Глава XII. Встреча родившего с угробившим
Спустя неделю позвонил Пауль и восторженным тоном сообщил, что договорился обо встрече. Он назвал даты на выбор, но предупредил, что бывший генсек тяжело болен и общение не может быть долгим. Ленин с легкостью отказался от намеченного на то время интервью газете «Итальянский рабочий». Смирившись с невозможностью изменить информацию о себе в энциклопедии, Ленин добрался до форумов, где шли ожесточенные баталии. «Экспертное мнение» Ильича было встречено постоянными жителями сети в штыки. Новости о появившейся моде проходили мимо, Ленин их видел, пролистывал взглядом, закрывал и тут же забывал. Мысли о будущей деятельности Ильич также отсекал. «Вот поговорю с ним, и тогда все станет понятно, что делать дальше» — рассудил он.
И вот этот день настал. Да, он встретился с первым и последним Президентом СССР. Перед встречей Ленин прочитал несколько интервью бывшего Президента и даже посмотрел видео интервью с ним. «Какой же он похвальбун!» — резюмировал Ильич просмотр. А вы замечали, что люди любят хвалиться? Да, ненавязчиво рассказывать невзначай истории из жизни, это оно и есть! Но зачем, зачем, объясните, они хвалятся чем-либо, что делали все? Зачем хвалиться своей принадлежностью к чему-либо? Неужели это так повышает самооценку? Разве не лучше хвалиться чем-то, что Вы сделали первым, что сделали лучше всех, да даже в разы хуже всех — это хотя бы смешно! Но именно подобный ответ на вопрос «А вам не стыдно?», обнаружил Ленин в прочитанном интервью. Но сейчас, входя, он думал о другом: «Успел, успел!» И действительно, ходить Борбачев уже не мог и вид имел предельно жалкий… Но говорил вполне бодро, и, главное, был в здравом уме и памяти.
– Добрый день, Владимир Ильич! Рад Вас видеть, присаживайтесь! — начал полулежащий экс-генсек, поерзывая на подушках.
– Да уж, здравствуйте, Максим Михайлович! — Ильич привскочил на своем месте и придвинулся поближе.
– Кто бы мог подумать, что мы когда-то встретимся, первый и последний руководители СССР!
– А Вы гордитесь еще и этим, что ли? Что стали последним? Вы про статью «измена Родине» слышали? — несмотря на всю болезность оппонента, Ленин сразу перешел в наступление.
– Учитывая тяжелейшую обстановку, удалось избежать гражданской войны, хоть кровь и лилась, и были конфликты, мы смогли пройти этот период в основе своей мирным путем. А вот у Вас так не получилось. Я не буду, как Луначарский, плакаться из-за одного побитого Кремля, да и Вы сильно ему ответили. Но жизни людей не вернуть, да и строя нет.
– «Этот период» — а кто довел-то страну до этого периода? И при ком строй пал???
– Вы на меня смотрите?
– Я считаю, я уверен, что Вы виноваты. Вы уничтожили великий и могучий Советский Союз!
– Посмею не согласиться с Вами. Вот смотрите. Представьте себе, что около реки отказали тормоза у трактора, и он покатился вниз к воде. Некий человек, увидев катящийся трактор, рванул к нему и догнал у края обрыва, после чего попытался впрыгнуть в него, но едва он уцепился за руль, как трактор рухнул в воду. По факту — на момент крушения именно этот человек и находился за рулем, но можно ли считать его виновным в потере трактора? Ответьте мне, пожалуйста.
– Страна для Вас трактор? С таким подходом у Вас не было шансов. Но Вы не впрыгнули прямо перед обрывом, до обрыва было еще плюс-минус пять лет! Сравните, чего мы добились за те же пять лет. От Брестского мира до создания СССР, возвращения потерянных земель. Трактор — возьмем близкую для Вас терминологию — если и был близко от обрыва, да, но шел параллельно это самому обрыву, а вот Вы, именно Вы, выкрутили руль в сторону реки!
– Можете считать, что он ехал уже по рельсам, ведущим в трясину, и мы стали пытаться демонтировать рельсы, уведя их от ямы. Но не успели, состав шел, не тормозя.
