Чаепитие ч. 3 Меланхолия Лизы

Уже неделю погода не радовала солнцем. Дожди лили каждый день с новой силой, не выпуская людей из домов. Вот и сегодня мятое алюминиевое небо угрожало обрушить на землю потоки воды. Воздух становился всё гуще, подавляя любую попытку ветра прогуляться по улицам, а вскоре и вовсе стал тягучим и липким как патока. Запахло пылью, крупные капли начали отбивать ритм о жестяной карниз.

Лиза лежала на кровати и смотрела в потолок абсолютно пустым взглядом. Все домашние дела были уже переделаны по нескольку раз. Начатая неделю назад вышивка теперь красовалась на стене в аккуратной деревянной рамочке ручной же работы. Даже плита, вечно залитая убежавшим молоком или кофе, теперь сияла чистотой. Идеальный порядок в маленькой мансарде нарушали только кружка со стилизованным изображением кота и миска с рыбными крекерами. Они стояли посреди стола, словно ожидая скорых гостей.

Гостей не было. Никого не было. Кроме Лизы.

Сэм не появлялся больше недели. Иногда уличные коты запрыгивали на соседский забор, с которого Семён часто забирался на её подоконник. Тогда Лиза подбегала к окну, помахивала рукой и расцветала самой нежной в мире улыбкой, но стоило ей приглядеться, и улыбка тут же гасла, а рука бессильно опускалась, это были просто дворовые коты, большие и рыжие, но ни один из них не был Сэмом. И только редкие прохожие кидали настороженные взгляды на девушку, так радостно приветствовавшую пустую промозглую улицу.

Иногда, ночами, когда дождь прекращал пытаться утопить город, Лиза слышала боевые вопли котов и вздрагивала. Перед её внутренним взглядом всплывала картина, как Сэм прыгает из окна на забор, как большой серый кот, сидящий там, принимает боевую стойку и рычит, как они сцепляются в разноцветный меховой клубок и, задержавшись секунду на краю забора, падают вниз, не размыкая зубов и когтей. Ещё с минуту слышна их борьба, а потом тишина. И серый кот, забравшись обратно, садится зализывать раны, а Сэма нигде не видно.

С той стороны забора у соседей шла стройка, и нагромождения железок сменяли горки песка и мешков с цементом. За день до этой драки привезли какие-то рейки и черепицу. На такую подложку падать неприятно, а если упасть неудачно.… От таких мыслей Лизу кидало в холодный пот, руки начинали трястись так, что она не могла даже выпить чаю, не расплескав половину на пол, а внутренности будто наматывало на миксер и пережимало жгутом.

Но дни шли и физически ощутимое беспокойство сменялось синей тоской, а размышления о произошедшем – ожиданием. Сэм ведь всегда приходил, сколько Лиза себя помнит, он всегда был рядом, наяву или во сне, даже после болезней и драк возвращался, тёрся щекой о руку и требовал молочный чай. И она ждала.
Пару раз она порывалась убрать кружку с изображением кота в буфет, засунуть её подальше, чтоб не замечать. Вернуть крекеры в пачку, а в миске вырастить мяту. Но каждый раз она замирала на полпути, оборачивалась к окну, тяжело вздыхала и оставляла всё как есть. Вдруг придёт?

А вечером, после очередного дня ожиданий и утомительных дел она открывала окно настежь, укрывалась пушистым одеялом и уже на пороге сна тихо произносила: «Я хочу тебя увидеть, приходи».

Может… хоть во сне?