Борис

Борис собирал сумку.
- Как тебе в общежитии?
- Да всё нормально. Нас три человека в комнате.
- Мальчишки то нормальные?
- Да, всё хорошо – Борис остановился и повернулся к Римме – А мама звонила?
- Звонила. У неё уже есть покупатель на вашу квартиру.
- О, как хорошо. А приедет, когда?
- Если продаст, то на следующей недели.
- Хорошо.
- А как у тебя с работай?
- Я с парнем в комнате познакомился, он из Коммунар. Это недалеко от Петербурга. Мишкой его зовут. Искать работу будем вместе. Ему тоже работа нужна.
Борис застегнул сумку на молнию и сел на стул.
- Мама значит на следующей недели приедет?
- Я так думаю.
Борис посидел какое-то время в задумчивости.
- Римма, у меня есть одна трудная и непонятная для меня ситуация. Мне одному никак не сообразить, как это всё узнать. Ты мне не поможешь?
- Что там у тебя? – Римма подошла к Борису.
- Я хочу, чтобы мама ничего не знала о нашем разговоре.
- Что такое?
- Я хочу, чтобы моя мама не знала, что я с тобой разговаривал.
- Хорошо, не узнает.
- Я серьёзно.
- Хорошо, пусть будет серьёзно.
Борис посидел молча, собрался с духом и пристально посмотрел на Римму.
- Ты знала, что я у родителей не родной сын?
- Что?! – удивилась Римма.
- Я не родной им сын.
- Как это не родной? Ты что?
- Ты не знала?
- Первый раз слышу. С чего ты взял, что ты им не родной сын? Ты так похож на свою маму.
- Отец мне сказал.
- Какой отец? Твой отец?!
- Да. Ну, я зимой с ним втолкнулся на улице. Он - «Чего не заходишь?». Я так, промолчал. Он далеко от нас живёт – ну что мне к нему ходить, коли он так? Ему обидно видимо стало, что так вышло у них с мамой – он мне и сказал, что я им не родной сын и что меня из роддома взяли маленьким.
- Да он сумасшедший, отец твой! – всплеснула руками Римма.
- Я понимаю, что ему обидно, что всё так порушено, что мама его простить не может. Он один там сейчас. Он несколько раз пытался помириться с мамой, но она не может его простить. Он сначала не верил, что семья рухнула. Ему понятно обидно. Мне самому обидно, что семья разрушилась.
- А он о чём думал, когда к этой ходил? – возмутилась Римма.
- Думал, что втихаря получиться, что мама не узнает.
- И поэтому он сказал тебе, что ты им не родной сын? Семью, значит, скрепил.
- Ему было больно, ну, вот он и сказал, чтобы и нам было больно.
- С этой целью и сказал -  Римма оглядела комнату - Боря, я ничего этого не знала.
- Знаешь, как я переживал. Решил, что меня никто не любит и из жалости взяли.
- Боренька – Римма погладила Бориса по голове.
- За мамой втихаря следил, хотел подсмотреть, что она из жалости меня взяла.
- Боренька...
- Всё прятался от неё.
- И поговорить не с кем было?
- Вот-вот-вот-вот – Борис закивал головой - Потом соображать стал, что со мной всё в порядке, и что лыжи у меня среди ребят самые классные, и что маска с ластами купили, как я только попросил, и что на юг два раза ездили летом, и когда кушаем мама мне всегда получше кусочек подсовывает, и всё «Боренька, Боренька, как у тебя?»
- Понял, что она родная тебе?
- Понял. Время нужно было, чтобы понять. Я долго успокаивался. Я сам для себя решил, что она моя родная мама и ни на кого я её менять не буду.
- Правильно решил. У тебя редкая мама. Нам с тобой повезло – нам жизнь послала замечательных мам.
- Ты помнишь, когда ты пришла к нам, когда приехала продавать свою квартиру?
- Конечно помню.
- Вы за столом сидели – Борис поднял на Римму глаза.
- Ну, конечно помню. Недавно же это было.
- Мама ещё тебе рассказала, что у соседа дяди Миши брат с женой разбился на машине и дочка у них одна осталась?
- Помню-помню, а как же.
- Мама ещё сказала, что девочка не чувствует себя у них, как в родной семье.
- Да, помню.
- Я так эту девочку тогда понимал.
Римма смотрела на бледного Бориса.
- Я тогда вошёл, а вы за столом сидели. Я на маму посмотрел – она глаза подняла на меня и догадалась по моим глазам, что я всё знаю.
- А-а-а-а – Римма закрыла ладонью рот.
- И я понял, что мама увидела, что я всё знаю.
- Боренька…
- Вы тогда ушли – я в комнату вернулся – мама сидит на стуле ко мне спиной, раскачивается и молчит. Я – «Мама, мама», а она как заплачет так резко. У неё истерика началась. Она за голову схватилась. Я её успокаивать, я её обнял, на колени встал перед ней, а она плачет, губы кусает – «Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь?». Я говорю – «Отец сказал». Она – «Как отец? Как отец? Подлец он последний после этого».
- Конечно подлец. Как можно такое сыну говорить в отместку за развод. Сам же всё своими руками разрушил.
- Римма, мама потом успокоилась, и мы поговорили. Я конечно её расспросил уж коль такой разговор начался. Меня взяли, когда мне было две недели. Мама сказала, что два раза была беременная, но оба раза на большом сроке не вынашивала ребёнка. Они тогда до конца не решили, кого взять – мальчика или девочку. Пришли в роддом выбирать, а тут я заплакал. Мама подошла ко мне посмотреть, кто это плачет, а там говорит хорошенький мальчик в пол лица голубые глаза. Мама меня взяла на руки успокоить и всё – уже оторвать от себя не могла.
- Ну видишь, как хорошо. У тебя и мама была хорошая и отец то хороший был, тока не загулял. Как он с тобой возился, как на лыжах мы с ним ходили, как вы дураки осенью бегали по утрам и в речку ныряли закаляться.
- Я про родную мать спросил.
- Ах, да – Римма опять села на стул перед Борисом.
- Семья плохая была, мать и отец пьющие. Я у матери родился, когда ей тридцать шесть лет было. Я у них третий ребёнок – в семье уже было две дочери – четырнадцать лет и семнадцать.
- Да? - удивилась Римма - Как странно – дочери есть, а от тебя отказались.
- Мать зовут Татьяной, а фамилия у неё Киселева. Татьяна Ивановна. Как сестёр зовут мама не знает.
- И ты хочешь найти их?
- Да, но так, чтобы мама не знала.
- Это понятно.
Римма посмотрела в окно.
- Я не хочу, чтобы она нервничала - Борис гладил руками колени - Я ничего хорошего от этого не жду. Сколько раз по телевизору видел, как встречаются с родной матерью, те от которых отказались. Они на людях обнимаются, а видно, что чужие, что те, кто воспитал им дороже… Просто – хочу разобраться...  А потом – сестры. Они же не виноваты… Почему мне их не найти и не поговорить с ними? Они же большие были тогда. Я хочу разобраться во всём.
- Да всё понятно – Римма смотрела на Бориса - А узнать нужно. Но это так удивительно, что ты не родной сын у Лены.
- А вот как узнать?
- Маме я твоей ничего не скажу.
- Да-да-да-да – закивал головой Борис.
- И ты думаешь, что я больше твоего знаю, как можно найти твою родную мать?
- Я не знаю с чего начать?
- Я тоже…  А передача есть «Жди меня».
- Нет, я через неё не хочу. Там у всех на виду, а мне нужно тихо узнать. Я маму не хочу волновать.
Римма посидела на стуле сосредоточенно думая.
Борис смотрел на неё и ждал ответа.
- Я в пятницу за Ариной поеду в детский садик и в свое старое общежитие зайду – там комендантша Нина ушлый человек – она что ни будь подскажет. Я скажу, что ты сестёр своих ищешь, а почему сиротой остался не знаешь.
- Хорошо – кивнул Борис.
- Ты меня ошарашил.
- Я сейчас успокоился, а так я сам был ошарашенный.
- Ладно, разберёмся.
Борис забрал свою сумку и уехал в общежитие.

Мишка, сосед по общежитию, нашел работу для себя и Бориса – стоять в людных местах за маленькими столами и продавать бритвы «GILLETTE».
Десять процентов от продажи была их зарплатой.
Четыре часа в выходной день недалеко от метро и три тысячи рублей чистого заработка в кармане.
- А? Ничего? – Мишка прошуршал первыми заработанными купюрами.
- Ничего. Мама приезжает, а у меня деньги – довольный Борис аккуратно запрятал свои деньги в потайной карман пиджака – Она обрадуется.
- И стоять не тяжело.
- Да всё нормально – можно работать. Странно конечно так работать и на людях.

Римма перед выходными позвонила к Борису.
- Мама твоя завтра приезжает.
- Я знаю.
- Поговорим без неё нужно.
- Я понял.
Вечером Борис был у Риммы.
- Я в своё старое общежитие зашла в пятницу. С Ниной, с комендантшей своей поговорила. Сказала, как мы и договаривались, что ты ищешь своих сестёр, почему остались сиротами не знаешь. Спросила, как тебе что ни будь об этом узнать. Нинка сначала заговорила о передаче «Жди меня» - я ей сказала, что она нам не подходит. Потом знаешь, что ей на ум пришло? В полиции же преступников ловят?
 - Ловят – согласился Борис.
-  Значит у них есть данные на людей. Из прокуратуры или из полиции нужен человек. Или частный сыщик, но для частного сыщика нужны деньги.
- А сколько?
- Подожди. В полиции или через прокуратуру можно и так узнать, если есть знакомства.
- А у меня нет никаких таких знакомств?
- Вот – подытожила Римма.
Борис болезненно ждал ответа.
- Мы с Нинкой посидели, поговорили, чай попили, и она вспомнила – у неё участковый свой человек. В общежитии всё бывает. Полиция бывает приезжает. Она из полиции кого-то знает. Понял?
- Да
- Можно попробовать.
- А как?
- Сначала нужно решить, что тебе нужно узнать. Что ты хочешь узнать? По очереди. В первую очередь что ты хочешь узнать?
- Где они жили, кто они, почему я в роддоме от меня оказались.
- Кто тебе ответит почему ты оказался в роддоме отказником? Ты там оказался потому, что в роддоме от тебя отказались и скорее всего написали отказную. Тебе нужно скорей всего найти мать или сестёр. Мать скорей всего нужно найти и узнать от неё почему так произошло. Может быть была какая-то уважительная причина.
- Мама сказала, что там была пьющая семья.
- Никому не верь. Твоей маме могли сказать не точные данные или неправду. Она могла что-то забыть или перепутать. Всё проверяй сам. Находи первоисточник и оттуда бери данные.
- Значит сначала ищем мать?
- Правильно. Ты в каком городе родился? Ты мне про город ничего не сказал.
- Меня в Приозерске усыновили. Это Ленинградская область.
- Значит ты родился здесь недалеко, в Приозерске. Не будут же грудного недельного ребёнка вести за тридевять земель от места рождения только потому, что от него отказались. Логично?
- Логично.
- Это близко, это Ленинградская область.
- Да, Ленинградская область.
- Значит делаем запрос на женщину – Татьяну Ивановну Киселёву которая жила двадцать лет назад в городе Приозерске Ленинградской области. Правильно?
- И ей тогда было тридцать шесть лет.
- И ей тогда было тридцать шесть лет приблизительно.
- И у неё тогда было уже две дочери.
- И у неё тогда скорей всего был муж и уже две дочки.
- Четырнадцать и семнадцать лет.
- Ну – это как дополнительная информация. Сначала ищем мать. Потом, если не найдём – будем искать твоих сестёр.
- Я их имена даже не знаю.
- Скорей всего они были Киселёвы и учились там в какой-то школе.
- Можно высчитать даже в каких классах.
- Четырнадцать – это какой класс?
- Четырнадцать? – Борис посчитал на пальцах – Это восьмой класс получается.
- А семнадцать?
- Семнадцать? Одиннадцатый.
- Ну видишь сколько уже у нас данных.
- А дальше что?
- Я Нинке дам листок с фамилией, с именем и отчеством, город напишу, возраст и попрошу через неё участкового или полицейского – кому Нинке будет удобнее обратится – найти сначала, где жила твоя мать двадцать лет назад, и где сейчас живёт.
-  Мне так это страшно всё. А это долго будет?
- Это будет бесплатно. Будем ждать. Я в понедельник Арину в садик повезу и зайду в общежитие и отдам Нинке листок для участкового.
- Мама что бы не знала.
- Ну – это, само собой разумеется. Завтра приезжает.
- Я её встречу на вокзале.
- Хорошо.
Борис уехал от Риммы взволнованный.
Мама – это святое, она в стороне, но узнать почему так всё произошло сложно в его или не в его жизни он хотел знать.
Почему такое подлое с ним произошло…
Это фактически не в его жизни было…
Малюсенький новорожденный ребёнок и такая жестокость.
В таком возрасте ребёнок такой беспомощный и беззащитный.
А ведь кого-то и убивают.
У Бориса передёрнулись плечи.
Он живой.
Всё могло быть...

