Рыбалка на таракана

-Сегодня мы пойдем ловить рыбу, - говорит мой старший двоюродный брат Алёша. – ты с нами?

Ещё бы. Рыбачить я люблю. Только вот опыта мало. И ходит долго я не очень люблю. У меня плоскостопие. Я люблю летать, плавать, кататься, а ходить нет. Алёша и дядя Вова, наверняка пойдут далеко. Но, с другой стороны, что ещё может быть интереснее рыбалки в глухой таёжной деревушке? Взрослые собираются на покос. Хотят взять меня с собой. Нет, нет, я на рыбалку.

Прежде всего, мы устраиваем охоту на наживку. Посреди большого дедушкиного-бабушкиного дома стоит огромная печь. На печи лежит всякий хлам, старые вещи. При первом прикосновении оттуда начинают разбегаться тараканы. Вот их-то мы и хватаем и быстро сажаем в коробки из под спичек. Потом устраиваем набег на кладовку. Тут тоже полно чайного цвета насекомых. Уже не одна коробочка набита толстыми и жирными усачами. Но нам мало, мы идем в летнюю кухню, стоящую посреди двора, там печка маленькая, зато за двумя кроватями и по полкам целое царство тараканье. А в воздухе кружат полчища мух, они плотным слоем присохли на липучей бумаге, но их всё равно несметное количество, стоит только махнуть рукой у потолка и кухня наполняется особым зловещим гудением, рой перелетает с места на место. Мухи, конечно, как наживка тоже пойдут, но вот ловить их хлопотно и, почему-то, противнее, чем тараканов.

Мы берем с собой немного вчераиспеченного бабушкиного хлеба, огурцов, каждому достается длинная сухая палка – удочка. На палке только леска и крючок. Да, да только леска и крючок, больше ничего! Весело шагаем по узеньким досточкам проложенным вдоль переулка. Вне досточек пройти нельзя, всё в грязи, всё изрыто коровами, в отпечатках коровьих копытц кое-где стоят вечные лужи, всюду зеленовато-желтые лепешки. Дальше узкая тропинка по небольшому прибрежном лугу. Отдельные ивы, небольшие прозрачные старицы с косяками резко разлетающихся мальков. На дяде Володе тряпичная кепка с пластиковым козырьком. За спиной рюкзак. Брезентовые брюки, рубашка в клетку с засученными рукавами. А мы с Алешкой одеты и того проще – кеды, трико, майки.

И вот за береговой каменной насыпью появляется река Байгол. Чистая, прозрачная, звонкая. Почти везде её можно перейти вброд в это время. Вода уже тёплая, несмотря на раннее июльское утро. Первый перекат. Река шумит, заглушая всё вокруг.
 
Насаживаем тараканов на крючки, закидываем прямо на самое быстрое течение. Удочку нужно держать так, чтобы леска практически не касалась воды. Таракан легкий, его несет по поверхности. Хариус прыгает и это сразу видно. Через какое-то время забываешь обо всем на свете. Таракан на крючок, бросок, блики на воде щекочут глаза. Трико закатаны, мальки покусывают голые ноги. Бросок хариуса, и вот он уже бьётся на прибрежной гальке. Новые таракан и всё повторяется.
Хочу пить, спрашиваю Алёшу, взяли ли мы воды. Брат смеётся, ох уж, городской, да ещё и русский наполовину, ничего не знает. Брат говорит: «Пей так». «Что, прямо из реки?» Алёша наклоняется к воде и демонстративно пьёт. Ага, пить из той самой реки, в которой мы стоим ногами, в которой плавает рыба, которая ест тараканов? Бр-р-р! Но пить очень хочется, и я точно знаю, что выше Курмач-Байгола нет ни одной деревни. Вода, конечно не родниковая, но ничего страшного от нескольких глотков не происходит. Алёша ухмыляется.
 
Кончено, брат и дядя ловят больше, но я не завидую и не расстраиваюсь, я смотрю, как делают они, учусь. Иногда отвлекаюсь на причудливый узор пены на воде, бабочек, слепней, больно кусающих спину, рассматриваю край деревни вдруг близко подошедший к воде, красные и синие скалы, уходящие высоко в самое небо.

Иногда речку переплывает гадюка, извиваясь всем телом, сама похожая на маленькую черную волну. Испуганный, я выскакиваю на берег. Алёшка смеётся. Он не выходит из воды. Он убил этих змей, наверное, штук сто за всю жизнь.

Дядя то обгоняет нас, то застревает на каком-нибудь удачном месте. К обеду деревня уже остается позади, а мы идем дальше. Встречаются глубокие места, и мы решаем искупаться и поесть огурцов. Вода такая теплая, что из неё вообще не хочется выходить. Солнце печет немилосердно. Мы лежим на горячих камнях и хрустим самым вкусным овощем на свете, соленым и чуть горьковатым. Кожа высыхает мгновенно. Но на руке, на тонких волосках ещё видны капли речной воды. Если закрыть глаза и лечь на спину, то мир станет совершенно красным. Я знаю, это моя кровь окрашивает свет, пробивающийся сквозь веки. У пойманных рыб тоже есть кровь. Она тоже красная. Вот интересно, если я меня кто-то ловил как рыбу, то на какую бы наживку? На хлеб, на огурцы?

