Богатая и знаменитая

В семье Марушевых, Виталия Ивановича и Натальи Леонидовны, произошло несчастье, при родах умерла старшая дочь Ирина, а появившуюся девочку, Наталья Леонидовна не захотела к себе брать, ссылаясь на возраст и здоровье.
Ирине не повезло когда-то в браке и она давно рассталась с первым мужем, переехав на место жительства к родителям. Детей от неудачного замужества у неё не было. И все вокруг удивлялись, как она умудрилась забеременеть, ведь у Натальи Леонидовны, имеющей ворчливый характер, не забалуешь, а тут на тебе, молодой женщине уже чуток за тридцать и животик, вдруг, появился.
Со двора Марушевых соседи постоянно слышали ссоры и ругательства. Это хозяйка винила дочь в аморальном поведении, а Ирина упорно не признавалась, кто же отец будущего ребёнка и почему он до сих пор не женится на ней.

-   Ты что, собралась нам и дитя на шею повесить?  -  кричала Наталья Леонидовна, а плачущая Ирина оправдывалась.

-   Почему "и"? Я всё время работала, вы меня не кормили. А что касается ребёнка, то до родов придумаю что-нибудь, но к вам не вернусь после больницы. Так что, не беспокойся, мама.

Куда намеревалась идти Ирина, так и осталось тайной, но скорее всего к своей подруге, Любе Шуваловой, которая тоже жила пока одна, у неё также первый брак разрушился словно карточный домик.
Каждодневная нервотрёпка сильно сказалась на нервной системе роженицы и организм будущей мамы более не вынес таких испытаний.

Люба Шувалова несколько раз навещала Марушевых, чуть ли не на коленях уговаривала их не бросать малышку на произвол судьбы, мол, как-нибудь поднимете, у вас же ещё есть и младшая дочь, Людмила. У той уже семья и они не голодают, так общими усилиями и поставите на ноги единственную внученьку от старшенькой Ирины.
Наталья Леонидовна хоть и слыла скверным характером, но понимала, что произошла серьёзная беда, Ирину они никогда и ни за что не вернут, и сердце матери сжималось от горя, но она по-прежнему настаивала на своём.

-   Людка вышла замуж и живёт. А Ирке всё было не так, а где их лучших мужиков искать? Потом без моего ведома рожать надумала и вот к чему всё это привело. Вот, что значит, мать не слушать! Взять ту девчонку я не могу, мне не тридцать лет, чтобы пелёнками заниматься. Я знаю, что она моя внучка, но другого ответа, Люба, ты от меня не дождёшься. Сообщай отцу ребёнка, наверняка ты в курсе от кого Ирка её пригуляла. Пусть он и воспитывает, его же кровь.

-   Кабы мне было ведомо кто он, я бы, тётя Наташа, к вам не завернула.  -  вымолвила огорчённая Люба и не солоно хлебавши закрыла двери Марушевых с обратной стороны. Больше она сюда никогда не являлась, а после, говорят, и вовсе уехала в неизвестном направлении.

Только Виталий Иванович глубоко страдал от настоящей действительности, он пытался достучаться до жены, что от людей стыдно, как это при живых родственниках маленькой крохе суждено прозябать в детских домах и приютах? Но один мужчина не мог противостоять двум женщинам, младшей дочери и супруге, которые и думать не хотели о предстоящей ответственности, как растить малюсенького и беспомощного грудничка. Вскоре, и Виталий Иванович тоже умер от обширного инфаркта.

Прошло пятнадцать лет.
И вот однажды, Людмила с мужем приехали на погост к родительскому дню, предварительно захватив с собой и Наталью Леонидовну. В складчину, они всё же поставили какой-никакой памятник и Ирине, не только Виталию Ивановичу, и каждый год навещали своих родных весною. Накрывали белой скатертью кладбищенский железный столик и щедро раздавали всем желающим помин по усопшим. Только никак не предполагали они и ни в каком сне им не снилось, что в нынешним году их ожидает там настоящее чудо.

Народу было полно на кладбище, как и всегда в такой день, но всё же Людмила высмотрела в толпе знакомое лицо.

-   Мам, глянь, там фигуристка идёт, Кристина Ветрова.  -  задохнулась от неожиданности Людмила.