Мама приехала на пятичасовой электричке и Борис встретил её на перроне.
Сумки, сумки, сумки, сумки...
- Ты бы ещё мебель привезла! – удивился Борис.
- Боренька! Миленький! Боренька! Как ты изменился! Возмужал! – Лена бросилась целовать сына – Так непривычно было жить всё это время без тебя!
- Кто тебе эти сумки помог донести да электрички?
- Люда с соседнего дома. К ней гости приехали с Сахалина – вот они и помогли.
- А кому квартиру продала?
- Как дачу купили. Женщина пожилая с двумя взрослыми внуками.
Когда они шли от платформы к дому их со следующей электричке догнала Римма.
- Это вы куда это идёте?
- Римма! Мы к тебе! – обернулась Лена.
- А я за вами иду и смотрю куда это вы идете?
- Мы к тебе, мы к тебе – смеялась Лена – Всё. Продала квартиру. Бомжи мы теперь.
- Давайте, давайте и мне свои сумки – Римма отняла две сумки к Лены.
Римма встретилась глазами с Борисом и кивнула головой.
- В среду передаст – тихо произнесла она.
Борис понял.

Только через две недели участковый передал Нине листок для Риммы.
- Что тут? – Римма развернула сложенный в четверо листок бумаге.
- Вот всё, что он смог узнать.
Римма пробежала глазами написанное.
- Ладно, и это хорошо.
Выйдя на улицу Римма позвонила Борису.
- Есть ответ. Тебе зачитать или ты подъедешь?
- Подъеду.
- Вот смотри – Римма положила перед Борисом листок бумаги.
- Это что?
- Двадцать лет назад в городе Приозерске Ленинградской области жило четыре Татьяны Ивановны Киселёвы. Одной тогда шестьдесят два года было. Она тебе подходит?
- Нет.
- Ещё одной семь лет.
- Дальше.
- Два с половиной года.
-  Нет. И дальше что?
- И двадцать восемь лет.
- Ну у двадцативосьмилетней женщины не могут быть дочерей четырнадцати и семнадцати лет?
Римма и Борис смотрели друг на друга.
- А если в возрасте девочек есть ошибка?
Борис согласно кивнул головой.
- А если им было не четырнадцать и семнадцать лет, а четыре и семь? Могла же быть ошибка? Других Таней Киселёвых в городе двадцать лет назад не проживало. Она единственная, кто как-то по возрасту подходит.
- Что тогда делать? - Борис кивнул головой на бумажку.
- Так вон – адрес есть - на ту же бумажку кивнула Рамма.
- Поехать, встретится и поговорить?
- Поехать, встретится и поговорить. Она может однофамилиц своих знает или родственниц. Город маленький. Я смотрела по компьютеру – двадцать тысяч население. Каждый третий знает друг друга.
- Улица Калинина – прочёл Борис на бумажке.
- Улица Калинина. Значит центр города.
- Надо съездить.
- Надо. Забирай бумажку, а то мама скоро придёт.
- Ничего, что мы за её спиной всё это делаем?
- Мы ничего плохого не делаем. Мы её бережём. У неё своя правда есть, а у тебя своя. Ты же хочешь знать своих родных?
- Хочу.
- Ну, вот. Ты ей потом сам обо всём расскажешь, когда всё ясно будет.

Борис почти три недели проходил после этого время от времени доставая листок из нагрудного кармана куртки и смотря на корявый быстрый почерк написанного адреса.
Надо ехать.
Финляндский вокзал, шестая платформа, два с половиной часа пути.
Улица Калинина действительно начиналась почти от вокзала и шла к центру города.
Борис шел от дома к дому.
Он прошел площадь, сквер, перекрёсток и встал у второго дома после перекрёстка.
Трёхэтажный дом белого кирпича.
Вход со двора.
Борис вошел во двор.
Постриженные кусты, клумбы, две скамеечки напротив дома, детская площадка у первого подъезда – всё ухожено и чистенько.
Борис сел на скамеечку и стал ждать.
Ничего не происходило.
Подъезд с нужной квартирой был тот, справа.
В него никто не входил и не выходил.
Деревья шелестели жёлтой листвой.
Чёрная небольшая кошка спала в траве около стриженного куста свернувшись клубочком.
На соседней скамейке сидели две женщины и качали пред собой детские коляски.
Двор не был похож на место, где могли жить пьяницы.
Дверь соседнего подъезда скрипнула и из него вышла рыженькая девушка с рыженьким шпицем.
Собачка сразу завертелась около ног хозяйки и сразу потащила её к детской площадки.
Борис стал смотреть на них.
У девушки были необычно заплетены волосы в косички на голове, брови и ресницы были тоже рыжие, на лице веснушки и глаза, как густой янтарь стрельнули в сторону Бориса.
Борис пододвинулся на скамейке к краю.
- Цезарь. Цезарь – девушка отстегнула поводок, и собачка убежала за площадку.
Девушка походила где-то за спиной Бориса, потом с улицы пришла ещё одна девушка и они, усевшись на другом конце скамейки стали обсуждать контрольную по тригонометрии.
Школьницы значит.
Видимо одиннадцатый класс.
Та вторая была красивая и она видимо знала об этом, она кривлялась и вертелась, что-то из себя воображая и поглядывая по сторонам.
Борису понравилась больше первая и он больше поглядывал на неё.
- А ты кто такой? – вторая перегнулась через подругу и посмотрела на Бориса.
- Я здесь где-то жил раньше – Борис был рад, что с ним заговорили - Вот приехал посмотреть где.
- А где – это где?
- Мне адрес дали – дом этот, а квартира четырнадцатая.
- Ты что – раньше здесь жил?
- Я не знаю. Я сирота. Я у приёмных родителей вырос. Они хорошие. У меня две сестры должны были быть родные. Вот я хочу их найти.
- А ты сам откуда? – вторая девушка не переставала интересовалась.
- Из Питера.
- Ты где-то там учишься?
- В колледже. В автодорожном.
Рыженькая тоже смотрела на него своими янтарными глазами и улыбалась.
Румянец на лице…
Красивая…
Борис задержал на ней взгляд.
- Надо, кто давно живёт тут спросить – подала она идею.
- Я никого тут не знаю.
- А ты после школы в автодорожный колледж поступил? – её подруга продолжала расспрашивать Бориса.
- Да, после одиннадцатого класса.
- А сам то ты откуда?
- Мама сейчас квартиру будет покупать в Санкт-Петербурге, так что я оттуда.
- О какой завидный жених – вторая заёрзала на скамейке -  Из Петербурга и квартира у тебя почти есть. Мы таких любим.
Рыженькая покраснела.
- А мы вот в одиннадцатом классе учимся. Мы на следующий год поступать будем. Я на факультет журналистики хочу в университет – вторая хвастливо поводила носиком.
- А ты куда хочешь? – Борис перевёл взгляд на рыженькую.
Та смутилась.
- Я не знаю – рыженькая пожала плечами - Я, наверное, на фармацевта учится пойду.
- Это с лекарствами что ли?
- Да.
- Так там столько названий запомнить нужно.
- Придётся запоминать.
Дверь соседнего подъезда опять открылась и из него вышла старушка.
-  А, вон Лидия Николаевна идёт – рыженькая показала на вышедшую из подъезда старушку – Она давно здесь живёт и многих помнит.
- Её можно спросить?
- Лидия Николаевна – рыженькая поднялась и пошла наперерез старушки.
Старушка остановилась.
- Лидия Николаевна. Здравствуйте. Тут вот молодой человек родственников ищет, говорит, что они в нашем доме раньше жили.
Старушка перевела взгляд на подходящего к ней Бориса.
- Здравствуйте – Борис остановился.
- Здравствуй. А кто у тебя здесь жил?
- Мою маму звали Татьяной Киселёвой.
- Киселёвы? Киселёвы жили в нашем доме, в том подъезде жили на втором этаже – старушка показала на соседний подъезд – Киселёву звали Татьяной. Хорошая женщина была. И муж у неё хороший был. Две девочки у них было.
- Две девочки?
- Да, две девочки. Такие хорошие девочки. Они уехали лет десять-одиннадцать назад от сюда куда-то не север.
- А девочки у них большие были?
- Дошкольницы. Лет пять-шесть. Старшая ещё в школу не ходила.
- У меня возраст не сходится.
- Мальчика у них не было.
- Да сёстры у меня старше были.
- А сколько твоим сёстрам было?
- Когда я родился старшей было семнадцать лет, а младшей – четырнадцать, а матери нашей тридцать шесть… Это восемнадцать лет назад было… Девятнадцать – подумав уточнил Борис.
- Это не они. Десять лет назад девочки ещё не учились в школе, а Татьяне тогда где-то лет двадцать семь - двадцать восемь лет было, не больше.
- Да, я понимаю, что это не они. У меня другие Киселёвы были. А другие здесь не жили?
- Других я не знаю.
Борис стоял, опустив голову.
- Извините – и он отошел к скамейке.
- Ты расстроился? - рыженькая явно сочувствовала Борису.
- Да нет. Я понимаю, что быстро ничего не получится. Это не те Киселёвы, но я не знаю, где тех найти.
- А может в полицию обратиться?
- Томка – вторая толкнула рыженькую в плечо – Сергей брат Аньки Ильиной в полиции работает.
Рыженькую зовут Томой.
Борис посмотрел на рыженькую.
- У нас одноклассница есть Аня Ильина – рыженькая виновато смотрела на Бориса -  У неё брат старший работает в полиции. Может у него спросить?
- Я за.
Борис опять сел на скамейку.
Девушки переглянулись.
- Ты расстроился? – рыженькая подошла ближе.
- Я знал, что это не то. Я просто не знаю, как узнать, как мне найти своих сестёр.
- Ну, давай мы у Аньки спросим и она с братом поговорит?
- Спросите. Если можно, спросите. Я буду рад.
- Мы спросим. Нам это не сложно. Мы спросим. В школе её увидим и спросим.
- А ты что – для этого приехал из Петербурга? – вторая удивлённо заинтересовалась.
- Да.
- Ну ты даёшь.
- А как я по-другому узнаю?
Прибежал рыженький шпиц и завертелся в ногах.
-  Собачка. Это твой? – Борис кивнул рыженькой.
- Мой.
- А как его зовут? Цезарь?
- Цезарь.
- А тебя Тамарой?
- Томой. Мне имя Тамара не нравится. Я Тома.
-  А я Борис.
Борис вопросительно кивнул подруге Томы.
- А тебя как зовут?
- Аллой.
- Очень приятно.
Они ещё посидели на скамеечке, поговорили о разных разностях, записали друг у друга номера сотовых телефонов и распрощавшись Борис ушел к электричке.
Борис решил, что обязательно позвонит к Томе – ей так не трудно будет поговорить со своей одноклассницей и тогда может быть здесь на месте что-то выясниться.
Здесь же ближе что-то узнать, чем из Питера.
Хотя столько прошло времени…
Девятнадцать лет…

