Rip current возвратное течение. Танго либерти. 17

предыдущее - http://www.proza.ru/2017/09/03/1852

- Мы с тобой чего-то ждём? – спрашиваю я, оглядываясь.
- Моего знака, - говорит она. - Диск не запустят без моего знака. Ты уже готов?
- Да, - говорю я почти легкомысленно. – Но, пожалуй, всё-таки, сниму пиджак…
Она проводит пальцами по лацкану моего светлого пиджака.
- Красивый костюм. Мама выбирала?
- Да, мама, - я снимаю пиджак и бросаю на банкетку поодаль. – Мне всё ещё выбирает костюмы мама. И пиджаки тоже. И рубашки. И галстуки. Я всё правильно сказал? Женщинам нравится такое слышать.
– Чес…- она улыбается, потом смеётся и качает головой. – Я никак не привыкну, что ты уже взрослый…А ты помнишь: Чессс! Сколько С в твоём имени? На что оно похоже?
Я тоже смеюсь, услышав кодовую фразу, которая что-то значит всего для двух людей на земле. Всякие пустяки это значит. Но между людьми должны быть такие важные пустяки. Чтобы можно было узнать друг друга. Чтобы оказаться в одном поле. Она настроила меня на нужную волну этой фразой. На что похоже твоё имя? Чессс – вспыхивает спичка в темноте. Чессс… - шипит бикфордов шнур.  Чессс – удар хлыста. Чессс… свист меча в воздухе…
- Ладно, - говорит она и заботливо расстёгивает мне вторую пуговицу сверху.-  Без пиджака тоже красиво. Доверься своему телу, оно всё вспомнит, - добавляет она тихо. - Если ты готов, я пошла.
 Она мимолётно дотрагивается до моего плеча и скользящим шагом спускается со ступеньки, выходя на почти пустую середину.
И в этот момент тонко вступают скрипки.
Я смотрю на неё чуть сверху, на её лёгкие и упругие движения, которыми она начинает разворачивать картину танца, и медленно схожу к ней, в её мир…
…На что похоже твоё имя, Вероника?... На что?... На синие затуманенные ягоды в сумерках лесной травы... На серо-зелёный мох на стволах, на ветвях, под ногами… На горькие запахи коры и дальнего костра… На острую халцедоновую звезду в прорехе туч над морем…. А может быть, на дорогу, уводящую навсегда из родного дома?… А может быть, на дорогу домой?…
Она делает крутой виток навстречу мне - и оказывается в моих объятиях.
Мы смотрим друг на друга. Мы встречаемся? Или мы прощаемся?
- Я слушаю тебя, - быстро шепчет она, закрывает глаза и кладёт обе ладони мне на руки выше локтей – так когда-то она учила меня чувствовать себя.
- Слушаю тебя… - повторяет она одними губами, сквозь улыбку, сквозь закрытые глаза.
У меня вдруг перехватывает в груди. Это был её сигнал, фраза, которой она раньше сообщала мне о своей готовности и призывала к внутренней концентрации. Я слушаю тебя. Это значит, она – вся внимание, она готова поймать любой мой импульс, любое моё движение, любой  мой даже намёк на движение – она всё это уловит и прочтёт правильно. И откликнется. Я слушаю тебя…
Мне кажется, это не музыка раскручивает спираль ритма, это сейчас стучит моё сердце, потому что то, что сейчас произойдёт, может не забыться никогда, как не забылась грозовая ночь в апреле, первая весенняя грозовая ночь, смывшая навсегда моё детство…

Я беру её руку со всей бережностью и нежностью и медленно поднимаю себе на плечо, мы делаем первое согласное движение вдвоём, вступаем в музыку, словно в зыбящуюся воду. Она идёт тугими волнами из прошлого, издалека, туда уже не возвращаются, там сила чувств такова, что их уже не выдержать второй раз. Только умерев.
Мы идём первый круг, привыкая к ритму, привыкая друг к другу, её восхитительные тренированные ноги, сильные, быстрые, отточенными шагами меряют пол, я даю ей свободу движений - всю, какую только могу дать. Мы едва касаемся друг друга, я слышу, как она чутка, как хорошо вместе, как томительно прекрасно вместе, как прекрасно и больно чувствовать друг друга… Твоё напружиненное тело, твоя щека, твоё лицо то отдаляются, то стремительно приближаются, и твоё ухо оказывается совсем рядом с моими губами, маленькое и совершенное ухо, со сверкающей каплей на мочке… От всего этого можно умереть, но можно остаться жить, мы всё ещё идём круг.
Мы прожили уже целую жизнь рядом, а в мире прошло лишь несколько секунд. В мире, где нас нет вместе… вместе мы только здесь, в вихре, поднятом нашими ногами…
…Очо, очо, очо… её ноги ткут бесконечные вереницы бесконечных цепочек красивых стремительных вращений и лёгких, словно листопад, изысканных скользящих касаний кончиками туфель - а моё тело слышит эти касания, почти небрежные, почти случайные, но я знаю, что они не случайны, - я остро чувствую прикосновения твоих босых пальцев – почти совсем босых под почти несуществующим переплетением золотистых босоножек.
На расстоянии моей вытянутой руки ты живёшь своей жизнью, ты знаешь, как ты пленительна в своём свободном полёте, и я даю тебе возможность напиться этим чувством.
Свободное танго. Или танго свободы?...

 Сквозь свою пелену я слышу, как хлопают вокруг зрители, нас давно уже оставили одних, оттеснившись к краям, уже никто больше не танцует, все взгляды прикованы к её ногам, мы всё ещё проходим круг.
И опять мы размыкаем руки, и опять я отпускаю тебя, я отпускаю тебя – на целых четыре года я отпускаю тебя, - и у меня опять комок в горле, опять я переживаю боль и безумие потери – и кажется, это уже невозможно перенести.
И тогда с неожиданной силой я закрываю тебе путь, я возвращаю тебя к себе. Мне кажется, даже для тебя это было внезапно, когда мы почти зависли на каком-то аккорде, глядя друг на друга. Но ты слушаешь меня – значит, услышь меня. Услышь меня сейчас! Пусть ты будешь рядом в глубоком объятии, хотя бы на эти короткие минуты…
…И твоя рука, тёплая и успокаивающая, ложится мне на шею, еле слышно привлекает к себе мою голову ещё ниже, я послушно приближаюсь, в танго можно просто замереть, обняв друг друга и утонув в нежности, и это тоже будет танец, пусть даже без единого движения, но это всё равно будет танец, мы всё ещё идём круг…
Но теперь мы вместе.
И наконец падает эта чёртова мутная пелена, мешавшая мне увидеть ясность. Мешавшая мне увидеть тебя.
И я знаю, чего ты хочешь и ждёшь – и сейчас я это сделаю для тебя, пока ты ещё хочешь и ждёшь, пока ты ещё помнишь меня…
Моя щека смыкается с твоей щекой, у нас сейчас одно движение на двоих, одна скорость на двоих, одни чувства на двоих и, может быть, даже одна кровь на двоих, а мысли – а мыслей нет вообще, в танго не может быть мыслей: в них есть смысл, а танго разрушает любой смысл – любой смысл, кроме смысла близости двоих где-то на окраине мира.
Вдали от всех.

--------------------------------

Роман "Rip current возвратное течение"
является продолжением повести "Эликсир жизни"
и предназначен к изданию в интеллектуальной системе "Ридеро".


продолжение - http://www.proza.ru/2017/09/06/978