как всегда, сухо поздоровалась.
- «Как вы управляетесь по хозяйству? Вам кто-нибудь помогает?» - спросила Маша, разглядывая диковинное инвалидное кресло хозяйки, оснащенное электроприводом и еще какими-то устройствами. – «Домработница приходит», - коротко ответила старушка.

Выложив на стол продукты и лекарства, Маша осторожно спросила: - «Говорят, вас навещает внук? Он помогает вам?». Софья Борисовна поджала губы. –«Октавиан? Нет, я не видела его много лет. Не знаю, жив ли он». - «Но как же, его же видели соседи...», - начала Маша.
«Этого не может быть!», - твердо произнесла вдова, недвусмысленно подталкивая Машу к выходу. Девушке ничего не оставалось, как развернуться и уйти.

На сегодня она обошла весь свой участок. Но Маша помнила, что обещала зайти к Жене. Надеясь, что Виктор Исаевич вернулся домой, она позвонила в дверь. Однако ей по-прежнему никто не открыл.

В это время она услышала звук, который напугал её в первый визит в этот дом: тихое позвякивание. Оглянувшись, Маша увидела пантеру. Животное медленно приближалось, низко опустив голову. Зеленые глаза в упор смотрели на девушку.  На шее у пантеры, как и в прошлый раз, был ошейник. Серебристая цепь волочилась по полу.

Дрожащими руками девушка перебирала ключи от квартир. Большая кошка была уже совсем близко, когда нужный ключ нашелся. Маша поспешно вбежала в квартиру и захлопнула дверь.
Прижавшись спиной к двери, девушка едва переводила дух. Значит, в прошлый раз она не ошиблась. Это была не собака.
Из-за двери, из холла, донесся тихий свист. Маша приникла к дверному глазку и увидела, как за поворотом коридора скрывается фигура в черном плаще. Человек уводил за собой пантеру, намотав на руку конец цепи.
Октавиан? Маша почувствовала знакомую дрожь в теле.

Но поразмышлять об этом не получилось. Из комнаты раздался голос Жени: -«Папа, это ты?».
 –«Нет, Женечка, это Маша. Папу твоего мы ищем», - соврала Маша. Она вдруг представила весь ужас того положения, в котором оказался бедняга Женя: одинокий, абсолютно беспомощный.

-«Сейчас я тебя покормлю», - и Маша пошла на кухню.
Готовить Маша любила. Споро почистив овощи, она поставила на плиту кастрюлю, намереваясь сварить борщ.

Затем она постелила Жене чистое белье, а грязное бросила в стиральную машину.
-«Машенька, зачем ты со мной возишься? У тебя, наверно, и без меня много дел», - сказал Женя. Но девушка почувствовала, что он очень боится того, что она может уйти.
-«Не переживай, это входит в мои обязанности», - опять соврала Маша.

Вскоре квартира заблестела чистотой, на плите в кастрюле закипал борщ, издавая умопомрачительный аромат, в ванной комнате деловито жужжала стиральная машина.

- «Машенька, посиди со мной», - умоляюще произнес Женя
Маша придвинула стул к его кровати. Лицо молодого мужчины было бледным, впалые щеки и тени, залегшие под глазами, свидетельствовали о тяжелой болезни. Тягостно было смотреть на беспомощно разбегающиеся синие глаза. Вероятно, когда он был здоров, он был очень красив.

- «Женечка…- робко начала Маша, - что же все-таки с тобой случилось? Ты помнишь, как ты оказался в таком состоянии на лестнице?».
Женя помолчал. Потом неуверенно произнес: -«Нет… Не помню ничего». Маше показалось, что он что-то скрывает.
 – «Жень, мне по долгу службы пришлось ознакомиться с твоей краткой биографией. Ну, и словоохотливые соседи кое-что рассказали. Они считают, что Зара…».
 Женя перебил девушку: - «Чушь все это. Они не знают ничего, но предполагают самое худшее. Хотя, надо признать, у них есть основания плести небылицы. В этом доме и правда происходят странные вещи». – «Странные? Какие именно? И что ты об этом думаешь?» - насторожилась Маша.

 – «У меня нет объяснения. Я пытался заняться расследованием. К этому меня подтолкнула Зара. Она думала, что раз я – ученый, то знаю всё на свете. И, когда пропали её дети, она пришла ко мне с просьбой помочь их найти.
 А я в это время ужинал на кухне с моей невестой – Аллочкой. Она была удивительная девушка, такая добрая! Услышав о Зариной беде, она тоже захотела поучаствовать в поисках. Мы опросили всех завсегдатаев двора – старушек на скамейках, дворников, жильцов, выгуливающих своих собак. Никто ничего не видел.