Тома позвонила первая.
Она поговорила со своей одноклассницей Аней Ильиной.
Брат сказал, что у них все жители, проживающие когда-то в городе начиная с первых послевоенных лет занесены в компьютер.
- Надо приехать. Сергей посмотрит.
- Я могу сорваться с занятий и даже в середине недели приехать. Когда лучше?
Тома сказала, что ещё раз переговорит с сестрой Сергея и перезвонит.
Она перезвонила через два дня.
- Можно и в пятницу, и в субботу.
- Хорошо, я приеду в пятницу.
- Завтра?
- Завтра. Утром сяду на электричку.
- Приходи на скамейку – я тебя из окна увижу и выйду.
- Договорились.

Борис сел на скамейку и глазами поискал окно.
Занавеска в одном окне пошевелилась и Тома выскочила из подъезда.
- Я тоже со школы сбежала. Физкультура там, химия…
- И правильно сделала.
- Пошли – он сегодня работает.
По дороге в полицейский участок Тома созвонилась по телефону с Сергеем.
- Он освободится через пол часа.
- Спасибо, что ты мне так помогаешь.
- Мне это не трудно. А потом – это приятно кому-то помочь.
У Томы были сложно и красиво заплетены волосы на голове, она поправляла выбившиеся кудряшки на лбу и улыбалась.
- У тебя необычные косички на голове – Борис кивнул на голову Томы.
- У меня мама парикмахер.  Она мне так заплетает.
- Красиво.
- Ты нервничаешь? – Тома посмотрела на Бориса.
- Да. Нервничаю. Я боюсь их не найти. Я хочу всё узнать про себя.
- А тебе кто ни будь ещё помогает?
- Да. Римма. Это дочка маминой подруги. Мы вместе росли. Она постарше меня, и я с ней советуюсь. Мы секретничаем по этому поводу.
- А твоя мама знает, что ты сюда поехал?
- Нет. Я, когда всё узнаю – тогда ей расскажу.
- Ну – это правильно.
Им пришлось потоптаться в коридоре минут пятнадцать пока брат её одноклассницы не освободиться.
Он прибежал из другого кабинета и открыл дверь.
- Распекали нас тут. Заходите.
Он усадил их у своего стола.
- Итак – Сергей потер ладони над клавиатурой компьютера – Что у тебя?
- Восемнадцать лет назад я здесь родился. У меня была мать и отец. Мать звали Татьяна Ивановна Киселёва, как отца – не знаю, и ещё были две сестры четырнадцати и семнадцати лет. Я хочу наперво узнать где они здесь жили.
Сергей побежал пальцами по клавишам компьютерной клавиатуры.
- Восемнадцать лет назад?
- Восемнадцать-двадцать.
- Киселёва?
- Киселёва.
- Есть четыре Киселёвых Татьян. Отчество Ивановна?
- Ивановна.
- Вот – их четыре.
- Четыре?
- Да.
- Два, семь, двадцать восемь и шестьдесят два года?
- Да. А ты откуда знаешь? – Сергей удивлённо посмотрел на Бориса.
- Так я уже искал.
- Не они?
- Не они.
- А больше нет.
- А может отчество перепутано – вмешалась Тома.
- Смотрим без отчества.
Сергей побил по клавишам.
- Есть ещё одна. Алексеевна. Сорок шесть лет.
- Нет, не она.
- Сейчас на пять лет дальше заглянем.
Сергей застучал по клавишам.
- Нет. И той двухлетней уже нет.
- Что делать?
- Сейчас поищем.
Сергей стал искать, бегая пальцами по клавиатуре.
- Нет ничего – Он выпрямился на стуле - Может она прописана не была, а так жила без прописки?
- Так там целая семья была. Девочки наверняка в школу ходили.
- Девочки в школу ходили – эхом повторил Сергей.
- Может они за чертой города жили? – опять подала голос Тома.
- У нас и окрестности вбиты в компьютер. То, что было – то и вбили. Конечно тут не всё.
Борис с Томой сидели молча.
Сергей что-то ещё искал.
- Так. Есть. Есть Киселёва Таисия Ивановна. Ей двадцать лет назад было тридцать пять лет. Она?
Борис молчал.
- Таисия. Тая. Тая, Таня – это близко. Таю могли Таней звать. Она могла так захотеть, ей могло не нравится своё имя, и она называла себя Таней.
- Могла – согласился Борис - Значит Таисия Киселёва.
- Скорей всего да.
- А где она жила?
- А адреса здесь нет – Сергей смотрел в монитор компьютера - Есть только место работы. Военный санаторий – Сергей взглянул на Бориса – Тут больше ничего нет.
- И это хорошо. Спасибо тебе.
- Да не за что. «Жди меня» смотрим.
-  А у вас что – есть военный санаторий в городе? – Борис повернулся к Томе.
- Есть – ответила Тома.
- Близко?
- Да в центре. Чуть-чуть пройти от площади – Сергей махнул в направлении цветка на подоконнике.
- Спасибо тебе ещё раз – Борис встал.
- Будешь искать?
- Буду.
- Ну, успехов тебе.
Они пожали друг другу руки.
- Ты сейчас туда пойдёшь? – Тома вышла следом за Борисом на улицу.
- Да. Рабочий день же. А куда мне от сюда идти? Военный санаторий где?
- Давай я тебя провожу.
- Давай.
- Ты рад, что что-то узнал? - Тома повела Бориса через площадь.
- Конечно. Я же ничего не знал, а тут адрес работы. Там можно найти кого-то кто помнил их.
- Это верно.
- Тебе спасибо за помощь – Борис благодарно кивнул Томе.
- Да ладно – мне даже интересно было, как детектив какой-то распутывать.
- Ну, мы точно, как частные детективы с тобой.
Они подошли к воротам военного санатория.
- Вот ворота санатория – Тома остановилась.
- Нас пустят?
- А мы скажем, что мы в отдел кадров идём.
- Мы в отдел кадров идём – Борис заглянул в окошечко вахтёра – Как нам пойти?
- Прямо и налево – женщина на вахте сделала сложный жест рукой - Там домик отдельный стоит.
В маленьком домике за кустами шиповника две женщины сидели у окна и пили кофе за маленьким столиком, обсуждая кого-то из общих знакомых.
- Здравствуйте – поздоровался Борис, войдя в комнату и придерживая дверь для Томы – Приятного аппетита.
- Спасибо – женщина у стены отодвинула чашку – Вам что-то нужно?
- Да. У вас лет двадцать назад работала такая Киселёва Таисия Ивановна…
- Киселёва? Киселёва… Не помню. А кем работала?
- Я не знаю.
- Я не помню такой.
- Это со склада – вторая женщина вмешалась в разговор – Она у нас недолго на складе работала. Шатенка такая. Это ещё при Василии Петровиче было.
- Это где сейчас Наталья Васильевна работает?
- Ну, да. Я помню её хорошо. К ней ещё две дочки приходили на работу за старыми стульями.
Борис весь мокрый стоял перед женщинами и смотрел на них не мигая глазами.
- Давно это было…
- Да, лет двадцать назад. А что тебе нужно от нас то?
- Я их родственник. Я хочу их найти. Вы адреса, где они жили не знаете?
-  Адрес их? Откуда? Архив давно сдан.
- В полиции адреса нет – только ваша работа – вмешалась Тома.
- Вы в полиции были?
- Да. Мы от них пришли к вам.
- Она на Ленинградской улице жила – вторая женщина опять вмешалась в разговор – Там три одинаковых одноэтажных дома стоят. В одном из них она тогда и жила.
- А номер дома вы не помните? – Борис с Томой переглянулись.
- Нет, так не помню. Это в начале улицы. Пройти немного и с правой стороны там будут дома.
- А Ленинградская улица где у вас находиться? – Борис повернулся ко второй женщине.
- Это между кирхой и железнодорожным вокзалом. Ближе к вокзалу. У меня там раньше бабушка жила. Я эту Таисию там видела. Она там бельё однажды на верёвках развешивала – я и запомнила.
- Ты знаешь, где Ленинградская улица? – Борис повернулся к Томе – Ты поняла?
- Я поняла. Нам за площадь зайти и по параллельной улице пойти к вокзалу.
- Правильно-правильно – согласилась женщина у окна.
- Спасибо – Борис раскланялся - Мы постараемся найти. А у вас значит никаких сведений о Киселёвой нет?
- Откуда? Столько лет прошло. Хорошо, что её ещё Света помнит – первая женщина кивнула на вторую.
- Спасибо вам. Мы постараемся найти.
Борис с Томой вышли из домика и пошли к выходу из санатория.
Слева за клумбами стояли две серебристые ели.
Красивые ещё цветущие бархатцы по сторонам дорожек украшали территорию санатория.
- Красиво здесь – Тома провела рукой по воздуху.
- Красиво.
-  Мы сейчас мимо пройдем этих домов, и ты их увидишь.
- Ну это хоть что-то.
- Да. А в красивом месте работала твоя мама – Тома разглядывала всё кругом.
- В красивом – согласился Борис.
Дома они нашли сразу.
Три.
Деревянные.
Одноэтажные.
Судя по крыльцам с каждых сторон домов в каждом из них жило по четыре семьи – по две семьи с каждой стороны каждого дома.
- Вот они – Тома и Борис встали на улице перед домами и Тома кивнула на них.
- Они?
- Они. Других таких здесь нет.
- В каком интересно?
- Надо стариков поспрашивать.
- Не видно никого.
- На работе, наверное, все - предположила Тома.
- В выходной приехать?
- Наверное нужно приехать в выходной - согласилась Тома - А можно и сейчас попробовать постучаться.
- Неудобно как-то.
- Ну, а чего неудобного-то? Как тогда узнаешь?
Они постучались в одном доме в двери, в другом – им никто не открыл.
- Точно все на работе. Давай я в выходные приеду? – предложил Борис.
- Давай. Я могу вечером сюда подойти и поспрашивать если хочешь.
-  Нет, не надо. Мне неудобно – ты и так для меня много уже сделала.
- Да чего я сделала?
- Я в чужом городе, а ты со мной так возишься. Я знаешь сколько бы здесь плутал в незнакомом городе?
- Да, пустяки.
- Ну давай я приеду сюда в выходные и если хочешь позвоню тебе по телефону.
- Давай – Тома с румянцем на лице стояла перед Борисом.
- У нас же телефоны есть друг друга – мы созвонимся.
- Хорошо. Созвонимся.
- Спасибо тебе. Я пойду на вокзал – Борис кивнул в сторону вокзала.
- Хорошо. Иди. Я буду ждать твоего звонка – ещё сильней покраснев добавила Тома - До свидания.
И махнув руками они разошлись.