– Это не подход к делу! Говорить, что, дескать, уже все само собой плыло-ехало, валилось, нельзя. Да и надоели мне Ваши механизаторские штампы!
– А экономика? За прошлые периоды ее никто не развивал, должно же это было аукнуться? Или как? Я что ли начал бессмысленную гонку вооружений? Я вводил войска в Афганистан? Но я попытался договориться, чтобы обезопасить наши народы от бессмысленности войны и предотвратить вероятность взаимного ядерного уничтожения, которая несколько раз существовала из-за ошибок в системах безопасности. Зависимость от нефти — при мне возникла? Никак нет — до.
– Звездные войны и при вас были, в том числе, и Вы только ищите оправдания себе, и все. Как всегда.
– Я смотрю, Вы неплохо подготовились, молодец! — усмехнулся Борбачев.
– Откуда при Вас взялись этнические конфликты? — не унимался Ленин. — Тут разве есть связь с экономикой? Да нет никакой! Был голодомор, и война, и страдания — конфликтов никто не видел именно на этой почве, а у Вас?
– Эти конфликты явились порождением границ, расчерченных как раз в Ваш период случайным образом. Хотя, конечно, можно было и загасить. Но Вы поймите, уж хотя бы это признайте, что не один я виноват в развале — кто объявлял суверенитеты? После парада суверенитетов — и до сих пор, кстати, день России празднуется двенадцатого июня — азиатские республики были выброшены на откос. Их поставили перед фактом — вы теперь там. А теперь не можем решить проблемы мигрантов. Ясное дело, что кушать хочется, и едут они сюда. Где хоть есть какой-то шанс этот заветный кусок добыть. Как можно было предотвратить события в Грузии, например? Вы скажете, силой, но мы и пытались применить силу, но не было уже такой отдачи и взаимопонимания с той же армией.
– Конечно, при Вас армия и разложилась. Как лично Вы препятствовали этому? Самоустранившись?! — затараторил Ильич.
– А что сделали бы Вы?
– Не доводил бы ситуацию до упущения нитей.
– Извините, но это популизм! Большая проблема нашей страны — популисты у власти! Кто сказал фразу: «Берите столько суверенитета, сколько сможете»? Разве я такого хотел? Я готовил новый проект союзного договора! Но народ пошел за ним! — бывший генсек проявил небывалую оживленность для человека в его состоянии.
– Чепуха весь этот проект! Он только закреплял развал, в юридической форме.
– Но вдруг сложилось бы немного по-иному? Хоть в какой-то форме удалось бы сохранить. Или Вы считаете, что надо было перестрелять всех, захватывая в Вильнюсе телецентр?
– Либо расстреливать, и доводить дело до конца, полностью сохраняя контроль над республикой, либо с миром отпустить, как мы в свое время Финляндию. Но не пограничный вариант, когда не то и не это. Вот в чем Ваша основная проблема, Максим Михайлович! Вы могли с огромным пафосом начинать дела — я посмотрел достаточно кинохроники, поэтому говорю уверенно — но не умели не то что доводить их до конца, а даже на какую-либо жалкую четверть.
– Я считаю, что мне удалось провести самые масштабные реформы за время существования СССР. Создать что-то с нуля намного проще, ты не ограничен никакими рамками, а вот изменить то, что уже укоренилось, что имеет сильное основание — это непросто, — вновь начал нахваливать себя Максим Михайлович.
– Создать с нуля легко? Страну поднять после гражданской войны? Представил Вас во главе партии в наше время. Политика, в любом случае, всегда судят по поступкам. И по результатам этих деяний. У Вас нет ни того, ни того. Красивые идеи — это для утопистов и прочих философов.
– Я считаю, было достаточно достижений. И в экономическом плане. Появились кооперативы. Гласность, гражданские права и свободы — это ли не достижение?
– Глупость все это! Достижения все можно оценить в рамках одной страны и на протяжении какого-то периода, чтобы можно было взять две хронологические точки и сравнить их. А у Вас и сравнить не получится, потому что страну Вы развалили. В чем смысл тогда всего этого??? Все эти достижения живут лишь в Вашем воображении, Максим Михайлович!