-   Где? Что ты болтаешь, поди ошиблась. Сама подумай, чего известной спортсменке тут понадобилось в нашей деревне?  -  крутила головой по сторонам Наталья Леонидовна.

-   Да говорю, это она, не могла я ошибиться.  -  и тут Людмила осеклась, потому что рядом с фигуристкой она увидела давнишнюю подругу своей умершей сестры, Любу Шувалову.

Те подобрались поближе, поздоровались.

-   Вон, Кристиночка, могилка, видишь? То и есть твоя мама. А рядом похоронен твой дедушка.  - напутствовала Люба подопечную. Девушка сразу же отдалилась к памятникам и застыла у надгробия красивой женщины, внимательно вглядываясь в черты лица на фотографии.

-   Так это ты тогда девочку удочерила?  -  догадываясь о положении вещей, выдохнула встревоженная Наталья Леонидовна.

-   Ну, а кому она ещё была нужна, тёть Наташ?  -  тихо спросила Люба.  -  Странно, а я думала, что вы в курсе. Получается, что никто и не интересовался в роддоме, какова дальнейшая судьба малышки?

-   Не интересовались.  -  так же тихо ответила пожилая женщина.  -  Ну, а чего душу бередить?

Чтобы Наталья Леонидовна и Людмила совсем не вспоминали о девочке, то будет неправдой. Но какие эти воспоминания, так, за между прочим. Иногда Наталья Леонидовна задумывалась над тем, что где-то в детском доме воспитывается и её внученька. Она мысленно желала ей счастья и молила Бога, чтобы та попала в приличную семью, но на этом и всё. А теперь, помимо волнения её охватило и ещё одно чувство, это чувство гордости. Пенсионерка уже представляла, как расскажет соседям, что та молоденькая фигуристка, за которую они болели всей улицей, её родная кровинка, потому что последнюю родила их Ирина.
Людмила тоже пребывала в лёгком шоке и то, что отыскалась племянница, богатая и знаменитая, ей это очень пришлось по душе.

Марушевы скоренько пригласили Любу присесть к накрытому столу и помянуть подругу, та не отказалась, тем более заметила, что спиртного тут нету ни грамма. А девочка опустилась на корточки перед могилой матери, лица её никто не мог видеть, она сидела задом ко всем, а длинные волосы закрывали весь обзор, если она и бросала взгляд по всему надгробию.

-   Меня, тёть Наташ, крайности тогда заставили поспешно выйти замуж за того мужчину, что, помните, меня добивался, а я не соглашалась, потому что он был много старше меня. Но обстоятельства прижали, ведь мне Кристиночку никто бы не отдал, если семья не полная.  -  продолжала Люба.  -  Но теперь я не жалею, муж мой состоятельный и мы с Кристиной ни в чём не нуждались. Живём в Питере. Там у нас и квартира, и дом за городом.
А от Кристиночки я не посмела скрыть, кто её биологическая мама, вот подросла она и я призналась во всём. Потому теперь мы здесь. Кристиночка и в вашем райцентре купила квартиру, чтобы было где остановиться, когда она к маме вновь приедет. Так что, у нас всё хорошо.

Довольная Наталья Леонидовна кивнула, но она чувствовала, будто внучка не особо желает с ними родниться. В это время девушка повернулась и в её глазах стояли слёзы.

-   Кристиночка, иди ко мне.  -  ласково позвала Люба.  -  Мы немного помянем и отправимся в твои "хоромы". А с завтрашнего дня я поведу тебя на экскурсия по тем местам, где прошли детство и юность твоей мамочки, хорошо?

Девушка кивнула и несмело присоединилась к общему столу, но рядом с Любой. Родственники не спускали с неё глаз.

-   А вы долго тут собрались гостить?  -  спросила Людмила. У неё уже наметились свои планы, относительно известной племянницы, вернее, её сбережений.

-   Не знаю, но недельки на две точно задержимся.  -  ответила Люба.

Хитрая Людмила, всё-таки выпытала адрес того жилья, что купила Кристина и на следующий день она уже явилась туда с визитом. Она всё щебетала не умолкая, нахваливала талантливую Кристину, открыто восторгалась ею, но девочка лишь слегка улыбалась и не принимала участия в беседе. Потом Людмила начала сетовать на свой старый дом, что неплохо бы поменять его на квартирку в городе, а Кристина не выдержала очевидной наглости и напора, сделала вид, будто ей пора уже по парку прогуляться. Причём, в глубоком одиночестве.