На следующий день Борис позвонил Томе.
Он не может приехать на выходные – они с мамой и риелтором должны были идти смотреть квартиру и ещё Борису нужно было выйти на работу, но про работу он Томе ничего не сказал.
- Давай я через неделю в субботу приеду.
- Хорошо, давай – согласилась Тома.

- Вы в северных районах квартиру смотрите – Римма напутствовала Лену с Борисом - Во-первых это ко мне ближе, во-вторых северные районы престижней южных.
- Ты уже нам это говорила – Лена собиралась у зеркала - Мы на Северном проспекте квартиру едем смотреть. Это у парка Сосновка.
- Я этот район не знаю.
- Это северный район судя по Северному проспекту.
- Тогда подойдёт.

Шестнадцатый этаж, большая прихожая, две отдельные комнаты, просторная кухня, балкон в сторону парка, жёлтенькие обои на стенах…
- Денег на первый взнос хватит? – Борис заволновался.
- Впритык.
- Хорошо.
- И отдавать одну зарплату восемь лет подряд?
- Но квартира хорошая?
- Хорошая.
- Мне учиться два года – я потом на нескольких работ работать пойду.
- Боренька, ты что? А армия?
- А-а-а-а…
- Что делать?
- Брать квартиру и выплачивать кредит.
- Другого варианта нет.
- Это хороший вариант – вмешался риелтор – У нас скидки, у нас небольшой ипотечный кредит.
- Ну какой небольшой ипотечный кредит? Вы о чём? Да у нас заработки не великие. Одну зарплату придётся отдавать за квартиру. Берём её? – Лена посмотрела на сына.
- Берём. Я не вижу причины отказываться от неё.
 -  Мы эту квартиру берём – Лена повернулась к риелтору - Куда нам деться. Вот сюда сразу и въехать можно жить.
- У вас это удачная покупка.
Лена с Борисом грустные вернулись к Римме.
- Что вы так?
- Как всё дорого.
- Так квартира лучше, чем у вас была раньше?
- Конечно лучше.
- Так чего вы расстроены?
- Такие деньги платить.
- Это да…

В следующую субботу Борис поехал в Приозерск.
Он, никуда не заходя сразу после вокзала пошел на Ленинградскую улицу и остановившись там у большой берёзы на другой стороне дороге и встал облокотившись о ствол стал ждать.
Из этих домов никто не выходил.
Борис скрестил руки на груди и поглядывал по сторонам.
Через час пожилая женщина вышла на крыльцо крайнего дома и стала подметать ступени крыльца веником.
Борис оттолкнулся спиной от берёзы и направился к ней.
Женщина, увидев его выпрямилась и стала ждать, когда он подойдёт.
- Простите, вы давно здесь живёте?
- Давно.
- А вы такую Киселёву Таю знали?
- Таню Киселёву? Знала. Она в этой квартире раньше жила – и женщина показала на крыльцо напротив себя.
Борис отметил – она мать назвала Таней.
Он внимательно посмотрел на низкое кособокое крыльцо с голубой выгоревшей дверью.
- Я их родственник. Я ищу их. Вы не знаете, где они сейчас живут?
- Нет, не знаю. Давно это было. Они с моей дочкой на заводе одно время работали вместе. Она к нам заходила несколько раз.
- Она с дочерями здесь жила?
- Нет, одна. Не было у неё никаких дочерей.
- А когда это было?
- Да, пожалуй, больше двадцати лет назад.
- А как мне узнать куда они переехали от сюда?
- А Танька с Зинкой Блошиной водилась. Блошины там дальше по улицы живут – женщина сошла с крыльца и показала дальше вдоль улицы рукой - На той стороне у них дом с высоким крыльцом. Ты туда сходи и спроси у матери Зинки про Таньку. Она должна знать – они с Зинкой не разлей вода тогда были.
Борис посмотрел туда дальше, куда показывала женщина.
- Это в конце улицы, где столб стоит?
- Да, сразу за столбом.
- Спасибо вам – и Борис повернул на улицу.
Он решил подойти и постучать в дверь того дома, который указала ему эта старая женщина, а не ждать удобного случая стоя около него.
Первый этаж дома был действительно высокий и новое ещё не потемневшее крыльцо метра на полтора поднималось над землёй.
Борис поднялся на крыльцо и постучал в дверь.
- Да – не молодая женщина, но моложе той у домов, вышла на крыльцо.
- Скажите пожалуйста – я ищу Зинаиду Блошину – она не здесь живёт?
- Она давно живёт в Кузнечном. А зачем она тебе нужна? Я её мать.
- Ваша дочь когда-то дружила с Таей Киселёвой. Я её родственник и ищу её.
- Танька Киселёва? Дружили они, да слава богу раздружились. Уехала эта Танька отсюда к своей матери.
- Она одна уехала?
- Почему одна? Со своими дочками.
- У неё две дочки было?
- Да, две.
- А как дочек звали?
- Старшую Вероникой, а младшую Милой.
- А сколько дочкам лет было, когда они от сюда уехали?
- Сколько? Старшей лет четырнадцать – пятнадцать, а младшая года на три младше была. А тебе то зачем это нужно знать?
- Чтобы не ошибиться, что они мои родственники. А куда они уехали?
- Да туда – мать Зинки Блошиной показала вправо за большой дом – У матери Таньки соседи съехали в отдельную квартиру – ну вот Танька свою здесь квартиру сдала государству и переехала к матери. У них трёхкомнатная квартира получилась отдельная. И муж к ней на халяву сразу вернулся. Мать, она, муж её тунеядец и две дочери и все не работают. О, как жили. А ты-то, кто им?
- Племянник.
- Туда они съехали – до конца иди по улице и слева будет дом с кочегаркой. Уголь там ещё будет. Труба там большая чёрная у подъезда стоит. Как трубу увидишь – так это их дом.
- Спасибо за информацию – Борис сошел с крыльца.
- Да какое спасибо? Там родственнички не подарок.
- Какие есть.
- Ну, это да.
Борис был доволен, что пошел искать сестёр без Томы.
Зачем постороннему человеку слышать такое про его кровных родителей.
Стыдно.
Мама же сказала, что пьющая семья была.
Старшую сестру значит зовут Вероникой, а младшую Милой.
Людмилой значит.
Людой.
Борис прошел по всей улице и в конце увидел дом с чёрной высокой трубой у одного из подъездов.
Вот этот дом.
Борис встал.
Во дворе у железного гаража рос большой клён.
Рядом стояла скамейка.
Борис подошел и сел на неё и стал разглядывать дом.
Две обшарпанные парадные двери.
В этом доме могли жить пьяницы.
Борис огляделся кругом.
Можно легко было представить пьяного человека в этом дворе.
Похоже, что он не ошибся.
Борис посидел на скамейке, чего-то подождал, ничего не дождался и пошел к дому Томы.

- Том, я тут, я в городе.
- Сейчас я выйду.
Они встретились у магазина «Галантерея».
- Ты давно приехал? – Тома счастливая смотрела на Бориса и смеялась.
- Недавно. Я по той улице прошелся, поговорил с одной пожилой женщиной там и узнал, что мою старшую сестру зовут Вероникой, а младшую Милой.
- То есть Людмилой?
- Мне сказали, что её называли Милой.
- Ну это уже хорошо.
- И что они с матерью и отцом переехали оттуда в дом с кочегаркой в конце той улицы. У них там трёхкомнатная квартира была.
- Ты там был?
- Я прошел мимо дома. Там никого нет.
- Номер квартиры знаешь?
- Нет.
- Можно в школе узнать, если они учились в нашей школе.
- Узнай, если сможешь.
Тома кивнула головой.
- А сейчас ты куда?
- А давай просто погуляем по городу. Мне как-то не по себе. Я боюсь в тот дом соваться. Я подумаю, соберусь с мыслями и схожу в этот дом. Я торопиться не хочу.
- А пошли в парк? - предложила Тома.
- Пошли - согласился Борис.
- Там листья желтые и уточки плавают у берега.
- У вас здесь хорошо.
- Тебе здесь нравится?
- Нравится.
И они пошли по дороге в парк.
Борис шел и смотрел на дорогу впереди себя.
А ведь по этой дороге возможно ходила его мать.
Они прошли мимо лодочной станции.
И лодки она видела здесь.    
Берег пляжа был пуст, большой камень стоял у воды, маленькая птичка сидела сверху на камне и вертела во все стороны головой.
И камень этот она видела.
Тома собирала желтые и красные листья в большой букет.
Борис молча вышагивал за ней по опавшим листьям.
- Там что? – он показал рукой на противоположный берег реки.
- Там острова -  Тома кокетливо склонила голову.
- А водный трамвайчик куда ходит?
- Куда-то туда за острова.
- Там люди живут?
- Наверное.

В середине недели Борис с матерью переехали в новую квартиру.
- Совсем мебели нет – Лена прошлась по всей квартире.
- Ну и пусть, зато квартира есть – Борис поставил свои сумки в своей комнате.
- На чём спать будем, сын?
- На надувных матрасах. Купим, поголодаем и будем спать на мягком.
Лена постояла в дверях.
- Вообще – ты прав.