Клубника! Дядя Вова и Алёшка бродят по полянке вдоль берега и едят клубнику. Её так много, что мы просто не в состоянии съесть всё. Клубника пахнет свежо, сильно, приятно. Дядя Вова ловит кузнечика, пробует – клюнет ли рыба на него. Хариус бросается на всё.
Рыбалка продолжается, мы всё дальше и дальше уходим от дома. В послеобеденное время вода как будто темнеет. Мы оставляем позади броды, ведущие на покосы, тайга ближе подходит к берегу, уже не ивы, березы, черемуха и боярышник сопровождают нас, больше пихт, лиственниц, сосен, кое-где мелькают кедры. Между деревьев чудятся какие-то существа. Корни, застрявшие на берегу, кажутся издали косматым чудовищем. Наконец огромная гора заслоняет от нас солнце. Становиться прохладно. В воде теплее, чем в воздухе. Я уже с тоской представляю долгую-долгую дорогу домой.

Майка и руки блестят чешуей, кеды прополоскались до идеальной чистоты, тараканы заканчиваются. А мы идем дальше, мы выходим к подножью той горы, что заслонила от нас закат. Здесь течет небольшая речушка шириной в два прыжка. Зачем, мы здесь? Что тут может водиться в этой мелкой прозрачной и жутко холодной воде?
И тут я замечаю черные спины, несметное количество черных рыбьих спин. Вокруг брошенного кусочка хлеба вода просто закипает, серебрятся бока. Это хариус! А у нас кончились тараканы. И тут в дело идут наши враги – слепни, оводы. Их тоже много. Насаженный на крючок слепень, прекрасно держится на воде, и на него сразу же кидается множество жадных ртов. Наши длинные удочки начинают нам мешать в столь стесненном пространстве, ведь маленькую речушку окружают заросли и скалы. Но зато, в тихой, едва журчащей воде, какое изумительное чувство вызывает ловля, ты видишь все, как рыба выбирает добычу, как подплывает, как хватает, и это за короткое время. Пойманная рыба просто лежит на берегу на небольшой полянке, мы не успеваем её складывать в рюкзак. Поместиться ли она там вообще? А мы не можем остановиться, нас захватил рыбацкий азарт.

Уже ничего не видно, солнце давно село, и здесь, под горой ещё темнее, чем возле Байгола. Мы решаем возвращаться. Как это приятно идти домой с тяжелым уловом.

Сыро, прохладно, ветра почти нет. Идем напрямик, по таёжной дороге, усыпанной хвоей, где почему-то, несмотря на дневную жару, отсутствие дождей, полно луж в каждой колее, цвет их - какао с молоком, а некоторые растекаются на всю ширину дороги, так что приходится обходить по кустам.

Всходит острый месяц, открывается большое поле засеянное овсом, а над полем собирается туман. Я впервые вижу рождение тумана, как он густеет, складываясь из небольших завитков, вытягивающихся, словно грибы на тонкой ножке, образующих широкие белые полупрозрачные шляпки. А по краям поля чернеет тайга, и деревня ещё где-то очень далеко. Кажется, из-за поворота вот-вод выйдет старый колдун. Кеды хлюпают и натирают ноги, лучше вообще идти босиком.

И, когда совсем уже невыносимо хочется спать, начинается деревня, с зарастающего бурьяна дома, остатков ограды, деревянного тротуара в две доски, который качается от шагов, а часто и вовсе ломается под нашими ногами. Кое-где лают собаки, слышны пьяные песни, а, в общем, тихо. Далеко-далеко полыхают беззвучно зарницы.

Дома все спят, кроме наших мам. Они греют ужин, а мы усаживаемся в грязной части двора, где днем бродят курицы, а сейчас в предвкушении уселись коты. На большой доске чистим рыбу, уже вокруг всё в кишках и чешуе, чистим уже полчаса, час, а рыбе всё, кажется, нет конца. Два полных таза просоленных хариусов уносим в погреб, садимся за стол в летней кухне. Свет дают только во время киносеанса в клубе, на полтора часа, так что мы ужинаем при керосиновой лампе. Картошка с грибами вкусная, невозможно просто оторваться, особенно хрустящая поджарка удалась, но я засыпаю с половиной малосольного огурца в руке. Меня будят, я смотрю в потолок, а он весь в черных точках – мухах. Мыть ноги и в постель. Мы ложимся на веранде, чтобы никого не разбудить в доме. Кто-то дует на свечу, от неё идет острый запах парафина, рука возле щеки пахнет рыбой и речной водой, перед глазами стоит в солнечных бликах река.
 
Сергей Решетнев ©