-   Люба, я сегодня к маме заезжала, так у неё есть большое желание, чтобы внучка её навестила.  -  начала Людмила, когда Кристина покинула комнату.  -  Да и вообще, смотрю, племянница не очень намерена с нами дружить.

-   Люд, а ты не подумала, почему? Ты тут, вижу, не теряешься, сразу быка за рога берёшь. Уже и о комфортном жилье намекнула, и о том, как тяжело перебиваться на маленькую зарплату. Разве об этом ты сейчас должна говорить, ведь только что, впервые увиделась со своей племянницей. Да вам впору прощение у неё вымаливать, а вы ведёте себя так, будто она вас бросила, а не вы её. Думаешь, она ничего не понимает? Ты ошибаешься, она очень умная девочка. Значит, когда она нуждалась в помощи, то тогда она вам оказалась без надобности, а когда я её вырастила со своим мужем и профессию ей определили, которая теперь ей приносит огромный доход, то и она вам сразу понадобилась. А где вы раньше были?

-   Люб, ну ты сама смекни, как бы я смогла её забрать? У меня у самой двое, а дом всего на две малюсеньких комнаты.

-   Я не собираюсь слушать всю эту заведомую ложь. В тесноте да не в обиде Небось, знаешь поговорку? Вместе с Леонидовной и вырастили бы как-нибудь. Люди войну перенесли с семерыми на лавке, ещё и чужих собирали, кто без родителей остался и ничего. А вы заплакали, как да что... Ну и чего вы сейчас от неё требуете? Невозможного требуете или вам невдомёк? Ей на всё нужно время, неужели нельзя сообразить?

Споры между двумя женщинами продолжались битый час, уже и Кристина вернулась с прогулки и краем уха услыхала причину дискуссии.

-   А какая она мне бабушка?  -  спросила девушка прямо с порога у Людмилы.  -  И вы, какая мне тётя? Вы бросили меня в роддоме, ни разу не пожалев о своём решении, а теперь, вдруг, я стала вам родной. Интересненько! А вы представьте, что меня нету. Умерла, например, где-то в приюте. Возможно, так и случилось бы, если бы не мама Люба. Даже не надейтесь, от меня к вам, вряд ли снизойдёт расположение. Вы чужие мне люди, которые и взглянуть даже не посчитали нужным в сторону малюсенького и беспомощного свёртка. Ну как же! Хлопотно всё это. А иными словами, наплевали на мою судьбу и благополучно обо мне забыли. Вот это и есть вся горькая правда.

Прошло ещё десять лет. Кристина простила своим новоиспечённым родственникам, но частично. Обида так и поселилась в сердце девушки и она не могла от неё избавиться. Тётке своей фигуристка так и не дала денег на новую квартиру, а когда Наталья Леонидовна совсем состарилась и возник вопрос, куда девать старушку, то Людмила вновь намекнула племяннице, будто у неё нету условий для больной матери, мол, в двух комнатах как им всем ютиться, ведь старший сын успел завести семью и привёл жену к ним домой.

-   Это ваши проблемы, тётя Люда. Мать-то ваша, не моя. У меня тоже нет возможности забрать бабушку к себе. По той простой причине, что отдельное жильё я себе не покупала, а зачем? Мне и с родителями неплохо. Так, куда я её привезу, к кому-то посторонним? Тем более, я часто езжу по командировкам, у меня без конца различные сборы и соревнования, а опекать кто бабулю будет, мама Люба? А оно ей надо? Или мне большой спорт бросать только потому, что родная дочь не горит желанием ухаживать за престарелой матерью. Лекарства я беру на себя и всякие затраты на врачей и больницы, но следить за бабушкой будете вы, тётя Люда, и не стоит со мною хитрить.

Потом Люба говорила по телефону Людмиле:

-   Людка, да вы спасибо скажите, что девочка вас, хоть как-то приняла, начала с вами разговаривать и родниться. На мой характер, так я бы вас и близко к себе не подпустила. То-то, милая, так оно и ведётся по жизни. Что посеешь, дорогая Людочка, то и пожнёшь.