В среду Борис опять поехал в Приозерск.
Со скамейки у гаража он смахнул листья на землю.
Скамейка была мокрая.
Борис подложил сложенную вдвое газету и сел на неё.
Дом стоял, как и прежде на своём месте.
Из чёрной трубы котельной шел дым.
В дом никто не входил, и никто не выходил.
Борис не торопясь пересмотрел все окна в доме.
Белые шторки на окнах - у кого-то кочаны капусты между стёкол на кухонном окне, у кого-то банки с солёными огурцами, у кого-то виднелись кастрюльки.
На втором этаже за одним окном между стёклами были до середины насыпаны яблоки.
Борис сидел и ждал.
Две старушки прошли мимо Бориса о чём-то своём тихо разговаривая.
Ну что бы им не сесть рядом с ним на скамеечку – он бы их тогда расспросил.
Старушки ушли.
Борис посидел, посидел ещё какое-то время на скамеечке и потом ушел на вокзал.

Заморосили дожди.
Через неделю, не взирая на сырость в воздухе Борис съездил ещё раз к облупленному дому с чёрной котельной трубой.
Листья с клёна нещадно облетали.
Борис сидел на мокрой скамейке под летящей моросью и ждал – дом серыми окнами смотрел на него в ответ и молчал.
Кто же мог жить в этом доме?
Жить в таком доме не хотелось.

Через неделю клён почти весь облетел.
С веток капали на Бориса крупные холодные капли и попадали за воротник.

- Где ты бываешь? – Лена с удивлением оглядывала куртку своего сына со всех сторон – Куртка вся мокрая. Ты весь промёрзший. Заболеть недолго.
- Там пробка была на дорогах – я пешком шел.
- И ботинки промокли?
- Промокли.
- Суши.

Было холодно, но сухо.
Борис в тёплых ботинках сидел на скамеечке и смотрел на окно с яблоками.
- Ой – старушка тяжело села на скамейку положив палку в стороне от себя.
- Вы здесь живёте? – оживился Борис.
- В соседнем доме. А что?
- А давно живёте?
- Лет двадцать.
- Здесь где-то жили двадцать лет назад Киселёвы. Вы о таких не слышали?
- Киселёвы?
- Таисия Ивановна или Татьяна Ивановна.
- Таисия жила в этой парадной – старушка показала рукой на подъезд без котельной трубы – Я помню, как её хоронили.
- Хоронили? - повторил за старушкой Борис - Она что - умерла?
- Умерла и давно. Пила и от этого и умерла. А тебе что она?
- Я её родственник. А муж её?
- Он в больницы скоро после её умер. Его от сюда не хоронили.
-  Мне нужно найти их дочерей. Они мои двоюродные сестры.
- Старшую Вероникой звали, а младшую не помню.
- Милой.
- Милой? - покачала головой старушка - Не знала. Девочки хорошие были. Они как-то отдельно жили от своих родителей, а родители отдельно от них.
- Как это?
- Девочки почти всё время у бабушки жили, а эти пьяницы здесь отдельно.
- А где они сейчас? Девочки где?
- После смерти родителей они продали квартиру и уехали куда-то. Там в этой квартире сейчас Казаковы живут. Ругаются, дерутся и живут вместе. Девочек их жалко.
- Как же мне их найти?
- Не знаю даже.
- А как их отца звали?
- Как Хрущёва – Никитой. Отчество не знаю.
- Никитичны.
- Дочки? Дочки Никитичны.
Борис поблагодарил старушку, посидел какое-то время с ней на скамейке думая об услышанном, а потом встал и пошел к магазину «Галантерея».
- Том – позвонил он по телефону - Это я. Я здесь. Приехал ненадолго.
Тома вышла из дома.
- Что тебя так долго не был?
- Ноги промочил и болел – наврал Борис.
- Что ни будь узнал про своих родителей?
- Они умерли почти сразу после моего рождения. Сестры после их смерти продали квартиру и куда-то уехали от сюда.
- А как ты узнал?
- Там старушка в соседнем доме живёт, и она всё помнит. На скамеечке сидела и мне всё рассказала.
- Ты там был?
- Да.
- И как ты дальше будешь?
- Не знаю. С Риммой поговорю.
- Римма – это дочь подруги твоей мамы?
- Да. Она мне помогает.
- Она хорошая?
- Хорошая.
- А сколько ей лет? – с интересом спросила Тома.
- Она на семь лет старше меня. У неё маленькая дочка, а муж погиб. Несчастный случай. Полез в озеро какое-то купаться в лесу, а там какая-то отрава слита была.
- Насмерть умер?
- Насмерть.
- Как страшно.
Тома шла рядом опустив голову.
- Ты сюда больше приезжать не будешь?
- Не знаю – Борис шел подбивая ногой пере собой камушек - Ну мы с тобой перезваниваться будем. Или ты против?
- Нет, я не против.
- Хочешь – приезжай к нам в Петербург. Мы там встретимся.
- В Петербург?
- Да, в Петербург. По городу погуляем, если хочешь в Эрмитаж сходим.
- Так странно это слышать сейчас. Холодно, сыро, деревья вон облетели все – Тома кивнула на голые деревья - Не уютно как-то, а ты меня в Эрмитаж сходить зовёшь, посмотреть его. Посмотреть дворец? Там, наверное, богато и красиво.
- Красиво.
- Красиво...
- Я забыл – Борис вынул из внутреннего кармана куртки плитку шоколада – Это тебе. Я совсем забыл о ней. 
- Спасибо – Тома взяла шоколадку.
- Пожалуйста – Борис с улыбкой поклонился – Ты мне так помогла. Я так тебе благодарен.
- Да чем помогла?
- Я в незнакомом городе, а ты со мной заговорила.
- Это Алка с тобой заговорила.
- А ты продолжила.
Тома рассмеялась.
- Ты хорошая девчонка.
Тома покраснела.
- Том, Ты не обижайся, но мне на электричку надо. Два с половиной часа в электричке ехать. Я же не только учусь, но ещё и работаю. Мамина зарплата вся будет уходить за ипотеку за квартиру. Мы на мою зарплату сядем.
- О-о-й… Ну, давай я тогда тебя до платформы провожу.
- Проводи пожалуйста.
И они по мокрому тротуару пошли к вокзалу обходя старательно лужи.
На встречу им попался мужчина – Борис уступил ему дорогу.
Мужчина внимательно посмотрел на Бориса проходя мимо.
Они разошлись.
Тома трубочкой свернула губы сдерживая смех.
- Ты что?
Они прошли несколько шагов.
- Это был мой папа – тихо сказала она себе в куртку.
- Как папа? – Борис остановился и обернулся назад – Это был твой папа?
Мужчина, так же сделав несколько шагов обернулся.
Ребята стояли и смотрели на него.
Мужчина остановился, какое-то время постоял и затем направился к ним.
- Это Боря. Я его провожаю на электричку – пояснила отцу Тома.
- Здравствуйте – Борис поздоровался с подошедшим отцом Томы.
- Здравствуй – мужчина встал.
- Я уезжаю, а Тома меня провожает – Борис показал на Тому.
- А ты кто?
- Я из Питера. Я здесь раньше жил.
- Он сестёр своих ищет – пояснила отцу Тома.
- Тома мне помогает – уточнил Борис.
- Он адрес их нашел.
- Мы вместе адрес нашли – скорректировал ответ Томы Борис.
Мужчина переводил глаза с одного на другого и не взирая на получаемую информацию ничего не понимал.
- А ты кто?
- Борис в колледже автодорожном учится в Петербурге – ответила за Бориса Тома.
- В колледже…
- Он сейчас уезжает домой, и я его провожаю.
- Уезжает… Ну, ты потом сразу домой приходи.
- Ну, конечно приду.
- Сразу, чтобы приходила.
- Сразу и приду.
Отец постоял, рассматривая их обоих.
- Я Тому в Петербург пригласил приехать и в Эрмитаж вместе сходить – обратился к мужчине Борис.
- В Эрмитаж? – отец перевёл взгляд на Тому.
Та покраснела и виновато покосилась на Бориса.
- В Эрмитаж – кивнул Борис.
- Ну, на один день пусть съездит – согласился растерянный отец Томы.
- Конечно на один день.
- А у тебя там кто есть?
- Я с мамой живу.
- С мамой?
- Да, с мамой.
- Она у тебя кто?
- Бухгалтер.
- Ладно, пусть съездит.
- Извините, мне на электричку нужно – затоптался на месте Борис, показывая в сторону вокзала.
- Ладно, беги.
Борис кивнул им.
- До свидания. Я пошел. Мы созвонимся – Борис махнул рукой Томе.
- Да.
Отец повернул голову к дочери и с интересом посмотрел на неё.

Римма выслушала Бориса барабаня пальцами по столу.
- Ну что тебе сказать? Это тоже информация. В ней что-то есть. Нужно подумать за что тут зацепиться.
- Они и адреса никому не оставили – Борис вопросительно смотрел на Римму.
- Это понятно. Родителей стыдились и уехали оттуда куда подальше, чтобы начать жизнь с белого листа. Тебе же сказали, что девочки были хорошие, а родители у них пьяницы – вот они и уехала куда подальше, чтобы про их родителей никто не знал на новом месте и адрес поэтому никому не оставили. Ты меня извини конечно, что я так говорю про твоих родителей, но это скорей всего так.
- А как найти сестёр?
- Надо подумать. Что-то тут есть, что-то тут крутиться – Римма пощупала пальцами воздух – Имена их есть, отчества, годы рождения…
- А вдруг они в Приозерске родились? – Борис заглянул Римме в глаза.
- Не факт. Очень может быть, но не факт.
- А фамилии у них?
- Старшей сколько сейчас? Тридцать шесть где-то, а младшей тридцать два тридцать три года. Они могли уже по десять раз за это время замуж выйти и фамилии столько же раз поменять.
- А если указать, что это девичьи фамилии?
- Да где ты видел, чтобы у кого-то писали фамилию, в скобках указывали предыдущую, а потом и девичью ещё писали? Одну фамилию пишут обычно на момент запроса. А потом куда запрашивать-то будем?
- А что мне делать? – Борис маялся на стуле.
- Подумаем сейчас, что здесь и к чему?
- У меня тупик какой-то в голове.  Я пока дальнейших своих действий не вижу.
- Что-то тут есть – Римма крутила пальцами в воздухе - Понять не могу что, но что-то тут есть. Ты что-то достаточное уже нашел, но что?
- Прокрутить в голове всё ещё раз.
- И несколько раз прокрутить. Записать всё на бумажку, чтобы она перед глазами была. Я думать буду. Мы что ни будь обязательно найдём.