– Я не разваливал страну! Вы переоцениваете мои силы! Что, я был настолько всемогущ, что мог самостоятельно взять все и разрушить? Что это за страна тогда, которую так легко развалить можно? Все решения, так или иначе, принимались коллегиально, на собрании членов Политбюро, на Пленуме ЦК, на партийных съездах и так далее. А виноват один Борбачев?
– В любой ситуации ответ за все несет руководитель! Мало ли кто какие решения продвигает, кто проталкивает те или иные идеи. По общему результату спрос всегда с руководителя, а уж никак не с делегатов съезда! У Вас был какой-нибудь результат? Не было его!
– Я считаю, я в этом абсолютно уверен, что результат был! Мы подарили народу те свободы, которые были у него отняты, то, чего ему и не хватало при советском строе. Мы подарили ему гласность, позволив ему вести полноценный демократический диалог. Однако стоит признать, что в общей своей массе люди были не готовы к тому, чтобы в полной мере воспользоваться этими свободами. Они привыкли за долгий период к тому, что все решалось за них.
– Глупо было верить, что они научатся ими пользоваться в один момент!
– Но гласность — она или есть, или ее нет. Нельзя сделать частичную свободу слова, тут чуть-чуть сказали, там чуть-чуть и так далее, но вот на этом моменте стоп, ни-ни. Если уж и говорить правду, то сразу всю. Тогда в обществе сразу же закипает дискуссия, народ вовлекается в демократический процесс. Мы хотели убрать гегемонию КПСС в управлении страной, отдав часть этих прав самим же людям, действовать в первую очередь в их интересах. Ни для кого не секрет, что за годы застоя наша экономика оказалась в глубоком кризисе, поэтому мы были обязаны что-то менять. У нас не было другого выбора. Мы не могли спокойно стоять в сторонке. Большевики пришли в свое время с каким лозунгом? «Вся власть Советам!» — имелись в виду советы рабочих и крестьянских депутатов! Им власть, народу! Но не бюрократии.
– И что? И к кому перешла власть при Вас? Советам? — нравоучительно изрек бывший лидер большевиков. — И что Вы привязались к этой гласности, вседозволенность в выступлениях ведет к беззаконию. Реформы реформами, но я уже детально изучил ситуацию с ГКЧП! Вы тогда, зная о заговоре, просто устранились. Вы сейчас начнете опять говорить, что был подготовлен новый союзный договор — но он окончательно зафиксировал на бумаге развал СССР, наделяя республики суверенитетом. Вы скажете, что союз развалился по подписанию Беловежских соглашений, но почему Вы их допустили? Руководители БССР, УССР и РСФСР, подписавшие этот преступный договор, антиконституционный по своей сути, не были арестованы как государственные преступники!
– Да, я сильно сожалею о том, что не удалось вовремя отправить Ельцина на периферию, такой вопрос обсуждался, скажу Вам честно, не раз, — вздохнул Борбачев.
– Да Вас, Вас надо было отправлять на периферию! И как можно раньше! А так, конечно, упустили все шансы.
– Хорошо, Владимир Ильич, я вот Вас очень уважаю как основателя нашей страны и партии, Вы были все годы после Вашей… смерти… большим авторитетом! Вот и скажите мне честно, как бы Вы поступили на моем месте?
– Разогнал, исключил из партии немедленно всех либералов, сторонников расширения свобод республик. Украина и Беларусь и так имели представительства в Лиге Наций!
– ООН!
– Да, ООН. Они сами могли решать все свои насущные вопросы, консультируясь с союзным центром по наиболее важным вопросам. С точки зрения экономических послаблений — мы нэп провели, смогли тем самым накормить страну, а потом окончательно избавились от буржуазных пережитков и встали на путь строительства коммунизма. Почему подобный маневр не получился бы в середине восьмидесятых?
– Думаю, не получилось бы, потому что ситуация в экономике была абсолютно другой, абсолютно. К тому же мы были в состоянии холодной войны.