 Тогда мы начали методично обследовать этот дом. Но ведь он – огромный. Зара пыталась нам помогать, часто заходила к мне. Вот и пошли слухи, что она хочет разлучить меня с моей Аллочкой. Какая чушь! Несчастная мать просто с ума сходила от беспокойства.

А между тем, из этого дома пропали еще несколько жителей. Необходимо было в этом разобраться.
Мы начали обследовать дом с чердака и постепенно перемещались с этажа на этаж. Много тут необычного. Но никаких следов детей и других пропавших мы не нашли.

А потом Алла исчезла. Её подруга, которая живет с ней по соседству, рассказала мне, что, когда я был на работе, а у Аллочки был выходной день, она решила в одиночку обследовать хотя бы еще один этаж. Пошла – и исчезла. Уже почти год прошел. Полиция искала, даже с собаками. Бесполезно.
 Я долго не мог прийти в себя. Но было тяжело видеть, как переживает Зара. И я продолжил свои поиски. Обошел все подъезды, от чердака до первого этажа.

 Оставался подвал. Однажды я взял фонарь и отправился туда. Но, стоило мне начать спускаться  по лестнице, как что-то произошло. Я ничего не успел ни услышать, ни почувствовать.
 Очнулся в больнице, в таком вот состоянии. Меня там подержали-подержали да и выписали. Врачи не смогли даже диагноз поставить. Говорят – по всем показателям я здоров. А потому нет оснований мне находиться в больнице. А дома – только отец, и ему самому уже требуется помощь. Но он ухаживал за мной из последних сил. Зара приходила, помогала. Теперь вот не знаю, что будет.»

- «Женечка, я что-нибудь придумаю. Папу твоего полиция ищет, а пока я буду к тебе приходить.»

Маша направилась на кухню. Борщ, наконец, был готов. Девушка быстро приготовила салат, согрела чай, сделала тосты с маслом и чесноком.
Накормив Женю, она помыла посуду и стала прощаться.

 – «Машенька, посиди еще. Возьми меня за руку», - попросил Женя. Девушка взяла руку молодого человека. Она почувствовала, как большая теплая ладонь слегка пошевелилась в её руке. – «Женя, ты почувствовал? – радостно воскликнула Маша, - твоя рука двигается!». –«Да, - взволнованно ответил Женя, - это впервые за последний год! Маша, ты просто волшебница! Спасибо тебе!».
-«У нас на работе есть инструктор по лечебной физкультуре. Я постараюсь его привести сюда. Не теряй надежду! Ты справишься!». Повинуясь внезапному порыву, Маша наклонилась и поцеловала бледную Женину щеку.  Она увидела, как задрожали его густые ресницы. – «Не оставляй меня, чудо-девушка!» - умоляюще сказал молодой человек.
-«Я приду завтра. Обещаю. А сегодня мне надо идти. Я еще не всех подопечных обошла», - ответила Маша.
Попрощавшись, она вышла на лестничную площадку.

                * * *   
Обойдя еще несколько квартир, Маша заторопилась домой. Лифт опять не работал, и девушка направилась  к «черной» лестнице. Здесь царил полумрак. Стены, выкрашенные в грязно-синий цвет, создавали ощущение холода и тревоги.
 
Подхватив сумку-тележку, девушка начала осторожно спускаться. Если верхнюю часть лестницы еще как-то освещал тусклый свет, пробивавшийся из давно не мытого окна, то нижние ступени терялись в густой темноте.
Но все же Маша разглядела темную фигуру, стоящую на лестничной площадке. Девушке стало не по себе. Повернуть обратно? Но, наверно, это безобидный жилец одной из квартир, вышедший покурить. Или…

-«Митя?» - спросила Маша. Фигура приблизилась, и девушка ощутила, как по её телу разлилась уже знакомая горячая волна. Октавиан!
Мужчина обнял её за плечи. –«Ты дрожишь. Ты так устала! Ты одинока. Тебе так не хватает ласки!» - шелестел у неё в ушах тихий вкрадчивый голос. Маша почувствовала, что теряет остатки воли. Длинные пальцы коснулись её лица, и она запрокинула голову. Горячие губы покрывали её лицо поцелуями. Девушка задыхалась, теряя остатки самообладания. Она разжала руку, и тележка с лязгом упала на пол.
Октавиан подхватил Машу на руки и стал спускаться по лестнице вниз, в темноту.