Тома приехала на один день в Петербург.
Борис встретил её на вокзале.
Они прошлись по Литейному разглядывая витрины магазинов, потом по Невскому проспекту.
На Дворцовой площади они погуляли между туристов из Англии.
- Я понимаю, что они говорят – шёпотом удивлялась Тома.
Борису нравилось гулять рядом с Томой.
- Пошли в Эрмитаж – он взял её за руку.
Они отстояли очередь и пошли бродить по роскошным залам дворца.
- Там экскурсия – Тома показала в соседний зал – Давай присоединимся?
Они подошли к экскурсии.
- Смотри какой павлин.
- Это часы.
- Какой хохолок.
- Он оживает, он механический.
- Какой красивый.
Отец Томы приказал ей вернуться домой на определённой электричке, и они бежали по набережной Невы после Эрмитажа боясь опоздать не неё.
- Мы созвонимся – Тома помахала рукой Борису с платформы пройдя турникет.
- Ты подумай, куда поступать после школы будешь. – Борис остался стоял в зале вокзала.
- Я подумаю, я ещё не решила.

На Новый Год Лена позвала Римму с дочкой к себе.
- А мебель то там у вас есть?
- Римма ты не поверишь – Лена засмеялась в телефон – У нас новый дом и все, как ты и говорила перевезли всё своё барахло сюда, а теперь все покупают новую мебель, а старую выставляют на чёрный ход для выброса. У нас специальная машина за крупногабаритным мусором приезжает. Я случайно это обнаружила. У нас дверь входная заблокировалась и мне пришлось через чёрный ход выходить. Я там сначала стол хороший обнаружила и принесла его домой, потом мебельную разобранную стенку, потом старый диван. Знаешь - диван приличный, крепкий, только некрасивым коричневым бархатом оббит.
- Так можно перетянуть.
- Борька на меня ворчит, а я ему говорю, что мы не нищие, мы просто сейчас выплачиваем ипотеку и у нас временно трудно с деньгами.
- Он ворчит?
- Ворчит.
- Ах, чистоплюй какой! Вы его не слушайте и приносите, что нужно в дом с этого чёрного хода и на него не смотрите. Мальчишка. Временно будет что-то у вас стоять с чёрного хода – ну и что?
- Ну, вообще, я с мебелью сейчас, Риммочка.
- И мы к вам на Новый Год приедем.
- И мы вас ждать будем.
Они рассмеялись.

А Новый Год они все собрались у Лены и Бориса в новой квартире.
В большой комнате стояла нарядная до потолка настоящая елка.
Большой цельного массива стол стоял посредине комнаты под белой скатертью.
- Мясо по-монастырски с яблоками! – Лена торжественно внесла блюдо в комнату.
Мясо поставили в центре стола.
- Заливной судак!
Судака в плоской тарелке занял место рядом.
- Оливье!
Оливье в двух хрустальных салатницах разместились по краям стола.
- Селёдка под шубой!
- Здесь с боку селёдку поставьте. Я её буду есть – я её люблю.
- С яблочком селёдочка.
- Попробуем.
- Помидорчики! Помидорчики куда?
- Сюда помидорчики.
- А колбаска?
- Сыр где? Куда поставить сыр?
- Хлеб надо не забыть порезать.
- Салфетки где?
- Солонка нужна?
- Шампанское?
- Шампанское у нас полусладкое.
- Ах это полусладкое шампанское…
- Вино вот.
- Бутылки в центр.
- Я соки принесла.
- Тарелки поставьте.
- Сядем заранее – ждать двенадцати не будем.
- Не будем.
Римма вышла на балкон.
- Так, где у вас тут грибы?
- Сейчас покажу – Борис вышел за Риммой на балкон – Сюда в миску положи.
Римма выпрямилась и посмотрела через окно в комнату.
- Мама где? – спросила они тихо.
- На кухне сейчас.
- Боря, - Римма рукой показала, чтобы Борис подошел поближе - Я вот что придумала. У тебя друг есть в группе, где ты учишься. Из общежития. Мишей кажется его зовут.
- Да, Мишей.
- Ты говорил у него отец автомобили ремонтирует? – шепотом спросила Римма.
- Да, ремонтирует их – перешел на шёпот Борис.
- У него, наверное, разные заказчики есть? Возможно есть кто-то из прокуратуры или полиции?
-  Я не знаю. Может быть.
- Надо спросить у него. Всё говорить не нужно, сказать, что ты новорождённый потерял родителей и сейчас ищешь – Римма одними губами произнесла дальше - Ищешь своих родных сестёр. Имена напиши, отчества, год рождения укажи. И не указывай, что они старше тебя на четырнадцать-семнадцать лет, а высчитай их года рождения и эти года укажи. Фамилии указывать не надо. У девочек редкие отчества и у старшей всё-токи редкое имя. Пусть тебе найдут всех Людмил и Вероник с такими же отчествами и таких же возрастов в городе Петербурге.
- Так сколько же таких будет? – удивился Борис.
- Не всё ли равно – главное – твои сестры будут в этом списке.
- А почему обязательно в Санкт-Петербурге?
- А куда из маленького города, находящегося недалеко от Петербурга они могли захотеть уехать?
- Да-а-а…
- Ты понял?
- Да.
- Сделай это.
- А как мы узнаем, кто из них мои?
- Сделай это. Потом мы разберёмся. Понял?
- Да.
- Грибы где? Тут одни листья. – Римма подняла крышку.
- Внизу-внизу, под листьями – Борис убрал листья из ведра.
- Набирай сам.
Солёные грибы посыпали кружками лука, полили растительным маслом и поставили между гусем и заливной рыбой.
- Все за стол! Все садимся! Садимся! Начинаем отмечать уход старого года!

В первых числах февраля Борис позвонил Римме.
- Мне приехать нужно к тебе.
- Приезжай.
Через полтора часа Борис был на месте.
Римма смотрела, как он вошёл, сняв новую курку и вошел в комнату.
По движениям, по фигуре - мужчина, совсем Борис становится мужчиной.
- У тебя есть время на меня? – Борис прошел в комнату.
- Да – Римма махнула на диван.
- Римма. Вот смотри, что я достал – и Борис вынул из сумки и протянул ей распечатанные листки - Смотри сколько здесь имён.
- Это по твоим сестрам?
- Да.
Римма внимательно просмотрела принесённые списки.
- Людмил Никитичн сто пятьдесят шесть, а Вероник Никитичн сто одиннадцать.
- Это ты через отца Миши достал?
- Да. Там один полицейский нашелся.
- Ты смотрел эти списки? – не отвлекаясь от просмотра спросила Римма.
- Смотрел. Там фамилии все разные и адреса есть.
- Я вижу. Дай второй список.
Римма просмотрела второй список.
- Как здесь найти кого? – Борис пожал плечами.
- Найдём
- Столько имён.
- Найдём.
Римма вернулась к первому списку.
- Так-так-так-так – Римма повела пальцем по фамилиям – Это что такое?! Боря! Это что такое?!
- Что такое?
- Ты это смотрел?
- Смотрел, а что?
Римма провела пальцем по одной из строчек.
- Я так и знала, что в этом что-то есть! Смотри, что здесь напечатано – Римма забила ногтем по найденной фамилии – Тут написано – Людмила Никитична Киселёва! А? Ты это видел?
- Как это Киселёва Людмила Никитична? - ахнул Борис - Где?
- Вот.
- Точно Киселёва Людмила Никитична – Борис впился глазами в строчку - Как это я пропустил?
- Скорей всего она не замужем и ей сейчас только что исполнилось тридцать три года.
- Ты думаешь она моя сестра?
- Тосно! Она живёт в Тосно - Римма пила пальцем по строчке - Это совсем близко от Петербурга. Номер дома есть, а номера квартиры нет – значить это частный дом.
- Ты думаешь это моя сестра?
- Ищи в другом списке, кто живёт в Тосно.
- В Тосно? – Борис взял второй список – В Тосно? – он пробежал глазами по спискам - Римма! Есть Тосно в этом списке! Вот он! Вот второй адрес в Тосно! Вероника Никитична Ковалёва! Она Ковалёва! Ей тридцать шесть лет. Адрес есть и номер квартиры.
- Значит она живёт в квартире. Вот мы и нашли твоих сестёр.
- Как нашли? - удивился Борис - Ты думаешь – это мои сестры?
- Они продали свою ту трёхкомнатную квартиру, причем скорее всего не дорого и ничего за такие деньги в Петербурге купить не могли. Тосно не Петербург и там жилплощадь дешевле. Они это. Сёстры твои. Мы их нашли.
- А вдруг это не они?
- Они. В одном городе живут. Рядышком. С них надо начинать проверку.
- С них?
- С них. Ну не в минус двадцать на улице искать их. Подожди пока потеплеет.
- Февраль, март.
- Март у нас тоже зима.
- А вдруг это не они?
- Начинай с них. Что-то там есть, что-то зацепило… Начинай нужно с них.
- С них…
- Перепиши их адреса – дома эти списки не держи.
- Чтобы мама не увидела?
- Чтобы мама не увидела.
- Я их спрячу.
- Не прячь, просто не держи их дома.