– Мы были в состоянии войны горячей, и не один раз! Огромная часть нашей территории была захвачена. И что теперь??? Да, наверное в реформах по предоставлению населению свобод был смысл, но не в то время, когда из-за экономического провала есть было нечего! Право говорить надо было давать людям, когда было о чем говорить! А в этот период им ничего не оставалось, как начать говорить о том критическом положении, в котором очутилась страна! Естественно, сразу же начались сепаратистские тенденции! И не говорите мне про Финляндию, у нас не было иного пути как отпустить ее, Вы сами это понимаете, к тому же сепаратистские настроения в Финляндии пробудил царский режим своей безграмотной политикой, начав вмешиваться в финские дела.
– Но как я мог предотвратить сепаратизм на наших границах?
– Вы его породили! Когда Вы провозгласили гласность, то те антисоветские элементы, что до сих пор сидели тихо и не высовывались, активизировались! Отсюда пошли и волнения в Прибалтике, Нагорном Карабахе, Приднестровье и так далее. Вы начали применять против демонстрантов силу — сразу же пошла ответная реакция. Вы прекратили. Они поняли это как проявление слабости. Посмотрите, как мы гасили восстания. Например, Ярославское. Город почти уничтожили, но и все антисоветские элементы после этого боялись проявиться, сидели тише воды ниже травы. Далее Тамбов и антоновщина. Тот же Хрущев — смог погасить, хоть и кровью, восстание в Новочеркасске. Потому что когда пройдена точка невозврата, по-иному уже не получается. Конечно, в том конкретном случае, в шестьдесят втором году, полностью виноваты были местные власти. Резня в Карабахе — говорит о слабости и безвольности руководства страны, ни о чем более. Или до этого все друг друга там любили, а в один прекрасный момент стали ненавидеть? Конечно, нет.
– Я так или иначе останусь при своем мнении, Владимир Ильич. Глупо отрицать наличие ошибок. Но они были даже у Вас, человека выдающегося, создателя нашего государства, учителя многих поколений. Мне не за что стыдиться, я горжусь той возможностью, что была у меня, что я тоже оставил свое имя в истории.
Вошел лечащий врач и заявил, что Борбачеву вредно общаться так долго в таком напряженном режиме и встречу стоит приостановить. Ленин отреагировал так, будто и ждал этого прихода, вскочил и, подойдя к собеседнику, неожиданно для себя крепко пожал ему руку.
– Что ж, я высказал Вам все, что хотел. Мне нечего добавить.
– Вам спасибо! Никогда не мог подумать, что мне предоставится возможность поговорить с Вами лично. Нахожусь под большим впечатлением. Если не секрет, то чем Вы собираетесь заняться в нашей необъятной стране? Какие планы?
– О, они огромны! Но Вам я, конечно же, ничего не скажу. До свидания!
Ленин встречей остался не очень доволен, но в его мыслях она вызвала сразу ряд новых планов действий, и он затруднялся, с обдумывания какого ему стоит начать. В тот же вечер ему позвонили из одного издательства («И откуда у них номер-то? Пауль дал?» — подумал он) и пригласили приехать. Оказалось, издательство выпускало литературу всевозможного «левого» толка, в том числе и Ленинские труды. И среди руководства нашлись мудрые люди, которые обратились к Ильичу. Спрос на книги, начавший возрастать с момента оживления, после освобождения вылился в постоянно устремленную ввысь линию — все же тренды не ограничились модой в одежде, поднялся общий интерес к ленинскому и советскому наследию. И издатели логично рассудили, что он возрастет еще больше, если издательство официально закрепит свои отношения с Ильичом. Тот, вспомнив свои метания по издателям в прошлой жизни, согласился.
Приглашение оказалось не последним: другие издательства также с большим удовольствием обращались к нему с готовностью перечислить авторские проценты. Ленин приезжал, фотографировался, писал вступительные слова и подписывал книги. Здоровье окрепло совершенно, и Ленин видел, что перспектив перед ним открывается достаточно. «Наверное, пора заканчивать сидеть в этой Европе. Надо уже узнавать, что там и как. Прежде чем что-то предпринимать, нужно ситуацию увидеть и оценить, без этого никуда. А средства у меня теперь есть».
Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/09/05/109
Предыдущая: http://www.proza.ru/2017/09/04/66
Свидетельство о публикации №217090400087