В конце марта Борис поехал в Тосно.
Был светлый день, снег на солнце таял, воробьи чирикали, воздух был свеж и наконец-то пах весной.
Борис походил по городу спрашивая нужную улицу старшей сестры.
Он решил искать сестёр по старшинству.
Дом он нашел на улице за большими деревьями в глубине двора за магазином.
Это был пятиэтажный блочный дом с серыми старыми стенами, с детской старенькой площадкой и двумя железными гаражами на задворках.
Борис прошелся вдоль дома от подъезда к подъезду – дверь с нужным номером квартиры была предпоследней.
Дом был без лифта, квартира, судя по нумерации находилась на пятом этаже.
Дверь подъезда была тёмно-серая, ломанная переломанная, крыльцо со отбитыми ступенями.
Борис постоял около, глядя на эту корявую дверь.
Входить или не входить…
Он отошел к поваленному дереву в глубине двора и сел на его ствол.
Что он ей скажет?
Скажет, что ищет родственников.
Назовёт имя матери.
Она же была довольно большой девочкой тогда и должна помнить что-то, если она конечно его сестра.
Ну начал он искать сестёр, так нужно же дойти до конца.
Недалеко у песочницы сидела бабушка с внучкой, там дальше две молодые мамочки с колясками.
Борис стал их рассматривать.
Они из этого дома.
Сестра их наверняка тоже видела и может быть даже знакома с ними.
Ходит же она здесь.
А зачем он ищет сестёр?
Он им нужен?
Борис покачался на стволе дерева.
Они что – признают его?
Он после этого будет приезжать к ним в гости?
Они будут звать его братом?
Он будет нужен им?
А они ему?
Мимо прошел кот, остановился, посмотрел на Бориса и пошел дальше.
Вот и коты здесь ходят.
И ему надо идти до конца.
Борис вздохнул.
Корявая дверь подъезда открылась и из дома вышел мужчина.
Мужчина вышел, остановился, огляделся вокруг и достал сигарету.
Достал сигарету и посмотрел на Бориса.
Мужчина поискал в кармане спички или зажигалку.
Борис смотрел, как мужчина хлопает себя по карманам.
Мужчина закурил и пошел вдоль дома к магазину.
Средних лет, куртка видавшая виды, тяжёлая походка…
На работу что ли пошел?
Работяга…
Борис проводил его взглядом.
Мужчина дошел до конца дома и скрылся за углом.
Борис встал и направился к подъезду.
А чего ждать?
Скрипучая дверь открылась, пропуская его с сумрачный подъезд и закрылась за ним.
Обшарпанные и исцарапанные словами стены, тусклые стёкла окон…
Борис не привык к такому.
Находиться в подъезде было неприятно.
Он поднялся по серой лестнице на пятый этаж.
Дверь была второй в углу.
Борис оглядел дверь.
Серая, внизу со множеством следов от чёрных подошв мужской обуви.
Замок несколько раз меняли.
И за этой дверью живёт его сестра?
Позвонить и она выйдет, и они познакомятся.
Борис нажал на звонок.
Резкий звук.
За дверью тишина.
Борис подождал и нажал звонок ещё раз хотя сразу понял, что за дверью никого нет.
Он стоял один в этом подъезде и не знал, что делать дальше.
Никого нет.
Нужно уходить.
Борис стал спускаться.
Внизу хлопнула дверь, и Борис прибавил шаг.
На границе первого и второго этажей он на ступеньках разминулся с тем же мужчиной, что ранее выходил из подъезда.
Борис скосил глаза и посмотрел на встречного.
А вдруг он в квартиру эту идёт?
А?
Борис прошел мимо и вышел во двор.
Так, дальше, где вторая сестра?
Ему пришлось порядком походить по улицам и поспрашивать встречных людей прежде чем он вышел к нужному дому.
Он оказался не близко, но и не далеко – просто поплутать пришлось.
Шоссе, от него не большая грунтовая дорога упирающаяся в ворота коттеджного посёлка, а сбоку притулившись к коттеджному посёлку за отдельным синим металлическим сплошным забором стоял рубленный средних размеров аккуратный дом со вторым небольшим этажом.
Такие дома уже готовые продаются строительными фирмами.
Борис на рекламных буклетах видел такие дома.
Вот такой дом и был сейчас перед ним и был тем адресом, который он искал.
Отойдя в сторону Борис стал разглядывать то, что можно было разглядеть из-за забора.
Тёмно-красная крыша, тюль на окнах, во дворе угадывалась большая отдельно стоящая металлическая беседка, видны были большие яблони.
Около калитки была кнопочка звонка.
Борис нажал на неё.
Где-то в глубине далеко за забором раздались трели.
Калитку никто не открыл.
Борис повторил попытку, но дверь так и осталась закрытой.
И здесь значит никого не было дома.
Борис вздохнул, постоял у калитки и пошел прочь.
Ну ладно – он хотя бы дома нашел.
В следующий раз повезёт.
На обратном пути Борис набрёл на большое кафе.
В весеннем воздухе вкусно пахло выпечкой.
Борис не мог пройти мимо - там за отдельной витриной в кафе продавали пироги на вынос.
С яблоками, с мясом, с рыбой, с яйцом и рисом – Борис выбрал пирог с грибами и картошкой и купил его для мамы.

Через неделю был уже апрель.
Борис не стал садиться на то сломанное дерево, а прошел к скамейке, где раньше сидели молодые мамочки с детскими колясками и сел там.
Та же бабушка с внучкой гуляла на площадке.
Борис смотрел, как маленькая девочка ходила по двору и лопаткой била подтаявшие сугробы.
Воробьи на голых ветках сирени нещадно чирикали.
Солнце слепило глаза.
Было хорошо.
В этом неприметном доме на пятом этаже жила его старшая сестра.
Вон дверь её подъезда.
Сестра наверно когда-то тоже гуляла в этом дворе со своим ребёнком.
Если она сменила фамилию – значит она вышла замуж и у неё наверняка есть ребёнок.
Или даже двое детей.
Ей тридцать шесть лет – значит наверняка у неё есть дети.
Здесь, в этом дворе она гуляла и сидела на этой скамейке.
Борис погладил рукой шершавые крашенные в голубой цвет рейки скамеечки.
Дверь хлопнула, Борис вздрогнул - из подъезда опять, как и в прошлый раз вышел тот же мужчина.
Мужчина прошел по дорожке и поравнявшись с бабушкой поздоровался с ней.
Та ему кивнула.
Мужчина перевёл взгляд на Бориса и пошел вдоль дома.
А вдруг он муж его сестры?
Борис не сводил глаз с удаляющего по дорожке мужчины.
А вдруг это муж сестры?
Хорошо, что он ушел и не помешает их встречи.
Борис встал и пошел к подъезду.
Звонок зря надрывался в квартире – дверь никто не открыл.
Борис вернулся к скамеечке и посидел ещё какое-то время.
Никто к дому не подходил.
В подъезд никто не входил.
Подниматься и опять звонить в дверь не имело смысла.
Бабушка взяла внучку за руку и увела её в другой подъезд.
Борис встал и пошел дворами к дому второй сестры.
Из кафе зазывно пахло выпечкой.
Маме пирог тогда очень понравился.
Они пили чай вечером на кухне и его весь за один присест съели.
Синий сплошной забор был на старом месте.
Тюль на окне второго этажа было отодвинута.
Борис позвонил в звонок.
Разлетелись трели по участку, но дом остался глух к ним – никто не вышел, и никто не открыл дверь.
И тут опять никого нет дома.
Сговорились они что ли?
Борис потоптался на месте и медленно оборачиваясь пошел к дороге.
Он купил в кафе большой пирог с брусничной начинкой и поехал домой.

Через неделю снег уже основательно подтаял и только там, где была тень от дома ещё лежали основательные сугробы.
Борис прошел к скамеечке.
Старушки с внучкой во дворе не было.
 Вообще никого не было.
Он сидел один и смотрел на серую дверь подъезда.
Прилетела ворона и бочком проскакала мимо него по дорожке ловя улетающий от неё прозрачный полиэтиленовый мешочек.
Борис встал и пошел к подъезду.
На звонок никто не открыл дверь.
А если это не его сестра, то сколько же времени займёт проверка остальных адресов?
Борис вернулся на скамеечку и сел.
Что если это не та женщина, что он ищет?
По двору прошли два подростка, которые разговаривая в шутку время от времени били друг друга кулаками по плечам.
Мальчишки были удивительно похожи на того мужчину, что в те разы выходил из того подъезда.
И мальчишки толкаясь зашли в тот подъезд.
Сыновья они того мужика что ли?
Борис встал и пошел к тому второму дому у коттеджного посёлка.
Тюлевая занавеска на втором этаже в окне была задёрнута – значит в доме кто-то бывает.
На звонки дверь никто не открыл.
Заколдованный мир какой-то.
Третьи выходные никого дома нет.
Борис решил брать ситуацию измором и пока кого ни будь не застанет он будет приезжать сюда еженедельно.
Пирог он выбрал творожный.

В следующий раз он встретил этого мужчину подходя к дому – он пропустил его на узкой тропинке вперёд отойдя в сторону на газон.
Мужчина проходя мимо обдал Бориса запахом табака и масленой краски.
Борис сразу не останавливаясь поднялся на пятый этаж.
Дверь в квартиру была свежевыкрашена в серый цвет и пачкалась.
Борис позвонил.
Дверь ему не открыли.
Борис сразу же пошел вниз – он понял, что дверь эту красил этот мужчина и боялся с ним встретиться.
Значит он муж его сестры.
Он не думал, что ещё с кем-то кроме его сестёр ему нужно будет встречаться.
Борис стремглав выскочил из подъезда и пошел, почти побежал к дому за синим забором.
Там тоже никого не оказалась и ему никто не открыл дверь.
Да где же они все?
Он четвёртый раз приезжает, а тут никого нет.
Выходные же, в субботу же он приезжает?
У них что – дачи есть, и они на дачах в выходные дни сидят?
Что на дачах сейчас делать?

И Борис приехал на следующий день.
Он решил изменить тактику и пойти сначала к младшей сестре – вдруг порочный круг отсутствия хозяев в квартирах прервётся.
За синим сплошном забором над беседкой вился дымок.
Борис позвонил в калитку с ходу, чтобы не испугаться.
Калитку открыла высокая красивая девушка.
Борис сразу понял, что попал куда надо – глаза, брови, нос, волосы – всё у этой девушки были такими же, как и у него - это были его глаза, брови, нос, волосы.
- Извините меня за беспокойство. Я Борис. Я ищу своих родственников.
Девушка внимательно посмотрела на него изучая его лицо и затем шире открыла калитку.
- Проходи.
Бориса обдало жаром – он почему-то узнал голос этой девушки.
Он понял, что она услышала в его словах больше, чем он сказал.
- Проходи под навес. Мне там убраться надо и я буду свободна.
Борис прошел на беседку вслед за хозяйкой дома.
На беседке под крышей была сложенная из кирпича плита, был большой разборный стол и стол поменьше оббитый сверху толстым алюминиевым листом, а на краю беседки стоял металлический короб с выведенной наружу трубой.
Из трубы шел дымок.
- Я колбасу и сосиски делаю домашнего копчения. Вот, только что поставила.
Борис удивился.
Чем девушки обычно занимаются?
Вышивают, вяжут, шьют, пельмени лепят, борщ варят, а тут колбасу делают и коптят.
- Я сейчас – девушка собрала тряпки и ножи в тазы, сложила большой стол пополам и подогнула у него ножки.
- Я могу помочь – Борис повернулся к хозяйке дома.
- Да? – удивилась она - Отнеси стол к двери.
Она пошла за Борисом унося всё с собой.
- Заходи и заноси стол направо в комнату.
Борис занес стол, прислонил его к стене комнаты и вышел на кухню.
Девушка вымыла руки с мылом, отряхнула их и сняла с вешалки полотенце.
- Садись за стол – показала она на стул у стола.
Борис сел.
Она налила воды в белый пластмассовый чайник и включила чайник.
- Устала – она села и повернулась лицом к Борису – С утра на ногах.
Борис смотрел на девушку и не знал, что ему делать дальше.
- Я родственников ищу - помолчав сказал он - Мою маму звали Татьяна или Таисия Ивановна Киселёва. Я из Приозерска. У меня должны быть две сестры – старшая Вероника и младшая Мила – Борис мотнул головой на хозяйку дома - Людмила значит.
- Я всё поняла.
Борис опять замолчал.
- А ты где рос? – помолчав спросила Мила у него.
И Борис всё понял.
Она почему-то могла задать ему такой вопрос.
Ей нужно было дать ответ.
- Меня в две недели от рождения усыновили.
Девушка кивнула головой, не отводя взгляда от Бориса.
- Очень хорошие люди. Мама замечательная… Они правда развелись, когда я учился в десятом классе… Я остался с мамой. Отец тогда и рассказал мне, что я им не родной сын. Я вот только тогда узнал, что не родной я им. Я стал искать.
- Как искать?
Борис смотрел на собеседницу.
Та ждала ответа.
- Сначала я поехал в Приозерск, там узнал адрес ваш на Ленинградской улице.
- Мы разве жили на Ленинградской улице? – удивилась сестра.
- Жили. Потом переехали в трёхкомнатную квартиру где кочегарка.
- Да, мы там жили – подтвердила Мила - Мы недолго там жили. Мы с сестрой в основном у бабушки жили в Ларионово.
- Где?
- Это под Приозерском.
- И там в школу ходили?
- Там.
- Так вот почему вы нигде не числились в школах.
- Ты что? – удивилась Мила - Ты проверял учились ли мы с сестрой в Приозерске в школе?
- Да. Я вас искал.
- Мы почти не учились в Приозерске, мы учились в Ларионово. Мы там у бабушки жили. Это мама нашего отца была.
- И потом мне Римма подсказала, чтобы через прокуратуру найти всех Людмил и Вероник с отчеством Никитичны. Вашего возраста таких найти. Римма – это дочка маминой подруге, она мне помогает. Это она обратила внимание, что вы обе живёте в Тосно. Сразу сказала, что это вы.
Мила опустив голову слушала его.
- Я сначала к Веронике сунулся, да там всё время никого дома не было. Я четыре раза приходил к ней и сюда.
- К Вероники сначала пошел?
- К Вероники.
- Ну – это счастье, что ты сначала меня нашел.
Борис удивлённо поднял глаза на Милу.
- То, что ты меня первым нашел – это правильно. Сведения у тебя обо всём этом не совсем точные. Наша мама Таисия Ивановна Киселёва никогда не была твоей матерью. Твоя мать – это я.
Борис отпрянул и побледнел.
- Я – продолжала Мила - Мне было тринадцать лет, когда меня изнасиловал парень моей сестры.
Борис не дышал и во все глаза смотрел на Милу.
- Он был сильно пьяный и он ничего потом не помнил. Я была одна тогда в квартире. Мне было тринадцать лет. Я не могла ему дать отпор. Тебе сейчас сколько лет?
- Почти девятнадцать.
- Ах, да… девятнадцать – Мила кивнула, а потом стряхнула эту информацию с головы - Мне тогда было тринадцать…
Борис испуганно смотрел на Милу.
-  Я не поняла тогда ничего и поняла одновременно. Сколько можно скрывала это всё от всех. Мы с Верой дружны были, да и дружны сейчас. У бабушки жили. Вера была мне, как мать. За меня перед всеми всегда заступалась, уроки мои в школе проверяла. Когда уже скрывать всё это стало невозможно я Вере рассказала обо всём. Мы так поругались. Она кричала на меня. Это же её жених был. Они с детства дружили. Он с Ларионово был. Она его с армии ждала. Он почти на три года старше её. После армии он к нам переехал жить, хотя Вера ещё в одиннадцатом классе училась.
Мила всё оборачивалась и оборачивалась к окну и чего-то в этом окне видела.
- Вера матери всё рассказала. Мать меня в больницу повезла. Там сказали, что у меня двадцать одна неделя. Мать меня к бабушке опять запихнула от людей подальше, чтобы меня такую никто не видел, а Матвея арестовали, судили и посадили на три с половиной года. Суд был. Я несовершеннолетняя же тогда была.
Мила замолчала и опять повернулась к окну.
- Я практически весь восьмой класс в школу не ходила. От людей пряталась.  Из окна смотрела, как девчонки-подружки и на велосипедах катались мимо нашего дома, и как купаться на озеро ходили, и как за грибами в лес ходили, как туфельки с такими ремешками поперёк покупали и хвастались друг другу стоя на дороге перед нашим домом. Одна я в стороне от всего этого в дальней комнате от всех пряталась.
Мила замолчала.
Борис смотрел на свой чай.
- Я тебя родила – Бориса от этих слов обдало жаром – Я тебя родила, когда мне только-только четырнадцать лет исполнилось. Мать свой паспорт принесла в больницу и настояла, чтобы её, как роженицу записали вместо меня и сразу же написала на тебя отказ. В больнице на это пошли потому, что иначе тебя бы никто не усыновил – усыновляют только детей, от которых родная мать отказалась, а мне было четырнадцать. Пришлось бы четыре года ещё ждать до моего совершеннолетия. Кто такого большого ребёнка возьмёт в детском доме? Мне же тогда хотелось только освободиться от того кошмара в котором я по не своей воле оказалась.
Миле было тяжело вспоминать всё это.   
- Мать умерла после этого через три с половиной месяца… Пьяная была… Сердце у неё не выдержало... Её пьяную скорая не хотела брать… Отец через два месяца после мамы… Он уже спившейся человек был…
Мила опять замолчала.
Борис боялся на неё смотреть.
-  Мы сразу решили с Верой продавать квартиру и уезжать оттуда куда подальше. Вере уже восемнадцать лет к тому времени было, она совершеннолетняя уже была.
Мила приподнялась над столом и заглянула в сад.
- Продали квартиру за дёшево, всё там побросали и поехали сюда к маминой двоюродной сестре. Были мы как-то в детстве у неё в гостях и решили – пусть будет хоть какая-то родственница рядом. Приехали к ней, как снег на голову. Она не в восторге. Маленькая двухкомнатная квартирка, свои проблемы в семье, муж, дети, и мы с сумками на пороге. А что делать?
Мила ладонью смела крошки со стола себе в руку.
Борис ждал.
- Деньги за квартиру я настояла разделить поровну между нами. Мы тогда решили с Верой, что я родила – это отдельно, её любовь с Матвеем – это отдельно и наши отношения с ней – это совсем отдельно. Он пьяный был, ничего не помнил – она ему это простила. Ждать стала его с тюрьмы.
Мила вздохнула.
- Мне четырнадцать лет было – я имела право уже пойти работать, и тётка повела меня сразу на следующий день в своё кафе на работу.
- В кафе?
- В кафе. Сказали посудомойкой. Я не согласилась. Говорю им – «Давайте я пироги вам печь буду?» Они и согласились.
- Пироги?
- Пироги. Бабушка – мама нашего отца всегда перла пироги. Прокормить же надо было нас на одну пенсию. Меня бабушка учила, учила и научили, Я стала пироги на вынос в кафе печь.
- Пироги на вынос? Я покупал пироги у вас тут на вынос каждый раз, когда приезжал там в кафе – Борис сделал сложный жест рукой показывая где именно он покупал пироги на вынос.
Мила поняла и кивнула.
- В том кафе?
- Да, в том кафе.
- Фантастика какая-то – Борис с удивлением смотрел на Милу.
- Два через два дня работала. Вера мне фальшивые документы купила будто я восьмой класс закончила – я и пошла здесь в школу в девятый класс учиться. Классную предупредила, что вынуждена работать и работала – два дня пироги пекла, два дня в школу ходила. Договорилась, что по субботам и воскресеньям работать буду, чтобы школу меньше пропускать. Вера позже меня на работу устроилась. На склад пошла кладовщицей. Но она первая квартиру для себя нашла – ту однокомнатную в пятиэтажном доме на пятом этаже, куда ты ходил. Кредит взяла в банке, свои деньги добавила и купила. Я не захотела квартиру – стала дом искать. Тётка не поверила, что я могу в четырнадцать лет хороший дом найти и меня не обманут и давай мне помогать. Я дешёвые дома браковала – понимала, что мне в них придётся всю жизнь убого жить. Вот этот нашли. Дорогой. Для меня дорогой был тогда. Мне не по карману он был. Я несовершеннолетняя – мне никто в банке кредит не мог дать. Я этот дом купила, а Вера на себя кредит оформила в другом банке. Они потом спохватились, но я в выигрышном положении оказалась, чем Вера – мне, как несовершеннолетней стали платить ещё и пенсию как смроте. Я больше Веры зарабатывала и больше её за кредит платила.
- А Вероника?
- Вероника? Вера? – Мила поняла вопрос – Дождалась Матвея. Он приехал к ней, и они поженились и до сих пор живут в этой однокомнатной квартире. Два сына у них. Одного, как и тебя зовут Борисом.
- Борисом? Так это был там у дома муж Вероники?
- Какой муж Вероники?
- Там выходил из дома несколько раз и дверь покрасил.
- Ты его видел?
- Видел. Я и пацанов его видел. Я там на скамеечке сидел во дворе и видел.
- Это был он.
- Кошмар какой – Борис закрутил головой.
- Я там не бываю. Мы с Верой дружим, она сюда приходит или мы где ни будь на стороне встречаемся. Её семья отдельно от меня существует. Я и с племянниками не общаюсь. Не хочу.
Борис опустил голову.
- А ты где ни будь учишься? - спросила Мила у Бориса.
- В автодорожном колледже.
- Это хорошо. Я после девятого класса тоже в колледж пошла учиться. На повара училась, по профессии на которой работала. Работала в кафе и училась в колледже. Пенсию как сироте платят до двадцати трех лет если ты где-то учишься – вот я и поступила ещё учится после окончания колледжа в институт холода и биотехнологий. Закончила его. Аспирантуру при нём кончила. Сейчас преподаю в институте, пеку для денег в кафе пироги, здесь колбасу делаю. За дом шесть лет платила кредит. Вера дольше платила за свою квартиру – у них заработки меньше, чем у меня.
Мила посмотрела на Бориса.
-  Есть мне оправдание?
- У меня всё хорошо, у меня хорошее детство было.
Борис не знал, как ему обращаться теперь к Миле и называть её на «вы» или «ты».
- А у меня планшет с собой есть – я могу маму свою показать – Борис вопросительно посмотрел на Милу.
- Покажи.
Борис суетливо достал из сумки планшет и открыв его поискал фотографии.
- Вот мы Новый Год празднуем – он повернул планшет к Миле – Вот это мама со мной.
- Эта? – Мила развернула планшет к себе – Какая приятная женщина.
- Эта Римма – дочка маминой лучшей подруги. Она в Академии Художеств сейчас учится. Она первая переехала под Петербург в Кузьмолово жить, а потом помогла и нам в Петербург переехать.
- На художника учится?
- На художника. Уже вдова. А это её маленькая дочка Аринушка есть.
- Хорошие люди.
- Да, хорошие.
Мила встала.
- Нужно колбасу проверить в коптилке.
- А можно я пофотографирую здесь?
- Пофотографируй.

Борис поздно вечером вернулся домой.
Его мама видела, что он какой-то усталый и тихий вошел в комнату.
- Так поздно. Кушать будешь?
- Меня накормили.  Я сыт. Я тебе колбасу домашнего копчения привёз в подарок.
Борис сел на диван около матери, достал из сумки планшет и раскрыл его.
- Посмотри – это я сегодня фотографии сделал - он протянул матери планшет.
- Какая красивая девушка – Лена склонила голову над планшетом.
- В это трудно поверить, но это моя мать.
- Что?